Сказ о космических ушельцах

— А тут ничего! — сказал он осматривая приборы и переплёт фонаря— Я думал будет хуже. Говорили, что сидишь как баба у гинеколога. А кресло удобное... И обзор знатный. Фонарь не заклинит если чего?

— Не должен. Мы над ним как только не измывались. Очень простая и надёжная конструкция (не буду же я уточнять, что в ней было всё лучшее от фонаря Як-3 и "Спитфайра").

— Управление удобное, а это (Чкалов сжал рычаг, похожий на ручной тормоз на РУС) и есть тот самый БУПС?

— Да, боевое управление подъёмной силой посредством выпуска закрылков в нещелевом режиме на 15 градусов. Должно сильно сжать радиус виража на средних скоростях.

— Занятная идея. Это тебе в Китае в голову пришло?

— Нет, уже на ХалхЫн-Голе (именно так, выделяя "Ы" именовали ту войну ветераны), там я "крутился" на И-16 тип 10, и на новом И-153, почувствовал разницу...

— А стояночный угол не великоват? Обзор вперёд тут как бы не хуже, чем на "ишаке"?

— Такой же, вперёд даже чуть лучше, землю под крылом хорошо видно. А в серии обзор хотим увеличить. Есть идея бковых окошек, как на старых бипланах, и даже нижнего. Но это пока планы, есть проект фюзеляжа из сварной хромансилевой трубчатой фермы, примерно как на И-153, но поумнее. И обтянуть фанерной "скорлупой".

— Это надо обдумать— Чкалов в явной задумчивости огладил козырёк фонаря и гнездо под рефлекторный прицел — а как дело с вооружением?

— На этом прототипе ожидается мотор без синхронизатора, потому четыре пулемёта вне диска винта— два ШКАС и пара БС в крыле. Установочные гнёзда есть, но БС до августа даже не обещают. Для начала поставим ШКАСы, по паре в консоль. На вторую лётную машину (я махнул рукой на стоящий рядом в ложементах желтеющий свежевыклееным шпоном фюзеляж N3) хотелось бы поставить пушки Б-20, это перестволенный пулемёт БС, ведь гильзы у 12.7 патрона совпадают с пушечными для ШВАК. Березин взялся за эту идею, хотя у него пока дел невпроворот с серией БС и новым турельным БТ...

— А топливные баки?

— В проекте были мягкие резинотканевые протекторы с системой нейтрального газа двух зон. В выхлопной коллектор вставляется под углом 15 градусов к потоку трубка 20 мм. диаметром со скосом, от неё выхлопной газ поступает в каталитический дожигатель, потом в охладитель, где водяной пар конденсируется и сливается за борт. Оставшаяся едва тёплая азотно— углекислотная смесь поступает не только в надтопливое пространство внутри бака, но и в объём крыла где расположен бак. Сам бак мягкий, из 3 мм. резинокорда, слоя 5.5 мм губки "аназот" и потом ещё слой резинокорда. Подобный мягкий бурдюк не боится прострела пулями калибра 13 мм, в нём нет металлических стенок, которые образуют выгнутые края, не дающие протектору затягивать пробоину. И ремонт много проще, чем у фибровых баков "ишака". По предварительным данным испытаний пулестойкость и пожароустойчивость много лучше, чем у фибро— кожано— резиновых баков нынешнего типа от И-16.

Пилот тоже хорошо прикрыт бронечашкой сиденья и бронеспинкой с отогнутыми вперёд боковинами. Предусмотрены бронещитки на левый подлокотник до РУДов и под маслорадиаторами. Правда, всё это проект. В реальности бронедетали ещё е поступили, а с протектированными баками совсем плохо — протектор пока делают кустарно в лаборатории, и он весь уходит на испытания. Видимо, на эти две машины придётся ставить обычные баки, сварные из АМЦ. Их уже заказали.

-Добре— сказал Чкалов — в график выпуска уложитесь? — Пока укладываемся— заверил Поликарпов— но моторы так и не поступили, а комплектующие недопоставлены по 37 позициям, об этом позавчера направлено письмо в наркомат. Чкалов посмотрел куда-то в пространство многозначительно и грозно. Во взгляде почувствовался холодный металл обличённого властью Наркома НКВД, и проговорил с расстановкой: — Разберёмся!

Первый образец планера ушёл на статиспытания в лабораторию МАИ, где и был благополучно разломан, показав необходимый запас прочности. А вот со вторым была история, почти как у Шекспира. Обещанный М-88 так и не дали, новый М-87А с завода так и не выделили. С огромным трудом удалось "выбить" М-87А из резерва ВВС, ремонтный после небольшой поломки нагнетателя, "почти новый"... Винт нового типа из Ступино не только не пришёл, на него завод даже не принял заказ. Пришлось брать старый "двухпозиционный" бомбардировочный винт, с которым расчётная скорость была "едва за 500 с попутным ветром". Ни радиооборудование, ни новые маслорадиаторы (заказы на всё были размещены вовремя) даже не обещали. А потому втуне пропали мои мучения с радиопрозрачными гаргротом фюзеляжа и передними кромками оперения, натяжкой там антенны, гнездо под рацию пустовало.

Пару старых круглых маслорадиаторов легко разместили в центроплане, они были заметно меньше проектных. Броня пилота и маслорадиаторов указанная в проекте ещё не поступила, но при таком моторе и винте ставить её смысла не имело, нарушилась бы центровка. Пневмоцилидр уборки хвостового колеса тоже где-то "пропал" в дебрях заводской бюрократии, от отчаянья даже начал по вечерам "мудрить" с ручной уборкой.

Конечно, не обошлось без саботажников. Одного такого вычислил, и безжалостно "засунул" под трамвай психокодированием, он оказался настоящим антисоветчиком с убеждениями. Думаю, что таких было немало, просто не все попались на глаза. Но и обычного разгильдяйства хватало.

Несмотря на все накладки машины были всё ближе к законченному виду. Правда, летать из них могла только N2, для N3 даже не обещали в ближайшее время мотор и множество иных "мелочей". Потому приходилось с ещё большим тщанием "вылизывать" ту единственную машину, лётными испытаниями которой всё должно было решиться. Очень помогло то, что И-180 формально ставился в серию, и для его серии на заводе N21 были уже заказаны (и оплачены ВВС) многие мелочи, от приборов до пневматиков. Изрядно побегав по кабинетам, подняв все свои связи, нажав на "боевое братство", удалось таки к первому дню лета закончить строительство. Через Поликарпова и по рекомендации Чкалова получили хорошего лётчика— испытателя

* * *

С 9 по 13 марта военные представители Англии и Франции вели в Анкаре переговоры с офицерами генерального штаба Турции, пытаясь склонить их к мысли о необходимости участия Турции в антисоветской войне.

12 марта 1940 года, выступая на заседании военного кабинета Англии, начальник штаба ВВС, главный маршал авиации Ньюуолл выразил надежду, что в течение полутора-трёх месяцев советские нефтепромыслы будут выведены из строя полностью. Он проинформировал военный кабинет, что в Египет направлены современные дальние бомбардировщики, которые можно будет использовать для укомплектования эскадрилий, предназначенных для нанесения воздушных ударов по Кавказу.

20 марта в Алеппо на северо-западе Сирии встретились представители командования английских и французских ВВС, чтобы согласовать конкретные планы воздушного нападения на СССР. Французская сторона брала на себя нанесение ударов по Черноморскому побережью Кавказа, а английская — по районам Баку и Грозного. Планировалось также с помощью военно-воздушных и морских сил уничтожить советские портовые сооружения в восточной части Чёрного моря.

Одновременно с согласованием планов боевых действий против СССР английское военное руководство решило провести воздушную разведку советских объектов на Кавказе. Организация её поручается Интеллидженс сервис — главной разведывательной службе Англии. В целях маскировки разведывательных акций решено использовать двухмоторный самолёт гражданской авиации "Локхид-12А" с большим радиусом действия. На нём установили фотоаппаратуру высокой разрешающей способности и в конце марта перебросили на английскую военно-воздушную базу в Хаббания (на территории Ирака), примерно в 80 км западнее Багдада. Здесь его опознавательные знаки были заменены на советские.

30 марта на рассвете тщательно подготовленный "Локхид-12А" под командованием одного из самых опытных специалистов воздушной разведки Х. Макфейла стартовал для выполнения задания. Он пролетел над территорией северо-западной части Ирана, в районе иранского города Решт вышел на Каспийское море и через час полёта над морем из облаков появился в районе Баку, где стояла солнечная погода. На высоте около 7 тыс. м самолёт совершил шесть кругов над Апшеронским полуостровом. Аэрофотосъёмка делалась не только с помощью стационарных, но и ручных аппаратов с длиннофокусными объективами. К вечеру после 10-часового полёта самолёт возвратился на базу Хаббания.

Через шесть дней, 5 апреля, состоялся второй разведывательный полёт "Локхид-12А". На этот раз его целью было Черноморское побережье Кавказа (район Поти-Батуми). Полученные в результате двух полётов аэрофотоснимки сразу же отправили по воздуху в Лондон.

На основе данных, полученных в результате воздушной разведки, были уточнены задачи союзных ВВС в ходе военных действий на Кавказе. Для уничтожения наметили 122 советские цели, главным образом нефтеперерабатывающие предприятия и склады горючего. Из них: в районе Баку — 67, Грозного — 43, Поти-Батуми — 12. Для нанесения воздушных ударов решили привлечь 9 бомбардировочных эскадрилий: 2 французские эскадрильи самолётов "Фарман 221", 4 французские эскадрильи "Глен Мартин", 3 английские эскадрильи "Веллингтон" (всего 117 бомбардировщиков). При этом французские самолёты должны были действовать с базы в районе южнее Джизре (на стыке границ Сирии, Турции и Ирака), английские — из района Мосула (Северный Ирак). На выполнение задачи планировалось от 10 до 45 дней, но две трети намеченных целей англо-французское командование рассчитывало уничтожить в течение шести первых дней войны с Советским Союзом. Западные стратеги подсчитали даже возможные потери союзной авиации в ходе налётов на СССР: не более 20 процентов за всю операцию.

20 марта 1940 года вместо Даладье пост премьер-министра Франции занял Поль Рейно, который не уставал требовать, чтобы англичане более решительно претворяли в жизнь план нападения на СССР. 17 апреля, рассмотрев отчёт Вейгана о ходе подготовки к бомбардировке Кавказа, французское правительство под нажимом Рейно приняло решение: напасть на СССР в конце июня-начале июля 1940 года!

Благодаря этой кутерьме с политикой спокойно работать не удавалось, числясь временно откомандированным из ВВС пилотом, был апрельским приказом приписан к резерву ПВО СКВО. В любой момент мог поступить приказ о переброске. Конечно, охота на неповоротливые тяжёлые четырёхмоторные бомберы "Фарман" 222

в ночном небе на лёгком И-153, не представлялась чем-то принципиально более трудным, чем уже знакомая по Китаю охота на японские бомбардировщики, но сам факт неуверенности терзал нервы. А как это всё невовремя!

Да и дальнейшая война вместе с немцами против англо-французов не представлялась чем-то немыслимым. Две сотни советских подлодок с баз в Норвегии и Дании вполне могли поставить Британию на колени. Если уж это почти удалось семи десяткам маленьких и почти безоружных (из-за неудачных торпед) немецких, даже без такой поддержки.

* * *

9 мая 1940 года Гитлер напал на Бенелюкс и Францию. Англичане начали новый раунд борьбы "за французское наследство". Через пару недель французам уже предложили план урегулирования: "Вы отдаёте Англии все колонии, мы остановим Гитлера ("Органическое слияние"). Во Франции разлад, всё потеряло устойчивость. Решительные действия немногих, вроде Де Голля, картины не сделали. Впрочем, внимательный пригляд за развитием бардака в Прекрасной Франции показал, что бардак этот прекрасно организован. Транснациональные банки и корпорации выступили на стороне Германии. Поражение "старых" континентальных метрополий было нужно островной олигархии. Потому в ход шло всё — вплоть до призывов раввинов к своим "ягнятам" саботировать связь, снабжение и обеспечение армий Бенелюкса и Франции. Чудовищный по цинизму и размаху саботаж был так очевиден... Видимо, для сокрытия подобных вещей и потребовались мифы о "сговоре диктаторов", "идентичности сталинизма с гитлеризмом". Восхитительнейшие образчики наглой лжи.

В мае 40 на складах в Бельгии перекупить урановую руду, или потопить в Атлантике?

* * *

Лето, аэродром.

Первый полёт новой машины получился не сразу. За первый день пробежек и руления вскрылось много мелочей, от дефекта тормозов на левом колесе до неработающего стопора дутика. Для первых рулёжек и подлётов уборка шасси не планировались, и кран выпуска законтрили в положении "выпущено". После газовок, руления и опробования тормозов список орех едва уместился на листе акта. Вечером с технарями загнали машину в ангар, и копались в ней почти до утра, к большому неудовольствию коменданта аэродрома. Закончив дела часть технарей пошла по домам, а остальные со мной во главе решили, что домой ехать уже поздно, рассвет уже ожидался. Спать разместились в разных углах ангара, на чехлах и прочей аэродромной рухляди.

К девяти утра, когда начали подходить остальные участники испытаний, успел не только выспаться (разбудил меня бодрящий утренний холодок и липкий аэродромный туман), но и умыться— побриться. Наступал замечательный день, сегодня будет ясно, переживут ли мои благие идеи столкновение с реальностью, или "теоретиков надо душить!". Слишком многие мои задумки относительно этой жизни оказались излишне оптимистичны, и потому даже крах столь хорошо себя показавшего в ином мире набора нововведений я уже не считал нелепостью.

Пришедший пилот быстро утвердил план испытательных полётов на сегодня у главного инженера завода, мы ещё раз проверили машину, выкатили её из ангара. На всякий случай, памятуя, какое непростое время сейчас, старался не подпускать к машине посторонних. Надёжные технари были того же мнения.

Заправили машину всеми жидкостями и газами, проверили работу узлов и агрегатов, ещё раз пересчитали все снятые струбцины и заглушки. Всё в порядке! По телефону получили разрешение на запуск и прогрев двигателя, пилот занял своё место, недолго возился пристёгиваясь. Подвигал сдвижную часть фонаря — просто так, сегодня закрывать её не предполагалось, но стопор открытого положения проверить надо. Потом начался обычный ритуал: "... К запуску! ...Контакт! От винта!" Зашипел воздух, винт неуверенно провернулся, послышались хлопки вспышек, самолёт чуть закачался на амортизации шасси. Мотор зачастил вспышками, потом принялся, и стал ровно набирать обороты. Пилот погонял его на разных режимах, послушал как он ревёт почти на взлётном, сбросил до холостого, проверил приемистость, прожёг свечи и выключил.

После близкого рёва двигателя звуки вернулись не сразу. Но постепенно из звенящей тишины стали выплывать трели аэродромного жаворонка, свист ветра, какие-то громыхания и матюки за ангарами. Технари полезли осматривать машину, не разболталось ли чего, не потекло ли где?