1.Под искусственным солнцем

На миг существо перестало двигаться, но уже в следующий момент сделало резкое движение. Девушка снова закричала.

Но это был уже не тот крик немой беспомощности и осознания.

Это был отчаянный животный вопль человека, чувствующего неестественно сильную и жгучую боль.

Даже на самодовольном лице Ичимару на секунду отразилось что-то, отдалённо напоминающее страх.

А она всё кричала и кричала. Всё новые и новые движения пустого заставляли её извиваться от страшной боли. Внутрь неё что-то стремительно погружалось. Что-то длинное, холодное и... Острое...

— Насколько извращёнными не стали бы люди, — медленно проговорил Айзен, — они всё равно не сравнятся с насекомыми... — голос короля сейчас едва ли можно было услышать из-за диких воплей девушки. Всё же, Гин старался не упускать оба источника звука. — Гомосексуализм, зоофилия, некрофилия — есть особи, которым абсолютно безразличны партнёры. Они настроены удовлетворять лишь себя. Часто, подолгу... Некоторые насекомые эволюционировали настолько, что их половые органы стали невероятно твёрдыми. Им не нужно искать, куда их вставить, они привыкли пробивать себе дорогу... Я выстроил рессурекшион Канаме, руководствуясь чем-то подобным. С одной лишь внешней модификацией. Его гениталии пропитаны особым ядом, который усиливает свёртываемость крови и, вообще говоря, работает как невероятно мощный реагент.

— Вот как... — задумчиво проговорил Гин. — Значит, все телесные повреждения принцессы почти сразу же заживают, и она не получает никакого вреда от соития... Это ваше жесточайшее изобретение, капитан Айзен. И... Эта способность ведь была создана именно для этого, верно?

— Боль... — слегка кивнул Соске. — Единственный способ пробудить Орихиме — сломать её разум. Насколько бы сильна она ни была, для неё всё уже... Закончилось...

— Вы и правда... Просто чудовище... — произнёс Гин, чуть склоняя голову.

Она чувствовала в себе холодный стальной стержень.

Казалось, он проникает в неё настолько глубоко, что доходит до гортани. И каждый раз свирепые движения Тоусена вызывали одну и ту же слепящую боль, словно ткани и органы разрывались в клочья. Но, как только пустой чуть вынимал его из неё, боль исчезала. Исчезала, чтобы вновь появиться спустя секунду.

Боль...

Пустота...

Боль...

Пустота...

Боль...

Пустота...

Зубы пустого, до сих пор впивающиеся в её горло, наконец, перестали врезаться в плоть. Последнее движение наполнило девушку чем-то едким, густым и противным, словно внутрь неё закачали что-то чужеродное, холодное и мерзкое.

Тело вновь ударилось о землю.

Где?...

Я?...

Снова чьи-то шаги...

Снова её отрывают от пола...

Снова её телом завладевают...

На этот раз боли не было.

Погружение было таким же сладким и приятным, как и раньше.

Почему?

Почему ей не больно?!

— Несладко же тебе, — ехидно шептал на ухо голос Ичимару Гина.

Его тёплые руки крепко прижимали тело девушки к себе, а движения его бёдер заставляли выгибаться ему навстречу.

Орихиме что-то шептала, но едва ли она понимала смысл того, что рвалось из неё наружу.

— Боль... Не больно... Совсем не больно... Когда снова?...

— Какая же жалость, — не прекращая резких движений, шинигами резко потащил девушку вниз, укладывая её на себя сверху. Руки сомкнулись на талии, клыки Гина — на губах девушки. — Похоже, он всё это время был прав... Женщины не мученицы, женщины — мазохистки, — сладко прошептал он, прокусывая верхнюю губу Орихиме.

Та дёрнулась, но как-то отрешённо. В рот шинигами упало несколько бордовых капелек.

— Ты повторяешь мои фразы, — голос Айзена всплыл из темноты за спиной девушки. Второй член медленно погрузился в анальное отверстие девушки, — я польщён! — он жадно вдохнул воздух, проведя носом по гладкой пряди рыжих волос девушки.

— Больно... И хорошо... И немножко холодно... — голос девушки был пугающе спокоен и апатичен. Словно она ничего не чувствовала. — Куросаки-ку-у-ун...

Два синхронных движения и внутрь девушки снова что-то впрыснули...

И снова её тело летит на пол...

И снова чья-то когтистая лапа поднимает его...

И снова девушка начинает кричать...

Куросаки-кун...

Сразу три тела небрежно завладевают ей.

Куросаки-кун...

Руки и лапы скользят по размякшей плоти. Острые когти хищно ласкают её промежность. Чьи-то ногти пощипывают рыхлые соски. Зубы кусают её вспотевшую шею. Ладони ласкают горячие ягодицы. Пальцы скользят по плоскому животу. Язык облизывает мочку уха.

Куросаки-кун...

Сразу два пениса медленно трахают её влагалище. С таким трудом они проникают вовнутрь. Девушку морщится, но может лишь слегка двигать тазом навстречу ненасытным шинигами...

Куросаки-кун...

Её собственный язык сплетается с языком ставшего уже привычным чудовища.

Её глаза закрываются.

Она не чувствует во рту его никакого вкуса...

Куросаки-кун...

Всё плотнее и плотнее прижимаются к ней тела. Всё горячее и горячее становится её собственное тело. Так просто оно возбуждается после всё нового и нового оргазма...

Куросаки-кун...

Куросаки-кун...

Куросаки-кун...

— ПОЧЕМУ ТЫ МНЕ НЕ ОТВЕЧАЕШЬ, КУРОСАКИ-КУН?!

В её висках что-то болезненно щёлкнуло.

Лицо принцессы, которое уже ни один час не выражало абсолютно ничего, вдруг исказилось невообразимым гневом. По лбу пробежало несколько натянутых морщин, воспалённые глаза распахнулись так широко, как только могли, рот растянулся в неистовом крике — таком сильном, что все трое машинально подались назад.

— Не верю! — холодно произнесла Орихиме, едва держась на ногах от усталости. — Не верю! Это не может быть правдой! ВСЁ ЛОЖЬ!!!

Из заколок били упругие, но бесформенные потоки оранжевой энергии. Виски жгло болезненным огнём — настолько мощной сейчас была её сила.

— Началось... — одними губами произнёс Айзен.

— ЭТОГО НЕ БЫЛО! — орала принцесса, рассекая руками воздух. — НИКОГДА НЕ БЫЛО! Я ОТРИЦАЮ! Я ОТРИЦАЮ! Я ОТРИЦАЮ ВСЁ!!!

Зал наполняли пары новой реяцу. Всё тонуло в неимоверно ярком свете. Свет собирался в отдельные сгустки, окружающие принцессу.

— Нехорошо... — напряжённо произнёс Гин, отступая ещё на шаг назад.

— Видите, они все здесь! — только сейчас стало видно, что внутри одной из оранжевых сфер кто-то был.

Чуть прищурив глаза, шинигами смогли разглядеть внутри неё шесть силуэтов.

— Невозможно! — на лице Айзена, впервые за долгое время, проявились следы некого беспокойства.

Лиц появившихся было не видно, однако он отчего-то знал, кто они.

— Я отрицаю... — в последний раз прошептала девушка, растворяясь в неимоверно яркой энергии, поглощающей всё.

"Её способности всегда были ограничены в пространстве и распространялись только в пределах её щитов. Но сейчас... — Айзен пристально всматривался в режущий глаза свет. — Сейчас её Отрицание не имеет границ. Оно расширяется... Отрицание происходит вне своих обычных рамок. Невозможно... Она... Она контролирует реальность!"

— Айзен-сама! — изувеченный голос Тоусена отливал страхом и беспокойством. Ядовито-бирюзовые зрачки глаз расширились от ужаса. — Её нужно немедленно остановить. Это выходит из-под контроля!

Своды замка подозрительно дрогнули.

Рвущаяся на свободу энергия проломила потолок.

— Нет! — стиснул зубы бывший капитан. — Мы ещё не закончили!

— Но!... — пустой с трудом увернулся от одного из летящих вниз обломков.

— Она всего лишь девчонка! — проорал Айзен, сжав кулаки. — Она просто не сможет нас уничтожить! Это невозможно!

Реяцу Орихиме вздымалось до небес.

Теперь крыша замка больше её не сдерживала.

Следующая остановка — искусственное небо.

— Я отрицаю... Эту невозможность... — окружённый горячей энергией силуэт девушки вдруг оказался в шаге от повелителя Хуэко Мундо.

— Что ты такое... — со злобой в голосе прошипел шинигами.

Хогиоку в его груди ревностно вспыхнуло. Фиолетовая волна столкнулась с оранжевой, а после... Наступила тишина...

Сквозь слой матового белого света, девушка увидела лишь, как к её голове упрямо движется чья-то рука. Происходящее виделось ей словно в замедленной киносъёмке. Иноуэ попыталась отстраниться, но неожиданно поняла, что у неё нет сил даже двинуться с места. Тонкие пальцы незнакомца резко сомкнулись где-то у висков девушки. Послышался тонкий хруст, а потом...

Всё снова исчезло...

51. Ни ты, ни я, ни даже Бог

Пахло гарью.

Даже после того, как столб едкого дыма развеялся, покореженный зал всё равно продолжал источать аромат пламени.

Сквозь обвалившийся потолок в замок медленно просачивалась тьма. Чёрное небо с одиноко парящей на нём луной сейчас казалось как никогда близким.

Тишина...

Кто-то сделал первый шаг. Теперь звуки не отдавали таким эхом, но всё равно оставались довольно громкими.

— Надо сказать, ты вовремя, Гин... — тихий голос Айзена прозвучал сквозь безмолвие.

— Да... Пожалуй... — пожал плечами шинигами, делая ещё несколько шагов. — Думаю, за это меня и ценят. Я иногда своевольничаю...

— Истинно так...

— Но всё же, — Ичимару остановился и, не поворачиваясь в сторону повелителя, возвёл глаза к небу, — факт есть факт: если бы я не расколол её заколки и не высвободил бы силу — нас бы уже не было в живых. Мы бы просто исчезли. Так, словно никогда и не появлялись на этот свет. Забавно, — шинигами многозначительно опустил голову, будто кланяясь перед кем-то незримым, — Бога чуть было не раздавила его собственная игрушка. Воистину, Канаме был прав: логическую цепочку и правда стало сложновато улавливать...

— Ты стал чересчур разговорчивым, — сварливо процедил голос пустого. Теперь он звучал вполне нормально — рессурекшион Тоусена развеялся, — это означает лишь то, что ты нервничаешь...

— Хм. — шинигами скептически осмотрел свою изуродованную кисть руки: кожа съёжилась и потемнела, пара пальцев обгорела до самых костей. — Но это и правда несколько... Волнующе...

Издав короткий смешок, Гин резко обернулся назад. То, что он увидел в тот момент, как и полагалось, оказалось интересным.

В груди у Айзена, там, где раньше сиял вживлённый камешек, появилась огромная дыра, в центре которой теперь была, сотканная из плотного чёрного дыма, сфера. Вокруг тела шинигами теперь размеренно вились светло-серые потоки реяцу. Мощь капитана разрасталась с каждой секундой. Реяцу больше не сдерживала стеклянная оболочка камня — она была просто не в силах больше существовать. В тот момент, когда сила Орихиме высвободилась, Хогиоку жадно впитало её до последней капли. Эволюция Айзена Соске завершилась.

— Мои поздравления... Бог, — усмехнулся Гин.

Айзен не ответил. Сейчас он шёл вглубь полуразрушенного зала. Туда, где всё терялось в массивной тени от стены. Чуть помедлив, Ичимару и Тоусен последовали за ним.

За одной из нетронутых разрушением колон кто-то был. Те самые шестеро, появившиеся здесь по зову принцессы. Кто же они?

— Занятно... — протянул Айзен, всматриваясь в массу из сплетённых друг с другом обнажённых тел. Призванные тревожно жались друг к другу, глядя перед собой дикими, но пустыми глазами. — Очень занятно.

Рука капитана неожиданно метнулась вперёд и, сомкнувшись на чьём-то горле, вытащила его обладательницу на свет. Девушка судорожно вскрикнула, хватая ртом воздух. Соске пристально посмотрел ей в глаза:

— Как тебя зовут? — холодно спросил он, не ослабляя хватки.

Девушка начала задыхаться.

— И... Иноуэ... Ори... Химе... — просипела она, едва не крича от ужаса.

— Кто ты?

— Я... Не знаю... Отпустите... — рука разжалась.

Девушка камнем упала к ногам Бога. Остальные пятеро поспешили укрыться за колонной. Слышны были только испуганные возгласы.

— Думаю, не стоит спрашивать остальные имена, — Айзен саркастически оглянулся на свою свиту. — Как видно, она не успела их закончить. Созданы только физические оболочки. Разумы их остались не воссозданными. Напоминает мою манипуляцию с Вандервайсом. И... Вы осознаёте размах того, что произошло?

Взгляд его остановился на обескураженном Гине.

— Сила девчонки и правда велика, раз уж она смогла создать такие замечательные копии, и...

— Нет, — покачал головой Тоусен. — Это не просто копии...

— Замечательно, Канаме, — снисходительно улыбнулся Айзен, теряя к "гостям" всяческий интерес. — Ты абсолютно прав. Куросаки Ичиго, Исида Урю, Садо Ясутора, Абараи Ренджи, Кучики Рукия и, несомненно, виновница торжества — Иноуэ Орихиме. Эти шестеро здесь не просто какие-то там созданные из ничего копии. Это оригиналы... Они сами, вырванные из контекста недавнего прошлого...

— Что? — теперь даже Гин, казалось, потерял самообладание.

Во всяком случае, он впервые перестал улыбаться.

— Способности нашей принцессы настолько возросли, что их перестало сдерживать пространство. Её отрицание подействовало на... Весь мир. Она пыталась отрицать все события недавнего прошлого, и лишь время помешало ей это сделать... Но мы увидели возрождённых героев. Следующим шагом, думаю, стало бы наше полное исчезновение. Всё бы стало так, что они никогда и не вторгались в Хуэко Мундо. У них бы просто не было причин делать это, ведь нас бы просто не существовало! Мы не создали бы арранкаров, не столкнули бы две враждующие армии, не пробудили бы Хогиоку. Ничего бы этого просто не было. Она захотела отрицать всё то, что случилось...

— Значит, настоящая Иноуэ Орихиме исчезла, жертвуя собой и оставляя вместо себя ни о чём не догадывающуюся саму себя из прошлого? — чуть нахмурился Тоусен.

— Думаю, так бы оно и было, не сломай Гин вовремя заколки девушки, — ответил Айзен, указывая в противоположный угол зала. — Присмотрись. Она здесь. И она всё ещё жива...

— Не может быть... Наличие в одной реальности двух воплощений одного и того же человека. Как они обе могут быть настоящими? Что, чёрт побери, она такое?...

— Знаешь, — Соске слегка склонил на бок голову, — даже мне не по себе от того, что я поглотил такую силу... Даже слово "Бог" блекнет в сравнении с тем, чем теперь обладаю я...

— Позвольте мне убить её... — рука Гина сама собой потянулась к висящему на поясе клинку.

Шинигами уже сделал шаг навстречу лежащей на полу девушке, но Айзен неожиданно остановил его движением руки:

— Мы умираем тогда, когда умирает наша сила. Оставь её Гин, она уже неопасна... — король вновь расправил плечи и, подобно своему подчинённому, поднял глаза, чтобы насладиться безлунным небом.

— Что мы будем делать сейчас? — позвал повелителя голос Тоусена.

— О, — Айзен сделал несколько неспешных глотков морозного воздуха, — а разве не ясно? Мы покинем эту мёртвую землю и, наконец, вознесёмся на застоявшиеся небеса... Но сперва... Я хочу запомнить это место...

Потоки реяцу бывшего капитана хаотично скользили по воздуху, словно призрачные щупальца незримого тёмного существа, засевшего в груди того, кто раньше был шинигами. Светлые серые нити пронизывали всё. Они были бесплотные и спокойно проходили сквозь твёрдые преграды, но, находясь рядом с ними, нельзя было не почувствовать чудовищную тоску, боль и... Чей-то страх...