Пророчество Богов. Игры

— Это уже не так важно. Лучше обрати внимание на Верховную Ведьму. — Архидемон подошел к самому краю крутого спуска и заложил руки за спину. Все его внимание было сосредоточенно на коленопреклонённой бабушке Аделайи. — Думаю это первый и последний раз в твоей никчемной жизни, когда ты имеешь честь видеть силу Верховной в чистом своем проявлении. Подобные ей, родятся еще очень и очень не скоро.

Адея перевела взгляд к воротам города и уставилась на бабушку.

— Она взывает к праматери. Это не магия, не колдовство — это сама сущность Верховной Ведьмы. Это ее смертный приговор. Равноценный обмен: праматерь наделит тело и дух своей силой, а ведьма отдаст жизнь. Смотри внимательно.

Аделайя почувствовала, как подступает тошнота. Проглотив этот комок, она прижала кулак ко рту и прокусила тонкую кожу. Это сумасшествие. Как они до этого дошли? Рассказы родом из детства ожили. Викельрия давно знала, как закончится ее жизнь, заранее была готова пожертвовать собой. Но почему сейчас, в этой бессмысленной войне?

— Ради меня и такое представление, — хохотнул Высший хлопнув в ладоши.

— Не ради потехи Вам, а ради людей, бессмысленно гибнущих на этом поле, — сквозь слезы возразила Аделайя, наблюдая, как из земли поднимаются бесформенные каменные големы. Неповоротливые, медлительные и невероятно сильные. Думать эти каменные воины не умеют, а оно им и не надо — свою часть работы они выполняют на отлично. Огромными "кулачищами" эти воители сметали за раз полчища локаров и преспокойно шли дальше. Боль — они никогда не знали этого чувства, потому считались непобедимым элитным войском. Один недостаток — они встают, если погибает сильнейший маг мира. В данном случае — Верховная Ведьма. Если ранее численный перевес был на стороне Высшего с его питомцами, то големы стали прекрасным дополнением к армии Таализа.

Под их защитой к воротам вернулся израненный Лирен. Аделайя точно знала расположение каждой глубокой царапины на его теле, она на себе чувствовала, как из них течет кровь. Как и ожидалось эгоистичный скэд направил все "приятные" ощущения на себя. Скорее всего, Лирен действовал уже по привычке. Он поступал так в любой опасной ситуации и даже не осознавал этого.

Ощутив подземный толчок, Аделайя подумала, что это поднимается очередной голем. Однако реакция Высшего заставила насторожиться.

— Не может этого быть! — Он подался сильно вперед. Из его спины внезапно показались два чёрных крыла. Расправив их, он взмыл ввысь и завис над землей. Всматриваясь в самый эпицентр боя, он все больше серел лицом. А затем над Таализом прогремел страшный рёв раненого зверя: — Не смей! Слышишь меня, отец, не смей!

Адея настолько испугалась, что решила отойти подальше от крутого спуска. Не приведи Боги оступиться и покатиться вниз. Стыдно признать, но она это может. Упершись спиной в безэмоционального Одиночку, Аделая пискнула и осела на землю. Волосы хлестали ее по лицу, а Адея не могла отвести взгляда от превращающегося в прах мага. Как големы, коих создала бабушка, когда их часть работы закончена, они превращаются в песок. Любое прикосновение и они рассыпаются, словно их и вовсе не существовало. Так же и Одиночки с одним только исключением: серые чешуйки разносились ветром в разные стороны, и маги исчезали постепенно.

Аделайя почувствовала сильный толчок снизу. Вонзив пальцы в снег, будто это могло помочь ей удержаться, Адея обернулась и онемела от страха.

Земная твердь разверзлась. Пламя преисподней взметнулось высоко в серое небо и на мгновение, ослепило всех участников битвы. Даже Аделайя, которая лишь наблюдала за всем со стороны и находилась достаточно удаленно от главного места событий, была вынуждена прикрыть глаза ладонью. Жар опалил открытые участки кожи. У тех, кто стоял ближе к трещине, загорелась одежда. Люди с мольбой о помощи на устах катались по земле и пытались сбить огонь самостоятельно. Кому-то повезло меньше, они сгинули в этом огне раз и навсегда. И только локары чувствовали себя как нельзя лучше. Языки пламени не обжигали их, а принимали как родных детей. Единственное, что сильно бросалось в глаза — дезориентированность псов. Они не рисковали бросаться на почти поверженного противника и рвать ему глотки. Тихо поскуливая, локары сбились в кучу, и начали отступать от расщелины. Они предчувствовали появление хозяина и разумно боялись показаться ему на глаза. Никто не знал, с какой целью сюда пожаловал сам Темный Бог. Он появился неожиданно, вышел из клубов дыма и предстал во всей красе. Демон. Натуральный демон. Не просто большой, а огромный. Мощный. Ужасающ своими размерами. Клыки, рога и алое пламя в глазах — в комплекте имеются. Истинная сущность демонов и вправду страшна, Адея поняла это, когда собралась потерять сознание. И только единственно-разумная мысль, что надо бежать, а не разлеживаться под носом у Темного Бога держала организм в тонусе. Страх, который парализует все мышцы. Сильное желание двинуться остается телом без ответа — это начало конца. От досады на саму себя и от бессилия Аделайя пронзительно завизжала. В этот момент она как никогда захотела оказаться в самом низу, а не сидеть на холме и любоваться повелителем Тьмы. Мортем повернул голову и посмотрел на нее горящими алым пламенем глазами. Растянув губы в подобии улыбки, он показал весь имеющийся набор клыков и... отвернулся.

Он повернулся к Высшему и сказал только одно слово:

— Равновесие.

Каждая буква отдалась в груди Адеи. Звук голоса Мортама сравним с ударом колокола, в момент, когда ты находишься ровно под ним.

Развив невероятную скорость, Темный Бог пронесся над полем боя, развернулся позади пространственного перехода и создал в руках два горящих огненных ядра. На землю падали раскалённые капли лавы, прожигая толстый слой снега и уничтожая все живое, что осталось в почве с прошлого года. Дав людям вволю насмотреться на его Величество, Мортем повернул ладони вниз и устремился прямиком на город. Сметая всё и всех на своем пути, он сеял смерть. Локары сами прыгали в образовавшуюся расщелину, спасаясь от гнева хозяина. Людям же оставалось спасаться бегством с пути следования Темного Бога.

За минуту до того, как Мортем должен был достичь Таализа, Аделайя взглянула на супруга. Неизбежность читалась в выражении его глаз. Лирен смотрел в лицо смерти и ничего не успевал сделать. Слишком много сил он потратил на борьбу с локарами. Остатка — явно не хватит для хорошего прыжка или для того, чтобы убежать.

Бабушка... Обратившись к праматери она подписала себе приговор. Големы пали. Нить ее жизненной энергии разорвется в любой момент. Лучше бы это случилось до того, как их настигнет Мортем. Заживо сгореть в огне — врагу такого не пожелаешь. Бабушка, милая бабушка... Что происходит? Верховная Ведьма выпрямилась и развернулась к Лирену. Она бросила ему что-то в грубой форме и, выставив руки перед собой, силовой волной ударила в грудь. Адея могла предположить, какими были ее последние слова Рэну, ведь эту же фразу Верховная Ведьма сказала ей: "Мои девочки — глупы. Совершенно не разбираются в мужчинах. Архимаг и наследник — высота, которую никогда не взять". Странная, малопонятная фраза. Возможно, когда-нибудь, смысл станет понятен, но не сегодня, не сейчас. Адея вскочила на ноги и проследила траекторию, по которой летел ее супруг. По щекам потекли горячие большие капли. Вернувшись взглядом к истинно Верховной Ведьме, Адея не увидела ее тела. Праматерь Земля предоставила вечное ложе своей дочери. Всё так, как и должно быть.

Крик Эльлианель звоном тысячи колокольчиков поднялся высоко в небо. Адея нашла эльфийку взглядом и уже в каком-то аморфном состоянии наблюдала за неминуемой кончиной несостоявшейся убийцы своего супруга. Каким образом Эль оказалась в самой гуще событий — оставалось загадкой. Однако именно этот фактор лишил ее надежды остаться в живых. Странное ощущение вакуума заполнило Адею. Уже ничто не трогало душу, не заставляло сопереживать и плакать. Наверное, это инстинкт самосохранения: после большого стресса становится глубоко наплевать на всё и всех и себя в частности.

Каэль. Отец. Они помогали Эльфийке выбраться из ловушки. Ее правая нога застряла под тушей обезглавленного локара. Ядовитая кровь пса "сожрала" всю плоть, оставляя одну голую кость. Адея никогда не испытывала чувства злорадства, да в своем нынешнем состоянии вряд ли была способна хоть на какие-то эмоции, однако вид ревущей навзрыд Светой, вызвал всплеск удовлетворения внутри. Пока отец Адеи перетягивал самопальным жгутом бедро Эль, Каэль отбросил лук и поднял валявшийся в грязи меч. Крутанув его в руке, он молча бросился на Мортема, окруженного живым, почти разумным пламенем преисподней. Оно поглотило его в считанные секунды, не оставив даже следа его пребывания в этом мире. Именно безрассудное самопожертвование Каэля уберегло Архимага и эльфийку от пляшущих языков огня. Они все потянулись к дроу и опутали с ног до головы.

В мыслях Аделайя уже попрощалась с отцом. И сейчас видя, что беда миновала, закрыла лицо руками и залилась слезами так сильно, как еще ни разу в жизни не плакала. Терять близких — тяжело. Родных — невыносимо. Любимых — смерти подобно.

Темный Бог пронесся над отцом Адеи с эльфийкой и завис над городом. Он обрушил на Таализ те два ядра, что все это время удерживал в руках. Одно упало на Академию, а второе в районе главной площади. Агрессивно шипя, огненная лава расползлась по узким улочкам, уничтожив всё на своем пути. С чувством выполненного долга, Мортем влетел в клубы дыма и сгинул в преисподнюю.

Следует ли говорить, что город почти сравняли с землей? Наверное, нет. Пока стоит хоть один дом или собачья будка — можно считать, что Таализ выстоял, не пал под натиском демонов подобно РаСвену.

Созданный Высшим переход, завернулся по спирали и, уменьшившись до размеров кулака, исчез. По ту сторону еще остались локары. Они еще не раз напомнят о себе. В этом мире хаоса жителям материка придется жить очень и очень долго.

Чуждый этому миру огонь не смог существовать вне преисподней и быстро затух. Дым от пожара рассеялся почти мгновенно. Всем уцелевшим в этом сражении предстала ужасающая своими масштабами картина смерти и разрушений. На восстановление города и прилегающих к нему территорий уйдет не один год. Забыть всех тех, кто погиб в этой войне — не получится никогда. Это не начало и уж тем более не конец. Все битвы далеко впереди...

Над головой простиралось бескрайнее голубое небо, с которого падали черные перья поверженного сегодня Архидемона...

Продолжение следует...

Вместо эпилога

Пятьдесят лет заточения у входа в Бездну — изощрённо для родного сына. А все почему? Потому что он нарушил равновесие. Массовая смерть вампиров, Творец их побери. И ведь выждал момент, когда Филиус почти добился своего, вышел победителем. Мелкая месть за срыв покушений на наследника и его супругу. Он, Фил, первый претендент на трон! И ему вменили... Хотя... О чем он вообще думает, Мортем никогда не позволит кому-либо занять место во главе своего Царства. Темный Бог — это бестелесная сущность, которая по своему желанию обретает любую понравившуюся физическую оболочку. И что самое важное — Мортем бессмертен. В отличие от самого Филиуса, завладеть душой которого стремится каждый встречный-поперечный демон. Поглощение души — прямой путь устранить конкурента.

— Кра-со-та! — Филиус упер руки в бока и, подставив лицо пригревающему солнцу, вздохнул полной грудью. — Полвека... По исчислению этого мира примерно пять лет получается. Маловато.

Двинувшись в сторону ярмарочной площади, Фил без интереса рассматривал витрины магазинов и людей, прячущихся от яркого солнца под навесами различных закусочных. Ничего не изменилось — ни жизнь в Лимесе, ни его люди. Скучно. Да и в целом Филиусу порядком наскучило вечное существование. Одна забава — разжечь войну и собрать души, чтобы лишний раз утвердить своё главенство в иерархической лестнице преисподней. Заключать сделки, а потом ждать истечения срока контракта — муторно, малоинтересно и самое главное в этом нет веселья.

Фил остановился посреди переполненной людьми дороги. Осмотревшись по сторонам, будто что-то искал, он возвел глаза к небосводу и обратился к тем, кто по убеждению людей создан вершить добро:

— Продам душу за каплю приключений.

Долгое время ничего не происходило: ни грома среди ясного неба, ни затмения, даже птица не сдохла в полете. Жаль. Хотя, он бы себе тоже вряд ли поверил. Вот так просто расстаться с грешной, прогнившей насквозь душой? Увольте. Божественная инстанция являлась последним местом, где ему могли помочь ввязаться в сомнительную авантюру, тем самым разбавить пресное пребывание в этом мире. Приняв негласный отказ своей просьбе, Филиус вздохнул и свернул в темный проулок, ведущий к окраине города.

Примечательно большой дом на отшибе сразу привлек его внимание — не столько размерами, как запахом. Аромат сорняковых цветов Филиус узнал сразу. Подарок кого-то из Богов этому убогому миру. Просто верх глупости. Эти "любители ночи" войдут в полную силу, когда небесное светило скроется за горизонтом. И ровно в тот момент как это случится ни одного демона, Бога или Богини не останется в Лимесе. Эти сорняки Филиус встречал лишь в одной деревушке, где до недавних событий проживали одни старики. Сейчас и их там нет. Эти жалкие людишки боялись умереть во сне, что же, Филиус проявил милосердие и истребил малое население ровно в полдень. Выжженная земля, покрытая ядовитой кровью локаров — все, что оставил Высший, продвигаясь в сторону Таализа.

Тогда каким образом эти дурно-пахнущие растения оказались здесь?

— Талия, обожди.

Калитка распахнулась, и на дорогу выбежал ребенок. Девочка лет пяти, может чуть меньше. Волосы шоколадного оттенка заплетены в косу и перекинуты через плечо. Озорная улыбка не сходила с ее лица ровно до тех пор, пока она со всего маху не налетела на Филиуса.

— Ой! — упав на мягкое место, она потерла лоб и забавно надула губы.

Высший успел перепугаться, что этот маленький демон начнет плакать, как она подняла голову и взглянула на него, ту самую преграду на пути. Глаза... Ее глаза словно омут. Смотря в него невозможно оторваться. Хочется утонуть в нем. Этот омут обещает покой. Тот самый покой, о котором втайне от всех, в том числе и от самого себя мечтал Филиус. Он бы вывернулся наизнанку, если бы ему сказали, что так он получит желаемое. Его воля подавлена. Чем больше Фил смотрел девочке в глаза, тем отчетливее видел яркие белые вспышки света. Они гипнотизировали. Все окружающее пространство давно утратило свои черты и краски. Ничего нет, есть только этот зовущий омут и...

— Простите, — пропищала девочка и опустила очи.

Филиус очнулся от наваждения и отшатнулся. Не ведая как, но он оказался нос к носу с этой малявкой. Уму непостижимо! Что это за магия? Взяв на заметку чуть позже изучить сей странный феномен, Фил приказал себе собраться и не поддаваться на провокации внутреннего голоса вновь встретиться с девчонкой взглядом.