Повозившись на постели, Макинтош просунул одну руку под голову кобылки и, приобняв ее, плотнее придвинулся всем телом. В ответ на это, земная пони вольготно устроилась на плече брата и одной рукой обхватила его торс.
Какое-то время они лежали молча, вслушиваясь в стук колес поезда и ощущая уютное тепло. Затем, когда покачивание вагона уже почти убаюкало вестника Бога Пороков, Джек решила продолжить разговор:
— Помнишь, как в жеребячестве... Ну, когда мама и папа... Когда мы остались с бабушкой...
— Помню. — погладив свободной рукой по голове кобылки, отозвался "рыцарь порока".
— Я была очень рада, когда ты ко мне пришел. — после еще одной паузы, продолжила говорить младшая сестра красного жеребца. — Для меня и Блум, ты стал больше, чем просто старший брат. Сестренка даже пару раз оговаривалась, называя тебя папой...
— Серьезно? — удивление даже не пришлось изображать.
— Угу. — прижавшись мордочкой к груди вестника Бога Пороков, земная пони негромко прошептала. — Наверное, неправильно так говорить, но я рада, что ты изменился. Маки... ты ведь позаботишься обо мне?
— Конечно позабочусь, сестренка. — уверенно отозвался "рыцарь порока". — Все будет хорошо.
В эмоциях, которые кипели в душе кобылки, воплощение алчности даже не пытался разобраться. Определив общий настрой Эпплджек, он удобнее устроил ее у себя на плече и, обняв обеими руками, стал погружаться в сон, собираясь отложить решение всех проблем хотя бы до утра.
— Спасибо. — шепнула Джеки, в свою очередь обвивая руками торс жеребца.
* * *
Проснувшись рано утром, Сноу Лайт перевернулась на спину и скинула одеяло, оставаясь лежать на кровати совершенно нагой. Опустив взгляд на заметно округлившийся живот, она осторожно погладила ладонями белую шерстку, при этом задумчиво закусив нижнюю губу.
Сегодня из Мэйнхэттена возвращались Биг Макинтош и Эпплджек, так что накануне вечером, дом подвергся тщательной уборке под руководством Гренни Смит. Пожилая земная пони, сильно сдавшая в плане здоровья за последнюю пару лет, успешно привлекла к труду на благо семьи Эппл свою внучку Эпплблум и ее подруг, благодаря которым жилые комнаты практически сверкали.
"Деловая хватка у Маки от бабушки, но умножена в несколько раз".
Спустившись с кровати и накинув розовый халат (подарок Каденс), белая пегаска вышла из спальни и сперва заглянула к дочери, все еще сладко сопящей в своей кроватке, установленной в комнате для жеребят. Маленькая красная крылатая пони, скинув с себя одеяло, свернулась клубком и, укутавшись в небольшие пока что крылышки, увлеченно жевала уголок наволочки, при этом имея умилительно счастливое выражение мордочки.
Убедившись, что пока что здесь не нужна, старшая летунья спустилась на первый этаж и направилась в ванную комнату. После водных процедур, ее копытца направились на кухню, где уже хозяйничала полностью одетая в свое обычное платье с передником пожилая земная пони.
— Доброе утро. — поприветствовала старшую пони младшая.
— Доброе утро, дорогая. — растянув губы в улыбке, Гренни Смит поставила на стол блюдо с сырниками, миску сметаны и большую кружку молока. — Хорошо спалось?
— Немного холодно. — шутливо поежилась обладательница рубиновых глаз.
— Ну это ничего: едет уже твоя грелка. — подмигнув пегаске, земная пони села на стул с другой стороны стола и, оперевшись рукой о столешницу, как-то мечтательно произнесла. — Дом скоро придется расширять...
— Зачем? — Сноу Лайт удивленно вскинула брови, примериваясь к пухлому сырнику.
— Не верится мне, что вы с Маки на двух жеребятах остановитесь. — пожилая кобыла, хитро прищурившись, подмигнула своей крылатой собеседнице. — Да и про Джеки с Блум забывать не стоит: я еще надеюсь погулять на их свадьбах и понянчить правнуков с их стороны.
Когда Гренни Смит произносила последнюю фразу, уши летуньи прижались к голове, но прежде, чем земная пони это заметила, вернулись в обычное положение. Сама же обладательница рубиновых глаз внезапно почувствовала, что аппетит пропал.
— Что-то не так? Неужели не вкусно? — заметив, что младшая пони перестала есть, старшая Эппл изобразила беспокойство на мордочке.
— Все вкусно, просто у меня ощущение какое-то... — смущенно опустив взгляд к столу, Сноу Лайт позволила нескольким прядям гривы упасть на мордочку.
— Это ничего: во время беременности и не такое бывает. — поспешила успокоить пегаску пожилая пони. — Вот меня в свое время тянуло на соленые яблоки... А после родов я понять не могла, как их ела. Знаешь, дорогая, я рада тому, что ты вошла в нашу семью. Мне будет намного спокойнее уходить на вечно-зеленые луга, зная, что за моими оболтусами есть кому присмотреть.
Некоторое время они сидели в тишине, затем летунья встрепенулась и поднялась из-за стола со словами:
— Эпплроуз уже, наверное, проснулась. Пойду, проверю.
— В комнату к Эпплблум постучи. — произнесла в спину младшей кобыле Гренни Смит. — Хватит ей уже бока отлеживать.
...
Утреннее солнце стремительно поднималось к зениту, теплый ветер трепал листву деревьев и кустов, а также гривы спешащих по своим делам пони. На платформе Понивильского вокзала, ожидая прибытия поезда из Кантерлота, собралась небольшая толпа встречающих: Сноу Лайт и Эпплблум, Гренни Смит, на руках у которой находилась Эпплроуз, Рарити и Свитибель (на правах подруг жены и младшей сестры), Эльвира, решившая лично обеспечивать защиту семьи нанимателя, Сан Шоу и Пинки Пай, у которой выпал выходной.
— Дорогуша, не свались на дорогу. — ни на что особенно не надеясь, произнесла, обращаясь к розовой земной пони, белая единорожка.
— Все будет хорошо, не беспокойся. — беспечно отозвалась кобылка, грива которой была похожа на сладкую вату. — Всем достались флажки?
— Дя! — первой откликнулась Эпплроуз, демонстративно взмахивая означенным предметом, на котором белыми буквами на красном фоне было написано три слова: "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ!".
— Приветствие все помнят? — подпрыгивая от нетерпения, не унималась известная во всем Понивиле "вечериночная пони".
— Помним-помним. — Сан Шоу устало закатил глаза к небу, словно бы спрашивая у него, зачем вообще здесь находится.
— Гав! — Стил, размахивая пушистым хвостом, подбежал к Эпплблум и уселся у ее ног, вывалив изо-рта длинный язык.
— Привет, пушистик. — переместившись к псу, обладательница розовой шерстки с счастливой улыбкой потрепала его по макушке и за ушами. — У всех...
— Пинки, ты — тиран. — вздохнула Блум.
— Нет. — мотнула головой вечериночная пони. — Я — Пинки Пай.
Громкий протяжный гудок прервал все разговоры и членам встречающей делегации пришлось построиться в одну шеренгу. Розовая земная пони тем временем развернула широкий приветственный плакат и раздала принесенные с собой хлопушки. Когда же подъехавший поезд остановился и из дверей вагона на платформу шагнул высокий и широкоплечий красный жеребец, на руках у которого находилась светлогривая земная пони, относительную тишину разорвали глухие хлопки и хор голосов, выкрикивающий приветствия.
Биг Макинтош, обсыпанный блестками с ног до головы, с невозмутимым выражением морды осторожно поставил сестру на ноги, при этом продолжая придерживать ее одной рукой. Рядом тут же оказалась Эпплблум, стиснувшая сестру в объятьях, а когда она отстранилась, подошла Гренни Смит с Эпплроуз.
— Пливет, тетя. — маленькая красная пегаска, размахивая флажком, широко и радостно улыбалась.
— С возвращением, дорогая. — пожилая кобыла, на глазах у которой выступили слезы, передала правнучку на руки ее отцу, а сама обхватила за плечи внучку, прижимая ее к себе.
...
Тем же вечером, когда гости разошлись (Рарити обещала вернуться завтра, чтобы снять мерки для костюмов Эпплджек, а Пинки угрожала в ближайшие дни устроить грандиозную вечеринку в "Сахарном уголке"), а домочадцы разбрелись по комнатам, Сноу Лайт и Биг Макинтош устроились в креслах гостиной, дожидаясь, пока останутся одни.
— И о чем ты хотела поговорить? — вестник Бога Пороков облокотился на спинку сидения, поставив локти на подлокотники и сцепив пальцы рук в замок.
— Маки... — белая пегаска положила правую ладонь на живот и, опустив мордочку, совсем тихо произнесла. — Это не твой жеребенок.
В гостиной повисла напряженная тишина, которую, казалось, можно ощутить физически. Белая пегаска была готова к разной реакции мужа, но не к ее отсутствию, которое заставляло волноваться все сильнее, начиная дрожать от раздирающих изнутри эмоций...
Поднявшись на ноги, не произнося ни слова, чем заставил летунью сжаться еще сильнее, "рыцарь порока" неспешно обошел кресло жены и, остановившись позади спинки, положил свои ладони на покрытые белой шерсткой плечи. Приложив некоторые усилия, красный жеребец заставил крылатую кобылу откинуться назад, после чего сам наклонился вперед и скользнул руками вниз, сперва обхватив пальцами тонкую шею, затем по-хозяйски сжав упругую грудь, а остановился только на выпирающем животе.
— Что бы ты там себе не думала, но жеребенок — мой. — твердым голосом произнес на ухо Сноу Лайт Биг Макинтош. — Ты — моя и любой твой жеребенок также принадлежит мне.
— Маки, я... — попыталась заговорить белая пегаска, но была перебита.
— Переспала с другим жеребцом? — ехидно спросил вестник Бога Пороков. — Учитывая то, что ты знаешь о моих похождениях, подобное можно было предугадать.
— Ты... не сердишься? — решившись поднять взгляд, летунья чуть повернула голову и встретилась с почти светящимися изумрудным огнем глазами "рыцаря порока".
— Я в бешенстве. — жарко прошептал красный жеребец, все тело которого было напряжено до состояния камня. — Но к счастью для нас обоих, мои эмоции служат мне, а не наоборот. Дорогая, я многое могу простить, кроме предательства, и меня радует то, что ты решила признаться прежде, чем мне удалось узнать правду самому. А сейчас... Рассказывай все, а потом я решу, как нам быть дальше.
ПОРОЧНЫЕ РЕШЕНИЯ
ПОРОЧНЫЕ РЕШЕНИЯ.
На первом этаже "Дикого яблока", в кабинете для особых клиентов, за столом, уставленным бутылками с напитками и вазами с закусками, разместившись на мягких бархатных диванчиках, друг напротив друга сидели красный земной пони и желтый единорог. В дальнем от входа углу, на невысокой тумбочке стоял радиоприемник, заполняющий комнатку приятными для слуха звуками музыки, тусклый светильник под потолком освещал только стол и окружающую его мебель, оставляя в тени стены и углы.
— Выпивка, еда, приятный полумрак... Маки, ты не забыл, что я не кобылка? — Сан Шоу ехидно скривил губы в усмешке. — Мы, конечно, друзья, но давай останемся просто друзьями.
— Тьфу на тебя. — вестник Бога Пороков изобразил гримасу отвращения на морде.
— Да не кривись ты так. — собеседник широко усмехнулся и взлохматил гриву растопыренными пальцами правой руки. — Я знаю, что жеребец в полном расцвете сил для разных противных пони как мед для мух...
— Тьфу на тебя еще раз. — "рыцарь порока" прищурился и с весельем в голосе спросил. — Дружище, а ты в курсе, что мухи летят отнюдь не на мед?
— Противных не спрашивают. — изобразил обиду Сан Шоу, но через пару секунд снова расплылся в улыбке. — Давно мы так не сидели, вечно все дела да дела...
— А еще кобылки... — поддержал приятеля красный земной пони.
— И суки. — покивал желтый единорог. — А я слышал, еще и бизониха где-то на горизонте маячит.
— Не мы такие, жизнь такая. — развел руками Биг Макинтош. — Давай отложим эту тему?
— А давай. — легко согласился собеседник. — Что нам, двум здоровым взрослым жеребцам, кроме самок и поговорить не о чем, что ли?
Разлив по первому стакану алкоголя, вестник Бога Пороков и желтый единорог чокнулись и сделали по несколько больших глотков, тут же притянув к себе миски с салатами...
— Знаешь... — Сан Шоу взмахнул бутербродом с красной икрой и маслом, словно бы дирижируя играющей музыкой. — Порой, ходя по нашему городку, я совершенно не узнаю Понивиль. Новые магазины, кафе, училище это твое...
— И не напоминай. — поморщившись словно от зубной боли, красный жеребец стянул с подноса еще один бутерброд, попутно подхватив новую бутылку в замен той, которую они уже опустошили. — Я уже временами жалею, что вообще вышел с этим предложением. Проще было бы нанимать кристаллургов со стороны, пусть и пришлось бы раскошелиться.
— Инициатива имеет инициатора? — единорог хохотнул, отправляя в рот последний кусочек угощения, затем откинулся на спинку дивана и закинул за голову левую руку. — А если серьезно: это уже не город моего детства. Слишком шумно и оживленно стало...
— Так разве же это плохо? — Макинтош изобразил удивление, вопросительно изогнув брови. — Выпускникам школы теперь не приходится уезжать из дома на заработки, а в последнее время даже те, кто уехали раньше, начали возвращаться, а иногда и не одни.
— Не понимаешь ты мою тонкую душевную натуру. — печально вздохнул собеседник, свободной рукой подхватывая стакан, чтобы протянуть его к бутылке. — Давай за понимание?
— Давай. — согласился вестник Бога Пороков. — А потом за непонимание...
Вазы и тарелки постепенно пустели, бутылки так же лишались содержимого с завидной скоростью. Музыка продолжала заполнять помещение, не позволяя установиться тишине во время пауз между разговорами.
— Знаешь, как я хотел тебе морду набить после того, как мы вернулись из деревни алмазных псов? — порядком набравшийся Сан Шоу, наклонившись к столу и уперев локти в столешницу, слегка затуманенным взглядом посмотрел на своего собеседника. — У меня же из-за тебя, морда ты бесстыжая, еще дней пять коленки тряслись.
— Так что же не набил? — в отличие от приятеля, Биг Макинтош, откинувшийся на спинку своего диванчика и поигрывающий стаканом крепкого вина, зажатым пальцами левой руки, выглядел совершенно трезвым, будто бы и не пил наравне с единорогом.
— Я что, похож на больного? — возмутился обладатель рога. — Мало того, что ты можешь в землю втоптать даже не вспотев, так это еще и на работе скажется. Я, знаешь ли, уже привык себе почти ни в чем не отказывать.
— Оно и видно. — удовлетворенно хмыкнул вестник Бога Пороков. — Скажи, друг мой... почему ты до сих пор не женился на Чери? У вас вроде бы все к тому и шло...
— А... — Сан Шоу неопределенно махнул рукой. — Достала. Все пилит и пилит, пилит и пилит... Не кобылка, а пила на магической тяге!
— Это серьезно. — с умным видом покивал "рыцарь порока", оценив степень опьянения собеседника и уровень воздействия некоторых химических добавок (от которых сам предварительно принял антидот). — Почему же тогда не порвешь с ней окончательно?
— А сам не понимаешь? — собеседник криво усмехнулся. — Удобно мне с ней, так что и менять ничего не хочется. На меня ведь, как на тебя, кобылки табунами не вешаются... Ик! Налей-ка еще по одной.
Красный жеребец выполнил просьбу единорога и они выпили, затем закусили.
— Как ты Сноу Лайт в постель затащил? — беспечным тоном, словно спрашивал о погоде, поинтересовался Биг Макинтош. — Только давай с подробностями, а то мне же интересно.
