| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Да, это же сестра Хорха! — пронзила мозг неожиданная мысль.
Или племянница? Что мой нэд говорил про неё? Совершенно позабыла, но, по-моему, ничего плохого. Так что будем пока считать, что это — луч света в тёмном царстве, и сверкающий бриллиант в куче... в общем, посреди этой поганой семейки.
Но мне-то от этого не легче.
— Кто из вас тут старший?! — нет ответа, — Спрашиваю ещё раз, кто у вас тут следующий по старшинству, после этого хнычущего недоразумения? — ткнула я пальцем в нэдину.
— Зря вы так, ваша милость, — подал голос один из воинов, среднего роста, средней комплекции, и лицо у него было тоже какое-то незапоминающееся... взгляд будто соскальзывал, — нэда хорошая девушка.
— Хм-м, мне это, знаешь ли, безразлично, воин... Кстати, ты не назвался, или предпочитаешь, чтобы к тебе обращались "Эй, ты!"?
— Сорш Кирлатт, ваша милость! — вытянулся "в струнку" мой собеседник.
— Что ж, сорш, стало быть, выше тебя тут никого нет.
— Нэдина, — кивнул служивый в сторону своей госпожи.
— Эта рёва-корова? Вряд ли она на что-то сейчас пригодна, а мне нужны простые ответы на столь же простые вопросы. Как я понимаю, продовольствия у вас никакого нет, и походного имущества вы с собой тоже не захватили?
— Верно, мы думали, что обречены на смерть.
— Тогда зачем вообще вышли?
— Нэдина хотела спасти оставшихся, если будет на то воля Создателя.
— А моим мнением на этот счёт она не интересовалась?
— Никто не может противиться воле Светозарного, — шмыгнув носом, выдала Таларэнн.
— И в чём же она заключается? — усмехнулась я.
— Смертным не дано понять!
Ну да, конечно. Где уж нам сирым и убогим постичь непостежимое.
— Не иначе, как Создатель тебя надоумил не взять ни вещей, ни продуктов.
— Я боялась, что все они отравлены, что вы убьёте нас прежде... Хорошо, я просто не подумала, растерялась, ведь мне никогда не приходилось заботиться о таком количестве людей, — девчонка вновь зашмыгала носом. — Неужели в вас, нирта, нет ни капельки милосердия?
— Знаешь, наверное, я его растеряла. Может, тогда, когда твой брат вместе с дружками обманом и хитростью проникли в мой дом под видом гостей, чтобы убить моего мужа, а заодно и меня. Или тогда, когда твой папаша у Гнилого ручья натравил на меня адепта Хаоса, а сам попытался убить в спину. А затем вслед за ним кинулся твой какой-то-там-юродный брат.
После всего этого стоило бы вырезать всю вашу гнилую семейку под корень. Мир только стал бы чище от этого. И Тьмы в нём наверняка стало бы меньше. Вот только тогда я уподобилась бы вам.
К тому же, говорят, в вашем роду были когда-то герои... Этот, как его... Хорх...
— Хорхиллирэнн, — подсказала нэда, — Тебе... вам знакомо это сказание?
— Угу, слышала кое-что.
— Но откуда?
— Стоп, — вскинула я ладонь, останавливая девушку, которая порывалась ещё что-то спросить, — потом будем беседовать на отвлечённые темы. Значит так, ты, Тала, занимаешься устройством лагеря. Ты сорш... как тебя... Кир, бери пару человек и со мной. Надо будет осмотреть деревню, может, что там и найдёте. Вещи или продукты.
— Двоих будет мало, я ещё и женщин возьму, из местных.
— Хорошо.
Оставленное жителями поселение не выглядело заброшенным. Обычные дома и сараи, заборы и ворота. Казалось, ещё мгновение и из бревенчатых изб появятся люди, откуда-то выскочат стайки неугомонной детворы и всё окружающее пространство наполнится гомоном, шумом и криками.
Но мы шли и шли, а ничего похожего не происходило, словно здесь уже поселилась Смерть. А может, так оно и было. Даже местных жителей не радовало то, что они вернулись домой. Нет, сначала был какой-то душевный подъём, но затем он быстро пошёл на убыль. Уж слишком гнетущей была окружающая атмосфера.
— А вам, ваша милость, зачем было с нами идти? Не доверяете? — спросила худая женщина с запавшими, покрасневшими от бессонницы глазами, осунувшимся лицом и спутанными волосами.
Впрочем, остальные мои спутники, что мужчины, что женщины, выглядели ничуть не лучше.
— Иначе вас перебили бы кочевники.
— А вы с нами одна идти не боитесь? — не подумавши, брякнул один из мужиков, здоровый такой детина.
— Нет.
— Такая смелая?
— Что-то вроде того. Слышь, Кир, объясни ему, ты ж понял, кто я, — я взглянула на воина, тот молча кивнул, — а то он не отстанет, пока язык не вырву, — сверкнула я глазами на "интересующегося".
Бугай отпрянул.
— А ведь действительно вырвет... голыми руками, — "обрадовал" задиру Кирлатт, — я, может, и не видел, что вытворяют "видящие", зато много слышал.
Окружавшие меня селяне разом притихли, и мы какое-то время шагали в полнейшей тишине.
— О-о-о-хо-хо-хо-о-хо, — заголосила, запричитала шедшая справа, чуть позади меня женщина, вцепившись в калитку, — Ох, Вук, милый мой родной, на кого ж ты меня, несчастную, покинул? И дочек, дочек отчего забрал? Ох, горюшко ты моё горькое! Ы-ы-ы-ы! — зарыдала женщина.
— Полно тебе... Полно, Тана, убиваться, — подскочил к ней Кир, — у тебя ещё сын есть, ты должна жить ради него.
Сержант крепко прижал к себе и принялся, как мог, утешать рыдающую женщину. Он гладил её по спутанным волосам и что-то говорил, я не расслышала...
— О, нирта, а как быть, инструмента-то у нас с собой нет, — окликнул меня неугомонный "почемучка".
— В чём дело?
— Калитка крепкая, а ключи остались у отца, с ним и сгорели, а у нас с собой ни ломов, ни топоров...
— Зато есть я.
Один удар "ноги" и сорванный с кожаных петель толстый дощатый притвор со свистом влетел вовнутрь и заскакал по двору.
— Круто! — только и смог выдохнуть детина.
Сначала мы обшарили собственные дома моих спутников, потом принялись вламываться во все подряд. Как оказалось, жители побросали много всего, что могло сгодиться в хозяйстве: старые ножи, топоры и пилы, которые следовало лишь немного довести до ума; сельхозинвентарь, который сплошь был деревянным; бельё, матрасы... В общем, море всякой всячины. И всё это было не ненужным старьём, а вполне годными к употреблению предметами, пусть и не новыми. Что-то хозяева забыли впопыхах, что-то пришлось бросить, потому что не было возможности увезти. Замок ведь тоже был не резиновым, чтобы вместить всех селян с их барахлом. Жаль, что всю скотину забрали, и продовольствия по сусекам мы наскребли лишь чуть-чуть. Ну да ладно, может, дня на два пленникам хватит, а там видно будет.
Добра нагрузили почти две телеги. Фарм обещал выделить нарга, ведь того, что был у "химиков", те благополучно съели. Я сперва испугалась, думала, все заболеют. Но нет, видать, правы люди, когда говорят, что зараза к заразе не пристанет. А в прочем, чему удивляться, в том спиртовом растворе, что у "биологов" сейчас вместо крови, непременно должны окочуриться любые микробы и вирусы.
Эйва с Эной привели нарга. Я аж прослезилась. Фарм превзошёл самого себя. Если в России "Плюшкин" — имя нарицательное, то тут его синонимом должен быть "Фарм". Всенепременно, потому что нарг был древним, как мамонт, с седой шерстью. И имя соответствующее — Бабуля, ведь это была нарга — самка... корова или кобыла... не знаю, как правильнее. Не дал мой эконом старушке помереть спокойно — отправил телеги возить.
Скальнотвердцев такой "подарок" тоже не обрадовал:
— А моложе никого не нашлось, — вякнул всё тот же неугомонный Нэр... это тот здоровяк, что ко мне приставал.
— Не нравится, тащи возы на себе! — отрубила я.
К вечеру пленные перевезли набранное барахло, даже "сараи" успели поставить — хлипкие навесы от дождя, прикрытые с двух сторон стенами, от дующего с моря пронизывающего холодного ветра. Пусть на календаре было начало лета, но Северное море давало о себе знать. В общем, мои пленники понемногу обживались, приходили в себя, а ночью трое из них решились на побег.
Когда ближе к утру материно кольцо, будто током, "дёрнуло" меня за палец, я вскочила, как чумная. Хлопая глазами в кромешной тьме, сразу не смогла не то, что сориентироваться, а просто сообразить кто я и где. По-моему я выругалась матом, и, кажется по-русски. К счастью, разбуженные мною девчонки тоже не сразу пришли в себя.
— Спите! — бросила я им, пока те тёрли глаза и трясли головами, и выскочила вон из палатки.
Пулей взлетела на неосёдланного Фора. Некогда.
— Тревога! Враги убегают! — крикнула по-табирски.
Дежурный десяток мигом оказался на тачпанах и с гиканьем понёсся вслед за мной. Надеюсь, им хорошо было видно дорогу, воздетый над головой перстень на моей левой руке освещал всё вокруг холодным голубоватым светом.
Эту аккуратную золотую "гайку" с внушительным брюликом я нашла в мешочке среди доставшихся мне трофеев. Ещё там была горсть золотых монет, пара ожерелий, кольца, серьги, броши... Но больше всего меня заинтересовал именно этот перстенёк. По-моему, он был эллиенский с привязкой к конкретному владельцу.
Кажется, я не упоминала, но тут, так же, как и на Земле, каждая драгоценность имеет своё место рождения, происхождение, родословную, если хотите. Причём эллиены тяготеют к тонким и изящным вещам, а имперцы, наоборот, привыкли подавлять обилием драгоценного металла и тяжестью заключённых в оправу камней. Их изделия более грубы и массивны.
У нас, в Леворе в ходу и те и другие. Причём на Севере королевства, как уже говорила, широко распространено всё эльфийское и псевдоэльфийское: оружие, одежда, обувь. Не остались в стороне и украшения. Ведь странно было бы, если местные модники и модницы одевали к изысканным нарядам груды массивных побрякушек. Исключение — фамильные драгоценности, но тут найдётся масса стилистов, визажистов, дизайнеров, которые подберут вам что угодно к чему угодно так, что это будет смотреться шикарно и со вкусом.
Юг больше тяготеет к имперскому стилю, который проще и понятнее: крупные камни, массивные цацки, обилие золотой вышивки... продолжать можно до бесконечности. Всё это сразу бросается в глаза, оттого и быть изысканным ценителем, хорошо разбирающимся во всех тонкостях, вовсе не требуется.
Что-то я опять отвлеклась.
От всего остального содержимого мешочка перстень отличался тем, что не был простой безделушкой. В нём едва тлела... но всё-таки была!.. маленькая золотистая искра. Даже не знаю, к какой она относилась стихии, что-то не очень верится, что Света, хотя именно как светильник артефакт и работал. Интересная штуковина, нужно непременно показать её Ворхему.
Весь вечер я провозилась со своей новой игрушкой, сначала зарядив "кусачую" заразу, потом "приласкав", после чего эта злюка меня признала, и только потом я кое-как смогла разобраться, как этот магический "фонарик" работает. К сожалению, найти кнопки "включить", "выключить" мне так и не удалось. Венец моих достижений — слабое мерцание, когда свет этой "лампочки" был едва заметен. Я спросила у девчонок. При дневном свете им казалось, что бриллиант необычайно ярко сверкает, чем вызвал их искренний восторг. Обе, чуть ли не в унисон, сразу попросили его примерить. Я сдуру согласилась.
— Ай! — вскрикнула Эна, роняя артефакт на землю.
— Что?!
— Кусается! Ола, как тебе не стыдно, так надсмехаться!
Ну вот, я же ещё и виновата! Нет, не ценят мою доброту!
— Я думала, что его "приручила", — пояснила я, поднимая и разглядывая перстенёк.
Симпатичная вещица, жаль что на всех пальцах болтается, а на большие перстень я одеть побоялась, потому что оба были "заняты". Совместить такой "неуживчивый" артефакт с другими не менее агрессивными без консультации с учителем, я не решилась.
— Теперь он только на тебя и настроен, — догадалась Эйва.
— Извините, не знала, — развела я руками.
Теперь я неслась на тачпане, сжав пальцы в кулак, боясь, что мой "фонарь", который я "раскочегарила" на полную мощность, соскочит в самый неподходящий момент.
А вон и убегающая троица. Я размахнулась и запулила перстень вперёд, чтобы на фоне отбрасываемого им света злоумышленники было хорошо видны. Проклятье! Не успел артефакт коснуться земли, как его свечение быстро пошло на убыль. Хорошо, кто кто-то из табиров догадался метнуть следом факел.
Бежавший последним мужчина стремительно развернулся и взмахнул топором. Фор резво скакнул влево, уходя от опасности и одновременно открывая скакавшим следом кочевникам сектор обстрела.
— Пум! — брошенный мной со всей дури метательный нож воткнулся в грудь мужику.
— Тью! Тью! Тью! — запели стрелы.
Фигуры беглецов упали. Я отыскала свой "светлячок" и, подъехав, получше рассмотрела тех, кто бежал спереди. Точно, я не ошиблась, это была женщина с ребёнком, те самые, которых я "приговорила".
Это случилось вчера вечером. По-моему, после первого же привезённого воза с добром.
Тогда мы построили всех скальнотвердцев и Эйва с Эной, не спеша, рассортировали их на "живых" и "мёртвых" — тех, кто ещё имел шанс на спасение, и тех, кто был обречён. В число безнадёжно больных попал тяжело кашляющий воин, о котором я уже говорила, он был совсем плох. В таком же состоянии было ещё несколько мужчин и женщин. Уже не помню точно, сколько... семь или восемь... А с ними одна девчонка, чуть постарше меня, дочь той худой женщины с запавшими глазами и всклоченными волосами, что была с нами в деревне.
Мать мои юные медики посчитали здоровой, а вот её ребёнка неизлечимо больным, хотя по внешнему виду девочки этого было совсем не видно.
— Как же так, нирта, она же здорова?! — оторопело уставилась на меня мать, у которой только что отняли, заживо похоронив, единственное дитя.
— Вы все слышали приговор, — отрезала я.
— Прими она лекарство вчера, может, болезнь и не зашла бы так далеко, — поддержала меня Эна, — а сейчас уже поздно.
— Я свою Эрту не оставлю, — шагнула мать к дочери, крепко прижав её к себе.
— Воля твоя, но обратной дороги не будет, — прокомментировала я этот самоубийственный шаг.
— Погоди, Мэя! — попытался схватить несчастную за руку Кирлатт, но та вырвалась.
— Нирта, как же так?! — это сорш уже мне.
— Она сама сделала свой выбор!
— Это мои сестра и племянница, нирта, у меня больше никого нет! — воскликнул Кир.
— Я сожалею, но помочь не могу. Это — её решение, — кивнула я на женщину, мёртвой хваткой вцепившуюся в свою дочурку.
— Прости, Кир, — смахивая слёзы вымолвила та, — без Эрты мне незачем жить!
Сержант хотел было что-то сказать, но лишь виновато потупил взгляд.
— Как ты можешь так легко распоряжаться людскими судьбами?! Это бесчеловечно! — выкрикнула Тала.
Блин, как же она меня достала, истеричка хренова!
— Раз так, я тоже хочу разделить судьбу несчастных! — девушка решительным шагом двинулась вперёд, чтобы присоединиться к обречённым, но моя "рука" с силой отбросила её назад.
— Что встали, хватайте её! — указала я на мгновенно вскочившую девчонку "волонтёрам".
Проклятье! Позабыла об этом сказать. В тот же день, парой часов раньше, ещё в деревне, когда крестьяне, чертыхаясь, запрягали в телегу Бабулю, ко мне явились двое Гил Стрелок и Марк. Первый постарше, второй помоложе, ну, да это неважно. Оба попали в плен у Гнилого, теперь Чёрно-Хрустального ручья, а потом работали на постройке укреплений.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
