Опричник I

Как не крути, попал парень. Договор-то на торгу заверен, так что исполнить его он обязан точь-в-точь, чтобы не уронить свою репутацию. Она по нынешним временам для серьезного купца дороже денег будет и ему это объяснять не нужно, сам понимает. И что самое неприятное — денег ему из купцов местных никто не даст! Я не зря на торгу крутился. Как-никак урожай нынче хороший, цены упали, и кто поумнее, давно ринулись по селам и весям хлеб скупать, а у остальных денег особо и нет.

...

Разговор у нас получился долгий и местами вполне душевный. Войдя в положение Григория Аникеевича, я согласился предъявить к оплате соль только на ту сумму, которой он располагает. Впрочем, это его не сильно успокоило. Оно и понятно, если я завтра начну на торгу соль продавать, хоть по пять копеек за пуд, перебью цену купчишкам и в первую очередь Строганову. У него своей соли более полутора тысяч пудов, и продает он ее по два алтына, на две деньги дешевле всех прочих, за что его тут шибко сильно "возлюбили".

Отметил для себя, что цены к осени выросли, видимо догоняя спрос. Хотя не Москва конечно, но и не Ненокса, где, по слухам, пуд две копейки стоит. Впрочем, там и технология иная, рассол качать по трубам не нужно, знай себе, рапу черпай да выпаривай. Хотя соль тоже не шибко хороша. Та же, что я привез с Баскунчака, Григорию понравилась: оно и понятно, белая как снег и без всякой горечи, здешняя-то по большей части серая, и горчит слегка, а порой и сильно. Остальные нам не конкуренты, а потому будем делить рынок на пару: он ведет торг в Нижнем Новгороде, во Владимире и Ярославле, Казань, Муром, Рязань и Москва остаются за мной.

Такая постановка вопроса Строганова устроила, хотя при упоминании Москвы он заметно встрепенулся, но промолчал. Видать, не всё так просто, не иначе пробовал уже, да московские купцы крылья подрезали? Вполне возможно, народ там во все времена был ушлый, и против других завсегда договаривались, даже если меж собой грызлись постоянно. А вот спрашивать его я не стал, просто прикинул: ныне на Москве сорок тысяч дворов, если считать по три-пять человек на двор, выйдет от ста двадцати до двухсот тысяч населения. При минимальной потребности в десять грамм соли в сутки, в год нужно от двадцати семи до сорока пяти тысяч пудов. При цене в девять алтын две деньги за пуд, выручка будет от двух семисот до четырех с половиной тысяч рублей. Хорошие деньги, но не шибко большие, видимо Гриша еще не в той весовой категории, вот и получил по шапке...

А мне, что с того? Буду на Москве, пригляжусь, что к чему, а к весне построим пяток расшив, и пойдут они за солью. Грех не использовать эту возможность. Но соль-солью, а у меня и другой интерес есть:

— Вот еще, какое дело Григорий Аникеевич, — сказал я. — Государь наш Иван Васильевич, многие ему лета, в милости своей повелел мне руды искать от Казани и далее по Волге да Каме, а коли найду — заводы ставить.

Строганов промолчал, явно не спеша обозначить свой интерес к теме. Но невербалика выдала его на корню.

— А в грамотке государевой говорено особливо, чтоб никтоже иной пять лет там руды не искал и заводов не ладил! — продолжил я, внимательно наблюдая за реакцией.

Ишь как проняло, когда про заповедный срок услыхал! Заерзал, будто на ежа сел.

— Однако везде не поспеть, а время идет, посему так мыслю: ежели на паях с надежными людьми дело начинать, оно вернее будет.

Ага, заинтересовался! Самое время брать в оборот.

— Нашел я на Каме медну руду добрую, эвон глянь, да приглядись! — сказал я ему, протянув кусок оруденелого древесного ствола.

Строганов покрутил образец в руках, поковырял пальцем, что-то видимо смекнул для себя, но виду не подал. Вернул, не сказав не слова, и стал ждать, что я скажу дальше.

— А нашли мы ее недалече от русла реки, — продолжил я, — Прожилки видел чай? Мыслю так: дерево сие было палое, да солью медной напиталось, потому не сгнило, а в руду обратилось.

— Не шибко я в рудах смыслю, — подал, наконец, голос Григорий Аникеевич. — К чему сей сказ?

— А к тому, что коренная руда выше по реке лежит! — ответил я. — Пусть она и не столь богата, как эта, но ее там много. Там завод ставить надобно, на вашей земле!

— В долю, мы войти можем, — задумчиво протянул Строганов. — Но ту руду найти еще надобно.

Однако вон как повернул! Вроде как одолжение мне делает. Хитер!

— Найти, не велика беда, — сказал я. — Весной пошлю к тебе людишек, они сыщут. Вот только дело иметь хочу с тобой, ни к чему мне в долю брать тех с кем и словом не перемолвился.

— Коли аз един в долю войду, — сокрушенно сказал Григорий. — Отец денег не даст на завод.

— Нет в том нужды, — сказал я. — Не полушки с тебя не спрошу, а четверть прибыли твоя, ежели людишек для завода найдешь, да за делом смотреть будешь, чтоб всё справно шло.

— Четверть мало, — потянул Строганов. — Треть хочу.

— Накрепко запомни Григорий Аникеевич, торговаться со мной можешь, когда я тебе товар продаю. А коли в дело зову — даже не думай! Грамота государева на меня писана, руду мои люди искать будут, деньги опять мои. От тебя же малого жду — работников найти, да доглядеть за всем. Иному пятую часть предложил бы, а то и осьмушку, тебе же четверть даю, цени! Сей завод не последний, справишься, буду и далее с тобой дела вести, а нет, так кого другого найду, хотя бы и брата твоего младшего, Семена. Через год он аккурат в возраст войдет.

Угроза реальная, к тому же за ним грешок с невыполнением договора, который я могу и не спустить, а чем ему это грозит, он тоже понимает. Посмотрим что победит: жадность или осторожность. Ага, судя по выражению глаз, решение он принял. Быстро, однако...

— Согласен на четверть? — спросил я. — Или мне в Сольвычегодск гонца послать?

— Согласен!

...

Письменный договор, мы заключили уже на следующий день, пока шла разгрузка соли. Составил нам его местный подьячий из местного приказа, за мзду малую. Притом никакой конкретики не было, даже место где будет ставиться завод, не упоминалось, зато четко прописано, какую долю прибыли кто получает и сколько кто вносит в дело. То, что Строганов входит в дело, не внося не единой полушки, так удивило подьячего, то он дважды переспросил, всё ли верно расслышал. Чаю слушок, обязательно пойдет, на то и рассчитано: теперь не я деловых людей искать буду, а они меня.

Впрочем, таких условий как Григорию, я им не дам. Пятая часть в лучшем случае, а то и о восьмой речь вести буду, как и сказал вчера Строганову. Затраты на медеплавильные заводы не велики, важнее иметь право на добычу руды, а оно у меня есть, в отличие от остальных. Вот только воспользоваться этим преимуществом нужно максимально быстро, чтобы за пять лет, камские земли заводами покрыть, да все рудники под себя подгрести. Причем тут даже не в деньгах дело, технология нынче такая, что и леса пожгут в разы больше и меди серьезно меньше получат, оно мне надо, чтоб вот так впустую добро переводили?

Получив деньги за соль, я еще раз прошелся по торгу, прикупил тридцать пудов воска, весь, что смог найти. В среднем вышло вдвое дороже, чем в свое время мне его продавал Овтай, но деваться было некуда — форм для литья мне потребуется много, сколько получим с тех двух плавучих пасек пока неизвестно. Цены на скотину были невелики, даже чуть упали, если с прошлым годом сравнивать. Не сравнить с Казанью: если тут за быка просят двадцать алтын, то там все двести. Хоть сейчас скупай и вези обратно...

С другой стороны мне и самому скотина нужна: и мужиков кормить, и как тяглая сила. В итоге, те деньги, что за соль выручил тут же ушли на закупку сотни бычков и такого же количества коровенок. Заодно прикупил по бочке льняного да конопляного масла. В итоге денег у меня осталось чуть боле семидесяти рублей, если не считать те полсотни что в Выксе в тайнике лежат. Много что еще надо бы купить, но нам еще в Москву ехать, так что придется пока обождать — мало ли какие непредвиденные расходы возникнут.

После обеда я, взяв чайку и три дюжины своих бойцов, отправился в Муром. Остальные под прикрытием расшивы, погнали скотину берегом прямиком в Выксу. Всю дорогу дул хороший, крепкий ветер, так что за весла практически не садились, а весь путь занял менее пяти дней. В понедельник, седьмого числа, ближе к вечеру мы причалили и я, сойдя на берег, сразу направился к игумену Благовещенского монастыря.

...

Как оказалось, свое слово насчет выделения людей на сбор урожая, он сдержал. Причем дважды: первую партию из сотни мужиков, с которыми у него было уговорено, игумен отправил, когда Матвей Котов прислал в Муром гонца. Да спустя пару дней пришлось просить еще столько же народа, потому как стало ясно, что имеющимися силами с уборкой не справиться. Бывшие когда-то пойменными, земли, лежавшие втуне столетиями, выстрелили невиданным урожаем сам-шестьдесят, пшеница, правда, уродилась не столь обильно, но и тут было грех жаловаться, тем более что сеяли мы ее совсем немного, всего пятнадцать десятин.

По словам игумена, мужики работали с рассвета до заката. Не остались в стороне и остальные: пацаны и девчонки, из числа спасенной из плена мордвы, вязали снопы, складывали копны. Даже часть моих работников приняла участие, хотя снять много людей с обслуживания домны у Котова не получилось, государев заказ всё-таки. Потому и просил подмогу повторно. К счастью бог миловал, погода не подвела, и весь урожай успели убрать до дождей.

Впрочем, я прибыл в Муром совсем не для обсуждения "битвы за хлеб", так что пришлось свернуть разговор к делу: сейчас самое время разделаться с рамами для витражей. Заодно будет, на чем обучить тонкостям литья тех, кого пришлет государь. Игумен в ответ на мой вопрос, готовы ли наброски витражей, велел служке открыть сундук и вынуть оттуда свиток. Развернул, глянул: да уж, ну и запросы у них! Впрочем, за те деньги, в которые я нашу работу оценил, они на это имеют полное право. К тому же мои работники на таком заказе имеют шанс получить бесценный опыт, а слухи, которые непременно пойдут — практически гарантированно принесут нам новых заказчиков. Конкретные сроки оговаривать не стал, сославшись на то, что лучше сделать не быстро, а хорошо. Что примечательно, игумен, отнеся к этому с пониманием...

...

Муром мы покинули только к обеду следующего дня, потому как много времени ушло на измерение оконных проемов в той части здания церкви, что уже успели возвести. На торг я тоже успел заскочить, и как оказалось не зря: удалось сманить на Выксу десяток мастеров: кожемяк, шорников и сапожников. Что оказалось весьма не просто: от добра, добра они не искали, заработки у них были и так приличные. Однако слушок о Выксе уже шел, не иначе стрельцы натрепали, когда в Муром ездили за пивом, да рыбу продать. Мужики осторожно спрашивали, правда ли что в скоромные дни у нас почитай весь год мясо дают, в постные рыбу, а по субботам да воскресеньям — блины с медом и всякие разносолы. Верилось им в такое с большим трудом, однако я тут же подтвердил. Мол, что есть, то есть: хозяйство большое, скотины много, хоть и не каждый день колем, но частенько, к тому же ноне одних только баранов у ногайских людей сторговали тьму.

Тут уже и другие начали интересоваться, но в конечном итоге решились только молодые мастера, не отягощенные семьями. Ну да ладно, лиха беда начало, думаю, в следующем году еще прибегут. Лишь бы толк от них был, а то просто так воевода тяглых отпускать не захотел, пришлось решать вопрос полюбовно. Что примечательно, речь не о взятке шла. Он тут хитро вопрос повернул, мол, тягло за посадских мужиков, что я забираю исполнять надо? Надо. А раз так, то надобно ему железа полосового, топоров да лопат. Нет, не задаром — боже упаси! Казна заплатит, лишь бы цена была сходной.

Пришлось договариваться и о цене и о размерах поставки. Не скажу что в убыток, нормально договорились, хотя в том же Нижнем Новгороде я бы полосовое железо на четверть дороже продал. Подозреваю, что Муром в таком количестве не нуждается. Сдается мне, что пролежит оно на дворе у воеводы только до первых морозов, а потом по первопутку с обозом в Москву пойдет — там цены вдвое, а то и втрое выше. Хотя лопаты да топоры, воевода действительно для дела брал, как-то не шибко он за них торговался. Оно и понятно: казна всё стерпит, чай не на продажу.

Хотел сэкономить, а получилось, что дешевле в Москве тех же мастеров нанять. Впрочем, время — деньги, мне эти мастера нужны, чтобы своих людей выучить, потому как дед, которого в прошлом году взял, совсем плох, а внучок пока мал, чтобы других учить, не будут его старшие слушать, а без этого не учение будет, а пустая трата времени. К тому же у него к оружию страсть, чуть не углядишь — ищи в кузне у Тумая, среди других пацанов...

...

В Выксу мы прибыли, утром следующего дня, отмахав остаток пути на веслах: попутный ветер стих еще вчера, так, что пришлось попотеть. Первым делом нужно было организовать погрузку ядер в подчалки, а заодно выяснить, какую часть государева урока успели выполнить за то время, пока я отсутствовал. По моим расчетам за прошедшие с момента пуска домны сто пятьдесят восемь дней мы должны были выплавить почти девятнадцать тысяч пудов чугуна. Однако, полистав сшивку из бересты, что вели мои мастера, я обнаружил, что произведено примерно на три тысячи семьсот пудов больше.

Новость сама по себе вроде бы хорошая, однако, посчитав пропорцию, я понял, что для этого рабочий объем домны должен был вырасти как минимум на тридцать семь процентов. Причина напрашивается сама собой — выгорание футеровки. Запас я закладывал, но не в полдюжины кубов объема. Так что домну нужно останавливать, пока не началось разрушение кладки. Жертвы среди мирного населения мне не нужны! Их и так хватило с избытком за время ее эксплуатации. Однако странное дело — вроде огнеупорность найденной нами глины сам проверял, и она оказалась вполне на уровне, но вот пойди ж ты! Видать за работничками недосмотрел...

Дойдя до литейного двора, я велел Тумаю перекрыть подачу воздуха в домну. Когда остынет, разберем часть кладки — будет уникальное наглядное пособие: доменная печь в разрезе, в натуральную величину, а заодно и исторический памятник русской металлургии. Тумай предложил было последнюю плавку слить, но я махнул рукой, всё одно чугуна у нас, судя по записям, теперь с запасом, даже чугунной картечи успели накрутить аж четыре с половиной тысячи пудов. Разве что тридцатишестивершковой успели сделать всего пудов двести, после чего таки запороли привод барабана. Да и пес с ней! Для моих целей сейчас в основном требуется именно ближняя, двенадцативершковая картечь...

Заказ по ядрам естественно тоже выполнили, да плюс ко всему еще отлили еще с дюжину углевыжигательных реторт по образцу первой. О том у нас с Тумаем и его соплеменниками особо говорено было, что де как с ядрами закончат, так сразу и лить. Так что печалится не о чем, тем более что новую домну заложим уже сегодня, благо чертежи готовы еще с весны. По высоте она будет всего на сажень с аршином выше, а вот объем, за счет увеличения диаметра, вырастет впятеро: вместо пятнадцати кубов, все семьдесят пять!