Вестник порока

ПРОЛОГ.

В кажущейся бескрайней тьме бездны, в которой самые яркие звезды рисковали затеряться бесследно и затухнуть под давлением жестокой необъятной силы, из ниоткуда в никуда плыла мраморная шестиугольная плита. На платформе стоял высокий белый трон, на котором в расслабленной позе сидело драконоподобное существо с явным родством со змеями.

Драконья голова с шестью парами коротких рогов возвышалась на длинной шее, которая росла из мускулистого торса с широкими плечами и увитыми жгутами мышц когтистыми руками (или же все-таки верхними лапами?). Вытянутое туловище переходило в длинный хвост, оканчивающийся треугольным костяным наконечником, который кольцами свернулся на ступеньках трона, а короткие, но сильные трехпалые ноги (нижние лапы?) опирались на подставку, вырезанную из черепа какого-то монстра. Угольно-черная шкура хозяина домена, была пронизана сетью пульсирующих алых линий, отдаленно похожих на трещины, из которых светили потоки лавы.

"Как я прекрасен!".

"Не спорю, но все же давай займемся делом, пока мой слуга не помер от старости".

"Он же дух".

"Я знаю, однако это не причина тянуть".

Хмыкнув на слова своего второго "я", фокусирую взгляд золотых глаз с вертикальными щелевидными зрачками на молодо выглядящем золотом единороге, за спиной которого красовались полупрозрачные крылья (что свидетельствовало о его потенциале стать аликорном в ближайшие пару сотен лет). Голден Руно стоял на коленях, склонив голову, и терпеливо ждал моего решения, умело подавляя волнение и проявления своего порока, являющегося сутью его души.

— Мой верный жрец... Мой первый герольд. — Произношу последние слова, словно бы пробуя их на вкус. — Ты был первым, кто пошел за мной и остался верным, невзирая ни на что. Скажи, "рыцарь порока", готов ли ты и дальше служить мне, неся мою волю в мир и укрепляя мое могущество?

Мой голос рокотал, подобно далеким раскатам грома, заставляя пространство вибрировать от наполняющей его мощи. В принципе, можно было обойтись и без подобных эффектов, но я не смог отказать себе в удовольствии добавить немного театральности.

"Влияние духа тщеславия?".

"Я и раньше любил "пускать пыль в глаза"".

— Я готов, господин. — Без сомнений, с твердой уверенностью в своих словах, отозвался мой первый жрец.

— Я не сомневался в тебе, вестник порока. — Оскаливаюсь в усмешке и, подняв с подлокотника правую руку, щелкаю пальцами, заставляя появиться рядом с троном высокую черную кобылу с рогом и крыльями. — Голден Руно, дух алчности, я — Дискорд, бог пороков, герцог безумия и лорд хаоса, поручаю тебе важную миссию: неси мою волю в иной мир, создай оплот моей веры и открой путь для меня, для новых завоеваний.

"Не слишком высокопарно прозвучало?".

"В самый раз".

— Господин, для меня огромная честь... — Жеребец поднял голову и, посмотрев на меня, спросил. — Могу я узнать подробности задания?

"Деловой подход".

"Лучше мог бы справиться только жадность".

"Алчность более "гибкий", так что лучше освоится в новых условиях".

— Разумеется, мой верный вестник. — Кладу ладонь правой руки на голову черной аликорна, которая молча уселась рядом с троном и стала с интересом рассматривать моего собеседника. — Будет тебе известно, что наш мир — это не единственное место, где живут разумные существа. В бесконечности междумирового пространства, бесконечно далеко и в то же время невероятно близко от Эквуса, отделенные друг от друга и от внешних угроз мощнейшими барьерами, существуют миры, населенные самыми разными расами. Одни из них похожи на пони, грифонов и минотавров, другие отличаются настолько, что в них сложно признать сродство хоть с чем-то знакомым... Но в данный момент нас интересуют именно те миры, что являются отражениями Эквуса.

Когтистыми пальцами почесываю Найтмер за ушами, вызывая тем самым довольное урчание моей дочери. От удовольствия кобыла даже зажмурилась и чуть раскрыла крылья.

— Миров, являющихся копией нашего, отличающихся лишь в деталях, даже больше, чем ты можешь себе вообразить, но на фоне общей численности вселенных, их невероятно мало. — Мысленно одергиваю себя, чтобы не начать философствовать и в итоге не запутать своего слугу еще больше. — Сейчас ты отправишься в иной мир, где так же существуют принцессы аликорны, Дискорд, являющийся лишь моим бледным подобием, а, возможно, когда-то жил и твой двойник. Я дам тебе силу, которая поможет освоиться в новых условиях и даст возможность осознанно контролировать свое развитие, но до момента открытия стабильного прохода более ничем помочь не смогу. Всю информацию о местных реалиях тебе придется добывать самостоятельно...

— Я готов, господин. — Единорог поднялся с колен и гордо выпрямился. — Не сомневайтесь: я вас не подведу.

— Верю. — Усмехаюсь уголками губ. — Потому и отправляю именно тебя.

"А еще, я подстрахуюсь на случай того, если ты вдруг решишь меня предать".

"Думаю, он учитывает вероятность подобного. Все же не первый год мне служит".

С моей левой ладони сорвался сгусток алого тумана, который за секунду преодолел разделяющее нас расстояние и впитался в грудь жеребца, заставив его золотую шерстку сменить свой окрас на светло-рыжий. В тот же миг, с рога Найтмер, прямо в лоб Голдена Руно прилетел луч черной энергии, создавший тонкую нить связи между их разумами.

— В критической ситуации ты сможешь связаться со мной через мою дочь, но постарайся не злоупотреблять этой возможностью. — Щелкаю пальцами левой руки, создавая позади духа порока белую арку, внутри которой серебром переливалась гладкая зеркальная поверхность. — Ступай, мой первый вестник, и помни: чем больше силы и влияния ты наберешь, тем скорее я смогу проникнуть в новый мир.

Молча поклонившись, "рыцарь порока" развернулся мордой к порталу и замер на секунду, после чего, глубоко вдохнув (словно перед прыжком в воду), шагнул на встречу своему отражению. По зеркальной поверхности пошли волны ряби, а когда она снова стала гладкой, о том, что на платформе когда-то находился единорог, уже ничто не напоминало.

Когда мы остались наедине, черная аликорн выскользнула из-под моей руки и, не теряя времени, поспешно забралась мне на колени и удобно устроила голову у меня на груди, при этом громко по кошачьи урча. Я же обнял кобылку за талию левой рукой, плотнее прижимая к себе и пальцами правой руки стал чесать подбородок воплощения кошмаров.

— Ты слишком сильно потратился. — В голосе Найтмер прозвучали обвинительные нотки.

— Страховка на всякий непредвиденный случай, определенно стоит того. — Кончиком раздвоенного языка касаюсь носа дочери, заставляя ее расплыться в довольной улыбке.

"Теперь, осталось только ждать".

* * *

Вопреки ожидаемому, перемещение не было мгновенным: Голден в полной мере успел насладиться тишиной и одиночеством, которые составляли ему компанию на протяжении нескольких субъективных месяцев пребывания внутри овальной непрозрачной оболочки, крайне похожей на куриное яйцо. Неподготовленный разумный в подобных условиях мог бы сойти с ума, но дух порока, проживший не одну сотню лет под покровительством герцога безумия, весьма своеобразно относился к своему положению.

"Вокруг тишина и темнота, но нет чувства голода или желания спать? Значит, займусь разбором предыдущих жизней и анализом ситуации".

Если бы в домене Бога Пороков присутствовал сторонний наблюдатель, он мог бы решить, что дух алчности слишком легко согласился на задание своего покровителя, совершенно не сомневаясь и не размышляя. На самом же деле, "рыцарь порока" успел взвесить все "за" и немногочисленные "против", после чего пришел к однозначному выводу: "Лучше уж отправиться в другой мир в качестве награды за верную службу, чем в наказание за дерзость или иной надуманный проступок".

Та частица силы, которую перед отправкой даровал своему жрецу лорд хаоса, кроме того, что перестроила душу Голдена, так еще и вложила в разум новые знания, которые постепенно встраивались в цепочки ассоциаций, заполняя пробелы знаний. В основном это были сведения о том, как пользоваться новой надстройкой души, но были и упоминания о структуре мультивселенной, и многих других вещах.

"И года будет мало, чтобы все осмыслить".

Мысль о том, что, находясь в другом мире, Дискорду можно и не служить, дух алчности отбросил сразу же (все же, он не зависть и не гордыня, чтобы совершать такие глупости). В том, что покровитель как-то подстраховался, Руно не усомнился ни на секунду, да и личный опыт подсказывал, что служа богу пороков честно (какая ирония), можно добиться многого...

"И все же, умирать из-за перерезанного горла — это неприятно. Впрочем, должен признать: пьющая мою кровь прямо из раны кобылка выглядела весьма соблазнительно. Но пройти через это второй раз мне бы не хотелось".

* * *

Проникновение в мир произошло неожиданно и совершенно без спецэффектов (по крайней мере, для Голдена, находящегося внутри "Куриного яйца"). Просто в один миг дух алчности обнаружил, что находится не внутри темного овального пространства, а висит высоко в синем небе, под лучами золотого солнца и над густым зеленым лесом. Отсутствие конечностей (ног, крыльев, хвоста и даже головы) сперва вызвало дезориентацию, из-за чего мир начал вращаться с огромной скоростью, меняя местами верх и низ, но в конце концов инстинкты духовной сущности справились с порядком ослабевшими эмоциями.

"Я — шар из духовной, магической и ментальной энергии... Бывало и хуже. Как следует поступить в первую очередь?".

Обратившись к знаниям переданным Дискордом, Голден почти услышал ехидный (и от чего-то усталый), голос своего покровителя: "Найди себе тело: младенца или свежий труп".

"Ну и как я его найду? В небе уж точно ничего подобного нет и быть не может. Хотя пегасы ведь летают с жеребятами в специальных сумках?".

Желание помотать головой, чтобы отогнать дурацкие мысли, пришлось проигнорировать в виду отсутствия этой части тела. Пришлось снова обращаться к новым знаниям, дабы найти ответ на интересующий вопрос.

"Что-то после перемещения я стал туго соображать. Это же элементарно!".

Настроившись на восприятие эмоций разумных, "рыцарь порока" медленно полетел в сторону ближайшего поселения. Пусть из-за собственной сути лучше всего он "слышал" именно алчность, но и другие пороки теперь были доступны, хоть и в гораздо более слабой форме.

"Но ведь ничто мне не мешает начать развивать ту же жадность, ну или похоть".

Перспективы "карьерного роста" пьянили не хуже крепленого вина: только сейчас Голден осознал, в кого же может превратиться, если не станет ограничивать себя одним аспектом...

Вскоре показалась опушка леса, за ней река и маленький провинциальный городок, больше похожий на разросшуюся деревню. Вестник Бога Пороков уже хотел начать поиски своего нового сосуда, попутно обследуя окрестности, изучая архитектуру и самих жителей этого мира, как по сознанию резануло ощущение чьей-то насильственной смерти.

"Убийство? Нет, скорее самоубийство. Дискорд! Вот это удача".

Максимально ускорившись, дух алчности устремился к тому месту, где ощутил всплеск страха и боли, которые оборвались очень быстро (для восприятия нематериальной сущности). Краем сознания он отметил, что отлетел немного в сторону от городка и теперь находится над обширным яблочным садом, примерно в середине которого находились добротный двухэтажный дом с верандой и пара сараев (амбаров?).

"Быстрей-быстрей-быстрей! Пятнадцать минут: столько времени у меня есть для вселения, а потом тело будет уже не реанимировать. Куда дальше? Ага!".

Нырнув сквозь крышу одного из амбаров, Голден Руно на полной скорости устремился к телу, лежащему в луже собственной крови. Как выглядит новый сосуд, да и его половую принадлежность, "рыцарь порока" посмотреть не удосужился, торопясь занять свободное место, пока не стало слишком поздно.

"Успел. А теперь: восстановление".

* * *

Очнувшись, Голден Руно почувствовал внутреннее опустошение, которое свидетельствовало о магическом и духовном истощении. Знания, полученные от Бога Пороков, утверждали, что после оживления мертвого тела, даже если после смерти прошло меньше пятнадцати минут, подобное вполне нормально и минут через десять-двадцать все вернется к норме.

"Как же ломит мышцы и голову. Руки вообще чувствуются будто не мои... Руки?".

Опять же из информации, переданной покровителем, следовало, что память разумного существа сохраняется в двух экземплярах: в ментальной оболочке души и на материальном мозге. Саму душу, при должном уровне мастерства и развития, так же можно использовать в качестве хранилища информации и дополнительных расчетных мощностей, но при отсутствии ментальных структур знания быстро "выветриваются".

"И что нам говорит память тела?".

Стоило сосредоточиться, как "рыцарю порока" открылась вся недолгая жизнь некого земного пони по имени Биг Макинтош, начиная с возраста в три года и заканчивая сегодняшним днем. Донор тела оказался старшим жеребенком в семье из шести жеребцов и кобыл, членами которой, кроме него, были отец, мать, бабушка и две младшие сестры (одна младше на четыре года, другая на целых восемь лет).

Особое внимание вестник пороков обратил на то, что в этом мире существуют как земные пони, так и пегасы с единорогами, а еще грифоны, минотавры, драконы и малые народы вроде алмазных псов (без покровительства Дискорда так и оставшихся примитивными дикарями). Учитывая все выше перечисленное и более раннее предупреждение Бога Пороков, можно было сделать вывод, что где-то существуют и перевертыши...

"Возможные союзники или враги. Ну да об этом можно будет говорить только после личной встречи".

Еще одной немаловажной деталью был внешний вид аборигенов: все они являлись прямоходячими, словно алмазные псы из родного мира. К примеру у Биг Макинтоша было две ноги, оканчивающиеся мощными копытами, и две руки, заканчивающиеся четырехпалыми кистями. Вымя кобыл находились на груди, были весьма объемными и назывались...

"Груди? Вы серьезно? У создателя этого мира было своеобразное воображение, да и чувство юмора специфичное".

Перевернувшись на спину ("рыцарь порока" даже и не заметил, что все это время лежал на животе, да еще и уткнувшись мордой в доски пола), новоявленный Биг Макинтош открыл глаза и мутным взглядом уставился на потолок амбара. Крови вокруг больше не было, что не могло не радовать, рана на шее тоже отсутствовала и даже шрама не осталось.

"Только подросток мог поступить настолько смело, безрассудно, глупо и продуманно одновременно. Дискорд! Этот идиот, мир его духу, перерезал себе горло!".

Пошарив левой рукой по полу, жеребец нащупал кухонный нож, которым донор тела и оборвал свою жизнь. На лезвии, к некоторому удивлению и облегчению, следов крови так же не оказалось.

"Впору задуматься: вестник пороков ли я, прибывший из иного мира и захвативший мертвое тело, или же земной пони, ударившийся головой и навоображавший себе Дискорд знает что?".

Ответ на этот вопрос пришел немедленно: перед глазами появилась багровая табличка, по всей видимости являющаяся иллюзией, на которой был убористым почерком написан ровный текст сообщения.

===

Надстройка души "Управляемое развитие", производства фирмы "Дискорд-индастриз" приветствует вас!

Для того чтобы воспользоваться привязанным к вашей душе пространственным карманом, мысленно произнесите "Инвентарь". Чтобы убрать в пространственный карман какой-либо предмет, его следует касаться не менее пяти секунд, (это время необходимо вашей ауре дабы окутать объект и оценить его массу и объем). Для того чтобы извлечь предмет из "инвентаря", требуется мысленно представить нужную вещь и пожелать ее вытащить. Забыть, что именно и в каких количествах было убрано в пространственный карман невозможно.

Объем пространственного кармана: один кубический метр, (возможно увеличение).

Для того чтобы узнать свои текущие характеристики, мысленно произнесите слово "Статус". Дополнительные очки развития, даются за каждые пять пунктов, прибавленных к одному из параметров при помощи тренировок.

"Дискорд-индастриз" благодарит вас за то, что вы пользуетесь именно нашей продукцией и желает вам счастливой новой жизни.

И не забывайте: Бог Пороков ждет результатов.

===

"Юмор у моего покровителя не уступает создателю этого мира".

Вытянув к потолку руки, медленно сжал и разжал кулаки, привыкая к новым ощущениям. На мне была надета желтая рубашка с короткими рукавами, едва достающими до локтей, и серые свободные штаны (следы крови на одежде отсутствовали). Тело покрывала короткая красная шерстка, длина которой едва достигала пары миллиметров, когти отсутствовали, но вместо них на кончиках пальцев имелись утолщения фаланг, обтянутые тонкой чувствительной кожей, шерстка на которых почти не росла.

Память прошлого владельца тела подсказывала, что грива у меня светло-коричневая (чем-то похожа на высушенное сено), хвост такого же цвета, а глаза ярко-зеленые.

"Красавец. Если бы еще не белые пятна под глазами... Ну да магия это исправит. Жаль только придется искать единорога и оплачивать услуги".

Что вообще заставило молодого и красивого жеребца желать покончить с собой? Немного покопавшись в унаследованных воспоминаниях, я узнал, что вчера днем отец и мать Биг Макинтоша ушли в лес и не вернулись вечером, а поисковый отряд, собранный горожанами, обнаружил только два обглоданных трупа (еще и шляпу ковбойскую принесли, в качестве доказательств). Вот излишне чувствительный подросток и не выдержал: решил отправиться вслед за любимыми родителями, совершенно при этом не думая о бабушке и двух сестрах.

"У меня слов нет. Я и сам не был идеальным семьянином, но до такого не доходил".

Что вообще потянуло родителей тела в дикий лес, где кроме медведей, мантикор и других хищных тварей водятся еще и магические монстры вроде духов и полуразумных големов, называемых древесными волками? Дело в том, что яблочный сад хоть и приносил доход, но совсем не тот, который хотелось бы, а потому мать занималась приготовлением мазей, отваров и настоек, продавая их в соседнем городке Понивилле. Отец же, раз в декаду сопровождал ее на прогулке в чащу Вечнодикого леса...

"Ох уж эта жадность. Кроме Кристалл Рейна, она еще никого до добра не довела. Ха! От духа алчности это звучит лицемерно".

Приняв сидячее положение (слабость уже отступила и ей на смену пришел дикий голод), я осмотрел амбар, вдоль стен которого стояли ящики, бочки, ведра и сельские инструменты вроде лопат, грабель и молотков. В дальнем от входа конце, громоздился стог ароматного сена...

— Что я — бездомный бродяга, чтобы сено жевать? — Взгляд упал на ящик с зелеными и сочными яблоками. — Другое дело.

На четвереньках подобравшись к продуктам питания, подтянул поближе ведро для огрызков и, более не тратя времени, вгрызся зубами в буквально таящий на языке фрукт. Утолив первый голод (для чего пришлось съесть двенадцать зеленых кругляшей), начал играть с инвентарем, отправляя туда всякие мелочи и возвращая их обратно. Наконец, окончательно успокоившись, мысленно произнес:

"Статус".

===

Имя — Биг Макинтош, (вестник пороков).

Раса — земной пони.

Возраст — 12 лет.

Душа: 4 ур.

Духовная энергия: 15— 43

Разум: 2 ур.

Ментальная энергия: 29— 29

Магическое ядро: 3 ур.

Магическая энергия 10— 34

Характеристики тела.

Сила: 8

Ловкость: 6

Выносливость: 12

Телосложение: 14

Навыки.

Садовод: 3 ур.

(Заблокировано до выполнения условий).

Очки развития: 0

===

"М-да! С характеристиками души все ясно: они мои целиком и полностью. Тело же мне досталось от аборигена и, насколько я вижу, как-то по особому он его не развивал. Забавно тут физическая сила рассчитывается: сила умножается на телосложение. То-есть, если даже у меня в первой характеристике будет сотня, а во второй единица, то меня без лишних усилий уложит тот, у кого в обоих параметрах по двадцатке. Выносливость и ловкость рассчитываются так же".

Сами собой в голове появились знания, что физические характеристики в среднем доходят до двадцати пяти, а чтобы преодолеть этот естественный рубеж, необходимы очки развития. У пегасов и единорогов лимит естественного развития доходит до двадцатки (лишь ловкость у летунов достигает тридцати единиц). Из этого следовало, что дополнительную возможность усиливаться ни в коем случае нельзя расходовать, пока своими стараниями не доберусь до верхней планки расы...

"Так: нужно возвращаться домой. У меня там две малолетние кобылки без присмотра, а я тут рассиживаюсь".

Поднявшись на ноги и поймав равновесие, делаю первый неуклюжий шаг...

— Это будет тяжелее, чем я думал.

В НОВОЙ ШКУРЕ

В НОВОЙ ШКУРЕ.

— Ну, читай.

— Т... Тыб-ло... ко. Тыблоко...

— Молодец.

— Но ведь нет такого слова!

— А вот и есть.

— А вот и нет!

— А вот и есть.

— А вот и нет!

— Есть.

— Нет.

— Нет.

— Есть... Ой. Я хотела сказать...

— Что за шум?? — Распахнув входную дверь, из-за чего в дом ворвался теплый летний ветер с запахами цветов и зелени, на пороге дома Эпплов появилась Гренни Смит.

— Бабушка! — Эпплблум спрыгнула с коленей брата и, подбежав к пожилой кобыле, радостно повисла у нее на руках, тут же не забыв пожаловаться. — А Маки влет! Он говолит, что есть слово "тыблоко".

— Маки... — Усадив внучку на сгиб правой руки, Гренни Смит с наигранной укоризной посмотрела на старшего внука. — Разве есть такое слово?

— Раньше не было, теперь есть. — Жеребчик безмятежно пожал плечами и показал белый лист бумаги, на котором крупными буквами было написано: "Тыблоко". — Вот видите? Бумага не врет!

— Влушка. — Маленькая кобылка, одетая в широкие серые шорты и белую футболку, обиженно надулась и показала брату язык.

— Блум. — На этот раз укоризненный взгляд от бабушки Достался уже внучке. — Не врет, а шутит. А где Эпплджек?

— Колдует на кухне. — Биг Макинтош поднялся со старенького дивана, на котором до этого сидел с сестрой и направился к двери, из-за которой доносился звон сковородок и тарелок.

— Сестленка не умеет колдовать. — Исключительно из чувства противоречия, возразила Эпплблум.

— Колдовать можно по разному. — Не оборачиваясь, подняв указательный палец правой руки к потолку, многозначительно заявил жеребчик.

— Ты уж прости брата. — Заговорщическим шепотом, так, чтобы слышал и внук тоже, зашептала Гренни Смит. — Он ведь хороший...

Младшая кобылка состроила уморительно-серьезное выражение мордочки и кивнула, после чего добавила:

— Только глупый.

Сам обсуждаемый на подобные слова лишь хмыкнул, чего не заметили ни его младшая сестра, ни бабушка, которая, поставив внучку на пол, парой движений разгладила складки на длинном зеленом платье, в которое была одета. На губах пожилой кобылы появилась искренняя легкая улыбка, все же ее не могло не радовать, что в столь трудное время для семьи жеребята не стали запираться в своих комнатах, а, наоборот, в меру сил поддерживают друг друга.

* * *

Уже наступил вечер и закончился ужин. Бабушка забрала Эпплблум в свою комнату и теперь читала сказку на ночь, а Биг Макинтош, убедившись, что никто не помешает, решил поговорить со своей второй младшей сестрой (старшей из двух).

К облегчению "рыцаря порока", Эпплджек, хоть и была младше его нынешнего вместилища, но оказалась более рассудительной и ответственной, а потому, вместо мыслей о разных глупостях (вроде самоубийства) взялась отвлекать Эпплблум, увлекая игрой в куклы. Когда же в дом вернулся брат, она обожгла его холодным взглядом и, заявив о том, что идет готовить, сбежала на кухню. Макинтошу ничего не оставалось, как придумывать новые развлечения для активной малышки, при этом учитывая собственную неуклюжесть в непривычном теле.

"Не откладывай на завтра то, что должно было быть сделано еще вчера".

Тот факт, что с момента вселения не прошло и одного дня, вестника Бога Пороков не смущало: в конце концов, прежний владелец тела должен был хотя бы попытаться наладить отношения со старшей из сестер. Впрочем, в чем-то дух алчности понимал жеребчика, ведь тот был молод и горяч сердцем и душой, а в голове гулял ветер и мысли о кобылках...

Постучав в дверь, Макинтош не стал дожидаться ответа и надавил на ручку. Створка легко поддалась и открылась внутрь, открывая вид на небольшую, но уютную комнатку (в семье Эппл вообще было не принято запираться). Справа от входа стояла узкая кровать, застеленная клетчатым вязаным пледом, слева возвышался массивный деревянный шкаф, у окна, за которым темнело вечернее небо, стоял письменный стол с масляной лампой на нем.

"В деревянном доме? Что об этом говорит память? Хм... Артефакторика развита плохо, магические лампы существуют, но дорого стоят и недолговечны, электричество вообще в зачаточной фазе. М-да, был бы я кристаллургом...".

Мысли пронеслись в голове за секунду и тут же были отогнаны в дальний уголок сознания. Закрыв за собой дверь, "рыцарь порока" как можно осторожнее подошел к хозяйке спальни, которая сидела спиной к входу и что-то писала, всем своим видом показывая полное пренебрежение к посетителю (а ведь еще пару лет назад она сама за ним бегала, прося поиграть или рассказать сказку).

— Эпплджек? — Остановившись позади и справа от единственного стула, Макинтош, наконец, нарушил тишину, при этом ощущая себя, будто диверсант, ползущий через поле с закопанными магическими минами.

— Уходи. — Холодно, не отрывая взгляда от школьной тетради, отозвалась кобылка, одетая в белую пижаму с рисунками зеленых яблок.

У старшей из сестер Эппл была темно-оранжевая, почти коричневая шерстка, светлая блондинистая грива (слегка отливающая коричневатым), и насыщенно-зеленые глаза. Для своего возраста она была довольно высокой и крепкой, из-за чего некоторые одноклассницы дразнили ее "дылдой".

— Хочешь, помогу с уроками? — Сделал пробную попытку начать разговор дух алчности.

— С чего вдруг? — Наконец-то оторвавшись от тетради, кобылка посмотрела на своего брата недовольным, злым взглядом. — Раньше тебя мои дела не интересовали.

— Дурак был. — Склонив голову, с нотками вины в голосе заявил Макинтош.

— Да неужели? — Насквозь фальшиво изумилась земная пони. — А сейчас внезапно поумнел?

— Может быть и поумнел. — На секунду нахмурившись, "рыцарь порока" изобразил внутреннюю борьбу, после чего опустился рядом со стулом сестры на колени, благодаря чему их глаза оказались почти на одном уровне. — Эпплджек, прости меня...

— Да пошел ты. — Отвернувшись обратно к столу, кобылка сложила руки на груди и попыталась сделать независимый вид. — Раньше как-то обходилась без старшего брата и теперь справлюсь.

"И ведь не поймешь, чего в ее словах больше: реальной обиды или упрямства".

— Все равно, прости, что вел себя как полный...

— Кретин? — Эпплджек невесело усмехнулась. — Можешь считать, что простила. А теперь уйди и дай мне доделать домашнюю работу.

— Давай помогу. — Уцепившись за слабину в броне отчуждения, "рыцарь порока" решил надавить на это место, прекрасно понимая, что если уйдет сейчас, в дальнейшем разобраться с проблемой будет гораздо сложнее.

— Да отстанешь ты от меня?! — Повернувшись всем телом к брату, земная пони слегка привстала и уперлась руками в колени, таким образом нависая над собеседником. — Кем ты вообще себя возомнил, моим отцом?

— Я — твой брат. — Спокойно встретив пылающий взгляд изумрудных глаз сестры, Макинтош тщательно отмерял громкость голоса и интонации. — Дай мне еще один шанс и я докажу...

— Да что ты докажешь? — В глазах вставшей в полный рост кобылки засверкали слезы обиды. — При первой же возможности снова сбежишь с дружками, или вообще будешь подстраивать всякие пакости!

"А вот этого почему-то не помню. Вроде бы бывший хозяин тела ничего такого не совершал... Слишком боялся того, что отец уши надерет, а затем еще и выпорет ремнем. Впрочем, сестре, наверное хватало и того, что он ее от приятелей не отгораживал".

— Если хочешь, бей. — Опустив голову так, чтобы пряди гривы упали на морду, приглушенным голосом предложил дух алчности. — Я заслужил.

Стоило это произнести, как в челюсть слева прилетел не сильный удар маленького кулачка. Голова жеребчика дернулась, но он не издал ни звука, да и дальнейших действий со стороны Эпплджек не последовало.

Подняв взгляд, вестник Бога Пороков увидел, как маленькая земная пони, прижав ладони к мордочке, тихо вздрагивает и плачет. Поднявшись с пола, он подхватил кобылку на руки и, усевшись на освободившийся стул, удобно устроил на своих коленях.

— Все будет хорошо, сестренка. — Тихо шептал на ухо Эпплджек ее старший брат, левой рукой гладя по голове и спине, а правой крепко прижимая к себе. — Теперь все будет хорошо.

Кобылка, забыв о своей злости, словно в спасательный круг вцепилась в рубашку Макинтоша, мордочкой уткнувшись ему в грудь. Она плакала минут десять, после чего пригрелась и успокоилась, а затем заговорила тихим хриплым голосом:

— Не будет, Маки... Хорошо уже ничего не будет. Мама и папа, они уже не вернутся... Понимаешь? Они не вернутся... А бабушка... Знаешь, я так радовалась когда пошла в школу, думала, что найду много друзей, буду проводить время с старшим братом, большим и сильным... Почему, Маки? Что я сделала не так? Почему, когда надо мной смеялись одноклассники, а старшие жеребята отнимали игрушки, тебя не было рядом?

"Потому что он сам был жеребенком, которому хотелось бегать и играть с друзьями, а не присматривать за глупой младшей сестрой, у которой на уме только разные кобыльи глупости. М-да... Не отвечать же этот бред?".

— Прости, Джеки. — Жеребчик потерся носом о макушку сестры. — Обещаю, я постараюсь стать хорошим братом и для тебя, и для Эпплблум.

— Врешь ты все. — Буркнула кобылка, удобнее устраиваясь на коленях Макинтоша.

— А вот и не вру. — Наигранно возмутился дух алчности (врать ему было не по статусу, а вот недоговаривать и играть словами вполне разрешалось).

— Врешь. — Убежденно заявила маленькая земная пони.

— Не вру. — В тон ей отозвался старший брат.

— Посмотрим. — Сдалась Эпплджек, а после непродолжительной паузы попросила. — Побудь сегодня со мной.

— Хорошо. — Легко согласился "рыцарь порока".

Где-то через пол часа, старшая из сестер Эппл достаточно успокоилась, чтобы снова сесть за уроки, а с помощью Макинтоша они были закончены за рекордные двадцать минут. Остаток вечера они просидели на кровати, болтая о разных глупостях и укутавшись в один плед. Когда за окном была глубокая ночь, кобылка, наконец, уснула, при этом так и не отпустив левую руку жеребчика, будто боялась, что он уйдет, а все случившееся окажется сном.

На утро, когда дух алчности, весь помятый, но без следов бессонницы на морде, первым спустился на завтрак (сестра его выгнала за дверь, чтобы переодеться), Гренни Смит встретила его теплой улыбкой и словами: "Отец бы тобой гордился".

* * *

Стоя перед распахнутым окном, Биг Макинтош наслаждался порывами теплого ветра врывающегося с улицы в комнату, обдувая обнаженный до пояса торс. Уперев руки в подоконник, он полуприкрыл глаза веками и стал рассматривать ровные ряды деревьев яблочного сада, мысленно строя планы и отвергая их.

"Рыцарь порока" считал, что с вселением ему сильно повезло: тело земного пони хоть и не обладало рогом и крыльями, но имело неплохую наследственность, а еще вместе с ним в комплекте шли такие ресурсы, как земля с маленькой фермой по выращиванию фруктов и овощей, ну и, конечно же, семья. Да: членов семьи Эппл вестник пороков рассматривал как ценный ресурс, который ни в коем случае нельзя бездарно растрачивать.

"Кому еще можно доверить спину, если дела идут совсем плохо? Да и когда все хорошо, именно родственников можно поставить на должности своих помощников и заместителей... нужно их только подготовить и обучить".

Дух алчности понимал, что работа над взаимоотношениями с Эпплджек будет отнимать много времени, которое можно было бы потратить на что-то полезное, а, значит, более перспективно было бы сконцентрироваться на привязывании к себе самой младшей сестры, но... В бытность Голденом Руно, первый жрец Бога Пороков не привык от чего-то отказываться и теперь, когда его имя Биг Макинтош, он не собирался отказываться от своей алчной сути.

"Лишь добавлю к ней немного жадности, похоти, ярости, ну и чревоугодие не помешает".

Усмехнувшись, жеребчик сосредоточил доступные ему крохи силы в глазах и ушах, усиливая зрение и слух, что позволило обнаружить прохаживающуюся по саду Гренни Смит, выгуливающую свою младшую внучку и рассказывающую о разных сортах яблок.

"И почему меня это не удивляет?".

Что думал "рыцарь порока" о теперь уже своей бабушке? Как временный опекун она была удобна хотя бы тем, что не будет контролировать каждый шаг, что позволит уделить время не только работе в саду и по дому, но и другим делам. Кроме того, в случае, если вестник Бога Пороков где-то оступится, она сама для себя придумает объяснения его поведения, так как искренне любит свою семью и дорожит каждым ее членом. К сожалению, какой-то деловой хваткой земная пони не обладала, а потому рассчитывать на развитие семейного бизнеса пока что не приходилось.

"С другой стороны, Гренни Смит — одна из основательниц Понивиля, а потому обладает немалым влиянием в городском совете. К ее мнению вынуждена прислушиваться даже нынешняя мэр... Такой ресурс ни в коем случае нельзя потерять".

Комната жеребчика, в которой он сейчас и находился, была почти точной копией спальни сестры, лишь кровать стояла справа, а более компактный шкаф слева. Письменный стол пришлось сдвинуть в левый дальний от входа угол, чтобы получить прямой доступ к окну. В принципе, на первое время этого было достаточно, а после достижения совершеннолетия можно будет думать и о расширении.

Что из себя представлял дом Эпплов? Двухэтажное строение с открытой верандой, большим залом с высоким потолком, который играет роль гостиной, столовой и игровой для жеребят, двумя спальнями, кухней и чуланом на первом этаже и четырьмя спальнями на втором. Входя в дом с веранды, гость попадает в большой зал, справа и слева в котором расположены две лестницы, ведущие на второй этаж, где в ряд на своеобразном балкончике выстроились четыре двери. На первом этаже, как раз напротив входа, находятся три двери, две из которых ведут в жилые комнаты, а третья на кухню (слева была спальня родителей Макинтоша, справа живет бабушка, а в центре разместилась комната для готовки еды). Под левой лестницей, за невзрачной тонкой дверцей притулился чулан, под правой же находится спуск в довольно большой подвал (куда можно попасть еще и с улицы).

"Такое чувство, будто дом изначально задумывался как постоялый двор: первый этаж с двумя спальнями для хозяев, второй для постояльцев, а большой зал... Ну с ним и так все понятно".

Чердак у здания отсутствовал, зато была двухскатная крыша, из-за чего потолки на втором этаже являлись наклонными. В принципе, подобная архитектура духу алчности нравилась, так как было достаточно свободного места и отсутствовали лишние коридоры (еще с времен бытности пегасом, он любил простор, и только под конец своей предыдущей жизни, забрался в пещеры).

"Завтра нужно идти в школу... Вот уж бесполезная трата времени. Нужно будет договориться с учителем, чтобы он разрешил сдавать зачеты без посещения остальных уроков, тем более, что и причина уважительная есть: нужно помогать бабушке с работой в саду и присмотром за Эпплблум. Что делать с Эпплджек? Можно было бы и ее отпросить, но тогда придется тратить свое время на объяснение предметов, да и навыки общения, ни с кем, кроме семьи, не общаясь, она получить не сможет. Так что, пусть учится, как все жеребята. Друзья? У Макинтоша была своя компания, но с ними лучше пока что отношения свести к минимуму: на сегодняшний день пользы от них минимум... Впрочем, жеребятам, которые искренне желают помочь, тоже можно было бы найти применение, но я не хочу, чтобы они начали ко мне относиться как к зависимому от них. Лучше уж подождать, пока жеребцы и кобылки повзрослеют, но еще не наберутся жизненного опыта и уже тогда брать в оборот".

В том, что ферму нужно расширять, вестник Бога Пороков не сомневался, да и ограничиваться выращиванием фруктов и овощей было бы глупо. На первые лет десять-пятнадцать, Биг Макинтош запретил себе заниматься противозаконной деятельностью, все же слишком мало информации о мире и местном правительстве, да и криминальные боссы (если такие существуют) вовсе не обрадуются молодому конкуренту. Однако, при правильном подходе, оставаясь в рамках законов, тоже можно развернуться (доказано другими "рыцарями порока").

"На досуге нужно полистать свод законов, да и просто в библиотеке покопаться не помешает".

Для того, чтобы начать захватывать Понивиль (с чего-то нужно начинать), требовались деньги и связи. Ферма Эпплов могла дать первое, родственники и друзья могли обеспечить вторым.

Следующей темой для размышления стало собственное развитие. Качать мышцы целыми днями, заниматься бегом, акробатикой, многочасовыми медитациями, расширяющими магический резерв (которым непонятно, как пользоваться, учитывая отсутствие рога), жеребчику было откровенно лень. Нет, если бы от этого зависела его жизнь, Макинтош стал бы профессиональным спортсменом, а, может быть, даже гладиатором, но, как показывал личный опыт, далеко не всегда мускулы являются гарантией успеха.

"Вроде бы в Понивиле имеется школа танцев, да и какой-то спортивный бойцовский клуб открылся... или только собирается открыться? Не помню. Нужно будет сходить и разузнать подробнее. По крайней мере, один час в день, на развитие тела я тратить готов, ну а танцы: почему бы и нет? Нужно ведь расслабляться".

Потянувшись всем телом до хруста в позвонках, вестник Бога Пороков закрыл окно и подошел к шкафу. Распахнув дверцы, он уставился на полки и вешалки, где расположился небогатый, но добротный гардероб предыдущего хозяина тела. К сожалению, в этом мире без тряпок на теле ходить считалось неприлично, так как слишком короткая шерстка не могла скрыть интимные зоны вроде паховой области у жеребцов и вымени у кобыл.

"Нужно создать свой образ: простой, но запоминающийся. Об удобстве тоже забывать не следует".

РИТМ ЖИЗНИ

РИТМ ЖИЗНИ.

Проснувшись рано утром, Биг Макинтош потянулся всем телом, лежа в постели, затем скинул с себя одеяло и, перевернувшись на живот, поднялся на колени и локти. Сперва он сдвинул центр тяжести вперед, опуская таз и выгибая спину в пояснице, затем вернулся в прежнюю позу и опустил на кровать грудную клетку, вытягивая перед собой руки. Если бы кто-то в этот момент вошел в комнату жеребчика, то взгляду посетителя предстал бы поднятый вверх голый круп (по привычке, перешедшей из прошлой жизни, "рыцарь порока" предпочитал спать без одежды).

Размяв спину, хозяин спальни сел на край кровати и посмотрел на темнеющее за окном небо. Благодаря довольно высокому уровню развития души и большому запасу магии, его организму требовалось гораздо меньше времени на отдых, чем другим пони, да и все повреждения, вроде растяжений или синяков, заживали словно на собаке.

"Точно. Чуть не забыл".

Встав в полный рост, вестник Бога Пороков продолжил разминку: сцепив за спиной кисти вытянутых рук в замок, начал отводить их назад до предела, с неудовольствием констатируя, что собственная гибкость оставляет желать лучшего. После этого он еще два раза сцеплял руки в замок за спиной, сперва загнув левую руку над плечом, а правую под правой лопаткой, а затем левую руку под левой лопаткой, а правую над левым плечом. После этих нехитрых упражнений, в верхних конечностях появилась непривычная легкость, и даже дышать, вроде бы, стало легче.

Следующие пол часа Биг Макинтош занимался тем, что скручивал свое тело в не слишком сложные, но многочисленные фигуры, помогающие тренировать гибкость суставов и приводить мышцы в рабочее состояние. Когда же разминка завершилась, жеребчик застелил постель и уже повернулся к входной двери, чтобы отправиться вниз, но тут в памяти всплыла необходимость одеться.

"Глупый мир: даже в собственном доме не могу чувствовать себя свободно".

Натянув свободные серые шорты до колен и белую безрукавку, "рыцарь порока" распахнул створки окна, впуская в комнату прохладный утренний воздух. Вдохнув полной грудью, он позволил себе пару минут наслаждаться тишиной, запахом зелени и ощущением бодрящей прохлады.

"Красиво".

Мотнув головой, вестник Бога Пороков отогнал от себя наваждение и, отвернувшись от окна, наконец-то покинул комнату. Выйдя на площадку второго этажа, нависающую над общим залом, беззвучно ступая копытами по доскам пола, он спустился по левой лестнице и прокрался на кухню.

В помещении, где кобылы семьи Эппл готовили еду, кроме длинной печи, сложенной из белых кирпичей, занимающей стену рядом с окном, стояли стол с несколькими стульями справа от входа и шкаф с посудой слева от двери. В дальнем левом углу красовался рукомойник, вода из которого по трубе выходила прямо на улицу в специальную канавку. Рядом со столом же стояла бочка для воды, над которой висел железный ковш.

Зачерпнув прохладной воды, Макинтош залпом осушил половину ковша, остатки же вылил в ведерко над раковиной, из дна которого выступала короткая труба, перекрытая вентилем с деревянной ручкой. На столе же его уже дожидалась тарелка с оладьями, накрытая белой салфеткой от мух и пыли.

"Декады не прошло, а Гренни Смит уже привыкла к новой причуде внука".

Легкая улыбка тронула губы жеребчика, когда он приступил к раннему завтраку, попутно мысленно пробегаясь по списку дел на этот день. Тихая жизнь на ферме могла бы затянуть в рутину повседневности, лишив стремления к чему-то большему, если бы "рыцарь порока" постоянно не напоминал себе о том, что от него ожидает результатов работодатель, оправдываться перед которым совершенно бесполезно. Да и, кроме того, вестник Бога Пороков сам себя бы не простил, если бы позволил хоть чему-то встать на пути своего возвышения.

"Мыслю прямо как Гордыня".

* * *

За прошедшие с момента вселения дни, новоявленный Биг Макинтош успел сделать довольно многое, но, вместе с тем, добился невероятно малых результатов, о которых и говорить было стыдно. Для начала стоит упомянуть, что, придя в школу вместе с старшей из сестер, он проводил Эпплджек до класса (это было не обязательно, но желательно ради установления более прочных доверительных отношений), после чего ушел искать своего учителя. Пожилой коричневый единорог с пониманием отнесся к проблеме одного из своих учеников и после того, как погонял жеребчика по вопросам пройденных материалов, разрешил самостоятельно изучать следующие темы, приходя только на зачеты.

Следующим пунктом стоял разговор с жеребятами, которые в прошлом позволяли себе приставать к новообретенной сестре (среди них были и одноклассники Биг Макинтоша). Беседа прошла строго по плану: вежливые просьбы перешли в ругательства, затем наступило время рукоприкладства, ну а закончилось все посиделками за школой с парой бутылок слабоалкогольного сидра. Итогом встречи стало то, что друзья бывшего хозяина тела пообещали присмотреть за Эпплджек и, если придется, прикрыть ее от других школьников.

Домой в тот день вестник Бога Пороков вернулся в несколько потрепанном состоянии: нижняя губа распухла, на лбу набухла шишка, костяшки пальцев оказались слегка ободраны и одежда запачкана. На все вопросы Гренни Смит он отвечал, что неудачно упал...

"Упал мордой в землю, а затем еще и лбом ударился, пока вставал на ноги. М-да... Дурацкая отговорка".

Пожилая земная пони только покачала головой, обработала мазью "боевые ранения" и отправила переодеваться. Остаток дня "рыцарь порока" помогал в яблочном саду, опрыскивая деревья пахучим составом от паразитов.

Драка с одноклассниками принесла свои плоды уже тогда, когда Эпплджек только вернулась из школы: нет, маленькая кобылка не стала бросаться на шею брату, не плакала и вообще вела себя достаточно тихо, но ее взгляд, бросаемый на Биг Макинтоша, говорил о многом. Для закрепления результата, дух алчности вечером отыскал колоду карт и до поздна учил сестер играть в простейшие игры, которыми в прошлых жизнях славились его игорные дома.

"С жеребятами из школы время от времени придется проводить беседы, добавляя словам весомости при помощи безалкогольного сидра. А то ведь их память очень недолговечная и, если не напоминать об уговоре, они могут вернуться к старому поведению".

Что же касается самой учебы: для существа, прожившего не одну жизнь, вынужденного разбираться в самых разных отраслях легальной и нелегальной деятельности, лично проверяя стопки запутанных отчетов и донесений, предметы, рассчитанные на подростков, не были чем-то сколь-нибудь сложным. Больше проблем доставлял тяжелый физический труд по уходу за фермой, с чем помогали память тела и понимание необходимости работать до седьмого пота ради собственного светлого будущего.

"Когда-нибудь, накопив денег, я найму рабочих и забуду о том, что нужно самому таскать ведра с удобрениями".

Самостоятельное изучение Понивиля слегка разочаровало: тихий провинциальный городок хоть и находился относительно недалеко от Кантерлота (столицы Эквестрии), имел собственную железнодорожную станцию и оказался не таким уж и маленьким по площади, но развлечений в нем было катастрофически недостаточно. Кроме ратуши, где размещались администрация и отделение стражи, вдоль главной улицы выстроились несколько магазинчиков, пара закусочных, одна кондитерская...

"А чего я ожидал: театры, игорные дома, бордели? С другой стороны, если ниша до сих пор свободна, это значит, что ее можно будет занять".

Школа танцев размещалась на первом этаже двухэтажного особняка, окруженного аккуратным цветочным садом. Уроки вела пожилая светло-синяя единорожка, на мордочке которой застыла маска холодного высокомерия, а манеры выдавали аристократку в как минимум десятом поколении. Как несложно догадаться, учила она своих подопечных вальсу, а тех, кто действительно заинтересовался танцами, еще и балету, при этом строго следя за поведением молодых жеребцов и кобыл (к счастью, зал на первом этаже оказался достаточно просторным, чтобы без труда вместить двенадцать пони).

Уроки танцев оказались не бесплатными, но благодаря красноречию, грустной истории, а так же демонстрации искреннего восхищения танцорами, миссис Хард сжалилась над жеребчиком, согласившись в качестве оплаты брать яблоки, соки, варенья или сидр. Пожилая кобыла даже сделала исключение, взяв в группу к уже взрослым пони двенадцатилетнего подростка.

Надежды на изучение боевых искусств не оправдались: оказалось, что прошлый хозяин тела неправильно понял дошедшие до него слухи, и на самом деле в Понивиле открылся клуб легкой атлетики. Работница городской ратуши объяснила, что старая мэр города, желая повысить свой рейтинг перед очередными выборами, решила открыть спортивное учреждение, где горожане могли бы проводить свое свободное время с пользой. Ради этого на одной из боковых улочек даже построили спортзал, работать в который устроилась выпускница Кантерлотского университета, белая пегаска по имени Сноу Лайт.

После недолгих размышлений, которые сопровождались расспросами скучающей работницы городской администрации, вестник Бога Пороков попросил записать его в группу легкоатлетов (благо, за занятия не нужно было платить, так как все расходы на себя брала казна города). Таким образом, Биг Макинтош уже на следующий вечер познакомился с двадцатидвухлетней улыбчивой кобылкой, которая буквально фонтанировала энтузиазмом, не смотря на то, что подопечных у нее оказалось даже меньше, чем танцоров в группе миссис Хард.

В результате всех этих похождений, кроме работы на семейной ферме, игр с сестрами, планирующихся встреч с теперь уже бывшими одноклассниками, "рыцарь порока" обязался три раза в декаду приходить на уроки танцев и четыре раза на занятия легкой атлетикой. К счастью, дни занятий не совпадали, да и уроки начинались ближе к вечеру, так как это было удобно для взрослых жеребцов и кобыл, утром и днем занятых на своих работах.

Что можно сказать о первом занятии под присмотром Сноу Лайт? Пегаска взялась за молодого земного пони с явным намерением сделать из него гимнаста. Сперва вестнику Бога Пороков пришлось показать все, на что он способен (оказалось, что не столь уж и на многое), после чего молодая инструктор заставила заучить ряд упражнений, призванных разработать суставы и увеличить гибкость всего тела. Для демонстрации того, к чему стоит стремиться, она садилась на шпагат, ходила "колесом", скручивалась в фигуры, при виде которых Макинтош ощущал, как шерсть на загривке встает дыбом.

"Но все же, крылатой следует отдать должное: заразить своим энтузиазмом она меня смогла".

На первое время и на танцы, и на легкую атлетику жеребчику разрешили приходить в повседневной одежде, но обе новоявленные наставницы рекомендовали приобрести подходящие костюмы (гимнастическое трико и хотя бы брюки с белой рубашкой). В виду того, что молодое тело вошло в тот возраст, когда рост увеличивается едва ли не по дням, "рыцарь порока" решил не спешить с приобретением лишних тряпок, которые вскоре все равно станут малы.

* * *

Выйдя на улицу и вдохнув полной грудью, жеребчик передернул плечами и направил свои копыта в сторону амбара, расположенного левее жилого дома. Там он взял тяпку для рыхления земли и железное ведро. На улице, под выступающим козырьком крыши стояли две бочки, в которых была растворена подкормка для растений.

Рассвет Биг Макинтош встретил в саду среди яблонь, рыхля землю там, где прошлым днем показывала Гренни Смит, и поливая деревья, листва на которых потеряла насыщенно-зеленый цвет. К некоторому удивлению вестника Бога Пороков, некоторые сорта яблонь оказались очень требовательными, что окупалось великолепными наливными плодами, буквально тающими на языке, заполняя рот вкуснейшими соком и мякотью (как подсказывала память тела, отец семейства увлекался прививанием растений, пытаясь вывести идеальный сорт яблок).

После пары часов работы, спина и руки начали гудеть от усталости, а желудок, невзирая на недавний ранний завтрак, требовательно заурчал. Окинув взглядом оставшуюся территорию, требующую ухода, дух алчности решил сделать перерыв и вернулся к амбару, у стены которого и оставил свои инструменты труда.

Забежав домой, краем сознания жеребчик заметил собравшихся на кухне кобыл, сам же буквально взлетел по лестнице на второй этаж и буквально на минуту заскочил в свою комнату, где взял чистые белую футболку и зеленые шорты. Захватив из шкафа полотенце, дробно простучав копытами по доскам пола и лестницы, он вернулся на улицу, где на заднем дворе дома был установлен летний душ (четыре столба, сверху на которых возвышалась железная бочка, огороженные занавеской из грубой толстой ткани).

Скинув с себя одежду, вестник Бога Пороков открыл вентиль на всю мощь, после чего пару минут просто стоял под струями холодной воды, льющимися из прикрученной к трубе насадки от лейки. Грива вымокла в секунды, вздыбившаяся шерстка продержалась чуть дольше, горячая кровь, бегающая по жилам, застучала в висках...

"Как же хорошо!".

Само мытье не заняло много времени, а вот процесс высушивания гривы и хвоста доставил неудобств. Биг Макинтош даже задумался о том, чтобы остричься, но все же был вынужден откинуть эту идею, так как нынешний свой образ ему нравился.

Закинув грязное белье в таз для стирки, молодой (даже юный) земной пони вернулся в дом и проследовал на кухню, где звенела посудой Гренни Смит и заканчивала завтракать Эпплджек.

— Всем доброго утра. — Широко улыбаясь, жеребчик плюхнулся на стул сбоку от стола и откинулся на спинку.

— Доброе утро. — Все еще сонно отозвалась старшая из сестер, одетая в черную юбку до колен (под которой обычно носила короткие шортики, чтобы не сверкать нижним бельем во время игр на переменах), а так же белую рубашку с короткими рукавами. — Ты уже успел помыться?

— Чистота — залог здоровья. — Изобразив на морде одухотворенное выражение, тоном познавшего великую мудрость старца, заявил "рыцарь порока". — К тому же, я не только помылся, но и часть работы на сегодня выполнил.

— Вот молодец. — Гренни Смит, облаченная в домашнее зеленое платье и белый передник, поставила перед внуком тарелку с тушеными овощами, сметаной и сухарями. — Вечером снова в Понивиль пойдешь?

— Угу. — Кивнув, жеребчик прожевал первую ложку угощения и уточнил. — Сегодня занятие в клубе легкой атлетики.

— А мне туда записаться можно? — Эпплджек оживилась и устремила вопросительный взгляд на бабушку.

— Ну... — Пожилая кобыла задумалась и посмотрела на внука.

"Нашли крайнего".

Мысленно хмыкнул "рыцарь порока".

— Там почти все уже взрослые. — Словно бы сомневаясь, произнес Макинтош.

— Ну и что? — Кобылка нахохлилась, словно бы была не земной пони, а пегаской. — Тебя-то взяли.

"Я на четыре года старше тебя".

В слух же вестник Бога Пороков произнес иное:

— Я, конечно, могу поговорить с тренером, но...

— Что "но"? — Поторопила брата Эпплджек.

— Два условия. — Взгляд духа алчности стал серьезным и даже строгим. — Во-первых: твои оценки не должны опускаться ниже четверки по любому из школьных предметов.

— Легко. — Самоуверенно заявила старшая из младших сестер.

"Ну-ну... Посмотрим".

— Во-вторых: во время занятий и походов в город, ты будешь меня слушаться. — Тоном, не терпящим возражений, объявил второе условие Макинтош.

— С чего бы? — Кобылка нахмурилась и даже отложила ложку.

— Не хочешь? — "Рыцарь порока" пожал плечами. — Я тебя не заставляю, но без выполнения этого условия с собой на занятия брать не буду.

— Ба... — Эпплджек повернулась к старшей кобыле за поддержкой.

Гренни Смит улыбнулась и шутливо смахнула слезу умиления с щеки, затем растрепала внучке гриву (вызвав недовольное сопение) и произнесла негромко:

— Жеребята так быстро растут. Вот и вы уже совсем самостоятельными становитесь...

— Так что ты решила? — Хитро прищурившись, взглядом изображая веселье, старший брат подмигнул сестре, как бы говоря: "Не так все и плохо".

— Ну... ладно. — Сдалась кобылка.

— А вы ничего не забыли? — Заговорщическим голосом осведомилась пожилая земная пони.

Жеребята синхронно изобразили недоумение (впрочем, притворялся только вестник Бога Пороков).

— Я на ваше мероприятие разрешения еще не дала. — Припечатала Гренни Смит.

— Ну ба-буш-ка... — Просящим тоном протянула Эпплджек, состроив жалобную мордашку.

— Ладно-ладно, сдаюсь. — Рассмеялась пожилая кобыла, тут же погрозив внукам указательным пальцем левой руки. — Только чтобы никаких ссор и баловства. Маки, на тебе вся ответственность за сестру. Если с ней что-то случится, я тебе уши надеру. Понял?

— Понял-понял. — Словно игрушечный болванчик закивал жеребчик, всем своим видом показывая готовность к ответственности.

"Ну а привыкнув слушаться сейчас, сестренка будет легче воспринимать свое подчиненное положение когда подрастет. Главное ошибок не допустить, перегнув с строгостью или мягкостью".

— Может, ты еще и танцами заняться хочешь? — Больше в шутку, нежели всерьез, спросил вестник Бога Пороков (он сильно сомневался, что миссис Хард согласится взять еще одну ученицу за оплату в виде яблочных изделий).

— Не-а. — Кобылка скривилась. — Это скучно.

— Лучше бы ты действительно танцевала, а не дралась с одноклассниками. — Отвернувшись к рукомойнику и начав ополаскивать сковороду, с намеком на недовольство заявила Гренни Смит.

— Чуть не забыл... — Биг Макинтош щелкнул пальцами правой руки. — У столяра, Сан Лонга, сука ощенилась. Нам лайка случайно не нужна?

— Собачка? — На пороге кухни появилась Эпплблум, в своей розовой пижаме и с заспанной мордашкой, выглядящая особенно умилительно. — Бабушка, возьмем собачку?

Кому-то могло бы показаться, что самая младшая кобылка семьи Эппл совершенно случайно услышала последнюю фразу своего старшего брата, но на самом деле жеребчик специально оттягивал момент с поднятием этой темы, дожидаясь прихода "тяжелой артиллерии".

— Я подумаю, дорогая. — Пообещала Гренни Смит, начав накладывать в чистую тарелку новую порцию овощей. — Маки, Эпплджек пора в школу. Проводишь и сразу возвращайся: у нас еще полно работы в саду.

НАБИРАЯ РАЗГОН

НАБИРАЯ РАЗГОН.

— И раз, и два. — Молодая белошерстая пегаска с темно-синей гривой, собранной в "конский хвост", одетая в облегающие белые футболку без рукавов и шорты, достающие почти до колен, стоя перед группой своих учеников показывала гимнастические упражнения, звонким голосом задавая ритм. — Молодцы! И еще раз: и раз, и два...

Биг Макинтош, стоя с правого края первой линии начинающих гимнастов, совершенно механически повторял наклоны корпуса, взмахи руками и приседания, демонстрируемые наставницей. Не так давно Гренни Смит купила внукам спортивную форму, так что сейчас брат и сестра были одеты в ярко-зеленые свободные безрукавки и шорты (Эпплджек стояла в двух шагах левее брата, с сосредоточенным выражением мордочки выполняя разминочный комплекс).

За окнами спортзала дул ветер, светило солнце и сверкали белые снежные сугробы, которые за прошедшую ночь подросли еще сантиметров на десять. Зима тянулась уже второй месяц, диктуя жителям Понивиля свои условия, что, впрочем, никого не расстраивало.

Самым тяжелым для вестника Бога Пороков оказался период сбора урожая, после которого пришлось укутывать яблони на зиму. Ежегодный маленький праздник, устраиваемый семьей Эппл, носящий название "День сидра" и приносящий немалый доход, едва не был сорван из-за нехватки рабочих рук, но все же жеребчику удалось убедить старшую родственницу нанять помощников на разовую подработку.

"В следующем году, кроме продажи сидра и пирогов, а так же танцев под деревенскую музыку, нужно будет устроить розыгрыш призов, да и организовать карусели для жеребят. Если уж устраивать праздник, то не следует ограничиваться".

В спортзале было не слишком жарко, все же большое помещение требовало затрат на свое отопление, но благодаря качественной работе строителей нигде не было сквозняков, а активно двигающиеся пони буквально источали жар тел.

Взгляд "рыцаря порока" скользнул по фигуре тренера: тонкая облегающая ткань совершенно не скрывала плавные контуры, лишь подчеркивая соблазнительную упругость крупа, узкую талию, плоский живот и относительно небольшое вымя...

"Грудь".

Мысленно поправил себя земной пони. Ему все еще приходилось следить за своей речью, чтобы не взболтнуть что-нибудь не то, при этом случайно обидев собеседника (по привычке из прошлых жизней, те же кисти рук хотелось назвать копытами).

Сноу Лайт была невысокой, впрочем, как и большинство пегасов обоих полов, стройной и энергичной. Снежно-белые крылья во время занятий с мячом или на гимнастических станках она прижимала к телу при помощи широких ремней, охватывающих торс подобно сбруе. В глазах, красующихся красными радужками, всегда сверкала радость, даже если что-то не получалось...

— Все молодцы! — Хлопнув в ладоши, крылатая кобыла слегка подпрыгнула на месте и, открыто улыбаясь, продолжила. — А теперь давайте разделимся: мне нужны шесть пони для занятий с обручами и четверо для упражнений на мячах.

Постепенно, спортзал стал достаточно популярным местом, так что теперь у пегаски были целых четыре группы подопечных, приходящих в разное время и разные дни. В основном среди спортсменов были земные пони и летуны, но изредка встречались и единороги, уступающие первым в силе и выносливости, а вторым в выносливости и ловкости. Какой-то единой программы Сноу Лайт не придерживалась, ограничиваясь общей разминкой и не слишком сложными упражнениями на силу и гибкость, после чего переходила к подвижным играм (летом она обещала провести турнир десятиборье, мотивируя тем самым подопечных на всестороннее развитие).

С точки зрения вестника Бога Пороков, зима наступила очень вовремя: появилось много свободного времени на саморазвитие и работу по созданию социальных связей (работа вне дома ограничилась разгребанием снега, да доставкой некоторых яблочных изделий постоянным покупателям). Учебу в школе он решил не затягивать, так как аттестат о среднем образовании позволял получить статус почти самостоятельного члена общества, могущего приобретать недвижимость и устраиваться на работу, но вынужденного оставаться под присмотром старшего родственника или социального работника. К сожалению жеребчика, кредит в королевском банке можно было взять только после достижения возраста в восемнадцать лет, но сберегательный счет разрешалось открывать уже с десяти (других подобных учреждений, работающих официально, в Эквестрии не существовало).

"Местная Селестия крепко держит в руках финансовые потоки. Если бы это не было так неудобно лично для меня, я бы ее даже похвалил".

Кроме подготовки к сдаче экзаменов сразу за несколько лет, Биг Макинтош всерьез взялся за свою физическую форму, почти каждый день приходя в спортзал и не забывая заниматься дома. Найденные в чулане под лестницей лыжи позволили совместить нагрузку на почти все группы мышц, но внутренний голос ехидно подсказывал о том, что для достижения сколь-нибудь серьезных результатов, всего этого мало.

"Неплохо было бы обзавестись личным тренером... И я даже знаю, как это сделать".

Очередное занятие "рыцарь порока" закончил на турнике, почти успешно совершив переворот через голову и приземлившись на гимнастический мат не лбом, а коленями. О ловкости некоторых старших пони, уже успешно исполняющих "солнышко", пока что оставалось только мечтать.

Громкий свист заполнил зал, заставляя жеребцов и кобыл прекратить свои занятия и посмотреть на белую пегаску. Сноу Лайт же, убрав от губ маленький деревянный свисток, воодушевленно заявила:

— Все молодцы! На сегодня закончим. Кто хочет, можете воспользоваться душем, но не забывайте: кобылки — налево, а жеребчики — направо.

— Нормальных жеребцов налево тянет. — Негромко произнес желтый земной пони, хитро подмигнув своим приятелям.

— Я все слышу. — Заметила светло-зеленая единорожка. — Если ты и дальше хочешь оставаться "нормальным жеребцом", то пойдешь туда куда указано.

— Понял-понял. — Понивильский столяр поднял руки в защитном жесте, а когда кобыла отошла на достаточное расстояние шепотом произнес. — Никогда не злите волшебницу, особенно если она — ваша жена.

Биг Макинтош дождался, пока все разойдутся (кто-то ушел в душевые, другие поспешили в раздевалки), после чего направился к белой пегаске, начавшей расставлять инвентарь на положенные места.

— Что-то случилось, Маки? — Крылатая пони прислонила к стене несколько гимнастических матов и, выгнув спину, потерла поясницу.

— Мне... — Жеребчик изобразил смущение, отводя взгляд от обтянутой тонкой тканью груди собеседницы.

Усмехнувшись уголками губ, Сноу Лайт сложила руки на груди и, словно бы неосознанно, прикрылась крыльями. Ей, конечно, нравилось смущать своих подопечных, но не тогда, когда дело заходило о чем-то серьезном.

— Смелее. — Подбодрила жеребчика кобыла.

— Вы бы не могли мне что-нибудь посоветовать чтобы стать сильнее? — Изображать неуверенность было несложно, все же "рыцарь порока" прожил довольно долгие жизни, за которые успел научиться, в том числе, и актерскому мастерству (пусть никогда и не был в этом особенно силен, ограничиваясь самыми основами).

— Тебе кажется, что общих занятий мало? — Уточнила тренер, взгляд которой стал оценивающим.

— Понимаете... — Вестник Бога Пороков замялся и, опустив морду к полу, позволил прядям гривы упасть на лоб и глаза. — В нашей семье я остался единственным жеребцом и, чтобы защищать бабушку и сестер, должен стать сильным. Я знаю, у вас много работы и нет времени заниматься со всякими... Но, может быть, вы хотя бы что-нибудь посоветуете?

На последних словах земной пони поднял голову и взглядом зеленых глаз, полных надежды, встретился с красными глазами пегаски. Вздохнув, кобыла ласково растрепала гриву собеседника левой рукой и заявила:

— Много времени я действительно тебе уделить не смогу, но раз уж ты все для себя решил и серьезно намерен над собой работать, помочь в столь благородном деле — это мой долг. — Фраза звучала бы возвышенно и гордо, если бы не излишняя театральность, которую проявила Сноу Лайт. — Завтра ведь ты идешь на танцы?

Жеребчик кивнул и, подумав, добавил:

— После четырех часов дня.

— Угу. — Пегаска задумалась и прижала указательный палец левой руки к губам, в то время, как правую устроила под грудью. — Поступим так: пока что продолжай выполнять дома упражнения на гибкость, но не переусердствуй, а послезавтра приходи за час до общих занятий и мы обсудим твои усиленные тренировки. Договорились?

— Договорились. — Вестник Бога Пороков расплылся в улыбке, внутренне празднуя очередную маленькую победу.

— Вот и славно. — Летунья хлопнула земного пони, уже сейчас являющегося ниже ее лишь на голову, по правому плечу и подтолкнула в сторону раздевалок. — Поторопись: не дело жеребцу заставлять кобылку ждать, даже если это сестра.

* * *

Биг Макинтош и Эпплджек, одевшись в толстые вязанные штаны и свитера, куртки-пуховики и шапки с яркими помпонами вышли из спортзала на улицу, тут же почувствовав морозный ветер. Солнце уже склонилось к горизонту, так что на улочках города было не очень много прохожих, но пегасам, летающим в небе среди облаков, холод был не страшен.

"Во время активной работы крыльями, они сами могут выступать в роли печек".

Поставив на деревянные полозья, прислоненные к стене здания, санки, жеребчик кивнул сестре на сидение и произнес:

— Устраивайся, мелкая...

— Я не мелкая. — Вскинулась усталая и голодная кобылка.

— Извини, ты не мелкая. — Вестник Бога Пороков усмехнулся. — Ты — компактная.

Маленькая земная пони обиженно фыркнула, но все же уселась на санки. Старший брат взялся за привязанную к передней дощечке веревку и зашагал вдоль дороги к главной улице Понивиля, а оттуда уже к своему дому.

Поправив свободной рукой воротник свитера, "рыцарь порока" глубоко вдохнул морозный воздух, в миг заполнивший легкие и прогнавший из тела признаки сонливости. Лучи заходящего солнца сверкали на сугробах, запорошенных снегом крышах домов, да и укатанные дороги блестели ничуть не хуже. Где-то шумно кричали жеребята играющие в войну снежками, заливисто лаяла собака, из сложенных из кирпичей труб поднимались столбики белого дыма.

"Красота-то какая...".

— Маки? — Голос Эпплджек вырвал жеребчика из созерцательного состояния.

— Да, Джеки? — Продолжая шагать вперед, молодой земной пони повернул голову влево и скосил взгляд, заглядывая себе за спину через плечо.

Его взгляду предстала умилительная картина: старшая из младших сестер, прижав к груди колени и обхватив их руками, выглядывала из-под воротника своего пуховика, словно бы это было какое-то убежище. Вязанная красно-синяя шапка с пушистым помпоном на толстом шнурке была надвинута так глубоко, что почти закрывала глаза владелицы. Картину дополняли черные штаны, заправленные в своеобразные сапожки, а так же красные варежки, связанные для внучки самой Гренни Смит.

— Уже замерзла? — Макинтош вскинул брови в вопросительном жесте.

— Нет. — Кобылка отрицательно покачала головой, не прекращая смотреть на брата немигающим взглядом изумрудно-зеленых глаз, под которыми на щеках виднелись маленькие белые точки. — Поможешь мне с уроками?

— Могла бы и не спрашивать. — "Рыцарь порока усмехнулся и отвернувшись, повысил голос. — Конечно помогу. Для чего еще нужны старшие братья, если не помогать справиться с уроками? Держись крепче, сейчас будем ускоряться.

Эпплджек поспешно схватилась руками за края санок, уперлась ногами в находящуюся спереди перекладину и звонким голосом заявила:

— Готова.

Наклонив торс вперед, вестник Бога Пороков чуть согнул ноги, а затем начал плавно набирать скорость. Вскоре снег уже вырывался из-под его копыт (так же одетых в сапоги), брызгами белых хлопьев разлетаясь в разные стороны.

Когда они проносились через повороты, санки заносило в сторону, по инерции протаскивая по снегу боком, что вызывало у кобылки радостные взвизги.

* * *

Ввалившись в дом в ореоле кружащих снежинок, Биг Макинтош поставил к стене санки (полозья которых предварительно обстучал от налипшего снега), а затем начал поспешно высвобождать сестру из пуховика, в который так же набился снег из сугроба.

"Не рассчитал с заносом... М-да. Как бы мелкая не простудилась".

— Левую ногу... Теперь правую. — Стянув с копытец кобылки обувь, жеребчик несильно хлопнул ее по крупу, заставляя взвизгнуть и возмущенно вскинуться. — Бегом переодеваться, а затем на кухню. Будем чай горячий пить.

— Маки... — Эпплджек набрала в грудь воздуха чтобы произнести обвинительную тираду, но тычок указательным пальцем в живот заставил поперхнуться и закашляться.

— Кому сказано: "бегом переодеваться"? — "Рыцарь порока" навис над сестрой. — Или хочешь, чтобы я тебе помог?

— Сама справлюсь. — Обиженно буркнула маленькая земная пони, тут же поспешив к лестнице на второй этаж (она прекрасно понимала, что брат легко исполнит угрозу, как в тот раз, когда она не хотела мыться).

Звонкое тявканье раздалось из-за двери, ведущей в комнату бабушки, а затем в общий зал выбежали Эпплблум, одетая в теплую розовую пижаму, и черно-белый щенок лайки, хвост которого радостно вилял из стороны в сторону.

— Ба! — Самая младшая кобылка семьи подбежала к входу на кухню и объявила. — Маки и Джеки велнулись.

Присев на корточки, жеребчик потрепал подбежавшего щенка по голове, от чего четвероногий питомец зажмурил глаза и стал вдвое активнее размахивать пушистым хвостом, закручивающимся в кольцо.

— Охраняешь хозяйку? — Заговорщическим шепотом спросил жеребчик.

— Ррр. — Продемонстрировав маленькие еще клыки, отозвался пес.

— Молодец, Стил. — Макинтош усмехнулся и встал в полный рост. — Я на тебя рассчитываю.

После семейного ужина, когда Эпплблум и Гренни Смит ушли в комнату бабушки готовиться к сну, Эпплджек и вестник Бога Пороков направились в спальню кобылки. Уроки, заданные в школе, не отняли много времени, так что когда последняя тетрадь была отложена, брат с сестрой принялись играть в "морской бой".

Перед тем, как отправляться спать, Биг Макинтош притащил в свободную комнату второго этажа большое деревянное корыто, в которое при помощи пары ведер залил холодной и горячей воды. В планах на будущее у него было сделать из этого помещения настоящую ванную...

"Или лучше подойдет родительская спальня? Воду туда доставлять проще, да и слив организовать будет легче".

Скинув с себя всю одежду, жеребчик забрался в корыто и расслабленно откинулся на высокий бортик. Теплая вода обволакивала тело, принося мышцам расслабление, а напряженным нервам успокоение. Пришедшая в голову мысль о том, что следовало бы проверить свои характеристики, была тут же приведена в исполнение.

===

Имя — Биг Макинтош, (вестник пороков).

Раса — земной пони.

Возраст — 12 лет.

Душа:4 ур.

Духовная энергия:43-43

Разум: 2 ур.

Ментальная энергия: 29— 29

Магическое ядро: 3 ур.

Магическая энергия: 23— 35

Характеристики тела.

Сила: 9

Ловкость : 8

Выносливость: 13

Телосложение: 14

Навыки.

Садовод : 5 ур.

Атлет: 1 ур.

Танцор: 1 ур.

Очки развития: 0

===

"Еще одна единичка в какую-нибудь характеристику, и у меня будет одно очко развития. Интересно, как это вообще работает? Становиться сильнее, просто добавляя цифру в один из параметров — это как-то странно. Откуда будут браться энергия и питательные элементы на перестройку организма?".

Отогнав от себя посторонние мысли, вестник Бога Пороков закрыл глаза и погрузился в легкую дрему. В конце концов, он уже для себя решил, что до предела будет развивать свое тело естественным путем и только в крайнем случае начнет пользоваться подспорьем в виде свободных единиц характеристик.

ФИГУРА МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ

ФИГУРА МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ.

Лежа на деревянной скамье, устроив голову на небольшом возвышении, одетый в темно-синюю облегающую майку и такого же цвета шорты до колен, шестнадцатилетний ярко-красный земной пони занимался тем, что толкал от себя гриф штанги, на котором висело по два двадцатикилограммовых "блина" с каждой из сторон. У изголовья тренажера стояла невысокая белая пегаска с темно-синей гривой, собранной в "конский хвост", одетая в белые футболку и шорты, за время тренировки слегка пропитавшиеся потом и от того еще более отчетливо обрисовывающие фигуру.

Молодой жеребец, запястья которого обхватывали широкие напульсники, а на лбу красовалась полоса белой ткани, удерживающая светлую гриву, от напряжения раздувая ноздри, в очередной раз оттолкнул от себя снаряд, а затем опустил штангу в специальные держатели, после чего шумно выдохнул. Бугрящиеся жгутами мышц руки опустились вниз и сцепились пальцами в замок на животе.

— На сегодня все. — Сноу Лайт с улыбкой посмотрела на пытающегося отдышаться подопечного и, смешливо прищурив глаза с красными радужками, небрежно взлохматила правой рукой гриву Макинтоша. — Молодец, хорошо сегодня поработал.

— Спасибо. — Чуть хриплым из-за пересохшего горла голосом, отозвался вестник Бога Пороков, после чего рывком принял сидячее положение. — Когда приходить в следующий раз?

— Ммм. — Крылатая кобыла задумалась, неосознанно обхватив себя под грудью правой рукой и приложив указательный палец левой руки, согнутой в локте, к губам. — Послезавтра, часов в восемь... Устроит?

— Нормально. — "Рыцарь порока" кивнул.

— Вот и отлично. — Пегаска хлопнула в ладоши, а затем, круто развернувшись (так, что даже хвост взметнулся), легким шагом направилась в сторону душевых и раздевалок. — Маки, будь ласков, наведи порядок.

— Эксплуататорша. — Негромко буркнул в ответ молодой жеребец, без стеснения рассматривая покачивающийся при ходьбе круп кобылы.

— Я тоже тебя люблю. — Весело отозвалась Сноу Лайт, тут же скрываясь за одной из дверей.

Посидев еще пару минут, давая сердцу войти в привычный ритм, а дыханию стать глубоким и ровным, красный земной пони поднялся на ноги и потянулся всем телом. За без малого четыре года он вытянулся почти до двух метров и явно не собирался на этом останавливаться, а благодаря хорошему питанию и регулярным тренировкам (не учитывающим физическую работу на ферме, тоже отнимавшую немало сил и времени) оброс мышцами и раздался в плечах на зависть всем приятелям. Как говорила тренер, ему уже сейчас можно было подавать заявку на вступление в королевскую стражу, благо, что кроме документов об окончании средней школы с средним балом в районе четверки по всем предметам, более ничего не требовалось.

"Оставлю этот вариант на самый крайний случай. Пусть, дослужившись до высшего офицера, и можно добиться многого, но слишком уж долгий срок придется целиком и полностью отдавать всего себя одной-единственной задаче".

Осмотрев спортивный зал, вестник Бога Пороков встряхнулся и принялся за работу: следовало побыстрее собрать в кучу гимнастические маты, расставить по местам гири и гантели, разложить по полкам мячи и скакалки. Пропитавшаяся потом спортивная форма неприятно холодила тело, но заболеть Биг Макинтош не боялся (с момента вселения, благодаря сильной душе и большому магическому резерву, он вообще ни разу не простывал).

Привычно убедившись, что входная дверь закрыта на щеколду, земной пони направился в раздевалку. Длинное узкое помещение, вдоль левой стенки которого тянулись одинаковые шкафчики для вещей, а вдоль правой стены разместилась длинная скамья, встретило молодого жеребца полумраком, разгоняемым парой магических ламп, подвешенных под потолком.

Раздевшись и разложив грязную униформу на скамье, "рыцарь порока" проследовал к двери, ведущей в душевую. Стоило ему распахнуть створку, как в морду ударил теплый пар, а уши уловили шум воды и мелодичное "мурлыканье" какой-то ненавязчивой мелодии. Губы сами собой растянулись в усмешке и Биг Макинтош решительно перешагнул порог, стараясь создавать как можно меньше шума.

Он крался словно хищный кот, шаг за шагом по скользким от воды плиткам нежно-розового цвета приближаясь к снежно-белой крылатой кобыле, которая, запрокинув голову на встречу струям воды, бьющим из распылителя душа, стояла спиной к входу и, казалось! совершенно ничего не замечала. В один момент, вестник Бога Пороков остановился в полушаге позади своей тренера, а затем его ладони легли на изящные плечи, покрытые короткой белой шерсткой, по ощущениям похожей на бархат.

Сноу Лайт даже не вздрогнула от неожиданного (но ожидаемого) прикосновения и лишь расплылась в довольной улыбке, инстинктивно расправляя крылья. Она специально встала под центральный из пяти распылителей, дабы справа и слева было достаточно свободного пространства...

"У местных пегасов отношение к тесным пространствам даже более негативное, чем на моей родине".

Отстраненно отметил про себя Биг Макинтош, разминая плечи и спину кобылы. Пройдясь пальцами по кромке сперва левого, а затем и правого крыла, он вызвал негромкое мурлыканье у летуньи, которая, жмуря от удовольствия глаза, водила ладонями по своим животу и груди.

Жеребец приблизился к своей тренеру, обняв ее руками и прижав к своей груди, позволяя крупом ощутить степень собственного возбуждения. Крылатая пони ловко извернулась, разворачиваясь передом к своему подопечному и тут же обхватила его шею...

* * *

Насухо вытерев гриву, хвост и тело от остатков влаги, Биг Макинтош натянул белую футболку и темно синие джинсовые штаны, после чего накинул на плечи легкую куртку и закинул за спину небольшую сумку с грязной одеждой. Все это время за ним наблюдала Сноу Лайт, скромно сидящая на краю скамьи у самой стены, всем своим видом демонстрируя глубокую задумчивость.

— Что-то не так? — Вестник Бога Пороков подошел к своей первой в этом мире кобыле и наклонившись так, чтобы смотреть ей глаза в глаза, для удобства оперся левой рукой о стену. — Еще минут пять назад ты выглядела намного счастливее.

— Просто... — Пегаска отвела взгляд в сторону и неуверенно улыбнулась. — Я ведь намного старше тебя и получается...

— Не получается. — Довольно грубо прервал собеседницу "рыцарь порока", в следующую секунду беря ее за подбородок правой рукой и, повернув мордочку к себе, крепко поцеловал чуть влажные мягкие губы. — Выбрось все эти глупые сомнения из головы, или мне придется принять меры.

— Какие же? — Крылатая кобыла вскинула голову и встретилась своими красными глазами с твердым взглядом изумрудных глаз земного пони.

— Еще не придумал, но тебе это явно не понравится. — Сохраняя серьезное выражение на морде, заявил Биг Макинтош.

Сноу Лайт хихикнула и, обвив шею своего подопечного руками, ласково потерлась носом о щеку, после чего настойчиво оттолкнула от себя и легко поднялась на ноги. Потянувшись всем телом и изогнув спину, она запрыгнула на скамью и еще раз обняла своего партнера, с наигранной суровостью произнося:

— Только попробуй меня обмануть.

— Даже и не собирался. — Совершенно искренне отозвался молодой жеребец. — Я слишком эгоистичен, чтобы отпускать то, что считаю своим.

— Нахал. — Крылатая кобыла вновь отстранилась и, сложив руки под грудью, приняла горделивую позу (что, учитывая отсутствие одежды на ней, выглядело неоднозначно). — Я тебе не какая-то вещь.

— Кто спорит. — Вестник Бога Пороков усмехнулся. — Ты — сокровище.

Наигранно удрученно вздохнув, летунья спрыгнула на пол раздевалки и направилась к своему шкафчику. Не оборачиваясь к собеседнику, она произнесла:

— Иди уже, алчный дракон. — Крылатая пони насмешливо фыркнула. — У меня через пол часа новая группа. И когда ты, наконец, вырастешь?

— Куда уж больше. — "Рыцарь порока" повел широкими плечами, но все же направился к выходу. — До завтра, крылатик.

Выйдя из раздевалки, Биг Макинтош широким шагом преодолел основное помещение спортивного зала, затем отворил дверь и, перешагнув невысокий порог, оказался под открытым небом Понивиля. Время уже перевалило за четыре часа дня, так что следовало поторопиться, чтобы успеть завершить все запланированные дела.

В небе светило теплое осеннее солнце, над Вечно Свободным лесом плавали пятна белых облаков, теплый ветер шелестел листвой кустов, высаженных на обочинах, и поднимал облачка дорожной пыли. Жители городка, погруженные в свои заботы, все же не забывали приветственно кивать и улыбаться знакомым, перекидываясь парой-тройкой ничего не значащих и ни к чему не обязывающих фраз, создавая тем самым атмосферу уюта и дружелюбия.

Отойдя от спортзала, ставшего одним из трех наиболее часто посещаемых вестником Бога Пороков мест, красный земной пони направил свои копыта к городской ратуше. Сегодня утром пришло извещение о том, что почтовое отделение наконец-то получило посылку, заказанную еще два месяца назад и теперь следовало подписать все документы, а так же пройти инструктаж в отделении стражи.

"А ведь если бы я не закончил школу досрочно, то о приобретении оружия и думать было бы бесполезно. Все же странное законодательство в Эквестрии: кредит в банке до восемнадцати лет получить нельзя, а вот средство самозащиты купить никто не мешает, главное чтобы документ о частичной самостоятельности имелся".

Как так получилось, что молодой жеребец завел отношения с кобылой, которая на десять лет старше его? Во-первых: "рыцарь порока" считал Сноу Лайт весьма молодой и достаточно красивой (пусть в первое время и возникали некоторые сложности из-за понятий привлекательности, принесенных с собой из родного мира). Во-вторых: сложились факторы того, что жеребцу был нужен полностью взрослый представитель не из числа родственников, а белая пегаска, после очередного разочарования в отношениях с каким-то единорогом, находилась в сильно удрученном состоянии.

Ученику, пусть и совсем еще юному, не составило большого труда втереться в доверие к своей тренеру (опыт прошлых жизней весьма помог), так что летунья и сама не заметила, как начала делиться проблемами, а иногда и спрашивать совета. Год назад их отношения стали достаточно доверительными, чтобы белая крылатая кобыла выступила в роли поручителя в государственном банке, что позволило взять кредит для развития фермы.

"Как там говорилось в пословице? "Общие долги скрепляют крепче брака"".

С того момента связь между летуньей и вестником Бога Пороков лишь крепла, что до недавнего времени не перерастало во что-то большее. Совсем недавно, на день рождения Макинтоша, Сноу Лайт сделала ему подарок, в роли которого выступила сама...

"И после этого она думает, что не принадлежит мне? Глупая пони".

Пегаске следовало отдать должное: личную жизнь и работу она разделять умела. Исполняя обязанности тренера, крылатая кобыла без тени жалости могла гонять "рыцаря порока", выжимая из него все силы до последней капли, но когда занятие заканчивалось, отношение тут же менялось и она охотно уступала ведущую роль.

Чтобы меньше травмировать психику летуньи, вестнику Бога Пороков пришлось приложить немало усилий, дабы внушить в синегривую голову нужные идеи. К примеру: из-за регулярных неудач с разными ухажерами своего возраста или старше себя, кобылу оказалось несложно натолкнуть на мысль, что вместо поисков уже состоявшегося партнера, который, как и все остальные, может "попегасить и бросить", надежнее воспитать себе будущего мужа.

"М-да: еще кто кого должен воспитывать".

* * *

В Понивильской ратуше, в общем зале за стойкой сидела молодая светло-синяя единорожка, одетая в белую блузку и черную юбку (последнее удалось увидеть, заглянув через стол). Узнав о цели визита, она отправила Макинтоша в крыло, занимаемое городской стражей, тут же потеряв к посетителю всякий интерес и вернувшись к рисованию...

Служители закона занимали несколько помещений, среди которых были собственная приемная, комната отдыха, кабинет начальника отделения, архив с хранилищем потерянных вещей, две камеры временного заключения (самыми частыми их посетителями были уборщицы), а так же оружейная.

— Вроде бы все нормально. — Темно-зеленый земной пони просмотрел документы, предоставленные вестником Бога Пороков, после чего убрал их в папку и вернул хозяину. — По какой причине вы решили обзавестись оружием?

Собеседник, представившийся как Грин Стоун, был одет в бело-красный мундир с нашивками в виде маленьких солнц на правом и левом плече. Телосложением он не уступал "рыцарю порока", но при их сравнении сторонним наблюдателем, преимущество однозначно получил бы именно стражник.

— Хочу иметь возможность защитить себя и свою семью. — Спокойно отозвался красный жеребец, сидя на стуле для посетителей в приемной, где кроме массивного деревянного стола, шкафа для документов и нескольких сидений, более ничего не было.

— Если не секрет, от кого вы собираетесь защищаться? — Взгляд стражника стал насмешливым, в то время как голос, наоборот, выдавал подозрительность.

Изобразив на морде напряженное выражение, будто бы не хотел об этом говорить и вспоминать, Биг Макинтош заявил:

— Несколько лет назад, моих родителей загрызли дикие звери из Вечно Свободного леса. — Сделав небольшую паузу, он продолжил. — Наша ферма находится совсем недалеко от опушки и мне бы не хотелось однажды потерять еще кого-то из своей семьи, если вдруг к городу выйдут древесные волки, медведи, мантикоры или какие-то другие твари, которым лично я ничего противопоставить не смогу. Такая причина вас устроит?

— Устроит. — Грин Стоун отвел взгляд, будто бы почувствовал себя в чем-то виноватым, а затем вытащил из ящика стола большой бланк и ручку, которые положил перед посетителем. — Ознакомься и подпиши.

Вестник Бога Пороков с интересом начал вчитываться в ровные строчки мелкого текста, оказавшегося договором о приобретении оружия.

"Я, гражданин Эквестрийского королевства, обязуюсь соблюдать правила безопасности по владению и эксплуатации средств самозащиты...".

Кроме разного рода предупреждений, в бланке указывался список запретов, вроде недопустимости применения силы против других граждан Эквестрии, если от этого не зависят жизнь и здоровье защищаемого. В самом же низу листа находилась пустая строчка, где требовалось оставить свою подпись, а так же имя стражника и печать командира отделения.

Все формальности отняли меньше сорока минут, после чего двое жеребцов направились в оружейную комнату, разделенную на две равные половины при помощи железной решетки. "Рыцарю порока" пришлось некоторое время ждать, пока служитель закона найдет его посылку, после чего начались проверка оружия, инструктаж по обращению, а затем и тренировка.

— По правде, я бы и на магию единорогов разрешения выдавал. — Признался Грин Стоун, вытаскивая из коробки двуствольное пневматическое ружье. — Только вот, кто же меня будет спрашивать? Телекинез для них вообще вещь естественная, как для нас руки или для пегасов крылья. А ведь этим заклинанием, при неумелом обращении или злом умысле, таких дел наворотить можно...

— Если так думать, то и на руки разрешения выдавать следует. — Хмыкнул красный земной пони. — Ими ведь можно взять палку, чтобы кого-нибудь стукнуть по голове.

— Это, конечно, так. — Стражник вздохнул, прикрутил к рукоятке самострела две короткие трубки белого цвета, вставил в специальное крепление баллончик с циферблатом, на котором виднелась одна стрелка, затем закрутил несколько винтиков и вставил маленький механический насос. — Смотри и запоминай: вот эта штука (щелчок пальцем по насосу) нагнетает давление вот сюда (тычок в баллончик), когда стрелка датчика дойдет до цифры "два" — значит, можно стрелять. Закачивать слишком много воздуха в резервуар нельзя: сильнее ружье от этого стрелять точно не будет, зато сам механизм может испортиться или вовсе лопнуть. Там, конечно, стоит предохранитель "от дураков", считающих себя самыми умными, но жизнь такая штука, что случиться может разное.

— Понятно. — Биг Макинтош кивнул, с интересом рассматривая устройство в руках своего собеседника.

— Ну а сейчас, небольшая демонстрация. — Зеленый жеребец прошел в дальний конец оружейной и поставил на невысокую тумбочку деревянный брусок.

Надавив на два ствола, Грин Стоун "переломил" ружье, затем сунул в трубки два небольших цилиндрика, которые извлек из кармана своего мундира, и вернул механизм в изначальное состояние. Несколько раз сжав пальцами правой руки рычаг насоса, он проследил за тем, как стрелка на датчике медленно ползет от нуля до двойки, а затем, удовлетворенно кивнув, прицелился и нажал сразу на оба спусковых крючка. Раздался сдвоенный хлопок, и брусок упал за тумбочку, глухо стукнувшись об деревянный пол.

— Это обычный закругленный патрон. — Принялся объяснять стражник. — Бьет больно, но сильных повреждений не наносит... если, конечно, по глазам не попасть. Бывают еще заостренные пули, но их использование разрешено только стражникам и совершеннолетним гражданам, получившим специальное разрешение. Ну и, конечно же, не следует забывать о магических зарядах.

Прервавшись, Грин Стоун вернул брусок на прежнее место и зарядил в ружье всего один патрон. Накачав в баллончик воздуха, чтобы стрелка добралась только до единицы, он выстрелил. На этот раз мишень не сбило с места, а окутало в прозрачный пузырь и слегка приподняло над тумбочкой.

— Заклинание "изолирующая сфера". — Заявил зеленый жеребец с таким видом, будто бы сам изобрел как снаряд, так и ружье. — Действует от пяти и до десяти минут, в зависимости от того на ком применяется. Сам понимаешь: деревяшка сопротивляться не будет, а какой-нибудь воришка изо-всех сил попытается вырваться.

— А зажигательные патроны бывают? — С искренним интересом спросил вестник Бога Пороков.

— Сделаю вид, что не слышал этого вопроса. — Отозвался стражник. — Давай лучше теперь ты попробуешь разобрать, затем собрать устройство, ну а потом немного постреляем, пока я не буду уверен, что один слишком любопытный жеребчик не выбьет себе глаз по неосторожности.

Следующий час "рыцарь порока" под строгим присмотром инструктора учился обращаться с пневматическим ружьем. Несчастный брусок десятки раз оказывался на полу из-за попаданий тренировочными патронами, а пару раз зависал в воздухе, будучи окутанным магическим пузырем.

В конце концов, оба жеребца вернулись в приемную, где Биг Макинтош подписал еще несколько документов, получил разрешение на владение оружием и приобрел коробку боеприпасов из двух десятков магических патронов и того же количества обычных пуль. В общем счете, за новую игрушку пришлось выложить пять сотен "солнц" (золотых монет), что было на сотню больше стоимости взрослой коровы.

"И все же, оно того стоит".

— Хранить оружие следует в этом чемодане. — Грин Стоун поставил на стол плоский железный ящик с ручкой для ношения и встроенным кодовым замком. — Сейчас стоит стандартный пароль: четыре ноля. Придешь домой, установишь свой вариант.

— Зачем? — Вестник Бога Пороков изобразил удивление. — Неужели кто-то может украсть ружье? В нашем-то Понивиле?

— Украсть-то не украдут. — Зеленый земной пони хмыкнул. — Но случаи, когда маленькие жеребята тянули руки к взрослым игрушкам, к сожалению, уже происходили. Так что, подстраховка будет не лишней.

Понятливо кивнув, "рыцарь порока" разобрал ружье и убрал его в переносной сейф. Распрощавшись с Грин Стоуном почти друзьями, вышел в общий зал ратуши и, подмигнув единорожке, сидящей за стойкой, направил свои копыта на улицу. Следовало заглянуть еще в пару мест...

ФИГУРА МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ 2

ФИГУРА МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ 2.

После посещения ратуши и приобретения своего первого в этом мире настоящего оружия (боеприпасы к которому придется докупать отдельно и неофициально), Биг Макинтош отправился в кондитерскую "Сахарный уголок", расположенную на главной улице Понивиля. Этим заведением владел молодой единорог из семьи потомственных поваров, которого все звали "мистер Кейк", или просто "Кейк".

"Они с Гурманом определенно подружились бы".

В "Сахарном уголке" кошелек вестника Бога Пороков похудел еще на пятьдесят "солнц" и тридцать пять "лун" (серебряная монета стоимостью в одну десятую от золотого кругляша). В замен красный земной пони стал счастливым обладателем нескольких пятидесятикилограммовых мешков сахарного песка, проданного, благодаря налаженному с кондитерской взаимовыгодному сотрудничеству, по практически закупочной цене. Доставить же товар единорог пообещал уже завтра утром, за полчаса до открытия его магазинчика.

Распрощавшись с хозяином "Сахарного уголка", "рыцарь порока" направил свои копыта к мастеру, которому заказал изготовление призов для ярмарки, приуроченной к "дню сидра". В иной ситуации изделия ручной работы стоили бы немало, да и на изготовление потребовали бы уйму времени, но данные проблемы становились совершенно незначительными в тот момент, когда за дело брался пони, чей талант — работа с деревом (сам Макинтош, исключительно ради интереса и наработки навыков, тоже пытался этим заняться, но достаточно быстро понял, что даже если полностью сконцентрируется на ученичестве, выше середняка не поднимется).

"Две шахматные доски, четыре набора шашек, две коробки домино...".

Идея, возникшая в первый год пребывания в этом мире, после обсуждения в семейном кругу нашла поддержку у Гренни Смит и Эпплджек, которые пообещали всяческую помощь, но только в случае, если жеребчик сам найдет средства на реализацию задуманного. Эпплблум, которая так же присутствовала на собрании, была за возможность повеселиться с друзьями, однако в силу своего возраста лишь год назад начала всерьез помогать с делами фермы.

Первоначальная задумка с сооружением разных качелей для жеребят и устроением розыгрышей призов среди более старших клиентов постепенно обрастала подробностями и набирала масштаб, в итоге превратившись в план полноценной ярмарки. Чтобы мероприятие было официальным, вестнику Бога Пороков пришлось обращаться к мэру Понивиля, которая увидела в этом возможность еще немного укрепить свой рейтинг в глазах населения (тем более, что это ей почти ничего не стоило, так как стражники, которым предстояло обеспечивать порядок, все равно получали свою зарплату из казны).

Договариваться пришлось и с Понивильским госпиталем, от которого, на всякий непредвиденный случай, должна присутствовать молодая медсестра. Разрешение на торговлю продуктами, в том числе и слабоалкогольными напитками, у семьи Эппл имелось, правда, выдано оно было на имя Гренни Смит, но внук одной из основательниц города на этот счет не переживал, так как в ближайшие два года подобную бумажку на его имя не выдадут ни при каких обстоятельствах.

За неимением лучшего варианта, вести конкурсы и розыгрыши была назначена Сноу Лайт, из-за висящего на ней кредита кровно заинтересованная в успехе мероприятия (впрочем, Биг Макинтош не сомневался, что даже если бы это не было шансом погасить часть задолженности, белая летунья все равно согласилась бы помочь). Себе же "рыцарь порока" отвел роль координатора и главного бухгалтера, что не отменяло необходимости постоянно находиться среди гостей ярмарки.

В Понивиле "день сидра" в рекламе не нуждался, но несколько объявлений все же были повешены в разных частях города, да и в местной маленькой газете редактор черкнул пару строк. Рассчитывать на что-то большее в первый год не приходилось, да и вряд ли ферма смогла бы обеспечить полноценный праздник, в случае если гости стали бы прибывать с окрестных поселений.

Закончив со всеми делами в городе, молодой земной пони взглянул на небо: солнце к этому моменту уже заметно снизилось и стремилось укатиться за горизонт. Глубоко вдохнув свежий воздух, в котором отчетливо почувствовались запахи свежей выпечки, он поправил размещенную на спине сумку и поспешил в направлении своего дома. Желудок, после тяжелой тренировки (за которой последовали "гимнастические упражнения"), а так же блужданий по улицам Понивиля, настойчиво требовал закинуть в себя что-нибудь питательное, а, желательно, еще и вкусное.

"Чревоугодие — один из самых приятных пороков".

* * *

Первым, что бросалось в глаза при входе на территорию фермы семьи Эппл, был строящийся трактир: двухэтажное здание из бруса, с двухскатной черепичной крышей и небольшой верандой. На первом этаже планировалось обустроить общий зал, где посетители смогут поесть, пообщаться, потанцевать (если кому-то захочется). Второй же этаж, по примеру собственного дома Биг Макинтоша, был отдан под шесть комнат, три из которых находились напротив входа, а еще три по правую руку от входящих (попасть туда можно только поднявшись по лестнице, находящейся у левой стены).

Кроме общего зала, на первом этаже, как раз под комнатами для постояльцев, размещены большая кухня, склад для продуктов и еще пара небольших помещений для хозяйственных нужд, которые легко можно переоборудовать в жилые комнаты.

От трактира пока что были готовы только стены и внутренние перекрытия, но до начала зимы строители обещали закончить крышу. Открытие заведения планировалось не раньше, чем следующим летом, все же внутренние работы еще даже не начинались...

Второй достопримечательностью фермы стала водонапорная вышка: большая железная бочка на тысячу литров возвышалась над всеми зданиями, опираясь на четыре толстых столба, соединенные между собой крест накрест прибитыми досками. При помощи нажимного насоса, вода в бочку закачивалась прямо из реки по длинной трубе, чтобы под собственным весом через систему других труб попадать в дом и хозяйственные постройки (благодаря этому новшеству, поливать огород при помощи гибкого шланга стало одним удовольствием).

Из-за относительно небольшого объема, бочку довольно часто приходилось заполнять, что при помощи насоса выходило хоть и не быстро и легко, но занимало всяко меньше времени, чем необходимость таскать воду в ведрах каждый день. Единственным значимым неудобством оставалось то, что на зиму вышка становилась бесполезным украшением, так как вода из нее сливалась до наступления весны. В связи с этим, в жилом доме пришлось устанавливать бак на сто литров, которого, если не транжирить воду впустую, хватало на несколько дней.

Рядом с старыми амбарами были построены коровник для четырех животных и большой курятник, "заселенные" благодаря деньгам, взятым в кредит в королевском банке. Благодаря этому, свежие молочные продукты и куриные яйца встали в один ряд с яблоками и овощами, ранее продававшимися семьей Эппл жителям Понивиля.

Казалось бы, что живность — это еще один источник дохода, который позволит быстрее расплатиться с долгами, но на самом деле не все было так просто. Кроме того что за рогатым скотом требовался присмотр и уход, они каждый день хотели кушать и пить, (даже зимой, когда свежей зелени не найти).

"Хорошо что домашние звери достаточно разумны, а то боюсь проблем бы было в несколько раз больше".

Так как справляться с разросшимся хозяйством стало сложнее, сперва пришлось нанимать разовых помощников (преимущественно школьников из старших классов, которым нужны были деньги на карманные расходы), но затем все же вестнику Бога Пороков удалось убедить Гренни Смит в необходимости постоянных работников. Пожилая земная пони, конечно, ворчала на внука, слишком рано взявшего большую волю, но в ее взгляде, бросаемом на молодого жеребца, все чаще вместо осуждения читалась искренняя гордость.

"То ли еще будет, бабуля".

* * *

Как всегда проснувшись еще до рассвета, Биг Макинтош потянулся всем телом до хруста в суставах и, скинув с себя одеяло, скатился с постели на пол. Приземлившись на четыре конечности, он потянулся по кошачьи ( сперва вытянув вперед руки и прижавшись грудью к полу, а затем вытянув ноги). Потратив еще некоторое время на растяжку, жеребец скручивался в причудливые фигуры, так что стороннему наблюдателю могло бы показаться, будто у него вовсе нет костей.

Закончив разминку, вестник Бога Пороков заправил постель, затем оделся в белую жилетку и синие штаны, после чего вышел из комнаты и тихо спустился вниз. Сестры еще спали, а вот Гренни Смит уже колдовала на кухне.

Черно-белый пушистый кобель, развалившийся на коврике у входной двери, при приближении хозяина поднял голову, навострил уши и начал махать пушистым хвостом. Вскочив на лапы, Стил подбежал к "рыцарю порока" и ткнулся лбом в правую руку, требуя почесать за ушами, после чего жалобно покосился на выход, тем самым намекая на свое желание погулять.

Не став томить питомца, Макинтош приоткрыл дверь и отступил в сторону, позволяя псу выбежать на улицу. Лайка не заставил себя ждать и стрелой промчавшись мимо хозяина, с заливистым лаем понесся обходить границы своей территории.

"Порой я ему завидую: живет в тепле, питается сытно, работы мало, кобылки балуют...".

Хмыкнув своим мыслям, молодой земной пони направился на кухню.

— Доброе утро, бабуль. — Поздоровался красный жеребец с пожилой кобылой.

— Доброе, Маки. — Отозвалась Гренни Смит, как всегда одетая в длинное зеленое платье, поверх которого был накинут белый передник. — Как спалось?

"Полночи отчитывался об успехах перед дочерью своего бога. М-да: а ведь я уже начал забывать о том, как выглядят жители моего мира".

— Долго думал о сегодняшней ярмарке. — Поделился частью правды "рыцарь порока".

— Неужели жалеешь о том, что взялся за это дело? — Пожилая кобыла насмешливо прищурилась и, поставив перед внуком тарелку с салатом из свежих овощей со сметаной, по доброму улыбнулась, а затем растрепала его светлую гриву. — Не переживай, все у нас получится. Мы с девочками будем рядом, да и твои оболтусы не так уж и безнадежны.

— Почему мои? — Вестник Бога пороков вопросительно изогнул брови.

— Ты их нанимал, вот и неси ответственность. — Хмыкнула в ответ бабушка. — Кушай-кушай, у меня еще морс с оладушками своей очереди дожидаются.

— Почему оболтусы? — Продолжил наигранно возмущаться молодой земной пони.

— Потому что уже не балбесы. — С видом, будто это заявление все объясняет, отозвалась Гренни Смит, усаживаясь на стул с другой стороны стола. — Впрочем, учиться им еще и учиться.

На ворчание пожилой кобылы вестник Бога Пороков только улыбнулся, ловя себя на мысли о том, что получает искреннее удовольствие от таких бесед. В голове тем временем всплыли воспоминания о том дне, когда он впервые привел на ферму двух молодых единорогов и пегаску, которых уговорил взяться за подработку...

Первым постоянным наемным работником фермы "Сладкое яблоко" стал долговязый худощавый жеребец по имени Сан Шоу. Это был светло-желтый единорог с ярко-красной гривой и темно-синими глазами, год назад закончивший школу и в какой-то момент оказавшийся не у дел. "Рыцарь порока" перехватил его на пути к железнодорожной станции, куда недавний выпускник направлялся вместе с вещами, собираясь искать свое место под солнцем где-то вдали от родного Понивиля.

Второй наемной работницей стала кобылка по имени Чери: единорожка вишневого цвета с зелеными гривой и хвостом. Она начала подрабатывать на ферме еще учась в школе и только в этом году перешла на полный рабочий день (тихая и трудолюбивая, волшебница сразу приглянулась Гренни Смит, которая практически открытым текстом заявила внуку, что вовсе не против, если их семья станет чуть больше).

Самой неоднозначной подчиненной Биг Макинтоша стала Дерпи Хувс: серая пегаска с соломенной гривой и "ветром в голове". Ее нельзя было назвать глупой, в конце-концов в школе кобылка получала едва ли не лучшие оценки в классе, но некоторая рассеянность, помноженная на мечтательность, да еще в добавок проблема со зрением, создавали специфичный образ.

Именно Дерпи, несмотря ни на что, стала самой старательной помощницей, не отказывающейся ни от какой работы. Вестнику Бога Пороков иногда казалось, что даже если он разбудит пегаску глубокой ночью и попросит отвезти посылку куда-нибудь на границу Эквестрии, она без вопросов и возражений сорвется в указанную сторону...

"А после того, как окончательно проснется, вернется обратно, чтобы забрать посылку".

Неспешно пережевывая свой завтрак, Биг Макинтош в очередной раз думал о том, что сильно рисковал, открывая пегаске часть правды о себе и делая предложение, от которого сложно было отказаться. Конечно же, предварительно он изучил характер крылатой пони, постарался подружиться и во время разговоров плавно подталкивал к нужным выводам и идеям. Однако же, если бы что-то пошло не по плану и кандидатка оказалась чуть менее внушаемой, то задание Бога Пороков могло быть провалено еще в самом начале пути.

"С другой стороны: победителей не судят".

Инициация нового жреца прошла без осложнений, пусть для этого и пришлось придумывать таинственный ритуал, который требовалось проводить в полночь при свете шести свечей, установленных в углах шестиугольника, мелом нарисованного на полу амбара. Частица силы, дарованной Дискордом, успешно укоренилась в душе Дерпи, пробуждая порок, наиболее подходящий характеру крылатой кобылки: любопытство.

"Теперь, даже если меня каким-то образом раскроют и заточат в камень, на свободе останется еще один жрец".

Под воздействием силы Бога Пороков, косоглазие летуньи за полгода почти выправилось, но благодаря длинной челке, спадающей на левый глаз, это остается маленьким секретом. Сама же пегаска вовсе не спешила никому раскрывать тайну, крепко связывающую ее с первым настоящим другом (правда, после проведения ритуала она выглядела слегка разочарованной, словно бы, приходя ночью в амбар к жеребцу, ожидала чего-то другого).

— Спасибо, бабуль. — Доев, Биг Макинтош отнес тарелку в рукомойник.

— Оставь. — Гренни Смит махнула внуку рукой. — Посуду я сама помою. Иди лучше проверь, все ли к приходу гостей готово.

* * *

— Доброе утро, босс. — Радостно оскалился в белозубой улыбке Сан Шоу. — Бочки очень тяжелые, надо бы оформить премию... "за вредность".

Биг Макинтош посмотрел на плывущие вслед за единорогом металлические бочонки, окутанные сиянием телекинетического поля, затем перевел взгляд на невозмутимую морду подчиненного, который совершенно не демонстрировал напряжения и согласно заявил:

— Ты прав, твоим напарницам действительно стоит выписать премию "за вредность". Все же им с тобой приходится целыми днями общаться.

— Вот так всегда. — Удрученно повесил голову светло-желтый жеребец, пальцами рук зарываясь в алую гриву. — Я стараюсь изо-всех сил, а вся похвала и благодарности уходят другим. Что во мне не так?

После последних слов, два темно-синих глаза требовательно уставились на земного пони.

— Ну... — Вестник Бога Пороков сделал вид что задумался, затем демонстративно окинул взглядом своего собеседника и после театральной паузы заговорщическим шепотом ответил. — У тебя "глаза" не достаточно большие.

Сан Шоу замер, телекинетическое поле замерцало, на его морде отразилось понимание, а из горла вырвался возглас:

— Ааа... Ну тогда ладно. Достойная причина.

После секундной паузы жеребцы одновременно заржали, а затем шагнув друг другу на встречу, звонко хлопнули правыми ладонями.

— Где Чери и Дерпи? — "Рыцарь порока" осмотрелся вокруг, обозревая часть яблочного сада, амбары, коровник и курятник.

В этот момент из обители кур раздалось воинственное какуреканье единственного петуха, затем из-за угла прозвучало испуганное "Ияй!", а через пару секунд в небо взмыла молодая серая пегаска, одетая в короткие свободные шорты (на первый взгляд похожие на оранжевую юбку с множеством складок), серую облегающую футболку и коричневые даже на вид толстые перчатки.

— Чери выгоняет коров на пастбище, ей помогает Стил. — Светло желтый единорог, облаченный в белую майку и синие штаны, задрав голову, весело присвистнул. — Похоже, Дерпи опять проиграла в борьбе с Кукушкой.

"М-да. Прямо как жеребята".

Желание приложить ладонь к морде (жест за время общения с Сан Шоу стал привычным и естественным) усилием воли все же удалось подавить. В конце-концов, единорог был неплохим другом.

— Может быть, в следующий раз вы поменяетесь? — Осторожно предложил земной пони, ленивым взглядом наблюдая за пегаской, начавшей нарезать круги над курятником с видом, словно бы ищет кого бы придушить. — Дерпи могла бы выгонять коров...

— И лишить Кукушку его любимого развлечения? — Подчиненный ужаснулся, а затем резко стал серьезным и виновато улыбнувшись почесал затылок правой рукой. — Ты же и сам знаешь, какие у нашей летуньи взаимоотношения с животными. Я бы ее вообще от утренней работы освободил, все же мы с Чери при помощи магии справимся не намного медленнее, но...

"Дерпи обидится".

Мысленно закончил за приятеля Биг Макинтош.

В следующую секунду, петух по прозвищу Кукушка (его так прозвали единороги и пегаска, но причину этого так и не объяснили) гордо вышел из-за угла курятника и замер, встретившись с недобрым взглядом хозяина.

— Коко? — Склонив голову на правый бок, птиц вопросительно оглядел жеребцов.

— А не попробовать ли мне грифонью кухню? — Задумчиво изрек вестник Бога Пороков, плотоядным взглядом оценивая петуха (благодаря пробуждающемуся чревоугодию, мысль о том, чтобы есть мясо, совершенно не вызывала отвращения). — У минотавров, вроде бы, тоже были интересные рецепты, да и народная кухня алмазных псов...

— Ку-ка-ре-ку. — Кукушка начал пятится, а затем сорвался с места и! размахивая крыльями, убежал в укрытие.

— Умеешь ты договариваться. — Сан Шоу хмыкнул, затем обернулся на контейнеры с молоком и обновил заклинание телекинеза. — А ведь я почти поверил, что ты готов эту горластую птицу зажарить.

— Чтобы верили другие, ты и сам должен верить своим словам, мой юный ученик. — Тоном умудренного жизнью старца, поучительно заявил красный земной пони. — Неси свой тяжкий груз в дом и обдумай мои слова.

— Благодарю вас, мастер. — Единорог сцепил кисти рук перед грудью и, держа спину прямой, низко поклонился, изо-всех сил стараясь не заржать. — Ваша мудрость не знает границ.

Махнув рукой, "рыцарь порока" зашагал дальше, но через пять метров остановился и, обернувшись через плечо, крикнул в спину подчиненному:

— Как закончите с делами, подходите на площадку. Нам нужно еще развесить плакаты и закончить установку качелей.

В ответ светло-желтый жеребец выставил в сторону согнутую в локте левую руку с открытой ладонью, показывая что все понял.

Зашагав дальше, Биг Макинтош глубоко вдохнул свежий утренний воздух, в котором уже ощущалась прохлада подступающей зимы. Яблони, растущие на равном расстоянии друг от друга, являя собой вершины воображаемых квадратов на которые был поделен сад, под порывами легкого ветерка шумели пока еще зелеными листьями.

"Соковыжималку нужно вывести из чулана, слабоалкогольный сидр из погреба достать...".

Мысли вяло текли в голове вестника Бога Пороков, искренне наслаждающегося минутами безмятежности. Сейчас в рабочем графике образовался период, когда одни дела завершены, а для других еще слишком рано, но совсем скоро ему и его работникам вновь придется засучить воображаемые рукава и начать готовить ферму к зиме.

Планы медленно, но верно осуществлялись, что не могло не радовать "рыцаря порока".

ПРАЗДНИК

ПРАЗДНИК.

"Когда у тебя на подхвате два единорога и пегас, любая работа становится на порядки легче и выполняется быстрей"

Так про себя думал Биг Макинтош, размашистыми ударами кувалды забивая в землю трубу, сверху на которую Сан Шоу собирался надеть конструкцию из деревянного диска диаметром в полтора метра с дыркой посередине, и шести железных незамкнутых треугольников, которые делили круг на шесть равных секций. Каждая из треугольных геометрических фигур была сделана из толстой арматуры, в двух местах согнутой под острым углом: короткие концы вставлялись в отверстие трубы, более длинные концы поддерживали деревянное основание снизу, ну а центральные секции представляли из себя своеобразные поручни.

— Покрасить бы. — Задумчиво произнес желтый единорог, при этом правой рукой почесывая затылок.

— Краска высохнуть не успеет. — Отозвался вестник Бога Пороков, после чего наклонился над качелями и взявшись за один из металлических поручней, с силой крутанул его влево. — Пока и так сойдет, а к следующему лету, как раз перед сборкой и покрасим.

Надетый на трубу набалдашник, в который и вставлялись концы арматуры, свободно вращался на хорошо смазанных подшипниках, не создавая ни единого скрипа. Вращающийся диск постепенно замедлялся, пока наконец полностью не остановился.

— Не проще было купить уже готовые качели? — С намеком на недовольство осведомился у босса рогатый жеребец.

— Проще. — Согласился "рыцарь порока", закидывая на плечо кувалду и переходя к следующей качели. — А еще намного дороже. Понивильские же мастера, кто по дружбе, а кто за мелкие услуги, сделали механизмы ничуть не хуже, а оплату взяли только за материалы.

— Ты — скупердяй. — Обвинительно произнесла единорожка вишневого цвета, одетая в длинный красный сарафан с короткими рукавами.

— Премии лишу. — Пригрозил земной пони, в следующую секунду со всего размаха опуская кувалду на трубу, придерживаемую в вертикальном положении светло-желтым телекинетическим полем.

— Какой премии? — Чери удивленно вскинула брови.

— Той самой, которую для тебя и Дерпи выбил Сан Шоу. — Усмехнулся Макинтош. — "За вредность".

— Ты серьезно? — Серая пегаска с соломенной гривой, усевшаяся на одну из четырех лопастей других качелей, (представляющих из себя высокую трубу с "пропеллером", с концов которого свисали толстые канаты опускающиеся почти до самой земли), заинтересованно покосилась на жеребцов.

— Абсолютно. — С морды вестника Бога Пороков не сходило серьезное выражение. — К примеру сейчас, пока мы работаем, вы бездельничаете... Разве это не признак вредности?

— Гав! — Поддержал хозяина Стил, выбегая из-за установленной неподалеку сцены, при помощи двух столбов, каната и занавески темно-зеленого цвета, разделенной на переднюю и заднюю часть.

— Ммм... — Вишневая единорожка провела ладонью по зеленой гриве, заплетенной в толстую косу перекинутую через правое плечо на грудь. — Значит, если мы и дальше не будем работать, то получим еще большую премию? Маки, ты лучший босс на свете!

— Работа моей мечты! — Воскликнула серошерстая летунья и резким движением развела руки в стороны, из-за чего потеряла равновесие и свалилась с лопасти "пропеллера" вперед спиной.

Еще в воздухе Дерпи перекувырнулась через голову и распахнув крылья, приземлилась на четыре конечности, словно кошка. Смущенно улыбнувшись, она поправила спадающую на левый глаз челку и произнесла:

— Я в порядке.

— Так, кобылки и жеребчики, от своих слов я не отказываюсь... — Биг Макинтош опустил кувалду на землю и оперся на длинную рукоятку. — Однако, если мы не успеем все подготовить к двенадцати часам, всем порежу зарплату как минимум вдвое.

— Гав-гав! — Черно-белый кобель, вздыбив шерсть на загривке, (при этом не прекращая радостно размахивать пушистым хвостом закручивающимся в подобие бублика), всем своим видом показывал полную поддержку земного пони. — Ррр.

— Это бесчестно! — Чери обиженно насупилась. — Ладно уж, твоя взяла, эксплуататор. Дерпи, пойдем натягивать волейбольную сетку.

— Сейчас принесу. — Летунья подпрыгнула, хлопнула крыльями и унеслась в сторону амбара.

— Дерпи! — Вишневая единорожка сложила ладони "рупором" перед мордочкой. — Сетка здесь, за сценой!

— Знаешь... — Сан Шоу обратился к "рыцарю порока" заговорщическим шепотом. — Мне иногда кажется, будто она над нами просто прикалывается.

* * *

К десяти утра, на поляну находящуюся рядом с яблочным садом Эпплов начали подходить торговцы, согласившиеся поучаствовать в ярмарке. Одним из первых прибыл мистер Кейк, толкающий перед собой тележку с самодельным прилавком, мешки с разными сладостями и бочонок с карамелью, в которую следовало макать яблоки. Следом пришел Сан Лонг, который принес на своих плечах два ящика, в которых находились деревянные изделия на продажу, среди которых можно было найти все от игрушек для самых маленьких жеребят, заканчивая резными ложками и красочными подставками для посуды.

Новинкой среди товаров столяра стали игрушки похожие на маленькое широкое колесо, в середине закругленной поверхности которого шла глубокая борозда в которую удобно помещалась тонкая льняная веревка, скручивающаяся в несколько оборотов и заканчивающаяся петлей надеваемой на палец. Кругляш, диаметр которого был даже меньше чем у хоккейной шайбы, удобно ложился в ладонь, а благодаря весу древесины вымоченной в специальном составе, стоило его отпустить быстро падал вниз раскручивая веревку. Оказавшись же в нижней точке, колесико дергалось и начинало закручиваться в обратную сторону используя инерцию вращения, благодаря чему возвращалось в ладонь кисти, на палец которой надета петля веревочки, (для ускорения, игроку следовало вовремя дернуть рукой вверх, в ином случае набранной "шайбой" скорости могло и не хватить).

Для привлечения внимания жеребят, Сан Лонг покрасил колесики в разные яркие цвета, а затем покрыл сверху слоем прозрачного лака, который придал изделиям дополнительный блеск. И пусть столяр занимался мелкой резьбой исключительно в качестве хобби и дополнительного заработка, но талант работы с деревом, сказывался во всем за что бы он не брался.

Сан Шоу, от отца перенявший разве что высокий рост и цвет шерстки, вместо работы руками предпочитал применять магию, а семейное дело ему вообще не давалось, (табуретку он конечно сколотить мог, но о красоте изделия говорить не приходилось). Земной же пони, мечтавший однажды передать свою мастерскую наследнику расстраивался не долго и с энтузиазмом ухватился за идею "правильно" воспитать другого ребенка. По слухам, которые дошли даже до Эпплов, его жена была вовсе не против усердия, которое муж проявлял в процессе подготовки.

"Старший же сын оказался предоставлен самому себе. Ну да не мне жаловаться: в конце-концов я получил старательного и достаточно верного работника, который еще и обязанным себя передо мной считает".

После столяра, на поляну пришла единорожка работающая в хозяйственном магазине, которую сопровождали несколько старшеклассников Понивильской школы, загруженные коробками с посудой и разными мелочами...

— Нет, шляпы лучше разместить рядом с шариками и сладостями...

— Палатку с постельным бельем и полотенцами поставьте с краю. Да-да, рядом с постом медсестры...

— Куда вы несете дартс? Там же жеребята бегать будут!

Чем больше вокруг становилось жеребцов и кобыл, тем сложнее становилось контролировать ситуацию. И все же, опыт прошлых жизней помог Биг Макинтошу разделить поляну на торговую, игровую, спортивную и концертную зоны. Даже установка столов для турнира по настольному теннису прошла без осложнений, так как некоторые торговцы уже разместившие свои прилавки, без лишних слов предложили свою помощь.

— А ты весь в делах, великан. — Прозвучал насмешливый веселый голос из-за спины, а в следующую секунду шею вестника Бога Пороков обхватили сильные изящные руки белой пегаски, прижавшейся к жеребцу грудью но удерживающей свой вес на распахнутых крыльях. — Я не рано?

— Ты как раз вовремя. — Улыбнувшись, красный земной пони повернул голову и скосил взгляд через левое плечо, тут же ощутив как щеки мимолетно коснулись бархатистые и чуть влажные губы.

Сноу Лайт зажмурилась и обнажила в широкой улыбке белоснежные зубы, даже и не думая разжимать объятья и отцепляться от спины жеребца. Из-за того что ей приходилось слегка взмахивать крыльями, "рыцарь порока" отчетливо ощущал как напрягаются грудные мышцы летуньи.

— И не боишься приставать к ученику прямо на глазах у четверти города? — Макинтош вопросительно изогнул брови.

— Бука. — Обиженно буркнула пегаска, после чего все же отпустила молодого жеребца и отлетев на расстояние вытянутой руки, приземлилась на землю. — Ну, как я выгляжу?

Сноу Лайт была одета в светло-желтые свободные шорты слегка не достающие до колен и футболку с рукавами до локтей и маленьким кармашком на груди. Плотная ткань неплохо скрывала изгибы фигуры, а белая шляпка с широкими полями, перехваченная синей лентой, прекрасно дополняла образ кобылы.

Вопреки обыкновению, грива летуньи была заплетена в несколько косичек, на концах которых красовались желтые бантики не позволяющие волосам распутаться.

— Давно я не видел тебя такой... — Вестник Бога Пороков щелкнул пальцами левой руки и изобразил на морде выражение глубокой задумчивости. — Такой...

— Какой? — Белая пегаска подозрительно прищурилась и уперла ладони в бедра, начав требовательно буравить взглядом глаз с красными радужками морду своего собеседника.

— Такой... — Ехидно усмехнувшись, "рыцарь порока" сделал театральную паузу а затем заявил. — Настолько скромно одетой.

Секунду летунья осмысляла услышанное, затем открыла рот и набрала в грудь воздуха чтобы произнести возмущенную тираду, но вместо этого выдохнула и махнув рукой заявила:

— Пойду, проверю все ли вы правильно собрали. — Резко развернувшись, крылатая кобыла уже собиралась отправиться к спортивной зоне, где ей предстояло устраивать соревнования, но не успела сделать и шага, как оказалась схвачена за запястье. — Пусти.

— И не подумаю. — Совершенно спокойно заявил красный земной пони, пользуясь своим превосходством в грубой силе сперва притягивая белую пегаску к себе, а затем обхватывая руками так, что она была вынуждена прижать руки и крылья к телу.

— На нас все смотрят. — Вырваться Сноу Лайт и не пыталась, прекрасно осознавая что у нее это не получится.

— Да кому мы нужны. — Хмыкнул Макинтош. Да и даже если кто-то будет смотреть: мне все равно.

— Слухи пойдут. — Опустив голову, как-то жалобно произнесла летунья.

— Красивый костюм. — Сменил тему вестник Бога Пороков. — И шляпка тебе очень идет.

— Спасибо. — Крылатая пони улыбнулась и повернув голову посмотрела вверх, встретившись взглядом с изумрудными глазами жеребца. — Мне правда надо идти, если конечно ты не хочешь опоздать с началом мероприятий.

— После окончания, жду тебя у дома. — "Рыцарь порока" расцепил свои объятья, позволяя пегаске отстраниться. — Представлю тебя семье.

— Ты... серьезно? — Сноу Лайт широко распахнула глаза и от удивления приоткрыла рот. — Но ведь я... а они... мы...

— Все будет хорошо. — Красный земной пони подмигнул летунье. — Просто поверь и ничего не бойся. Я все решу.

Крылатая кобыла кивнула, на ее губах заиграла улыбка, глаза заблестели а мордочка чуть потемнела от смущения. Подпрыгнув словно на пружинах, она крепко обняла вестника Бога Пороков, а затем молча унеслась в сторону спортивной зоны, скользя в паре метров над землей на широко распахнутых крыльях.

— Босс. — К Макинтошу подошел Сан Шоу. — Нам пора переодеваться и на сцену.

— Хорошо. — "Рыцарь порока" окинул взглядом поляну и добавил. — Я присоединюсь минут через пять.

— А что это было? — Желтый единорог многозначительно указал взглядом в направлении, где скрылась белая пегаска.

— Я когда-нибудь тебе говорил, что у тебя удивительный талант оказываться в ненужное время в ненужном месте? — Красный земной пони скрестил руки на груди и посмотрел на собеседника испытующим взглядом.

— Пару раз было. — Невозмутимо отозвался подчиненный. — И все же?

— Запомни, юный ученик: на одну и ту же фразу, при схожих обстоятельствах, одна и та же кобыла может отреагировать совершенно по разному. — Поучительным тоном провозгласил вестник Бога Пороков.

— Учту. — Сан Шоу взлохматил гриву пальцами правой руки. — Но это не совсем то, что я хотел узнать.

— А это, мой юный ученик... — Биг Макинтош расправил плечи и щелкнул пальцами. — Совершенно не твое дело.

— Так бы сразу и сказал. — Желтый единорог вскинул руки в защитном жесте. — Я — могила.

На последних словах приятель вестника Бога Пороков подмигнул и показав большой палец убежал к ожидающим его Чери и Дерпи.

"Ладно, он действительно будет молчать... Пусть ничего из увиденного и не понял. Нужно переговорить с Гренни Смит... Хех. Это будет забавно".

* * *

Первым на сцену поднялся Сан Шоу, одетый в темно-синие широкие штаны, красную рубашку с рукавами до локтей и коричневую шляпу с широкими полями. С собой он принес гитару, губную гармошку и барабан предназначенный для ударов ног. Разместившись на стуле за занавеской, отгораживающей заднюю половину сцены от зрителей, пони-оркестр стал ждать пока перед публикой предстанет босс.

После заранее условленного сигнала, желтый единорог начал наигрывать незатейливую мелодию на гитаре, при помощи телекинеза поднес к губам гармошку, а левым копытом стал отбивать ритм на барабане.

Отложим все дела мы на потом,

Тревоги и заботы пусть уносит ветер,

Гостей я приглашаю в отчий дом,

Он вам знаком, всем нам знаком.

Биг Макинтош, одетый в белую рубашку с рисунками темно-зеленых листьев в хаотичном порядке разбросанных по всей поверхности ткани, и расширяющихся книзу сверкающих серебром брюках, танцующим шагом взошел на сцену и будто бы красуясь перед публикой, пару раз крутанулся на одном и на другом копыте.

Пони не стесняйся, в пляс под музыку бросайся,

Ну и что, что незатейлив наш мотив.

Сегодня Понивиль гуляет, сегодня Эпплы отмечают,

Свой праздник о котором город не забыл.

Жеребцы и кобылы, малые жеребята и пожилые, пегасы, земные пони и единороги, собравшись полукругом неподалеку от сцены, начали хлопать в ладоши в такт музыке доносящейся из-за занавески, (если бы не специальное заклинание, они бы заглушили старания Сан Шоу).

Гости, до этого момента бродившие среди прилавков, изучавшие игровую и спортивную площадки, тут же поспешили собраться в концертной зоне перед деревянным возвышением. Многие из них уже успели купить сувениры и угощение, а у малышей в руках виднелись игрушки, среди которых были как изделия Сан Лонга, так и других мастеров. Шарики, воздушные змеи, трещотки, (миниатюрные ветряные мельницы, на конце каждой лопасти которых крутилось по маленькому пропеллеру), с первых же минут раскупались словно горячие пирожки.

Пони не стесняйтесь, в пляс под музыку бросайтесь,

Ведь танцы — это дело для души.

Сегодня ярко солнце светит и вдаль прогонит тучи ветер,

Чтоб до упаду развлекался Понивиль.

Музыка затихла и собравшаяся толпа разразилась бурными аплодисментами, (а кто-то даже свистел). Красный же земной пони, отвесив пару поклонов благодарной публике, вскинул вверх руки и дождавшись тишины объявил:

— За стихи песни, отдельная благодарность моим сестрам: Эпплджек и Эпплблум. — Переждав волну хлопков, "рыцарь порока" театральным жестом указал на занавеску, которую при помощи телекинеза отодвигала Чери. — Музыкальное сопровождение обеспечивал пони-оркестр: мастер игры на трех инструментах, Сан Шоу!

Желтый единорог, наконец-то представший перед горожанами во всей своей красе, поднялся со стула и держа гитару в одной руке, другой снял с головы шляпу и нарочито низко поклонился, вызвав новый всплеск хлопков...

Сноу Лайт ловко организовала параллельное проведение сразу трех турниров: по настольному теннису, по волейболу среди парочек и по дартсу. Чтобы успевать везде, она выбрала из зрителей нескольких самых активных жеребцов и кобыл, которых назначила своими помощниками, (для чего вручила яркие красные и желтые флажки, которыми обозначались результативные действия и нарушения правил), а так же привлекала добровольцев для ведения счета. Опыт работы инструктором в клубе легкой атлетики ей немало помог во время разрешения спорных ситуаций.

Соревнования среди жеребят вели Дерпи и Эпплджек. Им пришлось судить игру в вышибалы, турнир по строительству замков из песка, а затем и состязание по городкам. Родители конкурсантов активно помогали организаторам, почти не подыгрывая участникам.

Когда закончились одиночные соревнования, начались многоборья: командное, (в котором участвовали родители и жеребята), а так же индивидуальное, (для всех желающих). Бег на скорость, прыжки в длину и высоту, (пегасам пришлось надевать ремни, прижимающие крылья к телу), состязания на меткость и сообразительность... Сноу Лайт не забыла ни о чем.

Занявшие первые три места в каждом из соревнований, в качестве приза получили кубки с цифрами "один", "два" и "три", (деревянные, украшенные резьбой, покрашенные золотой краской и покрытые прозрачным лаком для блеска). Призы вроде шахматных досок, наборов домино и шашек и других игрушек, оказались приятным но как выяснилось не обязательным дополнением. Пони были довольны самим процессом и ощущением своего триумфа.

Зрители активно поддерживали участников, кричали и размахивали флажками, трещотками и дули в свистки, (купленные тут же), при этом не забывали о еде и питье, сметая с прилавков все, что только попадало в зону досягаемости.

Запасы сидра, которыми заведовала Гренни Смит, таяли буквально на глазах: Сан Шоу, (во время перерывов спускавшийся со сцены), Чери и сам Макинтош, едва успевали приносить новые бочки из амбара. Можно было сказать с уверенностью, что торговцы в этот день заработали больше чем за прошедший месяц, что в свою очередь не могло не радовать вестника Бога Пороков, который по договору получал не какую-то определенную сумму с каждой лавки, а процент от реализованного товара.

"Даже после уплаты налогов, сумма выйдет внушительная".

На сцене выступали все желающие: школьный хор, музыканты и певцы из города, (в основном любители, но миссис Хард показала "мастер класс" игры на арфе). К удовольствию организаторов и мэра, приглашенным стражникам и медсестре из госпиталя Понивиля, так ни разу и не пришлось демонстрировать свои навыки.

Вечером, когда солнце нависло над горизонтом, Биг Макинтош и его команда, поблагодарили всех гостей за то что они пришли на "день сидра" и пригласили приходить в следующем году, когда праздник выйдет на междугородний уровень. Усталые но счастливые жеребцы и кобылы, подхватив утомившихся за день жеребят, переговариваясь между собой, шутя и смеясь потянулись в сторону Понивиля. Торговцы же поспешно собирали свои лавки и подсчитывали прибыль, а сам вестник Бога Пороков готовился подводить итоги мероприятия...

* * *

— Я уже начал думать, что ты решила по тихому сбежать. — Поднявшись со ступенек веранды, с нотками веселья в голосе заявил красный земной пони, так и не переодевшийся после окончания праздника.

На улице стоял глубокий вечер, практически перешедший в ночь, (последние отсветы заката все еще горели на западе, а с восточной стороны неба уже сияли звезды). С срочными делами удалось разобраться буквально десять минут назад, а на завтрашний день у "рыцаря порока" была запланирована серия важных встреч.

— Я об этом думала. — Совершенно серьезно призналась белая пегаска, успевшая слетать домой и переодеться в узкие синие брюки и белую кофту. — Но потом поняла, что это будет очень глупо и трусливо.

— А еще, я бы приложил все силы для того чтобы тебя найти. — Твердо заявил жеребец.

— Это тоже. — Крылатая кобыла неуверенно улыбнулась. — От такого собственника как ты, убегать бесполезно.

— И не забывай об этом. — Подойдя к летунье, Биг Макинтош прикоснулся указательным пальцем правой руки к ее носику. — Что бы не случилось: ты — моя.

Сноу Лайт фыркнула и отстранившись задрала мордочку чтобы смотреть глаза в глаза земному пони. Деланно сердито нахмурив бровки она заявила:

— Я не вещь.

— Могу предложить должность любимой питомицы. — Невозмутимо отозвался Макинтош.

— Хам. — Констатировала летунья.

— Неправда. — "Рыцарь порока" изобразил возмущение. — Я вежливый и галантный пони.

— Была бы твоя воля, ты бы не постеснялся надеть на меня ошейник. — Хмыкнула белая пегаска. — Скажешь что это не так?

Резко шагнув вперед, жеребец обнял кобылу и притянул к себе, после чего наклонил голову и зарылся мордой в пахнущую ветром и морозом гриву.

— Тебе бы очень пошел серебряный ошейник... Ауч! — Тычок кулаком под ребра был не таким уж и болезненным, но Макинтошу не составляло труда слегка подыграть своей кобыле.

— Будешь знать как говорить разные глупости. — Проворчала Сноу Лайт, не делая ни единой попытки отстраниться.

— Успокоилась? — Не скрывая заботы в голосе спросил вестник Бога Пороков.

— Угу. — Тихо отозвалась летунья. — Спасибо.

— Тогда пойдем. — Развернувшись и обхватив пегаску за талию правой рукой, "рыцарь порока" зашагал к дому, в окнах которого на первом этаже горел свет.

— Маки... — Крылатая кобыла помедлила, но после небольшой паузы все же продолжила. — Иногда мне кажется, что это ты намного старше меня, а не наоборот.

"Знала бы ты, насколько права, подруга".

Мысленно усмехнулся вестник Бога пороков.

Они поднялись по ступенькам на веранду, задержались перед дверью ведущей в дом, а затем красный земной пони распахнул створку и шагнул через порог, крепко прижимая к себе Сноу Лайт, которая при виде ожидающей их Гренни Смит сжалась словно испуганный жеребенок. Старшая кобыла семейства Эппл, окинула тяжелым взглядом сперва летунью, затем посмотрела на своего внука, (тот лишь приподнял брови в вопросительном жесте), пожевала губами, пробормотала нечто невразумительное о бесстыжей молодежи, а затем махнула рукой и произнесла разворачиваясь к кухне:

— Пойдемте ужинать. Нечего серьезные разговоры вести на пороге.

ВЗРОСЛАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

ВЗРОСЛАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ.

Кантерлот был красивым городом: со всеми своими башнями и домами стремящимися к небесам, белокаменными стенами разделяющими улицы и переулки на ровные линии дорог, он мог напоминать шедевр скульптурных дел мастера, если бы не толпы высокомерных и самоуверенных горожан, одним своим присутствием портящие волшебную атмосферу. Самый бедный житель столицы, делящий комнату под крышей многоквартирного здания в компании голубей, умудрялся смотреть на приезжих словно аристократ на нищих, которые клянчат у него пару серебряных монет на кружку дешевой выпивки.

Возможно Биг Макинтош и был предвзятым в оценке кантерлотцев, но после одного только дня пребывания в "белой жемчужине Эквестрии", с огромным удовольствием возвращался в провинциальный Понивиль. Однако же, несмотря на свои мысли и ощущения, он ничем не выдал себя перед новыми партнерами, вежливо и лучезарно улыбаясь, кивая в нужных местах и смеясь над шутками, которые нередко переходили грань приличий.

"Деньги не пахнут".

В очередной раз напомнил себе девятнадцатилетний красный жеребец, год назад "перехвативший бразды" управления семейным бизнесом у Гренни Смит, окончательно ушедшей на покой и теперь занимающейся лишь бытовыми делами в собственном особняке.

Купив билет до Понивиля в здании Кантерлотского вокзала, вестник Бога Пороков пробежался по платформе и запрыгнул в уже закрывающуюся дверь вагона. Столкнувшись в тамбуре с проводницей, (невысокой желтой земной пони с фиолетовой гривой), по совместительству выполняющей роль контролера, он сперва придержал кобылку за талию не давая упасть от неожиданности, а затем вложил в выставленные в защитном жесте руки, злополучный билет, из-за которого едва не опоздал на последний рейс.

"Не хватало еще провести ночь на платформе: на гостиницу в любом случае тратиться слишком "жирно"".

Нет, "рыцарь порока" не был жадным... разве что совсем чуть-чуть. Просто цены в столице Эквестрии, кусались даже сильнее гоняющегося за живой палкой, (древесным волком) Стила.

Воспоминание о том, как питомец разобрал по веткам забредшего на ферму древесного волка, вызвало у Биг Макинтоша счастливую улыбку, которую кобылка, на талии которой лежала рука жеребца, логично приняла на свой счет и смущенно потемнела мордочкой, но вырываться даже не пыталась.

— Не соблаговолит ли прекрасная незнакомка, проводить усталого путника до его места ночлега? — Вернувшись к реальному времени, красный земной пони даже не заметил, как перешел к манере речи, благодаря которой уже ни раз знакомился с представительницами противоположного пола, (чаще всего удачно, но не обошлось и без неприятных инцидентов).

— Соблаговолит. — Проводница смущенно улыбнулась в ответ, а затем многозначительно покосилась на удерживающую ее руку. — Но только если усталый путник будет так любезен и вернет незнакомке ее свободу.

— Боюсь это не в моих силах. — Жеребец шевельнул плечами, словно хотел развести руками. — Все мы слуги красоты, от которой нет спасения.

Однако же, вопреки своим словам, вестник Бога Пороков все же отстранился от работницы железной дороги и сделав пол шага назад представился:

— Биг Макинтош, прошу любить и не жаловаться.

— Голден Руно. — Отозвалась кобылка и увидев как дернулось веко собеседника, поспешно спросила. — Что-то не так?

— Нет-нет. что вы, все прекрасно. — "Рыцарь порока" вернул на морду лучезарную улыбку. — Просто ваше имя показалось мне знакомым. Мы раньше нигде не встречались?

— Вряд ли. — Проводница пожала плечиками и заглянула в билет. — Такого жеребца я бы точно запомнила. Вам в купе номер четыре.

"Хм-м... Знак судьбы, или ирония мироздания?".

Желтая земная пони, одетая в белый пиджак с красными поперечными полосами на плечах и груди, а так же верхней половине спины, короткую белую юбку скрывающую верхние две трети бедер и своеобразные тонкие сапожки того же цвета достающие до колен, грациозно развернулась и походкой "от бедра", направилась вглубь коридора, жестом позвав последнего пассажира следовать за собой.

"А круп у нее ничего, да и вымя... Дискорд, когда же я привыкну?".

Сам красный жеребец был одет в бело-серебряный деловой костюм с черным галстуком-удавкой, красные перчатки и белую широкополую шляпу с алой лентой. На копытах же у него красовались легкие "балетки", совершенно не стесняющие движений и практически не ощущающиеся на ногах, (эта деталь была специально внесена в тщательно создаваемый образ, чтобы привлекать внимание и запоминаться собеседникам).

— Вам сюда, мистер Макинтош. — Руно отодвинула одну из ряда одинаковых дверей и жестом предложила войти внутрь купе. — Если вам что-то понадобится, обращайтесь ко мне в любое время: я буду в первом купе, если конечно не отлучусь по просьбе других пассажиров.

— Непременно обращусь. — Изобразив подобие галантного поклона, специально внеся в него немного шутливой безалаберности, вестник Бога Пороков ловко перехватил запястье кобылы и коснулся губами тыльной стороны ее ладони. — Только ждите меня...

Хихикнув в ладошку свободной руки, проводница направилась к своей "комнате", при этом покачивая крупом и помахивая коротко остриженным хвостом.

"Я не "рыцарь порока", если это не приглашение "на чай"".

* * *

В купе было две узкие койки, расположенные справа и слева от входа вдоль стен, две откидывающихся полки для чемоданов, (впрочем, на них можно было положить матрасы, в результате чего получились бы еще две лежанки для пассажиров), и откидывающийся столик под окном. На одной из кушеток обнаружились тонкое одеяло и плоская подушка, сложенные до состояния небольшого прямоугольника и упакованные в бумажный пакет.

"Жаль что ужин и завтрак в стоимость билета не входят. Может быть все же воспользоваться приглашением "на чай"?".

Усмехнувшись, Макинтош положил постельное белье в изголовье лежанки и не став раздеваться улегся на спину. Волевым усилием отправив обувь в пространственный карман, он согнул левую ногу и устроил голень правой ноги поверх левого колена. После секундной концентрации, в правой ладони появилась бутылка холодного слабоалкогольного сидра, закупоренная деревянной пробкой, которую пришлось выдергивать зубами.

"Сам себе не верю, но мне лень куда-то идти".

Откинув голову на уложенные пирамидкой одеяло и подушку, вестник Бога Пороков присосался к горлышку бутылки, с наслаждением делая маленькие глотки кисло-сладкого напитка, живительной прохладой врывающегося в горло, а оттуда по пищеводу в желудок.

За последние три года произошло очень многое, но жизнь изменилась довольно слабо, так как выросли лишь масштабы интересов, а сама работа осталась прежней. В Понивиле открылся трактир "Дикое яблоко", которым была назначена руководить Чери, семья Эппл скупила несколько пустующих участков под поля пшеницы и строительство мельницы с водным колесом (ее возвели ниже по течению реки на некотором отдалении от города). Эпплджек, закончившая школу на год раньше ровесников, уехала на обучение в Мэйнхэттен для получения специальности правоведа (адвоката). На время учебы, племянницу в своем доме согласились приютить дядя и тетя Оранж, высказавшие высочайшее одобрение выбором кобылки...

"Как там они заявили? "Не дело обеспеченной пони копаться в грязи, когда для этого есть наемные работники"".

Достаточно хорошо изучивший старшую из младших сестер "рыцарь порока", с уверенностью мог бы поставить годовую прибыль фермы Эпплов на то, что уже через год жизни в так называемом "высшем обществе", Эпплджек взвоет от тоски по дому. Однако же, бросить академию ей не позволят упрямство и чувство долга, так как оплата за три года уже внесена.

Младшая из младших сестер школьными успехами своих родственников не радовала: глупой она не была, держась крепким середняком везде кроме физкультуры, где благодаря регулярным занятиям со Сноу Лайт блистала так, словно была звездой атлетики на фоне обывателей. Старшему брату время от времени приходилось спускать кобылку "с небес на землю", остужая горячую голову задушевными разговорами дабы не позволить развиться чрезмерной гордыне.

"Вот уж чего мне в моей семье не надо, так это воплощения духов зависти, гордыни и эгоизма. Меня одного вполне достаточно".

Пару лет назад Эпплблум сдружилась с двумя кобылками: Сильвер Спун и Даймонд Тиарой. Обе земные пони происходят из весьма обеспеченных семей, в их поведении легко проглядывается высокомерие по отношению к менее богатым одноклассникам, что после превращения дуэта в трио начало медленно но верно выправляться.

Родители Спун и Тиары связаны деловыми отношениями (первые владеют фирмой грузоперевозок, вторые являются потомственными спекулянтами). Гренни Смит конечно предпочла бы чтобы у ее внучки были другие друзья, но как-то мешать их общению не пытается, позволяя молодежи самой набивать неопасные шишки.

"Сбыт продуктов производимых на ферме, благодаря связям семей этой парочки, стал намного легче и чуть выгоднее, чем если бы я занимался всем сам. Нынешняя поездка в Кантерлот, дополнительное этому свидетельство".

Однако, чтобы не стать зависимым от чужих каналов сбыта, Биг Макинтошу все же приходится время от времени покидать Понивиль, ставший базой для медленно растущей, финансовой пока что не империи.

"Ничего, дайте только развернуться и "друзья" еще прочувствуют на себе хватку "ежовых рукавиц"".

Опустевшая бутылка отправилась в пространственный карман, а красный жеребец заложил руки за голову и прикрыл глаза. Поезд мерно покачивался и стучал колесами, постепенно убаюкивая пассажиров отправившихся в дорогу в ночное время.

В компании самой младшей кобылки семьи Эппл была еще и пегаска по имени Скуталу. Крылатая пони проживает вместе с молодой учительницей младших классов, земной пони Чирайли, которая из-за занятости не может уделять воспитаннице достаточно времени. В результате, маленькая летунья, пока что так и не научившаяся летать, находится на подхвате у подруг, нередко бегая по мелким поручениям...

"Нужно будет намекнуть Эпплблум, что верных пони следует присматривать с юности. Если понадобится, выделим денег ей и ее воспитательнице. Главное чтобы Спун и Тиара до этого не додумались первыми".

Мысли постепенно соскользнули на тему других пегасок, одна из которых упорхнула с фермы Эпплов как в прямом, так и переносном смыслах. Впрочем, учитывая тот факт, что Дерпи олицетворяет любопытство, удивительным было как раз то, что она смогла столь долгий срок усидеть на одном месте.

Теперь, устроившись помощницей в команду археологов, серая летунья с соломиной гривой, раз в месяц присылает письма с подробным рассказом о своих похождениях. По ее словам выходило, что искать древности в земле и заброшенных руинах — это самое интересное занятие в мире, а рассказы ученых, которые не первый десяток лет изучают историю, при правильном изложении звучат даже более захватывающе нежели фантастические романы.

"Не зря ли я ей посоветовал написать собственную приключенческую книгу? Хотя, слог у нее неплохой, так что что-нибудь вполне может получиться".

Еще одной обладательницей крыльев, занявшей важное место в жизни вестника Бога Пороков и семье Эппл, стала Сноу Лайт, по настоянию Гренни Смит переехавшая в дом земных пони в день восемнадцатилетия внука. Пожилая кобыла хоть и ворчала, узнав об отношениях между "рыцарем порока" и его наставницей по атлетике, но вместо того чтобы пытаться их разлучить, с пугающим энтузиазмом взяла рубиновоглазую летунью в оборот.

Чем-то действия матриарха семьи Эппл напоминали тренировки основанные на принципе: "Сделай или беги". Уроки готовки сменялись стиркой, мытьем полов, уходом за растениями (для этого была выделена целая широкая грядка в огороде), шитьем и вязанием... а ведь и собственную работу пегаска бросить не могла.

К своей чести Сноу Лайт не роптала, а лишь стискивала зубы и с усердием и упрямством принималась выполнять все новые и новые задания, которые в изобилии придумывала Гренни Смит. Постепенно, во взгляде пожилой земной пони, кроме недовольства начало появляться еще и уважение, ну а когда Биг Макинтош стал официально взрослым, попытки заставить нежелательную невестку сбежать, тем самым продемонстрировав пегасью ветреность начали терять интенсивность.

"Зато начались душевные разговоры о том, что раз уж влюбил в себя и совратил кобылку, нужно брать на себя ответственность".

В принципе, "рыцарь порока" был не против узаконить отношения со своей первой в этом мире партнершей, да и от возможности завести жеребят не отказывался, но прежде всего нужно было убедиться в том, что Сноу Лайт окажется достаточно благоразумна и не станет пытаться ограничивать молодого мужа. Вот уж чего-чего, а жесткого контроля он над собой терпеть был не намерен, тем более что законы Эквестрии не запрещали заводить табуны...

Перед внутренним взором появилась картина с видом на круп проводницы вагона, приглашавшей красного земного пони "на чай". Немного поколебавшись, он все же решил поддаться лени а не похоти, но прежде чем уснуть слегка потешить свои гордыню и тщеславие.

"Статус".

===

Имя — Биг Макинтош (вестник пороков).

Раса — земной пони.

Возраст — 19 лет.

Душа: 4 ур.

Духовная энергия: 39— 39

Разум: 3 ур.

Ментальная энергия: 33— 33

Магическое ядро: 4 ур.

Магическая энергия: 40— 40

Характеристики тела.

Сила: 22

Ловкость: 21

Выносливость: 25 (достигнут расовый порог развития).

Телосложение: 22

Навыки.

Садовод: 6 ур.

Атлет: 7 ур.

Танцор: 5 ур.

Строитель: 4 ур.

Предприниматель: 7 ур.

Охотник: 2 ур.

Очки развития: 10

===

Возможность по волевому усилию стать на порядок сильнее, быстрее и выносливее, приятно грела душу вестника Бога Пороков. Лишь ослабление собственной души печалило, но такова уж была цена обращения простого смертного в воплощение порока. Однако же, тренировки духа и тела уже почти позволили восстановить утраченное, а создавать новых жрецов Биг Макинтош пока что не собирался.

Рост магической силы объяснялся легко: земные пони для усиления и укрепления тела, так же как и пегасы для полета или единороги для создания чар, используют магическую энергию. Таким образом, доводя себя до физического истощения, раз за разом прогоняя через организм все новые и новые объемы силы, красный жеребец расширял и укреплял ядро, одновременно являющееся и хранилищем и генератором энергии.

Уже готовясь отправиться в страну снов, Биг Макинтош обратил внимание на постепенно нарастающее ощущение азарта и похоти, которые доносились из-за перегородки отделяющей его "комнату" от третьего купе. Пусть он и инициировал Дерпи как дух и воплощение любопытства, но оставаясь связанным с ней духовным каналом, продолжал ощущать на себе все особенности этого порока.

Понимая, что пока не выяснит, что именно происходит за стеной (из-за которой не доносилось ни звука), уснуть так и не сможет, земной пони поднялся с лежанки и сел на кушетку расположенную у противоположной стены. Закрыв глаза он замедлил дыхание, вгоняя сознание в состояние транса, при котором было на пару порядков легче манипулировать магической силой, красный жеребец начал напитывать свои глаза до ощущения легкого покалывания.

Уставившись на перегородку, Биг Макинтош применил одно из немногих доступных земным пони умений, о которых мало кто знает а умеющие использовать стараются не распространяться.

Стенка постепенно стала сперва мутной словно грязное стекло, а затем и вовсе прозрачной, что позволило в деталях рассмотреть соседнее помещение и его обитателей. На кушетке у противоположной стены сидели двое полуголых единорогов, жеребец и кобыла лет двадцати-двадцати пяти, а спиной к наблюдателю устроилась земная пони в знакомой униформе проводницы, которая в этот момент как раз отложила на откидывающийся столик игральные карты и демонстративно медленно сняла свой пиджак. По объемной бутылке опустошенной примерно на треть и трем стаканам устроившимся вокруг нее, можно было сделать вывод, что посиделки начались совсем недавно.

К сожалению, долго поддерживать подобное зрение было крайне неприятно и грозило болезненными ощущениями на протяжении всего следующего дня, да и черно-белая картинка, которая предстала взгляду жеребца, совершенно не стоила того чтобы ради нее перенапрягаться.

Закрыв глаза и прекратив направлять в них магию, вестник Бога Пороков помассировал веки, брови и виски. В голове возник логичный вопрос: "Пойти и присоединиться к той троице, или же лечь спать?". Лень и похоть вступили в борьбу внутри души "рыцаря порока", азарт и алчность делали ставки на победителя...

"Да ну к Дискорду".

ВЗРОСЛАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ 2

ВЗРОСЛАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ 2.

Протяжный гудок, звучащий на высокой ноте, заставил Биг Макинтоша вынырнуть из приятного расслабляющего сна. Открыв глаза, он пару секунд вспоминал о том, где находится, как сюда попал и кто эта единорожка карамельного цвета, сладко сопящая у него на груди в чем мать родила.

"Хм-да: если вестник Бога Пороков не идет к развлечениям, развлечения сами идут к нему".

Повернув голову направо, красный земной пони увидел желтую кобылку с фиолетовой гривой, поспешно и очень тихо одевающуюся в униформу проводницы. Заметив на себе взгляд проснувшегося "рыцаря порока", Голден Руно улыбнулась, подмигнула и, прижав указательный палец правой руки к губам, попросила не шуметь. На второй же койке купе, крепко спал светло-голубой единорог с иссиня-черной гривой, до пояса накрытый помятой простыней.

Инициатором знакомства двух молодых единорогов и земного жеребца была фиолетовогривая желтая кобылка: в момент, когда "клиенты дозрели", она просто предложила чуть расширить их компанию и пригласить еще одного игрока. Карамельная единорожка поддержала идею, ее молодой муж немного посопротивлялся, но сдался напору превосходящих сил слабого пола.

Дальнейшие события не отличались особой оригинальностью: Голден принесла из своей "комнаты" новую бутылку ликера, игра в карты на раздевание переросла в игру на желание...

— Через полчаса прибудем в Понивиль. — Наклонившись к уху красного жеребца, шепотом объявила желтая кобылка. — Остановка — пятнадцать минут.

— Понял. — Так же тихо отозвался Биг Макинтош, осторожно проводя ладонью по спине сопящей во сне волшебницы.

— Неужели она тебе понравилась больше, чем я? — Проследив за манипуляциями вестника Бога Пороков, возмутилась проводница, уже застегивающая свой пиджак (юбку и сапожки она надела ранее, блузку с короткими рукавами натягивала во время пробуждения собеседника).

— Каждая кобыла в моих глазах по своему прекрасна, и выделять одну из вас значило бы отступиться от своего мировоззрения. — Неопределенно произнес "рыцарь порока", левая ладонь которого уже соскользнула с поясницы карамельной пони на упругий круп.

Фыркнув на это заявление, Голден Руно приняла гордый и независимый вид, поправила растрепанную гриву и вышла из купе, шумно захлопнув за собой дверь. Оба единорога вздрогнули и проснулись...

"Вот ведь вредная кобыла".

Мысленно восхитился красный земной пони, невозмутимым взглядом встречаясь с слегка затуманенными заспанными глазами молодой волшебницы.

— А..А... — Кобылка проморгалась, пытаясь сфокусировать взгляд, постепенно до нее стало доходить, в каком виде и на ком она лежит. — Ммм!

Биг Макинтош, не теряя времени, закрыл рот карамельной единорожки поцелуем, затем, пользуясь ее шоком, перевернулся на бок и, высвободившись из-под упругого фигуристого тела, одним плавным движением поднялся на ноги. Выхватив из воздуха жестом фокусника две бутылки слабоалкогольного холодного сидра, попутно прямо из инвентаря надев на себя штаны от костюма, он сунул напиток в руки еще не оклемавшихся рогатых жеребца и кобылы, при этом до отвращения бодрым голосом заявив:

— Умеете вы отдыхать, ребята. Спасибо, что меня пригласили. Если будете в Понивиле, обязательно заходите в гости.

— А...? — Светло-голубой единорог, взгляд которого медленно обретал осмысленность, посмотрел на бутылку в своих руках, затем на широко улыбающегося "рыцаря порока", потом на свою молодую жену.

Прежде, чем кто-то из новых знакомых успел сказать хоть слово, красный земной пони выскользнул из купе в коридор и осторожно прикрыл за собой дверь. Быстрым шагом он вернулся в свою "комнату" и, заперевшись, рухнул на левую лежанку.

* * *

Когда поезд остановился на станции, Биг Макинтош, уже приведший себя в презентабельный вид, вышел в коридор, где столкнулся с единорогом в белой кофте и черных штанах. Волшебник, увидев красного земного пони, с решительным видом стал на него надвигаться, достаточно громко произнеся:

— Нужно поговорить.

— Нужно — поговорим. — Добродушно отозвался вестник Бога Пороков. — Только давай на улицу выйдем.

Светло-голубой единорог согласно кивнул и они молча проследовали в конец вагона, где у распахнутых дверей встретились с Голден Руно. Земная пони обворожительно улыбнулась, стрельнула глазками в рогатого жеребца и произнесла:

— Доброе утро мальчики, простите, что так рано убежала.

— Да мы все понимаем. — "Рыцарь порока" дернул головой, как бы говоря: "Не волнуйся". — Мы тут воздухом немного подышим... Предупредишь за минуту до отправки?

— Конечно же. — Практически светясь изнутри от хорошего настроения, желтая кобылка весело подмигнула.

Выпрыгнув на платформу, Биг Макинтош расправил плечи и потянулся до хруста суставов. Его спутник замер на расстоянии в пару шагов, имея весьма растерянный и задумчивый вид. Всю свою воинственность он растерял при встрече с проводницей, так что даже не знал, с чего начать разговор.

— Для начала: Биг Макинтош. — Вестник Бога Пороков протянул правую раскрытую ладонь для рукопожатия.

Собеседник, после секундного колебания, пожал руку и ответил:

— Винтэр Стар.

— Винтэр, рад нормальному знакомству. — Вестник Бога Пороков изобразил дружелюбную улыбку. — Я так понял, что сегодня с утра ты был не сильно рад ночным событиям?

— Угу. — Волшебник хмуро глянул на земного пони.

— Надеюсь, ты хотя бы жену обвинять во всех грехах не стал? — Задал следующий вопрос красный жеребец.

— Нет. — Единорог опустил морду к земле и покачал головой. — Я молча оделся и вышел в коридор, думал...

— Встретишь меня и набьешь мне морду. — Понятливо закончил за собеседника "рыцарь порока". — Думаешь, поможет?

— Нет. — Винтэр запустил пальцы рук в гриву, ладонями сжимая голову. — Я вообще не понимаю, как так получилось...

Положив правую руку на плечо собеседника, Биг Макинтош крепко сжал пальцы. Волшебник тут же скривился и, вскинув голову, злым и растерянным взглядом уставился на земного пони.

— Будь жеребцом и прекращай панику. — Слегка встряхнув единорога (для чего, из-за разницы в росте, весе и силе практически не пришлось прикладывать усилий), вестник Бога Пороков впился взглядом в глаза собеседника. — Ничего страшного не случилось: вы с женой, по обоюдному согласию, провели ночь с посторонними жеребцом и кобылой, получив при этом свою долю удовольствия. Разве я не прав?

— Но... — Волшебник, который хотел было вскинуться, под давящим взглядом Макинтоша стушевался, да и ощущение железной хватки на плече смелости особо не добавляло. — Прав.

— Тебе ведь понравилось? — Продолжил задавать однозначные вопросы "рыцарь порока".

— Понравилось. — Подтвердил Винтэр Стар.

— Хочешь повторить? — Чуть повысил голос красный жеребец, слегка надавливая своей аурой.

— Хочу... э-э-э. — Единорог встряхнулся. — Я не это имел ввиду.

— Да понял я... Понял. — Земной пони оскалился в усмешке и, разжав пальцы, хлопнул волшебника по плечу, от чего тот слегка пошатнулся. — Если попросишь, уверен, что Голден Руно согласится еще раз составить вам компанию. Ну, а чтобы больше не обнаруживать в своем купе малознакомых жеребцов: закусывай больше.

— Думаешь...? — Винтэр покосился на дверь вагона, в проеме которой виднелась скучающая земная пони.

— К жене иди и успокой ее. — Перебил собеседника Макинтош. — А то бросил кобылку одну, ничего не сказав. Мало ли, что она себе напридумывать успела? А сегодняшнюю ночь... считайте интересным приключением и полезным опытом.

— М-да... — Единорог почесал затылок и по новому взглянул на красного жеребца. — Не думал, что скажу такое пони, переспавшему с моей женой, но : спасибо. Поговорил с тобой и легче стало, а то, боюсь, сам бы чего натворил.

— Обращайся. — Макинтош широко усмехнулся. — Всегда рад помочь.

— Обойдешься. — Хмыкнул в ответ волшебник и, махнув рукой, поспешил к входу в вагон.

"Теперь ничего плохого произойти не должно. Понравились мне эти ребята... Ну Голден, заварила же кашу".

Помахав ладонью карамельной единорожке, осторожно выглядывавшей из-за окна, вестник Бога Пороков удостоился смущенной улыбки от потемневшей мордочкой кобылки.

* * *

Прогулка по улицам Понивиля, окрашенного лучами восходящего солнца, окончательно вернула Биг Макинтошу веру в лучшее будущее и самих пони. Встречающиеся по пути жеребцы и кобылки приветливо кивали, махали руками и улыбались, а некоторые подходили, чтобы обменяться парой ничего не значащих фраз.

Эпплов в городке и раньше знали и уважали, а после того, как вестник Бога Пороков расширил ферму, построил мельницу и заложил пивоварню, набрав на работу новых сотрудников, популярность семьи только возросла. Даже сплетни о том, что Сноу Лайт захапала себе молодого наивного жеребчика, быстро сошли на "нет" благодаря Гренни Смит и ее подругам.

Вот Понивиль уже остался позади, а впереди показалось здание трактира "Дикое яблоко". Входная дверь была распахнута настежь, гостеприимно приглашая путника зайти внутрь чтобы позавтракать или отведать чего-нибудь бодрящего перед работой.

Переступив через порог, "рыцарь порока" привычно шагнул в сторону от дверного проема. Глаза быстро подстроились под более тусклое освещение общего зала, где в данный момент не было никого из посетителей, и только Чери стояла за стойкой у противоположной от входа стены.

— Привет, Маки. — Вишневая единорожка, одетая в красный сарафан с ярко выделяющемся белым передником, радостно улыбнулась боссу, отрываясь от чтения очередного романа. — Как съездил в Кантерлот?

— Удачно. — Красный жеребец прошелся между столиками и уселся на высокий табурет, стоящий перед стойкой. — И тебе привет.

— Чего-нибудь хочешь? — Кобыла отложила свою книжку и уперлась руками в столешницу, слегка выгибая спину и с удовольствием жмурясь. — Сегодня на завтрак грибная запеканка и ягодный морс.

— Нет, спасибо. — Макинтош отрицательно качнул головой. — Все равно сейчас домой пойду, там и подкреплюсь.

— Завидую я тебе. — Призналась единорожка, ставя локти на столешницу и наклоняясь ближе к собеседнику. — Всегда хотела побывать в Кантерлоте. Говорят, там красивая архитектура, благородные жеребцы, утонченные кобылки...

— Высокомерные, самоуверенные, горделивые пони, в большинстве своем мало что из себя представляющие, но взирающие на всех остальных так, словно бы мир крутится лишь вокруг них и по их воле. — Вестник Бога Пороков поморщился.

— Да ну тебя. — Обиженно буркнула Чери. — И помечтать не даешь.

— Зачем мечтать? — Земной пони удивленно вскинул брови. — Хватай Сан Шоу, покупай билеты на поезд и езжай в столицу. Отпуск я вам оплачу... но не больше, чем на декаду. Только заместителей себе назначить не забудьте.

— Ты прямо сама щедрость. — Хмыкнула вишневая единорожка. — Спасибо хотя бы за то, что отпуск даешь не за наш счет.

— Чери, я и обидеться могу. — Заметил "рыцарь порока".

— Не можешь. — Уверенно заявила кобыла.

— Почему это? — Земной пони изобразил недоумение.

— Потому что мы друзья, которые на шутки не обижаются. — Собеседница показала язык и, хихикнув, оттолкнулась от стойки, выпрямляя спину. — Чуть не забыла: тебя в кабинете дожидаются какие-то пони в деловых костюмах. Раньше я их не видела, но выглядят серьезными.

— Кто? — Биг Макинтош внутренне подобрался. — Да и что они в такую рань здесь делают?

— Единорог представился как мистер Хув, двое земных пони, выглядящие как телохранители, во время разговора молчали. — Чери стала серьезной. — Я отправила их в твой кабинет на втором этаже, так как знала, что ты скоро приедешь.

"Кто ходит в гости по утрам? Явно не налоговая инспекция, с ними я еще в прошлом месяце договорился".

— Я сделала что-то неправильно? — Видя хмурое выражение на морде босса, единорожка забеспокоилась. — Может быть, позвать кого-нибудь из работников или вызвать стражу?

После короткой паузы, вестник Бога Пороков качнул головой в отрицательном жесте и произнес:

— Не стоит звать стражу. Скажи, в трактире кто-нибудь, кроме тебя, есть?

— Пара комнат наверху занята молодыми парочками... ну, ты понимаешь. — Кобыла слегка потемнела мордочкой. — В кабинете для особых гостей отсыпается бармен, а на кухне повариха.

— Хорошо. — "Рыцарь порока" встал с табурета и расслабленно улыбнулся. — Сходи к Сан Шоу, скажи, что я хотел бы с ним кое что обсудить... Ну и предупреди о гостях, так что пусть не торопится.

— А как же...? — Чери развела руками, как бы говоря: "А кто за трактиром присмотрит?".

— Полчасика как-нибудь подождут. — Красный жеребец беспечно махнул рукой. — Все равно, для посетителей еще слишком рано, а постояльцы, снявшие комнаты, раньше обеда точно не спустятся. Ладно, я пошел.

— Удачи. — В спину боссу произнесла вишневая единорожка.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, земной пони прошел мимо дверей, ведущих в спальные комнаты, по широкому карнизу, с одной стороны огражденному высокими деревянными поручнями. Рабочий кабинет располагался в правом ближнем к входу в трактир углу и занимал самую последнюю комнату, оставляя лишь пять спален для посетителей.

Добравшись до добротной деревянной двери, на которой, вместо порядкового номера, висела табличка с надписью "Биг Макинтош", жеребец ощутил иррациональное желание постучать, будто бы это не он был здесь хозяином. Подавив постыдный порыв усилием воли, вестник Бога Пороков взялся за дверную ручку и распахнул створку, тут же делая шаг вперед со словами:

— Прошу прощения за ожидание, господа.

— Не стоит переживать, мистер Эппл. — Серый единорог с коротко остриженной черной гривой, одетый в темно-синий деловой костюм, из-под пиджака которого выглядывала белоснежная рубашка с галстуком "пианино", сверкнул стеклами темных очков и отложил в сторону стопку бумаг, извлеченных из открытого сейфа. — Не стесняйтесь, проходите и чувствуйте себя как дома.

Двое земных пони (один белый с черной гривой, второй коричневый с красной гривой), втянули Макинтоша в комнату и, закрыв за его спиной дверь, усадили на стул для посетителей, установленный прямо перед рабочим столом хозяина. Единорог, занявший место владельца трактира, поставил на столешницу локти и, сцепив перед собой пальцы рук, кинул взгляд на "рыцаря порока" поверх стекол прямоугольных очков.

Кабинет Красного жеребца был обставлен не очень богато, но весьма уютно: на полу лежал вязаный ковер с изображением ломанных полосок серого и темно-синего цвета, рабочий стол стоял напротив входной двери в полутора метрах от стены, удобное деревянное кресло с резными подлокотниками имело откидывающуюся спинку, позволяющую принять полулежачее положение. В правой от входа стене располагалось большое окно, к которому с внутренней стороны крепились опускающиеся жалюзи, в дальнем правом углу на высоких ножках стоял железный сейф с простеньким цифровым замком, у левой же стены разместился шкафчик с множеством выдвижных ящичков. Слева от входа в ряд стояли четыре стула для посетителей, один из которых незваные гости поставили на середину комнаты чтобы усадить на него Макинтоша.

Пауза затягивалась, пронзительный взгляд серых глаз единорога неспешно изучал фигуру "рыцаря порока", в то время, как двое телохранителей неподвижно замерли чуть позади своего пленника, положив ему на плечи широкие ладони.

— С кем имею неудовольствие иметь дело? — Изобразив на морде максимально возможную бесстрастность, красный земной пони расслабился, мысленно прикидывая способы обезвредить здоровяков.

"Единорог — это плохо. Рогатые могут не только телекинезом схватить, но и какое-нибудь пакостное заклинание использовать. Как же я скучаю по своему рогу...".

— И вы даже не станете возмущаться подобному к себе обращению? — Мистер Хув удивленно вскинул брови. — Даже не позовете охрану, или, к примеру, не начнете угрожать вызвать городскую стражу?

— Пожалуй — нет. — Макинтош шевельнул плечами, желая ими пожать, но тут же ощутил, как сжимаются пальцы телохранителей, на какой-то миг усиливших давление своих ладоней.

— Объясните? — Единорог откинулся на спинку кресла и по хозяйски уложил руки на подлокотники.

— Если вы из какого-то бандитского формирования, то мои пони ничем не смогут мне помочь и привлекать их для своей защиты — означало бы подставить под удар вместе с собой. Стража же либо не успеет прибыть, либо даже не отреагирует на вызов, так как вы ее "предупредили". — Вестник Бога Пороков сделал небольшую паузу, а затем продолжил. — Если же вы из государственной службы, то звать на помощь тем более бесполезно, так как моих пони просто отошлют прочь, а служители правопорядка сделают вид, будто ничего не видели.

Собеседник пару раз хлопнул в ладоши и, улыбнувшись деланно дружелюбно, заявил:

— Весьма здравый подход, для столь молодого предпринимателя.

— Мне пришлось рано повзрослеть. — Отозвался "рыцарь порока".

— Знаете, мистер Эппл: вы мне нравитесь. — Хув снова наклонился вперед, на этот раз складывая руки поверх стола. — Редко в ком сочетаются деловая жилка, самоотверженность, а так же честность. Вы — хороший пони.

"Вот бы Дискорд посмеялся, услышав подобное об одном из своих жрецов. От умиления, наверное, даже прослезился бы".

— Благодарю. — Красный земной пони слегка склонил голову, изображая намек на поклон. — Но все же, я вынужден сказать, что предпочитаю кобылок.

— Шутите? — Единорог усмехнулся уголками губ. — Чувство юмора — это хорошо. Однако же, давайте перейдем к делу: можете звать меня мистер Хув, или же агент Хув.

"Все же государственная служба. И где я прокололся? Вроде бы, даже законы не нарушал... разве что по мелочи".

— Чем обязан вашему визиту, мистер Хув? — С все тем же отстраненным и вежливым выражением морды, спросил вестник Бога Пороков.

— Наше агентство провело небольшое расследование, собирая информацию о вас и вашей семье, мистер Эппл. — Собеседник запустил одну руку за отворот пиджака и извлек из внутреннего кармана записную книжку. — В возрасте двенадцати лет вы потеряли обоих родителей и остались на попечении старшей родственницы, Гренни Смит, вместе с двумя младшими сестрами Эпплджек и Эпплблум. Как говорят свидетели, это стало переломным событием в вашей жизни, благодаря которому ранее ничем особо не выделяющийся жеребчик, обрел внутренний стержень, позволивший не только взяться за ум, но и возложить на себя ответственность, которую не каждый взрослый пони сумеет выдержать. В течении нескольких лет вы умудрились не только сохранить ферму и добиться от нее прибыли, но так же начали ее расширять... за счет денег полученных в кредит в королевском банке, благодаря пегаске по имени Сноу Лайт. Вы ведь теперь живете вместе и готовитесь к свадьбе, несмотря на разницу в десять лет?

— Любви все возрасты покорны. — Расплывчато отозвался Макинтош. — Мы ведь не нарушаем никаких законов?

— Что вы, мистер Эппл. — Хув перевернул страницу. — Разве что у некоторых наших специалистов возник вопрос: по какой причине молодая инструктор по легкой атлетике взяла на себя бремя выплаты немалого кредита, который целиком отдала своему ученику?

— Просто она — хорошая пони, которая вошла в положение своего ученика. — Спокойным голосом ответил "рыцарь порока".

— У нас имеются подозрения, что в этом деле не так все просто. — Произнес собеседник, при этом хищно сверкнув стеклами очков. — К примеру, могло случиться так, что один не в меру шустрый юный жеребец, соблазнил свою инструктора, а затем, шантажируя возможностью донести на нее страже, заставил взять большой кредит.

— Это обвинение? — Красный земной пони ничуть не изменил выражение морды или интонацию голоса, но воздух в кабинете будто бы похолодел.

— Обычные размышления вслух. — Миролюбиво отозвался единорог. — Признаться честно: к делам, которые вы ведете, сложно придраться... Даже налоговая служба отзывается исключительно в положительных выражениях.

— И в чем же проблема? — Макинтош скривил губы. — Или, может быть, теперь быть честным предпринимателем — это преступление?

— Как сказал Дон Копытони, из популярного в свое время романа "Крестный жеребец": "Не бывает абсолютно честных бизнеспони, есть только те, чьи преступления не смогли обнаружить". — Взгляд мистера Хува, брошенный поверх очков, резко стал испытующим. — Мы действительно не смогли найти в ваших действиях чего-то серьезного, кроме уже озвученного, все же мелкие взятки и покупка боевых боеприпасов к пневматическому ружью в худшем случае грозят лишь штрафом. Однако же, к примеру, старшая из ваших младших сестер, Эпплджек, если я не ошибаюсь, которая сейчас учится на правоведа в академии Мэйнхэттена, буквально пару дней назад попала в местное отделение городской стражи вместе со своими однокурсниками.

— В чем ее обвиняют? — Новость все же сумела пошатнуть самообладание "рыцаря порока", но совсем не в том смысле, на который надеялся единорог.

— Употребление алкоголя в общественном месте, раскуривание легких галлюциногенных веществ. — Собеседник перевернул еще пару страниц. — Ничем, кроме штрафа и заметки в личном деле, это ей не грозит, но, как понимаете, на репутации и карьере останется некоторый след...

— Чего вы хотите от меня? — Дернув плечами, скидывая руки двоих громил (которые на это совершенно никак не отреагировали), Макинтош откинулся на спинку стула. — Вряд ли вам нужны деньги.

— Вы правы. — Хув закрыл блокнот и убрал его во внутренний карман. — Комитету Эквестрийской Безопасности нужны не деньги, а пони вроде вас, мистер Эппл. Если вы станете нашим внештатным сотрудником и согласитесь оказывать некоторые услуги, то и ваши, и мелкие прегрешения вашей семьи будут затеряны в дальних и пыльных уголках самого заброшенного архива.

"Затеряны, но не забыты".

— Почему вы не начали с прямого предложения? — Ощутив, что ладони телохранителей все же исчезли с плеч, красный земной пони даже и не думал расслабляться.

— Пони вроде вас, даже если являются честными и верными гражданами Эквестрии, ничего не делают, если не видят своей выгоды. — Собеседник виновато развел руками. — Чтобы вы поняли всю серьезность нашего предложения, нам пришлось устроить этот маленький спектакль...

"Кнут и пряник? Сначала показали свою силу, а теперь будут предлагать "сладости"".

— Так каков будет ваш ответ, мистер Эппл? — Единорог вернул к себе внимание хозяина трактира. — Могут ли Эквестрия и принцесса Селестия, рассчитывать на вашу гражданскую ответственность?

* * *

"Проснулся в купе с молодой семейной парой единорогов, был завербован как внештатный агент спецслужбы... а ведь день только начался. Что-то мне становится слегка не по себе от мыслей о том, что будет дальше".

Вопреки кажущимся невеселыми мыслям, Биг Макинтош шел по широкой вытоптанной множеством копыт тропе, пролегающей под кронами яблоневого сада, с высоко поднятой головой и легкой улыбкой, играющей на губах. Его руки были заложены за спину, так, чтобы кисти обхватывали предплечья, в результате чего плечи оказались широко развернуты.

Недалеко от дома вестник Бога Пороков остановился, задержавшись в тени крайних деревьев, желая понаблюдать за тем, как белая пегаска, одетая в легкую футболку и свободные шорты до колен, распределяла работу на ферме между дюжиной пони. Трое молодых единорогов, семеро земных пони и двое пегасов, облаченные в одинаковые темнокоричневые жилеты с множеством карманов и штаны того же цвета, а так же шляпы с короткими полями и завязками под подбородком, внимательно слушали инструктора, практически синхронно кивая в нужных местах.

— А неплохо она их выдрессировала. — Весело хмыкнул Сан Шоу, подходя к наблюдательной позиции босса по боковой тропинке. — Каждый раз, как я это вижу, возношу хвалу Селестии за то, что ты такой добрый и понимающий начальник.

— Жаль только вы этого совсем не ценили. — Удрученно вздохнул "рыцарь порока", поворачиваясь к приятелю, чтобы хлопнуть своей правой ладонью по его руке. — Как вы тут без меня справляетесь?

— Да вот, как видишь, ферма стоит, яблони на дрова не порубили и даже пшеницу коровы не потоптали. — Единорог гордо выпятил грудь. — Ты-то как съездил? И чего там в "Яблоке" случилось? Чери прибежала с таким видом, что я решил, будто тебя убивают или арестовывают.

— Хорошего же ты обо мне мнения. — Макинтош фыркнул, изображая обиду.

— Да кто же знает, чего ты в Кантерлоте мог успеть натворить. — Сан Шоу понизил голос и добавил заговорщическим шепотом. — Во дворец к принцессе пробраться не пробовал?

— Пока что нет, а в будущем... Всякое может случиться. — Красный земной пони усмехнулся, поддерживая шутливый тон собеседника. — В общем, заключил пару контрактов, так что нужно слегка ускорить работы, а то конкуренты не дремлют. В трактире же произошла судьбоносная встреча, которая повлияет на всю нашу дальнейшую деятельность.

— Иными словами: ничего не расскажешь. — Желтый единорог поморщился, а затем махнул рукой. — Хотя бы в хорошую сторону будут перемены?

"Надеюсь, что так".

— Ты во мне сомневаешься? — Шутливо возмутился вестник Бога Пороков. — На объявление о найме охотников кто-нибудь откликнулся?

— Пока нет. — Сан Шоу резко посерьезнел. — Сам понимаешь, все пони, склонные к подобной деятельности, либо служат в королевской страже, либо работают егерями и пограничниками. Отец посоветовал обратиться в посольство грифонов, но это тоже повлечет за собой сложности, так как нам придется обеспечивать жилье и питание, ну и, конечно же, разбираться с кучей разрешений.

— М-да. — "Рыцарь порока" почесал шею. — Это надо хорошенько обдумать.

— Маки! — Сноу Лайт, отпустив работников выполнять поручения, быстрым шагом направилась к беседовавшим жеребцам, но остановилась, не дойдя пары метров, и перевела взгляд на желтого единорога. — Шоу, у тебя разве нет срочных дел?

— Точно! — Замеревший на секунду жеребец, с размаху впечатал раскрытую ладонь себе в морду. — Прости, босс, мне надо бежать, а то Чери в землю закопает. После обеда увидимся!

Последние слова Сан Шоу прокричал уже на бегу, устремляясь по тропе в сторону "Дикого яблока". Красный земной пони проследил за поспешным отступлением приятеля, а затем перевел недоуменный и несколько сердитый взгляд на крылатую кобылу.

Белая пегаска виновато прижала ушки, опустила взгляд к земле и скромно шаркнула копытцем. Если бы не озорные огоньки, мерцающие в рубиновых глазах, Биг Макинтош мог бы и поверить, что ей действительно стыдно.

— Рассказывай, как вы тут без меня. — Шагнув на встречу летунье, вестник Бога Пороков обхватил ее ладонями за талию и, оторвав от земли, привлек к себе, после чего левой рукой обхватил чуть пониже крупа, тут же ощутив, как изящные и сильные руки обвиваются вокруг шеи.

— Вчера я ходила в госпиталь. — Начала говорить крылатая кобыла, но тут же замолчала и прикусила нижнюю губу.

— И...? — Поторопил свою первую особенную пони в этом мире "рыцарь порока".

— Я... — Сноу Лайт набрала в грудь воздуха, зажмурилась и очень тихо произнесла. — Я на втором месяце.

Биг Макинтош моргнул, в голове пронесся маленький ураган мыслей, сложившихся в однозначный вывод.

"Этот день не прекращает приносить сюрпризы".

— Да... — Задумчиво выдал жеребец.

— И это все, что ты можешь сказать?! — Возмутилась белая пегаска, сжатыми кулачками стукнув по плечам вестника Бога Пороков.

Усмехнувшись, Макинтош поцеловал крылатую кобылу в середину носика, ноздри которого воинственно трепетали. Негодование Сноу Лайт тут же утихло, а взгляд рубиновых глаз потеплел.

— Если родится жеребчик, назовем его "Эппл Рэйн". — Тоном, не терпящим возражений, заявил вестник Бога Пороков.

— А если кобылка? — Летунья плотнее прижалась к своему жеребцу и уложила голову на его левое плечо.

— Ммм. — Земной пони сделал вид, что задумался, а затем предложил. — Может быть, "Эпплстар?".

Сноу Лайт хихикнула и заявила:

— Ни за что на свете.

— И долго вы еще там собираетесь миловаться?! — Гренни Смит, одетая в длинное зеленое платье с желтым передником, украшенным изображением зеленых яблок, вышла на веранду дома и деланно хмуро посмотрела в сторону внука и его особенной пони. — Завтрак уже на столе!

— А ты кому-нибудь уже рассказала? — Макинтош слегка отстранил от себя белую пегаску и, продолжая удерживать на руках, словно фарфоровую скульптуру, посмотрел ей в глаза.

— Только Чери, но она обещала молчать. — Ушки летуньи стыдливо опустились, а мордочка стала до умиления виноватой.

"И ведь ни словом не обмолвилась".

Мысленно отметил "рыцарь порока", вспоминая недавнюю встречу с вишневой единорожкой.

— Тогда, пойдем обрадуем бабулю? — Широко улыбнувшись предложил жеребец.

— Может быть, для начала, поставишь меня на землю? — С намеком на возмущение спросила крылатая пони.

Биг Макинтош изобразил на морде усиленную внутреннюю борьбу, а через пару секунд ответил:

— Нет.

СВАДЬБА

СВАДЬБА.

Стоя ранним утром на платформе Понивильского вокзала, Биг Макинтош усиленно растирал морду ладонями и массировал пальцами брови и виски. Несмотря на то, что зима в Эквестрии вошла в полную силу, так что сугробы возвышались вдоль расчищенных дорог, а водоемы сковал толстый слой льда, накопившаяся за последние месяцы усталость давала о себе знать...

"Хочу в отпуск".

Тоскливо подумал про себя вестник Бога Пороков, вспоминая ту лавину проблем, обрушившуюся на его голову. Сперва мистер Хув забросал своего нового сотрудника не сложными, но затратными по времени поручениями, проверяя работоспособность и сообразительность, затем были заполнения документов, необходимых для найма охотников из государства грифонов, а в один из вечеров в кругу семьи Сноу Лайт заявила, что доктор, у которого она наблюдается, запретил активные занятия спортом назначив легкую гимнастику...

"Сам вызвался помочь, так что не жалуйся".

Прошептал ехидный внутренний голос, напоминая о не самом разумном решении "рыцаря порока". Все же, брать на себя еще и обязанности временного инструктора для постоянных посетителей Понивильского спортзала, явно не стоило...

"Зато крылатик была в восторге, что не замедлила продемонстрировать тем же вечером".

Самодовольная усмешка наползла на морду жеребца, но тут же сменилась широким зевком, который пришлось прикрывать ладонью. Плотнее закутавшись в плотную зимнюю куртку темно-коричневого цвета, он покосился на только показавшееся из-за горизонта солнце, лучи которого весело засверкали на вершинах снежных гор и припорошенных крышах домов.

В дали раздался гудок паровоза, знаменующий приближение пассажирского состава, что заставило Макинтоша встрепенуться. Выпрямившись в полный рост и расправив широкие плечи, он стал всматриваться в направление, куда уходила железная дорога, пока, наконец, не увидел ярко-красную быстро растущую точку, над которой плыли белые облачка стремительно остывающего пара.

Когда состав, наконец, подъехал к платформе и остановился, а двери вагонов открылись и из них начали выходить немногочисленные прибывшие в провинциальный городок пони (основная масса пассажиров ехала в Кантерлот), зеленые глаза вестника Бога Пороков довольно быстро обнаружили невысокую для земной пони кобылку, одетую в белую "дутую" куртку, такого же цвета шапку и синие джинсы, за спиной у которой виднелась объемная спортивная сумка с единственной лямкой, закинутой на плечо.

— Такая красотка и совсем одна. — Широко улыбаясь, "рыцарь порока" быстрым шагом приблизился к путешественнице и, не теряя времени, левой рукой подхватил ее вещи. — Давай помогу.

— Маки! — В первую секунду напрягшаяся Эпплджек радостно взвизгнула и повисла на шее у брата, слегка смущенно потемнев мордочкой, когда он приобнял ее свободной рукой и без видимых усилий удерживал, прижимая к себе.

— Я тоже рад тебя видеть, сестренка. — Красный жеребец закинул спортивную сумку себе на левое плечо и под удивленными, ехидными и завистливыми взглядами других находящихся на платформе жеребцов и кобыл, широким шагом направился к дороге, ведущей через город на ферму. — Рассказывай, как ты там устроилась? Как учеба? Уже нашла себе поньфренда?

— Может, сначала поставишь меня на землю? — С намеком на недовольство, все еще обнимая брата за шею и улыбаясь, спросила Эпплджек.

— Где ты землю видишь? — Деланно удивился вестник Бога пороков. — Снег кругом: где-то рыхлый, где-то утоптанный...

— Не делай вид, что не понял. — Кобылка насупилась и попробовала изобразить на мордочке суровое выражение. — Ай! Ты что себе позволяешь?! Дурак.

— Не дуйся. — Хохоча, наконец-то поставивший сестру на ноги "рыцарь порока", прикрываясь освободившейся рукой, защищался от кулачков земной пони, глаза которой метали молнии от возмущения и смущения. — Это рефлекс, я ничего с собой поделать не могу.

— Какой еще рефлекс, извращенец? — Мордочка Эпплджек потемнела.

— Безусловный. — Нагло заявил красный жеребец, тут же срываясь на бег.

— А ну стой! — Кобылка отстала от брата лишь на секунду, за которую тот успел создать фору в пару метров. — Остановись и прими заслуженное наказание!

— И не подумаю. — Не прекращая весело скалиться, Макинтош то ускорял бег, то замедлялся, давая сестре себя почти нагнать, после чего снова отрывался от земной пони. — Доброе утро, миссис Хард, прекрасно выглядите!

— Молодежь. — Пожилая единорожка, мимо которой пробежали двое Эпплов, неодобрительно покачала головой, впрочем, приподнявшиеся в улыбке уголки губ с головой выдавали ее истинное отношение к происходящему.

Пробежав еще пару улиц, вестник Бога Пороков резко остановился и развернулся навстречу своей преследовательнице. Из-за скользкого снега под ногами, Эпплджек не сумела вовремя затормозить и врезалась в грудь жеребца, тут же снова оказавшись обнятой и прижатой к жеребцу сильной рукой. Тяжело и шумно дыша, она даже не пыталась вырваться, да и желания покарать наглеца за не столько болезненный, сколько обидный и смущающий щепок, уже не стремилась.

— Успокоилась? — "Рыцарь порока" вопросительно вскинул брови.

— Успокоилась. — Подтвердила сестра, но тут же добавила. — Все расскажу Сноу Лайт.

— И когда ты успела стать такой вредной? — Наигранно ужаснулся Макинтош. — А ведь еще недавно была такой милой и послушной кобылкой.

— Ммм... не помню за собой такого. — Земная пони широко улыбнулась и показала брату язык. — Ай! Ты опять...?

Ладонь, с звонким хлопком встретившаяся с крупом Эпплджек, легко перехватила за запястье правую руку, кисть которой была сжата в кулак, нацеленный прямо в нос наглого жеребца. Взгляды двух пар глаз, одна из которых выражала праведное возмущение, а другая искреннее веселье и ехидство, встретились и между братом с сестрой на несколько секунд установилась тишина.

— Я скучала. — Первой отведя глаза, смущенно призналась Эпплджек.

— Мы все тоже по тебе соскучились. — Мягко улыбнулся Биг Макинтош. — Пойдем домой, а то бабушка уже, наверное, заждалась...

* * *

В большой гостиной, перед широким диваном был установлен довольно длинный стол, с обоих концов к которому пристроились два плетеных кресла. Еще с прошлого утра Гренни Смит, Сноу Лайт и Эпплблум во всю трудились на кухне, готовя разнообразные салаты, пирожки, запеканки и иные угощения, единственного жеребца отослав из дома заниматься своими делами, дабы не путался под ногами. Биг Макинтош, в свою очередь, отдавал последние распоряжения подчиненным и договаривался с коллегами, готовясь к небольшому отпуску (правда об отдыхе в это время и задумываться не стоило).

И вот сегодня, когда основная суета осталась позади, а старшая из младших сестер вернулась домой на каникулы, обитатели особняка Эпплов собрались за столом в гостиной, где отдали должное кулинарным талантам кобыл. После того, как первый голод был утолен и вестник Бога Пороков откупорил бутылку сидра, начались расспросы Эпплджек о ее учебе и жизни в Мэйнхэттене. На какие-то вопросы будущая правовед отвечала охотно и развернуто, приводя забавные примеры со своим участием, с других где-то умело, а где-то не очень, старалась "соскользнуть" на другую тему.

Сам "рыцарь порока", благодаря своему сотрудничеству с КЭБ знающий о приключениях сестры едва ли не больше, чем она сама, в основном только слушал и изредка вставлял ехидные комментарии в беседу, за что пару раз едва не получил по макушке от допрашиваемой.

Больше всех вопросов задала Эпплблум, которой было интересно буквально все: от архитектуры большого города и жизни в семье Оранж, до местных увеселительных заведений (на этом вопросе старшая из сестер замялась, но все же описала общими фразами один из клубов). Когда же первое любопытство было удовлетворено, младшая кобылка убежала к подругам, Макинтош ушел в ванную комнату, обустроенную на первом этаже (на месте, где раньше была спальня родителей), Гренни Смит стала убирать со стола, Сноу Лайт и Эпплджек ушли в комнату земной пони...

— Рассказывай. — Тоном, не терпящим возражений, в котором отчетливо слышалось едва сдерживаемое любопытство, едва закрылась входная дверь, потребовала белая пегаска, с ногами забираясь на застеленную пледом кровать.

— Что рассказывать? — Попыталась изобразить непонимание хозяйка комнаты, начав стягивать через голову плотный свитер с рисунком в виде черных и белых клеточек.

— Джеки, я тебя с детства знаю. — Укорила молодую подругу летунья. — Кроме того, не забывай, что мне тоже приходилось учиться вдалеке от дома.

— Ну... — Оставшись в джинсах и спортивном бюстгалтере, земная пони смутилась, но после секундного колебания вздохнула и, усевшись на стул, разрешила. — Спрашивай...

— Даже не знаю, поздравить тебя или отругать. — Призналась Сноу Лайт после того, как выпытала у молодой подруги все интересующие подробности.

— Понять и простить? — Предположила Эпплджек.

— Это само собой. — Отмахнулась летунья, спиной облокотившись на стену, после чего сложила руки на заметно выпирающем животе, который не мог скрыть свободный синий сарафан. — Признаюсь честно: не ожидала от тебя такого.

— Я просто слегка увлеклась. — Земная пони излишне внимательно стала рассматривать свои копытца, закинув правую ногу поверх левого колена. — Неужели у тебя такого не было?

— Один раз я провела ночь в компании однокурсников в отделении стражи. — Ничуть не смутившись, отозвалась Сноу Лайт, а когда собеседница вскинулась, чтобы что-то сказать, с долей ехидства добавила. — Это было после нашего выпускного и тогда у начальника отделения было хорошее настроение, так что нам дали отоспаться и после устного предупреждения отпустили на все четыре стороны.

Взгляд летуньи соскользнул с мордочки Эпплджек, опустившись ниже.

— Что? — Светлогривая кобылка проследила за взглядом старшей подруги.

— Завидую. — Вздохнув призналась летунья, после чего демонстративно приложила ладони к своим грудям. — У меня даже сейчас размер меньше, а у тебя они еще расти будут.

— Не на много и меньше. — Попыталась утешить собеседницу земная пони.

— Ты эту утягивающую штуку сними. — Фыркнула Сноу Лайт, после чего усмехнулась и добавила. — Не бери в голову, у всех пегасок одна и та же проблема.

— Что-то раньше ты не комплексовала по этому поводу. — Заметила светлогривая кобылка, радуясь смене темы разговора.

— Я и сейчас не комплексую, а просто завидую. — Парировала Сноу Лайт. — Да и с большой грудью летать будет неудобно.

— Расскажи это принцессе Селестии. — Фыркнула Эпплджек.

— Сравнила. — Возмутилась пегаска и, спустив копытца с края кровати, встала на ноги в полный рост. — У меня гармоничное телосложение...

— Как сказала бы бабушка: "Гармоничное теловычетание". — Ехидно заметила земная пони, взгляд которой прошелся по заметно округлившейся за последние месяцы фигуре летуньи. — Если бы не живот...

— Живот — это самое красивое в беременной кобылке. — Гордо заявила Сноу Лайт.

— И кто это сказал? — Светлогривая пони сложила руки под грудью и чуть выгнула спину назад.

— Дай Селестия памяти... — Крылатая пони наигранно задумчиво приложила сжатую в кулак правую руку к подбородку и закатила глаза. — Вы с ним точно знакомы... А! Биг Макинтош.

На последних словах она щелкнула пальцами и с неким вызовом посмотрела на собеседницу. Земная пони, в свою очередь, лишь пожала плечами, нагоняя на себя независимый вид.

— Ну-ка... — Сноу Лайт быстрым движением, с силой, которую точно не ожидаешь от хрупкого вида пегаски, заставила светлогривую кобылку поставить обе ноги копытцами на пол, после чего бесцеремонно уселась к ней на колени и захватила мордочку ладонями. — Джеки, ты ничего не хочешь мне рассказать?

— А ты не хочешь с меня встать? — В тон старшей подруге спросила земная пони.

— Я устала и, как сказала доктор, мне нужно больше отдыхать. — Невозмутимо отозвалась летунья.

— Могла бы сесть на кровать. — Заметила Эпплджек.

— У тебя на коленях удобнее. — Пожала плечиками Сноу Лайт. — Ну так как?

— Я и так все рассказала... ммм? — Начала было говорить светлогривая кобылка, но была прервана весьма неожиданным образом.

Оторвавшись от губ младшей подруги, белая пегаска обвила ее шею руками и обхватила плечи крыльями, закутывая словно бы в плащ из теплых перьев. Пользуясь замешательством сестры своего жениха, летунья устроилась поудобнее и уложила голову на ее грудь (благо разница в росте позволяла, так как Эпплджек была невысокой исключительно для земных пони).

— Гхм... Сноу, это что было? — Неосознанно обхватив крылатую пони за талию, старшая из сестер Эппл никак не могла решить, как ей поступить в этот момент.

— Джеки, мы же подруги? — Рубиновые глаза Сноу Лайт устремили требовательный взгляд на мордочку светлогривой кобылки, глядя снизу вверх.

— Угум. — Все еще растерянно ответила хозяйка комнаты.

— Я хочу, чтобы ты знала, что все, что ты мне рассказываешь, останется только между нами. — Ласково проведя ладонью по светлым прядям слегка растрепанной гривы, заявила белая пегаска. — Если тебе нужен совет, или ты просто нуждаешься в том, чтобы высказаться, я готова помочь и обещаю, что никому ничего не расскажу, пока ты сама этого не разрешишь.

На некоторое время в комнате повисла тишина, которую нарушила крылатая пони:

— Ну так что?

Усмехнувшись, Эпплджек крепче обняла подругу и закопалась мордочкой в синюю гриву, после чего нервно хихикнула и заявила:

— Я целуюсь и обнимаюсь с невестой своего брата, на кануне их свадьбы. А ведь ты была моей... нашей тренером по атлетике... Более странную картину и представить сложно.

— Не забывай еще о том, что я беременна. — Со смехом добавила летунья, мордочкой потеревшись о грудь земной пони.

— Теперь я знаю, кого винить в испорченности брата. — Изобразила озарение светлогривая кобылка, попытавшись отстраниться от подруги.

— Неправда. — Обиженно буркнула белая пегаска. — Он уже был таким, а потом и меня начал за собой тянуть.

— И ты не сопротивлялась. — Констатировала Эпплджек, бросая попытки осторожно оторвать от себя старшую подругу.

— А надо было? — Совершенно искренне удивилась Сноу Лайт.

* * *

— Все в сборе. — Констатировала Эпплблум. — Тему собрания все знают?

— Угу. — Отозвалась Скуталу.

— Да. — Кивнула Сильвер Спун.

— Я вообще только вчера от родственников вернулась. — Проворчала Даймонд Тиара.

Четыре кобылки сидели вокруг стола, в одном из двух кабинетов для особых гостей в трактире "Дикое яблоко". Пользуясь тем, что владельцем данного заведения является старший брат одной из маленьких пони, они заняли это место совершенно бесплатно, а Чери, в очередной раз выполняющая роль бармена в общем зале, организовала им угощения и напитки.

— Так по какому поводу суета? — Тиара окинула подруг требовательным взглядом.

— Брат Эпплблум завтра женится. — Первой ответила единственная в компании пегаска, одетая в пушистый черно-красный свитер, красные вязаные штаны и невысокие сапожки.

— Точно. — Дочь потомственных спекулянтов щелкнула пальцами. — Папа ведь вчера что-то такое говорил. Так в чем проблема?

— В том, что я не знаю, что им подарить. — Удрученно вздохнула младшая кобылка семьи Эппл, печально повесив ушки.

— Всего-то? — Даймонд фыркнула. — Купи что-нибудь: украшения, пару красивых бокалов, или портрет закажи. Если художника хорошо мотивировать, то он за несколько часов управится.

— Проблема в том, что Блум не хочет делать подарок на деньги, которые ей выдают брат и бабушка. — Пояснила Сильвер Спун. — Считает, что это то же самое, как если бы Биг Макинтош сам себе купил подарок.

— Это правда? — Тиара вскинула брови, выражая и вопрос и удивление.

— Угу. — Младшая кобылка семьи Эппл только кивнула. — Сама я уже пыталась и портрет нарисовать, и вышивку сделать...

— А еще приготовить праздничный торт... — Поддержала подругу Спун.

— Вышло, кстати, неплохо. — Заметила Скуталу.

— Только вот форма у этого кулинарного шедевра, для свадебного торта была не сильно подходящей. — Хихикнула наследница владельцев компании по доставке различных грузов.

— И что с этим тортом стало? — Уже догадываясь об ответе, все же спросила Даймонд.

— Мы его съели. — Призналась Эпплблум.

— Мне иногда кажется, что в этой компании только я могу быть серьезной. — Мученически закатив глаза, заявила Тиара.

— Эй! — Блум вскинулась...

— Так тебе нужна моя помощь? — Дочь спекулянтов изогнула брови, изображая ехидство.

Эпплблум заметно "сдулась" и спросила:

— У тебя есть идея?

— Естественно. — Гордо вскинув голову, хмыкнула Даймонд. — С рисованием у нас всех не сложилось, но у Спун есть фотоаппарат, печатающий фотографии...

— Пленки осталось на четыре снимка. — Потупилась Сильвер.

— Неси, больше все равно не нужно. — Тоном, не терпящим возражений, отдала распоряжение кобылка, решительно взявшая бразды правления в их компании. — Скуталу, Чирили ведь научила тебя переплетать книги?

Пегаска кивнула.

— Тогда неси бумагу и все, что для этого нужно, а я пойду за обложкой. — Решительно хлопнув ладонями, Тиара поднялась из-за стола. — Встречаемся здесь же через полчаса.

— А мне что делать? — Младшая Эппл колебалась между тем, чтобы обидеться и возмутиться.

— Ищи фотографии, на которых есть будущие молодожены. — Отозвалась "командирша". — Выберем самые удачные и вклеим на первые страницы. Получится заготовка под семейный альбом. Давайте поторапливаться, пока нас не попросили освободить кабинет...

— Тиара. — Блум догнала подругу уже у двери и крепко обняла. — Спасибо.

Даймонд улыбнулась, прищурилась и заявила:

— Будешь должна.

СВАДЬБА 2

СВАДЬБА 2.

— Все понял? — Уже стоя в дверях с объемной сумкой за плечами, одетый в теплую коричневую куртку, толстые черные штаны и сапоги, доходящие до середины голеней, Биг Макинтош посмотрел на желтого единорога.

— Собаку полью, цветы покормлю и выгуляю... — Закатив глаза, Сан Шоу изобразил на морде мученическое выражение. — Босс, ну не надо считать меня идиотом.

— Хм... ладно. — Изобразив задумчивость, вестник Бога Пороков деланно неохотно кивнул.

— Иди уже, шутник доморощенный. — Единорог подтолкнул приятеля в плечо. — К вашему возвращению все будет в лучшем виде.

Входная дверь распахнулась, впуская в дом морозный воздух, а затем захлопнулась за спиной "рыцаря порока". Оставшийся следить за домом Эпплов Сан Шоу, одетый в красную рубашку с короткими рукавами и синие джинсы, в победном жесте вскинул руки к потолку и произнес:

— Да настанут разброд и шатания...

— Ррр. — Раздалось недовольное рычание крупного черно-белого пса, вольготно развалившегося на коврике перед диваном, стоящим посередине гостиной.

— Да шучу я, шучу... — Поспешил оправдаться желтый жеребец. — Дожил: теперь мне еще и собака указывает.

— Гав. — Кобель поднял голову и, развернув уши в сторону пони, одарил подчиненного своего хозяина оценивающим взглядом.

— Молчу-молчу, господин Стил. — Сан Шоу шутливо вскинул руки в защитном жесте, в ответ на что получил пренебрежительный фырк со стороны пса. — Эх... А ведь такой милый щеночек был.

— Р? — Кобель вопросительно наклонил голову.

— Забудь. — Отмахнулся единорог и, вздохнув, глубокомысленно поднял взгляд к высокому потолку. — Я разговариваю с псом... М-да: скорее бы Чери пришла, а то мне становится страшно за свое здравомыслие.

* * *

Биг Макинтош, Сноу Лайт, Гренни Смит, Эпплблум и Эпплджек, неторопливо шли по дороге от фермы к Понивильскому вокзалу. У них были куплены билеты на вечерний экспресс до Кантерлота, где в храме Двух Сестер должна была пройти скромная церемония бракосочетания.

На том, чтобы официальная часть мероприятия прошла в тесном семейном кругу, настояла невеста, со стороны которой вообще не планировалось никаких гостей. Жених же не стал спорить, но предупредил, что друзья и знакомые в Понивиле уже готовят шумный праздник, на котором, в любом случае, придется отметиться.

Почему Эпплы решили ехать в столицу на поезде, а не вызвать воздушное такси, например? Гренни Смит на семейном совете, посвященном готовящейся свадьбе, предложила устроить маленькое приключение, которое начнется ночной поездкой по железной дороге, продолжится прогулкой по Кантерлоту до дворца, затем пройдет сама церемония бракосочетания, ну а домой они вернутся на воздушном экипаже. Эпплблум идею поддержала, Сноу Лайт задумка тоже понравилась, Макинтошу, по большому счету, было все равно, ну а Эпплджек, в виду своего нахождения на тот момент в Мэйнхэттене, права голоса не имела.

"Впрочем, что-то мне подсказывает, что возражать она бы не стала и тогда".

Подумал про себя вестник Бога пороков, бросая взгляд на старшую и младшую младших сестер, вырвавшихся чуть вперед и теперь что-то обсуждающих в полголоса. Кобылки шли налегке, сгрузив свои вещи в сумку жеребца, так что им ничто не мешало наслаждаться прогулкой.

Сам "рыцарь порока" шагал по утоптанной широкой дороге, окруженной снежными сугробами, так, словно бы и не ощущал тяжести груза за спиной. Сноу Лайт, одетая в длинное белое пальто, держалась за его левую руку, согнутую в локте, Гренни Смит шла справа, так же придерживаясь за локоть внука.

В связи с зимним временем года, солнце рано зашло за горизонт и теперь на небе ярко сияли луна и звезды, серебристый свет которых отражался на белом снеге, освещая путь и создавая почти сказочную атмосферу. В окнах домов горел яркий теплый свет, в некоторых дворах гуляли собаки, встречающие припозднившихся путников ленивыми взглядами или звонким лаем. Прохожих на улицах почти не было видно...

* * *

Платформу Понивильской станции освещали масляные фонари с синими плафонами и зеркальными "капюшонами", которые позволяли концентрировать свет на определенных участках, увеличивая его яркость. Семейство Эпплов с невесткой подошли на место за пять минут до прибытия паровоза, тянувшего за собой состав из десяти пассажирских вагонов и пристроившегося в середине вагона-ресторана.

Отдав билеты проводнице, так же исполняющей обязанности контролера, которой была светло-голубая единорожка, земные пони и пегаска поспешили занять свои места. Так как ехали они впятером, а самое большее количество пассажиров, на которое рассчитано купе, равняется четырем, Биг Макинтош предусмотрительно зарезервировал две "комнаты", находящиеся по-соседству (в одной должны были ехать Гренни Смит и внучки, в другой жених с невестой).

— Давно хотела посмотреть на Кантерлот. — Произнесла Эпплджек, усаживаясь на левую кушетку в купе вестника Бога Пороков и его будущей жены, после того, как скинула верхнюю одежду в соседней "комнате".

— Ты разве там не побывала, когда уезжала в Мэйнхэттен? — Удивилась Сноу Лайт, с ногами забравшаяся на правую кушетку и прислонившаяся к плечу красного земного пони.

— Только проездом. — Молодая кобылка пожала плечами и посмотрела за окно вагона, где уже начали мелькать фонари станции, остающиеся позади. — Мой поезд должен был отправляться через пятнадцать минут, так что удалось посмотреть на столицу только из вокзала.

— Красивое место. — Подал голос "рыцарь порока". — Там даже можно было бы жить, если бы не Кантерлотцы...

— Эй. — Белая пегаска ткнула жениха локотком. — Я вообще-то оттуда приехала.

— Ты там только училась, а родилась в пригороде. — Ни на миг не смутившись, отозвался Макинтош.

— Хочешь сказать...? — Летунья сердито насупилась.

— Я вообще молчу. — Жеребец усмехнулся и шутливо щелкнул невесту по носу. — Если не забыла, мы с Джеки вообще фермеры, так что для столичных жителей считаемся теми еще деревенщинами.

— И тебе не обидно? — Удивилась земная пони.

— Важно не то, кем тебя считают другие, а то, кем ты являешься на самом деле. — Поучительно заявил вестник Бога Пороков, мысленно отмечая, насколько иронично это звучит в его исполнении. — Ну и, разумеется, немаловажно то, кем тебя считают важные для тебя пони и не пони.

В дверь купе раздался легкий стук, затем она отъехала и на пороге показались Гренни Смит и Эпплблум. Старшая земная пони несла поднос с кружками и чайничек, а младшая держала в руках плетеную корзинку с кексиками.

— Бабуль, откуда это? — Подскочив со своего места, старшая из младших сестер "рыцаря порока" приняла поднос из рук пожилой кобылы и поставила его на откидной столик.

— Где было — там уже нет. — С улыбкой на губах ответила Гренни Смит.

— Мы зашли к проводнице и там все купили. — Выдала старшую родственницу Эпплблум, устраиваясь рядом с вновь усевшейся на кушетку сестрой.

* * *

Кантерлот встретил гостей предрассветными сумерками и тысячами огней, которые опоясывали город словно праздничные гирлянды. Выйдя из вагона на тщательно подметенную платформу, а затем пройдя сквозь здание вокзала, земные пони и пегаска тут же попали в настоящую бурную реку из жеребцов и кобыл, спешащих на работу или учебу...

"Как муравьи в муравейнике. Зато сейчас даже капли надменности от них не ощущается".

Подумал про себя Биг Макинтош, словно ледокол в северном океане, прокладывающий путь для своих спутниц. Красный жеребец был достаточно высок и широкоплеч, чтобы заметно выделяться на общем фоне и привлекать к себе взгляды прохожих. Внешнее спокойствие и уверенность в себе, в совокупности с могучим телосложением и, пусть не слишком броской, но дорогой одеждой, неосознанно заставляли горожан огибать Эпплов по дуге.

Эпплблум, впервые оказавшаяся в столице Эквестрии, активно крутила головой и широко распахнутыми глазами старалась увидеть как можно больше деталей. Гренни Смит и Эпплджек вели себя гораздо спокойнее младшей родственницы, ну а Сноу Лайт вообще мало внимания уделяла окружающей обстановке, лишь изредка бросая ностальгические взгляды на те или иные здания (в какой-то момент она чуть отстала от жениха и, встав в пару с самой маленькой кобылкой их группы, взяла на себя роль экскурсовода, дополняя слова короткими историями из своей жизни во время учебы).

Спустя сорок минут, гости Кантерлота добрались до широкой площади, вымощенной плитами из белого камня, которую окружали многоэтажные магазины, рестораны, иные заведения для туристов (Кантерлотцы предпочитали пользоваться услугами менее вычурных лавок, расположенных на боковых улочках и в глубине жилых районов). На дальнем же краю площади виднелись позолоченные решетчатые ворота, на створках которых висели изображения солнца и полумесяца луны. Сама же стена, отгораживающая территорию, прилегающую к дворцу, от остального города, была выложена из каменных блоков, покрытых слоем штукатурки, сверху покрашенной в белый цвет.

Найдя взглядом пятиэтажную круглую башню, верхняя площадка которой была накрыта магическим куполом, защищающим обитателей от зимнего мороза, вестник Бога Пороков повел своих спутниц к широким стеклянным дверям. Двое земных пони, одетые в красно-золотые ливреи, при приближении посетителей тут же распахнули створки, тем самым приглашая уважаемых пони войти внутрь, при этом не забывая изображать на мордах отстраненно-дружелюбные выражения.

В холле гостиницы "Белая башня", на взгляд "рыцаря порока" украшенном чрезмерным количеством позолоты, зелени и зеркал, жеребца и четверых кобыл у стойки регистрации встретила улыбчивая белая единорожка с красной гривой, одетая в красные с золотыми полосами по бокам пиджак и юбку чуть выше колен.

— Здравствуйте. — Молодая кобылка буквально излучала радость и дружелюбие, даже на взгляд красного жеребца ощущающиеся вполне естественно. — У вас забронировано?

— Добрый день. — Слегка улыбнувшись уголками губ, отозвался жеребец. — Биг Макинтош. Я заказывал двухкомнатный номер на один день.

Работница гостиницы пробежалась взглядом по страницам большой книги, после чего кивнула и нажала указательным пальцем на кнопку позолоченного звонка, стилизованного под панцирь черепахи. Буквально через пять секунд из-за боковой двери вышла темно-синяя земная пони, одетая в бело-голубое платье горничной.

— Сапфир проводит вас до номера четыреста два. — Начала объяснять единорожка. — Если вам что-то понадобится, в прихожей номера имеется кнопка вызова обслуживающего персонала, а так же телефон, напрямую связанный со мной. Через полчаса начнется завтрак, рекомендую вам провести его в открытом ресторане на крыше, откуда открывается замечательный вид на дворец, дворцовый парк и Кантерлот. Оставшуюся половину оплаты за номер вы можете внести сейчас, или во время выселения. Желаю вам приятного отдыха и ярких впечатлений...

* * *

Расплатившись за проживание (все дополнительные услуги, за исключением тех, которые входили в стоимость номера, оплачивались дополнительно), Биг Макинтош подхватил невесту и бабушку под руки и зашагал вслед за Сапфир. Горничная, изобразив реверанс, молча проследовала в дальнюю часть холла, где обнаружился незаметный на первый взгляд коридорчик с несколькими дверьми, одна из которых вела на лестничную клетку, другая в подсобные помещения, а третья в сравнительно небольшую прямоугольную комнатку.

"Интересно, как ее зовут на самом деле?".

Подумал про себя вестник Бога Пороков, оценивающим взглядом окинув проводницу. Впрочем, разглядывать незнакомую кобылку слишком уж пристально он не стал, не желая чтобы его внимание расценили превратно как спутницы, так и работница гостиницы.

Дверь, ведущая в маленькую комнатку, в которую упирался небольшой коридор, оказалась двойной и, в отличие от остальных, открывалась, отодвигаясь в сторону, при этом складываясь гармошкой. В помещении, у дальней стены, боком к входу были установлены жесткое даже на вид кресло, а так же устройство, похожее на широкую и высокую, но плоскую металлическую коробку с велосипедными педалями и рычагом, торчащим прямо из пола. На являющемся единственным сидении, с расслабленным выражением морды восседал земной пони средних лет, одетый в свободное белое трико с красно-золотой курткой, накинутой на плечи.

Дождавшись, пока Эпплы войдут внутрь, Сапфир закрыла сперва наружную дверь, затем внутреннюю, после чего произнесла, обращаясь к сослуживцу:

— Четвертый этаж.

Жеребец молча кивнул и, поставив ноги на педали, нажал на рычаг, двигая его от себя. Снизу прозвучал щелчок и в ту же секунду молчун начал крутить педали, из-за чего комнатка вздрогнула и "рыцарь порока" на миг ощутил легкое давление сверху. Из плоской коробки, тем временем, стал раздаваться шум, похожий на работу какого-то механизма, сопровождающуюся вращением больших и маленьких шестеренок.

В какой-то момент работник гостиницы прекратил крутить педали и потянул рычаг на себя, возвращая его в изначальное положение. Снова прозвучал щелчок.

— Прибыли. — Спокойно объявил остающийся безымянным земной пони.

Горничная ничего не ответила, вместо этого начав открывать двери. Когда постояльцы вышли в коридор, она снова закрыла проход и, указав на маленькую кнопочку на стене, произнесла:

— Лифт работает ежедневно с шести утра и до десяти вечера, с перерывом в обед и ночное время. Для вызова следует нажать на эту кнопку и ждать, пока подъедет кабинка. Если лифт занят, кнопка светится красным; если находится на другом этаже, то желтым; ну а если свободен и ожидает пассажиров на вашем этаже, то свечение зеленое. Настоятельно рекомендую не открывать дверь в случае, если кабинка находится на другом этаже, чтобы избежать возможных непредвиденных ситуаций. Гостиница не несет ответственность за несчастные случаи, произошедшие из-за нарушения техники безопасности.

В этот момент зеленый огонек погас и стал красным, а из-за складывающейся двери прозвучал звук опускающегося лифта.

— Благодарю за объяснения. — Макинтош улыбнулся и после короткой паузы добавил. — Может быть, мы все же отправимся в наш номер?

Сапфир смущенно потемнела мордочкой и, отведя взгляд, поспешила выйти из закутка в широкий и высокий коридор, белые стены которого контрастировали с ало-золотым ковром и небесно-голубым потолком, с которого свисали позолоченные люстры. Повернув налево, кобылка начала торопливо рассказывать:

— Как вы, несомненно, заметили, наша гостиница имеет форму круглой башни, что накладывает некоторые особенности на архитектуру: жилые номера, находящиеся на втором, третьем, четвертом и пятом этажах расположены у внешних стен, так как только там имеются окна. Первый этаж полностью отдан под холл, кухню, комнаты персонала и склады, центральный отдел второго этажа занимает ресторан, на третьем этаже обустроена зона отдыха для жеребят, на четвертом находится зал с игровыми автоматами и бильярдом.

— А что находится на пятом этаже? — Заинтересованно подала голос Сноу Лайт.

— Танцпол. — Горничная почему-то виновато прижала ушки к голове и поспешила добавить. — Там часто собираются наследники аристократов и богатых семей Кантерлота... Но серьезные мероприятия все же проводятся под магическим куполом на крыше.

"Похоже, "золотую молодежь" здесь не сильно ценят: даже самые комфортабельные номера находятся не на пятом, а на четвертом этаже".

Номер четыреста два был вторым на этаже (что логично), и находился с левой стороны от коридора, который кругом обхватывал центральный отдел и возвращался к закутку с лифтом и лестничной клеткой. За деревянной лакированной дверью, украшенной покрытой позолотой резьбой, находилась небольшая прихожая с узким стенным шкафом и четырьмя дверями, две из которых вели в спальни и две в ванную и туалет. Полы здесь так же были покрыты коврами, стены красовались деревянными панелями, с потолков свисали магические светильники в позолоченных люстрах.

Сапфир, проведя быструю экскурсию и объяснив как связаться с администратором гостиницы, убедившись, что постояльцам пока что ничего не нужно, поспешила убежать.

"Даже "чаевых" не попросила".

Хмыкнул про себя "рыцарь порока", а вслух спросил:

— Чего это она?

— Нужно было меньше улыбаться и бросать взгляды ей на круп. — Обиженно буркнула белая пегаска, отцепляясь от руки жениха.

— Иии... — Эпплблум разбежалась и буквально влетев в одну из спален, запрыгнула на широкую мягкую кровать, спружинившую под весом маленькой кобылки, подбрасывая ее вверх. — Класс!

— Блум! — Возмутилась Гренни Смит, упирая руки в бока и неодобрительно посмотрела на младшую внучку.

— Да ладно, бабуль, пусть веселится. — Вестник Бога Пороков запустил пальцы в светлую гриву и хмыкнул. — Все равно мы здесь ненадолго, да и с меня неплохой залог стрясли...

— И стоило так тратиться? — Крылатая пони уперлась ладонями в грудь жеребца и задрала голову чтобы посмотреть ему в морду, но тут же оказалась схвачена за талию и оторвана от пола. — Ост... ммм.

Заткнув рот невесты поцелуем, "рыцарь порока" с некоторой неохотой оторвался от ее губ и вновь поставил кобылку на пол, после чего обернулся к тактично отвернувшимся родственницам.

— Стоило. В конце-концов, женюсь я не каждый день...

— Еще бы. — Сноу Лайт фыркнула. — Такого непотребства я не потерплю. Так что, не чаще раза в год!

— Гхм... — Поперхнувшись воздухом, Макинтош недоверчиво прищурился, смотря на летунью. — Шутишь?

— Кто знает? — Белая пегаска пожала плечиками и добавила, улыбаясь. — Но все кандидатки должны получить мое одобрение.

"Издевается... Ну да посмотрим, кто будет смеяться последним".

— Ловлю на слове. — Жеребец одарил невесту открытой улыбкой и приобнял за плечи.

— И все же, все тут какое-то... вычурное. — Гренни Смит, успешно делающая вид, будто пропустила разговор внука и невестки мимо ушей, демонстративно поджала губы и заявила. — Кругом позолота и ковры, разные блестяшки да бесполезные украшательства. Безвкусица какая-то.

— А мне нравится. — Эпплджек вошла во вторую комнату и по примеру младшей сестры, но все же куда более осторожно, упала спиной на кровать. — Будто во дворце.

— Подобная яркость быстро надоедает. — Заметил Макинтош, отпуская пегаску и проходя вслед за старшей из младших сестер. — Со временем украшения начинают казаться обыденностью, а потом превращаются в бесполезные безделушки, которые заменяются на нечто более функциональное и качественное.

— Тебе-то откуда знать? — Кобылка перевернулась на живот и, выгнув спину, подперла голову руками.

— Я с многими пони общаюсь. — Без сомнений и колебаний ответил вестник Бога Пороков. — Ты бы верхнюю одежду скинула, что ли.

Ойкнув, Эпплджек поспешила вернуться в прихожую.

"Скоро костюм и платья принесут... Опять траты".

СВАДЬБА 3

СВАДЬБА 3.

Завтрак семейство Эппл единогласно решило провести на крыше "Белой башни", для чего пришлось вызвать горничную, отвечающую за этаж (зеленую пегаску с коричневой гривой, одетую в бело-зеленую униформу и откликающуюся на имя Изумруд). Предупредив кобылку о том, что примерно через час в гостиницу должны прибыть работники ателье, которые принесут четыре платья и свадебный костюм, Биг Макинтош, ориентируясь по подсказкам крылатой пони, повел своих спутниц к лифту.

— Мне обязательно ходить в платье уже сейчас? — Эпплблум, одетая в оранжевый сарафан, недовольно поправила складки на подоле, опускающемся чуть ниже колен.

— Если хочешь, чтобы в Кантерлоте тебя принимали как равную, придется смириться с некоторыми условными правилами столицы. — Улыбаясь уголками губ, негромко отозвалась Гренни Смит, на которой было надето новое зеленое платье с узкими рукавами и длинным подолом. — Кобылку твоего возраста, бегающую по гостинице в шортах и футболке, еще поймут, но посещение ресторана уже считается официальным мероприятием, где все, от официантов до посетителей и хозяев заведения, будут оценивать каждое твое действие. Ты ведь не хочешь оставить о себе плохое впечатление, тем самым подведя брата?

"Иногда бабушка меня пугает".

Промелькнула мысль в голове вестника Бога Пороков, краем уха слушающего разговор между родственницами. Остановившись перед дверью, ведущей в лифтовую шахту, он высвободил левую руку из захвата старшей из младших сестер и нажал на желтую кнопку, тут же сменившую свой цвет на красный.

Эпплджек, одетая в белую облегающую блузку с широкими рукавами и черные брюки, тут же снова уцепилась за локоть брата, всем своим видом излучая уверенность в том, что так и должно быть. Сноу Лайт, на фоне своего жениха кажущаяся особенно маленькой и хрупкой, на подобное поведение подруги только весело сверкала глазами.

Белая пегаска была одета в легкое темно-синее платье с короткими рукавами, достающими до локтей, и длинным подолом, опускающимся до середины голеней, с вырезами для крыльев и разрезом на левом бедре. На запястьях у летуньи красовались браслеты, сплетенные из тонких серебряных цепочек, а шею украшало жемчужное ожерелье с маленьким декоративным замочком, словно бы снятым с собачьего ошейника.

Сам "рыцарь порока" был одет в белую рубашку с серебристой вышивкой и брюки серебряного цвета. На правом запястье у него ярко выделялся толстый ремешок золотых наручных часов, сделанных на заказ в мастерской Мэйнхэттена.

Кабинка лифта подъехала и остановилась, красная кнопка сменила свой цвет на зеленый и Эпплджек (не желая снова отцепляться от руки брата) распахнула сперва первую, а затем и вторую дверь. Лифтер встретил недавних посетителей меланхоличным взглядом и дежурной улыбкой, подав голос только тогда когда красный земной пони, все же высвободившийся из хватки кобыл, закрыл обе складывающиеся створки:

— Куда прикажете вас доставить?

— На крышу. — Отозвался Макинтош.

Работник гостиницы молча кивнул, отодвинул рычаг и начал крутить педали. Лифт неспешно пополз вверх, сопровождая свое движение шумом вращения шестеренок. Когда он остановился, лифтер объявил:

— Конечная. Желаю приятного отдыха.

— Благодарю. — Отозвался вестник Бога Пороков.

— Спасибо большое. — Широко улыбнувшись произнесла Эпплблум, рефлекторно левой рукой разглаживая несуществующую складку на подоле сарафана.

Остальные кобылы тоже поблагодарили жеребца, в ответ получив лишь фразу: "Не стоит, это моя работа".

Когда четверо земных пони и пегаска вышли на верхнюю площадку "Белой башни", их взглядам предстала завораживающая картина: уже поднявшееся из-за горизонта солнце освещало своими лучами нежно-голубые мраморные плиты, на которых тут и там, в виде спирали были установлены круглые столики, окруженные шестью стульями с высокими спинками. В середине находилось свободное пространство, где спина к спине стояли музыканты в строгих черных фраках и платьях, со струнными и духовыми инструментами в руках.

Рядом с коробкой лифтовой шахты и входом на лестничную клетку разместилась небольшая кухонька, к окошку которой то и дело подходили официантки, одетые в разноцветные платья горничных.

— Здравствуйте, меня зовут Рубин. — К вновь прибывшим подошла красная земная пони в красно-белой униформе, с открытой улыбкой на губах и лучистыми глазами. — Могу я проводить вас к свободному столику?

— Мы были бы признательны. — Отозвался Макинтош, локти которого снова оказались в захвате Сноу Лайт и Эпплджек.

"Интересно, как мы выглядим со стороны?".

* * *

Вид, открывающийся с края площадки, огороженной невысоким широким парапетом, вызывал восхищение даже у вестника Бога Пороков, за свои жизни успевшего повидать самые разные чудеса родного мира. Служанка усадила четверых земных пони и пегаску как раз с той стороны, откуда было удобнее всего смотреть на бело-золотой дворец, красующийся четырьмя угловыми башнями с круговыми балконами и золотыми куполами, а также одной центральной (самой высокой), вершину которой занимала наблюдательная площадка. Под стенами резиденции принцесс, которую можно было сравнить с пышным тортом, раскинулся обширный парк с множеством дорожек, уединенных полянок, фонтанов и статуй.

"Летом вид отсюда должен быть по-настоящему потрясающий".

Промелькнула мимолетная мысль в голове "рыцаря порока". Переведя внимание на своих спутниц, он едва удержался от улыбки, увидев, насколько сосредоточенно Эпплблум старается держать спину ровно...

Вскоре Рубин принесла поднос с глубокими тарелками, в которых находилась овсяная каша, сваренная на молоке и приправленная медом. К чаю постояльцам гостиницы предлагались сдобные булочки с малиновым, клубничным и яблочным джемом.

— Оно того явно не стоит. — В конце трапезы, отодвигая от себя пустую тарелку, констатировала младшая из сестер Эппл.

— Ты о чем? — Эпплджек удивленно вскинула брови, вопросительно глядя на младшую сестру.

— Все эти манеры, этикет... — Маленькая кобылка сморщила носик. — Жизнь в Кантерлоте явно не стоит таких издевательств над собой.

— Поверь, далеко не все и не всегда этим себя утруждают. — Весело хмыкнула Сноу Лайт.

— Но носить драные джинсы и ветровку в приличном месте все равно не стоит. — Усмехнувшись, поспешил добавить Биг Макинтош.

— Если все поели, то давайте вернемся в номер. — Вмешалась в разговор Гренни Смит. — Мы все же не на прогулку и экскурсию приехали.

— Пойдемте. — Согласился красный жеребец, первым поднимаясь со стула и подавая руку невесте. — Блум, тебе чаще стоит носить платья: ты в них очень миленькая.

Младшая из сестер деланно раздраженно фыркнула и, дернув ушами, отвернулась, скрывая смущенно потемневшую мордочку.

А музыканты тем временем завели новую мелодию, струящуюся над крышей "Белой башни" словно легкий ветерок и призрачный туман, навивающий на слушателей иллюзорные образы, готовые развеяться от каждого неловкого движения. Прочие посетители ресторана под открытым небом вели негромкие разговоры, наслаждались отдыхом или смаковали угощения, которые можно было дополнительно заказать к завтраку.

* * *

Примерно через двадцать минут после возвращения в номер, пришли работники свадебного ателье: две единорожки лет двадцати-двадцати пяти и пожилой салатового цвета жеребец с седой гривой. Кобылки были одеты в легкие блузки, синие пиджаки и юбки до колен, а их спутник (по совместительству еще и начальник) носил строгий серый фрак, из-под которого выглядывали воротник и манжеты накрахмаленной белой рубашки.

С собой волшебники принесли готовые платья для невесты и других кобыл, а также строгий черный костюм для жениха, которые при помощи магии и швейных принадлежностей прямо на месте подгонялись под клиентов. Гренни Смит, Эпплблум и Эпплджек усилиями единорожек были облачены в синие платья с узкими рукавами и длинными подолами, одновременно и строгие, и подчеркивающие достоинства своих новых владелиц, при этом скрывая недостатки. В последнюю очередь они взялись за Сноу Лайт...

— Потрясающе выглядишь. — Искренне произнес вестник Бога Пороков, встретив пегаску на выходе из спальни, превращенной в гардеробную, уже будучи одетым в свой наряд.

— Значит раньше я выглядела плохо? — Подозрительно прищурившись, сдерживая рвущийся из горла смех, спросила летунья, внимательно следя за выражением морды своего жеребца.

— Ты всегда выглядишь красиво, но сегодня выше всяких похвал. — Ничуть не смутившись, легко выкрутился из словесной ловушки "рыцарь порока".

— Поверю на слово. — Крылатая кобыла все же улыбнулась и взяла жениха за протянутую руку, после чего негромко призналась. — Я немного боюсь...

— Все будет хорошо. — Биг Макинтош пальцами свободной руки поправил прядь гривы, выбившуюся из сложной прически, а затем дернул невесту за кончик левого уха. — Веришь?

— Тебе? — Сноу Лайт сделала паузу, своими рубиновыми глазами всматриваясь в спокойные и уверенные изумрудные глаза земного пони, в их выражении пытаясь найти для себя нечто, чего и сама не знала. — Верю.

Белая пегаска была одета в снежно-белое платье с пышной юбкой, опускающейся до нижней трети голеней, пышными "фонарями" на рукавах, высоким воротником и закрытой грудью (что скрывало накладку, зрительно увеличивающую объем бюста). В синей гриве ярко выделялись заколки в виде бутонов розовых цветов, на копытцах красовались изящные тонкие туфли светло-синего цвета.

— Молодые пони, я все понимаю, любовь-морковь и пусть весь мир подождет, но нам нужно через сорок минут быть в храме. — Откашлявшись, привлек к себе внимание пожилой единорог.

— Мы готовы. — Повернув головы к салатовому жеребцу, хором произнесли красный земной пони и белая летунья.

Отправив своих помощниц обратно в ателье, пожилой единорог повел процессию из четверых земных пони и пегаски к лифту, а когда они спустились на первый этаж и вышли в холл засветил рогом, создавая магический купол, защищающий от ветра и низких температур. Таким образом, на улицу процессия выдвинулась, не опасаясь непогоды...

"Как же мне порой не хватает рога и обычной магии".

Путь от гостиницы до ворот, ведущих на территорию дворцового парка, не занял и пяти минут. Стражники, стоявшие у входа (единорог и земной пони, облаченные в позолоченные доспехи), после того, как проверили наличие посетителей в списке гостей, молча распахнули широкие створки, позволяя пройти на тщательно выметенную от снега дорожку, напрямую ведущую к ступенькам широкой лестницы дворца.

Первым на мраморные плиты ступил салатовый единорог, выступающий в роли проводника и ходячего генератора магического щита. Сразу за ним двигались Макинтош и Лайт, держащиеся за руки и сохраняющие молчание, а замыкали шествие Гренни Смит и ее внучки, тихо перешептывающиеся и делящиеся своими впечатлениями.

Дворцовый парк, припорошенный снегом и с деревьями, лишившимися листвы, производил намного менее сильное впечатление, нежели летом, когда воздух полнился ароматами зелени и цветов, а птицы и звери радовали гостей своей повседневной суетой. Горожане, ни разу в жизни не бывавшие в настоящем лесу, могли здесь познакомиться с почти ручными животными, нередко прибегающими выпрашивать лакомства у отдыхающих пони.

Когда до дворца оставалось пройти метров сто, проводник свернул с главной дороги на малозаметную боковую тропинку, которая, петляя между деревьями и кустами, шла к небольшому круглому одноэтажному зданию, стены которого были выложены из красного кирпича, а вместо потолка был прозрачный хрустальный купол. У двухстворчатых дверей, на которых были изображены луна и солнце, дежурили белый единорог с желтой гривой, закованный в позолоченную броню солнечной гвардии, а также серый фестрал с черной гривой, доспехи которого отливали серебром. Узнав имена прибывших, стражи отворили двери и попросили немного подождать внутри, так как принцесса еще не освободилась...

— Принцесса? — Оказавшись в круглом зале, стены которого были украшены гобеленами с изображениями золотого солнца и серебряной луны, Сноу Лайт "отбуксировала" жениха в сторону от остальных Эпплов и потребовала объяснений.

— Ну... — Вестник Бога Пороков обвел глазами почти пустое пространство, затем неуверенно улыбнулся и произнес. — Сюрприз?

Белая пегаска раскрыла рот, глубоко вдохнула и, щелкнув зубами, шумно выдохнула через нос. Справившись с первыми эмоциями, она смогла произнести только одно слово:

— Как?

— Секрет. — Улыбка "рыцаря порока" стала ехидной. — Могла бы уже привыкнуть к тому, что для меня нет ничего невозможного.

— Хвастун. — Прикрыв глаза, летунья схватилась за отвороты пиджака жеребца и потянула его на себя, заставляя наклониться, чтобы мимолетно коснуться губами его губ. — Я тебя люблю.

"Вот и связи в КЭБ пригодились. Но за грубую вербовку я им еще отплачу".

Сам факт того, что церемония бракосочетания проходит не в городской ратуше, а в храме двух сестер, находящемся на территории дворцового парка, уже был поводом для слухов и зависти многих кобыл (подобное могли позволить себе только известные деятели науки и культуры, богатые пони и аристократы). Известие о том, что церемонию должна проводить принцесса, переводило мероприятие на совершенно иной уровень, из-за чего о нем могли бы даже в газете написать...

Макинтошу, конечно же, пришлось потрудиться для того, чтобы подобное стало возможным, где-то давая взятки и влезая в долги, которые деньгами не отдать, но для репутации в высшем обществе это было оправдано.

Известие подействовало и на остальных кобыл: Эпплджек смотрела на брата с неверием, Эпплблум с восхищением, а во взгляде Гренни Смит, кроме заслуженной гордости, читалось еще и беспокойство. Впрочем, с вопросами никто лезть не стал, но младшая из сестер с решительностью вцепилась в корпус фотоаппарата, который извлекла из сумочки, перекинутой через левое плечо.

Храм двух сестер не представлял из себя ничего сверхординарного: круглый зал с белой тумбой у дальней от входа стены, розовым мраморным полом, прозрачным куполом потолка и гобеленами на стенах (за которыми можно было спрятать как сейфы, так и ниши с охранниками).

— Мистер Макинтош. — Пользуясь задержкой, пожилой салатовый единорог подошел к жениху с невестой. — Карета до Понивиля уже должна ожидать вас на площади перед воротами, ведущими в дворцовый парк. Ваши вещи, оставленные в номере, мы отправим по почте уже этим вечером.

— Благодарю, Гарсон. — Отозвался вестник Бога Пороков. — Не сомневайтесь: я обязательно буду рекомендовать вас своим знакомым.

— Рад, что вы остались довольны нашей работой. — Единорог улыбнулся.

В этот самый момент, створки входной двери распахнулись и в зал вошли двое крупных единорогов, Макинтошу ростом уступающих не более чем пол головы. Они окинули помещение быстрыми взглядами, задержавшись только на находящихся там пони, а затем синхронно расступились в стороны. Бело-золотые мундиры, белые перчатки и высокие накопытники показывали статус жеребцов, являющихся кем-то вроде телохранителей принцессы.

Следом за охранниками, в храм плавно вошла кобыла, которую "рыцарь порока" мог бы описать словом "сочная". Нежно-розовая шерстка гармонично контрастировала с светло-голубым платьем, серебряным обручем, украшенным рубинами, обхватывающим голову, и туфлями, выточенными, словно бы, из синего хрусталя. В руках она держала регистрационную книгу, представляющую из себя толстый талмуд с переплетом, покрытым позолотой.

Грива цвета северного сияния колыхалась на неощутимом ветру, губы, слегка подкрашенные фиолетовой помадой, чуть изгибались в легкой улыбке, большие яркие глаза, подведенные тушью, лучились любопытством и радостью.

— Ваше высочество. — Биг Макинтош и Гарсон изобразили поклоны, в то время как кобылы присели в реверансе.

— Не стоит. — Принцесса Каденс замахала руками, изобразив на мордочке забавное то ли испуганное, то ли возмущенное выражение (книгу, выпущенную из пальцев, она при помощи телекинеза отнесла на тумбу, безошибочно открыв на чистой странице). — Прошу прощения за задержку, я слегка не рассчитала время своего урока. И если вас не затруднит, обращайтесь ко мне по имени: просто "Каденс" или "Принцесса Каденс".

— Как будет угодно, ваше величество принцесса Каденс. — С совершенно серьезными голосом и выражением морды, первым отозвался вестник Бога Пороков, за что удостоился почти обиженного взгляда от нежно-розовой аликорна.

— Что же, давайте приступим к тому, ради чего сегодня собрались. — Улыбка вернулась на губы принцессы любви и она плавным шагом направилась к тумбе, одновременно с этим создав заклинание, благодаря которому в зале начала звучать тихая ненавязчивая музыка. — Биг Макинтош и Сноу Лайт, правильно? Подойдите поближе...

С некоторым трудом оторвав взгляд от плавно покачивающегося крупа принцессы, выше которого была узкая талия, обхваченная серебряным поясом, выше которой находилась высокая даже на вид упругая грудь, скрытая лишь под тканью платья с неглубоким вырезом, "рыцарь порока" посмотрел в глаза крылато-рогатой кобылки, ехидно подмигнувшей жеребцу, тем самым говоря, что его внимание не осталось незамеченным. В ответ Макинтош постарался передать одними глазами фразу: "Ничего не могу поделать, это выше меня".

Дальше была речь Каденс о связи двух сердец, семейном счастье и любви, за которой последовал обмен клятвами и надевание одинаковых браслетов на правую руку невесты и левую руку жениха. Поцелуй на фоне тумбы с книгой регистрации Эпплблум запечатлела при помощи фотоаппарата, так же как и танец под музыку, наколдованную принцессой.

— Не жалеешь? — Кружась в объятьях теперь уже официального мужа, негромко спросила Сноу Лайт.

— С чего бы? — Удивился вестник Бога Пороков.

— Я не слишком завидная невеста, да и фигура у меня менее впечатляющая, чем... — Взгляд пегаски скользнул в сторону принцессы любви, которая как раз что-то дописывала на страницу регистрационной книги, при этом мило прикусив кончик высунутого языка (по всей видимости даже не замечая этого своего конфуза).

— Нет, не жалею. — Ответил "рыцарь порока". — И, надеюсь, у меня никогда не будет поводов жалеть.

— Ты в этом сомневаешься? — Возмутилась белая пегаска, но, наткнувшись на насмешливое выражение морды своего жеребца, только обиженно надулась, после чего хихикнула и предложила. — Не хочешь потанцевать с принцессой?

— Хм? — Макинтош вопросительно-удивленно изогнул брови.

— Ну... — Летунья прищурилась и перешла на заговорщический шепот. — Она ведь тебе понравилась? В честь нашей свадьбы, вряд ли откажет просьбе невесты...

Когда музыка прервалась, красный земной пони и белая летунья подошли к принцессе с просьбой оказать честь и Каденс, как говорила Сноу Лайт, не смогла сказать "нет". В результате, спустя еще минуту, вестник Бога Пороков под неспешную музыку вальса кружился по залу храма двух сестер вместе с принцессой, уверенно, но не грубо прижимая ее к себе правой рукой.

— Ты неплохо двигаешься, занимался танцами? — Задала вопрос нежно-розовая аликорн, легко подстраиваясь под темп партнера.

— С двенадцати лет время от времени посещаю занятия у репетитора. — Расплывчато отозвался "рыцарь порока". — В порядке хобби.

— А мне пришлось учиться этому профессионально. — Пожаловалась принцесса любви, никак не реагируя на ладонь партнера, сдвинувшуюся с поясницы к хвосту. — Как вы познакомились с Сноу Лайт... если это не секрет?

— Она была моим тренером по легкой атлетике. — Без тени сомнений произнес Макинтош. — Потом она оказала мне одну очень важную услугу, затем я помог по мелочи... Так и пошло.

— Удивительно. — Каденс покачала головой.

"Не говорить же, что я целенаправленно к этому вел?".

— Каденс... — Вестник Бога Пороков изобразил на морде колебания.

— Да? — Улыбнувшись уголками губ, подбодрила партнера принцесса.

— Как ты смотришь на то, чтобы выйти замуж... где-нибудь через год? — Поймав взгляд удивленно распахнувшихся глаз крылато-рогатой кобылки, красный жеребец внутренне усмехнулся.

— За тебя? — Быстро взяв эмоции под контроль (даже крыльям распахнуться не позволила), Каденс прищурилась и добавила в голос требовательные нотки.

— Именно. — Улыбка растянула губы Макинтоша.

— Не боишься предлагать такое принцессе, которая только что регистрировала твой брак с другой кобылой? — В словах нежно-розовой аликорна не было угрозы или неприязни, только искренний интерес, смешанный с недоумением.

— Она не против. — Пожал плечами вестник Бога Пороков. — Скажу даже больше: отчасти, это ее идея.

— То есть, если бы не жена, ты бы мне этого не предложил? — На этот раз в словах Каденс звучал неприкрытый скепсис.

— Кто знает. — "Рыцарь порока" повел плечами в стороны, еще чуть ниже опустив ладонь. — Одно могу заявить с уверенностью: за такую пони, как ты, не грех и рискнуть.

— Риск нередко приводит к разочарованию. — Заметила крылато-рогатая кобылка, магическим импульсом продлевая мелодию, а движением хвоста показывая, что ниже спускаться нельзя (руку партнера она прикрыла крыльями, так что со стороны было не видно, что ладонь лежит не там, где ей положено быть). — У меня уже есть поньфренд.

— Я в этом и не сомневался. — Вестник Бога Пороков подмигнул собеседнице и твердо заявил. — Конкуренция меня никогда не пугала. Так что, ваше высочество, дадите мне шанс?

— Даже если я соглашусь, вряд ли мы сможем встретиться в ближайшее время. — Туманно отозвалась Каденс. — Как у принцессы, у меня много обязанностей... да и откуда мне знать, что это не простая попытка ушлого жеребца получить свое приглашение в "высшее общество"?

— А вот это было обидно. — Заметил "рыцарь порока", после чего слегка хлопнул ладонью по верху крупа партнерши, из-за чего она возмущенно вскинулась и чуть потемнела мордочкой. — Свой билет в "высшее общество" я получу сам и никак иначе. А чтобы доказать свои намерения, приглашаю вас, прекрасная мисс, на наречение моего жеребенка.

— Какая наглость! — Шепотом воскликнула принцесса любви, едва сдерживая улыбку. — Приглашать кобылку на свидание, на день получения имени своего жеребенка... Я заинтригована, Макинтош.

На этом разговор, как и танец, пришлось закончить. Следующей станцевать с женихом, изъявила желание Гренни Смит, на правах старшей родственницы.

— Не так я представляла себе твою свадьбу, внучек. — Призналась пожилая пони.

— Составь сценарий, используем в следующий раз. — Почти серьезно предложил красный земной пони.

— Балбес. — Буркнула немолодая кобыла, после чего весело хмыкнула. — А твоя жена времени зря не теряет.

— Хм? — Вестник Бога Пороков вопросительно изогнул брови, но бабушка, вместо ответа, просто развернула внука так, чтобы он мог посмотреть, что происходит у него за спиной.

"Дааа... Этого следовало ожидать".

В паре метров от Гренни Смит и Макинтоша, кружилась вторая пара, состоящая из Сноу Лайт и Каденс (принцессе приходилось исполнять роль ведущего, с чем она вполне неплохо справлялась.

После того, как закончился третий танец, начался четвертый: со старшим братом решила станцевать Эпплджек. Белая пегаска снова встала в пару с принцессой, а бабушку семейства Эппл неожиданно пригласил Гарсон.

Эпплблум с печальным выражением на мордочке и с обидой в глазах смотрела на фотоаппарат, в котором закончилась пленка...

ВЕСНА В МАЛЕНЬКОМ ГОРОДКЕ

ВЕСНА В МАЛЕНЬКОМ ГОРОДКЕ.

— Ум... Ах! Да... Еще чуть-чуть... Оооааа. Ты просто волшебник. — Констатировала немолодая единорожка, отлипая грудью и мордочкой от письменного стола и накидывая на плечи белую блузку, висевшую на спинке стула.

— И мне это говорит обладательница рога? — Биг Макинтош отошел к окну кабинета мэра Понивиля и стал разминать уставшие кисти рук.

— Нет в тебе ни капли романтики. — Разочарованно вздохнула кобыла, застегивая пуговицы, тем самым скрывая от взгляда жеребца свой белый лиф и поддерживаемый им бюст. — Как только жена тебя выносит?

— Она меня терпит. — Земной пони усмехнулся. — Ношу же ее я.

— Везет же некоторым... — Руководительница провинциального городка привстала на полусогнутых ногах и развернула свой стул так, как ему и полагалось стоять (Спинкой к окну, сидением к столу, а не в пол оборота).

— Неужели так все плохо? — Вестник Бога Пороков повернулся к собеседнице и вопросительно изогнул брови.

— Не то, чтобы очень... — Мэр слегка смутилась, но тут же продолжила говорить, левой рукой нашарив на краю стола оправу очков и водрузив их себе на переносицу. — Ты ведь и сам знаешь, какое в Эквестрии соотношение кобыл и жеребцов: три к одному, а в некоторых местах даже пять к одному.

— И...? — Поторопил собеседницу "рыцарь порока".

— А нечего больше говорить. — Вздохнула обладательница рога. — Если кобыла всерьез занимается своей карьерой, тратя молодость на учебу и работу, то после достижения каких-то по настоящему значимых успехов обычно выясняется, что строить семейное счастье уже поздно, да и не с кем.

— Не вешай нос: ты кобылка еще хоть куда. — Макинтош подмигнул мэру и, обойдя стол, встал напротив нее, руками уперевшись в край столешницы. — Так что с моими заявками?

— Хи-хи... Эх. — Немолодая пони приосанилась, как бы невзначай выпячивая бюст, и начала просматривать документы, извлеченные из выдвижного ящика стола. — Был бы ты постарше, или я помоложе... Вот: временное разрешение на работу бригады грифонов-охотников, сроком на два года с возможностью ежегодного продления в мэрии. По поводу вырубки части леса все еще идут согласования, так что приходи завтра-послезавтра.

— Неужели тебе так понравился мой массаж, что ты готова каждый день приглашать меня в ратушу? — Деланно изумился вестник Бога Пороков. — Что подумает секретарша, слушая твои стоны через дверь?

— Ты раскрыл мой коварный план. — Наигранно ужаснулась единорожка, прикрыв рот левой ладошкой, после чего усмехнулась и, метнув взгляд на входную дверь, заявила. — Пусть завидует. И вообще: не переводи тему. Распишись здесь и здесь... и еще здесь.

— Ох уж эта бюрократия. — Проворчал жеребец, взяв из подставки чернильную ручку, и парой размашистых движений оставил на бланках свой "автограф".

— А кому легко? — В голосе кобылы зазвучали покровительственные нотки. — Мне сегодня еще четыре вопроса решать, помимо согласования твоей просьбы с городским советом.

— Ты ведь знаешь, как я это ценю. — Изобразил смущение красный жеребец.

— Одним "спасибо" на этот раз не отделаешься. — Отрезала мэр.

— А "большим спасибо"? — "Рыцарь порока" вернул ручку в подставку и состроил просительное выражение морды.

— Иди уже, жеребенок. — Тяжело вздохнув, немолодая единорожка махнула рукой. — У меня обед уже почти закончился, а еще встреча с городским советом... Разрешение не забудь. И с тебя бочонок сидра.

— Договорились. — Сложив белый бланк с печатями Понивильской мэрии и королевской канцелярии пополам, Биг Макинтош сделал вид, что убрал его во внутренний карман бело-серебряного пиджака, на самом деле отправив в "инвентарь" и, на прощание махнув рукой, поспешил покинуть кабинет руководительницы города.

В приемной он на секунду задержался, чтобы подмигнуть светло-голубой единорожке с розовой гривой, тут же приложив указательный палец правой руки к губам. Кобылка, одетая в белую рубашку, черные пиджак и юбку, в ответ на это только фыркнула и дернула ухом, тут же возвращаясь к изучению какого-то журнала.

На улице вестника Бога Пороков встретили свежий ветер, теплое солнце, начавшее свой путь с вершины небосвода к горизонту, и обычный шум повседневной жизни провинциального городка.

* * *

Благодаря нескольким удачным сделкам и заключенным договорам, Биг Макинтош получил некоторую сумму свободных денежных средств, которые тут же пустил в дело: вошел в долю с мистером Кейком, решившимся расширить свою кондитерскую и сделать пристройку для посетителей, а также оставил небольшой фонд на непредвиденные ситуации.

В этом году ферма Эпплов наняла еще больше рабочих, доведя их число до двух с половиной десятков, но вестник Бога Пороков задумывался о большем количестве подчиненных. Кроме яблочного сада, пшеничных полей, многоярусного курятника и неспешно разрастающегося стада коров, планировалось распахать еще одну плантацию под капусту, морковь и прочие овощи, да и возведение теплиц для помидоров и огурцов шло полным ходом. Пивоварня, мельница с водным колесом (построенная ниже по течению реки), а также трактир "Дикое яблоко" приносили регулярную прибыль...

"А ведь не так уж и мало я успел сделать за время жизни в этом мире".

Конечно, во многом "рыцарю порока" помогал опыт прежних жизней, в чем-то везло, а где-то спасали помощь семьи и трудолюбие местных пони. Хорошие, можно даже сказать, что дружеские отношения с мэром Понивиля позволили без проволочек, свойственных бюрократическому аппарату любого государства, получать необходимые разрешения и справки.

"Впрочем, от нашего сотрудничества она получает не меньше, и "подарки" тут играют не первую роль".

Репутация нынешней руководительницы Понивиля у населяющих город пони на настоящий момент столь высока, что даже известие о регулярно получаемых взятках не заставило бы зашататься ее кресло. В конце-концов, жеребцы и кобылы видели, как за последние годы преобразился город: кроме разрастания фермы Эпплов, появились новые магазины, мастерские, развлекательные заведения. Молодежь перестала уезжать в поисках лучшей жизни где-то в другом месте...

"А всего-то нужно было лишь дать толчок и указать направление, в котором следует двигаться".

По пути к "Дикому яблоку" красный земной пони зашел в цветочную лавку на главной улице Понивиля, совсем недавно отремонтированную по новой моде. Хозяйкой и продавцом здесь была светло-красная единорожка с желтыми гривой и хвостом. Живет она на окраине городка в небольшом домике, окруженном теплицами, построенными на деньги, взятые в кредит у королевского банка, где теперь круглый год выращивается товар для магазина.

— Мне как обычно. — Растянув губы в самой широкой улыбке, Биг Макинтош осторожно прикрыл за собой стеклянную дверь.

— С тебя пять "лун". — Кобылка, одетая в белую футболку с изображением улыбающегося солнца на груди и серые широкие брюки, поднялась из-за стойки и уверенно вытащила из вазы пышный букет, в котором находились самые разные цветы.

— Было же семь? — Изобразил удивление Вестник Порока.

— Скидка как постоянному клиенту. — Подмигнув, Рэд Роуз передала букет жеребцу и забрала из его рук серебряные монетки. — Завтра тебя ждать?

— Куда я денусь? — Вопросом на вопрос ответил "рыцарь порока", делая вид, что прячет цветы в пиджак.

— Как ты это делаешь? — Искренне возмутилась единорожка, когда букет буквально исчез у нее на глазах.

— Ммм... — Макинтош недоуменно вскинул брови и осмотрелся по сторонам. — Делаю что?

— Да... А, ладно. — Кобылка вздохнула и прикрыла глаза. — Ничего. Не бери в голову.

— Тогда, до завтра. — Снова широко улыбнулся вестник Бога Пороков, тут же выскакивая из цветочной лавки на улицу.

— До встречи... — Донесся ответ Рэд Роуз ему в спину.

Уже некоторое время "рыцарь порока" демонстрировал некоторым пони свою способность убирать вещи в пространственный карман, "инвентарем" именуемый, маскируя это под безобидные фокусы. В конце-концов, если у кого-то возникнут серьезные вопросы, он мог списать свои навыки на дорогой, но крайне полезный артефакт, названный изобретателем "кобылья сумочка" (за то, что внутреннее пространство артефакта заметно больше, чем он кажется снаружи).

"Сперва пони удивляются, затем смотрят с подозрением и пытаются разгадать "фокус", а потом привыкают и уже не обращают внимания".

Дабы подкрепить легенду, Макинтош даже изучил несколько настоящих фокусов, для применения которых не нужны никакие магические способности (с его ловкостью, подобное не стало чем-то слишком сложным).

* * *

Войдя в общий зал трактира, Биг Макинтош тут же шагнул в сторону, чтобы не выделяться на фоне распахнутой двери. В принципе, в подобном не было особого смысла, но принесенные еще из прошлых жизней инстинкты упорно утверждали, что входя в темное помещение не следует задерживаться на пороге, становясь прекрасной мишенью для тех, кого даже увидеть не сможешь.

Глаза быстро привыкли к более тусклому освещению, так что вестник Бога Пороков, окинув помещение цепким взглядом, уверенно направился к столику, за которым сидела троица грифонов, одетых в зеленые комбинезоны, украшенные черными и коричневыми пятнами. Двое самцов и одна самка, вяло ковыряясь вилками в мисках с овощной запеканкой, выжидательно уставились на земного пони, без спросу усевшегося на последний свободный стул.

— Ну что, бездельники, проедаете свой аванс? — Оскалившись в радостной усмешке, "рыцарь порока" прищурился. — Я надеюсь, что вы вели себя осмотрительно и не стали создавать проблем работникам и посетителям моего заведения?

— Не принимай нас за дикарей, спустившихся с гор, пони. — Фыркнула грифониха, отодвигая от себя почти нетронутую порцию. — Мы прекрасно понимаем, что со своими традициями в чужой дом приходить нельзя.

— Это хорошо. — Улыбка с морды Макинтоша исчезла, а взгляд стал холодным и жестким. — Но и ты меня пойми, Эльвира: я взял на себя ответственность за вас и совершенно не хочу расхлебывать неприятности, которые могут устроить дети варваров, умудрившихся разрушить и растратить богатства, скопленные их предками.

Двое грифонов-самцов напряглись, их когтистые руки потянулись к оружию, спрятанному под куртками комбинезонов.

— Вот об этом я и говорил. — С намеком на разочарование в голосе, констатировал вестник Бога Пороков.

— Грог, Ром, я вам хвосты поотрываю. — Скрипнув клювом, едва слышно пообещала братьям-близнецам их старшая сестра. — Босс, ты ведь понимаешь, что это юношеское... Через пару лет они успокоятся и наберутся ума.

— Понимаю. — Чуть кивнул "рыцарь порока". — Однако, если они за эту пару лет нападут на кого-нибудь из жителей или гостей Понивиля, или, не дай Селестия, решат поразвлечься с кобылкой против ее воли...

— То что? — С вызовом в голосе спросил Грог, чем заставил сестру мученически поднять взгляд к потолку.

— Сверну шеи всей троице, без суда и следствия. — Встретившись с молодым хищником взглядом, четко произнося каждое слово, словно бы отпечатывая их в сознании собеседника, констатировал красный жеребец. — Если же хочешь проверить, сумею-ли я исполнить свое обещание, прямо сейчас мы можем отойти на полянку, скрытую от посторонних глаз.

— Макинтош, я сама все объясню братьям. — Поспешила вмешаться Эльвира.

Переведя взгляд на молодую хищницу, шерстка которой имела золотистый цвет, глаза сияли двумя сапфирами, а крылья выделялись белыми кромками, земной пони пожал плечами и запустил правую руку во внутренний карман пиджака, призывая из инвентаря полученный у мэра документ, три пустых листа бумаги и четырехугольную печать в виде пирамидки, состоящую из меди и крупного бесцветного кристалла, вставленного в вершину. Расстелив разрешение на работу бригады грифонов-охотников на свободном участке стола, он положил сверху чистый лист и припечатал его печатью, тут же указательным пальцем надавив на артефакт.

Под взглядами четырех пар глаз, на белой поверхности проступили буквы текста и рисунки печатей, от оригинала отличающиеся лишь тем, что были одного и того же черного цвета. Первая копия документа отправилась в руки Эльвиры, последующие две достались ее братьям.

— На ближайшие два года, эти бумажки — ваши документы. — Спрятав оригинал обратно в "инвентарь", начал объяснять красный жеребец. — Всегда и везде носите их с собой, если, конечно, не хотите проблем со стражей. Создать копии своих экземпляров даже не пытайтесь: первая же попытка окончится тем, что образец придет в полную негодность, о чем сразу же станет известно мне.

На последних словах вестник Бога Пороков демонстративно убрал пирамидку в карман пиджака, откуда она вслед за документом, полученным от мэра, переместилась в "инвентарь".

— Что еще? — "Рыцарь порока" постучал пальцами по столешнице и после короткой паузы продолжил. — На ближайшую декаду вам выделены две комнаты на втором этаже "Дикого яблока". Если ваша работа меня устроит, то срок бесплатного проживания продлится.

— А если "нет"? — Грифониха вопросительно изогнула брови.

— Вернетесь домой, а я буду искать других работников. — Отозвался Макинтош. — В общем, готовьтесь: завтра мы отправимся на прогулку в Вечно Дикий...

Входная дверь, ведущая с улицы в общий зал, распахнулась, и на пороге, тяжело дыша и опираясь руками о дверной косяк, появилась Эпплблум, одетая в легкую кофту и джинсы. Кобылка несколько секунд моргала и щурилась, пока ее взгляд, наконец, не сфокусировался на старшем брате.

— Маки, началось! — Взволнованным голосом выкрикнула земная пони.

"Рыцарь порока" на долгую секунду замешкался, пытаясь понять, о чем говорит Блум, мысленно перебирая самые разные варианты. Наконец, на него снизошло озарение, и жеребец рывком поднялся на ноги и, уже поворачиваясь к выходу, произнес, обращаясь к Эльвире:

— Проследи за своими родственниками, чтобы не было проблем. Завтра после полудня ждите меня здесь же.

* * *

Как узнал еще в начале беременности Сноу Лайт вестник Бога Пороков: срок вынашивания плода местными кобылами заметно меньше, нежели на его родине, что обусловлено различиями в строении тел. Из этого выходило, что жеребята, рождающиеся на свет, менее развиты, из-за чего в первые месяцы жизни абсолютно беспомощны и беззащитны...

"Будто бы в моих прошлых жизнях новорожденные сразу же становились самостоятельными. Дискорд! Какой только бред в голову не лезет".

Сидя на диванчике в гостиной дома Эпплов, Макинтош внешне сохранял спокойствие и невозмутимость, при этом стоящими торчком ушами стараясь уловить каждый звук, доносящийся из комнаты Гренни Смит, куда по настоянию бабушки еще месяц назад переселилась белая пегаска. В руках он держал блюдце и чашку с горячим чаем, время от времени делая маленькие глотки...

У ног хозяина устроился Стил, своим молчаливым присутствием оказывая поддержку большому двуногому другу. Пусть пес и не понимал, из-за чего красный жеребец волнуется, но его настоящие эмоции ощущал достаточно четко.

Эпплблум, которая беспокоилась о своей наставнице и старшей подруге едва ли не больше ее собственного мужа, была отправлена в город с поручением пробежаться по магазинам и купить разные мелочи вроде салфеток и моющих средств. На самом деле все необходимое уже давно было запасено едва ли не в двойном объеме, но, как посчитал "рыцарь порока", хоть какое-то полезное дело поможет кобылке справиться с эмоциями.

"В любом случае это лучше, чем если бы она мельтешила по комнате".

Наконец из комнаты Гренни Смит раздался приглушенный дверью плачь жеребенка, а с плечей Макинтоша словно бы свалилась каменная плита. Отставив чашку и блюдце на низкий столик, он встал с дивана и направился к двери в комнату, но заходить не спешил. Еще через пять минут створка сама открылась и из спальни вышла немного усталая единорожка в белом халате. Встретившись с выжидательным взглядом красного жеребца, возвышающегося над кобылкой на полторы головы, она улыбнулась и успокаивающим голосом произнесла:

— Все хорошо: у вас кобылка-пегаска. Отклонений нет. Мама чувствует себя достаточно бодро. Причин для госпитализации я не вижу, тем более что Гренни Смит уже имеет опыт обращения с новорожденными и обещала за всем присмотреть. Я же навещу вас завтра и через пол декады для проведения контрольного обследования.

— Большое спасибо. — Ощущая себя несколько неловко, вестник Бога Пороков не нашел иных слов. — Если я могу быть чем-нибудь полезен...

— Я бы не отказалась привести себя в порядок и выпить чашечку чая, если не сложно. — Молодая доктор сделала паузу, после чего добавила. — Но, думаю, вам сейчас не терпится увидеть жену и дочь, так что не буду больше задерживать.

Благодарно кивнув, Биг Макинтош, одетый только в брюки и белую рубашку, бесшумно (что с его габаритами было не так-то и просто) скользнул в открытую дверь и остановился рядом с кроватью. Гренни Смит, подхватив тазик с водой и какими-то тряпками, подмигнула внуку и молча вышла из спальни, после чего тихо прикрыла за собой дверь.

Сноу Лайт лежала, устроившись на горке подушек, до пояса укрытая легким одеялом, держа в руках сверток из пеленок, откуда торчала только маленькая голова жеребенка, покрытая мягким красным пушком.

— Правда она красавица? — С нежностью глядя на малышку у себя в руках, тихим голосом спросила белая летунья.

— А разве могло быть иначе? — Так же тихо отозвался "рыцарь порока", присаживаясь на край постели. — Как ты?

— Хорошо. — Сноу Лайт помолчала, а затем продолжила с нотками веселья в голосе. — Но если ты принесешь чего-нибудь сладкого, будет еще лучше.

РАСШИРЕНИЕ ДЕЛА.

Двое жеребцов — красный земной пони, одетый в темно-зеленую жилетку, из-под которой виднелись рукава желтой рубашки и черные штаны, подпоясанные широким ремнем с железной пряжкой, а также желтый единорог в красной куртке и серых штанах — в начале второго часа дня вошли в общий зал "Дикого яблока". Найдя взглядами группу из трех грифонов, они целенаправленно зашагали к столику, занятому крылатыми хищниками, чем привлекли к себе их внимание.

— Босс. — Эльвира, в правой руке сжимающая стакан с слабоалкогольным коктейлем, демонстрируя превосходное расположение духа поприветствовала нанимателя.

Грог и Ром хмуро посмотрели на подошедших пони и молча кивнули.

"Гордые дети гор... Ну да ничего: в прошлой жизни и не таких приходилось усмирять. Жаль только верной убийцы под рукой нет".

— Сан Шоу — это Эльвира и ее братья. — Без лишних церемоний представил единорогу грифонов вестник Бога Пороков. — Эльвира, Грог, Ром — это мой помощник и второй заместитель...

— Второй? — Приятель шутливо-вопросительно вскинул брови.

— До первого еще не дорос. — Без тени сомнений и промедления отозвался "рыцарь порока". — Вы готовы к своему первому делу?

Последний вопрос был обращен исключительно к грифонихе, при этом красный земной пони демонстративно игнорировал ее братьев.

— Готовы. — Не задумываясь, Эльвира отставила в сторону стакан, в котором было еще две трети напитка и легко поднялась из-за стола. — Мелкие, не тормозите.

Братья-близнецы последовали примеру старшей сестры, пусть и выражали при этом крайнюю степень раздражения. Биг Макинтош на это только хмыкнул и, усмехнувшись уголками губ, жестом велел следовать за собой, после чего направился к выходу.

— Ну и зачем ты их провоцируешь? — Догнав приятеля уже за дверью трактира, негромко спросил Сан Шоу, пристраиваясь за правым плечом вестника Бога Пороков.

— Грифоны — хищники. — Ответил "рыцарь порока" коротко, будто это все объясняло, но через пару секунд все же пояснил. — Если им дать слабину, то эти птички усядутся на шею и лапки свесят. Зачем мне нужны такие работники?

— И поэтому ты хочешь, чтобы они на тебя напали. — Уточнил единорог.

— Чтобы они на меня не напали, здесь есть ты. — Усмехнулся красный земной пони. — Или же твоя магия — это не достаточная гарантия моей безопасности?

— Биг... — Сан Шоу помассировал переносицу указательным пальцем левой руки. — Дать бы тебе в ухо, но ведь премии лишишь.

— Именно, друг мой. — Радостно оскалился вестник Бога Пороков. — Не беспокойся: после того, что произойдет сегодня, эти птенчики станут шелковыми и послушными, как собачки.

— Мне это нравится все меньше. — Признался желтый единорог. — Еще не поздно отказаться?

— Уволю. — Пригрозил "рыцарь порока". — А еще Чери отобью.

— Так друзья не поступают. — Обиженно буркнул рогатый жеребец.

— В бизнесе, как и в джунглях, есть те, кто ест, и те, кого едят. — Тоном умудренного жизнью существа заявил Макинтош.

Несколько секунд прошло в тишине, а затем двое жеребцов синхронно засмеялись. Грифоны, следовавшие за пони на некотором отдалении, непонимающе переглянулись, но промолчали.

— Так что ты задумал? — Все же перешел к главному вопросу Сан Шоу. — Если уж мне предстоит прикрывать твой круп от опасностей, то хотелось бы знать, что нам грозит.

— Сейчас мы вооружимся и отправимся в гости к соседям. — Красный земной пони сверкнул глазами, а его улыбка из веселой стала хищным оскалом. — Давно я хотел этим заняться, но для солидности не хватало группы поддержки.

Тем временем, в небе неспешно плыли облака и светило яркое золотое солнце, своими лучами освещающее дорогу отряду авантюристов...

* * *

Всем работникам фермы Эпплов было известно, что Биг Макинтош хранит в специально купленном сейфе маленький арсенал стреляющего и колюще-режущего оружия. Однако же, только сам красный земной пони знал, что на самом деле в железном ящике с кодовым замком, кроме пары коробок патронов, футляров и документов на владение оружием, более нет ничего ценного. Благодаря "инвентарю", двуствольное ружье, пару пистолетов, пехотные щит и меч, разборное гвардейское копье (способное превратиться в глефу или алебарду), метательные ножи и набор магических гранат с разными эффектами он всегда держал при себе.

На стене гостиной дома хозяев фермы с недавних пор висел сборный спортивный лук, купленный по просьбе Эпплблум для ее тренировок. Его также можно было причислить к оружию, хоть каких-то особых документов для хранения и не требовалось (разве что стрелы с магическими наконечниками регистрировались через отделение городской стражи в ратуше).

"Грифонам нужны, как минимум, три охотничьих ружья, а также время для тренировок. Ни с чем, кроме коротких мечей, длинных кинжалов и арбалетов они обращаться не умеют".

Сделав вид, что взял оружие из сейфа, установленного в чулане под лестницей, вестник Бога Пороков вручил двуствольное ружье желтому единорогу, себе оставил пистолеты с трехзарядными барабанами, грифонам же выделил по четыре гранаты с оглушающим, ослепляющим и стазисным эффектами.

Эльвира, Грог и Ром, проверив взятые с собой из трактира арбалеты, висящие за спинами на ремнях, а также кривые кинжалы в ножнах на бедрах, пристроили ребристые "груши" из магического стекла в карманах курток и молча стали ждать инструкций.

— В паре часов пути от фермы, в овраге живет племя алмазных псов. — Когда отряд отошел к опушке леса, наконец начал говорить о деле "рыцарь порока". — Народ они дикий, но если удастся договориться о торговле, это заметно подтолкнет весь мой бизнес.

— Хочешь покупать у них кристаллы? — Догадался Сан Шоу. — Вряд-ли получится: эти варвары за свои камни готовы глотки грызть. Не понимаю, почему принцесса не пришлет солдат, чтобы от них избавиться.

— Перебить беззащитных дикарей? — Деланно ужаснулась грифониха. — И это предлагает пони... О времена, о нравы!

— Больше серьезности. — Хмуро прервал подчиненных Макинтош. — От псов все еще не избавились потому, что они знают свое место: сидят в Вечнодиком и за его границы стараются не выходить. Однако пони, забредшие на их территорию, рискуют сгинуть в пещерах под землей...

— И как ты собираешься убедить их сотрудничать? — Единорог всем своим видом изобразил скепсис.

— Сперва мы продемонстрируем силу, а затем сделаем предложение, от которого просто невозможно отказаться. — Оскалив в предвкушающей улыбке белые зубы, красный земной пони махнул рукой в сторону едва заметной тропы. — Вы со мной?

— А мы можем отказаться? — Уточнил Сан Шоу.

— Уволю. — Пригрозил вестник Бога Пороков.

— Мы готовы, босс. — Поспешила заверить Эльвира, говоря за всех грифонов разом (в крайнем случае рассчитывая на то, что они смогут улететь).

* * *

Идти пришлось вдоль опушки, не углубляясь в чащу леса, так что встреч с хищниками удалось избежать. К оврагу, в котором находились пещеры алмазных псов, отряд подошел только через два с половиной часа.

— Похоже, нас уже ждут. — Констатировал очевидный факт Сан Шоу, когда, выйдя из-за очередной стены высоких кустов, увидел группу из дюжины хищников, заросших густой серой шерстью, стоящих на задних лапах и вооруженных самодельными копьями с каменными наконечниками.

Алмазные псы были больше похожи на серых волков, нежели собак: широкоплечие, не слишком высокие (ниже земных пони, но выше пегасов), жилистые и всем своим видом демонстрирующие хищную натуру. В качестве одежды они носили набедренные повязки из шкур, броня же вообще отсутствовала...

"Не удивительно, что их не трогают, пока они не начинают нападать на пони: чтобы загнать все поселение этих дикарей под землю, хватит одного-единственного отряда хорошо вооруженных стражников".

Рассматривая местных сородичей Фенрира, "рыцарь порока" был вынужден признать, что отсутствие могущественного покровителя вроде Дискорда не пошло псам на пользу. Низкие, сутулые, с выражениями морд, не оскверненными развитым интеллектом, они вызывали разве что жалость и брезгливость. В голову красного земного пони даже закралась мысль о том, что возня с этими животными будет слишком невыгодным занятием.

— Босс, нас окружают. — Заметила Эльвира, замеревшая за левым плечом нанимателя.

"А, может, не так все и плохо? Какие-то мозги у этих существ все же имеются".

— Ждем. — Коротко приказал Биг Макинтош, всем своим видом демонстрируя уверенность и расслабленность, чему способствовали трехзарядные пистолеты, сжимаемые в ладонях.

Прошла пара минут и алмазные псы в количестве трех дюжин, наконец-то, окружили незваных гостей. Пони и грифонов встретили только взрослые самцы, вооруженные копьями и дубинками, одетые в набедренные повязки, с редкими украшениями в виде бус из костей каких-то животных. Однако же, несмотря на численное преимущество, подземные хищники не спешили атаковать, внутренним чутьем на опасность ощущая, что жертвы вовсе не беззащитны.

— Я хочу говорить с вашим вожаком. — Уверенно шагнув на встречу первой группе алмазных псов, громко заявил вестник Бога Пороков, решив поторопить события. — Если, конечно, он не боится показаться передо мной.

— Прридерржи язык, пони. — Крупный мохнатый самец, выделяющийся на фоне сородичей несколькими проплешинами в шкуре, вооруженный дубинкой с торчащими на манер шипов кусками костей, вышел на встречу жеребцу. — Я — Варг, вожак этого племени и хозяин Большой Ямы.

"Звучит как название братской могилы".

Вслух же "рыцарь порока" сказал иное:

— Я — Биг Макинтош, глава семьи Эппл, хозяин земель на опушке леса.

— Ну и зачем ты пришел, хозяин земель на опушке леса? — В голосе пса звучала явная насмешка, которую его собеседник проигнорировал. — Моя Большая Яма далеко от твоего дома. Мои охотники не выходили на земли твоих сородичей.

— По законам твоего народа, я пришел бросить тебе вызов за право быть вожаком твоей стаи. — Решив заканчивать с церемониями, со всей возможной наглостью заявил вестник Бога Пороков.

— Ой дурак... — Едва слышно простонал Сан Шоу, удобнее перехватывая двуствольное ружье и готовясь использовать телекинез.

Эльвира и ее братья подумали о своем нанимателе примерно то же самое, но, в отличие от единорога, промолчали, не желая нагнетать обстановку и лишаться работы в случае, если из данной ситуации все же удастся выкрутиться без потерь.

— Ха... Ха-ха-ха... Ррр. — Варг радостно оскалил клыки и помотал головой, жмуря слезящиеся от яркого света глаза (даже кроны деревьев, отбрасывающие густые тени на землю, мало спасали от солнечных лучей, пробивающихся сквозь листву). — Хорошая шутка, пони. Давно я так не веселился.

Алмазные псы из кольца окружения поддержали своего вожака довольным фырканьем и хриплыми смешками.

— Пожалуй, я даже позволю вам уйти, не понеся заслуженного наказания за пересечение наших границ. — Еще раз фыркнув, кобель уже собирался развернуться и уйти, как был остановлен словами красного жеребца.

— Неужели ты испугался, "хозяин Большой Ямы"? — Биг Макинтош добавил в голос ехидства. — Щеночек боится большого пони и решил убежать в норку, поджав хвостик...

— Ррр! — Ноздри алмазного пса злобно раздулись, а на оскаленных клыках выступила вязкая слюна. — За твою наглость, травоядное, я перегрызу твою глотку, вырву сердце и буду кормить твоим мясом моих щенят.

— Так что, Варг, ты принимаешь мой вызов, или прикажешь напасть на нас своей стае, чем только подтвердишь мои слова о своей трусости? — В тоне, которым говорил "рыцарь порока", отчетливо слышалась дерзость, без капли страха и сомнений. — Только ты и я, без оружия и помощи со стороны.

— И без магии, пони. — Едва сдерживаясь чтобы не наброситься на наглеца, добавил вожак алмазных псов.

— Я — земной пони, если ты не заметил. — Хмыкнул красный жеребец. — Ну так что, Варг...?

— Я принимаю твой вызов, Биг Макинтош. — Кобель резко успокоился и на его морде появилось радостное выражение. — Перед всей стаей, наши когти и клыки рассудят нас.

* * *

— Маки, я тебя убью. — Пообещал Сан Шоу, устало откинувшись спиной на выступающий из стенки оврага валун. — Из-за тебя Сноу Лайт и Чери останутся вдовами...

— Вы ведь еще не женаты. — Напомнил вестник Бога Пороков.

— Тем более. — Единорог схватился руками за голову. — Я ведь даже не успел предложить своей особенной пони стать моей официальной женой. И, из-за тебя, уже не предложу.

— Я рад, что ты веришь в мои силы. — Хмыкнув, заметил "рыцарь порока". — Брал бы пример с грифонов: молча стоят в сторонке...

— Да они просто боятся сбежать. — Отмахнулся желтый жеребец. — Все видели, как мы вместе шли в сторону леса. Они же прекрасно понимают, что с ними сделают, если мы не вернемся...

— Похоже, излишняя болтливость — это общая черта всех пони. — Проворчала Эльвира так! чтобы мы ее услышали. — Босс, на что ты надеешься?

— На силу, ловкость и ярость. — Честно ответил вестник Бога Пороков, решив не рассказывать о том, что в его случае ярость — это не просто эмоция.

Тем временем, на крутых склонах оврага, выбираясь из многочисленных пещер, собирались суки и кобели всех возрастов, начиная от малых щенят и заканчивая дряхлыми стариками, которые за ними следили. Матерые псы, вооруженные толстыми шестами, окружили импровизированную арену, расположенную на дне ямы.

"Почти настоящий стадион".

Мысленно заметил "рыцарь порока", неспешно складывая оружие и одежду в отдельную кучку (по правилам поединка, драться следовало лишь тем, чем был наделен претендент на звание вождя во время своего рождения). Варг, находившийся на противоположной стороне "ринга", также оставил на земле свои набедренную повязку и дубину.

"Статус".

Перед началом боя решив полюбоваться на свои характеристики, мысленно произнес красный жеребец.

===

Имя — Биг Макинтош

Раса — земной пони

Возраст — 19 лет

Душа: 4 ур.

Духовная энергия: 40— 40

Разум: 3 ур.

Ментальная энергия: 34— 34

Магическое ядро: 4 ур.

Магическая энергия: 40— 40

Характеристики тела.

Сила: 23

Ловкость: 22

Выносливость: 25 (достигнут расовый порог развития).

Телосложение: 22

Навыки.

Садовод: 6 ур.

Атлет: 7 ур.

Танцор: 5 ур.

Строитель: 5 ур.

Предприниматель: 7 ур.

Охотник: 2 ур.

Дипломат: 1 ур.

Очки развития: 10

===

"Что-то мало я за прошедший почти год сил набрал: до очка характеристик еще три единицы в показатели тела нужно".

Эти мысли промелькнули в голове красного земного пони как-то отстраненно. Идею разом вложить все "очки развития" в силу, ловкость или телосложение, дабы гарантировать превосходство над противником, он отбросил, как рискованную (неизвестно, как на это отреагирует тело) и нарушающую планы по усилению. Кроме того, Биг Макинтош хотел проверить, чего сумел добиться своими собственными тренировками, да и гордыня не позволяла пойти на попятную.

С одной стороны, за счет превосходства в телосложении, вестник Бога Пороков имел преимущество перед алмазным псом, но с другой, хищник имел настоящий боевой опыт...

"Затягивать бой нельзя: тогда я точно проиграю".

Глубоко вдохнув и выдохнув, "рыцарь порока" заставил магию внутри своего тела взбурлить и наполнить мышцы, что никак не проявилось внешне, а потому и в жульничестве обвинений быть не могло. Обратившись к своей душе, он затронул струну, отвечающую за ярость, тут же отметив, как мир перед глазами покрывает алая пелена.

Выйдя в круг импровизированной арены, кобель и жеребец замерли друг напротив друга, затем земной пони наклонился вперед и оперся о землю левой рукой, при этом согнув ноги словно перед рывком. Варг так же присел, согнув колени! и развел в стороны когтистые руки (верхние лапы?), будто бы собирался обнять своего противника. Клыкастая пасть приоткрылась, к земле устремилась густая капля слюны.

Стая хищников, до этого момента шумевшая смехом, рычанием и разговорами, притихла и все взгляды устремились на вожака и бросившего ему вызов претендента. Желтый единорог и троица грифонов, поддавшись общей атмосфере и волнению, также затаили дыхание.

Сан Шоу мучался от противоречивых мыслей: его раздирали злость на Макинтоша за неприятности, в которые он его втянул, а также волнение за друга, рискующего жизнью непонятно для чего. Эльвира, в свою очередь, прикинув шансы нанимателя на победу, усиленно прорабатывала пути отступления на случай, если (когда) ей придется вмешаться. Позволять убивать Эппла она не собиралась, так как это, во-первых, грозит немалыми проблемами для нее самой и братьев, а, во-вторых, с спасенного можно будет стребовать солидную награду.

В том, что в крайнем случае смогут улететь, крылатые хищники не сомневались, а потому чувствовали себя достаточно уверенно.

Если бы желтый единорог услышал мысли Эльвиры, его бы сильно обеспокоила роль приманки и жертвы, которую ему отвела грифонша. В конце-концов, здраво оценивая свои силы, она и не рассчитывала вытащить обоих жеребцов.

В тот миг, когда алмазный пес сорвался с места, Биг Макинтош ощущал свое тело как одну сжатую пружину, которую все тяжелее удерживать в неподвижности. Движения хищника, резкие и стремительные, для восприятия, ускоренного магией и яростью, казались неестественно медленными и ломанными.

Резко распрямившись, вестник Бога Пороков метнул в морду противника горсть земли, которую зачерпнул левой ладонью, а в следующую секунду, пользуясь замешательством врага, всем весом вложился в быстрый удар правым кулаком в грудь. Вложив в эту атаку всю силу и весь вес, "рыцарь порока" почти услышал хруст ребер Варга, а также ощутил гудение натянутых до предела и готовых порваться сухожилий.

Алмазный пес, по всей видимости, не ожидал от внешне неповоротливого земного пони подобной прыти и недооценка жеребца стала фатальной ошибкой вожака стаи. Единственный пропущенный удар был сравним с попаданием под стенобитное орудие, из-за чего более легкий хищник оказался отброшен на спину.

Однако, Макинтош совершенно не собирался давать своей жертве опомниться, а потому, рывком сократив расстояние, попытался обрушиться копытами на живот пса. В последний момент хищник успел перекатиться на живот и встав на четыре конечности, попытался подняться на ноги (нижние лапы?). Но его порыв был остановлен вестником Бога Пороков, который, сумев устоять на ногах после неудачного приземления, сумел перенаправить инерцию и всем своим весом упал на серую спину противника грудью, прижимая его к земле.

Пользуясь превосходством в массе и грубой силе, "рыцарь порока" подмял под себя пытающегося вырваться пса и, взгромоздившись на жалобно захрустевшую спину, попытался левой рукой захватить шею вожака. Варг же, сумев кое-как извернуться, сомкнул зубы на левом предплечье жеребца, вспарывая клыками красную шкуру.

Стиснув челюсти чтобы не закричать, Биг Макинтош все же захватил шею алмазного пса теперь уже правой рукой и сдавил ее, начав удушать. В тот момент, когда руки и ноги вожака стаи перестали скрести землю, а хватка зубов ослабла, земной пони не стал останавливаться, а лишь приложил еще больше усилий, после чего совершил рывок, за которым последовал хруст позвонков.

Отпустив окончательно обмякшего пса, затем освободив прокушенную руку от пасти Варга, вестник Бога Пороков уверенно поднялся на ноги и обвел яростным взглядом затихшую стаю.

— Все трофеи достаются победителю. — Произнес "рыцарь порока", а после непродолжительной паузы добавил. — Кто готов оспорить мое право быть вожаком?!

Спроецировать свою жажду крови (выплеск духовной энергии с вложением эмоций) на весь овраг было сложно, но боль в кровоточащей руке послужила своеобразным допингом. Земной пони физически ощущал растерянность кобелей и сук, которые только что увидели бесславную смерть своего вожака. Но на то, что все алмазные псы разом перепугаются, он не рассчитывал и, как показала практика, был в этом прав.

— Я — Храп, брат Варга, бросаю тебе вызов, пони. — Со склона оврага начал спускаться светло-серый кобель, чуть более низкий, чем был вожак, но ничуть не менее широкий в плечах.

"Рассчитывать на недооценку с его стороны уже нельзя. Но, пожалуй... Этого и не понадобится".

Отойдя от трупа, вестник Бога Пороков внимательно посмотрел на хищников, по прежнему окружающих своеобразную арену.

— Убрать. — Кивнув на тело Варга, коротко приказал "рыцарь порока".

Кобели неуверенно переглянулись, а затем двое из них подбежали к убитому сородичу и, схватив за руки, потащили куда-то в сторону пещер.

"Хороший знак: подчиняться они уже готовы. Осталось только закрепить результат".

Кинув взгляд на своих спутников, Биг Макинтош усмехнулся и подмигнул ошеломленному Сан Шоу, в округлившихся глазах которого смешивались облегчение, восхищение и шок. Единорог даже почти забыл о двуствольном ружье, которое держал в руках. Грифоны же отнеслись к произошедшему более спокойно: взгляды молодых самцов стали выражать долю уважения и почтения, а Эльвира, словно бы, оценивала своего нанимателя с новой стороны.

Тем временем новый претендент скинул набедренную повязку и отложил в сторону деревянный нож, режущая кромка которого состояла из кристаллов. Члены стаи вновь начали шумно переговариваться, спорить и рычать в поддержку своего фаворита нечто неразборчивое...

Новый противник был гораздо осторожнее: он ходил кругами рядом с земным пони и делал пробные выпады, тут же отступая, чтобы не попасть под тяжелые кулаки жеребца (поврежденная левая рука слушалась плохо, но благодаря ярости "рыцарь порока" это компенсировал). В какой-то момент, азарт и запах крови противника заставили хищника действовать активнее, и он, совершив обманный рывок, поднырнул под левую руку Макинтоша.

Понимая, что не успевает защититься, вестник Бога Пороков начал заваливаться на спину, что заставило в глазах алмазного пса промелькнуть торжеству. Однако же, сдвоенный удар копытами поджатых к животу ног, встретивший тушу Храпа в полете, заставил претендента на титул вожака стаи всхрапнуть и благодаря инерции перелететь через добычу.

Откинув противника, вестник Бога Пороков быстро перевернулся и поднялся на одно колено. Тут же ему пришлось принимать на многострадальное левое предплечье удар когтистой руки пса, а затем правой рукой перехватывать хищника за шею. В результате, клыкастая пасть щелкнула челюстями в считанных сантиметрах от морды земного пони.

"Попался, щенок".

Оскалившись в звероватой улыбке, "рыцарь порока" крепче стиснул пальцы правой руки, пережимая противнику дыхательные пути и тут же напрягая ноги поднялся в полный рост. От усилий мускулы на правой руке вздулись, а тело хищника, отчаянно хватающего ртом воздух, оторвалось от земли и, нелепо дергая ногами, повисло на вытянутой конечности жеребца.

"Мне нужно в госпиталь".

Промелькнула мысль на грани затуманенного яростью сознания Макинтоша, когда он посмотрел на свою левую руку, уже полностью покрытую сочащейся из ран кровью. Однако, боли он почти не испытывал, пальцы пусть и чуть заторможено, но сжимались и разжимались, а потому пришедшая в голову задумка, тут же была приведена в исполнение.

Храп, отчаянно царапающий когтями шкуру земного пони, пытаясь разжать пальцы! сжимающие его горло, даже не понял, что происходит, когда вторая рука противника вцепилась в его бедро. Вестник Бога Пороков же, напрягая все ресурсы своего могучего тела, вскинул алмазного пса над головой, а затем со всего размаха опустил спиной на свое колено. После этого он отшвырнул конвульсивно дергающуюся тушу и оперся ладонями о землю, переводя дыхание и пережидая боль.

Если бы в этот момент претендент на титул вожака стаи сумел подняться, то убить красного жеребца не составляло бы сложностей. Однако же, жизнь не терпит сослагательных наклонений, да и позвоночник, познакомившийся с коленом земного пони, уже не мог похвастать целостностью.

Все зрители в оглушительном молчании, от кобелей и сук всех возрастов до единорога и троицы грифонов, находясь в своеобразном трансе следили за тем, как с неспешной торжественностью встает с колена Биг Макинтош, подходит к уже переставшему дергаться и лишь тихо поскуливающему от боли Храпу, а затем опускает копыто на шею претендента, тем самым обрывая его мучения.

— Есть еще желающие оспорить мое право вожака? — Хриплый голос вестника Бога Пороков оказался тем, что сняло с зрителей оцепенение.

Поднялись крики, зазвучали ругательства и угрозы, щенята принялись скулить. Обстановка постепенно накалялась и грозила тем, что в один миг вся стая может рвануть на импровизированную арену чтобы разорвать красного жеребца на куски.

— Тихо! — Вложив в голос чуточку магии, во все горло рявкнул "рыцарь порока" и алмазные псы, к собственному удивлению, его послушались, признавая право приказывать. — Есть еще те, кто готов оспаривать мое право быть вожаком?!

Ответом стало приглушенное ворчание, постепенно сошедшее на "нет". Некоторые кобели порывались, было, выдвинуть свою кандидатуру, но видя перед собой пример уже двух погибших сородичей, начинали колебаться (тем более, что Макинтош по прежнему продолжал излучать силу и уверенность, а также проецировал на окружающих жажду крови). На грифонов и единорога также посматривали с сомнением и опаской, понимая, что в случае нарушения правил они вмешаются и тогда стая рискует потерять слишком многих охотников и защитников.

— Убрать. — Коротко приказал вестник Бога Пороков, взглядом указав на труп второго своего противника.

Псы, охранявшие арену, на этот раз поспешили выполнить приказ без каких-либо промедлений и сомнений, что не могло не радовать. А затем произошло событие, которое, также как и поединок, являлось традицией по принятию нового вожака: со склона оврага, к импровизированной арене начали спускаться двое немолодых кобелей, одетых в набедренные повязки, и пять молодых сук, кутающихся в подобия платьев, сшитых из звериных шкур.

К тому моменту, как процессия спустилась, все посторонние уже покинули круг, так что там стоял только "рыцарь порока", по прежнему одетый лишь в собственную шерстку.

— Выбирай невесту, вожак. — Произнес один из стариков, на шеях которых висели ожерелья из клыков и разноцветных кристаллов. — Сильная стая может быть только тогда, когда рождаются сильные щенки.

"Судя по твоему взгляду, блохастый, ты ждешь, что я откажусь и нарушу традицию, тем самым отказавшись от заслуженного места вожака? Даже дикари носятся со своим "этикетом"... Бесит".

— Я один чего-то не понимаю? — Негромко спросил Сан Шоу, все еще находясь в некой прострации.

— Боссу предлагают взять жену из племени, чтобы подтвердить свои права. — Так же негромко ответила Эльвира. — И что-то мне подсказывает, что брачный ритуал придется проводить прямо здесь и сейчас.

— Какой брачный ритуал? — Ощущая, что после всего увиденного голова попросту отказывается работать, снова переспросил единорог.

— Такой же, как и у всех подобных племен. — Пожала плечами грифонша.

Окинув взглядом предложенных сук, Биг Макинтош указал правой рукой на темно-серую, выделяющуюся чуть большим ростом и более "сочным" телом. Остальные четыре самки почти синхронно облегченно выдохнули и поспешили вернуться на свои наблюдательные места, а "невеста" прижала к голове ушки а к ногам хвост, при этом как-то сжавшись и издавая едва слышный скулеж.

Старых кобелей поведение избранницы нового вожака не смущало: они сноровисто стянули с нее платье, расстелили его на ровном участке земли и так же поспешили удалиться дабы не мешать.

— Чего ждешь? — С нотками усталости в голосе спросил вестник бога пороков, а затем, решив не тянуть больше времени, схватил суку за плечо и подтолкнул к подстилке, заставляя опуститься на четвереньки.

Когда до Сан Шоу наконец дошло, что его друг собирается делать с этой самкой, из его горла вырвался нервный смешок, а в голове промелькнула мысль: "Теперь будет, чем шантажировать этого самоубийцу-извращенца".

НАРЕЧЕНИЕ

НАРЕЧЕНИЕ.

Зайдя в свой рабочий кабинет, расположенный на втором этаже "Дикого яблока", Биг Макинтош без особого удивления увидел знакомого единорога, сидящего в его кресле за письменным столом. Посетитель выглядел весьма самодовольно, что только подчеркивал педантично аккуратный вид прически и черного делового костюма.

— Добрый день, мистер Эппл. — Поприветствовал хозяина заведения гость, даже и не подумав встать с занимаемого места.

— До встречи с вами, он был действительно добрым, мистер Хув. — С тенью раздражения в голосе, отозвался вестник Бога Пороков, одетый в белую футболку, серебристые брюки и жилет. — Я бы предложил вам проходить и располагаться как дома... но вы уже это сделали.

— Просто я правильно оценил гостеприимство такого хорошего пони, как вы, мистер Эппл. — Ничуть не смутившись, парировал выпад в свой адрес единорог.

В комнате установилась тишина, нарушаемая только пением птиц и редкими голосами, доносящимися из-за приоткрытого окна. На улице же во всю светило утреннее солнце, обещая яркий и теплый день.

Молча подхватив один из стульев для посетителей, "рыцарь порока" поставил его перед столом спинкой к наглому гостю и сел верхом. Руки он сложил на верхней перекладине спинки, после чего устроил на них подбородок и вопросительно вскинул левую бровь. Тишина затягивалась и нарушать ее пришлось агенту КЭБ:

— Меня не перестает поражать ваша выдержка, мистер Эппл: для пони вашего возраста, она неестественна. Вы точно не проходили специальную подготовку оперативных агентов разведки?

— На подобные глупости у меня совершенно нет времени. — Красный земной пони хмыкнул и продолжил говорить совершенно спокойно. — Насколько вы знаете из моего личного дела, с двенадцати лет мой график стал довольно плотным.

— И все же, пони — удивительные существа: кого-то трагедии ломают и заставляют замкнуться в себе, а кому-то, наоборот, помогают проявить характер и добиться успеха. — Хув сцепил пальцы рук перед мордой и поставил локти на край стола. — Благодаря упорству, наглости, смекалке и удаче, вы добились немалых результатов... Это заслуживает уважения.

— Вы меня пугаете. — Макинтош приподнял уголки губ в улыбке. — За подобной лестью обычно следует предложение, от которого невозможно отказаться.

— Ха-ха-ха. — Откинувшись на спинку кресла, Хув сунул правую руку за отворот пиджака и извлек из внутреннего кармана четыре одинаковых серых конверта. — У меня для вас, мистер Эппл, два задания от комитета, одно письмо и одна новость из Мэйнхэттена. С чего желаете начать?

— С того, что не терпит отлагательств. — Выпрямив спину, вестник бога пороков уселся на своем стуле ровно и вцепился в столбики спинки пальцами рук.

— Тогда, начнем с этого. — Гость ловко кинул хозяину заведения один из конвертов, внешне никак не отличающийся от остальных.

Перехватив послание еще на подлете (все же высокая ловкость позволяла и не такое), "рыцарь порока" вскрыл конверт и извлек из него сложенный пополам листок белой бумаги. Развернув его, земной пони вчитался в текст, выведенный аккуратным витиеватым подчерком.

— "...прибудем завтра в двенадцать. Каденс". — Последние слова Биг Макинтош произнес вслух, после чего поднял вопросительный взгляд на агента КЭБ.

— Неужели вы уже забыли о том, что во время заключения брака в Кантерлотском храме Двух Сестер, пригласили принцессу любви на церемонию наречения своего ребенка? — Деланно удивился Хув. — Ее высочество крайне трепетно относится к подобным вещам... вероятно по причине, что мало кто решается общаться с ней как с пони, а не как с королевской особой. Могу сказать одно: ваша семья ей понравилась. Так что постарайтесь не ударить в грязь мордой.

— И когда же ждать гостей? — Кивнув словам собеседника, задал следующий интересующий вопрос вестник Бога Пороков.

— Завтра, разумеется. — Единорог развел руками. — Принцесса Каденс прибудет с официальным визитом в городскую администрацию Понивиля, после чего у нее будет пара часов свободного времени.

— Понятно. — Сложив листок бумаги в несколько раз, "рыцарь порока" убрал его в карман жилета. — Что дальше?

Второй конверт отправился в непродолжительный полет и был перехвачен пальцами левой руки, стоило лишь приблизиться к красному жеребцу.

— Фотографии? — Макинтош удивленно рассматривал цветные картинки, отпечатанные на матовой бумаге, где были запечатлены несколько молодых пони (два жеребца и три кобылки).

"кафе, крыша какой-то многоэтажки... Ночной клуб?".

Неизвестный фотограф запечатлел весьма пикантные кадры, на которых земные пони, пегасы и единорог, совершали действия вполне определенного характера: целовались, обнимались, танцевали...

— Насколько я понимаю, Эпплджек вступила в один из так называемых "студенческих табунов"? — Переведя взгляд на Хува, уточнил вестник Бога Пороков.

— Верно. — Агент КЭБ кивнул. — Они встречаются уже примерно месяц.

— И я узнаю об этом только сейчас. — Хмыкнул красный земной пони, рассматривая фотографию, на которой Эпплджек оказалась зажата между пегасом и единорогом в каком-то переулке (выглядели они все весьма довольными и немного не трезвыми).

— У наших оперативников были иные дела, нежели сообщать о подобных пустяках. — Деланно безразлично ответил гость.

— Но у них было достаточно времени чтобы делать эти фотографии. — Заметил Макинтош. — Я надеюсь, что личные дела жеребцов и кобыл, входящих в табун моей сестры, они прислать не запамятовали?

— Что вы, мистер Эппл. — Хув усмехнулся уголками губ. — Как только мы разберемся с остальными делами, я предоставлю вам краткую выжимку аналитиков. И позволю себе заметить, что вашей сестре ничто не угрожает.

— Что-то я в этом уже не уверен. — Фотографии отправились в карман жилета, а несколько потяжелевший взгляд уперся в морду единорога. — Что дальше, мистер Хув?

"С другой стороны, подобный опыт может пойти сестренке на пользу: главное, чтобы она не слишком увлекалась. В конце-концов, "студенческие табуны" редко долго держатся в одном составе".

Новый конверт был выхвачен из воздуха резким движением, после чего разорван и из него был извлечен контракт на приобретение небольших партий кристаллов по крайне низкой цене.

— Быстро работаете. — Заметил вестник Бога Пороков, пробежавшись взглядом по печатному тексту. — И декады не прошло, а комитет уже знает о моем маленьком приобретении.

— Не сложно было отследить устроенные вами продовольственные караваны. — Агент КЭБ пожал плечами и сцепил пальцы рук перед грудью. — Хотя я должен сказать, что ваш поступок, мистер Эппл, нас несколько расстроил: вместо того, чтобы обратиться за помощью в осуществлении столь авантюрного плана к нам, вы предпочли каких-то наемников... Можно сказать, что вы предали Комитет Эквестрийской Безопасности... Свою семью.

— Сделаем вид, что я пристыжен. — Прервал собеседника "рыцарь порока". — Чего именно вы хотите и, раз вам нужны кристаллы, то почему сами не займетесь их добычей или выращиванием?

— Мы занимаемся. — Убрав из голоса осуждающие и трагичные нотки, Хув наполовину опустил веки, став смотреть на хозяина заведения через узкие щелочки. — Однако, искусственные кристаллы уступают качеством природным, примерно на треть. Что же касается вопроса о том, почему мы не поступили так же, как вы: никому из нас и в голову не пришла мысль, что можно стать вожаком стаи алмазных псов.

"Хотя бы шутить на тему "закрепления прав" не стал. Мне шуточек Сан Шоу хватает".

— В контракте написано только количество кристаллов, требующихся ежемесячно, а также цена за них. — Красный земной пони сделал паузу в пару секунд, после чего спросил. — Это ведь не все условия?

— Приятно работать с умным пони. — Единорог тонко улыбнулся. — Вскоре в Понивиль прибудет наш внештатный агент, являющаяся консультантом по разного рода кристаллам. Она будет проводить отбор необходимого количества товара и займется переправкой груза в нашу артефактную мастерскую. Надеюсь, это не слишком большая наглость со стороны комитета?

"Как там говорится? "Не подмажешь — не поедешь". Так что хоть и неприятно, но придется потерпеть неудобства".

— Хорошо. — Решительно кивнув, вестник Бога Пороков убрал документ к фотографиям. — Что-то еще?

Последний конверт отправился в полет, окончившийся в руках у "рыцаря порока". Вскрыв послание, он извлек на свет фотографию и пару сложенных пополам белых листов, которые оказались личным делом одной скромной кобылки с весьма приметной внешностью.

— Хм? — Удивление даже не пришлось разыгрывать, так что брови сами собой изогнулись в вопросительном жесте.

— Младшая принцесса Зебрики Зекора. — Пояснил Хув. — На родине у нее начались неприятности, связанные с тем, что тамошние маги недовольны внешней политикой нынешнего Цезаря, так что кобылку было решено спрятать подальше от разного рода интриг. Уже в свои двадцать два, она является неплохим алхимиком уровня младшего мастера, так что способна варить более чем полезные зелья. Комитет Эквестрийской Безопасности выражает надежду на то, что вы, мистер Эппл, поможете нам организовать неприметное убежище для попавшей в неприятную ситуацию принцессы. Разумеется, участие в данной авантюре должно быть абсолютно добровольным и в случае согласия будет щедро оплачено.

* * *

Оставшись в кабинете в гордом одиночестве, Биг Макинтош занял положенное хозяину заведения место и, прикрыв глаза, стал обдумывать сложившуюся ситуацию. Пальцы правой руки в это время монотонно перебирали состоящий из красных кожаных колец похожий на необычную цепочку плетенный ошейник, к которому была прикреплена бирка с коротким посланием: "Счастливой семейной жизни".

"Юмористы Дискордовы. А ведь я только начал радоваться, что у агентов комитета есть чувство такта".

На самом ошейнике крупными белыми буквами, которые ярко контрастировали с красными кожаными полосками, были вышиты три слова: "Собственность Биг Макинтоша". Хув оставил этот своеобразный подарок, уже когда собирался уходить, при этом подмигнув и молча показав большой палец поднятый вверх.

"Кристаллы — это полбеды: в конце-концов, стая алмазных псов мне нужна не только для того, чтобы в земле копаться. Загонщики, следопыты и бойцы из них выйдут превосходные, нужно только приложить немного труда для дрессировки, при этом не жадничая с кормежкой. Сбытом товара пусть занимаются партнеры... А потом можно будет начать строить свою артефактную мастерскую".

При мысли о том, какое выражение морды будет у Хува, когда он поймет, сколько возможностей упустил, подписав контракт на поставку кристаллов, вестник Бога Пороков ощутил, как губы непроизвольно растягиваются в улыбку. Все же его куратор, хоть и старался казаться видавшим многое пони, но на самом деле оставался очень неопытным, из-за чего упускал неочевидные решения.

Ошейник отправился в "инвентарь", а "рыцарь порока" извлек из кармана фотографии Эпплджек.

— Растет сестренка. — Негромко произнес хозяин "Дикого яблока", рассматривая кадр, на котором была запечатлена компания из пяти пони, устроившихся за столиком какого-то кафе. — Нужно повнимательнее присмотреться к ее табуну, во избежание...

Личные дела, которые обещал предоставить агент комитета, оказались четырьмя сложенными в несколько раз листами бумаги, на которых были написаны имена и краткая информация о жеребцах и кобылках. Какие-либо выводы из полученной информации сделать было сложно, так что "рыцарь порока" решил выждать и получить дополнительные сведения из независимых источников.

"Кажется, у меня была визитка одного частного детектива из Мэйнхэттена?".

Собственнические желания, конечно, требовали что-нибудь предпринять, чтобы убрать посторонних жеребцов от старшей из младших сестер, но усилием воли они были подавлены и загнаны в дальние уголки сознания. Все же, к своим родственницам красный жеребец относился с теплотой и был готов мириться с некоторыми личными неудобствами, подавляя собственные желания.

"Прямо ощущаю себя настоящим старшим братом".

Хмыкнув, Макинтош убрал фотографии в "инвентарь" и перешел к обдумыванию предложения приютить зебру. С одной стороны, это грозило неприятностями от противников нынешнего Цезаря...

"Вряд ли они решатся действовать в центре Эквестрии. Впрочем, уровень безопасности необходимо повысить".

С другой стороны, мастера алхимии на дороге не валяются, да и принцесса Зебрики может оказаться связующим звеном для торговли с ее родиной (и пусть пока что продавать особо и нечего, но в будущем...).

"Отказываться попросту глупо. К тому же, благодарность Комитета Эквестрийской Безопасности может оказаться полезной".

Решение уже было принято, так что оставалось лишь сообщить о нем своему куратору и начать подготовку к размещению полосатой кобылки.

* * *

На следующий день, после раздачи приказов подчиненным и перекладывания обязанностей по контролю за выполнением поручений на плечи Сан Шоу, Биг Макинтош приступил к ожиданию встречи с принцессой любви и ее охраной (без свиты ее вряд ли выпустили бы из Кантерлота). С раннего утра Гренни Смит закрылась на кухне, принявшись готовить угощение для дорогих гостей, пристроив к делу и Эпплблум, вооруженную щетками, тряпками и ведерком с моющим средством. Сноу Лайт, под предлогом заботы о малышке, общим семейным голосованием была отправлена в детскую комнату (дабы не перенапрягалась).

...

Около двенадцати часов дня небольшая процессия, состоящая из нежно-розовой аликорна (одетой в желто-фиолетовое длинное платье, очерчивающее тонкую талию, широкие бедра и высокую грудь), белого единорога и пары пегасов, закованных в бело-золотую легкую броню, подошли к ферме семьи Эппл, где их встретил вестник Бога Пороков.

После обмена приветствиями и традиционными любезностями, Каденс представила своих спутников, а затем "рыцарь порока" отвел гостей в семейное "гнездо". Благодаря тому, что работники были заранее предупреждены и разосланы на разные участки с срочными поручениями, все посторонние наблюдатели остались в Понивиле.

— Спасибо. — Негромко шепнула принцесса любви красному земному пони, одетому в белую рубашку с расстегнутым воротником и черные облегающие штаны, легко тянущиеся, а потому не стесняющие движений. — Не хочу сказать ничего плохого, но столь пристальное внимание порой утомляет.

— Обращайся в любое время. — Беспечно отозвался Биг Макинтош. — Хоть днем, хоть ночью, я всегда готов помочь.

Шагающий в двух шагах позади крылато-рогатой кобылки белый единорог на миг сдвинул брови, но тут же опомнился и вернул на морду невозмутимое выражение.

...

— И как вы решили назвать малышку? — Присев на край кровати, Каденс сцепила руки на коленях и склонилась к низкой кроватке, где одетая в белые ползунки и рубашку, лежала маленькая красная пегасочка, у которой еще даже грива пробиваться не начала.

— У Маки была парочка идей... — Начала говорить Сноу Лайт, на которой были надеты мешковатые белые штаны и футболка, но была перебита.

— Традиционно связанные с яблоками. — Выдала старшего брата Эпплблум, красующаяся узкими джинсовыми шортами до колен и синей джинсовой безрукавкой, надетой поверх желтой футболки.

— Ты так говоришь, будто это плохо. — Деланно обиженно буркнул вестник Бога пороков.

Еще один жеребец (тот самый единорог из охраны) оставался молча стоять, подпирая косяк двери и лениво осматривая комнату.

"Рыцарь порока" с женой, дочерью и сестрой, а так же нежно-розовая аликорн и ее телохранитель собрались в спальной комнатке на первом этаже особняка Эпплов, которая временно превратилась в детскую. Гренни Смит, вынужденно перебравшаяся жить в одну из спален на втором этаже, и двое пегасов из свиты принцессы любви выставляли на стол, установленный в гостиной, приготовленные пожилой пони угощения и напитки.

— И из чего же мне можно выбирать? — Лучащийся весельем взгляд Каденс с маленькой пегасочки переместился на гордого отца, возвышающегося над кроваткой словно гора.

— Эпплрэйн и Эпплроуз. — Изобразил смущение Биг Макинтош.

— Второй вариант придумала я. — Возмутилась Сноу Лайт.

— А мне больше нравится "Фаер Роуз". — Вставила свои "пять лун" Эпплблум.

— Не забывай о семейной традиции, сестренка. — Протянув левую руку, вестник Бога Пороков бесцеремонно растрепал гриву на макушке младшей родственницы.

— Эй. — Молодая земная пони вывернулась из-под руки брата и отступила назад, выходя из "зоны поражения". — Маки, всю прическу испортил! Даймонд и Сильвер меня два часа мучили!

— И как ты только усидела на месте? — Прикрыв рот ладошкой, весело произнесла белая пегаска.

— Искусство требует жертв. — Многозначительно заявил красный земной пони, поднимая к потолку указательный палец правой руки.

— Можно? — Каденс вопросительно посмотрела на белую летунью, собираясь взять на руки маленькую кобылку, удивленно и заинтересованно хлопающую глазками, лежа в своей кроватке.

— Только осторожно. — Кивнув, попросила Сноу Лайт.

Приподнявшись с края кровати, принцесса любви аккуратно подхватила на руки маленькую летунью, придерживая ее ладонями под спину и голову, а так же создав ауру телекинеза, чтобы себя подстраховать. Усевшись обратно на прежнее место, она тепло улыбнулась жеребенку и, склонив голову, спросила:

— Хочешь быть яблочной розой?

— Мя. — Радостно отозвалась самая маленькая из присутствующих кобылок, ручками потянувшись к мерно сияющему магической аурой рогу.

— Какая же ты красавица. — Нежно-розовая аликорн потерлась носом о животик крылатого жеребенка, вызвав довольное агуканье.

— Моя племянница будет лучше всех. — Гордо заявила младшая сестра Макинтоша. — А когда она подрастет, я научу ее всему, что умею сама.

— И летать? — Насмешливо спросил "рыцарь порока".

— Летать ты ее сам будешь учить. — Скорчила брату рожицу Эпплблум.

— Оу... — Каденс внезапно встрепенулась и ее рог засветился ярче. — Кажется, у нас авария.

Эпплроуз подтвердила слова принцессы любви, начав недовольно хныкать.

— Сейчас все исправим. — Сноу Лайт уверенно забрала дочь из рук крылато-рогатой пони и направилась к стоявшему в углу комнаты столику. — Тише-тише, моя хорошая. Сейчас мы переоденемся и все будет прекрасно...

— Гхм. — Красный земной пони привлек к себе внимание. — Я, конечно, не настаиваю, но стол уже, наверное, накрыт. Не пора ли нам занимать места?

— Да-да. — Каденс понятливо кивнула и поднялась с края кровати в полный рост. — Эпплроуз, рада была познакомиться. Ах, как бы я хотела такую же малышку...

Последние слова принцесса любви произносила уже находясь в дверном проходе, выходя в гостиную.

— Если вдруг понадобится помощь, я всегда готов. — Подмигнул нежно-розовой кобылке Биг Макинтош.

— Обязательно подумаю. — Кокетливо улыбнулась принцесса любви.

— Следите за языком, мистер Эппл. — Едва ли не впервые за встречу, подал голос белый единорог, тон которого был весьма недовольным. — Подобные слова в отношении принцессы категорически недопустимы.

— Шайнинг? — Столь резкая реакция телохранителя несколько удивила и встревожила Каденс, что легко читалось по сменившемуся выражению мордочки, на которой в один миг исчезли все следы безмятежности и веселья. — Позволь я сама буду решать, кому и какие шутки в мой адрес допустимы.

"А как ревностью полыхнуло... Да тут явно почти семейная разборка намечается".

Промелькнула в голове вестника Бога Пороков стремительная мысль. С одной стороны, он был бы совсем не против того, чтобы "подлить масла в огонь" и "вбить клин" между принцессой любви и ее ухажером, но с другой...

"Портить такой день, важный для жены и дочки... Пожалуй, оно того не стоит".

— Принцесса, приношу свои извинения. — "Рыцарь порока" изобразил церемонный поклон, разом скинув с себя расслабленность и из радушного хозяина превратившись в хозяина солидной компании. — Мои слова были необдуманны и недопустимы.

— Ничего страшного. — Погрустневшим тоном отозвалась Каденс, взгляд которой стал обиженным, будто у нее отобрали давно желаемую игрушку. — Вероятно, нам стоит уйти...

"А вот этого не нужно. У меня на ваш счет другие планы".

— Не стоит, ваше высочество. — Прервал нежно-розовую, крылато-рогатую кобылку вестник Бога Пороков. — Для нашей семьи будет позором, если гости сбегут раньше, чем попробуют угощения.

— Такого я не могу допустить. — Натянуто улыбнувшись, отозвалась принцесса любви.

— Шайнинг... — Повернувшись к телохранителю королевской особы, начал говорить красный земной пони.

— Лейтенант Армор. — Перебил его белый единорог, умудряющийся одновременно изображать безразличие и источать неприязнь.

— Лейтенант Армор. — Послушно исправился Биг Макинтош. — В честь сегодняшнего знаменательного дня, не согласитесь ли продемонстрировать знаменитый стиль рукопашного боя солнечной гвардии? Я готов выступить в качестве вашего спарринг-партнера.

— Маки... — В голосе Каденс отчетливо мелькнуло беспокойство, из-за чего левая бровь белого единорога дернулась.

Если до этого момента у Шайнинга еще были мысли вежливо отказаться, то теперь мысль "намять бока" наглому земному пони, стала гораздо более соблазнительной.

— Я с удовольствием окажу вам честь... — Армор изобразил вежливую улыбку, которая была готова перерасти в предвкушающий оскал. — Но решение остается за принцессой.

— Ваше высочество? — Вестник Бога Пороков изобразил самый умоляющий взгляд.

Нежно-розовая аликорн колебалась несколько секунд, пытаясь перебороть растерянность, а затем просто махнула рукой и произнесла:

— Делайте что хотите, но чтобы никаких травм не было. — После этого она недовольно добавила в полголоса. — Жеребцы...

В этот момент, из детской комнаты, с Эпплроуз на руках, вышла Сноу Лайт. Оценив царящую в гостиной напряженную атмосферу, она склонила голову к правому плечу и, устремив на мужа требовательный взгляд, спросила:

— Что мы пропустили?

* * *

Уже выйдя на задний двор особняка Эпплов, Шайнинг Армор успел умерить свой пыл и даже испытал некоторый стыд за свое поведение. Однако же, отказаться от поединка ему не позволяли гордость и упрямство, а также нежелание идти на попятную на глазах у Каденс.

Биг Макинтош изначально не собирался драться всерьез, не желая ни наносить, ни, тем более, получать тяжелые увечия. Но все же сама схватка ему была нужна сразу по нескольким причинам: для оценки своих силы и навыков в сравнении с профессиональным военным, а также для налаживания отношений с высокопоставленным офицером солнечной гвардии (также именуемой "дневная стража"). От поползновений в сторону принцессы любви он окончательно все же не отказался, но решил пока что не торопиться и понаблюдать, чтобы иметь возможность действовать по ситуации...

"Положение друга или, даже, доверенного пони, может принести едва ли не больше пользы при меньших усилиях. Все же избранник Каденс автоматически становится публичной персоной с минимумом свободы".

И пусть вестник Бога Пороков осознавал, что причин "против" намного больше, чем "за", бороться со своими желаниями было сложно. Пришлось себе пообещать, что пусть не сейчас, но в будущем аликорн попадет в его табун.

Оставшись в белой майке и черных штанах, "рыцарь порока" терпеливо ожидал своего противника. Белый единорог тем временем, стоя чуть в стороне от импровизированной арены (поросшей мягкой зеленой травой), неспешно снимал элементы брони, оставаясь в одном лишь поддоспешнике серого цвета, похожем на облегающее трико.

— Может быть... — Начала было говорить Каденс, но ее остановила ладошка Сноу Лайт, опустившаяся крылато-рогатой кобыле на предплечье.

— Дай жеребцам выпустить пар. — С весельем в голосе, которого на самом деле не испытывала, и улыбкой на мордочке, произнесла белая пегаска. — Они ведь не успокоятся, пока не поваляют друг друга по земле. Ну а если слишком увлекутся, мы всегда можем принять меры для успокоения буйных голов.

Три кобылки (белая летунья, нежно-розовая аликорн и юная земная пони), стояли под стенами дома, собираясь наблюдать за поединком красного и белого жеребцов. Двое пегасов из охраны принцессы молча заняли наблюдательные позиции неподалеку от своей подопечной и уже успели сделать между собой ставки.

— Гав-гав! — Объявил о своем появлении Стил, шумно дыша и вывалив изо-рта язык, подбегая к хозяину со стороны пастбищ. — Ррр.

— Тихо, малыш, свои. — Потрепав черно-белого пса по шее, Биг Макинтош кивнул младшей сестре, давая знак позвать питомца.

— А он не нападет? — Негромко спросила Каденс у белой пегаски.

— Стил все понимает. — Вместо жены брата отозвалась Эпплблум. — Сидеть, малыш. Смирно.

Кобель придирчиво осмотрел и обнюхал принцессу любви, получил осторожное почесывание за ушами, довольно фыркнул и, отойдя к младшей хозяйке, уселся на землю. Широко зевнув, он продемонстрировал набор острых зубов и зажмурился под поглаживаниями от Эпплблум.

— Ну что, начнем? — Вестник Бога Пороков повел широкими плечами и размял шею.

— Начнем. — Согласился Шайнинг Армор.

— Только попробуйте что-нибудь себе сломать. — Угрожающим тоном вмешалась в диалог жеребцов Сноу Лайт, временно оставившая дочь под присмотром Гренни Смит, дабы лично проследить за мужем.

...

Замерев на расстоянии пяти шагов друг от друга, жеребцы приняли удобные стойки, а спустя всего секунду Биг Макинтош бросился в атаку. Шайнинг Армор, стоя на полусогнутых ногах, в последний момент наклонил корпус влево и, руками вцепившись в торс земного пони, совершил бросок через правое бедро.

Вестник Бога Пороков, разгадав задумку противника, не стал сопротивляться, а, наоборот, с силой оттолкнулся ногами от травяного ковра, копытами взрыв в земле пару ямок. В результате совместного усилия, схватившись за руки единорога, он совершил кувырок через голову и приземлился точно на ноги уже позади лейтенанта дневной стражи. Припав на корточки, красный жеребец оперся ладонями о землю и попытался провести подсечку правой ногой, чем заставил уже "солнечного гвардейца" продемонстрировать свою прыгучесть.

Шайнинг Армор, разорвав дистанцию с "рыцарем порока", по новому взглянул на своего оппонента, который еще недавно казался сильным, но неповоротливым. Теперь он заметил то, на что раньше из-за эмоций не обращал внимания: мышцы Макинтоша были не просто рельефными и объемными, какие получаются в результате тяжелого монотонного физического труда, но крепкими и, в то же время, эластичными, словно у профессионального атлета.

От осознания собственной глупости, единорогу захотелось врезать себе ладонью по морде, ведь личные дела всех членов семьи Эппл ему были предоставлены КЭБ, но вместо подробного изучения он пробежался взглядом по диагонали и отложил бумаги в дальний ящик. Пришлось делать заметку в воображаемом дневнике, чтобы не повторять таких ошибок в будущем.

Тем временем, приняв низкую стойку, вестник Бога Пороков снова ринулся в наступление. В ответ на это, лейтенант дневной стражи подался вперед и, выкинув вперед раскрытые ладони, уперся руками в плечи земного пони, чтобы использовать его как трамплин. Зрители же смогли наблюдать за тем, как белый жеребец, оттолкнувшись ногами, перевернулся вверх копытами и вниз головой, изобразив так называемую "свечку", после чего изогнулся в спине и приземлился позади земного пони на все четыре конечности...

По негласному соглашению, ни Шайнинг, ни Макинтош не использовали магию. Телекинез или боевые заклинания, примененные единорогом, завершили бы поединок раньше, чем он бы начался, в то время как если бы его противник использовал усиление своего тела, кости лейтенанта не выдержали бы и первого захвата (в конце-концов, некоторые земные пони голыми руками дробили камни, при этом не получая никаких повреждений).

Во время очередной схватки, белый единорог изловчился и захватил руками шею вестника бога пороков сверху. Голова красного жеребца оказалась прижата затылком к груди "солнечного гвардейца", в то время как сам телохранитель принцессы любви смотрел в широкую спину оппонента.

Напрягаясь изо-всех сил, Армор сумел оторвать "рыцаря порока" от земли, продолжая проводить удушающий прием. Его спина практически задеревенела, руки вот-вот должно было начать сводить судорогами, а соперник все продолжал пытаться разжать хватку, непрерывно размахивая в воздухе ногами, словно бы и не ощущал нехватки воздуха.

В какой-то момент, Макинтош изловчился и уперся руками в торс белого единорога, затем сумел использовать его как точку опоры и приподнял свое тело еще немного вверх, а после этого, согнувшись почти пополам, рванул вниз, добавляя к собственному весу еще и инерцию падения.

Другой земной пони схожей комплекции сумел бы удержать тело противника в подобных условиях, но для единорога (даже тренированного), чей вид был по определению слабее физически, подобная нагрузка стала чрезмерной. Лейтенант и сам не понял, как оказался сперва наклоненным вперед, а затем вскинутым вверх вставшим на копыта вестником Бога Пороков.

Красный жеребец сперва присел на согнутых ногах и подался назад, заставляя телохранителя принцессы любви потерять равновесие и навалиться на него всем телом, а затем резко выпрямился, вскидывая белого пони в воздух. "Солнечному гвардейцу" не оставалось ничего, кроме как разжать хватку и, ловко оттолкнувшись от широкой спины соперника, по кошачьи извернувшись в воздухе приземлиться на землю...

Схватив друг друга за плечи, Биг Макинтош и Шайнинг Армор, порядком взмокшие и измотанные, бесхитростно пытались друг друга перебороть. Преимущество в силе находилось на стороне земного пони и он не стеснялся этим пользоваться, мотая единорога то вправо, то влево, то и дело пытаясь поставить подножку и, повалив на землю, положить на обе лопатки. Однако же, техничность оставалась на стороне лейтенанта, который, в свою очередь, старался использовать свою инерцию и силу противника для совершения броска.

Продолжалось это противостояние уже довольно долго и если в начале зрителям предоставилась возможность увидеть сложные приемы и акробатические трюки, то сейчас оба пони напоминали пару быков, старающихся вытолкнуть друг друга лбами. В один момент, когда нога вестника Бога Пороков попала в маленькую ямку, а телохранитель принцессы любви попытался совершить подсечку, они оба потеряли равновесие и грузно рухнули на бок.

Усталость, тяжелое дыхание и боль в натруженных мышцах не позволили продолжить борьбу в партере, а потому "солнечный гвардеец" и "рыцарь порока" предпочли расцепиться и перекатиться на спины. Несколько секунд после этого они лежали, переводя дух и глядя в чистое синее небо.

— А ты хорош. — Признал Биг Макинтош. — Для единорога.

— Ты тоже неплох. — Отозвался Шайнинг Армор. — Для земного пони.

Со стороны зрителей послышался шелест приминаемой травы, а затем в поле зрения двух соперников вошли белая пегаска и нежно-розовая аликорн. Выражения на их мордочках были недовольные и осуждающие, а вот в глазах легко читались веселье, гордость и возбуждение.

— Вы не жеребцы. — Вздохнув, заявила Сноу Лайт.

— Вы — бараны. — В тон подруге (в чем уже можно было не сомневаться), припечатала Каденс.

— Поднимайтесь и бегом в дом, приводить себя в порядок. — Командным тоном, которым пользовалась во время работы тренером в спортзале, велела жена Макинтоша. — В таком виде я вас за стол не пущу.

— Как скажешь, дорогая. — Усмехнувшись, вестник Бога Пороков перекатился на бок, затем на живот и только после этого, упираясь руками в землю, смог подняться на ноги.

— Лейтенант Армор. — Принцесса любви изобразила на мордочке недоумение и, сложив руки под грудью, требовательно спросила. — Вам нужно особое приглашение?

* * *

За столом в гостиной, кто на диванчике, а кто и на стульях, разместились все Эпплы кроме Эпплроуз (которую уложили спать), а также Каденс и Шайнинг. Парочка пегасов, под предлогом несения службы, сумели отвертеться от приглашения и теперь дежурили на улице.

— Не думал пойти в стражу служить? — Отпив из объемной кружки свежего яблочного сока, спросил у соседа белый единорог. — Данные у тебя хорошие, да и голова на плечах имеется. Так что, думаю, в рядовых долго не засидишься.

— Староват я уже, чтобы род деятельности менять. — Отозвался красный земной пони, в свою очередь отпивая слабоалкогольного сидра. — Да и бизнес развивать нужно. Не дело это — бросать свое дело на полпути.

— Золотые слова. — Хмыкнул в ответ Армор. — Но с тем, что ты стар — это, конечно, перебор: к нам, бывает, и в двадцать пять, и в тридцать пять поступают. Обстоятельства разные бывают.

— И все же, пожалуй, что "нет". — Покачал головой вестник Бога Пороков. — Ты-то сам в каком возрасте служить начал?

— Да в двенадцать лет в КК попал, с тех пор по казармам и живу. — Единорог отправил в рот вафельную корзиночку с сыром и грибами. — Только когда до младшего лейтенанта дослужился, мне личную комнату рядом с казармами выделили. А у капитана, говорят, вообще апартаменты — как квартира у какого-нибудь министра.

— Тогда точно "нет": я к комфорту и домашнему уюту слишком привык. — "Рыцарь порока" хмыкнул. — Не выживу в агрессивной среде. А что за "КК"?

— "Курсантский Корпус подготовки младшего офицерского состава". — Гордо отчеканил Армор. — Шесть лет подготовки, а затем распределение. Мне, как лидеру выпуска, повезло попасть в гарнизон Кантерлота.

— Тебе вообще сколько лет-то, лейтенант? — Красный жеребец подозрительно прищурился.

— Двадцать два... скоро будет. — Белый единорог замялся, но после короткой паузы спросил. — А тебе?

— Почти двадцать. — Переведя взгляд на компанию из четверых кобыл, сгрудившихся вокруг фотоальбома и что-то бурно обсуждающих, то и дело похихикивая, "рыцарь порока" негромко произнес. — Каденс приятная во всех смыслах кобылка.

— Угу. — Собеседник слегка помрачнел, тем самым показывая, что эта тема ему не нравится.

— Позовешь на свадьбу? — Ткнув соседа в бок локтем, с ехидной улыбкой спросил Биг Макинтош.

...

Гостей Эпплы провожали всей семьей. Когда Каденс и Шайнинг уже погрузились в небесную карету (с встроенными артефактами, создающими "воздушный пузырь" и облегчающими вес), пегасы, накинувшие на себя упряжь, после короткого разбега распахнули крылья и оторвались от земли. Вестник Бога Пороков же уже обдумывал планы на своих новых знакомых, временно задвинув в дальний уголок разума желание заполучить в табун аликорна.

* * *

Тем же вечером, после того, как уложили малышку спать, красный земной пони и белая пегаска устроились на диване в гостиной (жеребец лежал, вытянувшись во весь рост, кобыла же сидела у него на животе, чему-то молча улыбаясь). Наконец, тишину нарушил наигранно ласковый голос Сноу Лайт:

— Маки, ты ничего не хочешь мне рассказать?

Не дожидаясь ответа, летунья извлекла из-под подушки серую книжицу, которую шлепнула на грудь вестнику Бога Пороков.

Уже примерно догадываясь, что именно увидит, "рыцарь порока" взял книгу за края обложки и вслух прочитал название, выдавленное на лицевой стороне крупными желтыми буквами:

— "Законы и традиции племен алмазных псов".

— Занимательное чтиво, особенно в том месте, где ведется описание выборов нового вожака. — Сложив руки под грудью, с абсолютно серьезным выражением мордочки и требовательным взглядом рубиновых глаз заявила своему мужу летунья. — Взяла почитать в Понивильской библиотеке, если тебе интересно.

"М-да. Нехорошо получилось".

— И что именно тебя интересует? — Вскинув брови, красный земной пони откинул книжку на край стола и заложил руки за голову.

— Во-первых: с сегодняшнего дня спишь один. — Ткнув Макинтоша указательным пальцем правой руки в грудь, заявила крылатая кобыла. — Во-вторых: о чем ты вообще думал, когда так рисковал? В-третьих: тебе уже пони не хватает, решил на самок других рас перейти? И ладно бы выбрал грифоншу, минотавриху или, на худой конец, драконшу...

Решив прервать все сильнее распаляющуюся супругу, вестник Бога Пороков вынул руки из-под головы и, схватив Сноу Лайт за талию, приподнял, и извернувшись, сперва уложил рядом с собой, а затем навис сверху. Выражение его морды было спокойным а взгляд изумрудных глаз строгим. После пары секунд игры в гляделки, он спросил:

— Все сказала?

— Да я... — Набравшая было в грудь воздуха для новой тирады крылатая пони оказалась прервана крепким властным поцелуем, от которого не получалось отстраниться, а о том, чтобы вырваться, вообще речи идти не могло.

Освободив правую руку и сжав пальцы в кулак, летунья несколько раз ударила "рыцаря порока" по спине, плечу и зацепила по голове, за что получила болезненный щипок в правое бедро. От ощущения своей беспомощности в ней столкнулись обида и удовлетворение (в чем в данный момент не хотелось признаваться даже себе).

Отстранившись от прекратившей вырываться жены, Биг Макинтош посмотрел ей в глаза самым серьезным взглядом и негромко произнес:

— Что бы не случилось в будущем, ты, моя маленькая пегаска, всегда будешь оставаться моей любимой кобылой, о которой я буду заботиться и которую стану защищать в меру своего понимания. Однако, в моей жизни есть личное и работа. К первому относятся семья и друзья, ко второму все остальное. Алмазные псы к семье никакого отношения не имеют.

— Это... — Белая пегаска замялась, не в силах подобрать слова.

— Жестоко, в каком-то смысле подло. — Подсказал "рыцарь порока". — Но если мне придется выбирать между тобой и выгодой, которую могут принести собаки, я выберу семью. Хочешь! чтобы я отказался от титула вожака стаи? Это можно сделать сейчас, или завтра с утра.

— И... ты пойдешь на это, ради меня? — Сноу Лайт била мелкая дрожь, мысли в голове путались, перед глазами мелькали строчки прочитанной книги, с иллюстрациями вцепившихся друг другу в глотки хищных монстров. — Тебе ведь пришлось убить их вожака...

— И не только его. — Хмыкнул красный жеребец, кончиками пальцев коснувшись щеки летуньи, неосознанно начавшей прижиматься к мужу. — Все же они не сразу приняли чужака как своего.

— И сколько... Нет, я не хочу знать. — Зажмурившись, кобыла замотала головой, а затем уткнулась мордочкой в грудь Макинтоша и заплакала. — Дурак... Какой же ты дурак... А если бы они... А ты... Что бы мы делали!

"Об измене уже и не вспоминает. Кобылы...".

Приняв сидячее положение, вестник Бога Пороков усадил белую пегаску себе на колени и, прижав к груди левой рукой, стал успокаивающе гладить правой ладонью по голове, шее и спине, непрерывно бормоча на ухо разные малосвязные глупости. Спустя почти десять минут Сноу Лайт более или менее успокоилась, перестала дрожать и обмякла, целиком отдаваясь нехитрым ласкам мужа. Наконец, она негромко спросила:

— И как ее зовут?

— Кого? — Не сразу понял, о ком спрашивает супруга, "рыцарь порока".

— Ту алмазную... суку. — Ответила крылатая кобыла, после чего запрокинула голову и уставилась в морду красного жеребца недовольным взглядом рубиновых глаз. — Только не говори, что ты с ней переспал и даже имени не узнал.

-Хе... Ха-ха... Аха-ха-ммпфгм. — Макинтош начал было хохотать, но его рот заткнула ладошка Сноу Лайт. — Фто фы дефаеф?

— Эпплроуз разбудишь. — Прошипела белая пегаска. — Балда. Не уходи от темы: как зовут эту суку?

— Все-все, я уже успокоился. — Отстранив от своей морды руку летуньи, вестник Бога Пороков крепче стиснул в объятьях крылатую кобылу и, уткнувшись носом в ее растрепавшуюся гриву, начал тереться и изображать мурчание. — Алу, вроде бы.

— Прекрати, я тебя еще не простила за все твои глупости. — Несмотря на слова, вырываться Сноу Лайт не спешила. — Что значит "вроде бы"?

— Мне было в тот момент немного не до того, а в последующие дни как-то стыдно стало переспрашивать. — Признался красный жеребец, виновато опуская уши.

— У меня нет слов. — Устало вздохнула белая пегаска, а затем неожиданно изогнулась и обхватила шею "рыцаря порока" руками. — Какой же ты еще жеребенок... Мой.

— Я могу считать себя прощенным? — Осведомился жеребец.

— И не надейся. — Фыркнула летунья. — Тебе предстоит долго заглаживать свою вину за все свои прегрешения. Начнем сегодня с постели, завтра цветы и тортик, послезавтра... я еще не придумала.

— А как же "спишь один"? — Макинтош добавил в голос ехидства.

— Я передумала. — Совершенно серьезно ответила крылатая кобыла. — Отдавать тебя какой-то дикарке я не собираюсь, а наказывать тебя, одновременно обделяя и себя — попросту глупо. Придумаю что-нибудь другое... Как-нибудь потом.

После продолжительной паузы, которая прошла в уютной тишине, Сноу Лайт негромко произнесла:

— Никогда больше так не делай.

Вестник Бога Пороков, прикрыв глаза ответил столь же тихо:

— Не могу ничего обещать.

— Дурак. — Устало вздохнула белая пегаска, а затем перешла на деловой тон. — Ты должен меня познакомить с этой Алу.

— Сноу Лайт, ты — сокровище. — Заявил на это требование "рыцарь порока".

— Наконец-то ты это признал. — Буркнула летунья. — А теперь, пока малышка спит...

НОВЫЕ ЗНАКОМСТВА

— Как-то я побаиваюсь... — голос Скуталу слегка подрагивал от волнения.

— Да ладно тебе. — беспечно произнесла Эпплблум. — Страшно только в первый раз, а потом приходит пьянящий восторг...

— Но ведь ты сама этого еще не делала. — обвинительно заявила молодая пегаска.

— Зато слышала рассказы от Сноу Лайт и Эльвиры. — сложив руки на груди, заявила младшая сестра Биг Макинтоша.

— А кто такая Эльвира? — вмешалась в диалог Даймонд Тиара.

— Грифонша, которую нанял брат. — отозвалась Блум. — Ну так что, Скут, ты готова?

— Нет. — совершенно честно ответила молодая летунья. — Но ведь тебя это не остановит?

— Почему же? — молодая тетя самой милой (по ее мнению) пегасочки изобразила возмущение. — Если ты не хочешь, то я готова занять твое место. Всегда хотела это попробовать, но думала, что тебе будет важно стать первой...

— Эх... — Скуталу потерла переносицу, поправила ремни, обхватывающие талию и плечи, а затем произнесла. — Готова. Только... Блум, мне бы не помешала помощь.

— О чем речь. — широко улыбнувшись, Эпплблум подскочила к подруге и подтолкнула ее в спину. — Крылья раскрой!

— Ааа! — ответом был лишь удаляющийся крик пегаски.

— Эм... — Сильвер Спун привлекла к себе внимание подруг. — А мы точно рассчитали длину троса?

Три земных пони метнулись к краю площадки новенькой водонапорной башни, только в этом году введенной в эксплуатацию. После того, как они посмотрели вниз и убедились в том, что подруга раскачивается в петле на высоте примерно пяти-семи метров над землей, из их ртов вырвался синхронный облегченный выдох.

— Спун... — Блум уселась на доски площадки, в метре от края, и посмотрела на подругу обвинительным взглядом. — Я сама измеряла трос и проводила расчеты.

— Так чего же тогда испугалась? — Тиара постаралась скрыть волнение за ехидством, но выступивший на лбу пот ее выдавал с головой.

— А, мало ли, я ошиблась?! — кобылка обхватила себя руками за плечи и поежилась, словно бы на дворе стоял не жаркий солнечный летний день, а, как минимум, промозглое осеннее утро. — В следующий раз, сама буду испытывать новый аттракцион.

Покачав головой, Даймонд села рядом с подругой и обхватила ее за плечи, привлекая к себе и начав успокаивающе поглаживать по голове. С другой стороны на доски опустилась Сильвер, так же заключившая кобылку из семьи Эппл в объятья, после чего виновато произнесла:

— Извини.

— За что? — удивилась Блум.

— За то что очень вовремя поделилась своими подозрениями. — отведя взгляд, повинилась Спун. — Могла бы и раньше спросить.

— Э-э-э-эй! — снизу донесся крик Скуталу. — Девчонки! Снимите меня отсюда!

Земные пони переглянулись, затем сдавленно и немного нервно засмеялись и, поднявшись на ноги, почти синхронно отряхнули крупы от несуществующей пыли. После этого они взялись за трос и быстро вытянули пегаску наверх.

— Ну...? — вопрос застрял в горле Эпплблум, когда она увидела мордочку крылатой подруги, глаза которой были широко раскрыты, а дыхание только-только начало успокаиваться.

— Это. Было. Круто! — делая паузы между словами, воскликнула крылатая пони, после чего крыльями и руками обхватила подруг. — Девчонки, вы должны это попробовать.

В этот момент, последние следы нервозности ушли из голов подруг и они смогли начать забрасывать Скуталу вопросами, попутно избавляя от сбруи, к которой крепился трос.

Все четыре кобылки были одеты в одинаковые белые футболки и короткие синие шортики, которые этим летом, по негласному соглашению, стали униформой их маленького, пока что безымянного, клуба.

— Вот сейчас кому-то попадет. — нарушил идиллию, царящую на вершине водонапорной башни, голос Сноу Лайт, которая белой молнией пронеслась по небу и приземлилась на край площадки. — У вас ровно минута, чтобы объясниться, и если ваши слова мне не понравятся...

Белая пегаска, после родов благодаря дорогим лекарствам, витаминам и хорошему питанию в совокупности с тренировками, уже почти вернула идеальную физическую форму, широко раскрыв крылья, сложила руки на груди и устремила на школьниц тяжелый взгляд рубиновых глаз. Она была одета в домашнюю легкую белую майку с изображением улыбающегося солнца и широкие шаровары.

— Мы... это... — Эпплблум виновато шаркнула копытцем и в поисках поддержки посмотрела на замявшихся подруг.

— Очень информативно. — поморщилась взрослая пегаска. — Блум, я уже смирилась с тем, что у твоего брата отсутствует инстинкт самосохранения, но никак не думала, что это у вас семейное. В общем так: сейчас я спускаю вас вниз, а затем мы идем в дом и ждем Маки все вместе. Заодно поможете мне с Роуз.

— А, может, не надо? — Даймонд прижала ушки к голове, уже представив себе скандал, который устроют родители, когда (если) узнают о случившемся.

— Надо, Тиара. — категорично отрезала белая пегаска. — Надо.

* * *

Пронзительный свист, донесшийся со стороны Кантерлота, оповестил ожидающих на железнодорожной платформе жеребцов о том, что паровоз уже на подходе.

— Ну наконец-то. — Сан Шоу, одетый в красную футболку, обтягивающую торс, и синие джинсы, поднялся со скамейки и пару раз подпрыгнул, разминаясь, словно перед забегом.

— Поезд задержался всего на десять минут. — меланхолично заметил Биг Макинтош, плавно поднимаясь на ноги и жестом подзывая еще троих пони, двое из которых были земными, а последний являлся единорогом. — Из-за задержки, остановка будет короткая, так что придется нам поднапрячься.

— Сделаем в лучшем виде. — кивнул коричневый жеребец, одетый в зеленые жилет и широкие штаны.

— Ты же нас знаешь, босс. — в тон приятелю добавил обладатель розовой шерстки и рога.

— Знаю. — подтверждающее кивнул вестник Бога Пороков. — Поэтому и уточняю. А то, мало ли, кому-нибудь прямо посреди разгрузки внезапно приспичет...

— Расслабься, Мак. — желтый единорог хлопнул друга по плечу. — Ты как будто жену встречаешь.

— Хуже. — подал голос последний из работников, до этого момента сохранявший молчание. — Он встречает делового партнера.

Жеребцы весело рассмеялись и лишь "рыцарь порока" стоял, изображая хмурое выражение на морде (одет он был в белую рубашку с рукавами до локтей и серебристые брюки).

— Живи проще, Маки. — посоветовал Сан Шоу. — Как я, к примеру.

— Ты живешь просто, а босс — я. — с намеком на ехидство, заметил красный земной пони.

— Умеешь ты испортить настроение. — деланно обиженно буркнул единорог и тут же перешел в контрнаступление. — Как там твои питомцы? Скоро ждать щенков?

Правая ладонь Биг Макинтоша с размаху впечаталась в его же морду, а взгляд закатившихся к небу глаз выражал вопрос: "И когда ему надоест эта тема?". Небосклон с полуденным солнцем, как и всегда, остались безучастны к мысленным стенаниям вестника Бога Пороков.

Трое рядовых работников фермы, когда речь зашла о столь щекотливой теме (о которой уже ходили слухи если не по всему Понивилю, то, как минимум, среди семей нанятых Эпплами пони), предпочли сделать вид, что увлеченно разглядывают приближающийся паровоз, из трубы которого вырывались облачка белого пара.

— Шоу... — "рыцарь порока" посмотрел на приятеля правым глазом, выглядывая в промежуток между растопыренными пальцами.

— Я весь во внимании. — желтый жеребец широко улыбнулся, демонстрируя белоснежные зубы.

— Ты уволен. — не меняя интонацию голоса, заявил Биг Макинтош.

В первую секунду Сан Шоу застыл, затем улыбка начала сползать с его морды, а после этого он нахмурился и переспросил:

— Маки, ты ведь это не серьезно?

Однако, вестник Бога Пороков не стал отвечать и, повернувшись к остановившемуся поезду, начал высматривать пассажиров. Меньше, чем через минуту, его старания были вознаграждены: из последней двери первого вагона, держа за руку кобылку лет двенадцати, из тамбура грациозно вышла высокая белая единорожка с лазурной гривой, спадающей на спину завитыми в спирали прядями.

— Мак! — желтый единорог схватил приятеля за руку. — Ты ведь пошутил, да? Если ты меня уволишь, Чери мне все мозги чайной ложечкой выест...

— Я пришлю ей свои соболезнования. — "рыцарь порока" легко высвободился из захвата и направился к двум белым единорожкам, семейное сходство которых подчеркивали одинаковые легкие светло-голубые сарафаны. — Мисс Рарити?

— Мистер Эппл? — увидев группу жеребцов, во главе которых находился крупный красный земной пони, белая единорожка немного неуверенно улыбнулась и сделала пол шага вперед, тем самым неосознанно закрывая собой сестру.

— Биг Макинтош, к вашим услугам. — изобразив самое доброжелательное выражение морды, вестник Бога Пороков с полупоклоном поймал кисть собеседницы и коснулся губами тонкого запястья. — Рад, наконец-то, встретиться с вами лично. А кто ваша очаровательная спутница?

— Моя сестра, Свитибель. — Рарити слегка расслабилась и вывела вперед смущающуюся кобылку, щеки которой потемнели от прилившей крови, а взгляд устремился куда-то вниз. — Я тоже рада встрече, но, если вы не возражаете, давайте отложим разговор. Мне нужно выгрузить наши вещи...

— Готовы оказать любую помощь. — уверенно заявил "рыцарь порока".

* * *

Процессия из четверых земных пони, одного жеребца и двух кобылок-единорогов вызвала у жителей Понивиля живейшее любопытство, причиной чего стали объемные коробки и ящики, удерживаемые в руках и телекинетических захватах. Биг Макинтоша хорошо знал весь город, так что новые пони, оказавшиеся в его компании, моментально стали темой для сплетен и слухов.

— Вот мы и на месте. — удовлетворенно объявил вестник Бога Пороков, останавливаясь перед двухэтажным домом, сложенным из толстых брусьев, с двухскатной черепичной крышей и большими окнами. — Ребята, вещи оставьте в зале на первом этаже и сегодня можете быть свободны.

В ответ на это, жеребцы взбодрились и поспешили протиснуться в распахнутую дверь. Лишь Сан Шоу не спешил оставлять друга.

— Мак. — обратился к красному земному пони желтый единорог.

— Пошутил я. — вздохнул "рыцарь порока". — Ты остаешься на прежней должности... Но премии я тебя все же лишаю. Мисс Рарити, прошу за мной, проведу вам маленькую экскурсию.

Прежде, чем приятель успел что-то сказать, Макинтош вошел в дом, занося объемную коробку с приклеенной на боковую сторону бумажкой, на которой было написано крупными красными буквами: "НЕ КАНТОВАТЬ".

Трое рядовых работников фермы, оставив свой груз неподалеку от входа, поспешили удалиться, а вестник Бога Пороков и оставшийся его поддержать желтый единорог показали двум белым кобылкам их новое жилище. На первом этаже, кроме большого и пока что пустого зала, находились небольшая кухня, кладовка и раздельные ванная комната с туалетом. На втором этаже, куда вела неширокая лестница с высокими поручнями, разместились три спальни и просторная душевая. На чердаке почти все свободное пространство занимали объемные бочки, связанные с паровым отоплением и водопроводом.

— Покупать какие-то украшения или мебель, кроме столов, стульев, кроватей и шкафов я не решился. — виновато развел руками "рыцарь порока". — Да и, думаю, вы, как профессиональный дизайнер, справитесь с декорированием дома гораздо лучше.

— Вы себя принижаете. — вежливо улыбнулась Рарити, вслед за красным жеребцом спускаясь в большой зал.

Замыкал небольшую процессию Сан Шоу, почти все время сохранявший задумчивое молчание и одухотворенное выражение морды. Свитибель, выбрав себе комнату, предпочла задержаться там, чтобы немного отдохнуть после путешествия на поезде, оставив взрослых самих разбираться со скучными делами.

— Даже не знаю, как вас и благодарить. — смущенно произнесла белая кобылка. — Деньги за дом нужно отдать сейчас, или это может подождать до завтра?

— Пока что, это не к спеху. — оказавшись внизу, Биг Макинтош отошел от лестницы и, окинув зал с коробками и ящиками расфокусированным взглядом, вернул внимание к обещанному Хувом специалисту по кристаллам. — Что же касается благодарности: для начала мы могли бы перейти на "ты". Все же я чувствую себя несколько неуютно, когда красивые кобылки, обращаясь ко мне, "выкают".

— Хорошо. — единорожка смущенно улыбнулась. — Но ведь это не все?

— Мы с Шоу не отказались бы от пары чашечек чая. — после короткой паузы, произнес вестник Бога Пороков. — Если это, конечно, тебя не затруднит.

— Одну минутку. — оживилась Рарити. — Кажется, я видела на кухне чайник...

— Не будем мешать. — опередив хотевшего что-то сказать друга, сказал "рыцарь порока", отводя желтого единорога в сторону.

Стоило белой единорожке упорхнуть в сторону кухни (подхватив одну из небольших коробок, поставленных на пол высокой пирамидкой), как однорогий жеребец закатил глаза и мечтательно протянул:

— Вот это кобылка... Мечта холостяка, ищущего жену.

— То-есть Чери тебя уже не устраивает? — вопросительно изогнув брови, поинтересовался красный земной пони.

— Чери — это Чери. — отмахнулся от друга Сан Шоу. — Сравнивать ее и Рарити — это все равно, что сравнивать теплое с мягким. Понимаешь, о чем я?

— Как не странно, но — да. — отозвался Макинтош. — Но тут тебе ничего не светит.

— Почему это? — желтый единорог возмущенно вскинулся, а затем подозрительно прищурился. — Неужели тебе уже мало Сноу Лайт и...

— Не в том дело. — прервал приятеля вестник Бога Пороков. — И если ты продолжишь...

— Продолжу. — теперь уже Шоу перебил "рыцаря порока". — И что тогда?

— Я всерьез обижусь. — меланхолично пожал плечами красный земной пони. — Что же касается Рарити: мне птичка нашептала, что она всерьез мечтает о принце или, хотя бы, жеребце из высшего общества.

— Ворона или попугай? — уточнил единорог.

— Пегас из почтовой службы. — ехидно заявил красный земной пони. — В любом случае, советую не раскатывать губу. В конце-концов, дружба-дружбой...

— Это вызов? — Сан Шоу вскинул брови и, выпятив грудь, перекрестил на ней руки.

— Констатация факта. — Макинтош лишь хмыкнул в ответ и, тут же став серьезным, добавил. — Нам с Рарити нужно будет обсудить некоторые дела, желательно — без лишних ушей.

— Вечно ты пользуешься своим положением босса. — проворчал в ответ желтый единорог.

— Премию верну... половину. — предложил вестник Бога Пороков.

— Всю. — категорично потребовал желтый жеребец.

— Две трети, не больше. — сделал уступку "рыцарь порока". — И с завтрашнего дня у тебя декада отпуска.

— С чего такая щедрость? — Сан Шоу подозрительно прищурился. — Как-то это на тебя не похоже.

— Чери попросила Сноу Лайт... — с деланной неохотой ответил вестник Бога Пороков. — Ну а крылатик уже попросила меня.

Прежде, чем единорог успел сказать что-то ехидное, из кухни выглянула Рарити, позвав жеребцов к столу.

* * *

— Первую партию кристаллов можно будет отправить уже дней через пять. — когда Сан Шоу ушел, оправдавшись тем, что обещал помочь отцу в мастерской, Биг Макинтош и Рарити перешли к делу, из-за которого единорожка и переехала в Понивиль. — У алмазных псов давно накопана внушительная груда камней: они ими жилища украшают, бусы делают, оружие укрепляют... Но чтобы найти что-то ценное, нужно перебрать кучу мусора. Нормальную добычу удалось организовать только пару декад назад.

— Я смогу прийти только завтра вечером, или послезавтра днем. — сидя с кружкой чая в руках за противоположным концом кухонного стола, произнесла белая единорожка. — Для отбраковки камней у меня есть несколько заклинаний, так же как и для поиска залежей под землей. Нужно будет только пройтись по местам раскопок. Но, думаю, это не слишком срочно: насколько мне известно, мастерская комитета еще не израсходовала свои запасы.

— Можно нескромный вопрос? — отставив опустевшую чашку, "рыцарь порока" сложил руки на краю стола.

— Нет, у меня нет особенного пони и я не согласна становиться второй или третьей в табуне. — улыбнувшись уголками губ, отозвалась кобылка, пальцами левой руки заправляя за ухо выбившуюся на мордочку прядь.

— Жаль. — красный земной пони разочаровано вздохнул. — Но я не об этом хотел узнать.

— Тогда о чем? — Рарити заинтересованно приподняла брови, глядя на собеседника поверх чашки.

— Как ты оказалась внештатным сотрудником КЭБ? — Макинтош сделал небольшую паузу, после чего добавил. — Если не хочешь, не отвечай. Я не настаиваю.

— Нам с сестрой были нужны деньги, а они предложили мне исполнить мою мечту. — совершенно спокойно ответила Рарити. — И вот теперь у меня есть свой дом, в котором я собираюсь открыть бутик дизайнерской одежды. Согласись: помощь в поиске и отборе кристаллов, пригодных для зачарования — это не такая уж и большая цена.

"Только вот вряд ли комитет ограничится этим. Скорее всего, через какое-то время придет кто-нибудь вроде Хува и попросит оказать услугу... И ты не сможешь отказать".

— А ты? — прервала тишину белая единорожка, так же ставя опустевшую чашку на стол. — Как тебя угораздило связаться с безопасниками?

— Мне вежливо предложили сотрудничать, предварительно заломав руки за спину. — безмятежным голосом заявил вестник Бога Пороков.

— Шутишь? — Кобылка весело рассмеялась, но, увидев, что собеседник серьезен, удивленно округлила глаза. — Но... Это ведь...

— Не мы такие — жизнь такая. — "рыцарь порока" пожал плечами и добавил. — Чтобы в стране царили покой и процветание, некоторым пони приходится вести себя не самым лучшим образом. Но должен признать, что КЭБ уже сейчас дает мне немало: начиная от информации, заканчивая интересными и редкими специалистами.

— Например? — Рарити нахмурилась, по видимому, только сейчас начав понимать, в какую ситуацию попала, взяв деньги у комитета.

"Не зря ли я завел эту тему сейчас? Хотя, так эффект будет сильнее и мое влияние крепче. Главное — не перегнуть...".

— Пример? — Макинтош широко улыбнулся. — Единорожка, способная помочь в поисках залежей кристаллов, уже не считается? А ведь мне не пришлось и пальцем шевелить, чтобы найти пони с таким специфичным талантом.

НОВЫЕ ЗНАКОМСТВА 2

Идя по широкой утоптанной тропе под кронами высоких деревьев, Биг Макинтош и Сноу Лайт, одетые в свободные легкие куртки и штаны темно-зеленого цвета, с широкополыми шляпами на головах, постепенно приближались к поселению стаи алмазных псов. Грог и Ром, облаченные в светло-зеленые охотничьи костюмы с жилетами песочного цвета, вооруженные короткоствольными пневматическими ружьями, двигались чуть позади босса и его жены, усиленно демонстрируя бдительность и готовность грудью встретить любую угрозу. Их сестра в это же время, возглавляя группу охотников, собранную из воинов верной вестнику Бога Пороков стаи, занималась отловом древесных волков (ценных тем, что их сердца представляют собой изумрудного цвета магические кристаллы, которые буквально светятся от переполняющей их жизненной энергии).

Охрана поселения встретила пони и грифонов за пару сотен метров от новой границы: двое молодых кобелей, одетые в серые жилеты с глубокими карманами, а также широкие короткие шорты, сшитые из грубой ткани, выскочили из зарослей кустов и, оскалив белые клыки, стали поигрывать дубинками. На поясах у них висели ножи с зазубренными лезвиями и деревянными рукоятями, но, помня наставления старших, они к ним даже не потянулись.

— Дальше вам нельзя. — прорычал более крупный самец. — Здесь начинается наша земля.

Белая пегаска, в первую секунду застывшая на месте от неожиданности, а затем поспешно отступившая за спину мужа, теперь с немым вопросом на мордочке смотрела на "рыцаря порока". Сам же красный земной пони глубоко вздохнул и усилием воли заставил себя отказаться от желания приложить ладонь к морде. Вместо этого он спросил:

— Вы меня не узнаете?

— Все пони похожи. — фыркнул более низкий алмазный пес. — Уходите, а то хуже будет.

"Дискорд, откуда эти гении только взялись? Идиотов нельзя убивать за то, что они идиоты... тем более, на глазах у жены".

— Позовите старшего смены. — совершенно спокойным голосом приказал Макинтош, всем своим видом демонстрируя уверенность в том, что имеет право командовать.

— Ты совсем глупый, пони? — старший из самцов раздраженно зарычал и взмахнул дубинкой. — Пошел отсюда...

Такого вестник Бога Пороков уже стерпеть не смог. Резко рванувшись вперед, он сократил расстояние с парой сторожей, а затем, левой рукой отведя в сторону удар оружием кобеля, впечатал правый кулак прямо в открытый живот, при этом не стесняясь использовать магическое усиление.

Пока первый противник, распахнув пасть и выпучив глаза, заваливался на землю, складываясь пополам и хватаясь руками за брюхо, второй попытался нанести удар в голову "рыцарю порока", но дубинка лишь просвистела над пригнувшимся жеребцом. Сам же земной пони не стал придумывать чего-то особенного и бесхитростно толкнул обеими руками кобеля на дерево, заставляя оторваться от земли и пролететь полтора метра (все же разница в силе и весе давала Макинтошу большое преимущество).

— Щенок. — стремительно шагнув вперед, вестник Бога Пороков схватил алмазного пса за ткань жилета на груди, оторвал от земли и, с силой встряхнув, снова припечатал спиной об ствол все того же дерева. — Ты на кого клыки скалишь? Захотел вслед за своим старым вожаком отправиться или тебе кто-то приказал меня не пускать? Отвечай!

Испуганно заскуливший кобель постарался сжаться в комок, что проделать, будучи оторванным от земли и прижатым к стволу дерева, было очень непросто. О том, чтобы продолжить драку или схватиться за нож, он в этот момент даже и не думал, а "рыцарь порока" предусмотрительно решил не искушать оппонента и, разжав пальцы правой руки, сорвал с его пояса оружие.

— М-м... Мы... Вожак, мы же просто... просто шутили... — скосив взгляд на зазубренное лезвие клинка, поблескивающее в руке у земного пони, молодой самец задрожал и нервно сглотнул. — Мы больше не будем...

— Маки. — Сноу Лайт, проскользнув между двумя грифонами, которые в момент начала драки закрыли ее своими спинами, подбежала к мужу и, схватившись ладошками за его правое предплечье, негромко произнесла. — Не надо, Маки. Все ведь хорошо.

Скосив взгляд на жену, красный земной пони заметил испуг, смешанный с решимостью, которые отражались в ее рубиновых глазах. Подмигнув кобыле, чем заставил ее удивленно вскинуть бровки, он снова вернул внимание к алмазному псу и, оскалив зубы, приблизил свою морду к его, после чего прорычал:

— Еще одна такая шутка, щенок, и вы с приятелем будете выступать в качестве наживки во время охоты на мантикору. — зеленые глаза вестника Бога Пороков зловеще сверкнули. — Пока же, будь благодарен моей жене, что отделался легким испугом.

Отпустив кобеля, "рыцарь порока" сделал шаг назад, увлекая за собой и Сноу Лайт. Алмазный пес же, поняв, что убивать его не собираются, припал на четыре лапы и, радостно замахав хвостом, начал бормотать что-то малосвязное.

— Забери приятеля и отправляйся в деревню. — велел красный жеребец. — И передай старшему, чтобы прислал на место дозорных кого-нибудь более умного.

— Но... — сглотнув, молодой хищник все же решился озвучить свою мысль. — Старики для охраны не годятся, щенят ставить нельзя, а все охотники ушли с крылатой самкой.

— Не моя проблема. — Макинтош сделал жест рукой, будто отгоняет надоедливую муху. — Хоть сук в дозор ставьте: главное — чтобы они были достаточно сообразительными.

— Но... — кобель собирался возразить что-то еще, но был прерван глухим рычанием вожака. — Понял-понял.

Неудачливый сторож метнулся в сторону напарника, который, тихо поскуливая, так и не разогнулся, даже не делая попыток подняться на лапы, закинул его себе на спину и побежал по тропе в сторону деревни.

— Как лапы засверкали. — с ноткой злорадства произнес Грог.

— Трусливые собаки. — хмыкнул Ром. — Только стаей чего-то стоят...

— Что же вы, великие воины, с их старшими и матерыми охотниками такие вежливые? — Биг Макинтош привлек ближе к себе белую пегаску, обняв ее за талию левой рукой и приказал, обращаясь к грифонам. — Идите вперед и убедитесь, что таких глупых сюрпризов больше не будет.

— А... — хотел было что-то сказать Ром, но брат хлопнул его по затылку ладонью левой руки и показал пару жестов. — Все сделаем, босс.

После того, как пони остались на тропе одни, "рыцарь порока" отправил отобранный у алмазного пса нож в "инвентарь", после чего пальцами правой руки подцепил подбородок летуньи и, встретившись взглядом с рубиновыми глазами, мягко улыбнулся, а затем спросил:

— Испугалась?

— Ни капельки. — постаравшись изобразить возмущение, отозвалась Сноу Лайт. — Просто у тебя было такое выражение морды... Я даже подумала, что ты его прямо тут...

Кобылка поежилась и плотнее прижалась к жеребцу.

— Хорошего же ты обо мне мнения. — обиженно проворчал вестник Бога Пороков. — Прости, больше постараюсь тебя не пугать.

Белая пегаска ничего не ответила и, лишь состроив виноватое выражение, поспешила уткнуться мордочкой в грудь мужа, обнимая его руками и крыльями. Где-то после минуты молчания, она снова подняла взгляд, встречаясь с изумрудными глазами земного пони, после чего слабо улыбнулась и произнесла:

— Что-то я уже не уверена, что так уж хочу познакомиться с твоими подданными и второй женой.

— Алу расстроится. — усмехнулся Макинтош. — Я ведь обещал ей встречу со старшей сукой стаи... Ау. За что?

— Еще раз так меня назовешь — буду бить долго и со вкусом. — пообещала летунья, отстраняясь от "рыцаря порока" и демонстрируя сжатый кулачок, которым только что ткнула жеребца под ребра. — Возможно, даже ногами.

...

Деревня алмазных псов встретила красного земного пони и белую пегаску распахнутыми створками ворот, которые представляли из себя деревянные щиты, сколоченные из широких досок и подвешенные на петли, которые крепились на вкопанные в землю обструганные бревна. Весь же забор, огораживающий поселение от леса, представлял из себя проволочную сетку, натянутую между деревянными столбами, закрепленную гвоздями и подвязанную кусками лески.

Внутри периметра, имеющего трое ворот, были вырублены деревья и выкорчеваны пни и кусты, благодаря чему образовалась просторная, но не слишком ровная поляна. Вдоль забора с внутренней стороны, в два ряда разместились походные палатки, рассчитанные на двух-трех, а иногда и пятерых обитателей, в которых временно были вынуждены жить кобели и суки всех возрастов (впрочем, как считал вестник Бога Пороков, тканевые "дома" с каркасом из досок, были куда лучше нор в земле, утепленных шкурами животных и старой травой).

Отдельно на свободном участке, над палатками возвышался небольшой бревенчатый дом без окон, с брезентовой крышей и занавеской вместо двери. Данное сооружение с чистой совестью можно было бы назвать сараем, но в сравнении с условиями обитания остальных алмазных псов, жена вожака казалась принцессой, живущей во дворце (только старейшины могли похвастать тем, что спят в маленьких шатрах).

— А тут оживленно. — заметила Сноу Лайт, с интересом крутя головой и рассматривая членов стаи, занятых своими делами.

Кто-то из сук стирал нехитрую, но добротную одежду в железных корытах, другие суетились вокруг котлов, подвешенных над кострами, третьи следили за маленькими щенками. Подростки и старики (из тех, которые еще не были сильно дряхлыми) при помощи ведер вытаскивали из постепенно расширяющегося оврага землю, просеивали ее в поисках кристаллов, а затем корни, обычные камни и песок выносили за пределы поселения на носилках. За всем этим следили старейшины, которыми являлись самые старые кобели, одетые в наиболее красивую одежду и имеющие крайне важный вид.

"Сплошные затраты с этими собаками: сперва поставки еды, затем закупка инструментов, одежды и палаток. Чтобы организовать этот палаточный городок и отгородить его от леса, пришлось отвлекать работников с других мест... Так они еще регулярно зубы скалят, на прочность проверяя".

— Еще бы им не суетиться. — "рыцарь порока" хмыкнул. — Установленный мной закон звучит просто: "Кто не работает, тот не ест". Исключение составляют только совсем маленькие щенки и больные.

— И все с этим согласились? — недоверчиво переспросила летунья.

— Они и раньше так жили. — пожал плечами красный земной пони. — Просто раньше работа была другая. Если же ты хочешь узнать, есть ли недовольные...

— Это я уже поняла. — перебила мужа Сноу Лайт. — Не считай меня глупой.

— Разве я что-то такое говорил? — изобразил изумление Макинтош, в ответ на что получил шутливый толчок плечом и обиженное сопение. — Ладно-ладно, виноват. Если же серьезно: суки алмазных псов на удивление покладисты и, если им приказать копать, будут копать, а если сказать молчать и не мешаться...

— Уйдут заниматься своими делами? — предположила белая пегаска.

— Угадала. — вестник Бога Пороков усмехнулся. — А вот кобели, в особенности молодые и матерые, вечно норовят свой характер показать.

— Поэтому ты их из деревни отослал, чтобы обезопасить меня? — летунья заглянула в глаза своему мужу пытливым взглядом.

"Рыцарь порока" сделал вид, что смутился, и ответил:

— Я их каждый день на охоту отправляю, чтобы остальным работать не мешали и пользу приносили. Когда численность древесных волков подсократят, переведу на отлов мантикор, молодых гидр и прочего зверья.

— Думаешь, справятся? — крылатая кобылка нахмурилась, всем своим видом выражая сомнение. — Все же они не обладают магией или крыльями, да и оружия подходящего не имеют...

"Если не справятся, то хотя бы перестанут создавать проблемы. А лет через пять подрастет новое поколение, намного более лояльное мне".

Конечно, говорить этого вслух красный земной пони не стал, но его собеседница словно бы что-то уловила во взгляде изумрудных глаз и, тяжело вздохнув, отстранилась от мужа. Сняв шляпу, она тряхнула гривой и произнесла:

— Пойдем уже к Алу, а то я начинаю думать, что ты не хочешь меня знакомить с сестрой по табуну.

Грог и Ром, продолжая исполнять роли безмолвных телохранителей, все время разговора между Сноу Лайт и Биг Макинтошем стояли неподалеку, своим видом заставляя алмазных псов держаться на некотором расстоянии. Впрочем, щенки и суки, находившиеся неподалеку от ворот, через которые в поселение вошли вожак и его старшая жена, сами не спешили подходить слишком близко, ограничиваясь любопытными взглядами прищуренных глаз (полуденное солнце по прежнему было им неприятно).

...

Дом вожака стаи встретил красного земного пони и белую пегаску полумраком, разгоняемым только узкой полоской солнечного света, прорывающегося через зазор между левой стеной и приподнятым краем брезента, заменяющего крышу. Ровно посередине единственной комнаты пересекались две балки, на перекрестье которых был подвешен светильник, представляющий из себя металлическую полусферу с зеркальной внутренней поверхностью. Внутри своеобразного капюшона имелся крючок, на который подвешивался маленький подсвечник с короткой свечой (жар от огня должен был выходить через отверстие в вершине зеркального купола).

В правом от входа углу стояла широкая деревянная кровать, сколоченная из толстых досок и брусьев и застеленная звериными шкурами, под светильником разместился низкий маленький столик, а у дальнего левого угла виднелись полки с разными мелочами, а также деревянный сундук. Алу обнаружилась сидящей на коленях за столом: с высунутым от усердия языком и прижатыми к голове ушами, она при помощи мелка тщательно выводила буквы на широкой гладкой дощечке.

Стоило куску ткани, заменяющему дверь, отодвинуться, пропуская внутрь вестника Бога Пороков и его спутницу, как сука тут же встрепенулась и вскинула голову. Ее уши встали торчком, хвост радостно заметался из стороны в сторону (поднимая пыль с утоптанной земли), а бирюзовые глаза словно бы засветились в полумраке.

— Я тоже рад тебя видеть. — изобразил на морде дружелюбную улыбку Биг Макинтош и без перехода представил. — Алу, это Сноу Лайт. Сноу Лайт, это Алу.

— Рада, наконец-то, познакомиться. — широко улыбнулась крылатая кобыла, при этом щуря глаза и стараясь рассмотреть свою сестру по табуну.

— Мне приятно это слышать, хозяйка. — чуть неуверенно оскалив клыки, тихим голосом отозвалась хищница, после чего, отложив мелок, плавно поднялась на ноги и обошла стол. — Простите... Мне казалось, вы должны быть выше.

Алу была одета в простое темно-синее платье без рукавов, подол которого едва опускался до середины бедер, а тонкая ткань обрисовывала все изгибы фигуры. Она возвышалась над пегаской, но все же уступала бы ростом Эпплджек (а вот с Рарити они, скорее всего, были бы равны). Ее темно-серая шерстка хорошо гармонировала с цветом одежды, а под шкурой перекатывались упругие мышцы...

— Рост — не главное. — беспечно отозвалась белая пегаска. — И обращайся ко мне на "ты" или по имени.

После этих слов летуньи, сука вопросительно посмотрела на молчащего "рыцаря порока" и, получив утвердительный кивок, ответила:

— Как скажешь, хозяйка.

— Так... — Сноу Лайт нахмурилась, уперла руки в бока и посмотрела сперва на хищницу, которая, хоть и стояла прямо, но выглядела так, словно бы хочет сжаться в клубок, а затем перевела взгляд на меланхолично разглядывающего художества Алу красного земного пони. — Маки, ты бы не мог нас оставить? Минут на тридцать-сорок...

С сомнением покосившись на самок, вестник Бога Пороков пожал плечами и кивнул. Однако, прежде чем повернуться к выходу, он произнес самым строгим тоном:

— Если начнете драку...

— За кого ты нас принимаешь? — возмущенно вскинулась крылатая кобыла.

— ...накажу обеих, не разбираясь кто прав, а кто виноват. — сделав вид, что не услышал слов старшей жены, закончил говорить "рыцарь порока" и, не дожидаясь реакции, поспешил покинуть дом.

— Босс? — Грог, с которым жеребец почти столкнулся, выходя под открытое небо, отшагнул в сторону и всем своим видом изобразил готовность выполнять новые приказы.

— Стоите у входа снаружи и слушаете. — велел грифонам земной пони. — Услышите подозрительные звуки — врываетесь и действуете по обстоятельствам. Понятно?

Крылатые хищники одновременно кивнули и неохотно заняли позиции справа и слева от двери.

"Не нравится вам телохранителей изображать? Слишком скучно? Ну-ну... Посмотрим, как взвоете, когда мы охотничьи угодья расширять начнем".

Временно выкинув из головы мысли о самках и планы на грифонов, Биг Макинтош отправился на обход поселка. Сперва он прошелся вдоль палаточного городка, где за ним с интересом наблюдали играющие щенки, матери которых старались казаться как можно более незаметными, да и детей своих близко не подпускали. Следом за этим был посещен край оврага, внутри которого копошились подростки и старики с лопатами и ведрами (вместо остальных инструментов, они предпочитали собственные когтистые лапы).

"Нужно будет искать другое место для раскопок, и желательно, чтобы оно было где-то неподалеку. В следующей декаде устрою прогулку для Рарити: пусть насладится природой, а заодно и разведку местности проведет".

У места, где немолодые кобели и суки просеивали поднимаемую из оврага землю, к вожаку стаи подошел один из старейшин. Это был сутулый широкоплечий алмазный пес с серо-седой шерстью, одетый в зеленый жилет и широкие серые штаны, закатанные до колен.

— Славного дня, вожак. — приветствовал красного земного пони хищник.

— И тебе славного дня, Краг. — поприветствовал старейшину Биг Макинтош. — Случилось что-то серьезное?

— Два вопроса, вожак. — старый кобель склонил голову, а все, кто находились неподалеку, притихли и даже работа замедлилась.

— Спрашивай. — поколебавшись пару секунд, не стоит ли отойти в сторону, вестник Бога Пороков все же решил показать своим подчиненным, что не держит от них секретов (а в случае чего, он мог дать расплывчатые ответы, которые можно трактовать по разному).

— Ты зачем щенков обидел? — старейшина выпрямился, насколько смог, и упер в "рыцаря порока" тяжелый взгляд. — Или силу дурную девать некуда, так решил перед самкой своей похвастать?

— Придержи язык, старик. — красный жеребец расправил плечи и демонстративно сжал и разжал кулаки. — На щенков я ни разу руку не поднимал, так что претензии твои не понимаю. А вот за беспочвенное обвинение могу и спросить...

— А охранников наших, один из которых до сих пор разогнуться не можешь, тоже не ты бил? — кобель оскалил желтые зубы. — Ты — вожак, но и тебе за своими делами следить стоит... а то стая может решить, что...

Шаг вперед вестник Бога Пороков сделал стремительно и неожиданно, так что собеседник даже вздрогнуть не успел. Левой рукой он подцепил подбородок пса и, заставив его смотреть вверх, наклонил свою голову так, чтобы почти касаться нос к носу.

— Облезлый, а ты ничего не напутал? — изумрудные глаза "рыцаря порока" сверкнули яростью, а на белках проступили паутинки кровавых сосудов. — Твои... "щенки"... возомнили, будто имеют право решать, можно ли мне пройти в мою деревню. Я — вожак. Это признала вся стая, все взрослые члены племени. Любой, кто посмеет оспорить мое право, должен вызвать меня в круг или же, если не хватает духа, сидеть и молчать, жуя кашу, которую я вам и доставляю. В следующий раз, если какие-нибудь "щенки" забудут о том, кто я, стая может не досчитаться пары членов. Я понятно выражаюсь?

Вокруг установилась тишина, которую нарушали только шум ветра, да звуки сиплого дыхания старейшины. Находящиеся вокруг суки и кобели напряженно ждали развязки, для себя решая, на чью же сторону встанут (новые порядки не всем нравились, но заметно улучшившиеся условия жизни многие успели оценить по достоинству).

"Были бы здесь охотники — и мне бы точно кто-нибудь бросил вызов. Напасть бы не решились... разве что нашелся бы какой-нибудь недоумок, который собрал бы группу единомышленников, достаточную, дабы быстро победить. Но после этого стаю ждало бы полное истребление, так как бешеных псов принято усыплять".

Старейшина первым отвел глаза и, отступив на два шага назад, склонил голову, признавая свою неправоту. После этого он неохотно проворчал:

— Провинившихся мы накажем, вожак.

— Не сомневаюсь. — "рыцарь порока" обвел взглядом членов стаи, которые внезапно вспомнили, что им нужно работать. — Второй вопрос?

— В большой яме мы нашли место, где много прозрачных разноцветных камней. — Краг неуверенно потер шею левой ладонью. — Но там проходит подземная река, так что если мы будем копать, вода начнет выливаться. Когда ее станет много, копать дальше мы не сможем.

"Как интересно... Нужно будет узнать, насколько большая река, как много в ней кристаллов, откуда и куда она течет. В принципе, озеро посреди поселения смотрелось бы неплохо, но не хотелось бы устроить засуху где-нибудь вблизи Понивиля: этот городок мне нужен процветающим".

— Пока что в том направлении не ройте. — принял решение красный жеребец. — Позднее мы проведем более глубокую разведку и посмотрим, стоит ли вообще затея усилий. Сейчас займитесь другими направлениями.

— Как скажешь, вожак. — старейшина склонил голову и, развернувшись, зашагал в сторону оврага.

Решив, что дал самкам достаточно времени, Биг Макинтош направил свои копыта к дом, у входа в который продолжали дежурить грифоны. Миновав кучу бревен, сваленных на своеобразном заднем дворе, он подошел к крылатым хищникам и спросил:

— Все спокойно?

Грог и Ром переглянулись, затем повернулись к вестнику Бога Пороков и более решительный из братьев произнес:

— Босс... Лучше сам посмотри.

Удивленно вскинув брови, "рыцарь порока" решительно откинул край ткани, заменяющей дверь, и шагнул внутрь. Когда глаза привыкли к полумраку, его взгляду предстала занимательная картина: Сноу Лайт сидела на кровати, скинув все шкуры в один угол и оперевшись спиной о стену, а у нее на коленях, запрокинув голову, зажмурив глаза и урча от удовольствия, вверх животом устроилась Алу, платье которой лежало отдельно от хозяйки. Пальцы белой пегаски почесывали живот и подбородок темно-серой суки, хвост которой конвульсивно дергался, а выражения мордочек говорили о том, что обе самки получают от процесса удовольствие.

"Ну... Что-то подобное следовало ожидать. И все же...".

— Гхм. — откашлявшись, "рыцарь порока" привлек к себе внимание.

Алу вздрогнула и попыталась сесть, но руки крылатой пони ее удержали, так что темно-серая сука только прикрыла грудь ладонями и обвернула бедра хвостом. Сама летунья, изобразив на мордочке невинную улыбку, безмятежным голосом спросила:

— Правда она миленькая?

— Ты бы еще спросила: "Можно мы оставим ее себе?". — подняв глаза к потолку, голосом, полным смирения, произнес красный земной пони.

— Ммм... — Сноу Лайт изобразила смущенную улыбку. — Так можно?

"У меня создается впечатление, будто табун мы собираем совсем не мне... С чего бы это?".

НОВЫЕ ЗНАКОМСТВА 3

НОВЫЕ ЗНАКОМСТВА 3.

— Опусти руки, расслабь спину, не шевелись. — прохаживаясь вокруг красного земного пони, одетого только в темно-синие штаны, плотно облегающие ноги, Рарити крутила в руках измерительную ленту, время от времени прикладывая ее к разным частям тела клиента и при помощи телекинеза карандашом записывала полученные результаты в блокнот, лежащий на столике.

— Это действительно нужно для костюма, или ты просто отыгрываешься за то, что я не беру тебя на бал? — с выражением смирения на морде, Биг Макинтош старался следить за единорожкой, одетой в фиолетовый короткий сарафан, шевеля только глазами.

— Ты сомневаешься в моей искренности? — театрально ужаснулась дизайнер одежды, приложив к губам пальцы левой ладони, глазами изобразив смесь обиды и укора.

— Переигрываешь. — не купился на провокацию вестник Бога Пороков, заметивший, как в уголках глаз собеседницы начала скапливаться влага. — Не боишься, что тушь потечет?

— Бука. — теперь уже искренне обиделась Рарити. — Как можно таким быть?!

— Какой уж есть. — "рыцарь порока" пожал плечами, за что тут же получил слабый подзатыльник.

— Не дергайся, а то мне придется все начинать с начала. — ехидно подмигнув, единорожка вернулась к работе.

Они находились в небольшом закутке, огороженном передвижными тканевыми ширмами, в большом зале на первом этаже бутика дизайнерской одежды, который получил название "Карусель". До наступления осени Рарити успела декорировать свой дом, так что снаружи он теперь максимально точно отражал данное название, в то время как изнутри представлял гибрид магазина готовой одежды и швейной мастерской.

Единорожка редко отвлекалась от исполнения своей детской мечты, покидая дом только для походов по магазинам, редких прогулок и работы с кристаллами (часть из которых, по молчаливому согласию красного жеребца, оседала в ее заведении).

— Еще раз размах плеч и обхват шеи... — прижавшись к клиенту спереди грудью и животом, выгнув спину, наклоняясь назад, белая кобылка закинула петлю измерительной ленты на мощную шею земного пони. — Может быть все же подумаешь...?

— Может быть и ты тогда тоже подумаешь? — Биг Макинтош положил ладони на бедра Рарити и чуть сжал пальцы, ощущая нежную мягкость и упругость горячего тела единорожки.

Ткань сарафана смялась под руками вестника Бога Пороков и край подола пополз вверх, обнажая покрытые снежно-белой шерсткой ножки. Хозяйка бутика при помощи телекинетического захвата на карандаше, внесла в блокнот последнюю запись, а затем, отпустив измерительную ленту, двумя ладонями шлепнула "рыцаря порока" по щекам, после чего решительно и чуточку насмешливо заявила:

— Даже и не думай.

Белая кобылка выскользнула из рук красного жеребца, небрежным движением поправила сарафан, махнула завитым спиральками хвостом и подошла к столику с записями. Наклонившись вперед, она оперлась руками о край столешницы и, изящно выгнув спинку, дразняще переступила с ноги на ногу, покачивая крупом.

— Доиграешься ведь. — хмыкнул Макинтош, беззастенчиво наслаждающийся открывающимся видом, при этом сложив руки на груди и отойдя к стене, чтобы облокотиться на нее спиной. — Или, может быть...

— Жеребцы: во всем ищете подвох и намеки, даже если их нет. — единорожка подхватила блокнот руками и, развернувшись, уселась прямо на столик, начав помахивать в воздухе ногами. — И я, и ты умеем определять границы, которые нельзя переходить.

"Ну-ну... Сколько таких юных "экспертов" я в прошлых жизнях видел?".

В слух же вестник Бога Пороков произнес иное:

— Так что с моим заказом?

— Платье для Сноу Лайт уже почти готово: осталось только провести примерку и подогнать по фигуре. — дизайнер закусила кончик карандаша, делая драматическую паузу, а потом продолжила удрученным голосом. — Твой костюм будет шиться не меньше декады.

— Почему так долго? — вскинул в удивлении брови "рыцарь порока".

— Поставщик тканей задерживает доставку. — наморщив носик, с тенью раздражения в голосе пожаловалась белая кобылка. — Так что даже не знаю, успею ли закончить в срок.

— Жаль. — оттолкнувшись от стены, красный жеребец направился к выходу из закутка в общий зал. — Придется идти в старье.

— На Гранд-Галопинг Гало? — ужаснулась Рарити. — Там ведь будет весь цвет общества Эквестрии! Лучше уж продай билет, а не позорься.

Сделав очередной шаг, Биг Макинтош резко изменил направление движения и в пару шагов оказался перед единорожкой и, не дав ей даже испугаться, осторожно, но крепко схватил за плечи, настойчиво укладывая спиной на стол. Наклонившись над собеседницей так, чтобы между его мордой и ее мордочкой оставалось не больше сантиметра, земной пони шумно втянул носом воздух, заставляя ноздри трепетать, после чего фыркнул и усмехнулся, демонстрируя белые зубы.

— Ррар... — красный жеребец сдвинул ноги, сжимая бедрами голень кобылки, которая уже хотела ударить его в пах. — Плохая пони.

Указательный и большой палец левой руки Макинтоша сжали кончик рога Рарити, сбивая концентрацию магии. Глаза единорожки испуганно расширились, ладони рук уперлись в широкую грудь, безрезультатно пытаясь оттолкнуть нависшую тушу, а мордочка потемнела от прилившей к ней крови.

— Рарити. — вестник Бога Пороков обдал собеседницу горячим дыханием. — Даже если бы я захотел продать билеты, чего мне делать совершенно не хочется по вполне определенным причинам, у меня бы это не получилось... Знаешь, почему?

— Н-нет. — растерянно ответила единорожка, окончательно прекращая какое-либо сопротивление.

— Каденс прислала именные приглашения. — прошептал на ухо белой кобылке "рыцарь порока", тут же отстраняясь и выпрямившись в полный рост, делая шаг назад и в сторону. — Буду надеяться, что ты все же успеешь закончить костюм. Мне пора..

Накинув на плечи длинную белую рубашку и натянув поверх штанов от гимнастического трико серые брюки, красный жеребец уже направлялся к выходу из бутика, когда ему в спину донесся возмущенный, обиженный и... разочарованный голос единорожки:

— Наглец! Нахал! Хам!

— Я тебя тоже очень люблю! — прокричал в ответ земной пони, рывком распахивая входную дверь. — Привет, Свитибель, Блум, Скуталу, Спун, Тиара.

Молодые кобылки, обнаружившиеся по ту сторону порога, выглядели слегка пришибленными и удивленными. Первой в себя пришла Эпплблум, тут же натянувшая на мордочку безмятежную улыбку и незаметно (как она думала) ущипнувшая за крупы двух ближних подруг, которыми оказались Даймонд и единственная в компании пегаска.

— Здравствуйте... — смущенно выдавила из себя Бель.

— Привет, Маки. — зеленоглазая земная пони махнула брату рукой.

— Если вы к Рарити... — в этот момент из-за ширмы раздалось угрожающее рычание. — Она не в духе.

Проскользнув мимо сестры и ее подруг, "рыцарь порока" торопливо зашагал в сторону "Дикого яблока", не скрывая широкую усмешку, вызванную удачной шалостью, открывающей некоторые занятные перспективы...

* * *

— А... — Свитибель посмотрела вслед проскочившему мимо жеребцу, после чего растерянно оглянулась на подруг, с которыми познакомилась вскоре после переезда в этот маленький городок. — Что это было?

— Не обращай внимания. — Эпплблум махнула рукой и подмигнула единорожке. — В Понивиле о Маки уже анекдоты ходят.

— В основном — взрослые. — хихикнула в ладошку Тиара, тут же изображая на мордочке обеспокоенное выражение. — Девчонки, может быть, переждем? Мне как-то не хочется попасть под горячую руку.

— Да ладно тебе. — Легкомысленным тоном отозвалась Блум. — Рарити добрая, так что что-бы у них с Маки не произошло, нам бояться нечего... А Сноу Лайт я потом расскажу об этом случае.

— Надеюсь, ты права. — Даймонд смиренно кивнула.

— Как-то это не по-родственному: доносить на брата его жене. — с нотками укора в голосе, заметила Сильвер Спун.

— Все равно выкрутится. — сестра обсуждаемого жеребца задумалась. — Но ты права, просто так такую информацию сдавать не следует.

— Накажут ведь. — Скуталу покосилась на все еще открытую дверь в бутик, перед которой их компания и остановилась. — И хорошо, если твой брат, а не сама Сноу Лайт.

— Риск — это дело благородное. — поучительным тоном заявила Эпплблум. — Маки сам так говорил.

— Боюсь спрашивать, при каких обстоятельствах это было. — Тиара мотнула головой и перевела тему разговора. — Так мы идем, или все же некоторое время переждем?

Общим голосованием, с перевесом в один голос (Свитибель совершенно незаметно и абсолютно без сопротивления попала под влияние Блум), было решено встретиться с хозяйкой "Карусели" прямо сейчас.

— Рарити?! — первой переступив через порог и оказавшись в большом зале, юная единорожка звонким голосом позвала сестру.

— Я за ширмами! — прозвучал чуть приглушенный ответ.

Команда из пяти кобылок поспешила к закутку, где и обнаружилась белая единорожка, с хмурым видом что-то чиркающая в блокноте. Стоило ей увидеть посетительниц, выражение мордочки модельерши сразу же стало мягким, а на губах появилась легкая улыбка. Отложив бумагу и карандаш в сторону, она соскочила со стола, на котором сидела до этого и, пару раз хлопнув в ладоши, словно что-то стряхивала с рук, бодрым голосом спросила:

— Девочки, вы что-то хотели?

— Ну... — Свитибель замялась и повернулась к подругам.

— Мы хотим купить... или заказать несколько рулонов плотной легкой ткани, которая не продувалась бы ветром. — пришла на выручку подруге Эпплблум. — Только вот, мы в этом не сильно разбираемся.

Последние слова зеленоглазая земная пони произносила чуточку смущенно.

— Совсем не разбираемся. — уточнила Скуталу.

— Разбираемся, но от консультации специалиста не откажемся. — в свою очередь высказалась Даймонд Тиара.

— Купить? — Рарити удивленно приподняла брови.

— Угу. — Блум кивнула. — После наших экспериментов, вряд ли они будут еще на что-то годиться.

— Деньги у нас есть. — поспешила заверить белую единорожку Спун. — Только нам нужно что-то не сильно дорогое, так как еще много других материалов покупать.

— Так... — хозяйка "Карусели" помассировала указательным и большим пальцами правой руки переносицу, принимая сосредоточенный и серьезный вид. — А теперь рассказывайте: "что", "сколько", а, главное, "зачем" вам нужно? И попрошу не утаивать подробностей, юные леди. Лучше будет, если я узнаю все здесь, сейчас и от вас, чем потом и от ваших недовольных родственников.

* * *

Откинувшись на спинку кресла, стоящего перед письменным столом в рабочем кабинете, Биг Макинтош удовлетворенно вздохнул и, широко зевнув, потянулся руками вверх, чтобы затем заложить их за голову. Перед ним лежали две аккуратные стопки бумаг, в одной из которых находились отчеты по находящимся во владениях семьи предприятиям, а в другой утвержденные контракты о найме рабочих. Факт того, что ферма постепенно разрасталась, захватывая все новые территории, не мог не радовать вестника Бога Пороков. Кроме того, хорошего настроения добавляли также лесопилка, начавшая приносить реальную прибыль, а также алмазные псы, ведущие раскопки вдоль русла подземной реки, где обнаружилось много достаточно крупных и удивительно чистых кристаллов...

Стук в дверь отвлек "рыцаря порока" от размышлений, заставив встряхнуться и принять более серьезный вид. Наклонившись чуть вперед, он оперся локтями о поверхность стола и скрестил предплечья на столешнице, после чего произнес:

— Заходите.

Дверь отворилась и в проходе показалась голова Чери, на мордочке у которой легко читалось веселое и предвкушающее выражение. Встретившись взглядом с красным земным пони, вишневая единорожка открыто улыбнулась и объявила:

— Маки, там по объявлению о приеме на работу в "Сахарный уголок" пришла пони, желающая попробоваться на роль аниматора.

— Пусть поднимается. — жеребец вопросительно приподнял брови, заметив, что подчиненная не спешит уходить. — Что-то еще?

Чери несколько секунд колебалась, разрываясь между желанием повеселиться за счет начальства и чувством долга, но затем все же предупредила:

— Она... немного необычная.

"И ты об этом говоришь пони, у которого второй женой является сука из стаи алмазных псов?".

В слух свои мысли Макинтош произносить не стал, но скепсиса в его взгляде не заметить было невозможно.

— Ну... я попыталась. — пробормотала вишневая единорожка, полностью скрываясь за дверью.

Скрепив бумаги зажимами, затем поместив их в папки и убрав в стол, вестник Бога Пороков снова откинулся на спинку кресла и, положив руки на подлокотники, стал ждать.

Как так получилось, что пони желающая устроиться на работу в кондитерскую Понивиля, обращается не к ее непосредственному владельцу, а к главе семьи Эппл? В результате переговоров (за кружкой свежего сидра), "рыцарь порока" убедил мистера Кейка в том, что ему следует расширить свой бизнес, превратив маленькое кафе в полноценный семейный ресторан.

Конечно, на какое-то время магазинчик сладостей пришлось закрыть, чтобы достроить большой зал с верандой, увеличить кухню, декорировать помещения для клиентов и нанять сотрудников, но все расходы должны были окупиться в ближайшие месяцы. Ну а чтобы деловому партнеру не пришлось влезать в долги или брать кредит в королевском банке, Биг Макинтош с радостью вошел в долю, став совладельцем общего бизнеса, одновременно с этим взяв на себя большую часть организаторских задач.

Конечно, если бы у вестника Бога Пороков не было хорошей репутации среди жителей Понивиля и дружеских отношений с Кейком, вряд ли подобный трюк удалось провернуть столь просто. Свою лепту в финальное решение партнера внесло еще и то, что ферма Эпплов поставляет "Сахарному уголку" солидную долю продуктов (муку, яйца, масло, молоко, соки, джемы...), так что кондитер углядел в предложении еще и способ сэкономить на закупках.

"После Гранд-Галопинг Гало, нужно будет начать подводить мэра к мысли о том, что в нашем городке не хватает университета артефакторики. Как говорится: "Кадры решают все". Если уж нужных специалистов не получается нанять, будем их воспитывать. Каденс могла бы с этим помочь, но мы с ней не достаточно близко знакомы для подобных просьб, так что разговоры на тему работы с моей стороны принцессу только оттолкнут".

В этот момент в входную дверь снова застучали, но на этот раз более громко и энергично.

— Войдите. — достаточно громко произнес красный жеребец, делая мысленные заметки на ближайшее будущее.

Дверь резко распахнулась и в кабинет розовым ураганом ворвалась сравнительно невысокая земная пони с розовой шерсткой, а также чуть более темными кудрявыми хвостом и гривой, при взгляде на которые сразу же возникала ассоциация со сладкой ватой. Она была одета в белую обтягивающую футболку с рисунком улыбающейся кошачьей мордочки на груди, а также узкие голубые шорты до колен.

— ПриветприветяПинкиПаймнеоченьприятнопознакомитьсяЯпришлапообъявлениюоконкурсенадолжностьаниматора...

"...?".

Монолог посетительницы продолжался почти минуту и все это время она умудрялась говорить настолько быстро, что Макинтош едва сумел вычленить из речи несколько отдельных предлогов, лишь в общих чертах поняв вкладываемый кобылкой смысл. Розовый ураган же, в это время едва не подпрыгивая на месте от возбуждения, продолжал обрушать на уши вестника Бога Пороков поток информации, совершенно не воспринимаемой единственным слушателем.

— Стоп! — вскинув руки в останавливающем жесте, "рыцарь порока" добился неожиданного успеха: кандидатка на роль аниматора замерла с открытым ртом, согнутыми в локтях руками и стоя на одной ноге (вторую она как раз согнула, будто собиралась сделать шаг вперед).

Постыдный порыв, набрав в грудь воздуха, рявкнуть во весь голос "Вон!", жеребец подавил усилием воли: все же в предыдущей жизни ему приходилось общаться и не с такими эксцентричными личностями. Когда же сенсорное оглушение отступило, он с некоторым удивлением осознал, что розовая кобылка находится на грани истерики и, если что-нибудь не предпринять, может либо разреветься, либо попытаться сбежать.

"И чего она себя так накрутила? По крайней мере понятно, почему так тараторила: пыталась скрыть волнение за напускными веселостью и энергичностью".

Неспешно поднявшись из кресла и обойдя стол (все это время кобылка сохраняла неподвижность, что с каждой секундой давалось ей все тяжелее), Биг Макинтош подхватил один из стульев для посетителей, стоявший у стены и, поставив его позади кандидатки на роль аниматора, тоном, не терпящим возражений, приказал:

— Садись.

Пинки Пай подчинилась, усевшись на стул, поджав хвост, выпрямив напряженную спину и сложив руки на коленях. С нее можно было бы писать картину о том, как должна выглядеть примерная школьница, если бы не одежда, которая оставляла крайне мало места для фантазии, одновременно с тем будучи достаточно закрытой.

Как не раз убеждался "рыцарь порока", тактильный контакт действовал на пони (в особенности кобыл) успокаивающим образом (исключение составляли только индивиды, имеющие психические расстройства, из-за которых не переносили чужих прикосновений). Наука это объясняла тем, что изначально стадные существа с древних времен привыкли ощущать плечо родича, на которое, в случае нужды, можно опереться, что закрепилось в самой природе расы. Поэтому, встав чуть позади и слева от посетительницы, красный жеребец положил свою ладонь на плечо земной пони и, слегка сжав его пальцами, произнес:

— Как ты уже знаешь, меня зовут Биг Макинтош. — хозяин "Дикого яблока" сделал небольшую паузу и спросил. — Хочешь чаю?

Розовошерстая кобылка вдохнула и выдохнула, борясь с бушующими эмоциями, а затем все напряжение из нее резко ушло, а в эмоциях воцарились грусть и апатия. Ответила она уже спокойным голосом, с вполне нормальной скоростью:

— Да, спасибо.

Убрав руку с плеча собеседницы, вестник Бога Пороков отошел к двери и, приоткрыв створку, крикнул, повысив голос, чтобы кто-нибудь принес две чашки горячего чая с пирогом. После этого он вернулся к своему креслу, по пути еще раз прикоснувшись к плечу земной пони и улыбнувшись на ее вопросительный взгляд.

— Итак...? — усевшись в кресло, оперевшись локтями о столешницу и сцепив пальцы рук перед грудью, "рыцарь порока" вопросительно вскинул брови.

— Меня зовут Пинкамина Пай... но я предпочитаю сокращение "Пинки". — заправив за ухо кудрявую прядь, выбившуюся из гривы на мордочку, снова начала говорить кобылка. — Мне семнадцать лет, до недавнего времени я работала на семейной ферме, занимающейся выращиванием искусственных кристаллов. Общее образование получила в бесплатной государственной школе, в течении четырех лет устраивала дни рождения и другие праздники... В общем: извините что отвлекла, я, наверное, пойду?

— Значит, мисс Пай, работа вас больше не интересует? — вопросом на вопрос ответил красный жеребец, сохраняя на морде отстраненное и доброжелательное выражение.

"Нужно будет расспросить поподробнее, но, похоже, я далеко не первый, к кому она обращалась в поисках работы".

— То-есть...? — Пинки вскинула голову и посмотрела на собеседника широко распахнувшимися глазами, в которых отчаянно плескалась надежда.

— Я готов дать тебе испытательный срок... Скажем, в две декады? — Макинтош сделал короткую паузу, после чего добавил. — Если сумеешь себя проявить, то должность будет закреплена за тобой официальным контрактом о найме...

— Иии! — радостно взвизгнув, розовая кобылка подскочила со стула и, упав животом на стол, обхватила руками шею вестника Бога Пороков, при этом не прекращая улыбаться и, размахивая в воздухе копытцами, бормотать. — Спасибо-спасибо-спасибо-спасибо...!

В тот момент, когда земная пони пыталась задушить работодателя в радостных объятьях, без стука открылась входная дверь и на пороге появилась Чери, одетая в зеленый сарафан до колен и белый передник, в руках держащая поднос с двумя чашками и блюдцами, а также вазочкой с печеньем. Пару секунд она молча рассматривала представшую взгляду двусмысленную картину, затем ехидно усмехнулась и, подмигнув Боссу, заявила:

— Видимо, я не вовремя. Зайду попозже... Постарайтесь не сильно шуметь.

ГРАНД-ГАЛОПИНГ ГАЛО

— Уааа... — Эпплблум, удобно улегшаяся на диване в гостиной, уткнулась мордочкой в живот плюшевого мишки и шутливо всхлипывала. — Я тоже хочу на бал!

— Мя? — Эпплроуз, удивленно посмотрев на тетю, держа в левой руке погремушку в виде бублика (об который чесала прорезающиеся зубки), переползла с одной подушки на другую и, состроив на мордочке умилительно серьезное выражение, начала гладить старшую кобылку по голове, при этом что-то бормоча на своем жеребячьем языке.

За происходящим цирком, стоя неподалеку от дивана, на котором и развивались события, с ироничной улыбкой на губах наблюдал Биг Макинтош, одетый в темно-зеленый камзол с широкими рукавами, выглядывающей из-под него белой рубашкой, белыми перчатками и облегающими ноги штанами. На копытах у него были надеты своеобразные сапоги, достающие до середины голеней, тщательно вычесанные и уложенные грива с хвостом поблескивали от специального масла, впитавшегося в волосы.

— Это несправедливо! — продолжила завывать младшая сестра вестника Бога Пороков.

— Бубабу. — маленькая пегаска схватила светлую прядку из гривы старшей кобылки и потянула на себя.

— Ай-яй-яй... — Блум перестала терзать медведя и, скорчив на мордочке обиженное выражение, трагическим голосом воскликнула. — И ты, Роуз!

— Агу. — радостно отозвалась малышка, еще раз дергая прядку гривы.

— Ууу... — земная пони снова опустила мордочку, на этот раз утыкаясь в одну из подушек, которыми был выстелен диван. — Меня окружают предатели.

— Гхм. — "рыцарь порока" извлек из кармана пригласительный билет, отпечатанный на серебристой бумаге, и ткнул его под нос сестре. — Читай.

Приподнявшись на локтях, Эпплблум пробежалась взглядом по нескольким строчкам текста, после чего произнесла:

— С прошлого раза тут ничего не изменилось.

— Вот видишь. — снова спрятав пригласительный в карман камзола, красный жеребец потрепал кобылку по макушке. — Пока ты не сменишь имя и статус, все претензии можешь направлять в приемную принцессы любви.

— Ммм... — Блум приложила к губам указательный палец правой руки и задумалась. — Стоит ли поход на бал смены имени и замужества на брате? Ай!

— Хехехе. — Эпплроуз, намотав прядку гривы тети себе на ладонь, усевшись на круп, потянула ее на себя, радостно при этом смеясь.

— Это что за разговоры? — донесся грозный голос Гренни Смит, вышедшей из комнаты второго этажа, где она помогала Сноу Лайт надевать платье. — Я тебе дам "замужество на брате". Уши оборву и хвосты накручу, всем четверым.

— Э... — молодая земная пони прижала ушки к голове и стала пытаться освободить свои волосы от хватки ручек племянницы. — Бабуль, я же пошутила.

— Я вообще молчу. — постарался сделать невозмутимый вид Биг Макинтош.

— Я вам покажу шутки. — пожилая кобыла, одетая в строгое зеленое платье, начала спускаться по левой лестнице, одной рукой придерживаясь за поручень. — А ты, охальник, вообще молчи. Без тебя ни одна история не обходится: я до сих пор в шоке от своей второй невестки.

— Бу! — Роуз наконец отпустила прядку тети и махнула на нее погремушкой.

— Правильно. — поддержала внучку Гренни Смит. — Только так и надо учить этих бесстыдников.

— Бабуль... — вестник Бога Пороков кашлянул в кулак, пытаясь скрыть веселье. — Мы, вообще-то, действительно шутили.

— Не считай меня совсем уж старой дурой. — насмешливо фыркнула старшая кобыла семьи Эппл. — Но по поводу второй невестки, я абсолютно серьезна. Это же надо было до такого додуматься?!

— Так получилось? — изобразив невинный взгляд, предположил "рыцарь порока".

— Ты бы еще сказал: "Не виноватый я, она сама пришла". — подойдя к внуку, Гренни Смит несильно стукнула его правым кулаком по лбу. — Книжку о традициях алмазных псов не только Лайт читала.

— До меня она так и не дошла. — усевшись на подогнутые ноги, Блум обиженно надула губы и сложила руки под грудью.

— Подрастешь, тогда и прочитаешь. — пообещала бабушка и, подойдя к дивану, подхватила на руки маленькую красную пегаску. — Ты моя хорошая. Единственная бабушку радуешь. Следишь за этими охальниками?

— Дя. — широко улыбаясь, Эпплроуз сунула погремушку себе в рот.

— Какое коварство. — наигранно ужаснулся красный жеребец. — Собственная дочь следит за отцом.

— Точно-точно. — Блум согласно покивала. — Точно так же я себя почувствовала, когда узнала, что брат идет на Гранд-Галопинг Гало, а меня с собой не берет.

— Мне даже неловко вмешиваться. — донесся голос Сноу Лайт от двери спальни второго этажа.

Белая пегаска оказалась одета в темно-синее длинное платье с открытыми плечами и спиной, разрезом на правом бедре и парой перчаток, оканчивающихся на локтях. Ее грива была уложена в высокий "конский хвост", из которого выбивались две прядки, спадающие справа и слева от мордочки.

Волосы крылатой кобылы удерживала широкая резинка, украшенная нитями белого жемчуга, шею обхватывала красная полоска кожи, на которой золотыми буквами было вышито: "Собственность БМ" (по мнению Рарити, эта маленькая деталь должна была позволить выделиться из общей массы гостей). В ушах у летуньи красовались сережки с рубинами, похожие на две капли крови, на ногах же были надеты сандалии, от которых вверх по голеням поднимались тонкие серебряные ремешки, перекрещивающиеся между собой широкой сеткой.

Оперевшись обеими руками на парапет карниза второго этажа (идущего вдоль ряда дверей спален), Сноу Лайт одним ловким движением перекинула через него ноги и, расправив крылья, соскользнула вниз. Биг Макинтош сделал три стремительных шага, огибая диван, и почти без усилий подхватил белую пегаску за талию, не позволив достичь пола.

— Как я выгляжу? — ничуть не смутившись своего подвешенного состояния, летунья положила ладони на предплечья мужа и, прикрыв подведенные черной тушью глаза, приподняла уголки подкрашенных фиолетовой помадой губ.

— Неподражаемо. — без тени сомнений ответил вестник Бога Пороков, осторожно ставя свою ношу на ноги, после чего, сунув пальцы левой руки в нагрудный карман, извлек на свет круглые тонкие часы с откидывающейся крышечкой с гравировкой букв "БМ" на лицевой стороне. — Пора выходить. Наш экипаж уже должен был прибыть.

Словно подтверждая слова хозяина, с улицы послышался звонкий лай Стила.

— Развлекитесь хорошо. — пожелала внуку и его первой жене Гренни Смит, но тут же нахмурившись добавила. — Но чтобы вели себя прилично.

— Ничего не обещаю. — хмыкнув, произнес "рыцарь порока", за что получил шутливый тычок под ребра кулачком белой пегаски.

— Я прослежу. — пообещала летунья и, подойдя к старшей кобыле семьи Эппл, потерлась носом о мордочку дочери. — Не скучай, малышка, мы скоро вернемся.

— Мы найдем, чем заняться. — улыбнулась пожилая пони. — Правда ведь, Роуз?

* * *

Перелет от Понивиля до Кантерлота занял чуть меньше трех часов, да и то причиной этому было отсутствие спешки со стороны пары пегасов, вынужденных тащить двухместную двухколесную повозку. Всю дорогу, проделанную в лучах заходящего солнца и вечерних сумерках, Биг Макинтош и Сноу Лайт сидели в удобных мягких креслах, укрывшись легкими, но теплыми пледами (впрочем, ни земному жеребцу, ни крылатой кобыле холодно не было).

Небесные рикши, одетые в желто-голубые камзолы, при помощи широких ремней, обхватывающих торс крест накрест, и держась руками за специальные деревянные ручки, далеко выступающие из корпуса повозки, уверенно тянули вперед свою колесницу, время от времени перебрасываясь короткими фразами. Благодаря заклинаниям, внедренным в кристаллы, встроенные в днище транспортного средства, летуны могли бы справиться по одиночке, но инструкции безопасности заставляли крылатых пони работать, как минимум, парами.

К столице Эквестрии вестник Бога пороков и его жена прибыли уже в свете первых звезд, вспыхнувших на небосводе, благодаря чему им удалось насладиться видом тысяч огней, освещающих площади, улицы и переулки. Сам дворец, где и проходило ежегодное мероприятие, сиял магическими светильниками настолько ярко, что создавалось впечатление, будто кусочек солнечного дня задержался у резиденции принцессы Селестии, тоже желая поучаствовать в празднике.

...

Колесница приземлилась на широкую боковую улицу, находящуюся рядом с главной площадью Кантерлота, и тянувшие ее пегасы пробежались еще несколько метров, гася инерцию. Когда же повозка, наконец, остановилась, "рыцарь порока" первым спрыгнул на дорогу и, обойдя повозку, подал руку белой пегаске, помогая спуститься вниз.

— Спасибо, ребята. — Макинтош извлек из кармана зеленого камзола небольшой мешочек с монетами и ловким движением кисти бросил его одному из рикш.

— Хорошего отдыха, мистер и миссис Эппл. — радостно улыбнулся крылатый жеребец, легко перехватив "снаряд" и пару раз подбросив на ладони премию. — Если что-то понадобится, то не стесняйтесь обращаться.

Сноу Лайт уцепилась за согнутую в локте левую руку вестника Бога Пороков и они неспешно вышли на главную площадь, где звучали музыка, разговоры и смех, в воздухе пахло сладкими пирожками, тут и там мелькали компании пони разных возрастов, которым не посчастливилось получить билеты на бал во дворце.

— А тут довольно весело. — заметила летунья, разглядывая ряды тележек торговцев разными угощениями, шариками, флажками и разными безделушками.

— Праздник для черни... — хмыкнул "рыцарь порока", изобразив на морде надменное выражение, за что был награжден шутливым ударом левого кулачка жены. — За что!

— Во время учебы, это был мой любимый фестиваль. — надув губки, обиженно буркнула белая пегаска. — Впрочем, "белой кости" не понять всей прелести отдыха в стиле провинциальных городков. Вам подавай изысканные угощения, дорогие наряды, классическую музыку и утонченные манеры...

— Да. — с совершенно серьезным видом кивнул красный жеребец. — Мы — потомственные фермеры, такие снобы.

Несколько шагов они прошли в молчании, затем почти одновременно засмеялись. Сноу Лайт, широко улыбаясь, прижалась головой к плечу мужа и, зажмурившись, произнесла:

— Маки, я тебя люблю.

— Меня нельзя не любить. — согласно кивнул Биг Макинтош.

— Дурак. — крылатая кобыла чуть отстранилась от своего спутника. — Такой момент испортил.

— И я тебя. — повернув морду к жене, более естественным голосом заявил вестник Бога Пороков.

— Что? — белая пегаска недоуменно моргнула, взглядом рубиновых глаз встречаясь с изумрудными глазами.

— Люблю. — "рыцарь порока" шутливо щелкнул по носу летуньи указательным пальцем правой руки. — И буду жестоко мстить любому, кто покусится на мою собственность без моего на то дозволения.

— Не умеешь ты говорить романтические речи. — вздохнула крылатая кобыла. — Последние слова вообще больше на угрозу похожи.

"Я бы назвал это предупреждением... Ну да не важно".

Подумал красный жеребец, но вслух произнес иное:

— Каждый думает в меру своей испорченности.

— Эй! — вскинувшись, Сноу Лайт возмущенно насупила брови. — Это что за намеки?

— Я говорю: "Сегодня сияют удивительно красивые звезды, дорогая, но им все равно не сравниться с красотой твоих глаз". — подмигнув жене, одухотворенным голосом отозвался Биг Макинтош.

Тем временем они уже пересекли площадь и встали в конце очереди, выстроившейся перед распахнутыми воротами, ведущими на территорию дворца. Белая пегаска, состроив обиженное выражение мордочки, демонстративно засопела, при этом даже и не думая отцепляться от руки мужа.

...

Показав билеты и пригласительное письмо стражникам, стоявшим на воротах, красный земной пони и белая пегаска прошли на территорию дворцового парка. Стоило им пересечь незримую черту, как звуки праздника, разворачивающегося на главной площади, стихли и жеребца с кобылой обступила уютная тишина, нарушаемая лишь звуками шагов, приглушенными разговорами гостей, шествующих впереди и позади, а также пением ночных птиц и насекомых.

— Вроде бы прошло не так много времени, а у меня такое чувство, будто бы наша свадьба была в прошлой жизни. — снова положив голову на руку Макинтоша, негромко произнесла Сноу Лайт.

— Скучать нам действительно не приходится. — согласным тоном отозвался вестник Бога Пороков. — У некоторых за всю жизнь происходит столько же событий, как у нас за неполный год.

— Это все из-за тебя. — обвинительно заявила крылатая кобыла. — Вечно ты не можешь усидеть на месте и ищешь приключения на свой круп.

— За это ты меня и полюбила... Разве нет? — усмехнувшись, задал провокационный вопрос "рыцарь порока".

— Нет. — ответила летунья, подняв мордочку и показав кончик языка. — В тебе меня привлекли целеустремленность, упорность, соседствующая с упрямством, наглость, жилка авантюрности и необычная для столь молодого жеребенка надежность.

— М-да. — земной пони покачал головой и насмешливо прищурился. — Если верить твоему описанию, то я — почти идеал.

— Вот уж нет. — крылатая кобыла фыркнула. — Минусов у тебя едва ли не больше, чем плюсов... но с ними можно жить.

На входе в сам дворец, билеты и пригласительное письмо пришлось отдать начальнику стражи, который, проверив бумажки при помощи специального артефакта, пропустил гостей одной из принцесс в широкий светлый коридор с высокими потолками, пол в котором был застелен красной ковровой дорожкой, стены красовались красочными гравюрами, гобеленами и нишами с большими вазами и статуями известных пони. На подходе к тронному залу, где и проходил бал, до ушей Биг Макинтоша и Сноу Лайт донеслись звуки музыки, в которой гармонично сплетались струнные, духовые и клавишные инструменты.

К некоторому удивлению вестника Бога Пороков, прямо у входа в зал прибывающих приветствовала сама принцесса Селестия, одетая в длинное светло-золотое платье, оставляющее открытыми плечи (без лямок), с разрезами на подоле справа и слева, поднимающимися до колен. На голове у нее красовалась изящная золотая корона, украшенная сапфирами, рубинами и изумрудами, на запястьях поблескивали широкие брослеты, сплетенные из тонких золотых цепочек, на ногах были надеты белые туфли. Белая шерстка будто бы светилась, делая пространство вокруг аликорна более ярким и, словно бы, теплым, пряди огненно-золотой гривы колыхались на неощутимом ветру, сложенные за спиной крылья напоминали невесомую пушистую мантию, в которой поблескивали искусственные золотые и серебряные перья, украшенные мелкой алмазной крошкой.

— Ваше высочество. — склонившись в поклоне, "рыцарь порока" почти физически ощутил, как от принцессы дня веет скукой, совершенно не вяжущейся с теплым взглядом и мягкой улыбкой на губах.

"Учитывая, что она уже не первую сотню лет встречает гостей на этом балу, подобная реакция вполне логична".

Внезапно в эмоциях крылато-рогатой кобылы что-то изменилось и она посмотрела на пегаску и земного пони с большим интересом (впрочем, внешне никак этого не проявив).

— Биг Макинтош и Сноу Лайт? — журчащим, словно ручеек, но при этом сильным и мягким голосом то-ли спросила, то-ли констатировала Селестия.

— Вы правы. — вытянувшись в полный рост (и все равно уступая принцессе ростом на целую голову), ответил красный жеребец. — Удивлен, что вы нас знаете... Не думал, что могу похвастаться такой популярностью.

Произнося последние слова, вестник Бога Пороков позволил себе проявить немного наглости, проверяя, как принцесса отнесется к чуть менее формальному общению.

— У моей племянницы слишком мало пони, которых она могла бы назвать друзьями, в отличие от поклонников и разных личностей, желающих за ее счет занять более высокое положение. — филигранно играя интонациями, все с той же теплой улыбкой на губах, с намеком произнесла правительница Эквестрии. — Мне вовсе не составляет труда запомнить несколько имен.

"Иными словами: "Я слежу за тобой"?".

— Благодарю за оказанную честь. — снова склонил голову "рыцарь порока". — Пожалуй, мы более не будем вас отвлекать.

— Не стоит волноваться. — принцесса дня повела рукой, указывая на просторный зал, где уже находилось немало гостей. — Развлекайтесь... если, конечно, у вас это получится в такой компании.

Последние слова были произнесены настолько тихо, что Биг Макинтош с трудом их разобрал, учитывая, что находился менее чем в двух шагах от белой аликорна.

Потянув за собой жену, находящуюся под сильным впечатлением от встречи с правительницей Эквестрии, красный жеребец пересек порог тронного зала и тут же свернул к правой стене, вдоль которой стояли длинные столы, застеленные белоснежными скатертями. Добравшись до подноса с заполненными вином бокалами, земной пони вручил один из сосудов белой пегаске, совершенно автоматически пригубившей напиток. Только через пару минут она пришла в себя и ее взгляд стал осмысленным, после чего летунья стыдливо опустила голову, пряча потемневшую от прилившей крови мордочку.

— Чувствую себя настоящей дурой. — пожаловалась мужу крылатая пони. — Так стыдно мне не было... Да, наверное, никогда так стыдно не было.

— Ну-ну. — Биг Макинтош улыбнулся и, обняв Сноу Лайт обеими руками, притянул ближе к себе. — Ты держалась весьма хорошо... особенно с непривычки.

— У тебя будто эта привычка есть. — беззлобно огрызнулась белая пегаска, рефлекторно плотнее прижимая крылья. — Но в отличие от меня, ты из себя истукана не изображал и даже что-то говорил...

"У меня опыт общения с разными сущностями куда выше, да и собственных сил больше. Было бы странно, если бы столь слабое духовное давление... Вот Дискорд! Это же надо было не заметить такую проверку "на прочность"! Спокойно-спокойно, ничего особого Селестия не узнала: мало ли из-за чего у пони может быть более сильная душа".

Все эти мысли пронеслись в голове яркой вспышкой, никак не отразившись на выражении морды (лишь эмоции слегка всколыхнулись, но на общем фоне это было мало заметно).

— Большой Маки и Сноу Лайт! — прозвучал знакомый радостный голос со стороны центра зала.

Повернувшись к источнику звука, вестник Бога Пороков увидел белого единорога, одетого в бело-золотой гвардейский мундир, с парадным коротким мечом на поясе. Шайнинг Армор, легко лавируя между танцующими парами и группками жеребцов и кобыл, целеустремленно двигался в сторону белой пегаски и красного земного пони.

— Лейтенант. — поприветствовал еще не друга, но уже неплохого знакомого "рыцарь порока".

— Да брось. — дернув уголком губ, отмахнулся телохранитель принцессы любви. — Рад вас видеть.

— Аналогично. — протянув руку для рукопожатия, отозвался Макинтош.

— Привет. — чуть отстранившись от мужа, несколько смущенно произнесла белая летунья. — Я думала, что ты будешь с Каденс...

— Я и был. — улыбнулся Армор. — Получилось так, что мне поручено очень важное задание: "Найти и доставить в целости и сохранности". Пояснять "кого", надеюсь, не надо?

— Хм... — вестник Бога Пороков нахмурился и, прищурившись, спросил. — Кто ты такой и куда дел знакомого мне Шайнинга?

— Гхм? — единорог удивленно изогнул брови.

— Слишком уж ты веселый. — пояснила летунья. — За этим явно что-то кроется.

— Ааа. — понятливо протянул рогатый жеребец. — Ну... Просто... Это, как бы, пока что секрет...

— Ладно, пытать не будем. — усмехнулся "рыцарь порока". — Веди к своей принцессе, понь Жуан.

ГРАНД-ГАЛОПИНГ ГАЛО 2

ГРАНД-ГАЛОПИНГ ГАЛО 2.

— Принцесса, позвольте выразить мое восхищение. — Биг Макинтош и Сноу Лайт, следующие за Шайнингом Армором, довольно быстро нашли компанию из трех кобылок, среди которых были две единорожки и аликорн.

— Привет, Каденс. — открыто улыбаясь, поприветствовала крылато-рогатую пони белая пегаска.

— Мистер Эппл. — принцесса любви церемонно кивнула, затем перевела взгляд на летунью и ее губы растянулись в улыбке. — Лайт... Рада вас обоих видеть.

Нежно-розовая аликорн была одета в фиолетовое платье с неглубоким вырезом на груди, узкими рукавами и пышным подолом. На шее у нее висела золотая цепочка с медальоном в виде сердца, инкрустированного алмазами, голову обхватывал серебряный обруч, украшенный мелкими сапфирами, в уши были вставлены по золотому колечку, с которых свисали короткие цепочки, звенья которых выглядели как сцепленные между собой сердечки.

— Ваше высочество придает новый смысл выражению: "Вешать лапшу на уши". — изогнув брови, с ноткой ехидства в голосе, заметил вестник Бога Пороков. — Я в восхищении... Ау!

— Дурак. — буркнула белая пегаска, ткнув локотком своего мужа. — Ничего ты не понимаешь в моде.

— Да-да. — удрученно закивал "рыцарь порока". — Я знаю, что без поводка ошейник смотрится хуже, но ведь ты у меня совсем ручная...

— Еще слово и покусаю. — пообещала летунья приторно-сладким голосом.

— Вы прекрасно смотритесь вместе. — искренне произнесла нежно-розовая аликорн, в глазах которой читались радость и облегчение. — Что это я? Знакомьтесь: моя воспитанница и сестра Шайнинга — Твайлайт Спаркл...

Молодая кобылка лет шестнадцати, одетая в розовое закрытое платье с пышным подолом, чуть смущенно кивнула. Ее фиолетовая шерстка почти идеально гармонировала с цветом платья Каденс, в уложенную в сложную прическу гриву были вплетены тонкие ниточки белого жемчуга.

— Твайлайт — ученица принцессы Селестии. — с гордостью заявил лейтенант Армор.

— Как будто об этом еще хоть кто-то не знает. — едва слышно произнесла фиолетовая единорожка, после чего постаралась искренне улыбнуться и звонким голосом произнесла. — Рада с вами познакомиться.

— Воспитанница? — удивленно вскинула брови Сноу Лайт.

— Просто... — принцесса любви посмотрела на свою более молодую подругу. — Я была няней у Твайлайт.

— Однако. — неподдельно удивился красный земной пони, потом перевел взгляд с принцессы на единорожку и заявил. — Завидую.

— Мне иногда кажется, что ты уже родился взрослым. — хмыкнула белая пегаска. — Так что няня тебе точно была не нужна.

— Это все инсинуации. — наигранно возмутился Макинтош, а затем прищурился и, наклонившись к уху жены, прошептал. — Тебе ли этого не знать... тренер?

Мордочка летуньи слегка потемнела и она обиженно отвернулась, тут же оказавшись обнятой со спины и крепко прижатой к животу вестника Бога Пороков.

— Подруга Твайлайт — Лира... — начала было говорить нежно-розовая аликорн, прерывая неловкую паузу, но была перебита зеленой единорожкой.

— Просто Лира. — кобылка, по всей видимости ровесница ученицы Селестии, одетая в довольно скромное салатовое платье с короткими рукавами и высокими перчатками, слегка тряхнула головой, заставляя пряди распущенной гривы рассыпаться по плечам. — Рада с вами познакомиться.

— Нам тоже очень приятно. — "рыцарь порока" подмигнул молодым кобылкам.

— Лира — выпускница музыкальной академии Кантерлота. — добавила к своим словам принцесса любви. — Биг Макинтош и Сноу Лайт, мои друзья из Понивиля.

— Вот все и познакомились. — Шайнинг удовлетворенно кивнул. — Может быть, пройдем к столам и обменяемся последними новостями?

— Хорошая мысль. — красный земной пони перевел взгляд на нежно-розовую аликорна. — Начнете первой, ваше высочество?

* * *

Поприветствовав последних гостей из списка, Селестия незаметно для окружающих облегченно вздохнула и направилась в зал, где почти непрерывно звучала музыка. Улыбаясь жеребцам и кобылам, она неспешно прошествовала к столам с напитками и закуской, чтобы немного промочить горло. Блуждающий по головам взгляд сам собой нашел разношерстую компанию, в которой были три единорога, земной пони, пегаска и аликорн.

"Биг Макинтош... Владелец фермы "Сладкое яблоко", хозяин трактира "Дикое яблоко", вожак стаи алмазных псов, совладелец нескольких заведений Понивиля... Ммм, и ведь есть еще мельница, лесопилка, пивоварня...".

Сделав небольшой глоток свежего яблочного сидра, принцесса дня задумчиво улыбнулась. Красный земной пони был интересен, благодаря чему Комитет Эквестрийской Безопасности и получил приказ о вербовке молодого жеребца в ряды внештатных агентов. Отчет же, составленный оперативниками, показывал удивительную выдержку и рассудительность мистера Эппла, что странным образом сочеталось с деятельной натурой и подтвержденными слухами о большой любвеобильности.

"Редкое сочетание черт характера. Настоящая "гремучая смесь"".

Возможно, Биг Макинтош и не привлек бы столь сильного внимания правительницы Эквестрии, если бы не тот факт, что жеребец умудрился за пару встреч запасть в душу ее названной племяннице. В способности Каденс определять разумных, которые желают с ее помощью занять более высокое место в обществе, Селестия не сомневалась, все же аликорны обладают некоторыми особенностями, о которых не известно широкой общественности и которые помогают в повседневной жизни.

Мистер Эппл не был "хорошим пони" в привычном понимании этих слов: об этом говорило хотя бы то, что он своими руками убил как минимум двух разумных, пусть те и являлись полудикими алмазными псами (а ведь далеко не каждый королевский стражник может похвастать тем, что пустил чью-то кровь). Амбициозный, расчетливый, не стесняющийся участвовать в авантюрах... Со временем он может стать опасен для Эквестрии, или же, наоборот, крайне полезен.

"Все же, не все поручения могут быть исполнены "хорошими пони"".

Что же Каденс нашла в этом красном жеребце такого, чего нет в других? К сожалению, Селестия слишком хорошо знала ответ на этот вопрос: пони слишком сильно превозносят аликорнов, из-за чего между ними и простыми смертными воздвигается стена отчуждения, а среди тех единиц, которые смотрят на принцесс не как на живых богинь, слишком часто встречаются жадные глупцы, считающие, что смогут воспользоваться глупой кобылкой в своих целях.

Нельзя сказать, что Биг Макинтош был идеальным кандидатом в друзья к принцессе любви. Однако, чего у него точно нельзя было отнять, так это того, что он не рассматривал нежно-розовую аликорна как живую богиню, или как инструмент для достижения своих целей. По словам названной племянницы принцессы дня, красный земной пони желал обладать ей, но как красивой кобылой, а не как политической фигурой и совершенно не скрывал этого. Впрочем, лишнего по отношению к принцессе любви Макинтош себе не позволял, ограничиваясь заигрываниями.

"А после дружеского поединка с лейтенантом, их отношения еще немного изменились, остановившись на определенной дистанции".

Вероятно, если бы рядом с Каденс не было Шайнинга Армора, искренне влюбленного в младшую принцессу, между нежно-розовой аликорном и красным земным пони могли бы возникнуть серьезные отношения. Однако, как известно с давних времен, история не терпит сослагательных наклонений (и Селестия была этому рада).

Маленькая, почти невинная интрига, проведенная несколько лет назад, позволила правительнице Эквестрии свести с названной племянницей нужных пони. Самым же главным в этом было то, что все участники плана действовали исключительно по собственной воле, без какого-либо давления со стороны.

Каденс, тратя несколько часов в день на протяжении пары лет, привыкла к обществу и привязалась к маленькой единорожке и ее старшему брату. Шайнинг Армор со временем научился смотреть на няню своей сестры не как на принцессу, а как на красивую, добрую и веселую кобылку, сама же Твайлайт, с малых лет демонстрировавшая большой магический потенциал и незаурядный ум, благодаря своей воспитательнице совершенно спокойно восприняла ученичество у Селестии.

Нет, конечно же маленькая мисс Спаркл была рада и заслуженно гордилась собой, но в отличие от других жеребят, подходящих на роль ученицы принцессы дня, сумела не поддаться гордыне. Своеобразная "прививка" обществом младшей аликорна на все сто процентов оправдала ожидания Селестии. Оставалось только сожалеть о прежних неудачах, последняя из которых была самой болезненной для белой крылато-рогатой кобылы.

"Больше я не допущу старых ошибок".

Возвращаясь мыслями к Биг Макинтошу, правительница Эквестрии вспомнила результаты своей маленькой проверки: идея выпустить часть своей ауры, чтобы узнать уровень сопротивления жеребца, пришла ей в голову спонтанно, из-за чего была воплощена не полностью (все же в зоне воздействия была еще одна пони, не способная похвастать аномальными силой или выносливостью). Оказалось, что духовная сила мистера Эппла в два, а то и в три раза превосходит среднестатистический показатель взрослых пони. Не то, чтобы это был какой-то уникальный случай, но и часто подобные индивиды не встречались. В большинстве, обладатели подобной особенности даже не подозревают о своей необычности, проживая спокойную и размеренную, а также долгую жизнь...

"Однако же, если они попадают в тяжелые условия, к примеру участвуют в войне, то отличия сразу же становятся очевидны".

Большинство героев, не являющихся магами, но оставивших след в истории, в большей или меньшей степени обладали высоким уровнем духовной силы. Не всегда они направляли свою деятельность во благо, нередко, наоборот, становясь кем-то вроде разумных чудовищ, против которых приходилось собирать маленькие армии.

"Определенно, Биг Макинтоша нельзя оставлять без присмотра. Жаль, но Хув со своей работой справляется плохо, слишком уж увлекается игрой в агента спецслужбы. Однако, заменять его сейчас не стоит, так как это может вызвать определенные подозрения со стороны интересующего меня жеребца. А почему бы не подвести в его ближний круг своего агента? Скажем... молодую волшебницу-иллюзионистку".

Кивнув своим мыслям, принцесса дня направилась в сторону компании принца Блю Блада, собираясь напомнить дальнему племяннику о необходимости соблюдать определенные рамки приличий...

* * *

Какое-то время Твайлайт и Лира, в обществе незнакомых им старших пони, ощущали себя неуютно и старались отмалчиваться, что совершенно не устраивало принцессу любви, с упрямством, достойным лучшего применения, втягивающую единорожек в обсуждения. Компания из шести пони, расположившаяся рядом со столами с закусками, как-то незаметно для окружающих отделилась от остальных празднующих: жеребцы и кобылы в дорогих костюмах и платьях бросали взгляды в сторону Каденс и ее спутников, но подойти и завести разговор не решались (часть заслуги в этом принадлежала Селестии, вокруг которой собрались самые активные и наглые аристократы).

— ...вот я и подумал, что если уж нельзя нанять кристаллургов для артефактной мастерской, то нужно их обучить. — закончил рассказывать о своей идее по созданию университета в Понивиле Биг Макинтош.

— Это замечательная идея. — поддержала вестника Бога Пороков Каденс. — Только где ты собираешься набрать преподавателей? Насколько я знаю, даже в академии Кантерлота этот факультет вечно страдает от отсутствия специалистов. Так ведь, Твайлайт?

— Ну... — фиолетовая единорожка замялась, но все же собралась с мыслями и заговорила более уверенным тоном. — В прошлом году ушел один из учителей, читавший лекции по выращиванию искусственных кристаллов, объявив о том, что нашел более высокооплачиваемую работу. Да и студентов, которые ходили на этот факультатив, было очень немного...

— Это все из-за того, что единороги предпочитают пользоваться своей магией напрямую. — заметил "рыцарь порока". — Вам проще создать заклинание света, на которое потребуется от силы пара секунд, нежели тратить час своего времени на зачарование кристалла.

— Не соглашусь: артефакты часто бывают удобнее собственной магии, которую не всегда удается применить. — встал на защиту сестры Шайнинг. — Еще в учебке, каждый гвардеец проходит курс по выращиванию и зачарованию кристаллов.

— Бра-атик. — голос ученицы принцессы Селестии неожиданно стал пугающе ласковым. — Почему ты об этом не рассказывал раньше?

— Ну... — белый единорог, поняв, что сболтнул лишнего, широко и как-то нервно улыбнулся, запустил пальцы левой руки в гриву и ответил. — К слову не приходилось... Да и учили нас делать разные мелочи, вроде тех же светильников и специфических расходников.

"Гранаты, патроны к оружию, защитные амулеты? Если дошедшие до меня слухи не врут, то гвардейцев учат создавать не артефакты, а оружие, причем только определенные виды без возможности модификаций".

— Что же касается учителей: на первое время придется обходиться теми, кто откликнется на объявления и соблазнится зарплатой. — не дав продолжиться допросу, заговорил красный жеребец. — Кроме того, у меня уже есть парочка знакомых специалистов, которые могли бы изредка делиться своим опытом.

Мисс Спаркл одарила своего брата взглядом, в котором ясно читалось обещание вернуться к этому разговору позже, после чего перевела свое внимание на земного пони и спросила:

— Вам не кажется, что для высшего учебного заведения, этого как-то... маловато?

— Ты права. — Макинтош согласно кивнул. — Но и Кантерлот не за день был построен. Начнем с малого, потом будем стараться расширяться... Студентов же будем привлекать обещанием получения работы по специальности. И, Твайлайт, когда красивые кобылки обращаются ко мне на "вы", я начинаю чувствовать себя старым...

— Сбавь обороты, понь Жуан. — шутливо осадила мужа Сноу Лайт.

— А чего я такого сказал? — изобразил невинное выражение морды вестник Бога Пороков.

— Обидешь сестренку — я тебе ребра пересчитаю. — шутливо пригрозил приятелю Армор.

— Переигрываешь. — уже белого единорога осадила нежно-розовая аликорн. — И хватит уже смущать Твайлайт. Лира, ты-то чего молчишь?

...

В конце вечера, когда гости уже начали расходиться, вся компания отправилась на ночную экскурсию по дворцу, которую гостям из Понивиля решила устроить принцесса любви. Первым делом они отправились к башенке, которая была выделена ученице принцессы Селестии, где и оставили молодых единорожек, успевших захмелеть от выпитого вина и порядком утомиться. После этого были посещены картинная галерея, площадка для наблюдения за звездами, а закончилось все в гостиной личных апартаментов Каденс (в ее распоряжении были кабинет, общая зала, несколько спален, ванная комната с маленьким бассейном, а также библиотека и гардеробная).

— Вам есть, где остановиться в Кантерлоте? — устроившись в мягком бархатном кресле красного цвета, спросила нежно-розовая аликорн. — А то, может быть, погостите у меня? Пара спален всегда готова для гостей.

— Я бронировал номер в гостинице. — отозвался "рыцарь порока". — Предоплату внес...

Красный земной пони и белая пегаска расположились на нешироком диванчике, как раз напротив хозяйки апартаментов, а белый единорог в это время отошел к маленькому бару с напитками и фруктами.

— Ты хочешь, чтобы я упустила возможность погостить во дворце?! — возмутилась Сноу Лайт, после чего обратилась к принцессе. — Мы с радостью останемся.

Шайнинг, нагрузившись подносом с бокалами, бутылками и вазой с фруктами, широким шагом пересек комнату и поставил свою ношу на низкий столик. Смахнув со лба воображаемый пот, лейтенант уселся во второе кресло.

— Ну и как вам Гранд-Галопинг Гало? — нежно-розовая аликорн приняла бокал из рук белого единорога и сделала маленький глоток вишневого напитка.

— Потрясающе, неподражаемо, необыкновенно... — начал с одухотворенным выражением говорить вестник Бога Пороков, но, встретившись с недоверчивым взглядом хозяйки апартаментов, закончил более нормальным голосом. — Честно говоря, я не любитель таких мероприятий. В качестве исключения, на бал сходить можно, но не слишком часто.

— А мне приходится участвовать в них по два, а то и три раза в месяц. — пожаловалась Каденс. — Все волшебство пропадает уже на десятый раз, превращаясь в обыденную рутину.

— А я бы не отказалась повторить. — мечтательно улыбнулась белая пегаска.

— Вот и отлично. — нежно-розовая аликорн обрадовалась и, хитро прищурившись, произнесла. — Приглашаю вас на празднование дня "горящего очага". Днем во дворце будет прием с банкетом, а вечером бал с живой музыкой и гостями из заграницы.

— Мы... — начала было летунья, но была вынуждена замолчать из-за приложенного к губам пальца мужа.

— Мы постараемся приехать, но сейчас об этом говорить еще рано. — красный жеребец виновато развел руками. — Дочь, сестра обещала приехать из Мэйнхэттена... Да и праздник это такой...

— Семейный. — подсказал Армор.

— Понимаю. — Каденс как-то разом погрустнела. — Но все равно, пригласительные пришлю...

Установилась неловкая пауза, которую поспешил нарушить Лейтенант:

— Может быть во что-нибудь сыграем?

— В карты. — щелкнув пальцами, поддержал его вестник Бога Пороков, тут же став похожим на хищника, напавшего на след жертвы. — У меня совершенно случайно...

На этих словах, Сноу Лайт скептично фыркнула, тем самым показывая свое мнение о случайностях, происходящих с мужем.

— ...есть с собой новая колода. — сделав вид, что достал карты из внутреннего кармана, "рыцарь порока" распечатал пачку и высыпал ее содержимое себе на левую ладонь. — А играть будем... на раздевание.

— Маки... — в голосе летуньи промелькнули угрожающие нотки.

— А давайте. — поставив бокал на край стола, радостно потерла ладони принцесса любви.

— Каденс? — Шайнинг удивленным, неверящим взглядом уставился на крылато-рогатую кобылу.

— Но сперва нам с Лайт нужно переодеться. — нежно-розовая аликорн бодро поднялась на ноги, обогнула низкий столик и, подхватив летунью за руку, увлекла ее в сторону гардеробной. — Без нас не начинайте.

Когда кобылки скрылись из виду, белый единорог растерянно посмотрел на красного земного пони и спросил:

— Ты это серьезно?

— В каждой шутке... — начал было Макинтош, но тут же сам себя прервал и, качнув головой, произнес. — Нет, на этот раз я просто шутил.

— Тогда... — лейтенант облегченно вздохнул. — Когда они вернутся, сам все им и скажешь.

— Зачем? — вестник Бога Пороков удивленно вскинул брови. — Будет весело, да и ставки только подогреют азарт.

— Может быть для тебя и нормально, когда твоя жена раздевается перед другим жеребцом, но вот я такого Каденс позволить не могу. — зло сверкнув глазами, наклонившись вперед, заявил лейтенант солнечной гвардии.

— Расслабься. — "рыцарь порока" небрежно отмахнулся. — Когда кобылки вернутся, ты сам все поймешь. Хорошо будет, если они снегоступы не наденут...

ПОХОЖДЕНИЯ ПОРОКОВ И НЕ ТОЛЬКО

ПОХОЖДЕНИЯ ПОРОКОВ И НЕ ТОЛЬКО.

Ползя по длинному тесному желобу древнего водопровода (уже как минимум три тысячи лет не использующемуся по назначению), молодая серая пегаска беззвучно ворчала себе под нос:

— Мисс Хувс, вы ведь самая стройная из всей экспедиции; вы ведь такая ловкая; я вам так завидую: первой увидите храм последнего фараона верблюдов... — фыркнув, кобылка поправила тряпичную маску, надетую на мордочку, и осмотрелась по сторонам, в очередной раз убеждаясь, что вокруг только прямоугольный тесный туннель, сложенный из каменных блоков, местами засыпанный мелким песком, трупиками насекомых и толстым слоем пыли. — А то, что я — пегас и страдаю комплексом всех крылатых, никто, почему-то, в расчет не берет.

Поежившись от ощущения давящих со всех сторон стен, дух Любопытства продолжила ползти вперед, освещая себе дорогу при помощи магического фонаря, вставленного в шлем из пробкового дерева. Несмотря на то, что на ней была надета роба из плотной серой ткани, поверх которой красовался жилет зеленого цвета с множеством карманов, в которых лежали разные полезные мелочи, Дерпи совершенно не сомневалась в том, что выглядит сейчас как последняя замарашка. Лишь жилка авантюризма и кристалл с заклинанием телепортации, настроенный на лагерь археологов, позволяли сохранять самообладание в столь неприятной обстановке.

"Развилка... И куда мне двигаться теперь?".

Остановившись в том месте, где туннель раздваивался, серая летунья серьезно задумалась. Ошибиться с выбором было нельзя, так как ширина прохода совершенно не позволяла развернуться, а потому в случае неудачи придется использовать кристалл телепортации.

"В проход я залезла на севере, курган находится на юге, на западе у нас река... Значит мне налево".

...

Еще пару раз на пути исследовательницы встречались развилки, одни из которых уходили ниже, другие поднимались выше основного туннеля, но всех их объединяло то, что они были еще более узкими и тесными. Наконец серая пегаска выползла в помещение, похожее на бочку диаметром в метр, в противоположной стене которого была совсем уж небольшая дыра, куда летунья не смогла бы пролезть даже при большом желании (которого совершенно не было).

— Ну и грязь... — пробормотала Дерпи, наконец-то выпрямляясь в полный рост и пытаясь хоть немного отряхнуться, в то время как ее ноги до середины голеней утонули в мелком песке и пыли.

Подняв голову и посветив фонарем вверх, серая пегаска увидела, что на высоте четырех метров круглые стены обрываются, а еще выше них находится ровный каменный потолок. В голове тут же появилась ассоциация с шахтой колодца, какие строились как пони в Эквестрии, так и верблюдами вольных городов (в большинстве своем построенных вокруг оазисов).

Сняв с пояса веревку, в несколько витков завязанную вокруг талии крылатой кобылки, она обвязала один конец вокруг совсем маленькой лопатки, которую можно было бы принять за игрушку жеребенка, если бы она не была сделана целиком из легкого и прочного металла. Так как в колодце было невозможно расправить крылья, чтобы взлететь вверх, приходилось рассчитывать на импровизированную "кошку", вместе с тем ругая себя за то, что не подумала взять с собой такой полезный инструмент.

"В следующий раз буду умнее".

Подумала про себя Дерпи, делая первый пробный бросок. Лопатка с привязанным к ней концом веревки успешно взлетела на требуемую высоту, стукнулась о край колодца и упала вниз, едва не ударив по шлему хозяйки. Вторая попытка оказалась удачнее: импровизированная кошка перелетела бортик колодца, но не смогла за что-нибудь зацепиться и вернулась к пегаске после того, как она потянула за свой конец тонкого каната.

Только на пятую попытку духу Любопытства улыбнулась удача и лопатка, глухо звякнув где-то наверху, застряла достаточно крепко и не выдергивалась при попытках дернуть веревку на себя. Воодушевленная успехом крылатая пони, уперевшись спиной в одну стену и ногами в противоположную, начала свое неспешное восхождение.

Добравшись до верха шахты, на несколько секунд Дерпи замешкалась, пытаясь придумать способ, как поудачнее извернуться, чтобы уцепиться за край уже руками. Внезапно вспыхнувшая в голове идея едва не заставила ударить себя ладонью по мордочке от осознания собственной глупости, помешал же этому действию тот факт, что руки все еще были нужны дабы держаться за веревку.

Поднявшись еще немного выше, так, что голова теперь выглядывала над краем широкого каменного бортика, летунья спиной оттолкнулась от стены и, потянув за канат, согнулась в поясе, тут же во всю ширь распахивая крылья. Лопатка, до этого момента служившая отличным "якорем", вывернулась из-под камня, за который цеплялась, из-за чего натяжение веревки пропало и кобылка едва не полетела обратно на дно колодца.

Взмах крыльями подхватил легкое стройное тело, выдергивая его из зева шахты и буквально подбрасывая под потолок. Однако, из-за испуга, или по какой-то другой причине, дух Любопытства не рассчитала усилие и ее шлем из пробкового дерева столкнулся с каменным перекрытием. Сделав еще пару неуверенных взмахов, она спланировала на участок пола, свободный от мусора (кусков металла, камней и кристаллов, похожих на обсидиан).

— Хочу в ванну и в кроватку. — неизвестно кому пожаловалась Дерпи, сорвав с мордочки опостылившую маску и полной грудью вдыхая спертый холодный воздух, кажущийся в эти мгновения самым свежим и чистым.

Позволив себе отдохнуть буквально пару минут, серая пегаска приступила к расчистке участка пола площадью в два квадратных метра, затем извлекла из кармашков жилета пять одинаковых кристаллических кубиков и, поставив четыре из них в углах импровизированной телепортационной площадки, пятый разбила в ее центре. Магический импульс, образовавшийся после разрушения артефакта, заставил маячки начать работать, передавая в лагерь археологов информацию о безопасном месте для перемещений.

Заряда в кристаллах хватило ровно на три минуты, после чего они погасли, а летунья начала подумывать использовать свой шанс на побег. Спустя еще пять субъективных минут, беспокойство стало расти и она извлекла из кармашка артефакт, похожий на куриное яйцо.

— Если вы проморгали сигнал, я всем хвосты пообрываю и крылья повыщипываю. — сурово пообещала крылатая кобылка, после чего раздавила хранилище заклинания телепортации.

Комнату с каменными стенами, полом и потолком, а также колодцем с низким, но широким бортиком, осветила яркая вспышка, тут же угасшая, как только израсходовалась вложенная магия. Дух Любопытства с неудовольствием отметила тот факт, что никуда так и не переместилась.

"Дискорд! Мне что, ползти обратно тем же путем? Без страховки и маяков?".

— Ууу! — вырвался из горла Дерпи жалобный вой, эхом разнесшийся по темным коридорам древнего сооружения.

* * *

===

Имя — Биг Макинтош

Раса — земной пони

Возраст — 21лет

Душа: 5 ур.

Духовная энергия: 51— 51

Разум: 3 ур.

Ментальная энергия: 38— 38

Магическое ядро: 4 ур.

Магическая энергия: 49— 49

Характеристики тела.

Сила: 25 (достигнут расовый порог развития).

Ловкость: 25 (достигнут расовый порог развития).

Выносливость: 25 (достигнут расовый порог развития).

Телосложение: 24

Навыки.

Садовод: 7 ур.

Атлет: 9 ур.

Танцор: 6 ур.

Строитель: 6 ур.

Предприниматель: 9 ур.

Охотник: 3 ур.

Дипломат: 3 ур.

Боец: 4 ур.

Очки развития: 11

===

"Осталось добрать одну единицу в телосложение и я достигну расового потолка развития".

Рассматривая свои характеристики, вестник Бога Пороков расслабленно сидел в купе вагона первого класса поезда, второй день едущего на запад Эквестрии. Сегодня он был одет в коричневую куртку поверх красно-черной клетчатой рубашки, синие джинсы и сапоги до середины голеней. Голову "рыцаря порока" прикрывала широкополая шляпа песочного цвета, на поясе красовался широкий ремень с медной пряжкой.

Напротив красного земного пони, по другую сторону от откидного столика, с задумчивым видом сидел темно-синий пегас с белой гривой, одетый в серый деловой костюм, белую рубашку и галстук "пианино". Немолодого уже пони звали Стил Шторм и он был официальным правоведом компании "Сладкое яблоко".

Небо за окном уже окрасилось золотыми оттенками заката, неспешно плывущие по небосводу облака то и дело стремились скрыть за собой солнечный диск, стук колес поезда навевал меланхоличное настроение...

Памятный Гранд-Галопинг Гало, закончившийся посиделками в гостях у принцессы любви (без улыбки вспоминать многослойные наряды кобылок у Макинтоша не получалось до сих пор), стал толчком к более тесному общению между Каденс, Сноу Лайт, вестником Бога Пороков и теперь уже бывшим лейтенантом Армором. В ту же ночь, за очередным бокалом вина, Шайнинг все же признался в том, что его продвинули на пост заместителя капитана дворцовой стражи, из-за чего настроение единорога и витало где-то на уровне облаков.

"А я-то думал, что он наконец-то пригласил принцессу на свидание...".

Та зима прошла неоднозначно: с одной стороны, не произошло ничего неожиданного, но с другой, повседневные заботы заставляли валиться с ног от усталости. Как и ожидалось, мэр полностью поддержала идею одного из своих спонсоров о создании университета кристаллургии в Понивиле, и даже большую часть забот по оформлению разрешений, а также переговоров с комиссиями взяла на себя, но "рыцарю порока" за свой счет пришлось выкупать землю, оплачивать строительство и нанимать рабочих (штат учителей до сих пор остается неукомплектованным).

До наступления холодов и выпадения первого снега, в поселении алмазных псов пришлось строить бараки с утепленными соломой стенами. Разработанные шахты по добыче кристаллов пришлось укрывать от непогоды, да и темпы работы существенно снизились (но определилось русло подземной реки, вдоль которого ведутся раскопки). "Сахарный уголок" заработал в полную силу, с избытком выпуская кондитерскую продукцию, расходящуюся по всему городку и даже за его пределы, а в самом ресторанчике почти каждый день стали проходить праздники и вечеринки, организуемые Пинки Пай.

Рарити, постепенно становящаяся на путь известного модельера, кроме обязательной работы с кристаллами для КЭБ, начала закупать небольшие партии драгоценностей для себя, используя их для украшения своих изделий. Младшая сестра белой единорожки крепко сдружилась с компанией Эпплблум, став участвовать в их авантюрах (на фоне некоторых проделок, постройка собственного воздушного шара выглядит совершенно невинной забавой).

План с уменьшением численности кобелей алмазных псов сработал полностью: древесных волков вблизи Понивиля они почти извели, численность мантикор, гидр и прочих опасных монстров сократили, но и самих охотников в процессе осталась едва ли треть (да и те в основном молодые). В связи с этим, бунта от членов стаи можно было больше не опасаться, но красный земной пони все равно оставил Эльвиру следить за обстановкой, чтобы вовремя определить провокаторов.

Лесопилка, пивоварня, мельница, трактир и сама ферма приносили стабильный доход... который совершенно не устраивал пони, чья суть олицетворяет алчность. Он не стеснялся тратить деньги, дабы протягивать свои руки к все новым и новым магазинам, мастерским, семейным предприятиям, да и о репутации не забывал. В настоящий момент, провинциальный Понивиль уже стал становиться тесным, а потому следовало осторожно выбирать направления расширения, чтобы случайно не перейти дорогу какому-нибудь монополисту...

Нет, Макинтош не боялся противостояния с другими бизнеспони, просто считал, что еще слишком рано показывать зубы, тем более, что свободных областей деятельности в Эквестрии хватало и их нужно было только увидеть. Однако, наивно было бы надеяться на то, что удастся не нарваться на неприятности в самый неподходящий момент, а потому служба безопасности "Сладкого яблока" постепенно разрасталась и подготавливалась к различным неожиданностям.

Из головы состава раздался паровозный гудок, означающий скорое прибытие к цели долгого путешествия, и состав начал постепенно замедляться.

— Мистер Эппл. — обратил на себя внимание нанимателя пегас-правовед. — На завтрашних переговорах с буйволами...

— Не беспокойтесь, Стил Шторм.— воспользовавшись заминкой подчиненного, вестник Бога Пороков поднял руки в защитном жесте. — Я доверяю вашему профессионализму и не стану вмешиваться без крайней нужды. Просто посижу рядом, а затем поставлю подпись под договором.

"В конце-концов, для этого я тебя и нанял. Прошли те дни, когда все дела я мог тащить на себе".

Белогривый пони, какое-то время работавший в Кантерлоте, успел заслужить репутацию профессионала с большой буквы и его услуги стоили соответственно. Однако, благодаря своей сути, "рыцарь порока" сумел найти его слабость и сделал предложение, от которого летун просто не смог отказаться. Нынешнее же дело стало своеобразным экзаменом перед посвящением в "закрытый клуб", куда тяжело попасть и откуда невозможно уйти.

"Гордыня... как бы мне не хотелось обратного, но без тебя в дальнейшем будет сложно".

...

Стоило красному земному пони и синему пегасу покинуть купе, как в коридоре вагона к ним присоединился грифон, одетый в пятнистую зеленую форму камуфляжной расцветки. Грог, за время работы на Эпплов, как и его брат-близнец, заметно присмирел, так что теперь успешно исполнял роль молчаливого телохранителя (не то, чтобы это было действительно необходимо, но статус требовал соблюдать условности).

Подхватив чемоданы с вещами, трое самцов прошли в тамбур вагона, где дождались, пока поезд окончательно остановится рядом с платформой конечной станции западной ветки железной дороги. Серая земная пони, одетая в униформу проводницы, широко и открыто улыбаясь распрощалась с пассажирами и выразила надежду на то, что и обратный путь они проделают вместе...

"Это вряд ли".

Промелькнула ленивая мысль на грани сознания Биг Макинтоша, когда он делал шаг под открытое небо.

— Братишка Маки! — прозвучал радостный, отдаленно знакомый голос молодого жеребца.

Повернувшись в сторону голоса, вестник Бога Пороков увидел земного пони среднего роста, одетого в коричневые куртку и штаны, украшенные свисающими с рукавов, пояса и воротника завязками, из-под которых выглядывали песочного цвета рубашка и потертые сапоги. На голове у жеребца красовалась широкополая шляпа в цвет костюма, с бронзовой пряжкой на боку.

— Братишка Брейберн. — оскалился в улыбке "рыцарь порока", делая шаг вперед и сгребая кузена в крепкие объятья.

— Ох-тыж... Раздавишь... — единственный член встречающей делегации шутливо стал вырываться. — Уф-ф... Маки, ты не пони.

— И кто же я тогда? — отпустив родственника, Биг Макинтош вопросительно изогнул брови.

— Если бы у тебя были рога, назвал бы буйволом и потребовал рассказать, куда ты дел моего брата. — Брейберн поправил шляпу и разгладил куртку, затем с размаха хлопнул родственника по плечу и заявил. — Вымахал как медведь. Чем тебя только кормят?

— Все свое, родное. — с гордостью отозвался вестник Бога Пороков.

Собеседник фыркнул, а затем как-то разом стал серьезным. Кинув взгляд на спутников кузена, он покачал головой и негромко заметил:

— А ты изменился, братишка... Я вообще боялся, что вместо тебя увижу какого-то хлыща столичного, которому с нами — деревенщиной, за одним столом сидеть стыдно будет.

— А вот за такие намеки и по зубам получить можно. — так же без тени улыбки, заметил "рыцарь порока".

— Хоу-хоу-хоу... не гони поней братишка. — выставив перед собой руки, кузен сделал шаг назад, изображая испуг. — Зашибешь и не заметишь, а у меня, между прочим, свадьба скоро.

— Ладно. — красный земной пони благосклонно кивнул. — Живи пока. Знакомься: Стил Шторм — правовед "Сладкого яблока", и Грог, мой охранник.

— Хо? — Брейберн сдвинул шляпу на затылок и с удивленным выражением морды почесал лоб правой рукой. — Правовед и телохранитель? А ты все же сильно изменился, Маки.

— Двенадцать лет прошло. — вестник Бога Пороков пожал плечами. — Все меняется...

После обмена рукопожатиями, местный житель повел гостей в глубь небольшого городка, который даже на фоне провинциального Понивиля выглядел как деревня. Сперва Брейберн показал площадь с башней с часами, которую пони использовали для различных мероприятий, от празднования дней рождения до собраний села и поминок. Потом прошли мимо единственного бара "Соленый Ключ".

По пути к дому кузена, им на встречу попался местный шериф Сильверстар. Кроме всего прочего, словоохотливый провожатый рассказал и о конфликте с племенем бизонов, предъявляющих претензии на землю, где разбит яблочный сад...

— Того и гляди, конфликт к насилию перейдет. — полушепотом, как-то нервно оглянувшись по сторонам, поделился с кузеном Брейберн. — Вождь Громокопытный, со своими старейшинами, прибудет к границам города для разговора уже завтра... Но я ума не приложу, о чем и как ты собираешься договариваться с этими дикарями.

— Поверь, у меня уже есть небольшой опыт в подобных переговорах. — хмыкнул "рыцарь порока". — Но конкретно для этого случая, с нами есть Стил Шторм. Сделать так, чтобы все остались довольны — это его прямая обязанность.

— М-да? — провожатый посмотрел на молчаливого пегаса с заметным скепсисом. — Ну посмотрим... А вот и мой дом.

На пороге двухэтажного жилища с двухскатной высокой крышей, процессию встретила зеленогривая земная пони песочного цвета, одетая в длинное простое бардовое платье.

"Хм-м... Мне уже нравится в Эппллузе".

Скользнув взглядом по фигуре невесты кузена, отмечая объемы груди и крупа, подумал вестник Бога Порока.

* * *

— Активнее работай крыльями! — подгоняла свою ученицу Сноу Лайт, легко и непринужденно паря рядом с юной пегаской. — Если хочешь научиться нормально летать, то тебе нужно развивать мышцы груди и спины... Да и об остальном теле забывать нельзя.

— Я... понимаю... тренер... — тяжело дыша, из последних сил размахивая крыльями словно колибри, а не пегас, отозвалась Скуталу, чья футболка уже промокла от пота до такой степени, что ее можно было выжимать.

— Ладно. — белая летунья наконец-то сжалилась. — На сегодня хватит.

Приземлившись, жена Биг Макинтоша успела подхватить свою подопечную чтобы не дать ей грохнуться на землю, затем слегка встряхнула и поставила на дрожащие ноги.

— Соберись. — изобразила строгий тон обладательница рубиновых глаз и синей гривы. — Тебя ждут душ и сменный комплект одежды. Понимаешь меня?

— У-угу... — одарив тренера расфокусированным взглядом, отозвалась младшая летунья, после чего все же утвердилась на ногах и зашагала в сторону дома Эпплов, проделывая уже ставший привычным путь.

— Загоняла ты ее. — подал голос Сан Шоу, последние несколько минут наблюдавший за истязанием, по ошибке называемым тренировкой. — И не совестно?

— Ей полезно. — махнула рукой летунья. — Начинать нужно было еще лет шесть-семь назад, тогда было бы проще. Вот сейчас и приходится нагонять...

— Злая ты. — хмыкнул желтый единорог.

— Из-за добряков вроде тебя, молодые пегаски и забывают, как нужно крыльями махать. — огрызнулась Сноу Лайт.

— Меня терзают смутные сомнения... — жеребец демонстративно потер подбородок. — А не отлучка ли нашего большого и красного стала причиной столь ярой активности в тренировках подрастающего поколения?

— А что если и так? — с вызовом в голосе, поинтересовалась белая пегаска.

— Да так... — желтый единорог неопределенно махнул рукой и, оттолкнувшись от дерева, пошел по тропинке в направлении "Дикого яблока". — Если хочешь, могу помочь.

— Пф. — кобыла мотнула головой. — Нашелся "помогальщик".

— Мое дело — предложить. — не оборачиваясь и продолжая идти, проговорил Сан Шоу.

ПОХОЖДЕНИЯ ПОРОКОВ И НЕ ТОЛЬКО 2

ПОХОЖДЕНИЯ ПОРОКОВ И НЕ ТОЛЬКО 2.

Паря на широко расправленных крыльях в десяти сантиметрах над полом, Дерпи Хувс с неугасающим интересом крутила головой, при помощи магического фонарика, встроенного в шлем из пробкового дерева, ярким белым лучом освещая пыльные пустые коридоры древнего сооружения. Время от времени серая пегаска зависала в воздухе перед одной из стен, чтобы при помощи мелка оставить рисунок в виде стрелки и поясняющую надпись вроде: "Путь в нижние галереи".

Почему же воплощение любопытства не вернулась к экспедиции тем же путем, которым попала в храм? Свою роль в этом сыграли сразу два фактора: любопытство, вопреки логике подталкивающее исследовать древнее строение, а также страх замкнутых пространств, который теперь не ослаблялся осознанием возможности в любой момент телепортироваться в лагерь к другим исследователям (второго кристалла с заклинанием не было, да кобылка и сомневалась в том, что он сработал бы как надо).

Кроме всего прочего, крылатая пони не была уверена в том, что сможет под землей найти обратный путь, а то, что она своим телом вычистила один из туннелей от пыли, как-то вылетело из головы. Идею о том, что можно сидеть на одном месте и дожидаться помощи, Дерпи откинула в связи с отсутствием припасов еды и воды, необходимых для долгого ожидания.

"Лучше уж искать выход самой и потерпеть неудачу, чем не пытаться спастись и все равно погибнуть от истощения".

Возможно, ее мысли были и неправильными, но покорному бездействию пегаска всегда предпочитала какую-либо деятельность. Все же непоседливый характер всех летунов, особенно сильно выраженный в духе любопытства, вносил свои коррективы в любое решение.

В одном из множества кармашков верхней одежды нашлись кусочек мела и питательный батончик сухого завтрака, входящий в походный рацион членов экспедиции. Полностью наесться им было невозможно, но вот притупить ощущение подступающего голода удалось.

Почему же мисс Хувс передвигалась используя крылья, а не шла по полу ногами, что было бы более экономно в плане затрат сил? В самом начале путешествия по коридорам древнего сооружения она попыталась именно идти, но когда кажущаяся монолитной плита провалилась вниз, обнажая покрытые кристаллическим напылением железные колья, желание попусту рисковать сразу же исчезло. В тот раз ее спасли расовые рефлексы, заставившие расправить крылья и зависнуть в воздухе, но сердце все равно забилось чаще, придавая новых сил.

...

Крылатая пони успела облететь весь нижний ярус храма по кругу, пока не нашла неприметную нишу с обвалившейся лестницей, ведущей наверх. В процессе она обнаружила каменную плиту, заменяющую дверь в усыпальницу фараона (как бы не хотелось посмотреть, что находится внутри, пришлось себя одергивать, напоминая об истекающем времени... да и рисунки, обещающие мучительную смерть наглецу, посмевшему потревожить сон фараона, заставляли задуматься).

Второй ярус оказался почти полной копией первого: тот же круглый коридор, те же комнаты, но теперь не с колодцами, а с каменными лежанками, на которых виднелись чьи-то останки, а в центре круглый зал, похожий на трубу, вдоль стен которого тянулись многоярусные балкончики. На полу в центре помещения находилось возвышение в виде круга с выдавленным в нем изображением шестилучевой звезды.

— Бррр... как-то тут зябко. — передернула плечами дух любопытства.

— Бррр... ррр... рр... р... зябко... ко... о. — искаженным голосом откликнулось эхо, подхватив слова Дерпи и унеся их под высокий купол помещения.

"Лучше мне помалкивать".

Пронеслась испуганная мысль в голове серой пегаски. Встряхнувшись, она решила обследовать зал, в надежде найти хоть что-то полезное...

...

Ни в "трубе" с балконами, ни на всем втором ярусе крылатая пони не нашла ничего, кроме останков верблюдов (ей удалось опознать скелеты), золотых и серебряных украшений, потерявших заряд магических кристаллов и прочего мусора. Создавалось впечатление, будто выход вообще не существовал даже в проекте, а те, кто обитали в храме, были обречены умереть от голода.

"Учитывая, что это сооружение служит усыпальницей фараона, то, возможно, выхода действительно не должно было быть. Так что же, эта гробница станет и моей? Вот уж дудки!".

Вооружившись маленькой лопаткой, тратя последние силы и держась лишь на злости и упрямстве, дух любопытства взлетела под купол центрального зала и начала расковыривать трещины между кладкой потолка. Ее крылья мерно взмахивали, постепенно наливаясь тяжестью, грудь вздымалась, вдыхая тяжелый, пыльный и затхлый воздух, биение сердца гулко отзывалось в ушах, заглушая эхо от ударов железного наконечника.

"Дискорд, я не хочу умирать вот так... Я вообще не хочу умирать! Не сегодня, не здесь... Дискорд, если ты меня слышишь...".

Глупым казалось молиться существу, которого жеребятам с раннего детства преподносят в качестве жестокого и неумолимого кошмара, стихийного бедствия и безжалостного самодура. Однако же, для духа любопытства существовал лишь один Дискорд: тот, который носит титул Бога Пороков...

В какой-то момент кобыле показалось, что у нее открылось второе дыхание, руки налились новой силой, а темная пелена перед глазами рассеялась. Закусив нижнюю губу, она с упорством, достойным лучшего применения, усилила свой напор, уже ощущая, как начал шататься один из камней купола. Затем, уловив ушами едва слышимый новый звук, летунья поспешила метнуться в сторону балконов, спрятавшись на втором сверху ярусе.

Как выяснилось секундами позже, мисс Хувс сделала это очень вовремя, так как с потолка сперва посыпалась тонкая струйка песка, затем вниз полетел первый булыжник, упавший точно на возвышение в центре зала, а следом за этим начался полноценный обвал. Кубометры земли падали вниз с монотонным грохотом, поднимая клубы пыли, от которой приходилось прикрываться собственным крылом. Продолжалось это достаточно долго, так что пегаска успела испугаться, что ее заживо похоронит в этой "трубе". Однако, когда гора земли добралась до верхней трети помещения, обвал, наконец, прекратился, а через совсем уж небольшую дыру в потолке вниз ударил лучь яркого дневного света.

— Яху! — без раздумий и страха покинув свое укрытие, летунья распахнула крылья и рванула в сторону выхода. — Свободу пегасам!

...

Выбравшись на поверхность, Дерпи с удивлением обнаружила, что на улице лишь недавно разгорелся рассвет (солнце едва оторвалось от горизонта и теперь весело светило с чистого синего неба). Вдохнув полной грудью невероятно чистый, сладкий и пьянящий воздух, она неожиданно для себя радостно рассмеялась и, упав на спину прямо на краю образовавшейся ямы, раскинула в стороны руки и крылья, просто наслаждаясь ощущением теплых лучей светила, освежающим ветерком и запахом травы.

"Профессор и члены экспедиции будут в ужасе, когда узнают, насколько варварски я поступила с памятником истории. Впрочем, главное что это сооружение не стало моим памятником, а остальное как-нибудь можно и пережить".

Минут через десять, крылатой кобылке все же пришлось разлепить закрывшиеся веки и приподняться в сидячее положение, чтобы встретить группу из трех пегасов, летящих с той стороны, где предположительно находился лагерь экспедиции.

— Мисс Хувс, вы в порядке? — зеленый жеребец, первым добравшийся до молодой исследовательницы, нерешительно замер рядом с ней. — Когда вы не вернулись и маяки не сработали, мы начали раскапывать туннель, опасаясь худшего...

— Я в полном порядке. — успокоила пегаса дух любопытства и, смущенно улыбнувшись, протянула руку, чтобы он помог ей подняться. — Разве что немного проголодалась и жутко хочу помыться. И... Я бы не отказалась от помощи в ванной.

* * *

В большом и светлом шатре, сшитом из полос белой и желтой ткани, за широким деревянным столом собрались семеро: шериф Сильверстар (как представитель официальной власти), Брейберн, исполняющий роль представителя города, Биг Макинтош как крупный предприниматель и Стил Шторм, получивший право вести переговоры, а напротив них на высокой скамье разместились трое бизонов, с которыми телосложением мог поспорить только вестник Бога Пороков. Вождь племени кочевников возвышался над своими спутниками, двумя уже не молодыми, но все еще крепкими самцами, на целую голову, широкие штаны и безрукавка серого цвета совершенно не скрывали его объемную мускулатуру, упругими жгутами перекатывающуюся под шкурой при каждом движении.

— Господин Громокопытный... — после положенных приветствий, начал разговор Стил Шторм.

— Громокопыт. — хмуро поправил пегаса бизон. — Если приглашаете на встречу, могли бы потрудиться запомнить наши имена.

— Прошу прощения, оговорился. — без тени смущения отозвался правовед "Сладкого яблока". — Господин Громокопыт, мы рассмотрели вашу претензию на земли, где сейчас располагаются яблочные сады Эппллузы...

— Эта земля является священным местом нашего племени. — снова прервал крылатого пони вождь кочевников. — Она принадлежала нашим предкам, принадлежит нам и будет принадлежать нашим потомкам.

Двое сопровождающих утвердительными кивками поддержали своего лидера.

— Вынужден с вами не согласиться: земли, на которых проживает ваше племя, принадлежат Эквестрии в целом и принцессе Селестии, как ее правительнице, в частности. — до зубовного скрежета вежливо произнес Стил Шторм.

— Эта земля — собственность нашего племени. — Громокопыт бухнул кулаком по столу. — Мы никому не служим, никому не служили, и никому служить не...

— Да поняли мы. — раздраженно прервал вождя "рыцарь порока", в свою очередь ударив сжатым кулаком по краю столешницы. — А теперь послушай меня: вас, "свободный народ", не трогают до тех пор, пока вы не доставляете неудобств. Как только твое племя станет угрозой для пони, сюда будут введены войска. Скольких воинов сможете выставить вы? А скольких солдат сможет выделить Эквестрия? И я молчу о наемниках, которые с радостью посодействуют в усмирении слишком своевольных варваров.

Выпустив пар из ноздрей, бизон грузно поднялся со скамьи и, уперевшись кулаками в стол, наклонился вперед. Красный земной пони, пусть и уступал оппоненту ростом, но, повторив те же действия, выглядел ничуть не менее внушительно.

Старейшины племени встали с боков от предводителя, готовясь поддержать его в драке, шериф Эппллузы и кузен Макинтоша отзеркалили их действия, пусть и выглядели скорее не грозными, а обреченными.

— Ты не слишком ли нагл, маленький пони? — давя соперника взглядом покрасневших глаз, произнес Громокопыт.

— Спроси это у бывшего вожака алмазных псов. — отозвался вестник Бога Пороков, отвечая на вызов немигающим взглядом изумрудных глаз. — Правда, сомневаюсь, что он сможет тебе ответить.

— Не боишься? — наполовину вопросительно, наполовину утвердительно произнес бизон.

— Мне нужен только повод, чтобы мои действия нельзя было выставить как нападение на мирное племя. — поделился своими мыслями "рыцарь порока". — Дай мне его и уже через декаду сюда прибудут отряды наемников и толпы рабочих...

— Господа. — привлек к себе внимание белогривый пегас. — Давайте не будем переходить к крайним мерам: мы — разумные существа и я уверен, что в наших силах найти обоюдовыгодный выход из сложившегося положения.

Еще некоторое время вождь кочевников и красный земной пони "бодались" взглядами, после чего бизон фыркнул и усмехнулся, обнажая ровные белые зубы.

— Ха. — Громокопыт моментально успокоился и, разогнув спину, демонстративно размял могучие кулаки. — А ты мне нравишься, маленький пони.

— Сочувствую. — выпрямившись в полный рост и скрестив руки на груди, Биг Макинтош ухмыльнулся. — Мне нравятся самки: преимущественно — кобылы.

— Ха-ха-ха. — грузно опустившись на скамью, вождь жестом приказал своим спутникам сесть, после чего повернулся к напряженному летуну. — Какое там у тебя было предложение, крылатый?

Когда пони вернулись на свои места, Брейберн шепотом спросил:

— Ну и зачем ты его провоцировал?

— По другому он бы нас и слушать не стал. — пожал плечами "рыцарь порока". — В крайнем случае, пришлось бы сперва помахать кулаками, а уже потом садиться за стол переговоров. Бизоны, конечно, не алмазные псы, но личную силу и готовность отстаивать свои убеждения уважают.

"А еще нам повезло, что этот вождь и сам понимает положение, в котором оказался его народ, а потому готов идти на переговоры. Ему нужен был повод и я его дал".

...

Дальнейшую беседу вели между собой Стил Шторм и двое старейшин племени кочевников, которые оказались куда более подкованными в том, что касалось разного рода договоров и соглашений (они даже в законодательстве Эквестрии разбирались, пусть и не слишком хорошо). Биг Макинтош и Громокопыт, сидя друг напротив друга с хмурыми выражениями морд, изображали скорее декорации для битвы, ведущейся на бумаге. Сильверстар и Брейберн вообще превратились едва ли не в сторонних наблюдателей, порой теряя нить оживленного спора.

— Здесь, здесь и здесь мы проложим дороги. — водя пальцем по расстеленной на столе карте, говорил белогривый пегас.

— Этот участок нужно полностью освободить. — положив раскрытую ладонь на чуть измятую бумагу, твердо заявил один из старейшин. — Здесь наше племя проводит важные обряды, принося дары предкам.

— Если мы начнем пересаживать яблони, то в этом и следующем году точно останемся без урожая. — возмутился Сильверстар.

— Голодать вы не будете: я готов компенсировать ущерб. — не дал начаться спору вестник Бога Пороков, тут же возвращая внимание Громокопыту. — Ты ведь не будешь возражать, если я найму часть твоего племени на работу?

После этих слов начался новый виток переговоров, в котором обсуждались территории, переходящие во владение "Сладкого яблока". Вскоре карта оказалась расчерчена карандашом на квадраты, которые обозначали зоны, выделенные под пашни, сады, коровники...

— Нам нужны гарантии того, что в будущем пони не вытеснят наш народ. — после нескольких часов споров, наконец, заявил вождь кочевников.

— Контракты мы подпишем в самое ближайшее время, затем их копии отправятся в архив Кантерлота. — заверил собеседников Стил Шторм, выглядящий весьма довольным собой.

— Бумага все стерпит. — отмахнулся самый крупный из бизонов. — Она может потеряться, сгореть, или в ней могут появиться новые слова. Мы же не можем себе позволить отдать землю во владение чужаков.

— Что вы предлагаете? — летун сцепил перед мордой пальцы рук и вопросительно вскинул брови.

Красный земной пони едва не закатил глаза к куполу шатра, выражая свое раздражение, но все же удержал невозмутимый вид.

— Мы заключим союз... через брак дочери вождя и хозяина "Сладкого яблока". — правильно поняв намерения своего лидера, подхватил нить разговора один из старейшин. — Таким образом, наше племя останется свободным и его земли будут принадлежать нашим потомкам.

— Но ты еще должен доказать, маленький пони, что достоин стать мужем моей дочери. — хмуро сдвинув брови, заявил Громокопыт.

"Ловко вывернули ситуацию, дикари: получается так, будто я выступаю просителем. А не проще ли на самом деле привезти наемников и отчистить необходимую территорию от бизонов? Впрочем — нет, это не лучший выход. В конце-концов, подобные действия плохо скажутся на репутации, да еще и охрану придется содержать на постоянной основе, чтобы обиженные кочевники не начали пакостить по мелочи. Ну да еще посмотрим, кто в итоге останется в выигрыше".

— Во-первых: я уже женат... дважды. — прервал тишину, установившуюся после слов вождя, вестник Бога Пороков. — Во-вторых: о какой невесте идет речь? Ну и в-третьих: готово ли ваше племя полностью перейти под мою руку?

Так начался очередной этап переговоров...

* * *

— Ну и зачем мы сюда пришли? — Даймонд Тиара покосилась на бревенчатый одноэтажный дом с двухскатной черепичной крышей, умудряющийся одновременно выглядеть новым и заброшенным.

Пятерка кобылок, состоящая из троицы земных пони, пегаски и единорожки, одетые в желтые футболки, зеленые шорты и короткие плащи пятнистой "камуфляжной" раскраски, стояли на тропе под густыми кронами дикого леса. И пусть им навстречу пока что не попалось ни единого хищника, но репутация этого места все же была достаточно мрачной, чтобы вздрагивать от каждого шероха.

— Ты разве не слышала? — удивленно вскинулась Эпплблум, опирающаяся на импровизированный посох в виде толстой чуть кривой ветки.

— Слышала что? — вступила в разговор Сильвер Спун.

— В нашем лесу поселилась ведьма. — торжественно объявила младшая сестра Биг Макинтоша.

— М... — подала голос Свитибель. — А зачем мы сюда пришли?

— Блум... — Тиара приложила ладонь к мордочке. — Среди нас есть единорог, которая обладает магией... Какая еще ведьма?

— Тс-с. — приложив палец к губам, Скуталу призвала подруг к тишине и указала рукой на кусты.

Раздался шелест листвы, в наступившей тишине звучащий особенно жутко. Кобылки сбились в кучу, прижимаясь спинами и плечами... Эпплблум удобнее перехватила свое оружие, готовясь встретить угрозу.

Ветви кустов разошлись и из зарослей грациозно выступила темно-серая высокая сука, одетая в темно-синий сарафан до колен. Хмурым взглядом окинув пони, она подошла к подругам плавным шагом и, остановившись на расстоянии вытянутой руки, спросила:

— Непослушные щенята пони, вам разве не говорили, что в лес без взрослых ходить нельзя?

— Алу, ну мы... хотели на ведьму посмотреть. — стушевалась под тяжелым взглядом хищницы воинственная кобылка.

— Здесь нету ведьмы, юные друзья. — прозвучал мелодичный грудной голос с порога бревенчатого жилища. — В этом доме живу всего-лишь я одна.

Взгляды подруг переместились к источнику нового голоса, чтобы увидеть полосатую черно-белую кобылу, одетую в черное шелковое платье, оставляющее открытыми плечи и верх груди, спускающееся до середины голеней (ткань плотно обтягивала грудь и талию, удерживаясь на теле незнакомки без помощи лямок). Ее черная грива была уложена в стоячий гребень, в ушах виднелись по три тонких золотых кольца, плечи и запястья обхватывали золотые браслеты.

Зебра телосложением напоминала земную пони, хоть и была немного ниже, но вот в объемах бедер и груди не уступала кобылам этой расы.

— Скорей бы хозяин вернулся. — нервно дернув ухом, жалобно пробормотала темно-серая сука.

ПОРОЧНАЯ ПОЛИТИКА

ПОРОЧНАЯ ПОЛИТИКА.

— Проверяем по списку. — откашлявшись, Биг Макинтош тряхнул зажатым в руке тетрадным листом, расправляя помятости. — Белый жеребец единорог во фраке?

— Здесь. — недовольно буркнул Шайнинг Армор, едва сумевший втиснуться в дорогой костюм, сшитый по заказу одним из модельеров Эпплвуда (так называемого "города звезд", где обитали и работали знаменитые пони).

— Букет? — прочитал второй пункт вестник Бога Пороков, сегодня одетый в белую рубашку с галстуком-бабочкой, а также черные брюки, из-за чего был похож на официанта-культуриста.

— Здесь. — один из двух рядовых стражников, привлеченных к тайной операции заместителя капитана королевской гвардии, всунул в руки своему начальнику пышный букет из алых роз и белых лилий.

— Веревка с крюком? — снова прозвучал голос "рыцаря порока".

— У меня. — откликнулся второй из стражников, демонстрируя толстый канат и массивный железный крюк.

— Пожарный брезент...? — оторвав взгляд от листа бумаги, красный земной пони посмотрел на толстый темно-серый сверток, лежащий под стеной дворца. — На месте. М-да: кто бы мог подумать, что эту штуку в Кантерлоте достать сложнее, чем грифонье холодное оружие?

— А вот об этом поподробнее. — белый единорог, перехватив букет левой рукой, сурово нахмурился. — Где это ты нашел грифонье холодное оружие, да еще в свободной продаже?

— Где нашел, там уже нет. — отмахнулся Биг Макинтош. — Ну и последнее: балкон покоев принцессы... Она точно там?

— Точно-точно. — закивал головой один из рядовых стражников. — Я вчера как раз неподалеку на посту стоял, так что видел, как она туда ушла.

— Вот и прекрасно. — вестник Бога Пороков сложил бумажку и убрал в карман брюк. — Обожаю, когда все идет как запланировано.

— Биг... Вот сейчас ты мне сестру напомнил. — заместитель капитана дворцовой гвардии передернул плечами. — Вы с ней точно после Гранд-Галопинга не пересекались?

— Виделись пару раз мельком. — "рыцарь порока прищурился, посмотрев в сторону начавшего светлеть горизонта. — Не беспокойся: в ее сторону я не совершал никаких поползновений. И вообще, не переводи тему.

В дворцовом парке установилась тишина. Участники операции "Принц для принцессы" переглянулись, почти синхронно посмотрели по сторонам, желая убедиться, что их никто не обнаружил, после чего сконцентрировались на балконе небольшой боковой башенки дворца...

— Господа: я вынужден вам напомнить, что в случае, если нас поймают, обычным выговором мы не отделаемся. — проникновенно произнес красный земной пони. — Поэтому, если кто-то хочет уйти, пусть сделает это сейчас... Шайнинг, стоять-бояться. Хочешь, чтобы я вместо тебя к твоей принцессе лез? Я, в принципе, не против, но ты уверен, что Каденс нормально на это отреагирует?

"Впрочем, это должно быть забавно, да и как раз в стиле моего образа поведения".

— Да мы вроде как понимаем. — стражники переглянулись. — Такой шанс выпадает раз в жизни...

— Карьеристы. — хмыкнув, Биг Макинтош широко усмехнулся. — Родина вас не забудет. А теперь... По местам.

— Биг... — помедлив, Шайнинг решительно махнул рукой. — Будь что будет. Я у тебя в долгу.

— Если все пройдет удачно, то ты поддержишь одно мое предложение. — хитро прищурившись, предложил вестник Бога Пороков. — Ничего касающегося законов или торговли обещаю не предлагать. Договорились?

На последнем слове "рыцарь порока" протянул заместителю капитана дворцовой гвардии правую руку с раскрытой ладонью. Поколебавшись секунду, Армор стиснул ее своими пальцами и решительно кивнул...

...

При помощи телекинеза, белый единорог зацепил железный крюк с привязанным к нему канатом за бортик нужного балкона, затем подхватил цветы телекинетическим полем и схватился обеими руками за веревку. Когда Шайнинг начал свое восхождение вверх, остальная троица участников операции растянула под ним пожарный брезент, готовясь ловить незадачливого Понь Жуана. Тем временем, солнце неспешно выплывало из-за горизонта, уже осветив своими лучами вершины дворцовых башен...

Пока выдалась свободная от активных действий минута, вестник Бога Пороков вспоминал все то, что произошло за прошлую осень, зиму и нынешнюю весну. Во-первых: он сумел убедить вождя Громокопыта в том, что спешить со свадьбой не нужно, а следует хотя бы подождать, пока невеста достигнет взрослого возраста (к удивлению "рыцаря порока", нового делового партнера совершенно не смущало, что он отдает своего ребенка третьей женой в довольно необычный табун). Сноу Лайт, после известия о появлении новой кандидатки в жены, немного поворчала, но все же сильно возражать не стала, лишь похвалив за то, что не стал тащить в семью подростка. С Алу вообще проблем не возникло: воспитание самок у алмазных псов было строгим и гласило о том, что самец сам решает такие вопросы...

"Впрочем, новое поколение от старых традиций постепенно отходит. Не в последнюю очередь этому поспособствовало резкое сокращение численности кобелей".

Во-вторых: пройдя инициацию в жрецы Бога Пороков, Стил Шторм стал не гордыней, как предполагал Биг Макинтош, а воплощением Азарта. С одной стороны, обидно было так ошибиться в основном пороке подчиненного, с другой же, так было даже спокойнее (во всяком случае, теперь можно было не беспокоиться о возможных проблемах со стороны правоведа).

В-третьих: Дерпи Хувс, являющаяся воплощением любопытства, прислала по пегасьей почте рукопись недавно опубликованной книги "Усыпальница фараона". Данный труд гармонично объединял в себе несколько жанров, начиная от научно-исторического, заканчивая приключениями и легкой эротикой с главной героиней в роли основной фигурантки. Разумеется, подписалась она не своим настоящим именем, а псевдонимом, но при желании любой достаточно разумный пони сумел бы узнать настоящее имя.

"Хех. Если бы не описания постельных сцен, то можно было бы читать эту книгу даже жеребятам".

В-четвертых: Сноу Лайт второй раз забеременела, так что уже этой осенью, приблизительно после дня сидра, семью Эппл ожидало новое пополнение. Эпплроуз восприняла эту новость довольно легко, что не могло не радовать, а вот сама белая пегаска нервничала и была раздражительной...

К этому списку можно было добавить еще и "в-пятых", если бы открытие кристаллологического университета снова не откладывалось: все документы были собраны и здание построено, но вот штат преподавателей оставался недоукомплектованным. Мистер Хув намекал на то, что КЭБ мог бы с этим помочь, но становиться должником этого пони "рыцарь порока" не спешил, желая сперва испробовать все свои возможности.

Хорошей новостью стало то, что Зекора (скрывающаяся от сородичей принцесса зебр), освоившись в лесном домике, находящемся под охраной стаи алмазных псов и одного из грифонов-охотников, начала производить небольшие партии зелий. Пока что, пока полосатая кобыла не нашла себе учеников, все составы, выходящие из-под ее рук, шли на пользование лично Бига Макинтоша и его доверенных сотрудников. В будущем же, вестник Бога Пороков планировал монополизировать рынок лекарственных зелий Эквестрии, тем более, что продукты конкурентов заметно уступали по качеству и эффективности.

...

Наконец, Шайнинг добрался до балкона, затем постучался в застекленную дверь и, дождавшись, пока принцесса откроет, вручил букет цветов и признался в своих чувствах (будто Каденс сама о них не знала). "Рыцарь порока" не мог слышать, о чем шла речь наверху, но по доносящимся эмоциям, составил в своей голове достаточно правдоподобную картину.

Робость, излучаемая Армором в начале, сменилась обреченной решимостью, в то время как легкое раздражение принцессы любви, вызванное неожиданным пробуждением под стук в балконную дверь, сменилось удивлением, радостью и облегчением. Когда же жеребец и кобыла стали источать вокруг себя обоюдный восторг, сверху неожиданно прозвучал испуганный вскрик:

— Шайнинг!

Означенный заместитель капитана дворцовой гвардии, сгруппировавшись в полете к земле, на довольно большой скорости рухнул прямо на пожарный брезент, отпружинил от него словно мячик (при этом едва не вырвав края из рук троицы жеребцов), после чего с блаженной улыбкой развалился на спине глядя вверх.

Каденс, одетая в пушистый белый халат, перехваченный розовым поясом на уровне талии, перегнувшись через парапет балкона с выражением ужаса на мордочке, облегченно выдохнула и слабо улыбнулась. Затем кобылка неуверенно помахала рукой в ответ на аналогичное приветствие Биг Макинтоша, растянувшего губы в широкой белозубой улыбке.

— Обожаю счастливые концы. — хмыкнул вестник Бога Пороков, отпуская свой край брезента, из-за чего все еще не пришедший в себя после двойного шока белый единорог с совсем небольшой высоты свалился на дорожку.

* * *

Белогривый пегас, одетый в серый деловой костюм с галстуком-пианино, уверенным шагом войдя в гостиницу среднего класса с рестораном на первом этаже, небрежно отдал серую широкополую шляпу охраннику и, найдя взглядом в общем зале дальний столик, занятый одиноким минотавром, целенаправленно направился к нему. Крупный бык, одетый в темно-красный свитер и черные штаны, не обращая внимания на окружающую обстановку, сосредоточенно работал большой ложкой, опустошая уже не первую тарелку с рыбным супом.

— Мистер Айрон Вилл, я полагаю? — остановившись рядом со столом, напротив двурогого самца, подчеркнуто вежливо спросил крылатый пони.

— Угум. — не отрываясь от своего занятия ни на секунду и даже не подняв взгляд от тарелки, невнятно отозвался минотавр.

— Меня зовут Стил Шторм. — ничуть не смутившись, пегас отодвинул деревянный стул и уселся напротив быка, сложив на столешнице сцепленные в замок руки. — Мы с вами договаривались о встрече...

— Угум. — снова невнятно отклинулся обладатель двух заостренных рогов, не забывая работать челюстями.

К столику подошла официантка, оказавшаяся салатовой земной пони с желтыми гривой и хвостом, которая была одета в зеленый сарафан с белым передником. Крылатый жеребец без лишних слов заказал себе чашку кофе с яблочным пирогом и кобылка поспешно удалилась, забрав с собой пустую миску из-под какого-то блюда.

Только после того, как тарелка опустела и металлическая ложка вхолостую лязгнула по ее дну, минотавр, наконец, соизволил откинуться на спинку стула и поднять осоловелый взгляд на своего соседа. Некоторое время они сидели молча, лениво разглядывая друг друга и делая какие-то свои выводы.

— И чем я обязан вашему вниманию? — двурогий самец демонстративно, так, что это выглядело как неприкрытая насмешка, изобразил вежливый тон.

— Вы ничем мне не обязаны. — крылатый жеребец пожал плечами и, дождавшись, пока салатовая кобылка поставит перед ним блюдце с пирогом, а также кружку с кофе, совершенно невозмутимым тоном продолжил. — Скажу даже больше: вы вольны уйти прямо сейчас, не слушая меня. В свою очередь, я, как и было условлено, оплачу ваш счет за проживание в этом заведении и пользование услугами...

— Всеми? — минотавр недоверчиво прищурился.

— Разумеется. — Стил Шторм кивнул. — Мой наниматель ценит свою репутацию, а потому всегда выполняет данные обещания и взятые обязательства.

Фыркнув, бык поднялся из-за стола, еще раз хмыкнул и неспешно зашагал к выходу. Пегас в это время продолжал спокойно сидеть на месте, с удовольствием смакуя вкус пирога и кофе.

Не прошло и пары минут, как бык вернулся и снова уселся на прежнее место, раздраженным и непонимающим взглядом посмотрев на своего нового знакомого. После довольно продолжительного молчания, он все же не выдержал и спросил:

— Ты идиот?

— С чего вы сделали такой вывод? — вопросом на вопрос ответил крылатый жеребец.

— Я мог спокойно уйти, оставив тебе свой счет за услуги, при этом ничего не дав взамен. — бык сложил руки на груди, демонстрируя бугристые мышцы, контуры которых проступали даже через мешковатую одежду.

— Но вы не ушли. — резонно заметил дух азарта. — А даже если бы это и случилось, я бы не потерял ничего, кроме своего времени и денег, но при этом убедился бы в том, что вы нам не подходите. Согласитесь: отрицательный результат — это тоже результат.

— Глупо. — буркнул двурогий. — Так что вам нужно от бездомного, безработного минотавра, оказавшегося в чужой стране, без поддержки семьи?

— Вопрос нужно задавать не о том, что нужно нам, а о том, чего хотите добиться вы. — допив кофе, пегас отправил в рот последний кусочек пирога, затем извлек из внутреннего кармана кошель с монетами и, оставив несколько кругляшей на столе, поднялся со стула. — Ваша комната забронирована до сегодняшнего вечера, так что предлагаю перенести наш разговор туда.

— Зачем это? — насторожился двурогий самец.

Впервые за время встречи, взгляд крылатого жеребца сменился с невозмутимого на снисходительный, что, впрочем, никак не сказалось на ровном голосе:

— Важные дела не терпят суеты... и не любят лишних ушей во время планирования. Так как, вы готовы меня выслушать?

...

Они устроились в креслах по разные стороны от чайного столика, внутри уютного гостиничного номера, в котором также находились одноместная кровать, радиоприемник и дверь, ведущая в совмещенные душевую и туалет. Входная дверь была закрыта на замок, на столешнице красовалась кристаллическая пирамидка, создающая барьер от возможного подслушивания.

— Мистер Айрон Вилл... — начал говорить Стил Шторм, но был перебит минотавром.

— Просто Айрон. — бык скривил губы в недовольной гримасе. — Я не аристократ и никогда не любил все эти церемонии.

— Как вам будет угодно. — легко согласился пегас. — Итак, Айрон, не так давно вы приезжали в Кантерлот и добивались аудиенции у принцессы Селестии. Не могли бы вы удовлетворить мое любопытство и развеять сомнения в том, о чем именно шла речь...?

Двурогий скрипнул зубами, стиснул кулаки и прикрыл глаза. В какой-то момент показалось, что он промолчит или вообще пошлет собеседника куда подальше, но затем из минотавра словно бы выдернули стержень. Его плечи опустились, спина сгорбилась а взгляд, еще секунду назад готовый метать молнии, разом потускнел.

— Да нечего особо скрывать. — проворчал бык. — Я просил вашу принцессу помочь в освобождении моего народа от власти теократов: жрецов Дискорда и королевской семьи, которые жиреют день ото дня, в то время как простые граждане вынуждены выживать на подножном корму.

— И в чем же заключается причина отказа? — дух азарта вроде бы не изменил ни интонацию голоса, ни выражение морды и ни положение тела, но, вместе с тем, собеседнику показалось, что вместо крылатого жеребца на него смотрит подобравшаяся гончая, готовая к прыжку.

— "Эквестрия не вмешивается в политику соседних государств, не несущих угрозу целостности наших границ и благополучию наших подданных". — процитировал слова принцессы дня Айрон, постаравшись изобразить интонации голоса крылато-рогатой кобылы. — Селестия отказалась помочь нам с переворотом, так как это может спровоцировать другие страны на агрессивные действия против вас.

— Логично. — удовлетворенно заметил Стил Шторм. — Ее высочество обязана в первую очередь думать о пони. Правда, сомневаюсь, что она действительно оставила ситуацию, сложившуюся в вашей стране, без внимания.

— Как я думаю, ее устроит ситуация, при которой наша страна рухнет под весом скопившихся проблем, после чего пони выступят как герои, которые спасут минотавров от вымирания или захвата кем-нибудь из соседей. — бык едва удержался, чтобы не сплюнуть. — Мы превратимся в придаток Эквестрии, с марионеточным правительством... а сколько народа при этом погибнет, никого волновать не будет.

— Не буду говорить, что мне жаль... — пегас развел руками, после чего, уперевшись локтями в подлокотники, сцепил пальцы кистей перед грудью. — Как говорит мой наниматель: "Ничего личного, просто бизнес". Однако, у нас есть к вам деловое предложение, которое может помочь сохранить вашей стране суверенитет...

— Попав под влияние не государства, но частной фирмы? — двурогий самец усмехнулся. — Дайте угадаю: вы даете нам деньги для организации восстания, работаете посредниками при переговорах с наемниками, а когда мы, пролив реки своих и чужих пота и крови приходим к власти, выставляете счет, для оплаты которого минотаврам придется снова встать на колени и горбатиться уже на новых господ. Предлагаешь сменить один ошейник на другой?

— В общих чертах. — не стал спорить Стил Шторм, чем заставил собеседника удивленно и возмущенно поперхнуться воздухом. — Но при этом, мой наниматель может гарантировать, что не станет вмешиваться в вашу внутреннюю политику, а также обязуется решить проблему с поставками продовольствия... Разумеется, не за бесплатно. Ну и еще... одно: моему нанимателю нужны минотавры, не только как рабочие, добывающие и перерабатывающие ресурсы, но и как воины, способные стать дополнительным аргументом в переговорах с особенно неудобными конкурентами.

Какое-то время Айрон Вилл молча рассматривал крылатого жеребца, а в его глазах поочередно мелькали возмущение, недоумение, восхищение, негодование, откровенная злость... и злое веселье. Под конец раздумий, бык запрокинул голову и комнату огласил его заливистый трубный хохот, от которого задрожали даже стекла в оконных рамах. Отсмеявшись и успокоившись, он взглянул на белогривого пегаса как-то по новому и, оскалив белые зубы, спросил:

— Какому демону я продаю душу?

— О вашей душе мы поговорим отдельно. — растянул губы в легкой улыбке Стил Шторм. — За отдельную плату. Скажу даже больше: у моего нанимателя, лично к вам будет очень интересное и выгодное предложение, которое перевернет не только вашу жизнь, но и все представление о нынешнем мироустройстве. Интересует?

— Хах. — бык стукнул правой рукой, сжатой в кулак, по левой ладони. — Можете считать, что вы меня купили.

СЕМЕЙНЫЕ ТРУДНОСТИ

СЕМЕЙНЫЕ ТРУДНОСТИ.

— Вот палата мисс Эппл. — белая единорожка с розовой гривой, одетая в розовый халат, из-под которого виднелись мешковатые голубые штаны, остановилась рядом с одной из одинаковых дверей, тянущихся по обеим сторонам длинного светлого коридора, освещенного магическими светильниками. — Она еще полностью не восстановилась после операции, так что постарайтесь не сильно ее тревожить и не задерживайтесь надолго.

— Я учту. — коротко кивнув, сухо отозвался Биг Макинтош, одетый в темно-зеленый деловой костюм с белой рубашкой, поверх которого был накинут легкий белый больничный халат. — Еще что-то?

Под тяжелым взглядом изумрудных глаз медсестра инстинктивно прижала ушки к голове и помимо воли поежилась. Однако же, с неуверенностью она справилась достаточно быстро, так что, неуверенно и смущенно улыбнувшись, негромко произнесла:

— Лечащий врач хотел бы побеседовать с вами и... — единорожка потупилась, делая паузу между предложениями. — Необходимо оплатить счет за лекарства и аренду палаты.

"Разве дядя и тетя не оплатили расходы?".

Мысленно изумился "рыцарь порока", тут же озвучив свой вопрос:

— Разве мистер и миссис Оранж не внесли оплату?

— Да, но... — собеседница неуверенно посмотрела на красного жеребца, нависающего над ней словно монолитный каменный утес. — Аренда палаты заканчивается сегодня вечером, лекарства же закончились еще вчера. На попытки связаться, слуга отвечает тем, что хозяева очень заняты... Простите.

"Послал же Дискорд родственников: мало того, что за сестрой уследить не смогли, так еще и денег пожалели... Ладно, позже с ними поговорю".

— Не беспокойтесь, чуть позже я все оплачу. — Макинтош изобразил на морде вопросительное выражение. — Это все?

— Да-да, не смею вас задерживать. — с явно читаемым облегчением, кобылка развернулась и торопливо зашагала в дальний конец коридора, где виднелся столик сестренского поста.

— Босс. — привлек к себе внимание Грог, тоже вынужденный поверх повседневного костюма надеть белый халат. — Ты бы успокоился сперва. Незачем сестру своим хмурым видом пугать.

Одарив грифона раздраженным взглядом, вестник Бога Пороков кивнул, закрыл глаза, два раза глубоко вдохнул и выдохнул, после чего поднял веки и, растянув губы в легкой улыбке, взялся за дверную ручку. Прежде чем войти в палату, не оборачиваясь он приказал:

— Жди снаружи и никого не пускай.

— Понял, босс. — откликнулся крылатый хищник, спиной прислоняясь к обшитой светлыми деревянными панелями стене.

...

Палата встретила "рыцаря порока" чистотой, свежестью и почти домашним уютом. У окна, расположенного в противоположной от входа стене, стоял небольшой столик, поперек комнаты располагалась одноместная деревянная кровать, застеленная толстым матрасом и белоснежным постельным бельем (в сравнении с койками в общих палатах, это было практически королевское ложе), на стене висела картина, на которой было изображено спокойное синее море в яркий солнечный день. На тумбочке, стоящей рядом с изголовьем постели, красовался небольшой радиоприемник с механическими часами.

Эпплджек лежала на спине, под тонким одеялом, одетая в одну лишь тонкую белую сорочку. Ее светлая грива беспорядочно разметалась по подушке, создавая иллюзию ореола, окружающего голову, а на мордочке отчетливо виднелись следы переживаний...

— Маки? — вынырнув из легкой дремы при звуках открывающейся двери, молодая кобылка взволнованно посмотрела на посетителя, которого было сложно не узнать.

— Привет, малышка. — прикрыв за собой дверь, красный земной пони подошел к кровати и, усевшись на корточки, взял сестру за руку, лежащую поверх одеяла. — Ну как ты тут?

— Хорошо. — дрогнувшим голосом, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать, ответила студентка Мэйнхэттенского университета.

— Ты никогда не умела врать. — невесело усмехнувшись, заметил Макинтош.

— Угу... — Эпплджек закрыла глаза, чтобы не смотреть на брата, и чтобы он не видел, насколько ей тяжело. — Маки... я ходить не могу.

— Это пройдет. — уверенно заявил вестник Бога Пороков. — Потерпи немного и я заберу тебя домой. Сноу Лайт тебя быстро на ноги поставит, так что бегать будешь как жеребенок...

— У меня теперь не может быть жеребят. — едва слышно прошептала кобылка, после чего ощутила, как по мордочке все же потекли горячие слезы.

Подсев на край кровати, "рыцарь порока" прижал ладонь сестры к своей щеке, а свободной рукой извлек из кармана чистый носовой платок и стал вытирать ее слезы.

— Прости, Джеки. — наклонившись вперед, негромко произнес красный жеребец. — Я обещал быть для тебя хорошим старшим братом, но не справился с этим...

Земная пони, уйдя в свои мысли, практически никак не реагировала на слова Макинтоша. В другой раз она бы поспорила, попыталась убедить в том, что старший брат ни в чем не виноват... Но именно в этот момент времени эмоции, долгое время подавляемые и загоняемые в подсознание, решили, наконец, вырваться наружу. Что было этому причиной? Возможно, упоминание жеребят оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения, а, возможно, присутствие родственника, которому она доверяла, оказалось сигналом о том, что больше нет нужды быть сильной...

Как Эпплджек вообще оказалась в больнице? По информации, попавшей в руки вестника Бога Пороков, студенческий табун ее сестры сам собой развалился, как и всегда бывает с подобными компаниями. Сама земная пони продолжила встречаться с знакомым единорогом, пока в один не слишком прекрасный день не стало известно, что она забеременела. Жеребец, узнав эту новость, поспешил разорвать все отношения, оставив кобылку в душевно разбитом состоянии...

Старшая из младших сестер "рыцаря порока", когда факт беременности стало скрывать уже сложно, решилась на весьма глупый и импульсивный поступок: записалась на аборт в маленькую частную клинику, гарантирующую анонимность. Дальше ситуация развивалась далеко не лучшим образом, так как во время операции возникли осложнения, которые в итоге привели к тому, что земная пони лишилась возможности снова забеременеть, потеряла немало крови, а кроме того, у нее практически отнялись ноги.

Агент КЭБ, работающий в Мэйнхэттене, который время от времени приглядывал за Эпплджек, отправляя короткие отчеты в Понивиль, всю эту ситуацию упустил (вероятно попросту игнорировал свои обязанности, занимаясь более интересными делами). Семья Оранж, узнав о случившемся, тут же перевела племянницу в центральную городскую больницу и дядя поспешил уведомить о случившемся своего племянника и Гренни Смит.

"За наши ошибки расплачиваться приходится другим...Ну вот что мне мешало нанять для Эпплджек телохранителя? Да хотя бы частного детектива, который следил бы за ней издалека".

Внутренне раздраженно поморщившись, красный жеребец отпустил руку сестры, затем ладонями обхватил ее голову и, приблизив свою морду к ее мордочке, стал слизывать с щек соленые слезинки. Кобылка не сразу поняла, что происходит, а когда до нее, наконец, дошло, в голове словно бы исчезли все мысли и на несколько секунд установилась глухая тишина, отзывающаяся тихим звоном в ушах.

— Маки... что ты делаешь? — неожиданно спокойным голосом спросила старшая из младших сестер вестника Бога Пороков, ощущая смешанные чувства.

— Зато, ты больше не плачешь. — чуть отстранившись, широко улыбнулся "рыцарь порока". — Только не говори, что тебе не понравилось.

— Да с чего ты вообще... — от возмущения, Эпплджек даже слов не находила, хоть в глубине души и признавала, что действия брата оказались неожиданно приятными.

— Ну... — красный жеребец изобразил смущение. — Сноу Лайт это всегда помогало успокоить, да и Алу рассказывала, как в их стае утешали щенят.

— Дурак. — буркнула кобылка, ощущая, как помимо воли уголки губ приподнялись в улыбке. — Спасибо, Маки.

— Рано благодаришь, малышка. — хмыкнул хозяин "Сладкого яблока". — Вот когда мы тебя вылечим, тогда и будешь говорить "Спасибо".

— Маки, я... — продолжить земная пони не смогла, так как правая ладонь брата переместилась с щеки на губы, а сам он наклонился к ее уху.

— Ты мне веришь? — шепотом спросил Биг Макинтош, обжигая сестру горячим дыханием.

— Верю. — тихо, но уверенно отозвалась Эпплджек.

— Тогда ни о чем не беспокойся. — продолжил говорить "рыцарь порока". — Я знаю, как минимум, один способ, чтобы тебе помочь и если мы не найдем других средств... В общем: все будет хорошо.

Отстранившись от сестры, вестник Бога Пороков неохотно поднялся на ноги и глянул на часы.

— Уже уходишь? — с долей разочарования в голосе спросила кобылка.

— Мне нужно встретиться с твоим лечащим врачом, затем заглянуть к дяде с тетей... — красный земной пони мотнул головой. — Завтра я приду сразу после завтрака и мы еще успеем наболтаться обо всем. Так что отдыхай и набирайся сил: бездельничать я тебе не позволю.

...

После завершения дел в больнице, так как время уже было позднее и солнце клонилось к горизонту, Биг Макинтош решил навестить своих родственников в их загородном особняке. Выйдя из "П"-образного здания, внутренний двор которого занимал небольшой садик для прогулок пациентов, он нанял рикшу с одноместной колесницей и, оплатив дорогу, устроился в деревянном кресле. Грифону-охраннику пришлось воспользоваться собственными крыльями дабы не отстать от пони-бегуна, занимающегося извозом пассажиров по улицам Мэйнхэттена...

Подперев голову правой рукой, локтем упирающейся в резной подлокотник, вестник Бога Пороков скучающим взглядом смотрел на, вероятно, самый оживленный город Эквестрии. Возвышающиеся справа и слева многоэтажные коробки одинаковых зданий из белого кирпича и стекла, ровные мощенные каменными плитами дороги, снующие по обочинам стайки разноцветных пони, сливающиеся в сплошные непрерывные потоки... Все вместе это напоминало каменный муравейник или же огромный механизм, шестеренки которого легко перемалывали любого, кто не вписывается в его работу. Многочисленные кафе, магазины, даже изредка встречающиеся театры и кинозалы лишь подчеркивали ощущение красивой и яркой вывески, за которой скрывается бесчувственная железная морда чудовища, пожирающего тех, кто не выдержал ритма и упал...

"Какие только глупости не лезут в голову из-за усталости".

Сморгнув, "рыцарь порока" в очередной раз посмотрел вокруг, замечая отдельные детали единой картины: гуляющие табуны жеребцов и кобыл; бегающие рядом с родителями жеребята; доносящиеся из распахнутых дверей закусочных ароматные запахи и веселые голоса. И все равно, красному земному пони казалось, что его окружает налет фальшивости, похожий на соринку, попавшую в глаз, которая вроде бы и не мешает видеть, но причиняет определенные неудобства.

"Первое впечатление подтверждается: мне здесь не нравится".

Казалось бы, что воплощению порока должно быть уютно в месте, где обитает множество разумных, которые готовы скинуть с себя общепринятые рамки морали и лезть вверх по карьерной лестнице, переступая через головы друзей и знакомых. Однако, даже зависть, жадность и эгоизм, порой проявляемые обитателями Мэйнхэттена, выглядели какими-то... фальшивыми. Складывалось впечатление, будто кто-то превратил город в театр, а горожан — в актеров, играющих прописанные роли.

...

Трехэтажный особняк семьи Оранж был окружен зеленым садом цветочных кустов и небольшого количества декоративных апельсиновых деревьев, который, в свою очередь, огораживал решетчатый забор, украшенный ползучим плющом. У ворот гостей встретил слуга, являющийся светло-голубым единорогом с темно-синими гривой и хвостом, который был одет в ливрею дворецкого строгого черного цвета.

Биг Макинтоша сразу же насторожило волнение наемного пони, ощущающееся через маску невозмутимости и чопорности. Отпустив рикшу, он дал крылатому хищнику знак быть наготове, после чего зашагал по дорожке в сторону здания вслед за провожатым...

Дядя и тетя Оранж (желто-оранжевый жеребец и желтая кобылка) встретили племянника в гостиной, обставленной в нарочито роскошном стиле, который казался вестнику Бога Пороков излишне помпезным. Выглядели они неважно: на мордах отчетливо проступали следы бессонницы, в глазах читались чувство вины и давящая усталость.

— Здравствуйте, мистер Эппл. — выйдя из-за бархатной занавески, радостно улыбаясь поприветствовал гостя низкий, словно пегас, темно-коричневый земной пони, одетый в белоснежный деловой костюм. — Вы себе не представляете, как я рад нашему знакомству! Ах да, где же мои манеры? Меня зовут Мони... Вообще-то, Монолит, но полное имя мне не нравится, да и произносить его долго.

При виде этого вроде бы дружелюбного, какого-то маленького жеребца, все инстинкты "рыцаря порока" буквально взвыли об опасности. Ощущение эмоций собеседника так же не могло помочь, так как Мони испытывал те самые чувства, которые демонстрировал публике, совершенно не кривя душой.

— Гхм... — сохраняя расслабленную позу и невозмутимое выражение морды, красный земной пони кивнул новому знакомому. — Приятно познакомиться. Дядя, вы бы могли и предупредить, что у вас гости.

— Да, гости... — как-то нервно отозвался желто-оранжевый жеребец, выглядящий словно побитая собака.

— Увы-увы, но не мог. — развел руками карликовый земной пони. — Я попросил ваших родственников молчать, чтобы не испортить сюрприз.

— Ну... Тогда ладно. — пожав плечами и сложив руки на груди, готовясь призвать из "инвентаря" оружие, Биг Макинтош сделал шаг в сторону, освобождая вход в комнату для Грога, и прислонился спиной к стене. — Чем обязан вашему визиту?

— Понимаете, мой босс хотел бы с вами встретиться и переговорить. — Мони смущенно улыбнулся и правой рукой почесал затылок. — Он бы с радостью сам пришел, но годы берут свое, а потому пришлось отправить меня, чтобы передать приглашение.

"Просто великолепно. Этот день становится все лучше и лучше".

— Монолит, как давно вы меня ждете? — уловив, как недовольно скривилась морда собеседника при произнесении его полного имени, вестник Бога Пороков внутренне усмехнулся, внешне оставаясь совершенно спокойным.

— Мы не знали, когда вы прибудете в город, а потому я гощу у ваших родственников уже третий день. — снова расплывшись в улыбке, ответил коричневый земной пони. — Также я попросил прислугу, чтобы хозяев не беспокоили телефонными звонками... Нет-нет, не беспокойтесь: если бы вы не приехали сегодня, мой босс взял бы на себя оплату лечения вашей сестры. В конце-концов, мы же цивилизованные пони и имеем понятия о семейных ценностях.

"А еще, твой босс таким образом показывает, что город принадлежит ему... даже если это не так. Что же, похоже, особых вариантов у меня нет: даже если в доме нет твоих сообщников и я тебя убью, у вас остается Эпплджек, за которой наверняка присматривает кто-нибудь из работников больницы. Почему тогда "приглашение" не передали прямо там? Не все, видимо, у вас под контролем".

Отлепившись от стены "рыцарь порока" тряхнул гривой и решительно произнес:

— Мы с вашим боссом можем встретиться сейчас?

— Да-да, разумеется. — Мони радостно закивал. — Я вас провожу, мистер Эппл, тут недалеко.

— Грог, остаешься тут. — приказал охраннику Макинтош.

— Босс? — крылатый хищник удивленно вскинул брови.

— Присмотри за родственниками. — знаком показав, что позже все объяснит, произнес красный земной пони.

— Маки... — дядя поднялся с диванчика, на котором вместе с женой просидел весь разговор.

— Все нормально. — не оборачиваясь отозвался вестник Бога Пороков...

...

Идти действительно пришлось недалеко: всего через двадцать минут двое жеребцов стояли перед невысокой калиткой деревянного забора, окружающего невысокий двухэтажный дом, стоящий посередине участка, поросшего ровным зеленым газоном. Пройдя на огороженную территорию, они оказались обнюханы парой крупных сторожевых псов в шипованных ошейниках, а затем проводник переговорил с двумя единорогами, являющимися кем-то средним между охранниками и прислугой.

Долго ждать встречи с до сих пор остающимся безымянным боссом, Макинтоша не заставили и уже через пять минут его проводили в рабочий кабинет, находящийся в глубине дома.

За тяжелой деревянной дверью, сидя в глубоком плетенном кресле перед низким столом, на котором стоял старый проигрыватель, кутаясь в большой пуховой платок, сидел пожилой земной пони грязно-белого цвета. Он был одет в серый шерстяной свитер, толстые черные брюки и вязанные носки, натянутые на копыта, уложенные на подставку для ног. Весь вид немолодого пони показывал, что он крайне стар и постоянно мерзнет, и только сапфировые глаза оставались яркими и холодными как в далекой молодости.

— Оставь нас, Мони. — попросил (не приказал), хозяин дома, увлеченно слушающий запись старой оперы, сделанную на пластинку антикварного проигрывателя. — Присаживайтесь, юноша, если хотите вина или закусок, можете себя не ограничивать.

На последних словах старик качнул головой, этим движением указывая на стол, расположенный у левой от входа стены, где стояли несколько бутылок с напитками, перевернутые вверх ножками бокалы и пара вазочек с фруктами и ягодами. Второе плетеное кресло находилось напротив хозяина дома, как бы говоря, что к разговору все было готово уже давно.

— Пожалуй откажусь. — Биг Макинтош удобно устроился на предложенном месте и после короткой паузы спросил. — Зачем вы хотели встретиться?

— Сразу к делу? — собеседник слабо улыбнулся. — Молодость-молодость... Вечная спешка и погоня за все новыми мечтами... Проходит время и ты однажды осознаешь, что в беге на месте даже и не заметил, как остался на дистанции совершенно один. Прошу прощения за старческое ворчание, мистер Эппл, с возрастом я стал сентиментальным.

Вместо ответа на это заявление, вестник Бога Пороков чуть приподнял брови, тем самым выражая вопрос и ожидание.

— Юноша, вы напоминаете мне одного молодого жеребца: амбициозного, энергичного, решительного... М-да: в свое время я начинал схожим с вами образом. — старик мечтательно улыбнулся. — И как вы сейчас, однажды я встретился с представителем организации, для которой моя деятельность в перспективе могла стать опасной. Понимаете, о чем я?

— Мафия? — предположил "рыцарь порока".

— Мы предпочитаем называть себя "семьей". — мягко поправил собеседника пожилой земной пони. — Некоторых моих... коллег обеспокоило появление нового активного игрока на финансовой арене Эквестрии. Пока ваши интересы не выходили за пределы Понивиля и его окрестностей, к вам просто присматривались и оценивали, но сейчас ситуация изменилась.

— Договор с бизонами? — озвучил новое предположение красный земной пони.

— И это тоже. — пожилой жеребец чуть кивнул. — Нам известно, что вы являетесь внештатным сотрудником КЭБ... все же Семья довольно плотно сотрудничает с этой организацией. Да, принцесса Селестия об этом знает, но ничего с этим поделать не может. Мы слишком полезны Эквестрии, так как контролируем те отрасли, которыми по тем или иным причинам не могут заниматься официальные власти. В результате получается, что все мы занимаемся одним делом: делаем Эквестрию лучше.

"Какая речь... Прямо ностальгия пробирает".

— Все же, давайте перейдем ближе к делу. — вежливо, но с долей нетерпения в голосе, попросил Биг Макинтош. — Как вы заметили, я несколько спешу: нужно переговорить с одним молодым пони, позаботиться о сестре и других родственниках...

— Молодость-молодость... — осуждающе покачав головой, хозяин дома вздохнул. — Хорошо. Во-первых: "поговорить" с бывшим жеребцом вашей сестры мы вам позволить не можем... Все же это сын одного из уважаемых пони.

— Превосходно. — перебил собеседника вестник Бога Пороков, изображая раздражение.

— Держите себя в руках, юноша. — осадил его старик. — Жеребенок, конечно, поступил нехорошо, что ему объяснят воспитатели... Но это вовсе не ваша забота. Советую забыть о данном случае и сконцентрироваться на своей семье.

Скрипнув зубами, "рыцарь порока" промолчал.

— Во-вторых: у вас есть выбор, присоединиться к нашей организации или же попытаться нам противостоять. — музыка прервалась, погружая комнату в тишину, которую нарушал только тихий голос немолодого жеребца. — В первом случае, вы сможете рассчитывать на помощь в своих начинаниях со стороны наших союзников, платой за что будет процент от получаемых доходов и исполнение несложных поручений. В случае, если вы выберете борьбу...

Взгляды жеребцов встретились, но ни один, ни второй не желали уступать в своеобразной борьбе.

— Полагаю, что это можно расценивать как угрозу? — красный земной пони скривил губы в улыбке. — У меня ведь большая семья.

— Нет-нет... — собеседник поднял руки с раскрытыми ладонями, изображая защитный жест. — КЭБ, конечно, не сможет, да и вряд ли захочет вмешиваться в наши разборки, но угрожать вашей семье никто не собирается.

— Да неужели? — скепсис в голосе Макинтоша можно было ощутить физически. — В жизни не поверю в благородство мафии.

— Зря. — поняв, что не убедил вестника Бога Пороков, старик открыл одну из причин, по которой Семья решила не трогать Эпплов напрямую. — С вами, юноша, мы вынуждены работать более осторожно, так как вы вовремя обзавелись покровителями. Да-да, я говорю о принцессе Каденс и ее новоявленном женихе. Сами по себе они не опасны, но принцесса Селестия волей-неволей будет отстаивать их интересы, в том числе защищая круг ближайших приближенных. Начинать же войну с правительством... нам не выгодно.

— Поэтому...? — вестник Бога Пороков позволил собеседнику самому продолжить фразу.

— Разрушить чей-то бизнес можно разными путями: несколько нападений на предприятия, пара пожаров на полях... Физически никто не пострадает, но убытки будут огромные. — пожилой пони криво усмехнулся. — Поверьте: у нас хватит ресурсов, чтобы выдавить вас с рынка, заняв освободившуюся нишу. Однако, зачем переходить к грубым методам захвата, когда можно присоединить интересующую компанию добровольно?

"Как же мне хочется размазать твою самодовольную морду по ближайшей стене".

— Мне... нужно подумать. — прикрыв глаза, отозвался красный земной пони.

— Подумайте, юноша. — согласно кивнув, старик плотнее закутался в шарф. — Взвесте все "за" и "против". Ответ я жду к дню вашего отъезда из Мэйнхэттена.

СЕМЕЙНЫЕ ТРУДНОСТИ 2

СЕМЕЙНЫЕ ТРУДНОСТИ 2.

В небе светило теплое вечернее солнце, легкий освежающий ветерок играл с листвой немногочисленных деревьев и шумел между стенами многоэтажных зданий Мэйнхэттена. В монотонный шум сливались голоса десятков пони, одни из которых с сумками спешили к вокзалу, чтобы успеть занять свои места, другие провожали друзей и родственников, третьи стояли за прилавками ларьков, шумно рекламируя свой товар.

Среди пешеходов, ловко лавируя между прохожими, по широкой улице, ведущей от городского парка к железнодорожному вокзалу, держа на руках кобылку, одетую в облегающую белую блузку и синие джинсы, легкой трусцой бежал красный жеребец со светлой гривой. Он был одет в зеленый деловой костюм, за спиной у него висела объемная спортивная сумка, а на губах играла открытая улыбка. Следом за колоритной парочкой, стараясь изображать из себя тень, молчаливо двигался грифон, с некоторым трудом волокущий объемный дорожный чемодан.

Эпплджек, вынужденная играть роль особо ценного груза (сравнения с невестой, нет-нет, да мелькали в голове земной пони), держа в руках два вафельных рожка мороженного, купленного на выходе из парка, время от времени откусывала маленькие кусочки от одного из них, второй поднося ко рту брата, при этом стараясь не испачкать ему морду. Встречные прохожие реагировали на эту картину по-разному: одни неодобрительно качали головами, вторые, наоборот, не сдерживали веселые возгласы, некоторые кобылки завистливо провожали взглядом, группа из четверки молодых жеребцов, вскинув руки с выставленными вверх большими пальцами, выказали свое одобрение...

...

Утром, после оздоровительной гимнастики, посетив лечащего врача и получив от него кучу рекомендаций, брат и сестра Эппл покинули больницу Мэйнхэттена и направились в университет. К счастью для земных пони, директор учебного заведения оказалась кобылкой понятливой и легко вошла в положение одной из студенток, выдав ей академический отпуск и разрешив сдать выпускные экзамены в следующем году. После этого путь Биг Макинтоша и Эпплджек привел их в дом семьи Оранж, где произошло прощание с родственниками, по просьбе вестника Бога Пороков собравшими все вещи племянницы (пусть расставание и обошлось без скандалов и высказывания претензий, но неприятный осадок, вызванный последними событиями, все же остался).

Так как поезд до Кантерлота, где предстояло сделать пересадку, чтобы вернуться в Понивиль, отправлялся только вечером, "рыцарь порока" решил устроить маленькую экскурсию по достопримечательностям. Наняв рикшу с двухместной колесницей, он в неспешном темпе проехался по центральным улицам, сделал остановку в небольшом семейном кафе... Во второй половине дня их компания добралась до городского парка (Грог все это время таскался следом за нанимателем, мысленно ругаясь на багаж, который негде было оставить).

Все время красный жеребец пытался растормошить сестру, то расспрашивая о городе и учебе, то вспоминая жеребячество, то рассказывая забавные случаи, случившиеся совсем недавно. Первое время кобылка, которая уже могла сама стоять и небыстро ходить, постоянно пыталась уйти в свои переживания, но в конце-концов сама не заметила, как включилась в беседу и начала смеяться над шутками брата.

В парке они посетили озеро, покатались на широких качелях (Эпплджек успела ощутить себя маленьким жеребенком сидя на коленях у Макинтоша и жуя сладкую вату, от которой потом пришлось отмывать щеки и нос). О том, что они могут опоздать на поезд, земным пони напомнил молчавший до этого грифон, вовремя понявший, что наниматель потерял счет времени.

...

Заскочив в вагон, брат и сестра Эппл едва не сбили с ног проводницу, проверяющую билеты у пассажиров. Конфуза удалось избежать только благодаря тому, что жеребец успел крутануться на одной ноге и с силой приложился спиной об стенку тамбура. От неожиданности обе кобылки (и та, которая находилась на руках красного земного пони, и та, которая стояла в проходе) синхронно пискнули.

— Прошу прощения. — изобразив виноватое выражение морды, смущенно заулыбался вестник Бога Пороков.

— Не стоит. — проведя рукой по гриве, облегченно вздохнула работница железной дороги. — Это уже можно назвать традицией... Привет, Маки, познакомишь меня со своей подружкой?

— Хм? — в первую секунду "рыцарь порока" удивленно приподнял брови, затем прищурился и чуть неуверенно спросил. — Голден Руно?

— Собственной персоной. — отозвалась проводница. — Рада, что ты меня не забыл.

На последних словах, собеседница подмигнула и чуть выгнула спину, как бы невзначай выставляя скрытую униформой грудь.

— Удивлен, что ты помнишь меня. — качнул головой красный жеребец. — Все же мы давно не виделись.

— У меня оч-чень хорошая память. — похвасталась Голден Руно. — Ну так что, не хочешь нас познакомить?

— Точно, Маки, не хочешь нас познакомить? — Эпплджек, изобразив на мордочке подозрительное и хмурое выражение, смеящимся взглядом уставилась на брата. — Чего еще я о тебе не знаю?

— Какой ужас. — работница железной дороги прикрыла рот ладошками. — Неужели ты скрывал от своей кобылки наши отношения?

— Гхм-гхм. — раздался кашель со стороны платформы. — Может быть вы, наконец-то, позволите мне войти? Поезд вот-вот отправляется.

Три пары глаз обратились в сторону грифона, который, чуть раскрыв крылья, держал в когтистых лапах объемный чемодан.

...

— Так вы — брат и сестра? — с нечитаемым выражением мордочки и дикой смесью восторга и разочарования в эмоциях, переспросила проводница, удобно устроившаяся на правой кушетке двухместного купе.

— Да. — Биг Макинтош, сидя на левой кушетке, рядом с Эпплджек, для удобства опирающейся руками на откидной столик, после непродолжительной паузы осведомился. — По-твоему, это плохо?

— Не говори глупостей, большой и красный. — Голден подмигнула младшей сестре вестника Бога Пороков, продолжив говорить с нездоровым воодушевлением. — Запретная любовь — это так романтично... Наверняка вы специально уехали в другой город, чтобы побыть вдвоем?

— Вообще-то, ничего подобного между нами нет. — поспешила вмешаться потемневшая от смущения Джек. — Мы с Маки не встречаемся и не занимаемся ничем предосудительным.

— Да? — собеседница голосом и всем своим внешним видом выражала сомнение, но получив два кивка от родственников, разочарованно вздохнула и, откинувшись на стенку купе спиной, заявила. — Жаль. Вы вместе смотритесь очень гармонично, а когда ворвались в тамбур вагона, у меня даже сомнений не возникло.

За окном уже сгустились сумерки, поезд шустро бежал по рельсам железной дороги, другие пассажиры вагона отдыхали в своих "комнатах". Голден Руно, оставив на двери своего купе записку о том, что ненадолго отлучилась по важным делам, бесцеремонно заявилась в номер к брату и сестре Эппл, тут же начав донимать их провокационными вопросами. Сама она без капли смущения рассказала о том, как именно познакомилась с "рыцарем порока", в красках расписывая замеченные достоинства красного жеребца.

Тем временем за стеной, в гордом одиночестве и блаженной тишине, заложив руки за голову лежа на одной из коек, отдыхал Грог. Изначально предполагалось, что в одном купе с крылатым хищником будет ехать и его наниматель, но Макинтош попросту не смог оставить одну молодую кобылку.

— Сноу Лайт об этом знает? — Эпплджек вперила вопросительный и осуждающий взгляд в старшего брата.

— Джеки, врать — это плохо. — поучительно заметил вестник Бога Пороков, указательным пальцем правой руки нажав на нос младшей сестры. — Отношения должны строиться на честности и взаимном доверии.

— И ее это устраивает? — бровки студентки университета Мэйнхэттена сдвинулись, а в голосе проскользнуло откровенное недоверие.

В ответ "рыцарь порока" многозначительно промолчал и развел руками.

— На самом деле, подобное не такая уж и редкость. — вступилась за красного жеребца работница железной дороги. — Просто другие пони свои похождения не афишируют, а разовые случаи вообще не учитывают. Главное, чтобы не было серьезных последствий.

После этих слов в глазах младшей сестры Макинтоша мелькнула грусть и ее настроение стремительно снизилось. Перемена не ускользнула от взгляда проводницы, так что она решила сменить тему:

— Как смотрите на то, чтобы немного перекусить и сыграть в карты или домино?

— Я — за. — откликнулся вестник Бога Пороков. — Но давай без алкоголя и без игр на раздевание.

— Неужели стесняешься сестренку? — ехидно спросила Голден. — Джеки, ты ведь не против покрасоваться перед братиком? Тебе-то точно нечего стесняться.

— Я... — открыв рот, младшая сестра "рыцаря порока" посмотрела на закатившего глаза красного жеребца, потемнела мордочкой и энергично замотала головой, заставляя взметнуться пряди светлой гривы. — Нет, откажусь.

— Жаль. — искренне разочарованно вздохнула работница железной дороги, поднимаясь на ноги. — Значит в другой раз. Дайте мне минут пять-десять и я все организую.

...

Проводница в выделенное себе время не уложилась, так как пришлось выполнять свои прямые обязанности (кто-то из пассажиров решил устроить полуночное чаепитие). Когда же она, наконец, пришла в купе Эпплов с подносом, на котором, кроме горячего чайничка и закусок, обнаружилась маленькая бутылочка вина, удостоилась укоризненного взгляда от красного земного пони, но сделала вид, что не заметила этого.

Игра в карты затянула всех участников, несмотря на отсутствие дополнительного стимула. Две кобылы и жеребец азартно спорили, шутили, смеялись...

Прежде чем уйти в свою комнатку, Голден Руно крепко поцеловала сперва Макинтоша, а затем и Эпплджек, а затем поспешно выскользнула за дверь, радуясь маленькой шалости. Принесенную ей порцию алкоголя они выпили сразу после чая, но маленькой бутылочки для троих взрослых пони было явно маловато, чтобы проявились признаки опьянения.

Уже когда брат и сестра улеглись на свои кровати (прямо в одежде), а в купе выключился свет, Эпплджек негромко позвала:

— Маки?

— Ммм? — лениво отозвался вестник Бога Пороков.

— Можно я лягу к тебе? — вопрос прозвучал неуверенно и смущенно.

Пару секунд помолчав, "рыцарь порока" принял сидячее положение, спустил ноги на пол, поднялся в полный рост и, сделав небольшой шажок, навис над сестрой. В скудном свете, падающем через окно купе, было видно, как она словно бы сжалась, лежа на спине и прижав к груди руки.

— Двигайся. — буркнул красный жеребец.

Кобылка заерзала на лежанке и постаралась прижаться к стенке комнатки, а ее старший брат осторожно устроился на краю, свесив одну ногу на пол.

— Как-то тесновато. — заметил Макинтош. — Не рассчитаны эти кроватки на двух взрослых земных пони.

— Просто кто-то вымахал слишком большим. — хмыкнула Эпплджек.

— Кто бы говорил. — шутливо возмутился вестник Бога Пороков, шутливо через одежду помяв объемную грудь кобылки.

— Нахал. — откинув от себя ладонь, Джек стукнула "рыцаря порока" кулачком по груди. — Неужели у всех жеребцов только одно на уме?

— За других не скажу, но когда ко мне прижимается такая пони... — начал мечтательно говорить красный жеребец, за что получил обиженный фырк.

— Я — твоя сестра. — тоном, словно бы говорила это скорее для себя, чем для брата, заявила Эпплджек.

Повозившись на постели, Макинтош просунул одну руку под голову кобылки и, приобняв ее, плотнее придвинулся всем телом. В ответ на это, земная пони вольготно устроилась на плече брата и одной рукой обхватила его торс.

Какое-то время они лежали молча, вслушиваясь в стук колес поезда и ощущая уютное тепло. Затем, когда покачивание вагона уже почти убаюкало вестника Бога Пороков, Джек решила продолжить разговор:

— Помнишь, как в жеребячестве... Ну, когда мама и папа... Когда мы остались с бабушкой...

— Помню. — погладив свободной рукой по голове кобылки, отозвался "рыцарь порока".

— Я была очень рада, когда ты ко мне пришел. — после еще одной паузы, продолжила говорить младшая сестра красного жеребца. — Для меня и Блум, ты стал больше, чем просто старший брат. Сестренка даже пару раз оговаривалась, называя тебя папой...

— Серьезно? — удивление даже не пришлось изображать.

— Угу. — прижавшись мордочкой к груди вестника Бога Пороков, земная пони негромко прошептала. — Наверное, неправильно так говорить, но я рада, что ты изменился. Маки... ты ведь позаботишься обо мне?

— Конечно позабочусь, сестренка. — уверенно отозвался "рыцарь порока". — Все будет хорошо.

В эмоциях, которые кипели в душе кобылки, воплощение алчности даже не пытался разобраться. Определив общий настрой Эпплджек, он удобнее устроил ее у себя на плече и, обняв обеими руками, стал погружаться в сон, собираясь отложить решение всех проблем хотя бы до утра.

— Спасибо. — шепнула Джеки, в свою очередь обвивая руками торс жеребца.

* * *

Проснувшись рано утром, Сноу Лайт перевернулась на спину и скинула одеяло, оставаясь лежать на кровати совершенно нагой. Опустив взгляд на заметно округлившийся живот, она осторожно погладила ладонями белую шерстку, при этом задумчиво закусив нижнюю губу.

Сегодня из Мэйнхэттена возвращались Биг Макинтош и Эпплджек, так что накануне вечером, дом подвергся тщательной уборке под руководством Гренни Смит. Пожилая земная пони, сильно сдавшая в плане здоровья за последнюю пару лет, успешно привлекла к труду на благо семьи Эппл свою внучку Эпплблум и ее подруг, благодаря которым жилые комнаты практически сверкали.

"Деловая хватка у Маки от бабушки, но умножена в несколько раз".

Спустившись с кровати и накинув розовый халат (подарок Каденс), белая пегаска вышла из спальни и сперва заглянула к дочери, все еще сладко сопящей в своей кроватке, установленной в комнате для жеребят. Маленькая красная крылатая пони, скинув с себя одеяло, свернулась клубком и, укутавшись в небольшие пока что крылышки, увлеченно жевала уголок наволочки, при этом имея умилительно счастливое выражение мордочки.

Убедившись, что пока что здесь не нужна, старшая летунья спустилась на первый этаж и направилась в ванную комнату. После водных процедур, ее копытца направились на кухню, где уже хозяйничала полностью одетая в свое обычное платье с передником пожилая земная пони.

— Доброе утро. — поприветствовала старшую пони младшая.

— Доброе утро, дорогая. — растянув губы в улыбке, Гренни Смит поставила на стол блюдо с сырниками, миску сметаны и большую кружку молока. — Хорошо спалось?

— Немного холодно. — шутливо поежилась обладательница рубиновых глаз.

— Ну это ничего: едет уже твоя грелка. — подмигнув пегаске, земная пони села на стул с другой стороны стола и, оперевшись рукой о столешницу, как-то мечтательно произнесла. — Дом скоро придется расширять...

— Зачем? — Сноу Лайт удивленно вскинула брови, примериваясь к пухлому сырнику.

— Не верится мне, что вы с Маки на двух жеребятах остановитесь. — пожилая кобыла, хитро прищурившись, подмигнула своей крылатой собеседнице. — Да и про Джеки с Блум забывать не стоит: я еще надеюсь погулять на их свадьбах и понянчить правнуков с их стороны.

Когда Гренни Смит произносила последнюю фразу, уши летуньи прижались к голове, но прежде, чем земная пони это заметила, вернулись в обычное положение. Сама же обладательница рубиновых глаз внезапно почувствовала, что аппетит пропал.

— Что-то не так? Неужели не вкусно? — заметив, что младшая пони перестала есть, старшая Эппл изобразила беспокойство на мордочке.

— Все вкусно, просто у меня ощущение какое-то... — смущенно опустив взгляд к столу, Сноу Лайт позволила нескольким прядям гривы упасть на мордочку.

— Это ничего: во время беременности и не такое бывает. — поспешила успокоить пегаску пожилая пони. — Вот меня в свое время тянуло на соленые яблоки... А после родов я понять не могла, как их ела. Знаешь, дорогая, я рада тому, что ты вошла в нашу семью. Мне будет намного спокойнее уходить на вечно-зеленые луга, зная, что за моими оболтусами есть кому присмотреть.

Некоторое время они сидели в тишине, затем летунья встрепенулась и поднялась из-за стола со словами:

— Эпплроуз уже, наверное, проснулась. Пойду, проверю.

— В комнату к Эпплблум постучи. — произнесла в спину младшей кобыле Гренни Смит. — Хватит ей уже бока отлеживать.

...

Утреннее солнце стремительно поднималось к зениту, теплый ветер трепал листву деревьев и кустов, а также гривы спешащих по своим делам пони. На платформе Понивильского вокзала, ожидая прибытия поезда из Кантерлота, собралась небольшая толпа встречающих: Сноу Лайт и Эпплблум, Гренни Смит, на руках у которой находилась Эпплроуз, Рарити и Свитибель (на правах подруг жены и младшей сестры), Эльвира, решившая лично обеспечивать защиту семьи нанимателя, Сан Шоу и Пинки Пай, у которой выпал выходной.

— Дорогуша, не свались на дорогу. — ни на что особенно не надеясь, произнесла, обращаясь к розовой земной пони, белая единорожка.

— Все будет хорошо, не беспокойся. — беспечно отозвалась кобылка, грива которой была похожа на сладкую вату. — Всем достались флажки?

— Дя! — первой откликнулась Эпплроуз, демонстративно взмахивая означенным предметом, на котором белыми буквами на красном фоне было написано три слова: "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ!".

— Приветствие все помнят? — подпрыгивая от нетерпения, не унималась известная во всем Понивиле "вечериночная пони".

— Помним-помним. — Сан Шоу устало закатил глаза к небу, словно бы спрашивая у него, зачем вообще здесь находится.

— Гав! — Стил, размахивая пушистым хвостом, подбежал к Эпплблум и уселся у ее ног, вывалив изо-рта длинный язык.

— Привет, пушистик. — переместившись к псу, обладательница розовой шерстки с счастливой улыбкой потрепала его по макушке и за ушами. — У всех...

— Пинки, ты — тиран. — вздохнула Блум.

— Нет. — мотнула головой вечериночная пони. — Я — Пинки Пай.

Громкий протяжный гудок прервал все разговоры и членам встречающей делегации пришлось построиться в одну шеренгу. Розовая земная пони тем временем развернула широкий приветственный плакат и раздала принесенные с собой хлопушки. Когда же подъехавший поезд остановился и из дверей вагона на платформу шагнул высокий и широкоплечий красный жеребец, на руках у которого находилась светлогривая земная пони, относительную тишину разорвали глухие хлопки и хор голосов, выкрикивающий приветствия.

Биг Макинтош, обсыпанный блестками с ног до головы, с невозмутимым выражением морды осторожно поставил сестру на ноги, при этом продолжая придерживать ее одной рукой. Рядом тут же оказалась Эпплблум, стиснувшая сестру в объятьях, а когда она отстранилась, подошла Гренни Смит с Эпплроуз.

— Пливет, тетя. — маленькая красная пегаска, размахивая флажком, широко и радостно улыбалась.

— С возвращением, дорогая. — пожилая кобыла, на глазах у которой выступили слезы, передала правнучку на руки ее отцу, а сама обхватила за плечи внучку, прижимая ее к себе.

...

Тем же вечером, когда гости разошлись (Рарити обещала вернуться завтра, чтобы снять мерки для костюмов Эпплджек, а Пинки угрожала в ближайшие дни устроить грандиозную вечеринку в "Сахарном уголке"), а домочадцы разбрелись по комнатам, Сноу Лайт и Биг Макинтош устроились в креслах гостиной, дожидаясь, пока останутся одни.

— И о чем ты хотела поговорить? — вестник Бога Пороков облокотился на спинку сидения, поставив локти на подлокотники и сцепив пальцы рук в замок.

— Маки... — белая пегаска положила правую ладонь на живот и, опустив мордочку, совсем тихо произнесла. — Это не твой жеребенок.

В гостиной повисла напряженная тишина, которую, казалось, можно ощутить физически. Белая пегаска была готова к разной реакции мужа, но не к ее отсутствию, которое заставляло волноваться все сильнее, начиная дрожать от раздирающих изнутри эмоций...

Поднявшись на ноги, не произнося ни слова, чем заставил летунью сжаться еще сильнее, "рыцарь порока" неспешно обошел кресло жены и, остановившись позади спинки, положил свои ладони на покрытые белой шерсткой плечи. Приложив некоторые усилия, красный жеребец заставил крылатую кобылу откинуться назад, после чего сам наклонился вперед и скользнул руками вниз, сперва обхватив пальцами тонкую шею, затем по-хозяйски сжав упругую грудь, а остановился только на выпирающем животе.

— Что бы ты там себе не думала, но жеребенок — мой. — твердым голосом произнес на ухо Сноу Лайт Биг Макинтош. — Ты — моя и любой твой жеребенок также принадлежит мне.

— Маки, я... — попыталась заговорить белая пегаска, но была перебита.

— Переспала с другим жеребцом? — ехидно спросил вестник Бога Пороков. — Учитывая то, что ты знаешь о моих похождениях, подобное можно было предугадать.

— Ты... не сердишься? — решившись поднять взгляд, летунья чуть повернула голову и встретилась с почти светящимися изумрудным огнем глазами "рыцаря порока".

— Я в бешенстве. — жарко прошептал красный жеребец, все тело которого было напряжено до состояния камня. — Но к счастью для нас обоих, мои эмоции служат мне, а не наоборот. Дорогая, я многое могу простить, кроме предательства, и меня радует то, что ты решила признаться прежде, чем мне удалось узнать правду самому. А сейчас... Рассказывай все, а потом я решу, как нам быть дальше.

ПОРОЧНЫЕ РЕШЕНИЯ

ПОРОЧНЫЕ РЕШЕНИЯ.

На первом этаже "Дикого яблока", в кабинете для особых клиентов, за столом, уставленным бутылками с напитками и вазами с закусками, разместившись на мягких бархатных диванчиках, друг напротив друга сидели красный земной пони и желтый единорог. В дальнем от входа углу, на невысокой тумбочке стоял радиоприемник, заполняющий комнатку приятными для слуха звуками музыки, тусклый светильник под потолком освещал только стол и окружающую его мебель, оставляя в тени стены и углы.

— Выпивка, еда, приятный полумрак... Маки, ты не забыл, что я не кобылка? — Сан Шоу ехидно скривил губы в усмешке. — Мы, конечно, друзья, но давай останемся просто друзьями.

— Тьфу на тебя. — вестник Бога Пороков изобразил гримасу отвращения на морде.

— Да не кривись ты так. — собеседник широко усмехнулся и взлохматил гриву растопыренными пальцами правой руки. — Я знаю, что жеребец в полном расцвете сил для разных противных пони как мед для мух...

— Тьфу на тебя еще раз. — "рыцарь порока" прищурился и с весельем в голосе спросил. — Дружище, а ты в курсе, что мухи летят отнюдь не на мед?

— Противных не спрашивают. — изобразил обиду Сан Шоу, но через пару секунд снова расплылся в улыбке. — Давно мы так не сидели, вечно все дела да дела...

— А еще кобылки... — поддержал приятеля красный земной пони.

— И суки. — покивал желтый единорог. — А я слышал, еще и бизониха где-то на горизонте маячит.

— Не мы такие, жизнь такая. — развел руками Биг Макинтош. — Давай отложим эту тему?

— А давай. — легко согласился собеседник. — Что нам, двум здоровым взрослым жеребцам, кроме самок и поговорить не о чем, что ли?

Разлив по первому стакану алкоголя, вестник Бога Пороков и желтый единорог чокнулись и сделали по несколько больших глотков, тут же притянув к себе миски с салатами...

— Знаешь... — Сан Шоу взмахнул бутербродом с красной икрой и маслом, словно бы дирижируя играющей музыкой. — Порой, ходя по нашему городку, я совершенно не узнаю Понивиль. Новые магазины, кафе, училище это твое...

— И не напоминай. — поморщившись словно от зубной боли, красный жеребец стянул с подноса еще один бутерброд, попутно подхватив новую бутылку в замен той, которую они уже опустошили. — Я уже временами жалею, что вообще вышел с этим предложением. Проще было бы нанимать кристаллургов со стороны, пусть и пришлось бы раскошелиться.

— Инициатива имеет инициатора? — единорог хохотнул, отправляя в рот последний кусочек угощения, затем откинулся на спинку дивана и закинул за голову левую руку. — А если серьезно: это уже не город моего детства. Слишком шумно и оживленно стало...

— Так разве же это плохо? — Макинтош изобразил удивление, вопросительно изогнув брови. — Выпускникам школы теперь не приходится уезжать из дома на заработки, а в последнее время даже те, кто уехали раньше, начали возвращаться, а иногда и не одни.

— Не понимаешь ты мою тонкую душевную натуру. — печально вздохнул собеседник, свободной рукой подхватывая стакан, чтобы протянуть его к бутылке. — Давай за понимание?

— Давай. — согласился вестник Бога Пороков. — А потом за непонимание...

Вазы и тарелки постепенно пустели, бутылки так же лишались содержимого с завидной скоростью. Музыка продолжала заполнять помещение, не позволяя установиться тишине во время пауз между разговорами.

— Знаешь, как я хотел тебе морду набить после того, как мы вернулись из деревни алмазных псов? — порядком набравшийся Сан Шоу, наклонившись к столу и уперев локти в столешницу, слегка затуманенным взглядом посмотрел на своего собеседника. — У меня же из-за тебя, морда ты бесстыжая, еще дней пять коленки тряслись.

— Так что же не набил? — в отличие от приятеля, Биг Макинтош, откинувшийся на спинку своего диванчика и поигрывающий стаканом крепкого вина, зажатым пальцами левой руки, выглядел совершенно трезвым, будто бы и не пил наравне с единорогом.

— Я что, похож на больного? — возмутился обладатель рога. — Мало того, что ты можешь в землю втоптать даже не вспотев, так это еще и на работе скажется. Я, знаешь ли, уже привык себе почти ни в чем не отказывать.

— Оно и видно. — удовлетворенно хмыкнул вестник Бога Пороков. — Скажи, друг мой... почему ты до сих пор не женился на Чери? У вас вроде бы все к тому и шло...

— А... — Сан Шоу неопределенно махнул рукой. — Достала. Все пилит и пилит, пилит и пилит... Не кобылка, а пила на магической тяге!

— Это серьезно. — с умным видом покивал "рыцарь порока", оценив степень опьянения собеседника и уровень воздействия некоторых химических добавок (от которых сам предварительно принял антидот). — Почему же тогда не порвешь с ней окончательно?

— А сам не понимаешь? — собеседник криво усмехнулся. — Удобно мне с ней, так что и менять ничего не хочется. На меня ведь, как на тебя, кобылки табунами не вешаются... Ик! Налей-ка еще по одной.

Красный жеребец выполнил просьбу единорога и они выпили, затем закусили.

— Как ты Сноу Лайт в постель затащил? — беспечным тоном, словно спрашивал о погоде, поинтересовался Биг Макинтош. — Только давай с подробностями, а то мне же интересно.

— Да нечего там особо рассказывать. — фыркнул Сан Шоу. — Ты ведь в последние года полтора частенько по Эквестрии колесить начал: то в Кантерлот, то в Эппллузу, то еще куда-нибудь, а кобылка она темпераментная. На прямое предложение помочь сбросить напряжение послала меня подальше, так что пришлось мозги подключать. Ты ведь в курсе о порошковых афродизиаках? Когда ты в очередную свою ком-мандировку уехал, я подкинул Чери идею посидеть втроем... чисто по дружески. Она Лайт и пригласила. Ну, а потом ловкость рук и никакой магии: одна кобылка спит, другая вся горит... хе-хе. По правде, ей сильно много и не понадобилось.

— Ну и как она тебе? — заинтересованно вскинул брови "рыцарь порока".

— По десятибалльной шкале, где-то на семь-восемь. — стакан снова наполнился из ближайшей бутылки, а затем его содержимое было опрокинуто в рот единорога. — Жалко только повторить не удалось: она пить со мной в компании больше не садилась, да и избегать начала... Глупая кобыла.

— Ничего, со временем станет умнее. — уверенно заметил красный жеребец, задумчиво примериваясь к картофельному рулетику.

— Поздно ей уже умнеть. — категорически не согласился собеседник. — Сколько ей сейчас? Тридцать два или тридцать три?

— Зачем ты вообще к ней полез? — Макинтош продолжал сохранять расслабленный и невозмутимый вид. — Знаешь ведь, что она — моя жена. Да и к тому же, раз уж сильно не терпелось, мог бы и честно все рассказать, а не играть в секретность.

— ПФФ. — единорог пошатнулся на месте, сфокусировал взгляд на вестнике Бога Пороков и заявил. — Да просто я хотел получить то, что ты искренне считаешь своим. Даже не представляешь, как меня бесит вся эта ситуация, когда взрослый жеребец вынужден работать на какого-то мелкого... БОССА. Смотреть на то, как ты из простого фермера с окраины превращаешься в уважаемого пони, перед которым не только все двери Понивиля открываются, но и в Кантерлот прямая дорога есть. А эти твои дела с принцессой Каденс? Как ты вообще умудрился с ней познакомиться? Дать бы тебе в морду... да ведь у тебя кулаки тяжелые...

"Похоже, с дозировкой я слегка не рассчитал. Ну да это уже и не важно: все, что было нужно, уже сказано. Хотя...".

— Шоу, а ты, случайно, с КЭБ не работаешь? — "рыцарь порока" извлек из "инвентаря" небольшой стеклянный флакончик, внутри которого находилась чуть мутная прозрачная жидкость без вкуса и запаха.

— Случайно не работаю. — откинувшись на спинку дивана, единорог пьяно ухмыльнулся. — Я с ними работаю вполне специально и, в отличие от тебя, получаю за это зарплату.

"И как я это упустил? Слишком сильно распыляю внимание: одному все не охватить. То-то Дискорд столько пороков расплодил в свое время, распределив между ними сферы деятельности. Жаль, я такими же возможностями не обладаю".

— И давно ты на них работаешь? — скучающим тоном продолжил допрос красный жеребец.

— Чуть больше года. — отозвался Сан Шоу. — Как понял, что дальнейших перспектив у меня нет, да и отношения с тобой из дружеских стали какими-то никакими, так и решил принять предложение. Они ко мне уже давно приходили, но я их мягко посылал...

"Можно было бы тебя использовать, чтобы сливать разведке нужную нформацию, но... Предавший однажды, с высокой долей вероятности, предаст и вновь. А способов тебя контролировать у меня пока что маловато. Жаль".

— Выпей это. — содержимое флакончика отправилось в стакан, где на дне продолжали плескаться остатки алкоголя.

Желтый жеребец без размышлений опрокинул в себя напиток и тут же закашлялся. Немного переведя дух, он спросил:

— Это что за горечь такая?

— Мое концентрированное разочарование. — с печальным вздохом ответил красный жеребец. — По крайней мере, мне кажется, что именно такой вкус у него должен быть.

— Шутишь? — Сан Шоу криво усмехнулся.

— Не совсем. — не поддержал приятеля Биг Макинтош. — Ты посиди немного: состав скоро подействует и думать станет легче.

Динамик радиоприемника заполнял комнату мягкой оперной музыкой, под которую звонкоголосая кобыла снова и снова брала самые высокие ноты. Песня не успела подойти к концу, а взгляд желтого жеребца прояснился, а затем его глаза испуганно расширились.

Единорог попытался вскочить на ноги, но конечности внезапно стали ватными и почти не ощущались, да и дыхание стало тяжелым.

— Маки, я сам не знаю, что на меня нашло. — Сан Шоу попытался усмехнуться, но получилось откровенно плохо. — Бреда какого-то тебе наговорил... Не надо было столько пить, да?

В ответ, изумрудные глаза вестника Бога Пороков тускло сверкнули, выражая усталость и безразличие.

— Немногие знают, что у меня есть маленькое увлечение. — заговорил "рыцарь порока". — Я люблю смешивать разные составы, имеющие на организмы разумных специфические эффекты. К сожалению, с подопытными было как-то... не очень. Однако, сыворотка болтливости, развязывающая языки выпившим, вытаскивая на поверхность даже те мысли и эмоции, которые в обычном состоянии мы прячем даже для себя, получается у меня довольно неплохо. Но ты ведь этого не знал, мой друг?

— Маки... — единорог хотел возмутиться, оправдаться, может быть даже перейти в словесное наступление, но к своему ужасу осознал, что уже и язык ему не подчиняется.

— Я доверял тебе, Шоу, больше, чем кому-либо, кто не является членом моей семьи. — поставив локти на край стола, красный жеребец сложил пальцы рук "домиком". — Можно даже сказать, что ты был мне почти как брат... Глупый, младший брат. Представь же, как мне было неприятно узнать, что пони, которому я доверял, подло воспользовался моим отсутствием, покусившись на ту, которая принадлежит мне. А теперь я еще узнаю, что он работает не только на меня, но и на моих "друзей", которые, в свою очередь, тоже не оправдали возлагаемых на них надежд, при этом продолжая требовать с моей стороны выполнения договоренностей. Хах... Чувствую себя заштампованным книжным злодеем... Видимо встреча с представителями Семьи так плохо на меня повлияла.

— Ммм! — в глазах желтого жеребца читался страх, в любой момент готовый перерасти в неконтролируемый ужас (чему способствовало беспомощное состояние тела).

— Не бойся, Шоу, я не собираюсь тебя убивать и даже бить не буду. — приподняв уголки губ в намеке на улыбку, пообещал "рыцарь порока". — Но поверь, мне этого очень хочется. Однако же, мне ведь не нужны проблемы с КЭБ, да и официальными властями?

Взгляд единорога постепенно успокоился, что вызвало у красного земного пони искреннюю улыбку.

— Дорогая, можешь прекращать прятаться. — Обращаясь куда-то в сторону, произнес Биг Макинтош.

Со стороны радиоприемника в круг света, отбрасываемый тусклым светильником, промедлив не более трех секунд, молча вошла белая пегаска, одетая в темно-синие облегающие штаны и расстегнутую куртку, из-под которой выглядывала белая футболка. Ее рубиновые глаза, в которых отражались растерянность, обида и страх, устремились на мужа, который протянул к ней левую руку с раскрытой ладонью.

— Пора с этим цирком заканчивать. — прекратив улыбаться, заявил вестник Бога Пороков, призывая из "инвентаря" небольшой шприц с тонкой иглой. — Пришло время сделать выбор, дорогая.

Шприц лег на стол, иглой указывая в сторону Сан Шоу, который снова начал беспокоиться и пытаться пошевелиться.

— Маки, я... — голос Сноу Лайт дрогнул и она замолчала.

— Докажи, что я могу тебе верить. — "рыцарь порока" скрестил предплечья на столе. — Впрочем, если хочешь, то можешь отказаться... Я не буду тебя винить ни в чем. Обещаю.

Крылья летуньи расправились наполовину, она закусила нижнюю губу и зажмурилась так сильно, что из-под век выступили слезы. Когда же крылатая кобылка открыла глаза, в них больше не было ничего, кроме решительности.

Подхватив шприц, белая пони обошла диван, на котором сидел Сан Шоу и, взявшись одной рукой ему за гриву, прицелилась иглой в открытый участок шеи. Укол она сделала быстро и уверенно, после чего выдернула шприц и, бросив его на стол, отступила на шаг назад, спиной упираясь в стену.

Вестник Бога Пороков поднялся со своего места и молча обошел стол с диваном, где продолжал неподвижно сидеть единорог. По пути он подхватил шприц и отправил его в "инвентарь" (незачем оставлять улики).

— Ты моя умница. — обняв мелко вздрагивающую пони за плечи, "рыцарь порока" притянул ее к своей груди и начал поглаживать по голове и спине. — Ты самая лучшая на свете... Моя маленькая пони.

— Я... Я его убила. — вздрагивая из-за беззвучных всхлипов, произнесла, сама не веря своим словам, белая пегаска.

— Нет. — ответил ей красный жеребец. — Он жив, а в шприце была обычная плазма, которую используют при переливаниях крови.

— Врешь. — Сноу Лайт подняла голову и внимательно посмотрела в глаза вестнику Бога Пороков, даже не пытаясь скрыть надежду во взгляде. — Но... Зачем?

— Просто я хотел, чтобы ты сделала свой выбор. — Биг Макинтош наклонился и поцеловал жену в губы. — Ради тебя я пойду на многое, в том числе и на то, что в обществе пони, мягко говоря, не одобряется. Теперь же мне ясно, что и ты ради меня готова пойти гораздо дальше, чем позволяет закон.

— Да ты... Да ты... — белая пегаска сперва попыталась оттолкнуть красного земного пони, а когда это не получилось, начала брыкаться и извиваться, пытаясь вырваться. — Да ты хоть знаешь... Я ведь...

Перехватив летунью поудобнее, вестник Бога Пороков легко поднял ее на руки, удерживая навесу за талию, затем снова впился в губы поцелуем, на этот раз куда более долгим и страстным. Крылатая пони еще несколько мгновений трепыхалась, но потом обмякла и сама всем телом прижалась к жеребцу, обнимая его руками и крыльями. Когда поцелуй, наконец, был разорван, она уткнулась мордочкой в шею мужа и тихо попросила:

— Никогда больше так не делай... Хорошо?

— Все зависит от твоего поведения. — потеревшись носом о макушку жены, отозвался Биг Макинтош. — А если серьезно, у меня появилась парочка идей, которые могут заметно разнообразить нашу семейную жизнь. Одна из них даже законная.

— Дурак. — обиженно буркнула Сноу Лайт. — Но... как же Сан Шоу? Он ведь все расскажет...

— Он уже ничего и никому не расскажет. — прервал белую пегаску вестник Бога Пороков. — Моего "друга" теперь ожидает долгая жизнь овоща. Даже если его вылечат от последствий, то память восстановить уже не смогут.

— Ты...? — отстранившись от "рыцаря порока", летунья широко раскрытыми рубиновыми глазами встретилась с спокойным взглядом изумрудных глаз.

— Я не прощаю предательства. — мягко ответил красный жеребец, после чего поставил жену на пол. — Подожди немного: мне нужно слегка прибраться.

В следующие несколько минут Биг Макинтош обошел всю комнату, заменил пустые и полные бутылки на аналогичные, которые доставал из "инвентаря", туда же убирая "компромат". В конце, он выключил радиоприемник, закрыл глаза единорогу и удобно уложил его на диванчике (так что создавалось впечатление, будто желтый жеребец просто уснул).

— Пойдем домой, малышка? — земной пони взял крылатую кобылку на руки и шагнул к двери.

— Маки, мне страшно. — прошептала одними губами летунья.

— Все будет хорошо. — заверил ее вестник Бога Пороков. — Лучше подумай о том, как мы будем объяснять бабушке, если у нас родится единорог. И еще: как ты смотришь на то, чтобы радикальным образом расширить наш маленький табун, участников так до пяти?

— Да... — Сноу Лайт возмущенно вскинулась, не находя слов выразить свои эмоции.

— Я знал, что ты будешь "за". — усмехнулся "рыцарь порока", выходя в большой зал "Дикого яблока".

Сидевший за одним из столиков Грог, поймав на себе взгляд босса, парой жестов показал, что все в порядке и волноваться не о чем. Бармен, в эту ночь сидевший за стойкой, благополучно дремал, уложив голову на скрещенные перед собой руки, а других посетителей вообще не было в поле зрения.

"Посмотрим, как на случившееся отреагируют стража Понивиля и КЭБ. В ближайшие дни нужно будет не оставлять Лайт одну, а там и посвящение можно провести. Столько дел...".

* * *

Рано утром, вскоре после открытия, в лучах восходящего солнца на пороге маленькой частной клиники появился пегас в сером деловом костюме, которого сопровождали два молодых алмазных пса, которые носили черные костюмы. На шеях у кобелей виднелись широкие кожаные ошейники с мелкими шипами из блестящего металла.

Охрана духу азарта была особенно не нужна, разве что для статуса и произведения эффекта на собеседников, так что пара молчаливых хищников, имеющих весьма внушительный вид, прекрасно подходили по всем кретериям.

— Доброе утро, добро пожаловать в клинику "Василек". — с улыбкой на губах встретила посетителей молодая земная пони, сидящая за столом в приемной. — Чем мы можем вам помочь?

Вид пары клыкастых кобелей, которые словно цепные псы следовали за крылатым жеребцом, не мог не настораживать кобылку, тем более, что охранник опять опаздывал на работу.

— Юная мисс. — Стил Шторм широко улыбнулся. — У моего клиента возникли претензии к вашему заведению. Однако же, я надеюсь на то, что мы сможем разрешить все вопросы... к взаимному удовольствию.

ПОРОЧНЫЕ РЕШЕНИЯ 2

ПОРОЧНЫЕ РЕШЕНИЯ 2.

Лежа на двухспальной кровати в своей комнате на втором этаже дома Эпплов, Биг Макинтош обнимал руками двух сладко сопящих самочек, прижимающихся к нему справа и слева. Спина, исполосованная коготками суки, зудела, постепенно заращивая царапины, но даже без этого отвлекающего фактора сон никак не желал приходить к вестнику Бога Пороков.

Слишком много событий произошло в один день и все они оказались достаточно важными, чтобы взбудоражить кровь настолько, что даже сейчас "рыцарь порока" ощущал себя бодрым и полным энергии, в то время как обе жены оказались полностью измотаны. Впору было отправиться на задний двор и заняться физическими тренировками, только вот выбраться из-под двух горячих тел, при этом их не разбудив, не представлялось возможным.

Все началось со встречи, произошедшей этим утром в рабочем кабинете красного земного пони, расположенном на втором этаже "Дикого яблока"...

...

— Добрый день, мистер Эппл. — войдя в помещение после короткого стука и не дожидаясь ответа, единорог в черном деловом костюме окинул взглядом скромную обстановку и, подхватив стоявший у стены стул, поставил его перед рабочим столом, тут же усевшись сверху. — Давайте не будем тратить зря время друг-друга и сразу перейдем к делу...

— Здравствуйте, мистер Хув. — откинувшись на спинку кресла, Биг Макинтош устало помассировал морду кончиками пальцев, затем опустил руки на подлокотники и устремил взгляд на незваного гостя. — О чем же вы хотите поговорить: о том, что приносите свои глубочайшие извинения за то, что упустили из виду угрозу для подопечной, за которой обещали присматривать, о том, что работаете с некой Семьей, проявившей однозначный интерес к моей скромной персоне... или же о том, что мой работник и близкий друг внезапно попал в больницу с весьма специфичным диагнозом?

— На что вы намекаете, мистер Эппл? — работник КЭБ вопросительно вскинул брови, сохраняя на морде совершенно невозмутимое выражение.

— Я? Намекаю? — вестник Бога Пороков изобразил изумление, наклонился вперед и, сцепив пальцы рук на столешнице, твердо заявил. — Я говорю прямым текстом: вы явно не справляетесь с взятыми на себя обязательствами. Возникает вопрос... А стоит ли мне в таком случае выполнять свою часть договора?

— Поясните. — холодно потребовал единорог, поза которого, вроде бы, не изменилась, но от фигуры ощутимо повеяло угрозой.

— Только для вас. — ехидно изобразив намек на поклон, красный жеребец заявил. — Я не собираюсь платить за "крышу" как КЭБ, так и Семье. Не знаю уж, какие вас с этой организацией связывают отношения, да и знать не хочу, но если вы не собираетесь продемонстрировать свою способность защитить внештатного агента от посягательств преступного мира, то, может быть, мне стоит найти иных покровителей? И повторюсь: платить и им, и вам, у меня нет ни малейшего желания. Лучше уж рискнуть и попытаться отстоять свою самостоятельность собственными силами. Знаю, что шансов у меня практически нет, но это во всяком случае более предпочтительный вариант, нежели как послушный баран идти на убой.

Было заметно, что подобная экспрессия со стороны вестника Бога Пороков выбила Хува из колеи. Однако, он довольно быстро взял себя в руки и вернулся к расслабленному состоянию.

— О происшествии, случившемся с вашим другом, мистером Сан Шоу, я и хотел поговорить. — агент КЭБ сделал короткую паузу, тем самым придавая своим словам весомости. — Дело в том, что именно вас последним видели в компании пострадавшего, когда он был еще здоров. Кроме того, в крови единорога обнаружены остаточные следы какого-то вещества, по всей видимости и послужившего причиной его нынешнего состояния.

— И вы пришли к выводу...? — поторопил собеседника "рыцарь порока".

— Кто-то отравил вашего друга. — развел руками Хув. — Вы, мистер Эппл, один из подозреваемых.

— Ха... ха-ха-ха. — зажмурившись, красный земной пони медленно откинулся назад и, запрокинув голову, зло выдохнул сквозь сжатые зубы. — У вас, наверное, и доказательства имеются?

— Только мотив. — не стал скрывать единорог. — У нас есть подозрения считать, что ваша жена, Сноу Лайт, беременна не от вас...

Сжатые в кулаки руки Биг Макинтоша обрушились на столешницу, заставляя ее покрыться трещинами, а взбешенный взгляд изумрудных глаз вперился в морду рогатого пони. Казалось, что после последних слов даже воздух в комнате потяжелел и стал будто бы густым.

— Как интерес-с-но. — оскалившись, протянул "рыцарь порока". — Значит вы за моей семьей все же следите, да и к тому же весьма плотно, раз уж у вас появились подобные "подозрения"... Позвольте узнать, мистер Хув, почему же данная информация не доходит до меня? А не вы ли, случайно, хотя, скорее уж, вовсе не случайно, являетесь организатором некоторых "досадных несчастных случаев", которые в последнее время изобильно падают мне на голову? Дайте угадаю: сейчас вы начнете меня шантажировать, угрожая тем, что расскажете общественности о неверности моей жены, или же позовете стражу Понивиля, чтобы меня отвели в камеру предварительного заключения?

— Мистер Эппл... — оперативник КЭБ повысил голос.

— С этого момента, мистер Хув, защитой своей семьи и своих предприятий я буду заниматься сам, и выражаю надежду на то, что вы не станете чинить мне в этом препятствий. — медленно вдохнув и выдохнув, возвращая себе деланно невозмутимый вид, красный жеребец разжал кулаки и продолжил. — Уже заключенные соглашения компания "Сладкое яблоко" будет выполнять в срок... но новые договора мы будем обсуждать в отдельном порядке по общим для всех расценкам. Всего доброго, мистер Хув.

— Вы понимаете, что комитет расценит ваш демарш как предательство? — старательно сохраняя маску невозмутимости, уточнил единорог.

— Это было бы предательством, если бы комитет сам не нанес удар мне в спину. — вежливо ответил Биг Макинтош. — Мне вызвать охрану, чтобы вас проводили к выходу?

...

Вероятно, поступок вестника Бога Пороков был поспешен и рискован, но терпеть подобное отношение со стороны "друзей" дальше было нельзя. Реакция КЭБ могла быть любой, от попытки силового воздействия, до полного ее отсутствия, но как предполагал "рыцарь порока", скорее всего, через несколько дней к нему отправят переговорщика, который должен будет уладить возникший конфликт (все же эмоциональный срыв он отыграл пусть и не идеально, но в рамках создаваемого у окружающих образа).

На самом деле Макинтош вовсе не собирался рвать все отношения с КЭБ, все же определенная польза от них была. Идеальным исходом можно было бы посчитать тот, при котором Семья отказалась бы от притязаний на "Сладкое яблоко", но здравый смысл подсказывал, что раз уж обе организации между собой взаимодействуют, то в лучшем случае удастся минимизировать будущие потери, при этом пойдя на уступки обеим сторонам.

"Как же это раздражает. Нужно быстрее расширяться и "наращивать мышцы"".

Мысли плавно соскользнули на более приятную тему: тело, регулярно изнуряемое физическими тренировками, наконец-то, достигло порога расового развития.

===

Имя — Биг Макинтош

Раса — земной пони

Возраст — 22 лет

Душа: 5 ур.

Духовная энергия: 56— 56

Разум: 3 ур.

Ментальная энергия: 39— 39

Магическое ядро: 5 ур.

Магическая энергия: 52— 52

Характеристики тела.

Сила: 25 (достигнут расовый порог развития).

Ловкость: 25 (достигнут расовый порог развития).

Выносливость: 25 (достигнут расовый порог развития).

Телосложение: 25 (достигнут расовый порог развития).

Навыки.

Садовод: 7 ур.

Атлет: 9 ур.

Танцор: 6 ур.

Строитель: 6 ур.

Предприниматель: 9 ур.

Охотник: 4 ур.

Дипломат: 4 ур.

Боец: 4 ур.

Алхимик: 2 ур.

Очки развития: 12

===

Теперь Биг Макинтош должен был решить, по какому пути двигаться дальше: продолжить развиваться как универсал, или же сконцентрироваться на какой-то одной характеристике. С одной точки зрения, шесть очков развития, вложенных в силу, ловкость или выносливость, разом могли бы дать преимущество перед любыми силачами и акробатами, ну или повысить живучесть тела до невиданного уровня. С другой стороны, три очка в каждой из четырех характеристик, пусть и не дадут заоблачного усиления, но позволят сохранить баланс...

Почему вестник Бога Пороков даже не задумывался о том, чтобы все двенадцать очков развития вложить в одну характеристику, вроде телосложения, от которого зависят и три остальные показателя? Ответ на этот вопрос был прост и заключался в элементарной математике: шесть, умноженное на шесть, в результате дает тридцать шесть, в то время как пять, умноженное на семь, всего-лишь тридцать пять. Таким образом, максимальную пользу от дополнительных единиц характеристик можно получить только в том случае, если телосложение и сила, ловкость, а также выносливость будут развиваться равномерно.

"Вот я сам и дал ответ на свой вопрос".

Мысленно усмехнулся "рыцарь порока", тут же решительно добавляя по одной единичке в каждую из четырех характеристик тела. Здравый смысл рекомендовал не рисковать с единовременным усилением и красный земной пони был склонен с ним согласиться (в конце-концов, перестройка организма должна требовать ресурсы, которые откуда-то нужно брать). Кроме того, на грани сознания мелькало беспокойство, что то же увеличение мышечной массы может оказаться далеко не самым приятным процессом.

"Ну, с Дискордом".

Мысленно нажав подтверждение своего выбора, Макинтош увидел, как перед его глазами сменяются полупрозрачные надписи:

===

Преодолен расовый порог развития характеристики "сила".

===

Преодолен расовый порог развития характеристики "ловкость".

===

Преодолен расовый порог развития характеристики "выносливость".

===

Преодолен расовый порог развития характеристики "телосложение".

===

Внимание!

На время, необходимое для перестройки организма носителя, чувствительность тела будет понижена.

===

Стоило прочитать последние слова, как вестник Бога Пороков почувствовал, как его туша словно бы становится ватной. Нечто подобное он ощущал, отсидев или отлежав руку или ногу, в связи с чем представил грядущие "приятные" ощущения.

Лежащая под боком Алу, не просыпаясь недовольно заворчала. Сноу Лайт никак не прореагировала на изменения.

"Ну что же, осталось ждать".

Третье событие сегодняшнего дня также стоило того, чтобы обдумать его в тихой и спокойной обстановке (тем более, что сон по прежнему не шёл, а ничем иным заняться не оставалось возможности). Алмазные псы, ведущие раскопки вдоль русла подземной реки, обнаружили подземную пещеру с магическим озером.

Особые свойства водоема были открыты совершенно случайно: один из молодых кобелей, не удержавшись на выходе из рукотворного туннеля, свалился прямо в воду, а на берег выбрался уже в двух экземплярах. Эльвира, которую позвали старейшины стаи для инспекции пещеры, приказала временно перекрыть вход в грот, а пострадавшего (обе его версии) держать под наблюдением в одной из палаток.

"А через шесть часов, магический дубликат распался брызгами воды, полностью истощив накопленную магию. Как сказала Зекора, которую привлекли к делу в качестве единственного доступного специалиста по магическим аномалиям, в озере обитают духи, способные создавать себе временные тела, похожие на существ, искупавшихся в водоеме".

Что делать с этой находкой, "рыцарь порока" представлял с трудом. Можно было бы использовать озеро как источник дешевой рабочей силы, копируя необходимых специалистов, клонам которых даже зарплату платить не нужно, но неясно, как духи влияют на разумных, да и что может произойти, когда они наберутся сил и знаний.

"Вот на что можно было бы натравить КЭБ... если бы у нас с ними не было конфликта. Как же все не вовремя происходит".

Спустя примерно пятнадцать минут, онемение тела сменилось покалываниями, которые окутали красного жеребца от кончиков ушей и до копыт. Следом за этим не самым приятным, но и не таким уж болезненным ощущением, пришел жуткий голод, буквально требующий от Макинтоша хотя бы что-нибудь закинуть в желудок, угрожающий прилипнуть к спине...

* * *

На следующее утро, едва вестник Бога Пороков успел позавтракать, как к нему в дом заявился неожиданный гость. Сперва с улицы послышался заливистый лай Стила, приветствующего явно знакомого пони, затем во входную дверь особняка прозвучали тяжелые удары чьего-то тяжелого кулака.

— Шайнинг? — распахнув створку, проявил удивление красный земной пони, увидев за порогом белого единорога в позолоченной гвардейской броне. — Неужели арестовывать меня прислали именно тебя?

— А есть за что? — вопросительно вскинул брови белый единорог. — Привет, Маки, рад тебя видеть. Нет, в дом приглашать не надо, я действительно по делу.

Последние слова заместитель капитана дворцовой гвардии произнес с намеком на укор.

— Извини, что-то я в последнее время замотался. — смущенно улыбнувшись, Биг Макинтош шагнул в сторону, пропуская друга внутрь дома. — Завтракать будешь?

— Спасибо, но я действительно по делу. — оказавшись в гостиной, Армор извлек из поясной сумки белый конверт с печатью в виде золотого солнца. — Честно говоря, мне со времени учебки не доводилось работать курьером.

— Привет, Шайнинг. — поздоровалась с гостем выглянувшая из кухни Сноу Лайт. — Ты один или с Каденс? Завтракать будешь?

Белая пегаска после недолгих колебаний вышла в гостиную, выведя за собой и Алу. Летунья была одета в белую футболку с улыбающимся солнышком на груди и свободные шорты того же цвета, сука же ограничилась темно-синим сарафаном до колен, а, кроме того, они обе носили на шеях своеобразные красные кожаные ошейники.

— Прекрасно выглядите, впрочем как и всегда. — произнес комплимент в адрес жен друга Шайнинг, не так уж и часто встречающийся с Алу, которая почти постоянно живет в поселении алмазных псов, лишь изредка приходя на ферму Эпплов.

— Спасибо. — негромко отозвалась молодая хищница, смущенно улыбнувшись жеребцу.

— Так ты без Каденс. — Сноу Лайт протянула эти слова слегка разочарованно.

— У нее сейчас дел едва ли меньше, чем у принцессы Селестии. — виновато развел руками Армор. — Но мы к вам обязательно заглянем к дню рождения вашего второго жеребенка. Я слышал, ты сестру недавно домой привез?

Последние слова белый единорог произносил, обращаясь уже к "рыцарю порока".

— Все-то ты знаешь. — осторожно вскрывая письмо, в полголоса пробормотал красный земной пони.

— Работа у меня такая. — гордо заявил Шайнинг, но под вопросительным взглядом Макинтоша стушевался и пояснил. — Пользуюсь служебным положением, чтобы... ну...

— Следить за друзьями? — насмешливо предположил вестник Бога Пороков.

— Присматривать за близкими пони? — слегка смягчила слова мужа белая пегаска, что, впрочем, компенсировалось за счет подозрительно прищуренных красных глаз.

— Да ну вас. — обиженно фыркнул Армор.

— Не дуйся. — летунья подошла к единорогу и, положив ладонь ему на правое предплечье, улыбнулась. — Сам понимаешь, не слишком приятно узнавать о том, что за тобой следят.

— Да не слежу я! — в сердцах воскликнул белый жеребец. — Просто попросил знакомых сообщать, если вы окажетесь в Кантерлоте хотя бы проездом...

— Ладно-ладно... верим. — деланно шутливым тоном произнес Макинтош, вчитываясь в ровные строчки послания, написанного мелким и, вместе с тем, изящным почерком. — Ты только не кричи, а то весь дом перебудишь.

— Виноват. — заместитель капитана дворцовой гвардии смущенно растрепал гриву на затылке.

— Ну, что там? — подойдя к мужу, Сноу Лайт обхватила руками его плечо и сунула мордочку в письмо. — Ого: официальное приглашение на... чай?

— Маки, ты чего такого натворил? — Шайнинг мигом стал серьезным, а его брови хмуро сдвинулись.

— Почему сразу натворил? — попытался возмутиться вестник Бога Пороков.

— Потому что никаких свершений за тобой в последнее время не числилось, иначе ты бы сам об этом хвастался. — пояснил свои слова Армор. — Мне же приказано не только тебе письмо доставить, но и тебя во дворец проводить, чтобы никаких проволочек не было.

— Ну... — "рыцарь порока" сделал паузу, решая, что можно ответить на такой вопрос.

— Подковы гну. — огрызнулся белый единорог. — Маки, если у тебя появились проблемы, то лучше сразу рассказывай. Мы же друзья, в конце-концов, и должны друг другу помогать.

"Ну раз сам предложил...".

Мысленно красный жеребец потер ладони, внешне же изобразил явную неохоту, но под требовательным взглядом гвардейца, демонстративно скрестившего руки на груди, все же "сдался":

— История довольно длинная, так что давай пройдем на кухню. Сноу, Алу, посмотрите пока, как там Джек и Роуз...

ПОРОЧНЫЕ РЕШЕНИЯ 3

ПОРОЧНЫЕ РЕШЕНИЯ 3.

Поправив высокий воротник бело-голубого платья, оставляющего открытыми плечи, руки и верх спины, Селестия придирчиво осмотрела свое отражение в ростовом зеркале малой костюмерной второго этажа Кантерлотского дворца (подобные комнатки были разбросаны в казалось бы хаотичном порядке по всему зданию, позволяя сменить наряд или украшения, не возвращаясь в собственные покои). Невесомая ткань облегала грудь и талию, с одной стороны выглядя достаточно скромно, а с другой оставляя не слишком много пространства для воображения, в отличие от того же длинного подола, опускающегося до середины голеней, красуясь множеством складок.

На руках у принцессы дня были надеты широкие золотые браслеты, скрывающие под собой почти треть предплечий, голени обтягивали золотистые ремешки легких сандалий, переплетающиеся крест накрест почти до колен. Голову белой аликорна венчал золотой обруч с мелкими зубцами, инкрустированный россыпью рубинов и сапфиров. Надевать на предстоящую встречу что-то более откровенное или роскошное крылато-рогатая кобыла посчитала излишним (впрочем, если бы для королевства потребовалось присутствовать на приеме какого-нибудь дикого племени одетой лишь в набедренную повязку, ее бы это не сильно смутило).

"Да уж, забавные были времена. А как Луна темнела мордочкой, прикрываясь бусами, ожерельями и крыльями... Сложно сказать, кто были большими затейниками: единороги или пегасы".

Улыбнувшись своим мыслям, Селестия подмигнула отражению, взяла с небольшого столика нежно-розовую помаду и слегка подвела губы. Немного подумав, взяла с одной из вешалок золотистую шаль, прекрасно гармонирующую с развевающейся на неощутимом ветру гривой, и накинула ее на плечи.

"Луна уже скоро вернется, а у меня еще не все готово для встречи. Надеюсь, что первый план все же сработает, а то запирать сестру в новой темнице, или же вовсе причинять вред ее здоровью у меня нет совершенно никакого желания".

Усилием воли подавив волну глухой тоски, поднявшуюся было из глубины души и обжигающую грудь изнутри словно расплавленный метал, принцесса дня прикрыла глаза, вызывая перед мысленным взором несколько досье на молодых кобылок. Пусть на первый взгляд выбор был достаточно богатый, но у многих кандидаток находились черты, заставляющие если не отказываться от них, то задвигать на место резерва...

"Так, об этом можно будет подумать и позже. Я уже опаздываю на встречу".

Распахнув глаза и еще раз посмотрев на свое отражение, снежно-белая аликорн удовлетворенно кивнула и решительно направилась к выходу в коридор, где, стоя по обе стороны от двери, ее ожидали две служанки в черно-белых нарядах горничных. Белая земная пони с красными гривой и хвостом, обладающая подтянутой фигурой и, на первый взгляд, кротким характером, на самом деле являлась мастером боевого искусства под названием "путь равновесия", что делало ее опасным противником даже для сильных волшебников. Второй же была белая единорожка с зеленой гривой, специализирующаяся на пространственной магии...

Нельзя сказать, что правительница Эквестрии всерьез нуждалась в подобной охране: в конце-концов и по физической, и по магической силе она превосходила обеих своих спутниц. Однако же, статус принцессы накладывал свои обязательства, да и, кроме того, служанки вполне неплохо исполняли и свои повседневные обязанности.

Пройдя от малой гардеробной через длинный широкий коридор, Селестия на мгновение задержалась перед украшенной позолотой деревянной дверью, прежде чем толкнуть ее рукой и шагнуть через порог. Ее взгляду предстала чайная комнатка с большим открытым балконом, стены которой были завешаны гобеленами с изображениями видов природы, пол устилал мягкий бархатный ковер, а из мебели имелись только низкий столик и несколько мягких кресел, установленных вокруг него.

— Ваше высочество. — красный земной пони со светлой гривой, одетый в белый деловой костюм с светло-желтой рубашкой, поспешно поднялся на ноги и склонил голову в неглубоком поклоне. — Для меня большая честь получить ваше приглашение...

"И поэтому от тебя почти физически ощущается напряжение? Ладно, в этом есть и моя вина: слишком долго заставила себя ждать".

— Добрый день, мистер... Макинтош. — заминка в речи принцессы дня была вызвана тем, что в последний момент она решила сразу же перейти к более неформальному общению. — Прошу прощения за мое опоздание. Кажется, я совершенно потеряла счет времени.

— Не стоит переживать, ваше высочество. — выпрямившись в полный рост, действующий глава семьи Эппл (или уже клана?), изобразил на морде вежливую улыбку. — Вас я готов ждать хоть всю свою жизнь.

Улыбнувшись в ответ, Селестия жестом предложила собеседнику сесть и сама устроилась в кресле напротив. Жеребец промедлил лишь секунду, так же опускаясь на свое сидение, при этом осознанно придерживаясь правил этикета. Служанки в свою очередь разделили обязанности: единорожка принялась расставлять на столике посуду и вазочки с печеньем, которые принесла из небольшого неприметного закутка комнаты, а земная пони заварила чай и разлила его по кружкам.

Во входную дверь раздался торопливый стук, разрушивший напряженную тишину, а затем на пороге показалась Каденс, выглядящая слегка запыхавшейся, будто бы бежала через половину дворца. Нежно-розовая крылато-рогатая кобылка была одета в светло-голубое платье с небольшим вырезом на груди, узкими рукавами, длинным широким подолом и серебряной лентой, охватывающей талию.

— Прошу прощения, тетушка, ты не будешь против, если я присоединюсь к вашему чаепитию? — принцесса любви скромно потупилась и смущенно потемнела мордочкой, слегка прижимая к голове ушки и поджимая крылья.

"Сама невинность".

Мысленно восхитилась игре названной племянницы правительница Эквестрии. Впрочем, долго мучить воспитанницу ожиданием она не стала, мягко ответив:

— Я не против, но что скажете вы, мистер Макинтош?

— Разве я могу возражать против возможности провести время в обществе двух столь обворожительных кобылок? — изобразил удивление жеребец.

— Приму это за "да". — хмыкнула Селестия и обратилась к младшей аликорну. — Присоединяйся, Каденс, мы только начали.

Пока служанки ставили на стол еще один комплект посуды, правительница Эквестрии позволила себе просто понаблюдать за собеседниками. От нее не укрылось, как принцесса любви подмигнула своему другу, которого примчалась защищать, забросив все свои дела (впрочем, в это время ее расписание чудесным образом оказалось свободно от чего-то по-настоящему важного).

"Шайнинг все же успел предупредить невесту о том, что их друг влип в неприятности. Почему он не сделал этого до отлета в Понивиль? Вероятно, думал, что дело не серьезное, а уже находясь в гостях, был введен в курс событий. Что же, прогнозы относительно их отношений себя пока что полностью оправдывают...".

Взяв со стола блюдце и чашечку, принцесса дня поднесла их к своей мордочке и, подув на чай, сделала небольшой глоток. Позволив себе несколько секунд насладиться непередаваемой палитрой вкуса напитка, она произнесла:

— Мистер Макинтош... Вы не будете возражать, если я буду обращаться к вам просто по имени?

— Разумеется нет. — жеребец замялся, но все же спросил. — Принцесса, с моей стороны не будет слишком большой наглостью, если и я буду обращаться к вам по имени... хотя бы во время этого разговора?

— Можно и не только во время этого разговора. — отставив посуду на столик, правительница Эквестрии заговорщически понизила голос. — Но только не на публике.

— Тетушка... — Каденс удивленно вскинула брови.

— Дорогая, не надо так изумляться. — откинувшись на спинку кресла, Селестия сложила руки на коленях. — В конце-концов, я тоже живая пони, а не эфимерный образ с короной и троном, и мне тоже иногда хочется простого живого общения.

Словно бы в подтверждение этих слов, старшая из присутствующих кобыл демонстративно неспешно сняла с головы золотой обруч и положила его на край столешницы.

Удивление, неуверенность, смятение... Принцессе дня пришлось прикладывать немало усилий чтобы сдержать самодовольную усмешку.

— Маки, я слышала о неприятности, случившейся с твоей сестрой. — перешла к одной из тем встречи белая аликорн. — Позволь принести мои соболезнования, и пусть это вряд ли станет утешением, но уверяю, что виновные в произошедшем понесут заслуженное наказание за халатность.

"И не только за халатность. Некоторые агенты КЭБ начали забывать, что это они служат Эквестрии, а не наоборот. Да и Семья непонятно с чего решила проявить чрезмерную наглость...".

Раздраженные мысли никак не отразились ни в эмоциях, ни на выражении мордочки старшей кобылы.

— Каждый может совершить ошибку... Селестия. — взгляд земного пони неосознанно сместился к короне, но тут же вернулся к собеседнице. — Не думаю, что в случившемся с Эпплджек был чей-то злой умысел, лишь неприятное стечение обстоятельств.

— Если я могу чем-то помочь...? — интонациями правительница Эквестрии сделала намек, что готова исполнить просьбу.

— Благодарю, но не стоит. — Биг Макинтош несколько смущенно и виновато улыбнулся. — Лечением Эпплджек наша семья займется сама, тем более, что у нас имеются все необходимые возможности.

— Тогда, мне остается только пожелать вам успеха. — мягко улыбнувшись произнесла принцесса дня. — Но все же, если вы передумаете, я с радостью предоставлю любую возможную помощь.

Каденс, слушая этот обмен любезностями, сидела с прямой спиной и поджатыми крыльями, словно бы лишним движением боялась разрушить некий баланс...

— Как чувствует себя ваш друг, Сан Шоу? — после паузы, занятой чаем, перешла к следующей теме встречи старшая крылато-рогатая кобыла.

— К сожалению, врачи не обещают благоприятного исхода. — по-прежнему вежливо, но чуть более напряженно (что удалось заметить только благодаря богатому опыту), отозвался красный жеребец. — Кроме того, меня обвиняют в том, что это я его отравил...

— Не преувеличивайте, это всего лишь подозрения. — продемонстрировала свою осведомленность Селестия. — Тем более, ничем не подкрепленные.

— Увы, ваше высочество, но некоторым пони достаточно и этого. — развел руками Макинтош.

— О чем вы? — удивилась принцесса любви, хмуро сдвинув тонкие бровки.

"Шайнинг, видимо, не успел рассказать подробности".

Отметила про себя принцесса дня.

— Я бы не хотел поднимать эту тему... — неохотно протянул земной пони, но затем, вздохнув, все же продолжил. — Дело в том, что второй жеребенок Сноу Лайт может быть не от меня.

Нежно-розовая аликорн замерла, широко раскрыв глаза, а ее ушки встали торчком.

— Из-за того, что Комитет Эквестрийской Безопасности, требуя от меня исполнения договоренностей, сам не исполняет взятые на себя обязательства, а, кроме того, еще и шантажирует обвинениями, опирающимися на одни только домыслы, я принял решение разорвать контакты с этой организацией. — Макинтош весь подобрался, из его позы исчез всякий намек на расслабленность, в глазах же появилась холодная решимость. — Надеюсь, вы меня поймете, ваше высочество, но своего решения я менять не намерен.

— Это же неправда? — с какой-то затаенной надеждой спросила младшая крылато-рогатая кобылка.

— В жизни случается всякое. — повернувшись к Каденс, чуть грустно улыбнулся красный жеребец. — Сноу Лайт я не виню, отказываться от нее не собираюсь и жеребенка, даже если он не от меня, бросать не намерен. Просто на будущее придется учитывать, что кобылкам следует уделять больше внимания.

От принцессы любви ощутимо полыхнуло облегчением и радостью. Все же она сильно переживала за своих друзей и совершенно не хотела, чтобы отношения между ними испортились из-за единственной ошибки.

"На что бы она пошла, чтобы сохранить их семью?".

Мелькнувшая на грани сознания мысль была откинута как совершенно неважная в данный момент времени. Смягчив свой тон, правительница Эквестрии вернула разговор в нужное ей русло:

— Маки, никаких обвинений против тебя никто не выдвинет: даю свое слово. О подозрениях в отношении твоей жены, КЭБ тоже забудет. Но я все же надеюсь, что ты не будешь столь категоричен в своих решениях и не будешь отказываться от сотрудничества с принцессами?

— При всем моем уважении... Селестия, но к комитету у меня нет доверия. — опустив взгляд к столу, ответил земной пони.

— Разве я говорила о КЭБ? — изобразила удивление принцесса дня, заставляя обоих собеседников перевести на себя взгляды и, при помощи заклинания телепортации, перемещая себе в руки серебряный жетон с выгравированными на нем буквами "АКБ". — Скажи, Макинтош, ты ведь уже успел убедиться, что в Эквестрии не все так хорошо и просто, как может показаться на первый взгляд? Я не могу следить за всем и сразу, да и вижу ситуацию только со своей точки зрения, что, как ты понимаешь, несколько ограничивает картину. Комитет Безопасности должен был решить эту проблему, и в первые годы своего существования действительно справлялся со своей работой, но недавние события показали мне, что эта организация если не заплыла жиром, то потеряла хватку. Избавляться от нее, или проводить массовые чистки нельзя: все же КЭБ все еще приносит пользу, да и слишком много недовольства это вызовет. Терять же рычаг управления государством хотя бы на короткий срок нельзя, иначе можно не заметить, как наступит полнейший хаос.

— Я не совсем понимаю... — осторожно начал красный жеребец, но был прерван поднятыми в останавливающем жесте руками старшей крылато-рогатой кобылы.

— Скажи, Биг Макинтош, могу я рассчитывать на то, что ты окажешь всю возможную помощь в создании новой структуры внутренней и внешней разведки, которая будет защищать граждан Эквестрии от произвола местных руководителей, жадных чиновников, предателей государства и нечистых на руку бизнеспони? — сделав короткую паузу, принцесса дня добавила. — Готов ли ты стать опорой и поддержкой для принцессы Каденс?

— Для меня? — нежно-розовая аликорн, от удивления приоткрыв рот, указала на себя кистью правой руки, замерев с чайной чашечкой, так и не донесенной до губ.

Если в первые секунды земной пони был уверен, что откажется от предложения (сделав это максимально вежливо, сказав при этом уйму красивых слов), то после последней фразы его эмоции вспыхнули десятком разнообразных оттенков, что было совершенно нехарактерно для сдержанного и рассудительного предпринимателя. Создавалось впечатление, будто он перебирает разные варианты, видит возможную пользу для себя и грозящие трудности...

— Я уже давно собиралась организовать новую службу государственной разведки, моя дорогая, но пони, которым можно было бы доверить это ответственное дело, не так уж и много. — белая аликорн виновато улыбнулась. — Тебе я доверяю как самой себе, а потому не сомневаюсь, что с помощью верных друзей ты обязательно справишься с поставленной задачей. Не беспокойся, на первое время тебе будут выделены средства из казны, да и надежными помощниками я тебя обеспечу.

— Но я ведь... никогда ничем подобным не занималась. — растерянность Каденс была столь очевидна, что ее распознал бы и жеребенок.

"Даже если у тебя ничего не получится, затраты будут минимальны, а польза очень даже заметна. Во-первых: руководители КЭБ, наконец-то, оторвут свои крупы от мягких подушек и растрясут жирок, гоняя подчиненных и стряхивая пыль со старых дел. Во-вторых: ты получишь ценный опыт, который будет весьма полезен если не в ближайшие годы, то через столетия уж точно. Да и некоторые слишком хитрые деятели будут вынуждены переключить свою бурную энергию в конструктивное русло".

Однако, вслух правительница Эквестрии произнесла иное, да и обратилась не к названной племяннице, находящейся в прострации, а к своему гостю, который в очередной раз пришел к выводу, что ему выгоднее будет отказаться:

— Маки, я понимаю то, что взваливаю на тебя неподъемную ношу как в плане ответственности, так и трат своих времени и ресурсов... Могу лишь в качестве компенсации предложить избавление от выплаты налогов с твоих предприятий, сроком на десять лет. Кроме того, Рарити и принцесса Зекора будут переведены из-под ответственности КЭБ в АКБ, так что если ты все же согласишься стать помощником Каденс, они станут твоими прямыми подчиненными.

— Я... — залпом осушив чашку, нежно-розовая аликорн решительно заявила. — Я сделаю все, что будет в моих силах, тетушка. Маки...

Младшая крылато-рогатая кобылка себя оборвала, закусив губу. Все же принуждать друга к какому-либо решению она не хотела, но жалобный взгляд из-под длинных ресниц говорил сам за себя.

"И что ты выберешь? Откажешься от предложения и сохранишь самостоятельность, оказавшись один против КЭБ и Семьи, да еще и подпортив отношения с Каденс и Шайнингом, или же...?".

Додумать мысль принцесса дня не успела, так как земной пони все же ответил на вопрос:

— Можете на меня рассчитывать, ваши высочества.

...

Дверь за спинами новоявленных главы и заместителя Агенства Королевской Безопасности закрылась и Селестия расслабленно откинулась на спинку кресла, устало прикрыв глаза. Поставив в воображаемом списке мысленную галочку, она произнесла в пустоту:

— И что ты об этом думаешь?

Пару секунд ничего не происходило, а затем один из гобеленов отогнулся и из скрытой в стене ниши выскользнула темно-серая кобылка, одетая в облегающее черное трико, словно в плащ кутающаяся в кожистые крылья. Обе служанки, занимающиеся тем, что по новой заваривали чай и меняли посуду, никак не прореагировали на появление новой пони, тем самым показывая, что знали о ее присутствии.

— Очень интересный жеребец. — отозвалась ночная пегаска, сверкнув желтыми глазами с вертикальными зрачками, после чего бесцеремонно уселась в одно из свободных кресел. — Ты уверена, что ему двадцать два? Я бы скорее поверила, что он мой ровесник.

Селестия улыбнулась, взглядом скользнув по стройной и подтянутой фигурке собеседницы, которой неосведомленный пони дал бы не больше двадцати лет. Все же "дети Луны", в оплату за редкую рождаемость жеребят, старели в десять раз медленнее других жеребцов и кобыл, а доживали порой до девяти-десяти сотен лет.

— Досье точное. — утвердительно заявила правительница Эквестрии, тут же добавив. — Впрочем, ничего нельзя исключать. Так каково твое мнение?

— Умный, осторожный, расчетливый. — обладательница перепончатых крыльев зажмурилась. — За время разговора, я ни разу не почуяла прямой лжи. Да и вряд ли он решился бы врать аликорну, зная о вашей маленькой особенности от своей подруги. Ну и на "сладкое"... Биг Макинтош имеет потенциал возвыситься.

Удовлетворенно хмыкнув, белая крылато-рогатая кобыла протянула руки к блюдцу, на котором стояла чашка свежего чая.

— Ты не удивлена. — констатировала собеседница.

— Сопоставить свои ощущения и результаты сканирующих заклинаний было не сложно. — пояснила правительница Эквестрии. — Хотя, насколько я могу судить, та же Твайлайт стоит к этому гораздо ближе. Да и как ей в этом помочь, у меня уже есть идеи.

— Не боишься, что новые аликорны объединятся и сместят тебя с вершины? — прищурив желтые глаза, ночная пегаска оскалила в улыбке зубы с отчетливо выделяющимися клыками. — А Мать Ночи им в этом поможет.

— Если честно: я об этом мечтаю. — совершенно искренне заявила Селестия, а увидев шокированное выражение мордочки шпионки, звонко рассмеялась. — Только не говори, что ты думала, будто я всю свою жизнь собираюсь править. Первую тысячу лет мне приходилось прятаться в самых дальних и темных углах Эквуса, заботясь о себе и младшей сестре. Вторую тысячу лет мы провели в попытках объединить три народа, попутно отбиваясь от хищных соседей и разных монстров. Третью тысячу лет я подавляла восстания, оборонялась от почуявших слабину соседей, скрепляла союз трех рас и создавала жизнеспособную управленческую систему... Хватит с меня этого всего: жадных чиновников, самолюбивых аристократов, гордых правителей и сошедших с ума от вседозволенности "злодеев". Жизнь у аликорнов хоть и долгая, но отнюдь не бесконечная и мне совершенно не хочется через семь тысяч лет осознать, что она незаметно подошла к концу, а на троне остался отпечаток моего крупа.

Еще в те годы, когда Кристальная Империя была северным соседом Эквестрии, а правили страной двое диархов, ученый единорог по имени Старсвирл выдвинул теорию, а затем и доказал, что срок жизни аликорнов колеблется в пределах десяти тысяч лет (для этого ему пришлось изучить генетику и воспользоваться магией времени). Это был весьма образованный и одаренный жеребец, который, как и Сомбра, имел возможность возвыситься...

"Но, как и Король Теней, поддался низменным и эгоистичным желаниям".

Как не горько было это признавать, но придворный архимаг Эквестрии оказался более опасным врагом для принцесс, нежели правитель Кристальной Империи. Действуя хитростью, он подтолкнул Луну к падению, вложив ей в голову мысли о свержении эгоистичной сестры, но Селестия вместо того, чтобы убить предательницу, отправила ее в заточение на спутник. Сам же жеребец, уже подготовившийся к возвышению, намеревался прийти к власти путем брака и основания династии бессмертных правителей.

"А ведь у него почти получилось. Если бы не одна осечка, то я сейчас была бы не принцессой, а возможно меня бы уже и не было вовсе. Тем больше причин внимательнее следить за новым кандидатом".

Каденс, хоть и стала аликорном в уже довольно зрелом возрасте, сейчас являлась фактически жеребенком, делающим только первые шаги по дороге жизни. Принцесса дня могла бы окружить ее своей заботой, ограждая от внешнего мира и передавая свой опыт на словах, но вместо этого предпочла дать больше свободы, одновременно с этим следя, чтобы набиваемые шишки не оказались слишком опасными. Биг Макинтош мог стать для принцессы любви как опорой, которой не было у старшей кобылы, так и угрозой вроде других жеребцов, вплотную подобравшихся к возвышению. Однако, принимать на его счет какие-либо решения было пока что рано и следовало дать возможность проявить себя.

— Подготовь списки агентов, которых без ущерба для остальных дел можно отправить в АКБ. — приказала Селестия одной из служанок, а затем обратилась уже к шпионке. — Передай патриарху клана просьбу о том, чтобы выделил кого-нибудь из своих специалистов.

В ответ ночная пегаска только кивнула и, выскользнув из кресла, направилась к выходу из комнаты...

После изгнания Луны, белой аликорну пришлось выдержать полноценную войну с ее "детьми", в результате которой шесть из семи кланов были уничтожены, а выжившие присоединились к последнему поселению, покорившемуся принцессе дня. О любви и почетании с их стороны после этого и речи не шло, но вот приказы и просьбы они исполняли без малейших нареканий, даже не пытаясь скрывать, что служат до тех пор, пока не вернется их истинная госпожа.

* * *

Шагая по коридору, держа нежно-розовую аликорна под руку, Биг Макинтош медленно отходил от встречи с правительницей Эквестрии. И вроде бы во время чаепития не произошло ничего особенно страшного (на него даже почти не давила духовная сила старшей крылато-рогатой кобылы), но ощущение было такое, будто бы пришлось вручную перекапывать весь яблочный сад на ферме "Сладкое яблоко".

"А еще я подписался на сомнительное мероприятие, которое потребует из шкуры вон лезть, чтобы продолжать исполнять собственные планы. И ведь отказаться было нельзя...".

— О чем думаешь, Маки? — осторожно спросила Каденс, не поднимая на спутника смущенного и, почему-то, виноватого взгляда.

Принцесса любви, спеша на эту встречу, искренне хотела помочь другу, а в итоге получилось так, что из-за нее он попал в очень сложную ситуацию. Все же необходимость заниматься созданием новой разведки вряд ли была тем, о чем мечтал красный жеребец.

— Да вот... — убедившись, что в ближайшем пространстве нет никого, кто мог бы подслушать, вестник Бога Пороков, сохраняя совершенно серьезный вид, произнес. — Как ты смотришь на то, чтобы вы с Шайнингом присоединились к нашему с Лайт табуну?

Крылато-рогатая кобылка сделала еще пару шагов, осмысливая услышанное, а затем, резко остановившись, развернулась к собеседнику, заглядывая в изумрудные глаза изумленным взглядом.

— Маки, ты шутишь? — в голосе Каденс промелькнуло подозрение.

— Отнюдь, я совершенно серьезен. — легко выдержав испытующий взгляд, искренне ответил "рыцарь порока". — Ты мне нравишься как кобылка и дорога как друг, ну а если выбирать кого-то на роль второго жеребца, то пусть уж лучше это будет Шайнинг. И нет, я не настаиваю, а просто прошу подумать над этим.

МАЛЕНЬКАЯ ЛУНА

МАЛЕНЬКАЯ ЛУНА.

— Э-эх! — голубая пегаска с гривой и хвостом необычной радужной раскраски, одетая в синие обтягивающие футболку и короткие шорты, сидя на левой лежанке двухместного купе, с удовольствием потянулась, выгнув спину и зажмурив глаза. — Скорее бы уже приехать...

— Мы едем не так уж и долго. — негромко заметила нежно-желтая летунья с розовой гривой, одетая в зеленый сарафан с короткими рукавами и подолом до колен.

— Лучше бы я летела своим ходом. — откинувшись спиной на стену и скрестив руки на небольшой груди, хмуро заявила голубошерстая крылатая пони. — У меня уже крылья зудят от безделья.

— И ты бы оставила меня одну? — оторвав взгляд от ветеринарного справочника, желтая пегаска посмотрела на собеседницу из-под розовой челки, спадающей на мордочку.

— Нет, конечно. — тут же смутилась радужногривая летунья, добавив чуть ворчливым тоном. — Вьешь из меня веревки.

В ответ на это, розовогривая крылатая пони чуть улыбнулась уголками губ, заложила закладку на читаемую страницу и, закрыв справочник, положила его на стол, сама пересев на лежанку к подруге. Голубошерстая пегаска удивленно вскинулась и уже открыла рот, но ничего сказать не успела, так как желтая летунья, облокотившись на стену, устроила голову у нее на плече и, обхватив руку, посмотрела снизу вверх, после короткой паузы негромко прошептав:

— Спасибо, Рэй.

Радужногривая крылатая пони набрала в грудь воздуха, затем медленно выдохнула и, повернув мордочку, зарылась носом в розовую гриву подруги.

— Можешь на меня рассчитывать, Флатти.

В дверь купе раздался стук, а затем она приоткрылась и в образовавшийся зазор заглянула серая земная пони с черной гривой. Найдя взглядом двух пегасок, она усмехнулась и объявила:

— Полчаса до Понивиля.

Проводница скрылась в коридоре, закрыв за собой дверь, оставив пассажирок одних. Желтая летунья, стремительно потемнев мордочкой, постаралась спрятаться за собственным крылом...

...

Солнце едва поднялось над горизонтом, а поезд уже прибыл к платформе вокзала провинциального, но уже не такого и маленького городка. Среди жеребцов и кобыл, вышедших из вагонов под открытое синее небо, по которому неспешно плыли пятна белых пушистых облаков, были и две летуньи: голубошерстая с радужной гривой и нежно-желтая с розовыми волосами.

Флаттершай была на полголовы выше подруги, имела более пышные грудь и бедра, а также несколько хрупкое телосложение. Рэйнбоу Дэш, в свою очередь, отличалась небольшим ростом (даже в сравнении с другими пегасами), развитыми мышцами и чуть более широкими крыльями. У обеих молодых кобыл с собой было по небольшой спортивной сумке, которые при помощи лямок держались на спинах между крыльями, а также чемоданы с колесиками.

— Ну и куда нам теперь? — сдув с мордочки выбившуюся прядь, спросила у подруги радужногривая крылатая пони.

— Сейчас посмотрю. — желтая пегаска залезла свободной рукой в карман на груди сарафана и достала оттуда сложенный в несколько раз листок бумаги. — Трактир "Дикое яблоко". Обратиться к Биг Макинтошу или Чери... Может быть, сперва в ратушу? Тебе ведь нужно подать заявку в местную погодную службу.

— Нет. — Рэйнбоу мотнула головой. — Сперва сходим на твое собеседование, потом подыщем жилье. Поступить на службу я всегда успею.

Пользуясь подсказками местных жителей, с первыми лучами солнца вышедших на улицы городка, спеша по каким-то своим делам, крылатые пони вышли на широкую улицу, одним концом упирающуюся в необычное здание, расположенное внутри ствола большого дерева. Идя вдоль домов и лавок, они с интересом осматривались вокруг и на одной из боковых улочек увидели четырехколесную телегу, загруженную ящиками с стеклянными бутылками, заполненными молоком, на которой ехала молодая земная пони. Удивительным же было то, что транспортное средство тянула за веревку столь же юная пегаска, активно машущая крыльями на высоте полутора метров.

Обе пони-подростка были одеты в белые майки и шорты и на первый взгляд имели неплохую физическую форму. Земная кобылка, проезжая некоторое расстояние на телеге, выхватывала из ящика пару полных бутылок и бегом отправлялась к ближайшему дому, на пороге которого оставляла свой груз и забирала пустые сосуды, которые, возвращаясь на транспортное средство, складывала в свободный контейнер.

— Странное разделение труда. — хмыкнула на увиденное Рэйнбоу. — Логичнее было бы им поменяться.

— Может быть, они и меняются. — пожала плечами Флаттершай. — Спросим у них, куда нам дальше?

— Вот и спрашивай. — отозвалась голубошерстая летунья.

— Я... ну, может... — Розовогривая крылатая кобылка смешалась, опустила мордочку так, чтобы челка упала на глаза, и с надеждой посмотрела на подругу.

— Нет-нет. — замотала головой обладательница радужной гривы. — Даже и не думай. Флатти, тебе уже давно пора избавляться от стеснительности перед посторонними.

Еще немного посмотрев на Рэйнбоу жалобным взглядом и поняв, что на этот раз это не сработает, Флаттершай печально вздохнула и, оставив свой чемодан на обочине дороги, пошла навстречу к молочницам.

— М... простите...

Скуталу, тянувшая телегу за деревянную ручку, привязанную к концу толстого каната, кувыркнулась в воздухе и, повернувшись к источнику звука передом, широко улыбнулась.

— Привет. — совсем еще юная кобылка (лет четырнадцати на вид) выглядела растрепанной, но дышала ровно и крыльями взмахивала размеренно, заставляя мышцы на груди заметно вздуваться. — Я тебя раньше не видела. Ты новенькая?

— Д-да. — немного помолчав, желтая пегаска собралась с мыслями и произнесла. — Мы только сегодня приехали в Понивиль и ищем "Дикое яблоко".

— А зачем? — зависнув на одном месте, Скуталу проследила за взглядом собеседницы, все время сползающим с ее мордочки, и едва заметно усмехнулась.

— Я хочу попробовать наняться на работу по объявлению. — совсем негромко ответила Флаттершай, все же встречаясь с собеседницей взглядом.

"Стыдно-то как... Наверняка она подумала, что я пялюсь на ее грудь".

Пронеслась паническая мысль в голове желтой крылатой кобылы.

— Скут, не халтурь. — прибежавшая с пустыми бутылками Эпплблум запрыгнула в телегу и уже потянулась за новыми бутылками, когда в разговор решила вступить Рэйнбоу, до этого момента следившая за успехами подруги.

— Что это вообще за эксплуатация жеребячьего труда? — вскинув голову, осведомилась радужногривая пегаска.

— Не эксплуатация, а вполне официальная работа. — выпрямившись в полный рост на своем транспорте, в тон незнакомке отозвалась земная пони. — И платят нам за нее очень даже неплохо.

— А еще, это хорошая тренировка. — поддержала подругу Скуталу.

— Да ну? — Рэйнбоу скептично осмотрела повозку. — И кто же порекомендовал эту "тренировку"?

— Моя тренер. — гордо заявила младшая летунья. — Она — самая быстрая пегаска в Эквестрии.

После этих слов Флаттершай скорбно вздохнула и, опустив мордочку, ладонями прикрыла глаза...

— Ха! — радужногривая крылатая кобыла оживилась, а ее взгляд стал выражать откровенный вызов. — Не верю. По любому я быстрее.

— Пф-ф. — Скуталу скептично скривила мордочку. — Хвалиться каждый может.

— Тогда спорим, я обгоню твою тренера? — не сдавалась голубошерстая летунья. — Хоть сегодня можем проверить. Где она живет?

— Не получится. — строгим голосом осадила спорщиц Эпплблум.

— Что, испугались? — Рэйнбоу мотнула головой и гордо выпятила грудь. — Так и знала...

— Сноу Лайт рожает. — все тем же тоном заявила земная пони. — Так что при всем желании, ни сегодня, ни в ближайший год в каких-либо соревнованиях она участвовать не будет.

После этих слов установилась тишина, которую нарушали только шелест ветра, далекий лай собаки и приглушенный шум просыпающегося городка.

— М... — привлекла к себе внимание Флаттершай. — Вы не подскажете, как пройти к "Дикому яблоку"?

* * *

— Какая красавица. — одетая в футболку и мешковатые белые штаны Эпплджек, сидя на краю кровати в комнате на первом этаже дома Эпплов, упираясь руками в матрац, наклонилась к маленькому хлопковому свертку, из которого выглядывала сонная мордочка белой кобылки.

Сноу Лайт, вторые роды перенесшая гораздо легче первых, укрывшись простыней до пояса, баюкала свою вторую дочь, облокотившись спиной на гору подушек, так что находилась в полусидячем положении. Доктор, после того, как убедилась, что с малышкой и ее матерью все в порядке, уже удалилась обратно в Понивильский госпиталь, куда ее взялась проводить Гренни Смит...

"Чувствую, мне еще предстоит выдержать разговор с бабушкой по поводу расовой принадлежности моего жеребенка".

— Можно мне подержать сестренку? — Эпплроуз, забравшаяся на кровать к маме сразу же, как ее впустили в комнату, с живейшим интересом рассматривала маленький сверток в руках у белой пегаски, от нетерпения даже раскрыв свои крылышки и помахивая хвостом.

— Подрасти сперва. — насмешливо хмыкнул Биг Макинтош, отлепляясь от стены, на которую облокачивался спиной, и в пару шагов пересекая спальню. — И не дуйся, помидорка...

С последними словами вестник Бога Пороков, одетый в белую футболку и синие джинсы, растрепал белую гриву маленькой летуньи, которая красовалась белой пижамой с рисунками улыбающихся облаков.

— Ууу. — обиженно протянула обладательница красных шерстки и крыльев. — Ви!

Последний возглас был вызван тем, что Эпплджек, состроив умиленное выражение мордочки, бесцеремонно сграбастала племянницу и, усадив себе на колени, начала тискать. В ответ на жалобный взгляд, брошенный на отца, "рыцарь порока" лишь развел руками, всем своим видом как бы говоря: "Терпи".

— Предатели. — обиженно буркнула Эпплроуз.

Тем временем, пока старшая из младших сестер занимала старшую дочь, красный жеребец наклонился к жене и протянул руки к новорожденной кобылке. Сноу Лайт, секунду поколебавшись, жалобным взглядом рубиновых глаз встретилась с укоризненным выражением глаз изумрудных, после чего виновато, прижав ушки и потупившись, передала сверток мужу.

— Ну привет, маленькая. — удобно устроив жеребенка на сгибе левой руки, Биг Макинтош склонил голову, пристально разглядывая кобылку. — Хех... Маленькая копия мамы.

Пальцами правой руки, вестник Бога Пороков осторожно провел по коротким прядкам растрепанной гривы, в верхней части лба нащупав бугорок, которому еще только предстояло превратиться в настоящий рог.

"И все же Шоу... Ну да это уже не важно. Будем надеяться, что это единственная черта, которую малышка унаследовала по его линии".

— Маки? — позвала своего жеребца белая пегаска.

— Да, дорогая? — не отрываясь от кобылки на своих руках, отозвался "рыцарь порока".

— Как мы ее назовем? — взрослая летунья смутилась. — Мне совершенно ничего не лезет в голову.

— Она белая, как снежок. — заметила Джек. — Может, Эпплсноу?

— Хм... — Макинтош пожевал губами, пару раз повторил имя, будто пробуя его на вкус, а затем покачал головой. — Неплохо, но все же — нет.

— Бука. — обиженно буркнула недоучившаяся правовед, зарываясь носом в гриву племянницы. — А ты как думаешь, Роуз?

— Ну... — младшая пегаска состроила сосредоточенное выражение мордочки, потом расплылась в улыбке и объявила. — Сноубол.

— МИА. — широко зевнула маленькая единорожка и, приоткрыв глаза, посмотрела на красного жеребца еще мутными рубиновыми глазами.

— По-моему, это имя больше подходит жеребчику, а не кобылке. — заметила Сноу Лайт, окончательно расслабившаяся при виде того, как Макинтош сюсюкается с ее дочкой.

— Тогда давайте заведем братика? — решительно предложила маленькая летунья.

— А сестренку отдадим? — ехидно уточнил вестник Бога Пороков.

Эпплроуз серьезно задумалась, затем помотала головой и ответила:

— Не-а... Сестренка наша и мы ее никому отдавать не будем.

"Правильный подход, малышка".

Промелькнула в голове "рыцаря порока" мимолетная мысль. В следующий момент он перехватил сверток ладонями и, удерживая на вытянутых перед собой руках, объявил:

— Мы посовещались и я решил: с сегодняшнего дня, тебя зовут Литлмун.

— Приговор окончательный и обжалованию не подлежит? — уточнила Эпплджек.

— В течении месяца, в вышестоящей инстанции. — с совершенно серьезным видом ответил красный жеребец.

Литлмун, словно бы в ответ на услышанное, радостно засмеялась.

— Вот и решили. — привстав с подушек, Сноу Лайт протянула руки к младшей дочке, забирая у мужа сверток. — А теперь: мы будем отдыхать и кушать. Так что все свободны.

— Ладно-ладно. — изобразил защитный жест вестник Бога Пороков. — Джеки, Роуз, нам с вами тоже нужно подкрепиться. Так что пойдемте на кухню... Бабушка, вроде бы, готовила праздничный пирог.

— Ура! — младшая пегаска вывернулась из рук тети и, спрыгнув с ее колен, стремительно выбежала из спальни.

— Не так быстро. — строго произнесла старшая из младших сестер "рыцаря порока", слегка неуверенно поднимаясь на ноги и выходя вслед за племянницей. — Сперва руки помой...

— Маки. — окликнула красного жеребца, уже находящегося у двери, белая летунья.

Земной пони развернулся в полоборота и вопросительно вскинул брови.

— Спасибо. — прижимая к себе маленькую единорожку, нежно улыбаясь, произнесла Сноу Лайт. — Обещаю, ты не пожалеешь...

— Я знаю. — уверенно ответил "рыцарь порока". — И давай закроем эту тему.

"Так или иначе, Литлмун — моя. Найти ей место и дело будет не сложно... Нужно только правильно воспитать".

...

— Я не пропустила ничего интересного?! — первым делом спросила Эпплблум, на полной скорости влетая в гостиную, попутно едва не выбив входную дверь.

— Хм-м... — прикрыв вход в спальню, где в ближайшие дни будут жить белые пегаска и единорожка, Биг Макинтош на секунду изобразил задумчивость. — Мы выбрали для малышки имя.

— У-у-у-у. — плечи младшей сестры "рыцаря порока" поникли, а голос стал жалобным. — Самое интересное...

ПОХОЖДЕНИЯ ПОРОКОВ И НЕ ТОЛЬКО 3

ПОХОЖДЕНИЯ ПОРОКОВ И НЕ ТОЛЬКО 3.

Крупный парусный корабль "Покоритель морей", на бортах которого были изображены стилизованные белые крылья, а команда состояла из грифонов, единорогов и земных пони, лег в дрейф в некотором отдалении от архипелага вулканических островов на границе государства минотавров. Глава экспедиции, по совместительству еще и главный спонсор, благодаря которому плавание стало возможно, молодая серая пегаска Дерпи Хувс, в нетерпении размахивая хвостом, сидела на носу судна и пылающим любопытством взглядом буравила волны. Последний год она провела в разъездах по архивам Эквестрии и грифоньих княжеств, сопоставляя карты, собирая слухи и легенды, встречаясь с некоторыми учеными, так же интересовавшимися данной темой...

— Мы на месте, мисс Хувс. — доложил нанимательнице очевидный факт немолодой грифон в бело-голубой форме флотского офицера, являющийся капитаном исследовательского корабля. — Прикажете подготовить колокол для погружения?

— Будьте любезны, проследите за этим. — встрепенувшись, будто бы вынырнув из глубокой задумчивости, широко улыбнувшись попросила крылатого хищника кобыла, спускаясь со своего насеста на палубу. — Мне нужно переодеться и собрать кое-какое оборудование.

— Можете на меня положиться, мисс Хувс. — слегка выпятив грудь и расправив плечи, отозвался грифон, провожая взглядом удаляющуюся в сторону спуска в трюм крылатую пони, одетую в белые свободные штаны и безрукавку с множеством кармашков.

"Хороша... Моя жизнь, определенно, была бы намного приятнее, если бы остальные наниматели оказались похожими на нее".

Промелькнула в голове капитана веселая мысль, после которой он покосился на высоко висящее в небе солнце, после чего пошел отдавать необходимые приказы.

...

Задержавшись в своей каюте буквально на пятнадцать минут, светлогривая летунья переоделась в закрытый черный купальник, плотно облегающий тело, при этом обрисовывая все изгибы фигуры, оставляя руки и ноги открытыми, а также натянула на крылья специальные защитные чехлы. Вооружившись двумя дыхательными масками с кристаллами воздуха, заменяющими традиционные баллоны аквалангистов, одну из которых закрепила на широком ремне на поясе (рядом с небольшой сумочкой, где хранились запасные кристаллы с вложенным заклинанием и иные расходники), она подхватила сделанную на заказ водонепроницаемую камеру, внешне похожую на черный кирпич с объективом, и вышла в коридор.

Пока Дерпи вновь поднималась на палубу, встречные матросы провожали ее голодными взглядами, обмениваясь в полголоса сальными шуточками, но так как руки распускать себе не позволяли, пегаска делала вид, будто ничего не замечает. Рядом с колоколом, представляющим из себя металлическую конструкцию конусовидной формы трех метров в высоту и столько же в диаметре, установленную на специальные подпорки, сколоченные из толстых досок, уже собрались некоторые моряки, а также ученые энтузиасты, жаждущие если не подтвердить теорию о когда-то существовавшей подводной цивилизации, то хотя бы убедиться в ее отсутствии.

— Дерпи, а вот и вы. — радостно поприветствовал духа любопытства светло-розовый пухлый единорог среднего возраста, одетый в белые штаны и рубашку, с маленькими круглыми очками без дужек, при помощи магии удерживающимися на кончике носа. — Я так тебе завидую: всю жизнь мечтал увидеть морских коней. Ты точно уверена что готова? Хорошо себя чувствуешь?

В голосе жеребца ощущалось искреннее беспокойство, смешивающееся с невероятным воодушевлением. Серая летунья ни на секунду не усомнилась в том, что если она скажет будто у нее кружется голова, болит живот или покалывает сердце, этот профессор грудью встанет перед колоколом и никого к нему не подпустит, пока кобыла не пройдет обследование у корабельного доктора. При этом, за все время знакомства он ни разу не смотрел на молодую коллегу иначе как на ученого.

— Я полностью готова и чувствую себя хорошо. — поспешила успокоить единорога крылатая пони.

— Профессор, сбавьте обороты. — жеребца, уже открывшего рот, чтобы завалить Дерпи новым потоком восторженных восклицаний и вопросов, поспешила остановить высокая голубая единорожка с зеленой гривой, заплетенной в толстую косу, перекинутую через левое плечо, так же как и остальные ученые одетая в белые штаны и рубашку. — Мисс Хувс, шланг для подачи воздуха мы установим через несколько минут, но на крайний случай у вас будет артефакт, способный обеспечить воздух для дыхания одного пони на период в двадцать минут. Для связи используйте телефонный аппарат, кабель которого пущен вдоль троса колокола, или же переговорный амулет. Напоминаю, что заряд магии в артефакте рассчитан на пять минут непрерывной работы. Кроме всего прочего у вас и вашего напарника будут кристаллы экстренной телепортации, которыми следует пользоваться только в самой крайней ситуации, так как перепад давления негативно сказывается на здоровье пони. Ну и конечно не стоит забывать о сигнальном маяке, после разрушения которого мы начнем всплытие в принудительном порядке. Все понятно?

— Так точно. — шутливо отозвалась серая пегаска.

Собеседница на это только покачала головой и вернулась к подготовке оборудования.

...

Сидя внутри колокола, пространство которого освещалось тусклым желтым кристаллом, закрепленным под самым куполом, Дерпи с неугасающим энтузиазмом смотрела на круглое отверстие в полу, имеющее диаметр в сто сантиметров. Напротив нее, одетый в водолазный черный комбинезон, с постной миной на морде сидел темно-синий единорог с короткой красной гривой, взятый в плавание исключительно из-за того, что на профессиональной основе занимался подводным плаванием и владел некоторыми полезными заклинаниями.

— Смотри не вспыхни. — усмехнулся жеребец, глядя на свою напарницу.

— Ммм? — летунья удивленно приподняла брови.

— Ты светишься как свечка. — пояснил собеседник. — Вот я и беспокоюсь о том, что весь воздух выгорит.

— Пф-ф. — Дерпи широко усмехнулась. — Зато у тебя выражение морды такое, будто нет занятия более скучного, чем подводная экспедиция.

— Угадала. — ехидно отозвался единорог. — В первый десяток раз это, конечно, интересно и будоражит кровь, но когда любимое занятие превращается в рутинную работу...

— А ты не пробовал как-нибудь ее разнообразить? — серая пегаска вопросительно изогнула бровки.

— Это предложение? — вопросом на вопрос ответил жеребец, изобразив крайнюю заинтересованность.

— Ну... — летунья приложила к губам указательный палец левой руки. — Посмотрим на твое поведение.

— Хах. — собеседник откинулся спиной на стенку колокола. — Если серьезно: в моей работе особо не поэкспериментируешь. Техника безопасности и все такое...

В этот момент снаружи по колоколу постучали, а затем вся конструкция вздрогнула и немного поднялась вверх на тросах, закрепленных к стреле крана. Спустя несколько десятков секунд, открывающийся через отверстие в полу вид на палубу сменился морскими волнами, постепенно приближающимися все ближе и ближе.

Сняв с крючка, закрепленного на высоте двух метров, телефонную трубку, шнур от которой поднимался к самому куполу маленького помещения, Дерпи приложила динамик к левому уху и произнесла в микрофон:

— Как меня слышно?

— "Слышим хорошо". — отозвался голос немолодого единорога, оставшегося на корабле. — "Начинаем погружение".

— Принято. — серая пегаска уселась прямо на пол и, прижав трубку плечом, стала копаться внутри камеры, устанавливая зарядный и записывающий кристаллы в предназначенные для них пазы.

— А раньше это было не сделать? — скептично спросил водолаз.

— Ну... — летунья слегка смутилась, но усилием воли вернула себе невозмутимый вид и ответила. — Нет.

— "Пять метров... Десять метров... Пятнадцать метров... Двадцать пять метров. Стоп! Как себя чувствуете?". — ученый был возбужден и взволнован, но старался говорить максимально спокойно.

— Самочувствие в норме. — отозвалась дух любопытства. — При полетах еще и не такое бывало.

— "Вы там постарайтесь обойтись без героизма". — прозвучал из динамика голос капитана. — "При первых же признаках недомогания мы прервем погружение".

...

Опустившись на всю длину тросов, колокол замер в десятке метров от дна. На глубине было довольно темно, впрочем магические прожектора решали эту проблему. О том, что на свет могут отреагировать какие-нибудь хищники, пони не беспокоились благодаря проведенной при помощи магии предварительной разведке. Кроме того, данный участок моря был отделен от основного ареала обитания крупных водоплавающих. В качестве же подстраховки имелись артефакты скрывающего и отпугающего типов.

— Ну что, пернатая, готова? — натянув на голову капюшон и закрепив на морде маску, насмешливо спросил жеребец, вооружившийся парой фонарей и надевший на копыта ласты.

— Еще спрашиваешь. — фыркнула крылатая кобыла, надевая специальные очки и дыхательную маску (камера висела у нее на плече, крепясь при помощи широкого ремня).

Первым в воду нырнул более опытный в этом деле единорог, серая пегаска последовала за ним только через пять секунд, предварительно вставив в уши необычные затычки, являющиеся приемниками сигнала от переговорного устройства. Стоило ей нырнуть, как собранная в высокий хвост грива начала колыхаться словно у принцессы-аликорна, так же как и настоящий хвост.

— "Далеко от меня не отплывай: у нас всего минут десять-пятнадцать". — напомнил напарнице жеребец.

Артефакты, которыми в этой экспедиции пользовались Дерпи и ее команда, были очень редкими и сложными, а от того крайне дорогими. Летунье пришлось потратить не только всю свою долю с предыдущих походов, но и весь доход с продажи книг, да еще и в долги залезть. Однако, она об этом ни секунды не жалела, искренне наслаждаясь каждым моментом нового приключения, упоенно общаясь с учеными и матросами, в свободное время делая наброски нового приключенческого романа (с элементами эротики, без которой не обходилась ни одна ее книга).

"А ведь могла бы купить себе домик в том же Понивиле и жить ни в чем себе не отказывая. Хотя... Пожалуй, не могла. Меня бы тоска загрызла".

Освещая себе путь фонарем, закрепленным на корпусе камеры, отстраненно размышляла дух любопытства. Она уже сделала короткую запись и несколько снимков, но ничего особенно интересного, кроме песка, мелких рыбешек, бросающихся в стороны от яркого луча света, камней и кораллов не видела.

"Пора возвращаться в колокол: воздуха осталось на пять минут".

Отметила про себя "рыцарь порока", но к своему спутнику обратиться не успела, так как в ушах прозвучал его напряженный голос:

— "Мисс Хувс, не волнуйтесь и не делайте резких движений. У нас гости".

Спустя несколько мгновений, летунья ощутила, как к ее пояснице прикоснулось нечто острое, заставляя испуганно замереть, лишь слегка двигая ногами с ластами, дабы не пойти на дно под собственным весом. Не успели мысли перестать играть в чехарду в голове крылатой кобылы, как в свете ее фонаря показалось существо, похожее на коня с красной чешуей вместо шерсти и рыбьим гребнем вместо гривы. Кроме того, нижнюю половину тела ему заменял гибкий рыбий хвост.

"Похож на жителя Седловской Аравии... Если это существо вообще можно сравнивать с кем-то из народов материка".

Несмотря на эмоции, серая пегаска вспомнила о том, что в ее руках камера и поспешно нажала на кнопку записи (внешне это никак не проявилось, так что реакции со стороны морских коней не вызвало).

Некоторое время чешуйчатый жеребец, вооруженный копьем из коралла, с бусами из ракушек на шее, с неприкрытым интересом рассматривал летунью, игнорируя бьющий прямо в морду свет от фонаря. В то же время дух любопытства изучала морского жителя, отмечая развитую мускулатуру торса, отсутствие какой-либо одежды за исключением украшений, острые когти на пальцах и треугольные зубы во рту, подходящие скорее хищникам, чем травоядным.

— Есть умные мысли? — без особой надежды на положительный ответ, поинтересовалась крылатая пони.

— "Ты у нас эксперт по древним цивилизациям". — недовольно отозвался единорог.

— Я знала, что могу на тебя положиться. — предельно серьезно съехидничала "рыцарь порока". — Ладно, попробую договориться...

...

Наладить контакт с морскими конями оказалось на удивление просто: говорить как пони они если и могли, то только на воздухе, под водой же объясняясь языком жестов. Сперва Дерпи пришлось показать, что у них кончается воздух, благодаря чему ей и напарнику позволили поменять кристаллы в дыхательных масках, после чего начался молчаливый спор.

Командир патруля стражи (как его титул поняла летунья) хотел отвести пленников в город или тюрьму, угрожая тем, что если они не поплывут добровольно, их оттащат силой. Серая пегаска, в свою очередь, напирала на то, что наверху находится корабль с их друзьями, которые будут волноваться и могут наделать много глупостей, если с ними не выйти на связь. Кроме того, запас кислорода, находящийся с собой у пони, явно не рассчитан на долгое пребывание взаперти.

"Агрессии они не проявляют, так что можно немного понаглеть. В ином случае с нами и разговаривать бы не стали, повязав по рукам и ногам и утащив в свое логово".

Размышляла про себя летунья, внутренне удивляясь тому, что "собеседник" вообще умудряется понимать ее кривую жестикуляцию, да еще и сам успешно объясняется.

В конце-концов, чешуйчатому жеребцу надоело спорить и он указал сперва на Дерпи, затем на единорога, а потом показал на колокол и велел плыть к нему.

— Похоже, нам позволяют выбраться на воздух. — перевела жестикуляцию морского коня "рыцарь порока".

— "Нас отпускают?". — оживился притихший жеребец, окруженный тройкой вооруженных копьями стражников.

— Вряд ли. — разочаровала его пегаска. — Скорее уж наши новые друзья решили перенести разговор в более удобное для этого место. Возможно, они умеют говорить, но под водой не могут этим воспользоваться, или же попросту хотят сэкономить наш воздух.

...

Вынырнув внутри колокола, рогатый жеребец поспешно взабрался на бортик и, сняв дыхательную маску, вдохнул полной грудью, после чего тут же потянулся к телефонной трубке. Показавшись из-под воды, Дерпи тоже хотела выбраться на твердую поверхность, но ощутила, как ей на бедра легли сильные когтистые руки, мягко, но настойчиво удержавшие от этих действий.

— Вы не поверите... — начал было говорить в микрофон аппарата связи единорог, но был прерван низким свистящим голосом морского коня, голова которого показалась внутри колокола рядом с серой пегаской.

— Попридержи язык, двуногий. — обладатель красной чешуи и рыбьего гребня бесцеремонно привлек к себе летунью, прижимая ее спину к своей груди и обнимая левой рукой за талию. — Если ваш корабль будет делать глупости, мы натравим на него водного дракона.

— Так вы все же умеете говорить. — сняв маску, удовлетворенно констатировала крылатая кобыла.

— Умеем-умеем. — насмешливо отозвался пленитель. — Между собой же как-то разговариваем. Жестами и передаваемыми образами далеко не все можно объяснить, да и утомляет подобное.

— Телепатия? — то ли испуганно, то ли восхищенно пискнула дух любопытства.

— Что такое телепатия? — уточнил обладатель гибкого рыбьего хвоста.

— Вы мысли читаете? — пояснил вопрос своей напарницы единорог, параллельно выслушивая взволнованную и обвинительную тираду ученых, уже как десять минут ожидавших отчета и раздумывая о том, как бы не вызвать на борту судна настоящую панику.

— Нет. — морской конь отрицательно качнул головой. — Мы можем передавать друг другу образы: это сильно помогает во время необходимости общаться языком жестов.

— Понятно. — вздохнула "рыцарь порока". — Так чего вы от нас хотите? И не могли бы вы не прижиматься так сильно? Это немного неудобно.

— Мы хотим? — удивился чешуйчатый жеребец. — Это вы без спросу заявились к порогу нашего дома.

Просьба Дерпи была наглым образом проигнорирована, а собеседник словно бы специально переместил ладонь левой руки с талии пленницы на бедро.

...

Переговоры затянулись на целый час, по итогам которого было решено (не без ругани между всеми участниками экспедиции), что серая пегаска посетит поселение морских коней в качестве почетного гостя, встретится с местным правителем и уже тогда будет решено, какие отношения установятся между Эквестрией и Акварией (как назвал свое королевство капитан патрульной стражи). Чтобы у ученых и матросов не возникло геройских идей, хозяева подводных земель продемонстрировали своего питомца, которым оказался огромный морской змей, в пасти которого мог бы поместиться взрослый земной пони и еще бы место осталось для парочки жеребят.

В конце разговора, летунья забрала из колокола все кристаллы с воздушным заклинанием, отдала своему напарнику камень с уже отснятым материалом, чтобы ученому собранию было, чем заняться, зарядила в камеру новый кристалл и в окружении почетного эскорта поплыла в сторону подводного города.

Сперва ничего интересного дух любопытства не видела: только камни и кораллы, к самому большому скоплению которых ее и сопроводили. Проплыв через узкую и длинную пещеру, "рыцарь порока" оказалась в большом и на удивление светлом помещении, освещенном светящимися оранжевыми водорослями. В паре метров от потолка здесь имелся большой воздушный пузырь, воздух в котором хоть и был неприятным (сильно пах сыростью и рыбой), но вполне подходил для дыхания.

— Как-то не похоже на город. — заметила Дерпи, сдвинув дыхательную маску на шею.

— В город мы тебя не поведем. — сухо отозвался один из спутников. — Пока король не разрешит, будешь жить в дозорной башне.

— Все не может быть просто? — хмыкнула серая пегаска, скосив взгляд на шесть похожих друг на друга красных голов с рыбьими гребнями.

— Там есть мягкий камень. — командир отряда указал на дальнюю стену. — Двуногие и крылатые не сильно любят воду и спать предпочитают на суше.

— А вы? — проявила интерес дух любопытства, послушно начав грести в указанном направлении.

— Мы редко спим. — пожав плечами заявил чешуйчатый жеребец.

Дальнейший диалог как-то не складывался, так что крылатая пони предпочла замолчать. У стены она действительно нашла ровную каменную площадку шириной в полтора метра и длиной почти в восемь метров, поросшую довольно мягким, а главное сухим мхом. Ей помогли устроиться с удобством, принесли немного рыбы и каких-то водорослей (не светящихся), и если от первого пришлось отказаться, пояснив, что попросту не сможет это съесть, то сладкое растение кобыла с удовольствием пожевала.

Прежде чем прибыл переговорщик, прошло около двух часов. За это время Дерпи успела рассмотреть свое временное пристанище во всех подробностях, а также задать стражникам кучу вопросов. Всплывшего из водных глубин ярко-золотого жеребца с фиолетовым гребнем, начинающимся от лба и оканчивающимся где-то на середине спины, она встретила едва ли не с меньшим восторгом, чем морские кони, тут же поспешившие удалиться.

— Прошу прощения за ожидание, мисс. — на чистом Эквестрийском, без свистящих и шипящих ноток, проговорил вновь прибывший. — Я — принц Акварии Златопуст. С кем имею честь общаться?

Оперевшись руками о край каменной площадки, наследник местного короля напряг мышцы и легко закинул себя на мягкий мох, тут же опустив в воду кончик мускулистого хвоста. Как и на всех представителях его расы, на нем не было одежды, кроме пары широких браслетов из крупного жемчуга и широкого кожаного пояса с несколькими кошелями на поясе.

— Дерпи Хувс. — представилась летунья, хотевшая было встать во весь рост, но тут же осознавшая, что в данной ситуации это будет выглядеть если не откровенно грубо, то по крайней мере нелепо. — Я — глава экспедиции, целью которой было найти следы цивилизации подводных пони.

— Ну... следы вы вряд ли найдете, все же ног у нас нет. — Златопуст широко улыбнулся, обнажая острые треугольные зубы, и шлепнул хвостом по воде. — Да и пони тоже вряд ли тут водятся. Но подводную цивилизацию вы нашли. Что собираетесь делать теперь?

Под подобным напором со стороны жеребца, крылатая кобыла сперва стушевалась, но ее любопытство все же возобладало над смущением, так что на собеседника обрушился град вопросов...

— Мы едим рыбу, сырую и водоросли. Иногда охотимся на черепах, угрей, скатов... Нет, одежду мы не носим, так как она стесняет движения и сильно тормозит во время плавания. Броню тоже не носим, так как выращивать ее долго, эффективность низкая, а ковать железо под водой несколько неудобно... Мы двуполая раса и "да", я — самец... Жеребята рождаются редко, так что каждый новый член общества встречается всем поселением и в течении первых пяти лет не отплывает от матери... Срок жизни в среднем составляет три с половиной или четыре сотни смен лета и зимы... Наш народ делится на касты: воины, охотники, садоводы, строители и правители. Каждая каста отличается по цвету чешуи... В городе много таких же как и этот воздушных карманов, там мы обычно храним ценные вещи, общаемся, занимаемся музыкой, скульптурой и живописью. К сожалению, картины, написанные чернилами кальмара на шкуре кита, не переживут путешествия под водой на поверхность. Думаю, если бы пони предоставили нам герметичные сосуды, мы бы смогли поделиться трудами своих художников... Где я научился так хорошо говорить на языке надводных жителей? Наша семья издревле исполняла роль посредников между нашими народами, встречая моряков и иногда обменивая на жемчуг и кристаллы нужные нам мелочи. Нет, встречали мы их в отдалении от нашего поселения, во избежание...

Разговор все длился и длился, морской конь будто бы и не уставал отвечать на бесконечные вопросы "рыцаря порока", в промежутках успевая спрашивать то, что интересовало его самого. Как-то незаметно, Дерпи перебралась под бок к собеседнику, который, ничуть этому не возражая, приобнял ее со спины и стал поглаживать по талии, изредка спускаясь на пушистое бедро...

* * *

(18+).

Проводя ладонью по гладкой золотистой чешуе, Дерпи ощущала, как под эластичной кожей акварийца, чуть помахивающего кончиком хвоста, плещущегося в воде, мерно перекатываются упругие крепкие мышцы. Неожиданно для себя она остановила взгляд на половой щели, края которой слегка раздвинулись под напором показавшейся малиновой головки набухшего члена. Подняв взгляд на морду своего собеседника, она убедилась в том, что он ничего не замечает (или же делает вид, что ничего не замечает), продолжая вещать об устройстве общества Акварии.

Легкость в голове и жар внизу живота кобылки, проявившиеся после того, как она угостилась водорослями, при виде постепенно выползающего из своего убежища полового органа самца, начали нарастать лавинообразно, мешая нормально воспринимать смысл звучащих слов, никак не желающих складываться в целые предложения.

"Ммм... А он вкусный? А насколько он большой? А как надолго его хватает?".

— В зависимости от выносливости. — насмешливо произнес Златопуст. — Три-четыре акта, в среднем по пять-десять минут. Нет, я не читаю твои мысли, этот вопрос ты задала вслух.

Прижав ушки к голове и рефлекторно укутавшись в крылья, по прежнему одетые в защитные чехлы, серая пегаска смущенно опустила мордочку... тут же взглядом наткнувшись на полностью высунувшийся ствол с конусовидной малиновой головкой, находящейся опасно близко от ее губ.

Здравого смысла, стремительно покидающего голову летуньи, хватило на то, чтобы протянуть руку назад и, нащупав камеру, нажать на кнопку выключения записи. Скромностью она, конечно, не страдала, но все же предоставлять научному сообществу кадры своей интимной жизни вовсе не собиралась.

"Буду относиться к этому как к исследованию".

Мысленно решила дух любопытства, на всякий случай уточнив:

— Ты не будешь против маленького... Эксперимента?

— Хм-м... — морской конь сурово нахмурился, затем оскалился и, наклонившись вперед, прикусил ухо крылатой кобылы, вызвав у нее писк испуга, боли и удовольствия. — Только ради науки.

С этими словами жеребец откинулся на спину и, удобно устроившись на мягком мху, заложил руки за голову, позволяя члену свободно устремиться вверх.

Шумно втянув носом воздух, в котором по прежнему ощущался запах рыбы, Дерпи ощутила тонкий пьянящий сладковатый аромат. Оперевшись руками по сторонам от хвоста Златопуста, она встала на колени и, наклонив голову, высунула кончик языка, начав осторожно гладить малиновую головку, ощущая при этом, как бешено стучит кровь в висках.

Жеребец терпеливо лежал, в довольной усмешке скаля зубы и глядя на партнершу немигающим взглядом серебристых глаз. Стоило кобылке приоткрыть рот, как он напряг мышцы и, выгнувшись дугой, подался тазом вперед, погружая конец своего ствола в горячую и влажную глубину.

Пегаска, ощутив проникновение, в первую секунду распахнула глаза, но отстраняться не стала, а наоборот лишь согнула руки в локтях и еще сильнее наклонила голову, заглатывая член примерно на половину. Ее крылья уже расправились во всю ширь, хвост метался из стороны в сторону, хлестая хозяйку по бокам, а жар внизу живота все нарастал...

Повторив толчок, Златопуст ощутил, как его головка проскальзывает между языком и небом послушной самки, а в следующую секунду кобыла сама двинулась вперед, заставляя член проникнуть в конвульсивно дергающуюся глотку. В уголках глаз крылатой пони выступили слезы, но вместо того, чтобы отстраниться, она продолжала ласкать толстый стержень своим языком, плотно обхватывая его губами и жмурясь изо всех сил.

Наконец, когда воздуха стало не хватать, Дерпи подняла голову и с чмокающим звуком отпустила член, который стал раскачиваться вперед и назад, проскальзывая по мордочке тяжело дышащей самки.

— Перейдем к следующему тесту? — дав партнерше несколько секунд, предложил морской конь.

Пегаска ничего не ответила, но перебирая руками и ногами, словно кошка лапами, переместила свои бедра ближе к тазу партнера. Выпрямив спину, но все еще стоя на коленях, она руками отодвинула в сторону плотную ткань своего купального костюма, тем самым открывая взгляду Златопуста вид на чуть раскрытую половую щель.

Чешуйчатый жеребец терпеливо ждал, пока летунья поймает его член двумя руками, несколько раз сожмет ладонями, словно бы разминая, слегка согнет, проверяя упругость органа, а затем приставит головку к входу в горячее влагалище. В следующую секунду он не выдержал и снова дернул тазом вперед, входя в крылатую пони на две трети длины, вызывая сладострастный полустон-полурык. Сочтя это за поощрение своих действий, жеребец положил ладони когтистых рук на пушистые напряженные бедра разведенных ног и начал вколачиваться в тесную влажную щель, для чего приходилось напрягать как мышцы спины, так и хвоста.

Запрокинув голову и стиснув зубы, приглушая вскрики, вызываемые резкими и глубокими проникновениями, Дерпи сжала руками свои груди и дополнительно выгнула спину. Знакомые ощущения в необычной обстановке с экзотичным партнером заиграли новыми красками, что заставляло сознание покрываться розовым туманом. Подцепив пальцами края купальника у самой шеи, она потянула их вниз и в стороны, заставляя лямки соскользнуть с плечей, обнвжая напряженную упругую грудь, смотрящую вперед и вверх возбужденными сосками.

Ощутив приближение пика наслаждения, во время очередного толчка летунья резко опустилась вниз, из-за чего конусовидная головка уперлась в шейку матки. В следующую секунду ее пробила конвульсивная судорога, во время которой перед глазами вспыхнули искры, а из раскрытого рта вырвался протяжный стон.

Подхватив обмякшее тело пегаски, морской конь принял сидячее положение и, наклонив голову к двум аппетитным полушариям, зубами прихватил вишенку левого соска. Крылатая пони в ответ на это еще сильнее выгнула спину, практически ложась на хвост партнера.

— Стоит запомнить: пони очень гибкие. — отпустив свою добычу, хрипло усмехнулся чешуйчатый жеребец, подцепляя края купальника и стягивая его еще ниже. — А теперь, пожалуй, переместимся в мою стихию.

— Чт... — Не успела Дерпи опомниться, как ее тело оказалось прижато к груди Златопуста, а в следующее мгновение они соскользнули в холодную воду, из-за чего кобылка инстинктивно вцепилась руками и ногами в своего партнера, конвульсивно сжимая его член своими внутренними мышцами. Напряженный орган не выдержал этого испытания и обильно излился внутрь летуньи, но твердость и упругость не потерял.

Вода сомкнулась над головами любовников, а морской конь поспешно заткнул рот партнерши грубым и властным поцелуем, начав двигать тазом, вколачивая головку члена в жаркую щель влагалища, когтистыми пальцами жадно стискивая напряженные бедра. Не успевшая вдохнуть, активно двигающаяся самка вскоре начала задыхаться, из-за чего в ее легких появилось ощущение жжения, странным образом усиливающее наслаждение от вонзающегося ствола.

Еще через несколько толчков Дерпи вновь задрожала от вспышки наслаждения, едва не теряя сознание, а в себя пришла уже на поверхности, лежа на груди любовника и ощущая в себе его все еще напряженный член.

Златопуст плыл на спине, разведя руки в стороны и несильно помахивая хвостом, из-за чего его таз совершал мелкие колебательные движения вверх-вниз, заново разжигая желание в теле кобылы.

— Продолжим? — оскалившись острозубой улыбкой, насмешливо предложил принц.

(конец 18+).

* * *

Аквария — город-государство морских коней — оказалась совсем небольшим, но при этом крайне густонаселенным местом. По архитектуре этот населенный пункт можно было сравнить только с горными городами грифонов, где дома строились не только на горизонтальных, но и на диагональных, а так же вертикальных поверхностях (да и то, сравнение это весьма грубое и неточное).

Сам город размещался в ущелье, по стенам которого крепились десятки или даже сотни домов-кораллов, состоящих из одной-двух комнат каждый (жили в них либо одиночки, либо маленькие семьи из двух-четырех членов). В пещере на дне ущелья, среди светящихся зеленых, красных и оранжевых водорослей, красовался настоящий замок, представляющий из себя обросший кораллами и облепленный ракушками гиганский панцирь черепахи.

"Как они только его сюда затащили?".

Мысленно поражалась серая пегаска, обхватив руками шею Златопуста, на спине которого ради большей скорости передвижения и путешествовала. По пути она видела пещеры, уходящие вглубь скальной толщи ущелья, нечто, напоминающее башни... а также множество больших и маленьких красных, желтых, зеленых, синих и коричневых морских коньков, с искренним любопытством взирающих на крылатую пони. И пусть водоросли, а также маленькие светящиеся рыбки, стайками плавающие тут и там, давали крайне мало света, но рыбохвостым жеребцам и кобылам это совершенно не мешало.

"Самки у них одежду тоже не носят... а груди-то совсем небольшие. Даже странно: на дне моря живут живородящие млекопитающие".

Жизнь в Акварии кипела своим чередом: кто-то куда-то торопливо плыл, стражники дисциплинированно бдили, неспешно проплывая по одним им известным маршрутам, коричневые кони что-то строили или ремонтировали...

Дворец короля изнутри был украшен хрусталем, жемчугом и разноцветными светящимися камнями. Он делился на нижнюю часть, полностью утопленную под водой, где обитали слуги, стража и разные чиновники, а также верхний зал, расположенный в верхней половине черепашьего панциря, благодаря чему в нем удерживался объемный пузырь воздуха, а свод потолка не имел острых углов (здесь вода доставала летунье только до нижних ребер, позволяя уверенно стоять на ногах.

Вдоль стен тронного зала располагались коралловые кадки с водорослями, которые как обеспечивали освещение, так и очищали воздух, делая его пригодным для дыхания. Весь потолок был облеплен тонко выделанной черной кожей, на которой светящимися чернилами были нарисованы небесные созвездия и стоящая в зените луна. У дальней от входа стены, на троне, вырезанном из огромной устрицы, с достоинством восседал сам король морских коней, который был несколько крупнее сына, а в качестве украшений носил только золотую цепь с медальоном в виде серебряного диска.

— Приветствую тебя, посланница неба. — первым подал голос Острозуб, изобразив на морде нечто вроде дружелюбной улыбки. — Мой дом — твой дом. Не откажешься ли ты вкусить наших угощений и поведать о своих странствиях?

— Приветствую, ваше величество. — серая пегаска учтиво поклонилась, незаметно осмотревшись по сторонам, подсчитывая в уме количество собравшихся в зале жеребцов и кобыл. — Я с радостью приму ваше приглашение...

"Шестьдесят два, не учитывая четверку стражников. Хотя, нужны ли этому великану стражники? Сам голыми руками кого хочешь разорвет. А ведь, находясь по пояс в воде, они очень похожи на лошадей... И не скажешь, что вместо ног — хвосты".

...

На следующее утро, усталая и сонная, но весьма довольная как собой в частности, так и экспедицией в целом, Дерпи Хувс поднималась на корабль внутри колокола, везя с собой гору подарков: золотые и коралловые браслеты, жемчужные ожерелья, плащ из китовой кожи и сундучок с редкими кристаллами. В голове же у нее крутились сюжет новой книги и статья для научного журнала.

В качестве подарка его величеству, летунья оставила свою камеру, предварительно заменив использованные записывающий кристалл и аккумулятор на новые, при этом кратко рассказав, как пользоваться этим устройством (морские кони заинтересовались возможностью просматривать уже минувшие события и за оборудование, необходимое для воспроизводства записи, обещали заплатить жемчугом, золотом и драгоценными камнями).

Впереди ожидала рутинная работа, выступления перед научным сообществом и подготовка нового путешествия, позади же оставалось очередное интереснейшее приключение, которое еще долго будет заставлять кровь бурлить в жилах от воспоминаний.

НЕЛЕГКИЙ ПУТЬ

НЕЛЕГКИЙ ПУТЬ.

— Ну, как мы выглядим? — спускаясь со второго этажа в гостиную дома Эпплов, спросила Сноу Лайт, держащая под руку смущенно опустившую потемневшую мордочку Алу.

Белая пегаска была одета в синее платье с короткими рукавами до локтей и подолом до колен, с ромбовидным вырезом, обнажающим ровный подтянутый живот, и воротником, цепляющимся за тонкую полоску красного ошейника. Ее грива красовалась несколькими хвостиками, удерживаемыми темно-синими резинками, на запястьях сверкали прямоугольными серебряными пластинками браслеты, а на ногах были надеты своеобразные сандалии под цвет шерстки.

Вторая жена Биг Макинтоша оказалась одета в белую юбку чуть ниже колен, с разрезами на подоле до середины бедер, и белую же блузку, облегающую весьма соблазнительную фигуру (которую не портила, а даже подчеркивала природная хищность суки). Из украшений она согласилась только на ошейник, а также легкие белые туфли без каблука.

— Слова... Ну почему я не поэт? — поднявшись с дивана, вестник Бога Пороков вышел навстречу своим самкам, встретив их на последней ступеньке левой лестницы и, обхватив руками за талии, легко притянул к себе, приподнимая над полом. — Ммм, моя прелесть.

— Тогда, может быть, передумаешь? — шутливо вырываясь и широко улыбаясь, спросила крылатая пони.

— И не мечтай. — насмешливо хмыкнул "рыцарь порока", тут же прикусив кончик уха Сноу Лайт передними зубами.

— Тогда нам нужно поспешить. — почувствовав пол под ногами, белая пегаска тут же вцепилась в согнутую в локте правую руку жеребца. — Гренни Смит присмотрит за Роуз и Мун, так что обратно мы можем вернуться уже завтра днем.

— Ам... — Алу подняла мордочку на своего самца и вожака стаи и, состроив самый жалобный взгляд, спросила. — Мне действительно обязательно ехать?

— Хм? — удивленно вскинув брови, Макинтош уточнил. — Ты ведь, вроде бы, была не против, да и с Каденс вы поладили.

— Ну да, просто... — потемнев мордочкой еще сильнее, сука прижалась лбом к груди вестника Бога Пороков и стыдливо произнесла. — Я боюсь Кантерлота.

"Дела... Хотя, если подумать, все логично: она ведь всю жизнь провела в лесном поселении, только иногда выбираясь в Понивиль".

Прежде чем "рыцарь порока" успел что-то сказать, инициативу на себя взяла крылатая пони:

— Мы ведь будем рядом. — отпустив руку мужа, она обошла подругу со спины и... звонко шлепнула ладонями по бедрам.

— Ай! — Алу крутанулась на месте, теперь уже спиной прижимаясь к красному жеребцу, и обиженно-возмущенным взглядом посмотрела на летунью. — За что?

— За надом. — ехидно отозвалась Сноу Лайт, вплотную прижимаясь к суке и заключая ее шею в объятья.

— Гхм. — Макинтош демонстративно откашлялся, затем вытянул вперед руки и, обняв обеих самок, прижал их к себе так, что сука оказалась зажата между ним и белой пегаской. — Я вам, случайно, не мешаю?

— Ни капельки. — весело отозвалась летунья. — Но если ты нас сейчас не отпустишь, мы сегодня уже никуда не отправимся.

Дальнейший разговор прервал стук в входную дверь, после которого раздался бодрый голос молодого жеребца:

— Хозяева! Карета подана.

...

===

Имя — Биг Макинтош

Раса — земной пони+

Возраст — 23 лет

Душа: 5 ур.

Духовная энергия: 51— 51

Разум: 4 ур.

Ментальная энергия: 42— 42

Магическое ядро: 5 ур.

Магическая энергия: 55— 55

Характеристики тела.

Сила: 28

Ловкость: 28

Выносливость: 28

Телосложение: 28

Навыки.

Садовод: 7 ур.

Атлет: 10 ур.

Танцор: 8 ур.

Строитель: 7 ур.

Предприниматель: 10 ур.

Охотник: 4 ур.

Дипломат: 5 ур.

Боец: 6 ур.

Алхимик: 2 ур.

Управление энергиями: 2 ур.

Очки развития: 0

===

Лететь в небесной колеснице, которую тянут четыре пегаса в пестрой сине-белой униформе, сидя на мягком диванчике и обнимая двух прижимающихся с разных сторон самок... было приятно. Вечернее солнце, зависшее над горизонтом, своими лучами окрашивая редкие облака в золотые оттенки, придавало происходящему налет легкой романтичности, так что даже ветер, порой прорывающийся через барьер, создаваемый амулетом колесницы, не мог испортить общего впечатления.

За последний год произошло довольно много событий: создание АКБ, посвящение в "рыцари порока" Айрон Вилла, ставшего духом ярости (из-за чего вестник Бога Пороков потерял целую единицу уровня души), судебное разбирательство с клиникой, в которой делала аборт Эпплджек, мелкие стычки с Семьей и переговоры о сотрудничестве с КЭБ, да и собственный бизнес забывать было нельзя. На фоне всего этого, открытие академии кристаллологии прошло совершенно буднично и как-то обыденно, что, впрочем, не помешало газетам Понивиля, Кантерлота и некоторым другим издательствам создать небольшую шумиху...

"Будет у нас собственная кузница кадров: осенью пройдет первый набор на четырехлетнее обучение".

Несмотря на то, что главой новой службы разведки была назначена Каденс, груз основной работы лег на плечи красного земного пони и белого единорога. В то время, как Биг Макинтош и его помощники мотались по Эквестрии, договариваясь об открытии маленьких гостиниц или трактиров в более или менее крупных городах и некоторых деревнях, расположенных на удобных маршрутах для торговли и путешествий, заместитель капитана Кантерлотской гвардии Шайнинг Армор организовывал силовую структуру Агентства Королевской Безопасности. В этом нелегком деле ему помогли связи среди отставных военных, ранее работавших инструкторами в курсантском корпусе, ну и связи, которыми удалось обрасти уже во время службы.

Денежные средства, выделенные Селестией, закончились довольно быстро, впрочем, вестник Бога Пороков на них не особенно-то и рассчитывал. Проектируя сеть баз, где оперативники могли бы не только встречаться и обмениваться информацией, но также вкусно есть и мягко спать, он в первую очередь исходил из окупаемости предприятия: где-то открывались трактиры с большим залом для посетителей и несколькими комнатками для постояльцев, в других местах, наоборот, были нужны маленькие гостиницы с множеством номеров и уютной столовой.

Каждое заведение требовало уйму разрешений и согласований с разными инстанциями, и если в деревнях все ограничивалось встречей с выборным старостой, главой дружины и визитом городского инспектора, то в самих городах работникам приходилось держать оборону против толп крючкотворов. Можно было, конечно, махать перед носом у каждого заинтересованного чиновника бумажкой с подписью и печатью принцессы дня, но это было бы поступком, сравнимым с вывеской на двери, гласящей: "Здесь живут разведчики ее высочества". В итоге, некоторое количество солнц и лун уходило в качестве взяток, а личные дела ответственных пони пополнялись соответствующими отметками.

Вряд ли Селестия рассчитывала на что-то серьезное, когда давала своей названной племяннице это задание: все же отсутствие агентов с необходимой выучкой, ограниченные финансы и отсутствие рамок действий на это намекали более чем очевидно. Но и работать "спустя рукава" было нельзя, так как успех проекта, в том числе, играл на руку "рыцарю порока" (не говоря уже о том, что правительница Эквестрии следила за их маленькой компанией, напрямую ни во что не вмешиваясь).

Не было сомнений в том, что жеребцы и кобылы, выделенные для помощи в организации работы АКБ, дополнительно отчитываются перед своей принцессой и выполняют собственные задания, но все же без них дело продвигалось бы куда медленнее. Биг Макинтош, пользуясь выделенными Каденс полномочиями, разослал почти всех командированных пони по разным уголкам королевства, временно назначив руководителями филиалов, при себе оставив только пару ночных пегасов в качестве личных порученцев.

Когда вестник Бога Пороков впервые встретился с Севирой (желтоглазой перепончатокрылой летуньей), его шея отчетливо ощутила остроту холодной стали, а на губах появился привкус собственной крови. Однако же слабость не продлилась долго и уже спустя пару мгновений фантомные ощущения исчезли, оставив после себя раздражение. Все же клыкастая кобылка хоть и имела некоторые черты, напоминающие о собственной убийце, но только на первый взгляд, ведь даже оттенок шерстки у них отличался, не говоря уже о том, что одна была четвероногой, а другая является двуногой.

Сейчас, когда работа АКБ была хоть как-то налажена и в столицу стали стекаться отчеты (предварительно проходя через руки "рыцаря порока"), появилась возможность перевести дух и вернуться к собственной личной жизни. Конечно, сделать еще предстояло многое: завербовать и обучить агентов, открыть новые филиалы, попытаться внедрить сотрудников в различные структуры, наладить связи за границей... Но по крайней мере, все это казалось вполне выполнимым и понятным, да и не требовало постоянного личного участия.

Мысли красного земного пони, одетого в белую рубашку с рукавами до локтей и синие строгие брюки, плавно переместились на новоявленного духа ярости. Айрон Вилл оказался деятельной личностью, так что после посвящения в "рыцари порока" не стал задерживаться в Эквестрии, а направился готовить переворот у себя на родине. Ему требовалось фактически все: оружие, артефакты, еда, золото для подкупа...

"Хорошо, что хотя бы минотавры свои и им не требуется поставлять наемников из грифоньих княжеств. Ну разве что инструкторы нужны, но это совершенно иное дело".

Революция, даже в сравнительно маленьком государстве — это дело очень дорогое, что в полной мере прочувствовало на себе "Сладкое яблоко". Какое-то время вестник Бога Пороков сомневался, стоит ли докладывать о своей не совсем законной деятельности принцессе Селестии, но рассмотрев ситуацию с разных сторон, все же передал отчет лично в руки. Причин для этого было несколько, главной из которых являлось то, что правительница Эквестрии и без того проявляет к его персоне немалый интерес, а потому не могла не заметить вполне конкретных шевелений.

"Не можешь остановить — возглавь. Не можешь скрыть — преподнеси с правильной точки зрения".

Белая аликорн ознакомилась с предоставленными сведениями, расспросила о планах, связанных с минотаврами в случае успеха операции, пожурила за то, что подобный проект не был согласован с принцессами и иными разведками, возложила всю ответственность за возможный провал на земного пони и, пожелав успехов, отправила... отчитываться перед Каденс. Ту маленькую деталь, что определенные телодвижения в сторону не самого благополучного соседа Эквестрии "Сладкое яблоко" начало делать до образования АКБ, Селестия тактично не заметила.

"Так что получается, что теперь переворот в государстве минотавров — это проект АКБ, а Айрон Вилл — завербованный разведкой агент... В принципе, мне так даже удобнее".

Пока шло судебное дело с клиникой, Эпплджек успела закончить свое обучение и в качестве самостоятельной работы помогала Стил Шторму как личный ассистент. Хозяева больницы, не внявшие голосу разума, в итоге были вынуждены согласиться на условия "Сладкого яблока", став всего-лишь совладельцами очередного филиала компании.

Семья, получив несильный, но довольно обидный "щелчок по носу" от Селестии, в отместку начала тихую войну против Биг Макинтоша, начав заказывать нелицеприятные статьи в газетах, распуская слухи и надавливая на чиновников, из-за чего порой случались задержки в поставках по Эквестрии (в основном страдала Эппллуза).

КЭБ к своей чести сохранили лицо и даже не стали чинить своим конкурентам препятствий, что могло быть следствием внушения от Селестии. Мистер Хув из куратора Понивиля превратился в связного, а затем и вовсе исчез из поля зрения "рыцаря порока".

* * *

Высадившись из небесной повозки на одной из боковых улочек Кантерлота, примыкающих к главной площади, расположенной перед входом на территорию дворцового парка, земной пони, пегаска и сука направились к "Белой башне", у стеклянных дверей которых их встретили молчаливые и дружелюбные работники заведения, как всегда одетые в красно-золотые ливреи.

Стоило необычной компании, собирающей на себе взгляды прохожих, оказаться в просторном и богато украшенном холле, как к ним навстречу из-за стойки тут же вышла единорожка в короткой юбке и блузке в цветах гостиницы. Уточнив имена, она тут же позвала горничную, которая проводила дорогих (во всех смыслах) гостей к лифту. Кабинка, которую пришлось ждать пару минут, отвезла маленький табун прямо на крышу, где за круглым столом, единственным на всей площадке, под магическим куполом уже сидели принцесса Каденс и Шайнинг Армор.

— Если вам что-то понадобится, просто нажмите на кнопку вызова и вскоре подойдет официант. — скороговоркой произнесла зеленая земная пони, после чего поспешно убежала в сторону лифта.

— Что это с ней? — удивилась Сноу Лайт, усаживаясь на отодвинутый ее мужем стул.

— Шайнинг ее испугал. — с совершенно серьезным выражением морды отозвался красный жеребец.

— Эй, я, между прочим, все слышу. — возмутился белый единорог, в честь сегодняшней встречи одевший красную свободную рубашку с двумя расстегнутыми на груди пуговицами и белые брюки.

— Я знаю. — кивнул приятелю Биг Макинтош, помогая удобно устроиться Алу, которая явно ощущала себя не в своей тарелке.

— Почему именно Шайнинг? — проявила любопытство принцесса любви, на которой был надет легкий фиолетовый сарафан с розовым узором в виде сердца на груди (из украшений крылато-рогатая пони красовалась лишь парой серег с сапфирами и тонкой цепочкой на шее).

— Пока она сопровождала нас, вела себя вполне спокойно. — пояснил вестник Бога Пороков. — Так как принцессу она испугаться не могла по определению, остается только...

— Это все недоказуемо. — гордо вздернул подбородок заместитель капитана дворцовой стражи. — Ну да тебя все равно не переубедить. Давайте, что-ли, за встречу?

Возражать никто не стал и рубиново-красное вино поочередно наполнило хрустальные бокалы. Со звоном стукнувшись краями посуды, жеребцы, кобылы и сука осторожно пригубили напиток...

— У тебя уже неплохо получается. — заметил Армор, когда опустевшая наполовину бутылка без каких-либо внешних проявлений магии опустилась на середину стола.

— Если бы. — смахнув со лба выступившую капельку пота, "рыцарь порока" откинулся на спинку стула и с удовольствием прищурился. — Телекинез заставляет мозги буквально скручиваться, а более или менее большие объекты вообще не поддаются.

— Я вообще не понимаю, как ты это делаешь. — буркнула белая пегаска. — Мне казалось, что земные пони на такое не способны.

— Мне тоже. — поддержала подругу Каденс. — Но Шайнинг где-то нашел учителя, который согласился помочь Маки "раскрыть свой потенциал".

— Мерзкий старый мерин. — вынес свой вердикт об учителе красный земной пони. — Я даже рад, что он вернулся в свою глушь.

— Нет, ну вы посмотрите: он еще и недоволен! — возмутился белый единорог. — Я ему нашел учителя, земного пони, который может выполнять разные трюки...

— Тише-тише, к тебе никаких претензий. — выставил руки в защитном жесте вестник Бога Пороков. — Я просто констатировал факт. Или ты поспоришь с тем, что этот старикашка — мерзкий старый мерин?

— Гхм... — Армор оглянулся, будто бы боялся того, что обсуждаемый внезапно появится рядом с их столом и, наклонившись вперед, торопливо произнес. — Неофициально, я тебя полностью поддерживаю.

— Так выпьем же за то, чтобы этому... достойному пони хорошо жилось там, где он сейчас живет. — торжественно предложил "рыцарь порока".

— Неужели все было так плохо? — спросила Алу, под действием алкоголя слегка расслабившаяся.

— Прибыв в Кантерлот, мастер Капа раскритиковал всю стражу, затем повалял по земле половину гвардии и заявил, что тренировать их возьмется только при условии, если Селестия все время обучения будет делить с ним постель. — поделился сплетней Шайнинг.

— Но сказал он это другими словами и в выражениях не стеснялся. — добавила смущенно потемневшая мордочкой принцесса любви. — Я как раз была на балконе...

— Кха-кха... — поперхнувшись, Сноу Лайт широко раскрытыми глазами уставилась на белого единорога и нежно-розовую аликорна. — И...?

— А ничего. — разочаровал ее Армор. — Оказывается, они с принцессой Селестией старые знакомые и она на него не обижается, сама называя престарелым маразматиком.

— М-да. — удивленно протянула летунья, тут же встрепенувшись и спросив. — Но почему он тогда взялся учить Маки?

— Он проявил поистине земнопоньскую твердолобость. — усмехнулся заместитель капитана дворцовой стражи. — Вставал с земли столько раз, что старик устал его туда укладывать.

— А еще заявил: "когда всю бестолочь выбью, может быть что-то толковое и получится". — красный жеребец поморщился и добавил. — Это были самые добрые слова, которые я слышал от старого мерина. Лучше бы я у ночных пегасов учился магии крови и тени.

— Так в чем проблема? — принцесса любви приподняла уголки губ в улыбке. — Кажется, одна кобылка из их клана очень неровно к тебе дышит.

— Обойдусь без должности почетного донора. — в тон ей отозвался Биг Макинтош. — Может быть, когда-нибудь... Лет через пятьдесят-шестьдесят, когда больше заняться будет нечем.

— А вот это вряд ли. — хмыкнул белый единорог. — С нашей новой работой, дела у нас будут всегда.

— К слову об АКБ: может быть выкупим "Белую башню"? — с неожиданным для всех энтузиазмом предложил вестник Бога Пороков. — Устроим здесь главный штаб организации. У нас ведь даже аргумент имеется, который поможет избежать недопонимания с владельцами.

— Чем тебя крыло дворца не устраивает? — удивилась крылато-рогатая кобылка.

— Пока что мы там размещаемся с удобствами, но это мера временная. — пояснил "рыцарь порока". — "Белая башня" же и расположена удачно, и пространства в ней много... Да и солидно это.

— А еще скромно и секретности способствует. — ехидно добавил Шайнинг. — Впрочем, что-то в этой идее есть... Через годик-другой обдумаем. В любом случае, пока что нам бюджет такого точно не позволяет.

— Бюджет нам много чего не позволяет. — обиженно проворчал красный земной пони. — Все равно сейчас АКБ полностью висит на "Сладком яблоке", а само на ноги встанет только когда гостиницы и трактиры начнут приносить прибыль.

— Извини. — Каденс опустила мордочку. — Из-за меня тебе приходится тратиться, да и от своих дел отрываться...

— Мы это уже проходили. — поспешил успокоить принцессу любви вестник Бога Пороков. — В конце-концов, с АКБ я тоже свою пользу получу.

— Когда-нибудь в будущем. — вяло улыбнулась крылато-рогатая кобыла.

Разговор затих, а собравшиеся на крыше гостиницы пони и сука молча стали наблюдать, как скрывается за горизонтом солнечный диск, последними закатными лучами скользя по стенам Кантерлотского дворца.

— Маки, Лайт, Алу. — нарушая молчание, подала голос Каденс, изо-всех сил стараясь придать себе уверенный вид. — Мы с Шайнингом все обсудили, хорошо подумали... В общем: давайте попробуем.

— Я никогда в табунах не участвовал. — признался Армор. — Не до того как-то было: сперва учеба, потом служба. Но ведь все когда-то случается?

— Вы согласны. — Биг Макинтош довольно хлопнул в ладоши. — Это надо отметить.

— Маки. — белый единорог внимательно посмотрел в глаза "рыцаря порока". — Если бы с тем же предложением к Каденс подошел кто-то другой, я бы вдумчиво начистил ему морду. Так что цени доверие.

— Мы в одинаковых условиях. — хмыкнул земной пони, демонстративно кладя руки на спинки стульев своих жен. — И поверь: кого-то другого...

Над столом повисла неловкая пауза, которую снова нарушила принцесса любви:

— Так что, на свидания теперь будем ходить впятером?

— Пока что впятером, но через пару лет... — на недоуменные взгляды, вестник Бога Пороков невинно улыбнулся и пожал плечами. — Я же вам говорил, что обручен с дочерью вождя бизонов.

ПРОВОДНИКИ ЕГО ВОЛИ

ПРОВОДНИКИ ЕГО ВОЛИ.

"План по развитию нижнего города, составленный гражданским советом, одобряю в полном объеме. Средства будут выделены из государственной казны в течении декады. А.Вилл".

Поставив последнюю точку в наспех составленном документе, крупный минотавр обмакнул железную печать в чернила и с глухим стуком опустил на лист бумаги, оставляя четкий оттиск в виде перекрещенных кирки и секиры. Еще раз пробежавшись взглядом по нескольким строчкам текста, "рыцарь порока" протянул послание терпеливо ожидающему гонцу.

— Доставить лично в руки председателю гражданского совета. — пронзив подчиненного немигающим взглядом красноватых глаз, верховный главнокомандующий новообразованной Республики Минотавров дождался ответного кивка от уже не теленка, но еще и не быка, после чего демонстративно потерял к нему всякий интерес.

— Будет исполнено, господин Айрон. — вытянувшись по стойке "смирно", молодой бычок, одетый в ярко-оранжевый мундир, тут же сорвался с места и бегом скрылся в коридоре, громко хлопнув за собой дверью.

Раздраженно поморщившись, новоявленный диктатор собственного государства, помассировав виски указательными и средними пальцами рук, устало вздохнул и опустил взгляд к столу, где лежала целая кипа отчетов, докладов, доносов и иных документов, с которыми было необходимо ознакомиться лично, дабы держать происходящие в обществе изменения под личным контролем, что позволяло оперативно реагировать на различные непредусмотренные ситуации. Толковых помощников, обладающих навыками управленцев, катастрофически не хватало, а ставить на важные должности грифонов или пони не позволял здравый смысл.

"Не хватало мне второй к ряду освободительной революции, но на этот раз направленной против заграничных захватчиков. Кто бы мог подумать: дух ярости использует свою силу для того, чтобы не уснуть прямо на письменном столе".

Фыркнув на собственные мысли, верховный главнокомандующий Республики Минотавров убедился в том, что буквы в тексте документов окончательно потеряли всякий стыд и вместо того, чтобы складываться в слова, начали прыгать со строчки на строчку, а знаки препинания корчили смешные рожицы. О продолжении работы в таких условиях не могло быть и речи, так что волевым решением Айрон Вилл отложил все бумаги и откинулся на спинку высокого кресла, укладывая руки на подлокотники. Взгляд сам собой скользнул по почти пустому помещению с опаленными каменными стенами, в нишах которых светились магические светильники, доставленные из Эквестрии, а также с красным ковром, скрывающим под собой следы копоти и въевшейся в камень крови. Только пара картотек и стеллажей, расставленных по углам, выглядели совершенно новыми, а вот само рабочее место диктатора состояло из мебели, принесенной из кабинета секретаря ныне покойного короля.

В памяти всплыли картины того, как выглядело это место каких-то три декады назад: панели из дорогого лакированного дерева укрывали стены, золотые украшения в виде шестилучевой звезды хаоса сверкали россыпями драгоценных камней почти с каждой ровной поверхности, на полу и потолке красовались особенно большие изображения символа Дискорда (будто бы отражения друг друга). Напротив украшенных позолотой железных дверей, на возвышении из черного оникса, стоял уродливый трон в виде все той же золотой звезды, лучи которой изгибались в спинку, сидение и подлокотники.

"Совершенно безвкусная роскошь".

Отяжелевшие веки опустились, наконец-то позволяя усталым глазам отдохнуть, ярость, все это время позволявшая сохранять бодрость, отступила, словно вода во время отлива, а услужливая память выкинула на поверхность картины минувших событий...

...

Город, возведенный внутри жерла действующего вулкана, пылал, но виновата в этом была не кипящая лава, бурлящая далеко внизу, а вспышки магических и алхимических снарядов, бросаемые с верхних уровней на нижние горшки со смолой и факела. Звон мечей, удары боевых молотов, скрежет топоров, врезающихся в окованные железом деревянные щиты, смешивались с криками раненых и умирающих. Тысячи, десятки тысяч рабов, еще вчера казавшихся покоренными и сломленными, неожиданно для стражников и солдат короля взяли в руки оружие и, скинув цепи, теперь шаг за шагом поднимались с нижних уровней, неся с собой смерть и разрушение (похожая картина повторялась и в других городах минотавров, что не позволяло стянуть все силы в один кулак для подавления мятежа).

И прежде бывало, что чернь пыталась поднять головы и скинуть короля, власть которого поддерживают жрецы Дискорда, но тогда в их руках не было ничего, кроме кирок, молотов и иного рабочего инструмента, что не сильно помогало в борьбе против закованных в сталь рыцарей, броня и оружие которых покрыты защитными рунами и звездами хаоса. Однако же, в этот раз все было иначе...

Повстанцы прибыли на остров под покровом ночи на рыбацких кораблях и благодаря своим союзникам среди знати беспрепятственно высадились в порту. После этого, разбившись на группы, они разными путями стали проникать в город, пользуясь тем, что находящиеся на постах стражники либо ничего не замечали, либо крепко спали (некоторым из них уже не суждено было проснуться). В самом жерле воинов освободительной армии интересовали четыре основных цели: шахты рабов, портальное кольцо, арсенал столичного гарнизона и стоящий на уступе отвесного склона замок, к которому вел только один подвесной мост.

"Как его поэтично называют жители столицы: "Дорога жизни над морем из огня"".

Сквозь сон Айрон Вилл слабо усмехнулся, тут же возвращаясь к сражению, в котором ему было нужно сперва пробиться к рабам, а затем, раздав освобожденным захваченное с собой оружие, продвигаться к отряду, удерживающему городской арсенал. Ружья пони, стреляющие кристаллами с вложенными в них заклинаниями, в первые же минуты показали свою эффективность: все же далеко не каждый солдат или стражник короля имел возможность или желание постоянно носить на себе полную защиту от магических воздействий. Гранаты так же заметно проредили количество тех, кто стремились преградить дорогу повстанцам...

Наемники из числа грифонов, сперва выступавшие в роли инструкторов для добровольцев, а во время боя выступившие в качестве групп диверсантов, помогли удержать подвесной мост над пропастью достаточно долго, чтобы отряд "рыцаря порока" успел пройти над бурлящим озером лавы. Внизу в это время шло еще одно, невидимое для обычных глаз сражение: одни жрецы хаоса пытались заставить вулкан извергаться, дабы уничтожить неверных (вместе с городом и мирными жителями), другие же удерживали жидкое пламя в его границах.

Предводитель повстанцев никогда не забудет того, как его сердце пропустило удар, когда канаты, удерживающие "дорогу жизни", оборвались со стороны города и деревянный настил повис на столбах со стороны замка. Несколько хороших минотавров, закованных в тяжелую броню, с отчаянным и яростным ревом полетели вниз, до самой встречи с лавой так и не выпустив из рук бесполезное в эти мгновения оружие.

Сам Айрон Вилл, до боли сжав зубы и цепляясь руками за канат, ощущая, как голодный жар подступает откуда-то снизу, подтягиваясь на руках добрался до края каменного выступа, где его подхватили более удачливые товарищи. Но это был еще не конец: впереди оставался штурм самого замка, единственная башня которого возвышалась над высокими стенами полукруглой цитадели...

Он не знал имени героя, который сумел восстановить переправу к замку прямо во время царящей вокруг бойни: бедолага не дожил до победы, а опознать его не смогли даже по элементам брони. Однако же, благодаря этому подвигу повстанцы смогли перебросить дополнительные силы на помощь к своим лидерам, шаг за шагом продвигающимся к тронному залу, в котором скрылись король и шестеро иерархов Дискорда...

Удары самодельного тарана в створки металлических дверей эхом отражались от стен коридоров, которые вместо красочных гобеленов, золотых украшений и резных деревянных панелей украшали кровь, копоть и обломки мебели. Тела павших как с одной, так и с другой стороны старались убирать в комнаты, чтобы они не мешали подходящим группам подкрепления.

Вот после очередного удара старые петли не выдержали и богато украшенные створки упали внутрь зала. Тут же волна огня окатила минотавров, удерживавших импровизированный таран, за мгновения превращая их в пепел. "Рыцарь порока", окутавшись багровой дымкой, полностью отдавшись своей ярости рванул вперед через магическую преграду, созданную иерархами. Силы Бога Пороков и духа хаоса столкнулись и расступились, а взбешенный бык, вооруженный боевым молотом, выдыхая струйки пара из ноздрей ворвался в помещение, где в ряд стояли шестеро стариков в красных шелковых балахонах. Ужас и непонимание, появившиеся в их глазах, порадовали душу Айрона Вилла, ну а картина молота, опускающегося на головы ненавистных фанатиков, навсегда отпечаталась в памяти яркими красками.

Крик обезумившего от увиденного короля, взывающего Дискорда защитить его и покарать жалких отступников, был оборван с ничуть не меньшим удовольствием. Впрочем, расправу над венценосным "рыцарь порока" рассматривал исключительно как удар милосердия.

"Король мертв... Да здравствует король".

...

Стук в дверь заставил верховного главнокомандующего, задремавшего прямо на рабочем месте, вздрогнуть и распахнуть глаза. Усевшись в более приличествующую позу и оправив воротник темно-синего военного мундира, он громко произнес:

— Войдите.

— Господин Айрон. — в кабинет, ранее служивший малым тронным залом короля, чинно вошел высокий и худощавый адъютант, одетый в серый мундир с символом скрещенных кирки и секиры на плечах. — К порту подошел торговый флот пони, с гербами "Сладкого яблока". Береговая охрана не позволяет им пришвартоваться.

"А вот и союзники пожаловали. Что же: устроим им торжественный прием... По всем правилам".

Поднявшись из-за стола, новоявленный диктатор кивнул подчиненному и направился к выходу, по пути произнеся:

— Пойдем, разберемся с этой самодеятельностью. Заодно и ноги разомну, а то с этими бумажками скоро начну плесенью покрываться...

* * *

Когда в заведение вошла высокая, стройная пони спортивного телосложения, одетая в легкие (невесомые) свободные белые штаны до середины голеней и рубашку с рукавами до середины плеч, а также белую шляпку с широкими полями, скрывающую верхнюю половину мордочки, разговоры за круглыми столами, обтянутыми темно-зеленым сукном, на время затихли. Жеребцы смотрели на незнакомку с вполне очевидным интересом, кобылки же буквально источали зависть и легкую неприязнь.

В тусклом свете магических кристаллов, концентрирующих свое сияние над столами игроков, ее бардовая с оттенком фиолетового шерстка и темно-красные грива и хвост напоминали собой застывшую кровь, что идеально гармонировало с девственно-белым цветом одеяния, придающего некий ореол чистоты и невинности, разбавляемый четко очерченными контурами высокой груди, тонкой талии и соблазнительных бедер...

Цок... цок... цок...

Медленно проходя игровой зал насквозь, пони из-под края надвинутой на лоб шляпки разглядывала посетителей, таинственно улыбаясь уголками губ и совершенно не обращая внимания на откровенно раздевающие и "ощупывающие" взгляды. Зебры (которых здесь было большинство), верблюды, грифоны и даже несколько минотавров приглашающими жестами предлагали ей присоединиться к их компаниям, но ее внимание не задерживалось на них более пары мгновений.

Причудливая прическа, пытающаяся встать гребнем наподобие драконьего, и небрежно взъерошенный хвост в совокупности придавали незнакомке дополнительный шарм. При всем этом, даже несмотря на отсутствие какого-либо оружия или охраны, даже самые самоуверенные самцы, желавшие поразвлечься со столь привлекательной самочкой, ощущали исходящую от нее угрозу (словно от змеи, греющейся на солнце, которая готова укусить любого, кто помешает ее отдыху после охоты).

Наконец найдя то, а точнее того, кого искала, пони плавным и стремительным шагом опытного бойца направилась к дальнему столику, где карточной игре предавалась весьма необычная компания: двое алмазных псов в шипованных ошейниках (которых в этих местах видели впервые с момента возведения городка), а также синий пегас с белой гривой. Когда она оказалась рядом с целью, летун, одетый в темно-зеленый деловой костюм, как раз тасовал колоду.

— Позволите к вам присоединиться? — эти слова кобылка произнесла скорее утвердительно, нежели вопросительно, что, впрочем, ничуть не смутило ни кобелей, ни жеребца.

— Разве мы можем отказать столь обворожительной леди? — крылатый пони широко улыбнулся и начал раздавать карты на четверых. — Играем в покер...

Незнакомка грациозно уселась на свободный стул, затем пальцами левой руки подцепила край шляпки и, сняв ее с головы, положила на край стола, открывая взглядам присутствующих вид на обломанный рог (от которого в лучшем случае осталась треть положенной длинны), а также косой шрам, пересекающий правый глаз. Из зала, оставшегося за спиной кобылки, раздались приглушенные возгласы тех, кто все еще продолжали за ней следить. Дабы наблюдателям было лучше видно, она с каким-то болезненным удовольствием как бы случайно повернулась в профиль...

"Хороша... Как королевская кобра, подброшенная в постель. Красотой и первой, и второй можно будет насладиться только один раз".

Промелькнула мысль в голове пегаса, пока он через полуопущенные веки рассматривал гостью.

— Я все еще кажусь вам красивой? — с насмешкой и любопытством, чуть грубым голосом спросила единорожка.

— Несомненно. — без паузы ответил жеребец. — Как сказал бы мой наниматель: "Неограненный рубин, жаждущий попасть в руки умелого ювелира".

— Да ну? — брови кобылы изогнулись в ироничном жесте. — Хотела бы я встретиться с этим пони. Я ведь не ошиблась: он — пони?

С этими словами, гостья вытянула из-за отворота рубашки сложенный вчетверо лист бумаги, который до этого момента покоился у нее на груди в области, близкой к сердцу. Летун на подобный символизм только дернул ухом и усмехнулся одними глазами...

Развернув письмо, Стил Шторм прочитал короткое послание вслух:

— "Я могу исполнить твое самое заветное желание. Если заинтересована, приходи сюда". — взгляд пегаса опустился ниже, туда, где находился адрес данного заведения, а также время и описание связного. — И как он это делает?

— Мне бы тоже хотелось это узнать. — усмехнулась кобыла. — Эту бумажку я нашла в своей комнате, в замке короля Шторма... после того, как вышла из душа.

"Что если... Да нет: он не стал бы посвящать в свои дела... Или стал? Дискорд! Иногда понять ход мыслей этого сумасшедшего совершенно невозможно".

— И вы, мисс Шэдоу, решили согласиться? — уточнил дух азарта, в некоторой степени даже ощущая разочарование.

— Я решила узнать, в чем именно заключается предложение и что потребуется от меня, в оплату... за исполнение желания. — единорожка взяла карты и демонстративно углубилась в изучение полученной комбинации. — Четыре.

— Все просто: мой наниматель ищет таланты. — ловкими движениями кинув кобыле четыре новых карты, жеребец посмотрел на псов, которые в разговоре не участвовали. — От вас будет требоваться служить, желательно верой и правдой.

— Пожалуй, откажусь. — хмыкнув, заявила Темпест. — Менять одного нанимателя, обещающего желаемое когда-нибудь в будущем, на другого, бросающегося такими же обещаниями — это не по мне.

— Вынужден возразить. — Стил Шторм поменял две карты и, удовлетворенно кивнув, продолжил. — В нашем случае сперва следует оплата, а уже потом служба. Иными словами: вы будете отрабатывать уже исполненное желание. Если же не получится... Вы ничего не теряете.

Взгляд собеседницы застыл, зрачки слегка расширились... но она быстро взяла себя в руки и, приняв какое-то решение, раскрыла свои карты со словами:

— Две пары.

— Полный дом. — усмехнулся в ответ летун, ощущая скорый успех.

...

В Зебрике было не так уж и много городов (всего девять, если не считать столицу), а жители предпочитали селиться в небольших деревнях вблизи рек, озер и других водоемов. Городок, в котором расположился один из самых известных игорных домов этой части Эквуса, находился вблизи южных границ государства полосатых жеребцов и кобыл. Тут часто собирались путешественники и торговцы, сюда слетались слухи и товары и именно тут была назначена встреча "рыцаря порока" и офицера армии короля Шторма.

После непродолжительной игры, пегас и единорожка поднялись на второй этаж широкого приземистого здания, где находились комнаты для постояльцев и, оставив у дверей обоих охранников, вдвоем закрылись в апартаментах Стил Шторма, направленного в южную страну ради переговоров с отцом Зекоры на эксклюзивные права доставки некоторых важных товаров.

— Развей мои опасения: ты ведь не сбежала от Шторма? — скатывая в рулон ковер, закрывавший большую часть дощатого пола, спросил крылатый пони у своей спутницы, которая, прислонившись спиной к стене, наблюдала за его манипуляциями.

— Разумеется нет. — Темпест хмыкнула. — Я сказала, что беру несколько дней выходных, чтобы найти нормального жеребца и сбросить с ним напряжение. Общество его горилл меня совершенно не устраивает.

— Какое коварство. — восхитился "рыцарь порока", доставая из кармана бумажный сверток, в котором находился кусок красного мела. — Теперь рисуем шестиугольник... а куда я положил свечи?

Когда подготовка ритуальной площадки была завершена, дух азарта начал раздеваться. Единорожка, бросив на него вопросительный взгляд, получила короткий ответ: "Так надо". Пожав плечами и метнув на крылатого жеребца еще один испытующий взгляд, она так же начала расстегивать пуговицы своей рубашки...

Спустя несколько минут, они стояли друг напротив друга на коленях, соединив раскрытые ладони и закрыв глаза.

— Чувствую себя полной дурой. — призналась голосом, наполненным фатализмом, Темпест Шэдоу.

— Да брось. — отозвался Стил Шторм. — Ты очень даже стройная.

— Если твой ритуал не сработает, я выброшу тебя из окна. — совершенно серьезно пообещала кобыла.

В ту же секунду огонь свечей, расставленных в углах шестиугольника, взметнулся вверх, а затем воск истаял багровым туманом, накрывшим все внутреннее пространство фигуры.

Сгустилась тьма...

...

Единорожка осознала себя стоящей на углу широкой мраморной платформы, имеющей форму шестиугольника и плавающей в непроглядной тьме. Напротив нее, на расстоянии шагов двадцати, в расслабленной позе стоял синий пегас в деловом костюме.

— Ну вот, а ты переживала. — летун развел руками в стороны, словно бы предлагал полюбоваться окружающей тьмой.

— Вы опоздали на полчаса. — низкий ровный голос, в котором ощущались нотки недовольства, заставил собеседников вздрогнуть и посмотреть в одну сторону. — Находиться здесь в гордом одиночестве не так уж и приятно.

На еще одном углу платформы, сложив могучие руки на широкой груди, одетый лишь в белые свободные штаны, возвышался высокий земной пони, тело которого покрывала ярко-красная шерстка, а голову украшала длинная светлая грива. Его глаза, словно бы утопающие в жидком золоте, с вертикальными зрачками, похожими на трещины, ведущие в саму бездну, одновременно завораживали и казались какими-то чужеродными, будто бы должны были принадлежать совершенно другому существу.

— Прошу прощения, босс, я совершенно потерял счет времени. — без тени веселья, совершенно серьезным тоном ответил на обвинение Стил Шторм.

Молча кивнув, красный жеребец опустил руки и широким шагом приблизился к кобылке, которая хотела бы отступить назад... если бы за спиной не ожидала свою жертву все та же пустота, которая смотрела на нее через глаза земного пони.

— В этой жизни меня зовут Биг Макинтош и я являюсь вестником Бога Пороков, воплощая собой дух алчности. — остановившись на расстоянии вытянутой руки, представился возможный наниматель. — Тебе, Темпест Шэдоу, я предлагаю стать одной из нас — проводников его воли в этом мире. В оплату за верную службу ты вернешь утраченное, а также получишь некоторые новые способности. О деньгах говорить будем отдельно, но могу сказать уже сейчас: мне нужен верный глава службы безопасности и личный телохранитель.

"Тебе? Телохранитель?".

Хотела было язвительно переспросить единорожка, но вовремя себя остановила. Происходящее ей не сильно нравилось, но все же она спросила:

— Отказаться я, разумеется, не могу, так как "знаю слишком много"?

— Можешь. — собеседник качнул головой, заставив перекатываться под шкурой жгуты крепких мышц. — Просто вернувшись в свое тело, ты не вспомнишь о том, что произошло здесь и будешь считать, будто тебя пытались банальнейшим образом...

— Эй! — пегас возмущенно вскинул голову. — Она же меня из окна выкинет.

— ...обмануть. — закончил фразу Биг Макинтош. — Разумеется, об исцелении или повторном шансе речи идти уже не будет. Выбирай с умом: вторых шансов я не даю.

* * *

Гренни Смит сидела в плетеном кресле на крыльце своего дома и неспешно вязала длинными спицами розовый шарф. Рядом с ней, в таком же кресле устроилась правнучка Эпплроуз, старательно дующая в подаренную отцом губную гармошку.

Легкий ветерок шевелил листву, солнце уже почти скрылось за кронами яблочной рощи, где-то вдали мычали коровы, а на ступеньках развалился черно-белый пес, шумно и протяжно зевающий каждые полчаса (словно будильник).

— Папа! — прекратив истязать слух старой кобылы своими музыкальными упражнениями, маленькая пегаска радостно замахала руками большому земному пони, широким шагом идущему к дому по ровной дорожке.

— Снова утомляешь бабушку, принцесса? — без труда перешагнув пса (который и не подумал уступить дорогу хозяину), Биг Макинтош подхватил на руки старшую дочь и, усадив на сгиб левой руки, шутливо дунул в левое ухо.

— У-у-у. — обиженно насупилась кобылка. — Ничего я не утомляю. Правда, ба?

— Правда-правда. — улыбнулась малышке пожилая земная пони, плотнее кутаясь в шаль.

— Ну, тогда ладно. — поставив летунью на пол, вестник Бога Пороков потрепал ее по белым прядям гривы и слегка подтолкнул к двери. — Скажи маме, что я усталый, голодный и... голодный.

— Ага. — звонко цокая копытцами, маленькая крылатая пони убежала в дом, оставляя взрослых одних.

— У тебя хорошие дочки, Маки. — заметила бабушка. — Я очень рада, что смогла их увидеть.

— Бабуль, только не заводи этот разговор снова. — взмолился "рыцарь порока", устало опускаясь в освободившееся кресло.

— Не перечь старшим. — шикнула на внука Гренни Смит, шутливо сводя брови. — Мал еще, чтобы меня учить. Сперва своими внуками обзаведись.

— Понял-понял, молчу. — развел руками в бессилии что-либо изменить красный жеребец.

— Вот так-то. — удовлетворенно хмыкнула старая кобыла. — Маки... я тобой горжусь. После гибели ваших родителей, у меня сердце кровью обливалось... Я уже даже думала, что лучше будет отправить вас к родственникам, так как с фермой мы могли и не справиться. Ты очень похож на отца: сильный и волевой был жеребец, а от матери тебе, видимо, ее предпринимательская жилка передалась. Видя, как преображается ферма, как ты заботишься о сестрах, я поняла, что для нашей семьи все только начинается. Мне оставалось только отойти и не мешать... Да-да, не спорь, так все и было. Я только боялась, как бы ты не надорвался, взвалив на себя все это... А потом еще и Сноу Лайт появилась, так что старухе осталось только за жеребятами следить. Самое счастливое время...

Повисла пауза, которую нарушил Макинтош, вставая из кресла и говоря:

— Холодно уже, пойдем домой.

— Ты иди, внучек, а я еще немного посижу. — Гренни Смит ласково улыбнулась и прикрыла глаза. — Мне еще тут довязать чуть-чуть осталось и можно уходить.

Пару секунд постояв будто в нерешительности, вестник бога пороков направился к двери, но на пороге задержался и, не оборачиваясь, произнес:

— Спасибо, бабуля.

— Сестер береги, оболтус. — отозвалась земная пони. — Узнаю, что с ними что-то случилось по твоему недосмотру — выпорю как малого жеребенка.

Дверь за спиной "рыцаря порока" закрылась и Гренни Смит осталась одна. Пес, видимо проголодавшись, тоже куда-то убежал и только спицы продолжали мерный стук.

"Вот теперь и на вечно-зеленые луга уйти не стыдно. Заждались меня уже там, наверное".

НА ПОРОГЕ НОВОЙ ЭРЫ

НА ПОРОГЕ НОВОЙ ЭРЫ.

На втором этаже Понивильского госпиталя, в одноместной палате с удобствами, на широкой кровати лежал красный земной пони, одетый лишь в легкие белые больничные штаны. Спиной он опирался на горку из подушек, так что находился в полусидячем положении, что позволяло не сильно утруждаться дабы смотреть на посетителей. Его грива была коротко острижена, грудь и живот перетягивали широкие ленты белых бинтов, прижимающие тампоны из промоченной в специальном составе марли к местам недавних ранений.

— Как обстановка в городе? — Биг Макинтош обратился к бледно выглядящей Чери, одетой в зеленый сарафан и усаженной в углу комнаты.

— А? — вишневая единорожка вздрогнула, пару раз моргнула, возвращаясь в реальный мир из глубины собственных переживаний, сглотнула и ответила чуть неуверенным голосом. — Пони ни о чем не догадываются, мы закрыли "Дикое яблоко" под предлогом подготовки к празднику и распустили слухи о небольшом пожаре из-за взорвавшихся фейерверков.

— И ведь не соврали. — вестник Бога Пороков усмехнулся. — Дымовую шашку в определенной степени можно назвать фейерверком... Что с нападавшими?

— Твой гость, босс, дожидается допроса в подвале под охраной Рома. — зло стиснув клюв, Эльвира продолжила чуть рычащим голосом. — Те, кто пытались выкрасть жеребят, убиты. Грог потерял руку и крыло, твой пес убит, алмазные псы отделались легкими ранениями. Похоже, информаторы Семьи не ожидали их присутствия в особняке.

"Если бы это была игра, то сейчас я получил бы оповещение вроде: "Интуиция плюс один"".

Промелькнула неуместная мысль на грани сознания "рыцаря порока".

— Все разрушения будут устранены уже к вечеру. — продолжала докладывать грифонша, так и не дождавшись от нанимателя уточняющих вопросов. — Сноу Лайт, Эпплроуз и Литл Мун эвакуированы в лесное убежище и их сейчас охраняет стая Алу.

— Эпплблум вместе с подругами отправлены в Кантерлот, в гости к Шайнингу и Каденс. — подала голос до этого момента молчавшая Эпплджек, одетая в облегающий свитер песочного цвета и узкие джинсы. — Они ни о чем не догадываются...

— Охрана? — взгляд жеребца переместился с земной кобылки к крылатой хищнице.

— Лично тобой отобранные агенты АКБ, ну и пара моих сородичей на подстраховке. — успокоила нанимателя Эльвира. — Принцесса и капитан предупреждены, так что их встретят гвардейцы.

— Маки, может быть, все же расскажешь, что происходит? — старшая из младших сестер вестника Бога Пороков подошла к краю кровати и серьезным взглядом посмотрела в глаза брата.

— Маленькая война, сестренка. — неохотно отозвался Биг Макинтош. — Криминальная организация под названием Семья, по всей видимости, решила воспользоваться неоднозначной ситуацией в Эквестрии, чтобы упрочить свои позиции. Однако, я никак не думал, что они станут действовать настолько...

— Нагло. — подсказала нанимателю Темпест Шэдоу, одетая в темно-зеленый свободный полувоенный мундир, успешно изображая предмет интерьера, при этом удерживая барьер от подслушивания. — Только вот я понять не могу, с чего они решили, что подобные действия останутся безнаказанными? Сомневаюсь, что принцесса Селестия будет терпеть такую наглость, не говоря уже об членах твоего табуна. Они ведь не могли все разом поглупеть?

— Ты права. — "рыцарь порока" кивнул. — В обычной ситуации, за подобную выходку Семья уже понесла бы соответствующее наказание. Но дело в том, что сейчас у Эквестрии есть проблема куда более важная, нежели разборки мелких группировок. Вы ведь заметили то, что ночные пони в полном составе ушли из Понивиля?

— Не тяни мантикору за хвост, босс. — попросила грифонша.

— Информация секретная, но по-видимому у Семьи имеются очень информированные осведомители. — красный жеребец прикрыл глаза и чуть понизил голос. — Через восемь-девять дней, на Эквус из ссылки на луне вернется некая Найтмер Мун, на деле являющаяся толи одержимой, толи сошедшей с ума сестрой нашей принцессы дня. В связи с этим все военные силы стягиваются к крупным городам, готовясь подавлять возможные мятежи и иные беспорядки. КЭБ концентрирует свои силы рядом с анклавом перепончатокрылых, вроде бы и не собирающихся ничего предпринимать, но при этом остающихся угрозой из-за своей верности "лунной пони". Устраивать разборки с организованной преступностью, способной выставить небольшую армию, пусть и рассредоточенную по стране, сейчас опасно.

— Но ведь когда все закончится... — начала было говорить Эпплджек, но сама себя прервала, закусив губу.

— В том-то и дело, что если все закончится не лучшим для нас образом и власть в Эквестрии сменится, Семья просто присягнет Найтмер Мун, ну а если победит Селестия... — Биг Макинтош повел плечами. — Они сумеют выкрутиться, даже если придется откупаться жизнями старых лидеров. Как показывает история: им это уже не в первый раз.

— И что, мы "утремся"? — Эльвира не сдержала своего раздражения, из-за чего ее крылья чуть распахнулись.

— Кто сказал такую глупость? — "рыцарь порока" сперва принял полностью сидячее положение, затем спустил ноги на пол и поднялся в полный рост. — У АКБ, конечно, не так много ресурсов, но "Сладкое яблоко" имеет некоторые свободные силы. Ну а так как нас в планировании обороны Эквестрии не учитывали, мы имеем право действовать по собственному усмотрению. Джеки, я бы хотел, чтобы ты отправилась к племянницам или в Кантерлот...

— Обойдешься. — земная пони фыркнула и упрямо сложила руки под грудью. — Я тебя одного не брошу, и не проси.

— Хорошо. — легко согласился красный жеребец, начав разматывать бинты. — Тогда, пока я займусь Семьей, ты примешь руководство над нашей семейной компанией.

— Но... — хотела было возразить Эпплджек, однако ее рот был закрыт ладонью старшего брата.

— Кому еще я могу это доверить? — вопросительно изогнул брови Макинтош.

— Чери? — предложила старшая из младших сестер вестника Бога Пороков.

— Нет-нет-нет. — названная кобылка замотала головой, выражая абсолютное несогласие. — Мне и в "Диком яблоке" хорошо.

— Она хороший помощник, да и ей придется объясняться с мэром и другими чиновниками. — возразил "рыцарь порока". — Основное руководство и координацию я оставляю на тебя. Эльвира?

— Босс? — с подозрением в голосе отозвалась крылатая хищница.

— Собери всех свободных наемников, подтяни охотников из алмазных псов, отправь просьбу посодействовать Громокопыту и мобилизуй все возможные резервы для обороны предприятий. Темпест...

Единорожка ответила легким поднятием бровей и холодным взглядом.

"Раздражает".

Промелькнула мысль в голове красного жеребца, что, впрочем, никак не отразилось на его голосе:

— Пришло время доказать свою квалификацию.

Наконец-то развязав бинты до конца, Макинтош прикоснулся пальцами к шраму, оставшемуся на животе, а затем и между ребрами на груди (лезвие ножа не дотянулось до сердца, так как рука убийцы оказалась перехвачена вестником Бога Пороков, а обмазать клинки ядом он не посчитал нужным).

— Работаем. — хлопок ладонями друг об друга заставил кобыл и грифоншу вздрогнуть.

...

В подвальное помещение, где содержался убийца Семьи, "рыцарь порока" спустился в компании одной только Темпест. Внизу, в довольно маленькой комнатке, в свете единственной магической лампы их ждали Ром, буквально излучающий в пространство раздражение и нетерпение, расхаживая из угла в угол, и низкорослый земной пони в белом деловом костюме, испачканном кровью, который выглядел совершенно спокойным, хоть и был надежно связан по рукам и ногам, а также подвешен к потолку за крюк запястьями и привязан к полу за голени.

— Вот мы и снова встретились... Извини, не запомнил твоего имени. — "рыцарь порока" встал перед своим несвершившимся убийцей и жестом фокусника извлек из "инвентаря" шприц с мутной синеватой жидкостью. — У меня нет времени заниматься допросом и уговорами, да и корчить из себя стереотипного злодея не хочу. Так что сразу перейдем к главному.

Пока красный жеребец говорил, единорожка обошла пленника сзади и, схватив его голову руками, заставила поднять морду к потолку, открывая шею. Воспользовавшись этим, Макинтош сделал укол, полностью опустошив шприц, а затем рывком снял с морды завязку и вытащил из рта кляп.

— Фесфолесно. — прошепелявил оперативник Семьи. — Сыфолотки плафты на меня не фодейстфуют. Нифефо лифнофо, мифтел Эффл... Флосфо фифнес.

— Вы ему все зубы выбили? — повернувшись к грифону, уточнил вестник Бога Пороков.

— Уродец пытался откусить себе язык. — пожал плечами крылатый хищник, взгляд которого выражал сожаление о том, что развлечение так быстро закончилось. — В воротнике была вшита ампула с иголкой: скорее всего яд.

Понятливо кивнув, "рыцарь порока" вновь вернул свое внимание гостю и, многообещающе улыбнувшись, произнес:

— Разве я говорил, что это — сыворотка правды? Ты ведь уже, наверное, почувствовал, как по телу распространяется приятное тепло, а в голове всплывают веселые мысли... Вижу, осознал.

— Это Федь негуманно. — заплетающимся языком промямлил пленник.

— Ничего личного, просто бизнес. — насмешливо отозвался красный жеребец. — Таких как ты учат терпеть боль, сопротивляться разным принуждениям... Но надолго ли тебя хватит, когда сам организм будет требовать новую порцию удовольствия? Не беспокойся: состав совершенно безвреден для здоровья, из побочных эффектов только мгновенное привыкание и крайне короткий период действия.

...

Сперва убийца Семьи честно пытался бороться, затем врал, но когда понял, что Макинтош каким-то образом это определяет, сломался. Уже через двадцать минут его начало колотить, еще через полчаса последовал второй укол, а затем в голове осталось только одно желание: "Любой ценой получить еще". В результате он выдал если не все, что знал, то очень многое, при этом чем больше проходило времени, тем менее связной становилась речь. В конце разговора, вестник Бога Пороков оставил пускающее слюни тело Рому, а сам вместе с изображающей молчаливую тень единорожкой отправился в лесное поселение алмазных псов...

...

У Биг Макинтоша было не так уж и много наемников, а тем более тех, которых можно привлечь к войне группировок, при этом не оставив без защиты собственные предприятия. Сеть трактиров и гостиниц АКБ, вместе с нанятыми работниками, за сколько-нибудь значимую военную силу вообще не рассматривалась (бойцы, нанятые и подготовленные Шайнингом, оказались привлечены к обеспечению безопасности Кантерлота и некоторых других городов). Можно было бы привлечь минотавров Айрона Вилла, но пока они соберут отряд, прибудут в Эквестрию и поступят в подчинение "рыцарю порока", пройдет слишком много времени, не говоря уже о цене подобной услуги. Примерно та же проблема была и с бизонами, которые, в дополнение ко всему, еще и не умели толком сражаться.

Так на что же рассчитывал Биг Макинтош, выступая против Семьи со всеми ее ресурсами?

Грот с зеркальным озером, в которое из подземной реки впадает маленький водопад, встретил красного земного пони, багровую единорожку и молчаливого крылатого хищника шумом льющейся воды и несколькими масляными светильниками на треножниках в дальних углах. Вестник Бога Пороков и Ром, одетые в одинаковые темно-зеленые костюмы, без лишних разговоров нырнули в воду... А через несколько секунд вынырнули вместе с точными своими копиями. Выбравшись на берег, они повторили то же действие еще раз, а затем еще и еще...

— Хотя бы раздеваться не надо. — буркнула себе под нос Темпест, задерживая дыхание и ныряя в холодную воду.

Дисциплинированно строясь в шеренгу, духи озера без единого приказа (в которых не было смысла, так как они имели слепок личности оригиналов с их памятью), направлялись через туннель, охраняемый алмазными псами, на поверхность, где получали броню и оружие. Проблема с их недолговечностью, из-за которой дубликаты не могли уйти далеко от озера, была частично решена при помощи накопителей с магической энергией, а также зелий, заготовленных Зекорой на подобный случай. Амуниции же на складах АКБ было более чем достаточно, так как организация должна была расширяться и обзавестись собственными полноценными боевыми группами.

Зачем же в таком случае "рыцарь порока" приказал мобилизировать все имеющиеся силы и просить о помощи союзников? Просто если бы он этого не сделал, то собственные подчиненные посчитали бы, что наниматель снова решил "прогнуться", испугавшись покушения на свою жизнь и попытки похищения родственников (это нанесло бы тяжелейший удар по репутации), ну и кроме того, Семья наверняка следит за всеми передвижениями предполагаемого противника, а потому появление из ниоткуда целой армии станет для них большим сюрпризом...

"Желательно, чтобы этот сюрприз стал для них смертельным. Надеюсь, что информация КЭБ не подведет...".

* * *

Сидя на кровати со скрещенными ногами в своей комнате в Кантерлотском дворце, одетая в белую пижаму с золотыми звездочками, разбросанными по ткани в хаотичном порядке, Твайлайт Спаркл покусывала кончик прядки гривы и увлеченно вчитывалась в строки книги, лежащей на коленях. На обложке недавно отпечатанного экземпляра научно-исторического труда было написано: "Табуны и пони. От древности до наших дней".

Автором книги была М.Каденс, принцесса любви, младшая аликорн и просто хорошая подруга фиолетовой единорожки (благодаря последнему факту, читаемое издание оказалось подарочным, с яркими иллюстрациями и витиеватыми буквами). О причинах, побудивших крылато-рогатую пони заняться столь неподходящей для нее работой, догадаться было совсем не сложно...

"Как показывает история, еще до явления на Эквус духа дисгармонии, наши далекие предки были вынуждены противостоять самым разнообразным невзгодам: хищным тварям, виндиго, агрессивным представителям иных народов вроде драконов, грифонов и минотавров. Не стоит также забывать и про междоусобную войну между племенами пегасов, земных пони и единорогов. В подобных условиях, когда от каждого отдельного члена общества зависело выживание всей расы, жеребцы и кобылы, численность которых уже тогда была не равна, сбивались в табуны".

"Табуны существуют трех основных типов: моножеребцовые, в которых обязательно присутствует один жеребец и от одной до пяти-шести кобыл, полижеребцовые, в которых присутствуют два и более жеребца, ну и конечно безжеребцовые. Последняя разновидность табунов встречается среди кобыл, не нашедших себе достойного партнера или же вовсе не заинтересованных в жеребцах и продолжении рода".

"В связи с тем, что жеребцы, несмотря на свою относительную малочисленность, наравне с кобылами занимались защитой своих поселений, а нередко и сами руководили племенами сородичей, они нередко гибли в сражениях, оставляя своих партнерш без опоры и поддержки. В связи с тем, что не все моножеребцовые табуны могли похвастаться большой плодовитостью, после гибели жеребца для многих его избранниц закрывалась возможность завести своих жеребят".

"Полижеребцовые табуны, вопреки бытующему ныне мнению, не были рассадником разврата. Часто подобные объединения существовали как несколько семей, в которых все жеребцы и кобылы оказывали друг другу знаки внимания и заботу, но при этом делили ложе только с определенными партнерами. В случае же гибели одного из жеребцов, его кобылы без каких-либо препятствий делились между другими семьями того же табуна. Учитывая, что все взрослые представители подобного сообщества одинаково ровно относились к жеребятам, у подрастающего поколения всегда было несколько отцов и матерей. Данный принцип заметно повышал выживаемость пони, из-за чего в определенный период стал использоваться абсолютным большинством жителей нынешней Эквестрии".

"В настоящее время существует такое понятие как "студенческий табун", который образовывают молодые жеребцы и кобылы. Причин появления подобных сообществ может быть много: желание проявлять или получать заботу от ближних, ощущение причастности к чему-то большему, желание получить защиту в отрыве от семьи или же стремление испытать радости плотских утех в узком кругу хорошо знакомых пони. Иногда студенческие табуны перерастают в нечто большее, в случае, если привязанности между его членами становятся действительно крепкими, но в большинстве ситуаций они распадаются спустя какое-то время".

"В наше время, когда внешних угроз жизни практически нет, практика создания полижеребцовых табунов в том виде, какими они были задуманы, практически забыта. Однако же, иногда пони, ощущающие потребность в дополнительной поддержке и гарантии будущего для своих близких, все еще создают свои семьи с подобными структурами. Существуют прецеденты, когда создание полижеребцового табуна становилось следствием беременности кобылы, уже состоящей в табуне, от жеребца из другого табуна...".

Остановившись на этом моменте, Твайлайт еще раз его перечитала, а затем вспомнила об единорожке по имени Литл Мун, родившейся у Биг Макинтоша и Сноу Лайт.

— Может ли быть, что Шайнинг...? — щеки фиолетовой кобылки потемнели и она замотала головой. — Бррред. Хотя, это бы многое объясняло... Но все же: не верю!

— Ты что-то сказала, Твай? — из кровати, похожей на большую корзину, высунулась чешуйчатая голова фиолетового заспанного дракончика.

— Прости, Спайк, я не хотела тебя разбудить. — единорожка виновато опустила ушки, состроив при этом умилительную мордашку.

— А... — помощник номер один махнул рукой и рухнул обратно на подушку. — Опять разговариваешь с книжкой... А я уж думал, случилось что...

НЕ ЗЛИТЕ ПРИНЦЕСС

НЕ ЗЛИТЕ ПРИНЦЕСС.

— По-моему, эклеры у повара сегодня особенно удались. — щурясь от удовольствия, Селестия откусила небольшой кусочек пироженного, удерживаемого в левой руке при помощи салфетки, прожевала его и запила крепким черным чаем из маленькой фарфоровой чашечки. — Что-то не так? Ты не голоден?

Последний вопрос был задан обеспокоенным и заботливым тоном старшей сестры, встревоженной поведением младшего братика, внезапно отказавшегося от сладостей.

— Все в порядке, принцесса. — несколько натянуто улыбнувшись, отозвался Биг Макинтош, поднося к губам свою кружку и делая небольшой глоток.

Они сидели в гостиной комнате Кантерлотского дворца, в глубоких мягких креслах, стоящих по разные стороны от низкого чайного столика, застеленного белой скатертью с голубыми цветочками. На середине столешницы на мраморной подставке возвышался чайник с длинным носиком, вокруг него, словно свита, собрались вазочки с печеньем, кексиками, пироженными и дольками желе. Вестник Бога Пороков был одет в темно-зеленый комбинезон с защитным жилетом, наручами и поножами, скрытыми под тканью, с широким ремнем для подсумков на поясе, а принцесса дня, в свою очередь, красовалась молочного цвета свитером с подолом до середины бедер и облегающими черными лосинами, очерчивающими плавные изгибы соблазнительной фигуры.

— Селестия. — мягко поправила белая аликорн.

— Простите? — отвлекшись на свои мысли, "рыцарь порока" изобразил недоумение и смущение.

— Мы же договаривались обращаться друг к другу по именам, когда находимся в неофициальной обстановке. — умилительно надув губы, обиженно пробурчала правительница Эквестрии, непослушные пряди колышущейся на неощутимом ветру гривы которой, окружая голову огненно-золотым ореолом, упрямо лезли на мордочку, раз за разом заставляя себя откидывать.

"Точно: неофициальная обстановка. Как я сам не понял? Ах да... Наверное, это из-за того, что меня прямо со штурма особняка одного из глав Семьи порталом вытащили в Кантерлот, разоружили и, даже не дав переодеться, привели на эту встречу".

С некоторым трудом сдержав рвущиеся с языка ехидные слова, красный земной пони откинулся на спинку кресла и, попытавшись расслабиться, продолжил маленькими глотками цедить сладкий чай. Мысленно же он вернулся к событиям минувших вечера и ночи...

...

Несмотря на то, что "Сладкое яблоко" организовало небольшое производство артефактов, обзавестись большим количеством летающего транспорта компания не успела. Несколько грузовых небесных повозок, внешне похожих на деревянные фургоны с маленькими колесиками и брезентовыми крышами, в счет можно было не брать, так как в лучшем случае в них можно было загрузить до сотни озерных клонов. В связи с этим Биг Макинтошу пришлось растрясти свою копилку, оставляемую на самый крайний случай и обеспечивать свою временную армию... билетами на поезд (к счастью хотя бы грифоны могли добраться до указанных мест своим ходом, а Темпест все еще не освоила заклинание телепортации, так что была вынуждена пользоваться общим транспортом). Так как Семья обосновалась далеко не только в Мэйнхэттене, маленькую магическую армию пришлось разделить на сотни, предварительно снабдив каждого бойца батареей из шести флаконов с зельем и накопителем магической энергии.

"Что может быть незаметнее, чем перемещение по стране полутора тысяч земных жеребцов, единорожек и грифонов? Вот и я думаю: проще найти иголку в стогу сена, нежели заметить подобное".

Однако же самоирония хоть и помогала успокоиться, но не решала основную проблему: все, кому было необходимо, в первые же часы после отправки отрядов узнали о готовящейся операции. Реакция последовала незамедлительно, но не совсем такая, какую можно было ожидать...

— Меня зовут полковник Лонгботом. — земной пони, одетый в легкую броню золотого цвета поверх белого военного мундира, расставив ноги на ширину плеч и заложив руки за спину, с непроницаемым выражением морды рассматривал выстроившихся в шеренгу озерных клонов, облаченных в броню АКБ. — Как личный порученец принцессы Селестии, я беру на себя руководство данным подразделением на время проведения военной операции. Вопросы или возражения есть?! Вопросов нет. Вот и отлично. А теперь разбились на десятки и бегом к десантным повозкам! Шевелите крупами, бурдюки ходячие...

Поезд, остановленный между двумя станциями отрядом эквестрийских военных, буквально через десять минут продолжил свой путь по железной дороге, в то время как бойцов АКБ погрузили в летающие транспорты, запряженные пегасами, и повезли к одной из целей, намеченных полковником. Примерно та же картина повторилась и на других маршрутах, с тем лишь исключением, что некоторые группы перехватывались единорогами прямо у точки прибытия. С грифонами, отправившимися к базам Семьи своим ходом, пришлось связываться при помощи одноразовых почтовых артефактов, после чего они так же перешли под командование офицеров армии Эквестрии.

"Не успел я и опомниться, как был отстранен от командования собственными двойниками. Это даже обидно".

...

— О чем задумался? — пару раз щелкнув пальцами перед мордой собеседника, Селестия вырвала вестника Бога Пороков из воспоминаний, после чего, уперевшись локтями в колени, сцепила кисти рук под подбородком.

— Обо всем этом. — отставив кружку, "рыцарь порока" неопределенно махнул рукой и, выпрямив спину, встретился взглядом с глазами принцессы дня. — И что теперь?

Белая аликорн вздохнула, сама села прямо, разгладила свитер. Вся расслабленность, наигранное веселье, почти семейная теплота образа старшей сестры, облетели словно листва под осенним ветром, оставляя после себя усталость и величественность, ставшую за годы правления частью сущности крылато-рогатой кобылы.

— Что ты хочешь услышать, Маки? — легкая улыбка, светлая, но холодная, изогнула уголки губ принцессы дня. — Я не могу сказать, что разочарована, так как, скорее уж, удивлена твоими действиями. Резкую реакцию на нападение тоже могу понять... Ты ведь не думаешь, что за три тысячи лет меня ни разу не пытались убить или шантажировать близкими? Однако же, все это совершенно не отменяет того, что твои действия едва не привели к началу гражданской войны, на пороге угрозы другой гражданской войны.

Биг Макинтош открыл рот, чтобы задать вопрос, но тут же его закрыл, осознав глупость предположения, что у правительницы Эквестрии не было семьи, кроме изгнанной сестры (как гласит мудрость: "Возможно все, пока не доказано обратное"). Вместо этого, немного подумав, он спросил другое:

— И что мне следовало делать по... твоему, Селестия?

— Во-первых: доложить о нападении в Кантерлот, а не рассчитывать на то, что у принцесс найдутся иные источники получения информации. — сделав вид, будто не заметила заминку в речи собеседника, белая аликорн почти прямым текстом заявила, что у нее есть способы наблюдения за страной и кроме КЭБ и АКБ (впрочем, наличие личных порученцев, оперативно перехвативших командование озерными клонами, на это намекало). — Как бизнеспонь, создавший свою компанию, вышедшую на уровень страны, ты должен понимать ту простую вещь, что если бы я спускала с рук подобные выходки собственных подданных, то не просидела бы на троне слишком долго. Несмотря на подготовку к возвращению сестры, у меня остается достаточно сил, чтобы наказать зарвавшихся деятелей, которые, к сожалению, нужны для того, чтобы контролировать теневую сторону Эквестрии. Как бы это не смотрелось со стороны, но организованная преступность для пони гораздо безопаснее, чем неорганизованная. Понимаешь, почему?

— Семья придерживается правил, которым заставляет следовать остальных. — предположил вестник Бога Пороков, в прошлой своей жизни занимавшийся схожей работой.

— А еще, они сами наказывают тех, кто нарушает негласные законы. — кивнула принцесса дня. — Правда, иногда случается так, что некоторые высоко сидящие пони начинают рубить собственные ветки, на которые залезли, решая забыть о всех договоренностях и подчиненных, готовых сместить своих боссов.

...

Группы озерных клонов, пегасов и единорогов, заняв позиции чуть в стороне от баз и предприятий Семьи, терпеливо ожидали команды к началу штурма. С противоположной стороны, на спешно возведенных укреплениях, их уже готовились встретить жеребцы и кобылы, стягиваемые своими лидерами со всей округи. И пусть они не были солдатами, но оружие в руках держать умели и были готовы пустить его в ход.

В ночном небе летали грифоны, вооруженные пневматическими ружьями и магическими гранатами, отряды стражи выстраивали оцепления вокруг районов предполагаемых боевых действий, стремясь хоть так сократить число нежелательных жертв и масштабы разрушений. Маги напряженно удерживали готовые сорваться с рогов заклинания...

Время шло, а приказ к началу так и не наступал. Озерным клонам, которым приходилось каждые три часа пить зелья для продления срока собственного существования, было проще, чем пони: все же они были копиями Биг Макинтоша, Темпест Шэдоу и Рома, каждый из которых мог похвастаться крепкими нервами, неплохими навыками и превосходной формой. Двойники обладали еще одним неоспоримым преимуществом перед оригиналами: пока в их оболочках было достаточно магии, они не уставали, не нуждались в сне и отдыхе, а также еде.

Ночь прошла в напряженном ожидании, а когда забрезжил рассвет, полковник Лонгботом объявил:

— Штурм отменяется. Макинтош? Который там из вас настоящий... Тебя вызывают в Кантерлот, на отчет принцессе.

...

— И что же с организаторами нападения? — не скрывая разочарования, спросил "рыцарь порока", опуская взгляд с мордочки собеседницы сперва на грудь, после чего, не задерживаясь, сфокусировал внимание на столе с угощением.

Мысленно он уже смирился с тем, что до глав Семьи ему не добраться, что, впрочем, не мешало ярости и жажде мести продолжать бурлить в крови. Пока что ничего сделать было нельзя, но это не значило, что об оскорблении красный жеребец собирался забыть.

— Кто-то сам сдался, рассчитывая на снисхождение суда, кого-то вынесли их заместители и помощники... иногда по частям. — мордочка Селестии помрачнела. — Сейчас КЭБ занимается допросами и проводит расследование, вычисляя всех скрывающихся заговорщиков, а Семья выбирает новых глав и перераспределяет зоны ответственности.

— Так просто? — не поверил красный жеребец, что и выразил как голосом, так и вскинутыми бровями.

— Поверь, это было не просто. — холодно отрезала принцесса дня. — Многие уже забыли, но Эквестрия в нынешнем виде была построена на крови. Мне, наравне с сестрой, пришлось поучаствовать не в одном сражении, подавить немало мятежей и еще больше остановить в зародыше, ограничившись малой кровью. Этими своими деяниями я не горжусь, но если придется, еще не один раз возьму в руки оружие и использую магию.

Воздух в комнате стал густым и тяжелым, неохотно проникая в легкие и обжигая их неестественным холодом. Биг Макинтош разом ощутил себя черепахой, на панцирь которой наступил слон, размышляющий о том, стоит ли перенести на ногу весь свой вес.

— Гхм... Селестия? — стараясь сохранять невозмутимость, окликнул правительницу Эквестрии вестник Бога Пороков. — Мне дышать тяжело...

— Оу. — словно бы опомнившись, белая аликорн поспешила скрыть свою ауру и, опустив мордочку, виновато произнесла. — Извини, просто не самые лучшие воспоминания.

— Боюсь представить худшие воспоминания. — вдохнув полной грудью, одними губами прошептал "рыцарь порока". — Ничего страшного. Я так понимаю, причину, по которой Семья повела себя так покладисто, мне знать не стоит?

— Ну... — посмотрев на земного пони из-под бровей, принцесса дня поймала кончик непослушной прядки и накрутила его на указательный палец левой руки. — Одной из причин стало появление армии у стен главных резиденций и ультиматум, поставленный офицерами. Все же в большинстве своем, главам теневой Эквестрии служат обычные пони, которые вовсе не хотят драться, убивать и умирать за непонятные им цели. Велика была вероятность, что рядовые бойцы организации, если перед ними встанет такой выбор, просто сложат оружие и сдадутся силам правопорядка.

"А если бы явилась принцесса собственной персоной, то сдаваться начали бы поголовно все, вплоть до старших командиров. У боссов осталась бы только их личная охрана, которая, по всей видимости, не смогла их защитить от внутреннего переворота".

— И что теперь? — нарушил установившуюся тишину Макинтош. — Я уволен?

— С чего ты это решил? — Селестия усмехнулась, будто жеребенок, совершивший шалость, ее рог сверкнул, и в воздухе перед вестником Бога Пороков появился свиток, перевязанный красной ленточкой. — Ознакомься и распишись.

Развязав бантик и развернув лист бумаги, "рыцарь порока" вчитался в ровные строчки текста. К некоторому его удивлению, это оказался приказ от имени принцессы Селестии, со всеми положенными печатями канцелярии, но без проставленных дат и каких-либо подробностей (теоретически, туда можно было вписать все, что угодно, да еще задним числом).

— Каденс считает, что твоя самодеятельность была санкционирована мной лично. — снова став серьезной, заявила белая аликорн. — Та же версия озвучена как офицерам, участвовавшим в операции, так и моим порученцам. Так что советую придерживаться того же варианта развития событий. Но если подобное повторится...

Воздух в очередной раз потяжелел, а взгляд правительницы Эквестрии сверкнул льдом.

— Я понял, ваше высочество. — развернутый свиток лег на стол и на нем проступили до этого момента невидимые строки текста. — Подобного больше не повторится.

— Верю. — кивнув, Селестия прищурилась и хмыкнула. — Ты наверняка придумаешь что-нибудь новенькое. Маки... Я не запрещаю тебе защищать свою семью и табун — это твое законное право и твой долг как жеребца. Однако же не забывай, что, являясь одним из руководителей АКБ, ты являешься высокопоставленным представителем государства, а не частным предпринимателем. Любые твои действия скажутся не только на "Сладком яблоке", но и на всей Эквестрии в целом. Не любую ошибку можно исправить или предотвратить, но мы обязаны если не исключить неблагоприятный исход, то хотя бы приложить все усилия для минимизации негативных последствий.

"Услышал; осознал; проникся".

Прозвучала мысль на грани сознания красного жеребца.

— Раз с этим мы разобрались, у меня к тебе есть еще один разговор: на этот раз задание по прямому профилю АКБ. — после еще одной вспышки магии, на столе перед Макинтошем появилась толстая папка с названием "Элементы гармонии". — Надеюсь, ты не будешь делать поспешных выводов...

* * *

"Он воспринял это лучше, чем я ожидала".

Мысленно отметила Селестия, стоило Биг Макинтошу покинуть гостиную и отправиться на встречу с младшей сестрой, своей прямой начальницей и ученицей самой принцессы дня. На столе так и остались лежать шесть досье на молодых кобылок и седьмое дело в отдельной папке, под штампом "Совершенно секретно" и с названием "Найтмер Мун".

Чайник, охваченный золотой аурой, поднялся над столом, порядком остывшая вода внутри него снова закипела и ароматный напиток наполнил опустевшую чашечку. Все эти действия не заставили белую аликорна отвлечься от своих размышлений, а подумать ей действительно было о чем.

Для начала стоило решить, что делать с главами Семьи, которых выдали их же заместители, ну и с теми, которые продолжили прятаться. Первых уже допрашивали личные порученцы и агенты КЭБ, вторые же...

"Погибли при задержании".

Приняла решение принцесса дня, призывая блокнотный лист и чернильную ручку, делая соответствующую запись и магией выжигая на приказе знак солнца. Спустя несколько секунд, послание отправилось по назначению к командиру отряда егерей.

"Даже солнце отбрасывает тень и в этой тени прячутся монстры... Все же Сомбра был частично прав".

Как она и сказала красному земному пони: Эквестрия строилась на крови. За тысячу лет с момента изгнания Найтмер Мун, пони все чаще стали об этом забывать, чему Селестия искренне радовалась. Однако, в подобном положении дел были и свои отрицательные стороны, примером которых можно считать очередную попытку преступного сообщества вырваться из-под контроля.

"Доброту и снисходительность принимают за слабость и мягкость, забывая, что бархатная перчатка красная не просто так".

После встряски, сопровождаемой демонстрацией готовности применить силу, на десять-двадцать лет Семья успокоится и будет честно выполнять условия договора. Позже, когда руководящие должности займут молодые пони, амбициозные и активные, обстановка снова начнет накаляться и нынешняя ситуация повторится с новыми условиями. К сожалению, собственные агенты принцессы дня не могли захватить власть в теневой структуре, вынужденно обретаясь среди исполнителей среднего звена...

"Но в этот раз пришлось кое-кого протолкнуть на самый верх. Надеюсь, она справится со своим заданием".

Плавно с событий минувших и нынешних, мысли правительницы Эквестрии переместились на дела грядущие. Возвращение Найтмер Мун, во время которого должно произойти обретение "элементов гармонии" своими носительницами, так удачно (и почти без посторонней помощи) собравшимися в одном городке.

Впрочем, если план "А" потерпит неудачу, в запасе имеется план "Б", исполнение которого возложено на Биг Макинтоша и Шайнинг Армора с их командами. Если же и у них ничего не получится, в дело вступят маги академии Кантерлота...

Сражения с сестрой Селестия хотела избежать всеми силами сразу по двум причинам: ей было больно от одной мысли о Луне и необходимости после всего случившегося причинять ей вред, ну и если они разойдутся на полную, то слишком многие случайные фигуранты могут пострадать.

"Еще эти фанатики "красной луны"... Да и ночные пегасы со своей "верностью матери ночи". Как же хочется всех их... побросать в самые глубокие темницы и ключи потерять. Ррр... Доведут же до греха".

Отставив как-то незаметно опустевшую чашку и жалобным взглядом скользнув по вазочкам с печеньем и пирожными, крылато-рогатая пони решительно поднялась из кресла и зашагала в сторону маленькой боковой дверцы. Следовало привести себя в приличествующий принцессе вид и возвращаться к государственным делам.

ДЕНЬ "ИКС"

ДЕНЬ "ИКС".

Небольшая двухместная небесная повозка, сверкающая в лучах солнечного диска белыми бортами и витиеватыми узорами из позолоты, зашла на посадку на окраине Понивиля вблизи от фермы "Сладкое яблоко". Четверка пегасов из Кантерлотской гвардии, каждый из которых был облачен в аэродинамичный белый комбинезон и легкие светло-голубые нагрудник, наручи и поножи, демонстрируя почти идеальную синхронность движений приземлились на грунтовую дорогу и еще несколько метров пробежались по ней, мягко гася инерцию.

— Конечная станция, ваше магичество. — с веселыми нотками в голосе объявила красногривая пегаска, сдвигая на лоб защитные летные очки с чуть затемненными стеклами. — Благодарим за то, что воспользовались услугами нашей фирмы и желаем приятного дня.

— Баттерфляй... Я же извинилась. — открыв дверцу и выпрыгивая из колесницы на землю, то-ли возмущенно, то-ли обиженно воскликнула фиолетовая единорожка, одетая в строгое сиреневое платье с подолом до колен и рукавами до локтей, на уровне талии перехваченное малиновым поясом с парой небольших сумочек по бокам. — И вообще: это поезд ушел раньше указанного в билете времени.

— Угу-угу. — понятливо покивала оранжевая летунья. — И в библиотеке ты допоздна не засиживалась, и вообще — это заговор врагов принцессы Селестии.

— Злая ты. — обиженно буркнула Твайлайт Спаркл, при помощи телекинеза вытаскивая из грузового отсека пару сравнительно небольших деревянных чемоданов, обтянутых темно-фиолетовой грубой тканью. — Спа-айк, просыпайся!

— Ммм? — из-за бортика показалась голова фиолетового дракончика лет одиннадцати, который, осмотревшись расфокусированным взглядом, широко зевнул, демонстрируя острые зубы, и только после этого отозвался. — Мы на месте? Уже иду, Твай...

-А использование труда детенышей драконов вообще законно? — задумчивым шепотом, так, чтобы было слышно всем, спросила сама у себя командир пегасов.

— Фляй... — подхватив магией еще и своего маленького помощника, одетого в футболку и шорты белого цвета, единорожка закатила глаза к небу.

— Я просто шучу. — выставила перед собой руки в защитном жесте Баттерфляй.

— Что об этом скажет капитан? — сложив руки на груди, вступил в разговор молодой жеребец.

— Флеш, если ты хоть слово скажешь Шайнингу... — начала было единорожка, но замерла с открытым для отповеди ртом, а затем махнула рукой и закончила совершенно спокойным тоном. — Все равно он обо всем уже знает, ну или узнает в ближайшее время. Спасибо ,что подвезли, ребята, если бы не вы, я бы вряд ли успела.

— Сочтемся, твое магичество. — весело улыбнувшись, подмигнула оранжевая крылатая кобыла, после чего вернула очки на прежнее место и обратилась уже к своим подчиненным. — Отдых закончен, так что шевелите крупами и крыльями. Я не хочу из-за вас лишаться месячных премиальных.

...

Войдя в общий зал "Дикого яблока", Твайлайт на несколько секунд остановилась, чтобы дать глазам привыкнуть к полумраку. Проморгавшись, она заметила, что помещение буквально блестит чистотой, все столики выстроены будто по линейке и отполированы до состояния зеркала. За стойкой у дальней стены, лениво листая какой-то журнал, стояла Чери, на стульях у входа разместились грифон и голубой единорог в униформе службы безопасности "Сладкого яблока" (накануне праздника из отпусков были вызваны все члены этой структуры).

— Привет, Чери. — повысив голос, обратилась к знакомой вишневой пони фиолетовая единорожка. — Биг Мак у себя?

— Ммм? — оторвавшись от своего занятия, управляющая "Дикого яблока", нередко заменяющая бармена в утренние часы, подняла взгляд на посетительницу. — А, Твайлайт, привет. Мы ждали тебя немного позже: поезд из Кантерлота приехал раньше?

— Мы сегодня не на поезде. — уклончиво отозвалась ученица принцессы Селестии.

— Нас пегасы из гвардии на небесной повозке подбросили. — сдал свою опекуншу выступивший из-за ее спины дракончик.

— Привет, Спайк, а ты подрос. — Чери улыбнулась чешуйчатому малышу, которого видела всего пару раз, когда фиолетовая единорожка приезжала в гости к Эпплам, когда ее вытаскивали из библиотеки Шайнинг Армор и Каденс. — Твайлайт-Твайлайт: как не хорошо пользоваться служебным положением.

— Кто бы говорил. — буркнул охранник-единорог, всеми силами демонстрируя невозмутимый и независимый вид.

— Разговорчики на работе. — сменив тон на начальственный, прикрикнула на подчиненного Чери, после чего вновь вернулась к прерванной беседе с ученицей принцессы Селестии. — Биг Мака сегодня нет: он еще вчера предупреждал о каких-то важных делах. Так что сегодня за главную Эпплджек. Она в кабинете брата.

— Спасибо. — кивнув вишневой пони, фиолетовая единорожка повернулась к дракончику. — Пойдешь со мной или посидишь здесь и последишь за вещами?

Спайк задумался, нахмурил брови, почесал гребень на голове, перевел взгляд на барную стойку, где Чери уже начала выставлять вазочки с засахаренными фруктами, сок и картофельные чипсы...

— Я тут подожду, Твай. — решил маленький огнедышащий ящер, уверенно направляясь к высокому трехногому табурету. — Можешь не торопиться.

...

Постучав в дверь кабинета и дождавшись негромкого разрешения войти, Твайлайт Спаркл надавила на дверную ручку и, распахнув створку, шагнула через порог в небольшую и уютно обставленную комнатку. Ее копытца тут же утонули в мягком ворсе толстого зеленого ковра с рисунками крупных красных ягод, разбросанных в хаотичном порядке, ушей коснулась тихая заунывная музыка, солнечные лучи, падающие из окна, выхватывали земную кобылу, сидящую в удобном кресле с высокой спинкой, держащую в руках последнюю книгу о приключениях неугомонной пегаски...

"Как сказал Шайнинг: "Эротические приключения неугомонной пегаски"".

Хихикнула про себя фиолетовая единорожка, обозревая столбики документов, возвышающиеся на рабочем столе.

— Твайлайт! — захлопнув книгу, Эпплджек подскочила на ноги и с надеждой спросила. — Ты пришла вытащить меня из этого царства бюрократии? Ну пожа-а-алуйста, скажи, что ты пришла меня спасти.

— Вообще-то нет. — ошеломленная экспрессией подруги, фиолетовая пони даже смутилась, произнося следующие слова. — Я по заданию от наставницы...

— У-у-у-у. — жалобно проскулила Джек (идеально спародировав Алу), тут же бессильно падая обратно в кресло и закрывая мордочку руками. — Маки! Я тебе это еще припомню!

— Прости. — подойдя ближе к столу, Твайлайт из любопытства скользнула взглядом по документам, а затем остановилась на рисунке, украшающем обложку книги, откуда на читателей смотрела небезызвестная в широких кругах крылатая кобыла, одетая в костюм, одновременно умудряющийся казаться закрытым и откровенным. — Не похоже, чтобы ты перетруждалась.

— У меня обеденный перерыв. — оторвав ладони от мордочки, весомо заявила сестра владельца "Сладкого яблока". — С раннего утра я разбираю завалы скопившихся документов, а их, кажется, становится только больше. Такое чувство, будто меня назначили секретаршей с расширенными полномочиями.

— А ты бы предпочла более "широкие" обязанности? — сложив руки под грудью, ехидно спросила Твайлайт, при этом насмешливо прищурив глаза, в которых танцевали веселые огоньки.

— Не сыпь мне соль на рану. — попросила земная пони, вновь покидая кресло и обходя рабочий стол, чтобы обнять подругу. — Сама ведь знаешь, какая у меня ситуация...

— Джеки, все равно тебе рано или поздно придется начать подыскивать жениха. — обняв собеседницу в ответ, мягко попыталась воззвать к голосу разума фиолетовая единорожка. — Это необходимо хотя бы ради укрепления позиций семьи.

— Снова ты со своими аристократическими "ритуальными плясками". — укоризненно заметила Эпплджек, не разжимая объятий и скользя ладонями по спине подруги сверху вниз. — Знаешь ведь, что жеребят я завести все равно не могу, так что любой брак будет не более чем формальностью.

— В высшем обществе эти формальности значат очень много. — возразила Спаркл. — Твой брат, к примеру, готовится взять третью жену именно из-за деловой необходимости. И хватит мять мой круп!

— Прости-прости. — без тени раскаяния в голосе, земная пони, наконец, отпустила собеседницу, а затем, отступив чуть назад, уселась на край рабочего стола, рефлекторно поправляя белую футболку с короткими рукавами, в паре с которой на ней были надеты короткие зеленые шорты. — Это все Флатти и Рэйнбоу: эти пегаски у кого угодно способны выработать безусловный рефлекс.

— Я почти верю. — фыркнула ученица принцессы Селестии, разглаживая подол платья, после чего подтянула телекинезом один из стульев для посетителей и уселась спиной к входной двери. — Ты так и не отказалась от идеи затащить Маки в постель?

— Тьфу на тебя. — сестра владельца "Сладкого яблока" скривила недовольную гримасу.

— Не плюйся, не верблюдица. — с тенью самодовольства произнесла фиолетовая единорожка.

— Просто... — Джек тяжело вздохнула и погрустнела, а ее плечи заметно опустились. — Понимаешь, он единственный жеребец, от прикосновений которого мне не хочется дернуться в сторону. Наоборот, когда Маки меня обнимает, хочется сжаться в комочек и никуда не уходить, а на душе становится тепло и спокойно... И нет, в постель к нему я лезть не собираюсь: это только все испортит.

— Ты меня успокоила. — Твайлайт заправила за ухо выбившуюся из прически прядку гривы и перевела тему. — Оставим обсуждение твоей интимной жизни на следующий раз, а пока у меня есть дело поважнее... Я — официальный инспектор, назначенный лично принцессой Селестией, и мне следует проследить за подготовкой к празднику. Так что, мисс Эппл, ответственная за банкет, чем вы собираетесь меня подкупать?

— Ну... — закатив глаза к потолку, земная пони сделала вид, что задумалась, затем хитро усмехнулась и, подцепив край футболки, потянула ее вверх, сантиметр за сантиметром обнажая стройное и тренированное тело, скрытое мягкой нежной шерсткой. — Я готова удовлетворить любые ваши желания, госпожа инспектор.

— Пошлячка. — фыркнула Спаркл.

— Не я первая начала. — вернув одежду в нормальный вид, сестра хозяина "Сладкого яблока" снова обошла стол и уселась в кресло. — Что ты хочешь узнать? И давай закончим с этим по быстрому, а то у меня еще дел невпроворот, а перерыв закончился.

...

Понивильский молодежный хор, вместе с собранным из числа горожан оркестром, проводил финальную репетицию под открытым небом, на опушке дикого леса и под присмотром нескольких алмазных псов, на всякий случай выделенных Эльвирой для охраны пони. В качестве дирижера выступала нежно-желтая пегаска с розовой гривой, одетая в приталенный зеленый сарафан, подчеркивающий природную красоту летуньи, сумевшей дополнить музыкальные инструменты стаей певчих птиц, за время работы на ферме Эпплов прирученных как и множество других животных.

Флаттершай была прекрасным ветеринаром, а также обладала некой особенностью, способной помогать налаживать общий язык с животными, а также вызывать симпатию у окружающих жеребцов и кобыл. Внешне мягкая, она отчаянно смущалась, оказываясь в обществе незнакомцев, но в тесном кругу по-настоящему близких разумных позволяла себе проявлять некоторые склонности, которые сложно заподозрить за этой летуньей.

Прежде чем переговорить с желтой пегаской, Твайлайт и сопровождающему ее Спайку пришлось прослушать от начала и до конца выступление молодых кобылок, поющих под звуки музыки скрипки, лиры, флейты, барабанов и щебета птиц.

— Воды. — жалобно протянула Эпплблум, как и ее подруги одетая в бело-голубое платье.

— Держи. — Даймонд Тиара протянула подруге ополовиненную стеклянную бутылку. — Почему Свитибель нет с нами?

— Обидно, что страдаем только мы? — усмехнулась Скуталу, усаживаясь на расстеленное на траве покрывало.

— У нее будет сольное выступление. — обрадовала подруг Блум, отрываясь от горлышка сосуда с живительной жидкостью. — Мы же голосами не вышли, чтобы петь по одиночке, так что будем мучаться вместе.

— Напомните мне, чья вообще была идея записаться в хор? — устроившись рядом с пегаской, уточнила Сильвер Спун.

— Угадай с четырех попыток. — покосившись на младшую сестру владельца "Сладкого яблока", отозвалась Тиара.

— Но ведь сработало же! — возмутилась Эпплблум. — Бель получила свою метку.

— Угу. — согласилась Даймонд. — Меня пугает только мысль о том, на что нам придется пойти ради меток для тебя и Скуталу.

Пока подруги отдыхали, нежась в лучах ласкового солнца, фиолетовая единорожка и желтая пегаска также выкроили время для короткой беседы.

— У вас, как я вижу, все готово к выступлению. — обменявшись мимолетными объятьями с подругой, заметила Твайлайт.

— Более или менее. — смущенно отозвалась Флаттершай, одновременно с этим вытаскивая из поясной сумочки леденец на палочке, похожий на пылающий факел. — Это тебе, Спайк, я сама готовила... под присмотром Пинки.

— Спасибо. — дракончик радостно принял угощение, тут же отправляя его в рот. — Офень фкуфно.

— Спайк, это неприлично. — осуждающе заявила ученица принцессы Селестии. — В приличном обществе, с набитым ртом говорить нельзя.

— Не будь слишком строгой, Твай. — мягко улыбнулась летунья, чуть опуская голову, чтобы челка упала на глаза. — Или не помнишь себя в его возрасте?

— Я не маленький. — обиделся огнедышащий ящер, вытащив конфету изо рта.

— Мне нужно еще проверить работу погодной бригады пегасов. — спохватилась волшебница, поднимая мордочку к чистому небу. — Впрочем, тут тоже все в порядке.

— Пришлось сегодня расталкивать Рэйнбоу. — призналась Шай. — К ее титулу "самая быстрая летунья" впору добавлять "когда не спит на ходу". Мне иногда кажется, что она впадает в спячку ради экономии энергии.

...

— Привет, Твай! Как дела? Ты к нам надолго или только на праздник? У тебя, наверное, много дел... А твой брат и принцесса Каденс приедут? Сегодня в "Сахарном уголке" небольшая вечеринка, так что приходите вместе со Спайком.

Пинки, налетевшая на фиолетовую единорожку из-за угла очередной лавки, когда волшебница шла в сторону городской ратуши, изо-всех сил старалась говорить медленнее, но от этого ее словоизлияние не стало короче. Впрочем, Спаркл была рада уже такому успеху, так как хотя бы смогла понять все, что подруга пыталась сказать на одном дыхании.

— Привет, Пинки. — ученица принцессы Селестии отцепила от себя розовый ураган с пушистой вьющейся гривой. — Сегодня я тут по заданию от принцессы, но на вечеринку загляну, если успею закончить все дела вовремя. Шайнинга и Каденс не будет: у них какие-то свои дела...

...

Большой зал ратуши мог похвастаться высокими потолками, мозаичным полом, выложенным из разноцветных плиток в рисунок закручивающегося водоворота, и балконом на высоте второго этажа, где обычно мэр произносила речи и при собраниях выступала в качестве председателя. Сейчас стены были украшены широкими полотнами гобеленов, на которых красовались изображения восхода над зеленым морем густого леса и лунной ночи в горах. Гирлянды разноцветных бумажных фонариков с магическими светильниками внутри оплетали угловые колонны, поддерживающие потолок, и перекидывались под сводами помещения от одного края к другому, создавая вид необычной паутины.

Вдоль стен стояли длинные столы, накрытые белыми скатертями, на которых возвышались вазы с фруктами, подносы с бокалами, графины с разнообразными напитками, и все это украшали букеты цветов, заполняющие помещение головокружительными сладковатыми ароматами.

— Какая красотка. — восторженно прошептал Спайк. — Твай, как я выгляжу?

Удивленно посмотрев на маленького огнедышащего ящера, затем на белую единорожку, при помощи телекинеза украшающую нависающий над залом балкон (одетую в легкое светло-розовое платье), ученица принцессы Селестии спросила:

— Спайк, ты ведь уже встречался с Рарити? Раньше я за тобой такой реакции не замечала.

— Рарити? — отвлекшись от попыток уложить свой гребень, помощник номер один посмотрел в сторону модельерши и кивнул. — Да, конечно. А причем тут она?

— Но... — Спаркл осмотрелась по сторонам и только теперь заметила младшую сестру своей подруги, которая была одета в довольно короткое голубое платье и в данный момент поправляла бумажные фонарики на левой стене. — Ты о Свитибель?

— Угум. — кивнул буквально пылающий энтузиазмом дракончик.

— А ничего, что она на пять лет старше тебя? — с явным сомнением в голосе продолжила задавать вопросы фиолетовая единорожка.

— "Любви все возрасты покорны". — процитировал Спайк, тут же добавив. — Так твоя няня говорила.

— Спайк, не хочу тебя расстраивать, но шансов... — ученица принцессы Селестии замолчала, увидев, как маленький друг мигом погрустнел и опустил голову.

— Я все равно попробую. — твердо решил огнедышащий ящер. — Просто нужно придумать хитрый план. А что, если я притворюсь влюбленным в Рарити и попрошу Свитибель помочь? В процессе мы сблизимся и я признаюсь в своих чувствах.

— Спайк! — удивленно округлив глаза, воскликнула Твайлайт, чем привлекла внимание всех, кто находился в зале ратуши.

— Что? — подняв взгляд на свою подругу-воспитательницу, помощник номер один недоуменно похлопал глазами. — Что-то такое я читал в твоих романах...

"Нужно лучше следить за книжками, которые читаю".

Мысленно сделала заметку в памяти Спаркл, радуясь, что хотя бы литературу эротического содержания всегда хорошо прятала в местах, куда дракончику было не добраться незамеченным.

* * *

— Столько приготовлений и все ради меня. — умиленно произнесла иссиня-черная аликорн, голос которой двоился, будто хором говорили как минимум две пони, вися высоко в небе над Эквестрией, слабо шевеля широко расправленными крыльями. — Даже жаль разочаровывать сестренку тем, что все это бесполезно.

Рассмеявшись звонким смехом, похожим на звон серебряных колокольчиков, Найтмер Мун развела в стороны руки и согнула пальцы, словно бы цепляясь за невидимые нити. Прямо сейчас она могла бы явиться перед своими верными слугами и лично повести их в бой, но...

"Глупо начинать эпоху своего единоличного правления с кровавой бойни. Пусть уж лучше пони боятся старых сказок обо мне, а не реальных свидетельств жестокости. Страх — это хороший инструмент, но им нужно пользоваться крайне осторожно. В конце-концов, слишком сильно испуганные разумные становятся бесполезны или же перестают бояться вообще".

Закрыв глаза, крылато-рогатая кобыла сосредоточилась, настраиваясь на нужные эмоции, меняя свой голос и перебирая пальцами струйки воздуха. В одном ей слышном спектре зазвучала музыка, спокойная и убаюкивающая, распространяющаяся на десятки, сотни, тысячи километров, проникая в самые души самцов и самок, подавляя их волю и разум.

"Магия песен позволяет влиять на мир не тратя собственных сил, а если к этому прибавить еще и аспект плана снов...".

Ощутив, что подготовка завершена, принцесса кошмаров глубоко вдохнула и начала петь:

Забудь любовь, закрой глаза,

Я расскажу тебе о том,

О чем не знают облака,

Что пляшут в небе голубом.

Приляг на мягкую траву,

Забыв все клятвы и слова,

Когда я для тебя пою,

Тебе удача не нужна.

Звуки неслышимой музыки сплетались со словами песни и уносились вдаль, а достигнув городов и деревень вливались в уши разумных и неразумных существ, заставляя их ощутить накатывающую сонливость и усталость. Иссиня-черная аликорн как наяву видела зевающих пегасов, начавших снижаться к земле, гуляющих жеребцов и кобыл, ищущих место, где бы присесть, стражников, отчаянно трущих слипающиеся глаза...

Ее верные слуги также не избежали магического воздействия, так как крылато-рогатая кобыла предположила, что в крепко спящей стране они могут натворить слишком много бед. Когда же действие наведенного сна пройдет, на троне будет сидеть уже другая принцесса, так что у подданных не останется иного выбора как подчиниться.

И не нужны тебе теперь,

Турниры, войны, города,

Закрыта в жизнь былую дверь,

Что не откроешь никогда.

Закрой глаза и засыпай,

Все тоньше, тоньше воли нить,

Немеют руки, забывай,

О том что ты умел любить.

Некоторые пони устраивались прямо у стен домов, другие ложились на зеленую траву, самые стойкие добирались до своих постелей, на которые падали прямо в одежде. Зевки никто и не пытался скрыть, так как думать о чем-либо, кроме красочных снов, уже стучащихся в сознание, становилось невыносимо тяжело. Лишь единицы, чьих духовных и магических сил оказалось достаточно, не попали под воздействие песни, но и они ощутили гудящую в пространстве мелодию.

Обнимет крепкой сетью сон,

Тебя при свете серебра,

Ты силой этой покорен,

Так слушай, слушай же меня.

Тебе заменит жизнь твою,

Волшебной песни перезвон,

Я боль и горе заберу,

Навею беспробудный сон.

В городах, селах и деревнях уже почти не осталось бодрствующих: пони, звери, немногочисленные грифоны, минотавры и алмазные псы лежали тут и там в самых причудливых позах. Только ровное и спокойное дыхание показывало, что все они живы и просто спят.

Но были и матери, что в страхе за жеребят преодолели морок, воины, упрямо цепляющиеся за ускользающее сознание и долг перед своей страной. Приближенные Селестии почти в полном составе сохранили бодрость, что было хоть и неприятно, но вполне ожидаемо: в конце-концов, сестра всегда умела окружать себя достойными личностями.

Забудь, как пахнет хмель весной,

И как журчит ручей в траве,

Забудь, что ехал ты домой,

И возносил хвалу судьбе.

Ты проиграл последний бой,

Из ножен меч не вынимай,

Ты не изменишь воли злой,

Закрой глаза и засыпай.

(Сауроныч).

С последними словами песни, актеры бродячего цирка, сражавшиеся с дремотой с упорством иных паладинов Селестии, уснули прямо на дороге между городами. Им могла бы угрожать опасность из-за хищников, если бы те тоже не попали под влияние магии.

"Это было тяжелее, чем я думала. Ощущение, будто несколько часов таскала каменные блоки голыми руками. Но все же, оно того стоило".

Встряхнувшись и пропустив через тело волну силы, Найтмер Мун избавилась от фантомного чувства усталости и, взмахнув крыльями, полетела к полуразрушенному замку Двух Сестер. Тень Селестии ощущалась в провинциальном городе Понивиль, но как знала иссиня-черная аликорн — это была лишь ловушка.

Почему же она полетела туда, где тысячу лет назад потерпела самое главное поражение в своей жизни? Просто именно там находилось хорошо экранированное место, куда не удавалось заглянуть даже при помощи Ока луны (заклинания, позволяющего обозревать весь Эквус, куда только достигал свет ночного светила).

Полностью скрыв свою ауру, крылато-рогатая пони приблизилась к единственной уцелевшей башне своего старого дома. Притаившись в тени, она заглянула в оконный проем и расплылась в хищной улыбке, обнаружив самую близкую и дорогую, а также ненавистную пони в мире.

Селестия расхаживала по каменной комнате, занимающей весь верхний этаж башни от окна к окну, время от времени шевеля ушами, будто пыталась к чему-то прислушаться. Она была облачена в позолоченный нагрудник, наручи и юбку из полос легкого но твердого металла, которые были надеты поверх девственно-белого трико. Ее крылья были спрятаны под тяжелым золотым плащом, на голове красовался открытый шлем без забрала, пальцы правой руки сжимались на древке золотого копья, покрытого вязью магических рун.

"От артефактов так и веет силой, а вот сама сестренка, видимо, не в форме: либо хорошо скрывается, либо действительно ослабела. Второе мне на руку, но в открытый бой все равно лучше не вступать. Все же, как бы там ни было, но Селестия была искуснее меня в магии и вряд ли за тысячу лет не увеличила этот разрыв".

Дождавшись, пока принцесса дня подойдет к окну, за которым пряталась притаившаяся Найтмер Мун, принцесса кошмаров задержала дыхание. Секунды для нее стали растягиваться в минуты, а минуты в часы, заставляя вновь вспыхивать в голове различные мысли, сталкиваться противоречия, пробуждаться казалось бы подавленные сомнения.

Вот раздались удаляющиеся шаги, что стало сигналом к действиям. Совершенно бесшумно иссиня-черная аликорн скользнула в зал через оконный проем и метнулась к спине старшей сестры. Спустя миг, тонкий длинный клинок меча вошел в поясницу Селестии, перерубая позвоночник и проходя сквозь броню словно горячий нож через сливочное масло. Ноги жертвы тут же подломились и она начала падать вперед, тихо и жалобно всхлипнув.

"Нужно было сделать так еще тысячу лет назад, а не играть в благородство".

Удовлетворенно подумала крылато-рогатая кобыла, извлекая из спины соперницы окровавленный меч.

— Вот и все, Тия. — убрав оружие в ножны, Найтмер Мун поправила свою тканевую броню, плотно облегающую ее тело. — Игра окончена. Не бойся, я тебя не убью: всего лишь позволю тысячу лет просидеть в какой-нибудь глубокой и темной яме, а потом... если ты меня хорошо попросишь, может быть и прощу, позволив служить мне личной собачкой.

— Ты права... Луна. — приложив некоторые усилия, принцесса дня перевернулась на спину, открывая взгляду противницы кровавое пятно, расплывающееся на животе. — Ты проиграла.

В следующий миг, комнату окружил непроницаемый золотой барьер, а тело пронзенной правительницы Эквестрии, на губах которой играла грустная улыбка, расплылось лужей воды, оставив после себя одежду, оружие и доспехи. Установившуюся в помещении тишину разорвал крик ярости...

НОВЫЙ УРОВЕНЬ

НОВЫЙ УРОВЕНЬ.

Марш-бросок через ночной лес, в котором не слышно ни шелеста ветра, ни даже уханья ночных птиц — занятие далеко не самое приятное. Спуск по почти отвесному склону невысокой горы, форсирование реки через брод и переход над пропастью по канатному мосту, который пришлось сперва поднимать при помощи пегасок, а затем закреплять магией единорогов, хоть и не дотягивали до эпичного приключения, но позволили настроить кобылок на боевой лад.

Биг Макинтош, одетый в темно-зеленый охотничий костюм, на всякий случай вооружившийся пневматическим ружьем с магическими парализующими патронами, а также с почти незаметным наушником в правом ухе и микрофоном в виде пуговицы на воротнике, был весьма рад тому, что Твайлайт с самого начала взяла командование над их маленьким отрядом, оставив жеребцу роль проводника. Подруги приняли шефство фиолетовой единорожки, но если бы вестник Бога Пороков пожелал, то сумел бы перетянуть на свою сторону как минимум Эпплджек, Пинки и Рарити (впрочем, ему подобное было не нужно, да и для дела это могло стать вредно).

Некоторые сложности возникли из-за того, что белая единорожка не отличалась физическими силой и выносливостью, а как известно, скорость отряда определяется самым медленным его членом. Твайлайт пусть и была более тренирована, но опыта в подобных прогулках почти не имела, а потому выдыхалась не многим более долго. Легче всего из шестерки кобыл импровизированную трасу преодолевали Эпплджек и Флаттершай (первая с детства занималась спортом да и жила на опушке, вторая же под кронами деревьев ощущала себя едва ли не более свободно, чем летая в небе на собственных крыльях). Для Пинки, казалось, вообще нет разницы, бежать по дороге или пересеченной местности...

Всю дорогу, пока "рыцарь порока" вел кандидаток на обладание "Элементами Гармонии" к замку двух сестер, с ним поддерживал связь Шайнинг Армор, регулярно докладывающий о текущей ситуации. Из агентов, находящихся вблизи Понивиля, под действия чар не попали только красный земной пони, белый единорог и Темпест Шэдоу, заранее отправленная в поселение алмазных псов для охраны семьи нанимателя, а также контроля входа в грот с зеркальным озером. При помощи одноразовых заклинаний телепортации, в качестве группы поддержки, из разных уголков Эквестрии прибыли Старлайт Глиммер, Беатрикс Луламун, а также Лира, Бон-бон и Блю Блад. В то время, как принцесса Селестия, подпитывая своей силой барьер, созданный при помощи солнечных камней, сдерживала одержимую сестру, а Каденс находилась на подстраховке и готовилась либо поддержать названную тетушку, либо в одиночку использовать "Элементы Гармонии" (что могла сделать только один раз, не в полную силу и с множеством неприятных последствий для здоровья), остальные находились в окрестностях руин и были готовы в любой момент прийти на помощь правительнице.

В принципе, Селестия могла бы привлечь и большее количество пони, все же не все оперативники КЭБ, АКБ и личные порученцы попали под действие усыпляющих чар. Однако же, в связи с тем, что большая часть Эквестрии спала, требовалось принимать экстренные меры для предотвращения больших и малых катастроф...

"Хотя бы разбудить Кантерлотскую стражу и разослать их по городам и селам, с приказом приводить в чувства всех служителей правопорядка и врачей".

...

Стоило шестерке взволнованных и слегка усталых кобыл, а так же одному скромному жеребцу добраться до замка, пройти через ворота, подняться по ступенькам широкой лестницы и, миновав короткий коридор, войти в тронный зал, как их встретила белая аликорн в позолоченной броне, сидящая на одном из двух тронов, за которыми красовались гобелены с изображениями солнца и луны. На коленях у крылато-рогатой пони находился сундучок из красного дерева, внутри которого даже через сдерживающий барьер ощущалось сосредоточение огромной силы.

Тактично уйдя в тень, Биг Макинтош наблюдал мастер-класс по мотивированию подчиненных в исполнении трехтысячелетней правительницы. Поднявшись с трона, мягко улыбаясь и глядя на шестерку подруг из-под полуприкрытых век, принцесса Селестия спустилась с возвышения и, излучая вокруг себя слабое белое сияние, заговорила с будущими героинями. Она выразила свою радость и гордость за успехи Твайлайт, произнесла несколько теплых слов, выделяя лучшие качества каждой из ее спутниц, а затем вручила ученице хранилище древних артефактов, тем самым словно бы передавая эстафету.

"Как мне это напоминает игру для жеребят, где нужно выполнить несколько действий в определенной последовательности, чтобы соблюсти все условия для победы".

Пронеслась мысль в голове вестника Бога Пороков, пока он наблюдал за тем, как шесть каменных сфер из сундучка превращаются в пять ожерелий и одну простенькую золотую корону с шестью зубцами. Белая аликорн, конечно, объясняла, что для активации "Элементов Гармонии" хранительницы должны испытывать вполне определенные эмоции, а также их магические источники должны работать в форсированном режиме (для чего, собственно, и были нужны марш через лес и последующая психологическая обработка), но ощущение излишней театральности происходящего никак не желало отпускать "рыцаря порока".

...

Поднявшись на самый верх единственной уцелевшей башни, где в большой комнате, освещенной сиянием золотого барьера, а также звезд и луны за окнами удерживалась Найтмер Мун, новоявленные Хранительницы Гармонии (только с больших букв) приготовились применить свои артефакты по назначению точно по сигналу принцессы дня. Сама иссиня-черная аликорн, жизненное пространство которой сузилось менее чем до квадратного метра, встретила своих противников холодным спокойствием.

— Не могу поверить, что так глупо попалась. — темная крылато-рогатая кобыла криво усмехнулась и посмотрела на сестру. — Видимо, тысяча лет в одиночестве слишком плохо сказались на моих навыках.

— Скоро все закончится, Луна. — пообещала Селестия.

Глаза Найтмер Мун зло сверкнули, а в голосе прорезались шипящие нотки:

— Не обманывай себя, "сестра", то, что сейчас произойдет, не изменит наших разногласий и не отменит всех произошедших событий. Как говорил Старсвирл: "Нужно лечить болезнь, а не ее симптомы"...

Стоя в дверном проеме комнаты, красный земной пони смотрел за тем, как шестерых кобылок окутало разноцветное сияние, через секунду сконцентрировавшееся вокруг Твайлайт, а затем радужный луч сорвался с рога фиолетовой единорожки и, пройдя через ослабленный барьер Селестии, врезался в Найтмер Мун. Не было ни криков боли, ни проклятий и обещаний отомстить, и лишь языки магического пламени стали "пожирать" иссиня-черную плоть, оставляя после себя несколько уменьшившуюся ростом темно-синюю крылато-рогатую кобылку (одетую только в собственную шерстку).

Когда процесс очищения почти завершился, из тела Луны вырвалось темно-фиолетовое облачко, похожее на бесформенную тень. Так как барьер к этому моменту окончательно погас, сгусток духовной и магической силы беспрепятственно отлетел в сторону и тут же устремился к выходу. К принцессе дня это нечто приблизиться даже не пыталось, также как и к скрывающейся неподалеку принцессе любви, шестерку подруг защищали "Элементы Гармонии", а вот единственный присутствующий в башне жеребец показался сущности достаточно легкой добычей.

В следующую секунду произошло несколько событий: разноцветный луч магии погас, принцесса ночи, тихо вздохнув, бессильно осела на пол, раскинув руки и крылья, темно-фиолетовая тень врезалась в грудь Биг Макинтоша и впиталась в его тело. Взгляды кобыл скрестились на вестнике Бога Пороков и в них читались испуг, беспокойство, шок и даже вина.

— М-маки? — Эпплджек, одетая в синие джинсы и желтую футболку, неуверенно сделала шаг к брату и замерла, не зная, что же делать дальше.

— Как-то мне поплохело. — произнес "рыцарь порока". — Сейчас я полежу и домой пойдем.

После последних слов, красный жеребец закатил глаза и начал заваливаться вперед, словно срубленное дерево. Однако же упасть ему не позволили сперва Джек, метнувшаяся вперед и подхватившая тяжелую тушу (при этом едва не упав на спину под весом бессознательного родственника, шерстка которого из ярко-красной начала становиться темно-малиновой), а затем и другие кобылки, поспешившие на помощь.

Селестия, стремительно обогнув младших пони, легко схватила Биг Макинтоша под мышки и бережно уложила на спину прямо на каменный пол. После этого, усевшись на колени, она положила левую ладонь на грудь, а правую на лоб жеребца, с сосредоточенным выражением мордочки став прислушиваться к своим ощущениям.

— Принцесса, что с Маки? — голос Эпплджек, также усевшейся на колени рядом с братом, но с другой стороны от правительницы Эквестрии, звучал звонко, в любой момент угрожая сорваться на крик.

Встретившись с лихорадочным взглядом блестящих зеленых глаз, в глубине которых плескалась едва сдерживаемая паника, белая крылато-рогатая кобыла постаралась улыбнуться как можно более мягко и успокаивающим тоном произнесла:

— У меня не получается прорваться в его сознание, но могу сказать с уверенностью то, что твой брат борется. Не тревожься, твой брат сильный, а Найтмер ослаблена, так что когда он очнется...

— А если не очнется? — дрожащие руки старшей из младших сестер вестника Бога Пороков вцепились в ладонь бессознательного земного пони. — Или если проснется уже не он...?

— Он проснется. — чуть более настойчиво повторила Селестия, перемещая руку с груди "рыцаря порока" на шею, чтобы вытащить из петли пуговицу-микрофон. — Верь в него.

— Тетушка, займитесь сестрой. — прозвучал в установившейся паузе голос Каденс, которая, оттеснив подруг сестры жеребца своего табуна, опустилась на пол и уложила его голову себе на колени, прикрытые тонкой фиолетовой юбкой, надетой поверх плотного синего трико. Устроив ладони на висках "рыцаря порока", она ободряюще улыбнулась Джек, затем закрыла глаза и, засветив рогом, начала капля за каплей передавать свою магию, сопровождая эмоциями уверенности, заботы, желанием помочь...

Появление принцессы любви хоть и удивило хранительниц "Элементов Гармонии", но лезть с вопросами они не стали. Только Твайлайт, сев на корточки сбоку от Эпплджек, произнесла:

— Прости, я...

— Тс-с. — прервала не успевший начаться монолог нежно-розовая аликорн. — Никто ни в чем не виноват. Подобную ситуацию должны были предусмотреть мы, так что если уж кого и винить... А сейчас помолчите и не мешайте.

Зеленоглазая земная пони, которая даже не услышала последних реплик и вообще, казалось, забывшая, где находится и что вокруг происходит, прижала к своей мордочке ладонь брата и, зажмурив глаза, жалобным голосом прошептала:

— Не уходи, Маки... Ты же обещал, что не оставишь нас...

Уткнувшись лбом в грудь обнявшей ее подруги, так и не выпустив руку жеребца из своей хватки, Эпплджек тихо заплакала, мелко вздрагивая.

Селестия, отойдя в сторону и создав подавляющий звуки барьер, поднесла к губам пуговицу-микрофон и приказала:

— Шайнинг Армор, доставь на вершину башни пару носилок, а также два комплекта подавляющих магию кандалов. Пусть в Кантерлотском дворце приготовят две госпитальные палаты с высшим уровнем защиты... И ты временно назначаешься руководителем АКБ.

* * *

Пока в замке Двух Сестер организовывалась транспортировка двух бессознательных тел в Кантерлотский дворец, а подруги Эпплджек пытались хоть как-то ее растормошить и вывести из состояния тихой истерики, грозящей перейти в глубокую депрессию, в своем внутреннем мире Биг Макинтош сражался с наглым вторженцем. Почему Селестия не предложила еще раз использовать "Элементы Гармонии", чтобы изгнать Найтмер уже из жеребца? Во-первых: была немалая вероятность, что без последствий для здоровья, а может быть, и жизни земного пони это не пройдет. Во-вторых: повторное использование артефактов для новоявленных хранительниц, спустя столь короткое время после первой активации, могло привести к самым разным последствиям, вплоть до выгорания магических каналов у одной или всех кобылок. В-третьих: Джек была явно не в состоянии здраво мыслить, а тем более использовать магическое оружие против бессознательного брата, да и Каденс на подобное пойти была не готова. В-четвертых: была пятидесятипроцентная вероятность, что Макинтош сумеет справиться с сильно ослабленной Найтмер, что в свою очередь обещало неплохие перспективы в самом ближайшем будущем. Имелись и другие причины, побуждающие принцессу дня поступать так, а не иначе, но все они были более мелкими и незначительными.

...

Крупный красный жеребец и темно-фиолетовый силуэт, похожий на крылато-рогатую кобылу, боролись на середине белой шестиугольной платформы, парящей в черной пустоте. Вестник Бога Пороков был сильнее, но уступал противнице в опыте и мастерстве подобных поединков. И пусть это был его внутренний мир, где он теоретически был царем и богом, однако же порождение страхов, зависти, злости и отчаяния принцессы Луны не раз и не два вторгалось в чужие разумы, перекраивая нематериальную реальность под себя.

Отшвырнув от себя противницу, морда которой вытянулась и, превратившись в длинную пасть, едва не вгрызлась в шею, "рыцарь порока" покрылся алой дымкой и метнулся в атаку. Его кулаки и копыта мелькали с огромной скоростью, удары сыпались со всех возможных направлений, приемы и связки сменяли друг друга, заставляя темную сущность превращаться в неосязаемое облако, постепенно растворяющееся в окружающем пространстве.

Приняв очередную попытку контратаки, Найтмер превратилась в змею и, извиваясь всем телом, обвила ноги красного жеребца, острыми зубами впившись в мясистую голень. Макинтош, не обращая внимания на фантомную боль, схватил тварь за шею и рывком отодрал ее пасть от себя вместе с куском кровоточащего мяса.

Сжимая пальцы рук на шее трепыхающейся твари, вестник Бога Пороков испытывал глубокое удовлетворение. Вся его сущность буквально кипела от ярости, наслаждения, голода...

В очередной раз начав расплываться облаком, вторженка неожиданно сменила тактику и превратилась в густую темно-фиолетовую слизь, которая обволокла конечности "рыцаря порока" и начала расползаться по рукам, захватывая сперва предплечья, затем плечи, ну а после этого перебираясь на грудь. В ответ на это красный жеребец заставил свое тело вспыхнуть багровым пламенем, выжигая заразу на тех местах, куда еще только тянулись ее щупальца.

Из активной фазы, бой перешел в затяжное противостояние на выносливость, в котором каждый из противников пытался вытянуть хотя бы каплю чужих сил, при этом разрушая участки плоти. Они не говорили между собой, понимая всю бессмысленность этого действия, не пытались колдовать, так как от заклинаний в данной ситуации не было бы толку. Сражение шло на уровне воли и разума, отражаясь в подсознании красочными картинками из прошлого, настоящего и вероятного будущего.

...

Ночная пегаска, блаженно урча, вгрызается клыками в горло бессильно хрипящего жеребца...

...Клинки света вспарывают мягкую плоть, отделяя иссиня-черные крылья от стройного сильного тела, отправляя темную аликорна на встречу с землей, заставляя скрежетать зубами от боли и ярости...

...Алмазный пес нависает над искалеченным телом красного жеребца, своими когтистыми пальцами раздирая шкуру, мышцы, а затем и проламывая грудную клетку в стремлении добраться до едва бьющегося сердца...

...Радужный свет выжигает саму сущность, заставляя корчиться в агонии и бессилии...

...Стража заламывает руки, на шее затягивается удавка, лишающая возможности вдохнуть, а впереди стоят знакомые жеребцы и кобылы, в глазах которых отражаются страх, отвращение, ненависть...

...Звездное небо расстилается над головой, холодный серебристый песок затягивает безвольное тело все глубже и глубже, а разум медленно затухает в апатии...

...

"Нашла чем пугать. Будто я не знаю, как отреагируют окружающие на мою истинную природу".

Вместо пламени, по телу Биг Макинтоша побежали всполохи молний. По ушам ударил визг боли, и слизь, уже захватившая почти три четверти площади шкуры, начала отступать, медленно стекая на шестиугольную мраморную платформу.

Каждая капля, отдельно от остальной массы падая на будто бы отполированную белую поверхность, с шипением испарялась в окружающем пространстве, прибавляя каплю свежих сил хозяину этого места. Однако же, так просто сдаваться Найтмер не собиралась, а потому сама превратилась в подобие густой кислоты, начав растворять вестника Бога пороков.

— Ррр. — стиснув зубы и поморщившись от боли, "рыцарь порока" покрылся льдом и стал промораживать как себя, так и противницу.

У вторженки уже не оставалось сил, чтобы ответить, а красный жеребец, в свою очередь, начал тянуть энергию из инициированных пороков, пользуясь связью с частицами собственной сущности, которые и послужили эталоном для изменений душ. Кроме того, почти в самом начале противостояния откуда-то из внешнего мира начала поступать концентрированная, плотная и, вместе с тем, легкая сила, имеющая очень знакомый "привкус". Ее было тяжело усваивать, так как делящееся ею существо было, как минимум, на одну ступень развития выше Макинтоша, но даже улавливаемых крох хватало для поддержания себя в тонусе.

Когда кислота окончательно застыла, вестник Бога Пороков вернул своей плоти нормальный вид, затем напрягся и начал двигать всем телом. Ледяная корка, сковывающая "рыцаря порока", растрескалась и опала на платформу, где быстро растаяла и растворилась.

— Долго же ты возился. — прозвучал в тишине ехидный и насмешливый голос, а затем из окружающей пустоты прямо на середине шестиугольника появилось золотое ложе, на котором возлежала черная кобыла с золотыми глазами и вертикальными зрачками, красующаяся как длинным витым рогом, так и парой великолепных крыльев. — Я уже думала, что придется вмешаться.

— Спасибо за беспокойство. — устало усевшись прямо на мраморный пол, красный земной пони стал рассматривать свою гостью, внутренне удивляясь тому, насколько непривычным для него стал вид четвероногих пони из родного мира.

— Отец бы огорчился, узнав, что одного из его жрецов съело потрепанное недоразумение. — отмахнулась от подозрений Найтмер Мун, после чего широко зевнула и по-кошачьи потянулась. — Поздравляю, Алчность, ты, наконец-то, достиг порога возвышения. Ты рад?

— Вне себя от восторга. — без какого-либо энтузиазма откликнулся хозяин этого места. — Не верю, что ты переместилась между мирами только для того, чтобы поздравить меня.

— И правильно делаешь. — хмыкнула кобыла и поднялась на ноги, приняв наиболее горделивый вид. — В связи с тем, что в нашем родном мире большая игра завершилась, у отца освободилось множество ресурсов. В скором будущем, другие пороки из первого поколения отправятся покорять новые миры с целью приведения их под власть Дискорда. Не все этому рады: Кризалис почти плачет от перспективы расстаться с господином... Ну да сейчас это не важно. Тебе следует ускорить свою деятельность, а для того, чтобы задача стала чуть легче, отец прислал подарок.

С последними словами, с рога черной аликорна сорвалось облачко багровой энергии, стремительно преодолевшее расстояние до вестника и без труда впитавшееся в его сущность. Красного жеребца опрокинуло на спину, словно бы он получил удар молотом, а затем его сознание начало "всплывать" в реальный мир.

— Не стоит благодарностей. — деланно обиженно фыркнула дочь Луны и Дискорда. — Ну а мне, пожалуй, пора домой: неудобно будет опоздать на первый семейный ужин.

ЭРА СОЛНЦА И ЛУНЫ

ЭРА СОЛНЦА И ЛУНЫ.

Войдя в просторную одноместную палату, стены и потолок которой были выкрашены в молочно-белый цвет, на полу лежал толстый нежно-зеленый ковер, а окна вообще отсутствовали, Селестия плотно закрыла за собой железную дверь, с обеих сторон обшитую деревянными панелями, украшенными фигурной резьбой. Несмотря на то, что здесь и без того была прекрасная звукоизоляция, белая аликорн не поленилась создать дополнительный барьер от подслушивания и только после этого, при помощи телекинеза, включила магические светильники, закрепленные в углах под потолком.

Кроме одноместной кровати, стоящей посередине комнаты, пары стульев, стоящих справа и слева от нее, маленького столика для лекарств у дальней стены и четырех гобеленов, изображающих виды природы, которые закрывали собой треть каждой из стен помещения, иные мебель и украшения отсутствовали. Впрочем, по желанию принцессы дня слуги в самые кратчайшие сроки могли создать удобства, отвечающие самым высоким требованиям.

— Я знаю, что ты не спишь, сестра. — нарушила тишину правительница Эквестрии, одетая в облегающую белую кофту, край которой опускался до середины бедер, и черные лосины, подходя к кровати и устраиваясь на один из стульев для посетителей.

— Разве это что-то меняет? — не открывая глаз, отозвалась темно-синяя аликорн, одетая лишь в собственную шерстку и стальные браслеты на руках и ногах, серебряными цепочками соединенные с поручнями кровати, укрытая тонкой белой простыней, обрисовывающей не столь выдающуюся, как у Селестии, но все же великолепную фигуру, способную вызвать зависть у многих кобыл.

— Я... хочу попросить у тебя прощения. — после непродолжительного молчания, произнесла старшая крылато-рогатая пони, грива и хвост которой напоминали лениво колышущееся огненно-золотое пламя.

— И для этого ты лишила меня магии? — Луна даже приоткрыла глаза и, скосив взгляд на сестру, ехидно добавила. — Дипломатия сильно изменилась за время моего изгнания.

— Ты знаешь, зачем я это сделала. — без тени смущения парировала Селестия, встречаясь взглядом с темно-синей аликорном.

— Знаю. — принцесса ночи снова закрыла глаза. — Ты стараешься предотвратить "необдуманные действия" с моей стороны. Боишься, что я решу попытаться тебя свергнуть без помощи своей темной стороны и поддержки аспекта тьмы... Как всегда, заботишься о "твоих маленьких пони".

— Я... — хотела было что-то сказать белая крылато-рогатая кобыла, но была перебита спокойным и усталым голосом сестры.

— Ты выбрала их, а не меня. — в этих словах чувствовалась застарелая горечь, приправленная усталостью и смирением. — Впрочем, уже не в первый раз.

В палате установилась неловкая тишина, которую нарушало только ровное дыхание двух древних аликорнов, в данный момент, как и почти три тысячи лет назад, ощущающих себя маленькими кобылками, поссорившимися из-за разодранных в кровь коленок и вырванных из крыльев перьев. Ситуацию усугубляло еще и то, что если принцесса дня прожила все эти годы в обществе подданных, имея возможность развиваться по всем направлениям, то покровительница снов застыла в своем психологическом развитии на возрасте приблизительно двадцатилетней кобылы (внешне она так же казалась много моложе белой аликорна).

Наконец, собравшись с духом, Селестия нарушила молчание:

— Скажи, Луна, могу ли я...

— Можешь. — не дала договорить принцесса ночи. — Ты все можешь, что и доказываешь прямо сейчас. Знаешь... мне ведь была нужна не Эквестрия и безраздельная власть. Править вечно? Устраивать тиранию над подданными? Строить из себя непонятно что, сидящее на троне? Какая глупость...

— Но тогда зачем все это? — голос белой аликорна дрогнул, а левая рука помимо воли протянулась к мягко колышущейся темно-синей гриве, в которой словно бы мерцали искорки запутавшихся между прядями звезд.

— Не делай вид, что не поняла за тысячу лет. — зажмурившись, младшая из сестер фыркнула, старательно скрывая всколыхнувшиеся в душе эмоции. — Или действительно не понимаешь?

— Я могу только догадываться. — виновато и смущенно заметила принцесса дня. — Может быть, расскажешь? Мне кажется, нам давно следовало поговорить начистоту.

— Точно: уже как тысячу лет стоило это сделать. — невесело пошутила Луна, отворачиваясь к противоположной от белой аликорна стене.

Старшая крылато-рогатая кобыла молча ждала, не торопя собеседницу и позволяя ей собраться с мыслями. В конце-концов, они обе ждали много лет и еще несколько минут в сложившейся ситуации фатальной роли не сыграют (тем более, что обязанности правительницы временно переданы Каденс, а все приближенные заняты работой по устранению последствий минувшего инцидента).

"Пусть сейчас и не лучшее время для отпуска, но что-то мне подсказывает, что иного шанса может и не представиться".

Подумала про себя принцесса дня, внимательно разглядывая такие знакомые и успевшие стать чужими черты мордочки темно-синей аликорна. Память же услужливо подкидывала картины давно ушедших дней, полных радостей и печалей, забот и тревог...

— Я всегда тебя любила, сестра. — начала говорить покровительница снов, и ее голос звучал тихо и монотонно, будто бы и она вернулась мыслями в те моменты, когда Эквестрия только строилась, а союз солнца и луны казался незыблимым. — Ты была для меня сестрой, матерью, любимой... Пусть я об этом и не говорила, предпочитая наблюдать со стороны, оставаясь в твоей тени. В сражениях я была рада прикрывать твою спину, в мирные годы брала на себя самую грязную работу, чтобы твой образ оставался для пони непогрешимым и благородным... Да, мне было нужно признание моих трудов, я хотела быть особенной, избранной, единственной... Однако, чем больше проходило времени, тем дальше мы друг от друга отдалялись. Раз за разом делая выбор, ты выбирала их, а не меня.

Принцесса ночи замолчала, а Селестия закусила нижнюю губу, чтобы не ляпнуть чего-то, что может разрушить эту тонкую ниточку связи, которую осторожно протягивала ее младшая сестра. Аликорну трудно соврать, можно лишь недоговаривать правду, да и к тому же за тысячи лет правления белая крылато-рогатая кобыла научилась одному из важнейших навыков: слушать и слышать.

— Помнишь, после исчезновения Сомбры и Кристальной Империи, я взялась за реформирование армии? — ответ Луне был не нужен и она его не ждала. — Это была, наверное, последняя отчаянная попытка привлечь твое внимание чем-то конструктивным. Когда же и это не принесло желаемого результата, у меня начали появляться навязчивые идеи, вроде той, что раз не получается достичь цели служа, то, может быть, нужно начать править?

"И тогда ты начала создавать собственную армию, выделять земли для верных только тебе пони, проталкивать законы... сомнительные законы".

Можно было сколько угодно обвинять себя в слепоте, но это было неконструктивно. Впрочем, если бы не нынешняя ситуация, где требовалось любой ценой сохранить хрупкий баланс дабы окончательно не потерять сестру, Селестия с удовольствием стукнула бы себя чем-нибудь тяжелым. Все же именно она была виновата в том, что взрослый жеребенок в теле вполне сформировавшейся кобылы попал под тлетворное влияние старого манипулятора (уши и рог Старсвирла выглядывали из-за каждого угла этой истории).

— Сложно сказать, когда у меня зародилась идея захватить Эквестрию. — погрузившись в собственные переживания, темно-синяя аликорн не замечала состояния своей единственной слушательницы. — Желание что-то доказать, привлечь внимание и заслужить одобрение трансформировалось в цель отнять все, что у тебя есть, и править в одиночку, заставляя уже тебя стать моей тенью. Звучит глупо, но тогда это казалось вполне логичным, так как иных вариантов я не видела...

"Или тебе попросту не позволяли их увидеть. Да и эта скверна... Где только Старсвирл откопал эту мерзость? Если бы он уже не был мертв, то я убила бы его еще раз".

На языке Селестия ощутила вкус крови и только теперь поняла, насколько сильно закусила губу. Отвлекаться на подобные мелочи она не стала и лишь создала заклинание заживления, продолжая вслушиваться в каждое слово младшей крылато-рогатой пони.

— ...сложно сказать, чего я больше хотела после возвращения на Эквус. — покровительница снов нахмурилась. — Пожалуй, в каком-то смысле тысяча лет на луне позволила мне справиться с накатывающим безумием, пусть в какой-то момент оно меня и захватило полностью. Однако, когда из доступных развлечений у тебя только тренировки, придумывание планов жестокой мести и строительство замков из песка, при условии отсутствия раздражителей обрести внутреннее равновесие не так уж и сложно. Мне потребовалось всего лишь сто шестьдесят три года... Или шестьдесят четыре? Память о том периоде меня подводит.

Снова в палате установилось молчание, но на этот раз Селестия не стала ждать: надавив обеими руками на поручень, играющий роль бортика для кровати, она заставила его опуститься вниз, после чего пересела на край постели и наклонилась над сестрой. Луна повернула мордочку к белой аликорну и, встретившись с ней взглядом, молчаливо приподняла брови в жесте, выражающем вопрос.

— Скажи, сестра, ты дашь мне шанс? — принцесса дня уперлась ладонями в подушку справа и слева от головы темно-синей аликорна. — Прошлого нельзя изменить, но будущее все еще в наших руках.

— А ты, сестра, дашь мне выбор? — принцесса ночи шевельнула руками, заставив звякнуть цепочки, прикрепленные к блокирующим магию кандалам (на роге у нее так же красовался тонкий ободок, разрушающий любую структуру формульных заклинаний).

Правительница Эквестрии колебалась не больше секунды, после чего решительно, но аккуратно сперва сняла с рога покровительницы снов кольцо, а затем, чуть напрягшись, сломала браслеты на руках, покрытых темно-синей шерсткой. Кандалы на ногах уже особой роли не играли.

Рывком приняв сидячее положение, Луна обхватила шею Селестии руками и сдавила, перекрывая кровоток и доступ к воздуху. Темно-синяя аура магии обволокла рог белой аликорна, не позволяя воспользоваться даже банальным телекинезом.

Руки старшей крылато-рогатой кобылы легли на оголенные плечи младшей пони, пальцы слегка сжались и ладони скользнули вниз по обнаженному торсу к узкой талии с подтянутым животом, на котором виднелся небольшой рельеф кубиков пресса. Они смотрели друг другу в глаза, читая друг-друга словно открытые книги...

— Я тебя люблю, сестра. — одними губами произнесла Селестия, после чего опустила веки и ее тело безвольно обмякло.

Ослабив хватку, принцесса ночи откинулась на подушку и, прижимая голову белой крылато-рогатой кобылы к груди, стала тихо всхлипывать. Ее пальцы скользили по опавшей огненно-золотой гриве, на ощупь похожей на нежнейший шелк, ладони скользили по мягкой шерстке...

...

— Я всегда буду рядом, сестра. — произнесла молодая белая аликорн, обнимая крыльями и руками чуть более молодую темно-синюю крылато-рогатую кобылку, сидя под раскидистым деревом на вершине изумрудно-зеленого холма.

С неба лился холодный дождь, который сплошной стеной окружал укрытие двух одиноких пони, которых еще не называли принцессами. Минувшей ночью, от старости погиб особенный жеребец Луны, до последнего дня старавшийся бодриться и шутить...

Минувшей ночью белая и темно-синяя аликорны в полной мере осознали, что, даже живя среди других пони, они всегда будут оставаться одни.

— Селестия. — когда слезы иссякли, делающая первые шаги в искусстве сноходства кобылка подняла мордочку от груди старшей сестры и, встретившись с ней глазами, произнесла. — Я стану твоей тенью, только позволь мне всегда быть рядом.

...

— Прости. — тихо вздохнула принцесса ночи.

— Мы обе совершили много глупостей. — в тон Луне заметила пришедшая в сознание белая аликорн.

— Больно? — вопрос сорвался с губ покровительницы снов, когда пальцы коснулись мест на шее, которые еще недавно сдавливали ее руки.

— Не так, как было тебе. — виновато отозвалась правительница Эквестрии, после чего подняла мордочку и, встретившись взглядом с сестрой, глядя на нее снизу вверх, произнесла. — Я всегда буду рядом, Луна. Клянусь.

— Я стану твоей тенью, только позволь мне всегда быть рядом.

Теплая слабая улыбка, будто зеркальное отражение, появилась на мордочках крылато-рогатых кобыл, а в следующую секунду они обе раскрыли свои разумы, бросаясь навстречу друг к другу. Воспоминания, мысли, мечты, страхи и эмоции переплелись будто две бурные реки, сливающиеся в одну. Несколько безумно долгих секунд не существовало Селестии и Луны как отдельных личностей, были только два "я" наблюдателя.

Раз за разом они просматривали долгую... безумно долгую историю жизни двух одиноких и усталых кобыл, обмениваясь короткими мыслями и мнениями в отношении тех или иных событий. Однако же, ничто не может продолжаться вечно и два потока разумов древних существ, распались на самостоятельные реки, которые одновременно были похожи на себя прежних, но и отличались в столь многих мелочах, что их можно было назвать совершенно новыми личностями.

— Ммм. — протянула Луна, потягиваясь и потирая глаза, будто бы только что проснулась (что было не столь далеко от правды).

— М-ам. — Селестия, придя в себя на секунды раньше сестры, обнаружив себя лежащей головой на ее груди, проказливо улыбнулась и, приподнявшись на локтях, захватила губами один из сосков.

— Ах-хм... — вырвался из горла младшей аликорна слабый стон. — Что ты делаешь?

— А разве не понятно? — ехидно улыбаясь, вопросом на вопрос ответила принцесса дня.

— Но почему...? — договорить покровительница снов не смогла, так как старшая кобыла указательными и большими пальцами рук стиснула уже оба ее соска, начав слегка их выкручивать.

— Только не говори, что тебе это не нравится. — самодовольно хмыкнула белая аликорн, после чего отпустила сестру и, приняв сидячее положение, через голову стянула свою кофту. — Разве после стольких лет, мы не можем себе позволить расслабиться в кругу семьи?

— Не думаю, что "твои маленькие пони" это оценили бы. — попыталась съехидничать принцесса ночи.

— Пфф. — откинув в сторону верхний элемент одежды, Селестия с удовольствием потянулась и расправила крылья, демонстрируя, что также не забывала физические тренировки. — Тебе ли не знать, какие у них появляются фантазии? Наверняка в снах случается такое, о чем мы и вообразить бы не смогли.

— Тут ты права. — была вынуждена признать младшая из сестер. — А если кто-то войдет? Да и разве тебе не надо управлять страной?

— С государственными делами справятся и без меня: Эквестрия сейчас достаточно сильна, чтобы отбиться от любой внешней угрозы, а на руководящих должностях сидят подобранные лично мной пони. — встав с кровати, одетая только в черные лосины белая крылато-рогатая кобыла смущенно улыбнулась. — Кроме того, мы здесь заперты на трое суток, после чего у нас будет день, чтобы выйти вместе или не выйти вообще. В воспоминаниях мы пробыли... два дня.

— То-есть...? — нахмурившись, луна приняла сидячее положение и сложила руки под грудью, раздраженно кинув взгляд в сторону кандалов на ногах.

— Ну... — принцесса дня еще больше смутилась. — Если бы мы не смогли помириться, то через четыре дня после того, как я вошла в комнату, сработал бы артефакт с заклинанием окаменения. Он заряжен от Элементов Гармонии, так что защититься не смогли бы ни ты, ни я.

— Гррр. — покровительница снов раздраженно мотнула головой, заставив колышущуюся гриву окружить голову эфимерным ореолом. — Ты снова сделала выбор не в мою пользу. Тия, сколько можно лицемерить?

— Отнюдь. — прервала гневную речь сестры правительница Эквестрии, вновь подходя к кровати и наклоняясь так, чтобы их мордочки были на одном уровне. — Всему этому миру я предпочла тебя: без твоей добровольной помощи, мне так же не выйти наружу.

— Но... — глаза принцессы ночи расширились. — Это ведь...

— Я бы не стала драться с тобой. — прикрыв глаза, ответила на незаданный вопрос Селестия. — Ни в этот раз и никогда больше.

* * *

Сидя за рабочим столом в кабинете Селестии, Каденс думала о том, что тетушка ее знатно подставила. Нет, обязанность корректировать движение дневного и ночного светил, после пары лет тренировок с ее магической силой была не такой уж и сложной, да и кажущиеся бесконечными встречи с подданными уже успели превратиться в нечто привычное (не первый год она — принцесса). Однако же...

"Из-за наведенного Найтмер Мун магического сна, небольшой пожар на территории южной Эквестрии превратился в катастрофу государственного масштаба: более ста пони получили несмертельные ожоги, еще четверть сотни сгорели, так и не проснувшись. Ущерб, нанесенный сельскому хозяйству, исчисляется десятками тысяч "солнц"".

Отложив панический отчет агента КЭБ, нежно-розовая аликорн потянулась к артефакту связи, похожему на обыкновенный дисковый телефон с трубкой, но без проводов, соединяющих его с сетью. По памяти набрав знакомый номер, она несколько секунд ждала, прежде чем из динамика раздался кобылий голос (полный усталости, раздражения и тоски):

— "Исполняющая обязанности директора "Сладкого яблока" Эпплджек у аппарата. Какая у вас катастрофа?".

— Пожар и угроза голода в одном из регионов юга Эквестрии. — честно ответила принцесса любви.

— "Оу... Так, подождите, сейчас я... Стоп! Какой юг Эквестрии?". — первые слова земная пони произносила удрученно-обреченным голосом, но закончила уже возмущенно, вспомнив, что у "Сладкого яблока" на юге нет больших предприятий.

— Джеки, это Каденс. — поспешила успокоить сестру жеребца из своего табуна, исполняющая обязанности правительницы королевства. — Мне нужна помощь и к кому еще обратиться в этом случае я не представляю. С пожаром уже разобрались, медиков и вещи первой необходимости отправят в ближайшее время, а вот с продовольствием беда.

— "Каденс! Что с Маки? Он проснулся?". — динамик устройства связи едва не взрывался от той энергии, которую стал источать голос земной пони.

"Не проснулся и, пока тетушка не даст отмашку врачам, будет пребывать в состоянии глубокого сна. И ведь даже навестить его времени почти нет: приходится урывать часик от сна, что на пользу явно не идет".

— Все хорошо, Макинтош не проснулся, но его состояние стабильно и идет на поправку. — как можно более искренне ответила нежно-розовая аликорн, прекрасно зная о способности Эпплджек распознавать откровенную ложь. — Как только что-то изменится, я тебе обязательно сообщу.

— "Прости". — смущенно произнесла Джек. — "Просто столько всего навалилось: сроки поставок сорвались; некоторые работники угодили в госпиталь и их некем заменить; филиал в Эпплвиле затопило... Если бы не Стил Шторм и Темпест Шэдоу с Эльвирой, мне бы оставалось только беспомощно поднять руки и признать свое поражение. Сноу Лайт, Алу и Эпплблум ,конечно, пытаются помочь, но этого откровенно мало, да и за племянницами кто-то смотреть должен: у них сейчас такой возраст, когда хочется все исследовать и желательно лично, а тут еще отец в очередную командировку умотал... Мы им сказали, что Маки уехал по делам и вернется не раньше, чем через пару недель. Он и раньше по Эквестрии мотался, так что Роуз и Мун поверили без проблем. Прости, что-то меня занесло. Так зачем ты звонила?".

Выслушав всю эту сбивчивую тираду, принцесса любви почувствовала себя ужасно неловко из-за желания свалить часть своих проблем на чужие плечи, как выяснилось и без того загруженные заботами по причине недееспособности одного излишне активного жеребца. Однако, несмотря на собственные эмоции и желания, делать дело было необходимо, а потому она произнесла:

— Я хочу за государственный счет закупить продукцию ваших ферм и отправить караван в пострадавший регион страны.

* * *

Шайнинг стоял под открытым небом, с которого беспощадно палило полуденное солнце, и лениво жевал соломинку. Он был одет в броню капитана королевской гвардии, его окружали шестеро бойцов личной охраны, еще почти полторы сотни пони занимались разборкой завала, образовавшегося после обрушения многоэтажного здания на окраине многострадального Мэйнхэттена. Тела погибших складировались чуть в стороне, где проходили опознание и упаковывались в мешки. Относительно радовало только то, что мирных граждан среди них почти не было, что для родственников и друзей откровенно слабое утешение.

После допроса немногочисленных выживших выяснилось, что это была главная база городской радикальной группировки, которая что-то не поделила с нынешними главами Семьи...

"И эти туда же. Только вот работают чище и следов никаких не оставили. Жаль, в прошлый раз их не зачистили... Хотя, тогда бы сейчас пришлось иметь дело с отморозками из "Красной луны"".

Прикрывшись предплечьем правой руки, Армор зевнул. Успеть везде и в одиночку он физически не успевал, но вовремя вспомнил о Зеркальном озере и, получив разрешение от Каденс (она и не смотрела, что именно подписывает), воспользовался стратегическим ресурсом АКБ. К сожалению белого единорога, заткнуть все образовавшиеся пустоты озерными клонами было нельзя, но даже те шестеро двойников, которых удалось обеспечить зельями Зекоры, сняли больше половины обязанностей с плечей оригинала.

"Ох, и получу я за это, когда принцесса Селестия вернется из своего "отпуска". Ну да это проблема будущего Шайнинга, как сказал бы Спайк".

По цепочке ассоциаций, мысли исполняющего обязанности главы службы государственной безопасности соскользнули на воспоминания о сестре, в это время также вынужденной скитаться по стране, успокаивая пони. Ученице принцессы дня пришлось взять на себя роль ширмы, принимающей на себя атаку корреспондентов всех мастей, присутствовать на митингах и приемах...

"Вот кому клоны точно не помешали бы. Но если бы она их использовала и об этом кто-нибудь узнал, от скандала было бы не отделаться".

Некоторые подруги, конечно, взялись помогать Твайлайт, но не все они могли покинуть Понивиль.

"Маки, когда Эпплджек, Сноу Лайт и другие кобылки будут тебя убивать, я с удовольствием на это посмотрю... а потом спасу в последний момент. Но не из доброты душевной, а пользы личной для. Будешь меня весь следующий месяц заменять...".

— Капитан, вам бы отдохнуть. — наконец не выдержав вида зевающего начальства, произнес светло-серый земной пони.

— Некогда мне отдыхать, покуда в Эквестрии такое творится. — махнув рукой на развалины, отозвался белый единорог.

— Золотой вы жеребец. — покачала головой какая-то кобылка из числа прибывших на место медиков.

* * *

— Ма-ам. — Эпплроуз, сидя за кухонным столом, отодвинула от себя тарелку. — Я не хочу кашу.

— Как говорит папа? — Держа на руках младшую дочь, одетая в белую футболку и синие шорты белая пегаска прищурила красные глаза. — "Есть такое слово: надо".

— Надя. — радостно улыбаясь, повторила Литл Мун.

— У-у-у. — красная пегасочка надула губки. — Предательница.

— Неа. — теперь уже обиженно надулась единорожка.

— Добавь варенья. — посоветовала дочери старшая летунья.

...

В кухню вошла слегка запыхавшаяся Алу, одетая в темно-синий сарафан до колен. Окинув взглядом жеребят и их мать, она, шумно выдохнув, плюхнулась на свободный табурет и, сложив руки на столешнице, устроила на них голову.

— Так все плохо? — участливо спросила Сноу Лайт.

— Нет. — ответила серая сука. — Все хуже. У меня уже голова от жалоб этих... этих...

— Не при жеребятах. — напомнила о немаловажном факте белая пегаска.

— Ладно. — легко согласилась со старшей женой их самца Алу. — Тебя Эпплджек хотела видеть, так что поторопись. За щенятами я присмотрю.

— Спасибо. — передав малышку с рук на руки хищнице, летунья упорхнула за дверь, крикнув, уже находясь по ту сторону порога. — Я быстро, не скучайте.

Стоило входной двери особняка хлопнуть, как Эпплроуз оторвалась от ленивого размазывания каши по дну тарелки и, посмотрев на суку, спросила:

— Мама Алу, а почему у вас с папой нет жеребят?

...

Подпрыгнув на месте и с хлопком расправив крылья, Сноу Лайт взмыла в воздух и, летя над кронами яблоневого сада в сторону "Дикого яблока", поймала себя на мысли, что могла бы делать гораздо больше для семьи. Маки намекал на то, что есть способ помочь Эпплджек, да и ее саму усилить, но после рождения Литл Мун этот разговор больше не поднимался.

"Когда он вернется, подробно все расспрошу. Хватит мне уже быть на вторых ролях, а то и оглянуться не успею, как мое место займет какая-нибудь молодая вертихвостка. Темпест, например".

* * *

Далеко на юге от Эквестрии, за землями зебр и верблюдов, неподалеку от королевства гиппогрифов и земель кошек, раскинулось государство горилл. Высокие, сильные, с длинными руками и несколько коротковатыми ногами, они были удивительно быстрыми и ловкими для своих габаритов. Долгие годы разрозненные племена сражались между собой за скудные ресурсы серых равнин, лишь местами красующихся зелеными оазисами с деревьями и озерами, вокруг которых были построены полноценные города-крепости. Однако, как известно, ничто не может продолжаться бесконечно долго, и один военный вождь, необделенный умом и харизмой, сумел объединить под своей рукой все народы "монстров" (как их называли более "цивилизованные" соседи).

Где-то военными хитростями, где-то подлыми убийствами и предательством, где-то подкупом и уговорами, Король Шторм взошел на каменный трон и надел железную корону, скованную из его собственного верного меча. В первые годы новоявленный правитель занимался обустройством государства: на утесе каменной скалы возвел замок, ставший главной резиденцией правительства, наладил торговлю между оазисами, набрал первую регулярную армию, снабжение которой шло за счет казны. Так бы, наверное, и закончилась эта история становления очередного малого королевства, которое проживет ровно столько, сколько сможет сидеть на троне его основатель, но...

"Всегда и везде есть это "но". К добру или к худу".

Размашистым движением крупный самец гориллы, облаченный в черный военный мундир, опустил печать на только что составленный документ. Просторный каменный кабинет, с узкими окнами-бойницами, застекленными чуть мутным стеклом, и стенами, завешанными черными полотнами знамен, огласил глухой удар по дереву. Свечи, вставленные в позолоченный подсвечник, вздрогнули, и языки огня колыхнулись, начав отбрасывать причудливые тени.

"Десять лет прошло с тех пор, как я надел железную корону. Уже десять лет вождь одного из самых жалких племен правит "монстрами". Четыре года кошки платят дань, присылают своих мастеров, учат моих подданных... Но этого мало. Я. ХОЧУ. БОЛЬШЕ!".

Дикая ярость колыхнулась в глубине души Шторма, но стальная воля привычным усилием подавила эмоции, оставляя холодный и расчетливый разум. Было еще слишком рано спускать с цепи своего внутреннего зверя...

"Тем более, что пока что у меня нет достойного герольда моей воли. Не по чину королю бегать с войском самому. Нужен кто-то, чтоб с мозгами, личной силой и харизмой... Только где такого взять? Что такому нужно дать? За "спасибо" умирать не пойдет никто. Разве что какой дурак, но таких полно и так".

Фыркнув, горилл растер морду руками и, зажмурив глаза, глубоко вдохнул и выдохнул. Мысли успокоились и стихи в голову больше не лезли.

— Проклятая ведьма. — правитель небольшого, но воинственного королевства скривился: встреча со старой зеброй не прошла для него безболезненно, пусть подданным и кажется, что ничего не изменилось (все же Шторму хватало силы воли не начать говорить стихами вслух).

В высокие двустворчатые двери, сколоченные из тяжелого дерева, тонущего в воде, раздался громкий стук. В следующую секунду створки медленно приоткрылись и внутрь кабинета заглянула клыкастая морда стражника.

— Ваше величество, тут эти... послы от перевертышей. — горилл почесал затылок, выдавая свое волнение. — Говорят, что привезли ваш заказ.

— Пусть войдут. — ничем не выдав раздражения, Шторм удобнее устроился в деревянном кресле, обшитом черным бархатом, которое ему в дар преподнесли жители пока что единственного захваченного государства.

Двери полностью распахнулись, и из мрачного коридора с голыми каменными стенами внутрь рабочего кабинета Шторма вошли двое невысоких, худощавых существ, кутающихся в черные плащи с широкими рукавами и глубокими капюшонами. В руках один из них держал деревянную лакированную коробочку, которую и поставил на край стола, когда пересек свободное пространство помещения.

— Приветствуем тебя, великий завоеватель. — гости синхронно поклонились и, спрятав кисти рук в рукавах, отступили на один шаг и выпрямились. — От имени несравненной Кризалис, мы передаем вам наилучшие пожелания и заверения в дружбе. Так же мать роя выражает надежду, что вы в срок выполните свою часть договора.

— Я держу свое слово. — хмуро отозвался горилл, после чего извлек из ножен на поясе длинный тонкий кинжал, с его помощью пододвинул к себе коробочку и, подцепив крышку кончиком клинка, откинул ее назад, открывая взгляду круглый амулет, похожий на монету, вырезанную из кости, на лицевой стороне которой была изображена голова черного единорога. — Стража! Принесите живое тело пони.

На несколько минут в помещении установилась тишина, но вскоре в коридоре послышался топот, а затем на пороге показались двое верзил в красных мундирах палачей, один из которых нес на руках тело худого грязно-зеленого земного пони, конечности которого были обрублены на коленных и локтевых суставах. О том, что пленник жив, говорила разве что мерно вздымающаяся и опускающаяся грудь.

Встав из кресла, при помощи кинжала король подцепил серебряную цепочку и, вытащив амулет из коробочки, направился к своим слугам. Палачи, подчиняясь молчаливому жесту, перехватили пленника за плечи так, чтобы он принял вертикальное положение и висел в воздухе.

Для того, чтобы надеть амулет на шею подопытного, Шторму потребовался нож с пояса одного из стражников (прикасаться руками к опасному артефакту он не намеревался). Стоило же цепочке обвить шею земного пони, а "монете" повиснуть на его худой груди, как в следующую же секунду безвольно мотавшаяся голова вздрогнула, взгляд пустых глаз обрел осмысленность и из их уголков начал струиться фиолетовый дымок.

— Груз будет отправлен сегодня же. — обращаясь к чейнджлингам, объявил правитель "монстров". — Передайте Кризалис мою благодарность и... заверение в дружбе. А сейчас, вас проводят в гостевые покои... Ну, а я, пожалуй, побеседую с моим новым лучшим другом.

Улыбка, растянувшая губы Шторма, обнажила ряды острых белых зубов, а взгляд прищуренных глаз выражал довольство, которое по своей силе могло бы поспорить с разочарованием от известия о дезертирстве Темпест Шэдоу.

ВЕРА, НАДЕЖДА...

ВЕРА, НАДЕЖДА...

— Селестия, я начинаю подозревать у тебя склонности к бесконечной доброте, состраданию и милосердию. — первой войдя в палату, где содержался второй особый пациент дворцового госпиталя, озадаченным голосом констатировала принцесса ночи, облаченная в белые облегающие штаны и фиолетовую тунику. — Сперва я, теперь он... Сколько еще пони, а может быть не только пони, содержатся по всему дворцу в подобных условиях?

— Больше ни одного. — подтолкнув сестру в спину, принцесса дня, одетая в белую кофту и черные лосины, закрыла входную дверь и, провернув ключ в замке, добавила. — Я уделяю особое внимание только лучшим из тех, кого нужно... перевоспитывать.

— И как успехи? — сделав пару шагов вперед и один в сторону, принцесса ночи развернулась передом к старшей аликорну и сложила руки под грудью, всем своим видом выражая ожидание.

— На тебе же сработало. — невинно хлопая ресницами, заметила белая крылато-рогатая кобыла.

— Пфф. — Луна дернула ухом. — Не аргумент. Да и у меня особая ситуация.

— Если ты обижаешься, что мы обошлись без плеток и кляпа, только скажи: я всегда буду рада помочь своей сестренке удовлетворить скрываемые от всех потребности. — сверкнув рогом, Селестия заставила загореться магические светильники, закрепленные в верхних углах палаты, присоединяя их сияние к тусклой лампе, свисавшей с середины потолка. — Отложим планирование наших семейных забав на более удачное время. Скажи лучше, что ты думаешь?

Вернув себе серьезный вид, покровительница снов перевела взгляд на длинный массажный стол, расположенный по центру светлого помещения, на котором неподвижно лежал крупный темно-красный жеребец с будто бы выцветшими, почти белыми гривой и хвостом. Цокая копытцами по молочно-белым керамическим плиткам пола, она обошла лежанку по кругу, пальцами правой руки провела по его плечам, коснулась спины в области лопаток (что было возможно благодаря тому, что Макинтош лежал на животе, а его морда находилась в специальном отверстии стола и смотрела строго вниз).

На некоторое время в палате, стены которой были обшиты резными деревянными панелями, покрытыми прозрачным лаком, а пол и потолок обклеены квадратными плитками, установилось задумчивое молчание. Когда же темно-синяя аликорн начала обходить пациента по второму кругу, Селестия не выдержала:

— Ну и каково твое мнение?

— Красавчик. — удовлетворенно мурлыкнула Луна. — У него уже есть кобылка? Ах да, что-то в твоих воспоминаниях по этому поводу было... Ну да не важно: это будет даже интереснее.

— Луна... — печально вздохнув, принцесса дня приложила правую ладонь к мордочке. — Будь серьезнее.

— И не собираюсь, сестра. — ехидно отозвалась младшая аликорн, останавливаясь по другую сторону массажного стола от белой крылато-рогатой кобылы. — Между прочим, я тысячу лет была одна на луне и за это время у меня появились вполне определенные желания, которые без посторонней помощи реализовать не получится. И прости, но кобылки тоже для этого не подходят.

— Ради тебя я изменюсь. — многообещающим тоном произнесла Селестия, подходя к столу со своей стороны.

— Извращенка. — фыркнула темно-синяя аликорн.

— От извращенки слышу. — парировала белая крылато-рогатая кобыла. — А теперь, если ты не против, давай все же вернемся к тому, ради чего мы сюда пришли? Все же Биг Макинтош уже четвертый день находится в искусственном сне, что не слишком полезно для здоровья, не говоря уже о его прямых обязанностях, которые сейчас вынуждены выполнять другие пони.

— Хорошо. — покладисто согласилась принцесса ночи, тут же кладя одну ладонь на затылок, а другую на спину между лопатками жеребца. — Хм...

Селестия не торопила сестру, давая ей время сосредоточиться и "прощупать" энергетику пациента. Земной пони же, руки которого были прикованы подавляющими магию кандалами к закрепленным на ножках стола подлокотникам, а ноги скованы между собой и при помощи ремней зафиксированы на столешнице, внешне совершенно никак не отреагировал на попытку вмешательства. Так как заклинания на нем врачи использовать не могли, им пришлось обратиться к химическим лекарствам, но из доклада главврача выходило, что каждые двенадцать часов дозу приходится пересчитывать из-за проходящих в организме изменений.

"Как там говорится в пословице у пегасов? "Если ежика пнуть, он тоже может научиться летать...". В нашем случае, вселение куска души аликорна стало тем самым пинком... Осталось понять, насколько далеко и долго продлится полет и не закончится ли все как с тем самым ежиком".

Мысли старшей аликорна никак не отразились на выражении ее мордочки или во взгляде, устремленном на жеребца. Глава семьи Эппл уже давно вызывал интерес правительницы Эквестрии и она тщательно следила за его успехами и махинациями, благодаря чему вовремя успела вмешаться в зарождающуюся катастрофу местного значения. Тот факт, что в замке Двух Сестер она не смогла проникнуть в разум подчиненного, заставил насторожиться, но проводить глубокое обследование времени не было.

"Можно было бы попытаться продавить преграду грубой силой, но не факт, что разум Маки выдержал бы такое надругательство и не разбился бы на осколки. Убивать пони из-за неподтвержденных и неоформленных подозрений... Да и Каденс, не говоря уже о других кобылах, этого бы не простили".

Наблюдать за процессами изменений, происходивших в организме и энергетике земного пони после вселения Найтмер, без прямого физического контакта в башне было невозможно, причиной чему послужило использование "Элементов гармонии", заставивших спокойный магический фон перемешаться и буквально взбурлить. Рисковать использовать пространственную магию белая аликорн тоже не стала, опасаясь возможного появления аномалий и негативного воздействия на Луну и Макинтоша. Когда же прибыли Шайнинг с помощниками, время оказалось упущено.

— Я тебя разочарую, сестра, но сказать чего-то, чего ты уже не знаешь сама, не могу. — убрав руки от пациента, Луна потерла переносицу и, подумав, добавила. — Хотя... кое-что есть.

— Не тяни. — решила подыграть младшей аликорну принцесса дня.

— Биг Макинтош — сноходец. — с намеком на торжественность объявила покровительница снов. — Совсем слабый, необученный... Вероятно, инициация произошла в момент растворения кусочка моей души в его энергетике. Однако же, проникнуть в его сон, без его на то осознанного разрешения, теперь почти невозможно.

— Нет никаких вариантов? — вопросительно изогнула брови белая крылато-рогатая кобыла.

— Почему же. — Луна тонко улыбнулась. — Дай мне месяц на то, чтобы подобрать "ключ", и я смогу проникнуть в его сознание, при этом, скорее всего, сумею остаться незамеченной. Или же можно пойти более легким путем, но в итоге получим пускающего слюни идиота. Защита на разуме весьма интересная, пусть и простая до безобразия и напрямую завязана на личность с памятью. В чем ты его подозреваешь?

— Не могу оформить свои ощущения во что-то конкретное. — призналась Селестия, указательным пальцем правой руки начав обводить контуры второй пары лопаток, формирующихся над первыми чуть ближе к пояснице. — Я бы списала все на разыгравшуюся паранойю, но...

— Все с тобой ясно. — устало вздохнула покровительница снов и, сместившись к изголовью массажного стола, закопалась ловкими тонкими пальцами в густую светлую гриву. — Тогда могу предложить другой вариант: превратим его в камень и поставим в парке. Думаю, рядом с Дискордом он будет смотреться неплохо. Нужно только попросить, чтобы перед окаменением он принял какую-нибудь эффектную позу...

— Издеваешься? — обиженно насупилась старшая крылато-рогатая кобыла.

— Издеваюсь. — не стала отпираться принцесса ночи. — Если не хочешь в парк, то статую я могу поставить в своей комнате.

— Луна... — вздохнула Селестия.

— Селестия... — в тон старшей сестре вздохнула Луна.

— Выпорю. — пообещала принцесса дня.

— Оставь свои эротические мечты при себе, сестра. — покровительница снов показала собеседнице язык.

— Гррр. — белая аликорн угрожающе расправила крылья. — Я уже и забыла, какой занозой в крупе ты можешь быть.

— За это ты меня и любишь. — невинно улыбнувшись, игриво подмигнула Луна, после чего тут же вернула себе серьезный вид. — Ты ведь уже решила, что будешь с ним делать.

— Решила. — не стала отрицать Селестия.

— Ну и зачем тогда строила из себя невинную кобылку? — в этот раз голос принцессы ночи прозвучал укоризненно.

— Надеялась, что ты предложишь что-нибудь получше. — призналась огненногривая пони.

— Ну извини. — обиженно насупившись, темно-синяя аликорн нащупала подушечками пальцев выпуклость на лбу жеребца, похожую на твердую шишку. — Беднягу ждут незабываемые декады...

* * *

Стоило Биг Макинтошу начать приходить в себя, как перед его внутренним взором, одно за другим стали появляться таблицы с текстом.

===

Внимание!

Получено обновление от производителя надстройки души.

Получено 50 единиц духовной материи.

Получено 30 единиц магического потенциала.

Получено 20 очков развития (распределено автоматически).

Преодолен порог развития расы — земной пони+

Инициирована эволюция души...

Инициирована эволюция тела...

===

Идет установка обновления: 10%... 15%... 25%... 50%... 75%... 99%...

Установка успешно завершена.

Ознакомьтесь с изменениями в статусе.

===

Прогресс эволюции души: 23%

Прогресс эволюции тела: 21%

Внимание!

Наличиствующих ресурсов организма недостаточно для полноценного проведения эволюции. Пожалуйста, пополните запас питательных элементов.

Предупреждение: в случае нехватки питательных элементов, для эволюции будет расходоваться мышечная масса тела.

===

Имя — Биг Макинтош (Алчность)

Раса — аликорн (эволюция приостановлена).

Возраст — 24 лет (0/10000)

Душа: 10 ур. (идет процесс уплотнения)

Духовная энергия: 109— 109

Разум: 5 ур.

Ментальная энергия: 50— 50

Магическое ядро: 8 ур. (идет процесс уплотнения)

Магическая энергия: 88— 88

Божественная энергия: 100— 100

Характеристики тела.

Сила: 33

Ловкость: 33

Выносливость: 33

Телосложение: 33

Мощь: 2

Навыки.

Садовод: 7 ур.

Атлет: 11 ур.

Танцор: 8 ур.

Строитель: 7 ур.

Предприниматель: 10 ур.

Охотник: 5 ур.

Дипломат: 5 ур.

Боец: 7 ур.

Алхимик: 4 ур.

Управление энергиями: 5 ур.

Сноходец: 1 ур.

Шаг на изнанку мира: 1 ур.

Эссенция развития: 0

===

"Здравствуй, мой верный слуга. Да-да, ты не ошибся: пишу тебе я — неподражаемый, непревзойденный, великолепный и невероятно скромный Бог Пороков, Лорд Хаоса, Герцог Безумия... Дискорд.

В первых строках своего письма спешу сообщить, что у нас все хорошо и пока что безоблачно. Твои младшие коллеги успешно исполнили мое задание и, втеревшись в доверие к кандидаткам на владение "Элементами Гармонии", перетянули их на мою сторону при помощи чистой и незамутненной любви (а любовь, как известно — страшная сила!). В связи с этим, в решающий момент, кобылки не решились использовать свое главное оружие по прямому назначению и наш маленький спор с солнцекрупой кобылкой закончился вполне предсказуемым итогом. Ты рад?

На этом, пожалуй, закончим лирическое отступление и перейдем к делу. Наверное, ты уже заметил некоторые изменения, а точнее дополнения, которые появились в твоем статусе, но все же кое-что я уточню...

Во-первых: "Божественная энергия". Что это такое и с чем ее едят? Ты уже, наверное, привык использовать усиление яростью, ускорение мышления и прочие приятные бонусы своего положения проводника моей воли. Так вот, все это остается с тобой и даже больше: теперь в любую из способностей ты можешь вкладывать божественную энергию, переводя ее на новый уровень, можешь создавать "чудеса" вроде заклинаний, но без каких-либо плетений, лишь усилием собственной воли... Но на все это будет тратиться некоторое количество единиц из хранилища данной силы. Пополняться же оно будет за счет (барабанная дробь) веры твоей и твоих инициированных соратников!

Нет-нет, не благодари: в конце-концов, твой успех принесет мне гораздо больше пользы, чем тебе. Хе-хе... Ах да, чуть не забыл: используя двадцать пять единиц божественной энергии, ты можешь воззвать к моей помощи. Однако, не советую этим злоупотреблять, ведь я далеко не светлый бог, и если меня будут дергать по мелочам, могу и обидеться.

Во-вторых: мощь. По правде говоря, это всего-навсего множитель физических способностей, для активации которого требуется тратить божественную энергию. Расходуя от пяти и до десяти единиц этой во всех смыслах полезной силы в минуту, ты можешь удваивать, а в перспективе и утраивать одну или несколько физических характеристик.

В-третьих: "шаг на изнанку мира" — это способность, которая поможет тебе развиваться вопреки всем ограничениям физического и духовного тел. Как тебе должно быть неизвестно, каждый мир имеет свое духовно-ментальное отражение, в котором отображаются все страхи, желания и прочие непотребства, приходящие в головы к разумным и притворяющимся разумными существам. Я называю этот искореженный план бытия изнанкой. Там ты сможешь собирать эссенцию развития, для чего, скорее всего, придется сражаться с порожденными чужой фантазией монстрами.

Что-то заболтался я с тобой. Пожалуй, на этом и закончим сегодня.

Не подведи меня, мой верный герольд!

===

...

"Очень информативно. Все равно, что если бы к оружию прикладывали инструкцию вроде: "Вот ружье, оно стреляет, а дальше разбирайся сам". Впрочем, и на том спасибо".

Ощутив себя сидящим на мягком кресле с подголовником, вестник Бога Пороков решил, что со всеми новшествами сможет разобраться и позже, когда поймет, что вообще происходит в мире. Для этого следовало сперва открыть глаза...

— Не торопись. — прозвучал мягкий голос Селестии, сразу после чего на морду жеребцу были надеты затемненные очки с большими выпуклыми стеклами. — Теперь можешь открывать.

— Спасибо. — поблагодарил принцессу "рыцарь порока", тут же начав осматриваться. — Ваше высочество?

Они находились в комнате без окон, в центре которой стоял массажный стол, пол и потолок сверкали белизной керамических плиток, а стены красовались лакированными деревянными панелями. Отсутствие окон, массивная даже на вид дверь и ощущение, будто бы данное пространство отрезано от внешнего мира, намекали, что это явно не обычный медицинский кабинет.

Напротив земного пони (или уже аликорна, пусть рога или крыльев он не ощущал?) стояли еще два мягких кресла, одно из которых занимала темно-синяя крылато-рогатая кобылка, а во второе опустилась принцесса дня. Обе пони были одеты в облегающие штаны разных цветов и легкий верх, из-за чего выглядели как-то по домашнему, что, впрочем, не отменяло серьезных выражений на мордочках и сосредоточенных взглядов. Сам же Макинтош обнаружил на себе только больничные пижамные штаны светло-серого цвета.

"А сейчас будет допрос. Только кто из них будет играть плохого, а кто хорошего дознавателя?".

— Можешь обращаться ко мне по имени Луна. — произнесла более компактная (всего-лишь равная по росту вестнику Бога Пороков) темно-синяя аликорн. — Я — та самая пони, которую вы ловили в замке. Должна принести свои извинения за доставленные неудобства.

На последних словах покровительница снов прикрыла глаза и слегка смущенно улыбнулась.

— Что вы... Луна, все в полном порядке. — поспешил заверить кобылку "рыцарь порока", неосознанно взглядом пробежавшись по соблазнительной фигуре, остановившись на мерно колышущейся гриве, которая напоминала кусочек звездного неба...

— К слову о самочувствии: есть какие-нибудь жалобы? — вступила в беседу Селестия, укладывая руки на подлокотники ладонями вверх.

"На что жаловаться? Я жив, здоров, стал аликорном...".

— Все тело зудит, в особенности спина, грудь и лоб. — подумав, все же произнес темно-красный жеребец. — Ну и есть хочу так, что даже общество двух столь обворожительных пони почти не радует.

— Хорошо. — принцесса дня слегка кивнула и продолжила. — Некоторое время тебе придется погостить во дворце, под наблюдением докторов и нашим присмотром. Это связано с тем, что твой организм перестраивается и нам бы не хотелось, чтобы процесс зашел куда-то не туда. Ты становишься аликорном, Маки.

— Ну... это же хорошо? — изобразив улыбку, полувопросительно заметил вестник Бога Пороков. — Есть, чем гордиться: стану первым жеребцом-аликорном.

Белая крылато-рогатая кобыла отрицательно качнула головой и пояснила в ответ на недоуменно вскинутые брови:

— До тебя были еще двое жеребцов, которые тоже могли стать аликорнами... и это только те, о ком нам точно известно. Оба раза кандидаты... начинали вести себя излишне агрессивно, жестоко и беспринципно.

— М-да. — прикрыв глаза, "рыцарь порока" спросил. — Поэтому вы держите меня в изоляторе? Сколько времени я вообще был без сознания? Что с остальными?

— Ослабь напор, пони. — строго оборвала поток вопросов Луна.

— Ничего страшного. — тут же мягко вклинилась Селестия. — Ты спал примерно четыре дня, среди членов твоей семьи и кобылок, которых ты сопровождал, пострадавших нет. Каденс и Шайнинг Армор сейчас занимаются руководством страной и АКБ, им помогают министры, принц Блю Блад и твои заместители. Делами "Сладкого яблока" руководит Эпплджек. Эта комната нужна для того, чтобы ты случайно или осознанно не навредил пони из-за резко возросших возможностей.

— Можно еще несколько вопросов, ваши высочества? — демонстративно вежливо обратился Биг Макинтош к сестрам и, получив молчаливое разрешение, продолжил. — Могу ли я передать с кем-нибудь весточку родным?

— Разумеется. — отозвалась белая аликорн. — Каденс уже сообщила в Понивиль, что с тобой все в порядке, но пока что ты должен остаться в столице.

— Что именно от меня требуется, чтобы отсюда выйти? — слегка поведя плечами, вестник Бога Пороков добавил. — Не считайте меня неблагодарным за заботу, но тут несколько... неуютно.

— Понимаешь, Маки... — принцесса дня замялась, подбирая наиболее мягкую формулировку. — Мы не можем проверить, что ты — это ты: защита на твоем разуме этого не позволяет. Появилась же она даже раньше, чем дух Найтмер попал в твое тело.

— Мы можем провести проверку, если ты впустишь в свой разум меня, добровольно и во время сна. — прервала свое молчание темно-синяя аликорн. — После этого, если не будет обнаружено угрозы, тебя переведут в другую палату и к тебе начнут пускать посетителей.

"А больше вы, ваше высочество, ничего не хотите? Прошу прощения, но один раз свою душу я уже продал, так что вам ее отдать по понятным причинам не могу".

Вслух же "рыцарь порока" произнес другое:

— У меня достаточно тайн, желаний, сомнений... которые я хотел бы оставить при себе. Не поймите меня неправильно, Луна, но это слишком личное и, можно даже сказать, "интимное".

— Мы понимаем. — снова заговорила принцесса дня. — Поэтому я хочу предложить тебе альтернативу в виде магических клятв. Таким образом ты сохранишь свои секреты и мы будем уверены, что с твоей стороны Эквестрии ничто не угрожает.

"Блеск! Потрошение моих мозгов или клятвы, которые в худшем из вариантов превратят меня в подобие раба с иллюзией свободы. Эх... А ведь выбирать придется: деваться-то особо некуда. Слаб я, чтобы права качать, да еще против двух аликорнов...".

— Мы тебя не торопим. — уточнила белая крылато-рогатая кобыла, но продолжить не успела, наткнувшись на холодный взгляд изумрудных глаз.

— Я согласен на клятвы, ваши высочества.

ЦЕПИ, ЧТО ПРОЧНЕЕ СТАЛИ

ЦЕПИ, ЧТО ПРОЧНЕЕ СТАЛИ.

Раскинув в стороны руки и крылья, лежа на спине и дыша полной грудью, Биг Макинтош с уверенностью мог заявить то, что приблизился к пониманию настоящего счастья. Скользя взглядом по плавным желто-золотистым линиям, сплетающимся на потолке в сложную геометрическую фигуру, он искренне наслаждался отсутствием боли, жара, тошноты, скачков давления, изжоги, а также сводящего с ума зуда, которые преследовали новоявленного аликорна последние двадцать дней и ночей.

Созданный при помощи магии пегасов и единорогов облачный матрац, выглядящий как квадрат площадью в три квадратных метра и толщиной в сорок сантиметров, состоящий из упругого на ощупь белого тумана, идеально поддерживал тело темно-красного жеребца. Благодаря наполовину водной и наполовину газообразной структуре лежанки, даже ощущающиеся сверхчувствительными крылья могли лежать на ее поверхности совершенно безболезненно, да и возможность равномерно распределять вес тела снижала нагрузку на позвоночник и лопатки...

"Чувствую, сон на облаках станет одним из моих любимых занятий".

Промелькнула ленивая мысль в голове вестника Бога Пороков. Куда-либо идти, что-либо делать, да даже просто подниматься на ноги ему было отчаянно лень...

...

Две декады назад, когда принцессы Селестия и Луна устроили "серьезный разговор", итогом которого стало принесение несколько необычной клятвы, "рыцарь порока" даже не подозревал о том, что ему предстоит перенести в ближайшее время.

— Обычно, по крайней мере как произошло у нас с сестрой и Каденс, трансформация занимает несколько минут и сопровождается мощным выплеском магии. — лекторским тоном поясняла принцесса дня, пытаясь подготовить новоявленного племянника к грядущим сложностям. — У тебя же процесс пошел несколько иным путем, что с одной стороны позволит проследить и проконтролировать все изменения, но с другой станет испытанием для твоих организма и выдержки. Поддерживать искусственный сон на протяжении всего процесса тоже нельзя, так как магическое воздействие нанесет ущерб формирующейся энергетике, а химия уже сейчас действует на тебя плохо, да и имеет особенность накапливаться в органах...

Пожалуй, если бы не бушующие в душе эмоции из-за только что принесенной клятвы, красный жеребец мог бы расслышать в голосе белой крылато-рогатой кобылы заботу и искреннее беспокойство. Впрочем, история сослагательных наклонений не терпит и бывший земной пони благополучно пропустил последующие предупреждения мимо ушей.

Тем же днем его перевели в палату с окнами, мягким желтым паркетом, светло-бежевыми стенами и белым потолком. Из мебели там были только узкая лежанка, стоявшая строго посередине, несколько стульев и тумбочек, а также шкаф для одежды. Медсестра принесла обед, состоявший из густого теплого бульона с овощами и чая с парой творожных кексов, посыпанных сахарной пудрой. И только стоило утолить голод, как трансформация ускорилась, тем самым выбив все посторонние мысли и эмоции из головы.

На долгие двадцать дней жизнь Биг Макинтоша превратилась в череду мучений, горячечного бреда и коротких периодов просветления. Все это время ему приходилось лежать на жесткой постели на животе (чтобы не мешать развиваться крыльям), укрытым до пояса тонкой простынкой.

Приходя в себя от бессмысленных и бессвязных видений, среди которых преобладали совершенно дикие фантазии и короткие обрывки воспоминаний из этой жизни, вестник Бога Пороков чаще всего видел рядом с собой Каденс, одетую в короткий белый халат и белые же хлопковые штаны. Нежно-розовая аликорн сидела на стуле для посетителей и в полголоса читала какую-нибудь книгу (чаще всего приключенческий роман), одной рукой поглаживая гриву жеребца. Реже на ее месте обнаруживалась Селестия, облаченная в похожий наряд и рассказывающая истории из своей бурной молодости.

Краем уха слушая мягкий бархатистый голос принцессы дня, "рыцарь порока" узнал о знакомстве двух сестер со Старсвирлом, который уже тогда был немолодым жеребцом, о Кристальной Империи и ее горделивом, а также тщеславном главнокомандующем армии (позже захватившем власть у своей приемной матери), о принцессе Платине, которая хоть и вела себя как избалованный жеребенок, но при этом правила своим народом мудро и в большинстве ситуаций справедливо. Повествовала белая аликорн весьма интересно, что выдавало ее немалый опыт в данном занятии, так что даже тупая головная боль, головокружение и тошнота на время отступали, позволяя забыться сном без сновидений.

День на пятый или шестой, точнее сказать "рыцарь порока" не мог, количество сиделок увеличилось до трех: из Понивиля прибыла Сноу Лайт, оставившая жеребят заботам Алу, Эпплблум и Эпплджек, а также нанятым нянькам. Белая пегаска не могла похвастаться жизненным опытом, сравнимым с Селестией, но и чтением книг не увлекалась, предпочитая говорить о недавних событиях и строить планы на ближайшее будущее (она уже распланировала график тренировок для мужа, у которого для обладателя крыльев слишком слабые грудные мышцы).

Дни следовали за днями, а самочувствие Биг Макинтоша оставляло желать лучшего. Его раздражала собственная беспомощность, но поделать с этим до завершения трансформации ничего было нельзя. Оставалось только скрипеть зубами, пить густой питательный бульон, слушать голоса сменяющих друг друга кобыл и спать.

Самым тяжелым периодом за две декады можно назвать время, когда прорезался рог, который казался одним оголенным нервом, погруженным в ледяную воду, а также операцию по высвобождению крыльев из-под вздувшейся горбом шкуры. Самих разрезов на спине вестник Бога Пороков не ощущал благодаря местному обезболиванию и специальным зельям, а вот сами новые конечности в момент вытягивания и отмывания от крови одарили своего владельца гаммой незабываемых впечатлений.

К счастью, после этих событий самочувствие "рыцаря порока" стремительно пошло на поправку.

...

"Клянусь осознанно не совершать поступков, которые буду считать предательством Эквестрии".

Усмешка тронула уголки губ красного аликорна, а в изумрудных глазах заиграли огоньки злого веселья. Нет, эта клятва не запрещала Биг Макинтошу делать что-либо, что он посчитает необходимым, вплоть до свержения правящих принцесс, но...

"Нужно сперва доказать самому себе, что Эквестрии это не навредит, а в идеале сделает даже лучше".

При этом попытки извратить свое мышление таким образом, чтобы убедить себя, что принцессы вредят стране, окажутся тем самым предательством, как его понимает сам вестник Бога Пороков. В результате, чем больше он думал о возможностях обойти клятву, тем сильнее сам себя сковывал по рукам и ногам (а также крыльям и рогу). Можно было, конечно, действовать не просчитывая несколько шагов наперед, но подобная осознанная небрежность быстрее навредит ему самому.

"Как говорил Дискорд: "Чтобы удержать дурака, на него нужно надеть цепи, умный же сам на себя наденет кандалы..."".

Однако, пусть клятва и ограничивала вестника Бога Пороков, но совсем не в той степени, в которой могла бы, если бы он был обычным пони. В конце-концов, верность "рыцаря порока" принадлежала его покровителю и он мог выбирать, какой из Эквестрий служить.

Что же касается его отношения к Селестии: сложно испытывать негатив к кобыле, которая возилась с тобой как с жеребенком, кормила и поила, и даже круп подтирала. Однако же и иллюзий по поводу возможной дружбы с принцессой дня красный жеребец не питал, понимая, что ради страны, которую создала собственными руками, она пойдет очень на многое.

"Впрочем, так даже лучше. А то что-то я расслабился. Можно даже сказать "одомашнился"".

Заложив левую руку за голову, правую руку Биг Макинтош опустил вдоль тела и впился пальцами в облачный матрац. Без особых усилий он оторвал кусок плотного и упругого тумана, после чего поднял ладонь с полумагической материей к глазам. Стоило приложить немного усилий и сжать пальцы в кулак, как потерявшее плотность облачко просочилось сквозь кисть и истаяло в воздухе.

Пегасы на инстинктивном уровне могли совершать подобные манипуляции с настоящими облаками и туманом, единорогам для этого требовались специальные заклинания, земные же пони... У них были свои особенности и способности. Вестник Бога Пороков теперь являлся существом, объединяющим в себе черты всех трех рас и пусть понимал это умом, но подсознательно продолжал ощущать себя обычным жеребцом с рогом и крыльями.

"Мало превратиться в аликорна, надо еще научиться им быть".

— Ммм... — со стороны левого нижнего края кровати послышалось сонное мычание, которое перешло в шумный и протяжный зевок сопровождаемый шелестом расправляемых крыльев.

— Доброе утро, Сноу. — наблюдая за потягивающейся словно кошка пегаской, произнес "рыцарь порока".

— Маки... доброе утро. — широко улыбаясь и жмуря глаза, отозвалась белая летунья, после чего резко приняла сидячее положение, подогнув под себя ноги и, состроив серьезное выражение мордочки, спросила. — Как себя чувствуешь?

— Словно заново родился. — признался новоявленный аликорн и, дождавшись удовлетворенного кивка от жены, чуть ехидно добавил. — Такой же слабый и разбитый, будто новорожденный жеребенок.

— Издеваешься? — сложив руки под грудью, насупившись осведомилась крылатая кобыла.

— Немножко. — ухмыльнулся красный жеребец.

— Значит так? — Сноу Лайт прищурилась, на ее мордочке появилось хитрое выражение и, более не произнося ни слова, она поднялась на четвереньки и перебралась на середину кровати, нависая над мужем, опираясь на руки и ноги.

— Эй-эй-эй! — изобразил испуг Биг Макинтош. — Что это ты задумала? Я, между прочим, больной и несчастный жеребец...

— Если ты и больной, то только на голову. — фыркнула белая пегаска, одетая в один лишь больничный халатик, едва достающий до середины бедер. — Но это, увы, даже магией не лечится.

— Хорошего же ты обо мне мнения, дорогая. — изобразил обиду вестник Бога Пороков, пока жена аккуратно усаживалась ему на низ живота, при этом все же продолжая удерживать часть веса на своих ногах. — Доктор! Помогите! Аликорна невинности лишают!

— Молчи, дурак, сама справлюсь. — суровым голосом заявила летунья, расстегивая пуговицы халата и распуская гриву, тут же рассыпавшуюся по плечам густыми синими прядями. — Ты себе даже не представляешь, что мы все за эти дни пережили. Если ты думал, что тебе было тяжело, то должна тебя обрадовать тем, что впереди будет еще тяжелее: с сестрами и жеребятами сам объясняться будешь, а Алу после угрозы потерять своего жеребца серьезно решилась завести как минимум парочку щенят. Зекора же обещала помочь с зельями, которые помогут ей забеременеть.

— Мое мнение по этому поводу кого-нибудь интересует? — вопросительно приподнял брови "рыцарь порока".

— Дай подумать... — откинув халат, оставаясь сидящей на своем жеребце одетой только в свою шерстку, Сноу Лайт приложила указательный палец правой руки к губам и демонстративно задумалась, после чего уверенно констатировала. — Нет.

— Произвол. — недовольно буркнул темно-красный пока что бесперый аликорн. — Куда только смотрит общество борцов за права жеребцов?

— А такое вообще существует? — удивилась белая пегаска.

— Не уверен. — признался Макинтош, тут же добавив. — Но его определенно стоит создать.

— Просто молчи. — закрыв рот мужа ладонью, летунья осторожно улеглась ему на грудь и, закрыв глаза, уложила голову так, чтобы четко слышать биение сердца. — Маки... Никогда меня так больше не пугай.

— Постараюсь. — вздохнув, "рыцарь порока" аккуратно приобнял устроившуюся на нем кобылу за талию. — Гарантировать ничего не могу.

Некоторое время они просто лежали, наслаждаясь тишиной и теплом друг друга. Крылатая пони водила указательным пальцем по ребрам мужа, проступившим под потемневшей шкурой из-за потери мышечной массы. В какой-то момент она приподнялась на руках, уперев ладони справа и слева от головы жеребца, которую украшала грива поседевших волос, и приблизила свои губы к его губам, но в последний момент подняла мордочку выше и, высунув язык, его кончиком провела по спиральным виткам белого рога.

— Ррр. — оскалив белые зубы, среди которых слегка выделялись клыки на верхней челюсти, молодой аликорн опустил ладони на круп партнерши и слегка сжал ее бедра, испытывая одновременно новые и давно забытые невероятно яркие ощущения, похожие на электрические разряды, пробегающие от кончика рога до копыт.

Чуть отстранившись, Сноу Лайт начала хлестать себя по бокам хвостом и, расправив крылья во всю ширь, игриво улыбаясь, проскользила ладонями сперва по плечам, а затем опустилась к крыльям партнера, ощущая под пальцами нежную бархатистую кожу и пока еще слабые мышцы, рефлекторно напрягшиеся при прикосновении...

— Гхм. — со стороны входа в палату раздался смущенный кашель, заставивший белую пегаску прижаться к вестнику Бога Пороков и накрыться крыльями словно одеялом. — Простите за вторжение, но я буквально на минутку.

Произнеся эти слова, в комнату вошла нежно-розовая аликорн, одетая в сиреневое платье с длинным подолом и короткими рукавами. В облачке телекинетического поля она несла большой поднос с парой глубоких тарелок с салатами, чашки с чаем, блюдце со сладостями...

— Каденс. — не хуже змеи прошипела белая летунья.

Дверь за спиной принцессы любви сама собой закрылась, а затем она создала заклинание барьера от подслушивания. Поднос опустился на тумбочку, стоявшую рядом с изголовьем кровати, сама незваная гостья устроилась на стуле для посетителей.

— Меня тут, между прочим, невинности лишают. — совершенно спокойным голосом заметил Макинтош.

— Извини, но это без меня. — подмигнув подруге, отозвалась названная племянница Селестии.

— И что же привело тебя в столь... неудачный момент? — проглотив более грубые слова, Сноу Лайт приняла сидячее положение на своем жеребце и, ничуть не стесняясь ни своей, ни его наготы, сложила руки под грудью.

— Всего лишь хотела принести вам завтрак и сообщить пару новостей. — Каденс слегка смутилась и отвела взгляд к окну, за которым голубело чистое небо. — Я же не знала, чем вы тут занимаетесь...

— Ладно уж. — махнула рукой пегаска и оперлась руками о грудь темно-красного аликорна. — В конце-концов мы не чужие пони. Что там за новости?

— Изменения в организме Маки окончательно устаканились, так что необходимости в нахождении в специальной палате больше нет и вы, если хотите, уже сегодня можете вернуться в Понивиль. — крылато-рогатая кобыла сделала паузу и продолжила. — Врачи, конечно, хотели бы еще некоторое время за ним понаблюдать, но острой необходимости в этом нет. Магией, конечно, пользоваться в ближайшие дни не рекомендуется, учиться летать нельзя, пока не вырастет полноценное оперение... Ну и первое время не следует сильно перетруждаться, так что не увлекайтесь с гимнастикой.

— Я вам не мешаю? — сложив руки на груди, "рыцарь порока" посмотрел сперва на жену, затем на Каденс.

— Конечно же нет, милый. — растянув губы в ласковой улыбке, белая летунья поерзала крупом, устраиваясь удобнее.

— Ладно, не буду вам мешать. — поднявшись со стула принцесса любви наклонилась вперед и коснулась губами щеки Сноу Лайт, затем оставила легкий поцелуй на морде Макинтоша, после чего, поправив платье, направилась к выходу и задержалась у двери, чтобы произнести. — Маки, тетушка просила тебя зайти к ней в кабинет, когда найдешь немного времени.

* * *

Одетый в легкие черные брюки и белую шелковую рубашку, Биг Макинтош, следуя за личной горничной Селестии, пересек хитросплетение коридоров Кантерлотского дворца и, наконец, добрался до дверей нужного кабинета. После плотного завтрака и приятного отдыха, ощущение слабости отступило, однако же до возвращения прежней формы было очень далеко.

Перед тем, как выйти из палаты, вестник Бога Пороков надел специальные чехлы для крыльев, внутренняя поверхность которых была обшита мягким бархатом. Эти своеобразные варежки являлись средством, помогающим пегасам перенести самый болезненный период восстановления крыльев после ожогов и переломов, но из-за хитрой системы застежек снять или одеть их без посторонней помощи не представлялось возможным.

Кивнув на резную деревянную дверь, выглядящую совершенно непримечательно на фоне пустого коридора, белая единорожка в платье горничной поспешила удалиться по каким-то своим делам, оставив молодого аликорна одного. Не долго думая, "рыцарь порока" постучал в деревянный косяк и, получив разрешение, надавил на дверную ручку и, потянув створку на себя, шагнул через невысокий порог...

Оказавшись в небольшой комнатке, правая и левая стены которой были заставлены массивными деревянными стеллажами с книгами, а напротив входа находилось высокое и широкое окно, красный аликорн на несколько секунд замешкался, так как не сразу заметил Селестию. Принцесса дня сидела в глубоком кресле, скрываясь в тени от тяжелых занавесок и неспешно листала толстую объемную книгу.

— Ваше высочество? — максимально учтиво обратился к принцессе дня вестник Бога Пороков.

— Проходи, Маки, присаживайся. — столь же нейтральным тоном произнесла белая крылато-рогатая пони.

Перед правительницей Эквестрии стоял маленький стеклянный столик, а напротив нее одиноко красовался мягкий пуфик, предусмотрительно заменяющий стул или кресло. "Рыцарь порока" безропотно подчинился и, устроившись на предложенном сидении, стал молча смотреть на старшую аликорна.

Оторвав взгляд от страниц книги, Селестия вопросительно посмотрела в глаза жеребца, давая ему возможность первому нарушить молчание. Спустя несколько долгих секунд она приподняла левую бровь, после этого правую... Макинтош первым отвернулся и моргнул.

— Знаешь, мы еще долго можем играть таким образом. — усталым голосом заметила белая аликорн, одетая в длинную золотистую блузку и белую юбку, опускающуюся чуть ниже колен. — Я знаю, что доверять мне как прежде ты уже не сможешь, но все же надеюсь, что и вражды между нами не будет.

— Принцесса... — начал было говорить вестник Бога Пороков, но был перебит.

— Селестия. — мягко, но настойчиво произнесла правительница Эквестрии, после чего приподняла уголки губ и, весело прищурившись, добавила. — Ну или "тетушка", если так тебе больше нравится.

— Простите? — не смог скрыть удивления "рыцарь порока".

— С вчерашнего дня, ты внесен в список членов королевской семьи, как мой племянник и сын Луны. — наслаждаясь произведенным эффектом, принцесса дня сделала небольшую паузу, прежде чем продолжила торжественным тоном. — Поздравляю тебя с вторым днем рождения, Макинтош — принц тайн.

"ЧТО?".

— Ну... — Селестия наигранно смутилась. — Шайнинг предлагал назначить тебя принцем финансов, но Каденс заявила, что это звучит, как государственная должность и вообще пошло.

— Что? — к своему стыду, ничего более умного сознание вестника Бога Пороков выдать не смогло.

— Нужно было как-то помягче... — ушки белой аликорна виновато опустились, но тут же снова поднялись торчком и она, захлопнув книгу, отложила ее на стол, сама же, поставив локти на подлокотники, сцепила пальцы в замок и заговорила. — Луна может стать твоей приемной матерью как самый близкий родственник по магии, что доказано несколькими тестами. В связи с тем, что сестра публично отказалась от притязаний на престол, на сегодняшний день ты будешь являться пятым претендентом в списке наследования Эквистрии.

"Ну ваще... "Без меня, меня женили" называется".

— А... Гхм... Как бы сказать... — новости, обрушившиеся на голову "рыцаря порока", заставили пол пошатнуться у него под ногами и усомниться, что он не спит, по-прежнему находясь в бреду от трансформации. — Мое мнение учитывается?

Вместо ответа, принцесса дня развернула книгу, лежащую на столе, и подтолкнула ее к собеседнику. На старой, но хорошо сохранившейся обложке крупными буквами было напечатано: "Законы и традиции Эквестрии, принятые при объединении трех народов".

— Как бы не казалось со стороны, но и аликорны не имеют абсолютной власти делать все, что взбредет в голову. — тон белой крылато-рогатой пони стал мягким и успокаивающим. — Если мы не будем соблюдать законы, большую часть которых сами же и приняли, начнется хаос и анархия. По поводу возможности появления новых аликорнов в свое время шли жаркие споры, в итоге которых было принято решение: "Либо принятие в семью, либо...". В связи с тем, что до недавнего времени нас было трое, проблем с этим не возникало, да и я очень надеюсь, что и сейчас не возникнет. В конце-концов, ваши отношения с Луной будут существовать только на бумаге.

— Отказаться от такой чести я, разумеется, не могу? — собравшись с мыслями и перейдя на деловой тон, проявил интерес темно-красный жеребец.

— Можешь. — кивнула Селестия. — Мы можем объявить тебя младшим племянником. Или, если сможешь убедить Каденс... Но Шайнинг тебе этого с рук не спустит и аликорнов снова может стать на одного меньше.

На некоторое время в кабинете установилась тишина, которую нарушила принцесса дня:

— Может быть, это преждевременно, но как Каденс была моей ученицей, так и ты должен стать учеником старшего аликорна. В связи с тем, что у тебя обнаружился дар сноходца, лучшая кандидатура на роль учителя...

— Луна? — то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес вестник Бога Пороков. — А как же мои обязанности?

— С управлением АКБ неплохо справляются заместители, Шайнинг и Каденс, "Сладкое яблоко"... тут тебе решать. — развела руками крылато-рогатая пони. — В любом случае, вне зависимости от того, что ты решишь, официальное мероприятие коронации пройдет через два месяца. К тому моменту мы должны решить все вопросы с твоим статусом и обязанностями. О привилегиях лучше меня расскажет Каденс.

— Мне надо подумать. — в смешанных чувствах произнес "рыцарь порока".

— Хорошо. — покладисто согласилась правительница Эквестрии, в глазах у которой мелькнуло удовлетворение. — Если захочешь вернуться в Понивиль, королевский экипаж будет готов в течении четверти часа. Но я бы хотела, чтобы ты задержался еще хотя бы на пару дней...

МОЯ 7-Я

МОЯ 7-Я.

Просыпаться от толчка в бок, падая с края кровати на укрытый мягким ковром пол, для Биг Макинтоша за последние несколько декад стало привычно. Вот и в этот раз, еще до конца не вынырнув из сна, он извернулся и, схватив руку жены, потащил пискнувшую белую пегаску за собой. В результате красный аликорн упал на спину, а Сноу Лайт приземлилась ему на грудь и живот, тут же попав в крепкие объятья, прижимающие к телу руки и крылья, вырваться из которых для алоглазой кобылы не представлялось возможным.

— Маки... — через пару минут молчания, все же подала голос старшая жена вестника Бога Пороков.

— Ммм? — не открывая глаз и не ослабляя захвата, сонно откликнулся жеребец, благодаря хорошему питанию и активным тренировкам полностью восстановивший и даже улучшивший физическую форму.

— Нужно вставать. — решительно заявила пегаска, хоть попыток вырваться и не предпринимала.

— Не-ет. — категорично протянул "рыцарь порока.

— Хочешь пропустить тренировку? — нахмурилась белая крылатая кобылка.

— М... Да. — после непродолжительных раздумий, откликнулся Макинтош, тут же удобнее устраивая жену на себе и начиная гладить ладонями по спине, крупу и крыльям, стараясь задеть как можно больше чувствительных зон.

...

После утренней "разминки", которая заняла примерно полчаса, вестник Бога Пороков и белая пегаска, одевшись в спортивные костюмы (тренировочные штаны и футболку — жеребец, шорты и облегающую майку — кобыла), все же вышли из дома под лучи восходящего над горизонтом солнца. Как и всегда, упражнения они начали с пробежки, приседаний и отжиманий, и только после этого более опытная летунья позволяла мужу расправить крылья и, пустив по ним магию, подняться в воздух...

В одной из предыдущих жизней "рыцарь порока" обладал крыльями, но с тех пор прошло слишком много лет и разум хранил лишь основные принципы, а тело еще не успело выработать необходимые рефлексы. Кроме того, пони родного мира и аборигены этого, пусть и были во многом похожи, но в столь же многом отличались и это заключалось не только в хождении на разном количестве конечностей. В связи с этим, первые потуги красного аликорна взлететь, если бы их наблюдал кто-нибудь посторонний, вызвали бы только смех и стали причиной для неприятных сплетен, теоретически способных навредить репутации хозяина "Сладкого яблока".

— Быстрее работай крыльями, капуша. — весело "уколола" мужа Сноу Лайт, совершив резкий разворот прямо перед его мордой и хлестнув кончиком хвоста по носу ученика.

— Не буди во мне зверя, самка. — стараясь контролировать дыхание и тратя в три, а то и четыре раза больше магии на поддержание полета, нежели тренер, недовольно прорычал Макинтош.

Крылья пегасов, да и аликорнов, для полета без применения магии подходили плохо. Они годились для планирования сверху вниз, но для взлета снизу вверх ими пришлось бы размахивать со скоростью, близкой к колибри. Учитывая же, что крылато-рогатые пони, несмотря на более тонкие кости, все же являются весьма тяжелыми...

"Нет, без магии у нас была бы возможность полета только в одну сторону: по направлению силы притяжения".

— Я не боюсь котят. — подмигнув, весело отозвалась белая пегаска и заскользила над кронами деревьев в сторону лесного поселения алмазных псов. — Догоняй!

— Ррр! — вытянувшись подобием струны, сцепив руки в замок перед собой и размашистыми движениями загребая крыльями воздух, вестник Бога Пороков кинулся в погоню за ускользающей летуньей, которая, сбавив скорость, начала петлять из стороны в сторону, заставляя мужа повторять те же действия...

...

После возвращения из Кантерлота, первой, кого встретил "рыцарь порока", сойдя с, королевского экипажа, запряженного четверкой крылатых гвардейцев, была Эпплблум, которую словно свита сопровождали ее подруги Скуталу, Свитибель, Даймонд Тиара и Сильвер Спун.

— Братик, наклонись, пожалуйста. — с многообещающей улыбкой на губах, попросила младшая из сестер новоявленного аликорна (как и другие кобылки из ее компании, одета она была в желтую футболку и зеленые короткие шорты).

— Блум? — предчувствуя что-то нехорошее, Макинтош бросил взгляд на Сноу Лайт, но та лишь безмятежно пожала плечами.

Стоило вестнику Бога Пороков исполнить просьбу младшей из сестер, как ему в скулу врезался маленький в сравнении с его собственными, но крепкий кулачок шестнадцатилетней кобылки.

— За что? — приятных ощущений от удара "рыцарь порока" не испытал, но и так уж больно ему не было, все же разница в показателях силы и прочности у них была несопоставима.

— За то, что заставил нас переживать. — тряся рукой, сквозь зубы прошипела Эпплблум. — Как об камень ударилась...

— Хех. — шагнув вперед, красный аликорн обнял и прижал к себе молодую пони, которая тут же перестала сердиться и просто уткнулась мордочкой ему в грудь. — Будешь знать, как на брата руку поднимать.

— Угу. — приглушенно буркнула Блум. — Еще раз так сделаешь, возьму полено или сковородку.

— Но-но-но! — погрозила пальцем сестре мужа алоглазая обладательница крыльев. — Сковородки, скалки и прочая кухонная утварь — это инструменты вразумления жеребцов их женами.

— Ла-адно. — вывернувшись из объятий брата, земная пони гордо вздернула носик и, махнув хвостом, зашагала к стоявшим чуть в отдалении подругам, но через пару шагов остановилась и, сложив руки под грудью, обернулась в полоборота, чтобы заявить. — Пока что ты прощен. Но не расслабляйся: Эпплджек на тебя тоже обижена.

...

Заложив вираж над верхушкой особенно высокой сосны, Макинтош попытался ухватить Сноу Лайт за хвост, но в последний момент летунья его отдернула и, насмешливо показав язык, устремилась дальше к деревне собак-шахтеров.

...

Встреча с Эпплджек прошла с одной стороны более спокойно, а с другой...

Стоило вестнику Бога Пороков войти в свой кабинет, как в глаза тут же бросилась довольно милая картина: светлогривая земная пони, сложив руки под головой, сладко сопела, при этом из уголка ее рта тянулась тонкая ниточка слюны, стекающей прямо на один из разложенных документов.

— Гхм. — кашлянув в кулак, "рыцарь порока" подошел к столу и, наклонившись вперед, осторожно потрепал хранительницу "элемента честности" по макушке. — Проснись и пой: тебя досрочно отпускают на вольные хлеба.

Произнесена последняя фраза была возвышенным голосом.

— Ам... Что? — открыв глаза, земная пони пару раз моргнула, затем приняла сидячее положение и несколько секунд всматривалась в темно-красного аликорна с седой, будто бы выцветшей гривой. — Маки?

Не успел Биг Макинтош кивнуть, как Эпплджек сперва забралась на кресло, шагнула на стол и всем весом прыгнула на брата, повисая у него на шее. Все это было проделано так быстро, что все еще заторможенный после всего пережитого вестник Бога Пороков успел разве что руки выставить перед собой, дабы подхватить тело стройной, но не такой уж и маленькой фигуристой кобылы. Будь он в форме, то устоял бы на месте и даже не пошатнулся, но сейчас был вынужден сделать несколько шагов назад, а затем и вовсе плюхнулся на круп.

— Ау. — уже сидя на полу, рефлекторно расправив все еще одетые в "варежки" крылья, "рыцарь порока" почувствовал, как его губ коснулись губы его сестры. — Ммм?

Разорвав поцелуй, Джек отстранилась от красного аликорна, внимательно смотря на выражение его морды лихорадочно сверкающими зелеными глазами. От глубокого дыхания ее грудь, скрытая под тонкой белой футболкой, высоко вздымалась и опускалась, а руки, ладонями цепляющиеся за широкие плечи, нервно подрагивали.

— Все хорошо, малышка. — как можно мягче произнес "рыцарь порока", привлекая кобылку к себе.

Всхлипнув, Эпплджек уткнулась мордочкой в шею красного аликорна, обхватывая его руками за плечи и ногами за талию. Оторвать ее от себя Макинтош не смог бы при всем желании, да и не стал бы этого делать, даже находясь на пике физической формы. Вместо этого, все еще несколько неуклюже, он постарался укутать сестру крыльями и, гладя по спине, ждал, пока она успокоится.

— Прости. — через несколько минут тишины, ровным голосом попросила земная пони, ни на сантиметр не изменив своего положения, будто бы боялась что стоит ей ослабить хватку, как брат уйдет или вообще растает дымом.

— И не подумаю. — хмыкнул "рыцарь порока", а почувствовав, как напряглась под его руками спина родственницы, добавил. — Не за что мне тебя прощать, глупышка.

— Я... тебя люблю. — заявила Джек.

"Ну и что делать? Кобылка ты весьма и весьма... Но общество моих поползновений в твою сторону не оценит, даже если инициатива будет исходить от тебя. А что если...? Хех, это будет забавно".

— Я тебя тоже люблю, малышка. — дунув в стоящее торчком ухо, нарушил начавшую затягиваться тишину темно-красный аликорн.

— Я не маленькая. — деланно обиженно буркнула земная пони. — И вообще...

— Жеребца тебе найти надо. — констатировал Макинтош. — Видно ведь, что Флатти и Рэйнбоу, хоть и горячие кобылки, но тебя не удовлетворяют.

— Пф. — ушки Эпплджек прижались к голове, а в эмоциях вспыхнули смущение, возмущение и обида. — Никого я не хочу... Да и... Кому нужна кобыла, которая не может дать жеребят. Ай!

Звонкий шлепок по крупу, обтянутому джинсовыми шортиками.

— Неужели ты не веришь в своего брата? — ужаснулся вестник Бога Пороков. — Я ведь обещал, что найду способ помочь.

— И...? — в голосе Джек промелькнул скепсис.

— И нашел. — усмехнувшись, самодовольно заявил "рыцарь порока".

"Пусть и не тот, о котором думал изначально, но так будет даже лучше. По крайней мере, пока".

Прошла секунда, затем вторая... пятая. Кобылка слегка ослабила хватку и, отстранившись от брата, запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза снизу вверх. Вопрос, полный надежды и страха разочарования, вырвался помимо ее воли:

— Ты не шутишь?

— Я похож на садиста, упивающегося чужими муками? — вопросительно изогнул брови жеребец.

— Ты можешь не отвечать вопросом на вопрос? — обиделась сестра владельца "Сладкого яблока".

— Нет, не шучу. — успокоил сестру Макинтош. — Да, могу.

— Иииии! — зажмурившись и радостно визжа на зависть даже Пинки Пай, Джек прижалась к вестнику Бога Пороков, устроив голову у него на плече. — Спасибо, Маки.

— Не за что пока что. — охладил пыл кобылки красный аликорн. — А по поводу жеребца: есть у меня на примете один смелый, сильный, честный...

— А Шайнинг в курсе насчет твоих планов? — все еще широко улыбаясь, потерлась щекой о шею "рыцаря порока" радостная кобылка, начавшая хлестать хвостом по бокам.

— А кто его спрашивать будет? — фыркнул крылато-рогатый жеребец. — Главное, чтобы ты была не против, а с остальным как-нибудь разберемся.

Только после продолжительного молчания, ослабив свою хватку рук и ног, хранительница "элемента гармонии" произнесла:

— Если ты считаешь, что так нужно, то я не против.

...

На подлете к поселению, Сноу Лайт все же позволила мужу себя поймать и, сцепившись в воздухе, они едва ли не кубарем свалились на землю перед бревенчатым домом.

— Опять я выступаю в роли подушки безопасности. — раскинув в стороны руки и крылья, развалился на спине красный аликорн, наслаждаясь ощущением ровной твердой почвы под ковром из зеленой травы.

— Сам виноват. — мотнув головой, чтобы отбросить за спину растрепавшиеся пряди гривы, фыркнула белая пегаска, удобно усаживаясь на живот жеребца с видом победительницы.

Алмазные псы (те из них, кто не ушли на раскопки или охоту) почти не обратили внимания на прибывшую столь экстравагантным способом парочку. Авторитет вожака у них был непоколебим, в особенности с тех пор, когда рядовые члены стаи переселились из палаток в бревенчатые дома, так что в его отношения с самками не лезли даже старейшины.

— Па-а-ап! — из жилища, дверью в которое служила многослойная тяжелая ткань, словно снаряд, выпущенный из рогатки, вылетела маленькая красная пегаска.

Белая летунья единым движением поднялась на ноги и подхватила дочь еще на подлете, крепко прижав к себе и не давая выбраться.

— Мам! — пару раз дернувшись, обиженно воскликнула Эпплроуз.

В следующий момент из-за ширмы вышла Алу, на руках у которой сидела Литл Мун...

* * *

Умывшись после выматывающей тренировки (вылив на себя деревянную бочку с водой, объемом на пятьдесят литров поднятую при помощи телекинеза), Биг Макинтош обсушился и переоделся в свежий комплект одежды, который всегда хранился в доме у его второй жены. Пройдясь по деревушке, переговорив со старейшинами и убедившись, что в ближайшее время неотложных проблем не возникнет, он вернулся к семье и в компании темно-серой суки и трех кобылок по лесной дороге отправился обратно в Понивиль.

Благодаря охотникам и постоянным патрулям молодых кобелей, местность вблизи опушки, в окрестностях обитания стаи и на пути между владениями семьи Эппл, была безопасна настолько, насколько это вообще возможно в магическом мире. Однако же, как показал недавний опыт, от неожиданностей никто не застрахован...

...

— Босс! — в кабинет, расположенный на втором этаже "Дикого яблока", ворвался взмыленный земной пони светло-зеленой раскраски, одетый в темно-зеленый костюм. — Это катастрофа!

— А теперь отдышись и расскажи все по порядку. — отложив учебник по магии для средних классов школы одаренных единорогов, вестник Бога Пороков сложил руки перед собой на столе.

Оказалось, что яблочный сад и пшеничные поля были атакованы саранчой, именуемой параспрайтами. Эти круглые, мелкие и разноцветные существа, безобидные по одиночке, но очень быстро плодящиеся, всеядные, но предпочитающие зелень и культурные растения, созданные Дискордом во времена эры дисгармонии, были бедствием для фермеров на протяжении всей истории Эквестрии, так как игнорировали любые яды.

Попытки принять меры своими силами не увенчались успехом, из-за чего уже к вечеру была потеряна примерно треть урожая всего Понивиля и только закрытые остекленные теплицы оказались в относительной безопасности от прожорливых тварей. Даже таланты Флаттершай, способной найти общий язык с практически любым животным, оказались бессильны в данной ситуации из-за численности насекомых.

Спасение пришло оттуда, откуда никто не ждал: Пинки Пай, вооружившись трубой и барабаном, наигрывая незатейливую мелодию, смогла отвлечь параспрайтов и собрать их на сравнительно небольшой территории (оказалось, что они очень любят музыку, так что слушая ее даже почти прекращают есть). Воспользовавшись моментом, Твайлайт использовала чуть измененное стерилизующее заклинание, изначально придуманное для контролирования численности популяции животных и борьбы с грызунами. В итоге, саранча погибла, не оставив потомства... но уже нанесенный ущерб это не компенсировало.

А через несколько дней начали поступать сообщения из иных филиалов "Сладкого яблока", в том числе и из Эпплузы, о том, что на них напали прожорливые насекомые.

...

На подходе к особняку семьи Эппл, табун Биг Макинтоша был встречен звонким лаем молодой рыжей лайки, взятой на место погибшего Стила. Вайнона, выбежав из-за угла с высунутым языком, на полном ходу врезалась в шагающую между Сноу Лайт и Макинтошем Эпплроуз, валя ее на землю и радостно размахивая хвостом, начав вылизывать мордочку хохочущей и шутливо отбивающейся пегасочки.

— Я тоже хочу. — глядя на творящееся безобразие, обиженно насупилась Мун, удобно сидящая на руках у белой пегаски.

Прежде чем кто-то успел что-то сказать или сделать, Алу подошла к летунье и, наклонившись к маленькой единорожке, лизнула ее сперва в правую, затем в левую щеку.

— Фу... — маленькая кобылка начала вытирать мордочку ладошками. — Хочу собачку.

— Разве я хуже собачки? — состроив жалобные глаза, сука прижала ушки к голове и демонстративно несколько раз махнула хвостом.

— Лучше. — уверенно заявил "рыцарь порока", обнимая со спины вторую жену и негромко произнося ей на ухо. — Я точно знаю. Вайнона, фу.

Лайка подняла голову, посмотрела на хозяина, затем ткнула носом маленькую пегаску и неохотно отошла. Не успела Эпплроуз опомниться, а ее уже подхватила красноватая аура телекинеза и пролевитировала к отцу.

— Кому-то надо помыться. — заметил красный аликорн, отпуская Алу и подхватывая дочь.

— Может не надо? — состроив грустную и просящую мордочку, попыталась отвертеться от ванны маленькая летунья. — Мы с мамой Алу только вчера купались.

...

Выходной в кругу семьи прошел шумно и продуктивно: перед завтраком, который совместными усилиями приготовили Эпплблум и Эпплджек, пришлось умывать Эпплроуз и неведомым образом измазавшуюся Литл Мун (пытающуюся использовать телекинез, но в большинстве случаев получающую совсем не то, что хотела изначально). После, когда кобылки отдыхали и мыли посуду, Макинтош в компании порядком утомленной сидением с жеребятами Алу сбегал до "Дикого яблока", в офисе которого Чери исполняла пусть и не любимую, но знакомую роль секретаря "большого босса".

Убедившись, что дела "Сладкого яблока" не требуют немедленного вмешательства, вестник Бога Пороков и его вторая жена вернулись в особняк, где все уже были готовы к походу по Понивилю. Одетые в легкие рубашки с короткими рукавами и шорты, Эпплы шумной толпой отправились по дорожке между ровными рядами яблонь: впереди шел красный аликорн, на шее у которого устроилась маленькая пегаска, рядом с ним, словно бы скользя над землей, мягко ступала темно-серая сука с белой единорожкой на шее, а следом за ними двигались, переговариваясь, три кобылки.

Первым пунктом, посещенным разношерстой компанией, стал бутик "Карусель", в котором за прилавком дежурила Свитибель, подменяющая сестру, в очередной раз поддавшуюся порыву вдохновения и закрывшуюся в своей мастерской. По секрету (который уже знала половина города) подруга Эпплблум сообщила, что Рарити собирается перестраивать здание, чтобы оно больше подходило под название: на эскизах было видно, что первый этаж превратится в круглую галерею с стеклянными стенами, вдоль которых будут расставлены манекены в платьях и костюмах, в центре разместятся склад, мастерская и примерочные, ну а на втором этаже выделялось место под три спальни, кухню и ванную комнату. Пока жены, сестры и дочери "играли с тряпками", "рыцарь порока" закопался в чертежи, кое-что подправив и оставив несколько своих заметок на краях листов (все же набросок был черновой). Лишь изредка он отвлекался, когда нужно было жеребцовым взглядом оценить тот или иной наряд, с умным видом покивать головой и сказать свое веское "обворожительно, дорогая".

Правда, совсем уж "малой кровью" обойтись не удалось и вышедшая из творческого транса Рарити, выглянув на шум из общего зала, увидела своего клиента и партнера, которому как раз закончила шить костюм для полуофициальной встречи с деловыми партнерами.

— Я так рада, что ты сегодня заглянул, дорогуша. — хищно прищурившись и оскалившись в ласковой улыбке, хранительница "элемента щедрости" увлекла вестника Бога Пороков в отдельную раздевалку, где подгоняла индивидуальные заказы по фигуре заказчиков. В ответ на жалобный взгляд, брошенный на возящуюся с жеребятами Сноу Лайт, он получил только ехидное подмигивание и фразу:

— Развлекайся, дорогой.

Впрочем, жаловаться Макинтошу было особенно не на что: стоило тяжелым ширмам из толстой ткани отгородить их от основного помещения, как обреченность на его морде сменилась хищным азартом, а руки схватили модельершу за талию. Рарити не сильно возражала против того, что "жертва" неожиданно превратилась в "охотника" и последующие несколько минут были потрачены к обоюдному удовольствию (но дальше поцелуев и тисканий они так и не зашли, да и не спешили с этим).

Спустя еще полтора часа, загруженные сумками с покупками, Эпплы проследовали в библиотеку "Золотой дуб", являющийся шедевром биомантии и инженерии, где в свободное от исполнения обязанностей ученицы принцессы Селестии время обитала Твайлайт Спаркл. Единорожка встретила гостей с энтузиазмом, быстро забрав Эпплджек, Сноу Лайт и Алу в свою комнату для какого-то важного разговора, оставив Блум, Маки и Спайка развлекать жеребят.

Далеко после полудня, пони и алмазная сука покинули "Золотой дуб", направившись к следующему пункту своего похода, а именно -кафе под названием "Сахарный уголок". Пинки Пай, заранее заготовившая угощения и развлечения для долгожданных гостей (по совместительству еще и совладельцев заведения), смело взяла на себя жеребят и Эпплблум, позволив взрослым членам семьи немного расслабиться.

Плотно пообедавшие и слегка утомившиеся от шума, создаваемого хранительницей "элемента веселья", отдыхающие немного прогулялись по улицам Понивиля без всякой цели и, отправив все покупки с парой подвернувшихся охранников домой, зашли в спа-салон Алоэ и Лотус. Тут Эпплблум и Эпплджек взяли на себя заботу о жеребятах и отправились в небольшой бассейн, оставив старшего брата и его жен на двух единорожек с интересным акцентом...

* * *

(18+).

Лежа в парилке на полке, одетый только в полотенце, обвернутое вокруг бедер, темно-красный аликорн смотрел в потолок, заложив руки за голову и расправив одно крыло (второе упиралось в стену). Тусклый свет магического светильника, расположенного у входа едва, едва разгонял темноту, так что приятный полумрак и тишина позволяли вволю насладиться покоем, нагоняя легкую сонливость. Мышцы, размятые руками Алоэ, словно бы превратились в желе и пока что не собирались снова напрягаться.

"Кто бы сказал, что в такой хрупкой на вид пони столько сил".

Блаженная улыбка скользнула на морду "рыцаря порока", стоило ему мыслями вернуться к массажу...

Пока единорожка, одетая в тонкие белые шаровары и длинную фиолетовую безрукавку, усевшись на поясницу Макинтоша, сперва расслабляла мышцы поглаживаниями, затем разогревала растираниями, после чего, пользуясь весом тела, разминала перекатывающиеся под темно-красной шкурой жгуты, ее сестра в соседней комнате обхаживала белую пегаску и темно-серую хищницу, устроив им какие-то обворачивания в эластичные бинты, пропитанные ароматным составом, по запаху напоминающим шоколад.

Когда же пришло время переворачиваться на спину и массировать грудь, организм принца тайн отреагировал так, как и должен реагировать жеребец на близость разгоряченной (от напряжения) красивой кобылки. Однако массажистка ничуть не смутилась, лишь хихикнула и заявила:

— Таких услуг мы не оказываем, но если вашему высочеству сильно хочется, то наш с сестрой рабочий день заканчивается в восемь, а любимый ресторан находится на соседней улице.

"Как-нибудь обойдусь. Хотя, будь ситуация другой... Но все же не зря я вложился в это предприятие и получил свою долю, пусть и небольшую. А ведь если бы не мои связи и репутация...".

Ровное течение мыслей прервал звук раскрывшейся двери, через которую в парилку скользнула закутанная в белое полотенце Сноу Лайт.

— Ну тут и жара. — подойдя к бочонку с водой, летунья при помощи висевшего на крючке ковшика зачерпнула немного горячей воды и плеснула на раскаленные камни.

Тут же раздалось шипение и в воздух поднялись облака пара, сделавшие и без того не идеальную видимость совсем уж плохой.

— А где Алу? — приподнявшись на одном локте, для чего пришлось перевернуться на бок, спросил Макинтош.

— Отмывается от масел. — отозвалась Лайт, одним движением скидывая полотенце на нижнюю полку и, потянувшись всем телом, медленно забралась к мужу. — Подвинься, громила.

— А если кто-нибудь войдет? — приняв сидячее положение, вестник Бога Пороков спустил ноги с края лежанки.

— Эпплджек присмотрит за младшими, а больше сегодня никаких клиентов не будет. — подмигнула белая пегаска, выгибая спину и упираясь руками в полку позади себя, тем самым выпятив не такую большую, но по-прежнему упругую грудь с заметно напряженными сосками.

Второго приглашения "рыцарю порока" не понадобилось: левой рукой приобняв кобылку за поясницу, он опустил голову и, сложив губы трубочкой, захватил ими задорно торчащий сосок правой груди. В то же время правая ладонь, легшая на живот, круговыми движениями начала опускаться ниже, ощущая, как под нежной шерсткой напрягаются упругие мышцы.

Язык жеребца совершал круговые движения вокруг соска, в то время, как губы втягивали его в рот, словно присоска, а зубы слегка покусывали, вызывая у партнерши тихие стоны и легкую дрожь. Тем временем правая рука уже опустилась к паху и пальцы нащупали между крепких бедер влажную щель. Сноу Лайт, поощряя действия мужа, шире развела ноги, левую приподняв и согнув в колене так, чтобы упереться копытцем в край верхней полки, а колено максимально отвести в сторону.

— Ррр... — закрыв глаза и запрокинув голову, летунья расправила крылья во всю ширь. — Не тяни...

Дразнящими движениями кончиков пальцев поглаживая раскрывшиеся половые губы кобылы, вестник Бога Пороков не спешил заходить дальше, продолжая покусывать правый сосок своей жертвы. Однако же с собственным возбуждением он справлялся уже с трудом, и в один момент инстинкты взяли верх над разумом и раскрывшийся во всю ширь рот всосал в себя половину груди, а язык стал ожесточенно охаживать выпирающую "вишенку". Вместе с этим сразу два пальца легко скользнули в пегаску снизу, вызывая у нее протяжный полустон-полувсхлип, а затем к ним присоединился и третий, начав шевелиться в горячем и влажном влагалище.

Хлюпающие звуки смешались с тяжелым дыханием и приглушенным мычанием. Пальцы темно-красного аликорна то входили внутрь половой щели, зачерпывая в ладонь вытекающий из нее сок, то растопыривались и начинали совершать волнообразные движения. Левая рука Макинтоша опустилась с поясницы Лайт ниже к крупу, а рот, наконец отпустив одну грудь, принялся жадно терзать вторую, при этом издавая утробное рычание.

Резко прекратив ласки, вестник Бога Пороков спрыгнул с полки и откинул полотенце, которое уже не скрывало вставший в боевую готовность член. Летунья, в свою очередь, подтянула к себе правое колено и, уперев второе копытце в край лежанки, во всю ширь развела ноги, полностью раскрываясь перед мужем и демонстрируя великолепную растяжку.

Подойдя вплотную к партнерше, "рыцарь порока" провел головкой по раскрытым в готовности краям половых губ, между которыми по белой шерстке к колечку ануса и ниже стекала прозрачная струйка кобыльей смазки. Наклонившись вперед, он встретился губами с приоткрытым ртом белой пегаски, руками же уперся ей в колени, практически прижимая их к доскам полки и тем самым лишая возможности сдвинуть ноги.

Поцелуй продлился два десятка секунд, после чего темно-красный аликорн стал опускаться ниже, оставляя след от мелких укусов на шее, затем на левой и правой грудях (не забыв поочередно всосать каждый из сосков, вызвав тем самым довольное мычание кобылы). Пройдясь языком по напряженному животу, он наконец-то достиг паха и, не сомневаясь ни секунды, запустил язык в половую щель.

Стоны Сноу Лайт возобновились с новой силой: перенеся свой вес на руки, упирающиеся в полку позади крупа, она стала подаваться тазом вперед, сильнее выгибая спину. Присевший на корточки "рыцарь порока" с чавкающим звуком присасывался к влагалищу супруги, попеременно то запуская внутрь язык, то присасываясь к набухшему клитору...

Ощутив, как напряглась партнерша, к которой подступал пик наслаждения, Макинтош в последний раз впился ртом в горячую глубину половой щели и, резко встав в полный рост, без предупреждения одним толчком вогнал член на всю длину во влажное и скользкое влагалище, достав до шейки матки.

Летунья на секунду замерла, на ее мордочке застыло выражение безмолвного вскрика, а затем тело содрогнулось в конвульсии наслаждения. Вестник Бога Пороков же, дождавшись, пока нутро самки слегка ослабит хватку на его стволе, отпустил колени и, схватив обмякшую пегаску за бедра, начал планомерно вколачиваться в ее щель, то почти вынимая член, то тараня головкой стенки влагалища, загоняя его на всю длину.

Немного придя в себя, Сноу Лайт обхватила круп красного аликорна ногами и начала активно подмахивать тазом, каждый раз при обратном движении изо-всех сил напрягая мышцы промежности, словно бы пыталась выдоить выскальзывающий из ее половых губ ствол. Рог же жеребца тускло светился, испуская слабые волны телекинеза, прокатывающиеся по напряженным белым крыльям, распластавшимся по всей лежанке.

К второму оргазму Сноу Лайт, Макинтош с рычанием излился в ее нутро, вогнав член в конвульсивно сжавшееся влагалище на всю длину и наклонившись вперед, дабы впиться губами в губы партнерши жадным поцелуем. Перед глазами сверкали магические искры, сыплющиеся из рога, собственные крылья взметнулись вверх, словно хотели пробить потолок маховыми перьями, хвост метался из стороны в сторону, хлеща по бедрам летунью, ногами плотнее вжимающую в себя своего самца.

Спустя несколько секунд белая пегаска устало обмякла, расцепляя хватку ног и рук, блаженно распластываясь на верхней полке лежанки. Отстранившийся от жены вестник Бога Пороков с чмокающим звуком высвободил из ее половой щели свой обмякший, но не опавший ствол, только теперь обратив внимание на то, что в парилке они уже не одни.

Развернувшись к привалившейся спиной к стене у входа Алу, левая рука которой находилась у нее между бедер, а правая теребила грудь, "рыцарь порока" хмыкнул, оценив ироничную мысль, ворвавшуюся в голову, охладив сознание не хуже ведра ледяной воды...

"Слишком увлекся: так и собственного убийцу мог бы не заметить. Зависть был бы не единственным пороком, регулярно умирающим на или под кобылами".

— Разрешишь присоединиться? — насмешливый тон получился сам собой, когда красный аликорн вплотную подошел к второй жене.

— А...? — распахнув зажмуренные глаза, темно-серая сука замерла, уставившись испуганным и расфокусированным взглядом на своего хозяина-вожака.

В этот момент тело Алу содрогнулось и выгнулось от оргазма, а затем ее ноги подогнулись и она едва не сползла на пол по стене, но была подхвачена руками Макинтоша. Тяжелое дыхание, потерянный вид, виновато прижатые к голове ушки и опущенный к полу (или не полу?) взгляд, делали хищницу особенно милой и... желанной.

— Прости, я... — начала было оправдываться сука, но была прервана приложенным к губам указательным пальцем правой руки вестника Бога Пороков.

— Тсс. — жеребец растянул губы в улыбке и прищурил полыхнувшие зеленым огнем глаза. — Прощение нужно не просить, а заслужить.

Мгновение недоумения на мордочке Алу сменилось пониманием и азартом. Твердо встав на ноги, она сжала руку своего мужа между грудями и высунув язык, его кончиком лизнула все еще выставленный указательный палец от первой фаланги до самого кончика, который обхватила губами и медленно полностью втянула в рот, слегка покусывая острыми зубками.

С чмокающим звуком выпустив указательный палец Макинтоша из рта, темно-серая сука устремила на партнера вопросительный знак и, получив едва заметный кивок, опустилась на колени, так, чтобы вновь начавший наливаться кровью член оказался прямо перед ее мордочкой. Оскалившись, она обхватила ствол обеими ладонями, начав его мять по всей длине, словно игрушку из резины, при этом оскалив белые зубки и шумно втягивая носом воздух. Ладони "рыцаря пороков", легшие ей на голову, были восприняты как требование переходить к более активным действиям.

Крылья красного аликорна, так и не опавшие, буквально ломило от напряжения, рог снова начал тускло светиться алой аурой... но это интересовало жеребца в самую последнюю очередь. Массируя голову партнерши пальцами рук, поглаживая ее затылок и сжимая чуть выкручиваемые уши, он наслаждался ощущением длинного, горячего и влажного языка, обворачивающегося вокруг головки члена, ловкими пальчиками и мягкими ладонями, сжимающими и перекатывающими напряженный ствол, да и легкие уколы коготками добавляли моменту особую пикантность.

Наконец сука подалась вперед и захватила конец члена ртом, обняв его губами и прикусив зубками. Глядя снизу вверх на своего хозяина слегка светящимися от возбуждения бирюзовым светом глазами, она ощущала себя если не хозяйкой положения, то близко к тому.

"Рыцарю порока" надоело ждать и, сжав уши партнерши в захват больших и указательных пальцев, он двинул тазом вперед, головкой тараня влажное небо рта самки, пока не уперся в мягкую преграду...

Алу, вместо того, чтобы попытаться отстраниться или вернуть себе инициативу, только шире раскрыла рот, чтобы случайно не повредить ствол своими клыками, и заглотила член в горло, ощущая, как перехватывает дыхание. Глаза сами собой зажмурились, в уголках век выступила влага, но длинный язык все же продолжал без устали охаживать шкурку стержня, который словно бы пронзал голову хищницы до самого затылка. Стоило жеребцу двинуть тазом назад, темно-серая сука выдохнула и вдохнула, снова принимая в себя закаменевший ствол.

Ощущая прилив сил, Макинтош раз за разом врывался в горло своей второй жены, при каждом проникновении заставляя ее дергать головой назад, из-за чего прижавшаяся спиной к стене сука билась затылком о деревянную обшивку (впрочем, неудобств она от этого не испытывала и лишь крепче сжимала бедра своего любовника, впиваясь коготками в темно-алую шкуру).

— Вы ни о ком не забыли? — голос Сноу Лайт прозвучал неожиданно звонко, перекрывая звуки глухого рычания и горловых хлюпов.

Выйдя из рта партнерши, вестник Бога Пороков повернул голову и скосил взгляд себе за спину, лишь для того, чтобы увидеть сидящую на краю верхней полки белую пегаску, уже пришедшую в себя после второго оргазма и вновь готовую к продолжению марафона. В голову самца тут же пришла интересная идея, которую он поспешил реализовать...

Схватив за плечи пытающуюся отдышаться суку, "рыцарь порока" рывком поставил ее на ноги и, подведя к летунье, заставил наклониться вперед, так, чтобы ее мордочка оказалась на уровне паха кобылы. Лайт слету поняла замысел мужа и, раздвинув ноги, схватилась руками за голову подруги, притягивая ее к своему влагалищу и чуть откидываясь назад. Сам жеребец тем временем обошел младшую жену сзади и, схватившись за поджатый хвост, отвел его в сторону правой рукой, пальцами левой руки прохаживаясь по мокрой промежности.

Алу подняла взгляд на белую пегаску, наигранно жалобно заскулила, а затем высунула язык и начала активно лизать, ладонями уперевшись справа и слева от крупа партнерши. Макинтош, растерев между пальцами каплю прозрачной смазки суки, удовлетворенно хмыкнул и приставил головку члена к входу в половую щель. Первым толчком он раздвинул горячие и упругие стенки, войдя на половину длинны ствола, вторым же вошел до самого конца, заставив самку заскулить уже по-настоящему, но далеко не от боли...

Положив руки на округлые упругие бедра, Биг Макинтош размеренно вколачивался в Алу, то полностью вынимая свой член, то вонзая его до самого основания в половую щель суки. При движении вперед головка буквально протаранивала себе путь через сопротивление упругих сжимающихся стенок, а при движении назад половые губы, плотно обхватывающие ствол, выворачивались наружу, с чмокающим звуком выпуская из себя кончик. При каждом толчке и рывке, тяжелые груди хищницы раскачивались вперед-назад, из ее горла вырывались рык и поскуливание, которые смешивались со стонами белой пегаски, плотно вжимающей голову любовницы в свою промежность.

Ощущая приближение финала, темно-красный аликорн навалился на спину собаки и, протянув руки под нее, сжал ладонями полушария грудей. Нарастающее тянущее ощущение в паху наконец взорвалось фонтаном блаженства, тугим потоком ударив в матку самки, мелко задрожавшей и изогнувшейся под своим самцом, повисая между любовниками, не в силах устоять на собственных ногах...

Отдышавшись, все еще придерживая Алу, из которой так и не вышел, вестник Бога Пороков подошел к лежанке и уселся на нижнюю полку, устраивая суку у себя на коленях. Хищница же находилась в состоянии блаженства и не спешила из него возвращаться.

Сноу Лайт, которой в третий раз пришлось доводить себя до финала самостоятельно, растянулась на верхней полке лежанки и, спустив вниз левую руку, бесцеремонно погладила левую же грудь подруги, вызвав тем самым невнятное бормотание.

— Это было... занимательно. — удовлетворенно вздохнул жеребец. — Но что-то мне подсказывает, что после парилки нам нужно будет хорошенько отмыться, прежде чем выходить к жеребятам.

(Конец 18+).

* * *

После спа-салона Эпплы вернулись домой, усталые, но довольные. Поужинав тем, что осталось от завтрака, младшие члены семьи без лишних возражений улеглись спать в свои кроватки. Эпплблум просидела чуть дольше, но в итоге также сдалась сонливости и ушла наверх. Макинтошу же было рано расслабляться.

Переодевшись в костюм, купленный сегодня у Рарити, он стал ожидать небесную колесницу и своих телохранителей: Темпест Шэдоу и Севиру (последнюю к нему личным приказом приставила Луна, таким образом одновременно обеспечивая охрану подопечному и слежку за ним же).

— Надеюсь, после сегодняшней ночи нас не станет больше. — забравшись в кресло с ногами, как бы между делом произнесла Сноу Лайт, успевшая переодеться в белый халат, под которым у нее не было иной одежды.

— После сегодняшнего дня мне никого не хочется. — в тон жене отозвался "рыцарь порока". — Будете без меня скучать?

— Не беспокойся, братик, мы найдем, чем себя занять. — хмыкнула в ответ развалившаяся на диване Эпплджек, остающаяся в том же наряде, в котором провела весь день. — Устроим вечеринку, только для девочек.

В ведущую на улицу дверь раздался стук, а затем, не дожидаясь ответа, она распахнулась и на пороге появилась ночная пегаска, одетая в черный облегающий комбинезон, подчеркивающий все изгибы подтянутой фигуры. Осмотрев гостиную скучающим взглядом желтых глаз с вертикальными зрачками, она остановила внимание на красном аликорне и тут же растянула губы в улыбке, облизнувшись кончиком языка.

— Транспорт подан, босс. — промурлыкала перепончатокрылая кобылка, получив пару испепеляющих и один откровенно гастрономический взгляды, что, казалось, ей только польстило. — Темпест уже в карете, ждем только вас, ваше высочество.

— Что же, тогда не будем терять времени. — нахлобучив на голову шляпу с широкими полями (не слишком хорошая маскировка, но хотя бы рог не так сильно бросается в глаза), бывший земной пони уверенно зашагал к выходу. — Не слишком увлекайтесь с вечеринкой: когда вернусь, я хочу увидеть дом на прежнем месте и с нынешним количеством этажей.

...

Казино "Колесо Фортуны", было вторым по популярности местом в Кантерлоте, где для личных встреч любили собираться "сливки общества" как Эквестрии, так и граничащих с ней стран. После же того, как АКБ выкупило "Белую башню", сделав из элитной гостиницы свой центральный штаб, игорный дом и вовсе переместился на первое место по популярности, к немалой радости его владельца.

Когда небесная колесница, внутри которой сидели лишь три пассажира, зато снаружи ее сопровождали четверо летунов, пошла на посадку на крышу "Колеса", небо уже потемнело и на нем выступили первые звезды. На самой площадке же, перед лестницей, ведущей на второй этаж, где и собирались "сильные мира сего", в свете ярких магических фонарей уже стояли двое немолодых жеребцов, являющихся земными пони и отцами подруг Эпплблум.

Филси Рич: родитель Даймонд Тиары, земной пони и... спекулянт. Однако же, он был вовсе не одним из тех мошенников, которых гоняют стражники в городах и селах королевства, а уважаемым пони, перед которым те самые служители закона с подобострастными улыбками открывают едва ли не все двери.

Владелец нескольких предприятий, множества складов по всей Эквестрии и за ее границами, держатель многих ценных бумаг, этот жеребец мог если не обрушить экономику государства, то вогнать ее в глубокий кризис (после чего в парке Кантерлотского дворца, скорее всего, появится новая статуя). Имеющий множество полезных знакомств, он является потомком пони, на ряду с Гренни Смит ставшего основателем Понивиля. Однако, в отличие от старушки Эппл, предок нынешнего главы одной из богатейших семей Эквестрии не остановился на достигнутом и до самого последнего дня, продолжал шаг за шагом развивать свою собственную империю.

Одевался Филси просто: коричневый деловой костюм с расстегнутым пиджаком, ослабленный темно-фиолетовый галстук, белоснежная рубашка с ажурным воротником и золотые часы. Если бы не пара верзил-охранников, успешно притворяющихся тупоголовыми мордоворотами, то его можно было бы принять за обыкновенного работягу, ну или в лучшем случае мелкого предпринимателя с парой лавок. Из образа выбивалось разве что то, что оба телохранителя были единорогами, пусть и излишне накаченными, но от того не лишившимися своей магии.

Вторым был Сильвер Дрейк: отец Сильвер Спун и владелец фирмы по перевозке товаров, занимающейся трансфером грузов по всей Эквестрии, плотно контактируя с фирмами из других государств. Мелких перевозчиков он не давит, позволяя сохраняться иллюзии выбора, несколько "конкурентов" были созданы под его непосредственным руководством, и только королевская служба доставки остается реальным соперником. Охраняли же его персону единорог и единорожка темно-желтого оттенка, по внешности которых можно было судить о их близком родстве.

Дрейк одевался в серый костюм-тройку с широкими штанами-колоколами и шляпой с узкими полями. Вся одежда была дорогой, но при этом выглядела просто и надежно...

— Мы уже начали переживать, что ты не откликнешься на приглашение. — дождавшись, пока колесница остановится, выступил вперед отец Тиары, нацепляя на морду дежурную улыбку.

— Неужели не пережили бы? — изобразил удивление и недоумение Биг Макинтош, спускаясь по невысоким ступенькам на крышу "Колеса Фортуны".

— Мы-то пережили бы, а вот ты потом локти бы грыз, гриву рвал, перья выщипывал... — Сильвер Дрейк чуть приподнял головной убор в знак приветствия. — К слову: тебе идут эти крылья. Где делают такие же? Я бы приобрел парочку... пар.

— Где взял — там уже нет. — развел руками темно-красный аликорн.

— Ручная работа, цены немалой. — со знающим видом покивал Рич. — Ну да не важно. Пойдем, мы тебя познакомим с нашими друзьями...

— Сегодня весь второй этаж в нашем распоряжении. — подмигнул родитель Сильвер Спун. — А первый вообще закрыт. Так что никто не помешает культурному отдыху.

— Как-то раньше вы не спешили знакомить меня со своими друзьями. — заметил вестник Бога Пороков.

— Тому было несколько причин, одной из которых является строго определенная численность членов клуба. — пожал плечами Филси и сделал знак охране, чтобы они шли вперед. — И одна просьба, Маки: мы за тебя поручились, так что постарайся произвести хорошее впечатление.

ХОРОШЕЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ?

ХОРОШЕЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ?

Второй этаж "Колеса фортуны" представлял из себя зал с игровыми автоматами, стоящими вдоль стен, между которыми виднелись двери, ведущие в отдельные кабинеты, а так же бильярдными, карточными и другими столами, расставленными словно бы в хаотичном порядке. В центре, под ярким прожектором, располагалась небольшая круглая сцена, где находилась земная пони, играющая на скрипке какую-то печальную и очень трогательную мелодию, словно бы вонзающуюся в душу тысячей острых осколков.

"Октавия Мелоди? Не ожидал ее сегодня увидеть".

Кивнув знакомой кобылке, между своими концертами и турне оркестра проживающей в Понивиле, и получив едва заметный кивок в ответ, Биг Макинтош проследовал за Филси Ричем и Сильвером Дрейком к единственному занятому карточному столу, за которым сидела примечательная компания не самых обычных разумных: пожилой верблюд с седой гривой, изумрудный дракон (даже сидя возвышающийся над остальными на полторы головы), грифон с шерстью красноватого оттенка и черный конь с белым треугольником на лбу.

— О! Ваше высочество! — бросив карты на стол, верблюд резво не по возрасту вскочил со стула и, склонившись в поклоне, продолжил столь же восторженным тоном. — Я всю осознанную жизнь ждал нашей встречи! Наконец-то... Наконец-то и в Эквестрии появился жеребец у власти!

— Хм? — изогнув брови в недоумении (все же с незнакомыми рядовыми пони вестник Бога Пороков встречался не так уж и часто, а все знакомые и сколь-нибудь значимые личности к его возвышению относились почти равнодушно), принц тайн перевел взгляд на своих проводников.

— О, Селестия, опять он за свое. — Филси страдальчески поднял взгляд к потолку.

— Позвольте представить: наш хороший друг и надежный деловой партнер — Биг Макинтош. — Сильвер оказался менее эмоционален, а потому выходку гостя из южной страны проигнорировал. — Маки, перед тобой Махмуд: знаменитый в узких кругах коллекционер древностей...

— Селестию он "добавить в коллекцию" так и не смог. — в полголоса, скаля острые клыки в усмешке, прокомментировал одетый в пиджак и брюки из крокодиловой кожи дракон.

— ...ростовщик, владелец сети гостиниц по всему известному миру, хозяин множества борделей... Пожалуй, перечислять все, чем этот старик занимается, будет слишком долго. — проигнорировав высказывание огнедышащего ящера, Дрейк развел руками в извиняющемся жесте. — Могу лишь добавить, что с некоторых пор он считает себя лидером движения за права самцов по всему миру.

— Заканчивайте зубоскалить и помогите мне разогнуться. — зло прошипел верблюд, одетый в свободное одеяние песочного цвета, под которым совершенно не было видно горба.

Двое земных пони поспешили к пожилому коллеге и, подхватив его под руки, вернули в вертикальное положение, после чего усадили на стул. Махмуд, облегченно выдохнув, расслабленно развалился на своем месте, внимательным взглядом продолжая наблюдать за "рыцарем порока", будто бы просвечивал его насквозь.

— Второй по очереди, но не по значению — Спайс. — указав рукой на изумрудного дракона, Филси сделал театральную паузу в пару секунд, после чего объявил. — Владелец рудников Драконьих гор, ежегодно поставляющий от шестидесяти до семидесяти процентов драгоценных камней и иных кристаллов для зачарования как в Эквестрию, так и соседние страны. Ему же принадлежат двадцать пять процентов добываемых металлов...

— Все мы ждем, когда его рудники опустеют и эта наглая чешуйчатая морда обанкротится. — поделился с аликорном "тайной" Сильвер, специально понизив голос до заговорщического шепота.

— Моих запасов хватит еще не на одно поколение пони. — обнадежил жеребца ящер. — В конце концов, не зря же я организовывал из сородичей подобие государства? Впрочем, не будь они такими... драконами, вряд ли у меня все получилось настолько легко.

"Кандидат на становление жадностью найден".

Промелькнула мысль на грани сознания Макинтоша.

— Шмит. Просто Шмит. — Дрейк указал на грифона, одетого в простой строгий костюм темно-синего цвета. — Ты ведь активно пользуешься услугами наемников из княжеств? Так вот: все они так или иначе работают на Шмита. Как он этого добился не спрашивай — все равно не ответит.

— Величественный и прекрасный Я представлю себя сам. — конь поднялся из-за стола, поправил расстегнутую до середины груди красную шелковую рубашку, заправленную в белые брюки, и элегантно поклонился, тут же возвращаясь в вертикальное положение. — Батыр. Поставщик шелка, пряностей... оружия.

— Приятно познакомиться. — вестник Бога Пороков изобразил полупоклон. — Признаться честно, я не ожидал получить от вас приглашение.

— Мы сами не ожидали, что пригласим именно тебя. — насмешливо отозвался дракон. — Количество пони в наших рядах становится критически высоким, так что я вынужден поднять на обсуждение тему о том, чтобы расширить наш маленький клуб по интересам. Не стойте, как истуканы, садитесь уже.

Во время распределения мест вокруг стола, "рыцарь порока" оказался между Филси и Сильвером, что его вполне устраивало, а напротив него оказались Спайс и Шмит.

— На что и во что играем? — завладев колодой карт, темно-красный аликорн почувствовал себя увереннее и смог расслабиться.

В это же время охранники "сильных мира сего" разместились за столиками вокруг. Октавия же перешла на более оживленную музыку, создавая приятный фон.

— В "двадцать одно". — объявил Батыр. — И не хочу никого обидеть, но я предпочту, чтобы раздавал профессиональный крупье.

— Ты не веришь в умения нашего нового друга? — деланно удивился Махмуд.

— Верю-верю. — поспешил опровергнуть подозрения конь. — Слишком уж он ловко с картами обращается. Поэтому и хочу, чтобы сдавал крупье: в этом случае сохраняется хоть какая-то иллюзия беспристрастности.

...

Кобылки из обслуживающего персонала приносили напитки и закуски, улыбчивый пегас желтого цвета с синей гривой, одетый в бело-черную униформу, раз за разом сдавал карты игрокам. О делах никто не разговаривал, старательно обходя кажущиеся неудобными темы, предпочитая обсуждать достоинства и недостатки представительниц разных рас, сигар, спортивных команд... Параллельно делались ставки, начинающиеся с одной "луны" и заканчивающиеся сотнями тысяч "солнц" или недвижимостью.

Сперва Макинтош старался держаться в тени, присматриваясь к собеседникам и делая лишь формальные ставки, при этом говоря, только если обращались к нему напрямую. Однако же после того, как прошло полчаса, он начал действовать более активно, беззастенчиво пользуясь своими возможностями ощущать чужие эмоции и не брезгуя считать карты.

Выиграв несколько партий, вестник Бога Пороков как-то неожиданно осознал, что эмоции соседей (верблюда, дракона и грифона), стали фальшивыми, а конь и двое земных пони стали сбрасывать карты прежде, чем кон повышался до опасных значений.

Игра становилась все более напряженной: трюками пользовались сразу четверо игроков, не оставляя оставшейся троице ни шанса. В итоге Батыр, Филси и Сильвер попросту отошли к бильярдному столу.

Октавия оставила сцену, уступив место другим музыкантам и, промочив горло каким-то безалкогольным коктейлем, покинула игорное заведение. Уходя, она мазнула взглядом по компании из четверых влиятельных разумных, ожесточенно сражающихся за целое состояние, которого среднестатистическому пони хватило бы на несколько лет безбедной жизни.

...

— Сын коварства и жадности... Разорить решил несчастного старика? — бросив на стол свои карты, Махмуд откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. — Следующую партию я пропускаю.

— Разве же я виноват, что мне сегодня везет? — невинно усмехнулся Спайс, протягивая руки к фишкам, лежащим на середине стола, демонстрируя всем желающим четыре карты с изображениями пяти сердец, подков, колоколов и ромбов.

— Не спеши, друг мой. — красный аликорн раскрыл свои четыре карты, на которых красовались три четверки и восьмерка. — Двадцать...

— Шулеры. — проворчал грифон, устало прикрывая глаза. — Я — пас.

— Эх... — с видимой неохотой одним движением разделив фишки на две равные части, огнедышащий ящер подвинул к себе свою долю, оказавшуюся самой большой в сравнении с остальными игроками.

"Теряю квалификацию".

Мысленно посетовал Макинтош, в уме подсчитывая свои сегодняшние потери. Выходило, что погулял он знатно, за вечер просадив почти всю месячную прибыль "Сладкого яблока" (за вычетом зарплаты работникам).

Откровенно мухлевать при помощи своих возможностей он не рисковал, предпочитая уступить в мелочах, но до поры оставить в рукавах пару козырей. Впрочем, соперники (по крайней мере Спайс) тоже не показали всего.

— Разомнем немного ноги? — предложил вестник Бога Пороков.

— Дельная мысль. — поддержал пони верблюд, с демонстративным кряхтением вставая из-за стола. — Заодно и о делах поговорим: у меня тут родилась парочка предложений...

* * *

Осознав себя стоящим на шестиугольной мраморной платформе, окруженной непроницаемым серым сферическим куполом, Биг Макинтош размял плечи и шею, расправил и сложил крылья, окутался облаком багровой магии и несколько раз подпрыгнул на месте. Усилием воли заставив проявиться на себе темно-зеленый охотничий костюм с жилетом песочного цвета с множеством кармашков, он твердым шагом направился к стенке барьера своего сна и, не замедляясь ни на мгновение, уверенно шагнул наружу.

— Опаздываешь, ученик. — серебряным колокольчиком прозвенел голос принцессы Луны, в форме темно-синего облачка спустившейся на парящий в кажущемся бескрайним сине-фиолетовом пространстве островок.

— Дела в реальном мире требуют моего внимания. — виновато развел руками вестник Бога Пороков, тут же получив несильный разряд молнии от недовольной тучки. — За что?

— Ты должен понимать, что во время нахождения на плане снов все, что здесь происходит, для тебя столь же реально, как и события в материальном мире. — сгустившись и уплотнившись, облачко превратилось в темно-синюю крылато-рогатую кобылу, одетую в серебряный нагрудник, длинную юбку до середины голеней с разрезом до верхней трети правого бедра и тонкий серебряный обруч, обхватывающий виски и лоб. — Если из-за недооценки опасности тебя съест какой-нибудь кошмар, я не собираюсь объяснять твоей семье, почему новоявленный аликорн ни на что не реагирует и только пускает слюни в подушку. Впрочем, заводить жеребят это тебе не помешает, так что, может быть, они и не расстроятся.

— Жестоко. — отметил "рыцарь порока", нервно дернув левым ухом и инстинктивно осмотревшись по сторонам.

— Ты ведь не ждал, что я буду возиться с тобой как с жеребенком? — сложив руки на груди, ехидно произнесла покровительница снов.

— Я бы не отказался от такой перспективы. — широко улыбнувшись, жеребец подмигнул крылато-рогатой кобыле.

— Сперва докажи, что вообще заслуживаешь моего внимания. — надменно хмыкнула принцесса ночи, затем резко развернулась и, сделав шаг к краю острова, расправила крылья и сорвалась в полет. — Не отставай: у нас полно работы.

— Какая кобылка... Ау! — оглянувшись себе за спину, Макинтош увидел маленькое синее облачко, угрожающе потрескивающее голубыми молниями. — Уже лечу. Интересно, еще не поздно переметнуться и стать учеником Каденс? Да хватит уже!

Не слушая поднадзорного, маленькая хмурая тучка еще пару раз сверкнула разрядами, заставляя его взмыть вверх и, расправив крылья, устремиться в догонку за Луной, успевшей отлететь довольно далеко. Особенность плана снов, позволяющая вне зависимости от того, где находился во время предыдущего пробуждения, засыпать и оказываться на островке своего собственного сна, с одной стороны, была удобна (не требовалось каждый раз возвращаться назад), но при этом возникала необходимость каждую ночь проделывать одну и ту же дорогу...

...

— Селестия: мой ученик — идиот. — удрученно констатировала покровительница снов, уже двенадцать субъективных часов к ряду наблюдая за бесплодными попытками подопечного принять эфемерную форму. — Последняя попытка и отправляемся на охоту. Мне нужно сбросить стресс.

— Стресс у нее. — проворчал вестник Бога Пороков, стоя на середине белой арены, расчерченной темно-синими концентрическими кругами.

Они находились во сне принцессы ночи, где ее воле подчинялись все законы, что в свою очередь позволяло создать условия для тренировки, максимально приближенные к реальному миру, при этом минимизировав угрозу непоправимых травм. Уже второй месяц каждую ночь не менее десяти часов ускоренного времени "рыцарь порока" обучался навыкам, присущим всем аликорнам без исключения, в число которых входили не только полет и магия (укреплением тела бывший земной пони владел на высоком уровне), но так же принятие нематериальной формы...

Селестия демонстрировала свое превращение в белое облачко и огненный смерч, для чего пришлось заглянуть в ее собственный сон, так как боевую форму незаметно в Эквестрии применить можно только в глуши, а времени на внеочередной выходной не хватало. Каденс тоже показала свои успехи, приняв вид розового тумана, из глубины которого смотрят тускло светящиеся глаза...

"Вот что было на самом деле жутко. Спирально закручивающийся столб бело-золотого огня в сравнении с этим уже не смотрится чем-то опасным".

— Не отвлекайся. — сидя в кресле, закинув правую ногу поверх левой, покровительница снов создала в руках пару резиновых мячиков и начала их подбрасывать.

Глубоко вдохнув и выдохнув, красный аликорн закрыл глаза и попытался исполнить инструкции своей наставницы. Отстраниться от чувств, когда вокруг почти не было раздражителей, оказалось не слишком сложно, тем более, что тренировки давали свои плоды. После этого, сконцентрировавшись на своем теле, он начал представлять, как секунда за секундой размываются границы плоти...

— Мы — это энергия. — донесся до сознания голос темно-синей крылато-рогатой кобылы. — Весь мир — это энергия разной плотности. Для аликорна тело — лишь оболочка разума, созданная для удобства взаимодействия с окружающим миром. Заклинания трансформации позволяют единорогам временно менять свою оболочку, аликорну же подобное доступно по праву рождения. Прислушайся к своим инстинктам, они лучше разума знают, как и что нужно делать...

Слух, осязание, обоняние и зрение Макинтоша пропали на один невообразимо долгий миг, а затем он стал "видеть" едва ли не всей поверхностью тела, медленно расплывающегося во все стороны багровым облаком. Ощущалось окружающее пространство так же странно: вкус, запах, температура и плотность воздуха воспринимались каждым миллиметром поверхности.

Вспыхнувшая в сознании паника заставила сжаться и снова принять материальную форму, после чего рухнуть на пол на колени, уперевшись руками в холодную каменную поверхность.

— Поздравляю. — выкинув мячики, тут же истаявшие в воздухе невесомым дымом, принцесса ночи поднялась со своего места и, подойдя к ученику, поощрительно потрепала его по затылку левой рукой, словно какого-то пса. — Сегодня ты сделал огромный прорыв. Думаю, еще через месяц мы уже сможем без боязни перенести тренировки в материальный мир. Как себя чувствуешь?

— Голова кружится. — не стал скрывать вестник Бога Пороков. — Ощущение, будто я языком пол облизал...

— А теперь представь, как бы ты себя чувствовал, в первый раз превратившись не в идеальных для этого условиях, а, скажем, в коровнике? — Луна передернула плечами. — Не самый удачный пример.

— Отчего же? — поднявшись на ноги, "рыцарь порока" подозрительно прищурился. — Наставница, неужели...?

— Я ничего не говорила, а ты не слышал. — оборвала ученика покровительница снов. — Селестия не простит, если я буду всем подряд рассказывать о наших неудачных опытах.

...

— Не говори ни слова. — шагнув из сна маленькой кобылки, которой снилось, будто у нее под кроватью живет неведомое чудовище, темно-красный аликорн сорвал с головы объемный голубой бант и принялся расплетать гриву, украшенную ленточками.

— Я молчу. — с ехидным выражением на мордочке, Луна медленно расплылась темно-синим облачком, в котором ярко мерцали серебряные звезды и, отлетев на безопасное расстояние, добавила. — Не забудь стереть помаду и снять сережки... Ученица.

...

-Да что же сегодня за ночь?! — убегая по ущелью, зажатому между двумя отвесными скалами, вестник Бога Пороков придерживал за ноги закинутую на левое плечо единорожку светло-голубого цвета, мертвой хваткой вцепившуюся в какую-то сумку.

Следом за ними, не отставая, но и не приближаясь ближе чем на десять метров, цепляясь когтями за все ровные поверхности и паря на расправленных перепончатых крыльях, гналась стая бешенных мантикор. Хищники рычали, скалили клыки, щелкали челюстями... а ущелье все не заканчивалось и не заканчивалось.

— Плохой сон! — попытка воспользоваться магией ни к чему не привела, взлетать же молодой аликорн не рисковал, а потому осталось лишь одно средство спасения (не включающее в себя сбрасывание груза на растерзание порождениям буйной фантазии молодой ученой). — Учитель!

В следующий миг пространство сна подернулось дымкой и замерло, превратившись в пластиковые декорации к плохому спектаклю. Макинтош остановился, тяжело дыша и пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце.

— Уже все? — Луна выступила из-за выступа скалы (которого раньше там не было) и вздохнула с разочарованным видом.

— А раньше так сделать было нельзя? — присев на корточки, жеребец поставил свою пассажирку на ноги и, вновь поднявшись в полный рост, возмущенно уставился на свою наставницу.

— Разве не ты говорил, что возиться с жеребятами — это скучно? — невинно похлопала глазами покровительница слов, затем приложила к губам ладонь левой руки и виновато произнесла. — Извини, видимо я неправильно тебя поняла... ученица. Когда ты говорила, что хочешь пойти на серьезное дело, мне в голову пришла мысль только о настоящем кошмаре, который одним своим присутствием лишает сил и воли к сопротивлению.

— Может быть хватит обращаться ко мне как к кобыле? — закатив глаза, без особой надежды произнес "рыцарь порока". — С такими темпами, ко мне и сновидцы начнут относиться не как к жеребцу.

— Так это... был сон? — наконец отмерла единорожка, удивленно глядя на застывших мантикор, которые сейчас были похожи на нелепых кукол.

— Я же говорил. — пожал плечами жеребец.

— Простите. — спасенная пони смущенно прижала ушки к голове и потемнела мордочкой. — Спасибо вам... М... А...?

— Биг Макинтош. — изобразив намек на поклон, вестник Бога Пороков добавил чуть тише. — Принц тайн...

— Ладно уж, "принц тайн". — принцесса ночи скептично хмыкнула. — Отдых закончился и тебе пора просыпаться. Увидимся завтра.

"После такого отдыха, мне определенно нужно отдохнуть".

===

Сноходец +1 (общий уровень навыка: 3)

===

Краем сознания отметив сообщение, полученное от системы, "рыцарь порока" сперва стал прозрачным, а затем исчез из сна пони будто его и не было, оставив Луну саму разбираться с остатками кошмара...

...в следующую секунду крылато-рогатый жеребец открыл глаза, лежа в своей постели, ощущая, как к нему прижимаются два горячих фигуристых тела пегаски и суки. За окном уже начало рассветать, но до начала рабочего дня оставалось несколько часов свободного времени.

* * *

(Отступление).

Собравшись на опушке яблочного сада, пять молодых кобылок, одетых в желтые футболки и зеленые шорты, расстелили на земле большое розовое покрывало и начали разгружать корзинки, в которых находились закуски, напитки, настольные игры...

— У меня такое странное состояние: вроде бы хочется чем-то заняться, но так Ле-е-ень. — лежа на спине, заложив руки за голову, Эпплблум согнула левую ногу в колене, а голень правой ноги уложила сверху.

— Знакомое чувство. — понимающе хмыкнула Сильвер Спун, лежащая на животе приподнявшись на локтях и размахивая в воздухе копытцами согнутых в коленях ног. — Папа заявил, что так как я перехожу в выпускной класс, то мне следует плотнее заняться делами семьи.

— Вы уже решили, чем собираетесь заниматься? — подала голос Скуталу, лениво жуя травинку и глядя в синее небо.

— Понятия не имею. — честно призналась Блум. — Можно было бы продолжить заниматься спортом, но... Откровенно говоря: это не мое.

— Неужели в "Сладком яблоке" не найдется работы для сестры босса? — удивленно приподняла брови Даймонд, переворачиваясь на бок и подпирая голову ладонью правой руки.

— Найдется, конечно, но глядя на Эпплджек... Меня откровенно пугает такая перспектива. — передернув плечами ответила зеленоглазая кобылка. — А ты сама...?

— Пойду учиться на экономиста в Кантерлотский университет. — уверенно отозвалась Тиара. — Потом нужно будет устраиваться на работу не в семейную компанию. Замолвишь за меня пару слов перед Маки? Я бы не отказалась от места личной секретарши с расширенными обязанностями.

— Ты опять? — удрученно вздохнула Спун.

— Он старше тебя почти на десять лет. — заметила Блум. — И уже дважды женат, а скоро женится еще и в третий раз.

— Это все мелочи. — отмахнулась от слов подруг Даймонд. — Да и не на десять, а на восемь с небольшим... Да и Маки хорош собой, богат, силен, решителен...

— А еще он — аликорн. — вставила свои пять "лун" Скуталу.

— Хоть кто-то меня понимает. — изобразила облегчение Тиара.

— А вот это прозвучало обидно. — насупилась пегаска.

— Ла-адно. — неохотно согласилась Эпплблум. — Как отучишься, поговорю с Маки... Но ничего не обещаю.

— Блум, ты — лучшая. — обрадовалась дочь небезызвестного спекулянта и, потянувшись всем телом, обняла подругу.

...

— А вы чем собираетесь заниматься? — приняв сидячее положение и подогнув под себя ноги, зеленоглазая земная пони посмотрела сперва на единорожку, а затем на пегаску.

— Устроюсь в погодную службу. — вздохнула Скуталу. — Через пару лет, как накоплю денег, попытаюсь поступить на инженера. И нет, помогать мне не надо. Я хочу попытаться всего добиться сама.

— Здорово. — оценила план подруги Сильвер. — Но если все же понадобятся деньги, обращайся в любое время.

— Угу. — поддержала слова земной кобылки Блум. — У тебя точно все должно получиться. А ты, Бель?

— Ну... — единорожка смутилась, а после продолжительной паузы все же ответила. — После школы я уезжаю в Эпплвуд.

— И... надолго? — осторожно уточнила пегаска.

— Если повезет, то после курсов актерского мастерства буду там жить. — неохотно пояснила Свитибель.

Над опушкой яблочного сада установилась тяжелая, гнетущая тишина.

— Значит... все. — дрогнувшим голосом произнесла Тиара. — Разъедемся по Эквестрии и встречаться будем разве что на праздниках у кого-нибудь в гостях.

— Юность вечной не может быть, ей придется закончиться. — грустно улыбнулась Спун. — Рано или поздно, наша компания все равно должна была распасться...

— Не хочууу... — хлюпая носом, протянула Скуталу.

Эпплблум, недолго думая, схватила пегаску за плечи и, притянув к себе, крепко обняла, носом зарываясь в растрепанную гриву, чтобы никто не видел, как и у нее на глазах наворачиваются слезы.

— Девочки, ладно вам, мы ведь все равно останемся подругами. — подсев к шмыгающим носами кобылкам, постаралась успокоить подруг Свитибель.

— Будем стараться встречаться как можно чаще. — поддержала единорожку Даймонд. — Да и учитывая небесные колесницы, не так уж и сложно будет вернуться в Понивиль на выходные. Скуталу, вон, вообще сама летать может...

— Да и раз уж на то пошло, у нас есть идеальный способ остаться всем вместе. — Спун, подсев к подругам так, чтобы замкнуть импровизированный круг, снизила голос до заговорщического шепота. — Нужно всего-лишь найти жеребца, который возьмет нас всех в свой табун.

— Хи-хи... — прыснула Блум, наконец прекращая тискать пегаску, которая, впрочем, не спешила отстраняться от зеленоглазой земной пони. — Тиара, ты определенно плохо на нее влияешь.

— А что я? — деланно возмутилась Даймонд. — Я вообще молчу. Но согласитесь, мысль-то интересная.

— Тогда тебе придется отказаться от идеи войти в табун Маки. — утирая мордочку от слез, хмыкнула Эпплблум. — Во-первых: еще пятерых кобылок в табун он явно не потянет... Ну, а во-вторых: я к брату в табун определенно не собираюсь. Пусть он хоть трижды аликорном будет.

— А что так? — ехидно вскинула брови Сильвер.

— Причина та же, по которой ты не вступаешь в табун отца. — парировала Блум. — Даже если бы он не был моим братом, воспринимать его как-то иначе кроме как родителя... Ну, в общем...

— Мы тебя поняли. — прервала сбивчивые объяснения подруги Тиара. — Давайте вернемся к этому разговору, когда на горизонте появится удовлетворяющая нас кандидатура?

— Угу. — кивнула зеленоглазая земная пони, на мордочке которой расплылась предвкушающая улыбка. — А ведь впереди почти целый год и у нас есть возможность сделать его совершенно незабываемым.

Подруги переглянулись и первой на это предложение откликнулась Сильвер:

— Я — за.

— Почему нет? — пожала плечами Даймонд.

— Я с вами. — тряхнув гривой, протянула вперед правую руку Скуталу, за ладонь которой тут же схватились еще три кобылки.

— И во всем грядущем, ваши крупы прикрываю я. — деланно печально вздохнув, Свитибель положила свою руку сверху импровизированного замка.

— Меткоискатели! — воскрикнули они хором, вскидывая руки вверх.

...

В этот самый момент по спинам жителей Понивиля пробежался легкий холодок, предвещающий море незабываемых впечатлений.

* * *

Над пограничной крепостью государства верблюдов, расположенной на каменном утесе, похожем на огромную плиту, один край которой выступал из земли, медленно сгущались вечерние сумерки. По причине войны, объявленной жителям пустыни империей короля Шторма (в которую входили земли монстров и кошек), в заставу прибыли десять тысяч отборных воинов и сотня магов-ритуалистов, готовых отдать свои жизни ради победы... Впрочем, с большим удовольствием они забрали бы чужие жизни, оставив свои при себе.

Четыре тысячи пехотинцев, вооруженных арбалетами и пиками, четыре тысячи мечников в легкой броне, тысяча тяжелых пехотинцев и тысяча верблюдов из обслуги метательных машин словно муравьи в муравейнике копошились по всей площади монументальной твердыни, в незапамятные времена построенной для противостояния неведомому врагу.

Шло время, часы складывались в дни, а дни в декады: боевой дух защитников пустыни постепенно сходил на "нет", так как отсутствие врага настораживало только в первые дни. Предложение одного из командующих устроить вылазку на вражескую территорию, которое в первый раз было отвергнуто почти единогласно, стало казаться не такой уж и плохой идеей.

Воины, вынужденные в полной броне стоять на стене под лучами палящего солнца, мысленно проклинали бесчестных трусов, которые сперва объявили войну, а потом сами же на нее и не явились. Из иных рубежных крепостей, которые хоть и уступали главной твердыне в размерах и надежности, но были весьма многочисленны, приходили удручающие сообщения, написанные словно под копирку: "Врага не видно".

Желание мужей, вынужденно оставивших свои дома с женами и жеребятами без личного внимания, пойти прямо в империю Шторма и научить наглецов правильному юмору становилось тем более непреодолимым, чем меньше оставалось терпения. Дисциплина в таких условиях не могла поддерживаться на достойном уровне, да и внимание у дозорных рассеивалось...

Десятки черных кораблей, половина из которых скользила по песку на необычных лыжах словно по снегу, а другая половина парила в небе под огромными воздушными шарами, в первые секунды показались верблюдам иллюзией (миражом, нередко встречающимся в пустыне). Однако же, когда суда приблизились достаточно, чтобы разглядеть воинов в белых плащах, накинутых поверх зеркально отполированных доспехов, все сомнения отпали и в башнях твердыни начали звонить колокола.

Вырвавшиеся вперед лодки, поставленные на широкие полозья, не доезжая до крепости пары сотен метров, резко развернулись левыми бортами и остановились, а из открывшихся люков высунулись стволы железных пушек. Грянул гром выстрелов, из жерл дул вырвались языки алхимического пламени, а кристаллические ядра с пронзительным свистом разбились о каменную кладку. Высвободившиеся составы, похожие на облака серого пепла, осели на телах нескольких незадачливых пехотинцев... а в следующую секунду они застыли каменными изваяниями, оказавшись запертыми внутри тонкой, но прочной скорлупы, питающейся магией собственных жертв для укрепления.

Тучи арбалетных болтов взметнулись в небо, чтобы обрушиться на головы горилл и немногочисленных котов, находящихся на бортах лодок, которые после залпа снова начали двигаться и повернулись уже другими бортами, дабы новые пушки совершили синхронный залп. Вскинутые щиты, в большинстве своем деревянные, но встречались и цельнометаллические, не всегда спасали от тяжелых наконечников, порой пробивающих даже доски палубы, чтобы упасть в трюмы транспорта.

Тем временем, на дистанцию огня вышли и дирижабли, пушки которых оказались менее мощными, но более многочисленными. В них с вершин башен полетели огненные шары, шаровые молнии, а самые сильные из колдунов-ритуалистов стали поднимать песчаную бурю, желая похоронить врагов заживо...

...

— Опуститесь на уровень главной башни. — приказал высокий худой единорог, одетый в тяжелое одеяние из красного бархата с широкими рукавами и высоким воротником, а так же красующийся серебряной маской, скрывающей морду.

— Но господин, нас ведь собьют их чародеи. — обеспокоился капитан флагманского дирижабля, с почтительного расстояния обстреливающего огрызающуюся заклинаниями твердыню, уже окруженную наземным флотом, часть которого кружила неподалеку от стен, а часть продолжила свой путь на территорию верблюдов.

Запертые в крепости войска, видя, что враг безнаказанно движется к их городам, оставив немногочисленные силы для блокады защитников, дважды пытались прорваться из окружения, но оба раза неудачно. Они даже не могли отправить предупреждение резервам, которые остались в столице, что делало ситуацию еще более мрачной. Впрочем, забраться на стены объединенные силы горилл и кошек так же не могли, а десант, сброшенный с летающих кораблей, оказался нашпигован болтами из арбалетов еще в воздухе, а те счастливчики, коим удалось добраться до цели, попали под клинки обезумивших мечников.

— Выполняйте приказ. — глаза мага полыхнули фиолетовым огнем, а воздух вокруг него будто бы закипел. — Или же вы предпочтете возглавить попытку следующего штурма, капитан?

— Н-нет, ваше магичество. — отшатнувшись от собеседника, бывалый воин ощутил, как его руки начали дрожать и колени подгибаться. — Будет исполнено, ваше магичество...

...

Огромное летающее судно, широкими ремнями подвешенное под вытянутый воздушный шар, выкрашенный в черный цвет, развернувшись к крепости кормой, начало снижаться к земле, одновременно с тем приближаясь к самой высокой башне, на верхней площадке которой стояли тринадцать верблюдов, облаченных в желтые хламиды. Арбалетные болты, заклинания и проклятья, направляемые на транспорт генерала армии Шторма, бессильно увязали в прозрачной фиолетовой дымке, окутавшей корпус рукотворного монстра будто доспех.

Вот со стороны кормы выдвинулась широкая и толстая доска длинной в восемь метров. На нее медленным шагом, будто бы находился не в центре сражения двух армий, а на прогулке в парке, взошел единорог в алых бархатных одеждах. Кисти рук он прятал в широких рукавах, спину держал подчеркнуто прямо (будто бы лом проглотил), а его взгляд блуждал по мордам немолодых жеребцов, в правых руках сжимающих различные амулеты.

Вот старик, являющийся верховным колдуном пустыни, встряхнул оберегом, сделанным из черепа песчаного волка, в глазницах которого вспыхнуло яркое зеленое пламя. Поднятая часом ранее буря, сконцентрировавшись в тонкое веретено, устремилась к вражескому чародею будто бы укол шпагой.

Герольд короля Шторма, выставив перед собой правую руку, принял удар чудовищной мощи на раскрытую ладонь и, пошатнувшись... все же устоял на месте, а ветер тем временем начал утихать, роняя сотни килограмм песка на головы защитников крепости.

— Моя очередь. — прошелестел безжизненный голос из-под серебряной маски.

Глаза единорога полыхнули фиолетовым пламенем, рог засветился черным огнем, верблюды вскинули свои амулеты, готовясь блокировать атаку. Внезапно, старший колдун взорвался потоками крови, которая, обратившись десятком клинков, пронзила тела ближайших соратников. Однако же, оставшиеся одаренные сумели отбиться и продолжили противостояние с чудовищем в понячьей шкуре.

...

После гибели колдунов на главной башне, с флагманского дирижабля был сброшен десант элитных мечников, у каждого из которых имелось по несколько гранат с окаменяющим составом. Все это время кружившие вблизи стен лодки так же сменили тактику и, прекратив обстрел, пошли на сближение, готовясь к новой попытке штурма.

— Когда прибудет вторая волна? — вернувшись на борт своего транспорта, голосом, в котором ощущались нотки удовлетворения, спросил герольд Шторма у капитана.

— Шесть часов, ваше магичество, не меньше. — почесав затылок, отозвался горилл. — У них ведь почти нет кораблей...

— Передай другим группам, чтобы оставили у крепостей блокирующие отряды и отправляли основные силы к столице. — приказал маг, направляясь в сторону лестницы, ведущей в трюм, где находились его покои. — Через пять часов марша на полной скорости они смогут подойти к столице. Караван-сарай должен пасть прежде, чем правительство поймет, что случилось и сможет разбежаться или мобилизовать резервы... Исполняй.

(Конец отступления).

БЕЛАЯ ПОЛОСА

БЕЛАЯ ПОЛОСА.

Рано утром, когда солнечный диск едва поднялся над горизонтом, Биг Макинтош устроился в кресле перед рабочим столом в своем кабинете в "Диком яблоке". Разбор ежемесячных отчетов был не самым его любимым занятием, впрочем, относиться к этому приходилось как к неизбежному злу, чтобы в один непрекрасный момент не обнаружить, что зарабатываемые компанией деньги уходят в чей-то чужой карман.

Нашествие саранчи, погубившей немалую часть всего урожая, нанесло серьезный удар по бюджету "Сладкого яблока", но, к счастью, Эпплы уже давно занимались не только выращиванием фруктов, овощей и зерновых культур, а до животных мелкие цветастые паразиты добраться не успели. Несколько исправляли ситуацию поставки кристаллов и зелий, но даже на фоне сети гостиниц, официально находящихся на балансе АКБ, это была лишь капля в море финансов, протекающих через руки темно-красного аликорна.

"Новые пивоварни в Эппллузе и Мэйнхэттене выйдут на полную мощность уже к началу следующего месяца; контракт на поставку продуктов питания в Эпплвуд подписан; договор с Кантерлотским дворцом продлен...".

...

— Не помешаю? — без стука открыв дверь, в кабинет скользнула стройная ночная пегаска, одетая в облегающее темно-синее трико с неким подобием юбки на поясе, кутающаяся в свои кожистые крылья словно в плащ.

— Если я скажу "помешаешь", это ведь тебя не остановит? — не отвлекаясь от подписания контракта на перестройку семейного особняка, вопросом на вопрос ответил вестник Бога Пороков.

— Ммм... — телохранительница и шпионка замерла на месте, сделав вид, что задумалась, затем прищурилась и, расплывшись в широкой улыбке, демонстрирующей острые белые клыки, самодовольно отозвалась. — Не-ет.

— Что и требовалось доказать. — хмыкнул "рыцарь порока", макая печать в специальную плошку и с размаха опуская ее на бумагу, оставляя жирный оттиск. — И что же привело тебя в столь... ранний час?

На последних словах красный аликорн, одетый в белую рубашку с короткими рукавами и серебристые брюки, покосился на окно, за которым светило яркое утреннее солнце.

Подхватив один из стульев для посетителей, кобыла поставила его вплотную к рабочему столу жеребца (ровно напротив Макинтоша), затем запрыгнула на сидение и, сев на корточки, так, чтобы кожистые крылья свисали справа и слева до самого пола, оперлась локтями о верхнюю перекладину спинки и устроила голову поверх скрещенных рук. Сверкнув золотом глаз, она облизнула губы ловким длинным языком и спросила:

— Может быть, я хочу поговорить о... нас?

— Давай сразу к делу. — поморщившись, вестник Бога Пороков наконец-то посмотрел на собеседницу. — У меня сегодня и без того много дел, которые следовало закончить еще вчера.

— Бука. — шпионка обиженно надула губки, одновременно с чем протянула левую руку к стопке договоров, которые еще требовали согласования и подписания. — Собираешься спаивать грифонов?

— Тебя правда интересуют не самые благородные источники моих доходов? — изогнул в вопросительном жесте брови "рыцарь порока", отнимая у кобылы договор, доставленный буквально час назад.

— Я должна знать все об отце моих будущих жеребят. — гордо вскинув голову, убежденно заявила ночная пегаска.

— Я уже говорил, что не стану на тебе жениться? — потерев переносицу указательным пальцем правой руки, уточнил темно-красный аликорн.

— Пять... может быть, шесть раз. — состроила задумчивое выражение мордочки Севира, тут же насмешливо фыркнув и добавив безмятежным тоном. — Но разве я говорила, что собираюсь выходить замуж? От тебя, мой принц, мне нужны только жеребята: сильные, здоровые, с высоким потенциалом...

— Мое сердце разбито. — театрально вздохнул жеребец, откидываясь на спинку кресла и зарываясь пальцами в выцветшую гриву. — Я-то думал, что неотразим!

— Просто зеркало нужно протирать, хотя бы раз в год. — поучительно заметила перепончатокрылая пони. — Но если ты не готов к столь невозвышенным отношениям, я могу подождать. Лет пятьдесят тебе хватит?

Хлопнув ладонями по столу, Макинтош принял серьезный вид и уже без тени юмора в голосе спросил:

— Так что тебя заставило прийти в такое время?

Молча сняв с пояса маленький неприметный тубус (похожий на толстую чернильную ручку), шпионка протянула его своему начальнику-подопечному. Вестник Бога Пороков, взяв в руки цилиндрик, в напряженной тишине отвинтил крышку и извлек на свет туго свернутую бумажку. Развернув послание, он пробежался взглядом по строчкам текста, написанного убористым подчерком, и нахмурился еще больше.

— КЭБ в курсе...? — вопрос вырвался прежде, чем "рыцарь порока" успел до конца осмыслить прочитанное.

— Обижаешь. — искренне возмутилась ночная пегаска. — Я — профессионал.

— Принцесса Луна? — уточнил темно-красный аликорн.

— Скорее всего, ей уже доложили. — безмятежно отозвалась Севира. — Ночная гвардия не будет вмешиваться, пока ситуация не станет критичной.

— Селестия? — продолжил уточнять жеребец, в голове которого постепенно складывался план действий.

"Какая наглость: устроить попытку захвата власти прямо в день моей коронации".

— Будет действовать по обстановке. — так же перешла на серьезный тон перепончатокрылая пони. — По моим сведениям, она хочет посмотреть, на что способны молодые аликорны в экстренной ситуации.

— Понятно. — прикрыв глаза, Биг Макинтош немного помолчал. — Ладно: будем решать проблемы по мере их поступления. Что-нибудь еще интересное есть?

"Вот и чейнджлинги решили проявиться. Жаль, что раньше не удалось отловить кого-нибудь из их агентов, чтобы переговорить с королевой. Ну да теперь Кризалис никуда не денется".

* * *

Уйдя из зоны прямой видимости вероятных свидетелей, вестник Бога Пороков поправил темно-зеленый охотничий костюм и, сконцентрировавшись на восприятии мира, словно бы провалился сквозь реальность. Шаг на изнанку мира, как всегда, сопровождался легким головокружением и ощущением будто бы верх и низ перевернулись, меняясь местами, вместе с чем к горлу подступил горький тошнотворный ком.

Мир вокруг "рыцаря порока" так же изменился: яблочный сад, радующий глаз зеленью и буйством жизни, стал напоминать лес с обгоревшими болезненными деревьями, с серого неба светило черное солнце, под копытами шелестел серый песок вместо мягкой травы. Отсутствие ветра и запахов, странное эхо, разносящееся по окрестностям от каждого движения, и неестественное чувство одиночества заставляли все инстинкты обостриться и буквально взвыть о надвигающейся угрозе.

"Могло быть и хуже".

Призвав из "инвентаря" пневматическое ружье, заряженное кристаллической пулей с огненным заклинанием, темно-красный аликорн не целясь выстрелил в дерево, которое на первый взгляд ничем не отличалось от своих соседей. Прозвучал хлопок, за ним последовали яркая вспышка и грохот взрыва (настолько сильный, будто бы стреляла крупнокалиберная пушка).

Дерево потеряло свои очертания и превратилось в тощее вытянутое существо с длинными кривыми конечностями, напоминающее полено, которому неведомый резчик придал черты пони. Существо было выше жеребца где-то на три головы, кожу и шерсть ему заменяла угольно-черная древесная кора, на месте рта было дупло с кривыми деревянными зубами, глаза-воронки мерцали зелеными огнями.

Выстрел не сильно навредил противнику, лишь опалив его тело и оставив несколько трещин. Впрочем, магический снаряд заставил обитателя изнанки мира скинуть маскировку и замешкаться, чего оказалось достаточно крылато-рогатому пони, дабы сменить ружье на двуручный топор.

...

Глухие удары топора разносились по окрестностям почти минуту, но в итоге черное полено все же развалилось на части, а затем ужалось и, источая темный дымок, превратилось в несколько кристалликов, похожих на капли росы. Стоило Макинтошу к ним прикоснуться, как перед глазами промелькнуло сообщение от системы.

===

Эссенция развития: +0,3 (0,7)

===

"Жирный паразит оказался. А еще наглый: даже убежать не попытался".

Заменив топор на ружье, тут же заряженное замораживающим патроном, вестник Бога Пороков стал обходить территорию изнанки фермы. Сперва он осмотрел сад, но кроме обычных деревьев, которые хоть и выглядели так, будто пережили пожар, но росли на тех же самых местах, что и в обычном мире (благодаря чему чужака и удалось так легко обнаружить).

На пастбище оказалось пусто, так же как и на пшеничных полях. В коровнике обнаружилась крыса, размерами почти достигшая габаритов взрослой собаки... Однако напасть или убежать она не успела, будучи сперва подхваченной телекинезом, а потом сдавленной им же до хруста костей.

Обитатели изнанки делились на три вида: паразиты, хищники и разумные хищники. Первые зародились из растений и выживали, питаясь жизненной силой, которую научились вытягивать из реального мира (в местах их обитания животные и растения становились болезненными, а в случае, если монстр набрал силу, то вампирить он мог и у вполне разумных существ). Хищники произошли из отпечатков душ зверей, погибших насильственной смертью (из-за чего в Вечнодиком лесу их огромное множество). Разумные хищники появлялись редко, за что Макинтош был готов благодарить все силы этого мира, так как кроме силы, ловкости и кровожадности они демонстрировали еще и хитрость.

Откуда же брались разумные хищники изнанки? Они были искаженными отпечатками личностей пони, грифонов, алмазных псов, которые так и не смирились со своей гибелью. И пусть души оригиналов давно ушли на перерождение, эти существа, зацикленные на одной идее, продолжали топтать серый песок.

===

Эссенция развития: +0,5 (1,2)

===

"Охота сегодня удалась. Можно на этом заканчивать".

Убрав ружье в "инвентарь", вестник Бога Пороков направился к дому, который выглядел почти так же, как и в реальном мире, разве что казался давно заброшенным. Идти сюда не хотелось и было откровенно опасно, но все же следовало сообщить постояльцам о своих планах на перестройку их жилья, чтобы сохранить ту малую частицу доверия и взаимопомощи. В руках сами собой появились рукояти ножей с тонкими острыми лезвиями, которые отлично проходили между костями и хитиновыми элементами брони монстров, изредка выбирающихся из Вечнодикого леса.

Внимательно присматриваясь к любому подозрительному предмету, "рыцарь порока" осторожно взошел на крыльцо, а затем громко постучал в дверь левой ногой, тут же отходя на шаг назад. Эхо стука прокатилось над кронами обгорелых яблонь и затерялось где-то над крышами домов Понивиля.

Какое-то время ничего не происходило, но затем из дома донеслись торопливые шаги множества лапок, щелкнул замок и створка распахнулась. Из темноты высунулась голова кобылы с серой шерсткой, рубиновыми глазами без зрачков, пепельно-белой гривой и острыми зубами, кончики которых виднелись в приоткрытом рту.

— Макиии! — радостно взвизгнув, существо подскочило на месте, а затем прыгнуло вперед, распахнув объятья.

В принципе, если бы не клыки и раздвоенный язык, эту земную пони можно было назвать красивой... если не смотреть ей ниже пояса, где кобылье туловище переходило в тело жирного паука. Но даже так хозяйка жилища выглядела почти мило.

— Я тоже рад тебя видеть, мам. — насколько мог дружелюбно улыбнулся темно-красный аликорн, отступив еще на шаг и приставив острия ножей к шее и животу хищницы.

— Что-то не заметно. — обиженно проворчала собеседница, что, впрочем, никак не отразилось на зубастом оскале и жадных огоньках, горящих в глазах. — Не бойся, маленький, я тебя не съем. Может быть, только ма-аленький кусочек откушу...

"И она еще является одной из самых адекватных местных жителей".

Мысленно пожаловался неизвестно кому Макинтош, не спеша убирать оружие.

— Отец дома? — вопрос прозвучал спокойно и даже обыденно, что для стороннего наблюдателя показалось бы полным безумием.

— С вечера ушел на охоту. — ответила пони-паук, наконец-то отступая назад и всплеснув руками, восклицая. — Как же ты вымахал!

...

Разговор с пони-пауком был тяжелым испытанием для нервов и здравого смысла: в одну секунду кобыла могла сюсюкать, будто говорит с жеребенком, в следующую начинала видеть в собеседнике жеребца, а затем восторгалась тому, каким красивым и сильным стал ее малыш. Время от времени искаженный отпечаток души кобылы проявлял хищные черты, откровенно голодным взглядом осматривая "родственника"... Впрочем, если не заходить в ее ловушку, то бояться было почти нечего.

Дожидаться, когда из своего похода вернется второй обитатель дома на изнанке, "рыцарь порока" не стал. Понадеявшись, что информация не затеряется в голове многолапой собеседницы, он надиктовал сообщение и поспешил вернуться в сад.

Почему было не расправиться с этими монстрами, обитающими в отражении фермы "Сладкое яблоко"? Просто время на Изнанке течет несколько быстрее, чем в реальном мире, а потому при следующем возвращении вполне реально наткнуться на чудовищ куда более опасных и агрессивных. Эти же двое, кроме того, что отчищали местность от паразитов и охраняли границу от вторженцев, являлись неплохими источниками информации, прося в замен только истории о жизни жеребят.

Каких-либо родственных чувств к монстрам Биг Макинтош не испытывал и после тщательной подготовки собирался "зачистить" их вместе с другими обитателями окрестностей изнанки Понивиля. Однако же, приступать к этому следовало не раньше, чем после обретения силы, достаточной, чтобы не бояться выходить в одиночку против двух-трех противников.

"Либо Дискорд не знал, либо специально дал мне неточную информацию об изнанке. Ну, а может быть я просто не успел увидеть всего? В конце концов, до Понивиля меня ноги еще не доводили".

...

Только оказавшись в реальном мире, вестник Бога Пороков смог выдохнуть с облегчением и, не теряя времени, решил распределить полученное очко развития. Теперь, после почти двух месяцев развития, его статус выглядел так:

===

Имя — Биг Макинтош (Алчность)

Раса — аликорн

Возраст — 24 лет (0/10000)

Душа: 1,1 ур.

Духовная энергия:64— 115

Разум: 5 ур.

Ментальная энергия: 25— 52

Магическое ядро 0,9 ур.

Магическая энергия: 41— 98

Божественная энергия: 100— 100

Характеристики тела.

Сила: 34

Ловкость: 34

Выносливость: 34

Телосложение: 34

Мощь: 2

Навыки.

Садовод: 7 ур.

Атлет: 11 ур.

Танцор: 8 ур.

Строитель: 7 ур.

Предприниматель: 11 ур.

Охотник: 6 ур.

Дипломат: 6 ур.

Боец: 7 ур.

Алхимик: 4 ур.

Управление энергиями: 8 ур.

Сноходец: 3 ур.

Шаг на изнанку мира: 2 ур.

Эссенция развития: 0,2

===

Вложив единицу развития в телосложение, "рыцарь порока" довел этот показатель до тридцати четырех, снова заставив сравняться с остальными физическими характеристиками. Так как остальные показатели и навыки увеличивались благодаря тренировкам, подобным способом он решил усиливать только тело, при этом продолжая сохранять баланс (хоть это уже и не казалось такой уж хорошей идеей).

* * *

Поздним вечером, когда домочадцы улеглись спать, вестник Бога Пороков прокрался в дальний амбар, специально для этой ночи отчищенный от разного хлама и пыли. Закрыв двери и проверив окрестности на наличие нежелательных свидетелей, он поспешно начертил при помощи мела на досках пола равносторонний шестиугольник, в вершины которого поставил по восковой свече.

Раздевшись догола, темно-красный жеребец уселся в центре магического рисунка в позу "лотоса" и, уложив ладони на колени, погрузился в медитацию. Грудь мерно раздувалась и опадала, словно кузнечные меха гоняя воздух, рог тускло светился, то и дело отбрасывая искры магической силы. В какой-то момент фитили свечей вспыхнули и тьма, окружавшая жеребца, колыхнулась... но когда он открыл глаза, вокруг был уже не амбар, а бескрайняя бездна, в которой плавала шестиугольная мраморная платформа.

Биг Макинтош осознанно шел на риск, используя непроверенный ритуал для поиска нового жреца, но интуиция настойчиво говорила, что именно так следует поступить. Тянуть еще дольше было нельзя, так как впереди ожидали встречи с опасными и сильными врагами...

"Некоторые из которых при удаче могут стать неплохими союзниками".

— Я чувствую тебя... Зависть? — голос вестника Бога Пороков изобразил недоумение, а в следующую секунду его взгляду предстал силуэт молодой кобылы-единорожки, неспешно шагающей куда-то только по одной ей известным делам по дороге, пролегающей между высотными зданиями Мэйнхэттена. — Твое имя... Старлайт Глимер: личный порученец Селестии. Это будет сложно, но, думаю, Стил Шторм справится.

Снова закрыв глаза, "рыцарь порока" вдохнул и выдохнул, а когда открыл их — уже снова сидел на полу амбара. Свечи прогорели только на треть, но позволять им растаять окончательно не было смысла, так что темно-красный аликорн воспользовался телекинезом, чтобы убрать следы проведенного ритуала.

Одевшись в домашние штаны и рубашку, крылато-рогатый жеребец вышел под ночное небо и, запрокинув голову, посмотрел на далекие звезды, мерцающие словно драгоценные камни, окружающие диск луны.

"Сегодня был тяжелый день... Но почему у меня такое ощущение, будто я все равно опаздываю?".

Мотнув головой, так, что выцветшая грива, взметнувшись, волной опала на плечи и спину, Макинтош уверенным шагом направился к дому. Прислушиваясь к пению ночных птиц и стрекотанию насекомых, он ощущал себя словно канатоходец над пропастью, в любой момент готовый сорваться вниз. Наличие собственных крыльев совершенно не добавляло уверенности в том, что падение получится хотя бы пережить, не говоря о том, чтобы остаться при этом целым.

Задержавшись на пороге особняка, вестнику Бога Пороков вдруг почудилось, будто бы краска на двери облезла, а сами доски местами почернели и прогнили. Однако же стоило пару раз моргнуть, как все вернулось в норму.

Осторожно распахнув створку и шагнув через порог, "рыцарь порока" заметил шевеление на диване. В тусклом свете луны и звезд, пробивающемся в помещение через окна и дверной проем, он узнал Алу, кутающуюся в шерстяной плед и моргающую слипающимися глазами.

— Не спится? — изогнув губы в улыбке, задал банальнейший вопрос жеребец, тихо прикрыв дверь и крадущимся шагом приближаясь к дивану, на котором расположилась темно-серая сука.

— Угу. — приняв сидячее положение и прижав колени к груди, обхватывая согнутые ноги руками, хищница посмотрела на своего самца задумчивым и тоскливым взглядом.

Сев рядом со второй женой, темно-красный аликорн приобнял ее левой рукой, пальцами правой руки беря за подбородок и заставляя смотреть себе в глаза. Алу не сопротивлялась, но во всем ее теле ощущалось напряжение.

— Рассказывай, что тебя тревожит? — вопрос прозвучал как приказ, впрочем для алмазных псов подобное было единственно верным подходом (все же несмотря на разумность, хищные черты проявлялись, требуя доказательств силы).

— Завтра мы едем в Эпплузу. — опустив глаза, неуверенно произнесла сука, а после короткой паузы продолжила. — Там ты возьмешь третью жену и... потом у вас появятся щенята.

Собеседница сжалась, прижала уши к голове, попыталась освободить мордочку...

— И...? — Макинтош поторопил хищницу.

— Я... — по щекам Алу побежали крупные слезинки, оставляя на короткой шерстке влажные дорожки. — Я тоже хочу щенят...

Примечание к части

Вот как-то так.

Не судите строго...

Жду отзывов.

Прошу обратить внимание на рассказ "Зверомир". Автору важно ваше мнение.

ЧЕРНАЯ ПОЛОСА

ЧЕРНАЯ ПОЛОСА.

В большом каменном гроте, расположенном в глубине невысокой горы на востоке от Кантерлота, несмотря на глубокую ночь царила суета. Молодые перепончатокрылые жеребцы и кобылы развешивали магические светильники на высоких отвесных стенах, между приземистыми одноэтажными круглыми домиками, похожими на большие пряники, сложенные из каменных блоков, натягивались гирлянды из ночных цветов, на площади перед окруженной высокой стеной башней выстроился в две шеренги почетный караул из самых сильных и искусных воинов клана. В маленьких окошках домов горел тусклый свет, на деревянных дверях висели щиты с изображением полумесяца и головы аликорна, мерцающие на периферии фонарики, поднимающиеся от самого пола и до небольшого отверстия в потолке, напоминали далекие звезды. В воздухе поселения ночных пегасов ощущалось напряженное радостное ожидание...

Миновав туннель, проложенный в толще камня более тысячи лет назад, принцесса Луна вошла в грот в тот самый момент, когда ночное светило висело ровно над башней местного лорда, заливая ее через отверстие в потолке почти материальным серебряным светом, делая окружающее пространство визуально еще более темным, нежели было на самом деле, благодаря чему даже глаза покровительницы снов в первые секунды видели только тысячи тусклых огоньков, парящих во мраке. Она была одета в посеребренный нагрудник, метко обозванный учеником "бронелифчиком", кольчужную юбку с широкими полосами темно-синего шелка, спускающимися до колен спереди и сзади, наручи и поножи, а так же зубчатый обруч серебряной короны без драгоценных камней. На поясе висели две изогнутые рукояти мечей, отлитые из матово-черного металла и являющиеся сложнейшими артефактами, цена которых равнялась стоимости всего имущества ночного народа.

Следом за темно-синей аликорном, грива и хвост которой развевались на неощутимом ветру и напоминали кусочки ночного неба, запутавшегося в шелковистых волосах смертной богини, из туннеля бесшумными тенями вышли четыре перепончатокрылых кобылы, одетые (или раздетые?) схожим с принцессой образом, а так же четверо жеребцов, облаченных в чешуйчатые жилеты, надетые поверх облегающих черных трико, с легкими элементами наплечной и набедренной брони. Ночные пегасы были вооружены длинными кинжалами, шипованными кастетами, метательными ножами, дротиками, дымовыми шашками, шелковыми шнурками... Эти пони в большей степени были убийцами, а не воинами.

Полурасправив крылья и высоко подняв голову, Луна неспешно прошествовала по дороге, ведущей к крепости лорда, благосклонно кивая на приветствия подданных, искренне радующихся возвращению госпожи. Праздничные одеяния перепончатокрылых пони могли бы быть восприняты слишком откровенными с точки зрения других жителей Эквестрии, так как состояли из коротких жилетов и юбок, безрукавок и шорт, сшитых из очень тонкой и невесомой ткани, а в ряде случаев платья кобылок напоминали несколько широких лент, обвивающих стройные и гибкие тела крест накрест. При этом грань, за которой начиналась вульгарная пошлость, не пересекалась, так как несмотря ни на что, ткань прикрывала все, что необходимо...

— Принцесса!

— Мать ночи!

— Ваше высочество...

Жеребята подбрасывали вверх горсти лепестков лаванды, бутоны кувшинок и иные цветы, которые плотным ковром ложились под изящные копытца покровительницы снов. Тускло светящиеся желтым глаза, в которых отчетливо выделялись вертикальные зрачки, с жадностью следили за каждым плавным движением крылато-рогатой пони, на губах которой играла легкая приветливая и несколько игривая улыбка.

Что бы не говорила Селестия, но большинство пони Эквестрии если не побаивались, то хотя бы опасались принцессу ночи. Это не отменяло их восхищения темно-синей аликорном (что во снах воплощалось в самые разнообразные фантазии с непредсказуемыми сценариями), однако лишь здесь она ощущала искреннее обожание, не замутненное никакими иными эмоциями. На грани сознания даже промелькнула мысль о том, что эта ночь будет слишком короткой, чтобы вволю насладиться этим приятным чувством.

"Но сперва дела".

Одернула себя младшая из венценосных сестер. Остановившись в воротах, она грациозно развернулась к притихшей толпе, мысленно отмечая тот факт, что ночных пегасов за тысячу лет стало гораздо меньше, чем было когда-то.

Медленно расправив крылья во всю ширь, разведя в стороны руки, будто бы желала обнять всех присутствующих, покровительница снов набрала в грудь побольше воздуха и, посмотрев вверх, на столб серебряного света, посылаемого ночным светилом, произнесла усиленным магией голосом всего два слова:

— Я дома.

В следующую секунду своды грота огласил ликующий рев сотен глоток, а к потолку взлетели облака выпущенных из банок светлячков, начавших кружиться в бешенном танце, рассыпая невесомую пыльцу. Жеребцы и кобылы всех возрастов впали в неистовство, ощущая первобытный суеверный трепет перед силой, заполняющей все свободное пространство словно густой невидимый туман.

...

Тронный зал лорда клана ночных пегасов выглядел как широкое прямоугольное помещение, вдоль боковых стен которого размещались стойки с разнообразным оружием, над которыми висели всевозможные щиты. Алая ковровая дорожка вела от входных дверей до каменного кресла-трона, расположенного на небольшом возвышении, по обеим сторонам от которого на треножниках стояли каменные же чаши, заполненные горючей смесью, дающей синее пламя.

На троне сидел даже на вид старый жеребец, одетый только в широкие черные штаны с широким ремнем и амулет в виде диска луны, висящий на толстой серебряной цепи, обхватывающей шею. Несмотря на возраст, отразившийся сединой в гриве и морщинами на морде, его тело бугрилось жгутами упругих мышц, при каждом движении перекатывающихся под шкурой будто каменные валуны, а яркие желтые глаза сияли словно два прожектора, выдавая немалую магическую мощь, клокочущую внутри смертной оболочки.

Справа и слева от главы клана ночных пегасов, кутаясь в собственные крылья как в плащи, молча стояли члены его семьи: дети, внуки, правнуки. Их головы были опущены, руки покоились вдоль тел, весь вид же буквально кричал о смирении и готовности принять свою судьбу.

— Ваше высочество. — низким, хриплым голосом произнес перепончатокрылый лорд, поднявшись с трона только для того, чтобы опуститься на одно колено и склониться в поклоне. — Всю вину за произошедшее я беру на себя. Остальные были вынуждены следовать моей воле, подчиняясь праву сильного.

— Оставьте нас. — звякнул сталью голос Луны, заставив подданных вздрогнуть.

Свита принцессы подчинилась не мешкая, скрывшись в коридоре перед тронным залом, семья старого жеребца же задержалась, бросая неуверенные взгляды на патриарха.

— Вы не слышали приказ? — яростно пророкотал жеребец, так и не сменивший своей преклоненной позы. — Пошли вон!

На этот раз оклик подействовал и молодые (и не очень молодые) перепончатокрылые пони метнулись к выходу. Когда же в тронном зале остались лишь двое, створки тяжелых дверей захлопнулись, отделяя их от внешнего мира.

— Простите их невежество, госпожа. — виновато произнес старик. — Молодые поколения слишком долго жили под светом солнца и им еще надлежит узнать, что значит сияние луны и воля матери ночи.

— Ты родился позже моего изгнания, но все же помнишь старые традиции. — заметила покровительница снов, начав неспешно приближаться к своему собеседнику.

— Мой отец учил меня так, чтобы ему не было стыдно. — грустно улыбнулся лорд ночных пегасов. — Увы, я не унаследовал его преподавательского таланта.

— Его верности ты тоже не унаследовал. — холодно заметила крылато-рогатая кобыла, остановившись в двух шагах от жеребца. — Или же попытаешься оправдаться?

Вздрогнув, будто от удара, глава клана ночных пегасов поднялся на ноги и, выпрямившись в полный рост, расправил плечи и раскрыл крылья, после чего твердо заявил:

— Я делал то, что было необходимо. Я готов понести наказание за свои проступки. Я вновь пойду на преступление, если того потребует выживание моего клана.

Легкая улыбка тронула губы Луны, но в ее глазах, зрачки которых вытянулись в вертикальные щелки, проступила печаль. Вытянув в стороны руки, темно-синяя аликорн при помощи телекинеза притянула к себе два изогнутых меча, на рукоятях которых сомкнулись ее пальцы. В следующую секунду прозвучали слова, объявляющие приговор:

— Ты предал меня, склонившись перед моей сестрой и присягнув ей на верность. Ты предал Селестию, стоило мне вернуться из заточения. Ты подтвердил, что вновь готов предать... Твоя верность — пустой звук, а измена — доказанный факт. В знак уважения за твои труды, я даю тебе выбор: уйти из клана, отрекаясь от всех прав и титула, или же уйти как воин.

Выкинув в сторону ладонь правой руки, жеребец стряхнул с пальцев несколько капель крови, которые, долетев до стены, врезались в древко копья с лезвием обоюдоострого короткого меча вместо наконечника. Алая жидкость превратилась в туман и, выдернув оружие из стойки, стремительно вернулась к хозяину, тут же попытавшемуся нанести рубящий удар по диагонали справа налево и сверху вниз...

...

Спустя минуты после того, как закрылись двери, ведущие в тронный зал, створки вздрогнули и снова распахнулись. Взглядам перепончатокрылых жеребцов и кобыл предстала принцесса ночи, целая и невредимая, даже не запыхавшаяся всерьез. За ее спиной же виднелись разгром, выщерблены в каменном полу, а так же лежащее перед троном обезглавленное тело, сжимающее в руках древко сломанного копья.

— К рассвету мы желаем видеть нового лорда клана. — проскользив по мордам подданных внимательным взглядом, объявила темно-синяя аликорн.

* * *

На этот раз чтобы добраться до Эпплузы, Биг Макинтошу пришлось бронировать не отдельное купе и даже не отдельный вагон в составе, а целый поезд из восьми вагонов. Причиной тому было то, что на свадьбу еще не коронованного, но все же аликорна, решили поехать многие аристократы, деловые партнеры, обычные знакомые, многочисленные родственники... ну и, конечно же, охрана в виде грифонов, алмазных псов, ночных пегасов, единорогов и земных пони. Еще один дополнительный грузовой вагон оказался завален коробками с подарками, чемоданами с одеждой и прочими мелочами, которые "жизненно необходимы в поездке".

При виде страдальческого выражения на морде мужа, Сноу Лайт как верная жена всячески старалась его подбодрить, что получалось бы гораздо лучше, если бы в процессе она не похихикивала над темно-красным жеребцом, грива и хвост которого словно бы выцвели до почти чистого белого цвета. Алу, в свою очередь, была просто счастлива и, мечтательно улыбаясь, временами замирала у окна, глядя куда-то вдаль, время от времени кладя ладонь правой руки себе на живот и дергая хвостом...

Эпплроуз и Литл Мун на семейном совещании было решено не тащить на свадьбу (чему красная пегасочка была искренне возмущена), но так как оставить их в Понивиле было практически не с кем, вестнику Бога Пороков пришлось уговаривать свою наставницу. Луна в первые секунды после озвучивания просьбы впала в ступор, потом попыталась отказаться от чести играть роль няньки, но в конце-концов вспомнила, что она — принцесса и согласилась, предупредив ученика, что собирается спихнуть все обязанности на горничных.

"Другого я и не ожидал".

Подумал тогда "рыцарь порока". Он и сам бы мог нанять нянек, но слуги во дворце сестер были более опытными, надежными и верными принцессам. Да и сами крылато-рогатые кобылки в случае чего могли принять экстренные меры.

"Сказал бы кто-нибудь мне в прошлой жизни, что я буду использовать Селестию и Луну как нянек для своих жеребят... Не поверил бы".

Пока раскрашенный в ярко-красный цвет локомотив, разукрашенный гирляндами искусственных цветов, флажками и иной атрибутикой из арсенала Пинки Пай тянул состав по путям железной дороги, в вагонах уже гудел праздник: успевшие за первые часы перезнакомиться гости по несколько раз приходили в первый вагон, где выпивали с будущим трижды женихом, выражали ему всяческое уважение и фактически клялись в вечной дружбе. При этом темно-красный аликорн лишь символически прикладывался к бокалу, в то время как его собеседники себя ничем не ограничивали. Закончилось же паломничество только тогда, когда машинист дал гудок и по внутренней связи объявил, что до Эпплузы осталось сорок минут ходу.

...

— Нервничаешь? — спросила Каденс, стоящая чуть позади и слева от Макинтоша, одетая в нежно-фиолетовое платье с сапфировым ожерельем, покоящимся в вырезе на груди кобылки.

— Не в первый раз уже. — отозвался вестник Бога Пороков, облаченный в бело-серебряный костюм, справа и слева от которого пристроились Алу и Сноу Лайт, красующиеся очень похожими синими платьями.

— А я не у тебя и спрашиваю. — хихикнула нежно-розовая аликорн, крепче цепляясь за руку Шайнинг Армора, закованного в парадную бело-золотую броню капитана королевской дневной стражи. — Лайт, ты как? У Алу я не спрашиваю: она по всей видимости не с нами и все еще плавает где-то в облаках. Маки, ты что вообще с ней сделал?

— Я бы сказала, что он с ней делал. — с деланным недовольством произнесла Эпплджек, вместе с Эпплблум стоявшая в третьем ряду от двери, через которую должна будет выходить свадебная процессия со стороны жениха. — Могу даже в позах описать.

— Джек! — возмутилась белая пегаска. — Ты что, подглядывала за братом?

— Пф-ф — отмахнулась от подозрений подруги земная пони. — У меня слишком живое воображение, а эта парочка даже не пыталась сдерживаться. Хоть бы о жеребятах подумали... Кролики доморощенные.

— Мне кажется, что о жеребятах они тогда как раз и думали. — хмыкнула принцесса любви. — Алу же думает о них до сих пор.

— Пошлячки. — закатив глаза к потолку, констатировал белый единорог. — Может быть, сменим тему?

— Хорошо, милый. — покладисто согласилась Каденс. — Когда мы, наконец, поженимся? Учти, я не собираюсь ждать бесконечно: могу уйти и к более решительному жеребцу.

На последних словах, нежно-розовая аликорн покосилась на спину "рыцаря порока", в область между второй парой лопаток, к которым крепятся крылья.

— В первом числе следующего месяца тебя устроит? — словно бы и незаметив намека, безмятежно спросил капитан дворцовой гвардии.

— Я... да. — промешкав одну секунду, тут же ответила принцесса любви.

— Ура! — радостный возглас Эпплджек подхватили ее сестра и брат, а затем встрепенулись темно-серая сука и белая крылатая пони, за которыми уже и остальные гости подтянулись к ликованию.

— Шайнинг, если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты специально так подстроил свое предложение. — задумчиво изрек темно-красный крылато-рогатый жеребец. — Мне даже сложно представить иную ситуацию, при которой в одном месте собралось бы столько влиятельных свидетелей.

— Гранд-Галопинг Гало? — предположила Эпплджек.

— Ну, разве только он. — согласился с сестрой старший брат.

Тем временем, известие о назначении даты свадьбы между принцессой любви и капитаном королевской дневной стражи по цепочке передалось по всему составу поезда, постепенно обрастая подробностями и красками.

...

Шагнув из полумрака вагона на освещенную ярким солнечным светом платформу, Биг Макинтош тут же увидел большую толпу встречающих. Бизоны, земные пони, единороги, немногочисленные грифоны из числа наемной охраны — все они стояли широким фронтом, одетые в красочные наряды, с букетами цветов в руках. Стоило им увидеть жениха и двух его жен, как живая стена колыхнулась вперед, послышались радостные и возбужденные голоса. Из общей массы вперед вышли кузен и вождь Громокопыт, красующийся расшитым яркими кристалликами и зубами каких-то животных жилетом.

Стоять на месте было нельзя, так как сзади уже напирали Шайнинг и Каденс, которых в спины подталкивали Эпплджек и Эпплблум, подталкиваемые другими гостями. Охрана высокородных пони благоразумно воспользовалась другими дверями, часть из них вышла даже с противоположной стороны состава.

Самый крупный бизон, развернувшись к толпе в полоборота, поманил к себе кобылку, одетую в пышное белое платье с полупрозрачной фатой, скрывающей мордочку. Она была невысокой (для своей расы, но не уступала той же Эпплджек как ростом, так и объемами фигуры), всем своим видом излучала скромность и неуверенность...

— Кузен! — земной пони в ковбойской шляпе и клетчатой рубашке, широко улыбаясь, раскинул в стороны руки и уже подошел на расстояние пары шагов. — Я уже думал, что мне самому придется жениться на этой красотке... ради исполнения договора, разумеется.

По чувствам ударило ощущение чужого голода. Столь всеобъемлющего, что на миг вестник Бога Пороков усомнился, не сам ли его испытывает. Однако в следующую секунду он взял себя в руки и, растянув губы в ответной улыбке, веселым голосом произнес:

— Каденс, Шайнинг... барьер.

В следующую секунду одновременно произошли сразу несколько событий: принцесса любви и капитан дворцовой гвардии, не задавая вопросов, вошли в резонанс как на тренировке, активируя расходящийся защитный купол фиолетово-розового оттенка, который, достигнув "кузена", отшвырнул его к толпе встречающих. Сами "бизоны" и "пони", осознав, что их раскрыли, тут же скинули маскировку и вскинули арбалеты, в которые превратились букеты цветов. Откуда-то из-за поезда прозвучал взрыв, состав покачнулся, но устоял на рельсах, однако же локомотив уже был не в состоянии сдвинуться с места.

Щелк-щелк-щелк...

Арбалетные болты сорвались в полет и пронзили магический купол, словно бы его и не существовало. "Рыцарь порока" успел движением рук бросить Алу и Сноу Лайт на землю, после чего повернулся боком к приближающимся снарядам и выпустил вокруг тела магическую ауру, не слишком надеясь на ее эффективность.

— Ложись! — трубным командным голосом взревел Армор, роняя на землю невесту и закрывая ее своим телом.

Темно-красный аликорн, следя, как к нему приближаются острые матовые наконечники, так же хотел бы упасть вниз... но за ним стояли растерявшиеся Эпплджек и Эпплблум. В следующую же секунду думать уже ни о чем не хотелось, так как острая боль пронзила правое плечо и кончик крыла. Под кожей начал распространяться нестерпимый жар, переходящий в жуткую агонию...

— Маки! — перед затуманенным взором появилась обеспокоенная мордочка Сноу Лайт, а до сознания неохотно дошел факт того, что вестник Бога Пороков стоит на коленях, в то время как его руку перевязывают лоскутом ткани, оторванным от платья кобылы. — Все будет хорошо, ты только потерп...

Договорить пегаска не успела: в бок ей врезался еще один арбалетный болт, вошедший на половину глубины в левую подмышку. Белая летунья лишь дернулась, взмахнула крыльями и с широко открытыми глазами упала вперед, прямо в руки мужа. В последние мгновения от нее полыхнуло удивлением, после чего все эмоции разом отрезало, будто бы их и не было.

— Сноу... Как же... Как же так? — держа в руках маленькое хрупкое тело, в котором ещё секунды назад горела яркая искра жизни, "рыцарь порока" ощущал острую боль где-то в груди, а перед глазами на мгновение все помутилось, после чего по морде скатились две слезы. — Я ведь не успел...

"Или не захотел? Признайся себе: ты осознанно откладывал момент, чтобы признаться ей и предложить стать пороком. А ведь она бы согласилась".

Укоряющий голос в голове звучал знакомо и отчетливо. Не узнать его было невозможно: в конце-концов, Макинтош много раз слышал подобные слова, разговаривая... с собой.

Крики, вспышки заклинаний, звуки сталкивающегося оружия... все это бушевало вокруг, но воспринималось через призму обрушившегося на разум безразличия. Охрана оттесняла гостей, в том числе и сестер вестника Бога Пороков к поезду, где удобнее было держать оборону, а Шайнинг командовал бойцами, сцепившимися с существами, похожими на скелеты пони, обтянутые матово-черной жесткой кожей, за спинами у которых виднелись прозрачные крылья насекомых, а на головах вспыхивали магией кривые рога.

"Чейнджлинги решили напасть не во время коронации".

Отметило сознание очевидный факт, когда руки осторожно опускали невероятно легкое бездыханное тело на примятую землю. К самому "рыцарю порока" враги еще не подобрались только благодаря тому, что Эльвира, Севира и Алу, а так же еще несколько грифонов и ночных пегасов создали живую стену в виде полукруга, не подпуская никого ближе чем на четыре метра. Учитывая, что арбалеты больше не стреляли, то можно было сделать вывод, что их боезапас закончился...

"Какое мне дело до арбалетов?".

Звуки вернулись рывком, мысли тут же понеслись, будто сорвавшись в галоп. Сердце, сжимающееся от чувства сдавливающей его боли, внезапно взорвалось жаром, распространившимся по телу смывающей слабость волной ярости. По мысленному желанию в правой руке появился амулет, похожий на фарфоровую пластинку с тщательно выведенными рунами, который тут же был раздавлен сжавшимися в кулак пальцами. Высвобожденное заклинание-маяк сверкнуло и угасло.

...

"Бить, рвать, давить".

Алая пелена все никак не отступала...

"Бить, рвать, давить".

Перед глазами мельками картинки...

"Бить, рвать, давить".

Уродливые существа, худощавые и хрупкие, вооруженные мечами, копьями и арбалетами...

"Бить, рвать, давить".

Они пытались сражаться: нападали толпой с разных сторон, били издалека, резали крылья...

"Бить, рвать, давить".

Ему не было больно, потому что разум затопила дикая, необузданная ярость, а подстегнутая магией и божественной силой регенерация заживляла даже самые опасные раны за секунды.

"Бить, рвать, давить".

Сперва он использовал магию и гранаты, вроде бы стрелял из ружья и размахивал алебардой...

"Бить, рвать, давить".

Крушить врагов голыми руками, которые обзавелись внушительными когтями, было гораздо удобнее и... правильнее?

"Бить, рвать, крушить".

В первые минуты было тяжело, так как враг оказался слишком многочисленным и давил со всех сторон. Если бы не поезд, при помощи розовой аликорна и белого единорога превращенный в крепость, все было бы кончено, так и не успев по настоящему начаться.

"Бить, рвать, крушить".

Вот рука вестника Бога Пороков, отразив выпад очередного меча легким касанием плоской стороны клинка, сжимается на горле очередного перевертыша. Тварь вспыхнула изумрудным, превращаясь в белую пегаску с синей гривой и алыми глазами...

Он надеялся сбить "рыцаря порока" с толку, но ошибся. Рык новой волны ярости вырвался из горла, а затем до ушей донесся хруст ломаемой шеи...

"Бить, рвать, давить".

В какой-то момент стало легче: на поле боя во вспышке заклинания телепортации появились ночные пегасы... Много ночных пегасов, возглавляла которых темно-синяя аликорн...

"Бить, рвать, давить...".

Голова Макинтоша мотнулась от удара из стороны в сторону, заломленные за спину руки грозили выскочить из плечевых суставов, грудь жгло огнем и из оскаленного рта стекала струйка пены...

"Бить, рвать, давить".

Они отняли... Они отняли что-то очень важное... Отняли что-то ценное, ценность чего не была видна... Ценность не была видна, пока это не отняли...

"Бить, рвать, давить".

Голова снова мотнулась, а затем еще раз. Вырваться никак не получалось...

"Бить... Рвать... Давить...".

— Маки! Очнись, Маки!

До сознания наконец донесся чей-то голос. Кто-то звал его и... плакал? Неважно... Ничего не важно...

" Бить... Рвать...".

Дышать стало тяжело, голову зафиксировали в одном положении, к губам что-то прикоснулось. Стиснутые зубы разомкнулись и в рот скользнуло нечто длинное, мягкое и скользкое, что тут же переплелось с его собственным языком. Удивление оказалось столь велико, что алая пелена на миг рассеялась, позволив увидеть мордочку темно-серой суки.

"Алу! Моя... Алу".

Вспышка осознания потянула за собой цепочку ассоциаций. Еще несколько секунд и...

— Ну наконец-то. — шумно и облегченно выдохнул Шайнинг, стирая с морды грязно-багровые капли, размазавшиеся по щеке неровными полосами. — Ну и напугал ты нас, братишка. Я уж думал, придется девчонок за Элементами Гармонии отправлять.

— Милый. — стоявшая рядом с женихом Каденс, платье которой оказалось так же испачкано и порвано в нескольких местах, тронула жеребца за руку и недовольным голосом добавила. — Не смешно.

Разорвав поцелуй, сука тут же уткнулась лбом в грудь темно-красного аликорна, всем телом стараясь прижаться к его оголенному торсу.

— Ученик, если ты обещаешь вести себя спокойно, то я могу тебя отпустить. — прозвучал голос Луны из-за спины Макинтоша.

Боль в плечах напомнила о том, что руки все еще заломлены за спину. Однако вестник Бога Пороков ответил лишь одно слово:

— Постараюсь.

Хватка на локтях ослабла, а затем и вовсе исчезла. Принцесса ночи, оценив обстановку, отошла в сторону и, уже направляясь к спешно разбитому палаточному лагерю, заявила:

— Я займусь пострадавшими и организую поиски пропавших без вести. Отдыхайте.

...

— Твои сестры, Твайлайт и их подруги спят. — поведал немного отошедшему от срыва "рыцарю порока" белый единорог, помогая дойти до нескольких ящиков, установленных вокруг магического костра. — Мы и тебя пытались усыпить, но структурированную магию ты разрушал, а бить так, чтобы оглушить... в общем, никто не решился.

— И на том спасибо. — обнимая одной рукой Алу, в сражении получившую несколько неглубоких и уже залеченных ран, отозвался красный аликорн, по словам очевидцев несколько раз едва не лишившийся крыльев из-за своего безрассудства.

Темно-серая сука, чья одежда превратилась в ничего не скрывающие лохмотья, не произнесла ни единого слова и только прижималась к мужу, наотрез отказываясь отцепляться и время от времени мелко подрагивая. Каденс, глядя на них, виновато прятала глаза, считая своей ошибкой то, что арбалеты преодолели ее магический барьер.

— Бизонов и жителей Эпплузы нашли в амбарах за городом. — решил сменить тему разговора Шайнинг. — К сожалению, живы не все...

— Громокопыт? — усевшись на один из ящиков и устроив у себя на коленях Алу, вестник Бога Пороков вопросительно приподнял брови, ощущая ноющую боль во всем теле, слабость и опустошение.

— Мертв и, по всей видимости, уже как пару дней. — капитан дворцовой гвардии скривился. — Видимо, его не смогли захватить живым... или не захотели. Твой кузен... тоже...

— Ясно. — хмуро кивнул "рыцарь порока.

Говорить что-то еще казалось лишним, но Каденс все же добавила:

— Твою невесту нашли живой, но в себя она придет не раньше, чем через пару дней. Знаю, это не вовремя, но...

— Спасибо. — отозвался принц тайн (на краю сознания которого промелькнула мысль, что ему больше подошел бы титул "принц безумия").

"Жениться все же будет нужно: не только с политической и экономической точки зрения, но и с моральной. Не хватало мне еще начала разброда среди бизонов и местных пони по причине гибели лидеров...".

С дел грядущих, мысли соскользнули на события минувшие. Гибель Сноу Лайт, неожиданная и какая-то нелепая, поставила жирную точку в душевных метаниях и задавила нерешительность. В ближайшие дни Алу ожидало перерождение в порок, а какой именно — уже не важно. С сестрами все было сложнее: прежде чем предлагать им перерождение, следовало рассказать хотя бы часть правды о собственной сущности (предсказать их реакцию на известие о том, что Биг Макинтош уже двенадцать лет как мертв, а его место занял какой-то демон, было не сложно).

"Кризалис сбежала, когда поняла, что нападение провалилось: даже не попыталась сразиться с Луной. С одной стороны ее даже можно понять, но простить... Не-е-ет, с этой костлявой тварью нам не по пути. Она посмела отнять у Алчности ценность, и за это ей придется дорого заплатить. Весь ее народ дорого заплатит за это нападение".

Заклинание сна сплелось легко и непринужденно. Пригревшаяся и вроде бы успокоившаяся Алу мирно засопела, погрузившись в сон без сновидений.

— Макинтош...? — Шайнинг встал на ноги вслед за братом по табуну, рефлекторно подставив руки, когда темно-красный аликорн передал ему свою младшую... теперь уже старшую жену. — Надеюсь, ты не задумал какую-нибудь глупость.

— Мне нужно побыть одному. — шевельнув крыльями, ответил вестник Бога Пороков. — Присмотрите за ней?

— Не беспокойся. — откликнулась Каденс, вставая рядом с женихом. — И не уходи далеко: чейнджлинги могут прятаться в городке.

— Целовать тебя, чтобы успокоить, я не буду. — пошутил Армор, за что получил несильный подзатыльник от нежно-розовой аликорна. — Ауч...

Хмыкнув на дурачество... наверное, все же членов семьи, "рыцарь порока зашагал в сторону покосившихся вагонов поезда. Пройдя несколько шагов, он остановился и негромко произнес:

— Эпплджек и Эпплблум... Если со мной что-нибудь случится, не бросайте их.

— А Эпплроуз и Литл Мун? — опередив белого единорога, задала вопрос принцесса любви.

— А за право взять их на воспитание вообще разразится небольшая война. — невесело хмыкнул Макинтош. — Но ставлю я на победу Селестии и Луны.

...

Изнанка встретила его разрухой и густым серым туманом, стелящимся над равниной, тянущейся от горизонта до горизонта. Нормальная видимость заканчивалась на расстоянии пары метров в любую из сторон, дальше начинались размытые темные силуэты, хрипящие и рычащие, чавкающие и воющие от боли. С первого же взгляда становилось понятно, что схватка в реальном мире, окончившаяся множеством трупов (подавляющее большинство принадлежало чейнджлингам), сильно отразилась на своем искаженном отражении.

"Драка всех против всех... Вот где царит настоящее безумие".

Крутанувшись на месте, Макинтош рубанул ребром левой ладони по горлу твари, похожей на перевертыша, но с шестью руками. Раздался хруст, тело безвольно упало на землю и начало истаивать, но справа и слева прыгнули еще двое уродцев, которых пришлось ловить телекинезом и сдавливать, ломая кости...

Сообщения о получении эссенции развития отошли на задний план, так же как и абсолютно все мысли вылетели из головы. Холодное сознание, словно автомат, определяло ближайшую угрозу, после чего тело, подобно хорошо отлаженному механизму, устраняло противника. Пару раз на пути встретились монстры, заметно отличающиеся от большинства мелких тварей как силой, так и наличием ума. Они охотились молча, убивали эффективно и, увидев вестника Бога Пороков, предпочитали разойтись в разные стороны (логично предположив, что добычи хватит на всех).

Кроме отражений, уже превратившихся в уродливых хищников, несколько раз "рыцарь порока" видел и вроде бы обычных пони, которые даже не понимали, что мертвы. Жеребцы отгоняли лезущих на них уродцев, оберегая дрожащих кобыл... пока те не начинали изменяться и не нападали на своих защитников.

Красный аликорн, призвав из "инвентаря" ножы с рукоятями в виде кастетов, планомерно пробивался вперед, доверившись своей интуиции. У одного из домов, выглядящих как давно покинутые развалины, он услышал тихие всхлипы... Еще через какое-то время, взгляду предстала белая пегаска в разорванном платье, забившаяся в угол между сараем и домом. Кутаясь в крылья, она сжалась компактным комочком, обхватив колени руками и уткнувшись в них лбом, чтобы не видеть происходящего вокруг.

— Лайт. — позвал жеребец.

Кобыла вздрогнула, подняла мордочку и открыла глаза кроваво-красного цвета, в которых не было разделения на радужку, белок и зрачок. Глядя прямо на Макинтоша, она задрожала всем телом будто от холода, а затем произнесла:

— Не подходи...

— Почему? — без особого удивления спросил вестник Бога Пороков.

— Я... Я не знаю... — снова уткнувшись мордочкой в колени, искаженная Сноу Лайт, единственным отличием которой от оригинала были только глаза, жалобно всхлипнула и выдавила из себя. — Я не знаю, что со мной... Я хочу есть, но... не хочу становиться как они все. Маки... Маки... Мне страшно, Маки...

Рог "рыцаря порока" засветился и уголок, в котором пряталась летунья, оказался отгорожен от остального пространства изнанки. После этого он убрал ножи и, раскрыв руки, сказал:

— Подойди, Лайт, не бойся: ты мне не навредишь. Ведь не навредишь?

Сноу замолчала, сильнее сжалась, но под взглядом мужа все же сдалась. Неуверенно поднявшись на ноги, она стала приближаться к жеребцу шаг за шагом, руками опираясь о стену. Чем ближе летунья была к цели, тем сильнее ее трясло и тем больше сил приходилось прилагать дабы себя сдерживать.

Несколько раз пегаска останавливалась, порывалась было броситься назад, но встречаясь со спокойным и уверенным взглядом Макинтоша, словно бы набиралась сил и продолжала идти. Наконец, бесконечно долгие три метра оказались позади и крылатая пони упала на грудь аликорна, тут же оказавшись стиснутой в крепких объятьях, не позволяющих даже рукой пошевелить.

Так они стояли несколько минут: Сноу Лайт молчала и вздрагивала от каждого звука, доносящегося из-за пределов барьера, а вестник Бога Пороков гладил ее по шелковистой растрепанной гриве.

— Прости. — прошептал "рыцарь порока". — Я был слишком небрежен и беспечен.

— Маки... я ведь... умерла? — подняв мордочку, крылатая пони встретилась взглядом алых глаз с изумрудными глазами. — Там, у поезда...

— Да. — не стал врать жеребец.

— А ты...? — голос летуньи стал напряженным.

— Нет. — Макинтош отрицательно качнул головой. — Я тварь живучая и еще всем успею крови попортить.

— Дурак. — облегченно выдохнула Лайт, лбом уткнувшись в широкую грудь. — Какой же ты дурак... Слава Селестии... Живой...

Еще некоторое время они молчали, но вскоре крылатая пони заговорила:

— Прости, я оказалась плохой женой. Столько проблем доставила, все время... не важно уже. Маки, ты ведь позаботишься о моих малышках? Ты ведь не бросишь их?

— Не брошу. — грустно улыбнувшись, правой рукой вестник Бога пороков провел по щеке искаженного отражения своей жены, даже сейчас умудряющейся сохранять здравость рассудка... насколько это было вообще возможно в ее положении. — Ведь они мои, а я не отдаю то, что считаю своим.

— Спасибо. — одними губами ответила летунья. — Мне холодно, Маки... Изнутри что-то буквально грызет. Ты... ты ведь можешь это прекратить? Я не хочу, чтобы ты запомнил меня... другой.

— Хорошо. — наклонившись, темно-красный аликорн прижался своими губами к губам крылатой пони, тут же ощутив крепко сжатые заострившиеся зубы.

В глазах, не имеющих разделения на белок, радужку и зрачок, отчетливо читались страх, голод и внутренняя борьба. Тем временем в заведенной за спину кобылы руке появился тонкий стилет...

===

Эссенция развития: +0,8 (16,1)

===

"Ты всегда будешь со мной... Хотя бы так".

Не утруждая себя тем, чтобы вернуться к месту, откуда попал на изнанку, Биг Макинтош шагнул в материальный мир. Пространство тут же изменилось и до ушей донесся звук перекрикивающихся голосов, в которых узнавались Севира и Эльвира. По первым же словам стало очевидно, что они кого-то потеряли и теперь ищут, гоняя своих прямых подчиненных.

"Нехорошо получилось".

СВЯЗИ

СВЯЗИ.

— Что вы собираетесь предпринять по поводу нападения чейнджлингов? — сидя в глубоком мягком кресле за чайным столиком в одной из неприметных гостевых комнаток, разбросанных по всему Кантерлотскому дворцу, одетый в белую рубашку и черные брюки Биг Макинтош внимательно смотрел на Селестию и Луну, ожидая ответа на свой вопрос.

...

В Эпплузе они провели почти два дня, занимаясь помощью пострадавшим, уборкой тел перевертышей и подготовкой к похоронам пони, бизонов, грифонов и алмазных псов, которым не повезло не пережить нападение. Высокопоставленные гости, как только появился подходящий случай, выражали вестнику Бога Пороков сочувствие по поводу утраты и поспешно отбывали по своим делам, и только Каденс с Шайнингом остались помогать с организацией быта горожан.

Ночные пегасы прочесали округу Эпплузы, найдя нескольких живых чейнджлингов, не сумевших бежать вместе со своей королевой и оставшимися сородичами. С их помощью удалось выяснить, что Алу и другие представители хищной расы с некоторым трудом могут определять перевертышей по запаху, даже когда те находятся под маскировкой. Впрочем, рассчитывать на ищеек особенно не стоило, так как стая, подчиняющаяся "рыцарю порока", была не такой уж и большой, да и имелись средства, позволяющие обмануть их нюх.

Еще дважды темно-красный аликорн отправлялся на изнанку мира, где бездумно сражался с уродливыми монстрами, в коих превратились отпечатки душ погибших разумных. Однако вскоре ему пришлось отказаться от своей охоты, так как слабых противников больше не осталось, а те, кто выжили в бойне всех против всех, были достаточно умны, хитры, быстры и сильны, чтобы представлять реальную угрозу даже один на один, не говоря уже о возможности получить удар в спину в самый неподходящий момент.

Бизоны, в одночасье лишившиеся вождя и старейшин, после ночного собрания племени выбрали новых представителей своего народа, которые, в свою очередь, подтвердили все существующие договоренности со "Сладким яблоком", после чего Макинтошу фактически передали с рук на руки дочь Громокопыта Стронгхарт, находящуюся в состоянии глубокой депрессии (брачная церемония заняла четверть часа и была до предела сухой и незапоминающейся, словно подписание очередного делового контракта). Неудивительно, что молодая кобылка стала ощущать себя не только одинокой, но еще и преданной родственниками, так что попыталась замкнуться в себе, чему активно мешали Алу, Эпплджек, Эпплблум и Пинки Пай, устроившая небольшой скромный девичник.

В Понивиль вестник Бога Пороков решил временно не возвращаться, а, воспользовавшись небесными повозками, отправил семью в Кантерлот, где под присмотром принцессы любви их разместили в номерах "Белой башни", которую заполонили члены АКБ, готовые в любой момент сорваться по экстренному вызову в любой из уголков страны. Чтобы избежать проникновения шпионов, единороги при помощи специальных медицинских заклинаний сканировали всех входящих и выходящих посетителей базы (все же строение внутренних органов перевертышей, как бы они не старались изменять внешность, заметно отличалось от иных рас).

Поощряя свою паранойю, "рыцарь порока" привез из лесного поселения алмазных псов нескольких молодых сук, которых в приказном порядке приставил к своим детям, сестрам и женам. Нежно-розовая аликорн и белый единорог, после предложения получить подобных спутниц, вежливо отказались... хотя Армор и позволил себе несколько секунд колебаний, но под испытующим взглядом невесты все же сдался. О том, что Луна приставила к своему ученику дополнительную охрану, крылато-рогатый жеребец узнал только благодаря своей способности ощущать эмоции, а на прямой вопрос, адресованный Севире, получил четкий ответ, что такие же "ночные крылья" теперь сопровождают едва ли не всех сколь-нибудь значимых для Эквестрии пони и их семьи.

"Вовремя спохватились".

Промелькнула тогда раздраженная мысль в голове темно-красного аликорна. Однако же он никак не выразил своего недовольства, прекрасно понимая, что и сам допустил немало ошибок.

Образовавшуюся нехватку рабочих рук в "Сладком яблоке" и оперативных агентов АКБ пришлось решать при помощи "зеркального озера" и создаваемых им двойников. Зекора, которую теперь охраняла едва ли не треть стаи алмазных псов, вместе со своими помощниками оказалась завалена срочными заказами по созданию магических элексиров, позволяющих копиям существовать дольше изначально отведенного срока...

...

И вот наконец, спустя пять дней от памятных событий, вестник Бога Пороков предстал перед диархами Эквестрии для личной беседы без посторонних свидетелей. Все это время он был занят делами, так что с семьей после переезда в Кантерлот виделся лишь пару раз, да и то недолго.

— На данный момент Эквестрия не может начать войну против королевства чейнджлингов. — без долгих предисловий сходу заявила Луна, тут же решив пояснить сложившуюся ситуацию. — Наши войска малочисленны, но для обороны городов и границ их достаточно, так как примерно треть солдат является единорогами и еще одна треть — пегасы. Благодаря магии и воздушным силам мы обладаем высокой мобильностью, маневренностью, ударной силой... Только вот земли Кризалис защищены от магии пони, и даже драконы с грифонами не могут там полноценно летать. Таким образом мы разом теряем почти половину военного потенциала, в то время как перевертыши вполне спокойно смогут применять как магию, так и собственные крылья. Таким образом, полноценно им смогут противостоять разве что земные пони, при этом вынужденные обходиться исключительно холодным и метательным оружием, так как даже заклинания, заключенные в кристаллы, будут работать с перебоями.

— Если бы не артефакт под названием "Трон Серых Земель", чейнджлингов уже давно завоевали или уничтожили. — добавила от себя Селестия, одетая в белое платье с короткими рукавами и узкой талией, смотря вроде бы и на жеребца, но при этом словно сквозь него. — Учитывая, что раньше перевертыши не позволяли себе столь наглых акций, их предпочитали не трогать...

— Так что вы собираетесь предпринять? — вопросительно приподнял брови "рыцарь порока". — Пока что я слышал только то, чего вы не делали и делать не намерены.

— Ученик, я понимаю твое нынешнее состояние... Да-да, понимаю. — принцесса ночи, одетая в синее платье с длинными широкими рукавами и небольшим вырезом на груди, легко выдержала тяжелый взгляд своего подопечного. — Меня искренне радует то, что ты с честью переносишь выпавшее на твою долю испытание, подобных которому впереди будет еще очень много, но... не забывайся. Мы: Селестия, я, Каденс, ты — представители верховной власти Эквестрии, и от наших действий зависит судьба всего государства и его жителей. Мы не можем позволять себе совершать необдуманные и импульсивные поступки...

— Да ну? — темно-красный аликорн прищурился и от него ощутимо повеяло ехидством. — То-есть, учитель, твоя попытка захватить власть была поступком тщательно взвешенным?

— Это была моя ошибка. — спокойно прикрыв глаза, отозвалась покровительница снов, даже не дернувшаяся при словах жеребца. — Или же ты не хочешь учиться на чужом примере, желая набивать собственные шишки? Цена, которую порой приходится платить за свои действия, бывает очень... высокой.

Когда Луна открыла глаза, ее радужки отливали бирюзовым сиянием, а зрачки сузились и вытянулись в тонкие щелки.

— Гхм. — кашлянув в ладонь, Селестия привлекла внимание своих собеседников и, невинно улыбнувшись, заметила. — Мне приятно видеть, что вы так близко сошлись и столь тепло друг к другу относитесь, но оставьте свои... уроки на более позднее время и давайте вернемся к нынешней теме разговора. Боюсь, малышка Каденс не сможет одна сдерживать просителей слишком долго.

— Прошу прощения, Селестия, Учитель. — склонив голову, вестник Бога Пороков всем своим видом стал излучать смирение. — Так какие у НАС планы?

— Мы начнем мобилизацию армии... но по уже указанным причинам можно сказать, что это будет малоэффективно, да и грозит слишком большим количеством жертв. — темно-синяя аликорн помолчала и неохотно добавила. — К тому же, резервов у нас не так уж и много: от гражданских пони, не обученных владеть оружием, на войне будет мало пользы.

— Воспользоваться помощью наемников из грифоньих княжеств так же не получится, так как они уже наняты Зебрикой. — подхватила нить разговора принцесса дня. — Ты ведь слышал о войне на юге? Государство верблюдов пало меньше, чем за декаду, и сейчас активно интегрируется в империю самопровозглашенного короля Шторма. Наши полосатые соседи обеспокоены подобным положением дел и сейчас всеми силами укрепляют границы и города, так что от них помощи тоже можно не ждать... Так же как и им от нас, по крайней мере до тех пор, пока не будет решен вопрос с Кризалис.

— Очевидным вариантом остаются минотавры, у которых в твоем отношении имеется определенный должок. — напомнила покровительница снов о не столь давнем перевороте, устроенном в том числе с помощью ресурсов "Сладкого яблока" и АКБ.

— Моя ученица же отправится с посольством к драконам. — продолжила рассказ белая аликорн. — Вместе с подругами она должна будет договориться либо о военной помощи, либо хотя бы о невмешательстве с их стороны. Я надеюсь, ты дашь выходной Пинки и Флаттершай?

— Гррр. — схватившись руками за голову, Макинтош поморщился, будто бы у него разом разболелись все зубы. — Можете вы прекратить говорить по очереди?

— В смысле? — не поняла Луна, удивленно распахнув глаза, зрачки которых вернули себе нормальную форму.

— Прости. — смутилась старшая из принцесс, кладя ладонь на кисть сестры, протянув руку к соседнему креслу. — Это последствия одного... ммм... ритуала. Подобные мелочи мы можем просто не замечать.

— Ладно. — откинувшись на спинку кресла, запрокинув голову и глубоко вздохнув, темно-красный аликорн спросил. — Вы хотите, чтобы я договорился о военной помощи со стороны минотавров?

— В идеале хотелось бы, чтобы их тяжелая пехота отвлекла чейнджлингов ложной атакой или маневрами на границе Серых Земель, пока наши диверсанты будут пробираться в замок Кризалис. — кивнув, отозвалась Селестия. — После разрушения "Трона Серых Земель" генерируемое им поле, блокирующее любую магию, кроме магии перевертышей, исчезнет и армия Эквестрии сможет начать полномасштабное наступление.

— Твое высочество. — посмотрев на белую крылато-рогатую пони из-под полуприкрытых век, вестник Бога Пороков спросил. — Ты правда веришь, что минотавры согласятся на этот план?

Вместо сестры ответить решила принцесса ночи:

— Если не согласятся, то под удар нам придется выставлять земных пони. Доспехи, которые позволят защититься от прямой магии, у нас есть, пусть их и не так много, как хотелось бы, да и предел прочности у них низкий, но перевертыши даже при помощи телекинеза легко могут устроить настоящую бойню: к примеру поднимут высоко в небо пару бочек с камнями и перевернут, позволив булыжникам набирать скорость под собственным весом. Минотавры же имеют куда больше шансов выжить, так как изначально готовы воевать с магами без магического прикрытия.

"Как мило: пусть другие умирают за наши цели, а мы потом присвоим себе победу. Лицемерно? Пожалуй... нет. В конце-концов, они в первую очередь защищают своих подданных, а минотавры имеют возможность отказаться. Гхм... "имели бы возможность отказаться", если бы не один маленький факт".

— Хорошо, я переговорю с двурогими. — темно-красный аликорн сел прямо и, внимательно глядя на принцессу дня, спросил. — Почему с драконами будет договариваться Твайлайт? Она твоя ученица, владелица "элемента магии"... Но у Каденс явно больше опыта в подобных делах, да и статус выше. Или вы с Луной боитесь не справиться без ее помощи с текущими делами?

— Ничего мы не боимся. — деланно возмутилась покровительница снов.

— Твайлайт — будущая аликорн. — ответила старшая из принцесс. — Как бы это не выглядело со стороны, но подобные... задания нужны ей для ускорения развития души и разума. На крайний случай, мы будем ее страховать.

"Нет слов... одни предлоги".

Постыдное желание хлопнуть себя ладонью по морде "рыцарь порока", пусть и не без усилий, но сумел подавить. Вместо этого он спросил:

— А нельзя отправить на штурм земель чейнджлингов двойников из "зеркального озера"?

— Эту возможность я уже проверила. — призналась принцесса ночи. — Попадая в зону действия артефакта, двойник сразу же превращается в воду.

"Жаль, а ведь хорошая была идея".

Мелькнула мысль на грани сознания жеребца. Пожав плечами, он продолжил:

— Тогда давайте обсудим, что именно я могу предлагать минотаврам и кто в мое отсутствие будет заниматься "Сладким яблоком" и АКБ? Эпплджек поедет с Твайлайт, а Шайнинг будет занят своими обязанностями капитана...

* * *

— Это будет дорого тебе стоить. — скаля клыки в широкой радостной улыбке, вместо приветствия произнес Спайс, когда Биг Макинтош только вошел в отдельный кабинет ресторана, расположенного на окраине Кантерлота.

— Я тоже рад нашей столь скорой встрече. Дела — нормально; семья — не очень... А у тебя как дела? — сохраняя невозмутимый вид, вестник Бога Пороков уселся на стул с высокой спинкой, стоящий с противоположной стороны стола от дракона и, поправив рукав черного пиджака, надетого поверх белой рубашки, немигающим взглядом уставился на собеседника.

— Извини, не подумал как-то. — изумрудный огнедышащий ящер виновато развел руками. — Просто я разделяю личную жизнь и бизнес, а ты явно назначил мне эту встречу не ради разговоров по душам. Или я ошибаюсь и принцу тайн просто не с кем выпить?

— Не ошибаешься. — согласился "рыцарь порока", тут же извлекая из "инвентаря" кристаллическую четырехгранную пирамидку, которая после активации и установки на середину стола накрыла собеседников барьером от подслушивания. — У меня к тебе есть одна просьба и одно предложение... С чего начать?

— С просьбы. — без раздумий ответил Спайс. — Предпочитаю оставлять самое интересное на "десерт".

— Скоро в ваши горы с дипломатическим посольством отправится группа пони, возглавляемых Твайлайт Спаркл. — темно-красный аликорн хмыкнул и продолжил. — Изначально я хотел попросить у тебя помощи в атаке на чейнджлингов, все же твои сородичи славятся своими силой и агрессивностью, но сейчас хочу, чтобы ты поспособствовал успешному завершению переговоров. При этом все должно выглядеть максимально реалистично, дабы послы были уверены, что это их усилия привели к удовлетворительному результату.

— Интерес-с-сно... Неужели заместитель главы АКБ уже начал пользоваться своими связями для совершения интриг государственного масштаба? — изумрудный огнедышащий ящер ухмыльнулся и осуждающе покачал головой. — Одобряю. Не зря мы тебя приняли в нашу организацию. Но с чего ты взял, что я соглашусь? В конце-концов, нам было бы гораздо выгоднее если не ударить в спину пони, отхватив кусок вашего государства...

— Попутно отхватив по загривку от принцесс. — насмешливо заметил Макинтош.

— ... то отсидеться в стороне, пируя на костях павших. — невозмутимо закончил свою фразу Спайс.

— Забудем о воинственности драконов и возможности получить во врагах Селестию и Луну. — предложил вестник Бога Пороков. — Именно с пони у тебя заключены самые выгодные контракты и именно мы можем предложить, кроме денег, интересующие тебя товары. Кроме того, мое предложение, которое касается в первую очередь тебя лично, напрямую зависит от благополучия Эквестрии.

— Слова-слова: они влетают мне в уши и застревают, не достигнув мозга, в горькой ушной сере. — самый влиятельный огнедышащий ящер (что бы о себе не думал нынешний лорд драконов) изобразил скучающее выражение на морде и, прищурив глаза, подпер голову ладонью левой руки, локтем упирающейся в столешницу. — Пока я не услышу чего-то конкретного, что действительно стоит моих усилий, даже мизинцем не пошевелю. То, что мы состоим в одном клубе, вовсе не значит, что каждый из нас будет счастлив на безвозмездной основе оказывать любые услуги.

— Как ты относишься к сохранению своей личности... через перерождение? — откинувшись на спинку стула, "рыцарь порока" сложил руки на груди и приподнял уголки губ в мечтательной улыбке. — Только представь: поколение за поколением накапливать богатства, собирать в своих руках все большую и большую власть, окружать себя красотками... а после смерти тела перерождаться в собственных потомках, начиная свой путь не с нуля, а уже владея знаниями и всеми скопленными богатствами.

— Ты так об этом говоришь, словно сам занимался чем-то подобным. — Спайс фыркнул. — Учитывая же, что семья Эппл, до твоего становления главой, подобными амбициями не страдала...

— Не я лично, но один мой... коллега живет как раз по описанному мной сценарию. — полностью искренне ответил темно-красный аликорн. — Имя назвать не проси, все равно его никто не знает в этом...

— В этом...? — собеседник вопросительно изогнул брови.

— А вот этого ты не услышишь, пока не станешь членом нашего клуба. — наклонившись вперед, сверкнул глазами Биг Макинтош. — Так что, сумел я тебя заинтересовать?

— Если все так, как ты говоришь... какова цена? — мигом стал серьезным огнедышащий ящер, садясь на свой стул, ровно выпрямив спину.

— Всего-навсего нужно, чтобы драконы пошли на военный союз с пони. — пожал плечами вестник Бога Пороков. — После этого ты получишь "приглашение в клуб", которое сможешь принять или отклонить.

— А если я тебя убью... исключительно, чтобы убедиться, что ты переродишься в своих потомках? — Спайс испытующе прищурился.

— Во-первых, ждать придется долго: моя кровь течет только в одной пегаске... из тех, о ком я точно знаю. — "рыцарь порока" пожал плечами.

— Век пони короток. — парировал изумрудный дракон.

— Во-вторых: принцессы и члены моей семьи явно не оценят подобного. — продолжил темно-красный аликорн.

— Аргумент. — согласился собеседник. — Тогда, может быть, назовешь другого члена вашего... "клуба", на котором мы могли бы провести эксперимент?

— Ты считаешь, что я буду подставлять уже действующего соратника под удар ради перспективного всего-лишь кандидата? — изобразил недоумение жеребец.

— Логично. — согласился и с этим огнедышащий ящер. — И выходит, что мы в тупике. Я не могу поверить тебе на слово, пони, ты же не можешь предоставить мне доказательства. А если я расскажу о твоем предложении... например, принцессам?

— Все просто: предложение перестанет быть действительным. — отозвался Биг Макинтош.

Какое-то время они молчали, борясь взглядами и не желая уступать друг другу. Наконец Спайс опустил веки и, выдохнув, заявил:

— Я устрою маленькую интригу в драконьих горах, итогом которой будет свержение нынешнего лорда драконов и возведение на его место моей племянницы. Этот шаг давно готовился, но все не было подходящего случая... Так что даже ваши послы сумеют поучаствовать в представлении. Однако же, от тебя я хочу получить поставки продуктов питания за полцены от рыночной стоимости на десять лет...

— Два года. — прервал собеседника "рыцарь порока". — "Сладкое яблоко" за последний год и без того слишком сильно пострадало, так что вместо прибыли начинает приносить убытки.

— Ладно, хватит и пяти лет. — согласился изумрудный дракон. — И если ты меня обманул с этим твоим предложением, то можешь распрощаться с членством в нашем обществе. Помнишь правило? "Своих не обманывать ни при каких условиях".

Угроза была очень даже реальной, так как грозила потерей множества выгодных контрактов и прекращением поставок товаров как от драконов, так и от Седловской Аравии. Грифоны же попросту отзовут своих наемников и более не будут заключать контракты с принцем тайн и его сотрудниками.

"Пойти на обман в моем нынешнем положении — это все равно, что совершить самоубийство как бизнеспони и политика".

— Договорились. — удовлетворенно кивнул темно-красный аликорн. — Но и ты помни, что о нашем договоре не следует сообщать никому.

— Яйца дракониху не учат. — растянув зубы в клыкастой усмешке, заявил огнедышащий ящер.

* * *

В "Белую башню" вестник Бога Пороков вернулся глубоким вечером и за то время, пока поднимался на четвертый этаж, где находились комнаты его семьи, трижды был просканирован диагностическими медицинскими заклинаниями. Севира, старающаяся всюду следовать за подопечным как тень (неохотно оставляя его даже в туалете, не говоря уже о необходимости стоять за дверью во время переговоров с "деловым партнером"), неприязненно косилась на единорогов из охраны.

— Что-то не так? — стоя в медленно подмимающемся лифте, не поворачиваясь к спутнице спросил жеребец.

— Когда они применяют магию, я чувствую себя полностью голой. — призналась ночная пегаска, мордочка которой приняла по-жеребячьи обиженное выражение.

— Гордись тем, что тебе нечего стесняться. — подколол свою телохранительницу Макинтош, имея в виду ее манеру носить облегающие трико, практически не оставляющие места для воображения.

В ответ перепончатокрылая пони только фыркнула, кинув на стоявшего в дальнем углу единорога уничижительный взгляд.

...

— Па-апа! — стоило вестнику Бога Пороков войти в номер, состоящий из четырех небольших комнат, соединяющихся с прихожей, как из одной из распахнутых дверей вылетела Эпплроуз, словно управляемый снаряд врезавшаяся в грудь отца. — А мы тебя ждали. Тетя Джек говорит, что мама еще не скоро приедет... а ведь она обещала меня научить гонять облака! Когда мы уже поедем домой?

— Тебе так надоело в Кантерлоте? Неужели Каденс, Селестия и Луна совсем затискали? — широко улыбаясь, подхватив подмышки крылатую жеребенка, одетую в белую футболку и зеленые шорты, "рыцарь порока" поднял ее на уровень своей морды и чмокнул в нос, заставив скривить мордочку и смущенно отвести взгляд. — Дом сейчас перестраивают, так что вернемся мы туда еще не скоро.

— А мама? — вытерев несуществующие следы ладошкой, продолжила допрос пегасочка.

— Мама ушла далеко, малышка. — обхватив дочь за ноги левой рукой, темно-красный аликорн усадил ее себе на плечо и широким шагом направился в комнату к остальным членам семьи.

— Я не маленькая. — обиженно воскликнула летунья, беззастенчиво хватаясь руками за ухо и гриву жеребца...

Эпплджек лежала поперек кровати на животе, одетая в облегающую майку и свободные пижамные штаны, помахивая в воздухе согнутыми в коленях ногами. У нее на спине сидела Литл Мун, с умилительно серьезным выражением лица пытающаяся то-ли спутать, то-ли, наоборот, распутать гриву тети. Эпплблум, красующаяся желтой блузкой и джинсами, сидела на расстеленном на полу ковре, собирая деревянную модель Кантерлотского дворца из отдельных кусочков, скрепляя их клеем из тюбика (до прихода "рыцаря порока" ей с этим помогала Роуз). В небольших мягких креслах, установленных в углу помещения, сидели Алу и Стронгхарт, кутающиеся в одинаковые розовые пушистые халаты.

При виде своего мужа, темно-серая сука улыбнулась и приветливо кивнула, а вот бизониха вздрогнула и будто бы съежилась, начав неуверенно перебирать пальцами рук и как-то поджав ноги. И дураку было бы понятно, что она явно чувствует себя не в своей тарелке, что с приходом жеребца только усугубилось.

"Нужно будет поговорить с ней наедине. А еще устроить нормальную свадебную церемонию... Двойную. Думаю, Каденс не откажет помочь в этом деле, а кобылке будет приятно".

Сделал пометку в памяти темно-красный аликорн, присаживаясь на корточки и спуская Эпплроуз на пол. Растрепав гриву младшей из младших сестер, он встретился с ее тяжелым взглядом и беспечным голосом потребовал:

— Рассказывайте, чем вы тут без меня занимались?

Примечание к части

Думал закончить рассказ глав за пять, объемом страниц по десять... Однако все время находятся детали, которые хочется прописать.

Не судите строго.

Жду отзывов.

НЕОБХОДИМЫЕ РАЗГОВОРЫ

НЕОБХОДИМЫЕ РАЗГОВОРЫ.

Заснув в своей постели в "Белой башне", Биг Макинтош не стал погружаться на план снов, вместо этого нырнув в собственный внутренний мир. Как и всегда, его встретило черное бескрайнее пространство холодной бездны, в которой, словно островок света и стабильности, плавала шестиугольная мраморная платформа.

Осмотрев себя, вестник Бога Пороков обнаружил, что одет в широкие серые штаны, а голову обхватывает железный шипастый обруч, отдаленно напоминающий корону...

"Странное решение моего подсознания".

Решив, что о символизме этого атрибута своего внешнего вида сможет подумать когда-нибудь потом, "рыцарь порока" потянулся по одной из связей к инициированному им же пороку. Всего через несколько минут, на дальнем углу платформы начал клубиться багровый туман, вскоре превратившийся в мрачно выглядящего минотавра, закованного в доспехи из вороненой стали (но без шлема).

— Сколько лет, сколько зим. — в первую секунду испытав удивление, Айрон Вилл широко и радостно улыбнулся. — Что же заставило великого и могучего принца тайн обратить свой взор на скромного и безвредного меня?

— Не зубоскаль. — холодно оборвал собеседника темно-красный аликорн. — У меня к тебе важное дело.

— Я и не сомневался. — главнокомандующий Республики минотавров пожал могучими плечами и вопросительно изогнул брови. — Излагай. И... мы так и будем стоять?

Секунда концентрации потребовалась Макинтошу, чтобы создать два глубоких кресла, появившиеся на середине мраморной платформы друг напротив друга. Самцы молча заняли свои места и вестник Бога Пороков уточнил:

— Ты ведь знаешь, что произошло на моей недавней свадьбе?

— Ходят слухи, будто бы чейнджлинги порезвились. — бык упер локоть правой руки в колено и, наклонившись вперед, подпер голову сжатым кулаком. — Только вот я не представляю, чего они хотели этим добиться.

— Захват двух из четырех аликорнов, пусть один из них и не коронован — это серьезная заявка на шантаж. — "рыцарь порока" уложил руки на подлокотники и расслабленно откинулся на спинку кресла. — Селестия и Луна были бы вынуждены пойти на серьезные уступки... или же на неприемлемые жертвы ради того, чтобы освободить меня и Каденс. Провернуть же подобное силой из-за "Трона Серых Земель" было бы невозможно.

— Ты так уверен, что старушки стали бы ради вас идти на какие-либо жертвы? — удивленно вскинул брови Айрон Вилл.

— "Старушки" спят и видят, как сбрасывают свои обязанности на плечи жеребят, а сами отправляются в кругосветное путешествие... либо находят другой способ приятно потратить время. — фыркнул "рыцарь порока". — Аликорны появляются крайне редко, и даже если откинуть уже мной сказанное, принцессы постарались бы приложить все возможные усилия для спасения молодняка.

— Ладно. — сев ровно, минотавр сложил могучие руки на груди. — Чего ты хочешь от меня?

— Скоро я отправлюсь в вашу Республику, чтобы договориться о военной помощи при нападении на королевство перевертышей. — темно-красный аликорн сделал паузу, давая собеседнику время осмыслить сказанное. — Селестия и Луна хотят устроить карательную акцию, с захватом или убийством Кризалис.

— А ты? — осторожно уточнил Айрон Вилл.

— А я хочу, чтобы чейнджлинги перестали существовать как вид. — без тени эмоций, сухо заявил Макинтош. — Пока будет работать артефакт, подавляющий магию всех рас, кроме перевертышей, у минотавров будут развязаны руки... А после того, как он прекратит свое существование, к вам присоединятся силы пони и моих наемников. Возможно, драконы тоже решат поучаствовать.

— Ты предлагаешь мне уничтожить целую расу? — нахмурился бык. — Хочешь, чтобы на минотавров все смотрели как на кровавых монстров, пока пони будут изображать из себя добреньких, светлых и пушистых добряков?!

— Я хочу, чтобы чейнджлинги исчезли. — вестник Бога Пороков не повышал голос, но волна ярости и жажды крови, которая разошлась от него и затопила всю платформу, заставила собеседника поперхнуться новыми словами обвинений. — Если бы у меня был иной способ достичь желаемого, я воспользовался бы им без колебаний. Ты, наверное, не понимаешь? Я — Алчность. Мои желания смещены несколько в иную сторону, нежели у Жадности, но когда кто-либо пытается что-либо отнять... Кризалис же забрала у меня кое что очень важное... Нечто ценное именно для меня. Знаешь, на что это похоже? Представь: кто-то берет нож и без обезболивающих начинает вырезать из твоей плоти кусок мяса, попутно занося в свежую рану разную заразу, из-за чего она начинает гноиться и воспаляется.

— Причем... тут... я? — расставив руки в стороны, минотавр оперся ладонями о подлокотники и, с трудом удерживая голову, посмотрел в пожелтевшие глаза собеседника.

— Ты? — неприятная усмешка искривила губы темно-красного аликорна, буквально излучающего яростную мощь всем своим существом. — Ты совершенно не причем. Однако же... Айрон... кое у кого передо мной есть пара долгов, помнишь? Или же память у минотавров настолько короткая?

Давление силы исчезло, позволяя быку вдохнуть полной грудью. Облегченно откинувшись на спинку кресла, он ответил:

— Помню, но...

— Никаких "но", Айрон. — подняв правую руку, Макинтош сжал кулак и, выставив вверх указательный палец, погрозил им собеседнику. — Ты — Ярость. Пришло время доказать, что я не ошибся, когда давал тебе этот титул.

Пауза в разговоре продлилась несколько минут, на протяжении которых вестник Бога Пороков терпеливо ожидал решения подчиненного. Он мог бы его принудить, благо, положение первого герольда подобное позволяло, но о сколь-нибудь плодотворном сотрудничестве тогда следовало забыть.

— Что от меня требуется? — придя к какому-то решению, бык снова встретился взглядом с аликорном, но на этот раз в глубине его глаз светилась твердая решимость. — И мне нужны гарантии, что после казни перевертышей пони и ваши союзники не решат избавиться от моего народа.

— Вот такой разговор мне нравится. — "рыцарь порока" оскалился в усмешке. — Оставь решение этой задачи на меня и начинай готовить армию, достойную Бога Пороков.

* * *

Рано утром, перехватив заспанную Эпплджек, одетую в розовый короткий халат, в коридоре, Биг Макинтош (уже успевший облачиться в деловой костюм бело-серебряного цвета) решительно схватил сестру за руку и затащил в ванную комнату.

— Маки, ты что творишь? — возмущенно, но сонно и неуверенно возмутилась земная пони, ощущая, как ноги оторвались от пола, а талию обхватили сильные руки.

— Нужно серьезно поговорить. — шепнул на ухо сестре вестник Бога Пороков, вставая на дно ванны, при помощи телекинеза задергивая шторку и выключая свет. — Без свидетелей.

Из распылителя, закрепленного под потолком, хлынули струи воды, в миг вымочившие до нитки обоих пони, от чего не спасли даже крылья жеребца, которыми он попытался прикрыть родственницу. Маленькое помещение заполнилось ровным шумом падающих капель, который в абсолютной темноте казался особенно громким.

— И что это значит? — слегка отошедшая от удивления Джек, ощущая, как ткань халата липнет к телу, несмотря на ситуацию, постаралась сохранять спокойствие. — Маки, если это какая-то дурацкая шутка, я тебя побью.

— Серьезная угроза. — хмыкнул "рыцарь порока", разворачивая кобылку спиной к себе и обнимая сзади, прижимая к своим груди и животу. — Но сейчас я серьезен.

Немного поерзав, устраиваясь поудобнее в объятьях брата, носительница "элемента честности" спросила:

— И что же это за разговор, для которого требуются такие условия?

— Помнишь тот день, когда все изменилось? — вопросом на вопрос ответил темно-красный аликорн, тут же ощутив, как напряглась кобыла. — Я тогда ушел из дома и вернулся другим... более взрослым.

— Только не говори, что ты — чейнджлинг, который похитил моего брата и занял его место. — насмешливо хмыкнула земная пони, старательно скрывая зародившееся в душе волнение.

— Нет, я не чейнджлинг. — совершенно честно отозвался Биг Макинтош.

После этих слов, волнение Эпплджек резко угасло и она расслабилась. Все же способность отличать ложь от правды у нее имелась и раньше, но после случая в Мэйнхэттене она стала сильнее, а с получением "элемента гармонии", вообще вышла на новый уровень (из-за чего в разговорах с ней приходилось тщательно следить за словами).

— Не пугай меня так. — попросила Джек.

— Не могу обещать. — произнес "рыцарь порока", носом зарываясь в пряди мокрой гривы.

— Так что ты хотел сказать? — поторопила жеребца сестра. — Не пойми меня неправильно: я всегда рада твоей компании... Но слишком уж все это странно.

— После пропажи родителей, Биг Макинтош совершил самоубийство... успешное самоубийство. — заявил вестник Бога Пороков и тут же, не давая собеседнице опомниться и осознать услышанное, продолжил говорить быстрым монотонным шепотом. — Через несколько минут его рана исчезла, а тело снова зашевелилось и глаза открыл уже я. Я — Биг Макинтош, но старый Биг Макинтош — не я. У меня его воспоминания, его привязанности, знания... но при всем этом — я другой. Нет, я не имею отношения к его смерти и занял уже пустое тело. Да, я считаю тебя и Эпплблум своими сестрами и готов за вас перегрызть глотку любому. Мне следовало рассказать обо всем раньше, но... я боялся это сделать.

— Почему? — вопрос с губ находящейся в прострации Эпплджек сорвался сам собой и она сама не могла бы сказать, что именно хотела узнать.

— Потому что не знал, как вы отреагируете. — ответил "рыцарь порока". — Потому что случай с чейнджлингами мне напомнил, что все мы смертны, а я далеко не всесилен. Потому что не хочу потерять больше никого из тех, кто мне дорог. Потому что...

— Замолчи. — тяжело задышав, сквозь стиснутые зубы прошипела кобыла, тут же попытавшись вырваться, что у нее закономерно не получилось (слишком уж велика была разница в силах). — Отпусти.

— Нет. — тихо ответил темно-красный аликорн.

— Я буду кричать. — пригрозила земная пони, сама понимая, насколько по-детски звучат ее слова.

— Джеки, ты — моя сестра, и этого ничто не изменит. — развернув собеседницу передом к себе, Макинтош уткнулся мордой в ее макушку. — Даже если ты больше не считаешь меня братом, я все равно не перестану любить вас с Эпплблум. Вы — моя семья: самое ценное, что у меня есть.

"Все остальное можно купить, продать, выиграть и проиграть, а вот семья либо есть, либо ее нет".

— Ты врал двенадцать лет... — дрогнувшим голосом произнесла старшая из младших сестер.

— Нет. — отозвался вестник Бога Пороков. — Я не говорил всей правды, но не врал. Ты сама это знаешь.

Эмоции кобылки скакали, будто бы играли в чехарду, но с каждой секундой она все больше успокаивалась. Ладонь "рыцаря порока", заскользившая по мокрым прядям гривы и спине, способствовала этому процессу весьма благотворно. В какой-то момент, приняв решение, хранительница "элемента честности" неуверенно обняла брата и, уткнувшись лбом ему в грудь, просто молча стояла под струями теплой воды.

— Маки? — позвала Джек тихим голосом.

— Да, малышка? — откликнулся темно-красный аликорн.

— Ты ведь не просто так решил раскрыться? — эти слова звучали скорее как утверждение, но все же земная пони хотела узнать причину, по которой ее привычный и знакомый мир в очередной раз пошатнулся (но в этот раз хотя бы не рухнул в пропасть). — Просто если у тебя не было какой-то важной причины... я тебя побью.

— Причина одна: у меня есть возможность дать вам всем если не бессмертие, то шанс на перерождение с сохранением своих личностей. — тщательно подбирая слова, заявил "рыцарь порока".

— И что в замен? — продолжила допрос Эпплджек.

— Вы должны войти в мой табун. — с совершенно серьезным видом соврал жеребец, жалея о том, что выражение его морды не видно из-за темноты.

Фыркнув, Джек тихо рассмеялась, затем, выгнув спину, отодвинулась от брата и, на удачу махнув рукой, стукнула ему кулаком по носу.

— За что? — обиженно воскликнул Макинтош.

— За все. — весомо констатировала земная пони. — Будешь мне еще врать — ударом по наглой морде не ограничишься. А теперь рассказывай.

— Что именно? — уточнил вестник Бога Пороков.

— Все. — припечатала кобыла. — Откуда ты, чем занимаешься, какие условия у твоего "бессмертия"... Если и вправду хочешь оставаться моим братом, то придется стать более открытым. В свою очередь обещаю, что никому ни о чем не расскажу. Клянусь.

...

Он говорил долго: точно не меньше часа, время от времени прерываясь на мелкие уточнения. В рассказе была упомянута жизнь пегаса-авантюриста, основавшего первый в истории Эквестрии игорный дом, в котором первые годы работали только кобылы из его табуна (на этом месте Эпплджек заявила: "Кто бы сомневался"). Был упомянут и Бог Пороков, наделивший своего последователя некоторыми необычными силами... а потом жеребец вскользь прошелся по своей второй жизни, а так же смерти и полученном предложении от покровителя.

— Вот так, собственно, я и попал в Эквестрию, а остальное ты и сама знаешь: жил, учился, торговал. — закончил свой монолог "рыцарь порока".

Следующую пару минут царило молчание, фоном к которому служил шум льющейся воды. На грани сознания темно-красного аликорна даже возникло беспокойство, не залили ли они нижние этажи, да и другие обитатели номера уже должны были проснуться.

— Большего бреда в жизни не слышала... четвероногие пони — сюрреализм. — мотнув головой, из-за чего мокрые пряди гривы налипли на мордочку, кобыла вздохнула и пробормотала едва слышно. — А страшнее всего то, что это все — правда. И опять ты о многом умолчал.

Последняя фраза прозвучала обвинительно.

— Сестренка, о своей интимной жизни ты мне тоже не рассказываешь. Приходится догадываться по косвенным данным... Ай! — новый удар, пришедшийся по носу, не был таким уж сильным, но все же оказался достаточно чувствительным. — Ладно, согласен, перегнул палку. Но есть вещи, которые я действительно не могу раскрывать, по крайней мере до тех пор, пока ты не пройдешь инициацию.

— А ничего, что я хранитель "элемента гармонии"? — с нотками скепсиса в голосе спросила Джек.

— У всех есть свой маленький порок, который вовсе не мешает их добродетели. — отозвался жеребец. — За примером далеко ходить не надо, вспомни хотя бы своих подруг и любовниц... Хм?

— Да вот думаю, если удары по голове не помогают, то, может быть, стоит бить пониже. — задумчиво вздохнула земная пони. — Хотя... меня Алу не простит. Ладно: если ты не хочешь признаться в чем-нибудь еще, дорогой братик, то вылезай из ванны. Мне нужно подумать и привести себя в порядок... Или же хочешь продолжить разговор в иной "плоскости"?

Под конец фразы кобыла изобразила голосом томные нотки, грудью прижавшись к все еще обнимающему ее собеседнику.

— Мне страшно представлять, пороком чего ты можешь стать. — расцепляя руки и заводя крылья за спину, поделился с сестрой своими тревогами вестник Бога Пороков.

— Радоваться должен. — фыркнула Эпплджек, скидывая халат на дно ванны. — Другая на моем месте тебе такую истерику бы закатила, что в век бы не забыл. И Маки?

— Хм? — уже стоя на полу ванной комнаты, убрав в "инвентарь" одежду и магией высушивая шерсть, "рыцарь порока" интонациями изобразил вопрос.

— Я сама поговорю с Эпплблум и потом сообщу тебе наше решение. — строго отчеканила земная пони. — Так что и думать не смей тащить ее в ванну или другие подозрительные места. Ты меня понял?

Несмотря на уверенный требовательный голос, в глубине души земная пони испытывала смятение, которое отчаянно старалась задавить наглостью и грубыми шутками. Остаться одна она хотела еще и из-за того, что нужно было осмыслить новую информацию и принять решение, как ко всему этому относиться.

В одном Джек была уверена точно: бежать и докладывать кому-либо то, что ей рассказал брат, она не собирается. Макинтоша же старшая из сестер Эппл продолжала считать своим братом, так как именно он был с ней в самые тяжелые годы. Предавать же доверие, пусть и оказанное из-за эгоизма...

"Сами со всем разберемся. Без посторонних".

Приняла решение хранительница "элемента честности". А жеребец тем временем уже облачился в сухой костюм (надетый из "инвентаря" прямо на тело) и вышел в коридор.

— Селестия, ну почему у меня не может быть нормальная жизнь, как у других пони? — жалобно простонала Эпплджек, садясь в наполовину заполненную ванну.

* * *

Разговор со старшей из младших сестер вымотал Макинтоша морально, словно бы он пару дней без перерыва разбирал отчеты АКБ и "Сладкого яблока". В связи с этим, беседу с Алу и объяснения со Стронгхарт малодушно было решено отложить на завтра. С другой стороны, факт того, что Джек сама решила рассказать все Эпплблум как радовал, так и тревожил, ведь за процессом не получится проследить (да и корректировать эмоции можно только при весьма близком общении).

"Ай... Дискорд со всем этим. Пока есть время, нужно договориться с Каденс о свадебной церемонии в храме".

Приняв решение, темно-красный аликорн заглянул в комнату к дочерям и, убедившись, что у них все хорошо, тихо покинул апартаменты.

Впереди ждал тяжелый день и подготовка к войне...

СОЮЗНИКИ

СОЮЗНИКИ.

Светло-зеленая пегаска, одетая в бело-голубую форму военной почты, пролетев пару кругов над густым зеленым лесом, наконец-то, увидела небольшой деревянный домик, приютившийся на краю полянки под кронами высоких деревьев. Солнце уже клонилось к закату и летунья, вынужденная несколько часов искать жилище старого отшельника, порядком устала и обозлилась на земного пони.

"Не мог он в деревне поселиться?".

Мотнув головой (из-за чего едва не потеряла форменную фуражку), крылатая пони стремительно спикировала на полянку, разделенную ровно пополам узким ручьем, приземлившись на чуть согнутые в коленях ноги. Поправив мундир и убрав прядь гривы, выбившуюся на мордочку, за ухо, она уверенным шагом направилась к срубу, вблизи оказавшемуся не таким уж и маленьким.

Дом мастера Капы имел всего один этаж, односкатную крышу, выложенную черепицей, и стены, сложенные из толстых бревен, промежутки между которыми были замазаны глиной. Тяжелая даже на вид дверь была весьма высокой, так что через нее могла бы пройти принцесса Селестия, даже не пригибая голову, окна же, напротив, оказались очень маленькими и находились под самым потолком.

В Кантерлоте о старом земном пони ходили невероятные слухи: будто бы он в одиночку разбросал всю дневную стражу и даже не вспотел, а после этого пытался склонить ее высочество к...

"Даже в мыслях себе такого не позволяй".

Одернула себя посланница. Однако же воображение помимо воли продолжило рисовать самые невероятные картинки, заставляя зарождаться волнение. Все же в тот период сама она находилась в отпуске, а потому благополучно избежала знакомства со столь неординарной личностью, о чем сейчас и жалела.

Поднявшись на невысокое крыльцо, летунья решительно постучала в дверь левой рукой. Буквально через пару секунд с той стороны донесся ворчливый голос:

— Кого там нелегкая принесла? Иду-иду!

Приготовившись встретиться с могучим воином, к которому с уважением и боязнью относилась вся дворцовая стража, крылатая пони задрала голову, глядя примерно в то место, где, по ее мнению, должна была находиться голова земного пони. Створка бесшумно открылась и...

"Где...?".

— Чем могу помочь, внучка? — прозвучал добрый стариковский голос.

— А? — пегаска глупо моргнула пару раз, затем опустила взгляд прямо перед собой, а потом посмотрела еще чуть ниже, на этот раз, наконец-то, увидев собеседника. — Мастер Капа?

Вопрос прозвучал крайне неуверенно, но все же для этого были причины: сухой старик, красующийся серой шерстью и седой гривой, ростом ниже пегаски почти на полголовы, одетый в кирпичного цвета хламиду, подвязанную на уровне талии белым поясом, совершенно не напоминал могучего бойца, нарисованного воображением. В голове даже промелькнула мысль, что сейчас снова придется подниматься в воздух и искать глупого отшельника...

— Он самый. — весело прищурив ярко-голубые глаза (будто бы прочитал мысли гостьи), старик посторонился освобождая проход. — Ты заходи, внучка, а то устала, наверное, с дороги? У меня как раз чаек скипел, да и грибочки поджарились. Не побрезгуй уж, а потом и о деле поговорим, которое тебя в такую даль привело.

— Мне... — хотела было вежливо отказаться кобылка, но ароматный запах, доносящийся из дома, заставил желудок предательски заурчать, напоминая о том, что весь день крылатая пони обходилась исключительно сладким морсом из фляги.

— Хе-хе. — продемонстрировав ровные белоснежные зубы, старик подхватил гостью под руку и без особых усилий затянул через порог. — Не стесняйся и не беспокойся ни о чем: припасов у меня хватит чтобы всех ваших бездельников из Кантерлота накормить...

...

Изнутри дом мастера Капы делился на прихожую и жилую комнату. В прихожей сушились травы, грибы, на полках стояли пустые и полные стеклянные банки и плетеные корзины. Четверть жилой комнаты занимала большая печь из белого кирпича, труба от которой располагалась в самом углу и уходила вверх через пологий потолок, а сверху каменной плиты был постелен тонкий матрац.

— Сам сложил. — похвастался старик, заметив интерес кобылы. — И еду в ней готовить можно, и как постель использовать... А зимой, в мороз, когда за стенами кружит вьюга, на горячем камне приятно кости прогреть.

С противоположной от печи стороны стоял стол и пара деревянных табуретов, в дальнем же углу скромно пристроился небольшой сундук. На противоположной от входа стене висели головы древесного волка (крупного и зубастого), мантикоры, рогатой змеи... а в креплениях под охотничьими трофеями красовался ровный деревянный посох, концы которого были укреплены круглыми металлическими набалдашниками. Длина этого оружия явно превосходила рост его хозяина, что, по видимому, совершенно не мешало пожилому жеребцу.

Выставив на стол деревянную миску с салатом и грибами, глиняную кружку с чаем и корзинку с печеньем, Капа начал неспешные расспросы, перемежая их своими историями о давних приключениях и жизни в лесу. Пегаска и сама не заметила, как полностью перестала ощущать скованность и смущение, ощущая себя так, будто пришла в гости если не к собственному деду, то к хорошему знакомому семьи.

С шуток и сплетен, а так же историй о работе в посыльной службе, речь как-то незаметно перешла на личную жизнь. На столе словно бы сама собой появилась объемная бутыль с легкой ягодной настойкой...

Крылатая пони сама не заметила, как начала жаловаться на самолюбивых жеребцов, злейших подруг-соперниц, вечно чем-то недовольное начальство. Потом едва ли не вытребовала у Капы массаж, а после этого...

...

— Совратила старика. — усмехнулся земной пони, легко спрыгивая с печи ранним утром, после чего потянулся до хруста суставов и накинул на голое тело хламиду цвета красного кирпича.

Пока хозяин дома шустро собирал завтрак (все то, что не успели съесть на ужин), зеленошерстая летунья, стыдливо кутаясь в легкое покрывало, с горящей от смущения мордочкой вспоминала все то, что они вытворяли ночью. Ниже пояса дед оказался настоящим земным пони, невзирая на низкий рост, да и тело у него было далеко не немощное, а жилистое и крепкое (на зависть молодым жеребцам).

"Нужно бежать".

Пронеслась паническая мысль в голове у посыльной. Однако же, чтобы исполнить эту идею, следовало хотя бы одеться.

...

— Заглядывай, как будет свободное время. — подмигнул гостье Капа, выйдя на крыльцо, чтобы проводить пегаску.

Пробормотав нечто невнятное, крылатая пони прямо с нижней ступеньки подпрыгнула вверх и, хлопнув крыльями, унеслась в сторону рассвета.

— Эх, молодежь. — покачал головой пожилой жеребец, но тут же на его морду на замену осуждающему выползло пошловато-веселое выражение. — И-ххи-хи-хи. Старый жеребец борозды не испортит... Гхм. Что там Селестия хотела?

Сунув руку в глубокий карман хламиды, земной пони извлек на свет конверт из плотной светло-желтой бумаги с гербом Эквестрии, запечатанный сургучной печатью с символом солнца. Вскрыв послание и вчитавшись в ровные строчки текста, выведенные витиеватым почерком старшей из принцесс, он хмуро сдвинул брови, разом из пошловатого старикашки превращаясь в сурового мастера.

— Стало быть, снова силы темные голову подняли и на благополучие королевства свои пасти раззявили? Видно, мало им было старых уроков... Милость нашу и добродушие за слабость приняли, да в руку, для дружбы протянутую, клыки отравленные вонзить решили. Повинны смерти!

Убрав письмо обратно в карман, Капа направил свой взор в сторону Серых Земель, словно бы хотел молниями, искрящими в глубине глаз, испепелить несчастных глупцов, бросивших вызов народу пони.

— Во имя священных крупа и грудей Селестии — не бывать царствованию зла на землях Эквестрии. — пальцы правой руки сжались в кулак, который, в свою очередь, взметнулся вверх, указывая в невидимую точку на небосводе. — Во имя всего светлого и доброго, я повергну злодеев, поставлю их на колени и жестоко надругаюсь...

Пламенная речь была прервана громогласным бурлением живота старика, что в миг разрушило атмосферу грозной величественности. Нервно осмотревшись по сторонам, будто вор, застигнутый на месте преступления, он поспешно побежал куда-то за дом.

— Но перед совершением подвигов во имя священных ягодиц Селестии следует сделать одно очень черное дело... Дискордовы грибы.

* * *

— Впечатляет. — сухо констатировал Биг Макинтош, наблюдая за тем, как колонны минотавров, закованных в стальную броню, грузятся на паромы, готовящиеся отплыть к материку.

— О силе войска можно судить только во время сражения. — заметил Айрон Вилл, стоя рядом с темно-красным аликорном на превращенном в смотровой балкон утесе, выступающем из отвесного склона вулкана. — Но можешь не сомневаться: время, прошедшее со дня революции, было потрачено не зря.

Вестник Бога Пороков был одет в темно-зеленый деловой костюм, белую рубашку и жилет с вшитыми пластинками брони. Заложив руки за спину, он укрылся крыльями словно плащом, скользя взглядом зеленых глаз по головам двурогих воинов, над которыми на древках копий развевались полотна знамен Республики (перекрещенные кирка и секира на багровом фоне). Дух ярости же был облачен в тяжелые доспехи без шлема, сверкающие багряными отблесками на отполированных до зеркального блеска поверхностях, из-за чего казался гораздо более крупным, нежели крылато-рогатый жеребец.

В проходе, высеченном в скале, позади посла Эквестрии и диктатора Республики молча стояли телохранители: ночная пегаска в черном трико, поверх которого красовались элементы легких лат, и бык средних лет в мешковатом костюме грязно-серого цвета с взглядом профессионального убийцы. С самого начала встречи они не обмолвились ни единым словом, но внимательно следили друг за другом, ощущая скрытую угрозу и готовясь в случае нужды вступить в скоротечный бой (при этом, к собственному удивлению, перепончатокрылая кобыла была вовсе не уверена в своей победе).

— Воины Республики! — прогрохотал голос Айрон Вилла, без всякой магии разнесшийся далеко за пределы порта и прилегающих площадей.

— Ха! — синхронно стукнув копытами, а затем резко развернувшись мордами в сторону импровизированного балкона, хором выдохнули тысячи минотавров, чьи доспехи чернели вороненой сталью, кирасы и ростовые щиты, закрепленные за спинами, красовались цепочками рунных символов, шлемы с поднимающимися забралами напоминали оскаленные черепа, а длинные зазубренные наконечники копий хищно поблескивали множеством зазубрин.

На левом бедре у каждого быка висели ножны с коротким пехотным мечом, имеющим прямое обоюдоострое лезвие, с противоположной стороны в креплениях висела секира с короткой рукоятью и двумя лезвиями. На спинах, под ростовыми "башенными" щитами, на ремнях висели механические самозарядные арбалеты с барабанами на десять болтов каждый. У каждого десятого вместо арбалета из-за широких плечей виднелись трубы пусковых установок, работающих на алхимическом топливе, а в кобурах у офицеров покоились пневматические револьверы на восемь выстрелов (для ближних дистанций).

— Долгие сотни лет наш народ был вынужден тесниться на островах, живя под гнетом безумных хаосопоклонников. — дух ярости сделал небольшую паузу, давая слушателям осознать услышанное и проникнуться всей неприглядностью ситуации. — Но как бы тяжело не было нам, нашим отцам и дедам, мы выжили вопреки всему и стали сильнее. В груди каждого из нас бьется могучее сердце, в жилах течет горячая, словно лава, кровь, а тела крепки, словно скалы, ставшие домом для наших семей. Когда все было против нас, мы не сдались и не склонили головы, а с оружием в руках отстояли свою свободу! Мы сразились и победили!

— Ха-хо! — ответили воины, стукнув о землю обухами копий.

— Это был первый шаг к величию нашей расы. — взгляд Айрон Вилла полыхнул веселым азартом, а голос стал еще более глубоким и мощным, своими вибрациями заставляя дрожать саму огненную гору. — Оружие, что вы держите в своих руках, создано в наших кузнях и мастерских; все телята без разделения на касты учатся в школах; больницы принимают нуждающихся без какой-либо платы... Разве не этого хотели наши деды? Разве не к этому стремились наши отцы? Только ли это мы оставим нашим потомкам?

Правая рука быка указала в сторону материка, где вскоре должна была разразиться полноценная война между несколькими народами.

— Сегодня нашу силу признали равной и за нашей помощью обратились те, кто когда-то смотрели на нас свысока. — главнокомандующий оскалился в улыбке. — Им нужны наши мечи? Что же, минотавры не забывают своих долгов. Мы сполна отплатим за все: и за помощь, и за безразличие. Мы покажем, что в мире появилась новая сила, с которой придется считаться всем!

— Ха-хо! — обухи копий снова ударили в землю, а голоса тысяч воинов эхом пронеслись над островом, уносясь вдаль над водной гладью.

— Железным кулаком мы пройдемся по землям наших врагов, кровавым пером впишем наши имена на страницы истории. — играя интонациями, дух ярости заговорил очень тихо, по мере речи добавляя голосу громкости и внутренней силы. — Презрейте боль, откиньте страх и сомнения, забудьте о жалости и милосердии... Вы — элита воинства нового мира. Сражайтесь не ради себя, не ради прошлого, но за будущее для всего нашего народа! Ха...!

— ...хо! — кулаки свободных рук взметнулись к небу,.

— Ха...! — металлическая перчатка с глухим звоном ударила в грудь Айрон Вилла.

— ...хо! — тысячи кулаков обрушились на стальные нагрудники, создавая грохот, сравнимый с шумом сходящей с гор лавины.

...

После того, как торжественная часть церемонии окончилась, минотавры под командованием офицеров погрузились на паромы и отправились в непродолжительное плавание к материку, а оба "рыцаря порока" вернулись в замок правительства и закрылись от посторонних глаз и ушей в кабинете главнокомандующего Республики. Рассевшись в кресла по разные стороны массивного деревянного стола, они некоторое время молчали, борясь взглядами и не желая друг другу уступать.

Первым моргнул Биг Макинтош, тем самым неохотно, но все же уступая хозяину дома.

— Не жаль тебе своих сородичей? — прищурив глаза, поинтересовался вестник Бога Пороков, разрушая неуютную тишину.

— Жалость нужна только слабым. — отозвался Айрон Вилл. — Ты сильно недооцениваешь минотавров.

— Чейнджлинги — плохие, но все же маги. — напомнил темно-красный аликорн. — Даже телекинез, при умелом использовании, может быть смертельно опасным оружием.

— Хм... — бык усмехнулся. — Неужели ты отговариваешь меня участвовать в вашей авантюре? Хочешь, чтобы вся слава досталась пони? А может быть... принц тайн не жаждет мести за нанесенное оскорбление?

"Ты ведь всего-лишь пони".

Эти слова так и читались в глазах быка, но озвучены все же не были.

— Просто я хочу, чтобы ты понимал, на что подписываешься и не предъявлял претензий в будущем. — не поддался на провокацию жеребец.

Они оба остались в столице Республики, собираясь присоединиться к войскам уже после высадки на материк. Небесная повозка, запряженная дюжиной пегасов, дожидалась своих пассажиров на вершине огненной горы, а вместе с тягловыми крылатыми пони, гостеприимство минотавров разделяли и охранники Макинтоша, среди которых были как перепончатокрылые жеребцы и кобылы, так и грифоны. К сожалению для вестника, Эльвиру и Темпест пришлось оставить в Эквестрии, чтобы они помогли с подготовкой к походу, проследили за делами "Сладкого яблока", а так же АКБ.

— Как думаешь, сколько будет стоить приобретение Серых Земель? — сменил тему разговора главнокомандующий Республики, сложив закованные в броню руки на столе.

— Полагаю, принцессы согласятся отдать ту территорию минотаврам в обмен на... более тесное сотрудничество. — крылато-рогатый пони немного подумал и добавил. — Скорее всего, после завершения конфликта Республике будет сделано интересное предложение о вступлении в состав Эквестрии на правах автономной области. Условия будут самые благополучные: освобождение от налогов на пару сотен или даже тысячу лет, торговля по сильно заниженным ценам, предоставление некоторых услуг...

— И в чем подвох? — наклонил голову вперед дух ярости.

— В том, что минотавры перестанут быть самостоятельным народом. — развел руками темно-красный аликорн. — Это начнется не сразу: не в этом и, может быть, даже не в следующем поколении. Однако, лет через двести-триста быки будут считать себя очередной расой, вроде пегасов и единорогов, при этом даже не помышляя о бунте или отделении... Разумеется, это случится лишь в той ситуации, если вы согласитесь.

— А если откажемся? — мысль собеседника Айрон понял, но все же хотел убедиться окончательно.

— Серые Земли останутся частью Эквестрии, Республика же получит добычу, которую награбят твои солдаты, ну и, конечно же, большую благодарность от Селестии и Луны. — вестник Бога Пороков фыркнул, неопределенно взмахнул левой рукой и, поставив локти на подлокотники, сцепил пальцы рук в замок перед грудью. — Пока что минотавры не угроза для Эквестрии, но демонстрация силы покажет, что это продлится ровно до того момента, пока вас не станет достаточно много. В связи с этим будут предприниматься все возможные меры для вашей интеграции в понячье общество или для ослабления военного потенциала.

— Хм-м. — откинувшись на спинку кресла, бык смерил аликорна тяжелым взглядом, наткнувшись на легкий интерес, мерцающий в глубине глаз собеседника. — Не боишься мне все это рассказывать? Вдруг я передумаю и решу переметнуться?

— Во-первых: за пределами Серых Земель и минотавров, и чейнджлингов раздавят. — без какого-либо подтекста констатировал Макинтош. — Для этого хватит принцесс...

"Любой из них. Хотя Каденс я бы боялся сильнее остальных: уж больно ее сила "подлая"".

— А "во-вторых"? — дух ярости не без урона для гордости, но был вынужден согласиться с первой причиной.

— Во-вторых: даже если армия Республики засядет в Серых Землях, перейдя на сторону перевертышей, силам Эквестрии останется ждать, пока вы не съедите все свои припасы. — аликорн безмятежно улыбнулся. — Дальше либо вы друг друга перебьете, либо сдадитесь без боя. Уж извини, но в самоубийственную атаку ради неведомых целей я не верю.

— Резонно. — кивнул бык. — Так что ты предлагаешь?

— Я не предлагаю, а всего-навсего рекомендую. — уточнил вестник Бога Пороков. — Соглашайся на вступление в состав Эквестрии на правах автономии, но внеси в договор пункт о том, что регулярные войска пехоты будут на две трети формироваться из минотавров. По крайней мере, таким образом ваши потомки сохранят воинские традиции...

— Издеваешься? — недоуменно вскинул брови Айрон Вилл.

— Лично для меня этот вариант будет самым удачным. — пожал плечами крылато-рогатый пони. — Эквестрия увеличит военную силу, получит доступ к новым ресурсам, мои предприятия развернутся в новых землях. Я уже не говорю о прорыве в науке, которая получит весомый пинок при вливании знаний рунных языков минотавров, а так же ваших ремесленников. Впрочем, война пусть и хуже, но так же имеет свои перспективы...

— Ты — плохой пони. — хохотнул главнокомандующий Республики. — Как тебя еще в камень не заточили?

— Моя сестра — хранитель "элемента честности". — с совершенно серьезным выражением морды ответил жеребец.

— А жена? — задал провокационный вопрос дух ярости.

— Судя по аппетиту — Чревоугодие. — уголки губ Биг Макинтоша приподнялись в намеке на улыбку. — Хотя, порой у меня возникают в этом сомнения...

* * *

— Это была прекрасная ночь. — Спайс накинул длинный изумрудный халат, подошел к двери, ведущей из спальни, и взялся за фигурную ручку. — Жаль, она не повторится. Прости, но ты не в моем вкусе.

— Чт... Что?! — резко приняв сидячее положение на широкой кровати, Рарити, не задумываясь над тем, какие последствия это повлечет, телекинезом подхватила настольную лампу и швырнула ее в спину дракона. — Негодяй!

...

— Уф. — закрыв за собой створку из дуба, огнедышащий ящер услышал, как разбился от удара хрустальный плафон и, страдальчески вздохнув, грустно улыбнулся. — Прости, малышка, но пони-однодневки слишком мало живут. Мне же совершенно не хочется смотреть, как ты угаснешь... Чего-то серьезного у нас все равно не получилось бы. Так что, надеюсь, ты не будешь сильно переживать.

И пусть данных слов никто не слышал (в коридоре дворца лорда драконов было пусто), но Спайс почувствовал, как ощущение вины отступило. Все же он был довольно эгоистичным существом, чтобы переживать о своих поступках, особенно совершенных ради удовлетворения потребности в развлечениях.

"Хорошо, что выбрал белую единорожку, а не земную пони с зелеными глазами. Думаю, свою сестру Макинтош бы мне не простил".

Улыбаясь клыкастой пастью и беспечно помахивая хвостом, монополист по продаже драгоценных и полудрагоценных камней заложил руки за спину и зашагал по мягкому ковру, устилающему пол в гостевом крыле дворца, направив ноги в сторону своих покоев. Чуткий слух еще улавливал негромкие ругательства, предназначенные чешуйчатому ловеласу, доносящиеся из покинутой спальни, но...

"Я же ей ничего не обещал".

...

План со свержением старого лорда прошел как по нотам: сперва старик и его советники отказали посольству пони в помощи, затем ученица принцессы Селестии и ее подруги помогли Эмбер (племяннице Спайса) разобраться с наследником правителя драконьих гор. Закончилось же все дуэлью, в которой молодая дракониха не без труда, но все же одолела старика, предварительно напоенного одним крайне неприятным зельем.

"А ведь даже в таком состоянии он мог победить. Нужно проследить, чтобы его больше никто и никогда не нашел".

Спайс мог бы обойтись и без всяких интриг, если бы бросил вызов лорду сам. Однако же титул правителя — это слишком большая ответственность и груз обязанностей, которые никак не получится скинуть на помощников и детей. Да и на отдых тогда совершенно не оставалось бы времени.

"Жадность? Вот уж нет. Скорее уж Лень".

Мысленно усмехнулся огнедышащий ящер, проходя мимо стражника, закованного в металлические нагрудник, наплечники и поножи, проступающие под накидкой из алого шелка. Молодой дракон при виде праздно гуляющего сородича вытянулся по стойке "смирно", провожая его завистливым взглядом.

ПОЛНЫЙ КРУП

ПОЛНЫЙ КРУП.

===

Имя — Биг Макинтош (Алчность)

Раса — аликорн

Возраст — 24 лет (0/10000)

Душа: 1,4 ур.

Духовная энергия: 141— 141

Разум: 5 ур.

Ментальная энергия: 55— 55

Магическое ядро: 1,1 Ур.

Магическая энергия: 107— 107

Божественная энергия: 100— 100

Характеристики тела.

Сила: 40

Ловкость: 45

Выносливость: 40

Телосложение: 35

Мощь: 2

Навыки.

Садовод: 7 ур.

Атлет: 12 ур.

Танцор: 8 ур.

Строитель: 7 ур.

Предприниматель: 11 ур.

Охотник: 8 ур.

Дипломат: 7 ур.

Боец: 8 ур.

Алхимик: 4 ур.

Управление энергиями: 9 ур.

Сноходец: 4 ур.

Шаг на изнанку мира: 5 ур.

Эссенция развития: 0,1

===

Распределив последние единицы развития, Биг Макинтош удовлетворенно посмотрел на свои характеристики. Вал обязанностей, отнимающих крайне много времени ежидневно, не позволил полностью погрузиться в саморазвитие, но все же хотелось верить, что для задуманного и имеющихся сил будет более чем достаточно.

"Страх — это слабость, а потому: кто испугался — уже проиграл".

Криво усмехнувшись, вестник Бога Пороков откинулся на спинку раскладного стула, заставив его жалобно скрипнуть и сконцентрировал внимание на экипировке, разложенной на столе крытой небесной повозки, внешне напоминающей маленький железнодорожный вагончик (только изнутри была всего одна комната, без окон, с минимумом мебели). Первыми, за что цеплялся взгляд, были четыре прямых обоюдоострых ножа, клинки которых имели дымчатый синий цвет, а в навершии рукоятей, обмотанных кожаными шнурками, находились кольца, достаточно широкие, чтобы просунуть указательные пальцы. От этих инструментов убийства ощутимо тянуло холодом и угрозой, а Луна предупреждала, что нанесенные ими раны даже у аликорнов заживают крайне медленно.

Убрав ножи в "инвентарь", "рыцарь порока" протянул руки к пневматическим шестизарядным револьверам в количестве восьми штук. Магические патроны в них были заменены на капсулы с взрывным алхимическим составом и утяжеленными заостренными наконечниками. Так как во время боя перезаряжать их, а тем более нагнетать давление воздуха в баллонах не будет времени, аликорн решил запастись большим количеством уже заряженного оружия. Впрочем, в случае, если план провалится, то и сотня револьверов будет бесполезна, что понимали все.

Флаконы с алхимическими составами, среди которых были как быстро испаряющиеся яды, так и замораживающие и зажигательные составы, а так же лечебные и стимулирующие эликсиры, заняли пару небольших коробок, содержимое которых пришлось перемещать в пространственный карман по одной единице.

Поднявшись со стула, темно-красный крылато-рогатый жеребец скинул с себя одежду, состоявшую из черных штанов и белой рубашки, снял с крючка на стене вагончика темно-зеленое облегающее трико и при помощи "инвентаря" заставил его сперва исчезнуть, а затем появиться уже одетым на тело. После этого оставалось только закрепить элементы брони вроде нагрудника, наплечников, наручей и поножей, соединяющихся между собой при помощи ремешков...

...

Объединенная армия Эквестрии и Республики минотавров уже второй час стояла у границ Серых Земель. О том, чтобы попытаться подвести силы незаметно, не шло и речи, так как десять тысяч быков в полной броне не так-то просто доставить на нужное место даже с помощью магии телепортации, порталов и небесного транспорта, а ведь в операции участвовали еще и пятнадцать тысяч пони, только треть из которых умела летать. Кроме того, АКБ выставило свою маленькую армию, состоящую из трех тысяч озерных клонов, являющихся двойниками Темпест Шэдоу, Эльвиры и Севиры (Селестия и Луна были против армии аликорнов, тем более, что уровнем сил они уступали земным пони, летали медленнее пегасов, а магию тратили быстрее единорогов).

Среди войск союзников тут и там мелькали хищные силуэты алмазных псов, вынюхивающих шпионов и диверсантов. Оказавшись в окружении, чейнджлинги пытались внедрить своих агентов в ряды противника, чтобы подорвать наступление, но совокупные действия настроенных на схватку кобелей и бдительных магов позволили предотвратить катастрофу.

Пока сто сотен минотавров и пять тысяч земных пони, закованных в толстую броню, готовились начать наступление с трех направлений, единороги создали огромный барьер, блокирующий телепортацию на области вокруг аномальной зоны. Таким образом, перевертыши хоть и сохранили преимущество владения магией в пределах своих владений, но при этом не могли сбежать ни при помощи порталов, ни попросту улетев: пегасы тщательно патрулировали границу.

Командовать во время сражения должны были Айрон Вилл и его ближайшие сподвижники со стороны быков, а так же принцессы дня и ночи от пони. Покровительница снов, как более искусный воин, отправлялась в атаку вместе с земными жеребцами и кобылами, среди которых затесались ночные пегасы, как наименее зависимые от магии (невозможность летать в аномальной зоне их не пугала, а опыт диверсантов, шпионов и убийц мог пригодиться во время ближнего боя). Селестия, вместе с остальными магами и резервами дневных пегасов, оставалась ждать момента разрушения Трона Серых Земель, чтобы нанести сокрушительный удар по обороняющимся... да и забывать об охране периметра не следовало.

Каденс и Шайнинг Армор, которым пришлось остаться в Кантерлоте и принять на себя роль исполняющих обязанности правителей, в кратчайшие сроки могли собрать еще пять-шесть тысяч пони, чтобы отразить вражеское нападение или же добить чейнджлингов, коли основные силы потерпят поражение. Впрочем, чтобы такое случилось, должно было произойти нечто настолько же неординарное, как возвращение Найтмер Мун.

Какую роль в сражении отвели Биг Макинтошу? После того, как он рассказал о своей способности ходить через изнанку мира, старшие принцессы предложили попробовать эксперимент по перемещению вместе с попутчиками. В некоторой степени попытка оказалась удачной: двух спутников вестник Бога Пороков мог взять с собой без особых сложностей, но пребывание на той стороне в течении сколь-нибудь долгого времени негативно влияло на пони. Однако, шанс закинуть диверсантов прямо в сердце вражеской цитадели никто отбрасывать не пожелал, а потому было решено, что темно-красный аликорн, в сопровождении Севиры и Темпест, все же совершат попытку перехода.

В тылу армии Эквестрии, под защитой гвардейцев, магов и алмазных псов, в отдельном вагончике находились хранительницы "элементов гармонии". Никто не собирался бросать их в бой против перевертышей, но в зону боевых действий они все же были доставлены на тот случай, если событие масштаба возвращения Найтмер Мун все же произойдет.

...

Убрав в "инвентарь" тяжелую секиру, крылато-рогатый жеребец проверил наличие химической взрывчатки и кислоты. Убедившись, что арсенал собран полностью, он в последний раз окинул взглядом порядком опустевшее временное убежище и решительным шагом направился к выходу на улицу.

Солнце уже склонилось к горизонту, алыми лучами освещая низкие облака, рваными пятнами плывущие с запада на восток. Над Серыми Землями же клубились тучи, в глубине которых прятались маги и стрелки перевертышей, в любой момент готовые обрушиться на головы вторженцев смертоносным дождем.

В лагере пони и минотавров слышались выкрики офицеров, бряцанье оружия и амуниции, над установленными в спешке шатрами и палатками реяли знамена.

Охранники из числа алмазных псов и ночных пегасов, при появлении принца тайн вытянулись по стойке "смирно".

В следующий момент, к Макинтошу подошел молодой желтый земной пони в бело-золотом мундире, с знаками отличия младшего лейтенанта. Хищники демонстративно втянули воздух носами, но дергаться не стали, что означало отсутствие маскировки.

— Ваше высочество, их высочества и главнокомандующий Вилл уже ожидают вас в офицерском шатре для обсуждения деталей наступления. — четко выговорил гонец, не забыв стукнуть себя сжатым кулаком по пластине нагрудной брони.

— Веди. — коротко приказал вестник Бога Пороков.

...

За декады, которые понадобились на мобилизацию, вооружение и переброску войск, а так же создание следящих и блокирующих барьеров вокруг Серых Земель, "рыцарь порока" успел сделать довольно много важных лично для него дел. Во-первых: Каденс провела скромную церемонию бракосочетания в том же храме, где произошла свадьба Макинтоша и Сноу Лайт (ограничились членами семьи, табуна и принцессой Луной в качестве гостьи). Во-вторых: Стил Шторм сумел таки убедить Старлайт Глимер присоединиться к их маленькому ордену, так что единорожка стала воплощением зависти, что перевело заклинание, блокирующее метку личного таланта, из навыков в естественные способности, позволяя временно копировать чужой дар. В-третьих: Эпплджек согласилась пройти инициацию, к немалому удивлению став духом обмана...

Как могли в одном существе соседствовать честность и обман? Оказалось, что и подобное возможно, тем более, что Джек только усилила свою способность отличать правду от лжи, а игрой слов и интонаций, говоря чистую правду, научилась вводить в заблуждение. Дискорд, с которым темно-красный аликорн решил поговорить по этому поводу, только посмеялся над своим жрецом и рекомендовал не забивать голову шуткой реальности, заявив: "Хаос и не на такое способен".

Но не все шло так, как бы хотелось Макинтошу: Эпплблум категорически отказалась становиться пороком...

— Маки, я уже и не помню, каким был мой брат до... до того, как им стал ты. — одетая в белую футболку и зеленые шорты шестнадцатилетняя земная пони, сидя за противоположным концом кухонного стола в одном из номеров "Белой башни", держа в руках фарфоровую чашку, упорно смотрела на плещущийся на самом дне напиток, не решаясь поднять взгляд на собеседника. — Каждое мое воспоминание, грустное или веселое, связано с тобой и Джеки... Сестра ведь тебе говорила, что будучи жеребенком я иногда оговаривалась и называла тебя папой?

Вестник бога пороков, облаченный в белые рубашку с закатанными до локтей рукавами и брюки, молча кивнул. Кобылка заметила это периферическим зрением и продолжила:

— Я вас обоих очень люблю и благодарна вам за все... Может быть, это и глупо, но мне хочется прожить обычную жизнь: учиться, гулять с подругами, выйти замуж и родить жеребят... а в конце, как бабушка, в кругу семьи спокойно уйти на вечно зеленые луга. Понимаешь, вечная жизнь или перерождения с сохранением памяти — это слишком... страшно. Пережить подруг, любимого, своих жеребят... Прости, я...

Встав со своего места, "рыцарь порока" обошел стул и, наклонившись к Блум, сграбастал ее в объятья, заставив уронить кружку, разлив остатки чая.

— Прости, Маки. Ты ведь не будешь считать меня предательницей?

— Глупая маленькая пони. — грустно улыбнувшись, прошептал на ухо сестре крылато-рогатый жеребец. — Я, конечно, эгоист и тот еще алчный жадина, но все же себя контролирую. Так что, если это твое решение, то пусть будет так. Но все же, если передумаешь...

Прижавшись лбом к широкой груди брата, Эпплблум зажмурилась и, улыбнувшись, крепко обняла его в ответ. После нескольких секунд молчания, она спросила хитрым голосом:

— Маки?

— Ммм? — вестник Бога Пороков изобразил интерес.

— Можно, когда никого постороннего не будет, я буду называть вас с Джеки "папа" и "мама"?

— Со мной — ладно, предпосылки были. — отстранившись, "рыцарь порока" распрямился и шевельнул крыльями. — Но с чего вдруг Эпплджек — мама?

— То-есть вы просто так запирались в душе вдвоем? — невинно хлопая зелеными глазами, с ноткой ехидства и намеком на разочарование уточнила земная пони. — Я-то думала...

"И ведь из-за бури эмоций в душе даже не понять, серьезно она говорит или шутит. Кобылы...".

После некоторых размышлений, младшую жену Биг Макинтош пока что решил не посвящать в маленькую тайну о своей природе. Все же лично знакомы они были еще слишком мало, так что и особой близости не испытывали... пока что.

* * *

"И все же жаль, что Шайнинг остался в Кантерлоте. Хотя... кто-то же должен присматривать за младшими".

Стоило последним лучам солнца скрыться за горизонтом, а звездам и луне во всю мощь засиять на небосводе, как Серые Земли были освещены десятками мощнейших магических прожекторов, установленных за пределами аномальной зоны. Тут же рыкнули огнестрельные пушки, отправляя на территорию противника разрывные ядра, с глухими хлопками выпустили свои заряды и пневматические орудия. Лучники и арбалетчики, а так же сильнейшие телекинетики, разгоняющие метательные снаряды до огромных скоростей, не остались в стороне. В ответ из туч полетели боевые заклинания, наткнувшиеся на магические щиты, арбалетные болты и длинные дротики, часть из которых имели наконечники из металла, магию почти не замечающего.

— Ха, ученик. — к группе, состоящей из двух принцесс, принца, главнокомандующего и их телохранителей, вольготной походкой приблизился низкий жилистый земной пони, одетый в одни только широкие штаны кирпичного цвета, подпоясанные веревкой, тонкая борода которого была заплетена в косичку, опускающуюся до груди (на левом плече он нес длинный посох, оба конца коего украшали металлические набалдашники). — Святые ягодицы Селестии: Селестия, какой прекрасный наряд! Не хочешь сходить в гостиницу когда все это закончится? Я знаю одно прекрасное местечко...

— Хм? — Луна, одетая в "бронелифчик" и "бронеюбку", поверх которых была накинута мелкоячеистая кольчуга, достающая почти до колен, с посеребренными наручами и поножами на руках и ногах соответственно, удивленно покосилась на сестру. — Тия, неужели это твой... Не думала, что тебе нравятся карлики. Впрочем, я читала, что высокие кобылы нередко выбирают низких жеребцов. Но это все же уже перебор.

— Лу... — принцесса дня, облаченная в легкий позолоченный доспех, состоящий из нагрудника, наплечников, наручей, поножей и юбки, под которыми виднелось тонкое белоснежное трико, недовольно скривила мордочку, но тут же усмехнулась и, вопросительно изогнув брови, произнесла. — Неужели завидуешь? Могу тебя успокоить: на стариков, которые мне даже не в пупок дышат и в любой момент угрожают рассыпаться кучкой песка, я не претендую. Так что можешь забирать его себе. Только не забудь ошейник и намордник: мало ли это животное кусается? Да и пеленки лишними не будут, а то вдруг в самый ответственный момент у него случится недержание. Я где-то читала, что у старых пердунов такое случается...

— Меня игнорируют. — округлив глаза, Капа расплылся в улыбке. — И-хи-хи... Этим нужно пользоваться.

Однако же не успел старик сделать и шага, как на нем скрестились два испепеляющих взгляда венценосных сестер. Пошловато-предвкушающее выражение морды мастера рукопашного боя тут же сменилось невинно-недоумевающим.

— Вы еще коптите Эквус, учитель. — с намеком на сожаление констатировал Макинтош.

— Это что за намек, сопляк? — расправив плечи и глянув на аликорна из-под кустистых бровей (на миг у вестника Бога Пороков создалось ощущение, будто бы это он — карлик). — Думаешь — отрастил пару махалок и вторую ковырялку во лбу, так теперь ты самый-самый?

— Хаос, свет, тьма... с кем я связался? — приложив правую ладонь, закованную в латную перчатку, к морде, совсем тихо прошептал Айрон Вилл.

Кобылы и крылато-рогатый жеребец сделали вид, что смутились, а охранники, находящиеся за пределами глушащего звуки барьера, созданного белой аликорном, вообще не услышали ни слова. Только низкорослый земной пони, посмотрев на минотавра, насмешливо фыркнул, пренебрежительно заявив:

— Много ты понимаешь, консервная банка. Ну да ладно: перейдем к делу. О, большегрудая хозяйка небесного огня, сияние священного крупа которой затмевает свет солнца, а жаркие уста заставляют погружаться в томные фантазии всех жеребцов и многих кобыл как Эквестрии, так и всего известного мира: я, презренный раб несравненной красоты твоей, трепетно лелеющий влажные мечты о горячей благодарности своей неподражаемой госпожи, явился по твоему зову на поле бранное, дабы раз и навсегда повергнуть силы темные, осмелившиеся вновь поднять голову из тех отходов жизнедеятельности, что им самым правильным домом являются. Ибо не должны твари бесчестные, трусостью и подлостью прославленные, существованием своим омрачать светлый лик твой, единый лишь вид которого вселяет тепло и надежду в народы Эквестрийские, единым фронтом готовые на супостата выступить дабы в грязь втоптать и подняться более не позволить. И коли будет на то воля твоя, о, лучезарная владетельница надежд моих, обрушу я гнев свой праведный на вражьи полчища бессчетные, пройду по их телам растерзанным и разрушу преграду могучую, что воинство светлое сдерживает. Да низвергнется с трона королева самозваная и народ ее проклятый, непотребства на землях Эквестрии учиняющий.

После последних слов старого жеребца, под магическим барьером установилась звенящая тишина. Капа искренне наслаждался эффектом, произведенным на Макинтоша, Вилла и Луну, Селестия же попросту давала своим соратникам время прийти в себя после словесной атаки (все же она была более привычна к подобным вывертам старого друга).

— А он мне нравится. — покровительница снов хищно улыбнулась и спросила у сестры. — Уверена, что я могу забрать его себе?

— Что это вообще было? — мотнув головой, прогоняя из ушей торжественный марш труб, призывающих к совершению подвигов во имя светлого образа одной конкретной кобылы, минотавр сфокусировал расплывающийся взгляд на низкорослом пожилом жеребце.

— Забирай. — разрешила сестре принцесса дня, после чего ответила уже на вопрос Айрон Вилла. — Слабый аналог магии песен, не требующий музыки и рифмы. Позволяет поднять боевой дух войск, подавить волю более слабого противника... К сожалению, когда Капу заносит, он эту свою силу почти не контролирует.

— Наглый поклеп! — возмутился означенный мастер. — Если упрощать для альтернативно-одаренных (взгляд скользнул по быку и крылато-рогатому жеребцу), то наша команда готова выдвигаться к улью Кризалис. В бой пойдут одни старики!

Пожилой пони широко улыбнулся, подмигнул белой аликорну и, скинув с плеча посох, оказавшийся длиннее владельца почти на метр, принял военную стойку "смирно".

Тем временем, обстрел чейнджлингов продолжался, но теперь вместо обычных и разрывных снарядов артиллеристы использовали ядра, после взрыва распространяющие вокруг места попадания облака черного порошка, даже и не думающего оседать или рассеиваться. Видимость для перевертышей стала ухудшаться, дышать этой пылью так же было неприятно, впрочем, и видимого вреда она не несла.

"Последний этап подготовки".

Мысленно отметил вестник Бога Пороков.

— То есть, эта старая развалина — командир отряда элитных диверсантов? — на морде минотавра смешались выражения удивления, недоверия, возмущения и скепсиса. — Кто же тогда его подчиненные: мастера шашек, домино и лото из дома для престарелых извращенцев-маразматиков?

— Следи за языком, Айрон. — похолодевшим голосом прервала союзника Селестия. — Как бы он не выглядел и не вел себя, Капа — мой доверенный пони. Оскорбляя его, ты оскорбляешь меня.

— Прошу прощения, солнцеликая. — бык всем своим видом выражал недовольство, добавив в голос изрядную долю ехидства. — Просто я вдруг подумал, что не хочу вести своих воинов на верную гибель, надеясь на непонятно что.

Прежде чем кто-то что-то успел на это ответить, пожилой жеребец глубоко вдохнул, сосредоточился и... за несколько секунд увеличился ростом едва ли не на пол метра. Вдохнув еще раз, он стал выше изначального своего роста уже на метр, почти догнав принцессу дня. При этом его мышцы вздулись буграми, а шерсть приобрела цвет серого камня.

— Малыш, я предупреждаю в первый и последний раз: будешь дерзить принцессам в моем присутствии, я тебе глаз на жопу натяну и ни доспехи, ни твои охранники остановить меня не смогут. — воздух вокруг ставшего великаном карлика сгустился и потемнел из-за пронизывающих его жизненной и духовной сил. — Я понятно выражаюсь?

— Гхм... — "рыцарь порока" привлек к себе внимание. — У меня два вопроса: "как" и "будет ли это работать в Серых Землях"?

— И-хи-хи-хи... — грозный вид тут же покинул старика, сменившись ехидным прищуром и насмешливой улыбкой. — Ученик, ты никогда не задумывался над вопросом о том, как земные пони во времена до основания Эквестрии умудрялись сохранять независимость и выживать в соседстве с разными монстрами? Сейчас, конечно, измельчал наш род, но в моей семье навыки и умения оттачивались поколениями, а культ тела был доведен до абсолюта. Что же касается твоего глупого вопроса: а я не пользуюсь внешними манипуляциями вроде телекинеза. Внутреннюю же магию настоящего мастера нарушить очень непросто и для этого нужно быть никак не менее умелым...

— Прошу прощения. — изобразил поклон в сторону белой аликорна минотавр. — Вынужден признать, что я преждевременно погорячился.

— Ничего страшного. — кивнув, принцесса дня едва заметно улыбнулась.

В густое черное облако, в котором утопал свет от прожекторов, устремились зажигательные ракеты. Спустя секунды грохнул объемный взрыв и ударная волна обрушилась на магические щиты единорогов. Даже через барьер, приглушающий звуки, доносившиеся снаружи, до ушей аликорнов, быка и земного пони донесся грохот.

— Пора. — объявила Луна, тут же исчезая в вспышке телепортации.

— Пора. — согласно кивнул Айрон Вилл, принимая из рук Селестии кристалл с вложенным заклинанием. — Мастер Капа, буду надеяться на ваш успех. Если же все-таки что-то пойдет не так... У нас остается план "Б".

Прежде чем исчезнуть, бык успел многозначительно посмотреть на принца тайн.

— Во имя священных ягодиц Селестии, ученик: я первым доберусь до "Трона Серых Земель"! — подмигнув принцессе дня, старик "сдулся" до обычных размеров, вернул нормальный цвет шерсти, а после этого рывком метнулся в сторону границы Серых Земель.

— Пожалуй, и я пойду. — спустя пару секунд после того, как они остались вдвоем (не считая охранников), произнес "рыцарь порока".

— Не рискуй без нужды. — теплым, заботливым голосом попросила старшая из аликорнов. — Кто знает, что может обитать на изнанке мира в улье перевертышей. В конце-концов, план "В" у нас тоже имеется.

ПОЛНЫЙ КРУП 2

ПОЛНЫЙ КРУП 2.

Синхронно чеканя шаг, копытами, закованными в сталь выбивая из земли облачка пыли, сто сотен минотавров и пять тысяч земных пони, разделившись на три равные группы, пошли в наступление на земли чейнджлингов. Быки использовали построение в виде квадратов по сто бойцов, что давало им чуть большую маневренность, жеребцы и кобылы же держались группами по тысяче воинов (двадцать шеренг по пятьдесят солдат).

Ростовые щиты, сомкнутые сплошной стеной, в свете прожекторов посверкивали металлическими поверхностями, на которых красовались выгравированные рунные цепочки, укрепляющие материал. Знамена Республики и Эквестрии слабо колыхались на почти неощутимом ветру...

...

Шагнув на изнанку мира, Биг Макинтош и две его спутницы оказались посреди мертвой серой равнины, расстилающейся под бледным бесцветным небом. Здесь было удивительно тихо и безветренно, а еще казалось, будто со всех сторон на вторженцев смотрят голодные злые взгляды...

— Милое местечко. — фыркнула Темпест Шэдоу, облаченная в легкую кирасу, надетую поверх длинной кольчуги, накинутой на красное плотное трико.

— И не говори. — плотнее кутаясь в крылья, отозвалась Севира, красующаяся черным облегающим костюмом, поверх которого крепились отдельные элементы легкого доспеха.

— Мы сюда не видами любоваться пришли. — недовольно проворчал вестник Бога Пороков, призывая из "инвентаря" в левую руку револьвер, а в правую нож. — Идем быстро, ни на что не отвлекаемся. Скоро здесь станет тесно...

— А, может быть, по воздуху? — предложила ночная пегаска. — Так в любом случае будет быстрее. Темпест, ты сколько весишь?

...

Низкорослый земной пони, одетый в штаны кирпичного цвета и вооруженный посохом, грязно-серый высокий единорог, облаченный в кирасу и полотняные серые штаны, вооруженный круглым щитом и коротким обоюдоострым мечом, а так же светло-голубая пегаска в жилете и широкой юбке до колен, с коротким луком в руках и колчаном стрел за спиной, несколько долгих минут всматривались в освещенную прожекторами Серую Землю. За плечами у каждого из них была далеко не одна авантюрная миссия, но каждый раз, благодаря своим навыкам и интуиции на опасность, они умудрялись возвращаться с победой...

— Я слишком стар для подобных развлечений. — проворчал единорог. — У меня ведь недавно правнучка родилась...

— Серьезно? — Капа вопросительно приподнял брови. — Как назвали?

— Хвоя. — отозвался собеседник, поморщившись словно от зубной боли. — Зеленая земная пони. Знать бы еще, кто ее отец, а то ведь внучка молчит и только взгляд отводит.

— Хм... Упс. — мастер рукопашного боя нервно дернул ушами. — Нехорошо получилось.

— Чт... Так. — голова единорога, словно крупнокалиберное орудие, медленно повернулась в сторону напарника. — Не хочешь же ты сказать, что...?

— Ну, мы ведь тогда твой день рождения отмечали. — Капа сделал шаг назад. — Давай потом об этом поговорим? Нам, вроде, в атаку идти пора...

Сорвавшись с места, земной пони пересек невидимую границу Серых Земель и, набирая ход, устремился в сторону высокого строения, похожего на пирамиду, которое виднелось вдали.

— Я его убью. — пугающе спокойным тоном пообещал мечник. — Хотя нет: сперва кастрирую, затем оттащу к внучке, а когда она подтвердит его причастность, тогда и убью.

Договорив, единорог прижал к груди согнутую в локте левую руку (на предплечье которой и крепился круглый щит), отвел правую руку с зажатым в ней мечом назад и, наклонившись вперед, рванул в погоню за старым другом. Пегаска, оставшаяся одна, молча покачала головой, кинула страдальческий взгляд на затянутое тучами ночное небо, проверила, как выходит из ножен прямой кинжал, закрепленный на правом бедре, затем выхватила из колчана стрелу и, прижимая к телу крылья, поспешила в догонку жеребцов, которые, несмотря на возраст, порой вели себя хуже малых жеребят.

...

— Ваше высочество. — молодой желтый единорог, служащий в отряде связистов, коротко поклонился принцессе Селестии.

— Сейчас не до церемоний. — прервала его белая аликорн. — Что у вас?

— На Кантерлот совершено нападение. — торопливо отозвался жеребец. — Прежде чем оборвалась связь, нам успели сообщить об отрядах чейнджлингов, пробравшихся под барьер принцессы Каденс.

— Дискорд. — дернувшись как от удара, старшая из принцесс волевым усилием заставила себя успокоиться. — Передайте сообщение Луне: пусть берет на себя общее командование.

Отдав еще несколько распоряжений, Селестия расправила крылья и, взлетев из временного лагеря, поспешила покинуть зону, накрытую барьером, мешающим пространственной магии. Оказавшись же за пределами поля подавления, она телепортировалась к Кантерлоту...

* * *

На время карательной операции, принцесса Каденс приняла на себя роль исполняющей обязанности правительницы Эквестрии. Днем она принимала просителей, просматривала отчеты по повседневным текущим делам, просто выступала перед народом... К вечеру же столица перешла на осадное положение, так что нежно-розовой аликорну пришлось поддерживать защитный купол над всем городом. Однако же, как оказалось, эти меры были недостаточными.

В какой-то момент, вскоре после заката солнца, когда большинство горожан уже скрылись в своих домах, а на центральных улицах загорелись магические фонари, из подземных катакомб полезли чейнджлинги. Они были закованы в матово-черную броню, вооружены арбалетами и короткими копьями с длинными лезвиями вместо наконечников, действовали же слаженно и уверенно, словно хорошо отлаженный механизм. Их доспехи были достаточно тяжелыми и не имели прорезей для крыльев, так что перевертышам приходилось передвигаться только по земле, что заметно снижало маневренность, что компенсировалось хорошей координацией и поголовным владением магией.

С внешней стороны щита так же появились сотни чейнджлингов, начавшие биться в барьер словно мухи, тем самым отвлекая принцессу от происходящего внутри и не давая вмешаться в многочисленные бои, вспыхнувшие на улице между стражниками, гвардейцами и их сородичами. Принцесса любви, оказавшись в столь неудобном положении, на какое-то время замешкалась, не решаясь убрать щит, чтобы дать отпор уже находящимся в городе вторженцам, а когда приняла решение, было уже поздно: несколько отрядов чужаков прорвались во дворец и теперь направлялись к тронному залу.

...

Шайнинг оказался застигнут врасплох, словно жеребенок, привыкший играть в солдатиков по правилам, которого внезапно бросили против реального противника, о каких-либо правилах не слышавшего вовсе. В момент вторжения он находился в "Белой башне", а потому успел передать сообщение в лагерь основных сил и поднять тревогу. Бойцы АКБ тут же превратили штаб в подобие крепости, активировав все барьеры, семью принца тайн перевели в зал четвертого этажа, вместе с остальными кобылами и жеребцами, которые не могли сражаться.

Городская стража была вынуждена защищать больницы, гостиницы, жилые районы, которые подверглись попытке разрушения (перевертыши разбрасывались взрывными лучами, зажигательными снарядами и просто крушили все, что только попадалось под руку). И дураку было понятно, что малые группы вторженцев попросту отвлекают силы защитников, заставляя их распыляться на большую территорию, но и оставить граждан без защиты воины не могли.

Тем временем дворец подвергся штурму как снаружи, так и изнутри: оказалось, что в подвалах имеются замаскированные потайные ходы, ведущие из кладовых в катакомбы, пронизывающие Кантерлотскую гору.

Собрав отряд гвардейцев и передав свои полномочия заместителям, вооружившийся алебардой Шайнинг Армор бросился на помощь к своей принцессе.

...

Сорванная с петель створка дверей, закрывавших вход в тронный зал, где собрались придворные и часть гвардейцев, на высокой скорости пронеслась по коридору, тараном снося не успевших прижаться к стенам или юркнуть в ниши за статуями бронированных чейнджлингов. Перевертышей не спасли ни собственная магия, ни доспехи, защищающие от прямых магических воздействий, которые оказались бесполезны против грубой кинетической силы импровизированного снаряда, подталкиваемого телекинезом.

Скрежет металла, крики, переходящие в хрипы, влажный хруст костей... Какофония звуков смешалась в ужасающую симфонию, сопровождающую удары пресса, обрушающиеся на вторженцев.

Пара дворцовых стражников, своими одоспешенными телами закрывающих невысокую единорожку, одетую в платье горничной, нервно переглянулись и сглотнули ставшую вязкой слюну. То, с какой легкостью личная служанка принцессы Селестии убивала противников, вызывало оторопь и мелкую дрожь.

"А ведь такой милой кобылкой казалась...".

* * *

— ЧЕРЕПАХА! — проревел во всю мощь луженой глотки Айрон Вилл и над его сотнями воинов синхронно взметнулись широкие прямоугольники щитов.

В следующее мгновение град арбалетных болтов обрушился на импровизированный металлический "панцирь", под которым скрылись двурогие солдаты. Дождь заклинаний, запоздавший на пару ударов сердца, так же безвредно разбился о защищенную от магии сталь.

Как только обстрел противника ослаб, щиты опустились и быки вскинули механические многозарядные арбалеты, начав ответную стрельбу. Однако же летучие отряды перевертышей, убедившись в том, что их атака не принесла успеха, поспешили снова скрыться в облаках, чтобы перегруппироваться и зайти на новый круг.

Земные пони, перешедшие под командование полковника Лонгботома после того, как принцесса Луна отошла к резервным силам, изображая из себя ощетинившегося копьями "ежа" и закрываясь ростовыми щитами, медленно двигались в сторону улья. Их так же обстреливали из арбалетов и осыпали заклинаниями, однако же в ближний бой защитники переходить не спешили, позволяя Эквестрийцам и Республиканцам углубиться на свою территорию, уходя из зоны действия артиллерии.

...

— Какая мерзость. — скривив мордочку, распластавшаяся на спине темно-красного аликорна Темпест, проводила взглядом кривую фигурку угловатого существа, отдаленно напоминающего чейнджлинга. — Неужели после смерти мы все оставляем такие... "отпечатки"?

— Только умершие насильственной смертью. — отозвался "рыцарь порока", мерно взмахивающий широкими крыльями вытянув руки перед собой, старательно держась на высоте пятнадцати-двадцати метров (на высоте, куда не могли достать наземные монстры, и куда не спускались крылатые твари, порой встречающиеся на изнанке). — Странно, что тут почти нет обитателей.

— Что ты имеешь в виду? — подала голос Севира. — А как же эти...?

Ночная пегаска указала на пару уродцев, сцепившихся в смертельной битве.

— Это те, кто погибли уже сегодня. — пояснил Макинтош. — Однако же, на других участках изнанки всегда имеются обитатели, разумные или неразумные. Все они ревностно охраняют свою территорию...

— То-есть, ты хочешь сказать, что мы можем наткнуться на местных хозяев? — предположила единорожка, которой такая перспектива не сильно нравилась (вспоминая инструктаж от принца, она помнила, что старые обитатели изнанки гораздо более опасны, нежели хищники обычного мира).

— Хотел бы я сказать "нет", но от улья так и тянет жутким голодом и безумием. — ответил вестник Бога Пороков.

Когда они уже подлетали к цели, один из отпечатков погибших перевертышей добежал до входа в улей и замер. Спустя одну секунду, из круглого отверстия в стене словно бы оправленной пирамиды на огромной скорости высунулась слизкая труба диаметром в три метра. Конец живого шланга расширился, распахивая круглую пасть, украшенную множеством загнутых назад зубов и в одно движение проглотил свою жертву.

Летуны заложили вираж и рванули вверх, спеша уйти из зоны досягаемости огромного червя. Существо же, снова раскрыв пасть, высунуло змеиный раздвоенный язык, начав им ощупывать воздух, покрутило своей безглазой головой, потом опустилось на песок равнины и поползло в сторону немногочисленных монстров, упоенно рвущих друг друга на части.

— Что-то у меня пропало желание лезть внутрь. — заявила единорожка, слегка ослабляя хватку на шее аликорна, ногами плотно обхватывая его талию. — Теперь понятно, куда делись все местные обитатели.

— Может быть, попытаемся его убить? — предложила ночная пегаска. — Маки, у тебя ведь есть взрывчатка? Да и магия здесь работает, так что нашинкуете этого червяка барьерами.

— Не думаю, что всего моего арсенала хватит. — покачал головой вестник Бога Пороков. — Нам ведь еще с охраной в тронном зале разбираться.

— Давайте попытаемся прокрасться, пока этот шланг охотится на чейнджлингов. — внесла предложение Темпест. — Тем более, что других вариантов у нас все равно нет. Не хотите же вы пробиваться через улей напрямую, без магии?

...

— Да пошутил я! — увернувшись от брошенного в голову камня, Капа использовал свой посох словно гимнастический шест и, взмыв вверх, обеими ногами ударил в грудь слишком близко опустившегося к земле перевертыша.

— Врешь, собака! — прорычал не хуже мантикоры обозленный единорог, клинком меча отбивая арбалетный болт и поверхностью щита отражая посланное в него заклинание. — Остановись и прими свое наказание как достойный жеребец.

— Обойдешься: я еще жить хочу... и жеребцом оставаться. — совершив сальто в воздухе, земной пони качнулся пару раз вправо-влево, изображая маятник, затем оттолкнулся посохом, придавая себе ускорения, и врезался в группу из четырех чейнджлингов, разбрасывая их как кегли. — Да что ты привязался!

— Подожди минутку, и я тебе объясню... — мечник походя срубил руку неудачливому копьеносцу, попытавшемуся его остановить, и пинком отправил бедолагу в объятья его сородичей.

— Да не трогал я твою внучку! — взвыл Капа, набирая разгон и при помощи посоха помогая себе маневрировать. — За кого ты меня вообще принимаешь?!

— Тебе на пальцах объяснить? — ударив краем щита по морде мечника-чейнджлинга, единорог пинком по колену заставил его напарника упасть на корточки, затем использовал голову все того же перевертыша как трамплин, взмывая в воздух. — Гррр...

— А ведь это должна была быть тайная операция. — проворчала пегаска, едва успевающая бежать за напарниками, которые проходили через защитников улья словно раскаленный нож сквозь сливочное масло, походя руша все воздвигаемые преграды. — Ухожу на пенсию... Завтра же.

* * *

Появившись в яркой вспышке телепортации в километре от Кантерлота (ближе переместиться не удалось из-за пространственной аномалии), Селестия увидела поезд, сошедший с рельс, из которого вытаскивали пострадавших пассажиров. Над самой столицей светился магический купол, вокруг которого метались силуэты пегасов и перевертышей.

Чейнджлинги вовсю пользовались преимуществом в маневренности и координации действий, использовали боевую магию и превращались в только что убитых пони, чтобы зайти за спины еще сражающихся пернатых летунов и ударить в тыл. Пока что силы были приблизительно равны, но к воинам Эквестрии спешило подкрепление...

Внезапно барьер, поддерживаемый Каденс, мигнул и погас, а нападающие, прекратив битву с пегасами, на всей доступной скорости понеслись к жилым домам, стремясь затеряться среди простых пони.

"Вот уж нет!".

Пронеслась в голове Селестии яростная мысль, когда она на всех парах ворвалась в сражение. Небо озарила солнечная вспышка, жар опалил шерстку и перья пегасов, а перевертыши, зажаренные прямо в своих доспехах, облаком пепла осыпались на белый город.

— Ваше высочество! — попытался дозваться до правительницы капитан небесной гвардии.

— Помогите страже на улицах. — отдала приказ белая аликорн. — Я во дворец.

...

Находясь на острие клина, он первым ворвался на территорию дворцового парка, а затем пробился через заслон из чейнджлингов к входу в сам дворец. Справа и слева от него, скаля клыкастые пасти, азартно рубились короткими мечами двое алмазных псов, а позади них шел остальной отряд. Однако же, стоило группе прорыва оказаться в холле резиденции принцесс, как их окружило кольцо лучников, а в коридоре, ведущем к тронному залу, показался высокий и широкоплечий силуэт темно-красного жеребца с крыльями и рогом.

"Макинтош?".

Пронеслась в голове удивленная мысль, которую белый единорог тут же откинул как полностью нелогичную. Слишком уж его брат по табуну ненавидел перевертышей и ни при каких обстоятельствах не стал бы с ними сотрудничать. Это же подтвердили и оба кобеля, зло сощурившие глаза и приготовившиеся к прыжку.

— Ха-ха-ха... — раздвоенным голосом рассмеялся "аликорн", в следующую секунду окутавшийся языками изумрудного огня, превращаясь в крупного чейнджлинга в антрацитовых доспехах. — Капитан Армор, полагаю? Я — лорд-легион Торакс. Именем моей королевы: дальше вы не пройдете. Сложите оружие и сдайтесь, иначе будете уничтожены.

— Как сказал бы один мой знакомый: поцелуй мой мохнатый круп! — сильнейшая телекинетическая волна ударила от Шайнинга в разные стороны, арбалетные болты в большинстве своем ушли много выше целей, а те, что попали по гвардейцам, оказались отражены броней. — За принцесс!

Взревев во всю мощь голосов, жеребцы и кобылы помчались на прорыв. Белый единорог целенаправленно устремился к лорду-легиону, готовясь разрубить его своей алебардой.

— Пусть будет так. — сверкнув изумрудными глазами, перевертыш плавным движением извлек из-за спины два прямых меча, лезвия которых напоминали соединенные между собой позвонки, оканчивающиеся треугольными наконечниками. — ВО СЛАВУ КРИЗАЛИС!

ПОЛНЫЙ КРУП 3

ПОЛНЫЙ КРУП 3.

До улья оставалось пройти не более тысячи метров, но за все время продвижения пони и минотавров вглубь территории чейнджлингов защитники так ни разу и не вступили в бой, ограничиваясь обстрелом из арбалетов и дождем не слишком опасных заклинаний, в большинстве своем разбивающихся об щиты и доспехи. Однако же Айрон Вилл не был склонен верить в то, что враг так легко сдастся, да и его интуиция буквально вопила о нависшей над головами солдат опасности.

Свет магических прожекторов, рассеянный из-за расстояния от границы аномалии, все еще дотягивался до стен цитадели перевертышей, из многочисленных входов и выходов которой выглядывали облаченные в тяжелую броню воины, вооруженные короткими метательными копьями, арбалетами, парными мечами и даже кнутами. Они не спешили выходить навстречу вторженцам, здраво оценивая свои силы в открытом противостоянии, зато в туннелях собственного дома получали огромное преимущество в маневренности...

— Воздух! — трубным голосом проревел один из офицеров, задачей которых было предупреждать бойцов об очередном налете арбалетчиков.

"Дискорд! А ведь опасность действительно нависла...".

— В рассыпную, коровьи дети! — дух ярости понимал, что приказ запоздал и теперь оставалось только наблюдать за тем, как из туч прямо на головы его воинам, издевательски медленно набирая разгон, словно крупные градины падали двухсотлитровые бочки, заполненные явно не водой.

Благодаря глазам ночных пегасов, шныряющих между рядами земных пони, надвигающихся на улей Кризалис с третьего направления, пехота Эквестрии раньше союзников обнаружила новую угрозу. Однако же методы противостояния оказались все теми же: бойцы разделились на десятки и кинулись в рассыпную, а когда снаряды уже находились на подлете, попадали на землю, прикрываясь щитами, составленными "шалашом".

Бочки с грохотом обрушивались на земную твердь, в местах ударов оставляя воронки и тут же лопались будто воздушные шарики, разбрасывая на десятки метров куски тонкого железа и мелкие камушки. По щитам забарабанила шрапнель, самых нерасторопных быков, жеребцов и кобыл буквально изрешетило, а несколько снарядов упали точно на головы солдатам, не успевшим сменить свою позицию после каменного дождя.

Несмотря ни на что, потери союзников оказались смехотворны на общем фоне, однако же перевертыши добились поставленной перед ними цели: сломали построение и заставили врагов рассеяться. Не давая офицерам сил Эквестрии и Республики перегруппировать своих воинов, хозяева Серых Земель бросились в контратаку, антрацитовой волной хлынув из улья и матово-черными каплями начав падать из облаков.

...

Биг Макинтош, Темпест Шэдоу и Севира вошли в улей изнанки через один из верхних туннелей. Вопреки опасениям, света здесь было достаточно не только для того, чтобы отличать друг друга, но и видеть все, что находилось на расстоянии пары десятков шагов (тусклое сияние исходило от кристаллов зеленого цвета, будто бы вплавленных в каменные стены, пронизанные похожими на вены прожилками).

Пол был скользким, покрытым тонким слоем бесцветной слизи, в которой время от времени встречались черные червяки размером с палец взрослого пони. Запахи отсутствовали, но жеребцу и кобылам казалось, будто бы воздух вокруг них жутко спертый и пронизан запахами гнили, а так же сырости.

Для большей уверенности в том, что они не провалятся в какую-нибудь яму, вестник Бога Пороков зажег свой рог белым магическим сиянием. На случай встречи с обитателем туннелей единорожка готовилась создать защитный барьер, а ночная пегаска вслушивалась в тишину, непрерывно шевеля стоящими торчком ушами.

Из "инвентаря" были извлечены флаконы с замораживающим алхимическим составом. "Рыцарь порока" в правой руке держал один из ножей, подаренных принцессой Луной, а Темпест и Севира вооружились короткими мечами.

Туннели постоянно извивались, пересекались, меняли угол наклона, выходили в залы и упирались в тупики. Царящая в улье тишина давила на уши, отсутствие врагов заставляло напрягаться, подспудно ожидая самого худшего. Когда из-за очередного поворота выпрыгнул червяк, похожий на черную пиявку метровой длины и толщиной с руку взрослого пони, сперва вспыхнул барьер единорожки, затем воздух рассек свист клинка и прежде, чем темно-красный аликорн успел хотя бы моргнуть, две половинки твари упали на пол, тут же начав истаивать дымом, превращаясь в эссенцию развития.

— Это самое мерзкое приключение, в котором мне доводилось участвовать. — поделилась со своими спутниками Шэдоу. — А ведь я много где успела побывать...

— Тс-с. — шикнула на волшебницу ночная пегаска, прислушиваясь к чему-то неслышному остальным. — Щит на полную.

Темпест не стала задавать вопросов, полностью положившись на слух летуньи и влила больше магии в окружающий их компанию барьер. Спустя несколько секунд, из одного из боковых коридоров появился целый поток червей, от самых маленьких, не превышающих длинной пяти сантиметров, до больших, способных проглотить взрослого пони целиком.

В сторону монстров тут же полетели флаконы с замораживающим составом, которые, разбившись, заволокли проход густым белесым туманом. Однако же, надолго это тварей не остановило и тех, кто превратились в застывшие льдины, стремительно раскрошили их более удачливые сородичи.

Биг Макинтош, сконцентрировав магию на кончике рога, послал в червей струю алого огня, в первую же секунду испепеляя десятки противников. К сожалению, особого эффекта это не возымело и на место убитых ползунов приходили все новые и новые.

— Нужно бежать, а то нас окружат. — констатировала единорожка. — Босс, я совсем не хочу проверять, что случится раньше: кончатся черви или мы потратим все резервы.

— Залезай мне на спину и держи барьер. — припав на одно колено, решительно приказал вестник Бога Пороков, а когда подчиненная заняла уже привычное место наездницы, обратился к Севире. — Показывай дорогу. Бегом!

...

— Уроды! — пинком отшвырнув от себя чейнджлинга в тяжелой броне, Капа перехватил за неровные концы перерубленный почти пополам посох. — Это было мое любимое оружие.

— Я тебя вместе с обломками похороню. — пообещал запыхавшийся единорог, опираясь на рукоять воткнутого в землю меча.

— Да не звал я твою внучку! — стиснув обломки древка ладонями до хруста суставов, низкорослый земной пони увеличился ростом на полметра, а вместе с этим и его мышцы вздулись буграми. — Она сама пришла.

— Гррр. — выдернув свое оружие, мечник попытался рубануть им по шее напарника, но тот с грацией танцора уклонился от удара и, крутанув в руках палки, с хохотом ворвался в проход улья. — Капа!

Тем временем новая волна перевертышей уже добралась до туннеля, через который к тронному залу пробивались трое стариков...

* * *

Шаг вперед, тычок обухом алебарды влево, чтобы отбросить кинувшегося с фланга рядового перевертыша, а сразу после этого пригнуться, пропуская над головой пылающий изумрудным огнем меч. Древко, удерживаемое обеими руками, крутанулось по часовой стрелке, пальцы перехватили его ближе к "пятке", а набравшее инерцию лезвие топорища обрушилось сверху вниз на правое плечо Торакса. К сожалению, чейнджлинг в последний момент успел отшагнуть назад и только кончик фигурной пики слегка царапнул его антрацитовую броню.

Вокруг кипел бой: пони и перевертыши смешались, отчаянно рубя друг друга мечами, время от времени пытаясь воспользоваться магией или ударить в спину противника своего соратника. Оба алмазных пса, которые прикрывали Шайнинга, сейчас лежали, заливая пол дворца кровью, вытекающей из разрубленного горла и вспоротого живота.

Лорд-легион двигался легко и свободно, будто бы не было на нем тяжелых доспехов. Его мечи, сперва бывшие прямыми и обоюдоострыми, в какой-то момент превратились в изогнутые сабли, а затем, когда он прекратил крутиться подобно ветряной мельнице и, отступив, сложил их, оружие слилось воедино, превращаясь в двуручный клеймор.

"Хозяин — оборотень и оружие ему подстать".

Подхватив телекинезом пару клинков, отрубленную голову перевертыша и металлический щит, Армор швырнул все эти снаряды в своего противника. Торакс даже глазом не моргнул, лишь его кривой рог засиял зеленым огнем и вокруг тела образовалась прозрачная пленка барьера. Длинный прямой клинок взметнулся над головой чейнджлинга и он мелкими шажками начал наступать.

Со свистом клеймор рассек воздух, но был отбит древком алебарды в сторону, а сразу после этого белый единорог крутанул свое оружие и, пользуясь инерцией, попытался чеканом припечатать лорд-легиона в левый бок. Двуручный меч разделился на два коротких меча, состоящих словно бы из сегментов позвоночника, и один из них встретил древко оружия жестким блоком.

Сила удара была таковой, что чейнджлинг не смог ее блокировать и все же получил вмятину на броне, но сам воспользовался заминкой Армора и полоснул вторым клинком по правому предплечью.

Разорвав дистанцию и крепко стиснув зубы, Шайнинг выпустил в противника телекинетическую волну, заставив его пошатнуться. В тот же момент, подбросив алебарду, единорог подхватил ее магическим полем и начал раскручивать вокруг своей оси. В освободившиеся руки тут же прилетели рукояти прямых мечей, которыми были вооружены уже погибшие подчиненные... В следующую же секунду набравшее инерцию орудие полетело в лорд-легиона, со свистом рассекая воздух.

"Я явно уступаю в скорости, да и силой этот Торакс не обделен".

Снаряд благополучно пролетел мимо перевертыша, заставив того развернуться в полоборота и наклониться назад. Белый единорог не мог не воспользоваться подобной оплошностью противника и тут же бросился вперед, левой рукой нанося колющий удар, а правой размашистый рубящий...

...

Взрыв шара зеленого огня разбросал гвардейцев, охранявших вход в тронный зал, а разогнанные телекинезом осколки статуи пробили кинетический барьер одетой в платье горничной единорожки, глубоко вонзаясь в ее тело. Следующий взрыв разрушил остатки баррикады, заставляя пони отхлынуть назад.

Каденс, вынужденная прекратить поддерживать барьер над городом, встав с трона Селестии, спустилась с возвышения и, гордо выпрямив спину, вышла навстречу вторженцам. Она была одета в платье, но вопреки обыкновению выглядела не как нежный цветок, требующий заботы и защиты, а скорее как обозленная хищница, в логово которой пришел чужак.

Дым и пыль, оставленные взрывом, были прибиты к полу порывом ветра и из прохода, ведущего в коридор, в тронный зал вошла высокая стройная фигура, кутающаяся в бесформенное одеяние из тяжелого черного бархата с глубоким капюшоном, из-под которого злым огнем сияли зеленые глаза.

Воздух в помещении буквально загустел и стал настолько тяжелым, что пони и перевертышей буквально вдавливало в пол. Принцесса любви вскинула перед собой руки и с ее раскрытых ладоней сорвалась расходящаяся волной ядовито-розовая энергия, при соприкосновении с полом, потолком и стенами начавшая медленно разъедать камень, в считанные секунды превращая плоть в жижу.

Противник (противница?), выставив руки вперед, сложил кисти "лодочкой", а затем развел их в стороны, словно бы раздвигая занавески. К изумлению нежно-розовой аликорна, ее атака будто бы наткнулась на волнорез и обтекла жертву с разных сторон, так и не причинив вреда.

— Неплохо... — прошелестел шипящий голос из-под капюшона. — В особенности для такой соплячки.

В следующий миг изумрудный луч выстрелил из снова сцепленных рук перевертыша, но наткнулся на созданный Каденс магический щит, похожий на стену из шестиугольников.

* * *

Пони и минотавры, не способные снова собраться в большую группу из-за угрозы попасть под бомбардировку бочками с камнями, были вынуждены рубиться малыми отрядами, а то и вовсе в одиночку. Перевертыши, пользуясь превосходством в мобильности и наличием магии, обстреливали своих противников с разных сторон, ставя перед выбором из двух зол: получить арбалетный болт в спину или попасть под удар снаряда с неба.

Наземные силы чейнджлингов успешно сдерживали попытки прорыва к улью, воздушные же войска планомерно перемалывали вторженцев, разменивая трех-четырех своих воинов на одного-двух Эквестрийцев или Республиканцев.

Айрон Вилл, понимая, что такими темпами их разобьют раньше, нежели диверсионные группы доберутся до "Трона Серых Земель", воспользовался своей сутью духа ярости и, возглавив ближайших сородичей, своим телом пробил дорогу к ближайшему входу в логово врага. Алая дымка, покрывающая все его тело, ослабляла удары мечей, отводила метательное оружие и гасила боевые заклинания, делая быка практически неуязвимым, а порхающее в руках оружие, словно ножи в мясорубке, легко и непринужденно разделывало своих жертв.

...

Бежать по слизкому полу неровного туннеля было тяжело, а то и дело выскакивающие под ноги мелкие черви только усложняли задачу Биг Макинтоша. Темпест, надежно вцепившаяся в спину своего нанимателя, удерживала кинетический барьер вокруг маленького отряда, не позволяя большим тварям добраться до вторженцев. Если в самом начале она еще умудрялась говорить, отвешивая ехидные шуточки в попытке разрядить обстановку, то теперь от напряжения и усталости ее концентрации едва хватало на одно заклинание.

Севира, лучше остальных запомнившая приблизительный план улья перевертышей, а так же единственная, кто умел хорошо ориентироваться в лабиринте коридоров, уверенно вела своих спутников все ниже и ниже, так что у вестника Бога Пороков сложилось устойчивое ощущение, будто они давно спустились ниже уровня земли.

Внезапно ночная пегаска остановилась, так что "рыцарь порока" едва не сбил ее с ног, не в силах резко затормозить на скользком полу, да еще и с грузом за спиной. Пришлось темно-красному аликорну изгибаться и смещаться в бок, попутно приложившись плечом о стену, из-за чего единорожка чуть было не упала, а ее щит замерцал.

Ощутившие слабину черви усилили напор, заставляя магическую преграду промяться и пойти волнами.

— Что еще? — тяжело дыша, спросил Макинтош.

— Впереди большой шланг. — заявила Севира. — До тронного зала один коридор.

В этот момент из-за угла высунулась передняя часть огромного червя, тело которого занимало все пространство туннеля. Замерев перед магическим щитом, он открыл пасть, похожую на дыру в бездну, края которой усеивали острые загнутые зубы и длинным языком прикоснулся к прозрачной преграде, будто бы пробуя ее на вкус.

— Мать моя кобыла. — схватив перепончатокрылую кобылу за плечо, вестник Бога Пороков сделал шаг с изнанки в материальный мир.

Они появились во все том же коридоре, освещенном вставленными в стены тусклыми кристаллами, разве что слизи на каменном полу не было и ощущение неприятного давления на уши заставило трясти головой. Темпест, не готовая к перемещению, жалобно застонав, сползла со спины "рыцаря порока", руками хватаясь за погасший рог.

Однако приходить в себя диверсантам пришлось с оружием в руках, так как им навстречу вывернула группа из четверых чейнджлингов в тяжелой броне, в руках у которых находились короткие копья с наконечниками в виде прямых обоюдоострых клинков. Перевертыши, наткнувшись на чужаков, замерли, удивленно распахнув тускло сияющие глаза, за что и поплатились: кинжал темно-красного аликорна свистнул в воздухе и вонзился в глазницу дальнего из бойцов, а Севира, метнувшись вперед с такой скоростью, что смазалась для восприятия в размытую тень, полоснула мечом по горлу ближнего из противников.

Крылато-рогатый жеребец, так же не стоявший на месте после броска, приблизился к начавшему заваливаться на пол телу чейнджлинга, захлебывающегося собственной кровью, выхватил из его рук копье и, перехватив его на манер большого дротика, со всей доступной силы метнул в следующего противника, пробивая нагрудник брони словно яичную скорлупу иглой. С последним из невезучей четверки справилась перепончатокрылая летунья, вонзившая тонкий кинжал ему под нижнюю челюсть.

— О нас уже знают. — констатировал "рыцарь порока", поворачиваясь к неуверенно поднимающейся на ноги Шэдоу, призывая из "инвентаря" пару стимулирующих элексиров.

...

Шаг влево, обломок посоха, зажатый в правой руке, отводит меч оборотня в сторону, а набалдашник обломка, зажатого в левой руке, тут же обрушился на украшенную кривым рогом голову, сокрушая кости черепа. Пинок в живот отбрасывает противника на еще двоих защитников улья, заставляя их расступиться и Капа, пользуясь шансом, ворвался в брешь, по пути втыкая острые концы сломанного древка в шеи нерасторопных перевертышей.

"Бежать-бежать-бежать... Похоже, на этот раз я с шутками перестарался. И как его теперь убедить, что Хвоя — не моя дочь?".

Размышляя на отстраненные темы, мастер рукопашного боя выпустил из хватки пальцев свое оружие и, пользуясь близкой дистанцией, на которой сложно было сражаться копьями и мечами, начал отрабатывать удары кулаками, локтями, коленями и копытами. Дополнительный стимул ему придавало злобное рычание где-то за спиной, там, где чейнджлинги пытались задержать мечника-единорога.

"Их жертва не будет напрасной".

— Любимца кобыл, мастера постельных искусств Капу еще никто не догонял! — воспользовавшись телом недавно поверженного противника как трамплином, земной пони схватил очередного оборотня за руку и, дернув на себя, совершил прыжок, красочным кульбитом перемахивая через головы подоспевшего на поле боя подкрепления. — Поцелуйте мой пушистый круп, уроды!

* * *

...скользящий блок левым мечом позволил отвести удар правого клинка лорд-легиона в сторону, а правый меч в это время вонзился в шею Торакса, разрезая плоть и перерубая позвонки. В тот же миг живот Шайнинга пронзила острая боль, волной жара прокатившаяся по телу.

Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук...

Кровь стучала в ушах, уровень адреналина зашкаливал, зрение приобрело казалось бы невозможную четкость. Капитан дворцовой стражи видел, как в глазах противника отразились недоумение и какая-то жеребячья обида, после чего его взгляд помутился, а могучее тело, закованное в антрацитовую броню, пугающе медленно осело на пол.

Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук...

Неуверенно шагнув назад, белый единорог посмотрел вниз и увидел уже успевший стать ненавистным меч, клинок которого напоминал сегменты позвоночника. Но хуже всего было то, что почти до половины он погрузился в живот жеребца, надежно застряв в теле своей жертвы.

"Больно... Нет, не больно. Почему?".

Туктук. Тук-тук. Туктук...

Ритм биения сердца начал сбоить, но тренированный разум отметил это самым краем сознания. Шайнинг осмотрелся по сторонам, но вокруг него были только мертвые тела и кровь. Ни врагов, ни союзников в холле дворца не осталось... Только он.

Оружие выпало из рук, с глухим звоном упав на пол. Ноги подломились и Армор рухнул на колени, из-за чего меч в ране дернулся и тело пробила новая волна боли. Руки рефлекторно сжались на уродливом клинке, а взгляд уперся в чейнджлинга, который, даже умирая, успел нанести смертельную рану.

Тук-тук. Туктук... Тук...

"И что, вот так все и закончится? Совершенно нелепо...".

Мышцы налились усталостью, голова стала какой-то слишком тяжелой, чтобы держать ее ровно, веки сами собой стремились закрыться. Перед внутренним взором замелькали картинки: жеребячество, школа, младшая сестренка, курсантский корпус при гвардии... Каденс.

"Нужно спасти Каденс. Нужно...".

Распахнув глаза, белый единорог в окровавленной броне, протянув вперед правую руку схватился за рукоять меча, пронзившего его тело, которая удивительно легко легла ему в ладонь. Стоило подумать о том, что если бы лезвие было более гладким, его было бы легче вытащить из раны, как оружие начало тянуть магию из нового владельца, а затем клинок стал гораздо уже и принял вид ровной полосы заточенного металла.

"Вот оно как, Торакс. Что же, хоть за это спасибо".

Осторожно вытащив меч из живота, Шайнинг прижал к ране левую ладонь, затем уперся кончиком клинка в пол и, напрягая все невеликие силы, с трудом поднялся на ноги. Ему следовало бы попытаться найти врача, но мысли о том, что Каденс угрожает опасность выбили из головы все сомнения.

Тук-тук... Тук-тук... Тук...

— Я иду, моя принцесса... Я уже иду...

Покачиваясь от усталости и почти не чувствуя ноющей боли, белый единорог упрямо зашагал к тронному залу Кантерлотского дворца.

...

Магические волны сталкивались и отступали, вспышки боевых заклинаний превратили богатые украшения в мусор и покрыли стены, пол, а так же потолок уродливыми обугленными следами.

Приняв полуматериальную форму, Каденс заполонила свободное пространство облаками розового тумана, скрывающего от обычного и магического зрения ее место расположения. Силуэт, кутающийся в черный бархат, словно островок спокойствия в бушующем от шторма океане, окутывался все новыми и новыми щитами, раз за разом разрушая атаки молодой аликорна. Ответные же удары почти всегда заставляли крылато-рогатую пони выкладываться на полную мощь, не позволяя враждебной магии добраться до жеребцов и кобыл, укрывающихся в помещениях за троном.

Каденс владела боевой магией, умела драться... но Принцесса любви не была воином. Обладая подавляющей магической мощью, все, на что ее хватало — это удерживать равновесие, выжидая, пока противник истощит свои резервы.

Внезапно потолок тронного зала взорвался осколками, шрапнелью разлетевшейся во все стороны и увязшей в магических барьерах. На пол, в ореоле из языков белого пламени, шумно дыша и широко расправив белоснежные крылья, волной собственной силы разгоняя туман, созданный магией названной племянницы, приземлилась крайне злая принцесса дня.

— Ни на кого нельзя положиться. — прозвучал разочарованный шепот из-под капюшона. — Разве я многого просила? Всего-лишь перекрыть канал связи с армией вторжения...

— Кризалис. — процедила сквозь зубы белая аликорн.

Одежды из черного бархата полетели на пол, открывая взглядам двух принцесс высокую стройную кобылу с кривым рогом, крыльями стрекозы, матово-черным мягким хитином и ядовито-зеленой гривой. Она была облачена в гибкую броню из мелких чешуек, плотно облегающих все тело, а на поясе у нее висела пара коротких кривых мечей, более похожих на серпы.

— Поиграем? — насмешливо сверкнув глазами, оскалила острые зубы королева перевертышей.

КОНЕЦ НАЧАЛА ИЛИ НАЧАЛО КОНЦА?

КОНЕЦ НАЧАЛА ИЛИ НАЧАЛО КОНЦА?

Вход в тронный зал Кризалис охраняли шестеро чейнджлингов в громоздкой, неуклюжей броне, защищающей все тело, кроме морд. Этим недостатком и воспользовались диверсанты, с двух рук стреляя из револьверов по головам противников пулями с алхимическими составами.

Вспыхнула магическая пленка, принявшая на себя все попадания мелкокалиберных снарядов, однако же временным промедлением перевертышей воспользовались Биг Макинтош и Севира: первый ворвался в строй врагов, отбрасывая разряженное оружие и призывая из "инвентаря" пару кинжалов, вторая же, пользуясь прикрытием темно-красного аликорна, незаметно проскользнула за спины стражникам и вонзила тонкие стилеты под затылочные пластины шлемов. На ближней дистанции против яростного напора крылато-рогатого пони, работающего короткими клинками с пугающей скоростью и не забывающего про удары ногами, коленями, а так же локтями, у оставшихся четверых жертв не было ни шанса.

— Последний рывок? — хищно прищурившись, перепончатокрылая летунья слизнула с лезвия стилета каплю крови чейнджлинга и неприязненно поморщилась.

— Не сглазь. — отозвался вестник Бога Пороков, затем подхватил одно из тел перевертышей и швырнул его в символическую перегородку из резных деревянных планок, раздвигающихся в стороны. — Темпест!

— Знаю-знаю... — раздраженно отозвалась единорожка, тут же начиная бросать в пролом стеклянные флаконы. В тронном зале зазвучали взрывы, из-за уцелевших планок вырвались языки зеленого огня и ударная волна выбила из пазов оставшиеся деревяшки.

Дав знак следовать за собой, "рыцарь порока" метнулся в проход и тут же был вынужден падать на пол, пропуская над собой арбалетные болты. Позади раздался вскрик, за которым послышалось разъяренное шипение, но оглядываться времени не было.

Перед темно-красным аликорном, по кошачьи припавшим на все четыре конечности, предстала безрадостная картина: в середине круглого зала, освещенного вставленными в стены крупными зелеными кристаллами, на троне из сплавленных между собой в форму раскрывающегося бутона неведомого цветка черных камня и металла, облаченная в доспехи из мелких прилегающих друг к другу чешуек, вольготно сидела молодая коричневая единорожка, на губах у которой застыла мягкая и чуть смущенная улыбка. Справа и слева от правительницы улья, вскинув двухзарядные арбалеты, застыли двенадцать перевертышей в антрацитовой броне, с рукоятями парных мечей, торчащими за широкими плечами.

Щелк, щелк-щелк-щелк...

Рефлексы сработали быстрее разума и руки с ногами сильно оттолкнулись от пола, отправляя тело неуклюжим прыжком влево. Стальные наконечники тут же застучали по камню, выбивая из него мелкие осколки. Из-за края стены послышались глухие хлопки пневматических револьверов, но пули безвредно разбились об полупрозрачную зеленоватую пленку.

— Как грубо. — обиженно насупилась единорожка, жестом приказывая своей охране остановиться. — А ведь узнав, кто именно проник в мой дом, я даже утрудила себя чтобы принять более эстетично привычный тебе вид... Маки.

— Кто ты вообще такая? — опираясь на пол одной рукой, крылато-рогатый пони замер в позиции готовности к прыжку, широко раскрыв крылья и удерживая в руке за кольца на рукоятях сразу два кинжала.

— То-есть как "кто"? — коричневая пони удивленно и возмущенно вскинула брови, а затем нахмурилась, заставив морщинку появиться на переносице. — ТЫ МЕНЯ НЕ ПОМНИШЬ?

— А должен? — невинно уточнил Макинтош.

Вскинутые арбалеты нацелились на темно-красного аликорна, магические импульсы собрались на рогах стражников.

— Стоп! — с выражением озарения на морде, Макинтош поднял от пола руку, на которую опирался и, балансируя только на согнутых в коленях ногах, выставил перед собой раскрытую ладонь.

— Что еще? — хозяйка улья придержала своих защитников, одарив вторженца вопросительным взглядом.

— Рейс Кантерлот-Понивиль, ты была с жеребцом... Винтер Старом? — недоуменно нахмурившись, вестник Бога Пороков пробормотал. — Не сходится: голода, характерного для чейнджлингов, я от нее не ощущал.

— Просто я была сытой.

— Босс, я, конечно, многое о тебе слышала... но никак не думала, что твои похождения затронули даже королеву чейнджлингов. — прозвучал голос Темпест из коридора. — Твой учитель удавится от зависти.

— И ведь еще про крылатых говорят: "Попегасил и бросил". — болезненно прошипела Севира. — Земные пони, как видно, в этом смысле ничуть не лучше. Или тогда ты уже был аликорном? Эй, королева! Как он на твой вкус?

— Она не королева. — зло рыкнул "рыцарь порока".

— А вот это было обидно. — проворчала коричневая единорожка. — Любая кобылка хочет, чтобы жеребец называл ее королевой, даже если на самом деле это и не правда.

Скромно улыбнувшись, единорожка дала приказ стрелять.

В следующую секунду смешались несколько событий: телохранители принцессы (скорее всего, такой титул носила хозяйка улья) спустили курки арбалетов, "рыцарь порока" метнул оба ножа и, наконец-то продавив неожиданно устойчивую реальность, шагнул на изнанку мира, а в тронный зал из коридора полетели последние флаконы с алхимическим составом.

Перед глазами мелькнуло оповещение о том, что умение "шаг на изнанку" увеличило уровень, но крылато-рогатый пони его проигнорировал. После ощущения, будто бы его протянули через игольное ушко, он обнаружил себя стоящим по колено в отвратительной мутной слизи, в которой копошилось множество червей длинной от указательного пальца до руки взрослого пони. Хуже же всего было то, что все обитатели кривого отражения тронного зала в едином порыве решили поприветствовать гостя.

— Дискордова задница! — выплескивая примерно половину всей своей магии, Макинтош усилием воли придал ей форму пламенного кокона, тут же призвал из "инвентаря" секиру и, преодолевая сопротивление слизи, на всей доступной скорости побежал к тому месту, где в реальном мире находился "Трон Серых Земель" (благо, хорошая память и глазомер позволяли рассчитать расстояние).

"Хорошо, что здесь хотя бы крупных тварей нет. Видимо, здесь нечто вроде яслей".

Огненная аура сожгла несколько десятков ползунов, перед глазами мелькнули уже раздражающие оповещения о получении десятых долей эссенции развития, а когда пламя почти опало, вестник Бога Пороков вновь шагнул в реальный мир. На этот раз перемещение ощущалось как протаскивание сквозь замочную скважину...

— А? — удивленно распахнув глаза, коричневая единорожка испуганно посмотрела на темно-красного аликорна, появившегося за спинами у ее защитников с занесенной для удара монструозной секирой. — Аааа!

Воздух перед "рыцарем порока" словно бы сгустился, сердцебиение замедлилось, звуки затихли. Он отчетливо видел, как испуганно расширенные зрачки кобылы вытягиваются в вертикальные щелки, как, окутываясь изумрудной аурой, вспыхивает ее рог. Магия для прямого противостояния снова была недоступна, но у воплощения алчности был последний козырь: божественная энергия.

"Второго шанса не будет".

Мир окрасился в алое, тело окутала багровая дымка, оружие стало опускаться с удвоенной скоростью, разливая вокруг красное свечение. Принцесса перевертышей, демонстрируя поистине невообразимую скорость и ловкость, соскользнула с трона, ныряя под руку крылато-рогатому жеребцу, но предотвратить удар уже была не в силах.

С каким-то неестественным стеклянным звоном, секира врубилась в "Трон Серых Земель", а затем взорвалась, выпуская из себя всю вложенную в нее энергию. Биг Макинтоша подхватило волной силы, отбрасывая вперед спиной на только-только развернувшихся телохранителей принцессы, сбивая их с ног словно кегли. Разлетающиеся в стороны осколки камня и куски металла шрапнелью осыпали весь зал (несколько мелких кусочков досталось и вестнику Бога Пороков)...

"Что-то мне нехорошо".

Промелькнула вялая мысль в затуманенном сознании. Лежа распластавшись по полу, на смятых и, по всей видимости, сломанных крыльях, "рыцарь порока" меланхоличным взглядом наблюдал за кружащей в воздухе пылью. Шевелиться абсолютно не хотелось, боль еще не пришла, слабость от истощения сил и не думала отступать, хоть магия и ощущалась где-то на перефирии сознания. При всем этом он понимал, что рядом бушует сражение, в котором следовало бы помочь своим напарницам.

Темпест Шэдоу, сразу после взрыва ощутившая, как к ней вернулась способность использовать магию, поспешила ворваться в тронный зал под прикрытием магического барьера, чтобы помочь боссу. Севира последовала за напарницей, стремительной тенью скользя над самым полом, дабы не получить случайный болт от оклемавшегося телохранителя "не королевы". Впрочем, их предосторожности оказались излишними, так как разрушение "Трона Серых Земель" сопровождалось слишком сильными эффектами, будто бы вместо удара секирой, его взорвали ящиком алхимической взрывчатки.

...

— Ваше высочество: аномалия исчезла! — доложил принцессе Луне единорог средних лет, наблюдавший за показаниями артефактов.

— Начинайте наступление. — отдала приказ покровительница снов, обращаясь к командирам пегасов и единорогов. — Прикройте пехоту, очистите небо от туч...

...

В один момент, слаженная работа чейнджлингов дала осечку: бочки с камнями начали падать из облачной завесы без какой-либо системы, ранее действовавшие словно единый механизм воздушные войска и наземные силы превратились в сборище растерянных индивидуалистов. Минотавры и земные пони, ощутив слабину врага, поспешили воспользоваться полученным преимуществом, начав развивать наступление на всех направлениях...

...

— Вот и все. — удовлетворенно заметил единорог-мечник, телекинетическим импульсом разбрасывая перевертышей, защищавших очередной зал улья.

— Задница Дискорда: мы опоздали к самому веселью? — Капа, с ног до головы заляпанный грязью и кровью чейнджлингов, с искренним разочарованием посмотрел на туннель, ведущий к тронному залу королевы. — А ведь почти...

— Не переводи тему, старый развратник. — перехватив меч поудобнее, единорог сконцентрировал заряд магии на кончике рога. — Сейчас ты мне все подробно расскажешь о том, как так получилось, что моя правнучка — твоя дочь.

— Да чтоб тебя! — мастер рукопашного боя "сдулся" до своих нормальных размеров и совершенно серьезным взглядом посмотрел на старого друга. — Не я это был... Не я! Хоть и жаль: кобылка-то она...

— Ладно. — осмотревшись по сторонам и поняв, что вяло шевелящиеся тела не спешат нападать, второй старик недовольно проворчал. — Пока что сделаю вид, что поверил.

— Раз вы разобрались в своих семейных отношениях, то поспешим к тронному залу. — хмуро прервала перепалку жеребцов пегаска. — Нужно проверить, что там случилось, не нужна ли наша помощь и есть ли кто ценный из пленников. Шевелите копытами, мерины старые...

* * *

Поток раскаленной до бела плазмы ударил в сегментный барьер, похожий на стену из пчелиных сот, легко пробивая его словно игла старый пергамент. Однако же волна изумрудно-зеленого света сбила эту атаку, заставляя жар расплескаться на пол, стены и даже потолок, превращая камень в густую жижу, подобную расплавленному воску. Пользуясь вспышкой как прикрытием, Кризалис метнулась вперед, оскалив в усмешке клыки и срывая с креплений мечи-серпы.

Селестия погрузила руку в пошедшее волнами пространство и извлекла на свет сияющую золотом изящную алебарду, в следующую секунду блокируя ее лезвием страшнейший рубящий удар, нацеленный в шею. Второй клинок королевы перевертышей, нацеленный принцессе дня в живот, был остановлен раскрытой ладонью, на которой через небольшую царапину выступила капля алой крови.

— Счет открыт. — рыкнула обладательница стрекозиных крыльев, вспышкой магии ослепляя и отбрасывая противницу.

Каденс, сместившись влево, подгадав момент, когда названная тетушка окажется на некотором расстоянии от противницы, швырнула в худощавый силуэт перевертыша две ветвистые молнии. К сожалению для молодой аликорна, особого эффекта этот удар не принес, так как мечи-серпы, мелькнув в воздухе, поймали магические разряды на кончики клинков, отражая в правую стену и потолок. В ответ же с рога королевы сорвались несколько изумрудных лучей, которые принцессе любви пришлось принимать на магический барьер.

Не успела пыль от взрывов осесть, с некоторым трудом устоявшая на ногах белая аликорн, оставившая в камне пола две борозды от копыт, взмахнула алебардой справа налево параллельно полу, посылая в противницу серп белого огня и тут же кинулась в ближний бой. Кризалис предсказуемо решила перепрыгнуть атаку Селестии, совершив грациозный кувырок в воздухе и тут же попытавшись двумя ногами ударить в голову опасно приблизившейся принцессе дня, которая успешно выставила вперед древко своего оружия. Однако же, попытка оттолкнуться от алебарды, чтобы отпрыгнуть назад, провалилась, так как вместо твердой опоры перевертыш обнаружила под своими копытами воздух. Ехидно ухмыльнувшаяся белая крылато-рогатая пони растаяла в воздухе невесомым туманом...

"Иллюзия?".

Свист разрезаемого лезвием топорища воздуха заставил королеву использовать телекинез, чтобы придавить себя к полу, ускорив падение. От удара каменная плитка разбилась, но оружие старшей из аликорнов благополучно просвистело над зеленогривой головой.

Из положения "стоя на одном колене, пригнувшись к полу" Кризалис попыталась совершить подсечку второй ногой, одновременно с этим выпуская из копыта струю ядовито-зеленого пламени. Селестии, чтобы избежать повреждений, пришлось отпрыгнуть, усиливая движение взмахом широких крыльев, но прежде чем она снова приземлилась на твердую поверхность, чейнджлинга накрыла волна розовой энергии, словно ураганный ветер сметающей все на своем пути, мельчайшими жесткими искорками пытаясь содрать шкуру со своей жертвы.

Магический барьер королевы засиял ярким изумрудным светом, принимая на себя и отклоняя часть урона, но долго это продолжаться не могло. Обладательнице стрекозиных крыльев пришлось пойти на риск и метнуть один из своих мечей-серпов в направлении источника заклинания. Атака прекратилась, но металлический звон показал, что и бросок не достиг своей цели.

— Мне кажется, мы, как минимум, сравнялись. — насмешливо заметила Селестия, глаза которой источали золотое сияние, затопившее как белки, так и радужки с зрачками. — Смирись, нас обеих тебе точно не победить.

Выпрямившись в полный рост, перевертыш подозвала к себе отбитый меч-серп, охотно влетевший в ладонь хозяйки и, прищурив глаза, заявила:

— Если я не могу победить вас одна... значит, меня должно стать больше.

Последнее слово было произнесено хором из десяти голосов, девять из которых доносились от точных копий королевы чейнджлингов, шагнувших в стороны прямо из ее тела.

— Ненавижу... — как-то обиженно произнесла старшая аликорн.

— Тетя? — недоуменно спросила Каденс.

— Ненавижу, когда так случается. — теперь уже яростно рыкнула принцесса дня, создавая равное количество своих двойников, плотью для которых служил плотный свет, а кровью жидкое пламя. — Не зевай, племяшка...

Заклинания сыпались одно за другим, сотрясая стены тронного зала, заставляя их покрываться глубокими трещинами, несмотря на все зачарования и толщину укрепленного металлом камня. Потолок верхнего этажа обвалился, а затем и пол начал проваливаться, зияя множеством дыр, ведущих в подвальные помещения. Двойники королевы перевертышей и старшей принцессы пони развеивали друг друга, сталкивались в жестоких сшибках, подставлялись под атаку, чтобы другая копия имела шанс нанести смертельный удар. Принцесса любви, еще в первые минуты оказавшаяся оттесненной к дальней стене, время от времени вмешивалась в бой, используя атакующие заклинания, но в основном ей приходилось защищать себя и несущие стены от двух разбушевавшихся кобыл, тем самым предотвращая обрушение всего дворца.

Пони, тем временем, уже успели эвакуироваться с поля боя, забрав и раненого Шайнинга, в упрямстве своем собиравшегося вмешаться в противостояние явно не своего уровня (в этот момент Каденс испытала сильную гордость, смешанную с большой долей страха за любимого)...

Хлопнув перед собой крыльями, Селестия создала сильнейшую ударную волну, разом прекращая существование дюжины Кризалис. С остальными копиями тут же расправились ее двойники, на краткое время оставшиеся в подавляющем большинстве. Однако же сама правительница перевертышей успешно избежала атаки и, подпрыгнув вверх, застрекотала крыльями, уносясь к ночному небу через один из проломов в крыше.

Упускать столь опасного врага белая аликорн не собиралась, а потому, кинув взгляд на порядком измотанную племянницу, сама взмахнула крыльями, бросаясь в погоню. Догнать удирающую жертву удалось еще над территорией дворцового парка, так что схватка продолжилась уже в небе, под взглядами тысяч горожан и стражников.

"Что-то не так".

Пронеслась мысль в голове принцессы дня за мгновение до того, как в воздухе разлились звуки музыки и по Кантерлоту прокатился громоподобный раскатистый голос:

— Славно-славно. Лязг оружия, крики раненых, стоны умирающих... Это просто музыка для моих ушей. — громкий щелчок отозвался у белой аликорна мучительной зубной болью, чейнджлинг же стала растерянно озираться, так и не поняв, что произошло и чем им всем это грозит. — Но давайте сменим мотив.

Еще один громкий щелчок, заставивший все стекла в городе жалобно задрожать, превратил луну, висящую в небе, в подобие прожектора, лучь которого указывал точно на каменный постамент, где заложив руки за спину и выпятив грудь, широко ухмыляясь острыми зубами с одним сильно выступающим клыком, стояло существо, словно бы слепленное из кусков разных зверей (драконья голова с козлиным и оленьим рогами сидела на толстой шее, плавно перетекающей в длинное драконье тело, оканчивающееся гибким хвостом с пушистой львиной кисточкой, правая рука была похожа на орлиную лапу, левая на львиную, правая нога была козлиной, а левая принадлежала ящеру). Дискорд, во всей своей красе и могуществе, с чувством глубокого удовлетворения смотрел на разгромленный дворец Кантерлота, хищно прищурив алые глаза с змеиными вертикальными зрачками.

— Это плохо... — прошептала белая крылато-рогатая пони, ощущая, как холодный пот скатывается по лбу, а шерстка на спине встает дыбом.

Пользуясь тем, что все внимание переместилось на нового фигуранта, Кризалис попыталась сбежать, но не смогла телепортироваться, а при попытке улететь, врезалась в преграду, похожую на стеклянный купол, накрывший всю столицу.

— Куда же ты, детка, шоу только начинается. — радостно ухмыльнувшись, дух хаоса начал увеличиваться в размерах и вместе с тем звуки музыки стали звучать много громче, заставляя пони прижимать руки к ушам, чтобы не оглохнуть.

Я ем на обед, золотые слитки,

Брильянтовый десерт, нефтяные сливки.

Меня зовут Дискорд — хозяин Эквус сферы,

Я не реальный кул, мой респект без меры.

Подчиняясь воле создателя, разноцветные лучи луны-прожектора стали кружить по Кантерлоту, высвечивая пони и чейнджлингов, прекративших свое сражение и теперь недоуменно взирающих на разыгрывающееся представление.

В левой руке сидр, в правой руке квас,

Мой пиар менеджер — высший класс.

В левой руке сидр, в правой руке квас,

Мой пиар менеджер — высший класс.

Капитал!

С очередным щелчком пальцев, в руках у Дискорда появились две стеклянные пузатые кружки, которые начали увеличиваться вместе с хозяином, ростом уже достигшим вершины самой высокой башни дворца. Музыка так же становилась все громче и, подчиняясь силе магии песни, помноженной на щедро выплескиваемый в пространство хаос, здания в городе начали пока что слабо вздрагивать и наклоняться в разные стороны, словно бы пританцовывая, но не решаясь пуститься впляс.

Я ем города, морями запиваю,

Мои огромные рога, небо подпирают.

Гром и молнии, туманы и дожди,

Мое копыто лижут, великие вожди.

На последнем слове куплета Дискорд топнул козлиной ногой, из-за чего ближайшие здания подпрыгнули, а стекла вылетели из рам брызгами осколков.

В левой руке сидр, в правой руке квас,

Мой пиар менеджер — высший класс.

В левой руке сидр, в правой руке квас,

Мой пиар менеджер — высший класс.

Капитал!

Стукнув краями кружек, Дискорд заставил содержимое выплеснуться наружу и обрушиться вниз волной цунами. Квас и сидр, которых оказалось гораздо больше, чем могло бы уместиться даже в двух бочках, притворяющихся кружками духа хаоса, растеклись по улицам города, подхватывая мусор и тела раненых и убитых. Однако же из-за барьера жидкости некуда было уходить и постепенно уровень потопа стал повышаться.

В левой руке сидр, в правой руке квас,

Мой пиар менеджер — высший класс.

Моя морда дракона, внутри из тухлых груш,

Всем на колени! Оркестр туш.

Капитал!

(Трубецкой).

После очередного куплета город начал танцевать, прыжками и пируэтами сотрясая всю гору. Селестия, Каденс и все остальные маги изо-всех сил старались спасти пони, попавших в эпицентр буйства древнего монстра, по нелепой ошибке обретшего свободу...

К сожалению, их сил было явно недостаточно, а хранительницы "элементов гармонии", теоретически способные снова загнать в камень духа хаоса, находились слишком далеко от места событий и даже не подозревали о том, что проблемы только начинаются.

Примечание к части

Моральные спонсоры главы: Рыцарь Белой Идеи (он же Николай Третий) и Ляпис Трубецкой.

Посвящается всем ждущим Нового Года;)

ДИСКОРД НАВСЕГДА

ДИСКОРД НАВСЕГДА!

Выбросом магии отшвырнув белокаменный особняк какого-то аристократа, выглядящий как маленький замок с четырьмя башенками и собиравшийся прыгнуть на своего уже бывшего хозяина, Селестия широко расправила крылья и, оттолкнувшись от вздрагивающей под поступью зданий земли, устремилась вверх под самый купол запирающего барьера. Позади нее маги и спасенные из города пони, собравшись в плотную толпу вокруг принцессы любви, скрылись под защитным полем ярко-розового цвета.

— Ну и куда ты собралась? — хриплым, двоящимся голосом спросила Кризалис, нагоняя свою недавнюю противницу и пристраиваясь у нее за правым плечом.

— Нужно остановить Дискорда, пока гора не пошла разломами и не рухнула. — отозвалась белая аликорн.

— Ты не справишься. — констатировала королева чейнджлингов.

— Пусть так. — согласилась старшая из правительниц пони. — Но я хотя бы отвлеку духа хаоса и Каденс сможет сбежать, забрав с собой подданных, а потом предупредит Луну и...

— Хранительниц элементов? — перевертыш фыркнула. — О них только глухой отшельник мог не слышать. Ну да ладно: у тебя есть план?

— Неужели ты решила помочь? — скепсиса в голосе Селестии было столько, что если бы он был водой, то Кризалис наверняка захлебнулась бы. — С чего вдруг? Извини, но во внезапно проснувшуюся совесть я не верю.

— По себе судишь? — королева чейнджлингов оскалилась в усмешке. — Не лицемерь: это перед своими пони ты можешь притворяться белой и пушистой... Впрочем, ты в чем-то права. Совесть у меня действительно не проснулась, а вот благоразумие — да. Дискорд — это угроза для всех нас, вне зависимости от расы и мировоззрения. Так что можешь на меня рассчитывать.

Тем временем музыка почти затихла, а гигант, словно бы собранный из разных частей тел животных, сфокусировал взгляд своих алых глаз на приближающихся кобылах, тут же расплывшись в радостной и умиленной улыбке.

— Какой у нас план? — потребовала инструкций правительница перевертышей.

Далеко на востоке горизонт осветила яркая золотая полоса восхода, разрезая тьму, грива принцессы дня начала метаться из стороны в сторону, разбиваясь на отдельные пряди, будто бы она находилась в центре бури. Разведя руки в стороны, она начала перебирать пальцами воздух, словно струны невидимого инструмента и в пространстве над Кантерлотом тут же заиграла мелодичная торжественная музыка.

— Дискорд использовал магию песен, чтобы усилить свое колдовство, ответим ему той же монетой. — заявила белая крылато-рогатая пони.

— Аха-ха! — кружки выпали из рук духа хаоса и с оглушительным звоном разбились на тысячи осколков, тут же превратившихся в стеклянных рыбок, начавших плавать в образовавшемся море из сидра и кваса. — Увы...

Резкий хлопок ладоней гиганта заставил воздух вздрогнуть, а Селестию подавиться первыми же звуками песни, разрушая сплетающуюся магию. Даже восходящее солнце на миг померкло, превратившись в маленькую звездочку на горизонте. Монстр же продолжил как ни в чем небывало:

— Сегодня я пою соло. — несколько даже виновато заявил Дискорд, щелчком пальцев материализуя на мордочке принцессы дня намордник с кодовым замком. — Компрендэ?

— Переходим к плану "Б"? — язвительно осведомилась Кризалис, пока ее временная напарница, яростно сверкая глазами, разрывала напополам нежелательное украшение.

Однако ответить солнечная аликорн не успела, так как над Кантерлотом снова заиграла оглушительно громкая музыка, а здания начали танцевать под намного более оживленный ритм. Из-за этого гора, на которой стояла столица Эквестрии, задрожала, но пока что все еще не собиралась рушиться.

— Бей чем-нибудь помощнее! — срываясь вперед и вверх, крикнула крылато-рогатая пони. — Любой ценой, не дай ему закончить!

— Плохая ночь. — жалобно проскулила королева чейнджлингов, взмахом серпов отправляя в гиганта две дуги изумрудного огня.

Выслушай мое желанье,

Я не прошу пониманья.

Сколько мы раз сражались?

Падали но поднимались!

Рукой отмахнувшись от пламени перевертыша, дух хаоса щелкнул пальцами и несколько десятков домов рассыпались каменной крошкой, чтобы в ту же секунду превратиться в более маленькие копии своего создателя, вооруженные теннисными ракетками.

Наша любовь невозможна,

Все до безумия сложно.

Годы и века сменялись,

Падали но поднимались...

Увернувшись от замаха ракеткой, которой один из каменных Дискордов пытался сбить ее в море из сидра и кваса, Селестия изловчилась и метнула копье из золотого света, вонзившееся прямо в грудь красноглазого великана. Дух хаоса пошатнулся, схватился руками за рану и показательно медленно завалился на спину, руша случайно подвернувшиеся дома, резко прекратившие танцевать (но музыка при этом не затихла, хоть и сменилась на более медленную, в которой не было ударных инструментов).

Каменные истуканы, взяв ракетки "на караул", приложили ладони свободных рук козырьком к лбам, отдавая честь павшему собрату, и хором запели:

За любовь без сомнения, бьются новые поколения.

Поднимись и пробьет твой час,

Ты же не один: ты — один из нас!

Падали но поднимались!

Словно салют, головы статуй духа хаоса взорвались яркими искрами и разлетающимися во все стороны осколками. Музыка затихла и в наступившей тишине особенно громко звучал плеск волн, поднимаемых медленно встающим на ноги красноглазым монстром.

— Селестия, ты поразила меня в самое сердце... — схватившись за грудь, Дискорд открыл ее будто дверцу шкафа, за которой обнаружились две белые подушки с вышитыми на них надписями "правое легкое" и "левое тяжелое", а между ними лежало большое, бархатное, плюшевое сердце с нарисованными глазами и улыбкой. — Ошибочка вышла, ты слегка не попала. Но это было близко!

С громким хлопком грудная клетка Дискорда закрылась и, прищурив глаза, он посмотрел на своих противниц, как бы спрашивая: "И что дальше?".

— Чего ты хочешь? — лихорадочно пытаясь найти план, который помог бы победить духа хаоса, при этом не разрушая половину страны, принцесса дня решила потянуть время.

— Я хочу нести счастье и радость хаоса в мир, угнетенный цепями порядка. — патетично заявил гигант. — Слишком долго прихвостни упорядоченного загоняли жителей Эквуса в строгие рамки, лишая их свободы воли и стремления к самопознанию. Пришло время принести этому конец! Тем более, мой отпуск закончился и начальство будет недовольно моим бездействием...

Последние слова были произнесены громким бормотанием, так что разобрать их не получилось бы при всем желании.

— И для этого ты решил разрушить устоявшееся общество? — попыталась подыграть временной союзнице королева чейнджлингов.

— Детка, да простят меня все жеребцы, но нельзя приготовить омлет, не разбив пару яиц. — указательный палец правой руки Дискорда поучительно уперся в свод тюремного магического купола, едва не пробив его насквозь. — И вообще, мелкая: не лезь, когда взрослые разговаривают.

Щелчок пальцев — и правительница перевертышей, неожиданно оказавшаяся связанной белыми пеленками, с ртом, заткнутым соской, с прижатыми к телу крыльями полетела вниз, навстречу к бурлящим волнам сидра и кваса. Ее рог, выплюнув пару магических искр, погас окончательно, а вертикальные зрачки расширились от ужаса...

Селестия кинулась было подхватить напарницу, но стремительно мелькнувшая левая ладонь схватила белую аликорна, крепко сжав пальцы в кулак, заставляя хрустеть кости и ломаться хрящи крыльев.

— Как невежливо, Селя. — поднеся пленницу к своему правому глазу, великан изобразил на морде оскорбленное негодование. — Неужели за сотни лет моего отсутствия твои манеры настолько испортились, что ты теперь прерываешь беседу на полуслове, уходя не прощаясь? Похоже, придется мне взяться за твое воспитание... Аргх!

Золотая вспышка взорвала руку духа хаоса, а солнечное копье пробило голову, вонзившись прямо в глаз. Метнувшаяся молнией к поверхности искусственного моря принцесса дня, не снижая скорость, нырнула, настигая тонущую Кризалис только у самого дна и, подхватив связанное тело на руки, поспешила вынырнуть на поверхность.

— Я... — наконец-то выплюнув соску и откашлявшись, правительница перевертышей уставилась в пространство невидящим взором и пустым голосом заявила. — Я не слышу рой и не чувствую магию.

"Проклятье!".

Мысленно выругалась белая аликорн, взмахом крыльев подбрасывая себя вверх и стряхивая пропитавшую шерстку с перьями жидкость. Ставшую обузой кобылу она решила сбросить где-нибудь в стороне, на возвышении, чтобы она не захлебнулась, хотя в глубине души и звучал голосок, призывающий добить виновницу всего случившегося.

— Это было больно. — пожаловался великан, растирая морду в том месте, где секундами ранее зияла сквозная рана. — Куда это ты собралась? Мы еще не закончили.

Поверхность моря взбурлила, поднявшиеся волны превратились в водяных змей, которые метнулись наперерез крылато-рогатой пони. Селестии пришлось маневрировать, время от времени создавая барьеры из света, разрубающие и расплескивающие созданий Дискорда.

Однако же, потеряв концентрацию всего на мгновение, белая аликорн оказалась сбита огромным комком жеванной бумаги, размерами превосходящим кобылу едва ли не вдвое. Кинув взгляд на своего противника, она увидела, что дух хаоса заряжает в небольшую в сравнении с ним самим трубочку новый снаряд, при этом ехидно подмигивая жертвам.

— Ну же, Селя, девочка моя, ты можешь гораздо больше! — прогрохотал голос гиганта. — Покажи мне все, на что ты способна! Или, может быть, у тебя недостаточно мотивации?

Задумчивый взгляд красных глаз обратился к розовому магическому барьеру, в руках же великана появилась пара снежков...

Освобожденная от пут Кризалис была брошена на крышу одного из домов, застывших в нелепых позах, будто бы на половине движения какого-то танца. Сама же принцесса дня, закрыв глаза, полностью отпустила свою силу, затем растворилась в ней и обратилась столбом света, окруженным спиралью золотого пламени. Мысли стали холодными и четкими, сознание прояснилось, избавившись от эмоций.

— Дааа, детка! — несмотря на то, что купол лопнул, будто мыльный пузырь, и потоки сидра с квасом устремились вниз по склонам горы, унося с собой трупы и разнообразный мусор, Дискорд был искренне счастлив. — Это именно то, чего я хотел! Иди ко мне, детка: давай сольемся в экстазе из боли и наслаждения... Только ты и я!

Пользуясь представившейся возможностью, Каденс телепортировала себя и всех, кто находились под защитой ее барьера, в Понивиль (только его она знала достаточно хорошо, чтобы не промахнуться с таким грузом). Стоило же им появиться на пшеничном поле фермы "Сладкое яблоко", как принцесса любви упала без чувств, до донышка исчерпав свои силы.

...

Дух хаоса и воплощенная стихия, в которую превратилась белая аликорн, совершенно не обратили внимания на беглецов. Великан, словно бы собранный из частей разных животных и столб белого света, окруженный спиралью золотого пламени, столкнулись на том месте, где раньше стоял Кантерлотский дворец и застыли в хрупком равновесии.

Руки и хвост Дискорда обняли колонну света, впиваясь в нее когтями, огонь же окружил монстра, раз за разом испепеляя шкуру и находящуюся под нею плоть, которые тут же восстанавливались, не успев осыпаться пеплом. Со стороны действительно могло показаться, будто два монстра страстно обнимаются и прижимаются друг к другу...

— Я хочу тебя всю, детка. — облизнув растрескавшиеся губы раздвоенным языком, дух хаоса вгрызся зубами в свою противницу, заставляя свет начать мерцать и меркнуть.

Прошла секунда, вторая, истекла минута... Внезапно пламя угасло и свет исчез, а к обожженной растрескавшейся земле, раскинув в стороны руки и расправив крылья, медленно полетело обнаженное тело крылато-рогатой кобылы, грива и хвост которой утратили свою эфемерность, так что теперь свободно развевались на порывах ветра. Однако же разбиться ей было не суждено: щелчком пальцев красноглазый монстр создал кусок янтаря, внутри которого и оказалась заключена могущественная и бессильная аликорн.

— Какая горячая встреча. — ухмыльнулся Дискорд. — Я тронут до глубины души. А где же Луняша? Я хочу ее... поняшить. Мха-ха-ха!

Принюхавшись к воздуху, совсем по-собачьи, дух хаоса расплылся в улыбке и, превратившись в туман, собрался грозовым облаком над Кантерлотской горой, после чего быстро полетел в сторону Серых Земель. До пони донесся его удаляющийся голос, произнесший:

— Как интерес-с-сно...

* * *

Восход озарил Серые Земли золотыми лучами, и в эти краткие мгновенья затишья королевство чейнджлингов впервые за сотни лет окрасилось яркими цветами... К сожалению, в качестве красок неведомый художник использовал два основных цвета: все тот же серый и разные оттенки красного.

Падение "Трона Серых Земель" ознаменовало крах обороны перевертышей. Слаженный удар единорогов смел их защитные построения, пегасы отлавливали дезертиров, пытавшихся спастись бегством, наземные же войска с четкостью механизма принялись перемалывать растерянных противников, вымещая скопившиеся злость и страх.

Макинтоша вывели из постепенно захватываемого улья две его спутницы, Севира и Темпест, вместе с ними шли и члены второго диверсионного отряда, жеребцы коего подозрительно косились друг на друга, но все же молчали. Однако, невзирая на близкую разгромную победу, Луна ощущала тревогу и вскоре ее худшие опасения подтвердились.

Небо затянула сплошная черная пелена, в которой мерцали вспышки зарниц, поднялся ураганный ветер, окруживший Серые Земли и лагерь пони непроходимым кольцом, а затем под раскат грома хлынул ледяной ливень, смешанный с крупным градом и зазвучал до боли знакомый, но уже, казалось, забытый голос:

Ходят тучи грозовые,

Над театром льет с небес.

Три звонка как позывные,

В зале нет свободных мест.

Вроде ясно все с ответом,

Как и сотни лет назад.

Нравы те же, Дискорд в этом прав наверняка!

— Общая тревога! — опомнившись первой, Луна попыталась предупредить своих солдат и союзников, но не успела.

Жадность взяли за основу,

Роли сыграны и вот.

Показательное шоу, издевательский подход.

Всех ошибок повторенье,

Светлых истин не познав,

Пони те же к сожаленью,

Видно Дискорд прав...

(Князь).

Жеребцы и кобылы, а вместе с ними и минотавры, попав под мощные струи дождя, мгновенно потеряли друг друга из поля видимости, после чего превратившаяся в трясину земля утянула их вглубь по шею, оставив на поверхности только головы, окруженные жидкой грязью из смеси воды и крови. Этой участи не избежали даже пегасы и те чейнджлинги, которые все еще находились в воздухе (их сильно побило градинами, каждая из коих не уступала размером и весом перепелиному яйцу).

Улей перевертышей, будто бы песочный замок, построенный жеребятами, оплыл и рухнул внутрь себя, заживо погребая всех тех, кто находились внутри. Тут же дождь прекратился, тучи расступились и в столбе света появился дух хаоса.

— Лу-лу, вот и я, детка! — облачившись в белый смокинг с красной розой на уровне сердца, монстр, ростом не сильно привосходящий Селестию в ее облике аликорна, раскинул в стороны руки и шумно втянул носом воздух. — Обожаю запах крови по утрам. Ты умеешь угодить жеребцу, не то что твоя старшая сестра...

— Что ты сделал с Селестией? — вопреки желанию, голос принцессы ночи дрогнул, все же она прекрасно осознавала силу существа, явившегося на поле боя и понимала, что в одиночку ничего не могла ему противопоставить даже в лучшие годы, не говоря уже о нынешнем состоянии после удара "элементов гармонии".

"Твайлайт с подругами не попали под атаку. Мог ли Дискорд не заметить хранительниц Элементов? Вряд ли. Значит, он хочет с ними поиграть, но перед этим собирается убрать все возможные помехи. Это шанс... Эх, Тия-Тия... Не готова твоя ученица к таким испытаниям".

— Не беспокойся, я с ней не делал ничего, на что она сама не дала бы согласия. — собеседник встал в позу оскорбленной невинности. — Я — честный дух хаоса и готов взять на себя всю ответственность.

— Чего ты хочешь? — заклинание, которое временно блокирует магию на определенной области, было сложным даже для аликорна, требовало уйму сил и время на подготовку, но иной возможности сравняться с противником хотя бы в плане разрушительной мощи Луна не видела (правда, как оно подействует на Дискорда было неясно, так как все расчеты велись с учетом возможностей аликорнов).

"Определенно не тем я занималась на луне тысячу лет. Если бы знала, что придется драться с духом хаоса, придумала бы что-нибудь поэффективней".

Внешне темно-синяя крылато-рогатая кобыла выглядела спокойной, все же она была единственной пони, не попавшей в ловушку нового-старого врага и не собиралась давать подданным причин сомневаться в себе. Изнутри же... ее трясло от осознания собственной беспомощности.

— Честно говоря, сюда меня привели два желания: потискать тебя и встретиться с коллегой. — ошарашил принцессу ночи древний монстр, неспешным шагом приближаясь к голове Биг Макинтоша, торчащей из земли рядом с головами ночной пегаски и единорожки. — Это не займет много времени, так что приготовься расслабиться и получать удовольствие... Хе-хе... Гхм. О чем это я? Ах да: коллега.

Присев на корточки перед мордой вестника Бога Пороков, дух хаоса схватил его за рог и дернул назад, заставляя запрокинуть голову и смотреть строго вверх. Темно-красный аликорн зашипел, но не отвел взгляда изумрудных глаз, а вместо этого сам уставился на своего противника и потянулся по нити связи к покровителю.

— Смотри мне в глаза. — прорычал принц тайн, когда его зрачки вытянулись в черные, словно бездонная бездна, вертикальные щели, а радужки и белки затопило расплавленное золото.

НЕ ЭТОГО Я ОЖИДАЛ

НЕ ЭТОГО Я ОЖИДАЛ.

— Дэш, не мельтеши. — хмуро попросила голубошерстную летунью Эпплджек, сидя на краю скамьи, прислонившись к деревянной стенке вагончика.

— Да я вообще не понимаю, как ты можешь так спокойно себя вести, когда твой брат там... — Рэйнбоу махнула рукой в предположительном направлении Серых Земель, наполовину раскрыла крылья, чтобы выглядеть внушительнее, а затем, словно бы из нее выдернули стержень, рухнула на топчан напротив земной пони. — Поверить не могу, что пока все сражаются, мы сидим и ничего не делаем.

— Каждый должен выполнять свою задачу и только тогда мы добъемся наилучшего результата. — поучительно напомнила Твайлайт, на коленях у которой лежала книжка, которую она уже второй час безуспешно пыталась читать в свете магического светильника, закрепленного на потолке (может быть, причиной ее неудач являлось волнение, а, может быть, то, что книга была перевернута вверх тормашками).

— И какая же задача у нас? — недовольно фыркнув, осведомилась радужногривая крылатая кобылка, впрочем, не хуже подруги зная ответ.

— Мы, как настоящие герои, придем в решающий момент и победим всех злодеев... А потом устроим мегакрутую вечеринку в честь победы! — вместо единорожки отозвалась Пинки, улыбающаяся широкой лучезарной улыбкой, под наигранным весельем скрывая собственные страх и волнение.

— И все-таки, дорогуша, какая-то ты уж слишком спокойная. — заметила Рарити, нарушая установившуюся в вагончике тишину.

— Просто я верю в Маки. — с твердой уверенностью в голосе заявила Джек.

— Пфф. — всем своим видом Рэйнбоу продемонстрировала скепсис. — Аликорн без году декада, а самоуверенности и гонора хватит на отряд пегасов.

— И это говорит "самая быстрая летунья Эквестрии"? — сестра Биг Макинтоша изогнула брови, изображая насмешливый вопрос.

— Мне кажется, кто-то просто ревнует. — заговорщическим шепотом заметила розовая земная пони. — Флатти?

— А? — желтая пегаска, устроившаяся в углу вагончика, вынырнула из своих мыслей и растерянно оглядела подруг. — Прости, Пинки, кажется, я прослушала... Твай, переверни книгу.

— Дискорд! — фиолетовая единорожка хлопнула себя ладонью по мордочке. — А я понять не могу, что это за язык такой...

— Ну вот. — Дэш разочарованно вздохнула и обвинительно посмотрела на свою особенную пони. — Я хотела посмотреть, когда она заметит.

— Заметит что? — недоуменно захлопала ресницами белая рогатая кобылка.

Ответить ей никто не успел, так как вагончик внезапно покачнулся, а затем и вовсе завалился на бок, заставив хранительниц "элементов гармонии" образовать кучу-малу.

— Джек, слезь с Рарити — вы еще не женаты. — ухмыльнулась голубошерстая летунья, умудрившаяся вывернуться из-под земной пони (белая единорожка такой ловкостью похвастать не могла).

— Кажется, что-то пошло не по плану. — объявила очевидную мысль Твайлайт, при помощи телекинеза растаскивая кобылок. — Нужно проверить...

— Оки-доки... — розовая земная пони метнулась к двери, превратившейся в параллельный полу прямоугольный люк. — Я мигом.

* * *

— А у тебя тут миленько. — заметил Дискорд, похожий на химеру, собранную из частей разных животных, взбалтывая в левой руке пластиковый стакан, внутри которого стучали игральные кости. — Я бы даже сказал — уютно.

— Сам занимался дизайном. — похвастался Дискорд с вытянутым драконьим телом, сидящий на белом мраморном троне (в то время как гость устроился в плетеном деревянном кресле). — Столько времени потратил...

— Оно того стоило. — заверил собеседника красноглазый дух хаоса, со стуком переворачивая и опуская стакан дном вверх на небольшой игральный столик. — Ха! Две шестерки. Попробуй перебей.

Хмыкнув, золотоглазый Бог Пороков взял в правую руку стакан и, забросив в него игральные кости, начал их встряхивать. В беседе двух могущественных существ, каждый из коих прожил не одну тысячу лет и совершил немало "подвигов", наступил короткий перерыв.

Они находились на белой шестиугольной мраморной платформе, парящей в кромешной тьме бездны, где не было посторонних звуков, света или порывов ветра. Обстановка могла бы давить на сознание, но безумцы оказались прекрасно защищены от этого...

— Четыре шестерки. — объявил обладатель шикарной короны из рогов, открывая взгляду соперника четыре игральных костяшки.

— Жулик! — возмущенно воскликнул Дискорд-химера, ткнув в тезку указательным пальцем правой руки.

— Ничего подобного. — изобразил оскорбленность Дискорд-дракон. — Просто я широко трактую правила игры... А если это не помогает, то переворачиваю игральную доску.

— Хэй! — возмущенно вскинулся дух хаоса, сложив руки на груди. — Я мог простить тебе нарушение моих границ и отправку своих слуг с целью захвата моего мира, но это уже перебор. Я буду жаловаться!

— И кому же, позволь спросить? — заинтересованно вскинул брови золотоглазый бог.

— Автору. — ухмыльнулся в ответ дух хаоса и правой рукой указал куда-то вверх и в сторону. — Вон он сидит.

Посмотрев в указанную сторону, вторженец скептически хмыкнул, затем пару раз хлопнул в ладоши и объявил:

— Поздравляю, в уровне безумия ты меня все же превзошел.

— Просто ты не умеешь ломать рамки. — отмахнулся дух хаоса, откидываясь на спинку кресла. — Так зачем ты заявился в мой мир? Неужели надоело возиться в собственной песочнице?

— Ясно, зачем. — проигнорировал намек на свои недостатки Бог Пороков. — За силой, властью... развлечениями, наконец. В конце-концов, Дискорд должен остаться один.

— Да ну? — изогнув брови, красноглазый монстр ухмыльнулся. — Неужели собираешься бросить мне вызов... на моей территории?

— Отнюдь. — отрицательно качнув головой, Бог Пороков продолжил. — Мы можем стать одним целым... Ты о чем только что подумал, извращенец?

— О том, что здесь не хватает музыкального автомата и рулетки. — честно признался собеседник.

Наступила тишина, которую спустя несколько секунд нарушил сдвоенный хохот.

— Нет. — оборвав смех, решительно заявил дух хаоса.

— Что "нет"? — уточнил обладатель золотых глаз. — Соглашайся, брат, будем наводить хаос в двух мирах, как я и я!

— Это ты здорово придумал, Ди... — красноглазый монстр наклонился вперед и следующие слова прорычал с яростью, сквозь оскаленные клыки. — Только не брат я тебе, гнида упорядоченная.

Две волны схожей, но все же отличающейся силы столкнулись, сминая пространство и превращая игральный столик в мелкую пыль. А в следующий миг Бог Пороков ощутил, как связь с жрецом и инициированными им пороками словно бы передавливается, блокируя доступ к их разумам. Нет, он все еще чувствовал Алчность и его "детей", но вмешаться в происходящее в другом мире не мог.

— Наглец. — с долей уважения протянул Бог Пороков, усилием воли призывая себе в руки сложенный пополам листок бумаги, оставшийся лежать на том месте, где еще недавно находился его визави. — Хм... "Шутка перестает быть смешной, если ее повторять дважды"?

— И ты так это оставишь? — недоверчиво спросила иссиня-черная аликорн, появляясь справа от трона отца.

Золотоглазый Дискорд положил ладонь ей на макушку и зарылся пальцами в густую гриву. На его морде появился оскал хищника, а в голосе зазвучали азартные нотки:

— Это будет весело.

* * *

"Ну и что мне теперь делать? Рано или поздно, хотя скорее уж рано, этот неправильный хаотик прорвется и тогда мне наступит круп. В принципе, быть частью чего-то большего — это интересный опыт... Не хочу переставать быть. Я еще столько всего не видел, стольких разумных не довел до безумия!".

— Ну и что мне с тобой делать? — проворчал Дискорд, глядя на закатившего глаза жреца. — Точно! Пора валить из этого мирка: заодно развеюсь и посмотрю мультивселенную. Но перед этим...

Махнув свободной рукой, дух хаоса рассек свою ладонь об рог темно-красного аликорна, затем сжал ее в кулак и переместил вторую руку с рога на челюсти жертвы, заставляя жеребца открыть рот. Переливающаяся всеми оттенками красного густая и дымящаяся жидкость начала заливаться в рот "рыцаря порока", тут же просачиваясь в горло и начиная распространяться по организму.

Появившаяся за спиной Дискорда Луна сдвоенным ударом вогнала клинки кинжалов в сердце и затылок монстра, заставляя его вздрогнуть и пошатнуться. В следующий миг волна силы, исходящая от химеры, отшвырнула ее назад и, шевельнув гривы погребенных в землю по шеи пони и минотавров, ушла дальше, по пути перевернув вагончик с уже забытыми хранительницами "элементов гармонии".

— Лу-лу... Это было подло. — выпрямившись, хриплым голосом заметил красноглазый монстр, совершенно не проявляющий никаких неудобств от присутствия магического металла в своем теле. — Это было совершенно не в стиле героев света: где же долгие разговоры, попытки давить на совесть и перетянуть злодея на свою сторону? Я разочарован...

Приземлившись на ноги, принцесса ночи активировала уже готовое заклинание. Поле боя накрыл невидимый барьер, а в руках темно-синей аликорна появились новые кинжалы, неуловимым движением выхваченные из спрятанных под крыльями ножен.

— Как страшно... — собранная из кусков разных животных химера ухмыльнулась. — Но прости, малышка, не сегодня. Я устал и я ухожу. Видишь его? Теперь он за меня. Удачи.

Щелкнув пальцами, дух хаоса удивленно понял, что ничего не произошло. Но не успела принцесса ночи порадоваться, как он снова щелкнул пальцами и ее заклинание исчезло, а следом за этим исчез и сам красноглазый монстр.

— К... — слова застряли в горле у крылато-рогатой кобылы, когда земля высохла и растрескалась, превращаясь в песок, а ее ученик, обратившись кровавым туманом, вытек из ямы, в которой находился, и снова материализовался, стоя уже на твердой поверхности. — Маки?

Луна сама не понимала, что именно хотела спросить у существа, буквально на глазах принимающего иную форму. Его правая рука вздулась мышцами, левая, наоборот, усохла и обзавелась острыми орлиными когтями на концах пальцев. Левое крыло полысело, затем деформировалось и превратилось в опахало летучей мыши, из рта высунулись мощные клыки, выросшие из нижней челюсти, копыта на ногах раздвоились, из понячьих превращаясь в козлиные. Хуже же всего был взгляд: яростный и совершенно безумный.

Тем временем, быки, жеребцы и кобылы выбирались из земляной ловушки, бросая на теперь уже бывшего аликорна обеспокоенные, боязливые и сосредоточенные взгляды. Он был один, их было много... Но его сила скачкообразно росла, уже сравнившись с покровительницей снов и не собираясь на этом останавливаться.

"Нужно увести его отсюда".

Промелькнула в голове здравая мысль и Луна начала действовать.

— Не бойся, Маки, все будет хорошо. — постаравшись улыбнуться как можно доброжелательнее, она убрала свои кинжалы и мелкими шажками начала приближаться к безумному зверю, всем своим видом излучая уверенность и давя на подчиненных аурой дабы никто не попытался вмешаться.

Выбравшиеся вместе с остальными Севира и Темпест отступили назад, тем самым оставляя принцессу ночи и Макинтоша в импровизированном кольце. Единорожка морщилась, левой рукой держась за голову, но старательно делала вид, будто все в порядке (хотя по связи с инициировавшим ее жрецом получала отголоски его ощущений).

Внезапно темно-багровый уже не пони замахнулся своей правой рукой и попытался ударить темно-синюю крылато-рогатую кобылу. Она, в свою очередь, пригнулась, пропуская выпад над собой, затем схватила ученика за локоть и применила заклинание телепортации, переносясь на мертвую равнину в отдалении от солдат...

* * *

Картины прошлого и настоящего, десятки вариаций будущего каждого нового момента, шум сливающихся в гул тысяч голосов, сжигающая изнутри боль и пожирающая разум ярость. Гамма ощущений, каждое из которых по одиночке способно свести с ума, навалились на отравленного кровью духа хаоса жреца Бога Пороков, пытаясь погрести под собой и превратить в тупое, но сильное животное. Если бы не опыт нескольких жизней, десятки лет усмирения собственной силы и ощущение "якорей" в душах инициированных пороков, то багровый аликорн имел все шансы потерять себя.

Сейчас, находясь на серой равнине, разбрасываясь волнами неструктурированной магии и без какого-либо порядка махая руками и ногами, пытаясь достать верткую противницу, наносящую болезненные тычки, Биг Макинтош боролся с собой. Где-то в подсознании таилась уверенность, что стоит ему ослабить свою волю, как Луна будет убита, ведь даже аликорн не сможет справиться с монстром, превосходящим его по силам и знающим каждый следующий шаг наперед. Пока же сознательное и бессознательное боролись, каждое движение выходило неловким, предсказуемым, неточным...

Шли минуты, земля покрывалась воронками взрывов, ярость все больше захватывала разум вестника Бога Пороков, покровитель которого не отзывался и почти что не ощущался. В какой-то момент стало очевидно, что победить уже не получится, а потому...

"Нужно проиграть, чтобы выиграть больше времени".

Макинтош пытался что-то сказать Луне в те моменты, когда контроль над телом удавалось перехватить. Зрение начало сбоить, кровавая пелена застилала взор, сквозь ровный гвалт чужих голосов в ушах пробивались слова пытающейся дозваться его кобылки.

Удары Луны стали жестче, что показывало ее усталость. Появились багровые и фиолетовые барьеры, пытающиеся сдержать или хотя бы замедлить монстра. Противостояние начало напоминать попытки вычерпать воду из протекающей лодки дырявым ведром... А затем все прекратилось и радужная вспышка затопила мир вокруг, после чего наступила тьма.

В первое мгновение "рыцарь порока" подумал, что умер, но тут же отбросил эту мысль так как краем сознания продолжал ощущать собственное тело. Безумная ярость почти утихла, так же как и чужие голоса в ушах, а вот картины прошлого, настоящего и возможного будущего потекли неудержимым потоком, сметая преграды воли.

"Не можешь остановить — возглавь".

Так решил принц тайн и начал пытаться загнать бурную реку в тесное русло, попутно разделяя ее на отдельные потоки. Процесс был сложным, долгим, утомительным, но все же продвигался вперед.

Именно из мимолетных образов, улавливаемых сознанием, Биг Макинтош узнал, что Кантерлот разрушен, но его семья успела спастись благодаря оперативникам АКБ и принцессе любви. Кризалис пропала без вести, Понивиль переполнен беженцами... А сам он, в форме уродливой каменной статуи, перемещен в один из подземных залов замка Двух Сестер в Вечнодиком лесу. Время от времени к нему приходили Алу и Эпплджек (дочерей они, к счастью, приводить не решились).

Кроме того, он увидел, как на юге собирается огромная армия из горилл, верблюдов, кошек и чейнджлингов, которая готовилась к походу на север. Кроме того, где-то в снегах со дня на день должна была появиться Кристальная Империя, а вместе с ней и сильнейший маг теней всех времен.

В одних вариантах событий Эквестрия справлялась со всеми невзгодами, в других захватчики побеждали и либо принцессы умирали в сражении, либо становились пленниками короля-мага.

Что странно, ни в одном из увиденных вариантов не было Дискорда (ни того, который изначально жил в этом мире, ни покровителя вестника). Лишь себя жрец Бога Пороков сумел углядеть в ускользающих видениях, и то, что он видел, ему крайне не нравилось.

"Нужно разобраться с этим "прощальным подарком" и выбираться отсюда".

Искрой вспыхнула яркая мысль, разогнавшая медленно подступающую, кажущуюся мягкой и безвредной пелену безумия.

* * *

Сидя в кабинете Мэйнхэттенского исторического университета, Дерпи Хувс листала справочник по руинам, найденным в Седловской Аравии. В свете магических ламп, одетая в белую блузку с широкими рукавами и черную юбку до колен, она совершенно не напоминала ту искательницу приключений и острых ощущений, каковой ее себе представляли читатели книг. Сейчас она казалась обычной и какой-то домашней, что только подчеркивалось заметно округлившимся и выпирающим животом, ставшим причиной отмены очередной опасной экспедиции.

"До сих пор поверить не могу...".

Дух любопытства покачала головой и захлопнула книгу, после чего откинулась на спинку мягкого кресла. Благодаря знакомым, на год она смогла устроиться лектором на полставки, что позволило слегка сэкономить и даже подзаработать перед периодом, когда о каком-либо труде не будет идти и речи. О том, чтобы избавиться от жеребенка она даже не задумывалась, искренне радуясь возможности ощутить себя матерью...

"Ведь это так интересно".

* * *

Айрон Вилл шумно втянул носом свежий морской воздух, смотря за тем, как солнечный диск опускается за горизонт. Он стоял на импровизированном балконе, откуда не так давно вместе с Биг Макинтошем наблюдал за марширующей армией минотавров.

"Гладко было на бумаге, да забыли про Дискорда".

Оправив воротник военного мундира, на плечах которого красовались изображения солнца и полумесяца, бык мысленно вернулся к событиям минувших дней.

...

Победа над чейнджлингами далась большой кровью, но если бы не вмешательство духа хаоса, все прошло бы согласно заранее утвержденному плану и раса перевертышей фактически прекратила бы свое существование. Остались бы только самые маленькие особи и яйца, из которых вестник Бога Пороков собирался вырастить себе верных слуг, а, может быть, и эксперименты какие-нибудь поставил бы. Однако же жизнь сослагательных наклонений не терпит...

Разрушение Кантерлота, загрязнение горы эманациями хаоса и ослабление Селестии, в совокупности с гибелью многих видных пони, ударили по Эквестрии, заметно пошатнув ее позиции на мировой арене. И все же государство выдержало выпавшее ему испытание и даже временная недееспособность принца тайн не заставила жеребцов и кобыл усомниться в могуществе аликорнов (в итоге ведь они все же победили).

Узнав о том, что Биг Макинтош заточен в камень, один широко известный в узких кругах дракон был крайне недоволен, но предъявлять претензии статуе все же не стал.

Сам Айрон Вилл, пользуясь удачной ситуацией, сделал Республику минотавров частью Эквестрийского королевства, превратив свою страну в очень автономную область, с множеством послаблений и уступок со стороны венценосных сестер. Основной причиной успеха было как раз то, что армия пони ослабла и теперь требовалось изыскивать все возможные резервы.

Чтобы воспользоваться плодами трудов своих, духу ярости оставалось всего-лишь победить одного страшного и злобного монстра, ставшего настоящим бичом современности, откликающегося на имя "бюрократия".

— Эх... Хорошо бы на Эквестрию кто-нибудь напал. — мечтательно проворчал бык, скрываясь под сводами прохода, ведущего в рабочий кабинет. — Что написано пером, не разрубишь топором.

* * *

Закрыв дверь кабинета, Эпплджек устало зевнула и направилась на первый этаж "Дикого яблока". В столь поздний час заведение почти пустовало, так как пони предпочитали потратить лишний часик на сон, чтобы с утра вновь взяться за свои дела, коих из-за свершившихся потрясений у всех было слишком уж много.

— Тебе как обычно? — участливо спросила Чери, одетая в легкий зеленый сарафан, стоящая за барной стойкой в большом зале.

— Угум. — отозвалась земная пони, красующаяся белой блузкой и черными брюками (на работе приходилось соответствовать образу исполняющей обязанности генерального директора "Сладкого яблока").

Плюхнувшись на стул за один из столиков, дух обмана молча кивнула паре грифонов, убивающих время за игрой в карты, и стала ждать. Вскоре вишневая единорожка принесла поднос, с которого сгрузила пузатую кружку с ароматным горячим чаем, тарелку с сырным салатом и блюдце с луковыми гренками.

— Сегодня ты раньше. — заметила управляющая трактиром, присаживаясь напротив своей начальницы и подруги.

— Шторм, прежде чем отбыть с инспекцией в Эпплузу, помог разгрести завалы отчетов. — отозвалась Джек, приступая к планомерному истреблению снеди. — Если так и дальше пойдет, то дня через два-три буду возвращаться домой засветло, так что даже племяшек смогу увидеть не спящими. Сейчас с ними Алу сидит, но у нее такое положение... в общем, нужно нанимать няньку.

— А вторая жена Маки? — удивилась собеседница. — Разве не сможет присмотреть за жеребятами?

— С одной племяшкой она бы, может, и справилась, но вот с обеими... — земная пони покачала головой. — Предпочту перестраховаться.

— Тебе виднее, но если будет нужна помощь, можешь обращаться по любому поводу. — улыбнувшись пообещала Чери.

— Учту. — благодарно кивнула Эпплджек.

— Сегодня Шайнинг приходил. — напомнила вишневая единорожка. — Случилось что-то серьезное?

— И да, и нет. — неопределенно отозвалась исполняющая обязанности директора "Сладкого яблока". — Они с Каденс... предложили табуну Маки переехать к замку Двух Сестер. Не сейчас, конечно, а когда реставрация полностью завершится и начнут отстраивать новую столицу.

— Глупая идея. — фыркнула единорожка. — Столица в Вечнодиком...

— Скажи это принцессам. — отозвалась земная пони.

— И что? — решила вернуть разговор в прежнее русло Чери.

— Алу их вежливо послала, обосновав это тем, что она — не пони. — усмехнувшись, произнесла Джек. — Мне они тоже предложили... вступить в табун.

— А ты? — любопытство буквально сконцентрировалось вокруг их стола, а вишневая кобылка даже уши развернула в сторону собеседницы.

— Отговорилась работой и пообещала подумать. — ответила подруге сестра Макинтоша. — Честно говоря, я совсем не горю желанием... Лучше уж продолжу встречаться с Рэйнбоу и Флатти.

— Зря ты это. — вздохнула единорожка. — Впрочем, тебя можно понять.

Еще некоторое время они просто болтали ни о чем и обо всем по немногу.

...

Вернувшись домой, в спешно перестроенный особняк Эпплов, Эпплджек застала в гостиной милую и грустную картину: на диване, вытянувшись в полный рост, лежала Алу, одной рукой обнимающая Эпплроуз, одетую в ночную пижаму, а в кресле, откинувшись назад, придерживая одной рукой задремавшую у нее на коленях Литл Мун, дремала Эпплблум. Жеребята после мимолетной встречи с духом хаоса очень плохо спали, а засыпать в кроватках по одиночке вообще отказывались.

* * *

Темпест рухнула на кровать в своей комнате, даже не думая раздеваться. Моральных, физических и магических сил у нее практически не осталось, а ведь еще живот требовательно урчал, намекая на необходимость что-нибудь в него поместить.

После превращения Макинтоша сперва в монстра, а затем и в статую как-то так получилось, что она обнаружила себя заместителем Каденс по делам управления АКБ.

— Ууу... — единорожка жалобно простонала в подушку на одной ноте. — Каким же идиотом нужно быть, чтобы рваться к власти добровольно?

— Я могу рассматривать твои слова как измену родине? — проскользнувшая в комнату Севира бесшумно и грациозно запрыгнула на кровать и улеглась на спину, заложив руки за голову, до отвращения бодро улыбаясь и ехидно щуря глаза.

— Согласна на заключение в темницу. — буркнула Темпест. — Хотя бы отосплюсь нормально.

— Это неэффективно. — отмахнулась перепончатокрылая пони. — Исправительные работы на благо родине гораздо лучше скажутся на твоем моральном облике.

— Скорее уж на аморальном облике. — тихо ответила рогатая пони.

— Не дуйся. — перевернувшись на бок, ночная пегаска погладила собеседницу по голове. — Хочешь я приготовлю ужин?

* * *

— Как там твой ученик? — спросила Селестия, одетая в легкое белое платье с длинным подолом, когда ее сестра поднялась на вершину башни замка Двух Сестер.

— Борется за свой рассудок. — ответила младшая из диархов, но после непродолжительной паузы все же добавила. — Влив в него частицу своей сути, Дискорд разрушил защиту разума... но из-за мельтешения видений и эмоций, я не рискну заглядывать глубоко.

— Будем надеяться, что он справится. — мягко улыбнувшись собеседнице, белая аликорн положила ладонь на плечо, прикрытое тонкой тканью строгого синего платья. — Не могу сказать с уверенностью, после боя у меня сильно упала чувствительность, но самого Дискорда нет как минимум в Эквестрии.

— Хоть одна хорошая новость за день. — опустив голову, пряча глаза за прядями упавшей на мордочку невесомой гривы, голосом без малейшей нотки радости пробормотала покровительница снов.

— Лу? — позвала младшую аликорна старшая крылато-рогатая пони.

— Тия, я... — принцесса ночи сглотнула горький ком. — Я его подвела, понимаешь? Я была рядом, но из-за того, что была занята этим дурацким заклинанием, которое все равно не сработало, не успела защитить... своего ученика. Из-за меня он стал таким...

— Лу... — хотела было возразить принцесса дня, но наткнулась на жесткий взгляд сестры.

— Не бойся, истерить я не собираюсь. — слабо улыбнулась покровительница снов. — Не время и не место... да и не жеребенок я уже. Просто... тошно и стыдно. Великая воительница, которая не смогла защитить собственного ученика... пусть мы оба относились к этому ученичеству довольно безалаберно, но все же... А ведь мне регулярно приходится встречаться с его семьей, да и Каденс... Знаешь, это конечно не так, но мне кажется, что все они смотрят мне в спину с осуждением.

— Все мы совершаем ошибки, сестренка, реальные и надуманные. — приподняв мордочку темно-синей крылато-рогатой пони за подбородок, старшая кобыла коснулась кончиком своего носа до ее носа. — Главное -делать правильные выводы и не наступать на одни и те же грабли. По личному опыту могу сказать, что время и упорный труд — это лучшие лекарства от душевных терзаний. Так что если у тебя столько свободного времени для самобичеваний, я с радостью исправлю сей досадный промах... Выбирай: восстановление армии; строительство новой столицы; интеграция минотавров в общество Эквестрии; переговоры с драконами и грифонами, а так же заключение контракта на поставку продовольствия из Седловской Аравии. Если не поторопишься, то Каденс заберет все самое вкусное.

Примечание к части

Уважаемые читатели:

Статус рассказа изменен по причине того, что подобный эпилог не устраивает автора с моральной точки зрения.

Не обещаю что главы будут выходить с прежней периодичностью, скорее всего мне все же потребуется некоторый перерыв от этой работы дабы взглянуть на нее со стороны.

Прошу сильно не ругаться)

Примечание к части

Уважаемые читатели:

В связи с тем, что в канун нового года и после него вам и без меня будет чем себя занять, хочу сделать вам свой, надеюсь приятный подарок. И да: на этот раз рассказ точно закончен.

Каждый раз ставя последнюю точку, появляется легкая печаль из-за необходимости прощаться с полюбившимися героями. И пусть события в этом мире не подошли к концу, так что продолжать можно было бы не одну сотню страниц, но главный герой более не является Вестником Порока, так что — это была бы уже совсем другая история.

Благодарю всех тех кто читали мою работу, комментировали, указывали на ошибки и помогали делать текст лучше: без вас этот рассказ был бы совершенно другим.

Отдельное Спасибо Рыцарю Белой Идеи, занимавшемуся исправлением ошибок и помогавшему советами во время написания текста.

Желаю всем приятных впечатлений и счастливого нового года!

Искренне ваш, Дадов К.Л.

ДРУГАЯ ИСТОРИЯ

ДРУГАЯ ИСТОРИЯ.

Пронзительный звон будильника заставил Эпплджек вынырнуть из теплых и уютных объятий сна, рывком вернувшись в суровую и требовательную реальность. Решив еще немного поваляться, не открывая глаз она протянула руку к прикроватному столику и, нащупав пыточное устройство, без сомнений вдавила кнопку отключения, вновь погружая комнату в блаженную тишину.

"Хорошо...".

Улыбнувшись уголками губ, земная пони взялась за край одеяла и потянула его на себя, стараясь завернуться, словно улитка в кокон... В следующую секунду сзади раздалось недовольное мычание, а затем "одеяло", оказавшееся пушистым и теплым крылом, резко отдернулось, вырываясь из хватки мисс Эппл.

— Ммм... — Рэйнбоу Дэш неохотно разлепила глаза, привстала на локте и, щурясь, присмотрелась к циферблату часов. — С-сено. Опять опаздываю.

Совсем по-кошачьи встав на четыре конечности, голубошерстная пегаска расправила крылья и, одним прыжком перемахнув через подругу, приземлилась на пол на две ноги. Благодаря толстому пушистому ковру, устилающему спальню кобыл, ее копытца не издали ни малейшего стука.

— А где одеяло? — невпопад спросила Джек.

— Где-то там. — неопределенно махнула рукой летунья, распахивая створки широкого шкафа и начиная искать свою униформу, при этом переминаясь с ноги на ногу и нетерпеливо помахивая спутавшимся радужным хвостом.

— Доброе утро. — приоткрыв входную дверь, в спальню вошла Флаттершай, уже одетая в зеленый сарафан до колен, расчесанная и освежившаяся после сна, с небольшим подносом в руках, на котором стояли пара мисок с хлопьями и молоком, а так же две чашки чая.

— Есть не буду, я опаздываю на смену. — натянув на голое тело бело-голубые штаны и жилетку от комбинезона, Рэйнбоу метнулась к окну и, раздернув шторы, распахнула стеклянные створки.

— М... — желтая розовогривая пегаска на секунду замешкалась, но когда подруга уже забралась на подоконник и собиралась выпрыгнуть наружу, все же спросила. — Разве у тебя сегодня не выходной?

Дэш замерла с полураскрытыми крыльями, пару секунд соображала, что бы ответить и вспоминала, какой сегодня вообще день, а затем ввалилась обратно в спальню, растянувшись на полу и жалобно взвыв.

— Джек, это ты во всем виновата. — категорично заявила радужногривая летунья.

— Ты ничего не докажешь. — отозвалась земная пони, устраиваясь на постели, подложив под спину горку подушек. — Ммм, Флатти, я тебя обожаю.

Желтая пегаска, поставив на колени подруги поднос с завтраком, привычно смущенно улыбнулась, наклонив голову, чтобы розовая челка упала на глаза. Вторые миску и чашку она переставила на столик и, подойдя к окну, задернула шторы, чтобы не вызывать лишних сплетен у случайных свидетелей.

— У кого какие планы? — все еще валяясь на полу и даже не думая с него подниматься, Рэйнбоу посмотрела снизу вверх сперва на земную, затем на крылатую пони.

— Мне нужно бежать на ферму. — спохватилась Флаттершай. — Сегодня-завтра должна отелиться одна из коров.

— А не проще долететь? — вопросительно выгнула брови Дэш.

— Не придирайся к словам, сахарок. — махнув ложкой, мягко осадила подругу Джек.

— Ладно-ладно. — обиженно надувшись, голубошерстая летунья все же поднялась и, переместившись к столику, приняла сидячее положение, сложив ноги в позу "лотоса".

— Я убежала. — Розовогривая крылатая пони наклонилась к Эпплджек и, придерживая челку правой рукой, коснулась губами ее щеки, затем присела на корточки рядом с Рэйнбоу и поцеловала уже ее, после чего поспешно выпрямилась и, махнув на прощание крылом, стремительно выскочила за дверь.

— И чего она стесняется? — ни к кому не обращаясь, произнесла земная пони. — Не первый год ведь уже...

— Ну, тут такое дело... — Дэш замялась, подбирая слова, затем решительно мотнула головой и произнесла. — Пока ты вчера была на работе, мы снова обсуждали возможность материнства.

— Оу. — отставив миску на край столика, Джек повернулась к собеседнице всем телом и спустила ноги с края кровати, потягиваясь и выгибая спину, демонстрируя плоский живот и объемную упругую грудь. — Что-нибудь решили?

— Как всегда, застопорились на кандидатуре отца. — вздохнула радужногривая летунья. — Сама понимаешь, жеребец должен быть не абы какой... Может быть, поговоришь с Шайнингом? И не надо на меня так смотреть: нет так нет. Вообще, ты разве сегодня никуда не собиралась?

— Точно. — земная пони хлопнула ладонями по коленям и резко поднялась с кровати. — Роуз ведь сегодня в школу идет.

...

— Я это не надену. — упрямо топнув копытцем правой ноги, маленькая красная пегаска, которой не так давно исполнилось шесть лет, одетая в желтую пижаму с рисунками серых облаков, сложила руки на груди и хмуро сдвинула бровки.

— Но ведь сегодня праздник, и мы хотели, чтобы ты выглядела лучше всех. — попыталась убедить крылатую пони Стронхарт, держащая в руках белое с изумрудными рисунками переплетающихся лиан платье, с юбкой-колоколом и рукавами-фонариками.

— Я буду выглядеть как дура. — сделав шаг назад, почти уперевшись спиной в стену, категорично заявила белогривая летунья. — Сама-то ты в подобное не одеваешься.

— Повежливее со старшими. — Бизониха, с утра накинувшая на себя только домашний халат салатового цвета, изобразила на мордочке негодование. — Где ты вообще таких слов набралась?

— А с чего я вообще должна перед тобой отчитываться? — Эпплроуз вскинула голову, выпятив нижнюю губу и всем своим видом показывала, что готова к очередному витку спора (впрочем, излишне мягкий характер старшей кобылы не позволял ей поставить дочь своего мужа на место, чем та и пользовалась весь последний год).

— Ты... — Стронхарт уже хотела что-то ответить, но ощутила, как ей на правое плечо легла тонкая, но сильная ладонь, а обернувшись, непроизвольно вздрогнула и тут же смутилась собственной реакции. — Привет, Алу... Мы тут...

— Вижу. — тяжело вздохнула темно-серая хищница, одетая в короткий зеленый сарафан. — Покорми пока Мун и Рэда, а я тут разберусь.

Поколебавшись пару секунд, бизониха передала платьице подруге и молча вышла из спальни старшей дочери их мужа. Алмазная сука же повернулась к маленькой кобылке и, выдержав паузу, спросила:

— Что у вас опять случилось?

Роуз шумно засопела, опустила мордочку, заставив челку упасть на глаза, прижала к бокам крылья, будто бы пыталась защититься, но отвечать не спешила.

— Ты ведь понимаешь, что поступаешь с мамой плохо? — скорее утвердительно, нежели вопросительно произнесла вожак стаи алмазных псов.

— Она... — начала было говорить красная летунья, но была перебита старшей самкой.

— Стронхарт — твоя мать, так же как и я. — отложив платье на незастеленную кровать, хищница села на корточки рядом с маленькой пони и слегка приобняла ее за плечи. — А ты, Литл Мун, Рэд — наши щенята-жеребята. Пусть и не по крови, но все мы — одна семья и одна стая. За каждого из вас мы любому обидчику в горло вцепимся...

— Вот уж вряд ли эта сахарная принцесса так поступит. — фыркнула Эпплроуз.

— Роуз, посмотри на меня. — мягко, но непреклонно попросила Алу.

Пегаска неохотно подняла мордочку и встретилась взглядом с молодой сукой, левое ухо которой было надорвано, а правые бровь и щеку украшали три тонких шрама от когтей, так и не зажившие до конца из-за отказа обращаться к целителям АКБ (Флаттершай же волшебницей не была, хоть и старалась убрать все последствия).

Когда ситуация в Эквестрии после скоротечной войны с чейнджлингами и освобождения Дискорда нормализовалась, отдельные трудности никуда не исчезли. Алмазные псы, хоть и стали более цивилизованными за время служения Биг Макинтошу, и пусть самых приверженных старым традициям самцов успешно "потеряли" во время охоты на опасных диких зверей, по своей природе оставались хищниками, готовыми подчиняться только сильному вожаку. Эльвира могла бы при помощи грифонов держать их под контролем, тем более, что кобели испытывали к ней достаточное уважение, но это повлекло бы за собой множество дополнительных трудностей...

Едва успев родить сына — темно-красного щенка с золотыми глазами, названного Рэдом, — старшая из жен принца тайн взялась устанавливать в стае свои порядки. Огромную помощь ей оказали бойцы службы безопасности "Сладкого яблока", не дав самцам задвинуть излишне наглую самку на положенное ей, по их мнению, место, а так же зелья Зекоры и медицинская помощь Флаттершай (которой пару раз приходилось зашивать очень глубокие раны, оставленные кандидатами на главенство в лесном поселении).

Никто не ожидал от Алу подобного, но после нескольких месяцев она смогла усмирить гонор своих сородичей, так что стая вернулась к тому же образу жизни, что и при Макинтоше, признав над собой власть суки. Кроме того, она стала тем своеобразным стержнем, вокруг которого держался маленький табун из бизонихи, двух жеребят и маленького кобеля, что позволило Шайнингу остаться лишь формальным жеребцом для жен темно-красного аликорна.

Разумеется, без помощи Эпплджек и Эпплблум у Алу вряд ли все получилось бы столь же удачно, но и сами сестры Эппл нуждались в поддержке хищницы, показавшей готовность брать на себя принятие самых радикальных решений. Некоторые сплетники посмеивались, намекая на то, что сука слишком близко к сердцу приняла обязанности старшей жены, но говорить они старались негромко и только убедившись, что рядом нет лишних ушей...

— Ладно, надену я этот цирковой костюм. — буркнула красная пегасочка, глядя на грустную мордочку, прижатые к голове ушки и большие просящие глаза. — Только не надо на меня так смотреть: это нечестно.

— Ууу. — еще более грустно проскулила Алу, для большего эффекта даже хвост поджав (чего Роуз не видела, но о чем вполне могла догадываться).

— Прекрати, а? — маленькая летунья отвернулась и заморгала, пытаясь избавиться от выступившей на глазах влаги. — Из-за тебя я себя чувствую виноватой...

— Уууу. — совсем грустно протянула хищница, по правой щеке которой скатилась одинокая слезинка.

— И перед Стронхарт извинюсь. — шмыгнула носом крылатая кобылка. — Мам, ну хватит уже. Я все поняла и больше так не буду.

Фыркнув, Алу притянула Эпплроуз к себе, крепко обняв и зарывшись носом в растрепанную гриву. На ее губах появилась улыбка, обнажившая кончики острых клыков, уши встали торчком, а во взгляде появилась теплота и нежность.

— Я в тебе и не сомневалась. — дунув в кончик уха крылатой пони, уверенно произнесла темно-серая сука.

— Лучше бы ты на меня кричала. — обиженно пробормотала красная пегасочка.

— Это не наш метод. — усмехнулась старшая самка, весело вильнув хвостом. — А сейчас давай тебя причешем, нарядим и будем спускаться вниз. Нужно еще позавтракать и успеть на первый звонок в школу.

...

Утро для Эпплблум началось, как и всегда, с зарядки, в которую входили растяжка, наклоны, приседания, отжимания, подъемы корпуса... Занималась она на полу в своей комнате, предварительно расстелив гимнастический коврик и радуясь, что после перестройки дома свободного пространства стало много больше.

Младшая сестра Эпплджек просыпалась раньше остальных родственников, без помощи будильников, после чего привычно приступала к ежедневной разминке, которую ее учила делать Сноу Лайт. Чтобы не стеснять движения, восемнадцатилетняя кобылка предпочитала заниматься в тонких коротких шортиках и спортивном лифчике.

Только чувствуя тянущую боль в мышцах, Блум прекращала свои занятия, накидывала короткий домашний халат, брала из шкафа сменную одежду и, покинув спальню, спускалась на первый этаж в ванную комнату (в которой, кроме большой ванны на четырех взрослых пони, стояли еще две душевые кабинки, а входная дверь никогда не закрывалась). После перестройки, дом Эпплов заметно увеличился по площади и вырос на один этаж вверх, так что теперь места хватало всем жильцам с избытком...

Планировка первого и второго этажей практически не отличалась от того, что было в старом доме: входная дверь вела с просторной веранды в большую общую гостинную, в высоту занимающую сразу два этажа. На первом этаже в один ряд выстроились четыре двери, левая из которых вела в ванную комнату, левая центральная на кухню, а две правых в гостевые спальни. У правой и левой стен общего зала находились лестницы, ведущие к карнизу второго этажа, где в ряд распологались двери еще четырех жилых комнат (туалет переместился под левую лестницу, спуск в подвал под правую).

Третий этаж отличался от первых двух уже тем, что кроме четырех спален, расположенных в ряд вдоль дальней от входа в дом стены, точно над комнатами второго и первого этажей, на нем имелся большой зал с высокими широкими окнами, по своей форме повторяющий общую гостинную, с тем только отличием, что потолки там были в два раза ниже. У левой стены самой большой комнаты был установлен второй туалет, у правой же вторая ванная комната. Под двухскатной крышей из красной черепицы строители установили резервуар для воды, наполняющийся при помощи насоса, а так же имеющий функцию подогрева, обеспечиваемую специальными кристаллами.

Спальни в особняке Эпплов распределялись следующим образом: на втором этаже в самой левой комнате жила Эпплджек (вместе с которой часто ночевали две пегаски), слева по центру обитала Эпплблум, справа по центру находилась спальня Алу, а в правом углу Стронхарт. Эпплроуз, Литл Мун и Рэд занимали три из четырех комнат третьего этажа, начиная от самой левой и заканчивая правой по центру.

Обычно, выходя из душа, Блум попадала прямо на завтрак, после которого либо шла со старшей сестрой в офис "Сладкого яблока", чтобы помочь разгрести завал неотложных дел, либо шла в Вечнодикий лес, к своей наставнице по зельеварению и алхимии (для земной пони стало неожиданностью, когда на бедрах проявились рисунки меток в виде вполне узнаваемых флаконов). Подруги, после того, как закончили школу, оказались заняты своими делами и встречаться всем вместе удавалось совсем не часто.

"Идея с одним жеребцом на пятерых не выдержала испытания реальностью. А жаль. Придется думать над другими вариантами".

...

— Спааайк! — пронесся по библиотеке Золотой Дуб звонкий крик фиолетовой единорожки.

— Иду, Твай! — прозвучал ответ ломающимся подростковым голосом, грозящим в скором будущем превратиться в грубый бас.

Сидевший на кресле в читальном зале дракончик с некоторым сожалением закрыл последний выпуск книги о похождениях одной широко известной пегаски и, вскочив на ноги, поспешил вернуть экземпляр совсем не детского приключенческого произведения на полку дальнего стеллажа, зажатого между шкафами со старыми газетами и самоучителями для студентов (все же ученица принцессы Селестии была против того, чтобы ее воспитанник читал подобную литературу). Осмотревшись по сторонам и на всякий случай разгладив шорты и футболку, молодой огнедышащий ящер легко взбежал по лестнице на второй этаж, задержавшись только для того, чтобы постучать в дверь спальни.

"Я, конечно, понимаю, что Твай считает меня маленьким и потому не стесняется даже переодеваться, когда я нахожусь в комнате, но вот мне от этого скрывать смущение легче не становится".

— Заходи. — разрешила фиолетовая единорожка.

Приоткрыв створку и заглянув в помещение, Спайк убедился в том, что его подопечная (что бы она сама по этому поводу не думала) полностью одета, и только после этого уверенно перешагнул порог. Покои ученицы принцессы дня представляли из себя уменьшенную копию библиотеки, расположенной на первом этаже: вдоль стен стояли все те же книжные стеллажи, оставляющие свободное пространство для пары окон и затесавшегося между ними гардероба с зеркальными дверцами, так что широкая двуспальная кровать с балдахином, разместившаяся посередине комнаты на круглом темно-синем ковре, казалась чем-то лишним и неуместным.

Сама хозяйка спальни в это время занималась несколько нехарактерной для себя деятельностью: она стояла перед зеркалом в окружении заколок, расчесок, каких-то флакончиков, щеток и косметики, подвешенных в воздух при помощи облачков телекинеза, при этом заведенными за голову руками сплетая из гривы сложную прическу. Строгое темно-фиолетовое платье с рукавами до середины предплечий, подолом, опускающимся чуть ниже колен, совсем небольшим вырезом, открывающим верх груди и вшитым корсетом, поддерживающим бюст, а также утягивающим талию, из-за чего подчеркивался изгиб бедер, идеально подходило Твайлайт Спаркл — директору начальной школы Понивиля (в городке также были построены корпус школы для одаренных единорогов, академия магии и продолжал работать университет кристаллологии, находящийся под патронажем семьи Эппл).

Из-за того, что столица Эквестрии как-то внезапно переместилась в маленький провинциальный городок, тут же начавший стремительно разрастаться и перестраиваться, Золотой Дуб превратился в частную библиотеку, лишившись статуса общественной (впрочем, это все равно не мешало желающим приходить и получать читательские билеты, тем более, что многих привлекала уютная тихая обстановка этого места). Однако же, для горожан, изначально живших в Понивиле, не все изменения стали приятными: многие не пожелали жить в условиях возникшей вокруг суеты и, продав свои дома, переехали в другие поселения, кого-то просто перекупили более богатые пони, на иных надавили аристократы... Даже "Сладкому яблоку" пришлось продать часть территорий, но старые границы фермы и владения вдоль реки Эпплджек сохранила, вцепившись в них мертвой хваткой, а ко всем недовольным на переговоры отправляла Стил Шторма или Алу с Эльвирой.

В итоге непродолжительной борьбы за ставшую очень дорогой землю, все стороны пришли к выводу о том, что столицу кто-то должен кормить и "Сладкое яблоко" подходит для этого идеально. Как подозревал Спайк, свою роль сыграла личность владельца компании и то, что исполняющей обязанности генерального директора является Эпплджек (упрямо не признающая Макинтоша погибшим или недееспособным).

Взмахнув рукой, Твайлайт заставила все инструменты наведения красоты разлететься по положенным им местам в тумбочке и на невысоком прикроватном столике, развернулась к дракончику и, приняв расслабленную позу, спросила:

— Как я выгляжу?

"Видели бы профессора из академии, с какой легкостью Твайлайт манипулирует десятками мелких объектов одновременно — удавились бы от чувства собственной неполноценности. И ведь она искренне недоумевает, чего в этом такого необычного".

Отмахнувшись от неуместных мыслей, с серьезным выражением мордочки Спайк окинул единорожку изучающим взглядом от кончика рога до аккуратных копыт, выдержал театральную паузу (внутренне смеясь над кобылкой, готовой начать кусать подведенные темно-алой помадой губы) и заявил:

— Лучше всех. Не хватает только бус, какого-нибудь браслетика, ну и накопытников... можно даже сандалии.

Подчиняясь желанию волшебницы, из шкатулки с украшениями вылетели белые бусы из трех нитей маленьких жемчужин, серебряный браслет в виде переплетающихся змеек, и пара сережек, похожих на прозрачные хрустальные капли с множеством граней. Последние атрибуты не были названы дракончиком потому, что он знал искреннюю нелюбовь своей подопечной к прокалыванию ушей, но сама пони решила в этот день проявить терпение и предстать перед учениками вверенной ей школы во всей красе. Тем более, что Рарити собиралась прийти, чтобы оказать моральную поддержку.

— А теперь? — снова обратилась к воспитаннику ученица принцессы Селестии.

— Идеально. — удовлетворенно отозвался огнедышащий ящер.

— Лучше Рарити? — хитро прищурившись, задала провокационный вопрос фиолетовая единорожка.

— М... Да. — все же ответил утвердительным кивком Спайк.

— Лучше Свитибель? — уточнила Спаркл.

Дракончик помедлил, подбирая слова, и отозвался крайне обтекаемо:

— В определенном смысле — да.

Звонко рассмеявшись, прикрыв рот ладошкой, кобылка заставила собеседника обиженно насупиться, а, отсмеявшись, подошла к подростку и, чуть наклонившись, крепко обняла, после чего виноватым голосом произнесла:

— Извини, я не хотела тебя обидеть.

— Знаю. — буркнул в ответ огнедышащий ящер.

— Я тебя люблю. — отстранившись, взяв мордочку Спайка за щеки, Твайлайт легко коснулась губами его лба, радуясь, что помада не оставляет следов. — Не дуйся.

— Я и не дуюсь. — фыркнул подросток, заставляя себя улыбнуться в ответ на слова своей подопечной. — На кухне уже стоит завтрак, но если ты не поспешишь, то на полдня останешься голодной.

— Уже бегу. — шутливо козырнув, волшебница еще раз обняла Спайка и, потеревшись о его голову носом, поспешила на первый этаж. — Жду тебя внизу.

"Мне-то не нужен целый час на наведение красоты. Все равно красоваться не перед кем".

Печально вздохнув о том, что Свитибель уехала в Эпплвуд, дракончик зашагал в свою комнату.

...

На дорожке, ведущей в бутик "Карусель", окруженный зеленым газоном и живой изгородью из фигурно подстриженных низких кустов, остановился высокий стройный единорог жилистого телосложения. Он был одет в белоснежный полувоенный мундир с изображением солнца на правом плече и полумесяца луны на левом, а так же с россыпью совсем маленьких рубинов, похожих на сверкающие капельки крови, напротив того места, где находилось сердце. Кисти рук жеребца скрывались под темно-синими бархатными перчатками, на поясе в резных лакированных ножнах висела короткая прямая шпага.

На некотором расстоянии от подопечного, скрываясь среди высоких домов Понивиля (напоминающих тянущиеся вверх белые, золотые, голубые и красные башни разных форм и размеров), скрывались двое земных пони, двое единорогов и трое пегасов в гражданской одежде. Пусть в сердце Эквестрии, по мнению большинства, было абсолютно безопасно, но сперва атака чейнджлингов, а затем и освобождение Дискорда заставили многих аристократов задуматься о своей безопасности. Впрочем, Блю Блад выделялся даже на их фоне, наняв для себя целый отряд профессиональных телохранителей, умеющих быть незаметными и способных противостоять даже гвардейцам принцесс Луны и Селестии.

Пройдя по короткой дорожке, выложенной разноцветными шестиугольными плитками, принц поднялся на невысокое красное крыльцо с позолоченными поручнями и взялся рукой за серебристую дверную ручку входной стеклянной двери. Здание бутика, за который хозяйке пришлось выдержать маленькую войну с конкурентами, жаждавшими занять лакомое место, своим внешним видом действительно напоминало карусель: первый этаж представлял из себя круг с окнами во всю внешнюю стену высотой от пола до потолка, соединенными узкими позолоченными столбиками, являющимися подпорками для почти плоской белой крыши, имеющей совсем небольшой наклон от центра к периферии. Второй же этаж имел в два раза меньшую площадь и представлялся маленькой позолоченной башенкой с куполовидной крышей и небольшими зеркальными окнами.

В прошлом году, когда в Понивиле был самый разгар строительных работ, Рарити расширила свое заведение и придала ему дополнительный блеск, стремясь соответствовать наивысшим требованиям новой столицы Эквестрии. К счастью модельерши строители были настоящими волшебниками (преимущественно единорогами, знающими множество подходящих заклинаний), а потому все работы были завершены всего за половину декады...

Мелодично зазвенели колокольчики, в воздухе запахло ароматом свежего кофе и духов. Блю Блад перешагнул через порог и ощутил под копытами мягкость тонкого алого ковра, устилающего пол в общем зале бутика. Взгляд непроизвольно скользнул по поникенам, расставленным вдоль внешней стеклянной стены, одетым в разнообразные костюмы и платья, демонстрирующие мастерство хранительницы "элемента щедрости".

"Жуть какая".

Пронеслась почти паническая мысль в голове жеребца, стоило взглянуть в безликое лицо одного из поникенов. Услужливая память тут же подкинула воспоминания о недавно просмотренном фильме под названием "Дом восковых фигур". Блю Блад никогда не признался бы даже себе, но жить в доме с таким количеством грубых муляжей пони он бы не смог, так как слишком богатое воображение рисовало картины оживающих при наступлении ночи скульптур, начинающих бродить по бутику, слепо шаря своими руками по стенам, ища выход на свободу или припозднившегося посетителя...

— Могу я вам помочь? — звонкий голос молодой земной пони лаймового цвета, одетой в облегающую блузку и короткую юбку чуть выше колен, вырвал единорога из мира его фантазий.

"Что за бред! Жеребец я, в конце-концов, или тварь дрожащая?".

— Хозяйка у себя? — улыбнувшись кобылке одной из самых обворожительных своих улыбок, принц удовлетворенно отметил смущенно потемневший оттенок мордочки и восхищенный блеск глаз собеседницы.

— Мисс Рарити спустится буквально через пару минут. — работница бутика жестом пригласила принца пройти вглубь зала к примерочным, мастерской и лестнице на второй этаж. — Вы можете ее подождать на диване... Не хотите пока выпить чашечку кофе?

Долго ожидание не продлилось: всего через десять минут по лестнице, ведущей на второй этаж в общий зал, спустилась белая единорожка, одетая в платье молочно-белого цвета, которое на первый взгляд можно было бы принять за несколько необычные деловые пиджак и узкую юбку с подолом до середины голеней. На широких отворотах "пиджака", окаймляющих довольно глубокий вырез платья, открывающий взглядам верх высокой груди Рарити, при помощи мелких синих бусинок были вышиты побеги каких-то цветов, талию охватывал узкий серебряный пояс, на сгибе правой руки висела небольшая сумочка. Завитая во множество тонких спиралек грива спадала на левое плечо и спину, своим видом отдаленно напоминая эфимерные локоны одной из принцесс.

— Мой принц, надеюсь, я не заставила вас скучать? — мягко улыбаясь и глядя из-под полуприкрытых век, задала в чем-то даже традиционный вопрос Рарити.

— Что вы, моя леди. — вставая с дивана, отозвался Блю Блад, подходя к подножию лестницы и позволяя опереться на свою руку. — Я готов ждать вас хоть всю свою жизнь.

Лаймовая пони, наблюдающая за этой сценой со стороны, непроизвольно умиленно вздохнула, чем привлекла к себе внимание хозяйки.

— Дорогуша, мы оставим тебя одну: я обещала, что мы сегодня придем поддержать мою подругу. — белая единорожка сделала паузу, вставая рядом со своим спутником и цепляясь за его локоть. — Ты справишься со всеми делами?

— Не беспокойтесь, мисс Рарити. — кобылка встрепенулась и постаралась настроиться на рабочий лад. — Скоро должна прийти Жасмин, вместе мы точно со всем управимся.

— Надеюсь на вас. — кивнула владелица "Карусели" и обратилась уже к жеребцу. — Идем?

Проводив единорогов восхищенным и слегка завистливым взглядом, работница бутика вернулась к выполнению прерванных появлением принца обязанностей, мысленно все еще видя перед собой красивую пару пони. Она, как и многие другие жители Понивиля и его окрестностей, даже не подозревала, что отношения Блю Блада и Рарити — это фикция, которую они поддерживают из-за желания огородить себя от навязчивых поклонников и поклонниц. Правильнее было бы назвать их не влюбленными, а неплохими друзьями, сумевшими найти общий язык, интересные темы для разговоров и разделяющими общую цель, что, впрочем, не мешало время от времени проводить друг с другом приятные ночи.

...

— Смир-но! — рычащий голос командира заставил вольготно болтавших жеребцов и кобылок повскакивать со стульев и табуретов, которыми была заставлена комната отдыха, тут же начав выстраиваться друг напротив друга в две шеренги, образуя своеобразный живой коридор. — Оружие для осмотра показать!

Замерев в начале шеренг из поваров, поварят и официантов, Пинки Пай поправила съехавшую на лоб поварскую шапочку, рефлекторно провела ладонями по белоснежному переднику с вышитыми на нем кексиками, а затем, чеканя шаг, медленно двинулась вдоль рядов подчиненных. Суровым взглядом, сдвинув на переносице брови, она осматривала сверкающие от чистоты черпаки, лопатки, ножи... Не забывала кобылка и про внешний вид вверенных ей войск: у работников кухни были одинаковые хлопковые розовые костюмы и белые передники, у персонала, работающего с клиентами, одежда ограничивалась цветастыми рубашками и брюками (для жеребцов), или блузками и юбками до колен (для кобыл).

— Это что? — остановившись перед молодым бежевым пегасом, розовошерстая земная пони указала пальцем правой руки на кухонный инструмент, требовательно сверкнув глазами.

— Ч-черпак... мэм. — ощущая, как на нем скрестились насмешливые, ехидные и даже жалостливые взгляды, жеребец едва не начал потеть от волнения, но взгляд его забегал по сторонам, ища спасение.

— Правда? — совершенно неискренне удивилась хранитель "элемента радости", после чего заговорила крайне скептичным тоном. — А я и не знала, как эта штука называется. Сколько себя помню, пользовалась ей, даже не задумываясь о названии... Смирно!

Жертва начальственного произвола, крепко сцепив зубы (дабы они не стучали друг о друга), вытянулся во весь рост и даже крылья к бокам прижал.

— Я спрашивала, что это за пятно на твоем рабочем инструменте. — устало вздохнула Пинки, теряя весь свой грозный вид и пальцами левой руки начиная разминать переносицу. — Бегом к раковине и пока все не отмоешь — на кухню можешь не приходить. Свободен.

Провинившегося пони словно ветром сдуло, а его коллеги лишь усмехнулись на всю эту сцену. Однако же, стоило пышногривой кобылке, вся грива которой умудрилась уместиться под поварской шапочкой вопросительно приподнять брови, как любой намек на веселье с их мордочек исчез.

— Мы долго готовились к этому дню и сегодня, после двенадцати часов дня, весь Понивиль узнает, чего стоят сотрудники "Сахарного уголка". — для пущей убедительности своих слов, управляющая, а по совместительству и шеф-повар ресторана, подняла правую руку и направила выставленный указательный палец на потолок. — Декаду, а, может быть, и две декады, родители и жеребята будут вспоминать устроенный нами праздник, и если вы не хотите увидеть разочарование в их глазах, то все мы должны выложиться на все двести процентов. Вы меня поняли?

— Так точно. — рявкнули в ответ жеребцы и кобылы.

— Вы со мной? — задала новый вопрос Пинки Пай.

— Так точно. — хором отозвались подчиненные.

— Как называется лучший в мире семейный ресторан?

— "Сахарный уголок"! — взревели повара, поварята и официанты.

— По местам! — хлопнув в ладоши, приказала розовошерстая земная пони.

Вышколенные словно настоящий отряд быстрого реагирования, крылатые, рогатые и земные пони поспешили разойтись по своим местам. Спустя менее чем минуту, в помещении осталась только сама хранительница "элемента радости", на глазах у которой выступили слезы, губы мелко задрожали, а затем, смахнув непрошенную слезу, она произнесла всего одно слово: "Орлы".

После того, как Понивиль неожиданно стал столицей Эквестрии, "Сахарный уголок" был расширен и перестроен (Эпплджек и чета Кейков сумели отстоять свой совместный бизнес, встретив конкурентов во всеоружии). Теперь семейный ресторан представляет из себя трехэтажное здание с общим залом и кухней на первом этаже, банкетным залом на втором этаже и отдельными кабинетами для клиентов, желающих посидеть в уютной тишине, на третьем.

После некоторого времени споров, Пинки Пай была назначена на испытательный срок на должность управляющего и шеф-повара всего заведения. Мистер Кейк остался главным бухгалтером, а его жена вовсе ушла в декретный отпуск.

* * *

Замок Двух Сестер, располагающийся в Вечнодиком лесу, окруженный глубоким рвом, через который перекинут единственный мост, ведущий к широким окованным железом воротам, после реконструкции и перестройки вновь стал резиденцией правительства Эквестрии. Столица была перенесена в Понивиль, в то время как вблизи твердыни оказались построены всего полдюжины особняков, своим видом напоминающих не Кантерлотские дворцы, а маленькие крепости, объединенные одной внешней стеной, защищающей от диких зверей.

От самых ворот замка и до новой столицы, через Вечнодикий лес тянулась широкая дорога, вымощенная желтыми каменными плитами, по обеим сторонам огороженная невысокими столбами с сферическими магическими светильниками в навершиях, которые днем накапливали солнечный свет, а ночью высвобождали его. Стая алмазных псов, подчиняющаяся Алу Эппл, контролировала местность вблизи пути, соединяющего город и резиденцию принцесс, но ночью все же путешествовать не рекомендовалось.

Сам замок, состоящий из крепостной стены, множества служебных построек, основного жилого корпуса и двух башен, вместил в себя весь управленческий аппарат правительства, свиты аликорнов, королевскую гвардию и множество других пони (осталось место и для гостей, пусть и не столь много, сколько было в Кантерлотском дворце). Предметов роскоши в коридорах и комнатах твердыни было немало, но при этом повсюду ощущалась атмосфера строгости и даже некоторой воинственности, что накладывало свой отпечаток на всех обитателей данного места.

...

— ...Темпест приехала вчера вечером, привезла с собой какую-то коробку, которую несли двое ее охранников. — рассказывал последние новости Шайнинг Армор, шагая по темному коридору подземной части твердыни принцесс рядом со своей особенной пони, доверчиво опирающейся на его левую руку, согнутую в локте. — Как говорят стражники из ночной смены: груз доставили в одну из камер, расположенных в подвале, после чего поступил приказ никого, кроме принцесс, туда не пускать.

— А ты...? — нежно-розовая аликорн подозрительно прищурилась, шутливо нахмурив бровки (она была одета в длинное фиолетовое платье, уже не способное скрыть округлившийся живот).

— А я воспользовался служебным положением. — не моргнув и глазом, признался капитан замкового гарнизона и по совместительству командир гвардии принцесс.

— Почему же я узнаю об этом последней? — обиженно надув губки, крылато-рогатая пони ткнула своего спутника кулачком.

— Ну... — белый единорог закатил глаза к потолку, усиленно изображая мыслительную деятельность. — Просто один капитан заявил, что выбъет зубы любому, кто решит разбудить его жену по подобному пустяку. Ты ведь не хочешь, чтобы мне пришлось держать слово и выбивать зубы себе?

— Да уж... — хихикнула принцесса любви, вспоминая случай полугодовой давности. — Мне хватило зрелища, как мой муж таскает себя за хвост и выкручивает уши.

— Зато все знают, что Шайнинг Армор всегда исполняет свои обещания, не делая скидку даже для самых близких пони. — гордо заявил жеребец, выпятив грудь и указав в потолок указательным пальцем согнутой в локте правой руки.

— А если бы меня решили разбудить тетушки? — не переставая улыбаться, невинным голосом поинтересовалась нежно-розовая аликорн. — Неужели ты бы поднял руку на принцесс... или сестру?

— Каденс? — после короткой паузы позвал белый единорог.

— Дорогой? — отозвалась крылато-рогатая кобылка.

— Я тебя люблю. — с видом, будто бы осознал некую великую тайну, заявил жеребец.

Тем временем коридор кончился и перед высокопоставленными пони оказалась железная дверь, охраняемая парой ночных пегасов. Перепончатокрылые летуны, облаченные в легкую броню из плотной ткани с вставками из посеребренного метала, без лишних слов расступились и распахнули створку, пропуская последних членов верховного совета (из тех, кто присутствовали в замке).

— Я тоже тебя люблю, Шайни... Не переводи тему! — наигранно возмутилась Каденс.

...

— Ммм... — стоя перед широкой жесткой кушеткой, в высоту равной обеденному столу и застеленной белой простыней, Луна, облаченная в посеребренные нагрудник, юбку из полос металла, наручи и поножи, закрепленные поверх темно-синего трико, а так же серебряный обруч простенькой короны, прищурив глаза изучающим взглядом прошлась по крайне необычному существу, при помощи кандалов за руки и ноги прикованному к ножкам своего ложа. — Темпест, хотела бы я знать, где ты достаешь эти диковинки.

— Где достаю — уже нет. — хмыкнула высокая фигуристая единорожка атлетичного телосложения, облаченная в темно-зеленый плотный охотничий костюм с множеством кармашков, жилетом-разгрузкой, с посверкивающими в гриве метательными спицами, маскирующимися под заколки. — Скажи лучше: что это вообще такое?

— Если бы я знала. — качнула головой в отрицательном жесте принцесса ночи.

Покровительница снов и глава АКБ, куратором которой являлась принцесса любви, находились в сравнительно небольшой камере без окон, с каменными стенами, полом и потолком, глухой металлической дверью и парой магических светильников в углах. Перед ними, распятым на широкой кушетке, лежал самец неизвестной расы, абсолютно голый и потому сверкающий своим жеребцовым достоинством (хотя и Луна и Темпест, назвали бы этот орган не достоинством, а недостатком). У чужака была короткая черная грива, бледная лысая кожа без шерсти, плоская морда с выступающим, будто птичий клюв, носом. На руках и ногах имелось по пять пальцев, оканчивающихся совершенно нефункциональными когтями, набор зубов во рту намекал на всеядность особи, глаза были приспособлены для дневного образа жизни.

— Чего у вас опять произошло такого, что вы не смогли разобраться без меня? — в яркой золотой вспышке, в камере появилась принцесса дня, одетая в струящееся по телу белое платье, одновременно очерчивающее каждый изгиб фигуры, но скрывающее все самое интересное, заставляя воображение самостоятельно дорисовывать картину. — Оу, Луна, я определенно плохо на тебя повлияла, но все же объясни: зачем было звать меня на столь... интимное мероприятие? Я, конечно, рада и никогда не против, но сейчас у меня слишком много дел, связанных с государством.

— Сестра... — начала было возражать темно-синяя аликорн.

— Ладно уж, раз ты настаиваешь... — Селестия огляделась по сторонам. — А где остальной инвентарь? Раз уж пленник в кандалах есть, то могли бы и не останавливаться.

— Тия. — тяжело вздохнув, покровительница снов закрыла глаза и, сосчитав до десяти, снова посмотрела на принцессу дня, всем своим видом выражая серьезность. — Ты когда-нибудь сталкивалась с чем-то подобным?

Отбросив шутливый тон, белая аликорн обратила свое внимание на почти лысое существо, отдаленно напоминающее безрогого минотавра или гориллу с юга (правда, представители расы, захватившей земли верблюдов и теперь ведущей затяжную войну с зебрами и грифонами, были куда крупнее, волосатее и обладали магией, текущей в теле). Хмуро сдвинув брови, старшая из правительниц Эквестрии наклонилась над кушеткой, словно ищейка втянула воздух затрепетавшими ноздрями...

— Ты что-то почувствовала? — заинтересовалась Луна, которая кроме отсутствия магии в теле чужака так ничего особенного и не определила.

— Почувствовала. — распрямив спину и разгладив ладонями складки платья, принцесса дня заявила. — От него воняет потом и другими неприятными запахами. Могли бы хотя бы водой облить, прежде чем в камеру тащить.

Последние слова прозвучали упреком в сторону Темпест, которая, сложив руки под грудью (чем приподняла ее, сделав зрительно чуть больше, чем есть на самом деле), безразлично заявила:

— Я же не предполагала, что кому-то может прийти в голову мысль обнюхивать или облизывать... это.

— Давайте все же вернемся к делу. — прервала зарождающуюся перепалку покровительница снов, прекрасно понимая, что если их не остановить сразу, то сестра и подруга могут настолько увлечься, что о причине встречи вспомнят только когда нужно будет уходить по другим делам. — Как он попал к АКБ?

— Меня больше интересует, почему его проглядели КЭБ. — недовольно проворчала старшая из принцесс. — Видимо, мало им было предыдущей встряски.

— Да все получилось как-то случайно. — призналась единорожка. — Просто в одной из деревень из ниоткуда появилось странное существо, одетое в яркую одежду, совершенно не понимающее язык и ведущее себя крайне развязно.

— В смысле? — уточнила покровительница снов.

— По докладу агента, работающего трактирщиком в селении, а по совместительству держащего маленькую гостиницу, когда к незнакомцу подошла земная пони, чтобы спросить, не нужно ли ему помочь... — Темпест сделала театральную паузу, нагнетая обстановку.

— Мы уже прониклись. — заявила белая аликорн. — Продолжай.

— Этот ненормальный завизжал, что-то забормотал и бросился лапать кобылку за все выступающие места. — глава АКБ усмехнулась. — Сперва жертва замерла в шоке, а когда пришла в себя — бесхитростно врезала наглецу по голове... совсем не сильно, но ему хватило, чтобы отключиться. Тут-то наш пони и вмешался, утащив пострадавшего в одну из комнат своего заведения для "оказания первой помощи", заодно и отправил сообщение в областной штаб. Где-то в ходе осмотра выяснилось, что существо находится в сильном алкогольном опъянении, что хоть как-то объясняло неадекватное поведение. Однако после пробуждения и до прибытия конвоиров, чужак проявил необоснованную агрессию и впал в истерику, из-за чего его пришлось усыпить.

— М-да. — принцесса ночи еще раз одарила лысого самца тяжелым взглядом. — Очень информативно. Что-то у меня пропало желание его будить и возиться с истерящим жеребцом.

— Так в чем проблема? — не поняла старшая крылато-рогатая пони. — Он спит, а значит беззащитен для твоего вторжения. Разве нет?

— В снах его сородичей я никогда не бывала, а потому могут возникнуть трудности. — неохотно призналась темно-синяя аликорн.

— Не попробуешь — не узнаешь. — пожала плечами Темпест. — Конечно, мы можем его разбудить... Но у меня и без лысых горилл дел хватает.

— Попробовать действительно стоит. — согласно кивнула Луна, после чего обошла кушетку и, встав у изголовья, положила ладони на виски жертвы. — Тия, подстрахуй.

Принцесса дня кивнула, зашла за спину сестре и положила руки ей на плечи, словно бы невзначай прижавшись грудью к спине покровительницы снов. Покровительница снов никак на это не отреагировала и, закрыв глаза, заставила рог засиять тусклой темно-синей аурой, облачко которой появилось вокруг головы чужака.

— Хм. — примерно через минуту открыв глаза, принцесса ночи убрала руки от висков самца и повела плечами. — У него в голове такая каша... Пожалуй, я не хочу знать, откуда это существо взялось.

— Все так плохо? — переместив левую ладонь на правое плечо темно-синей пони, старшая правительница Эквестрии вышла у нее из-за спины и встала сбоку, обеспокоенным и заботливым взглядом заглядывая в мордочку.

— Именно так мне всегда представлялся разум Дискорда. — призналась Луна, бесцеремонно облокотившись на старшую сестру, тут же оказываясь в ее крепких и нежных объятьях. — Мешанина из образов, звуков, воспоминаний... Это может быть последствием перемещения, но этот... человек сам не понимает, что из содержимого его головы — реальность, а что — вымысел.

— Тогда, может быть... — Темпест многозначительно замолчала, устремив на чужака холодный взгляд.

— Мы не будем его убивать. — отрезала принцесса дня. — По крайней мере пока не попытаемся вылечить и интегрировать в общество. Хотя по правде, есть у меня сомнения на этот счет: отсутствие собственной магии грозит гибелью от первого же легкого вируса, который у маленького жеребенка вызвал бы максимум слабый кашель.

— Можно использовать браслеты с накопителями. — прикрыв глаза и нежась в руках белой аликорна, заметила принцесса ночи. — Только вот их придется регулярно заряжать, а на это пойдет не каждый единорог. О зельях, пожалуй, и думать не стоит: сложно предсказать, какой эффект они окажут на немагическое существо.

В этот момент распахнулась входная дверь и в помещение вошли еще двое пони.

— Я тоже тебя люблю, Шайни... Не переводи тему! — наигранно возмутилась Каденс. — М... Мы не опоздали?

— Что ты, племянница. — Селестия многообещающе улыбнулась. — Вы как раз вовремя.

— Какое-то у меня нехорошее предчувствие. — после секундного молчания, переведя взгляд на мирно спящего пленника, признался белый единорог.

* * *

День для Эпплроуз выдался шумным и беспокойным: сперва с утра она едва не рассорилась с мамой Стронхарт, затем была отчитана мамой Алу, а после завтрака всей семьей они отправились к Понивильской начальной школе. Маленькая красная пегаска помнила, каким городок был еще два года назад и видела, как он менялся, когда старые дома сносились, а на их месте возводились многоэтажные башни из камня, металла и стекла. Многие знакомые пони предпочли уехать, из-за чего летунья рассталась с несколькими друзьями...

Но хуже всего было то, что менялось и "Сладкое яблоко". Ферму, которую крылатая кобылка знала с самого рождения, словно стая хищников окружили стремительно возводимые здания, по кусочку отрывая землю у пашен и пастбищ, которые не всегда удавалось защитить даже тете Эпплджек.

"Папа бы справился".

Думала про себя Роуз, тайком от остальных Эпплов стирая с мордочки непрошенные слезы. Сперва от них ушла мама Сноу Лайт, потом папа Маки... И пусть тогда красная пегаска была совсем маленькой, но далеко не глупой, так что как бы родственники не старались оградить жеребят от правды, они обо всем все равно узнали.

Литл Мун было легче смириться с переменами: все же она почти ничего не помнила, да и мама Алу проводила с ней много времени, не говоря уже о тетях Эпплджек и Эпплблум, заставляющих племянниц заниматься физкультурой. Маленькая летунья, как бы не было тяжело, научилась притворяться и делать вид, будто бы все в порядке, а она не замечает порой мелькающей тоски в глазах Джек, и не видит, как темно-серая сука сидит забравшись с ногами в кресло, обхватив колени руками, словно бы одинокий щенок, брошенный хозяином.

Вероятно, постоянные ссоры со Стронхарт были вызваны именно тем, что бизониха, в отличие от остальных, не слишком-то и грустила по своему мужу, но при этом упорно старалась стать хорошей матерью для его жеребят. Это было неправильно, Эпплроуз сама все прекрасно понимала, но ничего с собой поделать не могла...

Но все это были сторонние мысли, сопровождавшие красную пегаску, когда она стояла среди таких же первоклассников перед трибуной, где выступала с речью Твайлайт Спаркл, личная ученица принцессы Селестии, а так же подруга тети Джек. Жеребят собрали во внутреннем дворе школы, выглядящей как "П" образное четырехэтажное здание, имеющее четыре невысоких башенки, расположенные в углах на равном расстоянии друг от друга.

После приветственной речи фиолетовая единорожка сделала несколько объявлений, рассказав о библиотеке (с жаром убеждая обязательно посетить ее в ближайшие дни), спортивных клубах и разных дополнительных кружках. Потом оркестр сыграл гимн Эквестрии и перед маленькими пони появилась сама принцесса дня, выкроившая в своем графике немного времени, чтобы лично посетить данное мероприятие.

Стоило официальной части праздника закончиться, жеребчиков и кобылок повели в "Сахарный уголок", с рук на руки передавая еще одной подруге тети Джек, которую весь Понивиль знал под прозвищем "Вечериночная пони". Пинки Пай, словно концентрат позитивной энергии, тут же взяла посетителей в оборот и несколько часов к ряду устраивала игры, розыгрыши, соревнования, не забывая и о необходимости накормить подопечных.

Не успела Эпплроуз и оглянуться, как день уже начал подходить к вечеру и ей пришлось расставаться с новыми друзьями, по крайней мере до завтрашнего утра. Вернувшись на ферму вместе с тетей Блум, она еще какое-то время играла с сестренкой Литл Мун и братиком Рэдом, а так же семейной питомицей Вайноной...

— Спокойной ночи, Роуз. — мягко улыбнулась Стронхарт, заботливо поправляя одеяло, укрывающее маленькую пегаску.

Ужин уже прошел, вещи, которые понадобятся в школе, были собраны и упакованы в сумку, форма висела на спинке стула у окна, закрытого шторами, скрывающими вечерние сумерки. Крылатая кобылка, умытая и одетая в белую пижаму с рисунками красных и зеленых яблок, утомленная шумным и насыщенным на события днем уже готовилась отойти в мир снов, но...

"Нужно сделать это сейчас".

Мысленно поторопила себя Эпплроуз и, словно бы бросаясь в воду с головой, зажмурилась, вдохнула, а затем очень тихо произнесла:

— Спасибо... мама.

Секунду ничего не происходило, а затем красную пегаску заключили в крепкие объятья, прижимая к груди и зарываясь носом в расчесанную гриву. Услышав всхлип, пони открыла глаза и подняла взгляд на бизониху, счастливо улыбающуюся и неуклюже вытирающую текущие по щекам слезы. В груди внезапно стало горько и тесно, а еще очень-очень стыдно...

— Мам, прости... я...

— Тшшш. — прижав указательный палец левой руки к губам летуньи, Стронхарт снова укутала ее одеялом и, поцеловав в лоб, произнесла. — Я все понимаю, моя хорошая. Спи и ни о чем не переживай.

Когда дверь в спальню маленькой пони закрылась, старшая дочь Биг Макинтоша уже спокойно сопела в своей кроватке, слабо улыбаясь сквозь сон каким-то хорошим воспоминаниям.

* * *

(Отступление)

Несмотря на войну, которую Зебрика с переменным успехом вела против империи короля Шторма, тратя огромные деньги на наемников из грифоньих княжеств, чтобы нивелировать превосходство врага в воздухе и численности войск, торговые города-крепости, скрывающиеся за старинными каменными стенами, продолжали процветать. В былые времена, о которых у полосатых жеребцов и кобыл остались только легенды, их народ часто воевал, а потому и защищаться приходилось регулярно, вырабатывая все новые и новые методики.

Высокие стены, укрепленные духами, призванными шаманами, магические письмена, выдавленные прямо в камне, кровавые жертвы (о которых в нынешнее время предпочитали не вспоминать, так как это была довольно темная страница в истории зебр). Более новые города, скрытые за менее надежными стенами, либо вообще стен не имеющие, уже были либо разгромлены и захвачены врагом, либо их специально забросили, посчитав защиту нерациональной тратой сил.

Тактика Шторма, названная "ураганной атакой" или же "потопом", так прекрасно показавшая себя в противостоянии с верблюдами, на этот раз дала осечку: все же регулярные войска Зебрики знали, что ожидать и сумели выработать меры противодействия. Днем гориллы, кошки и примкнувшие к победителям верблюды могли захватить небольшой город или деревню без особого сопротивления, ночью же им приходилось отбиваться от точечных уколов зебр, появляющихся словно бы из-под земли то там, то тут... А ведь были еще и грифоны, из-за коих каждый караван с продуктами сопровождался полноценным военным эскортом. Дирижабли, днем дающие ощущение полного превосходства в воздушной стихии, с наступлением ночи превращались в лакомые мишени для крылатых диверсантов, от кончиков клювов до кисточек хвостов напоенных зельями (после того, как в алхимическом огне сгорел десятый небесный корабль, командирам армии вторжения пришлось отдать приказ о запрете полетов после захода солнца).

Те части полосатого воинства, что все же вели "честную" войну, встречая противника лоб в лоб, кроме того, что были вооружены наилучшим оружием и напоены зельями, так же купались в составе, блокирующем воздействие окаменяющего кАрошка. Везде, где бы не появлялся единорог в алых бархатных одеждах и с серебряной маской на морде, его встречал круг из дюжины шаманов уровнем не ниже опытного мастера. И пусть каждого из них по одиночке герольд Шторма мог бы смять не слишком сильно напрягаясь, но вот уже против сработавшегося отряда возникали трудности.

Таким образом получалось, что армия Шторма вроде бы и контролирует две трети территорий Зебрики, но особой пользы это не дает, так как армия и относительно мирное население полосатых жеребцов и кобыл регулярно наносят ответные уколы, безвредные по одиночке, но способные свалить колосса в совокупности. Осаждать города-крепости можно было месяцами, а затем, захватив, обнаружить, что вместо богатой добычи остались голые стены, а из горожан остались только старики и кобылы с жеребятами...

Каждый раз читая отчеты своих генералов (редко решающихся лично предстать перед главнокомандующим), Шторм ощущал, как у него нервно дергается левый глаз. Он, конечно, понимал, что по плану идти абсолютно все не может, но Зебрика оказалась страной, где все шло совершенно не по плану.

Сперва из-за шаманов, договорившихся с духами ветра, был утрачен эффект внезапности атаки, так что воздушный и наземный флоты наткнулись на полностью готовых к сражению грифонов и зебр. Но это еще укладывалось в рамки, а потому генералы продолжили наступление по заранее намеченным маршрутам, оставляя небольшие осадные части для того, чтобы запереть гарнизоны крепостей за высокими стенами (как показала практика, голод или обстрел из пушек делали солдат врага более сговорчивыми). Каково же было удивление офицеров, когда после использования окаменяющего состава в лучшем случае лишь каждый десятый защитник Зебрики превратился в неподвижного истукана!

Шторм хорошо знал старинную мудрость, гласящую о том, что стрела, пробивающая любые доспехи, является абсолютным оружием только в первом сражении, так как уже во втором враг может создать непробиваемый щит. Это было неприятно, но не критично, так что всего-лишь нужно было выяснить причину осечки оружия и выработать новую методику воздействия. Даже от неудачи герольда, сцепившегося с группой сильных шаманов и вынужденного отступить, была своя польза, так как в последнее время единорог слишком уж зазнался.

Поймать нескольких полосатых воинов и допросить их было несложно, но, к сожалению, все, что знали жеребцы — это то, что алхимики разработали зелье, после купания в котором на сутки окаменяющий состав становится неопасным. Поймать же хотя бы самого плохенького зельевара было не легче, чем найти иглу в стогу сена, так как внешность свою они старательно скрывали и могли затеряться среди мирного населения. Тут-то свою полезность показали союзники: проигравшие свою войну с Эквестрией чейнджлинги под руководством потерявшей магию королевы прибыли ко двору Шторма через два месяца после освобождения и исчезновения Дискорда.

Признаться честно, король-завоеватель не понимал причину, почему перевертыши продолжают служить королеве, которая не только проиграла войну и потеряла свою твердыню, но "оглохла" и превратилась в откровенную обузу. Впрочем, мотивы вампиров его мало интересовали, а вот их способность маскироваться и проникать почти куда угодно выглядела достаточно полезной, чтобы оказать гостям самый теплый прием.

Общаясь с Кризалис один на один (на что никогда не пошел бы, если бы кобыла сохранила свою магию), Шторм испытывал странные двойственные чувства: с одной стороны в нем боролись жалость и презрение к самке, приведшей своих подданных к состоянию беженцев, вынужденных просить покровительства и защиты, с другой же стороны он уважал королеву, невзирая на все сложности не потерявшую стержень характера и готовую раздавить свою гордость ради своих детей. Завоеватель практически не сомневался, что если бы было поставлено условие о том, что правительница перевертышей должна стать его наложницей, в ответ она лишь потребовала бы каких-либо благ для сородичей (к сожалению или счастью, но тащить в постель вампиршу, лишенную дара к маскировке, Шторм банально брезговал).

Чейнджлинги нашли алхимиков, знающих состав защитного зелья и принципы его работы. Доставленные к палачам пленники упорно молчали, стойко перенося пытки тела и разума, но и против их упорства было найдено средство, способное развязать языки: заткнув взрослым жеребцам и кобылам рты, привязав их к деревянным щитам, пыточных дел мастера начали вводить в помещение жеребят из ближайшей деревни...

Еще в самом начале вторжения Шторм запретил своим солдатам насилие над детенышами, стариками и кобылами. Причиной подобного решения было отнюдь не миролюбие короля, а желание наименее болезненно присоединить Зебрику к своей империи. В конце-концов, озлобленный народ готов сражаться даже тогда, когда шансов на победу уже нет, а вот если сопротивленцы будут видеть, что их сородичи вполне себе неплохо живут под властью нового правителя, то могут появиться те, кто добровольно сложат оружие и откроют ворота крепостей. Да и править разумными, способными приносить пользу гораздо лучше, нежели владеть выжженными землями и руинами.

В те дни палачи и сам Шторм узнали о себе и своих предках много нового, а еще появилась необходимость приставить к каждому пленнику по личному стражнику, задачей которого было следить, чтобы алхимик не откусил себе язык и не захлебнулся собственной кровью. Однако во всех смыслах жестокая стратегия сработала: кобылы не могли смотреть на мучения жеребят, сперва страдающих от пыток, а затем умирающих от голода. Секрет зелья был раскрыт.

"Состав, пропитывающий шерсть и впитывающийся в кожу, запирая магию хозяина внутри тела. Невероятно остроумное решение -использовать зелье, призванное лишать способностей плененных магов, для защиты рядовых солдат".

Оставалось непонятно, почему пользующиеся тем же составом грифоны не теряют способность к полетам, но Шторм списал это на еще какое-нибудь зелье, частично нивелирующее блокировку. Пришлось тратить время на эксперименты дабы подобрать формулу, способную игнорировать эффект запираемой магии, но лучшее, что придумали собственные ученые — это заклинание окаменения, помещенное в кристаллическую сферу.

"Недоумки! За что я им плачу?! Ах да... Я же им не плачу".

Попытка привлечь к работе алхимиков-зебр провалилась чуть менее чем полностью: полосатые жеребцы и кобылы отказывались помогать захватчикам своей родины даже под угрозой здоровью и жизням заложников, а при первой же возможности убивали себя. Чейнджлинги, конечно, пробовали использовать магию разума, но находящиеся под достаточно сильным внушением жертвы полностью теряли способность к творческой деятельности. В итоге пришлось принять на вооружение ядра с заклинаниями, производство коих ударило и по без того не самой полной казне империи.

"Чтобы ядра были эффективны, в цель нужно как минимум попасть. Грифоны слишком маневренны, зебры вступают в открытый бой только защищая стены крепостей и городов. А ведь их зельевары могут создать вещество, способное разрушать заклинание...".

В какой-то мере Шторм восхищался своими жертвами: на каждый его ход спустя какое-то время они находили контраргумент, своей тактикой партизанской войны практически нивелировали превосходство многочисленной, обученной и лучше экипированной армии. В какой-то момент даже стало казаться, что контролировать уже захваченные земли слишком хлопотно и затратно, так как после разграбления всех немногочисленных ценностей, даже земледелием заниматься стало невозможно.

Крайне велик был соблазн использовать принцип колеса, когда после захвата какого-либо поселения солдаты казнили всех взрослых, чей рост выше колеса телеги. Однако времена, когда подобное было допустимо, прошли, да и собственные подданные могли взбунтоваться. Вместо этого король-завоеватель приказал строить школы для жеребят (отдельно для жеребцов и кобылок), куда стали уводиться все детеныши, обитавшие на захваченных землях. Проводилась перепись населения, подтверждаемая перекрестным допросом и шпионажем перевертышей, а затем появились объявления о том, что за преступления родителей по всей строгости законов военного времени будут отвечать их дети.

Шторм не рассчитывал, что зебры тут же начнут сдаваться, но надеялся на уменьшение активности партизанских отрядов, а так же готовил засады у стен лагерей подготовки, куда гориллы уводили детенышей своих противников. Он не сомневался, что попытки освобождения будут совершены...

За всеми этими заботами, дальнейшее продвижение войск на север остановилось, а штурм столицы и иных центров сопротивления откладывался на неопределенный срок. Империи следовало "переварить" тот кусок, который она уже успела "откусить" и только после этого совершать новый рывок.

* * *

Время неумолимо шло вперед и вот на смену сперва пожелтевшей, а затем и опавшей листве пришел первый снег. Андрей, поселившийся в небольшом деревянном доме с одной спальной, кухней и прихожей, долгими вечерами сидел у окна и смотрел на мир по ту сторону стекла, на первый взгляд так похожий, но при этом полностью отличающийся от привычного дома.

Все началось с того, что молодой человек проснулся, лежа на кровати в какой-то тихой и теплой комнате, рассмотреть которую не получалось по той причине, что голова была перемотана какими-то повязками, надежно закрывающими глаза (свободными оставались только рот, нос и уши).

Наверное, Андрею стоило бы испугаться, так как он совершенно не помнил того, что же с ним случилось и как он попал в больницу. Однако же, к собственному удивлению, в эмоциях царил полнейший штиль, разве что легкое беспокойство зудело где-то на краю сознания, да еще и голод подавал о себе знать. После непродолжительных размышлений был сделан вывод, что врачи накачали пациента успокоительными, чтобы, придя в себя, он не начал совершать глупости и не вредил себе еще больше.

Осторожное ощупывание своего тела показало, что одет молодой человек в хлопковые штаны, такую же рубаху с короткими рукавами, а на запястьях и лодыжках находятся какие-то плотные браслеты. Учитывая, что цепочек, сковывающих конечности между собой и тянущихся проводов обнаружено не было, Андрей предположил, что это какие-то новые датчики, отслеживающие состояние больного (пульс, температуру, кровяное давление). Прежде чем в палату вошел врач, в голове еще успела промелькнуть мысль о том, что пусть он и не помнит, как сюда попал, но, по крайней мере, больница современная...

А потом были сразу два допроса: сперва молодая женщина расспрашивала о самочувствии, жалобах на боли в голове, просила вспомнить историю болезней и есть ли родственники, которым можно было бы сообщить о случившемся (о том, что именно произошло, не сказано было не единого слова), а затем явился полицейский. Если первая посетительница была вежливой и внимательной, то незнакомый мужчина молодому человеку не понравился от слова "совсем": создавалось впечатление, будто пострадавшего, лишившегося последних воспоминаний, подозревают, как минимум, в государственной измене и сотрудничестве с иностранными шпионами.

Вопросы вроде "Год рождения?", "Место жительства?", "Имена родственников?", "Род деятельности?" и им подобные повторялись раз за разом с маленькими изменениями, заставляя вспоминать подробности из еще школьных лет. Когда служитель закона ушел, так и не объяснив ничего о сложившейся ситуации, ему на смену явился психолог, попросивший рассказать о себе...

Способность испытывать эмоции вернулась, но далеко не в полном объеме: словно бы какая-то преграда их блокировала и до сознания Андрея доносились слабые отголоски. Некоторая слабость, вызванная то-ли лекарствами, то-ли скудной кормежкой (жидкая каша совершенно не утоляла голод), лучше всяких веревок привязывала человека к постели.

На следующий день процедура с допросом повторилась, только теперь вопросы слегка отличались. Психолог, снова появившийся после полицейского, предложил представить ситуацию, при которой Андрей как в какой-то фантастической книге попадал в другой мир, похищался пришельцами, обнаруживал внеземную цивилизацию...

Справлять нужду в больничное судно надоело уже на утро третьего дня, но работники больницы не спешили отпускать пациента из палаты даже в туалет. Знакомая врач с забавным именем Лилия Грин пообещала, что скоро повязку с головы снимут и тогда...

"А вот что будет "тогда", никто не пояснял".

Ни семья, ни друзья не давали о себе знать, из-за чего в голове начали роиться нехорошие мысли. К счастью или к худу, но накрутить себя свыше всякой меры молодому человеку не дали и когда в очередной раз явился полицейский, ситуация прояснилась...

Сейчас, вспоминая те события, кажущиеся такими далекими, Андрей ощущал легкий стыд. Неизвестно, как бы он повел себя, если бы эмоции не были приглушены, но ясно, что испугом, истерическим хохотом и обвинениями во всех возможных грехах находящихся в комнате разумных дело бы не ограничилось. К счастью, Шайнинг Армор, оказавшийся кем-то вроде начальника королевской службы безопасности, с пониманием отнесся к подопечному и терпеливо переждал основную бурю.

Андрею объяснили, что нашли его в одном из поселений Эквестрии, в совершенно неадекватном состоянии (сложно было не смутиться при заявлении о попытке облапать человекоподобную кобылку). Кроме всего прочего были расписаны и дальнейшие перспективы: знания человека пони были не нужны, да и не знал он ничего по-настоящему стоящего, так как в мире существовала магия, на которую частично опирается иммунитет местных жителей, а без постоянной защиты, обеспечиваемой браслетами, попаданец может умереть из-за простейшей простуды.

"Вот так и получилось, что домой меня вернуть не могут, а, может быть, и не хотят, при этом, вроде бы, и не гонят, но возиться не собираются. Можно попытаться бежать, но благодаря браслетам меня легко найдут, а сняв их я долго не проживу".

Стадии с неверием и злостью промелькнули как-то слишком уж быстро, затем наступила апатия. Еще через несколько дней, когда реальность всего происходящего окончательно дошла до разума молодого человека, принцесса Каденс (крылато-рогатая человекоподобная лошадка с нежно-розовой шерсткой, звонким голосом и позитивным характером) предложила поработать на Агенство Королевской Безопасности, попутно заработав денег для того, чтобы обустроить свою новую жизнь.

Так как отказа не предполагалось, да и глупо было бы строить из себя гордую неприступность, Андрей ответил положительно. Вскоре его поселили в дом, построенный на поляне неподалеку от королевского замка, огородили участок забором и поставили какой-то магический барьер, предупредили о хищниках вроде древесных волков, мантикор, других магических монстрах и оставили обустраиваться. Кобылка, изначально принятая за доктора (зеленая единорожка с белой гривой) была назначена учителем истории, письменности, законов Эквестрии, а так же личным куратором попаданца.

"А ведь я не сразу заметил, что говорю не на родном языке".

(Конец отступления).

* * *

Долгожданный день пылающего очага наконец-то наступил, ознаменовав начало каникул для жеребят и отпусков для их родителей. Эпплджек, пусть и не имела строго установленного графика своей работы, так же выкроила несколько дней для того, чтобы провести их с семьей (ну, а в случае непредвиденной ситуации заместители всегда могли найти ее на ферме).

С раннего утра в доме Эпплов царили суета и радостное предвкушение: Эпплроуз и Литл Мун под присмотром Стронхарт и Эпплблум вешали бумажные фонарики и гирлянды, Джек, Дэш и Шай взяли на себя уличные украшения, Алу с Рэдом готовили обед...

Во второй половине дня обитатели фермы сменили роли: Эпплджек и Стронхарт принялись за готовку праздничного ужина, жеребята и щенок под присмотром серой суки и Блум занялись созданием снеговиков, которых одевали в старые куртки, шляпы, шарфы и даже очки. Взрослые пегаски же отправились в город, докупить все необходимое и напомнить подругам о приглашении.

Когда солнце уже склонилось над горизонтом, на ферме "Сладкое яблоко" начали собираться гости: первыми прибыли Шайнинг и Каденс вместе с дочкой Флери Харт (первая рожденная кобылка-аликорн хоть и была очень маленькой, но уже проявляла свой характер и не позволяла родителям надолго отлучаться, не взяв ее с собой). Причина, побудившая принцессу любви и капитана королевской гвардии отмечать праздник не в замке Двух Сестер, не вызывала вопросов: все же и Алу, и Стронхарт официально являлись частью их табуна, а, соответственно, Джек, Блум, Роуз, Мун и Рэд так же не считались чужими.

Следующими к особняку Эпплов прибыли Рарити, Блю Блад и Свитибель (младшая единорожка приехала из Эпплвуда ранним утром, так что едва успела подготовиться и еще не всеми сплетнями обменялась с сестрой). Принц, являющийся официальным жеребцом хранительницы "элемента щедрости", в этом году предпочел замковой суете семейный праздник, ради чего отказался от ряда заманчивых предложений от аристократии.

Рэйнбоу Дэш и Флаттершай, фактически поселившиеся в комнате Эпплджек, пришли вместе с Пинки Пай, помогая нести мешки с хлопушками, фейрверками, воздушными шариками и коробки со сладостями. Розовошерстая земная пони, одетая в белые штаны, синюю куртку и красную шапку с белым помпоном, украшенные блестками, одним своим появлением принесла шум и упорядоченную суету, тут же включившись в процесс накрывания установленного в гостиной большого стола.

Последними из ожидаемых гостей были Твайлайт Спаркл и Спайк, из-за занятости единорожки делами школы едва не опоздавшие к тому моменту, когда все начали рассаживаться по местам. Хранительница "элемента магии", одетая в красную кофту с белыми штанами и фиолетовый молодой дракон, облаченный в слегка мешковатый красно-белый костюм с желтыми и золотыми блестками, принесли с собой кинопроектор и широкое полотно экрана, чтобы всей компанией посмотреть фильм о борьбе пони с виндиго и объединении трех рас в одно государство (с реальностью картина имела мало общего, зато прекрасно подходила для создания праздничной атмосферы).

А в то время, пока Эпплы и их гости размещались за столом, Эльвира и ее подчиненные, среди которых были не только грифоны и пони, но так же алмазные псы, вынюхивающие замаскированных чейнджлингов, сидели в укрытиях среди деревьев яблочного сада, обеспечивая безопасность высокопоставленных пони. В этом нелегком деле им помогали оперативники КЭБ и АКБ, приставленные в качестве охраны для принцессы Каденс и ее дочери.

С одной стороны, то, что столько важных для Эквестрии пони собрались в одном месте, сильно облегчало задачу по их охране, так как спецслужбам не требовалось распылять свои силы. С другой стороны, угроза из-за одной атаки вероятного врага лишиться сразу всех подопечных заставляла телохранителей ощущать себя крайне неуютно, ни на секунду не теряя бдительности. Радовало, что хотя бы старшие принцессы остались в Замке, хотя и им в головы в любой момент могла прийти мысль, что неплохо было бы навестить своих приближенных...

...

За праздничным столом хозяева и гости расселись в следующем порядке: место во главе занял Шайнинг Армор (как жеребец табуна хозяина дома), справа от него села Каденс, слева Алу и Стронхарт. Рядом с принцессой любви, в ряд устроились Рэйнбоу Дэш, Флаттершай, Пинки Пай, Свитибель и Рарити. Рядом с бизонихой же разместились Эпплроуз, Литл Мун, Рэд, Эпплджек и Эпплблум. Спайк и Твайлайт расселись справа и слева от Блю Блада, устроившегося напротив капитана королевской гвардии.

После пары традиционных тостов, одетые в яркие свитера и штаны жеребцы и кобылы (а так же Алу, Спайк и Рэд) вышли на улицу под ночное небо и, шумно переговариваясь, стали запускать салюты. Младших Эпплов на руки подхватили серая сука, Джек и Блум, остальным же пришлось стоять на своих ногах...

Когда последние ракеты рассыпались снопами разноцветных искр и на ферму опустилась тишина, утомленных жеребят и щенка было решено разнести по комнатам и уложить спать. Спустя еще четверть часа взрослые (и Спайк) снова собрались за столом, вернувшись к разговорам, еде и напиткам.

— Оттанцевали гости очередной вальс — и тут на середину зала выходит Капа, одетый в строгий военный мундир. — круговыми движениями кисти заставляя сидр в бокале закручиваться водоворотом, Армор рассказывал о недавнем случае, произошедшем на бале, организованном для офицеров, интонациями пытаясь создать у слушателей ощущение интриги. — Когда на нем скрестились все взгляды, старик откашлялся и заявил: "Сэры и леди, я пойду поссать. Вернусь минут через пять".

— Фу, Шайнинг, нашел, о чем рассказывать. — Каденс скривила мордочку, по-видимому вспомнив этот случай (все же, как принцесса и жена капитана королевской стражи, она должна была посещать подобные мероприятия).

— Дорогая, там ведь не было ничего особенного. — смутился белый жеребец.

— Ты рассказывай, не отвлекайся. — потребовал слегка захмелевшим голосом принц, краем глаза смотрящий на экран, растянутый на левой стене гостиной, где мелькали картинки уже забытого гостями фильма.

— Тетушка Луна, которая и устроила этот бал, поправила Капу: "В приличном обществе нужно говорить не "пойду поссать", а "пойду посмотреть на звезды"". — печально вздохнув, нежно-розовая аликорн присоединилась к рассказу.

— Старик поклонился принцессе, откашлялся и произнес: "Сэры, леди, я пойду посмотрю на звезды, а вернусь минут через пять". — продолжил историю капитан гвардии, сделав короткую паузу чтобы промочить горло. — В общем, когда он вернулся, в зал уже принесли большой торт. Капа, подойдя к десерту, не колеблясь ни секунды у всех на глазах запустил в него руку...

— Нееет! — трагично воскликнула Пинки, ладошками схватившись за голову. — Бедный тортик...

— У нас была примерно такая же, но более тихая реакция. — поднося бокал к мордочке, заметила крылато-рогатая пони.

— Капа осмотрелся по сторонам, заметил на себе неодобрительное внимание собравшихся вокруг гостей, сделал вид, что смутился, и заявил: "Сэры, леди, не беспокойтесь, телескоп я держал в другой руке". — торжественным тоном закончил историю Шайнинг.

За столом раздались смешки, только розовошерстая земная пони смахнула несуществующую слезу, пробормотав что-то вроде: "Бедный тортик".

— А я слышала, что Капа умеет раздуваться не только полностью, но и отдельными... хм-м... органами. — подмигнув подругам, заговорщическим шепотом произнесла Рэйнбоу.

— Дэш. — хмуро глянула на голубошерстую летунью Твайлайт.

— У кого о чем болит... — многозначительно заметила Эпплджек.

— Чего такого я сказала? — возмутилась радужногривая летунья. — Все свои же...

— Шутки и разговоры на тему "ниже пояса" следует начинать только после третьей бутылки. — поучительно заметил Блю Блад. — Так что предлагаю выпить... за присутствующих здесь кобылок. За всех вместе и каждую по отдельности.

— Ты ничего не забыл? — уточнила Рарити.

Принц осмотрелся, встретился взглядом с алмазной сукой, виновато развел руками и заявил:

— За вас, прекрасная госпожа, ради прощения моей бестактности, мы будем поднимать тост два... трижды.

— Мы — пас. — сразу же заявила Твайлайт, многозначительно посмотрев на мигом поникшего дракончика. — Завтра с утра нужно идти в замок...

— Я тоже обойдусь чем-нибудь безалкогольным. — поддержала воспитанницу Каденс. — Флери может проснуться в любую минуту, а подходить к ней сколько-нибудь пьяной я не хочу.

...

Примерно через час фиолетовые единорожка и дракончик распрощались с другими гостями и хозяевами, получили свои подарки и ушли домой. Принцесса любви задержалась еще на полчаса, но потом ушла в одну из комнат для гостей, где спала Флери Харт (помещение было накрыто барьером, так что внутри оставалось тихо вне зависимости от уровня шума снаружи). Остальные же продолжали веселиться, налегая на угощения, выпивку и делясь забавными историями.

— Преподаватель по хореографии рассказывал ситуацию, которая случилась с ним в годы студенчества. — когда пришла ее очередь рассказывать, подала голос Свитибель. — Тогда он летом подрабатывал фокусником на круизном пароме, за пару месяцев зарабатывая на безбедную жизнь в течении года. В тот год у капитана появился говорящий попугай, очень умный и вредный. Птица, пару раз побывав на всех концертах, запомнила все фокусы и во время очередного рейса парома начала рассказывать, в чем заключаются все фокусы артиста, прежде чем он успевал их показать. Разумеется, зрители были разочарованы, ну а самому жеребцу оставалось скрипеть зубами и пытаться придумать что-то новое. Так они противостояли друг другу половину лета, пока в один из ничем непримечательных дней во время очередного представления судно не напоролось дном на камень и не начало идти ко дну. Пассажиров рассадили по лодкам и так получилось, что фокусник и капитан с попугаем оказались на одном борту. Когда уже до берега оставалось метров десять, птица произнесла: "Сдаюсь. В чем фокус?".

— Ууу! — приподнявшись на своем месте, Пинки вскинула руку вверх. — Я знаю.

— Ммм? — Джек недоуменно вскинула брови.

— Говори уж. — хмыкнула Дэш.

— А давайте во что-нибудь поиграем? — встав в полный рост и оперевшись ладонями о столешницу, радостно предложила розовошерстая земная пони. — На желание... или в карты на раздевание?

* * *

Солнце медленно поднималось из-за горизонта, золотыми лучами освещая белые равнины северной границы Эквестрии, тем самым знаменуя начало первого дня нового года. Здесь, где снег не таял даже в разгар лета, не было больших постоянных поселений пони, и только несколько одноэтажных бревенчатых домиков жались к тупиковой станции железной дороги.

Казалось бы, что для дежурящих на посту стражников и работников транспортной сети Эквестрии сегодня ничем не будет отличаться от вчера, так же как и вчера не отличалось от предшествовавшего ему дня. В конце-концов, новости сюда приходили с запозданием, а все потрясения, вроде возвращения Найтмер Мун и освобождения Дискорда, становились известны как уже свершившиеся факты. И пусть приставленные агенты КЭБ и остальные служащие знали, что стерегут место, где когда-то находился целый город-государство под названием Кристальная Империя, но по правде никто всерьез не верил, что именно в их смену может произойти нечто неординарное.

Когда на месте снежной равнины начала закручиваться вьюга, а следящие приборы зафиксировали резкий скачок магического фона, в поселении поднялась паника: кто-то начал строчить отчеты, часть стражников и агентов спецслужбы отправились к источнику возмущений, работники железной дороги принялись готовить состав для эвакуации себя и своих семей. Вьюга тем временем превратилась в сплошную стену кружащегося снега, столбом упирающегося в самое небо, но невзирая на скопившуюся внутри аномалии мощь, ни единая снежинка не вылетела за пределы строго очерченной зоны.

Пока пони решали, что же им делать, вьюга неожиданно успокоилась и более ничем не сдерживаемые хлопья снега, подчиняясь набранной инерции, разлетелись в стороны, накрыв с головой жеребцов и кобыл толстым, пушистым и холодным покрывалом. Откопавшимся же работникам станции предстал потрясающий вид на сияющий тысячами кристальных граней в лучах восходящего солнца огромный город, состоящий из башен и прямоугольных зданий размещенных в виде многолучевой звезды, в центре которой возвышался величественный замок, своими размерами превосходящий даже ныне разрушенный дворец Кантерлота.

Пока шокированные эквестрийцы в торжественном молчании восхищенно любовались вернувшейся из небытия Кристальной Империей, где-то неподалеку осколками взорвался тысячелетний ледник, треском подобным грому оглашая возвращение чудовища, которое и послужило причиной пропажи поселения, когда-то давно бывшего средоточием культуры и науки. Взвившись в небеса черным вихрем, бесплотная тень обратилась грозовой тучей, в глубине коей сверкнули алые глаза с вертикальными зрачками, пылающими изумрудным огнем. Сфокусировав свой взгляд на Кристальной Империи, король Сомбра попытался протянуть дымное щупальце к замку, но тут же одернул его, наткнувшись на невидимую преграду в месте соприкосновения, вспыхнувшую яркими разрядами молний.

Яростный, тоскливый, душераздирающий вой огласил снежную пустыню, заставляя дрожать сам воздух и болезненно сжиматься сердца случайных свидетелей. Казалось, даже кристальные здания и башни вздрогнули, но устояли и будто бы стали светиться чуть сильнее, пытаясь оградить своих обитателей от угрозы из вне.

— Умбрум...

— Король Сомбра...

— Мамочки...

— Что же делать?

Сложно было сказать, кто же первый нарушил тишину и произнес страшное слово, но стоило ему прозвучать, как черное облако обратило свое внимание на маленьких пони, находящихся вблизи защитного купола. На долгую секунду все затихло, а жеребцы и кобылы замерли, в тщетной надежде на то, что страшное чудовище из сказок не посчитает их достойными жертвами. Однако низкий хриплый голос, рокочущий будто далекий гром, разрушил чаяния работников станции:

— Ты говоришь, я — умбрум? Так и есть: со мною не видать тебе удачи. На веки мое дело — зло и месть: для умбрума не может быть иначе.

— Бежим! — рявкнул предводитель группы пони, тут же срываясь на всей скорости к железнодорожной станции, уже не глядя, последовали ли подчиненные за ним.

Сверкнули темно-фиолетовые молнии, раскаты грома стали складываться в своеобразную музыку, заглушающую крики пони, затем Сомбра запел:

Чем я заслужил судьбу несчастного изгоя?

Постоянно доставать себя вопросом "Кто я?".

Мысли, что я — умбрум, часто выжить помогали,

Пони же повсюду так меня и называли!

Черная туча помчалась в погоню за беглецами, вытягивая вперед скрученные из дыма спиральные щупальца и ударяя в землю разрядами молний, из-за чего в воздух взметались облака белого снега. Ответные выстрелы из пневматического оружия, а так же заклинания единорогов проходили сквозь бесплотное тело, не нанося никакого вреда его хозяину.

Ты — жестокая Луна, в мои муки влюблена,

Отобрав души покой, что ты делаешь со мной?

Может ты мне дашь ответ, почему весь белый свет,

Обозлился на меня, для чего родился я.

Буквально выстрелив в ноги одному из единорогов длинным щупальцем, Сомбра связал его конечности и заставил упасть. На глазах у товарищей молодого серо-стального жеребца, одетого в униформу работника железной дороги, он был утянут в самую середину тучи и воздух тут же пронзил истошный крик, полный животного ужаса.

Коллегам пришлось перехватывать земную кобылку, со слезами на глазах готовую броситься на помощь своему особенному пони, после чего, невзирая на все просьбы, проклятья и угрозы утаскивать ее в сторону уже готового к отправке поезда.

Помню, как толпа крестьян убить меня хотела,

После маги света калечили мне тело.

Все восстало против молодого тенеманта,

Сделав меня мучеником моего таланта!

Разом ужавшись, черная туча втянулась в тело жеребца, шерсть которого приобрела угольный цвет, а рог покраснел, изогнулся обзаводясь режущей кромкой на переднем крае, вместе с тем лишаясь нормальных для единорогов борозд, образованных спиральными витками.

Ты — жестокая Луна, в мои муки влюблена,

Отобрав души покой, что ты делаешь со мной?

Может, ты мне дашь ответ, почему весь белый свет,

Обозлился на меня, для чего родился я.

Одежда несчастного единорога, ставшего сосудом для духа короля-тени, потеряла свои прежние очертания и превратилась в черные шелковую рубашку и грубые штаны, поверх которых был накинут длинный черный плащ с алой подкладкой, развевающийся на ветру подобно крыльям.

Открыв свои новые глаза, Сомбра сверкнул рубиновыми радужками с пылающими изумрудным огнем щелевидными зрачками. Провожая взглядом начавший набирать скорость поезд, он лишь оскалил удлинившиеся клыки в самодовольной и предвкушающей улыбке...

Наполовину жеребец, наполовину злая тень,

Таким останусь я на век: я будто волк среди овец.

Полна страданий жизнь моя, но выбор сделанный судьбой,

Нет изменить не в силах я, веду войну с собой...

Пони мне враги, а ведь когда-то были братья,

Я на всю округу наложил свое проклятье.

Умбрумы рожали, а вокруг чума и голод,

И ветра залетные приносят жуткий холод!

Приземлившись на снег, черный жеребец взмахнул полами плаща и шагом направился к краю барьера, скрывающего под собой Кристальную Империю. Несколько пони, которые по какой-то причине побежали не к станции, а к городу-государству, беспрепятственно преодолели преграду и теперь, прижимаясь к стенам крайних домов, со страхом смотрели на чудовище, захватившее тело их товарища.

Ты — жестокая Луна, в мои муки влюблена,

Отобрав души покой, что ты делаешь со мной?

Может ты мне дашь ответ, почему весь белый свет,

Обозлился на меня, для чего родился я.

(КиШ).

Остановившись в шаге от барьера, Сомбра протянул вперед раскрытую ладонь правой руки, но когда до соприкосновения оставалось меньше сантиметра, невидимая поверхность начала искриться разрядами, опаляя короткую шерстку. Нахмурившись, жеребец убрал руку от преграды и бросил недовольный взгляд на возвышающийся вдали замок, являющийся средоточием той силы, что не впускала короля в его королевство.

— Еще слишком слаб... — пробормотал черный единорог. — Однако же, я не тороплюсь. Скоро мы встретимся, дорогая моя, и тогда я вволю отыграюсь за твое предательство.

Зловеще расхохотавшись, король-тень обратился черным вихрем и унесся к брошенным домам, собираясь впервые за тысячу лет отдохнуть так, как положено пони. И пусть условия не совсем подходили царственной особе, в сравнении с заточением в леднике даже свинарник мог показаться королевскими палатами.

* * *

(18+).

Вечером первого дня нового года, когда последние гости разошлись, а щенята отправились по своим комнатам, Алу, одевшись в теплые шерстяные штаны, белую рубашку и теплую серую куртку, покинула дом Эпплов и поспешила в сторону Вечнодикого леса. В отличие от Эпплджек, открыто живущей с двумя пегасками, и Стронхарт, благосклонно принимающей знаки внимания от Шайнинга Армора, серая сука предпочитала не афишировать свою интимную жизнь, из-за чего многие считали, будто она вовсе никого к себе не подпускает (Каденс и Луна наверняка могли бы ее раскрыть, но не видели в этом нужды).

Сейчас, когда капитан королевской гвардии и принцесса любви с дочерью вернулись в замок Двух Сестер, принц Блю Блад удалился вместе с Рарити и Свитибель в их дом-бутик, а Пинки Пай умчалась на свою работу, ничто не мешало хищнице отдохнуть душой и телом. Впрочем, слишком уж увлекаться и задерживаться свыше обыкновения явно не следовало...

...

Вечерние сумерки уже сгущались над лесом, когда Алу остановилась перед небольшим бревенчатым домом, укрытым в глубине чащи, куда вела единственная незаметная тропинка, петляющая между раскидистыми деревьями. Оглядевшись по сторонам, прислушавшись к звукам и принюхавшись к запахам, серая сука убедилась в отсутствии случайных (и неслучайных) свидетелей, после чего постучала в створку костяшками пальцев правой руки.

Вскоре за дверью раздались шаги, затем щелкнул засов и проход приоткрылся. На улицу выглянула черно-белая полосатая мордашка зебры, грива которой была уложена в подобие драконьего гребня, в левом ухе поблескивали три маленьких золотых колечка, а шею обхватывало широкое золотое ожерелье, похожее на ошейник. Прищурившись и убедившись, что перед ней стоит Алу, Зекора распахнула створку и впустила гостью в дом со словами:

— Я уже думала, подруга, что ты сдалась на уговоры друга.

Фыркнув на это предположение, хищница поспешила войти внутрь жилья и закрыть за собой дверь, чтобы не выпускать тепло. В доме у зебры было жарко, все же она являлась существом крайне теплолюбивым и легко мерзла при низких температурах, а от того зимой топила печь, будто бы жила в бане.

— Ужин для двоих устроим... или десерт тебя устроит? — отступив в комнату, середину которой занимал массивный деревянный стол, накрытый кружевной белой скатертью, Зекора провокационно провела ладонями по высокой груди, животу и бедрам, скрытым под платьем из тончайшего черного шелка, которое оставляло открытыми верх груди и плечи.

Вместо ответа серая сука скинула на пол куртку, затем расстегнула пуговицы рубашки и бесцеремонно отбросила ее на стоящий у стены стул, после чего молча приблизилась к полосатой кобыле и, положив ладони на аппетитные верхние округлости, слегка сжала пальцы. Подруга широко улыбнулась и грудным голосом рассмеялась, отступая назад, тем самым увлекая скалящуюся хищницу за собой. Наконец почувствовав позади себя стол, она уселась на край столешницы и, мурлыча, словно кошка, произнесла:

— Кушать подано.

— Ррр... — наклонившись вперед, Алу впилась губами в пухлые губы полосатой кобылы, слегка покусывая их своими клыками и нагло обследуя ровные белые зубы своим языком.

Заведя руки за спину партнерши, серая сука нащупала шнурок завязки, который и удерживал ткань платья на объемной груди зебры. Подцепив петлю когтем, хищница потянула шнурок и тут же ощутила, как шелк заскользил по полосатой черно-белой шерстке вниз, а Зекора, левой рукой уперевшись в стол позади себя, правой ладонью приобняла охотницу за затылок и крепче прижала ее голову к себе.

В углах комнаты ровно горели восковые свечи в фигурных подсвечниках, отбрасывающие ровный желтый свет на тела разгоряченных самок, тяжелые шторы закрывали окна, не позволяя никому постороннему заглянуть в помещение, маленький хитрый артефакт, произведенный мастерами "Сладкого яблока" по заказу серой суки, надежно глушил звуки... А тем временем руки Алу уже во всю блуждали по спине, животу, груди Зекоры, время от времени спускаясь на бедра или поднимаясь на вершины грудей, чтобы стиснуть кончиками пальцев набухшие крупные соски.

Оторвавшись от губ любовницы, взгляд которой сверкал похотью и азартом, охотница отступила назад и, наклонившись вперед, коготками подцепила ткань платья, складки коего лежали на ногах зебры. Полосатая кобыла, уперевшись обеими руками в столешницу позади своего крупа, напрягла плоский живот и ноги, чтобы приподнять бедра, тем самым давая подруге возможность стянуть наряд до уровня колен.

Едва Зекора снова уселась на край стола, серая сука уже полностью стянула с нее шелковую ткань, резко выпрямилась в полный рост и в следующее мгновение толкнула партнершу ладонями в грудь, укладывая на кружевную скатерть. Жадно поцеловав приоткрытые влажные пухлые губы, Алу начала опускаться поцелуями ниже, миновав шею, скрытую под золотым украшением, и сразу же перейдя на верх груди. Руки зебры легли на плечи хищницы, она закусила нижнюю губу и, тяжело дыша, уставилась в потолок.

Пальцы левой руки Алу обхватили правую грудь полосатой кобылы и начали настойчиво ее массировать, в то же время ее губы захватили в плен левый сосок подруги, чтобы начать сосать, словно бы она была голодным щенком. Время от времени хищница прикусывала нежную плоть клыками, заставляя партнершу вздрагивать и нервно задерживать дыхание. В то же время вторая рука охотницы ласкала собственную грудь, которой она то и дело водила по плоскому животу кобылы, дразня соски ощущением колючей шерстки.

Наконец оторвавшись от игрушки, напоследок облизнув обе мягкие и упругие выпуклости длинным языком, Алу провела дорожку из поцелуев через живот к паху Зекоры. Сев на корточки перед столом, она закинула бедра полосатой кобылы себе на плечи и, возбужденно размахивая хвостом, уткнулась носом во влажную щелку подруги, на всю длину запуская язык в горячее лоно.

Выгнув спину и стиснув пальцами собственные соски, Зекора застонала в голос. Она ощущала внутри себя язык подруги, извивающийся будто змея, ласкающий стенки влагалища и чувствительный клитор. Алу же, словно бы проведя весь день в жаркой пустыне и наконец-то добравшись до источника влаги, жадно вылизывала лоно подруги, время от времени прикусывая половые губы, когтистыми пальцами впиваясь в напряженные бедра, покрытые полосатой шерсткой.

Наконец, когда Зекора зажмурив глаза, выгнулась особенно сильно, при этом издав протяжный срывающийся на крик стон, а затем обмякла на столе, оглашая комнату тяжелым дыханием, серая сука отстранилась от ее влагалища и, высвободившись из ослабшего захвата ног, выпрямилась в полный рост, потянувшись руками к потолку, изгибаясь всем телом и выпячивая тяжелую грудь.

— Твоя очеррредь... — нетерпеливо прорычала хищница.

— Есть идея у меня, но быть послушной ты должна. — приняв сидячее положение, хитро улыбающаяся полосатая кобыла соскользнула со стола, на чуть подрагивающих ногах обошла партнершу сзади и, положив ладони ей на бедра, кончиками пальцев подцепила край уже взмокших между ног штанов. — Для шалостей среди кобыл, придумала я эликсир... И Эпплблум, и Эпплджек составу дали "белый свет".

— Я не против. — хлестнув хвостом по бедрам подруги, хищница нетерпеливо рыкнула. — Давай поиграем.

Молча зебра села на корточки и медленно стянула последний элемент одежды с охотницы. Серая сука вышагнула из штанов, затем повернулась в полоборота и вопросительно посмотрела на полосатую черно-белую кобылу.

Поднявшись в полный рост, Зекора, покачивая бедрами, медленно подошла к партнерше, лизнула ее в кончик носа и затем указательным пальцем правой руки подцепила полоску ошейника. Проказливо улыбаясь, она повела хищницу к столу и заставила взобраться на столешницу, встав на четвереньки.

— Вот так и стой. — шепнула на ухо охотнице кобыла, демонстративно неспешно отходя к тумбочке в углу комнаты, из ящика которой достала веревки с браслетами и хрустальный флакончик с фиолетовым зельем, которое тут же откупорила и выпила одним махом. — Это для меня... А это для тебя. Не передумаешь, подруга?

В ответ серая сука только фыркнула, нетерпеливо махнув хвостом. Зебра хихикнула, прикрывшись ладошкой, после чего поспешила начать приковывать свою жертву за руки и ноги к ножкам стола, заставляя ее широко разводить конечности, оставаясь в крайне уязвимой позе.

Подойдя к подруге спереди, Зекора наклонилась над столом и крепко поцеловала охотницу, ладонями начав мять беззащитно свисающие груди. Ощутив же, что эликсир начал действовать, она выпрямила спину и, расставив ноги на ширину плечей, ладонями стала удерживать голову Алу, не позволяя отвести взгляд от своего паха.

— Извррращенка. — то-ли обескураженно, то-ли восхищенно произнесла серая сука.

— Коль не была бы я такой, то не была бы ты со мной. — резонно парировала полосатая кобыла, набухший и вытянувшийся клитор которой раздвинул половые губы и, продолжая увеличиваться в длину и толщину, словно жеребцовый член, стал выпирать вперед под углом в девяносто градусов, по всей длине поблескивая капельками влаги. — Тебе давала шанс уйти, теперь, подруга, извини. Тебе признаюсь я в любви... как жеребца меня прими.

— Ррр. — дернувшись, хищница не смогла высвободиться из пут или даже пошатнуть тяжелый стол, так что оставалось беспомощно поджимать хвост и яростно сверкать глазами (впрочем, делала она это настолько наигранно, что не обманула бы и жеребенка).

Мелодично рассмеявшись, зебра обошла стол с противоположной стороны и забралась на столешницу, встав на колени позади партнерши. Огладив руками напряженные бедра охотницы, она наклонилась вперед и проскользила ладонями по животу Алу, затем до боли стиснула ее грудь и игриво прикусила кончик уха.

Поерзав сосками по спине серой суки и прижавшись животом к ягодицам, Зекора дала жертве ощутить себя самкой перед случкой с кобелем, затем отстранилась и левой рукой схватилась за основание хвоста партнерши, отводя его в сторону, а правой осторожно подвела кончик своего "члена" к половым губам приоткрытого влагалища. С выдохом двинув бедрами вперед, кобыла ощутила, как ее плоть погружается в жаркое влажное лоно, конвульсивно сжимающееся, стремясь то-ли не пропустить, то-ли, наоборот, обнять и не выпускать. Протяжный стон, вырвавшийся из горла зебры, слился со скулежом припавшей к столешнице хищницы, прижимающейся грудью к кружевной скатерти, зажмурив заслезившиеся глаза и прижав к голове уши.

Несколько секунд любовницы не двигались, привыкая к новым ощущениям, а затем Зекора положила ладони на бедра Алу и двинулась назад, ощущая, как от этого движения ее саму пронзают электрические разряды, проходящие от клитора сквозь все тело до самого затылка, где они взрывались целым фейрверком ощущений. Второе погружение было ничуть не менее приятным, все же вся поверхность "ствола" была усеяна множеством нервных окончаний, что позволяло испытывать такие ощущения, о которых жеребцы не могли и мечтать...

Постепенно движения зебры ускорялись и она все глубже и глубже погружалась в серую суку, жалобно поскуливающую при каждом толчке. Впрочем, стоны самой полосатой кобылы заглушали голос подруги и хлюпающие звуки, издаваемые их телами. А в какой-то момент любовницы задрожали и обмякли, при этом хозяйка дома растянулась сверху своей гостьи, тяжело дыша и даже не пытаясь подняться.

— Знаешь... — повернув голову и скосив взгляд так, чтобы видеть мордочку Зекоры, Алу оскалила клыки в хищной усмешке. — Пожалуй, я хочу это попробовать.

(Конец 18+).

* * *

(Отступление).

Второй по размеру город-крепость Зебрики готовился ко сну: на узких улочках загорались масляные лампы, шаманы проходили по стенам, будя сторожевых духов, горожане спешили по домам к своим семьям, чтобы завтра снова выйти на работу. На вершинах башен, возвышающихся по сторонам от ворот городской стены, в больших жаровнях вспыхнул яркий белый огонь, разгоняющий мрак на многие сотни метров вокруг, благодаря чему дозорные, находящиеся на верхних площадках, ощущали себя словно рядом с маленькими солнцами.

Несмотря на то, что новая стратегия короля Шторма лишила их части помощников из числа простых граждан, проживающих в захваченных поселениях, детей которых увели в закрытые школы, зебры продолжали сопротивляться вторженцам, а грифоны вообще не ощутили перемен. Несколько попыток отбить жеребят провалились, многие добровольцы, пошедшие на эту операцию, погибли или попали в руки горилл, в плен попали так же и несколько опытных зельеваров, так что в ближайшее время у врага могло появиться средство, как разрушающее эффект защитных зелий, так и воздействующее на духов.

Король Шторм уже показал, что охотно пользуется изобретениями своих врагов себе на пользу...

...

В одном из складов, куда на ночь были поставлены повозки, загруженные пузатыми глиняными кувшинами с различными маслами, прибывшие этим днем с небольшим торговым караваном под конвоем грифонов-наемников, царили тишина и темнота. Однако же в какой-то момент в замке боковой дверцы пару раз щелкнул ключ, а когда створка распахнулась, внутрь помещения ворвался дрожащий свет масляной лампы, находящейся в руках немолодого полосатого жеребца, одетого в дорогую, но порядком потертую желтую тунику.

Глава каравана огляделся, внимательно прислушался и только убедившись в том, что рядом нет никого постороннего, зашел внутрь склада и плотно закрыл за собой дверь, не забыв на всякий случай провернуть ключ в замке. Сегодня днем ему, так же как и его подчиненным, пришлось пройти тщательную проверку на оборотничество: сперва их опрыскивали зельями, затем посыпали порошками, заставили выпить специальные эликсиры, "развязывающие языки", задавая провокационные вопросы... В кувшины стражники тоже заглянули, но увидели только розовое, желтое и зеленое масла, залитые под самые горлышки.

"И все равно, все эти меры оказались бесполезны".

Невесело усмехнулся немолодой зебриец, заклинание памяти на котором развеялось только час назад (до этого он был искренне уверен, что является всего-лишь удачливым торговцем). Впрочем, другим членам каравана повезло еще меньше, ведь их память так и осталась заблокирована, во избежание раскрытия и предательства, вызванного муками совести.

Подойдя к ближайшей повозке, жеребец отстучал по краю кувшина условленный сигнал и двинулся дальше, раз за разом повторяя один и тот же незатейливый мотив. Сперва ничего не происходило, но спустя несколько секунд один из сосудов начал качаться, а затем и вовсе взорвался осколками, освобождая худощавое черное существо, покрытое гибким хитином, похожее на скелет пони с кривым рогом и стрекозиными крыльями.

Сидевший свернувшись калачиком чейнджлинг, с тела которого струями стекало розовое масло, крупными каплями застывающее на поверхности хитина, в гриве и хвосте, хоть и был по меркам своей расы подростком, но уже прекрасно владел всеми магическими способностями, а так же мог ментально общаться с сородичами.

Один за другим кувшины рассыпались, разливая масло по полу и засыпая повозки глиняными осколками. Четыре десятка перевертышей выпрямились в полный рост и расправили крылья, затем, продолжая сохранять молчание, распределились по периметру склада и стали вскрывать ящики, внутри которых лежали длинные кинжалы, метательные ножи, механические скорострельные арбалеты. Отряд "Разбойники" готовился к самой главной на сегодняшний день операции, мысленно прокручивая свои дальнейшие шаги.

— Что будет с моей внучкой? — дрогнувший вопреки желанию голос выдал сильное волнение немолодого жеребца.

Один из диверсантов отвлекся от закрепления оружия на своем теле и повернулся к зебрийцу, посмотрев на него таким взглядом, будто только что вспомнил о его существовании. Тонкие губы натянулись, обнажая игловидные зубы, фасеточные словно у насекомого глаза прищурились, а затем в помещении зазвучал тихий вибрирующий голос:

— Королева мудра и благородна. Она никогда не нарушает данного ею слова: твоя семья будет освобождена и награждена за верную службу, так же как и семьи твоих соратников. Оставь сомнения, Али, теперь ты — один из нас.

Закончив собираться, перевертыши один за другим выскользнули на улицу и растворились в тенях ночного города. Последний из насекомышей вытолкнул из склада жеребца, затем схватил масляную лампу и разбил ее об повозку, позволяя жадному огню начать пожирать дерево, распространяясь по луже из смеси дорогих масел...

...

Разгоревшийся в складском районе пожар поднял суету в городе, заставив защитников стен отвлечься на тушение огня и спасение горожан. В образовавшемся беспорядке группы убийц успешно вырезали командиров стражи, заменяя их собой, подбирались к важным оборонительным объектам и администрации поселения. Шестеро перевертышей, приняв облики направлявшихся на пост у южных ворот стражников, беспрепятственно добрались до механизма, открывающего створки...

...

В лучах рассветного солнца, едва пробивающихся сквозь столбы черного дыма, король Шторм, заложив руки за спину и гордо выпятив грудь, неспешно шагал по главной улице очередного города-крепости, взятого штурмом. Он был облачен в черный военный мундир с золотыми наплечниками и серебряными пуговицами, на поясе висели ножны с парными кривыми саблями, голову украшала железная корона, а свита из горилл, котов, верблюдов и чейнджлингов, красующихся алыми мантиями, накинутыми поверх стальных доспехов, служила своеобразной оправой для истинного алмаза. Его верные воины в это время дожимали сопротивление стражи, уводили пленников во временные лагеря (те, кому хватит ума присягнуть новому правителю, позже смогут вернуться в свои дома), ну и, разумеется, собирали трофеи...

— Мой король! — благодушное настроение захватчика решил разрушить один из его солдат, бегущий между опаленными огнем домами с таким видом, будто бы за ним гнались все монстры Тартара.

"Ну что за идиоты".

Мысленно закатил глаза правитель все набирающей мощь империи, жестом давая личной охране приказ обезоружить и подвести недоумка. С некоторым удивлением он узнал в потрепанном солдате одного из капитанов воздушного флота...

— Что у тебя? — нависнув над поставленным на колени монстром, Шторм изобразил на морде легкое недовольство.

— Мой король. — горилл попытался согнуться в поклоне, но все, что ему позволили сделать — так это наклонить голову, чтобы упереть взгляд в землю. — Ваш первый герольд захватил небесный корабль и сбежал на север...

"Опять? Да что им там, медом намазано, что ли?".

Врать подчиненный не решился бы, да и незачем ему было этого делать. В том, что союзник способен выкинуть подобный финт ушами, великий полководец тоже не сомневался: все же их сотрудничество держалось исключительно на взаимной выгоде, которая, на взгляд мага, по всей видимости, себя исчерпала. Оставался только один вопрос: "чего такого могло произойти, что заставило первого герольда сбежать, да еще угнав дирижабль?".

— Вы... не злитесь? — осторожно спросил гонец, принесший плохую весть, недоуменно подняв взгляд на своего повелителя.

— Я в бешенстве. — без тени эмоций в голосе отозвался Шторм, не став добавлять того, что когда ожидаешь предательства от союзника, легче это принять и начать думать о шагах, которые следует предпринять для минимизации негативных последствий. — Кто еще об этом знает?

— Только моя команда. — тут же отозвался горилл.

— Хорошо. — король кивнул и повернулся к чейнджлингу. — Мне нужен самый сильный маг из ваших, который сможет какое-то время притворяться первым герольдом...

"Нельзя позволить зебрам узнать, что мы лишились главной магической ударной силы. А то ведь полосатые могут решить, что это удачный момент для контратаки".

(Конец отступления).

* * *

— Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались. — деланно радостно улыбнувшись, во весь голос заявила Темпест.

— Очень смешно. — фыркнула Севира.

— Продолжите выяснение отношений после собрания. — отрезала Селестия, ставя точку в не успевшей начаться перепалке подчиненных. — Раз все в сборе, то, пожалуй, начнем: сегодня на повестке дня возвращение Кристальной Империи и короля Сомбры.

— Ваше высочество. — Флаттершай осторожно привлекла к себе внимание. — А зачем тут мы? В смысле, вы могли бы все решить без нас, а нам хватило бы и объявления уже принятого решения... Простите.

Под взглядами пони, рассевшихся вокруг круглого стола в малой гостиной замка Двух Сестер, пастельно-желтая пегаска смутилась и уперла взгляд в чашку чая, которую держала в руках. Сидящая на соседнем пуфике Рэйнбоу, желая оказать поддержку, прикрыла спину подруги крылом, но по выражению ее мордочки было понятно, что и она хотела бы узнать ответ на вопрос: "Зачем принцесса дня собрала всех хранительниц "элементов гармонии", хотя было бы достаточно пригласить одну только Твайлайт?".

— Все просто, моя маленькая пони. — белая аликорн, одетая в длинную белую тунику, перехваченную на уровне пояса золотым шнурком, и черные бриджи, мягко улыбнулась пегаскам и, обведя присутствующих проникновенным взглядом, объявила. — В виду не таких уж и давних событий, стало очевидно то, что в любой момент с кем угодно из нас может произойти непредвиденная ситуация. Поэтому я бы хотела, чтобы у моей ученицы, которая по порядку наследования короны уже стоит на одной ступени с Блю Бладом, в тяжелый момент были рядом не только верные друзья, но и помощники, способные дать дельный совет и принять на свои плечи часть ответственности. Да, Рарити?

— Прошу прощения за то, что мои слова могут показаться грубостью, но не могу не спросить: вы серьезно? — белая единорожка, одетая в бело-серебряный брючный костюм, совсем неаристократично выпучив глаза, уставилась на старшую крылато-рогатую пони.

— Сестра, как обычно, сгущает краски. — вступила в разговор принцесса Луна, одежда которой сегодня ограничивалась плотным трико в цвет шерстки и иссиня-черной юбкой-гармошкой, надетой поверх. — Впрочем, этот вопрос мы обдумывали уже не первый месяц, так что успели прийти к определенному решению. Твайлайт Спаркл с ранних лет проходила довольно суровую программу обучения, так что в случае нужды на какое-то время сможет взять на себя роль помощника или даже соправителя. Эпплджек уже сейчас успешно руководит крупной компанией и примерно представляет, что требуется делать министру сельского хозяйства в рамках страны, что не отменяет необходимость в ближайшее время пройти повышение квалификации. Остальным же придется проходить курсы управленцев низшего, среднего и высшего звена с самого начала... Разумеется, если вы согласны взять на себя такую ответственность и готовы оправдать возлагаемые на вас надежды.

— Эм... — у Рэйнбоу, одетой в мешковатую униформу небесного цвета, просто не было слов.

— Я... — голос Флаттершай затих и желтая пегаска предпочла вовсе опустить голову, прячась за розовой челкой, упавшей на мордочку.

— М-да. — находясь в состоянии прострации, протянула Джек, одетая в белую блузку и темно-зеленые, почти черные джинсы.

Рарити культурно промолчала, пытаясь осмыслить, шутка ли это была, либо же принцесса говорила серьезно. Твайлайт, одетая в фиолетовые блузку, пиджак и юбку до колен, встретившись взглядом с наставницей, понятливо кивнула, отложив все свои вопросы для личного разговора, который обязательно произойдет после собрания.

— По этому поводу нужно устроить суперсекретную вечеринку! — выразила свое воодушевление Пинки Пай, красующаяся в темно-синем джинсовом костюме, из-под которого выглядывала белая футболка.

— Меня радует, что вы столь спокойно отреагировали на это предложение. — снова перехватила инициативу Селестия. — Однако же не стоит переживать: никто не требует от вас ответа прямо сейчас. Хорошо подумайте, взвесьте все "за" и "против", а где-нибудь через месяц мы вернемся к этому разговору. Пока же, давайте вернемся к первоначальной теме сегодняшнего собрания. Хув, вам слово.

— Благодарю вас, ваше высочество. — единорог, который сидел в одном из углов гостиной, буквально сливаясь с окружающей его обстановкой, поднялся на ноги и, оправив отворот серого пиджака, заговорил. — Два дня назад, на северной границе Эквестрии произошел сильнейший магический выброс, спустя двенадцать часов до главного офиса КЭБ дошла информация о том, что из более чем тысячелетнего заточения во льдах освободился король Сомбра...

...

— И какой у нас план на самом деле? — поинтересовалась Каденс, одетая в малиновое свободное платье с длинным подолом. — Отправиться на север без дочери я не могу, а брать ее с собой на миссию, грозящую если не мучительной смертью, то мучительными пытками в руках сошедшего с ума темного мага, даже не собираюсь.

Когда поучавствовавшие в собрании и получившие задание хранительницы "элементов гармонии" удалились из гостиной, разговор приобрел несколько иные нотки. Все же как бы Селестия не относилась к ученице, и как бы принцессы не доверяли шестерым подругам, но раскрывать им все свои планы пока что было рано, да и шанс на раскрытие становился несколько меньшим.

— Насколько мне удалось узнать, благодаря старым связям, сохранившимся еще с тех времен ,когда я служила королю Шторму, на севере нас будет ожидать не только Сомбра. — подала голос Темпест. — Сильный маг, преимущественно использующий магию тьмы, нейтральную магию и магию крови, в войсках получивший прозвище "первый герольд", угнал дирижабль и, избавившись от команды, повел его в обход наших границ в северном направлении. Конечно, есть шанс того, что ему просто надоело служить Шторму, или же столь неожиданное дезертирство связано с какой-то иной причиной, но в такие совпадения я не верю.

— Это может быть дезинформацией, вброшенной с целью нашей провокации? — сосредоточенно осведомилась Луна.

— Вероятность мала, но она есть. — вместо рогатой кобылы ответил единорог, тут же пояснив. — Сведения об угнанном дирижабле подтверждены источниками КЭБ как в Зебрике, так и на границах Эквестрии.

— Другого столь же удобного шанса для точечного удара может и не быть. — заметила Темпест. — Шторм сам по себе опасен и осторожен, пусть его репутация часто и утверждает об обратном. Однако, вся его империя держится исключительно на одном лидере, без которого захваченные страны скорее всего взбунтуются и подавить их восстание будет уже некому. Я предлагаю отправить отряд для ликвидации главной угрозы с южного направления, согласовав свои действия с зебрами, чтобы они предприняли отвлекающую контратаку.

— Кто возглавит данную авантюру и кого ты хочешь взять с собой? — принцесса дня не сомневалась, что единорожка захочет лично отправиться на это задание (все же некоторая сентиментальность была ей не чужда).

— В группу будем входить я, Севира, если удастся привлечь, то мастер Капа... Принцесса Луна? — исполняющая обязанности главы АКБ вопросительно посмотрела на темно-синюю аликорна.

— Я не против. — пожала плечами покровительница снов.

— Кроме того, АКБ использует свой особый мобилизационный резерв, а также привлечет к заданию одного стороннего специалиста, доказавшего свою способность проникать куда угодно. — закончила единорожка короткий монолог.

— Не слишком ли большие силы для обычного тирана? — Хув скептично покосился на конкурентку по шпионажу.

— Я неплохо знаю нашу цель, а потому не сомневаюсь, что нас ждут сюрпризы. — Темпест хмыкнула на недоверие жеребца. — Если бы первый герольд не сбежал на север, я бы вовсе не предложила этот план.

— К слову о севере: я ни под каким видом не собираюсь туда ехать, пока Флери не исполнится хотя бы два года. — категорично заявила нежно-розовая аликорн.

— Принцесса Каденс отправится в Кристальную Империю вместе с Шайнингом Армором и хранительницами "элементов гармонии", так или иначе. — одарив названную племянницу заговорщическим взглядом, констатировала Селестия. — Ну, а на случай непредвиденной ситуации, пожалуй, я привлеку к операции, кроме гвардии, еще одну "стороннюю специалистку"... А лучше даже двух.

* * *

Мельтешение картинок, среди которых смешивались образы прошлого, настоящего, вариантов будущего, наконец-то, удалось усмирить. От безумия его отделяла тонкая грань из упрямства, злости и алчного нежелания терять все то, что удалось получить за долгие годы упорной работы.

Сейчас, стоя на мраморной плите в форме шестиугольника, которая парила в бесконечной тьме внутреннего мира уже не вестника Бога Пороков, а кого-то большего и одновременно меньшего, темно-красный жеребец с белоснежной гривой и ярко-изумрудными глазами с зрачками в форме песочных часов перебирал варианты своего освобождения из каменного плена и возвращения в реальный мир. Пока что одновременно он мог рассматривать только один вариант настоящего (в котором находился сам), а так же три варианта ближайшего будущего, но в будущем по мере привыкания к новым возможностям это должно было измениться.

Биг Макинтош (а именно так он предпочитал себя звать в этом мире, несмотря ни на что) не получил от обращения в Волю Хаоса никакой огромной магической мощи, зато потерял одно очень важное преимущество: система управляемого развития не пережила всех метаморфоз и более не ощущалась. Связь с покровителем все еще существовала, но была передавлена, словно садовый шланг...

"Все получилось как-то нелепо".

Поморщившись, крылато-рогатый жеребец потянулся своей волей к одной из нитей, связывающих его с инициированными в этом мире жрецами. Пришлось ждать, пока нужный разумный не окажется один, а затем не ляжет спать, чтобы из-за потери сознания подчиненный не свернул себе шею или не разбил голову...

"И ведь в нескольких вариантах будущего было именно так".

Спустя секунды субъективного и часы объективного ожидания, на краю платформы появился пегас, одетый в темно-зеленый деловой костюм. Сперва он начал обеспокоенно озираться, но когда увидел хозяина этого места, постарался изобразить сосредоточенное спокойствие. Впрочем, опаской от духа любопытства веяло ощутимо, но все это перебивалось его основным аспектом личности.

— Босс, я чем-то могу вам помочь? — нарушил тишину летун.

— Можешь. — согласно кивнул Биг Макинтош. — Мне нужно, чтобы кто-то сломал одну статую и... предоставил тело для вселения. Сам понимаешь, абы кто не подойдет, да и сделать все нужно так, чтобы венценосные аликорны не заподозрили подвоха, пока все не будет завершено. Справишься?

— Задача не совсем по моему профилю. — признался пегас. — Но давайте обсудим оплату?

* * *

Эпплджек сидела в удобном кресле открытой небесной повозки, восемь пассажирских мест которой размещались в два ряда друг напротив друга вдоль боковых бортиков. На одной стороне с ней сидели Пинки и Твайлайт, напротив них устроились Рарити, Рэйнбоу и Флаттершай. Все кобылки были одеты в теплые темно-синие комбинезоны с белыми жилетами, в карманах которых находились зелья и защитные амулеты на разные случаи жизни.

Хранительниц "элементов гармонии" сопровождали двое неразговорчивых жеребцов-единорогов из королевской дневной гвардии, а их транспортное средство тянули пятеро пегасов в бело-голубой униформе.

Благодаря магическому барьеру, генерируемому артефактом, встроенным в днище повозки, морозный утренний ветер не достигал подруг и их спутников, позволяя насладиться видом оранжевого солнца, поднимающегося над восточным краем неба, яркими лучами освещая снежные равнины, запорошенные леса, холмы, крыши домов небольших поселков. Только факт того, что они летели вовсе не на отдых, мешал пони расслабиться и выкинуть из головы тревожные мысли.

"И чего я волнуюсь? Все равно от нас там будет мало что зависеть".

Мысленно исполняющая обязанности генерального директора "Сладкого яблока" вернулась к своему дому, где остались сестра, племянник с племянницами, жены брата. Только Алу она рассказала, куда и для чего улетает, чтобы в случае неблагоприятного стечения обстоятельств хоть кто-то знал, что нужно делать. Остальным пришлось поведать полуправду об экспедиции на север вместе с подругами, куда их пригласила принцесса...

"Правда, поданная под удобным углом, гораздо страшнее прямой лжи".

Поморщившись, земная пони посмотрела вперед, туда, где виднелись еще две аналогичные повозки. Обманывать близких ей было неприятно, пусть умом она и понимала то, что в данной ситуации неведение — это лучший из вариантов (Эпплблум точно измотала бы себя страхом за сестру, боясь потерять еще и ее).

За делами "Сладкого яблока" остались следить Эльвира и Чери, за которыми обещала присмотреть серая сука, держащая в когтистых лапках свою стаю алмазных псов. Беспокоиться о том, что за несколько дней, самое большее — декаду с этой стороны произойдет что-то непоправимое, не следовало...

В первой повозке, так же запряженной пятеркой пегасов в бело-голубой униформе, летели нежно-розовая аликорн в легкой фиолетовой броне с изображением кристального сердца на груди, а так же капитан королевской гвардии, красующийся массивными бело-золотыми доспехами. Принцесса любви была вооружена изящной тонкой шпагой, клинок которой в лучах солнечного света переливался холодными цветами радуги, Шайнинг Армор же предпочел тяжелую позолоченную алебарду, а за спиной у него виднелась рукоять меча с сегментированным лезвием (взятый в качестве трофея у чейнджлинга, во время нападения на Кантерлот).

Каденс и Армора сопровождали еще четверо гвардейцев-земнопони, закованных в ослепительно-белый металл, вооруженных прямыми полуторными мечами из магического серебра, а так же ростовыми щитами, комбинирующими в себе технологии по созданию артефактов как пони, так и минотавров. Задача у них была простая: в случае появления врага принять на себя первый удар и выиграть время для контратаки.

В третьей повозке летели еще две единорожки, одетые в темно-синие комбинезоны, сопровождаемые четверкой ночных пегасов. Старлайт, окончательно подмявшая под себя Семью и теперь почти безраздельно правящая в Мэйнхэттене, а так же Лира, ставшая личным порученцем принцессы Селестии еще в годы учебы в школе для одаренных единорогов, сами по себе представляли немалую силу в магическом плане, но сегодня их роль состояла только в поддержке союзников и ослаблении противника при помощи личных талантов.

Заточение Биг Макинтоша в камень никак не сказалось на силах инициированных им пороков: дух зависти по-прежнему могла временно присваивать себе талант жертвы, тренируя эту свою способность при любой подходящей возможности, увеличивая как время воздействия, так и количество целей. Зеленая единорожка же и без постороннего вмешательства могла очень многое: через музыку ощущая струны души разумных и неразумных существ, ей было под силу воздействовать на эмоции, желания... К сожалению собственные силы музыкантки были ограничены, так что на сколь-нибудь продолжительный эффект рассчитывать не приходилось (в свое время она помогала Твайлайт справляться с депрессией, а так же искать вдохновение, разумеется, с согласия самой ученицы Селестии).

Собирать против Сомбры целую армию, по крайней мере пока он не захватил Кристальную Империю и не обзавелся собственным воинством, было нерационально: рядовые солдаты совершенно ничего не смогли бы предпринять против короля-тени, а сами бы стали легкими мишенями для магических атак, заставляя магов отвлекаться на свою защиту. Отправить на север слишком большую силу, к примеру сразу троих аликорнов, так же было нельзя по той простой причине, что противник мог просто сбежать. В результате пришлось идти на компромисс между качеством и количеством.

Кроме всего прочего, принцесса Луна, Темпест Шэдоу и многие другие пони в это же время направлялись на юг, чтобы нанести удар по королю Шторму. В результате в самой Эквестрии, в замке Двух Сестер осталась только одна аликорн (не считая маленькую Флери Харт).

...

Стоя на крыльце здания депо железнодорожной станции, Сомбра вглядывался в далекий горизонт южной стороны небосвода. Его алые глаза с вертикальными щелевидными зрачками, пылающими изумрудным огнем, хищно прищурились, сфокусировав внимание на едва заметных маленьких точках. Губы угольно-черного единорога, рог коего напоминал своей формой клинок изогнутого кинжала, изгибались в самодовольной предвкушающей и одновременно насмешливой улыбке...

— Селестия, это глупость или страх? — король-тень шевельнул широкими плечами и коснулся пальцами правой руки гладкой поверхности белого амулета с выгравированным изображением головы рогатого пони. — Отправить против меня ребенка и кучку кобыл — это почти оскорбление. Впрочем, буду надеяться, что ты все же не потеряла свою хватку за прошедшую тысячу лет, а то моя победа будет слишком легкой.

Отвернувшись от небесных повозок, жеребец посмотрел на потрепанный дирижабль, приземленный на снежную равнину чуть в стороне от железной дороги. Образцы новых технологий и вооружения, доставленные королю-тени частицей его души, давным-давно помещенной в магический артефакт в попытке обрести бессмертие, на самом деле впечатляли и заставляли пересмотреть старые принципы ведения войны.

"Когда-то Кристальная Империя была самым развитым городом-государством Эквуса, своими блеском и могуществом вызывая зависть и трепет у соседей... Скоро я верну себе трон и начну модернизацию армии. Но пока что пусть предатели сидят под куполом и дрожат в страхе, ожидая своей неминуемой кары, а мне нужно оказать достойный прием дорогим гостям".

Благодаря ментальной связи с частицей собственной сущности из амулета, черный единорог неплохо представлял сложившуюся в мире ситуацию. Многое ему оставалось непонятным (к примеру то, куда делся Дискорд, внезапно сбежавший с поля боя прямо перед своей окончательной победой), иные вещи вызывали зависть или негодование. С уверенностью он мог сказать только одно: на Эквусе наступили времена перемен, заставившие всплыть на поверхность все скопившиеся неприятности.

Разведя руки в стороны, Сомбра затянул низким голосом одну единственную ноту. Его черный плащ с алой подкладкой начал колыхаться на неощутимом ветру, воздух задрожал, а тени, отбрасываемые домами, вытянулись и обрели объем, после чего из них начали выбираться десятки антрацитового цвета существ, похожих на грубые, угловатые, карикатурные рисунки крылатых и рогатых пони, глаза коих сияли ярко-красными огоньками без зрачков и белков. В первые секунды умбрумы двигались неуверенно, дерганно, сонно, но постепенно к ним возвращались стремительность и хищная грация.

Десятки, сотни порождений плана теней выстраивались перед своим повелителем, преклоняя колени прямо на снегу или же зависая в воздухе полукругом, концентрируя свои взгляды на силуэте короля-чародея. Словно верные псы, они ожидали приказа и разве что хвостами не виляли, выражая свою готовность служить.

Страх разрушения, голод, страдания,

Тьма, истребление света — вот цель моя.

Перед собою хочу видеть пустоту,

В ней я построю мой город, — мою мечту.

Умбрумы вскинули правые руки, сжали когтистые пальцы в кулаки и ударили себя в грудь, пространство же заполнил хор рычащих, голодных голосов:

Войска готовы, господин!

Мы будем биться, как один!

Тот, кто сердца и души лишен...

С милосердием незнаком!

Тот, кто сердца и души лишен...

Не испытывает боль!

Движут их желаниями голод и расчет,

Огонь не греет и не охлаждает лед!

Спустившись с крыльца, Сомбра направился к дирижаблю. Умбрумы, продолжающие выбираться из теней и вставать в ряды своих более шустрых сородичей, расступились перед своим господином, образовав колышущийся коридор.

Долго я ждал среди снежных стен,

Час мой настал отомстить за позорный плен.

Черной тропою вернусь из небытия,

Следом за мною умбрумов армия!

Сотни кулаков взметнулись к небу, рокочущие голоса громогласно проревели:

Войска готовы, господин!

Мы будем биться, как один!

Дирижабль встретил нового владельца суетой умбрумов, мысленным посылом назначенных на места команды. Благодаря памяти своего осколка и ментальной связи со слугами, король-тень был способен управлять летательным аппаратом с такой точностью, которую могли бы продемонстрировать только чейнджлинги и их королева... если бы последняя не потеряла своих сил.

Тот, кто сердца и души лишен...

С милосердием не знаком!

Тот, кто сердца и души лишен...

Не испытывает боль!

Движут их желаниями голод и расчет,

Огонь не греет и не охлаждает лед!

Медленно летающий корабль поднялся в небо и его тут же окружила свита из десятков крылатых живых теней. По палубе бегали умбрумы-маги, на земле же остались самые крупные воины. Сомбра встал на носу дирижабля, заложил руки за спину и замер статуей, наблюдая за тремя небесными повозками, которые уже можно было рассмотреть в подробностях и без всяких магических ухищрений.

"Не впечатляет".

Промелькнула мысль в голове чародея...

...

Стоя у переднего бортика повозки, Шайнинг и Каденс напряженно взирали на целую тучу черных теней, взметнувшихся от станции железной дороги, которые окружали одинокий дирижабль, угнанный темным магом из армии короля Шторма. Умбрумов было столь много, что они могли бы заслонить собой всю Кристальную Империю...

— Есть перед нами два пути: со злом сразившись можем смерть найти. — сами собой вырвались слова из уст белого единорога. — Или бесславно отступить.

— Но как мы будем с этим жить. — одними губами отозвалась нежно-розовая аликорн, решительно сжимая пальцы на рукояти шпаги.

Пегасы, тянущие небесный транспорт, другие пони, находящиеся в отряде, отправленном чтобы остановить короля-тень, молча готовились к тяжелой схватке, которая должна была оказаться намного более сложной, нежели казалось изначально.

"Мы ошиблись: Сомбра слишком быстро восстановил силы, даже без "кристального сердца"".

...

— В атаку. — приказал своему воинству темный маг.

Крылатые тени, кружившие вокруг летающего корабля, словно пчелы вокруг улья, единой волной устремились к своим жертвам, стремясь исполнить волю господина и утолить свой вечный голод.

Тот, кто сердца и души лишен...

С милосердием не знаком!

Тот, кто сердца и души лишен...

Не испытывает боль!

Движут их желаниями голод и расчет,

Огонь не греет и не охлаждает лед...

(Эпидемия).

Небесные повозки замедлились и выстроились клином, наконечником коего выступал транспорт принцессы любви и ее мужа. Нежно-розовая аликорн поспешила окружить себя и союзников сферой защитного барьера, похожего на невесомую полупрозрачную дымку, так что умбрумы, словно приливная волна об несокрушимый утес, разбились на два потока. Однако же крылатые тени не спешили отступать и, окружив своих жертв сплошной стеной, преградили дальнейший путь к Кристальной Империи...

Установившийся было паритет, при котором ни одна, ни другая сторона не могла нанести заметного вреда противнику, был нарушен в момент, когда пони из Эквестрии выложили один из своих главных козырей: в повозке с шестью кобылами, являющимися хранительницами "элементов гармонии", вспыхнуло радужное сияние, окутавшее летающий артефакт своеобразным коконом, а затем луч из шести цветов концентрическими кругами разошелся в разные стороны, словно огонь, сжигающий обрывки бумаги, испаряя черные силуэты с кроваво-красными глазами. Основной удар был сконцентрирован на дирижабле: сила элементов за доли секунды пробила защитные чары короля-тени и обрушилась на черного единорога, начав обращать его в камень.

"Вот уж дудки".

Злорадно подумал маг, когда из амулета, висящего у него на шее, начал струиться темно-фиолетовый дым, защитным покровом окутывающий тело владельца, разрушая магическую структуру каменной тюрьмы. Когда же сияние, созданное артефактами, угасло, на палубе летающего корабля остался стоять невредимый Сомбра, глаза коего пылали яростным изумрудным огнем вертикальных зрачков.

Новые и новые умбрумы начали появляться из всех теней, заново занимая места членов экипажа судна, а так же восполняя численность крылатой свиты. Однако же происходило это критически медленно, так что ускорившиеся небесные повозки получили все шансы на то, чтобы успеть достигнуть барьера, окружающего Кристальную Империю.

— Повернуться правым бортом! — вслух приказал король-чародей, заставляя своих слуг быстрее выполнять свою работу. — Открыть огонь из всех пушек!

...

Хранительницы "элементов гармонии" бессильно осели на свои сидения, израсходовав на удар слишком много энергии. И пусть артефакты почти не требовали затрат от своих носительниц, однако же проводить через себя столь огромную мощь было крайне непросто.

Убедившись, что шестерке кобылок ничего не угрожает и приставленные для защиты гвардейцы вполне справляются со своей задачей, Каденс приказала двум из трех небесных транспортов лететь прямиком к Кристальной Империи, а сама же направилась навстречу летающему кораблю.

Метнувшиеся наперерез небесной повозке крылатые тени были отброшены градом магических стрел, а ядра, вылетающие из жерл пушек, отводились в сторону при помощи телекинеза нежно-розовой аликорна и белого единорога. Ответные атакующие заклинания бессильно растекались по магическому щиту в виде розоватой дымки.

— Ты готов, Шайнинг? — спросила принцесса у своего спутника.

— Нет, но разве это что-то меняет? — попытался пошутить капитан королевской гвардии.

— Не смешно. — поморщилась крылато-рогатая кобыла.

— Прошу прощения, мое чувство юмора на ремонте. — хмыкнул Армор, крепче перехватывая золотую алебарду двумя руками.

Когда до дирижабля оставалось не больше пяти метров, аликорн и единорог, а так же их свита, использовав край бортика своего транспорта в качестве трамплина, перепрыгнули на палубу летающего судна. Умбрумы-маги и пехотинцы попытались было им помешать, но были разметены в стороны взрывной волной, созданной энергетической сферой, брошенной нежно-розовой пони.

— Какой неожиданный визит, моя венценосная сестра. — придержав своих слуг от новой попытки напасть на аликорна и ее спутников, Сомбра сам вышел вперед и изобразил галантный поклон. — Однако же мы друг другу не представлены: король-чародей Сомбра, правитель Кристальной Империи, повелитель народа умбр и хозяин всех прилегающих земель.

— А еще — очень скромный пони. — фыркнула крылато-рогатая кобыла. — Шайнинг!

Белый единорог без дальнейших пояснений кинул алебарду своей спутнице и единым движением выхватил меч с клинком, состоящим из множества сегментов. Лезвие оружия в его руках вспыхнуло зеленым огнем, превращаясь в прямой полуторник.

Перехватив древко алебарды, принцесса ускорилась, бросаясь в атаку, превратившись в едва различимый смазанный силуэт. Однако же удар, который должен был снести голову черному единорогу, в последний момент был остановлен двумя перекрещенными мечами из черных кристаллов.

— Как это грубо и подло... Селестия. — губы Сомбры расползлись в хищной улыбке, обнажая оскаленные белоснежные клыки.

Плотная иллюзия рассеялась и на месте принцессы любви появилась более высокая крылато-рогатая пони, шерстка которой сияла чистым белым цветом, огненно-золотая грива развевалась на неощутимом ветру, а позолоченная броня красовалась изображением солнечного диска на груди.

— К бою. — скомандовал своим подчиненным Шайнинг, совершая рывок к черному единорогу, пытаясь зайти с правого фланга.

* * *

Переместившись в Понивиль при помощи кристаллов с заключенными в них одноразовыми заклинаниями телепортации, что было удовольствием не из дешевых и сильно било по кошельку жеребца, Стил Шторм воспользовался своими связями среди аристократов и чиновников, а так же подключил ресурсы "Сладкого яблока", чтобы в кратчайший срок попасть на аудиенцию к принцессе в замок Двух Сестер. К счастью для пегаса, в расписании белой аликорна как раз наметилось окно в целых тридцать минут, куда его и впихнули...

— Приветствую вас, ваше высочество. — "рыцарь порока" поклонился крылато-рогатой пони, одетой в белоснежное строгое платье, сидящей за низким чайным столиком в небольшой уютной гостиной.

— Добрый день, Стил. — улыбнулась уголками губ Селестия, жестом приглашая гостя сесть в кресло напротив. — Опустим церемонии: расшаркиваний мне хватает и на официальных мероприятиях. Какая причина заставила тебя столь активно искать нашей встречи?

— Это можно считать личным интересом, ваше высочество. — жеребец помедлил, но все же опустился на предложенное место и в свою очередь спросил. — Принцесса... Каденс?

В помещении повисла напряженная тишина, затем белая аликорн откинулась на спинку кресла и, шумно выдохнув, накрыла комнату барьером от подслушивания. Придавив собеседника тяжелым и требовательным взглядом, она спросила:

— Что меня выдало?

— Совокупность факторов, ваше высочество. — развел руками пегас, одетый в темно-зеленый деловой костюм. — Во-первых: ощущение вашей силы более мягкое, чем у принцессы Селестии. Во-вторых: вы бы не стали покидать замок на сколь-нибудь долгий срок, оставив дочь без личного присмотра. Ну и в-третьих: прошу прощения за откровенность, только образ строгой, но справедливой правительницы у вас получается несколько слабо. Слишком вы для этого... заботливая.

— Даже не знаю, обидеться или поблагодарить за комплимент. — проворчала себе под нос Каденс, по-прежнему скрывающаяся под личиной своей названной тетушки. — Так зачем ты хотел встретиться с принцессой Селестией?

— Не обязательно с ней. — покачал головой Стил Шторм. — Я бы хотел посетить статую моего босса, а разрешение на это может дать любая из принцесс.

— Зачем? — крылато-рогатая пони нахмурилась.

— Можете считать меня сентиментальным, ваше высочество, но я несколько задолжал Биг Макинтошу, а потому хочу хотя бы так выразить свое уважение. — крылатый жеребец сделал паузу, после которой поинтересовался. — Так могу я посетить камеру хранения?

...

Сама Каденс не могла отвлечься от государственных дел на слишком большой срок, так что в подземелья замка Двух Сестер Стил Шторма сопроводили двое гвардейцев (один из них даже пошутил, что за дополнительную плату они могут оттащить посетителя к камерам для заключенных, чтобы он лучше проникся атмосферой). Статуя первого аликорна-жеребца, мутировавшего в уродливую химеру под действием силы хаоса, находилась в маленькой комнатке на минус первом этаже. Стены, пол и потолок там были обшиты листами металла, экранирующего магию, входная дверь вообще представляла из себя сейфовую створку.

— Вот и он — принц тайн. — с тенью торжественности объявил гвардеец-единорог, входя в камеру хранения с магическим фонарем в руках.

— Не могли бы вы меня оставить на пару минут? — перешагнув порог, попросил своих сопровождающих "рыцарь порока". — Все же это несколько интимное дело...

— Хм... Это, конечно, не по правилам, но если ты не собираешься надругаться над статуей, то, думаю, вреда точно не будет. — произнес земной пони в позолоченной броне. — Ладно, только если что-то случится, ты можешь поселиться в соседней камере. Я понятно выражаюсь?

— Понятнее не бывает. — заверил собеседника крылатый жеребец.

— Захочешь выйти — стучи. — хлопнув Стил Шторма по плечу, единорог вручил ему лампу и вышел в коридор. — И не задерживайся тут: у нас смена закончилась час назад, так что сейчас мы тратим личное свободное время.

Дождавшись, пока металлическая створка закроется, летун повернулся к статуе и нахмурился. Пронести с собой в замок какое-либо оружие он не мог, а разбить каменную глыбу голыми руками было задачей нетривиальной.

— Ну да ладно. — поставив светильник на пол, крылатый жеребец прикрыл глаза и сосредоточился, всей своей сущностью потянувшись к внутренней силе.

Вскоре тело пегаса покрыла алая дымка, глаза под веками вспыхнули оранжевым, мышцы налились небывалой силой. Вложив всю скопленную мощь в единственный удар раскрытой ладонью в грудь каменному аликорну, "рыцарь порока" с удивлением уставился на растрескавшееся изваяние, начавшее большими кусками осыпаться на пол.

— Ты что наделал, идиот?! — в камеру влетели оба гвардейца, тут же замершие, глядя на осколки, ранее являвшиеся телом окаменевшего аликорна. — Принцессы нас убьют...

Однако же, прежде чем кто-то успел хоть что-то предпринять, от булыжников поднялась багровая дымка, превратившаяся в небольшое облако, окутавшее тело Стил Шторма, в считанные секунды впитавшись под шкуру пегаса.

— Подвинься-ка. — бодрым голосом произнес летун, тут же резко крутанувшись на левом копыте и схватив двух гвардейцев за гривы. — Простите, парни, но сейчас у меня слишком мало времени, чтобы распинаться перед каждым служакой. Поспите пока.

Произнеся последние слова, Биг Макинтош (он же принц тайн и Воля Хаоса) стукнул гвардейцев головами.

"Нужно поторопиться, а то этот ископаемый король-чародей может до сестренки добраться, а она еще не готова к перерождению. Но сперва загляну к Каденс: пусть прикроет мои художества".

* * *

Со свистом клинки мечей разрезали воздух, с гудением в руках белой аликорна вращалось древко золотой алебарды, с монотонностью отлаженного часового механизма умбрумы бросались на щиты и мечи гвардейцев. Сомбра, вроде бы зажатый между Шайнингом Армором и Селестией, непринужденными танцующими движениями уклонялся от атак полуторного меча и блокировал или отводил в сторону лезвие алебарды.

Попытки применить магию со стороны единорога и крылато-рогатой кобылы не принесли особенного успеха из-за постоянных всплесков магии тени. Повелитель умбр окружал себя коконом из черного магического дыма, а изредка и сам превращался в дым, чтобы пропустить сквозь себя атаку и попытаться пронзить противников протуберанцами щупалец.

Раз за разом ломались мечи из черных кристаллов, разлетаясь на большие и малые осколки после очередного жесткого блока. Впрочем, король-чародей тут же создавал себе новое оружие, продолжая свой завораживающий танец...

Один за другим верные гвардейцы, элита из элит личной армии принцессы дня, падали на палубу, будучи пронзенными оружием живых теней. Когда их оставалось только двое, умбрумы могли ударить в спину белой аликорну, но по какой-то причине не стали даже пытаться этого сделать, предпочтя добить собственных противников.

— Все кончено, Селестия. — в очередной раз зарастив рану, нанесенную острым наконечником алебарды на левом плече, темный маг ухмыльнулся. — Вы не в состоянии мне навредить.

— Только не нужно голословных речей в стиле сказочных злодеев. — поморщилась принцесса дня. — Нас ты тоже не можешь одолеть.

— Что ты. — черный единорог с кинжаловидным рогом отступил и, присев под проносящимся над головой мечом Армора, правой ногой совершил подсечку, заставляя капитана гвардии подпрыгнуть. — И в мыслях не было.

Отброшенный телекинетическим выбросом Шайнинг со всего маху врезался спиной в стенку палубной надстройки, заставляя ее покрыться трещинами. Сам Сомбра поспешно разорвал дистанцию с крылато-рогатой пони, а затем сверкнул рогом.

По всему телу Селестии, в том числе и на роге, начали расти черные кристаллы, поглощающие и блокирующие магию. Это были те самые маленькие осколки, разлетавшиеся во все стороны невесомой пылью, стоило лишь очередному удару сломать мечи.

Дабы избавиться от кристаллов, Селестия приняла свою нематериальную форму в виде света и кружащего вокруг него пламени. Шансом попытались воспользоваться умбрумы, бросившиеся на воплощение двух стихий, будто мотыльки, спешащие к языкам костра. Новые щупальца, вытянувшиеся из тела короля-тени, так же были развеяны, словно дым, под порывами ураганного ветра.

К сожалению, Шайнинг стать нематериальным не мог, а потому черные кристаллы беспрепятственно стали разрастаться по его телу, блокируя (рассеивая) магию и затрудняя движения. Снова ставшая материальной старшая правительница Эквестрии оказалась лишенной брони и алебарды, которые в отличие от хозяйки оставались плотными и успешно обросли черными камнями.

Новый меч из черного кристалла возник в правой руке Сомбры и жеребец, красующийся алыми глазами с вертикальными зрачками, пылающими изумрудным огнем, тут же провел колющий выпад, стремясь пронзить грудь крылато-рогатой кобылы. Принцесса дня, в свою очередь, поймала клинок кончиками пальцев, совершила волнообразное движение кистью и кристалл рассыпался осколками. Тут же два белоснежных крыла метнулись вперед и кромки маховых перьев рассекли тело темного мага.

Обратившись в дым, король-чародей снова стал материальным уже в полудюжине шагов от своей противницы. С его вскинутых рук потоками сорвались темно-фиолетовые молнии, которые наткнулись на золотистую пленку магического щита, по которой словно бы стекли на дощатый настил палубы. В воздухе отчетливо запахло дымом...

Селестия метнулась к Шайнингу, едва поднявшемуся на ноги и теперь пытающемуся избавиться от кристаллов, наросших на разные участки брони, а так же рог. Бросив виноватый взгляд на последнего из щитоносцев, яростно отбивающегося от наседающих умбрумов, она использовала заклинание телепортации.

...

— Беги, принцесса, беги. — проводив взглядом яркую золотую вспышку, черный единорог обратил свое внимание на последнего противника. — Ты можешь сдаться и присягнуть мне на верность. В отличие от твоей нынешней госпожи, я не бросаю своих слуг на верную гибель.

— Ха... Ха... Ха... — отбросив щит, пони удобнее перехватил рукоять меча правой рукой, левую руку он запустил в карман поясной сумки. — Хорошее предложение, ваше величество, но, пожалуй, я откажусь.

С этими словами на палубу были брошены два хрустальных флакончика, которые, разбившись, высвободили ярчайшую вспышку света и алхимический огонь. Пока умбрумы ошеломленно отступили, а их повелитель прикрыл глаза ладонью, гвардеец со всех ног бросился к бортику и тут же перевалился через край, начав стремительно набирать скорость свободного падения. Ему наперерез бросились несколько крылатых теней, самая шустрая из которых была разрублена клинком меча и истаяла словно дым.

Пережить столкновение с землей, даже припорошенной толстым слоем снега, шансов у бескрылого пони было откровенно мало. Найти кристалл телепортации, чтобы переместиться в заранее указанную точку, не получалось (вместо флаконов он искал именно этот артефакт).

Так бы и закончилась история незадачливого гвардейца, но на высоте десятка метров от снежного покрова ему в бок врезалась летящая на полной скорости пегаска. Сцепившись клубком, они пролетели еще полсотни метров в сторону и, наконец-то упав, кувырком прокатились по сугробам, разметая своими телами снег.

— Смерть — мой коварный враг: я провел тебя! — нервно хихикая, вскинув к небу кулак, торжественным голосом заявил жеребец.

— Слезь с меня, недоумок. — зло прошипела летунья, придавленная к земле тушей спасенного гвардейца.

Поднявшись на ноги, отдуваясь и отплевываясь от снега, они обнаружили, что находятся в окружении крупных красноглазых умбр, не имеющих ни рогов, ни крыльев.

— Не повезло. — философски заметил жеребец, готовясь подороже продать свою жизнь. — Летела бы ты, подруга...

— Держи. — пегаска сунула гвардейцу в ладонь кристалл телепортации и, не дожидаясь вопроса, добавила. — У меня еще один есть.

Живые тени прыгнули вперед, стремясь когтями и клыками вцепиться в плоть жертв, но за миг до столкновения добыча исчезла в магических вспышках, заставив монстров взвыть в бессильной ярости.

...

Появившись в золотой вспышке в пяти метрах от барьера Кристальной Империи, Селестия первым делом разрушила черные кристаллы. К сожалению, доспехи не пережили эту процедуру, да и Армор, сцепивший зубы от боли, едва не повалился с ног из-за ощущения снимаемой с рога струшки. Не теряя ни единой лишней секунды, белая аликорн подхватила под руку оставшегося в поддоспешнике единорога и протащила его под магический купол, скрывающий под собой город-государство.

— Приветствую вас в Кристальной Империи, ваше высочество. — с почтением и явным облегчением в молодом и звонком голосе произнесла кобылка, возглавляющая встречающую делегацию. — Прошу прощения за то, что мы не можем оказать вам достойный прием: ситуация не располагает к длительным церемониям.

* * *

Настойчивое желание отправиться вглубь Вечнодикого леса, к одному из небольших озер, расположенных вдали от поселений пони, после того, как Биг Макинтош, находящийся в теле пегаса, покинул замок Двух Сестер, стало попросту непреодолимо. Скользнув на изнанку мира, встретившую крылатого жеребца тишиной и угрюмыми оголенными стволами деревьев, он полетел в том направлении, куда его тянула невидимая сила.

По пути теперь уже бывшему вестнику Бога Пороков не встретилось никаких монстров, что уже само по себе было подозрительно, все же лес всегда кипел искаженной пародией на жизнь. Но вот наконец впереди показалось мутное белесое озеро, вместо воды состоящее словно бы из какой-то слизи.

Приземлившись в чаще неподалеку от опушки, Макинтош собрался с мыслями и вышел в материальный мир. По ушам тут же ударили десятки звуков, от шелеста ветра и скрипа ветвей до приглушенного голоса, напевающего причудливую песню:

Дискорд — одинокий ребенок, брошенный всеми,

В пустом магазине игрушек.

Бродя среди полок, убивающий время,

Понимая, что взрослым не нужен.

Он собрал уже сотни конструкторов разных,

Он распечатал всех кукол...

Но он все еще ищет детали от пазлов,

Он все еще ходит по кругу.

Выглянув из-за деревьев, аликорн в теле пегаса увидел причудливую картину: на середине озера, прямо перед воронкой, пробитой в толстом слое льда, на пеньке с обычной деревянной удочкой в руках сидел дух хаоса, одетый в серую шубу, шапку-ушанку, ватные штаны и сапоги. Рядом с красноглазым ископаемым монстром стояло ведро с несколькими рыбежками, а так же горел бездымный костер, сложенный из сухих веток.

— Мой юный протеже! — подняв взгляд и встретившись с глазами принца тайн, обрадованно воскликнул Дискорд, ощерившись в клыкастой улыбке. — Что ты как не родной? Уваж старика: дай на тебя взглянуть.

"...".

Колебался крылатый пони недолго, в конце-концов противопоставить духу хаоса ему было совершенно нечего, ведь даже те преимущества, которые имелись при предыдущей их встрече, оказались недостаточными даже для ничьей. Мысль о трусливом побеге тоже пришлось задвинуть подальше, так как были у Макинтоша обоснованные сомнения в том, что Дискорд не сможет последовать за ним на изнанку мира.

Тем временем драконикус щелкнул пальцами левой руки и перед летуном появился пень, на котором лежала такая же удочка, как и у него самого. Взяв рыболовный инструмент в руки, бывший вестник Бога Пороков уселся на предложенное ему место и стал ждать.

— Какой-то ты скучный. — вздохнул дух хаоса. — Как там было? Холодно ли тебе, девица... Нет, это из другой оперы. Ладно, будем говорить проще: чего надулся, словно мышь на крупу, мой юный протеже?

Макинтош скрипнул зубами, а затем все же ответил (испытывать терпение собеседника молчанием было не лучшей тактикой выживания):

— Больше двух лет я простоял каменной статуей, борясь за собственный рассудок с накатывающими видениями...

— А ты бы предпочел все это время разносить Эквестрию, разрушая свою хорошую репутацию и рискуя причинить вред своим родственникам и друзьям? — перебил пегаса драконикус.

— Я бы предпочел вовсе не получать этот "дар". — позволил себе каплю язвительности Макинтош.

— Великая сила несет за собой великую инерцию. — невпопад отозвался Дискорд. — Если же серьезно: я просто не мог не подгадить своему коллеге-конкуренту, который посчитал себя самым-самым... Ты просто оказался не в то время, не в том мире. Ничего личного, мой юный протеже.

— И что значит это "протеже"? — хмуро осведомился принц тайн.

— На Эквусе должен быть Дискорд — это закон мироздания. — возвышенно заявил дух хаоса, тут же становясь серьезным. — Чтобы я мог свободно покинуть этот мир и отправиться по своим делам, мне следует оставить своего преемника, которому не стыдно будет передать все текущие дела. Если бы твой бывший босс пришел ко мне с предложением меня сменить, передав мой мир под его руку, я бы даже, наверное, согласился... Но ведь он попытался отобрать мою собственность силой! И даже более того, этот упорядоченный хаосит посмел предложить мне противоестественный союз...

"На мой взгляд, все твое существование — это ошибка мироздания. Куда уж противоестественнее?".

— Не будем о печальном. — небрежно отмахнулся драконикус, одежда которого тут же сменилась на черный деловой костюм с галстуком-пианино и лакированными туфлями, а вместо удочки в руках появился бокал с белым вином. — Я пригласил тебя, мой юный протеже, для одной-единственной цели: ты должен научиться быть Дискордом, даже если собираешься носить свое прежнее имя. Я же приложу все свои силы, чтобы мой ученик соответствовал титулу Воли Хаоса!

Переложив бокал в левую руку, пальцами правой руки Дух Хаоса извлек из ведра еще живую рыбину, которая тут же превратилась в рыбный рулет с хвостом и демонстративно откусил большой кусок, с удовольствием пригубив белое вино.

— Как понимаю, отказаться я не могу? — с тенью надежды спросил бывший вестник Бога Пороков, но получил в ответ лишь ироничный взгляд. — Тогда... Может быть, отложим обучение? В Кристальной Империи скоро должны произойти события, без моего вмешательства могущие закончиться крайне неприятным для меня образом.

— Это же великолепно! — драконикус вскочил с пня, щелчком пальцев заставляя появиться на себе тренировочный костюм и боксерские перчатки. — Лучшего стимула для обучения я и сам бы не придумал. Вставай, мой юный протеже, к закату нынешнего дня ты станешь настоящим Дискордом... или погибнешь, пытаясь. Меня устроят оба варианта.

* * *

Передернув плечами и поправив теплую пуховую накидку снежно-белого цвета, Эпплджек в очередной раз обвела взглядом своих подруг, каждая из которых была погружена в собственные мысли и сомнения. Все они сидели на коленях вокруг невысокого постамента, где был закреплен прозрачный, розовый многогранный кристалл в виде сердца, в глубине коего то и дело вспыхивали всполохи фиолетовой, золотой, синей, зеленой или красной энергии. Этот артефакт не только поддерживал барьер над Кристальной Империей, не пропуская в ее пределы тьму, но так же служил единственным источником света в комнате, находящейся на верхнем этаже самой высокой башни замка.

"Раньше я была хорошей, а теперь какая? И, вроде бы, никому ничем не обязана, но чувствую себя разбитой и грязной. А это Сердце, будто визуальное подтверждение, что я — добрая".

Губы земной пони дрогнули в улыбке. Она отчетливо представила себе шок подруг, если бы артефакт, почуявший в ее душе стороннее вмешательство, решил бы не впускать под барьер хранительницу "элемента честности", уже не первый год по совместительству являющуюся духом обмана.

"Пожалуй, объяснить им, что со мной не так, было бы крайне трудно. Ну, а учитывая наступающего на копыта Сомбру, то и вовсе невозможно. Рэйнбоу и Флатти... Как бы они поступили в таком случае? А Пинки? Твайлайт? Рарити? Смогли бы они принять "оступившуюся" меня такой, какая я есть?".

Взгляд Джек переместился на мордочку фиолетовой единорожки, которая, сидя на коленях на мягком коврике, смотрела на кристальное сердце, закусив нижнюю губу. Благодаря своей сущности "рыцаря порока", которая только усилила природную эмпатию, доступную едва ли не с рождения, земная пони прекрасно ощущала сомнения, клубящиеся в душе подруги и отражающиеся в глубине ее глаз.

"Вряд ли Селестия это планировала, но как говорится: "Хочешь рассмешить Дискорда — расскажи ему о своих планах"".

Пальцы Эпплджек сжались на переговорном амулете, словно бы пытаясь из него выдавить немного уверенности. Именно сейчас им нельзя было сомневаться, но единственный разговор с нынешней правительницей Кристальной Империи походя разрушил все те стены, которые кобылы возводили вокруг своих "я", защищаясь от потрясений и жестокости внешнего мира. Даже белая аликорн не избежала этой участи, но в виду богатого жизненного опыта быстро оправилась и постаралась смягчить эффект...

За барьером, накрывающим Кристальную Империю, группу спасения, членам коей самим нужна была помощь, встретили кристальные пони. Среди них были единороги, даже несколько пегасов, но преобладали земные жеребцы и кобылки, шерстка каждого и каждой из которых сверкала кристаллическим блеском, да еще была полупрозрачной (впрочем, благодаря одежде это не так сильно бросалось в глаза).

В сопровождении десяти кристальных гвардейцев, закованных в сверкающую угловатую броню, словно бы сошедшую со страниц истории, их встретила Рэдиант Хоуп — земная пони, одетая в свободную белую робу с глубоким капюшоном, оставляющим открытой для взглядов только нижнюю половину мордочки, красующуюся мягкой и теплой улыбкой. Звонкий, молодой голос этой кобылы мог заставить душу трепетать, согревал и вселял надежду, но в то же время за ним ощущались усталость и глубокая тоска, появляющаяся под грузом вины.

Кристальные пони проводили эквестрийцев в замок, выделили гостевые покои, дали время привести себя в порядок после дороги и накормили (удивительно было обнаружить фрукты и овощи, которые уже несколько сотен лет не встречаются в Эквестрии, так как либо были вытеснены, либо при помощи селекции превратились в нечто совершенно иное). Хоуп, обладающая даром к целительству, лично привела Шайнинга в боеспособное состояние, а после этого в тронном зале Империи произошел тяжелый разговор.

Рэдиант рассказала вновь прибывшим историю короля-чародея Сомбры, который с жеребячьего возраста был очень необычным пони, что выражалось как во внешности и силе, так и незаурядном уме. Принцесса Селестия, что странно, сперва хотела вмешаться в повествование, но затем все же передумала и присоединилась к слушателям.

Эпплджек на своем опыте знала, что жеребята могут быть жестокими без какой-либо на то причины, а когда эта причина есть, да еще и не одна, ситуация может стать критичной. Будущий тиран с малых лет ощутил на себе зависть за свои успехи в освоении магии, так как был первым из своего класса, кто освоил созидание кристаллов и получил соответствующую метку (практически сливающуюся с шерсткой и постоянно скрытую под одеждой). Если бы не его рог, похожий скорее на кинжал, нежели привычный концентратор единорога, то, вероятно, одногодки могли бы даже начать восхищаться сильным одноклассником...

С Хоуп Сомбра познакомился в начальной школе во время перемены, когда жеребята из разных классов, разделенных по расовому признаку, могли играть все вместе. Что привлекло земную пони в мрачном, ехидном, язвительном единороге, который, словно ощетинившийся иголками еж, не давал приблизиться к себе другим школьникам? Скорее всего, ей понравился таинственный и "крутой" образ, изредка встречавшийся в жеребячьих сказках и романах для домохозяек.

Какое-то время Рэдиант ходила за своим новым другом как хвостик, постоянно пыталась разговорить и даже делилась сладостями, приготовленными мамой. Постепенно своей навязчивостью, наивностью и упрямством она продавила ту стену отчуждения, которую единорог упорно вокруг себя возводил. Переломным же моментом в их отношениях стал случай, когда группа молодых волшебников решила отыграться на глупой земной пони, которая водится с "высокомерным уродцем".

Придя в школу на следующий день, так ничего и не рассказав маме, Хоуп узнала, что троица единорогов попала в госпиталь. Догадаться, кто именно виноват в этом происшествии было совсем несложно, а вот доказать причастность Сомбры не могли ни учителя, ни родители будущих чародеев. Впрочем, Рэдиант хватило и того, что вокруг нее как-то незаметно тоже возникла стена отчуждения: подруги старались быстрее распрощаться, друзья прекращали игры и уходили по домам, взрослые жеребцы и кобылы смотрели неодобрительно или сочувственно.

Сомбра не был белым принцем, о котором мечтают молодые кобылки. Однако же, стоило узнать его чуть ближе, как становились видны упорство, живой острый ум, а еще отчетливо проглядывалось собственническое отношение к вещам и даже пони. Саму Хоуп, пусть она этого и не понимала, единорог причислил к своим... вещам.

"Жадный эгоист, который может беречь старую треснувшую кружку будто величайшее из сокровищ только из-за того, что она — его собственность".

Рэдиант будущий король-чародей тоже берег, за косой взгляд в ее сторону сурово наказывая любого. Но следовало отдать единорогу должное в том, что определенных рамок он не переходил, да и старался действовать так, чтобы его невозможно было обвинить. Именно в те годы их дружба была наиболее крепкой, только вот земная пони из-за своей неопытности воспринимала действия жеребца как доказательства если не любви, то близких к ней чувств.

Благодаря мрачному другу и его поистине энциклопедичным знаниям, кобылка смогла освоить целительство, хоть и не была единорогом. После этого старые друзья снова начали с ней общаться, приглашали в свои компании и вообще разными путями отвлекали от пугающего жеребца.

В один далеко непрекрасный день (при звуке этих слов из уст Хоуп, Селестия слегка дернулась, будто бы от пощечины) в Кристальную Империю прибыли принцессы-аликорны. Выяснилось, что Сомбра обладает потенциалом тоже стать аликорном, что тут же вознесло его в глазах окружающих на почти недосягаемую высоту. Сам же чародей стал проявлять вполне определенный интерес к одной из крылато-рогатых кобыл.

Чувствуя себя преданной, Рэдиант в отместку за обиду разорвала со своим другом детства все отношения, желая, чтобы он пришел и попросил прощения. Ну, а чтобы не терять времени и показать, что и без него способна на многое, стала ходить на разные приемы, встречалась с аристократами, в какой-то момент даже получила свободный доступ к замковой библиотеке...

Далеко не сразу земная пони осознала, что ждать извинений от Сомбры даже более наивно, чем пытаться допрыгнуть до луны. Жеребец был слишком горделив и эгоистичен, чтобы в его голове возникла сама мысль о том, что в разрыве дружбы виноват именно он. Хоуп же, демонстрируя свою обиду, успела совершить достаточно для того, чтобы самой чувствовать себя виноватой.

"Наверное, если бы в то время я была рядом, то сумела бы его убедить не идти на рискованный шаг. Все же Сомбра прислушивался к моему мнению, хоть и делал в большинстве случаев так, как сам считал правильным".

Когда Рэдиант произносила эти слова, ее голос впервые за весь рассказ дрогнул, демонстрируя бушующие в душе эмоции. Но уже в следующую секунду земная пони продолжила свою историю прежним ровным тоном...

Прибытие в Кристальную Империю придворного мага Эквестрии Старсвирла пусть и не было столь же знаменательным событием, как визит принцесс, но все же разнообразило обыденную жизнь города-государства. Никого не удивило то, что немолодой уже единорог захотел встретиться с кандидатом на становление аликорном, дабы поделиться своей мудростью, научить паре новых трюков, дать совет и, возможно, даже самому что-нибудь перенять у юного дарования. Это и стало своеобразной точкой падения, а, может быть, и восхождения короля-чародея...

Из воспоминаний Эпплджек выдернула яркая вспышка кристального сердца, начавшего пульсировать на порядки быстрее и ярче прежнего. Это могло означать только одно: щит над городом отключен и начато накопление силы заряда.

— Мы справимся. — упрямо мотнув головой, заставив гриву разметаться по плечам и спине, заявила Твайлайт.

— Иначе и быть не может. — поддержала подругу Рарити. — И не сомневайся, дорогуша: какому-то самовлюбленному психу нас не победить.

— Отправим его туда, откуда он выполз. — воинственно вскинулась Рэйнбоу.

— Главное — чтобы и Империя не отправилась туда, откуда появилась. — скромно заметила Флаттершай. — Животные тысячу лет без присмотра и ухода никак не протянут.

От кобылок раздались чуть нервные смешки. Неуклюжая шутка постельно-желтой пегаски помогла разрядить обстановку.

— А в честь победы, устроим глобальную кристальную вечеринку! — восторженно и мечтательно воскликнула Пинки. — Это будет умопомрачительно...

— Эпплджек? — радужногривая летунья устремила на земную пони обеспокоенный взгляд.

— Так уж и быть, прикрою ваши крупы, чтобы над ними никто не надругался. — чуть криво усмехнулась хранительница "элемента честности" и дух обмана.

— Угу. — Рэйнбоу хмыкнула и весело прищурилась. — Я верю в то, что ты приложишь к этому все усилия... чтобы потом надругаться над ними самостоятельно.

— Дорогуша, оставь подробности вашей интимной жизни при себе. — взмолилась белая единорожка. — Я не хочу этого слышать.

Эти слова развеяли последние сомнения и Джек открыто улыбнулась подругам, мысленно костеря себя за беспочвенные беспокойства. Продолжая сжимать амулет связи пальцами левой руки, она вслед за подругами положила ладонь правой руки на кристальное сердце и приготовилась ждать сигнала.

"Все пройдет так, как и было задумано: иначе и быть не может".

— Девчонки, я вас люблю. — внезапно шмыгнула носом розовая кобыла, тем самым разрушая весь пафос момента.

...

Над Кристальной Империей клубились черные тучи, но состояли они не из воды, а из постоянно мельтешащих в черном дыму крылатых теней с ярко-красными глазами-угольками. Едва солнечный диск скрылся за горизонтом, как доселе бездействовавшие умбрумы и их владыка нанесли свой первый удар, заставив магическую преграду вспыхнуть радужными разводами в виде пересекающихся концентрических кругов.

Мирные жители города-государства еще днем спустились в подземные катакомбы, взяв с собой минимум необходимых вещей и продукты питания, а на поверхности остались только стражники и солдаты из замковой гвардии, облаченные в кристаллическую броню, вооруженные мечами и копьями с наконечниками из кристаллов (эти артефакты были способны выпускать взрывающие или парализующие сгустки магической энергии, пусть и с крайне низкой скорострельностью).

О том, чтобы оборонять весь город, не могло идти и речи: слишком большая площадь приходилась на критически малое количество солдат. Рэдиант Хоуп, после совещания, в котором участвовали Селестия с ученицей и члены городского совета, приняла решение о том, что врага они встретят под самыми стенами замка, окружив его дополнительным защитным куполом, созданным принцессой дня и поддерживаемым самой земной кобылкой.

Враг был многочисленным, не знал сомнений, жалости и страха, а рассчитывать на помощь от союзников не приходилось: яки вряд ли вообще знали о возвращении Кристальной Империи, да и вряд ли они согласились бы отправить свою армию без предварительных переговоров и торга, а связаться с Эквестрией из-за помех, создаваемых Сомброй, не получалось даже у аликорна. Оставалось уповать на то, что в спешке составленный план сработает как надо, противник не заподозрит подвоха и потери среди защитников не окажутся катастрофичными.

...

Магический купол, защищавший город-государство от темных сил, лопнул, словно бы являлся мыльным пузырем. Спустя долгую секунду замешательства наземные силы живых теней безмолвными потоками устремились вглубь Кристальной Империи, заполоняя улочки и переулки, врываясь в дома и все ближе подбираясь к замку и окружающим его баррикадам.

"Ползут умбрумы полупрозрачной волной, их невозможно повергнуть мечом и стрелой; лишь яркий и чистый свет тени развоплощает: назад в небытие, их отправляет он".

Стоя на носу дирижабля, Сомбра наблюдал за продвижением своего воинства немигающим взглядом. Мысли текли в его голове неспешно и как-то торжественно, будто бы вот-вот должно было свершиться нечто величественное, что войдет в историю наравне с такими событиями, как основание Эквестрии и победа сестер-аликорнов над Дискордом.

Крылатые умбрумы не спешили спускаться к земле из черных туч, ожидая приказов короля-чародея, который, в свою очередь, собирался дождаться подхода наземных сил к рубежу обороны кристальных пони.

Со снежных равнин начал дуть сильнейший ветер, несущий с собой холод и целые облака из снега, среди живых теней стали видны высокие силуэты големов, состоящих из черных, как сама тьма, кристаллов. Однако, когда первые воины владыки теней оказались на расстоянии полета стрелы от замковой площади, мглу ночи разрезало яркое золотое сияние восьмигранного столба света, похожего на колонну с обрезанной вершиной.

"А я уже начал беспокоиться из-за того, что Селестия бездействует".

Изогнув губы в кривой усмешке, подумал черный единорог, наконец-то давая крылатым умбрумам команду к атаке. В следующую секунду из черных туч посыпался дождь из живых теней...

...

— Сегодня вы сражаетесь не за королей, принцесс или чьи-то идеалы; сегодня в ваших руках находится оружие для того, чтобы с его помощью защитить себя, своих близких и будущее жеребят, а так же жеребят ваших жеребят. — белая аликорн, закованная в броню с изображением солнца на груди, говорила спокойно, но ее голос разносился над головами рядов жеребцов и кобыл, раскаленными иглами вонзаясь в уши и отпечатываясь в сознании каждого услышавшего пылающими пламенем звезды буквами. — Отступать нам некуда: позади те, кто надеются на нас и нашу защиту... Но мы не побежим, враг не увидит наших спин, а в миг, когда Кристальную Империю вновь озарит свет солнца, тиран будет повержен! Вперед, за Империю; за победу; за наше будущее!

...

В небо над магическим барьером взмыли десятки крылатых пони в кристаллической броне, которые были вооружены короткими копьями или парными мечами. Всех их в бой вела белая аликорн, словно пушинкой орудующая алебардой из цельного кристалла, сияющей бело-золотым светом, каждым взмахом создающей волну энергии, заставляющую живые тени разлетаться будто опавшие листья под порывом ураганного ветра.

— Бесполезно, Селестия. — следя за ходом боя с почтительного расстояния, ни к кому конкретно не обращаясь, произнес король-тень. — Неужели ты сама этого не понимаешь: это всего-лишь трепыхания рыбы, выброшенной на берег.

Будто бы в ответ на эти слова, новая вспышка магического света заставила истаять еще полсотни умбр. Это практически не сказалось на расстановке сил, все же численное превосходство нападающих было неоспоримо, но все же неприятный осадок остался.

"Что же... Поиграем в ваши игры".

Разведя руки в стороны, черный единорог согнул пальцы так, будто зацепился за невидимые нити и начал ими перебирать. Ветер закрутился вокруг фигуры чародея, заставляя колыхаться его гриву и трепетать полы плаща. Глубоко вдохнув, он начал свою песню, наполняя скопленной мощью каждое слово:

В себе свято хранит — кристалла монолит,

Великих судьб, единый путь.

И как ветра порыв, понячьих эмоций взрыв,

Питает их — детей моих!

Вся жизнь словно миг, я многолик,

Пока со мною вы, пока вы рядом.

Повелитель Умбр жив, тени распустив,

В магическом искусства алтаре...

Рад судьбе вполне.

Живые тени от звуков песни своего "отца" словно бы ощутили прилив сил и стали двигаться куда быстрее, усиливая свой напор. Пегасам и возглавляющей их принцессе дня все чаще приходилось отступать под защитный барьер из света, а залпы артефактов, заклинания единорогов и даже удары мечей земных пони практически перестали причинять вред красноглазым монстрам. Схватка, ведущаяся на земле, вовсе вот-вот грозила перерасти в бойню.

Храните свой талант, но есть другой вариант,

Азартный бой — дуэль со мной.

До капли выпью вас и даже в смертный час,

Отринув боль, играйте роль.

Вся жизнь словно миг, я многолик,

Пока со мною вы, пока вы рядом.

Повелитель умбр жив, тени распустив,

В магическом искусства алтаре...

Рад судьбе вполне.

(КиШ).

Тучи из черного дыма опустились на Кристальную Империю, погружая ее в густую непроглядную тьму, в которой мерцали тысячи красных угольков глаз. Защитники города-государства не видели ничего дальше пары метров от себя и даже барьер из света начал тускнеть, словно бы из него вытягивали силу.

Рэдиант Хоуп, одинокой фигурой, кутающейся в белую робу виднеющаяся на вершине самой высокой башни замка, до боли закусила нижнюю губу, но все же продолжала подпитывать чары своей силой.

"И снова ты предпочла встать против меня. Это даже забавно: ведь это я помог тебе получить твою силу".

...

Лира стояла в центре большого концертного зала, держа в руках свой любимый музыкальный инструмент. Пальцы бездумно перебирали струны, сердце в груди шумно стучало от волнения, свет прожекторов заливал пространство вокруг. Неестественная тишина заставляла пробуждаться сомнения в глубине души, что колебало уверенность в собственных силах...

Но вот переговорный амулет, висевший на шее единорожки, нагрелся и прозвучал голос принцессы Селестии:

— Пора.

Тряхнув гривой, молодая кобыла выпрямила спину, расправила плечи и, глубоко вдохнув, начала петь. Звуки музыки, извлекаемые из струн, распространялись по залу, сталкивались со стенами кристального замка и вместо того чтобы отразиться от них, словно бы впитывались в кристалл, заставляя его дрожать. В один миг монументальное сооружение превратилось в сильнейший усилитель, заставляющий магию дрожать и бурлить.

Здесь — у третьего порога,

И отсюда строго к небу, пони с золотою саблей, в травы густо сеет звезды.

Слышишь, гроздьями роняют с неба,

Из прорех зерно стальное, крылатые лихие войны, покрывая ровным слоем.

Судьбы сплелись в тугой клубок влюбленных змей,

Пусть от дыхания вьюги немеет крыло.

Царь умбрум смирись — мы все равно тебя сильней

И в небесах Империи сегодня будет светло!

Голос зеленой единорожки и звуки музыки, в которые кроме струнного инструмента гармонично вплелись ударные, клавишные и духовые, расходясь во все стороны от замка сталкивались с кристальными зданиями, заставляя их резонировать и усиливать эффект. Пони, уже почти прижатые спинами к стенам твердыни, ощутили, как усталость и страх отступают, руки наливаются силой, а черный дым, изорванный в клочья, буквально на глазах истаивал, будто утренний туман под лучами солнца.

В едином порыве перейдя в контратаку, защитники Кристальной Империи отбросили живые тени за все расширяющийся круг света. Казалось, что еще чуть-чуть, малое усилие — и враг позорно побежит...

Там, у третьего порога,

Пони, единороги и пегасы, делят небо от начала, до рассвета рваной раной.

Слышишь, ветер обдувает шрамы, засыпая белым снегом пятна цвета бурой крови, словно память древней боли.

Судьбы сплелись, в тугой клубок влюбленных змей,

И отдыхания вьюги немеет крыло.

Царь умбрум смирись — мы все равно тебя сильней,

И в небесах Империи сегодня будет светло!

(Мельница).

Магия, срывающаяся с наконечников копий, разносила кристальных големов на мелкие осколки, светящиеся от вложенной в них силы клинки мечей без сопротивления рассекали плоть живых теней, тут же развоплощая их и отправляя в небытие. Пегасы и возглавляющая их аликорн прорвали завесу черных облаков и замок залил столб серебряного света, падающий от луны, тут же разошедшийся тысячами лучей во все стороны, отражаясь от сверкающих стен городских построек.

Казавшееся ранее нескончаемым море умбрум заволновалось, а затем, словно волна прилива, накатившая на каменистый берег, бессильно отхлынуло назад, оставляя за собой своеобразную пену в виде растворяющихся тел чудовищь. Командирам огромных усилий стоило удержать своих подчиненных от порыва кинуться в погоню дабы закрепить успех. Всё же живые тени были не обычными врагами и противостоять им как простым пони или другим жителям Эквуса было бы неправильно и опрометчиво.

...

— Довольно шуток. — зло прошипел черный единорог, в ту же секунду рассыпаясь клубами черного тумана, в котором ярким огнем горели алые радужки глаз с вертикальными зрачками, пылающими изумрудным огнем. — Опять все приходится делать самому.

Великая тень устремилась от дирижабля вниз и вперед, к площади, на которой столпились защитники Кристальной Империи. Вновь Воспрявшие умбрумы начали очередную атаку, не обращая внимания на множественные потери своих сородичей, бессильно падающих под лучами чистого лунного света.

— Я ненавижу белый свет... Мне лучше в полной темноте. — из черной тучи начали бить темно-фиолетовые молнии, притягивающиеся к вершинам кристальных зданий. — Я очень много лет, мечтал лишь только о еде...

От мест, куда попадали молнии, по чистым и блестящим кристаллам начали разрастаться уродливые матово-черные наросты, похожие на плесень, пожирающую свет. С каждой секундой черных камней становилось все больше и мгла постепенно стала возвращаться в город-государство, попутно заглушая звуки музыки, исходящей от замка.

— Мне было тесно взаперти и я мечтал лишь об одном: скорей свободу обрести и отомстить за старый дом. — с последними словами великая тень приобрела очертания огромного мускулистого жеребца с кривым рогом и дымчатыми крыльями, вместо ног у которого был длинный змеиный хвост. — Селестия!!!

Белая аликорн не смогла не принять вызов своего врага: жестом велев пегасам возвращаться к накрывающему площадь барьеру, она удобнее перехватила древко алебарды и, наконец, отпустила всю свою силу, позволяя гриве и хвосту вспыхнуть яркими языками золотого пламени, крыльям превратиться в полотна белого света, а телу окутаться дополнительным покровом необузданной стихии. Секунда — и стремительная комета врезалась в подставленную под удар широкую черную ладонь, одним ударом отсекая два пальца, в тот же миг распавшиеся дымом.

Второй рукой Сомбра попытался сбить крылато-рогатую кобылу на землю, но принцесса дня вовремя увернулась, так что сокрушительный удар ушел в пустоту. Впрочем, и успех Селестии был временным, ибо отрубленные ее атакой пальцы вскоре восстановились и король-чародей продолжил попытки прихлопнуть более быструю противницу.

Темно-фиолетовые молнии снова и снова били из торса темного мага в землю, заставляя разрастаться черные непрозрачные кристаллы. Меньшие тени кружились вблизи своего повелителя, то сливаясь в монолитный покров, то рассыпаясь тысячами отдельных лоскутов. Принцесса дня металась вокруг огромного силуэта, раз за разом нанося болезненные уколы и уклоняясь от ответных ударов, но причинить серьезного вреда у нее не получалось.

Наконец, устав пытаться поймать белую аликорна, Сомбра сконцентрировал свое внимание на барьере из света. Его чудовищный кулак взметнулся вверх, достав до самых облаков, а затем обрушился вниз на преграду, которая не позволяла умбрумам навалиться на защитников Кристальной Империи всесокрушающей волной.

Яркая вспышка озарила город-государство, отбросила руку короля-тени от магического барьера, но при этом тонкая пленка заметно потускнела и поблекла. Сцепив руки в замок, темный маг занес их над головой для нового удара, чтобы не только разрушить препятствие, но еще и снести часть башни.

— Нет! — испуганно воскликнула принцесса дня, правильно разгадав задумку противника, бросаясь наперерез уже начавшим опускаться сцепленным в замок кистям.

Алебарда, напитанная мощью крылато-рогатой кобылы, засияла ярче любой звезды, ее древко увеличилось в размерах, а за рассекающим воздух лезвием оставался туманный светящийся шлейф. В момент столкновения двух атак над Кристальной Империей разнесся оглушительный раскат грома, а от места соприкосновения тьмы и света стали расходиться концентрические круги магии.

— Попалась. — самодовольно усмехнулся Сомбра, дымные крылья которого, превратившись в две дополнительные руки, уже приближались к жертве справа и слева, готовясь раздавить белую аликорна хлопком широких ладоней.

Уйти из-под атаки Селестия не могла, так как тогда сцепленные в замок кисти короля-тени обрушились бы на и без того истощенный барьер и наверняка снесли бы верхние этажи башни, где находились хранительницы "элементов гармонии" и Рэдиант Хоуп. Но и в том, что выдержит удар с боков, она была совершенно не уверена, из-за чего пришлось надеяться на свою скорость и помощь еще одной волшебницы.

...

Старлайт была вовсе не рада той чести, которую ей оказала старшая из диархов Эквестрии: слишком большой риск и тяжелая ответственность для пусть необычной, но всего-лишь единорожки. Однако же отказываться она не собиралась, прекрасно понимая последствия их общего поражения.

С момента начала сражения дух зависти стояла в маленькой одноместной колеснице, похожей на декоративный балкон с резными бортиками, к которому приделали два небольших колеса. Пара запряженных пегасов, из числа тех самых пони, кто тащили небесные повозки от самого Понивиля, старательно отмалчивались и время от времени проделывали какие-то упражнения для разогрева мышц...

И вот, наконец, время ожидания истекло, а амулет связи пискнул, давая сигнал к началу действий. Летуны тут же сорвались с места и колесница дернулась вперед, заставляя волшебницу лихорадочно вцепиться в поручень, чтобы не упасть назад.

"Это был бы самый нелепый провал операции, если бы в момент взлета я выпала из транспортного средства. Идиоты крылатые: хоть бы предупредили сперва".

Во время планирования боя невозможно было сказать, в какой именно момент и как решит вступить в сражение Сомбра. Принцесса Селестия и Рэдиант Хоуп, как единственные, кто имели хотя бы общее понимание сил врага, составили несколько наиболее вероятных схем действий, каждая из коих сводилась к одному: нужно подобраться поближе и активировать свою способность, после чего бежать обратно под защиту барьера, чтобы ослабленный противник не успел опомниться.

...

Когда из замка вылетела малая небесная колесница, запряженная двумя пегасами, король-тень насторожился. Хоть он и был самоуверенным, да и находился в откровенно выигрышной ситуации, но своих противников не недооценивал. В конце-концов, против него была принцесса дня, тысячу лет назад уже одержавшая победу, а с тех пор ее силы пусть и уменьшились (за что следует благодарить Дискорда), но вот мастерство и жизненный опыт только возросли.

Две дополнительные руки из черного дыма уже ударили белую аликорна с боков, но наткнулись на магический барьер. Темный маг продолжал давить сверху, угрожая разрушить преграду вокруг замка и раздавить земную пони в белой робе, которая ее поддерживала, что не позволяло правительнице Эквестрии отступить. Тем временем удары с боков истощали ее силы, приближая момент окончательной победы...

— Остановить. — приказал владыка умбрумов своим слугам, взглядом указав на наглую троицу приближающихся пони.

Живые крылатые тени стаей стервятников бросились наперерез пегасам, но в их ряды врезались залпы магии, выпущенные из копий летунов Кристальной Империи. Защитники города-государства, из числа тех, кто обладали крыльями, самоотверженно ринулись на прорыв, собственными телами прокладывая путь для единорожки. Они теряли оружие, получали тяжелые раны, падали со сломанными и изорванными крыльями, но все же добились желаемого.

Старлайт, ощутив, что враг находится в зоне воздействия, потянулась к сущности короля-тени и на бесконечно-долгое мгновение обомлела: черный единорог имел не один, а, как минимум, два аспекта силы. Первым аспектом была магия кристаллов, вторым — магия теней. Через эти два элемента он применял иные чары, вроде той же магии песен, а ведь за кажущимся бесконечным потоком тьмы, скрывалось нечто третье: что-то совсем слабое и почти не развитое...

"Не время размышлять, нужно действовать: магию теней заблокировать у меня не получится, слишком уж сильна связь и широк канал, а вот дар к магии кристаллов мне вполне по силам".

Рог единорожки вспыхнул, по пространству пробежала едва заметная волна ряби, а затем бедра кобылки обожгла острая боль, знаменующая смену меток. В голове духа зависти тут же появились украденные знания, пусть и обрывочные, но зато интуитивно понятные, что позволило сразу же применить их в сражении.

Усилие воли, хлопок в ладоши, импульс магии, направленный в готовое заклинание — и вот высокий звон разливается в воздухе над Кристальной Империей, знаменуя разрушение черной "плесени", расползавшейся по улицам и зданиям города-государства. Сияние, источаемое замком, тут же усилилось и вокруг стало заметно светлее, что, в свою очередь, сильно не понравилось умбрумам.

— Воровка! — бешено взревел Сомбра, забыв обо всем и вытягивая руки вслед за ускользающей колесницей.

...

— Не так быстро. — прошипела Селестия, взмахом удлинившейся алебарды обрубая все четыре руки короля-тени. — Ты ничего не забыл?

— Нет, принцесса дня. — мигом успокоившийся гигант устремил ненавидящий взор на белую аликорна. — Это ты кое что забыла...

Силуэт великой тени размылся, обращаясь облаком, а затем закрутился огромным вихрем, начав втягивать в себя тучи, умбрумов, все еще летающих пегасов, осколки кристаллов и обломки оружия, а так же снег и ледяной воздух. В считанные секунды воронка протянулась от небес и до самой земли, будто бы огромный черный палец, указывающий сверху вниз. В глубине смерча открылись алые глаза с изумрудными вертикальными зрачками, следом за этим прозвучал искаженный воем голос:

— Я — король-чародей: моя воля — закон!

Во все стороны стали бить хаотичные и абсолютно непредсказуемые разряды молний, в местах столкновения с твердыми препятствиями взрывающиеся яркими искрами, разбрасывая осколки разрушенного монолита. Пони стали терять равновесие, скользя по земле, пегасы вовсе соперничали с колибри дабы не быть втянутыми в воронку.

— Все в замок! — усиливая голос магией, стараясь сохранять хотя бы видимость спокойствия, приказала воинам Кристальной Империи принцесса дня, при помощи своей магии создавая защитную пленку перед площадью.

— Это... бесполезно! — раскатами грома пророкотал владыка умбрумов, в очередной раз меняя тактику.

Смерч резко остановился, оглушительный гул ветра сменился ничуть не менее оглушительной тишиной, а затем поток тьмы, а так же втянутый в него мусор обрушились на преграду, сотворенную белой аликорном. Со стеклянным звоном пленка лопнула и крылато-рогатую кобылу, порядком истощенную за время схватки, попросту смело таранным ударом необузданной мощи. Кто-то из пегасов Кристальной Империи попытался подхватить принцессу, но его так же сбило неудержимым потоком, с влажным хрустом впечатывая в площадь перед твердыней.

Барьер золотого света продержался под напором агрессивной силы еще полторы секунды, чего оказалось достаточно многим пони дабы оказаться внутри замка. А затем дым окутал цитадель, заглушая исходящее от нее сияние.

...

Потратив последние капли магии, Хоуп упала на колени, уперевшись руками в площадку башни, чтобы вовсе не растянуться плашмя. Ее белая роба с глубоким капюшоном пропиталась потом и теперь липла к телу, обрисовывая фигуру, на груди красовались пятна алой крови, натекшей из прокушенной от напряжения нижней губы. Только упрямство, свойственное всем земным пони, а в Рэдиант проявившееся особенно сильно, не давало потерять сознания в тот же миг.

— Вот мы и встретились, дорогая подруга. — прозвучал словно бы отовсюду надменный и самоуверенный голос. — Неужели ты не рада мне?

— Сомбра... зачем все это? — с трудом подняв голову, истощенная кобылка повернула голову в направлении силуэта, сформировавшегося из черного дыма на самом краю площадки. — Ты ведь мог стать аликорном...

— Зачем? — черный единорог, одетый в черную рубашку, того же цвета штаны и черный плащ с алой подкладкой, театральным движением поставил локоть левой руки на ладонь правой, а пальцами левой кисти стал массировать подбородок. — Дай-ка подумать: может быть, я хочу вернуть королевство, которое однажды уже принадлежало мне, а вы у меня его отняли? Может быть, потому, что та, которую я считал своим единственным другом, в решающий момент вонзила мне нож в спину? Может быть, потому, что мне это нравится и я это могу?

— Прости, я действительно была плохим другом. — рваный смешок вырвался из груди земной пони. — Просто...

— Ты хотела быть больше, нежели просто друзья. — понимающе кивнул король-тень, начав медленно приближаться к Рэдиант. — Не беспокойся, я тебя прощаю. Мы — темные, вообще существа жутко эгоистичные, на любовь фактически не способные. Даже наша дружба — это скорее желание собственника обладать, быть рядом, хвастаться перед завистниками... Разве я могу обижаться на свою собственность?

— Ты... чудовище. — одними губами произнесла кобыла.

Остановившись рядом с подругой, черный единорог схватил ее за плечи и рывком поставил на ноги, затем левой рукой обхватил за талию, придерживая, чтобы она не упала, а пальцами правой руки подцепил подбородок, заставляя поднять мордочку, все еще скрытую капюшоном наполовину.

— Нет, Хоуп, я не чудовище. — Сомбра широко усмехнулся, оскаливая острые ровные зубы. — Я — король всех чудовищ.

— Тебя остановят. — земная пони не пыталась вырваться, прекрасно понимая всю бессмысленность этих действий.

— И кто же? — искренне изумился король-тень. — Кристальные пони? Они склонились предо мной тысячу лет назад, склонятся и теперь. Та воровка, которая сумела отобрать часть моих сил? Скоро я ее найду и заставлю пожалеть о том, что она не погибла вместе с защищавшими ее пегасами. Что же до аликорнов: я стал существом более могущественным и менее зависимым от смертной оболочки, нежели эти недобоги. Возможно, Дискорд смог бы одолеть меня в открытом бою и на моей территории, но где он и какое ему дело до разборок смертных?

Рэдиант слабо улыбнулась, с усилием подняла левую руку и, подцепив край капюшона, скинула его с головы, открывая взгляду собеседника вид на слепые глаза. Короткая белая грива начала трепетать на порывах ветра, тонкая морщинка, пролегшая между бровями, пересекла бледный шрам, проходящий через переносицу, задевая оба глаза и обрывающийся на висках земной пони. Несколько секунд она щурилась, силясь увидеть морду своего собеседника, но в конце-концов бросила это бесперспективное дело, грустно заявив:

— Ты сейчас похож на классического книжного злодея.

— А ведь верно. — хмыкнул в ответ Сомбра, голос которого прозвучал чуть иронично, без напускных надменности и высокомерия, как когда-то давно, в кажущиеся забытым сном годы жеребячества. — Сейчас еще свои планы коварные выдавать начну...

— Прости. — рука кобылы легла на широкое плечо жеребца. — Я — плохой друг.

Прежде, чем черный единорог успел отреагировать, столб радужной магии ударил из крыши башни, на которой они стояли, и устремился ввысь, чтобы, добравшись до облаков, начать расходиться во все стороны концентрическими кругами, попутно разгоняя тьму, изгоняя умбрумов, заставляя истаивать осколки черных кристаллов.

Король-тень попытался стать нематериальным, но у него не получилось, копыта же уже окаменели и прилипли к крыше, в то время как сковывающая корка стремительно поднималась выше и выше. Вместе с ним, крепко обнимая и прижимаясь к груди единственного друга, превращалась в статую и Рэдиант Хоуп, по мордочке которой, вытекая из-под зажмуренных век, непрерывно текли крупные слезы.

— Зачем...? — хриплым из-за попыток сопротивляться объединенной магии "элементов гармонии" и кристального сердца голосом спросил у земной пони черный единорог.

— Я... Я больше никогда не хочу терять тебя. — всхлипнула кобыла. — Прости...

— Глупая маленькая эгоистка. — опустив голову и зарывшись носом в короткую гриву, необычно тепло ответил король-тень. — Разве я могу сердиться на свою собственность?

— Я люблю тебя, Сомбра. — прежде чем окончательно окаменеть, успела произнести Рэдиант Хоуп.

Черный единорог, который был выше подруги, еще несколько долгих секунд боролся с чарами, но в конце-концов и его сил оказалось недостаточно. Однако, стоило только радужному лучу погаснуть, как белый амулет с головой черного единорога начал источать фиолетовый дым, который проникал в статую короля-тени, начав разрушать оковы своего создателя.

— А вот это вряд ли. — хмыкнув, весело (с легкой безуминкой в голосе) произнес красный аликорн с белой гривой, одетый в зеленый жилет-разгрузку и камуфляжные штаны, одним движением срывая артефакт с шеи владельца. — Плохой медальон: разве можно портить такую красивую композицию? Повинен смерти!

Щелчок пальцев — и артефакт превратился в грецкий орех, который Воля Хаоса подкинул вверх, поймал зубами и раздавил, сжав челюсти. На грани слышимости раздался болезненный вой, а затем все затихло.

Повернувшись к лестнице, которая вела с верхнего этажа башни на крышу, Биг Макинтош помахал рукой сестре и ее подругам, в шоке замеревшим на полушаге.

— Маки...? — Эпплджек едва устояла на ногах и, недоверчиво прищурившись, осмотрела брата с ног до головы. — Что ты здесь делаешь? И как вообще сюда попал?

— Переместился через изнанку. — развел руками и крыльями красный жеребец, насмешливо сверкая изумрудными глазами из-под полуприкрытых век. — А что делаю: герой всегда приходит в самый последний момент, разве не так?

"Если бы я не успел, пришлось бы вам столкнуться с королем умбрумов, окончательно слетевшим с нарезки".

— Ей, Маки! — радостно воскликнула Пинки, находящаяся за спинами подруг, а потому вынужденная подпрыгивать, чтобы хоть что-то увидеть. — А каково это — быть статуей? Тебе не было скучно? А Хоуп и Сомбра что-нибудь чувствуют? Может быть, видят и слышат? Если так, то их нужно перенести куда-нибудь, где будет много интересных пони, или откуда открывается красивый вид...

Пока розовая земная пони непрерывно говорила, напряженная атмосфера отпустила всех участников минувшего сражения. Эпплджек преодолела последние ступеньки лестницы и, разбежавшись, словно живой снаряд врезалась в грудь старшего брата, тут же заключая его в крепкие объятья. Остальные кобылки тоже поднялись наверх, но не спешили подходить близко или начинать разговор.

— Я рада, что ты вернулся. — подняв мордочку, счастливо улыбающаяся Джек встретилась взглядом с красным аликорном. — Мы все по тебе очень скучали.

— Вот еще. — фыркнула голубошерстая пегаска.

— Дэш. — укоризненно шикнула на нее Флаттершай.

— Что? — радужногривая летунья искренне возмутилась. — Пусть говорит за себя...

— И я по вам скучал. — потерся носом о нос сестры Воля Хаоса.

— Надеюсь, и по работе ты соскучился? — хитро прищурившись, спросила дух обмана. — Раз уж ты вернулся, я ухожу в бессрочный отпуск.

— Так! — крепче стиснув захихикавшую кобылу, принц тайн окинул хмурым взглядом остальных хранительниц "элементов гармонии". — Кто посмел учить Эпплджек плохому? Испортили мне сестру.

В ответ раздались смешки и фырканье, а Рэйнбоу проворчала нечто вроде: "Она сама кого хочешь испортит".

— Ладно. — отстранив разочарованно вздохнувшую земную пони, Биг Макинтош напустил на себя серьезный вид. — Отдыхайте пока, а мне нужно приниматься за дела: раненых подлечить, город отремонтировать, кое-куда слетать... Вечно так: герои творят все, что им вздумается, а простым работягам потом за ними прибирай.

— Принцесса Селестия! — вскрикнула опомнившаяся Твайлайт.

— Жива она. — успокоил ее белогривый жеребец, прежде чем исчезнуть в телепортации.

"А вот если Шайнинга не подремонтировать в ближайшие пять минут, то у меня появится море головной боли".

Далеко на востоке осторожными золотыми лучами забрезжил рассвет.

* * *

Ворвавшись в тайный кабинет короля Шторма, принцесса Луна, мастер Капа, Севира и Дерпи Хувс (которая провела их через установленные на базе ловушки и помогла миновать посты охраны) замерли перед массивным дубовым столом, позади которого стояло кресло с высокой спинкой, обшитое черным бархатом. На столешнице стоял кристалл-пирамидка, мерно мерцающий белым светом в полумраке комнаты, и более ни единого живого существа не ощущалось в пределах металлических стен.

В следующую секунду раздался щелчок — и дверной проем перекрыла железная плита, отсекая вторженцам путь к отступлению, а артефакт-пирамидка вспыхнул и начал проецировать в воздухе над собой записанную иллюзию.

— "Вот вы и добрались до моего тайного убежища, о, мои настойчивые недруги!". — разведя в стороны мускулистые руки, радостно и как-то торжественно провозгласил крупный горилл, одетый в черный военный мундир с минимумом украшений. — "Признаю, вы проделали сложный путь, проявили упорство, смекалку, силу и мастерство, но... любой удаче рано или поздно приходит конец. В тот час, когда силы Эквестрии вторглись на территорию Зебрики, я понял, что имеющимися силами эту компанию не выиграть, а потому предпочел предпринять тактическое отступление, предварительно подготовив ловушку для посланных убийц. Не беспокойтесь о солдатах, которые должны были задержать вас минуты на две-три, все они — смертники, которым я великодушно разрешил отдать свой долг родине, в последний раз искупив вину за свои преступления. Ну да это уже неважно: ровно через две минуты тридцать секунд вас не станет на этом свете, а я вернусь в свой замок в землях монстров, чтобы подготовить новый план захвата мира. Не пытайтесь сбежать: стены состоят из металла, блокирующего магию, а их толщина достаточна, чтобы удержать взрослого дракона. А теперь...".

Запись неожиданно прервалась, а над кристаллом появилась табличка

===

Если вы хотите узнать подробности своей гибели, то нажмите "1".

Если вы хотите послушать безумный злодейский хохот, нажмите "2".

===

— Ну и чего тут выбирать? — фыркнул Капа, тыча пальцем в один из вариантов.

— "Мухахахахахаха! Му-хаха-хаха-хаха! Му-ха-ха-ха-ха!".

— Действительно, безумный смех. — поморщился земной пони.

— Идиот. — вздохнула принцесса ночи.

— Зато сильный. — утешила свою госпожу ночная пегаска.

— Не теряйте времени: у нас меньше двух минут, чтобы спастись. — вставила свою реплику дух любопытства. — Капа, попробуй поднять или пробить дверь. Севира — ищи что-нибудь подозрительное...

— Металлическая бочка под столом с таймером обратного отсчета — это достаточно подозрительно? — осведомилась темно-синяя аликорн, при помощи телекинеза убирая мешающий элемент мебели.

— Кто-нибудь умеет обезвреживать бомбы? — оценив объем резервуара литров на пятьдесят, нервно сглотнув, спросила Дерпи.

Со стороны двери послышался удар, обернувшись на звук которого кобылы увидели "раздувшегося" до двух с половиной метров роста жеребца, усиленно пытающегося проломить оказавшуюся слишком толстой преграду.

— Магия на стены не действует. — оповестила напарников Луна, померцав рогом, пытаясь использовать разные заклинания. — Телепортация тоже не сработает.

— А барьеры? — деловым тоном поинтересовалась ночная пегаска.

— Есть идея получше. — усмехнулась искательница приключений. — Принцесса, сможете уменьшить бомбу?

Немного подумав, темно-синяя аликорн кивнула и с ее рога сорвался луч магии, врезавшийся в середину бочки. Резервуар тут же съежился, став не больше фаланги пальца пони. Сверху покровительница снов накрыла его защитным барьером.

Прошли последние секунды отсчета и под магическим куполом произошел маленький взрыв, который развеял защитное заклинание будто бы его и не было.

— Иии! — радостно закричала серая пегаска, в следующую секунду прыгая на принцессу и обхватывая руками ее шею, а ногами — талию, чтобы тут же впиться поцелуем в губы ошеломленной крылато-рогатой кобылы.

— Гхм... Мы вам не мешаем? — недовольно спросила Севира, после того, как спустя десять секунд поцелуй не прервался, а, казалось, только стал глубже (да и руки летуньи, начавшие блуждать по телу аликорна, стали все более нагло забираться под одежду).

— Мне, в общем-то, не мешают. — заявил Капа, вытирая струйку слюны, выступившую из уголка рта. — Я тут дверь открыл...

* * *

— Похоже, твой замысел с ловушкой не сработал. — заметила Кризалис, убирая от мордочки мощную подзорную трубу, при помощи которой наблюдала за покинутой военной базой.

— Я не слишком сильно рассчитывал на успех. — небрежно помахал рукой в воздухе Шторм. — Вряд ли принцессы отправили бы на мое устранение каких-нибудь дилетантов.

— Зачем вообще устраивать ловушку, которая не должна была сработать? — повернувшись к своему союзнику, недоуменно спросила королева чейнджлингов.

— Всякое случается: даже мастер фехтования может погибнуть, если споткнется и упадет на выставленный меч противника. — крупный горилл, одетый в черный военный мундир, заложив руки за спину, пожал плечами. — Здорово Темпест разнесла передовые части верблюдов: она заметно выросла за последние годы.

— Она тебя предала. — напомнила правительница перевертышей, натягивая на голову скрывающую ее внешность вуаль.

— Это не повод не признавать чужих достижений. — хмыкнул Шторм. — Ладно, нам пора возвращаться в королевство монстров, чтобы подготовиться к следующему вторжению на север. Вообще: поспешил я с захватом Зебрики... но хотя бы алхимиков толковых нашел, так что в следующий раз противников ждут новые сюрпризы. Му-ха-ха-ха-ха!

— Дурацкий у тебя смех. — дождавшись, пока союзник замолчит, холодно заявила Кризалис.

— Много ты понимаешь в злодейском хохоте. — проворчал горилл, отворачиваясь от собеседницы и направляясь в палубную надстройку флагманского дирижабля.

ЭПИЛОГ.

В песочнице, на заднем дворе дома для жеребят-сирот, одетая в белую футболку и синие шорты, лепила куличики маленькая пегасочка лет двух на вид, а помогала ей молодая воспитательница, земная пони с желтой шерсткой и зеленой гривой, одетая в зеленый же сарафан до колен.

Более старшие жеребята, под присмотром пожилой единорожки, гоняли мяч, бросали друг-другу тарелочку, лазали по старой, но все еще крепкой горке. А по синему небу плыли пятна белых облаков, подгоняемые порывами теплого летнего ветра.

В эту идиллию внезапно вмешался чужак: широкая тень накрыла собой песочницу, заставляя молодую земную пони и ее воспитанницу поднять головы чтобы увидеть...

— В-ваше высочество? — шокированно и недоуменно произнесла старшая кобыла.

— Плинц! — радостно воскликнула пегасочка, бросая лопатку и ведерко.

Биг Макинтош, одетый в белую рубашку с короткими рукавами и серые брюки, широко и добродушно улыбнулся, прищурив глаза, будто большой кот, и слегка расправив крылья. После секундной неловкой паузы он спросил:

— Можно к вам присоединиться?

...

Ближе к вечеру, покидая дом для жеребят-сирот, неся на руках маленькую белую пегаску с синей гривой, а так же документы, подтверждающие права приемного родителя, красный аликорн задумчиво улыбался, провожая взглядом заходящее солнце. На пороге государственного заведения, расположенного в маленьком провинциальном городке, стояли пожилая и молодая кобылы, провожающие задумчивыми взглядами спину самого неожиданного из возможных посетителей.

— Папа? — осторожно позвала белая летунья.

— Ммм? — вопросительно изогнув брови, Воля Хаоса посмотрел в глаза приемной дочери.

— Почему ты заблал меня? — с жеребячьей непосредственностью спросила пегасочка. — У тебя нет своих желебят?

— Есть, конечно. — улыбнулся в ответ Макинтош, ласково растрепав гриву малышки. — Но тебя я искал очень долго.

— Лазве ты меня телял? — удивилась летунья.

— Однажды — потерял. — улыбка на губах принца тайн стала грустной. — Но больше я этого не допущу. Обещаю, Сноу Лайт, больше я тебя никогда не потеряю.

Широко и открыто улыбнувшись, кобылка зажмурила рубиновые глаза и обвила маленькими ручками толстую мускулистую шею жеребца. В следующую секунду раздался щелчок пальцев и они оба исчезли, а закатные лучи все продолжали светить жителям маленького тихого городка, для которого внезапный визит принца-аликорна станет темой для сплетен еще на долгие месяцы...

В этот мир приходит время,

Без страдания и бед,

Где насилию и войнам места больше нет!

Только этот день наступит,

Через много-много лет,

А пока да воссияет солнца свет!

(Эпидемия). Не забудьте оставить свой отзыв:https://ficbook.net/readfic/6440799