— Она обещала мне танец, — вздохнул Оргош.
— Обещала... Все это девичьи отговорки, не могла же она просто послать тебя.
— А мне отказали прямым текстом, — признался Аксел, — "Извините, я устала", — спародировал он голос девушки, — А ее папаша так на меня глянул, как будто я какой-нибудь шеану.
— Я даже времени не буду на нее тратить. Это совершенно бессмысленно.
— А я попытаю счастья. Хотя бы потанцевать с ней... Есть у меня подозрение, что она будет помолвлена после первого же сезона и больше мы ее не увидим.
Элкси с интересом слушал эти разговоры. То, что говорили исключительно об одной девушке, наводило на размышления.
— Что за Мариза? — спросил он.
На него посмотрели с изумлением, — как можно этого не знать! — но потом вспомнили, что Сайгерон и Аландер на предыдущих балах не были.
— Дочь Патрика Вермиера, — сказал Теронт, — Знаешь, кто это? Нет? Вермиер бывший генерал и негласный лидер наиболее консервативно настроенных членов сената.
— Понятно. Значит, к его дочке мне лучше не приближаться.
Как раз в этот момент по залу прошла волна оживления и снова на какой-то миг воцарилась тишина. Но эта тишина была благоговейной, а не сокрушительной, как в случае с Элкси.
— Эрселен Патрик Вермиер с женой и дочерьми.
Ага, вот и они...
Отставной военный в допотопном мундире, с крайне спесивым выражением лица, прошествовал через зал в сторону группы столь же знатных и столь же спесивых сановников. Рядом с ним шли две девочки, одетые в почти одинаковые пышные белые платья, они были очень похожи — старшая и младшая, но, между тем, усомниться в том, кто из них прекрасная Мариза, было, конечно, невозможно.
Девочка действительно была очень хорошенькой, из тех, на кого сразу обращаешь внимание, и кто потом уже захватывает все твои мысли, заставляя забыть, что на свете существуют и другие особы женского пола, — все они просто сливаются в безликую массу. И сердце бьется быстрее, и голова идет кругом, и невольно начинаешь фантазировать: "ах, вот бы ее мне", даже если нет никаких шансов... Темные волосы, убраны в сложную прическу, тонкое личико, точеная фигурка с весьма примечательными округлостями, и — вроде бы ничего такого уж особенного, но глаз не оторвать. Было в этой девушке что-то завораживающее, то ли во взгляде, то ли в изгибе губ, то ли в движениях, словно она была волшебным созданием, существом иного рода и племени, лесной феей, обворожительной и недоступной, каким-то образом оказавшейся среди грубых и неотесанных людей.
От всего происходящего, — и от пожирающих ее взглядами мужчин и от завистливых взглядов женщин, Мариза была как будто где-то очень далеко. Ее взгляд безучастно скользил по залу, и только в дин миг, когда он вдруг остановился на нем, Элкси показалось, что он увидел глубоко скрытый страх на дне ее глаз. Глаза были огромные, и такие темно-карие, что казались черными. И одного ее взгляда хватило, чтобы сердце пропустило удар и дыхание замерло.
Ну почему такие девушки непременно должны принадлежать консерваторам?
Патрик Вермиер присоединился к пыльным старичкам, барышни вместе с матерью опустились на диванчик, рядом с высокородными дамами, и мужская половина зала, наконец, перевела дух и зашевелилась.
— Ну, что скажешь? — спросил Теронт.
— Красивая девочка. Уже известно, кому она достанется?
— Ее отец отказал всем претендентам. Вермиер хочет через дочек породниться с самыми высокородными семействами. Черырех уже пристроил и очень удачно. Они уже принялись рожать, так что семью не посрамили... Остались еще три, одна еще маленькая... А бедняжка Ирэна была одной из самых красивых дебютанток на прошлогоднем балу, к ней сватались, но отец не счел достойным ни одного претендента, а теперь рядом с Маризой она смотрится просто серой мышкой, и, полагаю, этот сезон подарит ей мало приятных минут. Все внимание досталось младшей сестричке, к Ирэне никто и не посватается теперь, пока Мариза не будет помолвлена, а это сокровище Вермиер дешево не отдаст, выбирать жениха будет долго и с чувством.
— А ты сам не хочешь попробовать?
— Жениться на Маризе? — усмехнулся Торент, — Вермиер может воспринимать достойными только самые консервативные семьи, из тех, кто держится старого порядка и против любых новшеств. Мой отец, по его понятиям, человек слишком свободных взглядов. К тому же, мои предки получили титул уже после лиранской, наш род не достаточно древний.
— С такими запросами он вовсе на найдет для девчонки мужа.
— Найдет, не сомневайся. Породниться с их семьей тоже много желающих, это ступенька наверх даже для старых аристократических семей. Вермиер — это как скала, оплот государства, принадлежность к их семье самая надежная гарантия благополучия. Патрик запросто вхож к его величеству, если ты не знал.
— Откуда мне знать, — пробормотал Элкси, — Я, видишь ли, к его величеству не вхож.
— Не вхож? — Теронт посмотрел на него с удивлением, — С каких это пор?
— А с тех самых пор, как меня вытурили из Академии. Нашел, видишь ли, повод отделаться, старый хрен.
Теронт помолчал.
— Сайгер, знаешь, отчего все твои беды?
— Догадываюсь.
— Видимо, все-таки нет. Иначе ты бы научился уже думать, прежде чем что-то говорить.
— Ну, ты же не пойдешь на меня стучать в СБ, Слай? "Непочтительно отзывался о его величестве".
— И без меня будет кому.
Между тем, бал, наконец, начался. Объявили первый танец.
Курсанты отправились приглашать девушек, Аландер тоже исчез — видимо и он включился в игру. Элкси увидел его через несколько мгновений, случайно, когда наблюдал за парочками, выходящими на вальс, и едва не упал. Джес вел на танец прекрасную Маризу. И правда, чего мелочиться. Тем более, что под строгие критерии отбора отставного генерала никто не подошел бы лучше.
Элкси взял у лакея бокал вина и пристроился где-то в углу, разглядывая белоснежных дебютанточек, и думая о том, что не станет тревожить эрселессу и спросит у Теронта, какую из барышень можно будет пригласить без риска для жизни. Сам он отметил для себя двух... И тут же подумал, что по закону подлости они непременно окажутся из радикально консервативных семей.
На Джеса и Маризу он старался не смотреть, чувствуя, что начинает злиться. Девушка держалась по прежнему отстраненно, глядя куда-то в бесконечность через плечо Джеса, улыбалась мило и вежливо... Но Джес! Он не сводил с нее глаз. Он смотрел на нее с восхищением и в то же время тщательно пытался прятать свои чувства, делая совершенно каменное лицо. Элкси хотелось срочно увести его с этого бала, запереть где-нибудь глубоко под землей и надежно замуровать входы-выходы. Ну или хотя бы отвести в бордель, пусть бы трахнул какую-нибудь девку, понял, что нет в этом действе ничего сакрального и успокоился бы. В конце концов, можно было бы заняться сексом втроем... А эти пируэты с девственницами — просто какое-то извращение. Вообще эти балы — извращение. И прав был папа.
Элкси нашел взглядом эрселессу Аландер, она выглядела очень довольной. Рискнул посмотреть и на Патрика Вермиера, но тот вел чинную беседу с каким-то стариканом ему под стать, и его, казалось, вообще мало занимало происходящее.
Танец закончился.
Аландер проводил Маризу к родителю и задержался для светской беседы. Вероятно, так полагалось. Вермиер смотрел на него высокомерно, но, кажется, снисходительно.
Объявили следующий танец.
Джес раскланялся со старичком и снова пригласил его дочку на танец. Элкси показалось, что на какой-то миг на лице девушки появилось обреченное выражение, но, скорее всего, он выдавал желаемое за действительное, — любая девчонка в этом зале должна быть счастлива заполучить Аландера, даже если она первая красавица. Никого лучше и нет и не будет никогда.
Элкси от злости едва не скрипел зубами и нарочно старался в их сторону не смотреть. Нет, определенно, надо было сводить несчастного безумца в бордель. А то увидел симпатичную мордашку, за ручку подержался — и готов. Ну ладно — не за ручку, а за талию... Этак и правда к концу сезона пошлет сватов, через год женится, а еще через год будет нянчиться с пухлым карапузом.
Говорить не хотелось ни с Теронтом, ни с кем либо другим. Хотелось вообще уйти с проклятого бала. Прикинувшись, что не видит никого из возвращающихся друзей, Элкси отправился за новой порцией выпивки. Вокруг говорили о Вермиерах и Аландерах, спорили и делали ставки. Одни сомневались в решительности Джеса, которого считали слишком юным. Ха-ха. Плохо они его знают... Другие уверяли, что этот союз необходим по политическим соображениям, а потому без сомнения состоится. Да кто бы сомневался... Третьи сетовали на то, что юная красотка слишком скоро будет помолвлена и уже не появится на балах, пока не придет время вывозить ее собственную дочь от Аландера. И что снова все будет скучно и предсказуемо, ну, в общем, как всегда...
Элкси выпил еще вина и таки пригласил на танец какую-то подвернувшуюся барышню, совершенно не разбираясь, стоило это делать или нет. Впрочем, семья юной особы приняла этот факт благосклонно, значит — угадал. Рука девушки в его руке была холодной как лед и слегка дрожала, а щеки полыхали и глаза как-то странно блестели, когда она отважилась пару раз посмотреть на него. Что же это такое? Элкси старался развлечь девушку беседой, и та даже что-то отвечала и улыбалась в нужных местах, но, кажется, смущаться не перестала. Может, стоило предложить ей вина? Нет. Наверное, нет...
В перерыве, когда девушки отправились на балкон подышать свежим воздухом, а молодые люди вернулись к колоннаде, чтобы пропустить еще по бокальчику вина, наконец, появился и Аландер. И даже вполне вменяемый на вид. По крайней мере, взгляд фокусировался и лицо перестало быть серьезным как на плацу, после команды "смирно".
— А, вот ты где, — пробормотал он, глядя куда-то в сторону.
— Я-то здесь, а вот ты где?
— Что ты имеешь ввиду? — Джес, наконец, обернулся к нему и посмотрел в глаза.
— Я гляжу, ты пользуешься успехом у девушек. О чем вы там беседовали с Вермиером? Папенька прекрасной Маризы обещал, что она будет танцевать с тобой весь вечер? Или может быть вы уже договорились о помолвке?
— Элкси, сколько ты выпил?
— Ты выглядишь, как племенной бычок, которого привели в коровник породу улучшать, — продолжал Элкси, начиная заводиться, — Тебе не кажется, что тобой манипулируют? Союз Аландеров и Вермиеров, такой сильный политический ход!
— Что за бред ты несешь? — процедил Джес сквозь зубы, — Тебе лучше ехать домой, пока ты тут не рухнул где-нибудь или в цветок не наблевал.
— Я тебе пересказываю то, что слышал. И вообще... Чтобы я с трех бокалов блевал, это ты плохо обо мне думаешь.
— Я думаю, что ты уже на подходе.
— А я думаю, что ты сам все понимаешь, потому и злишься. Но при этом отступить-то не можешь, как же — возжелал!
Джес возвел глаза к потолку.
— Эл, я что-то не пойму, ты ревнуешь, что ли? Или ты окончательно спятил? Это действительно хорошая партия, и глупо было бы ее упускать. Они богаты, влиятельны и... И вообще на хрена я тебе это все объясняю?
— Ты можешь кому-нибудь другому вещать про знатность и богатство. Ты ее хочешь. Это нормально, ее все тут хотят. Но вот так кидаться сразу жениться — это просто смешно. Есть в конце концов и другие девушки, и не только здесь, знаешь ли...
— Ага, значит теперь ты уже готов вести меня в бордель, — улыбнулся Джес.
— Теперь — да! — кивнул Элкси, — Я же не знал, как убийственно на тебя действуют женские прелести!
— Я ее хочу, Элкси. Хочу чтобы она была моей женой, чтобы родила мне детей, лучше ее все равно никого не будет, это идеальный вариант. И это ты ведешь себя странно, а не я.
* * *
Бал начался вечером, когда только смеркалось, а теперь уже время близилось к полуночи, и было совсем темно. В саду зажглись разноцветные фонари и в окнах плясали радужные блики, создавая какое-то праздничное настроение и ощущение того, что вот-вот должно произойти что-то чудесное. Как в детстве. Джес не пил вина, разве что половину бокала, который в самом начала вечера преподнес Аксел, но голова немного кружилась и солнечное сплетение сжималось сладко и немного больно. Жаль, что это чувство не с кем было разделить. Элкси на что-то злился, а Мариза... Мариза была еще слишком чужой. Они и двух слов не сказали друг другу.
Снова заиграла музыка и Джес тут же обернулся в сторону идущих к своим местам девушек, ища ее глазами. Вот она, — выходит с балкона, вместе с сестрой. Рассказывает ей что-то... Оказывается она умеет очаровательно улыбаться... И даже смеяться. Во время танца она улыбалась надменно, почти как ее отец, Джеса приморозило от такой знакомой улыбки на прекрасном девичьем лице. Но ничего, придет время, Мариза будет улыбаться ему так же, как сейчас — своей сестре, и будет так же весело рассказывать что-то, и перестанет его бояться. Как только они узнают друг друга поближе, как только останутся вдвоем... Если бы только еще придумать, о чем говорить с ней!
Джес уже считал Маризу своей и думал о том, что у него будет время узнать ее, настоящую ее. Пусть Элкси прав и это выглядит слишком поспешным, — плевать. Он не отдаст ее никому!
Объявили следующий танец, и Джес обернулся к Элкси. Надо было сказать ему что-нибудь, прежде чем уйти. И велеть не пить больше. Но Элкси рядом не было.
Джес поискал его глазами и увидел направляющимся к женской половине зала. Решил кого-то пригласить? Ну и... Джес застыл в изумлении, когда увидел, что Элкси подошел к Маризе и протянул ей руку. И она — протянула ему руку в ответ.
* * *
Злость и обида — не лучшие советчики. И Торент был, конечно, прав, когда говорил, что нужно думать, что говоришь. И уж конечно, следовало думать, прежде чем делать что-то. Если, конечно, не хочешь, чтобы тебя пристрелили. Что это был за демарш и зачем он был нужен, Элкси и сам не мог бы сказать, он действовал чисто импульсивно, просто очень уж захотелось треснуть Аландера по уху, чтобы сбить с его лица это идиотское счастливое выражение и заставить вернуться на землю. Но не драться же, право слово. А еще очень уж захотелось помешать ему танцевать с ней снова. Пусть постоит в углу и посмотрит... Пусть... Пусть...
Ни на кого ни глядя — только на Маризу, Элкси вошел в круг стоящих рядом с ней девушек и протянул руку.
— Вы позволите пригласить вас?
Сердце замерло от восторга и ужаса при мысли о том, какое сейчас должно быть выражение лица у старика Вермиера и о том, как он сейчас кинется на него с кулаками и убьет на месте. Но, вероятно, отставной генерал был слишком шокирован, чтобы отреагировать оперативно. А пока старик оправлялся от шока, Мариза уже протянула Элкси руку и ответила тихо:
— Это честь для меня.
Под гробовое молчание окружающих они вышли на середину зала и тут заиграла музыка.
Мариза была действительно бесподобно хороша, и в самом деле, пожалуй, стоило рискнуть жизнью, чтобы только ее невесомая ладошка лежала в твоей руке, чтобы только держать ее за талию и кружить в танце. Какие губки, какая кожа... А какие глаза... А какая прелестная юная грудь!
