Андрей Васильев Хранитель кладов

— Меня на этот счет уже предупреждали, и не раз, — сказал я. — Знаешь, в чем-то обитателям Ночи даже можно позавидовать.

— Согласен, — кивнул Михеев. — Иногда мне кажется, что это не они нечисть, а мы. У них все честнее как-то... Более справедливо. Мы, люди, эту прямоту утратили за ненадобностью. Она мешает удобно жить, нам соврать проще, чем сказать правду. Как с детства начинаем душой кривить, так до последних дней и продолжаем, причем в какой-то момент сами уже не понимаем, где правда, где нет. А тут такое не пройдет. Нет, они, разумеется, тоже отменные мастера мозги запорошить, не без этого. Те же ведьмы, например, так умеют все запутать, что ввек не распутаешь, но серьезную клятву и они не нарушат. Хотя, конечно, с ними всегда лучше подстраховываться и требовать, чтобы они в поручители Луну брали. Сказанное несказанным они сделать не смогут, но они мастерицы выискивать в обязательствах второе дно, которое смысл может вверх ногами перевернуть. Ты, кстати, мои слова мотай на ус, Валера, раз с одной из них связался. Так, кажется, почти приехали.

Однако неплохо эти ребята устроились, весьма неплохо. Отжать под свои нужды особнячок в Останкино, из числа тех, которые за музейными фондами числятся, дорогого стоит. Неудивительно, что им вечно денег не хватает, с таким-то размахом.

— Красиво жить не запретишь, — сообщил мне Павел, который, похоже, размышлял на ту же самую тему. — Надо будет узнать, кто им разрешение на использование данного строения выдавал. Так, из любопытства.

— Меньше знаешь — дольше живешь, — бросил Данила, расслышавший последние слова оперативника. — Народная мудрость.

— Вот не люблю я банальные фразы, а то спросил бы сейчас: "Это что, угроза?" — немедленно отреагировал Михеев. — И очень надеялся на то, что ты ответишь положительно, потому что в этом случае я мог бы сразу отрезать тебе голову.

Вурдалак расхохотался, правда, как мне показалось, немного наигранно, а я тихонько шепнул оперативнику:

— Что ты там про оскорбления и угрозы в адрес этих господ говорил? Вроде как не стоит ими увлекаться?

— Одно дело я, другое — ты, — так же тихо ответил мне Павел. — Не путай. И потом, пусть лучше агрессия будет направлена на меня, чем на тебя. Моя жизнь под охраной закона, с которым даже последний упырь со сгнившими напрочь мозгами связываться не станет. А ты, Валера, все же в зоне риска.

Что забавно, среди небольшой горстки кровососов, которые отирались у входа то ли потому, что их попросту выгнали из здания, то ли изображая из себя почетный караул, я заметил знакомое лицо. Это была та самая ночная гостья, что не так давно ломилась в мой дом.

— Зря ты меня не пустил, — поймав мой взгляд, нежно прощебетала она. — Я бы не стала тебя убивать, а просто поцеловала. А может, мы с тобой и дальше зашли бы. Ты ведь никогда не проводил ночь с мертвой женщиной? Поверь, это ни с чем несравнимое удовольствие. Ты даже не представляешь, какие оттенки страсти тебе может показать та, кто познал и жизнь, и не-жизнь.

— Интересно рассказываешь, — улыбнулся я. — Вроде бы об извращениях, но есть в подобном что-то притягательное.

— Пригласи меня в свой дом, открой дверь, и после этого твой мир никогда уже не станет прежним, — глаза вурдалачки полыхнули багровыми отсветами. — Я подарю тебе неземные ласки и... Ай!

Это Данила с размаху ударил ее по лицу, отчего голова девушки мотнулась из стороны в сторону.

— Не испытывай судьбу, Рузанна, — посоветовал он ей. — За тобой есть два промаха, третий тебе никто не простит. Выражаясь твоим языком, после него тебя будет ждать долгий и страстный поцелуй Солнца, и ты сгоришь в пламени его страсти.

Девушка что-то пискнула и спряталась за спинами крепких молодых парней, слегка оттопыренные верхние губы которых говорили о том, что они тоже давно не люди. Под ними скрывались клыки.

— Сдается мне, они все тут поклонники дамских романов, — сообщил я Павлу. — По крайней мере, диалоги прямо как оттуда.

— Тренд, — пожал плечами оперативник. — Что ты хотел? Массовая культура диктует свои законы. Им удобно быть такими, какими их желают видеть, это упрощает путь к достижению цели и обеспечивает относительную безбедность существования. Молоденькие дурочки видят в них тех, о ком читали, и сами подставляют им шеи под укус. Добровольно. Ну а мы, соответственно, ничего им предъявить в этой связи не можем. Оснований нет.

— Да-да, — с неприятной улыбкой подтвердил Данила. — Хвала сетевой литературе, она открыла нам новые горизонты. Изысканные и вечно живущие вампиры, знатоки хороших манер и утонченных наслаждений — вот наше новое лицо. В нас верят, нас любят, с нами ищут встречи.

Сдается мне, что если они не сами пишут эти романы, то как минимум финансируют их написание. А то и порталы, где подобная литература культивируется.

— А находят смерть, — в тон ему продолжил Михеев. — Ладно, хорош выпендриваться, пошли уже. Я весь день на ногах, устал как собака.

Глава семьи поджидал нас в просторной зале, освещенной только десятком свечей, расставленных по углам, да неярким пламенем, полыхавшим в камине. Он сидел за узким и длинным столом и неторопливо цедил вино из металлического бокала, как мне показалось, очень старой работы. Еще на столе стояло большое блюдо с кусками жареного мяса и пара медных чеканных кувшинов, уж не знаю с чем.

Был тот, к кому мы пожаловали в гости, невысок и лысоват, то есть совершенно не соответствовал хрестоматийному облику верховного вампира, который десятилетиями создавался в кино и литературе. Ни тебе благородных черт лица, ни величественности, ни импозантности, ни рубахи с отложным воротником. Как есть среднестатистический российский мужичок. Ему бы вместо бокала кружку пива в руку да воблу на газетке — и не отличишь от остальных.

— Не впечатлил? — осведомился у меня глава семьи, обаятельно улыбнувшись. — Верно? Не таким меня себе представляли?

— Я с вашим племенем до последнего времени вообще не общался, потому не успел себе нарисовать образ того, кто его возглавляет, — для чего была эта ложь, понятия не имею. Возможно, меня немного расстроил тот факт, что я крайне предсказуем.

В этот момент двери за нашей спиной с грохотом закрылись, заставив меня обернуться.

— Не хочу, чтобы нам мешали, — пояснил вурдалак, а после радушно махнул рукой. — Вот мясо, вот вино, угощайтесь. Перед серьезным разговором нелишним будет закусить и выпить, так еще мой отец говаривал.

Насколько я понял из того, что мне по дороге про данного типа успел рассказать Павел, папаша хозяина дома отбыл в лучший из миров почти триста лет назад. То есть господин, сидящий за столом, еще царя Петра застал, он является одним из старейших вурдалаков, известных Отделу. И не только старейших, но и умнейших, поскольку за это время ни разу не дал его сотрудникам повода для своего уничтожения. Ни одного. Его семья временами лила людскую кровь как водицу, но крайним всегда оказывался кто-то другой. Пару раз даже случалось такое, что он лично доставлял виновных к сотрудникам Отдела, как бы говоря: "Закон есть закон, и мы его чтим. Вот преступник, убейте его".

— После восьми вечера не ем, — сообщил ему я. — Это вредно для пищеварения. Потому предлагаю опустить банкетную часть и перейти к обсуждению вопроса, который меня невероятно интересует, а именно: вам от меня чего вообще надо?

— Золота, — охотно ответил вурдалак, — камней самоцветных. Можно и серебра, но мой народ не слишком его жалует. Хотя если попадется оно, то тоже заберем, почему бы и нет? Нам нужно все, до чего смогут дотянуться наши руки и ваш дар. Точнее, наоборот.

— Прямота, достойная уважения, — признал я. — Хотя по-прежнему не понимаю, с чего бы мне вам помогать? В чем мой интерес?

— Резонный вопрос, — вурдалак прильнул к бокалу, пара рубиновых капель стекла по его подбородку. — В чем? Например, клады. Мне известно, где лежит дюжина старых больших захоронок и с полсотни мелких. Я не могу до них добраться, они не дадутся ни в мои руки, ни в руки тех, кто мне служит, но вы... Вы возьмете их, и каждый из нас останется в хорошем плюсе. Опять же безопасность. Друг мой, если мы поладим, то все ваши проблемы станут моими. Разве покой и благосостояние не стоят того короткого времени, что вы уделите моей семье?

— Ну пока все текущие проблемы мне создают исключительно ваши слуги, — заметил я. — То одна припрется на балкон, то другой. Вон вчера вообще обещали одну мою приятельницу осушить, если я сговорчивей не стану, что, на мой взгляд, совсем все границы переходит. А больше мне никто не докучает.

— Это пока, — парировал вурдалак. — Скоро многие узнают, что в город вернулся Хранитель кладов, и тогда жизнь ваша станет куда хлопотней. Но если эти многие услышат и то, что за вами стоит семья князя Ростогцева, то поверьте, они призадумаются, стоит ли овчинка выделки.

Не врет, он на самом деле князь, и про это Павел упоминал. Кстати, интересно, а почему он мне в самом начале беседы не представился?

— Что до других охотников на старые сокровища, вот тот, кто позаботится о моей безопасности, — я показал на Павла. — Он есть Закон. Мы же не на фронтире живем, не в бандитской среде, а в государстве, которое гарантирует своим гражданам защиту.

— Днем — да, — без тени улыбки заявил вурдалак. — А ночью? Ночь — наше время, в ней закон — мы.

— В самом деле? — деланно изумился Михеев. — Вот не знал.

— Дьяк, я не раз сталкивался с тебе подобными, — вурдалак оперся ладонями о стол и привстал. — Все они давно сгнили в земле, а я, Михаил Ростогцев, стою перед тобой. Подумай, стоит ли становиться помехой моим планам?

— Ты напугать меня решил, что ли? — усмехнулся оперативник. — Ну-ну! И хотелось бы подробностей о тех, кто сгнил в земле. Я читал архивные записи, лет эдак сто пятьдесят назад тебя подозревали в убийстве одного из моих коллег, причем тогда ты как-то умудрился выскользнуть из рук правосудия, а дело закрыли за недоказанностью. Может, покаешься, расскажешь о том, как оно тогда все вышло?

— Поражаюсь я людской глупости, — раздвинул губы в улыбке немертвый, показав свои клыки, куда большие, чем у его слуг. — Ведь все можно миром решить, полюбовно, без никому не нужного драматизма. Но нет, вам такой вариант не подходит, вы...

Грохнула дверь, в залу влетел Данила, который, похоже, стоял около нее с той стороны. То ли охранял наш покой, то ли подслушивал — уж не знаю, что вернее. Он распластался на полу, и тот, кто вошел в зал через распахнутые двери, попросту перешагнул через него.

— Михаил, я, мягко говоря, удивлен, — немного укоризненно сообщил вурдалаку Карл Августович, как только приблизился к столу. — По какому праву ты похитил этого молодого человека? Кто тебе позволил это сделать? Да, добрый вечер, господа, прощу прощения, что сразу вас не поприветствовал. Просто мое возмущение не знает границ!

— Хотел бы я знать, кто мне запретит делать то, что хочется? — оскалил клыки князь. — И еще, Хранителя кладов никто не похищал. Он прибыл сюда доброй волей.

— Это так? — глянул на меня Шлюндт. — Он говорит правду?

— Когда возникает вопрос, его надо решать, — отозвался я. — Мне представилась такая возможность, я ее использовал.

— По-моему, я сказал тебе, что сам займусь данной проблемой, — укоризненно произнес антиквар. — Или ты счел мои слова пустой болтовней? Так знай, что я никогда не даю ложных обещаний.

Вурдалак расхохотался, его поддержал Михеев, и даже Данила у дверей тихонько подхрюкивал.

— Вам весело? — черты лица Шлюндта, до того старчески-мягкие, вдруг изменились, теперь перед нами стоял не чудаковатый дедушка в чуть мятом костюме и забавной шляпе, а боец, пусть и немолодой, но все еще смертельно опасный для своих противников. — Хорошо, смейтесь. Главное, помните, что за смехом всегда следуют слезы, таков закон бытия.

— Мы не над вами, — вурдалак мигом перестал хохотать, а его подручный покинул залу, снова притворив за собой двери. — Просто ситуация вышла потешная, вот и...

— Что ты ему пообещал? — не обращая внимания на слова хозяина дома, поинтересовался у меня антиквар.

— Ничего, — отозвался я. — Говорю ведь — просто хотел объяснить этому господину, что не надо меня донимать своими предложениями. А господин Михеев любезно согласился выступить гарантом того, что никто никому тут не навредит.

— Господин Михеев — большой мастер в подобных вопросах, — нехорошо глянул на оперативника Шлюндт. — Как и его коллеги, как ныне живущие, так и давно покинувшие земную юдоль. Они всегда рады всем помочь, причем совершенно безвозмездно, а после снять пенки со всех горшков. Не так ли, Павел Павлович?

— Не так, — равнодушно ответил ему оперативник. — К тому же всем в Ночи давно известно, что самый большой мастер по этой части именно вы, Карл Августович. Куда нам до вас? Валерий прав — я тут только для того, чтобы он мог без опасений объясниться с тем, кто мешает ему жить. Теперь, выходит, даже не с тем, а с теми. Впрочем, может, оно и к лучшему.

— И еще спорный вопрос, что лучше — наша прямота или ваши византийские методы, — добавил вурдалак. — Мы хотя бы...

Бум-м-м-м! Снова грохнули двери, в залу опять влетел Данила, правда, на этот раз куртка на нем была изрядно разодрана.

— Что еще? — рявкнул князь Ростогцев, опять вскакивая на ноги, а после просто-таки по-змеиному прошипел: — Ты?

И правда, на огонек пожаловал еще один гость, как видно, совсем уж незваный.

Глава двадцатая

— А это кто? — спросил я у Павла, с любопытством рассматривая того, кто вызвал у хозяина дома такую реакцию. — Ты не в курсе?

Был нежданный визитер высок, строен, хорошо сложен, а пущей импозантности ему добавляли седые волосы, собранные сзади в конский хвост. Короче, мечта румяной домохозяйки, отправившейся в одиночку на не самый дорогой курорт.

— Это Арвид, — вместо оперативника ответ дал антиквар, причем говорил он на грани слышимости. — Глава семьи Ленц, одной из самых влиятельных в Москве. Он всегда и везде любит быть первым, есть у него такой пунктик. А тут, экая досада, опоздал. Должно быть, сильно расстроился из-за этого.

— И почему мне кажется, что его появление тут неслучайно? — задумчиво глянул на Шлюндта Михеев.

— Понятия не имею, — равнодушно отозвался тот. — Я сторонник формул, фактов и цифр, предсказания не по моей части. Сходи к цыганам, это их промысел.

Впрочем, я их особо не слушал, поскольку куда интереснее было наблюдать за главами вурдалачьих семейств.

— Я не звал тебя в мой дом, — рыкнул Михаил, подходя к улыбающемуся собрату. — По какому праву ты сюда заявился?

— Дом твой, но тот, кто в нем сейчас находится, тебе не принадлежит, — ответил ему Арвид. — Он нужен всем нам, и ты не вправе присваивать его.

— В Поконе ничего такого нет, а значит, закон не нарушен. — Михаил наклонил голову так, будто собирался боднуть противника. — Все, что не запрещено, разрешено. И уж точно меня не волнует то, что ты подумаешь на этот счет. Ты никто. Почему меня должны волновать соображения пустого места?