Увлёкшись, я не заметил, что Джостик таращился на меня круглыми глазами:
— Я только одного не понял, Владимир Фёдорович, на кой х... Вам это надо?
Ох, ни х... себе, Игорёк заматерился! Прогрессирует, однако! Как бы ещё, чего доброго — не забухал...
— Игорь, не матерись! Не дай Бог, мама услышит — заругает...
При слове "мама", Создание поморщилась. Видать, не склеивается у них здесь...
— Извините, но Вы такие деньги тратите и, на что? Я же Вас знаю! Вы человек, хотя и не жадный, но прагматичный. Задаром копейку лишнею на всякую ерунду не потратите, а если и потратите, то с умыслом... И тут, такое!!? Вы же с этого "романа", если Вы его конечно пишите, даже десятой... Нет, даже сотой части, от уже потраченного, не выручите... Даже, если его напечатают. А, его не напечатают! Место подобным графоманским "романам", максимум, на такой помойке, как "Самиздат"...
Создание неодобрительно посмотрела на своего разошедшегося дружка.
— Игорёк! Ты, главное, успокойся! Во-первых: деньги не твои, а мои... У нас в стране, слава Богу — ещё свобода и демократия и, я как хочу, так свои деньги и трачу! Во-вторых: я тебе плачу? Плачу... Что тебе не нравится? Может, мне другого программиста поискать? ...Ну, раз молчишь, значит, искать не буду. В-третьих: графоман, я или не графоман, если мне нравится заниматься каким-то делом, то я им занимаюсь и, как меня за это назовут, мне до одного места... Другие вон, чем занимаются, их вообще — пид...асами называют, а им хоть бы хны — только популярности прибывает! Насчёт денег... Ты, что? Только ради денег со своими компьютерами возишься? А? Ради удовольствия тоже, или я не прав? Ну, а почему ты мне в подобном же удовольствии отказываешь? Как то, блин, не толерантно — если я правильно выразился... Будет, кто читать мой "роман" или не будет, это уже дело десятое, я никого заставлять не буду.
Джостик виновато молчал...
— Если бы знал, Игорь, скольких графоманов мне в детстве пришлось перечитать..., — я покачал головой, вспоминая "производственные" романы, — а ведь, все в Союзе писателей СССР состояли! Не в "помойке", вроде — как ты говоришь, типа "Самиздата".
Посидели, помолчали... Допили чай. Ну, что? Пора собираться?
— Леночка, тоже, вот в графоманство ударилась... Сидит ночами по клаве стучит. Заразили Вы её...
Ага, вот оно что! Джостику стало меньше доставаться женской ласки и, вот он и взбунтовался!
— Правда, что ли?! ...Леночка, может, покажете свой труд? Поделитесь опытом — как графоман с графоманом!
— Ой, да я не знаю, прямо..., — покраснела и засмущалась Создание, — да я только начала — даже, названия ещё не придумала...
— Не беда! Так и, назовите: "Графоманский роман без названия"...
— Скажите тоже! — захихикала Создание.
...Даааа... Ну, конечно, не Оноре де Бальзак! Далеко, не он... Хотя, например, стиль мне понравился. Очень легко читается, но вот содержание!
— Леночка, у нас с Вами общая беда! Фантазии, воображения маловато. В чём беда современного писателя-фантаста? В том, что всё вроде, уже давно придумали и приходится выёживаться, тусуя в разных комбинациях всё уже давно придуманное... После Жуль Верна, Уэльса и им подобных, нет свежих идей. Вот и, остаётся всякое фэнтази, на которое Вас и потянуло...
Тут меня слегка осенило:
— Вам, что я могу посоветовать? "Это" — больше не продолжайте... Первый блин начался комом! Подумайте: вот попади Вы в конец девятнадцатого века, чем бы Вы там могли реально заниматься? Вы же — не инженер, не делец и, даже, не пахарь... Как же на кусок хлеба насущного заработать, желательно с мяслом? Не идти же, на панель, извините за грубое слово...
— Книги могу писать! — воскликнула Создание.
— Правильно! Конечно, Жуль Верн уже был, но других, то ещё не было! Вот Вы их идеи и заимствуйте! Нехорошо, конечно — ну, а что делать? Жить то, как-то надо...
Джостик, обалдев, слушал. С такой миной, обычно слушают разговор сумасшедших... Я слегка напряг свой гений:
— А почему бы Вам, "попав", не создать фантастический роман про вторжение марсиан? Герберт Уэльс свою "Войну миров" ещё не написал... По-моему. А, если и написал, то можно несколько изменить сюжет и содержание.
Создание внимало мне с упоением, с каким правоверный католик внимает речь Папы Римского — и, тут Остапа понесло во все тяжкие:
— Роман, под общим названием... Ну, "Война миров" называть, я думаю не стоит. Не надо обижать Уэльса — мой любимый писатель в детстве был... Ладно, потом название придумаем. Так вот, роман можно составить из двух частей: Первая — на основе Уэльса. Назовём её... А, чё думать? "Марс атакует"! В ней марсиане высаживаются на Землю... В девятьсот четырнадцатом году и... Только, никаких там артиллерийских снарядов, как у Уэльса. Не смешите потомков! Марсиане должны высаживаться с нормальных марсианских "летающих тарелок", летающих на принципе антигравитации... Итак, марсиане высаживаются и... Захватывают Германию! Начинается Первая Межпланетная Война! Так роман можно и, назвать: "ПМВ"! "Первая Межпланетная Война"! Пускай потом потомки — после Первой Мировой Войны, репу чешут, теряясь в догадках...
— ...Итак! Марсиане против объединенного человечества! Война продолжается, как и положено — до восемнадцатого года, зайдя в позиционный тупик. Ни мы, ни они не могут одержать решающую победу. Европа лежит в развалинах, положение отчаянное... Америка, наоборот, невероятно усилилась, поставляя в Европу оружие и продовольствие... Не забудьте пнуть нашего "классового врага" и упомяните, что по некоторым неутонченным данным, американцы тайно снабжали и марсиан... Вот, тут и начинается часть вторая! Сдерём её у Алексея Толстого — он граф, не обеднеет... Назовём, соответственно — "Аэлита". Российские учёные и инженеры, на основе потерпевшего крушение космического корабля марсиан, создают свой корабль... Но, только очень маленький — на двух человек. И отправляют на Марс... Ну скажем, морского офицера Лосева со товарищем... В смысле — не с другом, не с коллегой по работе, а именно — с "товарищем"! То, есть — с профессиональным революционером. Перед лицом марсианской опасности, даже непримиримые классовые враги на Земле объединились! Пока, Лосев охмуряет правящую Марсом королеву, "товарищ" поднимает восстание среди марсианских рабочих... В, общем, марсианам стало не до Земли... Ура, мы победили!
— ...Только не изображайте, Леночка, марсиан, как у Уэльса — этакими пузырями с щупальцами, размножающихся почкованием... На такую "королеву", ни один морской офицер не западёт — Вы уж мне в этом деле поверьте! Пускай с самого начала они будут, как у Толстого — такими же, как и, люди гуманоидами и, даже — одного с нами происхождения, только менее физически сильными — из-за меньшей силы тяжести на Марсе. И, более бледными — из-за большей удаленности Марса от Солнца. По той же причине, глаза их должны быть больше человеческих... И, они не могут долго находиться под прямыми солнечными лучами... Но, зато марсиане хорошо воюют в темноте... Ну — как вампиры, короче. Ещё: марсиане сильно страдали из-за земных болезней... Они не вымерли поголовно, конечно — как у Уэльса! Но, из-за этого не смогли быстро захватить Землю, потеряли время и, человечество смогло научиться с ними бороться... Но и, сами марсиане занесли на Землю смертельную болезнь, от которой погибли миллионы... Опишите "испанку", переименовав её в "марсианку". Насчёт военной марсианской техники... Ну, тут не стоит особенно ухищряться, описывая современные нам танки и самолёты, во избежание... Хм, хм... Оставьте всё те же уэльсовские "боевые треножники", "тепловые лучи" и "чёрные облака". Можете добавить что-нибудь летающее. Каких-нибудь "боевых дронов", например...
— А, говорили — фантазии у Вас нет..., — только и смог сказать вконец обалдевший Джостик.
— И, что мне с этим романом потом делать? — спросила Создание, — ведь любой же догадается, что это плагиат...
— А, мы объединим наши усилия. Ну, как братья и сестры Стругацкие...
— Или, как Ильф и Петров! — подал голос Джостик.
— Игорёк, не мешай нашим творческим мукам! Тебе, же Леночка не мешает, когда ты за компом тупишь? Я могу вставить Ваше произведение, Леночка, в своё... Ну, предположим, не один мой ГГ попадает в прошлое, а с подру..., — я посмотрел на слегка напрягшегося Джостика, — ...с сестрой! Он что-то там по технике мастырит, она фантастические романы пишет и, всё пучком! Гонорар и славу, потом по-братски и по-сёстрински поделим..., — я подмигнул Созданию.
Ещё попили чай, обсуждая всяческие тонкости и, я начал собираться. Уже перед самым уходом добавил последний штрих:
— Ещё, вот что, Леночка! Придумайте себе какой-нибудь мужской псевдоним. Женщина-писатель, пишущая в конце девятнадцатого века фантастические романы — это, уж слишком! Не поймут-с...
— Ну, дурдом! — выдохнул Джостик.
Теперь к Мозгаклюю... Что там у него?
"У него там" то, что Киса нашёл башлёвого клиента и, тот хочет вживую посмотреть на "Евгения Онегина" и лично поговорить со мной. Тут же созвонившись, чуть ли не с порога, поехали на встречу. "Богатенький Буратино" уже поджидал нас, сидя у Кисы. С первого взгляда на него любому дураку было ясно, что тому деньги ляжку жгут...
Они с Кисой долго рассматривали и осторожно щупали все восемь тетрадей, переговариваясь между собой:
— Без сомнения подлинник! — набивал цену Киса, — Смотрите-ка, Мстислав Вячеславович, какая сохранность! Как будто пару десятков лет назад всего напечатали!
— Это точно! Читали, судя по всему, раз или два, не больше. Страницы, даже не пожелтели... Какие-то особые условия хранения? Вы где хранили, — спросил Буратино у меня.
— Я нигде не хранил. А, нашёл я их в сейфе, в особняке моего покойного брата, доставшегося мне по наследству. Сам же особняк, находится в месте с сухим климатом...
— Ну, тогда понятно... Ещё, наверное, про то место, где они хранились все забыли и эти тетради лет сто никто в руки не брал.
— Может и, так...
Буратино об чём-то задумался. Может об Мальвине? Вроде, у него есть то ли жена, то ли подруга — известная оперная певица...
— Сколько Вы хотите за вашего "Евгения Онегина"?
Так, как Киса "работал" за проценты, то на словах он через Мозгаклюя передал, что Буратино — знаменитый на весь мир дирижёр, композитор и филантроп. Значение последнего слова я плохо знаю. Кажется, это нечто вроде Робин Гуда: покупает всякие ненужные дорогие вещи у богатых людей и передаёт их бесплатно бедным музеям... Короче, Киса дал понять, что Буратину можно грабить... Ну, прямо не Киса, а кот Базилио!
— Я хотел бы получить за него полтора миллиона долларов.
Киса аж вспотел... Даже, Мозгаклюй снял свои чёрные очки и посмотрел на меня внимательно: не укачало ли, меня по дороге сюда.
Буратино слегка прокашлялся.
— А Вам известно, что последний раз на аукционе подобная вещь была продана за восемьсот тысяч?
Я, конечно, слегка погорячился... Но, при первом же взгляде на Буратино меня посетила безумная мысль: а, на фига он этой фигнёй страдает? А может, ради тщеславия? Типа, а посмотрите все на меня, какой я добрый! Какой я патриот! Скупаю за бешенные деньги по всему миру старинные русские иконы и передаю их бесплатно в русские музеи... Если это так, то чем дороже он покупает — тем выше его самооценка и, тем больше ему уважухи от патриотически настроенной публики, а значит — тем ещё выше его самооценка... А, если и нет — то, дать обратный ход никогда не поздно.
До самого вечера мы с ним бодались. Если бы не подключившийся Мозгаклюй, хрен бы я его раскрутил! Но, тот хорошо помог и, на ляме с двумястами косарями зелени, мы с Буратино ударили по рукам. Через три дня мы подписали соответствующие бумаги. Довольны были все: и, я и, Буратино и Киса с Мозгаклюем... Особенно, были довольны Джостик и Создание, которым я перегнал на счёт причитающийся им жирный процент.
Пока всё оформляли, мы с Мозгаклюем вели трезвый образ жизни, боясь спугнуть удачу. Только беседовали. О чём? Да всё о том же: об портале и, как я с ним собираюсь быть и что делать. Про Спеца я решил Женьке не рассказывать. Так, на всякий случай. Да и, разыграть его хочется... Ведь мы с ним постоянно разыгрывали друг друга. Он, по понятным причинам, гораздо чаще — поэтому упустить такой удобный случай отомстить, я просто не мог...
Рассказав Женьке весь расклад и мои соображения, я спросил его:
— Что Женька, ты на этот счёт думаешь?
— Ну, даже не знаю..., — помолчав, произнёс он, — В принципе, я знал с самого начала, что ты захочешь изменить историю...
— Ты меня не понял! Я не хочу менять историю. Я хочу лишь уменьшить потери России в первой половине двадцатого века... Это конечно, изменит историю, но не кардинально.
Женька долго думал, о чём-то размышляя... Наконец, выдал:
— Ну, а почему бы нам просто не завалить, тупо, Никалашку? Может, другой царь будет не такой дурак? Ну, а потом — Гитлера!
— Ага, вот сиди и гадай: такой дурак, не такой... Это несерьёзно! Никалашку и, без нас с тобой завалят, не волнуйся... Найдутся добрые люди! Дело, то не в нём. Вся система сгнила! А вдруг, хуже будет? Оттого, что я производство продовольствия в России увеличу и налажу производство каких-нибудь самых примитивных авто — я почти на сто уверен, что хуже не будет! А, вот насчёт устранения царя... Вот тут, вообще не уверен! Переиграть больше не получится — это не компьютерная стратегия. Итак, что-то слишком много козырей мне дадено — аж подозрительно... Так же и, с Гитлером... Дело, то не в нём! А в том, что после Первой Мировой немцев раком поставили и имели их, с особыми извращениями... А им — немцам, это дело жутко не нравилось! Сам прикинь: арийцы, как никак — а их раком... Поэтому, если не будет Гитлера — будет кто-то другой. Может, более умный — Шпеер, например... Вот тогда, нам точно ...оппа. И, ещё: без Никалашки ход истории так поменяется, что мы не сможем его прогнозировать. А так мы сможем, хотя бы приблизительно все критические моменты знать и наиболее острые углы сглаживать. Так, ты со мной?
Мозгаклюй возмутился:
— Ты, ещё спрашиваешь?! Ты, что? Вообще, меня за скота — без Родины и флага держишь? Итак, сколько времени мне мозги парил...
— Успокойся, Женька! Я только-только сам решил, встревать или нет. И, то — ещё даже в том времени не легализовался. Ещё, не известно — получится или нет...
Однако, Мозгаклюй не хотел успокаиваться и излил мне душу, что ранее за ним не замечалось:
— Как тебе известно, я родом из одной большой сибирской деревни... Мой прадед, помнишь, я про него рассказывал? Ну, тот — который лошадей на свадьбах тормозил? Ну, это дело было, в основном, так... По молодости, да по пьяне. А, вообще-то он вроде знахаря был: зубы заговаривал, кровь останавливал, суставы вправлял, да переломы лечил... Травником тоже, хорошим был. Как, кого на охоте поранят, или роды тяжёлые — так его звали... Со всех окрестных сёл и деревень, даже. Много народу ему благодарны были! На войне, ну — Германской, он в санитарах служил. Тоже, я думаю — очень многим раненым помог, много жизней спас... Короче, зла от него никто не видел — одно добро только! Как после Октября домой вернулся, мужики-фронтовики его из уважения председателем сельсовета и, назначили. Когда Колчак пришёл, повесили прадеда и перестреляли полдеревни мужиков, кто не успел в тайгу сбежать... Кого не расстреляли, того шомполами выпороли. А, за что? Помещиков в Сибири отродясь не было, усадьбы их не громили... Вообще, ничего не происходило! Ну, была одна власть, стала другая... Была сельская управа, стал сельсовет... Ну и, что? Должна же быть, хоть какая-то власть?!
