-Я, Михаил Николаевич,— выдерживаю напряжённый взгляд маршала.— в отличии от вас, всегда был за более плотную координацию нашихдействий. И об этой операции вы были также заранее предупреждены и даже участвовали в ней, отослав Ощепкова на Дальний Восток. Согласен принять на себя часть вины за провал... последствия его купированы, угрозы нам нет никакой. Напротив, я надеюсь, что разгром троцкистов во Франции поможет мне на следующем пленуме ЦК войти в кандидаты в члены Политбюро, а это— совсем другой для нас уровень доступа к верхам— присутствие на заседаниях. Что же касается троцкистов в ваших рядах, то советую вам быть поосторожнее с ними. Если Путна ведёт себя достаточно сдержанно, то Примаков когда подопьет, а вино в том вертепе, что он со своей женой Лилей Брик устроил в собственном доме, льётся рекой, позволяет себе разные шуточки в адрес Сталина и других руководителей и даже угрозы. В присутствии 'богемы', между прочим, которая там днюет и ночует у него. Эти деятели искусства потом пишут доносы Агранову, а тот докладывает их мне. Пока я этот материал придерживаю, но если Примаков не угомонится я буду вынужден дать ему ход. Поступают также сигналы на Якира, Корка, Уборевича и других.

'Примолк, нечем крыть, угрожать он мне вздумал... поручик, укравший маршальский жезл. Надеюсь хватит ума сообразить, что если со мной что-то случится, то их компании крышка'.

-Спасибо, что предупредили,— поднимается со скамейки погрустневший Тухачевский.— вы правы, нам надо чаще встречаться и согласовывать наши действия.

-Очень рад, товарищ Тухачевский,— поднимаюсь и пожимаю протянутую руку.— нашему взаимопониманию. До свидания.

-Здравия желаю.— Поворачивается и подсвечивая дорогу ручным фонариком быстро уходит.

'Чёрт, дома десять немецких фонариков а я не додумался захватить. Где она эта тропинка'?

Москва, Кремль, Сенатский дворец.

Приёмная т. Кирова,

10 ноября 1935 года, 12:00.

-Сейчас у него архитекторы Дворца Советов,— немного извиняющимся тоном тихо говорит новый помощник Свешникова, видимо получивший насчёт меня особые инструкции.— а на час запланирова поездка на электромеханический завод.

-А по дороге на завод?— Продолжаю я напирать на молодого коротко постриженного рыжеволосого парня в такой же форме как и его начальник.— Мне нужно-то всего минут десять.

-Хорошо, товарищ Чаганов, я доложу.— Бросает опасливый взгляд на читающего 'Правду' и недовольно нахмурившегося посетителя.— Присаживайтесь, ждите.

Беру 'Известия' и располагаюсь рядом на глубоком старинном кожаном диване.

'Ведь по сути он вынудил меня обратиться к Кирову'...

После аттестационной комиссии, поздравив меня с присвоением специального персонального звания ГУГБ НКВД старший лейтенант, Бокий, чуть усмехнувшись, протянул мне бумажку с тремя адресами и предложил выбрать помещение для конструкторского бюро. Три ветхих сарайчика в разных концах Москвы...

Ругаться с ним не хотелось, жаловаться на него— тоже, что ему нынешние начальники, если 'его назначил сам Ленин'. При здравом размышлении решил просить помещение у Кирова: во-первых, он— хозяин Москвы, во-вторых, не стыдно, ведь не квартиру себе прошу, а помещение для КБ. Впрочем, с квартирой, грех жаловаться, всё как раз неплохо— успел въехать до праздников в ведомственную меблированную двухкомнатную квартиру без телефона в двух кварталах от Паши. Оля помогла пришить знаки различия, по две серебряных звезды на рукава ниже локтя, эмблему ГУГБ с щитом, мечом и серпом с молотом на левый рукав выше локтя и две пустые петлицы с серебряным жгутом посередине. Не удалось с ней наедине обсудить итоги моего вояжа в Америку, чем больше об этом думаю, тем меньше он мне нравится.

Подавляю вздох и открываю газету: репортаж о военном параде и демонстрации, маршалы Ворошилов и Будённый на конях, танки и пушки на Красной площади. Листаю страницу. Сталин, Киров, Молотов и Ягода в ложе Большого театра на концерте художественной самодеятельности предприятий и клубов Москвы. Весь подвал занят статьёй В.Млечина (знакомая фамилия) об этом событии. Душевно написано о гигантской работе октябрьской комиссии МГК ВКП(б) по организации концерта, затем идёт бухгалтерское перечисление выступивших исполнителей и коллективов. А завершается статья абзацем, в котором утверждается, что никто и никогда не видел зрелища подобного этому. Далее, в объяснение почему это так, идут пять предложений и все они начинаются со слова 'ибо'. Последнее 'ибо' особенно умилило: 'ибо в нашей стране у власти пролетариат (путает с рабочим классом), руководимый ленинско-сталинской партией, её замечательным вождём, вождём трудящихся всего мира, товарищем Сталиным'.

'Да... бухаринский кадр, продолжает топить за мировую революцию. Или просто тупой? Копипастит из своих старых статей. Тоже возможно'.

Дверь в кабинет с шумом открывается и из кабинета стали выходить возбуждённые люди, продолжая громко, перебивая друг друга, делиться впечатлениями.

-Четыреста пятнадцать метров!

-Это же выше чем Эмпайр Стэйт Билдинг!

-Алексей!— В приёмную выходит Киров, на ходу пытаясь попасть в рукав своего потёртого укороченного пальто и мягко отодвигает в сторону помощника, вставшего на пути.— Как жаль, то я сейчас уезжаю, проводишь меня?

-Конечно, товарищ Киров!— Помогаю ему справиться с одеждой, хватаю свою шинель и мы быстро двинулись на выход к лестнице, ведомые плечистым сержантом госбезопасности.

-Растешь...— Киров одобрительно кивает на звёзды на рукаве.— Молодец! -Спасибо.— Не сразу понимаю его, так как недавно обнаружил, что продолжаю расти и уже достиг необычных в этом времени ста восьмидесяти восьми сантиметров.

Через боковой выход здания у самой кремлёвской стены нас ждут два автомобиля: в первый, ГАЗ-А, увидев нас, спешно заскакивают две фигуры, хлопая дверьми; во второй, огромный чёрный 'Паккард' 34-го года (после Америки стал обращать внимание на марки машин) садимся мы (сержант спереди). Машины плавно стартуют и уже через минуту, выехав из Кремля через Спасскую башню, сворачиваем направо и, оставив слева храм Василия Блаженного, выезжаем на большой Москворецкий мост.

-Сергей Миронович,— заспешил я, не зная сколько продлится поездка.— у меня просьба. Не могу найти подходящее помещение для своего КБ.

-А какое помещение ты ищешь?— живо реагирует он.

-Желательно одноэтажный каменный или кирпичный особняк,— отвечаю назубок.— триста квадратных метров. Особняк, так как работы будут секретные, требующие высокой производственной чистоты.

-Хм... хорошо, дам задание подыскать для тебя что-нибудь подходящее,— улыбается Киров.— ну, как съездил, всё закупил для работы?

-Всё основное, без чего не обойтись, нашёл.— Невозможно не улыбнуться в ответ.

-Да, тебя эта история с Боевым никак не коснулась?

Показываю собеседнику глазами на сидящих впереди шофёра и охранника и делаю озабоченное лицо.

-Нет, не коснулась,— отвечаю самым беззаботным голосом.— узнал из газет.

Машины тормозят у двухэтажного здания с табличкой: 'Московский ордена Ленина электромеханический завод им. С.Орджоникидзе'.

'И пяти минут не ехали... Жалко, что не успел подробнее обосновать свои нескромные запросы'.

Свежевыкрашенные ворота открываются на всю свою ширину и наш кортеж плавно заезжает во двор, где нас встречает солидное заводское начальство: директор, парторг, профорг и молодая румяная девушка, видимо, комсорг.

'Молодцы, не стали срывать народ на показушную встречу'.

Сергей Миронович тоже доволен, машет мне чтобы я подошёл поближе, и начинается экскурсия по предприятию. Переходим из цеха в цех: на монтажных столах бытовые приёмники, как СИ-235, сменяют военные радиостанции, как дивизионная 6-ПК и танковая 71-ТК. Молодые весёлые сборщицы бытовой аппаратуры сменяются серьёзными средних лет сборщиками военной продукции.

-Как вы, Пётр Кузьмич, собираетесь расширять производство?— Спрашивает Киров директора на выходе из цеха.

Пожилой руководитель предприятия в потёртой рабочей спецовке стирает со лба носовым платком выступивший, несмотря на прохладную погоду, пот.

-Помещения нам не хватает,— грустно вздыхает он.— кругом дома, некуда нам расти— тока вверьх. Вот отремонтировали бывшую дирекцию, перевели нормировщиков, учётчиков и бухгалтеров к конструктарам, да что толку: один только малый сборочный участок впихнём туда и только. Пойдём-те глянем.

'Шикарное место... Потолок три с половиной метра. Большая комната— метров двести пятьдесят— идеально для лаборатории. Две маленькие— по пятьдесят метров'.

Киров замечает мои горящие глаза, хитро подмигивает и продолжает молча ходить с озабоченным видом выдерживая паузу.

'Мне тоже, пожалуй, сейчас лучше помолчать'...

-Мне бы десятин эдак восемь по Москвой,— первый не выдерживает директор.— так я бы с удовольствием всем заводом туда перехал.

'Заметьте, не я это предложил'!

-Вчера на совещании по плану реконструкции Москвы,— ни к кому не обращаясь начал Киров,— рассматривали Москворечье и новую магистраль от Садового кольца до Южного порта. Так вот, недалеко от Кожухово есть большой пустырь...

-Очень даже нам подходит,— горячо включается, кажется, профорг.— многие рабочие оттудова с Угрешской и Заставы Ильича. Каждое утро на трамвай по часу уходит.

-Поезжайте, посмотрите...— хитро щуриться Мироныч.— пока только Автозавод на это место глаз положил.

-Сегодня же поедем, Сергей Миронович.— Забеспокоился директор, почувствовав в словах хозяина Москвы 'но'.

-Если понравится вам участок, то помогу, обещаю,— продолжает Киров.— только и вы мне, Пётр Кузьмич, помогите. Очень нужно этот особнячок для важнейшего государственного дела.

Я незаметно киваю в ответ на его вопросительный взгляд. Пока директор лихорадочно соображал чем грозит заводу эта потеря, на передний план выступил парторг.

-Наша партийная организация и весь коллектив,— он заметно волнуется и очень громко произносит слова.— почтут это за честь. Товарищ Киров, просим выступить перед рабочими.

'И кто это наговаривает на него, мол, готов часами выступать по самому незначительному поводу'?

В столовой, в обеденный перерыв за четверть часа вручил переходящее знамя МГК партии, поздравил коллектив и даже успел сфотографироваться с собравшимися (как раз подоспели корреспонденты 'Рабочей Москвы'). Ещё десять минут ушло на наше с Сергеем Мироновичем фото с комсомольцами (в основном комсомолками) завода. Не мог отказать в этом румяной девушке, которая запинаясь и пряча глаза пригласила сесть рядом.

-Миша, мы пройдёмся с Алексеем до моста подышим воздухом.— Крикнул Киров начальнику охраны.

Тот отдал знаками команды подчинённым и вот уже в десятке метров впереди, сзади нас и на противоположной стороне улицы, оказались охранники, а машины заблокировали движение по дороге.

-Ну рассказывай, что у тебя там стряслось?— Чиркнула спичка о коробок.

-Сначала не был уверен, рассказывать об этом или нет, думал кажется это мне, но всё-таки решил, что стоит.— Понижаю голос почти до шопота.— Дело в том, что переводчик Амторга, Гольдман, тот, которого потом убили попросил меня отнести конфеты в гостиницу, где жил Седов. Даже адрес написал на записке: 'Бельведер, номер 302'. Я потом в газете прочитал, что это и был номер Седова. Попросил и уехал, а затем позвонил Боев и стал интересоваться моими планами: что, мол, ты собираешься вечером делать.

-Вон оно что...— Киров загнал папиросу в угол рта.

-В общем, подумал я потом, что заодно они были. Специально хотели меня с Седовым свести. Думаю, хотели сфотографировать меня с ним: в полицейском отчёте было написано, что в номере обнаружена фото камера.

-Ясно, молодец, что сказал,— поднимает правую руку.— только больше никому...

По знаку к нам подбегает Михаил и открывает тяжёлую дверь, подъехавшего 'Паккарда'.

-Тебя подвезти, Алексей?— Привычная улыбка исчезла с лица Кирова.

-Нет не надо, я пройдусь. Спасибо за всё, Сергей Миронович.

Жму руку охраннику, захлопнувшему заднюю дверь машины и провожаю взглядом тронувшийся с места кортеж.

'Чёрт его знает... правильно ли я поступил не рассказав Кирову всей правды'.

Не хотелось оправдываться по поводу потраченных денег: по бумагам видно, что за все товары было заплачено по безналичному расчёту. Выходит двадцать тысяч долларов я присвоил. Если начать рассказывать про Питера МакГи, то тоже ничего хорошего: он наверняка откажется подтверждать— зачем ему проблемы, если об этом вдруг узнает налоговая полиция или работодатель. Да и сам я как буду выглядеть в лице наших: поддерживаю связь с беглым преступником, даю взятки. Но самое, пожалуй, неприятное объяснять связь с ФБР, которое я навёл на Седова.

'Надо бы с Олей посоветоваться... Забыл позвонить секретарю Бокия, доложиться. Тот любит держать всех под контролем. Придётся возвращаться на проходную'...

Москва, Всехсвятское, ВИЭМ,

позже, то же день.

'Ну и вытянется, подозреваю, физиономия у профессора Лурии, когда он сравнит результаты двух моих тестов. Придётся констатировать почти полное совпадение. Это было совсем не трудно с моими-то приобретёнными способностями. Не будет никакой реакции ни на слово деньги, ни на слово конфеты'.

В пустом хорошо освещённом коридоре вдруг раздались звонкие девичьи голоса. С лестничной клетки выпорхнула стайка девушек в белых халатах и полетела в мою сторону.

-А ты, малявка, куда со взрослыми?— Пренебрежительно роняет высокая фигуристая медичка обращаясь к Оле, идущей слева чуть сзади от неё.— Иди учи латынь. Ермольева тебя ни в жисть к себе в кружок не примет.

-А лучше... анатомию,... кости и связки.— Поддакнула справа запыхавшаяся худенькая подружка, самая маленькая в группе.

-Здравствуйте, красавицы!

Явление небожителя с обложки журнала студенткам произвело на последних, кроме одной, впечатление грома среди ясного неба вплоть до столкновений остановившихся передних с неуспевшими затормозить задними.

-Ань, можно тебя на минутку?— Второй удар для девушек в белых халатах был даже посильнее первого.

Оля с недовольным видом хватает меня за рукав и тянет в сторону к окну.

-Ты что не можешь без представлений?— Недовольно шепчет подруга.

-Два дня не могу до тебя дозвониться,— начинаю оправдываться как мальчишка.— нужно срочно пошептаться, ты понимаешь о чём.

-Сейчас у меня кружок по инфекциям,— приосанилась Оля, заметив вытаращенные на нас глаза медичек, пытающихся понять кто я ей.— потом с шести до десяти анатомка. Зайду в одиннадцать.