"Попаданцы" в стране царя Петра

— Ишь, ты, — восторженно выдохнула царевна, глаза ее горели восторгом, словно у ребенка услышавшего чудесную сказку. Город дивный из-за тридевяти земель, полный диковинок:

— А живет там кто?

-Люди православные, говорят по-русски, но немного чудно, но не это самое важное! — стольник остановился, дожидаясь реакции правительницы Русского царства.

Дождавшись заинтересованного взгляда царевны, тонко и немного злобно усмехнувшись, продолжил:

— Делают они мушкеты, стреляющие на версту и более, сказывают, точно попадают в любую цель. А Петр ходит по Коломенскому без опаски, да и кто сможет что понять, если за версту кто-то выстрелит?

Глаза царевны сузились, она размышляла. Взгляд Софьи скользнул по красному углу, лик Христа с почерневшей от времени иконы кротко и укоризненно смотрел на царевну. А ведь вправду никто не поймет кто убил Нарышкинское семя. Один выстрел, и она навсегда избавится от волчонка, Иван болен и кроток, он проблем не принесет. Решено, отправить к пришельцам подсылов с заданием любой ценой нанять стрельца искусного и привести в Москву. А там посмотрим, что это за мушкеты и что за людишки появились на украине уральской.

Когда Софья посмотрела на фаворита, тот стоял молча, лишь преданно смотрел на свою повелительницу.

Молча поманив стольника к себе, царевна, обдавая жарким дыханием, зашептала советнику на ухо.

Смена заканчивалась и Иван Савелович мирно попивал чаек на скамейке в комнате отдыха. А почему бы не отдохнуть, если строительная лихорадка и штурмовщина, связанные с вводом в действие и первыми плавками экспериментальной мартеновской печи, уже закончилась? Неожиданно дверь распахнулась, забежал молодой, только устроился на работу, парень.

— Главный инженер Вас срочно зовет в цех, — заполошно сообщил он, шмыгнул носом и, не дожидаясь ответа, юркнул назад.

Не дают передохнуть, ворчливо подумал Иван Савелович поднимаясь со скамейки.

Около ковша вокруг взъерошенного главного инженера собрались все 'аксакалы', имевшие опыт в металлургии.

— Ковш требует ремонта, забито выпускное отверстие, а плавку не задержишь, что будем делать? — произнес тот и с выжидательным выражением на лице повернулся к окружившим его старым, опытным металлургам. Сам он хотя и имел высшее образование, но в сфере далекой от металлургии и сейчас лишь осваивал азы профессии. Впрочем, не один он здесь был такой, большинство рабочих и инженеров впервые увидели мартеновскую печь лишь после Переноса. Кадров металлургии в городе практически не было.

— Что-что, — почесал затылок Иван Савелович, — спускаться нужно в ковш и ремонтировать!

— Так не остыл он еще, раскаленный! — отрицательно покачал головой главный инженер.

— Так Вы не сомневайтесь, Александр Петрович, — слегка снисходительно улыбнулся Иван Савелович, — остудим ковш водой и пробьем выпускное отверстие!

Он оглянулся на стоящих рядом металлургов, большинство из которых было его возраста.

— Да это можно! — дружно поддержали 'аксакалы'. Главный инженер нехотя согласился с Савелычем. А тот, как предложивший рискованную операцию, сам и вызвался ее реализовать.

К ковшу, для охлаждения, подвели шланги со сжатым воздухом и водой. Тугая струя ударила во внутренности, в ответ оттуда повалили густые клубы пара, словно из извергающегося вулкана, заволокли все вокруг горячим туманом. Через несколько минут раскаленный докрасна огнеупорный кирпич внутренностей ковша потемнел, пара стало выходить гораздо меньше. И хотя жар еще оставался внутри кирпичей, времени дожидаться полного охлаждения не было, через час — плавка.

Надев валенки, суконную спецовку, войлочную шляпу, рукавицы и защитные очки, Иван Савелыч бросил в горячий ковш лестницу. Улыбнулся. На глазах собравшейся около ковша молчаливой толпы спустился вниз. Шипели струи сжатого воздуха, сбивавшие жар внутри ковша.

— Дын — дын — дын! — гулкие удары лома далеко разносились вокруг.

За один заход сделать все не удалось. Передохнув, Иван Савелович облился с головы до ног прохладной водой и снова залез в ковш. До плавки оставалось немногим более получаса, когда он показался снова. Со спины его валил густой пар, а с обуглившихся краев спецовки летели искры.

— Говорил сделаю, сделал! — сказал Иван Савелович хрипловато и, пошатываясь, пошел от печи.

В конце рабочей смены Иван Савелович, негромко постучавшись, зашел в кабинет главного инженера и попросил разрешения завтра взять выходной. Тот, еще раз горячо поблагодарив старого металлурга, охотно разрешил. После работы и, вечерней поездки в больницу, Иван Савелович до ночи возился с уборкой в квартире. Жена она у него была чистюля и не терпела беспорядок.

На следующий день, третьего июля, Иван Савелович вышел из подъезда гораздо позднее обычного и на миг зажмурил глаза от яркого солнца. Небосвод безоблачный, впрочем, как обычно. Даже зимней порой на территории города дни с хмурым небом, можно было пересчитать по пальцам. На улице безлюдно. Лишь соседка этажом ниже, сухая, словно вобла, пенсионерка Светлана Яковлевна, занимала излюбленный боевой пост на скамейке у подъезда. Кое-кто называл ее большой сплетницей, но сама себя она считала всего лишь слегка любопытной и даже более того не равнодушной к людям. Южноуральские пичуги, невидимые, под защитой веток и листьев, выводили звонкие рулады. Мужчина Он широко улыбнулся. Настроение у него было таким же солнечным, как и утро. Сегодня он забирал из больницы жену — Аннушку. Налетевший с севера прохладный ветерок, заставил его зябко поежится и торопливо застегнуть повыше молнию ветровки. При виде Ивана Савеловича женщина, оживившись, торопливо поздоровалась:

— Доброе утро Иван Савелович!

— Доброе, — кивнул мужчина.

Машину Иван Савелович еще вечером пригнал к подъезду. За прошедшее после Переноса время автомобиль оснастился уродливой нашлепкой газогенератора. Бензин на заправках для частников исчез на следующий день после Переноса, поэтому скрипя сердце, мужчина решился на реконструкцию своей 'ласточки', иных способов оставить ее в строю он не видел. Открыв топку газогенератора, он щелкнул зажигалкой на древесном спирту. Их полукустарное производство недавно освоило одно из мелких частных предприятий, во множестве появившихся в городе. Огонь стремительно побежал по заранее заготовленным щепкам. Вытащив из багажника несколько хорошо высушенных дровишек, Иван Савелович подкинул их в разгоравшуюся топку. Теперь оставалось подождать минут двадцать, прежде чем автомобиль сможет начать движение.

Захотелось курить, но сигареты в магазинах давно закончились. Массовое появление даже деревенского самосада ожидалось не раньше, чем через несколько лет, так что приходилось терпеть. На рынке из-под полы куревом еще торговали, но просили за него уж совсем дикие цены. В первое время у Ивана Савеловича болела и даже кружилась голова — синдром курильщика, но постепенно он привык обходится без сигарет. Сглотнув тягучую слюну, он досадливо махнул рукой. Присев на скамейку напротив соседки, задумался.

Светлана Яковлевна окинула мужчину пытливым взглядом. Не выдержав пытки любопытством, поинтересовалась вкрадчивым голосом:

— Что так поздно вышел? На работе сейчас с опозданиями строго!

Настроение у Иван Савелович было прекрасное и он охотно поддержал разговор:

— Отпросился я на сегодня, за Аннушкой поеду. Забирать. Выписывают ее из больницы.

— Вот и молодцы, молодцы, — торопливо закивала пенсионерка покрытой платком головой. В последнее время женщина, до этого не замеченная в религиозном пыле, рьяно соблюдала все мыслимые православные законы и вбила себе в голову что без платка выходить на улицу неприлично. После переноса и храмы, и единственная мечеть города, никогда не пустовали, а рьяных приверженцев православия и мусульманства стало в разы больше.

Они еще немного поговорили, обсудили дефициты и то, что в последнее время со снабжением города продуктами, стало получше. Заработало пригородное тепличное хозяйство и построенные ударными темпами птицефермы. На ранее пустынных полках магазинов в изобилии появились первые овощи и фрукты, куриные яйца, а также мясо, от говядины с бараниной до курятины. Заработавший свинокомплекс обещал в новом году насыщение рынка свининой. Наконец Иван Савелович решил, что пора ехать и попрощавшись со словоохотливой соседкой, поправил кобуру и сел за руль машины. Среди горожан после разрешения свободной продажи оружия, стало модно его постоянно держать при себе. В основном носили котроткоствольный огнестрел, любители экзотики приобретали казачьи шашки и сабли. Несколько стариков, помнивших приемы фехтования готовили желающих. Иван Савелович хотя и не был склонен следовать модным веяниям,после того как едва не потерял супругу, предпочитал всюду носить револьвер.

Еще через пятнадцать минут он остановился на железнодорожном переезде. Перед машиной медленно опустился шлагбаум. Иван Савелович затормозил и нетерпеливо застучал пальцами по рулю, время на часах без пятнадцати десять. В больнице его просили приехать в десять утра. Опаздывать он не любил, предпочитая приехать лучше пораньше, чем опоздать всего на минуту, а на переезде можно и пять минут простоять и все двадцать, кто его знает, когда пойдет поезд! На этот раз повезло и ждать пришлось недолго. Позади успело собраться всего несколько автомобилей, когда по окрестностям разнесся протяжный звук гудка. Из-за поворота вначале показалась бронеплатформа, дальше — длинная вереница открытых вагонов, доверху наполненных жирно сверкающим на солнце углем. Ежедневно, утро м и вечером по одному эшелону проходили в сторону электростанции. Наконец длинная гусеница состава прошла, прозвучал послышался звонок, шлагбаум дрогнул и начал подниматься вверх.

В больницу Иван Савелович успел почти вовремя, часы показывали две минуты одиннадцатого. Мужчина торопливо вошел в приемный покой, в руке у него трехлитровая пластиковая канистра, сама по себе после Переноса немалая ценность. В нос ударили знакомые запахи больницы: хлорки и еще чего-то столь-же неприятного. До боли знакомые, слегка облупленные стены, примерно до середины крашенные ядовито-зеленой краской, а дальше белой водоэмульсионной. Вверху плакат: Куришь, пьешь? Быстро умрешь! Жена, уже не в больничный халат, а переодетая в заранее привезенные повседневные джинсы и блузку и с пухлым пакетом с немудреными пожитками в руке, поджидала на скамейке у входа. Время раннее и больше никого в помещении не было. При виде мужа лицо женщины расцвело облегченной улыбкой, напомнив мужчине ее такой, какой она была четверть века тому назад. Торопливо поднявшись и поцеловав мужа в подставленную щеку, она торопливо шепнула:

— Подожди здесь, я сейчас, — оставила пакет, а сама нырнула куда-то внутрь больницы. Иван Савелович огляделся, вздохнул и уселся на скамейку. Обратно она вышла через пару минут в сопровождении лечившего ее хирурга. Юрий Соломонович, в белом докторском, но изрядно мятом халате, невысокий и с уже намечающимся брюшком, считался в железнодорожной больнице одним из лучших хирургов. Из кармана торчит краешек непонятного медицинского приспособления. После перевода из реанимации, он был лечащим врачом женщины. Стрела кочевника задела толстый кишечник, что привело к осложнениям — перетониту и сепсису. Женщине еще повезло, что Иван Савелович вовремя доставил ее в больницу и, что антибиотиков поначалу хватало на всех больных. Несмотря на все усилия докторов, она больше двух месяцев пролежала на больничной койке.

Иван Савелович поднялся. Доктор, отыскав чуть навыкат, грустными глазами, в которых казалось собралась вся скорбь иудейского народа, супруга пациентки, подошел к Ивану Алексеевичу, вяло пожал протянутую руку.

— Здравствуйте! Берегите супругу и не подставляйте ее больше под стрелы кочевников. Слава богу, что стрела — дура и, жизненно важные органы не задела. Хорошо? — слегка лукаво и насмешливо произнес доктор.

— Юрий Соломонович! — возмутился мужчина, — Вы же знаете, что все получилось случайно!

Лечащего жену доктора Иван Савелович знал уже больше месяца и уважал за заботу о пациентах и профессионализм.

— Шучу, я шучу, — вяло и устало отмахнулся доктор, — все я знаю, но берегите ее. Она у Вас умница, антибиотики под конец ее лечения закончились, но она сумела выкарабкаться, Молодец.

Доктор бросил профессиональный и одобрительный взгляд на женщину, от чего та засмущалась и потупила глаза.

— Милочка, не забудьте диета и дробное питание!

— Я поняла, Юрий Соломонович, — кивнула женщина.

— И купите жене компрессионные чулки ей. Как-никак больше двух месяцев она у нас в больнице пролежала, — доктор упер строгий взгляд на Ивана Савеловича.

— Хорошо, — согласно наклонил голову мужчина;

— Доктор это Вам, — он протянул канистру хирургу.

— Что это?

— Первак, сам гнал...

Весь путь домой Анна не отрывала удивленного взгляда от проплывавшего за окном пейзажа. Она беспрерывно болтала, стараясь узнать у мужа городские новости, пораженно охая и удивляясь изменениям, произошедшим, пока она лежала в больнице. Иван Савелыч понимал ее эмоции, внутренне посмеивался, но как мог удовлетворял ее любопытство. Телевизор не давал понять масштаб произошедших перемен. Знакомый казалось до последней черточки город, неузнаваемо изменился. Вроде все те-же, окруженные заборами одноэтажные дома частного сектора и панельные пятиэтажки, дороги и трубы ГРЭС на горизонте, но впечатление город производил совсем другое чем раньше. Он стал собранее и суровее. Словно досужий гуляка переоделся в строгую военную форму. Прежде всего женщине бросилось в глаза отсутствие на улице праздношатающихся. В рабочее время можно было увидеть только стариков и детей, да вооруженные патрули милиции вперемежку с военными. Машин, особенно легковых, на дорогах гораздо меньше, большинство из них изуродовано таким-же горбом газогенератора как у их жигулей. Вдоль улиц стоят свежевырытые колодцы и машины водовозки, благо водоносные слои, с достаточно качественной водой, в районе города совсем неглубоко. Горожане набирают в ведра и канистры воду. Реагенты для очистки на водозаборе давно закончились, и, хотя ее продолжали обеззараживать, благо добывать хлор уже научились, но в пищу она была не пригодна. На многие годы вперед, для питья станут использовать только колодезную или привозную воду.

Через четверть часа машина скрипнула тормозами и остановилась около дома. Иван Савелович вышел из машины и открыл жене дверь. На скамеечке у подъезда на 'боевом' посту сидела Светлана Яковлевна. При виде соседки она обрадовалась.

-Охти! Аннушка! С выздоровлением! — совершенно искренне воскликнула, подымаясь со скамейки, Светлана Яковлевна.

Женщины ранее не были особо близки, но сейчас они обнялись и прослезились. А еще через пару минут дверь подъезда шумно захлопнулись за счастливыми супругами.

К девятнадцати часам вечера в ресторан Степные Дали собрались только свои. Приватный зал забит высокопоставленными людьми. На почетных местах — руководители администрации города. Вместе с ними, по особому списку пригласили доверенных и приближенных к главе города директоров предприятий и бизнесменов. Совсем недавно именно они привели Соловьева к победе на выборах градоначальника. Собравшиеся негромко переговаривались между собой, гадая о причине, из-за чего их собрали. Никто этого не знал и, им оставалась лишь ждать. После суда и конфискации ресторан у главы заговора Романова, его передали на баланс комитета по ЖКХ и создали отдельное муниципальное предприятие по управлению им. Но как он был лучшим, а теперь еще и единственным в городе, так им и остался.