Потом заиграла нежно-грустная музыка, и запел хор. Музыканты приглашенные, а хор наш, любительский. Пел хоть и непрофессионально зато душевно. Во время пения мальчик и девочка поочередно и очень старательно обвязали жениха и невесту алыми шелковыми лентами со свисающими на длинных шнурах кисточками. Опоясав брачующихся, дети встали с ними под руку. Мальчик с женихом, девочка с невестой. Музыка смолкла.
— Желаешь ли ты, Рон ор'Галар взять в жены Агну Римпис, — до боли знакомые слова из уст епископа прозвучали громко и торжественно.
— Да.
— Желаешь ли ты, Агна Римпис выйти замуж за Рона ор'Галара.
— Да.
— Да благословит Спаситель ваш брак, принятый без принуждения, осмысленный вами, и по велению сердец!
После этих слов Хуго шагнул к новобрачным, поднял свисающие кисти и связал их друг с другом.
Как только кисти соприкоснулись, от них разошлась знакомая мне пелена и окатила мужа, жену и служителя. Их ауры полыхнули радостью.
— Пред Богом нашим, Спасителем, я свидетельствую о завершении обряда и объявляю вас мужем и женой! Слава Спасителю!
— Слава! Слава!..
Грянула торжественно-веселая песня. Её запел хор и быстро подхватил зал. Молодожены с глупо улыбающимися лицами развернулись к людям. Поклонились в пояс и стали спускаться ведомые детьми. Люди перед ними расступались, не переставая старательно орать песню о счастье для новой семьи, о куче детишек, о безбедной долгой жизни и крепком здоровье. Пели и дружно вскидывали вверх руки во время незамысловатого фривольного припева:
Вечерами муж не ленись
О жене всегда вспоминай
До утра неустанно трудись
И жене уставать не давай!
Епископ остался стоять возле алтаря и умиленно смотрел вслед уходящим, сцепив руки в замок и рефлекторно крутя большими пальцами. Руки смешно огибали солидный Хуговский живот.
— Слушай, — проорал я Лизе в ухо, стараясь переорать поющую толпу — а если бы благодати не было, их бы не поженили?
— Поженили бы. Её часто нет, поэтому служители и используют такие слова: свидетельствую о завершении обряда и ни слова о благодати.
— Но почему она не всегда снисходит?
— А я знаю? Потому что часто не по любви женятся, наверное. А к чему это ты? — она подозрительно уставилась на меня.
— Не-е, у наших благодать была, я видел. Просто так, любопытно насколько серьезен у вас обряд.
— И?
— Что и?
— Договаривай.
— Нечего договаривать! Сначала, увидев благодать, подумал, что очень серьезен, а после твоих слов передумал.
— Вот и я ночью передумаю, чурбан бесчувственный.
— Пойдем, выходить пора.
— Не переживай, ты, как самый важный родственник, — последние слова прозвучали язвительно, — будешь последним поздравлять.
— Да посмотри, вон уже стихийники выходят, неудобно. Пошли, не капризничай.
Пока мы шли по храму, я думал о розыскном листе. Имена Рона и Агны прозвучали открыто, Хуго напишет отчет... стоп, какой отчет? Он сам епископ! Если только референт расскажет. А пусть! Лист, поди, забыт уже и Нугар, сволочь, обещал прикрыть, но ему верить... Господи, о чем я думаю! Свадьба идет!
Молодые стояли на выходе в куче цветов и принимали поздравления. Лиза была права, стихийники еще и не начинали поздравлять. К новобрачным по одному подходили "простые" Комесцы. Стражники, ополченцы, мастеровые. Говорили речи, неумело целовали руку Агне, пожимали руки Рону, хлопали по плечу или обнимали — кто во что горазд и как близко они были знакомы.
Я успел заметить удивленное лицо Асмильды при виде такого панибратства, как вдруг перед Агной и Роном возникла растрепанная Гиля. Бледная, как смерть, и с лихорадочным взором.
— Поздравляю вас, ваша милость, — обратилась к Рону и язвительно поклонилась. Потом поклонилась Агне, — и вас, ваша милость, тоже поздравляю.
— Гиля! — встревожено воскликнула Агна.
— Молчи, баронская подстилка! — истерично взвизгнула Гиля, отпрыгнула и развернулась к народу, — ненавижу вас всех! Благородных, магов и всех, кто перед ними пляшет! Вам! Всем! Только графинь подавай да принцесс перезрелых! А вы, местные шлюшки! Только и мечтаете о магах и баронах. Помечтайте, им нет до вас дела! Вон, — Гиля показала пальцем на меня, — вырядился, сверкает и стоит со своей шлюхой, радуется. Ненавижу вас всех! Чтоб демоны вас побрали! Весь замок, все баронство — проклинаю! А тебя, Агнар с твоей графиней проклинаю отдельно! Пусть вас демоны вечно жарят! Проклинаю собственной смертью!
С этими словами она выхватила из складок платья узкий стилет, приставила к груди, надавила на рукоять и... отчаянно взвизгнула и разжала ладони. Стилет со стуком упал на землю. На платье расплылось небольшое пятнышко крови.
Повисла оглушающая тишина. Женщина удивленно посмотрела на руки, на стилет в пыли, истерично захохотала и побрела, шатаясь, в сторону крепостных ворот прямо сквозь толпу. Её руки предательски дрожали. Люди перед ней стремительно разбегались. Здесь очень серьезно относились к проклятьям.
Я стал отходить от шока и открыл, было, рот крикнуть стражу, как меня коснулась Лиона:
— Не надо, Егор, и телохранителей принцессы останови, — сказала быстро, твердо и очень серьезно. Не знаю почему, но поверил ей мгновенно.
К Гиле быстро приближались четверо из охраны принцессы.
— Стоять! — крикнул я.
Они замерли и недоуменно посмотрели в сторону Асмильды.
— Принцесса, — продолжил я, сам задыхаясь от ярости, — пожалуйста, остановите своих телохранителей.
— Но меня оскорбили! Прилюдно! — возмутилась она красная как помидор, глаза метали молнии.
— Асмильда, я прошу вас, — вступила Лиона своим волшебным голосом, — не стоит арестом сумасшедшей женщины портить праздник. Он и так подпорчен. Я прошу вас, отпустите её. Она несчастна, поверьте.
По-моему, только из-за того, что Лиона мать Витара, принцесса её послушала.
— Оставьте женщину, — недовольно крикнула Асмильда своей охране.
— Выпустить её из замка, — выкрикнул я. Надеюсь, вратная стража услышит. А нет... еще лучше. Не по душе мне оскорбления с проклятьями, особенно, когда мою девушку обзывают шлюхой.
Повернулся к Агнару и укоризненно покачал головой. Тот готов был сгореть со стыда. Переминался, отворачивался и прятал глаза как мальчишка. А мне хотелось сорвать свой сияющий камзол и бляху, как у немецких военных гаишников. Одна Лиза стояла внешне невозмутимая, но с таким торнадо в душе! За неё было обиднее всего! Порвал бы Гилю, если б не Лиона. А она еще и вызовы в разговорник игнорировала. Почему? Злость еще долго не уходила. "Ну, Лиона, после свадьбы не отвертишься!".
Праздник оказался испорчен. Мы старались делать вид, что ничего не случилось, но настроение... На Рона и особенно Агну страшно было смотреть, она еле сдерживала рыдания.
Оставшиеся поздравления прошли скомкано. Потом сидели за столами на заднем дворе, а "простые" обитатели на площади перед храмом. Играла живая музыка, пили, ели, танцевали, вручали подарки. Происшествие с Гилей в конце свадьбы забылось под влиянием спиртного, но осадок остался, огромнейший осадище.
— Лиона, какого демона ты меня остановила! — спросил я сразу после свадьбы.
— Понимаешь, Егор, у неё было такое отчаяние в душе, такая решимость на все, такое горе... она душу демонам готова была отдать, лишь бы нам стало хоть чуть-чуть горше. Она смерти себе хотела, ты же сам видел!
— На публику она играла, а ты её отпустила!
— Да, отпустила! Что ты на меня так смотришь? Да я, я виновата! Отпустила её — виновата, разлучила с любимым — виновата! Куда мне теперь деваться!? — прокричала она и... разревелась.
"Серьезное чувство вины у женщины. Разлучницей стала, и про мужа до конца не забыла", — подсказала Фиона, — "издержки воспитания. Не поверишь, что графиня".
А всегда невозмутимая Лиона открыто рыдала, еле успокоил. Вот у кого горе!
— Мне Богиня моя посоветовала, — неохотно сообщила она, когда проплакалась, — она смертью проклинала, умерла бы — проклятье обрело бы полную силу.
— Сразу бы об этом сказала!
— Не люблю я её слушать, — ответила нехотя, после задумчивой паузы, — вроде как не я ей, а она мной управляет. Из-за неё тогда и в разговорник не отвечала. Не хочу, чтобы другие знали. Понял?
Весь следующий день Рон ходил хмурый, а Анга с утра заплаканной. От Лионы с Агнаром они отстранились. На целые сутки. Потом старые друзья выяснили отношения и вдрызг напились самогоном, напрочь отключив отрезвление стихиями.
Про свадьбу по радио не было сказано ни слова — я запретил. Про приезд принцессы тоже. Впрочем, родители её не потеряли, у неё оказался разговорник, она их успокоила и категорически отказалась поработать словесным посредником в разговоре между мной и отцом. Что её ждет дома — неизвестно. Домашний арест, не меньше. А пока она не отходила от Витара. Да и он от неё. Весь наш рабочий график полетел к чертям, а он этого, казалось, даже не замечал.
Я обратился к нему через два дня после свадьбы, сразу после отгрузки очередного конвоя в Шелтон. Вулар в этот раз не приехал, зато в конвой включили двоих магов, и груза забрали гораздо больше: по двести огненных и световых "арбалетов" второго уровня и двести пятьдесят "демонских" амулетов плюс рации.
— Витар, друг, в конце концов, сколько можно? Агнар запарился без тебя и, надеюсь, про Шелтон ты ей ничего не рассказал?
— Ты что, Егор, за кого ты меня принимаешь? — обиделся друг, — а с Агнаром... обещаю, что не буду от него отходить, как только Асмильда уедет. Уже скоро, через два дня, — сказал упавшим голосом, — а занятия с учениками я провожу каждый вечер!
— Конечно! Вместе с принцессой! Интересно, на кого больше ученики смотрят?
— Да ладно тебе, ты что ли никогда не влюблялся?
— В ущерб работе — нет, — слукавил я, — что, так серьезно? По-моему, поначалу ты был от неё не в восторге.
— Ничего ты не понимаешь! Она, она... да ну тебя.
— Хорошо, на счет характера говорить ничего не буду, но она Принцесса! Ты понимаешь, что тебе ничего не светит?
— Не трави душу. Она тоже по этому поводу расстраивается. Будет уговаривать родителей. Двоих женихов она спровадила, характер у неё о-го-го!
— Заметил.
— И отец её любит, и не наследница она. Может получится? — сказал с такой надеждой, что я сглотнул вертевшуюся на языке язвительную остроту.
— Не знаю, но думаю вряд ли. Тем более ты Шелтонец.
— Ну и что! Война все расставит по своим местам, а я выживу. Мне теперь есть для кого. И её в обиду не дам. Ты мне поможешь?
— Очнись, Витар! Мы все тебе поможем, как и ты нам! Совсем сбрендил.
— Извини, — он улыбнулся, — наверно точно сбрендил. Как представлю, что она уедет, так... да что об этом говорить.
— Ничего, держись, друг, — я хлопнул его по плечу, — все у тебя получится, я уверен, — и спросил тихо, — вы с ней спите?
— Да пошел ты! Какая разница, разве в этом дело! — но по мелькнувшему в эмоциях довольству, я понял — спят. Да и Асмильда подозрительно тихая стала. Ох уж это благородное воспитание! Рыцарь. Но своего не упустил, молодец. Интересно, как охрану дурят? Наверняка папочка их и на это настропалил.
— Совершенно без разницы, ты прав.
Вечером того же дня меня отозвал начальник охраны принцессы, Левин.
Как нам туго пришлось из-за этих Барматцев! Шелтонский конвой мне лично пришлось останавливать за пределами замка и самим, вернее нашим проверенным стражникам, везти им груз на телеге. А ночевали они в новой посадской казарме для моих солдат. Заполнена она была едва на четверть.
— Барон, где нам с вами можно поговорить с глазу на глаз?
— Пройдемте в мой кабинет, — пожал я плечами. Любопытно.
— Итак, я вас слушаю, — сказал я, садясь в любимое кресло.
— С вами хочет поговорить герцог.
— Я не против. Как мы это сделаем?
— У меня есть разговорник, связанный с герцогом. Принцесса об этом не знает, и я надеюсь на вашу скромность.
— Мне без разницы ваши тайны. Сама Асмильда, как я понял, не хочет связывать меня с родителем, верно?
— Совершенно верно. Я вызываю герцога?
— Вызывайте.
Маг коснулся пальцем уха и через минуту произнес:
— Мы одни, ваше высочество. Здравствуйте, господин барон.
— Здравствуйте, господин герцог. Послушайте, господин Левин, давайте без политеса и по существу, а то неудобно через посредника.
Маг в ответ кивнул и передал мое пожелание Гровсу.
— С дочерью все в порядке?
— Не беспокойтесь, в полном.
— Она передала вам награду?
— Да.
— Устраивает?
— Вполне.
— Когда она собирается домой?
— Я её не держу и не гоню. Не знаю. Сама скажет, если захочет.
— Она такая. Её честь не пострадает?
— Если вы о девичьей, то могу вас заверить, что я с ней не сплю и не собираюсь, и насиловать её здесь никто не собирается.
— Прошу вас, подтолкните её к возвращению, я в долгу не останусь.
— Денег мне хватает, а вашу дочь я не балую и без вашей просьбы и она мне, честно говоря, мешает, но насильно выставлять девочку за дверь не стану. Она совершеннолетняя, в конце концов. Вернется, воспитывайте её сами.
Герцог молчал не меньше минуты.
— Вы выделите ей дополнительную охрану до телепорта? Мы с герцогиней очень переживаем из-за прошлого нападения черных.
Теперь подумал я.
— Видите ли в чем дело, то нападение было спровоцировано вами. Вы вели переговоры с черными, и не знаю, что у вас с там не заладилось, но девушку захватили для дополнительного давления на вас или страховки. Они точно знали где когда и с кем она окажется. От меня у них такой информации не будет. Но я подумаю по поводу усиления охраны, — я был уверен, что Витар отправится провожать Асмильду.
— Какие переговоры, не собирайте сплетен, барон! Не думайте, что если моя дочь у вас в заложниках, я не смогу ответить на оскорбление! Вы еще плохо меня знаете.
— Я и не собираюсь с вами знакомиться, герцог. Это не сплетни, а рассказ умирающего чернокнижника, командира пятерки спецназначения. Мне плевать, чем вы у себя занимаетесь, надеюсь, вы знаете, что делаете и надеюсь, что у наших хранимых Спасителем земель не будет проблем со стороны Бармата в предстоящей войне.
— Да вы бредите! Я не желаю больше с вами общаться и немедленно прикажу Левину хватать Асмильду и тащить её домой! Только попробуйте ему помешать!
— Только не надо мне угрожать! — Гровс меня разозлил, — я никому не позволю арестовывать гостью в моем доме, даже её собственному отцу. Все! Разговор окончен. А этот так называемый бред вам еще аукнется.
Я подождал, пока маг повторит мои слова и сказал лично ему:
— Левин, не говорите мне ответ герцога и покиньте кабинет. Советую подумать, прежде чем выполнять непродуманные распоряжения.
— Ваше высочество, я вынужден на время отключить разговорник.
Коснулся пальцем уха, поднялся со стула и подошел к двери. Открыв дверь, неожиданно обернулся и спросил:
— Про переговоры с черными правда?
— Да, — твердо ответил я и выдержал его долгий пристальный взгляд.
