Хотя... что значит — "какая разница"? Разница есть, институт велик и разбросан по матушке Москве: одно дело на Садовую пешочком прогуливаться, а совсем другое в час пик куда-то на Волочаевскую улицу пилить, далеко за Курский вокзал. Быть может, коренным москвичам оно и недалеко, но Микула пока еще не привык.
А кругом девчонки, девчонки, девчонки... особенно рядом, "на переводчиках"... Парни военного образца, курсанты с дембелями, больше на Волочаевке обитают, а женско-девчоночьи орды будущих переводчиц — здесь учатся, в самом центре Москвы, неподалеку от Трехпрудного переулка. Мама теперь то и дело заводит невзначай разговоры о трудностях и опасностях ранней женитьбы... папа — явно исподволь подстрекаемый мамой! — обмолвился невпопад об эпидемии тяжелого венерического заболевания в Москве... Успокойся, дорогая мамочка, не будет твой сын рано жениться, он вообще пока не собирается этого делать, тем более, что до восемнадцати еще полгода с хвостиком! Тут назрели куда более насущные проблемы: где, когда и с кем девственность потерять!? И побыстрее, желательно, и попроще, без напрягов! Нет, ну в самом-то деле, стыдно перед Историей и людьми: скоро уже семнадцать с половиной стукнет, а он все еще...
И, при этом, следует так войти в тему, чтобы никаких женитьб, никаких "залетов" на беременность или на триппер с сифилисом. Лук-то еще в школе с сексом преуспел, в десятом классе дважды оскоромился, если не врет, а он... Пора, пора, пора, блин, а то что это за студенчество такое!? В общаге ВОИ с молодежным развратом гораздо проще, это само собой, пацаны-первокурсники только об этом и болтают, но так ведь это надобно туда вписаться, обрести приятные перспективные знакомства, проникнуть, типа на танцы, и зависнуть до утра... И предварительно скорешиться с другими ребятами, опытными, у кого в заветные места уже ходы-выходы наметились. А как это сделать без домашних скандалов, когда живешь совместно с родителями? Да еще и мама на работу не устроилась... и явно, что не спешит... В принципе, маме работать и зарабатывать необязательно: у папы теперь огроменный оклад, прибавки и премии — ого-го! Плюс всякие дополнительные пайки-приварки по линии могущественного средмаша! Нет, мама, конечно же выберет место и устроится, да тем более с папиной поддержкой, но пока отдыхает и обживает жилище, ибо это сейчас — как они с папой дружно постановили — ее главная обязанность. То есть, если вернуться мыслями к насущным проблемам студента Микулы, к адюльтерам и прочим перепихам — домой даже днем под это дело никого не приведешь... Надо что-то придумать, и как-то решать.
Помог случай.
В четверг, в лингафонном кабинете сломался проектор для прокручивания слайдов, и Микула, бывший свидетелем поломки, вызвался помочь. Так просто он, наверное, не стал бы напрягаться, но ему показалось привлекательным подсматривать, как ассистентка на кафедре, Валя Чиркова, наклоняется: вырез ее белой блузки, неожиданно глубокий при наклоне, позволяет увидеть кружевной лифчик и грудь почти до сосков! А грудь вполне приличная, не сказать, чтобы крупная, но смотреть на нее... ух!.. Микуле больше нравятся брюнетки, рослые, фигуристые, темноглазые, а эта Валентина Юрьевна росточка небольшого, почти миниатюрная шатенка, где-то метр шестьдесят три... Но все равно, по фигу, что шатенка! Ножки стройные, коленки под мини-юбкой очень даже гладкие... И эхххх!..
У Микулы с детства голова и руки на месте, плюс память... Короче говоря, он не просто отсоединил проектор с подставки, но заметил причину случившейся неполадки: поерзал туда-сюда металлической "щечкой", прикрутил один винтик, нашел на полу и прикрутил другой...
— Валя, послушайте!.. — Микула впервые обратился к собеседнице по имени, вежливо, на вы, но без отчества. Ассистентка посмотрела на него снизу вверх, но не отодвинулась, приготовилась слушать. Проскочило. Крохотный — но успех. — Не мое собачье дело вмешиваться, но проверить что к чему — это всего пять минут времени!? Я точно так же поставлю и потом точно так же сниму. А вы только запустите проектор!? Попробуем?
Это самое "попробуем" — оно как бы объединяет разнополых собеседников в единую команду... в маленькую теплую компанию...
Глаза у нее зеленоватые и недоверчивые.
Валя поразмыслила несколько мгновений... У нее в расписании окно размером в почти полный академический час, на улице тучи, вот-вот дождь хлынет, заниматься немецким сейчас нет ни малейшего желания... Мальчишка приятный, вежливый, без хамства и пошлости... Лучше бы конечно, Вадик помог, но только он теперь все время якобы занят, якобы со своим будущим диссером, к нему лишний раз не подступишься...
— Хорошо, давайте попробуем. Но если вы испортите, и узнают, что мы тут с вами без спросу экспериментировали — меня могут с кафедры выгнать. Или выговор объявят, как минимум. Вас-то, в качестве неопытного первокурсника с благородными порывами, наказывать строго не станут, а меня, бедную-несчастную...
— Не испорчу. А кроме того... — Микула сглотнул, стараясь говорить так, чтобы голос звучал уверенно и небрежно, — никто ведь ничего не узнает, мы ничего никому не скажем! Отвертка есть?
— Где-то были, были, были инструментики... сейчас погляжу. Вот, целая коробка, все импортное, выбирайте.
И не подкачал Микула, наладил ценное учебное оборудование, причем, с помощью одной только длинной изящной крестовой отвертки из кожаного футляра, за пятнадцать минут. Мог бы и за пять, но лучше слегка растянуть совместное деловое времяпрепровождение, оно же уединение.
— Порядок. Проверяем?
— Ой, Микула, спасибо вам большущее... Да, надо проверить. Та-ак!.. Ну-ка!.. Все вроде бы работает! Ура. Вы меня реально выручили, вы меня избавили от целой охапки ненужных забот! Все эти заявки писать, все эти объяснительные писать... У вас такое странное имя, очень редкое в наши дни, прямо-таки былинное.
— Можно просто Мик.
— Нет, знаете ли, мне больше нравится Микула, так гораздо красивее. Помогите мне еще, пожалуйста, занести в "теремок" этот... прибор. Уж и не знаю, как вас благодарить!..
Бескорыстный помощник Микула хорошо знает — даже уши покраснели! — как именно его надобно отблагодарить, но... В подсобке тесно, пару-тройку раз Микуле выпадает прикоснуться ненароком к ассистентке Вале: то к локтю, то к плечу... Маникюр у Вали не совсем красного цвета, мама называет коралловым этот оттенок. А вдруг она тоже сама ждет, чтобы он прямо сейчас... Вот так вот, внаглую, как Лук рассказывал, самцом-победителем!.. Микула потоптался еще с минуту, попрощался словом и улыбкой с профилем Вали Чирковой, что-то там пишущей в журнал дежурств, и вышел из аудитории, так и не решившись ни на что, даже не представляя, как ему действовать дальше, дабы подступиться предметно... Или вообще, на фиг, отпрыгнуть, пока позору не огреб? Все-таки взрослая тетка, двадцать шесть лет, замужем, бездетная... Чихать, что замужняя, даже и наоборот: проблем никаких с детьми и женитьбой... А только боязно. В мечтах-то оно все очень даже запросто бывает: подошел, обнял... Хвать-похвать, прижал с поцелуями... прямо где-нибудь здесь... ну, не в самой аудитории, сюда то и дело заглядывают... а рядом, в так называемом теремке, в подсобной комнатенке, где они только что переставляли с места на место учебные материалы. Там есть стол, стул, шкаф, всякие чайники-хренайники... книжица с закладкой... Главное, что есть стол и стул... и нечто вроде топчана. Лук уверял, что второй раз на дачном топчане было, в прошлом октябре. Врал, небось...
На улице тем временем размаялось: вместо дождя из наползающих туч — реденькие беленькие пряди высоких облаков, нагоняющие в город свет, тепло и веселье бабьего лета. Микула шагал сквозь солнечный сентябрь по Каляевской улице, к дому, и усиленно размышлял, по памяти воссоздав малоуютную обстановку "теремка", но не просто так вспоминал увиденное, нет, он искал подробности, мелкие детали, которые могли бы ему помочь в расследовании... ой, в выполнении поставленной задачи... Пользуются этой комнатенкой две ассистентки, а иногда уборщица... Стол однотумбочный — дрянь, хлипкий, в длину где-то метр двадцать, в ширину под шестьдесят сантиметров... не годится для сексодрома, а стул тем более. Топчан узкий и короткий, и захламлен почти весь всякими тряпками да коробками — тоже не в масть. Над столом на стене целый иконостас открыток, и журнальных вырезок, черно-белых и цветных: все сплошь красавцы мужского пола. Все они, во-первых, киноартисты, во-вторых, советские киноартисты, в-третьих — исключительно мужики.
Борис Хмельницкий, молодой Табаков, Игорь Ледогоров, Андрей Миронов, Олег Даль, молодой Тихонов-Болконский, Олег Видов, Михаил Козаков, Владимир Коренев-Ихтиандр, Борис Амарантов — самый крайний справа, почти у двери — в белой панамке, в черном трико, с красным саквояжем на плече...
Иначе говоря, не простые мужики, а молодые симп-п-потные, блин, мужики! Если он хотя бы раз услышит из уст этой Вали Чирковой слово "симпотный", то на проекте "соблазнение" сразу появится большой жирный черный крест! Да, без вариантов! И вовсе не потому, что он струсил!.. Нет, но вроде бы она в подобных глупостях не замечена... Ремарка читает, судя по... Иностранцы на стене отсутствуют, нет даже Алена Делона и Жана Маре... Ну, оно вполне понятно, Микулу предупреждали: у них в институте не забалуешь с этим делом, низкопоклонников перед западом выкорчевывают на раз. А смазливцев отечественного розлива — получается, что допускают, и в сердца романтических барышень, и в их альбомы, и на стены. Стало быть, замужняя Валя Чиркова мужиками интересуется плотно. Может, и не она, а сменщица ее, Галина Петровна Лымарь. Но та гораздо старше и совсем непривлекательна. Будем считать, что сей непритязательный эстет-коллаж — дело рук Вали. Что несколько обнадеживает.
Как же за дело взяться, с чего начать? Или вообще забыть про эти коленки и декольте, переключиться замыслами на сверстниц, будущих переводчиц?.. Эх, черт побери! Без домогательств вымрем!.. Ух, как же плохо быть неопытным!
Абсолютная память на прочитанные книги и просмотренные фильмы, увы, тоже оказалась бесполезной: там все сплошь ситуативная конкретность, которую замучаешься копировать и моделировать, да плюс еще с притянутыми за уши мотивациями, да плюс с дурацкими совпадениями, каковых в жизни очень и очень негусто...
— Йес, мам! Ну, просто очень хочу, хоть сырую корову проглочу!.. А голубцы "по-тимофеевски" тем более! День как день: обычная студенческая жизнь: "жив-здоров-учусь-суворов"... Не надо ничего греть, я так!.. Что?.. Да-а, привык уже, за две недели с половиной и даун привыкнет... Да я уже помыл, помыл, вот посмотри! Да, и руки, и даже за ушами! Нет уж, ты и за ушами проверь, раз я все еще такой маленький в твоих глазах!
Знала бы мама, чем у ее любимого сыночка забита башка! Наверное, не на шутку бы огорчилась! Но она не узнает, мы ведь никому ничего не скажем!
Микула покраснел от порочной бесстыжести мыслей своих и вздохнул протяжно. Как же дальше-то быть ему, студенту нецелованному, вчерашнему подростку? Поставить крест на проекте "ВыВа", и дальше озираться, в поисках приемлемой кандидатуры?.. Для успеха должен быть какой-то ободряющий знак с ее стороны, сигнальный флажок, отмашка... То, что она старше его на десяток лет — так это на самом деле ништяк, оно даже и лучше, а то если, вдруг, попадется в лапы некая согласная на постель "она", тоже — под стать Микуле — юная девственница, то как прикажете спариваться двум неопытным неумехам!? Наугад, что ли, в ниточку с иголочкой играть? Все доступные пособия уже прочитаны, да толку-то в них без вечно зеленеющего древа непосредственного опыта!?
Двадцать первого сентября, в субботу, в новом актовом зале военного института был устроен праздничный вечер, нечто вроде бала для первокурсников, а также дипломников-курсантов, переведенных из старой альма матер сюда... да и вообще для своих: питомцев-студентов, преподавателей... Трех месяцев не прошло со дня образования нового вуза, но руководство уже спешит заводить обычаи, только им присущие традиции.
Праздник, помимо всего прочего, предусматривал и решение неких извечных проблем: будущим офицерам-переводчикам и офицерам-юристам следует жениться, не затягивая с таким важным делом, семья для советского офицера — это дополнительная надежность, моральная стойкость, и т.д, и т.п... Микула гражданский паренек, но здесь, в полувоенном, хотя и в Военном (по наименованию) вузе, гражданские ребята не такая уж и редкость отныне; закончит юноша институт — все равно получит лейтенантские погоны, в сундук, про запас, а понадобится по ситуации — и примерит их на пару лет для служения Родине!.. А где проще всего знакомиться с будущей невестой, если не на танцульках, в стенах родного вуза!?
В буфете продают вино и коньяк, бутерброды с отвратительной на вид вареной колбасой, но Микула предельно далек от того, чтобы искать смелость и кураж в жратве или на дне стакана — он и так премило спляшет, без допинга и оваций!.. На танцплощадке главное — не выдрыгиваться, грубо говоря, не выделяться в скачущей толпе своими па, коленцами и пируэтами; важно держать ритм, скромно пританцовывать, и чутко смотреть по сторонам зорким и неприметным взглядом охотника. Чело держать отнюдь не каменное, а с легкой простодушной улыбкой... можно полуулыбкой.
Девиц полно, своих и пришлых, больше, чем парней. Это уже в плюс, выбор есть.
Вечер шел и шел своим чередом, потихонечку набирая веселье, Микула успел пригласить двух девчонок — одну к быстрому танцу, по типу допотопного буги-вуги, а другую на медляк, под песню "Джулай монинг", за три года существования успевшую стать знаменитой на всех танцплощадках Советского Союза... Прекрасен и вальс, но время сильнее... Красивая мелодия и очень долгая — вот уж медляк, так медляк, именно то, что нужно молодому организму при первом ознакомительном контакте! Спелая на стати барышня, которую он пригласил в медленный танец, охотно шла на знакомство, совершенно явно, что Микула ей... ну... прямо скажем, не неприятен... да, вот, только Микуле с ней показалось скучновато...
— Вы почему такой неразговорчивый?
— Я разговорчивый, просто я болтун-минималист.
А кроме того, целая банда девиц, Любины подружки и однокурсницы (девица представилась Любой), слишком уж откровенно обсуждали танцующую пару, его и Любу, и шептались, и хихикали... Не хватало только, чтобы начали в их сторону бросать новогодний серпантин и "тили-тили тесто" кричать! Н-на фиг такие флирты! Дальше ищем.
И вдруг сердце у Микулы — ёк, ба-баммм! — Валя здесь, с какой-то теткой болтает возле дверей в танцзал! Черное кримпленовое платье чуть выше колен, по фигуре, черные же туфли на платформах... Микуле больше по душе старомодные, остроносые на шпильках, но и эти тупоносые весьма даже смотрятся! А вот клипсы, да еще ярко-красные — зря, это уже вульгарновато. Робость ли была причиной, или непонятное эмоциональное напряжение, только в первые секунды Микула не очень-то и обрадовался, узрев знакомое лицо и коленки... Наяву как-то оно все смурновато, не горячо и не гладко, не по мечтам... Не фиг дрейфить, Мик, надо незаметно сократить дистанцию и невзначай столкнуться нос в нос. А там по обстановке!
