Не для истории

— Да, за тридцать лет ваша организация должна была крупно разрастись, — вздохнула я, представляя масштаб прироста. — Но мне пока не вполне ясны цели, к которым вы стремитесь. Также мне не понятно, почему вы послали в Развалы меня, если не хотели, чтобы кто-нибудь помешал Ашме. Отправили бы Эйреста или Корда, они ведь с вами заодно.

— Ашма сама всё испортила, — с сожалением в голосе ответил Наставник, бесстрастно глядя куда-то поверх наших с Юлей голов. — Я наткнулся на неё больше десяти лет назад и предложил вступить в нашу организацию. Она была слишком горда и независима, даже и не выслушала меня толком. У неё имелись свои планы и группа магов-недоучек для их воплощения. Я следил за Ашмой, за её передвижениями. Разрушение Других Долин меня устраивало, поскольку соответствовало моим собственным проектам. Её идеи были весьма неплохи, но она вела себя неосторожно: энергетические волнения в районе Елани стали слишком заметны. Когда я увидел Развалы в списке мест дипломной практики, мне пришлось выбрать их для своей группы. При этом я знал, что у Ашмы есть свои источники информации, и ей непременно будет известно, что туда направлен адепт. Она бы захотела избавиться от свидетеля, и мне не имело смысла подставлять Эйреста или Корда, сама понимаешь.

— Ну, спасибо, нашли козу отпущения, — буркнула я, изображая знаменитый взгляд Наставника.

— Что делать, козлов не нашлось... — притворно вздохнул Пфай.

Я поморщилась, но продолжать дискуссию не стала и перешла от зоологической темы к более насущной:

— Ладно, понятно, зачем Ашма хотела рушить Долины. Но вам-то оно к чему?

— Да, извини, я никак не расскажу тебе о целях, ради которых я создал организацию Возвращения.

Наставник замолчал, вероятно, подбирая формулировку, равнодушно уставился на Юлю, нервно ёрзающую в кресле.

— Я не знаю, известно ли тебе, — продолжил наконец он, — какая раса появилась на земле первой.

— Не известно, — сухо призналась я. — А кто вообще может это знать?

— Многие специалисты признают, что это была морфораса, а уж из неё со временем выделились все остальные.

— Интересная версия. И что с того?

— Другие Долины создали двести лет назад, чтобы предотвратить повальную войну "всех со всеми". Это было ошибкой. Война вернула бы нас к истокам: большое количество жертв, жестокость и насилие привели бы к беспорядочному смешению рас, мир бы наводнили морфорасы! Мы бы возвратились к началу и построили историю иначе. Мы перестали бы быть изгоями, а стали правителями, элитой, самыми почитаемыми в мире. Мы бы заняли место, полагающееся нам по праву!

Н-да, грандиозные планы... Наставник ухитрялся произносить эмоционально окрашенные предложения с абсолютно бесстрастным и холодным видом, словно какой-то пустой, бессмысленный механизм. Он сделал многозначительную паузу.

— Ашма не смогла понять и оценить, насколько справедливо моё стремление. После крушения Дерева, а вместе с ним и её планов, она растерялась и вспомнила обо мне и моём предложении. На этот раз Ашма выслушала мои идеи, обозвала всё это безумием и наивно надеялась свободно уйти. Теперь она здесь, — мне в красках представился замурованный в стену труп. — Её дар взаимодействия с природной магией очень ценен, я предполагаю как-нибудь его использовать. Хочешь увидеть старую знакомую?

Я неопределённо пожала плечами. Почему бы и нет? Наставник повернулся и строго посмотрел куда-то в сторону камина — часть стены рассеялась (и как я раньше не заметила, что это иллюзия?), открывая взгляду просторную нишу, отгороженную от зала прозрачной стеной, вроде той, которую я успешно взорвала в Дереве. Небольшая комната за перегородкой имела полторы сажени в ширину и всего одну в глубину. К длинной стене с помощью цепей и петель крепилась доска, изображающая откидную кровать. На ней сидела Ашма, поджав одну ногу и свесив другую, она упиралась спиной в холодный камень стены; глаза её были закрыты. Собственного освещения в комнатке, похоже, не имелось, поэтому девушка мгновенно среагировала на появление света: сощурилась, прикрывая глаза рукой, подняла взгляд. С момента нашей последней встречи она заметно осунулась, всё тот же светлый наряд приобрёл коричневатый оттенок и покрылся грязными разводами; на её ногах не было обуви, а короткие волосы спутались в тугой колтун. В её глазах застыла безнадёжная усталость. Ашма без особого интереса оглядела открывшийся ей вид.

— Интересная компания, — хриплым голосом прокомментировала она, равнодушно отворачиваясь к стене.

Юля исподтишка сочувственно глянула в сторону тюремной ниши и жалобно вздохнула (наверное, вообразила, как сама скоро окажется в таком положении). Я же с ужасом представила себя на месте Ашмы и передёрнулась. Заточение в принципе тяжело переносить любому человеку, а магу — вдвойне. Для меня колдовать как... как дышать! Да и Ашма... Сколько она здесь провела? Неделю, может, чуть больше, а в каком уже состоянии... Хотя — как знать? — возможно, она попала сюда в не лучшем виде.

— Это жестоко, — медленно произнесла я, обжигая Наставника пламенным взглядом.

Он нехорошо усмехнулся, сверкнув глазами.

— Жестокость — обязательная черта облечённой властью личности. На мне ведь держится вся организация; её члены, разбросанные по всему миру, ждут сигнала к началу действий по плану, которого ещё и в глаза не видели: я сейчас его только разрабатываю. Что жестоко, а что — нет, каждый оценивает со своей колокольни. Для меня цель оправдывает средства.

— Любые? — мрачно уточнила я.

— Любые, — категорично подтвердил Наставник. — Что ж, я вижу, тебя не удастся убедить присоединиться к нам. Ты слишком убеждена в своей морали. И где ты только этого набралась?!..

— Уж не от вас, — едко ответила я, понимая, что избежать конфликта всё же не удастся.

— Да, никто не совершенен. Я бы уделял твоему воспитанию больше времени, если бы знал, что мне это пригодится. Но времени не вернуть.

Наставник встал, обошёл кресло вокруг и опёрся руками о его спинку.

— Знаешь, в замке сейчас больше никого нет, — глубокомысленно сказал мне он, в упор глядя на Юлю (та сначала напряжённо сжалась, а потом расслабилась, словно привыкла). — Я ведь уже говорил, что организация децентрализована и её существование полностью зависит от меня. А ты без боя не сдашься, и я не могу собой рисковать. ("Печально знакомая логика", — подумала я.) В азарте поединка всякое случается, от неудачи никто не застрахован. Так что сама видишь, мне не резон заниматься твоим устранением собственноручно.

— Вы противоречите сами себе, — усмехнулась я, качая головой. — Из ваших слов выходит, что вы должны меня отпустить: сами не можете рисковать, а перепоручить некому.

— Почему же. Ведь кроме тебя и меня здесь есть ещё кое-кто.

Я резко обернулась к Юле, но поздно. Девушка смотрела на меня пустыми глазами, замутнёнными гипнотическим влиянием, перебить которое мне было не под силу. Согласно немому приказу Наставника, Юля медленно встала, подошла к стене и сомнамбулическим движением сняла с подставки один из коллекционных кинжалов. Я тоже вскочила и попятилась к центру зала. Наставник отлепился от кресла, повернулся к нам спиной и не торопясь двинулся в сторону книжных стеллажей. Немного заинтересовавшись происходящим, Ашма угрюмо наблюдала за развитием событий сквозь прозрачную перегородку. Юля наступала, неумело держа кинжал в опущенной руке. Иногда гипноз удаётся сбить громким окриком. Попробовать, что ли?

— Юля, нельзя! Фу! — ляпнула я первую пришедшую мне на ум фразу.

Реакции не последовало, я продолжала отступать. Наставник предусмотрительно прикрыл Юлю антимагическим щитом, достаточно мощным, чтобы мне не хватило сил его разрушить, поэтому я не могла отключить девушку безвредным методом, а перспектива беготни по залу от Юли до скончания веков меня не прельщала. Значит, надо сделать что-нибудь с гипнотизёром. Я быстро оглянулась, оценивающе посмотрев в спину Наставнику. Магию он почувствует сразу и успеет обезопаситься, если уже этого не сделал, разве что запустить в него чем-нибудь материальным... Я задумчиво завела руку за спину, нащупывая рукоятку артефактного кинжала. По-моему, самое время менять мою судьбу! Метать ножи мне приходилось лишь однажды, делала я это на спор и промахнулась четыре раза из пяти. Но то были специально сбалансированные метательные орудия... Я вытащила кинжал левой рукой, схватилась правой за клинок... и тут же порезалась. Я ойкнула и выпустила оружие. Несколько капель крови потекли по лезвию; кинжал падал на пол бесконечно долго; когда металл звякнул о камень пола, я подняла голову. Теперь меня от тупо застывшей Юли отделяла матовая стенка сферы. Сферы Чести. Я осторожно развернулась. Наставник смотрел на меня, я впервые видела удивление на его лице.

— Откуда у тебя артефакт, активирующийся кровью?!

— Нашла... — несколько ошеломлённо ответила я.

— Между прочим, его применение противозаконно.

— Кто бы говорил о законе! — возмутилась я.

— Да, не мне говорить о законе, — легко согласился Наставник, подходя-таки к стеллажу и выдвигая нижний ящик. — И что мы теперь будем делать?

Пфай выпрямился, держа в руке широкий короткий меч. Я уже давно обнажила свой, блики отплясывали на обоих клинках хищный танец.

— Честный поединок без магии — хороший шанс для тебя.

Наставник окинул взглядом мой потерявший иллюзию приличного вида наряд и издевательски отметил:

— Ты всегда была неряхой.

Он напал первым. К моему удивлению, наш с ним фехтовальный профессионализм оказался примерно на одном уровне, поэтому мы с воинственным воем по очереди гоняли друг друга по всей территории сферы — благо, места хватало (одна её стенка отгородила четверть зала, другие ушли за его пределы). После очередного круга мне стало смешно, и, чтобы совсем не расслабиться, я решила сменить тактику. Выбрав момент, когда Наставник был сзади, я резко развернулась, встречая его клинок своим. От неожиданности он чуть не выронил оружие, но всё же справился с собой, и наш поединок перешёл в новую, активную фазу. Неумело отмахиваясь мечами друг от друга, мы прекрасно веселили Ашму, снисходительно улыбавшуюся из своей тюрьмы. Интересно, сколько продержится сфера? Разводить балаган, как ни странно, надоело мне. Я крутанулась отработанным движением и, оказавшись за спиной Наставника, наугад ударила назад. Приём, не сработавший в своё время с натренированным оборотнем, на этот раз оправдал мои надежды. Меч преодолел сопротивление с неприятным хлюпающим звуком. Я с замиранием сердца обернулась. Клинок воткнулся Наставнику под лопатку; я неуверенно потянула рукоять на себя и выдернула меч. Наставник повернулся лицом ко мне, шагнул назад, дотронулся до плеча, недоумённо глянул на окровавленную руку (ранение было сквозным) и вдруг упал. Со стоном поморщился, царапая пальцами пол, и окинул меня знакомым недобрым взглядом.

— За что... ты борешься? — с трудом выговаривая слова, спросил он, закашлялся и совсем уже тихо продолжил. — Ты... ведь даже... не знаешь... кто ты...

— Что?

Наставник посмотрел куда-то мне за спину, с усилием выдавил подобие торжествующей улыбки и закрыл глаза, обмяк. Я развернулась, только теперь замечая, что сфера исчезла, но сделать ничего не успела. Длинный острый кинжал, как мне показалось, проткнул грудь насквозь, выйдя остриём где-то на спине. Рукоять верного меча выскользнула из ослабевших пальцев, клинок звонко ударил по каменному полу, высекая искры. Ноги подкосились, я упала на колени, соскальзывая с клинка; Юлины глаза, в которых медленно таял гипнотический туман, в мгновение улетели вверх. Я чуть приподняла голову, что потребовало недюжинного усилия, выдохнула, с клёкотом вдохнула. Наблюдая, как глаза Юли наполняются смыслом, я чувствовала, что теряю контроль над телом. Больно не было. Было обидно. До слёз обидно, что всё получилось так глупо. Я попыталась приподнять руку, но не смогла. Упав на бок, я выдохнула и больше, кажется, уже не вдохнула...

...В большом холодном каменном зале было многолюдно. На полу лежало два тела: мужское и женское, около каждого растекалась лужа. Из ниши в стене, прижавшись к прозрачной перегородке, удивлённо-тоскливо смотрела брюнетка средних лет. Над телом женщины стояла молодая девушка с длинными светлыми волосами; она сжимала в приподнятой руке окровавленный кинжал и безучастно смотрела вперёд...

...Юля моргнула и повела вокруг осмысленным взглядом. Она подняла руку с кинжалом к глазам, с ужасом посмотрела на окровавленное лезвие, на лежащие на полу тела и отбросила клинок в сторону.

— Что же это?.. Ничего не помню... Кого я...? Верь... Что с тобой, Верь?

Юля склонилась над девушкой, затрясла её за плечо.

— Верь, Верь, ну скажи что-нибудь! Ну, Верена... — между всхлипываниями бормотала она.

Бедная девочка, совсем ещё ребёнок, и вообще к такому не привыкла. Хотя можно ли к этому привыкнуть? Ашма печально вздохнула, наблюдая, как незнакомая ей девушка постепенно впадает в истерику. Нельзя же так!

— Девушка, да перестаньте вы её трясти! — мрачно посоветовала Ашма, стараясь привлечь внимание громким голосом. — Поймите, вы пытаетесь привести в чувство труп!

Юля вздрогнула, обернулась. Странная женщина из ниши в стене понимающе смотрела на неё. "Нет, этого не может быть. Верена живая, живая, правда?.." — крутилось в Юлиной голове.

— Как-кой т-труп?.. Неправда... — заикаясь, возразила Юля, безумно тряся головой. — Ве-ерь!..

Отчаиваясь получить желаемый результат, Юля особо сильно толкнула девушку в плечо — и та безвольно повалилась на спину. Оглушительный визг многократным эхом отразился от каменных стен зала: Юля с криком отскочила, попутно плюхнувшись на пол, и уже сидя отползла ещё назад. Она подняла к глазам трясущуюся руку, в которой раньше держала кинжал, посмотрела на несколько красных капель на ней, потом на лежащую на полу без движения девушку, чья рубашка на груди была залита кровью...

Юля встала, пошатываясь, развернулась к нише.

Ашма встретилась взглядом с полными слёз, расширенными от страха глазами светловолосой девушки.

— Это... я?.. — еле слышно спросила Юля, с трудом справляясь с дрожащими губами.

— Да, — честно ответила Ашма: она не умела иначе.

— Нет!

Юля попятилась, прижала руку ко рту, закачала головой.

— Нет... Нет!

Выкрикивая это, девушка вдруг рванулась и выбежала в одну из дверей. Ашма проводила её тоскливым взглядом и уселась обратно на лежанку в той же позе. Да и что ещё ей теперь оставалось делать?..

Юля безумно неслась по коридорам и повторяла:

— ...нет, нет, нет, нет, нет...

Она не запоминала дороги, поднималась и спускалась по каким-то лестницам, пересекала тёмные неосвещённые коридоры. Это длилось долго, пока девушка не упёрлась в тупик. В большой комнате было темно, на полу везде валялись какие-то вещи, о которые Юля всё время спотыкалась. Она упёрлась в угол, села там прямо на пол и сжалась в комок. По её щекам беззвучно текли слёзы; на более активную истерику уже просто не было сил...