| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Были изменения и в технологиях наполнения. Так, для производства стеклоткани мы использовали в качестве умаслителя парафин — покрытые им волокна хорошо скользили по поверхностям технологических установок, поверхность защищалась от дополнительных повреждений, а волокна хорошо слипались и не распутывались. Но парафин не очень хорошо слипался со смолами, поэтому для ответственных деталей мы его выжигали из тканей и лент, пропитывали их другим адгезивным веществом и уже после этого изготовляли детали. В некоторых случаях добавляли в стекло оксид меди — после обжига такой нити в восстановительном пламени на ее поверхности образуется слой меди, что повышает адгезию к связующему.
Вот углеродное волокно пока не радовало — сложно получать, а прочность пока уступала новейшим стекловолокнам примерно на треть, хотя по модулю упругости углеволокно превосходило их раза в два. Но эту тему еще будем копать дальше.
Все эти новые технологии в производстве стеклопластиков позволили нам нарастить длину крыльев, и это мы делали не только на новых самолетах, но и на старых. Остальные моменты также повышали дальность полета — тут и более мощные и экономичные двигатели, и пропеллеры с саблевидными лопастями — стеклопластики позволяли создавать довольно сложные пространственные конструкции.
Так что к июню сорок третьего у нас было уже шесть высотников, способных пролететь несколько тысяч километров. Мы сняли с них все разведоборудование — телескопы, гироскопические платформы, почти всю радиоаппаратуру, оборонительное вооружение, подвески для управляемых бомб, исключили из экипажа не только шесть операторов, но и штурмана, радиста, оставив только двоих пилотов. В итоге в один высотник можно было вместить двадцать человек с парашютами, альпинистским снаряжением и тройным боекомплектом, пару гранатометов по двадцать выстрелов на каждый и один СПГ — также с двадцатью выстрелами. Параллельно мы выдергивали из частей лиц армянской национальности, сколачивали их в боевые подразделения, и с двенадцатого июня стали забрасывать их в Армению — шесть самолетов, по два рейса в сутки, по двадцать человек — двести сорок человек, почти батальон в сутки.
К тому времени немецкие части уже прошли дальше на север, оставив хозяйничать на Кавказе турок и приспешников из числа местного населения. Турки с нами еще не воевали, поэтому первая выброска прошла спокойно — взводы десантировались в небольшой долине, заняли перевалы, затем выбросили в стороны разведгруппы, установили связь с местным населением и начали вырезать турецко-курдско-дашнакские гарнизоны в окрестных селах.
Слухи о парашютистах дошли до турецкого командования уже на следующие сутки, турки оперативно выдвинули целый пехотный батальон, который почти полностью и полег в устроенном для них огневом мешке. Подошедший через три часа батальон Армянского Легиона Вермахта почти целиком перешел на нашу сторону. Уже через неделю мы закинули на север Армении шесть батальонов — полторы тысячи человек. А всего в наших рядах там насчитывалось уже двенадцать тысяч — были освобождены сотни военнопленных, да и местные жители в основном вступали в наши ряды, хотя поначалу пришлось пострелять — дашнакские отряды начали активно противостоять повторной советизации Армении, да и репрессии двадцатых-тридцатых годов настроили часть населения если и не агрессивно, то враждебно. Но отстрел командиров из снайперских винтовок быстро выправил ситуацию.
Первым городом, освобожденным от турок, стал Алаверды, или как его чаще называли — Алаверди, находившийся в 160 километрах на север от Еревана. С населением под десять тысяч, он располагался на отшибе и был важен тем, что недалеко от города действовали шахты по добыче цветных металлов — меди, молибдена и прочих — они тут работали чуть ли не с семнадцатого века, а построенная на реке Дебед ГЭС давала электричество. Турки снова запустили добычу и обогащение, ну а мы этим воспользовались — тут были оборудованы ВПП, поэтому мы уже могли забирать обратными рейсами по тонне-полторы молибдена — по пять-шесть тонн молибдена в сутки — столько мы получали от СССР в месяц, так что авантюра уже окупила затраты. Кроме того, в городе в 20-30 годах были построены заводы по производству серной кислоты, которую получали из сернистых газов медеплавильных печей, а также карбида кальция — исходного сырья для получения азотных удобрений, а также аммиака, азотной кислоты и аммиачной селитры. Ну а уроженцем города был сам Анастас Микоян, и мы не преминули послать приветственную телеграмму, что его родной город освобожден от турецкого ига — авось зачтется, хотя и вряд ли. К тому же к востоку от города были сплошные леса, где можно было скрытно разместить чуть ли не армию.
ГЛАВА 23.
Появление у нас местных производств азотной и серной кислоты тут же поставило вопрос о налаживании производства порохов, да и вообще налаживания в Армении производства боеприпасов, прежде всего патронов для стрелкового оружия, а то в последних рейсах основной груз приходился на боеприпасы и медикаменты — людей отправлялось все меньше и меньше, что замедляло темпы операции и позволяло противнику оглядеться, осознать масштаб событий и принять контрмеры. А скорость — это наше все. Поэтому за трое суток в Армению был переброшен комплект оборудования для производства патронов — зажали один, предназначенный к отправке в Союз — специалисты, оборудование для выделки пороха — и работа закипела. Первые местные патроны пошли уже в конце июля, а с середины августа — и выстрелы для РПГ и СПГ. Эх-х-х ... такую бы внешнюю подпитку, да в сорок первом ... ! Мечты, мечты ...
Но еще до разворачивания этих производств мы продолжали расширять свои территории. Спускаясь на юг по долине реки Памбак, наши отряды в конце июня освободили Степанаван — в 30 километрах от Алаверды, если идти вдоль долины, а по прямой — 20 километров на юго-запад. Дальнейший путь на запад турки нам пока блокировали — там шла железная дорога Ереван-Тбилиси, было много равнин — силы турок были слишком велики, чтобы вступать с ними в бой стенка-на-стенку, так что мы там действовали только диверсионными группами, которые под покровом ночи вырезали турецкие гарнизоны в селениях, так что вскоре турки контролировали только местность вдоль железки, а окружающие пространства по молчаливой договоренности стали считаться ничейными. Нас это пока устраивало — турки не проводят карательные операции в армянских селениях — и хорошо. Ну а сами турки в ответ на немецкие вопросы "Что там у вас за возня ?" отвечали "Недобитые партизаны шалят, скоро разберемся". Гордые. Это нам на руку.
Ну, раз не удалось пройти к морю, мы спустились южнее еще на двадцать километров и освободили Кировакан — город уже покрупнее — под двадцать тысяч человек, с развитым химическим производством, и построенной в 1934 ДзораГЭС — такое сочетание также позволило создать до войны мощное производство карбида и других химических продуктов — в Армении было много химически чистого известняка, поэтому химические производства начинались с его переработки и уже затем подтягивались другие продукты. Естественно, мы тут же стали осваивать новые производства, благо что до падения Кавказа они уже были переведены на военные рельсы. От Кировакана еще 70 километров на юг — и уже Ереван. Но он стоял в Араратской долине, где турки также были сильны своей численностью и артиллерией. Поэтому мы двинулись на юго-восток и восток. В 45 километрах на юго-восток уже находилось озеро Севан — по хребту, идущему к северо-востоку параллельно озеру, мы и пошли — возникла проблема с азербайджанскими националистами, которые начали активно вторгаться в армянские земли и убивать местное население, поэтому прежде всего требовалось выбить эти отряды, ну или хотя бы оттеснить их от границ территорий, населенных армянами.
Вдоль Севана на юго-восток шел Шахадагский хребет, севернее которого текла Кура — река словно в издевку начиналась в Турецком Карсе, старательно огибала Армению с севера и текла через Грузию и затем Азербайджан — и прямо в Каспийское море. Мы перепрыгнули через этот хребет шириной 55 километров и пошли по самой долине Куры — уже по азербайджанской территории, попутно уничтожая базы и отряды Азербайджанского Легиона Вермахта и примкнувших к ним местных националистов. Ну а по самому хребту пустили небольшие ДРГ, чтобы зачистить тех, кто ушел разбойничать. К середине июля мы перебросили в Армению уже двенадцать легких Аистов, которыми выполняли разведку и наносили штурмовые удары с воздуха, так что продвижение шло быстро. Начали с Товуза — 100 километров на восток от Кировакана. От Товуза 60 километров на северо-восток — и Грузия, а 360 километров на восток — и уже Баку. Была даже мысль его захватить — к середине июля в наших рядах было уже более ста тысяч человек, хотя оружия хватало едва на треть личного состава, причем и из вооруженных половина имела трофейное оружие. Так что невооруженные частично тренировались в горных лагерях, а частично шли вместе с боевыми подразделениями и вооружались по ходу дела — в том же Товузе нам досталась почти тысяча винтовок, несколько десятков пулеметов и даже батарея старых трехдюймовок — находившийся рядом с армянскими территориями город был базой для азербайджанских отрядов. Так что численность наших войск в Армении непрерывно росла, поэтому вскоре мы оформили эти отряды в Армянскую Особую Армию ЗРССР (во как !). Но на Баку с таким воинством пока лучше не переть — затопчут. Так что мы — тут, по краешку. Кстати, до начала войны Товуз назывался Траубенфельд — город был основан немецкими поселенцами еще в 1812 году и переименован с началом войны из идеологических соображений — всех этнических немцев советское правительство депортировало, впрочем, они и сами себе злобные буратины — еще в 1918 году, когда немецкие войска стояли в Грузии, немецкие поселенцы бывшей Российской Империи активно участвовали в вооруженных формированиях ГДР — Грузинской Демократической Республики — так мало того что потом не свинтили на историческую родину, так еще таким поведением подставили и немецких поселенцев в других областях — тех же поволжских немцев, которые также были депортированы после 22 июня.
А мы тем временем продвигались на юго-восток вдоль Куры и Шахадагского хребта, последовательно освобождая города и населенные пункты советского Азербайджана от той части азербайджанцев, что решили стать антисоветскими. Правда, не обходилось без эксцессов, причем и по части мирного населения — армяне еще помнили взаимную резню с азербайджанцами, поэтому относились к ним недружелюбно, я уж молчу о расстрелах попавших в плен азербайджанских националистов — мне только и оставалось посоветовать оформлять все происшествия как "убит при попытке к бегству" — типа народа у нас мало, толком охранять не можем.
70 километров до Гянджи — первой столицы АДР в 1918-19 годах, которая сейчас называлась Кировабад — мы прошли за пять дней, еще 70 до Барды — за день — посадили две тысячи бойцов на автотранспорт — вплоть до легковушек, автобусов и мотоциклов — и таким табором быстро промчались весь путь, попутно сбивая азербайджанские заслоны но не останавливаясь для зачистки — этим займутся идущие следом основные силы — мы перебросили за хребет уже тридцать тысяч человек, причем двадцать тысяч были вооружены, так что сил хватало. И этот бросок мы сделали вовремя — к Барде уже подходили крупные силы азербайджанских националистов и турок.
Сама Барда была интересным городом и имела длинную историю. Неподалеку от современного города находилась столица древнего государства Кавказская Албания, которое возникло тут еще в первом веке до нашей эры и просуществовало до середины пятого века, кода было включено в Государство Сасанидов — или на староперсидском — Эраншахр — Государство Ариев, а эта территория стала называться Арраном. Причем было непонятно, какая связь с Албанией, что находится на Балканском полуострове. Так ладно балканская Албания — древнее название Шотландии — тоже Албания, а один из шотландских островов называется Арран. В общем, везде — арии. В седьмом веке Албания получила независимость, но в начале восьмого окончательно подпала под власть Арабского Халифата, который тут же вступил в борьбу с хазарами, устраивавшими набеги на Албанию — дело закончилось захватом хазарской столицы в 737 году, после чего хазары присмирели. В десятом веке Барда был зажиточным городом, находившимся под властью одного из арабских эмиратов. И вот в 944 году три тысячи русов пришли в город со стороны Каспия и за час разогнали городскую дружину в 600 человек и пятитысячное городское ополчение — местные привыкли воевать с армянами и ромеями, поэтому считали победу уже у себя в кармане и были беспечны. А тут — русы, которые не раз били тех самых ромеев — совсем другая война.
Причем русы были частыми гостями на Каспии — сначала в качестве купцов, а со второй половины девятого века стали устраивать и набеги — первый набег они совершили примерно в 864 году, когда дейлемиты — племя из горного Гиляна — разрушило один из городов на южном побережье Каспия, а у русов там была фактория — вот они и пришли мстить. Правда, тот набег был неудачным и все погибли. Но это было лишь начало. Подросло следующее поколение, и в 912 году 16 русских кораблей нападают на Абаскун — само нападение было удачным, но ночью правитель Муганской степи — региона южнее Баку — разбивает отряд русов. На следующий год пришла еще большая сила — и снова сам набег был удачным, но уйти опять не удалось — местные устроили засаду и всех перебили. В 913 году пришла уже силища — 500 кораблей по 100 воинов — и разнесла на кусочки все южное а затем и западное побережье Каспия. Местные снова попытались напасть ночью, но тут уже последовала неудача и многие были убиты. Русские же, простояв на островах несколько месяцев, пошли обратно, так как совершать набеги стало уже сложно. Но на обратном пути были хазары. Русские, как и было оговорено, отдали им половину добычи за то, что они пропустили их на Каспий, но хазарская гвардия хотела покарать русских за смерть своих единоверцев-мусульман, к мусульманам присоединились и местные христиане — видимо, им набеги также сильно мешали — и в трехдневной битве русам пришлось отступить — вверх по Волге ушло не более пяти тысяч человек — десятая часть от начавших поход, еще небольшая часть ушла пешком и погибла в землях Волжских Булгар.
Походы прекратились до 943 года — незадолго до этого князь Олег — видимо, тот самый, по наущению византийцев захватил хазарский город на берегу Керченского пролива, хазары его отбили и заставили Олега пойти на Константинополь (интересно, как им это удалось ?), где византийцы сожгли русский флот, и Олег, чтобы якобы не в силах вернуться на родину после такого поражения, отплыл в Персию. Они-то и захватили Берду, где заявили местным жителям, что остаются тут надолго, а то и навсегда, и если кто хочет — может шуровать на все четыре стороны, а кто не уйдет — должен подчиняться. Ушло мало народа, подчиняться тоже никто не хотел, наоборот — мусульманские низы даже стали бросать в русов камнями, да и окрестности были неспокойны. Ну, не хотят по хорошему — по плохому хуже будет — русы устроили резню — в живых осталось только десять тысяч жителей, которых посадили в крепость под замок, чтобы те выкупали себя. Денег или желания выкупать нашлось далеко не у всех, и тогда русы перебили и остальных — лишь немногие смогли сбежать по сточной канаве. А тут к городу подошло 30-тысячное войско правителя этих земель — многочисленные атаки результата не дали, лишь хитрость с ложным отступлением позволила выманить отряд русов в 700 человек и всех их перебить — видимо, уже у наших возникло шапкозакидательное настроение, вот и погорели. Зарваться — это один из моих вечных ночных кошмаров. Но осаждавшие не смогли воспользоваться плодами этой победы — им пришлось отходить, так как в Сирии поднялось восстание против арабов, поэтому мусульмане оставили на осаде только четыре тысячи воинов. Но тут и у русов началась эпидемия дизентерии, больше выгадывать было нечего — обосноваться не получилось, и русы на своих кораблях (видимо, стояли в черте города под охраной) ушли обратно к Каспию.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
