Туристы икс, фантроман

— Лейтенант Фарис, здесь всегда принято называть друг друга по званию и исключительно на "вы", исключений не бывает даже во время обеденного перерыва или того же вечернего отдыха? — неожиданно для Фариса София сменила направление беседы.

— От чего же, в неслужебное время мы чаще всего обращаемся друг к другу по именам, госпожа капитан. — "Да, не знаешь, чего от нее ожидать в следующем вопросе. А ведь она знает, что ее слушают. Пытается проверить нервы майора? Или — мои?"— анализировал поведение Софии Фарис.

— А не могу ли я вас попросить об одном одолжении, лейтенант Фарис: во внеслужебное время не называть меня госпожа капитан! Хорошо?

— Хорошо, госпожа капитан.

— А обеденный перерыв в ресторане за территорией отдела считать неслужебным временем?— уточнила София свою просьбу.

— Да, София, можно, — легко согласился Фарис, перейдя на неслужебный стиль общения.

"Ну вот, хоть какая-то победа. Теперь закрепить! Вперед, София!" — улыбнулась где-то внутри себя София.

— Фарис, могу я тебя кое о чем спросить?

— Да, София.

— У тебя есть мечта?

— Я думаю, что у всех людей, у каждого человека есть мечта, — очень обобщенно и осторожно ответил Фарис, напомнив опять Софии старого еврея, хотя сто тридцать лет — не совсем юный возраст, именно столько лет назад родился Фарис.

— Фарис, я спрашиваю лично у тебя. Все человечество, Фарис, в данный момент времени меня не интересует. — София отчетливо сделала ударение на "все человечество" и "в данный момент", такие слова вслух здесь произносили нечасто.

"Куда клонит София? Чего добивается от меня? А добивается, это точно. Зачем-то я ей нужен. Вот только зачем, понять не могу", — думал Фарис. Он знал о ней много. Знал, что она всегда добивается поставленных целей. Имея разрешение от майора Смит действовать самостоятельно, исходя из складывающейся оперативной обстановки, Фарис мог отвечать так, как сочтет нужным, не боясь прослушки, доносов и последствий. Но в личные планы Фариса не входило провоцировать Софию. Именно с ней он связывал свою мечту попасть на "воздух", а поэтому отвечал крайне осторожно:

— У меня есть мечта, София. Но позволь мне ее не озвучивать, а то может не сбыться. Не хотелось бы.

— Расслабься, Фарис, — успокоила лейтенанта София. — Для меня важно то, что ты еще мечтаешь. Мечтаешь — значит живешь. Это важно. — Софии было приятно произнести вслух то, о чем она действительно думала в тот момент, что в последнее время редко приходилось делать. — Если у человека есть мечта, то логично предположить, что у него она не одна. Так, Фарис?

— Так, София. Все логично, — согласился Фарис.

— Я не буду ходить вокруг да около. Я отдаю отчет в том, что наш разговор могут прослушивать и просматривать, скорее всего — через вон тот монитор. — София взглядом показала на большой монитор, на котором Мадонна в купальном костюме в дуэте со стулом танцевала и пела свой новый хит. — Как у Мадонны от зрителей, так и у меня от Нового Нерона нет секретов. Я такая, какая есть. Знаешь, Фарис, мне иногда хочется показать язык в сторону подглядывающего монитора. — София не заставила себя долго ждать и впрямь показала язык монитору. — А у тебя такого желания не возникает? Можешь не отвечать, это я так, к слову. Я вовсе не хочу, чтобы ты рисковал своей карьерой из-за меня. Знаешь, что мне в данный момент времени больше всего хочется?

— Нет, — честно признался Фарис.

— Я хочу наверх, на "воздух"! — глядя на Мадонну, произнесла София. — Считаю, что именно там я способна принести значительно больше пользы не только Новому Нерону, но и себе лично. Себе, именно себе, Фарис, а иначе, зачем жить!? Когда люди говорят, что у них нет мечты, что их все устраивает, и им больше ничего от жизни не надо, то мне становится страшно находиться рядом с ходячими мертвецами. Фарис, я ощущаю себя вполне живой. Мне хочется жить, строить личные планы на будущее, воплощать их в свою реальную земную жизнь, а не в аквариумную, ограниченную четырьмя стенами и крышкой гро...

А что в этом плохого, Фарис? А разве у тебя нет мечты, попасть на "воздух"?

— В каком смысле попасть? — Фарис чуть не поперхнулся от вопроса Софии.

— В прямом! Именно в прямом, Фарис! Я спрашиваю не иносказательно, а конкретно. Мечтаешь ли ты принять непосредственное участие в операции на "воздухе"? Не как разработчик операции, дающий советы и ставящий задачи невидимым тобою агентам-исполнителям. А самому, Фарис, стать оперативным сотрудником на "воздухе". На "воздухе" послужить верой и правдой Новому Нерону! При этом, Фарис, не забывать про себя, про свои желания, которые не должны идти в разрез с выполнением задания и противоречить службе Новому Нерону. Неужели тебе не хочется полной грудью вдохнуть не синтетический лабораторный воздух, а наполненный жизнью, ароматом леса, запахом цветов, сладостью меда, свежестью грозы? Послушать пение соловья или щебет того же воробья? Босиком пробежаться по шелковой траве, омывая их прохладною росою? Взбежать на утес и насладиться восходом солнца и зарождением нового дня? Полюбоваться падающими с небес звездами? Неужели ты ничего этого не хочешь, Фарис? — София вместе с вопросом выплеснула порцию эмоций, отчего на щеках появился заметный румянец.

— Зачем забивать себе голову тем, чего не может быть в принципе! — немного резковато ответил Фарис. Еще никто и никогда из купола не принимал участия в операциях на "воздухе".

— Ну, все же, гипотетически, представь, что майор Смит предложил тебе принять участие в такой операции. Ты согласился бы? — София повторила вопрос более корректно и чуть менее эмоционально.

— Гипотетически?! Если гипотетически, то другое дело. Гипотетически можно о многом разговаривать, — успокоился Фарис и решился произнести вслух то, о чем в Куполе не говорят, но о чем каждый в тайне когда-то мечтал, о чем нет-нет, да и снятся сны. — Конечно, да, София. Гипотетически я хочу принять участие в операции на "воздухе".

— Что ж, замечательно! — искренне обрадовалась София. — Тогда с твоего согласия я вношу тебя в список команды для работы на "воздухе", который я планирую возглавить в ближайшие дни.

— Что? Госпожа капитан, здесь так не шутят! — очень тихо, сквозь зубы, произнес Фарис, вновь перейдя на официальное обращение, расслабленное тело вмиг сжалось в пружину, готовое к молниеносным действиям.

— А что, у нас обед уже закончился? — парировала София. — И мы опять на "вы", господин лейтенант? Фарис, я говорю на полном серьезе. Я собираю группу для работы на "воздухе" и предлагаю тебе войти в ее состав, как одному из лучших специалистов отдела. Работа предстоит серьезная. Мне нужны будут только профи, осечки быть не должно. А ты профи, таких не много. Думаю, что со мной должен согласиться и майор Смит. Если же тебе, конечно, это не интересно, то давай сменит тему и поговорим о чем-то более приятном для тебя

— Но ведь этого не может быть! Кто вам дал такие полномочия? — более эмоционально и громко высказался Фарис по поводу предложения Софии, но тут же задумался и после паузы более взвешенно продолжал: — Хотя, наверное, не стоит удивляться. София, ты первая, кто попал в купол с "воздуха", возможно, ты первая из него и выйдешь. Даже если у тебя ничего не получится с этой затеей, и это останется лишь твоею несбыточною мечтою, а заодно и моею, я говорю: да! Я пойду с тобой на "воздух"! Я этого хочу!..

Обед прошел в молчании. Каждый сосредоточился на своем. София тщательно пережевывала шашлычки из осетрины, запивая любимым лимонным соком. Фарис придирчиво и тщетно выискивал вилкой что-то в овощном салате, но к еде не прикасался, не переварив еще в полном объеме информацию, полученную в избытке от Софии.

Когда шустрый официант, тщетно пытавшийся скрыть удивление и растерянность на своем лице от подслушанного разговора, унес пустые тарелки, стоявшие возле Софии, и тарелки с едой, превращенной в сплошной винегрет, со стороны Фариса, София сказала лейтенанту:

— А теперь поговорим. Ведь самый задушевный разговор может происходить только при чаепитии или кофепитии, не так ли, Фарис?

Фарис улыбнулся, вспомнив, что когда-то чайная церемония доставляла ему несомненное удовольствие и ответил:

— Да, София, наверное, земные традиции не стоит и на дне морском забывать. Давненько я не болтал во время чаепития.

— Фарис, я бы уточнила: наши традиции ни в коем случае не стоит забывать, ведь даже на дне морском мы люди и должны ими оставаться до дней последних. Как бы мы не старались, но от усердия хвосты с жабрами у нас не вырастут. — София продолжала провоцировать скорее даже не Фариса, а тех, кто внимательно следил за их беседой.

Еще около двух часов София и Фарис провели в ресторане, выпив немереное количество чая и кофе, ведя при этом "задушевную" беседу, больше похожую на интервью дотошного репортера или на допрос скрупулезного доброго следователя, где в роли задающего вопросы выступала София. Ее интересовало мнение Фариса по многим вопросам: кого бы он порекомендовал выбрать из отдела в формируемую ею группу для работы на "воздухе", кто такие неронцы, откуда прилетели, зачем, почему, когда и т.д. и т.п. Не на все вопросы Фарис знал ответы, но то, что знал, то без утайки рассказал, не касаясь только доверительных отношений с шефом отдела майором Смит.

София окончательно убедилась в том, что лейтенант Фарис является доверенным человеком майора Смит, ведь только самоубийца мог так откровенно отвечать на заданные вопросы или человек, которому разрешили это делать. Самоубийцей Фарис не был, оставалось второе. Слушая Фариса, София лишний раз убедилась и в аналитических способностях своего заместителя и в схожести суждений: из предложенных им пяти кандидатур, троих она сама уже отобрала.

Из ресторана в отдел София шла в приподнятом настроении. Она шла ва-банк, сжигая за собой мосты, заставляя господ из управления неронской разведки форсировать события. Ей оставалось только ждать ответных шагов.

Фарис, напротив, скрывал истинные чувства, бурлящие в нем, надев привычную маску отчуждения и апатии. Его мечты, заветные и почти не выполнимые, могли сбыться. Сопоставив все факты и выслушав свою интуицию, он пришел к нелогичному выводу, что, скорее всего, Софии позволят работать вновь на "воздухе, а его утвердят в состав ее группы, и он сможет вновь оказаться на поверхности, увидеть настоящее солнце, прижаться к земле, услышать, возрадоваться, ощутить, жить!!!

* * *

* * *

До позднего вечера София пробыла на рабочем месте, читала последние сообщения агентов с "воздуха", перехваченные переговоры и сообщения земных разведок, посольств и МИДов, прессу с земных материков, смотрела телевизионные новости различных агентств.

Сообщения за это время из управления разведки так и не поступило. Не появился за стеной и привычный наблюдатель из числа неронцев, к которому София, в какой-то мере, привыкла. Лишь бездушные жучки, вмонтированные в мониторы, в автоматическом режиме записывали и передавали ее передвижения по кабинету.

"Задала я им задачку с тремя неизвестными, полдня не могут прийти в себя и ответить хоть что-то вразумительного. Если бы вы со мной не согласились, то меня, пожалуй, здесь уже не было. Боятся ошибиться, думают, как себя максимально обезопасить. Ну, что ж — это их право. Господа неронские разведчики, не затягивайте с ответом, пожалуйста", — София подвела итог прошедшего рабочего дня, мысленным обращением.

Быстро добравшись до своего нового жилья на лифте-каруселе, София задумалась, чем сможет занять себя перед сном, чтобы отвлечься от мыслей о том, что ждет ее завтра. В конце концов, она остановилась на томике стихов Пушкина, издания конца девятнадцатого века. Ведь читая Пушкина, можно делать только одно — наслаждаться словом, великолепием неповторимой музыки из букв. Классическая музыка — удел немногих, а вот музыка поэзии доступна практически всем желающим.

Обитателем купола не запрещалось читать книги, смотреть земное кино и телевидение. Вот только книги в переплете в куполе стали уже редкостью, так как большинство книг можно было прочесть в электронной версии.

София при осмотре нового своего жилья случайно обнаружила томик стихов Александра Сергеевича Пушкина на русском языке в весьма хорошем состоянии, хоть книге и было более ста лет. Она посчитала, что у горничной не поднялась рука выбросить книгу в мусороприемник вместе с другими вещами прежнего обитателя. Для Софии томик стихов представлял не историческую ценность, а художественную. Она любила русскую поэзию, а Пушкина считала немного немало, а лучшим поэтом всех времен и народов Вселенной.

Не много информации о своем предшественнике за дни пребывания в куполе узнала София, как в прочем и о других сотрудниках отдела, покончивших жизнь самоубийством. Информационная блокада действовала четко, следов пребывания практически не оставалось. В чем София могла быть уверена, так в том, что бывший начальник группы анализа любил поэзию и был аккуратен в обращении с книгами.

Наступившее утро мудрее вечера не оказалось: управление продолжало держать паузу. Если бы за стеной купола не появились наблюдатели, то София могла бы подумать, что о ней забыли.

София ознакомилась со всей входящей информацией в отдел РиН и не без удивления обнаружила, что всех членов ее предполагаемой группы вызывают в управление лично. То, что это делали до разговора с ней, косвенно свидетельствовало о том, что в управлении не могут прийти к единому мнению, и чаша весов замерла в ожидании недостающих доводов, которые неронцы попытаются найти в ответах членов предполагаемой группы.

"Господа неронцы идут на беспрецедентные шаги, записи разговора им мало, попытаются что-то выцедить из их мыслей и возможных предположений, — подумала София, оценивая складывающуюся ситуацию, — взбудоражила похоже я их рыбий муравейник. Нет, муравейник не очень подходит для рыб. Стаю. Взбудоражила стаю. В стае зашевелились. Лейтенант Фарис должен согласовать такой важный вопрос, как вызов в управление, со мной, даже если вызывают, минуя меня".

Долго ждать Софии не пришлось: в дверь постучали и буквально тут же дверь раскрылась.

— Разрешите, госпожа капитан? — отрапортовал с порога Фарис.

— Входите, господин лейтенант, — также официально ответила София.

— Госпожа капитан, я пришел поставить вас в известность, что меня вызывают в управление к майору Смит, — грустным голосом доложил лейтенант, понимая, что если его вызывают через голову непосредственного начальника, то в этом нет ничего хорошего для Софии.

— А что так траурно, господин лейтенант? Я знаю, что вас вызывают. Для меня это не новость. Вызов связан с моим вчерашним предложением. У вас, господин лейтенант, есть еще время подумать и отказаться от моего предложения, связанного с определенными рисками, ведь и в куполе вы можете сделать хорошую карьеру. Место начальника группы скоро освободится, а более подходящую кандидатуру, чем вы, на эту должность трудно будет подобрать. Так что вам решать, стоит ли рисковать жизнью на "воздухе", где иногда стреляют, где иногда взрываются машины.