Живая душа. Книга 1

Проснувшись в четвёртый раз, выставила поднос за дверь, влезла в длиннющую ночную сорочку и словно в омут нырнула...

* * *

Завтрак тут отмечают ударом гонга и от его звука мелко вибрирует не только металл. Даже зубы ноют, когда он ударяет по нервам, и вроде бы звук негромкий, а достаёт до печёнок. Первый удар — готовность, а через пять-шесть минут второй — призыв к завтраку. Второй гонг застал меня перед кабинетом мастера, поскольку куда именно идти на завтрак мне так и не сказали. Обычно я трапезничала с мастером в его кабинете, а как оно будет сейчас, не знаю.

Мастер явился, когда звук затих. И судя по мрачной физиономии, настроение у него отнюдь не радужное. Я поклонилась и решила подождать за дверью пока господин Иснор придёт в норму, но старик кивнул мне на открытую дверь. Пришлось войти.

— Ты завтракала?

— Нет, мастер. Я не знаю, куда идти.

— Разве тебе не сказали?

— Нет, а должны были?

— Ладно, позавтракаем вместе, а на будущее знай: ты трапезничаешь вместе с адептами в большой столовой, рядом с казармой. Ясно?

— Да, мастер.

— Садись.

Он смотрел на меня в упор и кусок не лез в горло. Что опять не так в датском королевстве? После нескольких тщетных попыток позавтракать под пронизывающим взглядом хозяина кабинета, я решительно отодвинула тарелку в сторону, и мастер тут же велел своему челядинцу отвести меня на занятия. Сапоги на ноги, накидку на плечи, капюшон долой, змейка при мне, отросшие волосы метут по плечам, я готова!

Слуга сунул мне холщовую сумку с каким-то причиндалами и буквально поволок за руку. Ветер сорвал с его головы шапку, и мы бегом помчались за вязанным комочком, догнали, а заодно и прибежали к учебному зданию. Одноэтажное строение, украшенное тремя флюгерами, мутноватое стекло немногочисленных окон и грязно-серая краска стен. Ладно, посмотрим, что внутри.

Челядинец торопливо сдал меня на руки приятной даме средних лет, почтительно назвав её 'уважаемая госпожа Неренге'. Дама оглядела меня с ног до головы, выдала короткие валяные ботиночки и велела переобуться. Разумно, не сидеть же весь день в сапогах, запаришься. А уж запашок от потных ног...

К тому моменту, когда надо было идти в учебный класс, меня уже ощутимо потряхивало от предчувствий. Думаю, тут тоже придётся воевать с дураками за свободное от них пространство. Адреналин исправно выбрасывался в кровь не от страха, а от ощущения опасности, что ли. Наверное, так дрессировщики входят в клетки к своим тиграм.

Так и есть, семнадцать пар разноцветных глаз уставились на меня, замершую на пороге. Госпожа Неренге замерла рядом со мной. Умная женщина не стала подталкивать девочку в спину, а дождалась всеобщего внимания, затем вошла, поставила меня перед собой и коротко представила ученикам новенькую. Оглядев адептов, она специально подчеркнула, что принадлежности к роду я не имею, но это не значит, что за девочку некому вступиться.

Госпожа Неренге демонстративно уставилась на красивого мальчишку лет четырнадцати и подчеркнула:

— Говорю один раз для тебя, Ирлег. Любая попытка причинить неприятность Экриме будет тут же пресечена и, сколько я могу судить по страданиям нашего повара, пресечена весьма болезненным образом.

— Кем пресечена, госпожа Неренге? — вежливый до приторности и неприятно ломающийся баритон справа.

— Попробуй и узнаешь, дорогой Эльге. Довожу до вашего сведения, господа адепты, что жалобы на колдующую девчонку не принимаются. Если развернёте целенаправленную травлю, как это у вас принято, на снисхождение господина Ревайни можете не рассчитывать.

— Всё настолько серьёзно, госпожа Неренге?

— Гораздо серьёзнее, чем ты можешь вообразить, Неури, — она слегка подтолкнула меня, — займи место рядом с Дилором, Экрима. Вы появились тут одновременно, поэтому будете работать больше всех, чтобы сравняться с прочими адептами. Подчёркиваю, господин Иснор распорядился, чтобы вы работали вместе, совместно готовились к занятиям и так же совместно отрабатывали практические занятия. Я понятно выражаюсь, Дилор?

— Да, госпожа.

— Экрима?

— Я всё поняла, госпожа Неренге. Благодарю вас.

— Покидаю вас, господа. Наставник немного задерживается, поэтому пока знакомьтесь с новичками.

С этими словами дама покинула класс и плотно прикрыла дверь.

Нас тут же обступили плотным кольцом.

-Ты будешь сидеть с этой замарашкой, — скривился какой-то мальчишка.

Дилор развалился на стуле.

— Завидуешь?

— Кому? Тебе? — издевательский смех, — а себя она в зеркало видела, эта девка?

Я окинула его пренебрежительным взглядом:

— Не хотелось бы мне оскорблять твою уважаемую матушку, — протянула я, — но ты точно уверен, что зачат в законном браке?

Я еле успела отпрянуть от летящего в лицо кулака, но зря беспокоилась. Вылетевшая из рукава кобра обхватила шею засранца и стремительно сжала смертельное кольцо. Прочие зрители шарахнулись в сторону от мелких иголок, заплясавших в воздухе вокруг меня.

Пацан упал на колени, захрипел, вцепившись руками в металлическую петлю.

— Отпусти придурка, — скомандовала я.

Кобра стремительным броском вернулась ко мне, разлеглась на плечах, свесив голову в ямку меж ключами и подчёркнуто-неторопливо приняла в сизое тело остальные иглы. Затем сверкнула глазами и так же медленно уползла за спину, скрывшись за воротом рубашки.

Остальные зрители опасливо отступили и поспешно разошлись по местам. Очень вовремя, вот и наставник. Оказывается, он уже давненько стоит в дверях и внимательно созерцает происходящее.

— Адепт Дродан, по окончании занятий явиться в кабинет господина Иснора.

Страдалец, познакомившийся с моей змейкой, прохрипел что-то вроде 'да, наставник', одарил меня многообещающим взглядом и пошёл в конец класса, на ходу растирая пострадавшее горло. Я прищурилась, в следующий раз сломаю кадык, если не уймётся.

* * *

Первый учебный день заставил меня напрягаться, как никогда ранее. Три занятия наставник Бенрег посвятил повторению ранее пройдённого присутствующими ученикам, и я только глазами хлопать успевала. Из полусотни произнесённых им слов насчитывалось не более десятка понятных, да и те большей частью были предлогами. Обсуждение касалось неизвестного мне процесса или явления магического порядка и изобиловало неизвестными терминами.

Перерывы между уроками длились примерно по полчаса, и мне вполне хватало времени, чтобы окончательно запутаться. Два последующих урока заставили меня по-настоящему отчаяться. О чём шла речь в обсуждениях? Кто или что такое 'маури' и почему оно меняет колер? Словом, непонятного было более, чем достаточно. Представляю, как мне будет весело без здешнего базового образования. И самое странное, лекции тут не принято записывать, почему? Юнцы слушали очень внимательно частенько перебивали наставника вопросами, даже спорить осмеливались, но смысл и предмет споров от меня по-прежнему ускользали.

Дилор явно понимал, о чём шла речь, слушал со всем доступным вниманием, однако почему-то морщился, кусал губы и после занятий спросил, почему я не активировала амулет. Ещё одна новость, в сумке у меня набор из шести амулетов и среди них есть звукозаписывающий! И ни одна зараза мне этого не сказала. Я только руками развела, вот такая бестолочь будет учиться в вашей чёртовой школе.

— Ты, похоже, совсем неграмотная, — протянул пораженный Дилор, — ладно, потом покажу как это делается. Идём обедать.

— Где можно руки помыть?

— Зачем? — вытаращился мой собеседник.

— Затем, что я не могу брать хлеб немытыми руками.

— А почистить магией?

Я обречённо закрыла глаза, теперь ещё и этому умнику рассказывать про несчастную девочку, брошенную неведомо кем на произвол судьбы! За что мне такое наказание? Эту идиотскую легенду я скоро буду читать нараспев, как скандинавскую сагу, подвывая в нужных местах.

Дилор явно ничего не понял, но вынул из моей сумки амулет.

— Держи, нажми вот этот квадрат.

— Зачем?

Он снова закатил глаза под лоб, поэтому я поспешно нажала квадратик, есть! По всему телу пробежала приятная воздушная волна.

— Спасибо, остальные покажешь?

— Потом! Пошли, опоздаем!

— А опоздавшим поесть не дадут?

— Дадут, но я не люблю напрашиваться на отработки.

— Понятно. А какие такие отработки?

Дилор отмахнулся, мол, сама узнаешь, мало не покажется.

В столовую мы входили последними, и пока я оглядывалась в поисках мест раздачи питания, остальные смотрели на нас. Выражения морд самые разные, от равнодушных до пренебрежительных.

— Куда идти за едой?

— Нам принесут, садись.

Пока дожидались служанку я быстро смастерила две простенькие вилки.

— Держи!

— Зачем?

— Принесут еду, покажу. Этой штукой есть очень удобно.

— Слушай, как ты это делаешь?

— Потом расскажу, после занятий.

Расторопная девушка уставила стол тарелками. Я едва со стула не свалилась, куда столько еды? Крепко ухватив девчонку на рукав серого платья, я тихо попросила принести небольшой нож и показала какой длины.

И через пять минут сорок пар глаз следили, как я работаю приборами. Дилор насадил кусочек мяса на вилку.

— И правда, так удобнее, но непривычно, — пробурчал юнец с набитым ртом.

— С непривычки неудобно, конечно. Я тоже долго привыкала.

В старой-то жизни я была левшой, что само по себе не облегчало жизнь, всегда мышку под себя настраивать, планшет слева держать, а на него какая-нибудь зараза всегда норовила сумку поставить. Дверные ручки, рукояти окон, да мало ли что ещё! А здесь я правша, но по привычке пытаюсь взять грифель левой рукой, чертыхаюсь и перекладываю.

До конца обеда нас не тревожили ни словом, ни взглядом. Я доела десерт из неизвестных мне, но очень вкусных ягод, политых мёдом. А мой сотрапезник залпом допил какое-то синее пойло, поданное в отдельном сосуде. Его совершенно отчётливо передёрнуло, я осмотрелась, все остальные тоже исправно давились этой гадостью.

— Можно спросить? — поинтересовалась я, когда Дилор расправил сморщенную физиономию.

— Можно... — отдышался мальчишка.

— Что это вы пьёте такое противное?

— Укрепляющее зелье, такая гадость.

— Угу, а не пить нельзя.

— Нельзя... — эхом отозвался Дилор, — теперь ещё три занятия, и все свободны.

Я протянула ему запоминающий амулет.

— Показывай, пока время есть.

— Нажимаешь вот здесь, он записывает речь.

— А слушать как?

— Надеваешь на шею, нажимаешь вот здесь.

— Ага, а перемотка где?

Дилор вопросительно поднял бровь.

— Ты о чём?

Я мысленно сплюнула, земные аналогии здесь не играют, перемотку ей подавай.

— Он же пишет всё подряд, а если я хочу послушать записанное раньше или позже?

— Поднимешь амулет ко рту и скажешь 'вперёд' или 'назад' или 'стоп'.

— Ну так это и есть перемотка записанного вперёд или назад.

Мальчишка хмыкнул и протянул мне вилку.

— Оставь себе, хотя постой!

Я повертела вилку в руках, простоватое изделие. Надо бы добавить антуражу.

— Что у тебя на гербе изображено?

— Два скрещённых меча и сокол над ними.

Понятно, я смяла в ладонях вилку и Дилорову ложку, жестом усадила его на место, дескать, подожди чуток... Сунула руки под скатерть и прикрыла глаза. А когда достала вилку, Дилор только и смог, что восхищённо ахнуть. Она получилась как раз под его крупные ладони — длинная, угольно-чёрная, с выпуклым посеребрённым рисунком на черенке — два скрещённых меча в длинном овале. Ручка заканчивалась плоской головой серебряного сокола.

— Держи!

— Сколько я должен за такую работу?

— Ничего, кроме спасибо.

— Я не могу принять такой подарок!

— Ладно, пусть это будет вознаграждение. За обучение элементарным вещам. Согласен?

Дилор встал, протянул над столом руку, и мы скрепили договор рукопожатием над разорённым столом. Крепкая рука у этого юнца, я отчётливо ощутила твёрдые мозоли. Мозоли от меча, что ли?

— Ну, не от ложки же, — хмыкнул Дилор.

Я тоже хмыкнула, опять вслух подумала, и когда я отучусь болтать лишнее?

У выхода нас вежливо задержали трое подростков. Все трое по очереди представились моему спутнику с благородными ужимками, принятыми среди господ Нутавы. Их не менее благородные прозвища я пропустила мимо ушей, отстранённо созерцая странное марево над рукоятью кинжала левого мальчишки. Знакомое такое марево. Мёртвый металл, очень похоже! Интересно, в каком могильнике он его откопал? Моя змейка, тоже несущая в своём теле мёртвый металл, отозвалась согласной вибрацией, значит так оно и есть.

Я внимательно всмотрелась в пацана, серые волосы до плеч, карие глаза, лицо сердечком, крупные губы. Так себе внешность, на переодетую девочку смахивает, ручонки опять же тоненькие. Кстати, ни один из господ не удостоил меня вниманием, напротив, все трое смотрели сквозь меня, не считая нужным даже скривиться при виде просторождённой.

Когда они удалились, я придержала за рукав Дилора.

— Ты должен знать, у мальчишки, что слева от тебя стоял, на боку мёртвый кинжал.

— Ты о чём?

— Кто-то откопал лезвие в старом могильнике. И подсунул этому умнику. Или продал задёшево по доброте душевной. Словом, не прикасайся к нему, мало ли. И хозяину кинжала скажи, что мёртвый металл не очень-то полезен для здоровья.

— Откуда знаешь?

— Видела уже.

Дилор взглянул недоверчиво, но всё же кивнул. Следуя вслед за ним на следующее занятие, я едва не растянулась поперёк коридора, споткнувшись о ловко подставленную ногу. С трудом удержала равновесие и едва не врезалась в стену. Обернулась и внимательно оглядела красавчика в тёмном камзоле, недоуменно-невинно поднявшего прихотливо изогнутые брови. Юнец потешно вытянул губки, имитируя поцелуй и в то же мгновение две иголки пронзили сразу обе губы, причём, иглы тут же прорвались снизу-вверх и вернулись к моей змейке, высунувшей из ворота рубахи не только хвост, но и голову.

Невнятный, но очень громкий крик вызвал появление в коридоре очередного преподавателя.

— Что происходит? — негромкий голос основательно проморозил окружающее пространство.

Мальчишка заглатывал кровь, пытаясь сказать что-то обвиняющее, но ни одного внятного слова так и не прозвучало. Я пренебрежительно разглядывала спутников засранца, обступивших нас обоих, пусть смотрят. Чем кровавее расправа, тем нагляднее урок остальным. Уши, губы и нос кровоточат обильно, по себе знаю, так что всё правильно.

Я никого не трогаю, просто иду себе мимо, а вот в этой драной школе всякому благородному засранцу есть до меня дело. Так вот, чтобы дел больше не было, получи полной мерой за попытку уронить на пол девочку младше себя, пусть и простолюдинку.

Я обернулась и примерно прикинула расстояние. Так и есть, если бы я упала (как раз поперёк коридора), то приложилась бы лбом или теменем в стену, вот же скотина!

Толпа адептов мигом рассосалась в стороны и перед наставником остались двое, я и пострадавший. Дилор стоял у противоположно стены. Самого происшествия он явно не видел.