Восьмой Лист

Краем глаза успел заметить, что ещё двое бойцов из команды соперников упали, обливаясь кровью.

— Держать строй! Гримо, куда?! Яйца оторву!

Гримо, серокожий гоблин, вырвался из строя и прыгнул, вереща и бешено крутя двумя саблями, на одного из противников — здоровенного, поперёк себя шире, мужичару, вооружённого обшитой железом длинной дубиной.

— Назад!

Но было уже поздно. Противник с хеканьем крутанул своим оружием, и голова гоблина разлетелась на куски, как гнилой арбуз от удара кувалды. Твою мать!

— Сомкнуть строй! Шаг назад!

Если строй развалится, то у нас нет шансов, в одиночных схватках один на один здоровые, откормленные профессионалы порвут нас, как Тузик грелку. Даже я, после обучения у мастера Пака, не справлюсь в одиночку с десятью опытными бойцами, что уж говорить об остальных. Позади раздался оглушительный рёв. Я быстро обернулся, уже ожидая, что ничего хорошего не увижу. Чёрт, я так и думал. Один из оборотней всё же оказался ранен не так тяжело, как я рассчитывал, и четвёрка обступивших его со всех сторон бойцов не смогла его сдержать. Огромный саблезубый тигр прыгнул на одного из загонщиков, и ударом лапы, вооружённой когтями, похожими на чёрные загнутые кинжалы, буквально разодрал его надвое.

Похоже, дело принимает плохой оборот, мой план, и так шитый белыми нитками, трещал по всем швам. Основная задача — устранить основную силу противника — оборотней, всё остальное вторично. Расчёт был на то, что если даже не удастся убить их в первые мгновения боя, то бойцы, разделённые на четвёрки, будут их сдерживать, нанося удары с расстояния, не давая регенерировать и быстро залечивать раны. Взгляд метался с ревущего монстра на отступавших товарищей, как суматошно метались и мысли в голове. Вот упал, зажимая рану в животе, ещё один боец из строя, не успев отразить колющий удар длинным мечом. Думай, Никитин! Думай, или мы все тут сдохнем!

Тело действовало на автомате, отбивая и нанося удары, а в голове, как назло, не было ни единой стоящей мысли, весь мой земной опыт офицера, воевавшего во многих горячих точках, не мог помочь в этой скоротечной кровавой свалке на арене. Поредевший строй медленно отступал, огрызаясь контратаками, но любой военный знает, что бой одной лишь обороной выиграть невозможно, надо наступать! Я сделал длинный выпад глефой, держа её одной рукой, ткнув острием одного из атакующих противников ниже защитной накидки, в пах. Да, это подлый удар, но здесь у нас не рыцарский турнир, а гладиаторские бои, поэтому честных и нечестных приёмов не существует, есть только выжившие и мёртвые.

— Держим строй!

Я быстро смахнул со лба заливающий глаза едкий пот, чувствуя, что начинаю задыхаться, сердце, подгоняемое допингом, молотило на пределе. Да и остальные бойцы тяжело дышат. Ещё несколько минут такого боя, и мои соратники выдохнутся, а это равносильно поражению. Наши соперники наверняка имели возможность как следует восстанавливаться между боями, да и питались не в пример лучше, а нас кормили только чтобы не сдохли от голода, и погнали на арену сразу же, без отдыха. Так, спокойно, Никитин, без паники! Паника убивает разум! Внезапно кольнуло в груди, да так, что в глазах потемнело. Точно так же было со мной ещё на турнире Императора. Как же не вовремя! Глефа выпала из разом ослабевших рук, я рухнул на колени, чувствуя, как обжигающий холод сковывает сердце. Неужели это всё? Я, как в замедленной съёмке, вижу, как на меня набегает мощного сложения гладиатор, вооружённый боевым трезубцем, поднимает его для удара. Вижу его перекошенное лицо, вздувшиеся на руках и шее вены, и медленно плывущие мне в грудь отточенные лезвия трезубца. Но сил нет даже для того, чтобы сдвинуться с места, сердце, казалось, превратилось в кусок льда. Эх, обидно... Мне дали шанс один на миллиард прожить вторую жизнь, и так позорно его запороть... Нет, я не стану закрывать глаза, это всего лишь смерть, мне не привыкать...

Глава 2. Тьма. Арена

Холодно... Как же холодно. Внутренности будто превратились в сплошной лёд. И одновременно чувствую жар, будто меня, как замороженную куриную тушку, засунули в микроволновку и включили её на максимум. Дышу. Это хорошо. Значит, я жив. Опять. Мысли возникали в голове отрывками, мозг работал с перебоями, как и сердце. Ладно, это мелочи. Главное, что я жив, всё остальное вторично. Сердце то пропускает удары, то выстреливает очередь, как из пулемёта, но работает, руки-ноги, судя по ощущениям, тоже на месте и функционируют. Спиной и ладонями чувствую гладкую холодную поверхность, похожую на камень. Надеюсь, что я лежу не в каком-нибудь склепе, очнуться в гробу удовольствие явно ниже среднего. Прислушался. Может, на слух сумею понять, где я нахожусь? Но нет, вокруг давящая тишина, слышу только какое-то лёгкое постукивание в нескольких метрах от меня. Ладно, пора собраться и открыть глаза.

Какого... Чёрт, где это я? Я на мгновение забыл о собственных проблемах, с отвисшей челюстью обозревая место, в котором оказался. Огромный мрачный зал. Пол из чёрного мрамора с серыми прожилками. Толстенные, в три обхвата, мраморные же колонны, уходящие ввысь метров на двадцать, поддерживающие сводчатый, с арками, потолок. Что колонны, что потолок, уж насколько я смог его разглядеть в окружающем меня полумраке, тоже глубокого чёрного, как сама Тьма, цвета. Да уж, мрачновато...

— Ну и как, нравится? — раздался сбоку от меня детский голосок, и я вздрогнул от неожиданности. — По-моему, неплохо вышло. Я за образец ваши земные культовые постройки взяла. Думаю, получилось вполне миленько.

Я медленно повернулся. В нескольких метрах от меня стоял трон. Нет, ТРОН! Огромный, просто монструозного размера, высеченный из одного куска чёрного мрамора, созданный, похоже, для какого-то великана. На котором сидела, болтая ножками, обутыми в лёгкие сандалии, девочка лет девяти. Обычная с виду девчушка в коротком платьице, с маленьким вздёрнутым носиком, ямочками на щёчках и чёрными, как смоль, волосами, заплетёнными в две косички. Подошвы сандалий легонько ударяли по подножию трона, издавая то лёгкое постукивание, которое я и услышал, когда очнулся в этом странном месте.

— Прошу прощения, я не силён в архитектуре, — осторожно ответил я, с трудом поднимаясь на ноги и мельком осмотрев своё тело. Да, со мной уже такое было, когда я встретился со своим бывшим, давно мёртвым командиром. Всё те же запылённые берцы, выгоревший на солнце камуфляж-афганка с пустой разгрузкой поверх неё. И тело вновь моё, старое, сорокалетнее тело мужчины в полном расцвете сил, а не тщедушное, недокормленное тельце мальчишки — зика. То, что это не простая девочка, понял сразу же, тут не надо быть семи пядей во лбу. И сдаётся мне, что я попал на ковёр, если так можно сказать в нынешней ситуации, к высокому начальству. А это может быть только...

— Молодец, майор, быстро соображаешь. Поэтому тебя и выбрала, — улыбнулась девчушка, и я непроизвольно сделал шаг назад. Глаза девчушки заполонила тьма, от маленькой фигурки на троне во все стороны потянулись густые тени, вырастающие с каждой секундой, и я почему-то точно знал, что если они меня коснутся, то я умру уже окончательно, без шанса на перерождение. На меня пахнуло древней, как само мироздание, невообразимой силой, и я рухнул на одно колено, склонив голову.

— Прошу простить меня за дерзость, госпожа.

— Ой, да брось, Никитин, завязывай ты с этими политесами, — девчонка легко соскочила с трона и состроила уморительную мордашку. Тени исчезли, и я перевёл дух. Грозное начальство вроде бы не собиралось меня разносить, или, того более, увольнять. А увольнение у Тьмы может быть только одно — развоплощение и вечное небытие. Или здесь всё же существует что-то вроде ада? Не удивлюсь, если так и есть. — Я ж тебе не какая-то мамзелька из смертных, которая потечёт от вида коленопреклоненного красавца — офицера. Давай-ка сразу к делу, надолго останавливать время не могу даже я, не моя специализация, знаешь ли.

Девчушка, заложив руки за спину, подошла ко мне вплотную и хмуро взглянула на меня снизу вверх своими жутковатыми, заполненными тьмой, глазами. Я, честно говоря, совершенно не представлял, как себя вести в подобной ситуации, тем более что, насколько я понял, я вновь умер, там, на арене. Когда тебя вызывает 'на ковёр' комбриг и дрючит тебя, как сидорову козу, не стесняясь в выражениях, если ты где-то накосячил, то это дело знакомое и насквозь привычное любому военному человеку. Но одно дело, когда твой командир — здоровенный лысый полковник, поминающий через слово твою маму и грозящийся упечь в дисбат на веки вечные, и совсем другое, если командир — непредставимая сила, или сущность, назовите как угодно, по какому-то капризу принявшая облик маленькой девочки. Что называется, разрыв шаблона.

— Ну? Что можешь сказать в своё оправдание, майор? — девчонка склонила голову набок, задумчиво глядя на меня, и от этого взгляда по спине пробежало стадо ледяных мурашек размером с доброго таракана.

— Ничего, — прохрипел я разом пересохшим горлом. Хотя, убей, не пойму, где и в чём я провинился. Приказ, переданный полковником Семенихиным, я выполнил, Восьмого Листа нашёл. Тот обучил меня, уж насколько успел. Никакой вины за собой я не чувствовал, но говорить об этом точно не следует, эта маленькая девочка не человек. И логика у неё наверняка нечеловеческая.

— Это правильно, — одобрительно кивнула девчушка. — Какое оправдание может быть у пешки? Впрочем, пешка тоже может стать ферзём, если достигнет противоположного края доски. А игра идёт большая, многоплановая, и на кону стоит очень многое. Хотя...

Девчонка внезапно исчезла, соткавшись из воздуха на крае трона.

— Хотя это тебе знать совсем необязательно, майор, не в том ты звании, да и уровень доступа у тебя самый, что ни на есть, начальный. Зато есть перспектива роста по служебной лестнице. Хочешь стать генералом, майор? Или маршалом?

Что? О чём это она? Я уже умер, зачем покойнику звания? Или она так шутит?

— Вы, люди, такие забавные! — весело рассмеялась девчонка. — Видел бы ты свою рожу! Ладно, повеселились, и будет.

Девчушка резко посерьезнела, и я понял, что сейчас мне дадут новые вводные.

— Сейчас ты вернёшься обратно, за пару мгновений до того, как тебе пробили сердце, — деловито заговорила Тьма. — Ту дурацкую печать, что на тебя поставил какой-то захудалый колдунишка, я сняла, так что будь добр, не помри хотя бы в этот раз. Да, ещё кое-что. Я дам тебе помощника, в одиночку ты до Мёртвых Земель не доберёшься. Скоро сам с ним познакомишься. Характер у него мерзкий, но вы, думаю, сработаетесь. Во всяком случае, скучать с ним точно не придётся. Очень советую сразу же приказать ему сказать своё полное имя. Чётко, громко и членораздельно. И как следует его имя запомнить, иначе проблем потом не оберёшься. Конечно, можно было дать тебе побольше сил и способностей, но это запрещено правилами. Впрочем, твои будущие противники на правила наверняка наплюют, так что будь к этому готов. И не затягивай, Никитин, грядёт Большая Волна, и если ты не успеешь вовремя... Ну, надеюсь, до этого не дойдёт. Всё, майор, свободен.

Девчонка щёлкнула пальцами, окружающее пространство завертелось, как в калейдоскопе, растеклось чёрными кляксами, и я вновь потерял сознание.

* * *

В себя я пришёл рывком, как будто мою сущность просто вбили обратно в тело. Ощущение не из приятных. Я вновь там же, Тьма вернула меня в то же мгновение, откуда и забрала. Та же арена, то же прежнее тело мальчишки — зика, стоявшее на коленях. И те же лезвия боевого трезубца, медленно приближающиеся к моей груди. Время будто постепенно набирало обороты, ускорялось, как ускорялись и острия трезубца. В сторону! Тело будто продавливалось сквозь уплотнившийся воздух, оно точно так же подчинялось времени, которое остановила Тьма, но теперь вновь вернувшееся в своё привычное русло. Я успел в последний момент, отклонившись назад и в сторону и развернув плечи, пропуская оружие мимо себя. Но даже так я не смог уклониться полностью, одно из лезвий трезубца всё же вскользь задело меня, пробив защитную накидку и разодрав кожу на груди. Но это мелочи, просто царапина. Кувырок через плечо, хватаю лежавшую на земле глефу, рывком вскакиваю на ноги. И замираю на месте. Атаковавший меня гладиатор с трезубцем внезапно застыл, изо рта плеснул поток крови. Из его шеи на неуловимое мгновение показалось острие меча, блеснуло на солнце и исчезло. Гладиатор господина Септима замертво рухнул наземь с перерубленным позвоночником. А за его спиной стоял мальчишка-эльфёнок, с неудовольствием осматривающий меч, что держал в руке. Тот самый короткий меч, что дал ему перед выходом на арену Така. Что-то буркнув себе под нос, пацан отбросил окровавленный меч, которым только что прикончил моего противника и подобрал валявшиеся рядом с телом погибшего гоблина сабли. Крутанув ими пару раз в воздухе, повёл плечами, кивнул и обвёл взглядом поле боя, на мгновение задержавшись на мне. Прикрыл глаза, не обращая ни малейшего внимания на набегающего справа гладиатора со сплошь покрытым татуировками лицом. А затем исчез. Вернее, нет, не совсем. Просто он двигался с такой скоростью, что уследить за ним было почти невозможно. Вот это скорость! Пацан, да кто ты такой?

Свистнул разрезаемый воздух, и голова татуированного отделилась от туловища. Тело, фонтанируя кровью из перерубленной шеи, рухнуло на землю. Мальчишка двигался очень быстро, просто невероятно быстро для обычного человека, ну, или эльфа. С эльфами я всё же немного был знаком, да и на арене несколько раз приходилось с ними биться, физически они людей ничуть не превосходили, ни в силе, ни в скорости. Неужели он из магов — бойцов? Но нет, на его лбу не было клейма. Нет, что-то тут явно не так...

Мальчишка возник сбоку от длинного, жилистого гладиатора, вооружённого алебардой, атакующего одного из наших бойцов, коротко крутанул кистью, и тот рухнул на колени с отсечёнными по локоть руками. Движения его сабель были практически не видны, с такой скоростью они двигались. Наши противники тоже увидели угрозу в мальчишке. Раздался гортанный окрик, и на него ринулись сразу двое бойцов. А я всё ещё почти не мог пошевелиться. Тело кипело, внутри будто растекалась ледяная лава, поднимаясь от ступней к голове. Тьма, что ты сотворила со мной на этот раз, чтоб тебя перевернуло и прихлопнуло? Я заорал от боли, схватившись за голову. То место на лбу, где было выжжено магическое клеймо, просто горело огнём. Сейчас я мог только смотреть на бой со стороны, по сути, превратившись в одного из зрителей, заполнивших трибуны. И посмотреть действительно было на что. Мальчишка даже не стал останавливаться. Он возвратным ударом сабли снизу вверх просто срезал лицо вопящего гладиатора, которому отрубил руки мгновением раньше, после чего внезапно присел, скрутился, подобно ежу, и ринулся под ноги одному из противников, выставив сабли в стороны. Это ещё что за техника такая? Молниеносные росчерки ударов сабель, и здоровый мужичара весом под центнер обрубком без рук и ног падает на раскалённый песок арены, заливая его кровью. Даже меня, видевшего за свою жизнь немало смертей, замутило. Этот мальчишка просто кровавый мясник! Что за монстр в него вселился?