— Сейчас кину в тебя чем-нибудь, — предупредила Катя, а Зорькин рассмеялся и положил на её тарелку меньшую половину омлета.
— Садись, говорю.
Пушкарёва всё-таки придвинулась к столу и даже вилку взяла, но лишь для того, чтобы покрутить её в руке, разглядывая. Коля же не стеснялся, сделал себе бутерброд, разлил по чашкам кофе и приступил к трапезе.
— И вообще, Пушкарёва, зря ты притворяешься. Всем уже давно понятно, что ты в него влюбилась.
— Кому это — всем? — насторожилась она. — Родители это ещё перед свадьбой должны были понять.
— С этой вашей свадьбой суматоха была жуткая, не понять ничего. Да и не любила ты его, я-то знаю. А вот сейчас... Скажи ему, что любишь, что на фиг тебе Старков сдался — и всё.
Катя грустно улыбнулась.
— А я, знаешь ли, совсем не уверена, что ему любовь моя нужна.
— А что же тогда?
— Жена. Дом, семья...
— Дети, — подсказал Коля с набитым ртом. А Катя вдруг смутилась.
— Не знаю, про детей он мне ничего не говорил.
Зорькин покачал головой.
— Как тебе удаётся попадать в истории, а? Сначала Старков, теперь Жданов. Уж замуж вышла и всё равно у тебя всё не как у людей. И плохо, что ты не помнишь, что было в брачном контракте. Может, там как раз про детей и написано?
— Жуй молча, — попросила она, из последних сил сдерживая раздражение.
Хоть Колька своими рассуждениями и раздражал жутко, но когда ушёл, только хуже стало. Наедине с собой оставалось только мучиться от неизвестности и осознавать, насколько же она беспомощна перед сложившимися обстоятельствами. Всё-таки набралась смелости и Андрею позвонила, но как оказалось, он снова отключил телефон. Из-за этого разозлилась. Вот почему он так себя ведёт? Почему нужно сбегать, прятаться от неё, почему нельзя приехать и просто поговорить, выяснить всё? Неужели неопределённость лучше? Это как сильно нужно на неё разозлиться, чтобы не захотелось её видеть?
После обеда пришла мама, принесла ватрушек, а Катя принялась отказываться, ссылаясь на то, что Андрея нет... и неизвестно, когда появится.
— Сама поешь, — возразила мама, а Пушкарёва начала рассказывать ей о новых платьях, в которые необходимо было как-то влезать, а ватрушки явно всю картину испортят.
Елена Александровна только отмахнулась.
— Что же ты такие купила, что едва в них влезаешь?
— Такая мода, мама, — устало ответила Катя, посмотрела на румяные ватрушки, подумала о том, как Андрей бы заулыбался при виде них, и мысленно запечалилась. А потом взяла одну и откусила.
Мать подошла и погладила её по голове.
— Вы поругались?
Катя сначала хотела возразить, даже улыбку на лицо постаралась вернуть, но опустила глаза.
— Так заметно?
— Ты грустная. Из-за чего вы поругались?
Катя снова от ватрушки откусила и пожала плечами.
— Недоразумение, мам.
— Понятно... А он уехал и ты теперь страдаешь.
Катя кивнула, соглашаясь с матерью, чтобы не пришлось ничего больше объяснять.
— Ничего, не расстраивайся. В небольшой ссоре нет ничего страшного. Андрей приедет, и вот увидишь, вы сразу помиритесь. Соскучитесь друг по другу и всё наладится.
На глаза навернулись слёзы, и Пушкарёвой пришлось отвернуться к окну, чтобы мама не заметила. Принялась жевать, пытаясь забить рвущиеся наружу рыдания.
Приближался вечер, и Катя всё больше нервничала. Всё чаще посматривала на часы, ужин приготовила, накрыла крышкой и снова устроилась на диване в гостиной. Даже телевизор включила, хотя не понимала ни слова из того, что там говорили. Шло какое-то ток-шоу, гости в студии обсуждали проблемы чрезвычайной важности, а Катя, не сводя напряжённого взгляда с часов, приходила к неутешительному выводу — муж домой не торопится. Это было плохо, очень плохо.
— Многие женщины начинают давить на мужчину, пытаясь добиться от него желаемого, — говорила с экрана женщина-психолог. Катя повернулась к телевизору. — А делать этого никак нельзя. Мужчины не любят, когда на них давят, и ничего удивительного, что они стараются от этого убежать.
Пушкарёва фыркнула.
— Можно подумать, женщины любят, когда на них давят, — пробормотала она.
— Мужчина должен постоянно чувствовать, что он нужен, что без него всё непременно развалится, даже в мелочах. И совершенно неважно, что вы можете легко сделать это сами, пусть он чувствует себя необходимым. Женщина должна уметь отступать за его спину, оставлять мужчине главенствующую роль, особенно на людях. Это очень важно.
— Идти на компромисс, — поддакнул кто-то из зала, а женщина-психолог согласно закивала.
Катя подперла голову рукой и призадумалась. Компромисс, значит... Да она бы пошла на компромисс, одна беда — идти пока не с кем.
Так засмотрелась, что даже не услышала, как в замке повернулся ключ.
— Старайтесь обговаривать все возникающие проблемы, не позволяйте им накапливаться.
Катя лишь усмехнулась. Вот только непонятно, как всё это совместить — не давить, но обговаривать, а следом на компромисс идти.
Вдруг почувствовала чей-то взгляд, сердце испуганно подскочило, и Катя обернулась. Увидела Андрея в дверях комнаты и поначалу не могла ничего сказать, только смотрела на мужа ошарашено. Жданов же усмехнулся и кивнул на экран телевизора.
— Опыта набираешься?
Пока Катя пыталась сообразить, что ему ответить, Андрей ушёл на кухню. С экрана ещё продолжали раздавать советы, но Катя уже потеряла к этому интерес. Выключила телевизор, откинула в сторону плед и поспешила на кухню. Правда, поспешила — сильно сказано. Из комнаты выбежала, необходимо было увидеть Андрея, чтобы поверить, что он всё-таки вернулся, а потом застыла в нерешительности, глядя на его спину. Он приехал, а стало только страшнее. Потому что муж на неё не смотрел, не улыбался привычно, от него сильно пахло виски, а ещё он курил. Стоял у окна и курил. Дым поднимался к потолку, и Катя даже поморщилась от непривычного для неё запаха.
Но это же был Андрей. И его она ждала сутки, не спала ночью, плакала и боялась, что он не вернётся. Злилась на него и на себя, не понимая, как он может не прийти, и почему не пришёл до сих пор. Столько всего передумала за эти сутки, и всё равно все страхи и сомнения перекрывало одно желание — просто его увидеть. И вот сейчас он здесь, а она стоит в растерянности и боится подойти и заговорить с ним. Глупо.
Всего три шага и просто прижалась к его спине, обняла и закрыла глаза. Всё проще, чем она себе напридумывала. Андрей не оттолкнул, но напрягся, Катя почувствовала.
— Андрей, где ты был?
Он затянулся в последний раз и выбросил недокуренную даже до половины сигарету в форточку.
— Я же звонил, извинился...
— Я волновалась.
— Всё нормально.
Катя слегка отстранилась и посмотрела на него, на его затылок, потом на свитер. Андрей был в каком-то незнакомом свитере, Катя провела по нему ладонью.
— Да, я вижу, всё нормально.
Ещё час назад она на него злилась, казалось, что вот он придёт, и она непременно ему всё выскажет. Или ему наплевать, что она сутки места себе не находила от тревоги за него? И вот он пришёл, она всё-таки дождалась, а сказать ему ничего не может. Очень хотелось посмотреть Андрею в лицо, может тогда поймёт, о чём он думает, но муж отворачивался.
Нужно обговаривать проблемы, не копить их... Вот только как их обговаривать, если он отворачивается и всем своим видом показывает, что слышать ничего не хочет?
Погладила его по плечу. В конце концов, пришёл, значит, всё не так плохо.
— Ты голодный? Я ужин приготовила.
Особой душевности в её голосе не прозвучало. Отошла от него, а Андрей осторожно оглянулся на жену. Катя на самом деле открыла холодильник, достала какую-то кастрюлю и принялась разогревать ему ужин. А Жданов сел за стол. Не потому, что хотел есть, просто сел, как делал это обычно, и стал за Катей наблюдать.
Вчерашняя ночь у него выдалась непростой. Даже дома — а несмотря ни на что, все эти месяцы он продолжал считать домом именно свою холостяцкую квартиру, хотя его тянуло сюда, к жене, и здесь он пытался построить своё будущее, — покоя не нашёл. Не спас ни любимый камин, ни пушистый ковёр, на котором Андрей любил сидеть и смотреть на огонь. Думать продолжал о жене и свалившихся на него неприятностях. Иногда обводил взглядом знакомую до каждой мелочи комнату и понимал, насколько всё в его жизни поменялось. Его квартира всегда казалась ему тихой гаванью, где можно было ото всех спрятаться, даже от родителей и Киры. Можно было запереть дверь, выключить телефон и разжечь камин. И тогда наступала долгожданная тишина, пауза, во время которой можно было всё спокойно обдумать. Вот и вчерашней ночью хотелось обдумать, но только тишина неожиданно начала раздражать. И в какой-то момент понял, что дело не в тишине, а в пустоте, именно пустота угнетала и нагоняла ещё большую тоску. А для спокойствия не хватало чего-то незначительного, но важного. Например, тихих шагов, звуков радио на кухне, свиста закипевшего чайника и смешливого:
— Андрюш, хочешь чаю?
Когда он пил чай в таких количествах? Сидя у кухонного окна, листая газету и шелестя фантиками от конфет? Кира признавала только французский шоколад, очень редко позволяла себе съесть одну-две конфеты, а уж чаепития точно были не для неё. Она приучила Жданова пить кофе маленькими чашечками, чай — если только зелёный, потому что это полезно. А в обычных чаепитиях никакого смысла не было, так зачем тратить на них время? А как оказалось, пить чай очень приятно. Андрею нравилось, как Катя раскладывала по плетёным корзиночкам печенье и конфеты, расставляла чашки, а потом разливала ароматный, тёмно-коричневый чай. И её совершенно не заботило, что чашки на столе абсолютно разные — у него большой бокал с какой-то причудливой надписью на английском, совершенно глупой и оттого неважной, а у неё изящная фарфоровая чашечка с незабудками. Негромко играло радио, на холодильнике тикал будильник с Микки Маусом на циферблате (Кате просто жалко было с ним расстаться), а они сидели за столом и лишь изредка переглядывались. Андрей читал, Катя дула на горячий чай, потом пила его маленькими глоточками и посматривала в окно с мечтательным выражением на лице. Жданов на жену поглядывал, в какой-то момент фыркал от смеха, она начинала улыбаться и он, наконец, откладывал газету. Всё это казалось таким глупым и неважным, а когда закончилось, стало очень обидно. Обидно оттого, что у неё может быть так ещё с кем-то. Потому что у неё на самом деле может быть, это ведь она создавала такую атмосферу уюта вокруг себя, даже если и не намеренно, но ей это было дано. И если рядом не будет Жданова, то всё это она будет делать для другого, кто будет для неё важен на тот момент. А вот для него кто всё это сделает, если её рядом не будет?
Не так он представлял себе семейную жизнь. Даже глядя на своих родителей, не так представлял. У них всегда всё было расписано чуть ли не по минутам, отец всегда занят, а мама ловит каждое его слово лишь бы успеть поиграть в семью, когда выпадет подходящий момент. Это уже сейчас, с годами, отец перестал рваться на работе, да и здоровье уже не позволяло, и у них появился дом в Лондоне, с террасой и небольшим садом, где можно посидеть вечером и отдохнуть в тишине. А раньше такого не было. Он даже на дачу приезжал не часто, обычно мама его там только ждала. Не варила борщи, не пекла пироги, а только ждала, когда отец хоть ненадолго освободится. А мама, страдая от одиночества, придумывала поводы для ревности, иногда закатывала отцу скандалы, чтобы он не забывал о ней хоть так, но всё равно любила и ждала, когда у него появится время на семью, потому что как бы она на него не обижалась, знала — он всё делает ради них. Чтобы потом появился дом в Лондоне и время на самих себя и внуков.
Может, поэтому Андрей не хотел жениться на Кире? Потому что точно знал, как всё будет, ведь Кира точная копия его матери. И он любил её такой и поэтому так долго прощал её необоснованную ревность, он ведь на самом деле не мог уделять ей много внимания, а поздних ужинов и редких выходных ей было мало. И даже все их скандалы по поводу его занятости, до ужаса напоминали ему ссоры родителей когда-то. "У тебя нет на меня времени, я тебе больше неинтересна, тебе со мной скучно, у тебя кто-то появился, я знаю". Андрей любил Киру, со всеми её недостатками и даже претензиями, но после некоторых их разговоров, ему на самом деле становилось страшно. Как в детстве боялся ссор родителей, так и брака с Кирой иногда начинал панически бояться. Не знал, как жить со всем этим будет всю оставшуюся жизнь.
И именно этих проблем хотел избежать в браке с Катей. В первое время старательно эти проблемы откапывал, чтобы задавить их на корню, а найти получалось очень редко. Его это удивляло. Не понимал, почему она не боится его отпускать неизвестно куда каждое утро, не спрашивает ни о чём, не смотрит подозрительно, когда он поздно возвращается, не принюхивается, пытаясь учуять запах виски или женских духов. Для него же, извечные подозрения — это было понятное женское поведение, было понятно, почему мама, встречаясь с Кирой, начинала уговаривать ту потерпеть ещё немного — "он успокоится, я по опыту знаю". Андрей ненавидел такие разговоры, хотелось закричать, что он совершенно не собирался никуда ни с кем ехать и Кире изменять, но иногда это было сделать проще, чем выслушивать её претензии и упрёки, хотя он ничего и не делал. Он любил её, но все эти проблемы были их реальностью и они оба давно к этой реальности привыкли. Так жили их родители, и для них с Кирой подобное поведение было нормой.
А вот для Кати это всё было удивительно. Андрей далеко не сразу это понял. Поначалу думал, что она так спокойно ко всему относится, потому что брак у них вот такой... нестандартный немного. А попросту — ей всё равно где он и чем занимается. Думал, что со временем женская подозрительность своё возьмёт и Катя тоже начнёт задавать вопросы, а то и требовать. Разве от этого контрактом убережёшься? Но чем дольше они с Катей вместе жили, тем спокойнее, к удивлению Андрея, она становилась. Он долго не мог найти ответ на вопрос — что же с ней не так, пока на одном из семейных ужинов у Пушкаревых, не выслушал историю тестя о том, как он больше года служил где-то на краю света, при том, что Елена Александровна с новорождённой дочерью, жили у его родителей в небольшом городке в Костромской области.
— И что? — заинтересовался тогда Андрей.
— Что? — не поняли все и переглянулись.
Жданов пожал плечами.
— Полтора года — это долгий срок. — И посмотрел на тёщу, а та вдруг расплылась в улыбке.
— Конечно, долгий. Зато как я им гордилась, а уж когда он приезжал — такой красивый, в форме, с подарками, — вот где счастье-то было.
— Мам, а помнишь того медведя? Андрюш, мне папа тогда такого медведя привёз, ни у кого такого не было. Только он потерялся, когда мы в Москву из Забайкалья переезжали.
Про медведя Андрею было не очень интересно, он снова посмотрел на родителей жены.
— А как же вы жили столько времени врозь?
