Через минуту, старший охраны Ярополка, вышел к нам и сказал, что нас сейчас же примут. Вместе с ним, мы прошли в большую комнату или залу, где нас ждали князь и Сфенальд. В комнате было сумрачно, горело несколько светильников и четыре факела, но комнату они освещали только по центру, где стоял огромный стол. На столе валялись бумаги и карты.
Князь сидел, как ему и полагается, на стуле с высокой спинкой во главе стола, а Сфенальд стоял слева от него и о чем-то рассказывал Ярополку. При нашем появлении Сфенальд замолчал, повернул голову в нашу сторону и его брови удивленно вскинулись. Я сразу понял причину его недоумения. Он смотрел на нас и не находил того, кого ждал, то есть своего сына. Охранник, видимо, только сказал, что вернулось посольство, но не уточнил, кто вернулся.
Наконец, на лице воеводы, появились первые признаки понимания того, что что-то случилось. Поэтому, не выдержав должного этикета, Сфенальд начал разговор первым.
— А где Лют? Что случилось? Да отвечайте же, в конце концов!
— Будь здрав, князь и ты воевода, — начал говорить Ватажка, — На ночь глядя приехали мы в Киев с недобрыми вестями. Твой сын, Лют, пропал, воевода. Пропал в самый первый день и час по прибытию во Вручий. Все поиски, предпринятые нами и дружиной княжича Олега, результатов не дали. Лют исчез бесследно.
— Этого не может быть. Такие, как мой сын, бесследно не пропадают! Ты что-то скрываешь, Ватажка?
— Подожди, Сфенальд, — наконец-то вставил своё слово князь. — Давай, Ватажка, рассказывай всё по порядку'.
— До Вручия наше посольство доехало, в общем-то, спокойно. А в городе Лют сказал мне, что хочет сходить в корчму, промочить горло с дороги. На все мои возражения и предложение пойти вместе с ним, он категорически отказался. Лют сказал, что командует посольством он, а его приказ мне — оставаться на месте.
— А ты что же, куда ты смотрел? — вызверился на меня Сфенальд. Но Ватажка не дал мне ответить.
— Воевода, Никита вообще тут ни при чем. Его и отряда в это время даже в городе ещё не было, потому что мы приехали во Вручий вечером, ворота города уже были закрыты, княжич Олег был на охоте. Нас в город не пустили до утра, но по утру появился Корень, тот кмет, что часто приезжал к нам в Киев, открыли ворота и впустили сначала нас с Лютом, и только через некоторое время Никиту с его ребятами. И как только прибыл отряд и расседлали коней, мы начали его искать. Не нашли, подумали, что он заглянул к своей зазнобе. Стали ждать, но на следующее утро поняли, что баба здесь ни при чем, что случилось что-то более серьёзное. Пропал и Корень. Тем же днем с охоты вернулся княжич Олег. Мы его сразу же поставили в известность о пропаже нашего посла. Княжич отрядил на поиски своих людей, но, увы... Последний раз Люта и Корня видели выезжавшими из детинца, при чем сначала выехал Лют и только через некоторое время Корень. И всё!
— Корень, значит, мог последовать за моим сыном и ... Он ведь кмет княжича?
— Нет, воевода, его видели выезжающим из города. Я сам, лично, расспрашивал воротную сторожу. А тем так лихо врать не пристало, ума маловато, да и невозможно, чтобы весь город был в заговоре против Люта. К тому же Корень древлянин и дружинник волхвов. Я знаю, он не любил княжича Олега.
Пока Ватажка вёл диалог со Сфенальдом, я внимательно наблюдал за лицом воеводы и лицом князя Ярополка. Я видел, что Сфенальд знал до тонкостей план заговора против Олега, наверное, сам его составлял. И о предстоящей охоте княжича знал заранее от Корня. Поэтому мы так спешили во Вручий, уж очень подходящий случай наклёвывался для приведения приговора в исполнение. Знал этот 'злыдень' и о том, что волхвы воспользуются отсутствием Олега и уведут древлян из города. Знал, что и сожалеть о нем никто особенно не будет, потому что молодой и не опытный княжич слишком круто пошёл против древней религии племени.
Князь Ярополк за всё время вставил только одну единственную фразу, разрешив говорить Ватажке. Но в целом, князь был игрушкой в руках опытного политика и интригана. На его лице я не видел вообще каких-то эмоций по поводу данного разговора. Князь просто слушал, ему был интересен только сам рассказ Ватажки, но то, что посольство провалилось, пропал посол и, что из-за его исчезновения подозрение падает на его младшего брата, Ярополка не волновало абсолютно. Не зная князя, можно было подумать, что за его равнодушием скрывается умение хорошо прятать свои чувства от чужих глаз. Но это было не так. По отзывам и рассказам кметов и челяди, я знал, что Ярополк довольно добрый и откровенный человек. Однако я никак не мог понять причину такого нежелания пользоваться данной ему властью или, хотя бы, не быть равнодушным к государственным делам. Неужели он настолько смирился с ролью 'свадебного князя', что и не помышлял вмешиваться даже в дела, напрямую затрагивающих его личные интересы и интересы его родных?
Конечно, я слышал, что он находится 'под каблучком' у своей жены, а та, в свою очередь, полностью доверилась Сфенальду и его боярскому совету. Но надо потерять совсем голову или уж очень сильно наплевать на самого себя, чтобы не желать иметь своего мнения ни по каким вопросам. Я смотрел на этого молодого безвольного властителя и думал:
— Как же ты, паря, собираешься жить в этом жестоком мире? Ну, подумай же, пойми, что сейчас речь идет о жизни и смерти твоего младшего брата, который чтит тебя, как старшего. Ну задай ты вопрос, а зачем было послано посольство к Олегу? Почему во главе этого посольства поехал какой-то Лют, а не боярин, входящий в совет киевского князя?
Конечно, ты был заранее поставлен в известность о целях поездки и, скорее всего, тебе это объяснял сам Сфенальд. Ну, ну, сиди, хлопай глазами, бездарь! Придет время, и оно уже не за горами, когда тебя просто выкинут из твоего терема и прибьют за ненадобностью.
Но больше всего меня злило то, что от этого человека зависел мой квест. Каким же образом, думал я, этот князёк возымеет желание назначить мне его? Или это будет опять поручение Сфенальда?
— Но при чем здесь твой сын, воевода? Что такого он сделал Корню или древлянским волхвам? — спросил с удивлением Ватажка.
Сфенальд не нашёлся, что сказать в ответ.
— Да, — подумал я о воеводе. — А всё-таки он послабее наших политиканов будет. Те сразу сослались бы на то, что Ватажка мало знает, поэтому не может всё постичь до конца, мол, надо мыслить 'ширее и глубжее', а не как простому солдату. И Ватажка согласился бы, что да, конечно, он не всё знает. А ему тут же сказали бы, что поэтому нельзя судить так опрометчиво и поспешно. И больше не сказали бы ничего, оставив его в дурацком положении, указав ему его точное место в игре, мол, 'всяк сверчок, знай свой шесток!'
Тем временем, молчавший до этого князь, сказал:
— Вот что, други мои, идите-ка вы отдыхать. Утро вечера мудренее, а мы тут с воеводой потолкуем, да поразмыслим, что к чему. Вы свою службу выполнили, как положено, у меня к вам более вопросов нет, пока ...
После слов Ярополка, нам с Ватажкой оставалось только откланяться и уйти восвояси. Выйдя на двор, я посмотрел на командира, и произнес:
— Спасибо, тебе, сотник, что всё взял на себя. Только, право, не стоило этого делать. Я и сам за себя постоять могу, да и за словом в кошель не полезу.
— Ладно, не бери в голову, бери в рот. Пойдем лучше пожрем чего-нибудь, а то ложиться спать на голодный желудок чтой-то не охота.
Мы зашли в ближайший от детинца трактир, где нам без лишних слов накрыли стол. Когда я увидел перед собой всякие разносолы, мой желудок вдруг сразу почувствовал себя пустым, несмотря на все мои супервозможности. Не сговариваясь, мы с Ватажкой набросились на еду.
Через полчаса, примерно, когда наш поздний ужин плавно перешёл на пиво с раками, Ватажка хитро посмотрел на меня, и заговорщически произнес:
— Ну, вятич, давай колись, где же ты пропадал время от времени, да подолгу, в этом Вручие?
Я сделал вид, что вожусь с клешней рака и не могу тотчас ответить ему. А сам в это время обдумывал свой 'правдивый' ответ. Наконец, расправившись с клешней и запив пивом, я ответил вопросом на вопрос:
— А что тебя так тревожит?
— Это тебя должно тревожить, а вдруг Сфенальд прознает, что ты часто заглядывал к княжичу Олегу или прознает о твоих отлучках из города ...
— Уж не ты ли ему об этом доложишь? Что-то не верится. Если бы ты хотел меня заложить, то сказал бы всё у князя. А потом, что я должен тебе рассказывать? О том, что я ездил в лес искать следы Люта? Так ты, об этом, знал с самого начала.
— Как оказалось не с самого начала. Я ведь тоже расспрашивал людей, пока ты занимался своими поисками. Сторожа на воротах мне многое рассказали, только я не понял, как же ты плутал в лесу в первый раз, да ещё так долго? Только не говори, что заблудился.
— Ладно. Я очень скоро понял, что Люта нет в городе. Поэтому поехал к городским воротам, через которые въезжал, и мне повезло. Стражники сказали, что Лют, действительно, выехал из Вручия и поскакал в сторону леса. Они показали мне даже направление, в котором он поехал. Я поскакал туда же и нашел след, только теперь я понимаю, что это был след Корня, а не Люта. Но у меня тогда сообразительности не хватило спросить сторожей у ворот, а выезжал ли кто ещё из города. Углубился в лес, довольно далеко, вошёл в азарт, но только след вдруг оборвался, как будто всадник вместе с конем взлетел или провалился куда-то. Долго крутился вокруг данного места, думая, что Лют, по какой-то причине, решил скрыть свои следы. Но на расстоянии двух поприщ вокруг, так и не нашел никаких следов всадника. В азарте преследования немного потерял ориентировку, а когда, наконец, разобрал обратную дорогу, времени прошло не мало. А не сказал тебе, чтобы лишний раз не беспокоить, потому и во второй раз настоял, чтобы самому поехать.
— Ну и что, разобрался?
— Нет, пропал парень вместе с конем, 'как корова языком слизнула'.
— Так не бывает. Что-то ты упустил или не додумал.
— Ты сам меня учил читать следы в поле и в лесу. После этого я ещё общался и с охотниками, тоже кой-что почерпнул и у них. Сам знаю, что так быть не может, но, поверь, след просто обрывался, как будто конь с ездоком растворился в воздухе. Ни следа, ни сломанной веточки, ни прибитой травинки, ни прямо, ни вправо, ни влево. Последним следом была пара копыт задних ног коня и всё ...
— И никаких следов коней или людей?
— Ну, звериные были, но ни одного такого, который бы мог унести всадника с конем. Я же говорю, ничего!
— Чудеса! Я о таком ещё не слышал даже. И, что ты обо всем этом думаешь?
— Когда я предполагал, что это след Люта, мне вспомнились слова лешачихи о его скорой смерти и её проклятия. Но поскольку теперь мы знаем, что это был Корень, то ума не приложу.
— Да, дела ... — протянул Ватажка. — На моей памяти, такого никогда не случалось.
— А ну их всех на хрен, Ватажка, давай забудем мы всё это, как страшный сон. Пусть их колупаются сами. Мы ведь в их играх не принимаем участия, вот и с исчезновением Люта, нехай, сами разбираются. Чего нам-то головы ломать!
— Но интересно же! Был человек, и нет человека.
— И ради этого интереса ты собираешься рисковать своей жизнью?
— Это ещё почему?
— Знаешь, как говорят в Византии? Чем меньше знаешь, тем крепче спишь и дольше живёшь. Надеюсь, тебе это понятно?
— Видишь ли, Никита, нас уже помимо нашей воли втянули, в какие-то тайные государственные дела ...
— Вот и надо, пока есть такая возможность, от продолжения этих дел увернуться, а впредь быть осмотрительней. И ни в коем случае не лезть на рожон. Поверь мне, Ватажка, я ничего не боюсь в этом людском мире. Мне никто и ничего не сможет сделать плохого, но есть ещё ты и десять моих парней, которые пока не готовы к таким схваткам.
— Но ...
— Послушай меня. Давай рассуждать по государственному. Кому принадлежит власть в Киеве? Князю Ярополку? Нет. А какие чувства питают к княжичу Олегу те, кому принадлежит эта власть, ты знаешь лучше меня. На какие хитрые ходы способны эти люди, ты тоже догадываешься. Поэтому я уверен, что наша поездка не была каким-то визитом дружбы от лица старшего брата к меньшему. Вся эта поездка планировалась с одной целью — опорочить Олега в глазах Ярополка, либо с ещё большими полномочиями.
— Заговор?
— Очень может быть. Однако, такие далеко идущие выводы мы с тобой делать не вправе. У нас нет на руках никаких доказательств. Мне кажется, что исчезновение Люта, — это хорошо продуманное паскудство с целью очернить Олега в злонамеренных действиях против верных слуг князя Ярополка.
— Ты думаешь, что Лют жив?
— Мне так кажется, хотя утверждать этого не берусь. Наперед всего не продумаешь. Бывает, и сообщники предают, и убивают. Да и о случайностях не следует забывать.
— О каких таких случайностях?
— Да мало ли, каких: с коня упал и шею сломал, лешие выследили и заманили, а там Лют и сгинул, медведь задрал, в капкан попал, в яму охотничью провалился. Я могу назвать ещё с десяток всяких случайностей, которые подстерегают человека в поле и в лесу.
— Значит, ты уверен, что Лют выехал за город?
— Да ...
— А почему ты так уверен? Почему он не мог остаться в городе?
— Потому что его видела воротная стража, но видела выезжающим, а назад он не вернулся. Но даже, если допустить, что каким-то образом ему удалось незаметно вернуться, тогда бы его, нашли. Олег, когда только узнал о пропаже киевского посла, сразу же бросил на его розыски в город очень много сыскарей. Чужак приметен в таком небольшом городе, как Вручий. Это тебе не Константинополь и, даже, не Киев. А Олег и его дядько очень серьёзно отнеслись к исчезновению Люта. Они сразу предположили, что это провокация.
— Провокация? Это ещё, что такое?
— Провокацией может быть всё, что угодно, в зависимости от того, какие цели ты преследуешь. Грубое слово в адрес своего врага, чтобы заставить его на ответные действия. Клевета, чтобы очернить кого-то в глазах людей. Нежданный поцелуй, чтобы опорочить честную жену. Разведение костра на святой полянке леших. Исчезновение Люта, в конце концов, обязательно поссорит братьев. И ссорой не преминут воспользоваться враги Олега. А союзниками врагов Олега станут враги древлян. Многие кияне, верно, до сих пор помнят убийство князя Игоря?
— Да, ты прав.
— А когда большинство киян будет готово идти в поход на древлян, тогда и Ярополк не сможет противиться этому. После будет сделано всё, чтобы в одном из боев Олег погиб. Поверь мне, всё так и будет. Если бы княжич был взрослым и хитрым или, хотя бы, его окружали умные и искушенные в политике люди, они нашли бы способ уберечь княжество от разорения, а княжича от гибели, но я видел и разговаривал с окружением Олега.... Да, ему служат преданные вои, но они совсем ничего не понимают в государственных интригах, и не могут заглядывать далеко вперед.
— Значит, они обречены?
— Скорее всего, да.
— И как скоро это произойдет?
— Ну не так скоро, как это хочется знатным и богатейшим. Ярополк наверняка до последнего будет противиться братоубийственной войне, да и многие кияне, думаю, с уважением относятся к младшему из братьев. ... Думаю, года через два, три.
