Ланда шагнула вперед — ее ноги подкосились, и девушка спустилась с холма гораздо быстрее, чем рассчитывала. Стирая с лица снег, она устремилась к горящей деревне...
"Может быть... может быть, еще не все потеряно?"
Ее заметили издалека. Навстречу выехали два всадника, быстро сократили разделявшее расстояние, закружили, отрезая пути к бегству. Впрочем, девушка сама шла в западню, из которой ей уже не выбраться. Однако разгоряченным воинам не терпелось добраться до ее жаркого тела. Один из них попытался затащить добычу на лошадь, но девушка увернулась и еще быстрее припустила к деревне.
Она вошла в Лоскот сквозь ворота и сразу же увидела порубленных на куски стражников. Деревенская улица алела от крови. Тут и там лежали мертвецы, смотревшие на заходящее солнце стекленеющим взглядом. Издалека доносились истошный женский визг и веселый гогот норонской солдатни.
Их было не меньше полусотни. Довольные собой, хмельные от медовухи из местных погребов, обагренные кровью невинных жителей Лоскота — они вывалили к воротам, собираясь покинуть деревню, дочиста ограбленную и обезлюдившую. А тут такая неожиданность.
Девка была хороша собой. За такую не жалко было отдать большую часть добычи. Впрочем, это ни к чему. Она, как и все жители Пенара, выносливая, всем хватит.
Норонцы обступили ее плотным кольцом, потянули к ней свои жадные руки...
Ланда встретила их взглядом, полным презрения, а потом... Потом случилось что-то невероятное. Те, кого оттесни назад самые прыткие, зароптали, зачирикали на своем птичьем языке, навалились на торопыг. Сверкнуло оружие, и началась резня. Позабыв о вожделенной добыче, норонцы принялись самозабвенно рубить друг друга без жалости и сострадания, точно так же, как резали совсем недавно беззащитных жителей Лоскота. А Ланда неторопливо шла сквозь обезумевшую толпу убийц, смотрела им в глаза и хищно скалилась...
Посланник короля Сарэна нашел ее поутру. Ланда сидела на земле рядом с телами похожей на нее мертвой девушки в разорванной и окровавленной ночной рубашке, пронзенного мечами ребенка и крепкого мужчины с перерезанным горлом. Она была единственной живой в этом царстве мертвых.
— Что...— заговорил посланник, но его голос дрогнул. Даже ему, привычному к виду человеческой крови и смерти, стало не по себе.— Что здесь произошло?
Ланда не ответила, продолжая смотреть застывшим взглядом в никуда.
Посланник прочистил горло и официальным тоном заявил:
— Ланда Горэн, мне приказано доставить тебя в Сандору...— запнувшись, он добавил мягче:— Пойдем, девочка, тебе здесь не место...
В Асконе всего было чем поживиться. Городок, конечно, небольшой, но сытный. С севера везли руду, металл, камень, древесину. В обратном направлении поставляли мясо, зерно, вино, ткани. Часть товаров оседала в самом Асконе или же расходилась по рукам купцов, прибывших в Кудом с левобережья. Опять же, местные не сидели, сложа руки. А с тех пор как Шторн Ганеги уничтожил Великое Зло, и асконцы начали осваивать новые территории, их богатства заметно преумножились. К тому же ходили слухи, будто король собирался пробить на запад тракт, который должен был соединить Сандору с Пробером — большой рыбацкой деревней на побережье, расположенной в удобной бухте. Если это случится, уже скоро в Варголезе появиться еще один морской порт.
Так или иначе, но приближающиеся морозы Гентим Ленивый решил провести именно в Асконе. С тех пор, как в Сандоре появилась Ория, в столицу он был не ходок. Уж слишком примелькалась там его физиономия. И тамошние бандюки, и городская стража, и лично глава Ории Жарэд — последний в особенности — все мечтали увидеть бедного Гентима в петле на толстом суку. А все потому что Гентим обладал чудесным Даром. Добыча сама шла ему в руки. Для этого ему не нужно было даже пальцами шевелить. Именно за это его прозвали Ленивым...
Гентим не обижался. Пусть будет Ленивый — лишь бы не Мертвый.
Дар Даром, но ему пришлось многому научиться, чтобы довести свои навыки до совершенства. И главным мастерством он считал не умение избавить разиню от толстого кошелька, а способность сделать это незаметно ни для него самого, ни для окружающих его людей.
Сегодня его клиентом был важный дядька, судя по говору — выходец из предгорья. Купец вез в Сандору мед — десяток пузатых бочек, уместившихся в одной телеге. Товар ходовой, прибыльный, но... Это все для видимости. Настоящий же груз был невелик, но стоил гораздо дороже янтарной сладости. Небольшой мешочек с драгоценными камнями, который торговец вез в Сандору по заказу одного из золотых дел мастеров. Пригоршня изумрудов и крупный алмаз — целое состояние даже для богатого варголезца. Купец хранил его за пазухой и выдавал себя тем, что то и дело проверял, не пропал ли бесценный товар...
"Глупец..."
На его месте Гентим подыскал бы более надежный тайник. Например, бочку с медом. Никто ведь не догадается, пока не сожрет весь мед до дна! Но торговец, видимо, предпочитал держать самое ценное при себе. Вот и пусть теперь расплачивается за свою беспечность!
Гентим вел его от самого постоялого двора, где купец остановился на ночлег.
"Вот и сидел бы себе в комнате! Так нет же, понесло его на рынок".
Он шел следом, то отставал, останавливаясь у лотка, будто прицениваясь к товару, то снова настигал невыспавшегося торговца, искавшего на рынке отвар трав против кашля.
"Простыл, бедолага, в дороге".
Когда торговец остановился перед палаткой травника и стал придирчиво ворошить товар, стоявший неподалеку, Гентим сконцентрировал взгляд на спине, "нащупал" цепочку и потянул ее вверх. Легкое мысленное усилие, и прочная стальная цепь показалась над пушистым куньим воротником...
Гентим ослабил хватку — как бы клиент чего не почувствовал. Стрельнул глазками по сторонам — не смотрит ли кто?
Нет, люди были заняты своими делами, никто не обращал внимания ни на заходящегося в кашле купца, ни на неприметного паренька, снимающего пробу квашеной капусты.
"Теперь самое сложное".
Гентим снова зацепился взглядом за одно из звеньев цепи и... оно затрепетало, забилось, постепенно разгибаясь в стороны...
От натуги на лбу цанхи выступили капельки пота. Но дело было сделано: зазор оказался достаточно велик, чтобы снять соседнее звено. Теперь на пушистом воротнике лежали два свободных конца цепи.
Гентим снова сделал паузу.
Наступал ответственный момент.
Купец был основательно упакован в доху. А под ней еще рубаха. Нет, непросто будет добраться до мешочка...
Ленивый бросил торговцу капустой келх за пробу, а потом прошел мимо клиента и, остановившись в пяти шагах от него, стал осматривать товар, выставленный на продажу преуспевающим сапожником. Щупал голенища, царапал ногтем подошву, а сам косился на купца, ожесточенно торговавшегося с травником из-за меры сушеной ромашки.
"Ну и жадина же ты!"
Обшарив взглядом грудь купца, он "нащупал" заветный мешочек...
"Нет, слишком глубоко под одеждой, просто так не взять".
Но Гентим не собирался сдаваться. Золотых дел мастер, которому предназначались драгоценные камни, и который нанял Ленивого, чтобы и товар получить, и деньги сохранить, обещал щедрую награду за услугу. Золота должно было хватить, по крайней мере, на год.
"А посему..."
Не сводя глаз с купца, Гентим сконцентрировался на пуговицах рубахи. Это было плевым делом. Раз — и петля соскользнула с костяного диска. Раз — и вторая оказалась расстегнута.
Теперь оставалось лишь дождаться подходящего момента.
И вот он — единственный шанс!
Когда купец зашелся в кашле, ловкач "вцепился" в мешочек и сделал шаг навстречу клиенту. Рывок — и добыча сама, протиснувшись между отворотами пышной дохи, прыгнула ему в ладонь, да так, что этого не заметил ни сам купец, ни сновавшие туда-сюда люди.
Гентим тут же сунул мешочек в карман, развернулся и...
...наткнулся на суровый взгляд крепко сбитого мужчины, преградившего ему дорогу.
Они не были знакомы лично, но Ленивый мог бы поклясться, что перед ним стоит стражник Ории. Чтобы избавить воришку от последних сомнений, незнакомец оттянул полу кафтана, и Гентим увидел жезл, какие носили подчиненные небезызвестного ему Жарэда.
Чувство самосохранения оказалось сильнее голоса разума. Гентим собирался дать стрекача, но стражник словно прочитал его мысли, резко вскинул руку и слегка сжал пальцы. И тут же на горле Ленивого сомкнулся невидимый обруч. Гентим захрипел, чувствуя как ноги отрываются от земли.
Стражник и его приятели, скрывавшиеся в толпе, обступили незадачливого вора. Старший, продолжая удерживать его за горло, заглянул ему в глаза, тихо процедил:
— Как видишь, и я кое-что могу.
И лишь после этого разжал пальцы, предоставив Гентиму относительную свободу. После чего он запустил руку в карман задержанного и вытащил мешочек, полный драгоценных камней.
— Уважаемый,— обратился он к переводящему дух после приступа кашля купцу.— Это не ты случаем обронил?
Увидев знакомый мешочек, купец побледнел, захлопал себя по груди, не веря собственным глазам, вцепился обеими руками в пропажу и разразился потоком благодарности.
Стражник сдержанно кивнул и потерял к нему интерес, снова взглянув на Гентима:
— Повесить бы тебя прямо здесь, но у Его Величества на тебя другие виды...
— Не дайте ему приблизиться к деревне! Гоните его обратно к роще!— кричал Ливит, опираясь на прочную палку...
"Зверь", которого загоняли всем селом, был самым необычным из всех, каких только встречали на своем веку жители деревни Заполье. Увидев его в первый раз, они испугались. Не каждый день приходится столкнуться нос к носу с железным гигантом, пялящимся на тебя огненным глазом. Второй был выбит, и из глубокой глазницы время от времени летели искры.
В окрестностях озера Бронт он появился два дня назад. Вывалился из рощи, напугав мужиков, которые волокли в деревню срубленное дерево. Бросив и ствол, и вязанки хвороста, они обратились в бегство. Но очень скоро любопытство взяло верх, и, притаившись на вершине холма, мужики, дрожа от страха, наблюдали за гигантом, неуклюже ковылявшим вдоль берега.
Высоты в нем было за десяток локтей. Огромный, неповоротливый, скрипящий при ходьбе. Видать, ему сильно досталось: весь черный от копоти, глубокая оплавленная дыра на спине, стальные суставы разбиты... Но несмотря на кажущуюся беспомощность, "зверь" вызывал страх и почтение.
Проводив чудище за холмы, мужики прибежали в деревню, рассказали об увиденном старосте. Он им не поверил, хотя те и клялись, что, если и пили сегодня, то только для сугреву и совсем немного. Убедить его оказалось легко: гигант оставил после себя глубокие следы на промерзшей земле. Однако преследовать его никто не решился. Хотели было послать в Бронт за подмогой, но прежде обратились к Ливиту — пришлому воину, который пару дней назад приехал в их деревню едва живой. Раны покрывали все его тело, но хуже всего выглядела поврежденная нога. О том, кто его так, Ливит не сказал. Упомянул лишь, что раны получил в Харийской Пустоши. Дальнейших вопросов не последовало. На Пустоши водились такие твари, что немудрено.
Когда Ливиту описали чудище, он гневно заскрипел зубами. Такое впечатление, будто он знал, о чем речь. Чувствовал он себя скверно, но, если бы не раны — казалось — готов был схватить свой меч и броситься в погоню за неведомым "зверем"...
Да, он был на Пустоши в тот злополучный день, когда отряд Драггара Ивери атаковал пришельцев. Бой был кровавый, неравный. Несмотря на малую численность, неприятель оказался силен. Самого Ливита посекли летающие диски, а прочный шип повредил бедренную кость. От болевого шока он потерял сознание, а когда очнулся, ни пришельцев ни товарищей по оружию на Пустоши не было — только бездыханные трупы. Собрав последние силы, Ливит доковылял до долбившего копытом ледяную корку коня, с трудом взобрался в седло и направился на север. Что было в пути, он не помнил, очнулся уже в Заполье, в окружении заботливых крестьян, перевязавших его раны и напоивших целебным отваром...
"Зверя", о котором говорили селяне, он помнил хорошо. Стоял такой у Врат, отпугивая своим грозным видом всякого, кто рискнет приблизиться. Но тогда он был неподвижным, словно статуя, а теперь вот ему вздумалось прогуляться по берегу Бронта...
"Нехорошо..."
Однако крестьяне сказали, что он ушел.
"Пусть идет. Может, свалится в озеро и уже не выберется на сушу..."
Однако чудище появилось снова на следующий день. Такое впечатление, будто оно ходило кругами, так как появилось на том же месте, снова напугав мужиков, решивших вернуться за бревном и хворостом, и снова двигалось в том же направлении.
На этот раз мужики, хоть и испугались, но не убежали далеко, долго наблюдали за "зверем" со стороны, следуя за ним на почтительном расстоянии. Искалеченное чудище выглядело жалко. Того и гляди — развалится на ходу. И деревенские решили ему в этом помочь. Первым бросил камень в "зверя" местный пастух — известный забияка. Чудище отреагировало надломленным скрипом и прибавило ходу. Окончательно осмелев, мужики принялись забрасывать его камнями, к ним присоединилась детвора. Так и гнали они железного "зверя", пока тот не заложил петлю в сторону Пустоши и не скрылся за холмами.
Позже, хорохорясь в таверне, они пожалели, что не прикончили падлу. Однако был еще шанс, если завтра чудище появится вновь на прежнем месте. Снова задумались о том, а не послать ли за подмогой в Бронт. Однако решили справиться собственными силами. А к вечеру в деревне появился всеми уважаемый Мастер Фаранг, и у Ливита возник хитрый план...
Мастера Фаранга прекрасно знали в варголезских деревнях. Кому поле взборонить, кому канаву выкопать — Фаранг брал недорого, а исполнял быстро и чудно. На то, как он работает, собиралась поглазеть вся деревня и даже из соседних люди приходили. А посмотреть было на что. Встав на краю поля, Мастер вытягивал руки, растопыривал пальцы и... по земле пробегали борозды перелопаченной почвы. Работу, отнимавшую у простого крестьянина декаду, Фаранг выполнял за день...
Замысел Ливита понравился жителям Заполья. Ради такого не жаль было денег. Всей деревней собрали два гунда мелочью, предложили Мастеру.
Фаранг — плешивый мужичок лет пятидесяти — почесал макушку, наморщил лоб.
— Мало?— с тревогой спросил деревнский староста.
— Цена достойная, но ведь и работа не из легких,— ответил цанхи.— Земля уже промерзла до основания, так просто и не взять...
— Да, ты не боись, мы подмогнем!— подбодрил его староста...
На месте предполагаемой ямы развели костры, а когда так и не доставленные в деревню бревно и хворост прогорели, расчистили пятачок, и Мастер Фаранг взялся за работу. Всю ночь он размахивал руками, разгребая в стороны отогретую землю. Ее тут же подбирали лопатами деревенские, откидывали подальше, ровняли. Работали все, по очереди. И только Мастеру не было никакой замены.
Однако к утру на традиционном месте встречи с чудищем зияла глубокая яма, которую мужики прикрыли ветками и припорошили землей. А потом приготовились ждать, собравшись толпой на ближайшем холме...
