Туристы икс, фантроман

туристы икс

(туристы-1, все мы здесь туристы — рабочие названия)

Фантастический роман

Автор: Александр Алтайский

Книга первая

(версия на 21.10.2010г)

В начале ХХI века на земной туризм небывалый спрос в развитых мирах Вселенной. В то же время иномирные вторженцы пытаются поработить Землю, а бездушные существа лишить людей главного — их душ. А что же люди? Неужели от них ничего не зависит?

Читателю предлагается авторская версия ответов на эти непростые вопросы по возможности (авторской ограниченной возможности) в художественной форме. Описываемые события происходят в одном из параллельных миров. Совпадения и различия с нашим миром возможны.

Глава 1

СЛУЧАЙНОСТЕЙ НЕ БЫВАЕТ

Планета Земля

Алтайский край, г. Алтайск

1983год

— Алло, это скорая помощь? — прозвучал приятный женский голос в трубке дежурной станции Скорой помощи города Алтайска.

— Да, Скорая слушает, — заспанным голосом ответил водитель Станции скорой помощи Зацепин Анатолий.

Ночь выдалась спокойная, и дежурная смена Станции скорой помощи Алтайска вместе с санитаркой-телефонисткой Ольгой дружно спали в соседней комнате кто на чем. Водитель же "санитарки", молодой парень, пришедший осенью из армии, вызвавшийся подежурить возле телефона, чтобы тем самым привлечь внимание молодой и красивой санитарки к своей скромной персоне, тоже дремал.

— Примите вызов, — не дожидаясь, когда Анатолий проснется, торопливо произнесла женщина, — возле железнодорожной столовой в снегу лежит без сознания парень, может замерзнуть.

— Кто это звонит, представьтесь, — попросил Анатолий, сумевший быстро прийти в себя ото сна, но вместо ответа услышал короткие гудки.

"Вдруг ложный вызов, будить пока не буду",— решил Анатолий и набрал на телефонном диске номер дежурного линейного отделения милиции. На столе под стеклом лежал листок из школьной тетрадки в клеточку, на котором аккуратно, с использованием двух цветов чернил — синего для букв и красного для цифр, имелся список из двух десятков телефонных номеров с пояснениями, среди которого Анатолий без труда отыскал номер дежурного ЛОМ на железнодорожном вокзале.

— Здравствуйте, это Скорая беспокоит! — представился Анатолий. — Нам поступило анонимное сообщение по телефону, что возле железнодорожной столовой лежит без сознания молодой мужчина. Гляньте и нам перезвоните, хорошо?

— Ладно, — недовольно буркнул дежурный ломовец и сразу положил трубку.

Через полчаса, когда Анатолий вновь задремал и готов был вот-вот провалиться в ожидаемые сонные грезы, раздался звонок. Анатолий поднял трубку, и не успев представиться, услышал знакомый голос милиционера:

— Скорая, дежурный ЛОМа сержант Воронин. Вы че не едете? Парень скоро того — загнется. Почти не дышит. Хотя...

— Что сразу не перезвонил?! — возмущенно крикнул Анатолий.

Сердце у Анатолия еще не зачерствело, и он небезосновательно полагал, что выполняет важную работу, участвуя в спасении людей. Летом Анатолий планировал поступать на очное отделение в высшую школу милиции, сдав все необходимые документы для этого в отдел кадров Алтайского ГОВД. Но он не летал в безоблачных высотах, а вполне здраво осознавал, что в милиции, как и в здравоохранении, кроме нормальных, порядочных, ответственных людей, в большом, если не в большем количестве находится "мертвый", с профессиональной точки зрения, балласт. Балласт, просиживающий, протирающий штаны. Балласт наглый. Безответственный. Непрофессиональный. Дискредитирующий профессионалов своего дела, профессию и сами органы в целом. А самое страшное в балласте было то, что он был лишен сострадания. Был малодушным или еще хуже — бездушным.

— Шагу ступить нельзя, везде учат! Как только посмотрел, сразу и звоню! За столовой в снегу лежит парень. На криминал не похоже, крови не видать. Наверное, перепил и уснул. Если будут травмы по нашей линии, то звоните, а лучше не надо, — в трубке раздался неприятный смех, напомнивший Анатолию ржание переевшего осла.

"Вот урод!" — ненашутку разозлился Анатолий на сержанта Воронина, а отчасти и на себя, за то, что сразу не отреагировал на злополучный звонок.

Анатолий резко положил трубку, перемотанную в двух местах синей липкой лентой, на старенький телефонный аппарат, на наборном диске которого давным-давно стерлись все цифры. Аппарат издал какой-то звенящий унылый звук, который можно было расценить, как предупреждение, что если еще пару раз так же положить трубку, то целый город может остаться без скорой медицинской помощи, как минимум до прихода завхоза, у которого на складе припрятан новенький телефонный аппарат.

— Светлана Сергеевна! У нас срочный вызов, Светлана Сергеевна! — кинулся в соседнюю комнату будить врача Анатолий.

— Что случилось? — спросонья ответила старшая смены Светлана Сергеевна, женщина лет сорока, из них пятнадцать лет проработавшая на Станции скорой помощи в Алтайске, приученная моментально просыпаться и быстро реагировать на сообщения. — Что за пожар? Где горит? Что горит, Анатолий? — пошутила она.

— Светлана Сергеевна, у нас срочный вызов! Парень замерзает на улице! Звонили с линейного отделения милиции, — быстро доложил Анатолий, про первый звонок он утаил, посчитав, что гораздо важней сейчас быстрей выехать на место и оказать необходимую помощь, возможно, спасти чью-то жизнь, чем разглагольствовать о том, если бы. Рассуждениями парню было не помочь.

— Хорошо, сейчас выезжаем, куда ехать знаешь? — спросила врач, вытирая лицо мокрым полотенцем, чтобы окончательно придти в себя.

— А как же, Светлана Сергеевна! Я побежал заводить машину.

Через пять минут со звуком сирены от станции скорой помощи отъехала санитарная машина.

— Анатолий, выключи сирену. Тебе ведь никто не мешает. Всполошишь попусту людей, город еще спит, — спокойным проснувшимся голосом попросила Светлана Сергеевна.

Светлана Сергеевна с самого раннего детства мечтала стать врачом, и мечта ее сбылась. И она никогда не жалела о своем выборе. Нет, она не была тем человеком, у которого все хорошо. У нее не сложилась личная жизнь: вышла замуж не по любви, муж рано умер, и она одна воспитывала дочь, тянула на себе дом и хозяйство Но работа ее устраивала, можно даже сказать, что она любила свою не самую высокооплачемую работу.

Светлана Сергеевна сидела на переднем сиденье рядом с Анатолием, а санитарка Тамара привычно расположилась в перегороженном для перевозки больных отсеке Уазика, который чаще называли по-простому "санитаркой".

Дорога до вокзала от силы заняла семь минут. Анатолий ловко вырулил за кафе и осветил лежащего на снегу человека. Человек не подавал внешних признаков жизни и никак не прореагировал на свет фар. Анатолию даже показалось, что они опоздали, и парень умер по его вине.

Анатолию в жизни не раз приходилось видеть смерть и трупы еще недавно живых и здоровых людей. Но то на войне. Совсем другое дело, когда смерть приходит к молодым людям в мирном провинциальном городке. Он на ватных ногах шел за Светланой Сергеевной, которая очень даже ловко выскочила из машины и прямиком устремилась к лежащему парню. Анатолий ругал себя и даже попытался помолиться, чего делать не умел, лишь бы парень оказался жив.

Светлана Сергеевна склонилась над парнем и довольно быстро определилась с состоянием парня, громко произнеся, чтобы услышал Анатолий, так как видела, что тот сильно переживает:

— Жив парень, но пульс слабый. Странно! Тепленький такой, будто лежит всего пять минут. Замерзнуть уже должен был. Переохладиться. Странно. Очень странно. На моем веку такого еще не встречалось. И запаха алкоголя нет. Трезвый. Уж точно лежит здесь не по своей воле, — сделала вывод Светлана Сергеевна и приступила к детальному осмотру больного, комментируя результаты осмотра опять же для Анатолия: — Видимых повреждений на голове нет... Тома, помоги расстегнуть куртку!.. Так, что у нас там? О-хо-хо! Сломано, по всей видимости, несколько ребер и сплошной кровоподтек в области живота... Возможно внутреннее кровотечение... сказать точно нельзя... Да, досталось парню, били на совесть. Кому ж он так насолил? Совсем еще молодой... Руки — ноги, кажись целые...

Светлана Сергеевна раскрыла походный металлический чемоданчик, несколько секунд поколдовала и через штаны воткнула в ягодичную мышцу парня иглу шприца.

— Держись, парень. Тебе ведь еще жить, да жить, — обратилась Светлана Сергеевна к парню, понимая, что тот не слышит ее, так как находится в бессознательном состоянии, а затем уже обратилась к своим помощникам: — Тома, Анатолий, грузите парня в носилки и в машину, да поживей!

"Санитарка", как и сотни других подобных машин, из средств для оказания помощи и спасения кроме выдвижных носилок другого оборудования не имела, несмотря на десятки предписывающих инструкций и приказов министра.

"Это только в кино показывают кареты скорой помощи, оснащенные современной медицинской техникой, реанимационными комплексами! А к нам приходят списанные с Края машины, в которых нет ничегошеньки! Хорошо хоть рации поставили", — Светлана Сергеевна в очередной раз в сердцах посетовала на просто ужасное обеспечение медицинских учреждений и станций скорой помощи в провинции. Немного подумав, она решительно направилась к машине, словно пошла на прием к министру здравоохранения. Взяв в руки рацию, не задумываясь о последствиях, произнесла:

— Центральная! Ответьте Алтайску! — Алтайск находился в 20 километрах от Барнаула и в самых тяжелых случаях больных на "скорой", минуя Алтайск, допускалось увозить в Краевую больницу, а то и в Первую городскую. — "Кто ж его так? И за что? Молоденький такой! Если и выживет, не остался бы калекой. Какое горе родителям, — думала Светлана Сергеевна, ожидая ответ от диспетчера, но видно в это время и там спали. — Хорошо, что у меня девка. А то вон у Семеновны сына в цинковом гробу привезли из Афганистана, а у нас и здесь на улице убивают..."

Получив указание диспетчера о направлении больного в Краевую больницу, машина скорой помощи с включенной "мигалкой" устремилась по бетонной трассе в Барнаул.

"В Краевой у парня шансов будет поболее. У них и хирурги лучше, да и оборудование и лекарства есть. А у нас лет двадцать ничего не обновлялось". — Светлана Сергеевна посмотрела на Анатолия, который, как гонщик на соревнованиях, лихо, с азартом управлял автомобилем. Стрелка на спидометре старенького Уаза поднялась выше отметки в сто километров.

— Анатолий, с таким лихачеством больного можем и не довести, — спокойным голосом человека, повидавшего много на своем веку, не содержащим ноток упрека, а скорее, чтобы поддержать разговор, произнесла Светлана Сергеевна. Она дежурила с Анатолием уже с десяток раз и сделала вывод, что он классный водитель, хоть и молодой, и волноваться за безопасность при езде не стоит.

На станции скорой помощи в общей сложности работало девять водителей на трех "санитарках" и Волге-универсале. Анатолий отличался от других водителей не только быстрой, смелой и уверенной ездой, но и человеческими качествами: добротой и сердечностью. В перевозимых больных он видел, прежде всего, людей, конкретного человека, и проявлял внимание, иногда излишнее. Чего нельзя было сказать о других водителях, для многих из которых больные являлись просто очередным одушевленным грузом, за доставку которого платили деньги.

— Светлана Сергеевна, это же не Афган! Ни крутых тебе поворотов. Ни перевалов. Ни булыжников или еще чего на дорогах нет. Да и трасса сухая, и машин почти нет. — Анатолий посмотрел в левое зеркало заднего вида, в котором отсвечивались фары следовавшего за ними автомобиля. — Не переживайте, Светлана Сергеевна. Доставлю в лучшем виде. Светлана Сергеевна. — Анатолий на мгновение оторвал взгляд от дороги на врача. — А парень выживет?

— А, ты, сам как думаешь?

— Думаю, должен! Видно спортсмен: крепкий, сбитый. Такой должен бороться за жизнь. В армии еще, наверное, не служил. А погибать на гражданке глупо.

— А в Афганистане погибать не глупо? — удивилась Светлана Сергеевна.

— Там, нет! — нахмурил брови Анатолий. — Там, конечно, родину свою не защищаешь. Но именно от тебя зависит жизнь твоих товарищей, а от них — твоя! А это важно! Там начинаешь по-настоящему ценить и любить жизнь. Понимать, что такое мужская дружба, про которую в книжках пишут... — Анатолий, не закончив начатую мысль, подытожил: — А здесь, на гражданке, Светлана Сергеевна, на очень многое начинаешь смотреть другими глазами, иначе, я бы сказал. — Анатолий замолчал, погрузился в свои мысли, вспомнив Афган, своих боевых друзей и товарищей.

Светлана Сергеевна не стала тревожить его расспросами, так как видела, что Анатолий вспомнил про войну.

"Хороший парень, вот бы моей Леночке такого пар... мужа! — подумала вдруг Светлана Сергеевна. — И что это мне раньше в голову такая мысль не приходила?" — мысленно покорила себя.

Леночка, единственная дочь Светланы Сергеевны, в этом году оканчивала среднюю школу N 3. И Светлана Сергеевна все чаще стала задумываться о том, как лучше устроить жизнь дочери. Жили они вдвоем в большом деревянном брусовом доме, и на их женские плечи ложилась вся работа, в том числе и мужская по содержанию дома, огорода, подсобного хозяйства. Муж у Светланы Сергеевны умер шесть лет назад от передозировки алкоголя. Долю вины в смерти мужа Светлана Сергеевна чувствовала на себе, правда об этом никому не говорила.

Как и большинство других работающих граждан, Светлана Сергеевна носила с работы все, что можно унести хоть с какой-то пользой для себя, семьи, дома. Имея доступ к спиртосодержащим средствам, она носила домой чистый медицинский спирт.

За спирт привозили дрова и уголь. Кололи, таскали и складывали дрова. Капали картошку. Чистили снег. Чинили крышу. Тащили с совхозной фермы ворованный комбикорм для свиней. Много чего делали, всего и не перечесть. Спирт, самогон и водка из покон веков в Сибири являлись самой крепкой, ходовой и надежной валютой.

Однажды Валентин Валерьевич, муж Светланы Сергеевны, царство ему небесное, откопал две трехлитровые банки со спиртом, спрятанные супругой на "черный" день в подполье на глубине никак не меньше чем в полметра. Недолго думая, Валентин Валерьевич устроил себе последний праздник в жизни: за ночь, пока жена дежурила, а дочь спала в детской, он выпил полтора литра чистого медицинского спирта, запивая лишь огуречным рассолом. Не тревожившее никогда ранее сердце не выдержало ударной дозы этилового спирта и остановилось. К приходу жены с работы Валентин Валерьевич отошел в мир иной легкой и быстрой смертью.

"Надо обязательно познакомить Анатолия с моей девочкой, с моей доченькой, с Леночкой. А там, глядишь, что-нибудь, да и получится, — мечтала Светлана Сергеевна, искоса поглядывая на Анатолия. — В выходной, совместное дежурство, заедем, как бы невзначай домой. Я попрошу Анатолия лампочки поменять или утюг сгоревший посмотреть. А там и отобедать позову домашней еды. Не столовской какой. Леночка у меня на все руки мастерица. Ну, уж очень вкусно готовит. Как не крути, а самый проверенный и быстрый путь к сердцу голодного мужчины лежит через его желудок. Не считая, конечно, того, что ниже желудка в штанах у мужика. Но Леночке пока рано про это думать. Пусть присмотрятся. Приглядятся друг к другу голубки. Притрутся. А там уж можно и двоих оставить. Поди разберется, что с девкой то делать надо наедине. А так пропадет парень. Ой, пропадет. Пытается за нашей Ольгой ухаживать. Да какой нашей! Без года неделю не работает, а переспала со всеми врачами. Анатолий, наверное, только с ней и не спал по той причине, что не врач. Ольга, конечно, смазливая на мордашку и все при ней есть. Но она б...ь конченная. А хорошие мужики — они ж, как котята слепые. Ничего совсем не видят. Втемяшат себе, что в голову, то и мерещится. Принцессу от б...и отличить не могут... Они — хорошие то мужики, как дети малые. Обычно на б...ях и женятся. Или б...и их на себе женят. А эта, простигосподи, если захочет, то в раз на себе поженит. Почитай самого порядочного и молодого в больнице. Такая потаскушка осчастливит на миг, а затем сделает несчастным на всю жизнь. Да еще в придачу рогами наградит. Нет, надо срочно принимать меры! Откладывать нельзя! — твердо решила Светлана Сергеевна, мысленно представив Анатолия своим зятем. — Ой, хороший будет зятек! И Ленка при мне останется! И в доме мужик появится. А Ленку в техникум пристроим, на бухгалтера. Там директором Семеныч работает, не откажет по старой дружбе. Нечего по чужим городам шляться девке, пусть при муже и при мне будет".

Строя планы для дочери под горячую руку Светланы Сергеевны попала санитарка Ольга. Нельзя сказать, что Светлана Сергеевна ненавидела Ольгу. Нет, ничего личного к ней у нее не было. А планы в отношении Анатолия и своей дочери у нее появились только что. Да и планами их еще нельзя было назвать, так мысли не вслух.

Ольге было только двадцать три. Была она красивая, самостоятельная, без детей, независимая от родителей, со своей собственной благоустроенной квартирой, в которой и печь топить не надо, и горячую ванну почитай каждый день принимать можно. И комплексы у нее по поводу взаимоотношений мужчин и женщин отсутствовали. А по мнению Светланы Сергеевны, то вместе с комплексами отсутствовала и совесть. Мужики, не только больничные, а самые уважаемые в Алтайске липли к Ольге, как мухи на лакомый кусок меда.

Светлане Сергеевне же в этом году исполнилось сорок. Для своих сорока она была красивой женщиной с достойными внимания мужчин формами и размерами. Кажется, и комплексы ее тоже особо не мучили: краткотечный ночной роман с женатым дежурным хирургом или реаниматологом без взаимных притязаний и обязательств никак не смущал моральный облик советского врача и коммуниста. Но она прекрасно понимала, что соперничать с Ольгой не может. И даже не с Ольгой, а с годами. Со временем никак не поспоришь. Молодость есть молодость. Молодость всегда прекрасна! А Ольга была и молода и красива.

Светлана Сергеевна была достаточно неглупой женщиной, чтобы этого не понимать, но ничего поделать с собой не могла. Она вполне искренне считала, что лишь немножко завидует Ольге, прежде всего ее девичьей свежести, ее совсем еще юному возрасту, ее ... ее ...

Всем, за исключением самих женщин, давно известно, что женской зависти маленькой не бывает. Она — зависть или есть или нет. И третьего не дано. Хоть тресни, хоть лопни. А если уж зависть есть, то рано или поздно она неизменно вылезет наружу, как гнойник или чирей. А, налившись, созревши, обязательно лопнет, вылив омерзительную гнойную массу на соперницу и смердящий запах на окружающих. Можно в этом не сомневаться.

Анатолий за шестнадцать проведенных месяцев в Афганистане стал значительно наблюдательней, осторожней, внимательней, чем обычные обыватели, живущие на гражданке, не нюхавшие запах пороха и смерти, не ощущавшие постоянного присутствия "дамы с косой" где-то рядом: за спиной или сбоку, за перевалом или в детской игрушке, брошенной на дороге.

В армию Анатолий уходил после окончания училища — СПТУ-51. В училище Анатолий получил две профессии: водителя категории "В", "С" и механика, а также аттестат о среднем образовании. Именно наличие водительских прав способствовало попаданию в воинскую часть, в которой он служил. По окончании учебки ему присвоили звание сержант и отправили выполнять интернациональный долг за пределы необъятной родины.

В Афганистане Анатолий сразу попал в распоряжение штаба дивизии, где его уже ждало назначение водителем в разведроту капитана Скворцова Сергея Сергеевича. Скворцов сам выбрал Анатолия из вновь прибывшей партии, просмотрев личные дела всех солдат, имевших водительские удостоверения.

Весь Афган Анатолий прослужил под началом Скворцова на модернизированном Уазике и многому научился у него. При демобилизации майор Скворцов крепко обняв старшего сержанта Зацепина Анатолия Михайловича, по-товарищески произнес:

— Может, Толя, передумаешь со своей милицией и в военное училище? Из тебя получится хороший офицер— разведчик.

— Нет, Сергей Сергеевич, я хочу в уголовный розыск. Буду поступать в милицейскую школу. Жалко не успеваю на этот год, но зато ноябрьские праздники встречу дома, в смысле на Родине. — Дома Анатолия никто не ждал, да и дома у него никогда и не было. А как встретит его Родина, как мать или злая мачеха, не задумывался. В Афганистане о таком не думалось. Там любой уголок необъятной страны являлся Родиной, хоть Ташкент, хоть Магадан, хоть Алтай.

— Толя, недавно вышло постановление Совмина, что войны-орденоносцы будут зачисляться в ВУЗЫ без экзаменов. Хоть какой-то мизер, но и то приятно. Вот, возьми. — Майор протянул сложенный вчетверо лист бумаги. — Здесь мой московский адрес, телефон мой и родителей. Как будешь в Москве, сразу найди меня. После Нового года меня переводят в Москву, приказ уже подписан. И спасибо тебе, Анатолий за все. Я твой должник в этой жизни, запомни...

Через десять минут транспортный самолет АН уносил Анатолия с негостеприимной афганской земли домой в Союз. В самолете Анатолий развернул сложенный лист бумаги, внутри нашел десять совсем еще новеньких, пахнувших типографской краской советских четвертных с изображением вождя мирового пролетариата и дедушки всех советских детей Ленина В.И. На тетрадном листе имелось небольшое послание от Скворцова:

— Анатолий, я знаю, что ты не взял бы деньги. Пока не устроишься на работу, тебе они понадобятся. Спасибо тебе. Ты стал мне братом и даже больше — другом. Не забывай, будешь в Москве, обязательно найди. Мой адрес...

Выезжая из Алтайска, Анатолий приметил, как за "санитаркой" пристроилась серая Волга. В Алтайске Анатолий работал всего три месяца, но с полной уверенностью мог сказать, что Волга не местная. До Барнаула Анатолий несколько раз менял скорость движения от 90 км/ч до 115 км/ч. На большее "санитарка" при всем желании была не способна. А вот тише ехать с больным было нельзя. Волга держалась на одной и той же дистанции, что само по себе было уже подозрительно. Анатолия просто распирало, кто за ними едет, и что им надо. Он хорошо запомнил слова Скворцова: "Случайностей и совпадений в этом мире просто не существует. Все обязательно кем-то спланировано, чаще людьми, иногда и самим всевышним". В Афганистане не раз Анатолий убеждался в правильности слов Скворцова.

"Интересно, распространялись слова майора только на войну, или на гражданке существуют те же правила? Посмотрим. Но если это так, то появление Волги вряд ли дело рук провидения. А это значит, что кому-то чего-то надо", — размышлял Анатолий, которого охватил азарт следопыта, в котором просыпался забытый дух разведчика.

Почти не сбавляя скорость, "санитарка" буквально "пролетела" мимо КП ГАИ и въехала на Обской мост. Машину затрясло, как пустую консервную банку, наполненную на четверть болтами или гайками. В покрытии моста имелись многочисленные выбоины и ямы, торчала перегнутая проржавевшая дорожная арматура. Волга на той же скорости, что и Уазик, не жалея подвески и резины, проследовала за ними.

"На КП ГАИ Волгу не остановили, хотя гаишник и не спал, а других машин, которые могли отвлечь милиционера, не было. Волга явно и демонстративно нарушала правила дорожного движения. Вывод напрашивается такой — автомобиль на КП знают, как облупленный. Вариантов не много: менты, кекебешники, сынки власть имущих. Интересное кино получается. Если в Волге люди при исполнении, то мчаться за нами смысла нет никакого. В городе нас легко могли бы встретить. Да и встречать не надо, достаточно связаться с Краевой "03" и узнать, куда и зачем едет "санитарка" из Алтайска. Вывод, прост: кто-то в своих личных целях использует служебный транспорт.

В машине нас четверо. Ни я, ни Светлана Сергеевна, ни тем более Тамара, оперативный интерес представлять не можем, как обидно бы это не звучало, рылом не вышли. Остается только больной. Но он еще совсем молод. Кого пацан мог так сильно заинтересовать? Вопрос? Вопрос конечно интересный!" — Все возможные логические выводы из имевшейся в распоряжении скудной информации Анатолий сделал, оставалась только ждать дальнейших событий.

"Главное качество разведчика, — вспомнил слова Скворцова Анатолий, — это умение ждать, предварительно расставив ловушки, сигналки, подслушки. Ждать и еще раз ждать. Нетерпение — главный враг в разведке и смертельный враг разведчику. А спешка сам знаешь, когда и для чего нужна".

Никаких ловушек Анатолий не ставил, но решил подождать, внимательно наблюдая за происходящим вокруг. Что-то происходило, что-то, выходящее за рамки обыденности. Он это чуял. За свое чутье Анатолий дважды награждался правительственными наградами: медалью За отвагу и орденом Красной Звезды. Его чутье первый раз спасло жизнь капитану Скворцову, а затем уже майору Скворцову, да и не раз жизнь самому Анатолию.

Анатолий въехал в город. Город еще спал, машин на дорогах не было. Миновав район ВРЗ с частным сектором, где не было даже светофоров, выехал на одну из центральных дорог — Комсомольский проспект. Волга следовала за ними, соблюдая прежнюю дистанцию.

"На Молодежную улицу сворачивать не стану, проеду до Партизанской. Посмотрю, куда повернет", — рассуждал Анатолий, пытаясь определиться в намерениях преследователей.

Волга вслед за Уазиком свернула на улицу Партизанскую, затем на проспект Красноармейский и поднялась в гору на Змеиногорский Тракт. Волга, как приклеенная, сопровождала Уазик до самого сворота на Краевую больницу, но к больнице поворачивать не стала, продолжив движение по Змеиногорскому Тракту.

"Это и понятно, зачем сворачивать, когда и так ясно, что мы приехали в Краевую. Дальше дороги нет, тупик. Кто-то хотел удостовериться наверняка, куда мы увезли парня. Ну, зачем? Ничего не понимаю!" — недоумевал Анатолий из-за отсутствия информации.

В совпадение Анатолий не поверил. Он на все сто был убежден в том, что из Волги за ними вели наблюдение.

"Не хватает информации, чтобы сложить частички в целое, отпусти напряжение и расслабься, недостающая часть сама тебя найдет, только не проморгай. Так примерно сказал бы Сергей Сергеевич, — подумал Анатолий. — Хороший совет, только расслабиться не с кем", — Анатолий как-то загадочно улыбнулся, вспомнив красавицу Ольгу, которая осталась дежурить в Алтайске в гордом одиночестве.

Анатолий на Уазике вплотную подъехал к приемному покою Краевой больницы. Две санитарки оперативно, совсем никак в Алтайске, подкатили к машине "каталку". Анатолий и Тамара помогли переложить больного из машины, и санитарки тут же покатили его к лифту.

Светлана Сергеевна в это время в приемном покое диктовала дежурной медсестре, записывающей информацию в регистрационный журнал, что неизвестного парня без документов в возрасте примерно17-18 лет с множественными ушибами и переломами ребер в бессознательном состоянии обнаружил работник ЛОМ возле железнодорожного вокзала Алтайска. Состояние больного оценивается как крайне тяжелое. Больной доставлен в 04 часа 35 минут дежурным автомобилем станции скорой помощи Алтайска

Минут через десять "санитарка" уже мчалась на всех парах в обратном направлении, держа курс на Алтайск. Анатолий несколько минут внимательно вглядывался в зеркала заднего вида, и на не обнаружив за ними сопровождения, оставил мысли о преследователях до лучших времен, взял рацию бодро произнес:

— Тридцать первый! Вызывает тридцать третий. Как слышите? Прием.

Тридцать первый ответил нежным и сексуальным Ольгиным голосом:

— Тридцать первый слушает вас.

— Тридцать первый, мы возвращаемся. Есть ли вызовы? Прием.

— У нас все спокойно. Больные в городе все спят. Ставлю чайник, — голосом выспавшегося и способного шутить в пять часов утра человека, ответила Ольга.

— Чайку не помешает выпить! С малиновым вареньем да с белой булочкой, — вслух произнес Анатолий, мечтая то ли о булочке, то ли об Ольге.

Светлана Сергеевна промолчала, но от внутреннего комментария не удержалась: "Ой, уведет Ольга парня. И чайку ему! И еще чего готова дать, бл...шка. Надо срочно действовать, пока не поздно..."

Из-за перегородки шел нарастающий храп Тамары, боровшийся и явно берущий верх над шумом работающего двигателя и гулом колес.

Анатолий погрузился в свои мысли. Мысли молодого, здорового парня, конечно, были о женщинах, а если конкретизировать, то о санитарке Ольге.

* * *

* * *

Анатолий положил ключи от "санитарки" на стол перед сменщиком, сидевшим на стареньком просмоленном деревянном стуле в комнатенке, переоборудованной водителями в раздевалку и министоловую. Здесь же обычно и выпивали, и спали в свободное от работы время, и играли в карты водители и механики гаража станции скорой помощи.

Сменщик Анатолия Бобров Игнат Михайлович, более известный в гараже как Михалыч, крепко держал двумя руками металлическую кружку со свежезаваренным в ней же чаем, не боясь обжечься, но боясь пролить целебный напиток. Боброва потряхивало так, что ему приходилось прилагать усилия, чтобы удержать чай в кружке.

— Михалыч, машина в порядке. Бензина осталось литров пятнадцать. Ездил ночью в Барнаул, — доложил по форме Анатолий, глядя на больного сменщика. — Ну и запах же здесь, Михалыч! Барматуху какую-то опять пили?

Михалыч молчал.

Бобров Игнат Михайлович разговорчивостью не отличался. Ему оставалась до пенсии пару лет, он их и дорабатывал, никому не мешая, требую от других того же — чтоб лишний раз не беспокоили.

Просыпался и оживал Михалыч два раза в месяц — в получку и в аванс. В эти дни он охотно общался с коллегами, пытался даже шутить, а вечером обязательно оставался в гараже поиграть с мужиками по "пятачку" в ази, карточную игру, и выпить по сто "граммулек". Следующий день, если ему предстояло не отлеживаться дома на диване, а дежурить, являлся для него невыносимой пыткой. Именно такой день для него и наступил после вчерашнего предпраздничного аванса.

В такие дни Михалыч болел, страдал, кряхтел и пил весь день исключительно черный крепкий грузинский чай второго сорта. Почему второго сорта? Во-первых, дешево, а во-вторых, первый сорт ни так-то просто было отыскать в магазинах. И к еде весь день не притрагивался. И за дежурство не произносил ни единого слова, даже если к нему обратился бы главный врач больницы Валерий Иванович Карташов, да хоть и сам Первый секретарь горкома партии товарищ Власов Семен Петрович. Единственным человеком, с которым Михалыч мог поговорить, был Иосиф Виссарионович — некогда великий вождь трудового народа. Сталин был для Михалыча и кумиром, и богом, и чертом. Но то было не под силу даже для некогда всемогущего вождя. Тем не менее Сталин нередко являлся к Михалычу, но исключительно на трезвую голову и во сне. О визитах вождя Игнат Михайлович старался никому не рассказывать, чтобы не угодить в спецлечебницу. Но если человек это осознавал, то являлся вполне психически здоровым человеком. Ну, а странности, а у кого их нет?

Анатолий не обижался на сменщика. А к его странному поведению привык. Пожелав сменщику спокойного дежурства без выездов, Анатолий вышел из гаража и вдохнул полной грудью свежий морозный сибирский воздух. Свежесть и чистота особо ощущалась после гаражного воздуха, пропитанного запахами бензина, выхлопных газов, масел и дешевого пива домашнего изготовления.

На улице еще до конца не рассвело, но утро уже вступило в законные права, обдав Алтайск морозцем на восходе.

"Чем займемся, Анатолий Михайлович?", — задал себе вопрос Анатолий, испытывая после бессонной ночи большой запас сил и не потраченной энергии.

Тут Анатолий увидел Ольгу. Она вышла из центрального входа больницы и встала на крыльце в ожидании кого-то. Одноэтажное здание скорой помощи примыкало с торца к трехэтажному зданию Городской больницы, и через приемный покой имелся проход в больницу, чем, наверное, и воспользовалась Ольга, решил Анатолий.

Видимо Ольга весну еще не признала, так как была одета в зимнее пальто с богатым воротником из меха черно-бурой лисы, отлично сидевшее на ее точеной фигуре, и шапку из того же меха. На ногах у нее красовались новые зимние финские сапоги. Анатолий уточнил, что красуются на очень даже красивых и соблазнительных ножках. И что с зарплатой в девяносто рублей Ольга вполне умеет не только выживать в холодной Сибири, но и комфортно жить.

Ольга нравилась, чуть ли не всем мужчинам в Алтайске, соприкасавшимся с ней. Не исключением был и Анатолий. Он испытывал к Ольге определенные чувства, которые можно было назвать симпатией и мужским желанием, но не любовью. Глядя на Ольгу, Анатолий никаких розовых иллюзий не испытывал. Догадывался он как именно Ольге достаются дорогие вещи, но упрекать и осуждать не собирался. В детдоме, где он воспитывался до восьмого класса, и не такого насмотрелся: там двенадцатилетние девчонки за конфетку или яблоко отдавались любому. Да и сам он стал мужчиной в день своего двенадцатилетия за бартерную сделку — бутылку подаренного дружками лимонада "Саяны" за двадцать восемь копеек.

— Анатолий! Ты, что ко мне не подходишь, или я тебе интересна только на работе? — окрикнула Анатолия приятным голосом Ольга. — Можно тебя попросить об одном одолжении?

Анатолий быстро приблизился к Ольге.

— Можно, Оля, но только в том случае если одолжение будет не одно, а хотя бы два, — весело и озорно ответил Анатолий, с интересом рассматривая Ольгу, словно давно не видел и стал уже забывать, как та выглядит.

— А не боишься, что я попрошу больше чем одно, а ты не справишься? Стыдно не будет? Ведь говорят, что ты герой, орденоносец, хоть и скрываешь это от меня!

— А ты, вначале попробуй! Попроси. А потом сделаешь выводы. Оля, цыплят по осени считают, а не тогда, когда курицу на яйца усаживают! — Анатолий придал своему голосу максимум важности и серьезности, но глаза оставались веселыми.

— Анатолий, а ты оказывается не такой простой, как кажешься на первый взгляд. Не замечала! — как бы заинтересованно улыбнулась Анатолию Ольга.

— Может, Оля, ты не замечала потому, что езжу на служебном Уазике, а не на Жигулях последней модели, — немного резковато ответил Анатолий, смотря Ольге вызывающе в глаза.

— Даже так! Ты, кажется, решил меня поучить на кого мне смотреть, с кем общаться и на каких машинах ездить? А немного ли ты себе позволяешь? — произнесла Ольга достаточно в шутливом тоне, кажется, нисколечко не обидевшись на слова Анатолия, затем резко сменила тему разговора: — Анатолий, а я красивая девушка? Как, ты, считаешь?

— Да, красивая! — ответил сразу и, не задумываясь, Анатолий.

— Анатолий, а красивая женщина, как солнце, должна светить всем, понимаешь? — Ольга вдохнула полной грудью воздух, подняла взгляд на небо в поисках чего-то и, не найдя, продолжила: — А Солнце, разве может ходить в лохмотьях?! И еще, Анатолий, если тебе когда-то женщина скажет, что ей хватает денег, не верь ей! У нее просто отсутствует элементарная фантазия и воображение. А у меня, поверь, с этим все в полном порядке! С потерей невинности должны происходить приобретения. С каждой потерей я что-то приобретаю. Вот сапожки недавно приобрела! — прыснула Ольга, переведя вначале взгляд на свои новенькие сапоги, сияющие свежей коричневой натуральной импортной кожей, а затем с некоторой неохотой, словно отрывала взгляд от любимой игрушки, на Анатолия.

Анатолий не мог не уловить, что с ним играют, что Ольге явно что-то от него надо, но не то, что от других. Ольга точно знала, что Анатолий, живя на трудовые доходы, подобные сапоги ей никогда не подарит, если, конечно, в ближайшие два-три года не станет откладывать по половине зарплаты в заначку. И Анатолий это знал. И разговоры про потерю невинности Ольга тоже не зря затеряла, ведь до этого вела с ним исключительно целомудренно.

— Ольга, ты не похожа на санитарку с провинциального городишка, уж больно образованна, умна и сообразительна! Ты похожа на артистку, которая пытается играть санитарку, забыв перед тем снять наряд и маску шекспировской героини!.. Оль, скажи мне честно: ты кто на самом деле? — Анатолий применил один из приемов, используемых при допросах в разведке, типа — нам давно известно кто вы, мы все про вас знаем, даже больше вас, никакой конкретной цели не преследуя, но произнес, как полагается в таких случаях, серьезно и убедительно. И это странным образом сработало: на миг, на долю секунды он увидел в глазах Ольги смятение, даже страх и растерянность, а лишь затем — собранность и концентрацию.

— Ты, от кого узнал, что я мечтаю стать актрисой? Скажи, кто проболтался? Почти никто в Алтайске не знает об этом. Моя несбыточная мечта! — грустные, печальные и не менее убедительные, чем у Анатолия, нотки звучали в Ольгином ответе.

"Как виртуозно она выкрутилась! Артистка настоящая! Я почти поверил... Как хорошо и главное быстро, практически молниеносно она сыграла смену настроения и всех декораций! Что-то много сегодня событий: вначале загадочный ночной звонок, затем "Волга" с неизвестными, а теперь Ольга — не Ольга, санитарка — не санитарка. Очень интересно! — Анатолий, сопоставив факты, сделал умозаключение: — Я нахожусь в центре каких-то событий, но ни как участник, тем более солист, а как статист или даже предмет, которым можно играть, на который можно ложить или ставить. Ладно, поглядим, что будет дальше... Когда женщина прибегает к обману, то она чувствует себя очень-очень умной, а значит и уязвимой. Подождем, — решил Анатолий, и поставил конечную оценку: — Какой-то шпионский детектив разыгрывается у нас".

— Я в детстве мечтал стать космонавтом, — решил подыграть Ольге Анатолий; о карьере космонавта у него никогда серьезных мыслей не возникало, но назвал для пущей важности. — А стал водителем санитарки. А тебе, Ольга, с твоими внешними данными обязательно надо поступать в театральный институт, ну, на крайний случай — в училище.

— Я два раза поступала. Но куда там! Без связей не пробиться. Ладно, не будем о грустном и печальном, а то испорчу себе и тебе в придачу настроение на весь сегодняшний день... А день, по всей видимости, ожидается хороший, ведь уже весна! Весна, Анатолий!

От таких эмоциональных и выразительных слов Анатолий почувствовал, что действительно стало теплее вокруг, хоть и солнце еще не показалось в обозримом пространстве, но Ольга в этот момент грела не хуже.

— Толя, если у тебя есть свободное время, помоги. У меня в регистратуре лежит сумка с продуктами. Вчера после аванса к Восьмому марта выдали праздничный продпаек курами и сгущенным молоком. Я с дуру все деньги потратила, теперь и не знаю, как переправить домой. Поможешь донести, я здесь не далеко живу?

— Нет проблем, в том смысле, что время есть свободное и желание тоже имею.

...Анатолий с большой хозяйственной сумкой, трещавшей под нешуточной тяжестью, шел рядом с Ольгой по утреннему Алтайску.

"Не думаю, что Ольге когда-то самой приходилось носить такие сумки, а накупила, килограмм двадцать, не меньше", — подумал Анатолий, с интересом ожидая продолжения событий, которые непременно должны были произойти. Чутье Анатолия не подводило.

Ольга близко к Анатолию не подходила, держала некоторую дистанцию. Наверное, ей не хотелось, чтобы кто-то мог со стороны подумать, что их что-то связывает кроме хозяйственной сумки. Но поступала она так, не из-за того, что Анатолий был некрасив или неприятен, а из-за его скромного одеяния, никак не подходящего к ее импортному наряду.

Анатолий на первый взгляд выдающейся внешностью не отличался. Был чуть выше среднего роста, спортивного телосложения, жилистый, немного смугловатый, с черными короткими смолянистыми волосами и темными, как угли, глазами. Как и на большинстве советских парней тех лет на нем была одежда "Сделано в СССР", то есть безликая и серая, не поддающуюся красочному описанию, лишающая человека внешней индивидуальности, а зачастую и привлекательности. Вот если бы его принарядить во что-то более яркое, то Анатолия легко можно было принять за индийского артиста или солиста театра Кармен. Было в его внешности что-то от цыган. А может, в его венах и текла цыганская или индийская кровь, но он об этом не знал, как и не знал того, какая другая кровь течет. Он считал себя русским по национальности, алтайцем по месту жительства, сибиряком по духу.

Ольга по паспорту была на два года старше Анатолия, но возраста еще своего не стеснялась и при знакомстве могла смело его озвучивать. А могла и не называть, так как имела кучу других достоинств.

Стройная высокая шатенка с большими голубыми глазами, с утонченными чертами лица, с красивыми женственными формами, одетая в дорогую импортную одежду Ольга шла по серому городку, как белая ворона, случайно сюда залетевшая. Прохожие, спешившие на работу или учебу, а кто и в больницу за заветным бюллетенем, почти все обращали внимание на Ольгу: мужчины с вожделением, женщины с завистью, некоторые с раздражением, школьницы с интересом, школьники оценивающе. Но, к сожалению, ни один не посмотрел с восхищением или хотя бы с открытой улыбкой.

Анатолия напротив никто не замечал. Ольга, как шапка-невидимка закрывала его от взглядов, что вполне устраивало его и Ольгу.

Ольга изредка задавала Анатолию вполне банальные вопросы ни о чем и получала от него такие же пустые ответы. После нескольких минут подготовки Ольга сменила тему разговора, спросив у Анатолия:

— А ночью что случилось, куда выезжали? А то я проспала, а утром звонили с Краевой больницы, спрашивали фамилию больного, которого вы доставили, а у меня в журнале нет записи.

Анатолий шестым чувством знал, что разговор неминуемо должен перейти к событиям прошедшей ночи. Он решил ответить развернуто, чтобы максимально заинтересовать Ольгу. В нем явно просыпался дух разведчика, уснувший в тихом и спокойном городке Алтайск. Анатолий начал рассказывать с самого начала, со звонка неизвестной женщины, сообщившей о том, что возле железнодорожной столовой лежит в снегу парень без сознания и что может замерзнуть, и что женщина больше ничего не сказав, бросила трубку.

— Знаешь, Ольга, странный звонок, — Анатолий решил заострить на этом особое внимание. — Звонили глубокой ночью, а случайно найти парня, лежащего в снегу за столовой в тупичке очень сложно. С железнодорожного перрона то место не видно, а специально идти за столовую мог только алкаш в поисках стеклотары. Но ночью и алкаши не ходят. А звонившая уж точно к собирателям стеклотары отношения не имеет никакого.

— Что ты этим хочешь сказать, Анатолий? — без особого любопытства, как бы для поддержания разговора, не более того, спросила Ольга.

— Я хочу сказать, Оля, что в ночных событиях, произошедших с парнем, какое-то участие принимала звонившая незнакомка. Все хорошее и все самое плохое в жизни мужчин происходит из-за женщин. Как говорят французы: ищите женщину и...

— Ну и как она тебе? — не дав пофилософствовать Анатолию про роль женщин в жизни мужчин, спросила Ольга.

— Кто? — изобразил на лице почти искреннее удивление Анатолий.

— Как кто, женщина, которая звонила. Ты же слышал ее голос. Понравилась она тебе?

— А, женщина. Ничего, голос приятный, молодой, красивый. Знаешь, Оля, ее голос чем-то похож на твой. Я, пожалуй, смог бы узнать ее по голосу. Да, точно узнаю. — "Почему я сразу не подумал о сходстве. Голос незнакомки и Ольгин сильно схожи, но в то же время совершенно разные, трудно даже это объяснить, будто учились они у одного учителя русского языка. Интересно, а есть ли внешнее сходство между ними?". — А знаешь, что в Японии есть телефоны, определяющие звонивший номер; тебе позвонили, а ты на табло видишь, кто тебе звонит. Плохо, что у нас еще нет таких!

— Толя, а ты любишь читать детективы?

— Да, а что?

— Тогда все с тобой понятно! — снисходительно улыбнулась Ольга.

— Что тебе понятно? — Анатолий изобразил на этот раз проявление новых чувств — легкую обиду.

Азарт игры пересиливал в Анатолии желание любой ценой нравиться Ольге. Мужчина всегда старается выглядеть в глазах женщины, особенно красивой, умнее, чем есть на самом деле. Но бывали и исключения. Исключением являлась мужская игра, в которую начал играть Анатолий. А в играх надо иногда казаться и глупее, чем ты есть на самом деле, даже в глазах очаровательной женщины. Майор Скворцов или ТриС, как его называли в разведроте, пробудил в Анатолии интерес к мужской Игре.

После памятного для Анатолия и Скворцова случая, когда Анатолий буквально спас Сергея Сергеевича от смерти в чайхане, расстреляв двух маджахетов, переодетых в женскую паранджу, готовивших покушение на капитана, Скворцов по-другому стал смотреть и относиться к сержанту. Постепенно отношения командира и подчиненного переросли в приятельские отношения, а затем и в настоящую мужскую дружбу.

Скворцов всего лет на десять был старше Анатолия, но разведчиком был опытным, и талантливым, как говорят от бога. В длительных совместных поездках Скворцов готовил Анатолия к разведработе, рассказывая об основах разведки: о разведопросе и наблюдении, о разведке боем, об оперативных комбинациях и разработках, об агентурной работе, о тактике и способах допроса, об истории мировой разведки и еще о многом другом, о чем формально не имел право говорить, так как такие сведения шли под грифом "совершенно секретно". Анатолий же после перевода в разведроту получил допуск только к сведениям, относящимся к грифу "секретно", о чем расписался в специальном журнале особиста. Скворцов, видя в Анатолии незаурядные способности разведчика, надеялся, что Анатолий после срочной службы продолжит карьеру и поступит в военное училище, но даже если пойдет работать в уголовный розыск, то знания и навыки пригодятся ему и там.

"Мужчина остается мужчиной до тех пор, — в очередной раз вспомнил Анатолий высказывание Скворцова, слушая пустую болтовню Ольги о детективах, — пока его организм вырабатывает тестостерон и адреналин. Без красивых женщин не может быть много тестостерона. А без мужских игр — адреналина. Спорт, война, разведка, конкуренция — это все мужские игры. Мужчина стоит на двух китах: на женщине и на азарте. В основе женской силы и женской слабости лежит только ее сексуальность, и нет грани между силой и слабостью. В силе слабость. В слабости — сила. Женщины на протяжении тысячелетий изменяют мужчин, изменяют историю через мужчин, но не история, не мужчины не изменили и никогда не смогут изменить женщин. Женщинами рождаются, а мужчиной еще надо стать".

— Толя, ты что обиделся? — Ольга обратилась к затихшему Анатолию. — Просто для нашей провинции детективная история вряд ли возможна. Здесь скучно и обыденно. Парень перепил, уснул и что-нибудь отморозил. За зиму с обморожением только в мою смену человек десять привозили, все алкаши. А обнаружить могла любая женщина с двухчасовой ночной электрички, зашла по нужде за угол, в электропоездах туалета нет. Вот и весь детектив.

"Умна, хитра, как ведет разговор! — восхитился Анатолий Ольгой. — Выводит меня в нужное для себя русло, чтобы я рассказал то, чего она еще не знает. Хорошо, Оленька, слушай!".

— Парень был абсолютно трезвый, у него сломаны ребра, на животе сплошной синяк, а на лице ни единой царапины. Били очень грамотно и целенаправленно. Можно даже сказать, что профессионалы. А какие в Алтайске профессионалы? Но это еще не все! — Анатолий сделал вид, что отвлекся на проезжающую машину. — Никаких документов мы у него не нашли, я смотрел во всех карманах и знаешь, на что обратил внимание?

— На что?

"Чувствуется, чувствуется в тебе, Ольга, напряжение, но как ты держишься!" — еще раз восхитился хладнокровием Ольги Анатолий.

— Парень пролежал на снегу несколько часов. Ночью за минус десять опустилось. А он лежал теплый, никакого переохлаждения, словно недавно вышел из бани. Не странно?

— Да, странно, — согласилась Ольга. — Если ты ничего не путаешь?

— Оля, я ничего не путаю. Но главная странность еще впереди.

— Ты меня заинтриговал, Анатолий. Неужели и у нас в Алтайске может что-то происходить, кроме того, что пьяный Ванька ударил Машку, или пьяная Машка ударила пьяного Ваньку.

— Когда я выезжал из Алтайска в Барнаул, за мной пристроилась Волга и на дистанции сопровождала до самой Краевой через весь город. Как ты думаешь — совпадение?

— Ну, откуда я могу знать! Может и совпадение! Мне-то разницы нет. С Краевой звонили и спрашивали фамилию парня, он еще без сознания, я вот и подумала, что ты можешь что-то подсказать, — и тут же переменила тему разговора: — Ой, быстрее бы уже весна. Солнышка так хочется. На пляже понежиться. Поплавать в Оби. Шашлычков на берегу пожарить...

"Грамотно выходит: человек запоминает обычно из всего разговора только первые и последние слова, а в ее последних словах нет никакого интереса к ночному происшествию, никакого намека. Если бы мы жили не в Алтайске, Ольга не была санитаркой Станции скорой помощи, я — простым водителем "санитарки", а все это происходило на режимном объекте, то Ольга оказалась бы тайным агентом империализма, проще шпионом, а я в таком случае — контрразведчиком... Но я не контрразведчик, а Ольга не шпи... А кто Ольга я не знаю! Но очень хочу узнать! Оленька, а на последочек, еще парочку приманочек, и тоже надо выходить, а то и перестараться можно", — войдя в образ контрразведчика, решил Анатолий.

— Номер у Волги я не разглядел, а вот машину хорошо запомнил, ни с какой другой не перепутаю, обязательно попадется в Барнауле, интересно будет узнать чья! — Анатолий не стал напрягаться и продолжил тему, предложенную Ольгой. — Да, хочется уже тепла. С удочкой посидеть на зорьке, ушицы сварить на берегу. Ой, балда! Вовку же три дня, как увезли в Краевую с гнойным аппендицитом, а я и не проведал еще. Вовка заядлый рыбак, на "кольцо" научил меня рыбачить. Вот таких лещей таскали! — Так как одна рука у Анатолия была занята, то он развел в сторону одну, изображая гигантского леща, килограммов на пятьдесят, не меньше. — Надо сегодня или завтра съездить в больницу, проведать Вовка. Попутно зайду в реанимацию, узнаю про парня, которого сегодня увезли, что да как. Может, что родственникам в Алтайск передать надо. Плохо Краевая далеко находится от вокзала, без машины долго добираться. Да, ладно, не в первой. А сейчас поспать бы минут по шестьсот на каждый глаз.

Спать Анатолий не хотел, просто не знал, как более красиво можно выйти из разговора, а разговор о сне, после ночного дежурства, был вполне уместен. Анатолий почти не слукавил и про Владимира. Владимир Мелехин действительно лежал в больнице с гнойным аппендицитом. И они вместе учились в одной группе училища, но друзьями или близкими товарищами не были, и на "кольцо", и на "живца", или другому способу ловли рыбы Владимир Анатолия не учил по одной причине — никогда вместе они не рыбачили.

— А хочешь, Анатолий, на машине съездить в больницу, только не на Жигулях, а на Москвиче — 2140? — Ольга сделала ход, которого Анатолий от нее не ожидал.

— У тебя есть автомобиль? — Анатолий очень даже искренне, по-детски удивился.

— Да, от дедушки остался. У меня год назад бабушка, а через месяц за ней и дедушка умерли. Почти как в той сказке: жили они долго и счастливо и умерли в один день! А мне в наследство оставили квартиру, дачу и машину. Я и переехала к вам на Алтай с Украины. Да ладно о грустном! — Ольга сменила интонацию, невеселые нотки исчезли. — Водительских прав у меня еще нет и ездить не умею. Может, поучишь меня, и до больницы доехали бы? Но у меня есть условие, — не дав ответить Анатолию, словно все уже решено. — В Барнауле повозишь по магазинам, перед праздником завтра могут дефицит выбросить..

"Быстро проглотила наживку Оля! Акула настоящая! Интересует тебя сильно ночное происшествие, я не ожидал такой реакции. Хорошая реакция у тебя, Оля. Но ошибочку допустила. То вначале — истратила последние деньги, то повозить по магазинам за дефицитом. Разведчики всегда на мелочах горят".

— Я с удовольствием, но есть проблема! — грустно, даже несколько расстроено произнес Анатолий.

— Какая, Анатолий, ты собирался в Барнаул не один, да? — едва уловимая растерянность на короткий миг отразилась на Ольгином лице, и тут же, надув губки, она чаще заморгала огромными ресницами, как ребенок, которому не дали любимую игрушку.

— Нет, Оля! Я про другое: у машины есть такое свойство, если долго стоит без движения, то у нее садится аккумулятор, спускают шины. Да и вообще, если машина простояла год, надо ТО проводить: масло посмотреть, тормоза, антифриз, да много чего.

— Толя, ну ты такой хороший! Хороший, самый лучший водитель, я слышала от твоих сменщиков. Может, ты проведешь этот ТО? А сколько времени тебе понадобится, чтобы все сделать? — пропустив получение принципиального согласия Анатолия на проведение ТО, Ольга уже уточняла детали, отрезая путь к возможному отступлению. Анатолий не мог этого не оценить и отвечал уже на второй вопрос:

— Ну, если машина была исправна перед тем, как ее поставили на прикол, то часа за два управлюсь. А машина где стоит?

— Машина в гараже, гараж возле дома, а дом вот. — Ольга показала на двухэтажный восьмиквартирный кирпичный дом. — Квартира N1, первый этаж, здесь я и живу. Мы пришли. Ну, что, Анатолий, едем завтра в город? Махнем, как говорят наши классики, по бездорожью!

— Гараж очищен?

— Так точно! Всю зиму морозила там пельмени, так что приходилось снег чистить бедной, одинокой и беззащитной девушке.

— Свет в гараже есть?

— Есть, мой командир! Есть и дневной свет, и розетка есть. У меня дедушка мастер на все руки был. У него много чего там осталось. Вот только не кому разобраться. — Ольга посмотрела на Анатолия почти влюбленными, многообещающими глазами.

— Ладно, — согласился Анатолий, — завтра принесу зарядное устройство, электролит, лампу паяльную, ключи. Посмотрю машину. Если порядок, то часиков в одиннадцать, максимум двенадцать можем выехать. В девять утра приду, не разбужу?

— Толя, в девять я буду сидеть возле окна, и ждать только тебя. Толь, я в гости тебя сейчас не зову, спать сильно хочется, а завтра жду с нетерпением, — ангельским голоском не сказала, а просто пропела Ольга и с сумкой в руке скрылась в подъезде.

"Сумка нелегкая, а с какой легкостью, будто воздушную понесла. Сильна! Умна! Быстра! Находчива! Красива! Кто же ты, Оленька?" — отметив способности Ольги, которые как нельзя лучше подходили к шпиону, задал вопрос Анатолий.

Глава 2

НЕТ НИЧЕГО НОВОГО ПОД ЭТИМ ЗВЕЗДАМИ

Планета Аоура, звездная система Ауро

отдел Х-3

1979 год по земному исчислению

— Господин Полковник, прилетел курьер из Солнечной Системы с почтой. Еще с Земли мы получили сигнал, что за ним ведется профессионально организованное скрытое наблюдение. Карл очень опытный агент, паниковать по пустякам не станет.

— Карл принимал непосредственное участие в проводимых операциях на Земле? — спросил Полковник у личного секретаря, красивой высокой блондинке, одетой в юбочку, которая только подчеркивала красоту длинных и стройных ног, практически ничего не скрывая, и в блузу, под которой едва умещался бюст третьего размера.

Секретарь Ар была из новых аоурок и всего двадцать лет служила в отделе Х-3, руководимом Полковником. Полковник сам принимал непосредственное участие в создании Ар, в программировании нужных параметров и ни разу не усомнился в результатах творения.

Ар была существом, выращенным в лабораторных условиях с заданными параметрами. В Ар помимо всех внешних и внутренних совершенств было еще одно бесспорное достоинство, так необходимое разведчику или контрразведчику: просканировать ее без личного согласия Полковника было нельзя даже комиссии по контролю Межгалактического Совета. А на сканирование самого Полковника была необходима санкция вице-председателя Поднебесной звездной системы Ауро — члена Межгалактического Совета, который долгие годы курирует работу отдела Х-3.

Ар за годы службы в отделе стала, чуть ли не тенью Полковника, носителем нужной для него информации, незаменимой помощницей в работе и не только. Надо отметить, что искусственно созданные разумные существа на Аоуре имели равные права, возможности и обязанности с коренными жителями звездной системы, живущими в материальном, а не в тонкоэнергетическом мире. Это правило распространялось на все миры Межгалактического Союза.

Ар была создана взрослой дееспособной аоуркой и буквально с первых дней своего создания пожелала стать любовницей Пола. Пол против этого предложения ничего не имел. При создании Ар он не исключал такую возможность и заложил в параметры многое из того, что хотел видеть.

Слова любовник, любовница за последнее столетие прочно вошли в лексикон аоурцев. Правда, значение эти слова имели несколько иные, чем на той же Земле. Любовниками считались сексуальные партнеры с целью получения физического наслаждения, а желание вступать в такие отношения вызывало действие специального биостимулятора.

— Нет, господин Полковник, на Земле Карла не использовали, — приятным голосом, в первую очередь для слуха Полковника, ответила на заданный вопрос Ар. — Он официально находился на Земле в отпуске за особые заслуги по квоте Совета. Резидентура напрямую с ним не связывалась и в детали операций не посвящала. Любую проверку он пройдет, вплоть до полного сканирования. Комиссия предъявить лично ему ничего не сможет. Карл, капитан отдела внешней разведки, и выполнение курьерской миссии входит в его функциональные обязанности, даже если он находится в отпуске. Без текста сообщения комиссия не санкционирует действий, направленных на вмешательство в работу нашего отдела. Вероятность того, что комиссия ведет тайную целенаправленную операцию в отношении нас, не велика, равна 0,01%. Я предполагаю, что слежку за Карлом организовала неизвестная нам сторона — земные спецслужбы к этому не причастны. Но комиссия, связав все происшедшие события последних дней на Земле, не упустит шанс заполучить секретную информацию. Аналитики комиссии в любом случае с вероятностью более 50% уверены, что Карл выполняет курьерскую миссию. Вероятность, что они используют право проверки поступающей почты с туристической планеты, не менее 85%. Я не стала рисковать и сразу по прилету космического лайнера из Солнечной Системы запустила запасной вариант по приемке сообщения. Шансов перехватить сообщение у контролеров практически нет, господин Полковник, — на одном дыхании отрапортовала Ар.

— Хорошо, Ар. При любом, даже самом невероятном стечении обстоятельств, сообщение с Земли должно попасть либо ко мне, либо быть уничтожено. У комиссии по контролю не должно возникнуть никаких вопросов по этому поводу. Тебе все понятно, Ар?

— Да, господин Полковник!

— Лучше всего хранят секреты те, кто их не знает и те, у кого их уже нет. Наши земные ...э... друзья пошли еще дальше в этом вопросе. Они говорят: лучше сохраняют секреты те, кого уже нет. Нет человека и нет проблем. Ну, если этот человек не турист, добавил бы я. — Полковник улыбнулся одними губами.

Ар моментально уловила перемену в настроении Полковника. С грациозностью земной пантеры (на Аоуре своего животного мира не существовало) она подошла к Полковнику, мурлыча, словно преданная хозяину кошка, опустилась на колени перед ним. Совсем скоро кабинет наполнился солом из мужских стонов под аккомпанемент сладострастного женского мурлыкания...

Полковник стоял у истоков изучения земной цивилизации и один из первых осознал все прелести давно забытого в его звездной системе секса, а также других материальных удовольствий. Прошло уже не одно столетие, как Пол, он же Полковник, создал себе в качестве внешней оболочки тело землянина. Но он все еще не насытился сексом. Секс продолжал доставлять ему удовольствие. И при последней замене отработанной оболочки Пол создал тело, полностью скопированное с самца земного человека.

Ар в вопросах секса была лучшей представительницей второй стороны в двухсторонней увлекательной игре. Ни одна другая носительница женского тела с многочисленных туристических и развитых планет Вселенной или другая новая аоурка (искусственно созданная женщина) не могла сравниться в этом искусстве с ней, по крайней мере — по мнению Пол. Ар предвосхищала все желания Пола, все потребности, словно чувствовала его, знала его, как саму себя. Надо сказать, что Полу было с кем сравнивать Ар. Но вот уже двадцать лет он ни с кем не хотел ее сравнивать.

В лаборатории спецразработок отдела Х3 с участием самого Полковника был создан биосексуальный стимулятор, более известный в узких кругах, как БСС. Стимулятор при применении активизировал чувствительность организма и вызывал огромное сексуальное влечение к объектам противоположного пола. БСС одинокого действовал как на мужчин, так и на женщин. Единственным обязательным условием применения БСС являлась совместимость с аоурцами, которая не могла быть ниже 50%. Стимулятор вызывал сексуальные желания даже у субъектов с сильно притупленной чувствительностью. Дремлющие или забытые веками, а то тысячелетиями желания и потребности просыпались в полном объеме. Имелись у препарата и побочные действия: наряду с сексуальностью просыпались и другие забытые чувства.

Пол с момента создания стимулятора регулярно вместе с чашечкой утреннего кофе принимал суточную норму БСС, вызывающую ежедневное желание и потребность в сексе. Но в последние годы желания вступать в сексуальные отношения с другими партнершами у Пола не возникали. Ему хотелось только ее. Только с ней.

Но не только секс с Ар доставлял Полу удовольствие. Ему нравилось разговаривать с Ар, смотреть на нее, думать о ней, вспоминать ее, ждать утреннего появления на рабочем месте. Жизнь у Пола в последние годы наполнилась новыми ощущениями, новым содержанием, новым смыслом.

У новых аоурцев секс пользовался популярностью. Самый же бурный всплеск произошел после открытия нового туристического маршрута Аоура — Земля. Чтобы попасть туроператором в турагентства Земли, необходимо было сдать все экзамены по максимуму. Лишь свободное распределение гарантировало попадание в турагентства Земли.

Вырос и спрос на Земной туризм. Туристы из Поднебесной готовы были платить и платили немалые деньги за переживания и ощущения различных духовных и материальных состояний на Земле.

Стоны и мурлыканья прекратились. На некоторое время в кабинете воцарилась тишина.

— Ар, ты очаровательна! — с полузакрытыми глазами произнес Полковник.

Ар стремительно поднялась с коленей, и с не меньшей грациозностью, чем подходила, походкой манекенщицы с земного подиума, удалилась из кабинета Полковника.

Ар хорошо выучила привычки Пола и знала, что через пять минут он захочет горячий кофе. Немногие аоурцы могли позволить себе пить настоящий земной кофе. Вывозить с туристических планет что-либо строго настрого запрещалось, исключение распространялось только на две лаборатории. Одна занималась вопросами селекции. Вторая вопросами глобальной безопасности. Именно вторая лаборатория находилась в отделе Х-3, который возглавлял Полковник. Полковник был одним из тех немногих аоурцев, кто мог позволить себе вполне законно пить земной кофе, проверяя его безопасность на себе, дегустируя каждую поступающую партию.

После секса с шефом земной кофе могла позволить себе и Ар, так как именно она готовила кофе Полу. Имелась и еще одна причина: Пол любил пить кофе не один, а с собеседником. Утром обычно этим собеседником была Ар. Но Ар знала, что после кофепития Полковник будет целиком поглощен работой, а она вновь станет только старательной помощницей. Служебную субординацию Ар соблюдала всегда после кофепития и утреннего секса. Были ли слабости Пола нарушением устава Х-1? Скорее нет. Рабочий день у Пола был ненормированный, и время для отдыха он выбирал сам, как и Ар.

Не прошло и пяти минут, как Ар вошла в кабинет начальника с разносом в руках, на котором стояла медная турка земного происхождения с дымящимся ароматным кофе. Две фарфоровые чашечки и вазочка с настоящими комочками сахара, также доставленными с Земли, являлись также обязательными компонентами кофепития. Иногда к стандартному набору добавлялась еще одна вазочка с конфетами, но конфеты быстро заканчивались, Ар их просто обожала.

Ар не удивилась тому, что кабинет был пуст. Она, как никто другой, знала об исключительных возможностях и способностях своего шефа. Секунд через пять раздался легкий щелчок, и Пол материализовался из воздуха. Он держал в руке огромный букет полевых цветов, наполнивших кабинет свежестью диких лугов, сладостью меда, запахом далекой неизведанной планеты.

— Ар, это настоящие, не синтезированные цветы. — Полковник первый раз в жизни дарил цветы. Он и сам не знал, что подтолкнуло его к такому поступку. Может предстоящее расставание с Ар и желание сделать той приятное. Может что-то еще, в чем боялся признаться даже себе, хотя на Аоуре и не было традиции дарить цветы. — Цветы не с туристической планеты. На туристических планетах такие цветы не просто отыскать. Совсем недавно в новом космосе я нашел дивное место. Из физической жизни там пока только насекомые и огромные луга с цветами. Вся планета в виде сплошного ковра из травы и цветов. Цветы тебе. — Полковник неумело протянул Ар букет, словно землянин на первом свидании с любимой девушкой.

Ар при просмотре материалов с Земли иногда наблюдала, как земляне дарили друг другу цветы. Первоначально она оценивала это действие как некую земную историческую традицию. Некий ритуал. Но когда однажды провела анализ крови до и после странного ритуала, то обнаружила, что у 90% женщин и у 70% мужчин в организме происходят биохимические изменения. Всего за 23 секунды в организме землян происходили изменения всего физического тела. Менялся биохимический состав клетки. Внутренний и наружный энергопотенциал вырастал от 5 до 27% . Менялся волновой диапазон защитного поля. Почему цветы таким странным образом влияли на людей, Ар не знала. На аоурцев они никакого воздействия не оказывали.

Держа в руках букет, Ар почувствовала, что с ней происходит что-то неладное: изменилось дыхание, кровообращение, пульс, давление, температура. Но на этом странности не закончилось. Две прозрачные слезинки, словно два наичистейших бриллианта, появились в уголках ее глаз. Ар была готова уже задействовать энергорезерв, предназначенный на самые крайние случаи, но ее остановил Пол:

— Ар, не бойся. Это обыкновенные женские слезы. — Пол перешел на общение в пи-режим и за пару секунд передал Ар несколько тысяч образов и картин, связанных с человеческими эмоциями, от чего у людей могут появляться слезы, а затем вновь перешел на человеческую речь: — Все это и есть чувства. Чувства рождают эмоции. А ... лю-бовь рождает чувства, — последние слова Полковник произнес не совсем уверенно, словно сомневаясь в сказанном. Затем он приблизился и поцеловал Ар в щеку, ощутив горьковато-соленый вкус слезы.

Слезы текли по лицу Ар ручьем. Настоящие женские слезы.

Пол достал из кармана цивильного пиджака накрахмаленный белоснежный носовой платок и подал Ар, перехватив молниеносным движением букет.

— Таким примерно платком в старые добрые времена на Земле дамы вытирали слезы радости или печали от пережитых чувств, — произнес Полковник в такой интонации, что Ар не поняла — это утверждение для нее или вопрос для самого себя. — Пойдем, Ар, пить кофе. Впереди нас ждут великие дела. Надо разобраться, почему русские ввели войска в Афганистан. Ведь это неминуемо запустит за собой целую цепь событий. Под срывом окажется проведение олимпиады в Москве. Под угрозой может оказаться и Олимпиада-84. Многие наши туристы планировали получить эмоции от этих соревнований. Надеюсь, что сообщение от Карла прольет свет на события на Земле.

Кофе в этот раз Пол и Ар пили молча. Впервые за двадцать лет традиция в кофепитии нарушилась: непринужденной беседы не случилось. Каждый из них был погружен в свои личные думы.

Пол думал о том, что с Ар происходят странные вещи, не присущие аоуркам. Она все более походила на земных женщин, с присущими им в полном объеме чувствами и эмоциями.

К этому ли шел Пол, идя на эксперимент, он пока не знал.

Новые аоурцы — искусственно созданные по образу древних аоурцев биологические существа с развитым интеллектом, способные жить в материальном трехмерном мире и для жизнеобеспечения получать звездную энергию из световых фотонов через кожный покров или из органической пищи.

Прообразом и одним из создателей новых аоурцев выступал Пол. Он первым из аоурцев вернул себе биологическое материальное тело, возвратившись из звездного тонко-энергетического мира в трехмерный мир. Последний свой образ перед созданием новых аоурцев Пол позаимствовал у землян. Так что с определенной долей условности можно сказать, что новые аоурцы создавались по образу землян.

"Новые" обладали мощным интеллектом, огромной работоспособностью и большими энерговозможностями, способностью восстанавливать свое тело путем частичной материализации или клонирования отслуживших органов и жить практически вечно, если у них не будут насильственно разрушены жизненно важные органы. Чувственность и эмоциональность у "новых" находилась на том же уровне, что и у древних аоурцев, т.е. была занижена в сравнении с землянами.

В первую очередь "новые" создавались для обеспечения туристической деятельности, так как небольшое количество аоурцев, руководимые Полковником в трехмерии, не могли более обеспечить всех желающих аоурцев туристическим маршрутом. На определенном этапе спрос на туризм превысил предложение.

Всего несколько столетий назад сенат Ауро по ходатайству Полковника принял беспрецедентное решение заселить свою родную планету Аоуру новыми аоурцами. Целей такое решение преследовало несколько. Во-первых, планировалось восстановить трехмерный мир в своей звездной системе, подготовить его для приемки туристов из Поднебесной. Во-вторых, организовать подготовку на планете туроператоров из числа новых аоурцев для работы в туристических агентствах на туристических планетах.

До этого поистине исторического момента многие тысячелетия на планете Аоура находилась лишь пограничная база аоурцев Х-3, занимавшаяся охраной звезды Ауро, в недрах которой укрылись аоурцы, получившие неограниченный доступ к энергиям светила и бессмертие. Х-3 также занималась вселенской разведкой по выявлению планет, пригодных для туризма аоурцев и обеспечением туризма. Командиром базы Х-3 с момента ее создания был Полковник.

До недавнего времени туризм не был столь популярен и востребован, и жители Поднебесной вполне обходились онлайпросмотрами жизни на многих планетах Вселенной и просмотром художественных фильмов, развлекательных программ и спортивных соревнований.

Вместе с решением о заселении Аоуры новыми аоурцами сенат постановил реорганизовать пограничную базу Х-3 в два ведомства: управление туризмом и отдел Х-3. Полковник изъявил личное желание остаться в Х-3, а управление туризмом возглавил бывший его заместитель.

Управление туризмом всего за полвека превратилось в настоящее государство с населением в триста миллионов аоурцев, подавляющую часть которого составляли новые аоурцы. На планете были созданы десятки городов с сотнями институтов, готовивших персонал для выездных турагентств. Каждый из создаваемых городов имел свою специфику, так как готовил специалистов для конкретной туристической планеты. В какой-то мере Аоура превратилась в весьма пеструю миниатюру туристической Вселенной.

На Аоуре сформировалось два типа жителей: постоянно проживающие и будущие туроператоры, проходящие срочное обучение. Туроператоры после учебы улетали в турфирмы на далекие планеты иных трехмерных Миров обеспечивать достойный туризм для жителей Поднебесной и не возвращались до закрытия туристического маршрута.

За особые заслуги постоянно проживающие трехмерные жители Аоуры могли поощряться туристическими поездками в иные обитаемые миры. Но квоты на реальный туризм от Межгалактического Совета были чрезвычайно малы, так как излишний реальный туризм мог причинить непоправимый вред иномирным цивилизациям. Для большинства не выездного населения планеты мечта полететь в дальний Космос в обитаемые миры оставалась чаще всего несбыточной.

В Поднебесной шли непрекращающиеся дебаты об использовании своей планеты для туризма, но окончательного решения так и не было принято. В сенате имелись противники использования искусственной жизни для туризма, которым удавалось блокировать все подобные предложения.

Из селекционной группы, имевшейся на базе Х-3, образовался отдел селекции, который вошел в управление туризмом отдельным ведомством. Селекционный отдел занимался выращиванием продуктов питания для жителей нового государства, возникшего на некогда заброшенной планете, хотя новые неронцы и имели функцию получения энергии из окружающего света, но задействовать резервный вариант получения энергии предписывалось только в крайних случаях, когда жизни или здоровью угрожала непосредственная опасность. Селекционный отдел так же занималась освоением новых планет-колоний для сельскохозяйственных целей и продажей излишних натуральных продуктов членам Межгалактического Союза. Во Вселенной ценились натуральные продукты и всегда имелись желающие приобрести такую продукцию.

Преобразованный отдел Х3, руководимый Полковником, обеспечивал безопасность звездной системы, туроператоров и туристов на туристических планетах. Проводил поиск планет для туризма, для селекционного отдела и для сдачи в аренду под сельское хозяйство членам Межгалактического Союза, живущим в трехмерии.

На планете Аоура имелось представительство Межгалактического Совета с комиссией по контролю.

Пол, допив кофе, нарушил молчание, отдав несколько коротких приказов:

— Ар, через десять минут принесешь мне почту с Земли, полученную по пи-связи и информацию по всем перехваченным пи-переговорам за последний месяц.

Сообщение от Карла — немедленно, как только доставят.

Свяжись с комиссией по контролю и назначь на сегодня встречу с Моор на ее территории в течение рабочего дня.

По пи-почте отправь приглашение командиру базы Х1 для обсуждения со мной за чашкой кофе вопроса по спутнику Сириции. Он поймет. На сегодня. На 20 часов.

К 21 часу ты должна в совершенстве владеть основными разговорными языками землян, подготовить несколько вариантов земных документов для себя в режиме реального земного времени. Документы подготовь сама без помощи спецотдела. Ты это умеешь. Ар, тебе предстоит командировка на Землю, работа на планете без прикрытия местной резидентуры. Одежду подбери только земного происхождения, до последней нитки. Надеюсь, что в твоем гардеробе есть...

— Есть, — чуть ли не впервые за время службы Ар нарушила субординацию и прервала начальника.

— Хорошо. Остальные инструкции получишь вечером. Мы с командиром Х-1 будем тебя ждать в моем загородном доме в 21-00. Все, кому положено знать в отделе, должны быть уверены в том, что ты улетаешь в командировку не на Землю, а на базу Х-1. Я подготовлю приказ о твоем откомандировании. Верительный жетон получи в спецчасти, вечером сдашь его на хранение и регистрацию командиру Х-1.

— Я все поняла, господин Полковник, — Ар перешла на официальный язык, принятый в отделе Х-3 между командиром и подчиненным. — Кому сдать дела и поручить выполнение моей работы — вашего личного секретаря? — спросила Ар. Как не пыталась она скрыть свое волнение, но оно проявлялось.

— До твоего возвращения, Ар, другой личный секретарь мне не понадобится. Так что дела никому сдавать не надо. Да, чуть не забыл...

— Я слушаю вас, господин Полковник! — Ар приготовилась выслушать дополнительные инструкции, но вместо инструкций услышала:

— Ар, не забудь цветы. Их необходимо поставить в воду, а то завянут.

— Не забуду, господин Полковник! Разрешите идти? — по уставу отрапортовала Ар, на этот раз бес срывов в голосе. Последние слова Полковника, касаемые того, что не надо сдавать дела другому секретарю, явно ее приободрили.

— Иди, Ар. После выполнения поручений ты свободна. Займись приготовлениями и ничего, пожалуйста, не упусти из виду, — совсем не по-служебному попросил Полковник.

Ар с цветами в одной руке и разносом в другой красиво удалилась из кабинета, по ходу движения демонстрируя прелести своего изящного тела. Пол был почти уверен, что когда Ар повернулась к нему спиной, то на ее лице появилась улыбка. Но желания просканировать Ар, узнать, о чем думает, не возникло. Не хотелось ему капаться в голове Ар. Глядя на Ар, Пол тоже улыбнулся, но далеко не веселой улыбкой.

* * *

* * *

— Рисли, вот и весь план, — Полковник закончил ознакомление командира базы Х-1 с предстоящим заданием для своего теперь уже бывшего секретаря Ар, а ныне секретного агента отдела Х-3. — Сам понимаешь, что я не могу доставить ее в Солнечную Систему лично, а тем более через официальные каналы. Могут возникнуть ненужные вопросы. А это пока не к чему. Получается, что доверить жизнь Ар я могу только тебе. В первую очередь как другу. Немаловажно, конечно, что ты также обладаешь правом безрегистрационного посещения Земли.

— Пол, нет никаких проблем. Ты же знаешь, что я пересел на новенький лайнер. Вот это машина! Превзошла все самые смелые ожидания. Время в пути экономит раза в два. Теперь не надо от планет так далеко отлетать, гипер можно уже с орбиты включать без опаски сорвать с оси планету. Воистину, технологии не знают границ! Хотя, до твоих возможностей моему звездолету расти и расти. — Рисли, как и Ар, не понаслышке знал о возможностях Командора перемещаться в космосе путем мгновенной разматериализации своей энергии, мгновенного переноса в заданную точку, и такой же мгновенной материализации. Высочайшие технологии, имевшиеся в арсенале Межгалактического Союза, не могли еще приблизиться к возможностям Пола, и даже вразумительно объяснить данный феномен. Природный дар к мгновенным перемещениям у Пола обнаружился многие миллионы лет назад во время вселенской войны с бездушными существами, когда жизнь во Вселенной оказалась под большущей угрозой.

— Рисли, после того, как доставишь Ар на Землю, и вернешься на свою базу, то тебе следует зарегистрировать использование сотрудника другого отдела в оперативных целях, легенду сам сочинишь. Приказ о переводе Ар в твой отдел для проведения совместной операции я подписал. Госпожа Моор предупреждена в общих чертах. У ребят из комиссии по контролю лишних вопросов по твоему посещению Земли не возникнет. Внезапную проверку твоего звездолета проводить не станут. Не должны. Хотя, Рисли, все может быть и не так. Ты можешь отказаться от внепланового полета на Землю. Я пойму и что-нибудь придумаю.

— Полковник, ты же знаешь, что я никогда не отказал бы тебе в просьбе. Даже если бы госпожа Моор ничего не знала, и ваш Сенат в полном составе проголосовал против операции. Есть и служебные мотивы для моего участия в твоей операции. Перед своим сенатом я в любом случае оправдаюсь, если дойдет до этого. Напрямую задеты интересы моего ведомства. На земные квоты у нас и так очередь года на три вперед расписана, и мы не можем допустить сбой в доставке туристов. Для этого наш отдел и существует.

— Веские доводы, согласен. Рисли, я хочу тебя предупредить, что на Земле обнаружен повышенный интерес к нашим представительствам, и, кажется, связанный не только с туризмом. За моим офицером связи на Земле была устроена самая настоящая профессиональная слежка с попыткой захвата информации. Я уверен, что земные правительственные спецслужбы к этому не причастны. США с союзниками и СССР блюдут договоренности о невмешательстве в нашу деятельность и космические программы свои притормозили. Им невыгодно вести двойную игру с нами. Надеюсь, что у них хватит ума не развязать военных действий между собой из-за конфликта в Афганистане. Знаешь, и с вводом советских войск в Афганистан также не все ясно. События развиваются по чьему-то заранее спланированному сценарию, вот только ни НАТО, ни страны Варшавского Договора к написанию сценария не причастны. Они действующие персонажи готового сценария. С нескольких резидентур поступала информация о повышенном интересе к туристическим агентствам. Налицо, Рисли, наличие неизвестной нам силы, которая ведет свою игру. В том числе и по этой причине я хочу отправить Ар на Землю.

— Да, с этим стоит разобраться. Плохо, что наши руки связаны нормами космического права, и мы не можем вмешиваться в жизнь землян. Пол, может когда-то, поведаешь историю о том, как ты нашел этот райский уголок в дальней Вселенной? Последние годы все буквально помешаны на землянах.

— Может быть, — уклончиво ответил Полковник. — Но не раньше, чем ты выполнишь мою просьбу.

— Пол, ловлю на слове, — обрадовался Рисли; ему давно хотелось узнать, как Пол сумел опередить его с открытием Земли. — Считай, что Ар уже на Земле. Готовь баню и раскошеливайся на земные деликатесы.

— Рисли, свяжись со мной часа за три до визита, и я успею к твоему прилету подготовить настоящую земную баню с дубовыми и березовыми вениками.

— Да, баня у тебя просто класс! Ничем не уступает русской или финской. И веников таких, как у тебя, в магазине "Все для вселенских бань" не возьмешь. Ну, да ладно, — вздохнул Рисли. — У меня, Пол, тоже есть новости. Пока ты был занят исключительно землянками, и секретаршу себе скопировал под стать. Кстати, Пол! — Рисли совсем даже по-земному ударил себя рукой по голове. — У землян нынче модно стало конкурсы женской красоты проводить, мне посчастливилось на нескольких побывать. Так вот, Пол, Ар на Земле запросто может стать первой красавицей. Ну, я собственно, о другом хотел поведать: нашел я в Новом Космосе таких девочек, просто дух захватывает! Даже у меня. Думал, что нечем меня удивить. Удивили, чертовки! Одна вот только проблема — коэффициент совместимости 48,7%. Но им БСС не нужен. Они и без него так заводятся, что сутки остановиться не могут. Заявку я в Совет подал, но жаль, что нам под туризм планета не подойдет, наверняка найдутся желающие с большим коэффициентом. Но ты же знаешь всю их бюрократию: сразу они не откажут. Пока год уйдет на рассмотрение, на экспертизы, проверки, согласования, девчонки остаются бесхозными. Я летаю на правах первопроходца чуть ли не каждый выходной. Может, рванешь со мной, как в старые добрые времена? — Рисли, прищурив глаза, с хитринкой посмотрел на друга. — Обещаю, не пожалеешь!

— Нет, Рисли, стар я стал для таких приключений.

— Для очаровашки Ар не стар, а развлечься с космическими девчонками — стар!

— Про девчонок, Рисли, ты много сказал, а про самцов ни слова, — Пол решил сбить пыл у друга. — Они не возражают против твоего присутствия на бесхозной планете? Смотри, чтобы твой новый звездолет не спалили.

— Не спалят! — уверенно произнес Рисли.

— И на чем твоя уверенность строится? — спросил Пол, подозревая, что Рисли ему что-то не договаривает.

— А их там нет. Ни одного.

— И как же твои девочки размножаются? Неужели они находятся на таком высоком уровне развития, что отказались от самцов и выращивают детей в пробирках?

— Да, ладно тебе, Пол. Развитие у них пониже будет, чем у тех же землян. Просто у них никогда не было разделения на полы.

— Ты спишь с девчонками-улитками (улитка при размножении может по желанию выполнять как мужскую, так и женскую функции)?

— Прям уж улитками! — Рисли сделал вид, что обиделся на друга. — Красивые девчонки. Ты б только посмотрел на них. Не писаные красотки! Одна только с ними проблема — в воде любят много времени проводить, — улыбнулся Рисли. — Да еще с собой в воду норовят уволочь. А так, супердевчонки! А ты, Пол, случаем на покой в Поднебесную не собираешься? — Рисли решил перевести беседу в другое русло.

— Нет, Рисли, на покой не собираюсь. — Пол тоже улыбнулся, вспомнив, что несколько завезенных неразумных улиток жили у него в аквариуме для поддержания чистоты, и что в разработке БСС использовались ферменты, выделяемые улитками, поэтому препарат одинокого эффективно действовал на мужчин и женщин. — Мне здесь лучше, чем в вечном огне. Да и сад начал разводить. С Земли в научных целях завес столько интересных образцов. И без бани не могу. А там, какая баня? И мыть и парить нечем, да и нечего. Да и без кофе не могу, привык. Консерватор я, Рисли. Ты меня знаешь. Мне лучше раз потрогать, чем десять раз услышать или увидеть.

— Ну-ну, — неопределенно произнес Рисли. — "Ой, что-то темнит Полковник. Сад разводить. Еще бы сказал огород. Чую, задумал что-то старый Лис. Не видать мне девочек из Нового Космоса целый месяц, если это не так!" — мысленно поклялся Рисли, добавив вслух:

— Без бани, Пол, не можешь. Без кофе не можешь. А без женщин получается, что можешь, коль Ар в командировку на Землю на годы отправляешь? — Рисли попробовал "прокачать" почву, на которой стоит Полковник.

— И без женщин не могу, Пол. Без единственной женщины не могу. Ар в последние годы моя единственная любовница, — глаза Полковника при упоминании Ар непроизвольно засияли, осветив комнату фиолетово-красным сиянием; моргнув и погасив свечение, Пол продолжил: — Я понимаю, Рисли, что лучше Ар никто не справиться с заданием на Земле, а отправляю ее с камнем на сердце. Наверное, сильно к ней привязался. Как к кофе, что ли. Нет, не то я говорю, совсем не то. — Полковник замолчал, переключив свое внимание на чашку с кофе, который предпочитал всем другим вселенским напиткам.

Рисли, командир базы Х-1, возглавлял аналогичное отделу Х3 ведомство на планете Ревес. Три цивилизации: аоурцы, ревесты и маркийцы входили в конфедерацию АРМ в рамках Межгалактического Союза. Они имели близкий сравнительный коэффициент и уже многие тысячелетия жили в энергетических пространствах своих звездных систем, отказавшись от материальных тел в трехмерном мире. В трехмерии они имели туристические управления и отделы, занимающиеся обеспечением безопасности. Между членами конфедерации имелся договор о сотрудничестве в области туризма: при освоении туристической планеты одной из трех сторон две других получали по четверти квот, а хозяйке, на правах первопроходца, доставалась половина.

Полковник и Рисли знали друг друга с незапамятных времен — момента начала переговоров о создании конфедерации. С тех пор прошло столько лет, что они и не помнят свой внешний материальный облик на тот момент.

Внешний облик их тел чаще всего зависел от существующей моды во Вселенной. В последние столетия Пол и Рисли выглядели как два голливудских земных красавца: высокие, подтянутые, ухоженные. Правда, на этом внешнее сходство заканчивалось. Рисли с черными, как смоль волосами, темно-карими глазами, загорелой кожей более походил на земного южанина, того же итальянца или испанца. Если внешний вид Рисли иногда и менял, внося какие-то корректировки, то темперамент всегда оставался один — горячий, неудержимый. При желании самого Рисли темперамент становился взрывным или даже взрывоопасным. Внешне Рисли был одновременно похож и на земного гангстера начала ХХ века, и на героя— любовника, готового к любым подвигам, авантюрам и приключениям. И это в какой-то мере было действительно ему присуще. Но за маской героя-любовника, искателя приключений скрывался и другой Рисли: расчетливый, умный, способный просчитывать сложнейшие операции на сто ходов вперед. Наверное, поэтому несколько тысячелетий подряд он возглавлял отдел Х-1 на Ревесе.

Полковник выглядел противоположностью Рисли. В нем скорее просматривался северянин: спокойный и уравновешенный, немного флегматичный и медлительный.

Но Рисли прекрасно знал, кто скрывается в теле "холодного северянина" — последний из могикан Старого Космоса, охотник за бездушными существами, тот, кто стоял у истоков создания безмерных поднебесных миров, кто там был, но не захотел там оставаться. Рисли знал, какая сила дремлет в Поле, готовая взорваться подобно сверхновой звезде. Знал Рисли и то, что Пол старается играть по правилам, которые существуют, установлены Межгалактическим Советом, и не использует свой огромный потенциал из боязни случайно причинить вред окружающим цивилизациям. Знал Рисли и то, что Полковник не захотел войти в руководство Совета, а предпочел оставаться руководителем Х1 и жить на своей планете.

Не одну сотню совместных операций провели командиры Х-3 и Х-1. Не одну сотню чашек кофе выпили вместе. Не одно ведро пота сбежало с них в бане Пола. Не один год провели они в задушевных разговорах и всегда могли положиться друг на друга. И как иначе можно было назвать их отношения, как не крепкая мужская дружба. Дружба, закаленная и проверенная веками. Но не одной работой была обусловлена их дружба. Они оба любили живое общение, предпочитая живой разговор безэмоциональному пи-общению.

— Да ты, приятель, кажется, впал в нешуточную зависимость, — улыбнулся Рисли, нарушив установившееся молчание. — Вон, какое свечение из глаз полилось при упоминании Ар. Чуть дом не спалил. Может тебе надо отказаться от употребления БСС? Успокоиться. Разобраться.

— Легко, Рисли, сказать, успокоиться и разобраться. К сожалению, я не могу успокоиться и разобраться тоже не могу.

— А может быть, Пол, и хорошо, что не можешь успокоиться. Если не успокоишься, то обязательно разберешься.

— Все может быть, — согласился с другом Пол. — Знаешь, Рисли, мне кажется, что я стал лучше понимать землян. В их отношениях между полами, между самцом и самкой, кроме желания секса и самого секса, ведения совместного хозяйства с целью выжить, выкармливания детенышей с целью продолжение рода и жизни, есть еще что-то неуловимое, что-то очень важное. То, чего мы лишены. То, что мы, возможно, потеряли миллионы лет назад на заре развития цивилизации. Или на закате.

— Пол, ты говоришь о том, что люди называют любовью?

— Да, Рисли.

— Пол, к сожалению, я не такой старый Лис, как ты, и не знаю, что мы утеряли. Но то, что люди называют любовью, есть не что иное, как желание секса. Мы ежедневно принимает БСС, а у них стимулятор сексуальной активности организм в молодые годы вырабатывает постоянно. Вот и все различие. Пол, я люблю всех девчонок-улиток. И что из этого? Мне на всех их надо жениться? Всех назвать своими половинками? Тогда мне придется разорваться на десятки, а то и сотни частей.

— Рисли, я не знаю ответов. Я не знаю, что такое любовь. Я до конца не уверен, существует ли она на самом деле. Но если существует, то это не есть желание секса. Это что-то большее. В разы. В десятки раз...

— Если любовь — не желание секса, то во мне нет любви, — уверенно произнес Рисли, — она обходит меня стороной.

— Если любовь существует, то ее можно измерить, — серьезно, в отличии от Рисли, сказал Пол. — Все есть энергия, ты это не хуже меня знаешь. Знаешь, мне недавно в голову пришла идея сверить все показатели Ар в момент ее создания с нынешними. Кстати, проверь и ты свои показатели.

— И что у Ар есть отличая?

— Рисли, это совсем другое существо, если не принимать во внимание скрытые энерговозможности Ар.

— Не может быть! Пол, ты проверил ее на мутации? — выражение голоса у Рисли изменилось, ему явно стало любопытно. — "Самое главное только начинается. Полковник еще тот стратег! Задумал что-то супер неординарное, а я расслабился. Любовь. Улитки. Землянки. С Полом надо всегда быть готовым к сюрпризам".

— Ар никогда еще не покидала Аоуру. Но на всякий случай проверил и твою версию: никаких мутаций. Никакого внешнего воздействия на нее не оказывалось, кроме среды обитания на Аоуре.

— И что случилось с Ар? В кого она превратилась? Постой, пожалуй, я отвечу сам на свой вопрос. Если забрасываем Ар на Землю, то она превратилась в земную женщину. Но, Пол, этого не может быть? — Рисли так округлил глаза, что они готовы были выскочить из орбит.

— Несколько дней назад, Рисли, я и сам был такого же мнения. Помнишь, какой у вас коэффициент совместимости с землянами?

— С ума я еще окончательно не выжил: у нас коэффициент 79,53%, у вас — 81,247, у маркийцев — 80,435%. И что?

— У Ар коэффициент равен единице. Сто процентная совместимость. Предвосхищу и отвечу на твой следующий вопрос: я перепроверил, абсолютная стопроцентная совместимость. По всем показателям она является земной женщиной, будто родилась не в лаборатории Х-1, а на Земле. От живых землян. От мамы и папы. У Ар даже появилась в полном объеме детородная функция. Она в состоянии от земного самца родить ребенка.

— Ну, этого ведь не может быть?! — Рисли был удивлен теперь по-настоящему. — Пол, если установить, как это произошло, то это будет открытием вселенского масштаба, которое может изменить ход развития вселенских цивилизаций.

Полковник молчал. Минут на пять в гостевой комнате загородного дома Пола воцарилась тишина. От работы мысли двух не самых последних аналитиков Конфедерации АРМ воздух в комнате стал таким, что можно было легко вешать не один топор.

Молчание прервал более темпераментный Рисли:

— Ты хочешь, чтобы я руководил операцией по внедрению Ар на Землю по причине того, что скоро уйдешь в отставку из отдела Х-3. Верно, Пол?

— Да, Рисли.

— И ты, старый хитрец, решил провести частное расследование таким образом, чтобы соблюсти все нормы космического права и не оказать прямого воздействия на ход развития Земной цивилизации, да и других тоже. Чтоб комар носа не подточил?

— Еще раз да, Рисли. С тобой всегда приятно иметь дело. Вот скажи, Рисли, разве мог я с тобой это обсудить в режиме пи-связи, смог бы я тебе все это донести? Смог бы ты меня понять?

— Нет, Пол. Думаю, что пи-связь нам бы не помогла передать настроения нашей беседы. Самые сложные операции мы всегда разрабатывали бок обок с чашкой кофе или чая в руках, да еще после очищения мозгов и тела в твоей "адской" парилке.

— А, ты не задумывался над тем, почему?

— Над чем? Пол, не томи вопросами. Не иди в Млечный Путь через Туманность Андромеды, ты ведь можешь и коротким путем проходить. Давай, высказывайся. Вижу, что кое-какие ответы у тебя уже есть в заначке. — Рисли прищурил слегка глаз, изображая хитреца-детектива из земного детективного сериала; ему нравилось наивное, немного глупое земное кино, пользующееся большой популярностью в Космосе.

Полковник встал с кресла и подошел к огромному окну с видом на океан. Вечерело. Солнце уже спряталось за водный горизонт. Первые и самые яркие звезды уже появились на вечернем небосклоне, остальные же послушно дожидались своей очереди за горизонтом. Вдалеке над океаном появилась маленькая светящаяся точка. Точка приближалась.

Полковник отошел от окна и направился к Рисли.

Рисли тем временем снял турку с раскаленного песка, находящегося в углублении стола, обложенного со всех сторон гладкими морскими камнями, и приступил к разлитию горячего кофе по чашкам. По комнате разошлась волна приятного кофейного запаха.

— Да, такой кофе можно только у тебя дома, Пол, попить. Да еще на земле в хорошем ресторанчике. Ну почему Землю не я открыл? — в очередной раз посетовал Рисли. — Почему всегда сливки достаются тебе? А мне улитки да ракушки? Скажи, Пол. Можешь не говорить. Я и сам знаю. Тебе сколько сахара?

— Как всегда, — ответил Пол.

— Пол, ты постоянен во всем, даже в своих привычках. — Не совсем понятно было, упрекает Рисли этим друга или наоборот. — Давай в этот раз я положу тебе на один кусок сахара больше?

Пол промолчал. Чем тут же воспользовался Рисли, бросив в чашку Пола три куска сахара вместо двух положенных. Рисли в отличии от Пола пил кофе без сахара, но с конфетами. Ваза с конфетами стояла ближе к Рисли. Пол для гостей всегда держал что-нибудь новенькое, с изысканным вкусом и необычным земным ароматом. Рисли уже успел оценить отменные вкусовые качества новых конфет.

— Ар подлетает, минуты через три приземлится, — произнес Пол, присаживаясь в свое огромное удобное хозяйское кресло. Рисли сидел не в меньшем по размерам и внешнему комфорту кресле, но в гостевом. Кресла отличались внутренней начинкой. В гостевом кресле под обшивкой располагался невидимый датчик, регулирующий настройки кресла, учитывающий параметры гостя: рост, вес, длину туловища, шеи, ног. А вот хозяйское кресло реагировало помимо всего прочего на изменения эмоций хозяина, на смену настроения, самочувствия. Кресло Пола являлось штучной работой, более тонким и изысканным достижением разума, в отличие от серийного кресла Рисли. Возле стола стояло еще одно кресло, значительно уступающее в размерах креслу Пола и Рисли. Кресло предназначалось для посетителей с массой тела не более семидесяти килограмм.

— Пойдем, Пол, на посадочную полосу и там встретим Ар, — предложил Рисли, вставая с кресла.

— Не надо, — остановил его Пол. — Я предупредил Ар, что мы будем в гостевой комнате. — Пол взял чашку с кофе, любезно подвинутую Рисли, и отпил небольшой глоток. — Что ж, и так не плохо. Словно другой напиток, а ингредиенты остались прежними, изменилось лишь соотношение. Я остановился на пи-связи. Рисли, как общение в режиме "пи" лишено чего-то важного, того, что никогда не сможет создать дружескую беседу, того, что есть в дружеской беседе, так и мы в жизни, как мне кажется, лишены одного важного звена. Звена, которое не дает нам возможности замкнуть цепь в некий замкнутый круг. Нам не хватает кусочка сахара, который в состоянии качественно изменить напиток. Вот в этом я и хочу разобраться. Подтвердить свои предположения или развеять сомнения. После совместного инструктажа Ар улетит с тобой на Землю. Рисли, высадишь ее в квадрате 2768439814.

— Пол, но ты ее не увидишь годы, может быть десятилетия! Она ведь может остаться с тобой до утра, а утром отправиться к нам чартерным рейсом. На космодроме я ее встречу и доставлю в лучшем виде по назначению, — предложил Рисли.

— Нет, Рисли, в твоем отделе Ар не должны видеть. В канцелярии нужна только отметка о прибытии в командировку и всё. О конечной цели операции кроме меня знаешь один только ты. Даже Ар будет знать только часть плана. Я не могу, Рисли, рисковать Ар! — более эмоционально, чем обычно произнес Пол. — Нет, я в любом случае ею рискую. Но любой ценой риск необходимо свести к минимуму. Просканировать тебя также сложно, как и меня, но других могут. И еще, Рисли, у меня есть к тебе просьба.

— Говори, Пол.

— Ар будет работать без прикрытия. Я знаю, что она сделает все от нее зависящее и даже больше для выполнения задания, даже если ей будет грозить реальная смертельная опасность. Этого я собственно больше всего и боюсь. Рисли, ты часто летаешь на Землю с инспекцией туристических агентств. На Земле, в отличие от Космоса, ты располагаешь возможностью настроиться на ее личную биологическую волну и просканировать весь волновой диапазон. Смертельная опасность, близкая смерть в земном мире оставляет заметный след в биополе человека в диапазоне 0,31 ельц. Ар целиком соответствует земным параметрам, и это правило распространяется на нее. Сделать это по силам только тебе. Присматривай за Ар. Она для меня очень важна, Рисли! Очень! Обещай вывести ее из операции любым доступным и даже недоступным способом, если ей будет угрожать смертельная опасность.

— Да, Пол, я обещаю. Все будет "окей", как говорят земляне. Не расстраивайся. Я буду за Ар приглядывать, как за своей...

— Рисли, как за своей — не надо, присматривай за моей, — уточнил Пол. Друзья улыбнулись.

Разговор Пола и Рисли прервала Ар.

— Разрешите войти, господин Полковник? — отрапортовала по-военному Ар.

Полковник сразу и не узнал Ар. Впервые он видел ее в таком одеянии: джинсах с многочисленными потертостями и рванностями, короткой обтягивающей выгоревшей майке, наполовину открывающей плоский загорелый живот и подчеркивающей красивую форму упругой груди и девичьих аппетитных сосков, легких летних кроссовках, темных очках. Волосы на голове у Ар были собраны в размашистый хвост и перевязаны ярко-красной тесьмой. На плечах висел небольшой бесформенный рюкзачок с несколькими кармашками и многочисленными замочками и шнурочками.

Полковник молча любовался экстравагантным видом своей помощницы. Рисли же, не выдержав, засмеялся. Вначале тихо. Затем громче и громче, и смех перерос в самый настоящий хохот. Полковник поддержал своего друга и улыбнулся приветливой, одобряющей улыбкой.

Ар сняла очки и с некоторым удивлением посмотрела на Полковника и на командира Х-1. Немного покрасневшие глаза и слегка опухшие веки выдавали подлинное состояние и настроение Ар. Усиливающийся хохот Рисли передался и Ар, она улыбнулась слегка растерянной улыбкой, понимая, что смех вызвала своим появлением и внешним земным нарядом.

— Ну, насмешили, конспираторы! Давно я так не смеялся. Ар, ты великолепна! Как земная амазонка! Если бы я тебя не знал, то никогда не поверил, что передо мной стоит аоурка, а не коренная землянка из Парижа или Техаса. Преклоняю шляпу перед вашей неземною, в том смысле, что наоборот — земною красотою. — Рисли, кажется, сам запутался, как называть Ар, и кем она является, что в прочем не помешало ему действовать также быстро, как обычно поступает в присутствии очаровательных созданий не важно из каких миров.

Ар не успела моргнуть и глазом, как перед ней вырос Рисли.

"Вот это реакция и быстрота! Опасный противник!— профессионально отметила Ар, — Лучше иметь таких, как Рисли, в кругу друзей, а не врагов".

— Мадам, позвольте поцеловать вашу очаровательную ручку? — " А она очаровашка, таких чудных экземпляров красоты и совершенства во Вселенной не много. Как Пол умудрился создать такое Очарование?! Поистине великое Творение! Настоящее Произведение! Наверное, и я не летал бы в Новый Космос в поисках загадочных нимф, русалок, улиток и всякой другой всячины, если бы у меня имелась такая секс...секретарша! У Пола отменный вкус во всем, без исключения!" — Позвольте, мадам, вашу сумочку? — Рисли с присущей ему галантностью помог Ар снять рюкзачок с плеч, и довел ее за руку до стола, где предложил присесть в третье кресло, специально приставленное для нее.

Ар посмотрела на Полковника. Тот моргнул, давая понять, что да. Ар неуверенно присела. В ее поведении чувствовалась неприсущая ей скованность, даже легкая растерянность. Полковник отметил это сразу. У него даже возникла мысль отменить операцию, но окончательное решение оставил на конец беседы и инструктажа.

Инструктаж продолжался около трех часов. Вначале Полковник передал Ар подготовленную им информацию о Земле и предстоящей операции в пи— режиме, все, что могло пригодиться. Затем по очереди с Рисли задавали вопросы. Выслушивали лаконичные и точные ответы. Потом отвечали на возникшие вопросы Ар. К концу инструктажа Пол и Рисли были совершенно уверены в том, что Ар сможет пройти череду проверок, которые возможно ей предстоит пройти на Земле.

— Ар, остается только одна проблема, препятствующая успешному выполнению задания. Могут возникнуть ситуации, когда у тебя не будет возможности принимать биостимулятор, хоть мы и тщательно замаскировали его под аскорбиновую кислоту, распространенный на Земле витамин. Если такое случится, Ар, то через месяц у тебя могут возникнуть заметные эмоциональные, а возможно и физиологические изменения. Какие изменения наступят, я точно не могу сказать, потому что таких экспериментов не проводилось. Запретить употребление БСС на Аоуре я тебе не мог, потому что под воздействием биостимулятора в твоем организме произошли превращения, которые привели к изменению твоего индивидуального сравнительного коэффициента, дающие тебе бесквотный пропуск на Землю.

От последних слов у Ар по спине пробежали мурашки. Но не оттого, что ей нельзя будет принимать БСС, а от того, что превратилась в стопроцентную землянку. Ар не знала, как реагировать на это известие: радоваться или плакать.

Полковник продолжил анализировать ситуацию, которая может возникнуть на Земле:

— Ар, в связи с этим резко понижается вероятность успешного выполнения предстоящей операции. Риск разоблачения находится ниже критической отметки. Ар, участие в предстоящей операции зависит только от твоего личного волеизъявления. Да и сама операция. Я не могу в сложившейся ситуации отдать тебе приказ. Ар, ты должна сейчас сама решить, стоит ли тебе рисковать своей жизнью.

— Если я откажусь, господин Полковник, что тогда? — Ар посмотрела в глаза Полу.

Пол увидел в глазах Ар растерянность, неуверенность, смятение, но операцию не отменил, произнеся:

— Тогда, Ар, ты улетишь сейчас с господином Рисли на базу Х-1 и в течение двух-трех месяцев прослужить под его началом, перенимая опыт работы. Затем вернешься в отдел Х-3 и продолжишь службу или уйдешь в отставку. Все будет зависеть только от тебя.

— Господин Полковник, — более твердым и решительным голосом произнесла Ар. — Я хочу сделать официальное заявление: в последние пятнадцать лет я отказалась от полного применения БСС. Так что проблем с приемом или неприемом БСС нет, как и риска разоблачения. Господин Полковник, лейтенант Ар для выполнения операции на планете Земля под кодовым названием "Невод" готова! Разрешите приступать к выполнению? — отчеканила Ар, произнеся последние слова, встав по стойке смирно.

Изумленный Полковник сумел только произнести одно слово:

— Разрешаю!

Рисли был удивлен не меньше, но направление его мысли и удивления шло в другой плоскости, чем у Пола:

"Неужели Пол за пятнадцать лет ни разу не просканировал все уголки сознания Ар, своего личного секретаря, хранящего не одну тысячу секретов. Доверяй, но проверяй — истина стара как этот бренный мир! Но до конца Пола мне не понять, — Рисли перешел в следующую плоскость размышления. — Если я просчитываю варианты далеко, то он всегда на шаг, а то и на два дальше..."

В 2-30 по аоурскому времени Рисли в сопровождении тайного агента отдела Х-3 взлетел на своем звездолете последней модификации "ГПР-127", которых во всей Вселенной имелось не более десятка.

Пол стоял на взлетной полосе до тех по, пока звездолет не превратился в маленькую точку и не исчез совсем, совершив мгновенный гиперпрыжок в Солнечную Систему.

— Что было, то и будет. Что делалось, то и будет делаться. И нет ничего нового под этими звездами. И не надо ничего придумывать, — произнес Полковник вслух понятные ему одному слова, отражающие его настроение, и медленно направился к своему дому, погруженный в свои размышления. Ему предстояло много о чем подумать. Но не с кем только было обсудить. Не с кем разделить. Некому доверить. Некого любить...

Вдруг, Пол резко остановился. Его глаза в темноте загорелись все более усиливающимся, нарастающим сиянием. Он направил взгляд на ночное звездное небо, и оно в мгновение ока закрылось густыми, низкими грозовыми облаками. Следующий его взгляд отразился яркими вспышками молний. Сверкающие стрелы раскололи небо на десятки причудливых геометрических фигур. Следом раздался оглушительный раскат грома и полил сильнейший ливень.

Пол долго стоял под проливным дождем, пытаясь залить образовавшийся вакуум внутри и вокруг себя. Душевные крики и стоны проявлялись в реальности громом и молниями.

Внезапно начавшийся дождь и гроза ни как не коснулись и не задели прав и свобод соседей Пола. Дождь, обрезанный невидимыми громадными ножницами, заканчивался на границе участков, и ни одна капля дождя не пролилась и не упала мимо. Раскаты грома подобно дождю тоже полностью угасали на невидимой границе. Случайно неспавший сосед мог увидеть в ночном ясном небе лишь яркие вспышки падающих звезд, град падающих звезд, и загадывать одно желание за другим, которые непременно должны были сбыться.

Все закончилась также внезапно, как и началось.

Промокший до нитки Пол, снимая по дороге мокрую одежду, решительно направился в сторону своего дома.

Глава 3

Богом меченная

Планета Земля

Алтайский край, поселок Луга

1982 год

— Наташенька, золотце мое, вставай! Я кашку тебе сварила, твою любимую, на молочке. — Бабушка Наташи, Пелагея Ивановна, склонилась над железной полуторной кроватью и тихо, чтобы не дай бог, не напугать свою внученьку, свою кровинушку, аккуратно прикоснулась своей высохшей рукой к ее голове. — Вставай, милая, уже семь часов. На экзамены опоздаешь.

— Ба-а! — сонным голосом, не открывая глаз и не отрывая головы от подушки, произнесла Наташа Волкова. — Я вчера сдала последний экзамен. Сегодня у нас вечером выпускной.

— Ой, старая дура, ничего не помню, — запричитала Пелагея Ивановна. — Спи, Наташенька, спи мое солнышко. Отсыпайся. Видать меня склероз одолел совсем. Совсем из ума выжила...

Стараясь меньше скрипеть по рассохшемуся деревянному полу, застеленному самотканой еще не затоптанной дорожкой, Пелагея Ивановна, тяжело ступая на распухшие больные ноги, вышла из комнаты, продолжая беззвучно что-то шептать почти уже беззубым ртом в свое оправдание. Перед входной дверью она остановилась, посмотрела на свою внучку, безмятежно спящую на пуховой перине, собранной ею, когда Наташеньки еще и десяти годиков не было.

В тот год, в августе, аккурат перед школой, в родительский дом из города приехала дочь Катерина с внучкой Наташенькой и большим узлом из старого пододеяльника. Два дня дочь отдыхала, отъедалась на деревенской пище и молоке. Здоровье в те времена позволяло еще держать Пелагее Ивановне свою коровушку, свою кормилицу. Именно такими ласковыми словами Пелагея Ивановна называла корову Зорьку, без которой в деревне хоть кричи караул. Дочь на расспросы Пелагеи Ивановны не отвечала, ссылаясь на то, что устала, сил совсем нет от городской суеты, потом, позже поговорят.

Наутро третьего дня, как всегда, Пелагея Ивановна встала ни свет, ни заря, чтобы подоить корову, и сдать ее пастуху Федору с рук на руки в стадо.

На обеденном столе, прислоненной к трехлитровой стеклянной банке, чтобы заметнее, лежал альбомный лист для рисования. На нем аккуратными большими печатными буквами, специально для бабы Пелагеи, химическим карандашом было написано короткое, но очень объемное по содержанию письмо от Катерины: "Мама, я Наташку оставляю тебе. Уезжаю на Байкал, надо устраивать жизнь. Прости. Деньгами помогу, когда смогу".

Пелагея Ивановна, с трудом прочитав коротенькое письмо, обессиленная сообщением, тяжело присела на табурет. Слезы, словно осенний дождь по крыше, закапали на альбомный лист, впитываясь и размывая строчки письма, которое Пелагея Ивановна сжимала высохшими, пожелтевшими от времени руками.

— Был бы жив Алексей, — сквозь слезы, еле слышно прошептала Пелагея Ивановна.

Алексея Аркадьевича Волкова, мужа Пелагеи Ивановны, забрали на фронт в ноябре 1941 года, а весной 1942 года пришло сообщение, что тот пропал без вести. Катерину, единственного ребенка, успевшего родиться у них за год до начала войны, Пелагея Ивановна поднимала и воспитывала одна. Как могла.

Сильно любила мужа Пелагея Иванова, и всю жизнь ждала, ведь похоронка на него не приходила. А случалось и такое, что пропавшие без вести солдаты спустя годы возвращались домой. Кто-то в плен попадал к врагу, а затем в родные исправительные лагеря, и лишь потом домой. Кто-то несколько лет, пролежав без сознания в госпитали, возвращался в сознание, а затем и домой. Пелагея Ивановна сама по радио слышала такую историю, и надеялась, что и ее Алексей не сегодня-завтра вернется. Но время неумолимо шло, и все меньше времени, но не надежды, оставалось у Пелагеи Ивановны дождаться мужа с войны.

— Видать судьбинушка у меня такая, — одними губами, беззвучно, произнесла Пелагея Ивановна, свернув вымокшее письмо, положила на стол под клеенку, чтобы внучка случаем не прочитала. — Катерину подняла, и внученьку подниму, не в сиротский же ей дом идти, при живой то бабке! — Столько силы и уверенности исходило от Пелагеи Ивановны, что доведись кому услышать те негромкие слова, то не осталось бы и капли сомнения, что именно так и будет. Что хватит у пенсионерки, ветерана труда, и сил, и воли, и характера для этого.

Пелагея Ивановна даже в мыслях не осудила дочь, посчитав, что та имела право поступить именно так. У нее самой не сложилась судьба из-за проклятой войны. И в жизни дочери счастья не много-то было. Ее залетный солдатик, работавший по призыву военкома на уборочной в колхозе, два месяца поразвлекся, обрюхатил девку и бросил. И в Барнауле счастья Катерина не нашла, сменив с десяток мест работы, переходя из одного общежития в другое, таская за собой, как хвост, Наташу. И замуж с ребенком в Барнауле никто Катерину не позвал. Там и своих девок хватало.

— Может на этой стройке, на комсомольской, у нее все наладится. Дай бог и замуж еще выйдет. И в нормальной семье ребеночка при живом муже родит. А мы с Наташенькой проживем. Я пенсию получаю. Корова и боров есть. И кур полный двор. Ничего, как-нибудь, не война ж сейчас на дворе, — решила Пелагея Ивановна.

Из раздумий о дальнейшей жизни Пелагею Ивановну вернуло пронзительное мычание коровы Зорьки. Зорька в категоричной форме требовала немедленно бросить все дела и сломя голову бежать к ней. Не привыкшая к нарушениям режима распорядка дня, корова требовала, чтобы ее подоили и напоили. А не поторопиться, то и в стадо можно опоздать. Не стоять же потом весь день под навесом и есть сухую траву, когда на заливных лугах полным полно сочной травы и вкусных цветов. Да и веселей в стаде-то, как не крути.

Пелагея Ивановна, сидя на небольшой табуреточке, умело сцеживая молоко в алюминиевый подойник, дала себе обещание, что выучит внучку в школе до десятого класса, а не до восьмого, как Катерину. Что грамотной Наташеньке значительно легче и проще будет устроить свою жизнь и стать человеком.

Наташа росла умной, послушной и веселой девочкой. И Пелагея Ивановна даже в глубине души благодарила дочь за этот поздний подарок судьбы.

От Катерины в первый год пришло три письма, затем еще одно. Она сообщала, что у нее все замечательно. Вышла замуж и ждет ребенка, но приехать никак не может. За последующие пять лет весточек от нее больше не приходило, а их с Наташей письма возвращались назад с отметкой, что абонент там больше не проживает. Денег за все годы от Катерины так и ни разу не пришло. Сама же Пелагея Ивановна за первые два года, пока был известен адрес жительства Катерины, отправила несколько переводов по пятьдесят и тридцать рублей, так как понимала, что дочери на новом месте нелегко. Все заново начинать надо.

Пенсия у Пелагеи Ивановны была не ахти какая: тридцать с копейками рублей. И это не смотря на то, что сорок лет проработала в колхозе на тяжелых неженских работах. Лишь в 1977 добавили еще пятнадцать рублей. Но все равно пенсия колхозника была значительно меньше совхозника. За одну и ту же работу в одном и том же секторе экономике платили и разные зарплаты, и пенсии. Странностями российское государство отличалось при разных режимах, не исключением был и коммунистический строй.

Пелагею Ивановну и Наташу выручало подсобное хозяйство. Осенью помогал и колхоз, выдавая пай зерноотходами, а то и фуражным зерном. В местную заготконтору Пелагея Ивановна каждый год сдавала по бычку живым весом и тонны по три картофеля. Вырученных денег хватало и на новую одежду Наташе, и на конфеты, и игрушки, а часть откладывалось внучке на учебу, свадьбу и на похороны. Банкам советским Пелагея Ивановна не очень то и доверяла, и деньги откладывала в банку стеклянную, чтоб мыши не добрались, и вода весенняя не попортила. А банку прятала в подполье, зарыв в песок.

В последний год Пелагея Ивановна сильно сдала. И управляться по хозяйству стало ей непросто. От тяжелого труда стали отниматься и руки, и ноги, да и сердце болело с каждым прожитым днем все сильнее и сильнее, а уснуть становилось все сложней.

Наташа всегда старалась помогать бабушке. Лет с двенадцати доила корову Зорьку, полола и поливала в огороде, топила печь в доме и в бане, чистила снег, собирала осенью картофель, занималась заготовками на зиму, всегда помня бабушкины слова, что день год кормит.

К семнадцати годам Наталья Владимировна Волкова умела и делала всю нелегкую деревенскую работу, что не мешало ей учиться на "хорошо" и "отлично". Круглой отличницей она не была, а твердой ударницей всегда. Из всех же занятий больше всего Наташа любила читать. Она читала в каждую свободную минуточку, погружаясь в таинственные и прекрасные миры, представляя себя героиней романов Дюма и Скотта, улетая в мыслях в прекрасный Париж или в загадочный и туманный Лондон на встречу к единственному. Она мечтала о прекрасной и чистой любви, о человеческом счастье, наверное, как и все нормальные люди на этом белом свете.

Сон больше не шел. Наташа продолжала лежать на мягкой и очень удобной перине и размышлять:

"Неужели сегодня выпускной балл? Не верится, что детство закончилось. Завтра надо уже готовиться к вступительным экзаменам в институт. Как же я оставлю бабушку одну? Она последнее время все болеет и болеет. Поступлю в институт, а если бабушке совсем станет плохо, то переведусь на заочное отделение, так можно делать... Интересно, как отнесутся девчонки к моему платью? Я никому не говорила, что сама его сшила. Самое главное, что мне и бабушке нравится. А еще, в нем можно на экзамены в институт пойти, да и по городу пройтись".

Упоминание о Барнауле вызвало у Наташи неосознанный страх. После переезда в Луга к бабушке Наташа всего два раза ездила в столицу края. Первый раз — зимой в седьмом классе с одноклассниками и классным руководителем на новогоднее представление во дворец спорта. А второй раз — прошлым летом, опять же с одноклассниками, в кинотеатр "Мир" на югославский молодежный фильм про любовь. Наташа была самостоятельной девушкой, но большой город пугал ее неизвестностью, но и манил своей неизвестностью и загадочностью. Свое будущее Наташа видела в городе, не обязательно в Барнауле, но никак не в Лугах. Пока же она боялась мечтать о жизни в городе, боялась своими мечтами причинить боль бабушке.

"Как вкусно пахнет рисовой кашкой на молоке! Пора вставать, — решила Наташа, учуяв приятные запахи, идущие с кухни, — Да пока еще не жарко, пойти полить грядки и капусту, помидоры вчера поливала, можно и пропустить".

Наташа шустро соскочила с кровати и как была в ночной ситцевой рубашке, так и пошла на кухню.

— Бабуля, ты чего такая грустная? — Громко шлепая "шлепками" Наташа подбежала к бабушке, сидевшей на табурете за пустым обеденным столом. — Бабуля, давай есть! Где твоя кашка? А то я спать не смогла, слюной чуть не подавилась!

— Ой, внученька, разбудила тебя, поспать не дала! Я ж совсем запамятовала, что сегодня выпускной. Ты уж не серчай, Наташенька. — Пелагея Ивановна попыталась встать, но Наташа остановила ее, обняла со спины и громко сказала:

— Бабуль, сиди, дай за тобой поухаживаю, а то вот скоро уеду поступать, как будешь здесь без меня?

— Да мне, Наташенька, стало полегче. Может и зря Зорьку продали. Доить та пади смогла еще, — грустным и далеко нездоровым голосом произнесла Пелагея Ивановна.

— Ба, посиди, отдохни. Я сейчас быстренько умоюсь, и будем есть! Хорошо?

— Иди умывайся, стрекоза моя! — провожая глазами выбегающую внучку, произнесла Пелагея Ивановна. — "А время-то как быстро пролетело, и Наташенька уже совсем невеста. Вот бы дед мой полюбовался! — Взмахнув накатившую слезу, превозмогая боль в ногах и спине, Пелагея Ивановна стала медленно подниматься. — Надо стол накрывать, внучку любимую кормить.

Летом все туалетные удобства находились на улице. Осенью же умывальник заносили в дом. Хуже дела обстояли с деревянным туалетом — в дом не занесешь. Но в лютые морозы выручал старый подойник — металлическое восьмилитровое ведро с крышкой. В деревне Луга в те времена лишь три дома самых уважаемых людей имели встроенный туалет в доме. Правда и в наши дни не многое поменялась в удобствах у селян.

Не прошло и пяти минут, как бодрая и жизнерадостная Наташа вбежала с улицы в дом. Пелагея Ивановна вовсю суетилась возле стола. Домашний пушистый хлеб большими кусками лежал в плетенной старинной тарелке — хлебнице, две чашки с дымящейся кашей, политой сверху желтым маслом, стояли на столе.

— Наташенька, я твой любимый "какаво" сварила, — улыбаясь больше глазами, произнесла Пелагея Ивановна, наливая из металлического чайника по кружкам приятно пахнущий напиток. — А масло в каше еще Зорькино, а молоко вот Ольга завезла...

Выпускной вечер в десятом классе проходил по стандартному сценарию: вначале выступил завуч, затем директор, потом лучший ученик, следом представитель родительского комитета, после приглашенный гость — член правления колхоза Торжественно, под живую музыку баяна, вручили заветные и долгожданные дипломы — аттестаты о среднем образовании, дипломы во взрослую жизнь. В школьном дворе возле декоративных кустарников прошло групповое фотографирование учителем физики на память и для летописи школьной истории.

Плавно праздник переместился в школьную столовую, предусмотрительно разделенную сдвинутыми столами на две части. В первой уселись голодные и возбужденные выпускники, а во второй — раскрасневшиеся родители, уже начавшие отмечать выпускной на улице, и приглашенные учителя.

Убранство столов выпускников и родителей отличалось только напитками: у выпускников на столах стояло "Советское шампанское", главный атрибут настоящих советских праздников, а у родителей "Русская водка" — напиток на все случаи в жизни, хоть для праздников, хоть для поминок.

Но буквально через час разницы между столами, выпускниками, родителями, да и учителями уже не ощущалось никакой: водка и самогон открыто стояли и у бывших детей, а родители весело пританцовывали с молодежью. В столовой громко играл катушечный магнитофон "Комета", тщетно пытавшийся заглушить крики, хохот, матерки, выкрики, праздничные тосты, стук каблуков.

Наталья Волкова ничем не выделялась из этой гуляющей компании. Она не менее других пила, пела, смеялась, танцевала, радовалась предстоящей новой и такой загадочной взрослой жизни.

Танцы и веселье продолжались до часа ночи. А затем возбужденные "свободой" и хмелем выпускники под руки увели "уставших" родителей домой на покой, а сами для того, чтобы переодеться и продолжить празднование и принятую традицию встречать зорьку — восход Солнца на берегу реки Чумыш у костра с гитарой и песнями

В два часа ночи возле школы в последний раз собрались бывшие дети — восемнадцать выпускников из двадцати двух, чтобы сделать последний шаг из детства во взрослую, полную приключений свободную и самостоятельную жизнь. Четверо же уже бывших одноклассников либо не выдержали полученной нагрузки или предпочли другую компанию, не менее веселую компанию. Шумная толпа, празднующая окончание детства, двинулась прямиком к реке.

Приготовленные заранее дрова очень скоро вспыхнули в большой костер. Беспалов Володя начал что-то не очень умело тренькать на гитаре. Его поддержали девчонки. Одна незамысловатая песня сменяла другую.

Молодые парни, вчерашние подростки, продолжали отмечать взрослость самогоном. К ним присоединилось и несколько девочек. Две предусмотрительно взятые с собой трехлитровые банки с первачом на глазах уменьшались и в массе, и в объеме, неся радость, желанную свободу и приключения на свои молодые и не опытные з...

Наташа сидела возле костра и смотрела, как заговоренная, на огонь. Когда костер начинал угасать, приподнималась и подкидывала сухие березовые дрова, которые тут же загорались со свежей силой.

Дойдя до нужной кондиции, у парней проснулись "романтические" желания, у некоторых исчез повседневный страх и стыдливость. Сегодня им можно все! Сегодня их ночь! — думали многие из них именно так, а скорей всего за них решал самогон, в чьем плену оказались ребята

Сергей и Игорь повели в растущие неподалеку кусты Светку, которая тоже набрала "нужную" форму и махала перед их глазами своими трусиками, выкрикивая:

— Че, слабо, че, не мужики?! — заливаясь при этом неестественным и очень громким смехом.

Остальные ребята, да и большинство девчат с интересом дожидались возвращения к костру смельчаков, отважившихся чуть ли не на глазах у всего класса начать самую, что не наесть взрослую жизнь, то и дело, поглядывая на кусты. Но огонь от костра не позволял увидеть того, что там творилось, слепя глаза, а звук гитары и несколько поющих голосов, заглушали шум, идущий со стороны кустов.

Минут через десять к костру вернулся вполне довольный то ли собой, то ли Светкой Сергей. Вскоре, насвистывая, слегка заплетаясь в своих ногах и приспущенных штанинах брюк, подошел и Игорь. Их окружили любопытные ребята и девчата.

— Что, дала? Обоим? Ну, как это, получилось? Расскажи! — наперебой спрашивали парни, а девчонки затаив дыхание с не меньшим интересом слушали не очень красивые, но эмоциональные рассказы о настоящей взрослой жизни.

Наконец появилась и перепачканная глиной Светка. Шатаясь, спотыкаясь, готовая в любую секунду упасть, она шла к костру на огонек. По всей видимости, его только и различая. С большим усилием по замысловатой траектории ей удалось совершить совсем не простой маневр — добраться до костра. Поискав глазами ребят, с кем уходила, и не найдя, или не вспомнив, с кем только что была в кустах, обратилась ко всем одноклассникам:

— Куда де-ли мои тру-сы? — речь ей давалась не легче, чем передвижение в пространстве. — Как я пой-ду до-мой? Меня роди-чи убь-ют!

Все, кроме Наташи, смеялись над перепившей Светкой. Света сведенными в "кучу" глазами смотрела по сторонам, кажется, ничего и никого не слыша и не замечая. Затем ей стало по-настоящему плохо: она долго блювала, а смех не прекращался. Успокоившись, но, продолжая вздрагивать и икать, она свернулась калачиком на зеленой траве и уснула согретая заботой и вниманием не гаснувшего в ночи костра.

Спустя час возле костра осталась Наташа, гитарист Владимир, продолжавший мучить бедную гитару, Игорь, которому, наверное, уже хватило полученных впечатлений, он даже обдумывал, что стоит ли после случившегося предложить Светке выйти за него замуж, и спящая Света. Остальные выпускники разбрелись парами по берегу и по кустам в поисках романтики, свободы и новых ощущений, вытекающих из этой самой пресловутой взрослой жизни.

Из темноты прямо к костру вышла троица местных парней уже отслуживших в армии и работающих механизаторами в колхозе. Они внимательно посмотрели на оставшихся возле костра выпускников, тот, который был здоровее всех, спросил у ребят:

— А, вы че сидите? Все давно делом занимаются. Остались только пионеры? — Он пронзительно заржал, его поддержали спутники. — А кто там у нас скучает? — продолжил парень, глядя внимательно и оценивающе на Наташу. — Вроде гарна девка, чуть худовата, но бабы нет и девки рад! Га-га-га! — И прямиком направился к Наташе.

Наташа поднялась с земли. Оставшийся хмель мгновенно прошел. Испуганными глазами она смотрела на приближавшегося парня, понимая, что ничего хорошего ее не ожидает. Парень, нагло улыбаясь в предвкушении приятного времяпровождения, словно пушинку оторвал Наташу от земли, забросил на плечо и потащил в кусты под дружеское одобрение приятелей:

— Леха, давай! Покажи класс молодняку! Ге-ге-ге...

— Леха, в д...й ей по полной! Чтоб выпускной на всю жизнь запомнила! Гу — гу-гу!

Гитарист и Игорь мгновенно ретировались в кусты, откуда с интересом продолжили наблюдать за происходящими событиями из настоящей взрослой жизни. Оставшиеся парни из сопровождения Наташиного насильника подошли к спящей Светке и попытались ее разбудить, но она никак не реагировала на их щипки, похлопывания по различным частям тела. Ударная доза алкоголя надолго заблокировала у Светы все процессы жизнедеятельности, кроме спасительного сна. Переглянувшись между собой, не произнеся ни единого слова, парни почти одновременно склонились над девушкой и задрали ей юбку, и, кажется, остались вполне довольными увиденным и последовавшими далее действиями, а именно — своими поступательными движениями, производимыми по очереди, и абсолютным бездействием лежащей в алкогольном угаре девушки.

Вдруг, тишину ночи нарушил ужасный почти не человеческий крик:

— А-А! О-О! У-У! — Затем последовали более понятные разъяснения, окрашенные нецензурной бранью: — Су-ка, руку насквозь прокусила, б...ь малолетняя! Убью! Поймаю! Порву на части!...

Наталья вольным стилем спасительно плыла на другой берег реки, махая руками изо всех имеющихся у нее сил. Почувствовав под ногами дно, она долго, не оглядываясь, бежала в сторону моста.

До самого утра она проплакала, проревела, прорыдала. Иногда плач прерывался, она, всхлипывая, вслух задавала вопросы, пытаясь найти на них ответ, а возможно просто пыталась утешить себя:

— Неуже-ли взрослая жизнь такая гряз-ная и пош-лая?..

— Неуже-ли на всем бел-лом свете нет настоя-щей любви?..

— Любовь есть! Мо-я бабуля всю жизнь лю-бит моего дедушку, хоть и вой-на закончилась давно, а она все ж-дет, все надет-ся, все любит!..

— Что ждет меня в-впереди? Кто ж-ждет меня впереди? А ждет ли во-об-ще?..

— Этот придурок, вер-зила Алексей, что ему же-ны своей мало? Что ему от меня пона-добилось?..

— Ой, ненави-жу!..

— Ну, изнаси-ловал бы меня, а что дальше? Что он от этого с-стал бы счастливее?..

— Как все пошло!..

— Жить не хо-чется!..

— Ты что, ду-ра! — вступив, наконец, в диалог с собой, ответила себе Наташа. — Из-за кого, из-за чего? Из-за этих недоношенных? Из-за этих придурков?..

— А может мне зайти вечерком к Ефимовым до-мой и при жене, при Аленке, спросить у амбала Леши, глядя в глаза, что ему но-но-чью от меня надо было, да пригрозить, что хочу за-я— явление в милицию писать?..

— И чего добьешься?.. Чтобы Ленка, его же-жена, которая на снастях, раньше времени ро-родила? Дура ты, На-наташка! Да пошел он к чертям собачим!

И Наташа опять ревела. Ей стало очень жалко себя, ведь никому она не нужна, кроме единственного родного и преданного человека — своей бабушки.

Вытирая слезы грязными руками и всхлипывая, Наташа поклялась, что если не встретит в жизни настоящего мужчину, ее мужчину, единственного во всей Вселенной, то не выйдет замуж за такого, как эти! Уж лучше тогда одной жить, чем всю жизнь мучиться, жалеть и терпеть, как терпит большинство деревенских баб, рыдая по ночам в подушку.

— Рожу сама ребеночка и воспитаю сама, и никогда не брошу, как меня, и всегда буду любить, — решила Наташа, о чем поведала окружавшей ее ночи и самому раннему утру. — И выберусь отсюда, из деревни! И пить больше эту гадость никогда не стану! И стану... не знаю кем, но важной и знаменитой!..

Утреннюю зорьку, рассвет новой взрослой жизни Наташа встретила одна в кустах, недалеко от автомобильного моста через реку Чумыш, заплаканная, грязная, с красными распухшими глазами, повзрослевшая и поумневшая за одну ночь.

— Ну, все, хватит! Все слезы выревела. — Наталья подвела черту и поставила жирную точку над случившимся. — Наталья Владимировна, детство ваше закончилось, девичья гордость сохранена, жизнь продолжается! Да она у меня только начинается! У меня вся жизнь впереди! — крикнула новому Солнцу Наташа.

Наташа впервые с момента ночного инцидента улыбнулась и смогла спокойно продолжить рассуждать над сложившейся ситуацией:

— Хоть додумалась переодеться. — Наташа внимательно посмотрела на себя, неновое, но еще достаточно добротное шелковое платье, в нескольких местах перепачканное глиной и травой, грязные ноги, явно свидетельствовали о недавних событиях; она рукой попыталась оттереть колени. — Хорошо, что не сбила в кровь, а то пришлось бы бабушке врать, придумывать замысловатую историю, как я свалилась в яму или овраг. А кофта? — Наташа вспомнила, что кофта осталась лежать возле костра, она сидела на ней, чтобы не простыть от прохладной ночной земли. — А ей сто лет в обед, не жалко! А платье мы приведем в порядок и себя тоже. Никто и не догадается, где и как я провела ночь. А одноклассники, так вряд ли кто из них, что помнит.

Приободренная собственными мыслями Наташа бегом побежала вниз к реке. От воды невысоко поднимался даже не туман, а летний пар. Туманы будут ближе к осени.

Выбрав тихое и скрытое кустами от случайных глаз место у воды, Наташа сняла туфельки и платье. Бюстгальтер она еще не носила, никак не могла привыкнуть к неудобному изобретению женщины для женщин. Ее не сильно-то большая, но по-девичьи упругая грудь в дополнительной поддержке не нуждалась. Еще раз, посмотрев по сторонам, убедившись, что за ней никто не подсматривает, сняла с себя и трусики. Быстрыми, ловкими движениями она застирала вещи и аккуратно развесила на кусты под первые лучи восходящего солнца.

В ожидании, когда подсохнут вещи, Наташа около часа провела голышом в воде, а то и под водой. Она купалась и ныряла, плавала, брызгала себе на лицо, стучала ладонями и пальцами по щекам, лбу, векам, приводя себя в порядок, избавляясь таким образом от ночных следов. Массаж Наташа делать не умела, но подрожала движениям, как-то увиденным в телепередаче "Здоровье", посвященной уходу за кожей лица.

На берег Наташа вышла синющая, с гусиной кожей по всему телу. Зубы ритмично отбивали не замысловатый степ. Но настроение, а скорее даже настрой, у нее был боевой. Наташе казалось, что ей удалось смыть с себя не только следы грязных рук Алексея, но и след с души, который к счастью был поверхностный, не оставивший шрамов и надломов. Наташа прыгала, махала ногами и руками, словно на уроке физкультуры, до тех пор, пока не обсохла и не согрелась.

Отжав заплетенные в длинную толстую косу волосы, Наташа расплела косу, встряхнула головой и в тот же миг превратилась, чуть ли не настоящую принцессу подводного царства — наследную дочь царя Чумыша, а возможно всего Обского бассейна. Если бы не длиннющие немного худоватые ноги, то, глядя на ее волнистые светло-русые, почти золотистые волосы, спадающие почти до пояса, нежно-розовую шелковистую, почти прозрачную кожу, серые большущие глаза, загадочную улыбку, то ее легко можно было принять за подводную сказочную обитательницу, выплывшую на берег понежиться в лучах утреннего света.

К дому Наташа подошла в восьми часам утра в практически сухом, чистом платье и что самое главное — в хорошем настроении. Ничто в одежде, внешности, поведении не выдавало ночных приключений.

На крылечке, подстелив под себя пуховую подушку, в валенках и телогрейке дожидалась её с самой ночи бабушка. Пелагея Ивановна не сомкнула ни на секунду глаз, молясь о благополучии внучки. Лишь внимательно, с ног до головы, осмотрев внучку и убедившись, что с ней все в полном порядке, ее любимая кровинушка улыбается во весь рот, демонстрируя здоровые зубы, Пелагея Ивановна успокоилась:

— Слава Богу! Всю ночь не могла заснуть, какие-то все плохие да черные мысли лезли в головушку.

— Ба, ты чего? У меня все хорошо! Посмотри на меня! — Наташа крутнулась несколько раз вокруг своей оси, словно балерина из "Лебединого озера", не раз посмотренного бабушкой и внучкой по телевизору. Окончив танец, Наташа помогла подняться Пелагее Ивановне, и они, обе не спавшие прошедшую ночь, но счастливые, прежде всего от присутствия рядом с собой родного человека, пошли в дом пить чай.

* * *

* * *

Наташа ехала из Барнаула на восьмичасовом вечернем пригородном электропоезде Барнаул — Черепаново до станции Луга. Вагон лишь наполовину был заполнен пассажирами из сельской местности, ехавшими, как и Наташа, домой. В четверг, в рабочий день, горожан на дачи ездило не много.

В вагоне вкусно пахло чайной и останкинской колбасой, копченой сельдью и мойвой. Почти у всех пассажиров в плетеных сетках имелся одинаковый набор продуктов и товаров. Да и сетки, как сиамские близнецы, сильно не отличались. Производили их, а если точнее, то плели в колониях общего и строгого режимов в разных уголках огромной страны из одного и того же материала. Отличие заключалось лишь в индивидуальной ручной работе заключенных, да в расцветке капроновых нитокадостала один.

Жители районов, имеющих железнодорожное сообщение с Барнаулом, привыкли за продуктами и серьезными покупками, такими как сапоги, ботинки, пальто, шапки ездить в краевой центр. Привычка эта была обусловлена тем, что из своих сельпо давно с прилавков исчезли желанные продукты и вещи. Кроме спичек, соли, хлеба, кильки в томатном соусе, зеленых маринованных помидоров, женских "бурок" и мужских войлочных ботинок, любезно прозванных в народе "прощай молодость" в сельских магазинах купить было нечего. Складывалось впечатление, что очередной пусть и невидимый, но осязаемый мамай прошел по деревням и селам страны, а сельские жители стали заложниками и жертвами очередного ига, обрушившегося на Русь.

В выходные дни пригородные поезда, переполненные в обоих направлениях, походили на передвижной механизированный склад продовольствия, тщательно охраняемый и оберегаемый. В Барнаул многочисленные дачники везли сетки и мешки с новым урожаем, а из Барнаула обитатели ближней провинции — сетки и авоськи со всем съестным, что удалось найти, отыскать, раздобыть, достать за день.

Наташа до сего дня не имела ни опыта затоварки в городе, ни мест, где эту затоварку произвести, но недаром говорят, что новичкам везет. Наташе определенно повезло. После сдачи документов в приемную комиссию Сельхозинститута, пристроившись за тремя толстыми тетками с хозяйственными сумками, вскоре оказалась в магазине "Под шпилем", что на Октябрьской площади. Там Наташа к своему удивлению купила две палки чайной колбасы, не совсем, правда, понимая, почему колбаса чайная, и вообще какое отношение чай имеет к колбасе. Но запах, исходящий от колбасы хоть и второго сорта, ей понравился. Дожидаясь теток на улице, она несколько раз подносила колбасу к носу и нюхала, ощущая мгновенную реакцию организма — обильное слюноотделение.

Тетки же после укладки в сумки палок по десять колбасы, пошли съесть в бакалею, как сами же сказали, по парочке-тройке пирогов и беляшей. Когда же тетки, наконец, вышли на улицу, то по лоснившимся лицам, по явно увеличившимся объемам Наташа поняла, что парой или тройкой пирогов не обошлось. Недолго думая, Наташа стартовала опять за тетками, резонно предположив, что именно они приведут ее и в другие рыбные места и не ошиблась. Тетки оказались настоящими профессионалками своего нелегкого охотничьего промысла за дефицитом. За три часа Наташа истратила все деньги, предназначенные для закупа продуктов, и очень даже довольная, мысленно поблагодарив случайных шопинг-гидов, направилась в сторону железнодорожного вокзала.

На автобусе или троллейбусе ехать до вокзала Наташа не решилась. Но не из-за боязни больших машин. Просто она еще не знала, где покупают и как необходимо правильно компостировать билеты за проезд, а выглядеть "деревней" в глазах городских пассажиров не очень— то хотелось. Уж лучше пешком, натяжеле, но с достоинством, твердо решила Наташа.

Выбранная профессия агронома Наташу сильно не прельщала, хоть ей и нравилось копаться в огороде с грядками и в цветнике, но посвящать сельскому хозяйству вся свою жизнь она не хотела. Взвесив все за и против, Наташа решила, что поступив в Сельхоз — единственно реальный шанс получить высшее образование. Из села, даже не районного масштаба, поступить в другой институт, не сельхоз, с конкурсом от пяти до двухзначных чисел на место, по сути, являлось утопией. Без пресловутого блата или направления, что по сути тоже выдавалось по блату, тратить время и нервы не стоило.

Имея неплохие для деревенской девочки мозги, огромное желание учиться и большие планы на будущее, Наташа решила действовать наверняка: получить высшее образование, а там как получится. Действовать по ситуации.

Так же надо отметить, что сомнений на счет того, поступит в Сельхозинститут или нет, у Наташи не возникало. В этот институт шли в большинстве своем троечники. А ей, со средним баллом 4,5, надо было сдать всего два экзамена и набрать 9 баллов. Она вполне резонно представляла себя уже первокурсницей, утром спешившей на электропоезд, радуясь тому, что достижения науки и техники коснулись ее села, и железная дорога соединила деревню с городом.

Полтора часа, проведенных в пригородном электропоезде, для Наташи пролетели незаметно. Когда мечтаешь, когда хорошее настроение, время летит стремительно. Его просто не замечаешь.

Сойдя с поезда, Наташа еще некоторое время постояла на перроне, глазами проводив убегающий электропоезд.

На станции Луга электропоезд стоял не более минуты, а пассажирские поезда дальнего следования так и вовсе, проносились мимо, не притормаживая, лишь подавая звуковой сигнал — благодарность сигнальщице с флажком о проявленном внимании. Наташе нравилась смотреть на проходящие поезда, следующие далеко — далеко. Она знала, что когда-нибудь на одном из таких поездов уедет на поиски своего счастья и обязательно его найдет. А проезжая мимо Лугов, она попрощается с родным селом навсегда, чтобы обрести в другом месте новый дом.

Улыбнувшись своим мыслям, Наташа переложила тяжелую сетку из одной руки в другую и скорым шагом, насколько позволяли неудобные туфли на высоких каблуках, купленные у соседки Верки для выпускного вечера, направилась в сторону своего дома. Она думала о том, что сегодня устроят с бабушкой настоящий праздник желудка или для желудка. Хотя нет, для себя. Именно для себя! Она ощущала себя в те минуты если не Дедом морозом, то его внучкой-снегурочкой.

Идя по пыльной щебеночной дороге и таща тяжелую хозяйственную сетку, постоянно меняя от усталости руки, Наташа улыбалась. На ее еще детском и наивном личике сияла чистая и ясная улыбка счастливого человека. Она шла домой, где ее с нетерпением и с огромной любовью ждут, просмотрев от ожидания и волнения все глаза. Еще за полкилометра до дома Наташа уловила в воздухе запах жарившихся пирогов с картошкой и яйцом с луком. И хоть впереди еще имелось несколько десятков соседских домов, Наташа ни на йоту не сомневалась, для кого и кто печет пироги. Не это ли счастье — когда тебя ждут, когда ты нужна!

Весь следующий день Наташа просидела, пролежала, проходила то с одной, то с другой книгой, готовясь к предстоящему в институте первому экзамену — сочинению. Не совсем понимая, какое отношение сочинительство имеет к профессии агронома. Но, коль надо, значит надо. Партия сказала, комсомол ответил есть, решила Наташа для себя в принципе не решаемую задачу. Литературу она любила и сочинения писать умела, но как использовать в сочинении по произведениям Пушкина, Чехова, Толстого и других классиков русской и мировой литературы цитаты и мысли генерального секретаря, ссылаясь на "Малую землю", "Возрождение" и решения партийных съездов и пленумов, для нее оставалось загадкой.

"Разве можно путать божий дар с яичницей? Нельзя, ни в коем случае нельзя! А придется! Придется выучить с десяток никому не нужных фраз и предложений. Как ни странно, но именно от этого зависит в целом отметка, а мне нужна только пятерка. Так, что учи и зазубривай!" — дала себе мысленную установку Наташа и неукоснительно соблюдала весь день.

К концу дня Наташа знала не меньше дипломированного партийного инструктора-пропагандиста, закончившего партийную школу или даже университет марксизма-ленинизма. На любой хитро поставленный вопрос по любому предмету у Наташи имелся универсальный ответ, который никто не посмел бы оспорить. С классиками марксизма-ленинизма в те времена не спорили. А вот повторять произведения Пушкина, Лермонтова, Толстого и даже Маяковского ей не надо было. С классиками литературы у Наташи все было в полном порядке.

Закончив совершенно ненужную, но необходимую зубрежку цитат классиков марксизма-ленинизма, Наташа вышла из дома. Бабушка Пелагея Ивановна сидела на крылечке и дорезала последние куски старых тряпок на узкие ленточки. Внизу на расстеленных старых газетах возвышалось несколько отличавшихся по цвету и объему горок из лент.

— Ба, ты, что решила сегодня ревизию навести? — потянувшись от долгого сиденья, спросила Наташа.

— Чего навести, внученька? — переспросила Пелагея Ивановна, не поняв, о чем спрашивает Наташа.

— Решила перебрать и изрезать ненужные вещи? — Наташа задала тот же вопрос более понятными для бабушки словами.

— Чтоб моль не поела тряпки "ревезею" навожу, — улыбнулась Пелагея Ивановна и отложила ножницы в сторону. — Навяжу тебе кружков, хоть какая-та польза будет от вещей. Ну, что, внученька, выучила свои науки?

— Да, ба. Хоть сейчас готова сдавать, — уверенным голосом знающего человека произнесла Наташа, еще раз посмотрев на горки тряпок. — Давай, бабуль, помогу тебе смотать в клубки.

— Наташенька, ты, лучше прогуляйся. А то вон от наук под глазами сине уже. К бабе Оли зайди, молоко забери. А то я на ноги ступить не могу, к дождю видать. — Пелагея Ивановна посмотрела на небо ясное и безоблачное, никаких намеков в небе на дождь не имелось. Солнце, исправно отслужившее весь день, медленно садилось за огороды на заслуженный ночной отдых.

Наташа, взяв авоську с пустой трехлитровой стеклянной банкой и кульком конфет, гостинцем для бабы Оли, направилась на другой конец села.

Баба Оля приходилась двоюродной сестрой Пелагеи Ивановне, а Наташе, то ли двоюродной, то ли троюродной бабушкой. Наташа не совсем понимала такого родство, так как отношения с бабой Олей тяжело было назвать родственными. Наташа с бабушкой жили своей семьей, а баба Оля своей. И лишь в последние года два, когда Пелагея Ивановна стала все чаще болеть, двоюродные сестры стали чаще видеться и даже ходить друг к другу в гости.

Наташа не спеша шла по улице, высоко размахивая авоськой, отгоняя мошек и комаров, которых к концу дня стало на порядок больше. Но прекрасное настроение не могли испортить даже насекомые. Наташа приветливо и охотно здоровалась с сельчанами, которые судачили то тут, то там, отгоняя от себя кровососов сломанными веточками ивы или березы.

Выйдя на Центральную улицу, Наташа увидела идущего навстречу Алексея, недавнего ночного обидчика. Он был не один, а с женой Аленкой. Аленка одной рукой держалась за руку мужа, а второй рукой сама придерживала сильно выпирающий живот. Аленка всего на год раньше Наташи окончила школу, но успела уже выйти замуж, поработать зиму дояркой в колхозе и уже уйти в декретный отпуск.

Наташа, глядя на приближающего обидчика, не растерялась и не испугалась. Она сумела оставить обиду в детском прошлом, которое для нее закончилось утренним рассветом на берегу реки Чумыш. Теперь Наташа ощущала себя вполне взрослым человеком, который должен смело идти вперед. Она и шла, расправив спину, плечи, грудь, от чего худенькие лопатки еще сильней обострились. Голову Наташа держала прямо, максимально вытянув вверх шею, как соседская гусыня, когда переходит дорогу, чтобы было видно из далека и не сбил какой бешеный мотоциклист.

"Это он пусть поволнуется. Вижу, что узнал. Вон как закрутил головой. Ищет, куда бы свернуть, в какую подворотню. Не свернешь, уже не успеешь. Да и куда ты от беременной Аленки побежишь? А рука перевязана. Видно хорошо я его кусанула. Так тебе и надо!" — Наташа мысленно настраивала себя на предстоящую встречу с обидчиком, не сводя с него глаз.

Наташа видела, что Алексей держал в руках пачку сигарет марки "Астра" и пытается зубами вытащить сигарету, но у него ничего из этого не получалось. Перевязанная рука тряслась или от ее укуса или от страха быть узнанным.

"Потрясись, голубок. Потрясись. Это тебе не девок в кусты таскать?" — оценила поведение Алексея Наташа.

Как только Наташа поравнялась с обидчиком, тут же громко произнесла:

— Привет, Ален! — На Алексея Наташа больше не смотрела, будто и не замечала его рядом с женой.

— Ой, Наташка, привет! — обрадовалась встречи Алена. — Тебя и не узнать, совсем уже невеста!

— Когда ждете пополнение? — Наташа посмотрела на Аленкин живот.

— Недели три осталось уже, — важно как-то, Наташи даже показалось, что с гордостью, произнесла Алена, заботливо погладив живот, в котором играл в понятный лишь для него футбол маленький человечек; живот у Аленки вздрагивал и вибрировал из стороны в сторону. — Опять пинает, футболист. Никак не может дождаться.

— Кого хотите то, Ален?

— Лешка — пацана. А я дочурку хочу. Но не знаю, пинает меня не по-девчачьи.

"Лишь бы в папу не пошел. А Аленка вся прям светится от счастья. А этот! Стукнула бы еще разочек! Чтоб надолго запомнил!" — Но бить Наташа никого не стала, а вытащила из сумки пригоршню конфет и подала Аленке:

— Возьми, Ален, угощаю. А то кислое да соленое, поди, надоело есть?

— Спасибо, Наташ, нам с ним, — показала на живот, — нельзя. Это Лешка у нас сладкоежка. Сладкого хоть вагон с тележкой съесть может, никакого диатеза не боится. Без сладкого и дня прожить не может.

"Это уж точно. Врезала бы по морде, да жалко Аленку. Может успокоится еще, кабель, и за ум возьмется", — подумала Наташа и протянула конфеты Алексею.

— Возьми, сладкоежка! — Наташа посмотрела на Алексея с явным вызовом. Тот стоял ни живой, ни мертвый. Весь побледневший. В глазах — испуг, а во взгляде — мольба. — Бери, не бойся, да не укушу я тебя! — Наташа чуть не засмеялась, глядя на пришедшего в смущение Алексея. — "Значит, совесть еще осталась. Может и правда успокоится, кабель".

— Леш! Ты чего? Возьми, человек же от чистого сердца просит, — Аленка удивилась внезапно проснувшейся робости мужа, но не предала этому большого значения, так как внимание было направленно на того, кто никак не хотел в ней угомониться.

Алексей подставил широкую, обветренную, с въевшейся соляркой ладонь под конфеты, стараясь не смотреть на Наташу, мысленно молясь Наташе, как идолу, чтобы пожалела его и семью.

— Ешь, Леша! Не бойся! Не отравленные! Свежие, на выпускной покупала. — Наташа высыпала конфеты Алексею в ладонь так, чтобы не коснуться руки. — Смотри, Алексей, заботься об Аленке хорошо, она твоя спасительница.

Наташа поняла, что ее слова достигли цели. Алексей резко убрал руку, словно ему не конфеты положили, а раскаленные угли насыпали.

— Ладно, побежала я дальше. Ален, заходи в гости. Посидим. Поговорим, — попрощалась Наташа с Аленкой, более не посмотрев на Алексея, который не знал, что делать с конфетами, которые жгли ладонь.

— Хорошо, Наташ. Забегу. Хотя бегать уже не могу. Спасибо за конфеты, а то Лешка ниче не сказал. Странный он у меня какой-то сегодня. Может на сенокосе в тракторе перегрелся. На такой жаре весь день поработай и не то будет, — заступилась за мужа Аленка. — Никаких условий не создают мужикам...

Наташа пошла дальше. До бабы Олиного дома было еще неблизко. Жили они на разных концах села. Но не пройдя и двух десятков метров, Наташа услышала, что ее кто-то догоняет. К ней подбежал Алексей.

— Наташ, ты того, — не уверенно произнес Алексей, — не держи зла. Я это, того, перепил тогда. Аленку увезли в больницу, боялись, что преждевременные роды начнутся. Ну, я в общем перепсиховал, и того — нажрался первача. Ну и того — потянуло на разные приключения, да еще дружков встретил. Ну, в общем, прости меня. И спасибо, что Аленке ничего не сказала. Я ее ведь это, того... люблю ее, — впервые в жизни публично Алексей признался в любви к Аленке, он даже ей никогда не говорил таких слов.

— Проехали! — весело произнесла Наташа, что означало, что простила Алексея. — Беги к Аленке, а то приревнует, не дай бог, ко мне.

"Трезвый и на человека похож, а пьяный на дикобраза какого, — подумала Наташа об Алексее, который со всех ног бежал к жене с малышом под сердцем. — Правильно ба говорит, что все наши беды от нее, от водки да пьянки".

Наташа прибавила ходу и минут через пятнадцать подошла к новому, рубленному из толстых сосновых бревен, дому бабы Оли.

"Почему ба называет его пятистенком, ведь стены всего четыре, а не пять? Ничегошеньки не понимаю, — отчего-то вдруг именно об этом подумала Наташа. — А дом красивый, и большущий какой! Лучше, наверное, только у председателя колхоза. Ну, это и козе понятно. А баба Оля, кажется, никогда и нигде не работала, а денег имеет не меньше, чем у преда. А вот интересно, чем она занимается, можно ли назвать работой? Не знаю даже. С утра до вечера к ней едут и едут, кто с чем, кто с болезнью, кто с проблемой какой. Если бы не помогала, то не ехали бы", — весьма практично рассудила Наташа.

Возле высокого забора, окрашенного в синий цвет, стоял новенький автомобиль марки "Жигули" красного цвета, пахнущий заводской краской, словно съехал только что с конвейера.

"0707 КЕА, — прочитала Наташа. — Аж с Кемерово прикатили к бабе Оле. Ничего себе! Не ближний свет. Видать приспичило. А номера счастливые, желание надо загадывать. Так, чего я больше всего хочу? Много чего хочу, но это все не то. Пусть ба не болеет, и лет до ста проживет. Вот мое желание".

Дверь на веранде дома открылась, на крыльцо вышел невысокий, уже не молодой, но поджарый мужчина почти с лысой головой, гордым орлиным носом и седой щетиной на лице. На улице стояла теплая, можно сказать жаркая погода, но мужчина был одет не по погоде — в супермодный кожаный пиджак, а под ним еще и в водолазку. Наташе было жарко в легком ситцевом безрукавном сарафанчике. В руке мужчина держал трехлитровую банку с водой.

"Неужто он замерз? Хозяин машины, наверное, — подумала Наташа, с интересом рассматривая представителя южно-кавказских республик Советского Союза. — На больного не похож, а банку с заговоренной водой держит. Зачем пожаловал к бабе Оле, от каких проблем избавиться хочет?"

С некоторой временной задержкой за мужчиной вышла молодая, яркая, красивая брюнетка. Она почти на голову была выше и лет на тридцать младше своего спутника, что, кажется, никак не смущало мужчину. Мужчина весьма галантно падал руку женщине и помог той спуститься с крыльца.

"А она ведь беременная. Живот не такой большой, как у Алены. Но есть. Везет мне сегодня на беременных, к чему бы это?" — задумалась Наташа.

— Все будет хорошо! Пей водичку. Деньков через десять забудешь навсегда про все свои болячки. И ребеночка выносишь. И еще одного родишь, коль захочешь, — вначале раздался громкий и звонкий голос, а затем в дверном проеме показалась и обладательница голоса — крепкая, круглолицая и розовощекая хозяйка большого дома, сродная бабушка Наташи, баба Оля. Увидев Наташу, она прокричала:

— Племянница, что за калиткой стоишь, как не родная. А ну быстро проходи в дом!

Баба Оля всего лет на десять была младше Пелагеи Ивановны, но считала себя еще достаточно молодой женщиной и Наташу иначе, как племянницей, не называла. В прошлом году она в третий раз последние десять лет вышла замуж. Предыдущий супруг, не выдержав стройки, пасеки, трех коров, коня, трактора, ну и самой Ольги Вениаминовны, сбежал куда-то на Север, чтобы та не смогла его достать своими "приворотами" и "примочками". Большому дому необходим был постоянный уход и умелые мастеровые руки. Надо отдать должное бабе Оле — она всегда умела находить того, кто будет следить за домом и хозяйством, да и остальные супружеские обязанности выполнять в полном объеме.

— Проходи, племяшка! Давно что-то не заходила. — Баба Оля прижала Наташу к себе. — Ой, худющая какая! Одна кожа да кости! Все науки зубришь?

— Зубрю, — согласилась Наташа, еле вырвавшись из крепких объятий бабы Оли.

Баба Оля взяла за руку "племянницу" и завела ее в просторную кухню.

— Присаживайся, посекретничаем. Решила, куда поступать будешь? — поставленным голосом гипнотизера спросила баба Оля.

— Сдала вчера документы в Сельхоз, а там видно будет, — не очень уверенно ответила Наташа.

— Что-то не очень весело. Вижу, не туда совсем глядишь. В артистки, поди, хотела. Сейчас все артистками хотят быть. А что, племяшка, может погадать тебе?

Наташа неуверенно пожила плечами. То ли боялась узнать правду, то ли не хотела, чтобы об ее тайнах узнал кто другой.

— Что, сдрейфила? — баба Оля буквально "давила" на Наташу своей мощной энергетикой. — Карты, да и бобы не врут. Надо только уметь читать. Своим, деревенским, не гадаю. Но для тебя сделаю исключение. Ну что, племянница, готова узнать о себе правду, заглянуть в свое будущее?

"А что я теряю? Я же читала, что если предупреждена, то вооружена. Вон люди за шестьсот километров едут, а меня еще и уговаривают. Что, сдрейфила? Да ничего я не сдрейфила! Мне даже интересно узнать, что и кто ждет впереди!" — Природное женское любопытство победило, и Наташа согласилась.

Ольга Вениаминовна провела Наташу в закрытую комнату, где вела прием посетителей. Наташа в этой комнате еще ни разу не была и с интересом рассматривала убранство. Окно, наглухо закрытое темными шторами, не пропускало дневной свет. Во всех углах, а не в одном, как принято обычно, висели иконы. Возле икон горели восковые толстые свечи. Причудливые тени играли и на стенах, и на потолке. От горения воска в комнате стоял специфический запах. Из мебели в комнате имелся большой круглый деревянный стол и три табуретки. На столе, кроме десятка различных по отделке и размерам икон в медном подсвечнике стояла сгоревшая на треть затушенная свеча. Баба Оля прошла к столу и села на самый большой табурет, и лишь тогда окликнула Наташу:

— Садись рядом, племяшка, не робей!

Наташа присела на самый краешек табурета, с любопытством смотря на бабу Олю, ожидая чего-то интересного и необычного. Ей не было страшно, но "мурашки" бегали по всему телу. И кончики пальцев на руках и ногах покалывало.

— На бобах или на картах? — больше для себя, чем для Наташи, спросила гадалка. — Давай на картях!

Баба Оля в течение пяти-шести минут выполняла какие-то непонятные манипуляции с колодой карт: тасовала, раскладывала, собирала, часть отбрасывала, опять раскладывала, просила Наташу сдвигать, доставать карты из колоды. Наташа пыталась по выражению лица, по глазам бабы Оли понять, что гадалка про нее узнает. Но лицо у бабы Оли во время гадания ничего не выражало, словно закрылось восковой маской.

— Коль сама обещала, — начала, наконец, говорить Ольга Вениаминовна, — то уж расскажу, дура старая. Экзамен в институт сдашь хорошо, но учиться там не будешь. Сама скоро узнаешь почему. Тогда ко мне сразу придешь, не перебивай, почему — не отвечу. Сама скоро узнаешь, тогда и поймешь меня. — Гадая, баба Оля избегала смотреть Наташе в глаза. — Работать пойдешь, но не в колхоз. Не в Лугах жить будешь. Там, милая моя, забеременеешь. Как Катька, мать твоя, от служивого. Но он какой-то непростой. То ли герой, то ли орденоносец какой. Много про него не ясно и закрыто. Но замуж за него не выйдешь. Два раза смотрела, карты не врут. Хватанешь, девка, лиха! Но года через два-три начнет у тебя все налаживаться. А вот впереди все гораздо светлей: и выучишься, и работа будет, и уважение прейдет. Но в личной жизни не скоро все еще случится. Не скоро все наладится. Поверь мне, карты не врут, карты завсегда правду кажут. — Баба Оля поискала в карманах своего безразмерного халата и подала Наташе коробок спичек. — Зажги на столе свечу!

— Что? — Не поняла Наташа, занятая осмыслением предсказания.

— Свечу на столе зажги! — громче повторила просьбу баба Оля.

Наташе со второй попытки удалось воспламенить спичку, она поднесла ее к фитильку свечи, и тот мгновенно вспыхнула ярким озорным огоньком. Наташа смотрела на бабушку, а та внимательно вглядывалась в огонь свечи. Наташа не понимала, что баба Оля там хочет увидеть. Огонь как огонь. Свеча как свеча.

— А, ну, племяшка, дунь на свечу! — не отрывая взгляд от огонька, велела баба Оля.

Наташа дунула на свечку. Огонек, прогнувшись в противоположную сторону от Наташи, вернулся на место, продолжив по-прежнему яро гореть и потрескивать.

— Еще дунь. Да посильней, не боись!

Наташа, надув свои щечки, изо всех сил дунула, издав при этом легкий свист. Огонек, помигав из стороны в сторону, вновь, как ни в чем не бывало, загорел, засиял.

— Хорошо. Очень хорошо! — Ольга Вениаминовна внимательно, с огромным любопытством посмотрела на Наташу, словно видела ее впервые, словно смотрела на диво заморское. — Ты, только, Наташенька, грех на душу не бери, не делай аборт, рожать тебе надо обязательно, ребенок ожидаемый!

"Что это с ней? Какой ребенок? Какой аборт? Кому и что я обязана? Да и меня первый раз в жизни Наташенькой назвала, всегда только "племяшка", — удивилась Наташа, но задать вопросы вслух не решилась.

После сеанса гадания уже на кухне баба Оля извлекла из новенького финского холодильника трехлитровую банку с молоком, литровую со сметаной. Подумав, достала мешочек с творогом, а второй с домашним маслом. Наташа в недоумении смотрела на бабу Олю, а та тем временем подошла к приоткрытому окну и крикнула:

— Василий! Василий! Ты че оглох! — Обращаясь, по всей видимости, к своему новому мужу. — Принеси с ледника кусок копченого сала, да с мясом. Да побольше кусок выбирай!..

Наташа с двумя полными авоськами, гостинцами для Пелагеи Ивановны, в полном непонимании, с чего это баба Оля так расщедрилась, отличавшаяся скупостью, шла домой. На улице уже смеркалось.

Баба Оля стояла у окна и взглядом провожала Наташу:

— Пусть Пелагея перед смертью еще поест нормально. А Наташка наша гляди ж ты, богом мазанная. Такая не пропадет. Василий! — громоподобно крикнула Ольга Вениаминовна своему гражданскому мужу, который только зашел в дом, управившись с огромным хозяйством. — Завтра с пасеки заедешь к Пелагеи, банку с медом завезешь. Хотя нет. Сама отнесу. Домой привезешь! Понял?!

Сожитель бабы Оли Василий, крепкий и здоровый мужчина лет на двадцать моложе своей избранницы, не произнеся ни слова вслух, махнул головой в знак согласия. А что ему еще оставалась: попробуй что-то скажи не так, потом долго жалеть будешь. Поговаривали в деревне, что владела баба Оля не только белой магией и не стеснялась ее применять для решения бытовых вопросов и семейного благополучия.

"Схожу на днях сама, проведаю, пока еще жива Пелагеюшка. Не сладкую жизнь прожила, без мужика то..."

Глава 4

ПОД КОЛПАКОМ В КУПОЛЕ

Планета Земля

Подводный купол разведки Нового Нерона.

2005год

За двадцать пять лет София сделала головокружительную карьеру от простого рекрута до капитана разведки Нового Нерона. Она заслужила это не только преданностью, но и своим аналитическим умом, решительностью, хитростью, смелостью, изворотливостью в осуществляемых операциях. Госпожа удача, без которой в разведке нельзя, сопутствовала во всех операциях, проводимых ею как самостоятельно, так и в тех, в которых принимала непосредственное участие.

В отделе разработок и нейтрализации, где работало несколько сот человек: шифровальщиков, программистов, аналитиков, сценаристов, инструкторов-безконтактников, Софию заочно прозвали мисс-удача. Если исполнителем в планируемой отделом операции выступала София, то не у многих возникали сомнения в успехе операции. Не было ни одного срыва, ни одной осечки, независимо от того, где и в каком уголке Земли она работала. София была одним из лучших специалистов управления, работающих на "воздухе".

Впервые агент, ранее работавший на "воздухе", возглавил группу анализа и прогноза отдела РИН. Впервые агент с "воздуха" появился в Куполе. Многие в отделе расценили это началом перестройки отдела. Весть об этом мгновенно разлетелась по Куполу.

Штат сотрудников РИН был укомплектован более ста лет назад. Новые сотрудники иногда добавлялись в отдел, но всегда из вновь обученных рекрутов, прошедших специальную подготовку под водой на одной из баз управления разведки Нового Нерона. Новый человек в Куполе всегда вызывал неподдельный интерес. Это являлось значимым событием в жизни отдела, а приход легендарного агента с "воздуха" — ярким событием.

Отдел РИН находился на дне океана на глубине около десяти тысяч метров в куполе, предназначенном и для работы, и для проживания, и для досуга людей, работающих на управление разведки Нового Нерона. Купол не только выдерживал десятикилометровое давление воды, но и создавал внутри оптимальные условия для жизнедеятельности людей, поддерживая необходимые параметры давления, температуры, влажности, соотношения кислорода с другими газами и т.д. В диаметре купол был не менее 1000 метров, высотой около 100 метров. Туннелем с купол был соединен еще с одним куполом, в котором располагалось управление разведки Нового Нерона. Обитатели купола называли свой купол Куполом, как некий населенный пункт, а купол управления — управлением.

Возглавлял отдел РИН майор Смит, не землянин, а настоящий неронец. Руководил он отделом не только через электронную связь, но довольно часто появлялся в куполе в скафандре золотистого цвета и через преобразователель речи напрямую общался с подчиненными, вступая в диалоги и обсуждения, принимал непосредственное участие в разработке операций отдела. Обитатели Купола привыкли к четырехметровому росту майора, необычному скафандру и при личном общении уже не испытывали скованности и дискомфорт.

Капитан София сидела в своем кабинете в большом удобном кресле за компьютерным столом. Она всего второй день возглавляла группу анализа и прогноза. В ее подчинении оказалась сотня программистов и два заместителя — лейтенант Фарис и лейтенант Эрих. Первый являлся фактически лучшим аналитиком в группе, а на втором лежала функция обеспечения группы всем необходимым, начиная от подбора кадров и заканчивая индивидуальной туалетной бумагой с любимым запахом, цветом, структурой и т.д.

В первый день София провела коротенькое совещание только с замами, и занялась изучением личных дел сотрудников своей группы и руководителей других подразделений РИН.

Наступивший день София начала с просмотра шифрограмм, агентурных сообщений, отчетов резидентур, анализов предстоящих операций, анализов проведенных операций, короче — рутиной, с которой необходимо ознакомиться, чтобы выработать свою стратегию в работе группы и подготовить доклад для майора со своими личными прогнозами развития событий на "воздухе" в ближайшие годы. Изучать София начала в обратном хронографическом отчете от последних событий, происшедших на "воздухе". Несколько часов она не отрывалась от монитора, погрузившись целиком в изучение материалов.

Почувствовав усталость, София позволила небольшой перерыв. Она прикрыла глаза, максимально распрямила позвоночник и неподвижно посидела в такой позе, затем медленно поднялась, потянулась, сделала несколько наклонов вперед и в стороны, и лишь тогда направилась к "синтезатору" — прямоугольному ящику примерно метр на два, синтезирующему напитки, еду и заказала кофе.

"Хорошо научились синтезировать, господа неронцы, ничего не скажешь, — вела мысленный разговор с собой София, пробуя на вкус кофе из синтезатора. — Если не знала, то могла и не понять подмены, а так начинаешь принюхиваться, прислушиваться к своим ощущениям и обязательно найдешь различие, и запах не тот, и цвет. Такова наша природа, никуда от этого не денешься. Но, что бог послал, то и буду пить. Нет не так, — поправила себя София, — что Нерон послал, то буду и есть, и пить. Где здесь на дне океана найдешь кофе в зернах, кофемолку, турку. Им же не объяснишь, что весь кайф находится не в химической формуле, а в ритуале приготовления, в ожидании, в сотворении, в непринужденной беседе при кофепитии, а не в механическом питье "аш два о плюс...", — далее последовала достаточно длинная цепочка химической формулы.

София, находясь в кабинете одна, но чувствовала незримое присутствие посторонних, словно за ней тайно наблюдали, но не через камеры слежения. Камеры наблюдения она обнаружила в первый же день.

Два больших компьютерных монитора, установленные в кабинете, были крепко скреплены со столами, а столы с полом, как в подводной лодке или тюрьме. Ничего странного бы в этом не было, если бы и кресла не имели колесиков для передвижения, а были тоже прикручены к полу. В таком случае логично было предположить, что купол имеет возможность передвигаться по океану как субмарина или обитатели купола являются узниками. София, визуально смерив углы обзора от мониторов, обнаружила, что в кабинете нет мертвой точки, не просматривающейся с камер наблюдения, если те установлены в мониторах. Мониторами компьютеров, телевизоров, видеовызовов, видеокниг, синтезаторов был буквально напичкан купол. София пока еще не нашла в куполе мертвой точки, свободной от видеонаблюдения. У нее даже зародились сомнения на счет того, а не имеют ли и наземные мониторы бытовых компьютеров и телевизоров встроенных камер слежения. Но проверить это предположение она могла не ранее, чем попадет на "воздух" и не разберет десяток мониторов от разных производителей на составляющие.

София пришла к выводу, что все обитатели Купола находятся под постоянным видеонаблюдением, под "колпаком" управления. Но не скрытые жучки и камеры слежения чувствовала она. Ей казалось, что за ней наблюдает живой объект. Объект, излучающий невидимые эмоции и чувства, реагирующий на нее. Она решила проверить, так ли это, сделав что-то неординарное. Такое, что могло вывести из равновесия невидимых наблюдателей, если таковы имелись.

"Хотите увидеть мою реакцию на ваш идеальный синтетический кофе — пожалуйста! — София, прикрыв глаза от "удовольствия", мелкими глоточками, смакуя, допила оставшийся кофе. — Довольны, господа неронцы? Еще хотите? Время обеда давно прошло, а у меня во рту кроме кофе маковой росинки не было. Господа неронцы, вы обязаны включить в меню синтезатора все мои любимые блюда. Исключений быть не должно. Иначе "приручить" невозможно, а у вас в куполе должны находиться только "прирученные" сотрудники, а любимая еда хоть для собак, хоть для людей — одно из главных средств приручения. В кафе вчера еда мне понравилась, отбивные были отменные. Надеюсь, что мой синтезатор готовит не хуже", — предположила София.

Откровенно разговаривать в Куполе София могла только с собой, а без этого ни как нельзя, иначе можно просто "свихнуться". Она нажала на дисплее кнопку с надписью "горячие блюда" и на экране отобразилось около сотни наименований блюд, обожаемых и любимых Софией на "воздухе".

"Хорошо меня изучили! — изумилась София. — Мои замы старались, на них лежит такая обязанность. Что там у нас с рыбкой есть? Так, замечательно! Есть и осетринка, и семга. Очень хорошо. Приятнее всего делать то, что не только полезно, но и приятно. Всегда приятно, когда приятно. С этим не поспоришь. Это аксиома. Пожалуй, выберу жареную семгу с лимоном и ананасом. Вкуснотище, пальчики оближешь! Может, и оближу, подумаю еще. Готовы, господа неронцы? Слабонервных прошу удалиться от аквариума!" — София нажала указательным пальцем ухоженной красивой руки на дисплей с надписью блюда из семги.

Не прошло и пяти секунд, как кабинет наполнился ароматом зажаренной семги, перебивающим лимон и ананас.

"Даже слюнки побежали! А как у вас, господа наблюдатели? Аппетит не испортился? Посмотрите на меня внимательно, — посоветовала София возможным наблюдателям, — торопиться я не буду. Смотрите, как "низшее" станет поедать вам подобных. И не просто поедать, а с огромным аппетитом, можно сказать, смакуя и наслаждаясь! Ничего, господа иноземные разведчики, привыкайте. Я рыбу люблю. Могу и на обед и на ужин заказывать. А головы и косточки, как я люблю их обсасывать!.."

София присела за высокий стул к миниатюрной бар стойке, кем-то предусмотрительно поставленной в кабинет, и принялась с большим совсем даже ненаигранным удовольствием аппетитно поглощать большой кусок семги, мысленно нахваливая изготовителей автомата:

"Молодцы! Знаете, что маленьким кусочком я не наемся. Аппетит у меня хороший. Стоп! — Чуть не поперхнулась София. — Что-то изменилось в комнате. Чего-то нет, что незримо присутствовало недавно. За мной сейчас не наблюдают. Точно. Я этого не ощущаю. Что получается? А получается то, что за мной наблюдал самый что ни на есть живой неронец. Либо господа неронцы обладают уникальной способностью наблюдать сквозь стены, либо стены обладают прозрачностью с одной стороны, и за нами наблюдают, как за рыбками в аквариуме..."

Получив удовольствие от обеда и от небольшого разыгранного собою спектакля, София продолжила работу аналитика возле компьютера, целиком уйдя в виртуальную реальность, забыв на некоторое время про наблюдение и скрытого наблюдателя. Работа в данный момент для Софии была важней всего. Она для этого и прибыла сюда, и ее выполнение приближало к концу задания, а выполнение задания приближало долгожданную встречу.

"На чем я остановилась? На 1979 — София читала все новые и новые сообщения, выискивая нужную информацию, отделяя зерна от плевел:

Совершенно секретно

Начальнику отдела РИН

Второй этап операции Зима осуществлен. Первый отдал команду генеральному штабу о начале операции, высадка десанта начнется через три дня. Русские вступили в Зиму. Оказать воздействие на Первого удалось лишь с третьей попытки. Прошу разрешения на запуск операции Рокировка.

Московская резидентура

.

Совершенно секретно

Вашингтон

Лично "Р"

1.Немедленно приступить к третьему этапу операции Зима. Русские вступили в Зиму, высадка десанта начнется через три дня.

2. приступить к основной части операции Паук через объект N3, Кокон активизировать на 100%.

Начальник отдела РИН

Совершенно секретно

Москва

Лично "Р"

1. Разрешаю приступить к операции Рокировка по варианту N4.

2. Нами зарегистрирован стихийный выход в эн-поле шестого уровня. Предположительно объектом является московский школьник 12-14лет. Необходимо немедленно найти и установить постоянное наблюдение, выявить самый опасный вариант развития и запустить кокон. Непосредственное руководство операцией возлагается лично на вас.

Начальник отделка РИН

Совершенно секретно

Лондон

Лично "Р"...

Совершенно секретно

Париж...

Совершенно секретно

Пекин...

София читала и читала, укладывая информацию в нужном для себя порядке, периодически порываясь перейти на ускоренный прием информации, но вовремя себя останавливала, вспоминая про недремлющих наблюдателей.

* * *

* * *

София сидела в кресле перед компьютером в своем рабочем кабинете. В руке она держала настоящую фарфоровую чашку, которую умудрилась провести с "воздуха" (позволили провести хозяева Купола), с горячим обжигающим кофе капучино.

За несколько дней, проведенных в куполе, София привыкла к синтезированному кофе, и кухня в целом ей тоже нравилась. Она вынуждена была признать это, хоть и продолжала находить незначительные отличия синтетических блюд от натуральной еды.

София ознакомилась с десятком тысяч документов, хранившимся в базе данных отдела РИН, а получив доступ от майора Смит, и с информацией особой важности, находившейся в главном компьютере управления, в святая святых неронской разведки. Она понимала, что ей, посвященной в такие секреты, не позволят более вернуться на "воздух". Став хранительницей такой секретной информации, она автоматически подписала себе приговор на пожизненное пребывание в Куполе на дне мирового океана. Но не это ее пока волновало. Решать вопросы София собиралась по мере их поступления. Сейчас она была занята сбором информации, поиском среди огромного объема секретной информации крупинок разбросанной мозаики.

"Полную картину мозаики сложить еще не могу, но какие-то предварительные выводы можно сделать. Я достаточно покопалась в грязном белье и даже стала думать как они", — поймала себя на мысли София. Кое-что из рассуждений она заносила в компьютер для предстоящего отчета, а основные рассуждения оставляла в своей голове, доверяя в Куполе исключительно своей памяти.

"Прилетели на Землю неронцы примерно во второй половине семнадцатого века. Точных данных на этот счет не имеется, но косвенных предостаточно. Агентурные сообщения начинают датироваться началом восемнадцатого века. Но неронцам было необходимо какое-то время, чтобы осмотреться и оклиматизироваться. Построить базы дислокации. Выловить "материал", с которого начнут "лепить" первых рекрутов. Обучить рекрутов в специалистов-разведчиков для "воздуха". Организовать наземные резидентуры. Сообщения первоначально приходили только от резидентур, наверное, ввиду сложности передачи информации, но позже, с развитием новых технологий на "воздухе", стали практиковать работу агентов-одиночек. Доверяй, но перепроверяй, решили они, чем никого в принципе не удивили, ведь это азы разведывательной деятельности...

Я даже рискну предположить, что прилетели неронцы на Землю в 1666 году по современному земному исчислению времени. К трем шестеркам дьявола, конечно, это не имеет никакого отношения. Хотя, — София задумалась, — если провести некую параллель с человеческой мифологией, то с определенной долей условности можно сказать, что неронцы для человечества хуже придуманного ими дьявола. В 1999 году началась операция под условным названием "Перевертыш", которая после падения "близнецов" вступила во вторую стадию и продолжает осуществляться по сей день. А вот условное название операции придумал сам начальник отдела майор Смит, изменив предложенный вариант отделом "Закат демократии" на "Перевертыш". В отличие от тех неронцев, которых я знаю лично, и по анализу документов, составленных неронцами, майор Смит отличается от всех эмоциональностью и даже неким чувством юмора.

Если предположить, что время высадки на Землю, в океан Земли, для него памятная дата, и время начала "Перевертыша" перевернуть, то получится 666. Да! — вынуждена была признать София. — Раньше выводы делала, только опираясь на конкретные факты и достоверные источники информации, то сейчас научилась — из домыслов и предположений. А мои предположения часто основаны на "возможно", "если", "наверное", "может быть", "авось". Ознакомься сейчас с моими версиями шеф, выгнал к ч...м с...м или еще куда подальше". — София, глотнув кофе, недовольно свела губки в трубочку. Теплый кофе она не любила. Или горячий или холодный. Теплые напитки никак не сочетались с ее характером.

София подошла к раковине и вылила кофе. Вымыв чашку, приблизилась к синтезатору еды и заказала подряд две порции капучино. Поймав в приемнике пластиковые стаканчики, она перелила кофе в свою большую чашку, по объемам не предназначенную для кофе. Кофе София любила пить за раз много, так что большая чашка, как нельзя лучше, для этого подходила.

Одноразовая посуда, в которой поступала из синтезатора еда и напитки, Софию раздражала. София несколько брезгливо сложила пустые стаканы в углубление приемника грязной посуды, которые тут же бесшумно проваливались в недра автомата для последующей переработки.

"На обед получу котлетку из переделанных стаканов. Надо ходить на обед в ресторан. По статусу ведь полагается. Там хоть не видно, откуда появляется пища, хоть официанты и получают ее из таких же автоматов, но посуда и столовые приборы в ресторане настоящие, а в кафе тоже все разовое", — с такими думками София направилась к рабочему столу.

Заместитель Софии лейтенант Эрих в первый день пребывания в куполе провел ее по всему куполу и вкратце ознакомил с местными достопримечательностями. Но София кроме рабочей зоны и личного номера еще нигде не успела побывать, так как целиком и полностью отдавалась работе.

Купол помимо ресторана и двух кафе имел спортивный стадион, три бассейна, пару — тройку теннисных кортов, парк с настоящими деревьями, цветами и даже лавочками земного происхождения. Рабочий и жилой отсеки располагались недалеко, но обособленно друг от друга. Нельзя жить и работать в одном месте, можно сойти с ума от однообразия, посчитали хозяева Купала, получив предварительно хорошую консультацию у земного психиатра.

Жили обитатели купола по одному человеку в отдельных номерах гостиничного типа, но раз в год происходило переселение в другой номер. Вид на внутренний купол из каждого номера отличался. Да и сами номера в отделке и убранстве не повторялись. Все это опять же делалось для того, чтобы обитатели купола ощущали разнообразие и находились в хорошей, прежде всего, психологической форме. Но случаи суицида и психического расстройства людей в Куполе имели место. Об этом не принято было говорить в Куполе, возможно даже существовала тайная инструкция на этот счет, но Софию пока никто с инструкцией не знакомил.

Обитателям купола запрещалось создавать постоянные семьи, но деторождение при этом всячески приветствовалось. Женщинам запрещалось предохраняться от возможной беременности, этот пункт был прописан в двухстороннем соглашении. Но воспитывать детей родителям запрещалось. Детей на третий день после рождения изымали из купала, не давая родителям привыкнуть к ребенку и ощутить в полной мере материнские и отцовские чувства. О дальнейшей судьбе детей никто из персонала РИН ничего не знал. Не имелось сведений на этот счет и в базе данных.

Примерно половину жителей купола составляли работники отдела РИН, а вторую половину — обслуживающий персонал публичных заведений, которые также являлись по совместительству "тайными" осведомителями управления, следившими за работниками отдела РИН. В куполе все работали на Нерон. Лишних ртов здесь не держали.

На три минуты София забыла о куполе, о своем задании, о рыбах, обо всем на свете и под водой, отключившись от мыслительного процесса. Ровно столько времени ей потребовалось на то, чтобы выпить двойную порцию обжигающего кофе. Портить кофе энергоинформацией ей не хотелось.

"Пожалуй, начнем дальше. — София продолжила выстраивать свою версию происходящих под водой и на земле событий, связанных с космическими пришельцами из далекого Нерона. — Они установили, что земляне находятся на втором уровне развития по десятибалльной шкале, принятой Межгалактическим Советом. Для Нерона это явилось подарком судьбы, так как с первого по третий уровень развития цивилизации разрешалось только наблюдение за планетой членами межгалактического Союза развитых цивилизаций. При достижении же четвертого и до пятого включительно допускался туризм высокоразвитых цивилизаций. Сталкиваться с межзвездными туристами неронцам вряд ли хотелось.

При обнаружении планеты с коэффициентов интеллекта ниже единицы, цивилизация, обнаружившая такой мир, при наличии желания, заявляет свои права на планету, превращая ее либо в свою колонию или плантацию по выращиванию сельскохозяйственной продукции. Во вселенной особо ценятся натуральные продукты. Если же одновременно права на планету заявляют несколько цивилизаций, то преимущества получает та цивилизация, чей коэффициент совместимости с окружающей средой наибольший. Но к Земле это не относится и к остальным планетам Солнечной Системы тоже, ведь правило наличия интеллекта распространяется не на одну планету, а на всю звездную систему.

С этим более или менее понятно. Неронцы не пошли по пути, принятому во Вселенной, так как у них не было ни единого законного шанса заполучить Землю в свое распоряжение. Интеллект у землян был выше единицы. Неронцы действуют на свой страх и риск, поставив на Землю, по всей видимости, все. Или пан или пропал. Конечная цель неронцев в целом и неронской разведки в частности — Земля с ее бескрайними океанами, пригодными для обитания и жизнедеятельности неронцев.

Цель у них одна — любой ценой завладеть Землей. Любыми способами. Любыми средствами. И цель для них оправдывает любые средства. Но вот в средствах тем не менее они ограничены. Действовать они могут только через землян. В противном случае в будущем их действия могут признать внешней агрессией, и тогда вмешается Межгалактический Совет и наведет порядок. Неронцам до конца дней своих придется колесить по космосу. Им закроют дороги во все миры.

Что остается в этом случае делать неронцам?

Неронцам необходимо добровольное сотрудничество части землян с ними. Исключительно добровольное сотрудничество, без использования насилия, внушения, гипноза и иного зомбирования.

Что же, они пошли верным путем. Формально никакого насилия нет: тонущему человеку, погибающему в морских пучинах, предлагается сделать выбор — тонуть дальше по своей вине или вине другого человека, стихии ли, неважно по какой причине, или жить и сотрудничать. Причем непросто жить, а жить очень долго, минимум тысячелетие без болезней и старости. В этих технологиях они далеко шагнули. Получается так, что человек сам делает выбор о сотрудничестве. Здесь не подкопаться. Люди добровольно начинают действовать в ущерб человечеству, в угоду хозяевам, но тем самым спасают себе жизнь — самое ценное во Вселенной. Неронцев глупыми не назовешь.

К своей цели неронцы шли медленно, но достаточно уверенно и целенаправленно. Но в ХХ веке у них многое пошло не так, как того хотелось бы им, и у них на сегодняшний день имеются достаточно серьезные проблемы.

Так, надо вернуться к началу, — София решила более детально разобраться. — Заметная активность неронцев началась в начале восемнадцатого века. Наибольшая активность наблюдалась в Европе и в Северной Америке. Агентурных сообщений из этих частей Земли поступило в десятки раз больше, чем с других континентов.

А был ли на самом деле восемнадцатый век — веком Великого Просвещения, веком разума, веком свободы, как считают земные историки? Или этот век явился началом сливания для землян информации? Информации, нужной в первую очередь неронцам. Информации, ускорившей в несколько раз ход истории. Информации, направившей ход исторического развития совсем в другую сторону. Все прежние формы общества и государства, все общественные традиции в восемнадцатом веке были признаны неразумными и отброшены в ушедшее прошлое внезапно появившимся новым колесом истории.

Объектами агентурных разработок стали европейцы Франсуа Вольтер, Исаак Ньютон, Иммануил Кант, Вольфганг Гете, Фридрих Шиллер, Филипп Честерфилд, Адам Смит. Случайно майор Смит, не является ли тайным поклонником "Исследования о природе и причинах богатства народов", коль избрал такой псевдоним? Вполне возможно. С майора Смит сбудется. Жан Жак Руссо и Монтескье, Дени Дидро и Бомарше и многие другие деятели Просвещения находились в агентурной разработке. Именно эти господа своими пламенными речами, книгами приблизили Великую французскую революцию и последовавшие за нею события в том русле, в котором их хотели видеть в разведуправлении Нового Нерона.

В Северной Америке разрабатывались Бенджамин Франклин и Джорж Вашингтон, Пейн Томас и Томас Джефферсон...

В России шла оперативная разработка Петра Алексеевича и Екатерины второй...

Масштаб оперативного охвата просто огромен. Я не смогу одна оценить точно последствия деятельности неронской агентуры, но то, что земные процессы пошли значительно быстрее — однозначно. Колесо истории, искусственно раскрученное, придало большее ускорение происходящим процессам на Земле, чем должно было быть на самом деле. Вместо эволюционных процессов начались неуправляемые революции, разрушающие всё до основания, а затем...

Большая часть населения Земли не была готова к таким изменениям и потрясениям, да и сейчас, собственно, тоже. Нельзя сворить яйцо в холодной или чуть теплой воде, если ты только не безумен, и твое сознание не затуманено или отсутствует полностью. Лишь больной человек можно выдавать желаемое за действительное. Но факт остается фактом: кучка одурманенных Нероном шизофреников на протяжении десятков, уже и сотен лет, убеждает основную массу населения Земли в том, чего нет на самом деле. Выдавая желаемое Нерону за действительность. Неронцы хорошие иллюзионисты, им бы в цирке работать, аншлаги вселенские собирать.

Да ладно, вернемся на землю.

В XIX и XX веках воздействие неронцев на землян через землян с каждым годом усиливалось. Через агентурную сеть талантливые ученые подводились к открытиям, к созданию новых технологий. Электричество и радио, автомобили и самолеты, телевидение и телефоны, пушки и ракеты, атом и атомное оружие, кибернетика и создание думающих машин не обошлось без помощи "друзей" неронцев.

Политики и военные подводились к войнам, к переделу зон влияния. Люди с комплексами неполноценности, одержимые фобиями, маниями финансировались на революции с целью разделить, расколоть существующий мир на две противоположных, антагонистических системы, которые должны привести к самоуничтожению цивилизации, уничтожению человечества как живого вида.

Я вынуждена признать, что Земля покрылась невидимой паутиной из неронской агентурной сети, причем Европа и Северная Америка тройной паутиной. Каждая из паутин управляется параллельными резидентурами, которыми руководят разные отделы управления. Разделяй и властвуй, им это знакомо. Отделами, резидентами и агентами-одиночками руководит разведуправление Нового Нерона.

Земляне от первого до второго уровня шли около десяти, возможно и чуть больше, тысяч лет. А вот от второго до третьего прошли менее чем за пятьсот лет, и уже в конце XIX века Человеческое сообщество оказалось на пороге третьего уровня развития. После Второй Мировой Войны всего за несколько лет земляне создали вычислительные машины, запустили космические спутники и сами полетели в Космос, окутали планету радио и телевещанием, и стремительно ворвались на четвертый уровень развития. А сейчас вообще наблюдается вселенский парадокс. За сорок лет уже 20 % Землян перепрыгнуло на пятый уровень развития, в ближайшие двадцать лет к ним добавится не меньшее количество землян за счет стран Юго-Восточной Азии и Латинской Америки, это будет, — София долго не могла подобрать нужного слова. — Короче, такого во Вселенной истории еще не было!

Уровень духовного развития землян с семнадцатого века практически не изменился, в то время как уровень технического развития по основным показателям соответствует четвертому и пятому уровням по шкале развития. Неронцы, по всей видимости, сами не ожидали такого поворота событий. Они планировали завершить свой вероломный план до момента входа землян на четвертый уровень развития. Но не получилось. И славу бога!

Земная цивилизация уверено движется на пятый уровень, а значит, продолжается огромный приток туристов из Вселенной. Желающих посмотреть Землю и на странных землян с каждым годом во Вселенной становится больше. Да и на Земле есть пока что посмотреть, что можно пережить вместе с землянами.

Первое серьезное поражение неронцы потерпели, когда не удался тщательно спланированный план "Капут", который должен был стать окончательным аккордом в их сложной игре. Они разрабатывали его более двадцати лет, начав после окончания Первой Мировой Войны, являвшейся подготовкой к последующим событиям. Кажется, они все учли и рассчитали до мелочей. Германия, победоносно пройдя по Европе, расправившись с основными силами Советского Союза, отбросив остатки за Уральские горы, к лету 1942 года должна была закончить первый этап Мировой Войны и соответственно операции Нового Нерона. В 1943, проведя высадку десанта на британские острова, Германия должна была захватить Великобританию, а затем подписать мирное соглашение с США. Позорное для США, не готовы США воевать на своей территории. В 1948 году "позорный" мир должен был взорваться несколькими десятками атомных бомб над Европой, Америкой, Африкой, Японией. Половина населения Земли погибла бы сразу, а в следующие десять лет от лучевой болезни сгинули бы остальные люди. Менее одного процента людей за счет мутаций могло и выжить. Но уровень их развития в последующее десять миллионов лет не смог бы приблизится к единице, оставаясь чуть выше уровня земных обезьян.

Океан же оставался бы по-прежнему пригодным для проживания неронцев. Новый Нерон мог заявлять о своих притязаниях на Землю, на его океаны.

Но они проиграли. "Капут" полностью провалился, пойдя с самого начала не по их сценарию.

Две основных версии причин неудачи рассматривалось в управлении. Первая — вмешательство третьей стороны, неизвестной им до селе. Вторая версия — просчеты в планировании, неадекватная оценка потенциала русских, по причине того, что в отделе РИН и других аналогичных отделах не имелось русских из бывших советских. Работали в отделе РИН американцы и немцы, англичане и французы, японцы и китайцы, испанцы и итальянцы, русских представляли офицеры бывшей царской армии с затонувших при вынужденной поспешной эмиграции кораблей, а новых, "красных" русских, не было ни одного.

Но причина провала операции осталась на уровне версии. Точная причина не была установлена. Мне она тоже не известна. Межгалактические силы к этому не имеют отношения. Если есть третья сила, то я ее пока не знаю. Так что, кто нарушил планы неронцев — русские, американцы или третья сила мне еще предстоит выяснить.

Следующий подобный план под кодовым названием "Возмездие", не случайно названный русским словом, ведь именно русские в какой-то мере помешали первому плану неронцев, также провалился с треском.

Казалось, на этот раз они учли все ошибки прошлого поражения. У них имелся последний шанс, при котором результат мог быть достигнут почти мгновенно. Финалом Карибского кризиса должна была стать суточная скоротечная Третья и последняя Мировая Война, ядерная война двух Сверхдержав. Хотя США считали уже тогда себя единственной сверхдержавой. На тот момент США располагали большим арсеналом ядерного оружия и имели некое "моральное" преимущество над Советским Союзом. Президент США, окруженный не одним агентом неронской разведки, должен был по всем прогнозам отдать приказ на ядерную бомбардировку Советов, а Хрущеву ничего не оставалось бы, как ответить Штатам тем же. Но! Ничего подобного не случилось.

Операция "Возмездие" с треском провалилась. Новый Нерон упустил последний шанс, когда ядерная война могла решить две проблемы одновременно — уничтожить полностью человечество и сохранить земной океан в состоянии, пригодном для проживания неронцев.

Последовавшее десятилетие на Земле прозвали оттепелью, но на самом деле открытую Холодную войну сменила чуть более сдержанная, но по-прежнему невидимая война. Джин, выпущенный на свободу, гулял по Земле. За несколько лет на Земле создали столько смертоносного ядерного оружия, что его хватит уничтожить десяток таких планет, как Земля.

Неронская разведка вынуждена теперь работать на сохранение мира, ядерного паритета. Московская, вашингтонская, лондонская и многие другие резидентуры развернули угол своего воздействия на 180 градусов, но не из-за любви к человечеству, а как раз наоборот.

Разведуправление Нового Нерона не установило точной причины провала и операции "Возмездие". Три из пяти отделов управления разведки дали примерно одинаковый вывод: на Земле, возможно, существует некая сила, которая, не являясь государственной или межгосударственной структурой, стоит на защите интересов не какого-то конкретного государства, а планеты в целом.

Помимо отдела, в котором я работаю, есть еще два отдела, перед которыми ставятся те же цели. Три отдела делают одну и ту же работу параллельно, не пересекаясь, но соприкасаясь. Каждый отдел контролирует свою паутину. Где, в какой части мирового океана находятся другие отделы, я не знаю. Да и местонахождение нашего купола знаю весьма приблизительно, с точностью до нескольких сотен километров. Где-то в одной из многочисленных впадин Тихого океана.

Про четвертый отдел знаю не больше, хотя и прожила в одном из его куполов более трех лет. Четвертый отдел занимается отловом "утопленников" и подготовкой рекрутов: резидентов, агентов, специалистов для отделов. Рекруты друг друга не видят, общаются только с инструкторами, которых уже нельзя назвать земляне, так как родились и выросли те под водой и имеют некоторые внешние отличия от обычных людей. Они крупнее в объеме и мышечной массе, сплошь — шварцнегеры, цвет кожи у них неестественно белый, и еще, они отличные подводные пловцы, в этом я убедилась сама.

С живым неронцем я познакомилась только после курса спецподготовки. Майор Смит готовил меня к первой операции на "воздухе".

В пятом отделе должны заниматься воспитанием и обучением детей, родившихся в куполах от сотрудников-землян. Часть из них становятся инструкторами в четвертом отделе. В нашем куполе нет ни одного такого представителя. Можно предположить, что и в двух других отделах их тоже нет. Встает разумный вопрос: куда и для чего готовят остальных? Где их база дислокации? В нашем куполе за год рождается примерно пятьдесят детей, если помножить хотя бы на сто последних лет и еще на три отдела, то получится целая армия подводных людей. Однозначно — есть шестой отдел, который нигде не упоминается, но он должен состоять из целой армии подводных людей. Для чего-то их готовят. Ведь не просто так их содержат. На неронцев это не похоже, у них даже разовая пластиковая посуда подлежит повторной переработке. Возможно, в управлении имеется запасной вариант действий с использованием армии подводных обитателей Земли, — сделала вывод София. — Много вопросов, на которые пока я не нашла ответы. Один из лавных вопросов — где находится основная база Нового Нерона? Если существует разведка Нерона, то должен быть лагерь неронцев, база или космический корабль.

Оставим пока и это, а вернемся к некой третьей стороне, третьей силе. Все аналитики управления сходятся во мнении, что существует такая сила, стоящая на защите интересов Земли. Но находясь здесь под водой, я не смогу войти в контакт с ними, даже если мне удастся их вычислить. Здесь я как в каменном мешке. Мне надо наверх, на "воздух". Пока это не реально сделать, но мы еще посмотрим. Над этим надо думать, надо искать. А кто ищет, тот всегда найдет".

София устала складывать мозаику и решила привести мысли в гармонию со своим телом и душою. Она отошла от рабочего стола в центр комнаты, где имелось свободное пространство.

Одетая в удобный не стесняющий движений легкий шелковый комбинезон — спецодежду отдела РИН для женского персонала, София приступила выполнять плавные движения из китайского танца ушу. По легенде она имела русские корни, но жила в Гонконге, в совершенстве владея китайским, русским и английским языками.

Лицо Софии отрешенно застыло в маске спокойствия, присущее куклам, а тело как бы само собой выполняло медленные, грациозные, загадочные движения, наполненные таинством и уверенностью, несущие успокоение, соединяющие тело с вечным движением и вечным покоем, приводя в гармонию и единство составляющие человеческой сущности. Движения Софии не были хаотичны, своими движениями она рисовала тайные буквы или знаки, соединяя в слова и предложения или в иероглифы. Посвященный наблюдатель смог бы, наверное, прочесть в ее танце послание или обращение.

Закончив загадочный танец, София произвела поклон, адресованный тому, кто мог понять язык ее танца.

После танца София ощутила особую легкость. Мысли, словно сами собой полились плавным потоком, ей оставалась лишь следить за ними:

Земля в некотором роде подобна живому существу. Сродни любому цветку или бабочке, кузнечику или белке, голубю или орлу. Она дышит. Она чувствует. Она переживает. Она болеет. Она плачет. Наверное, мы совсем еще не знаем Великие тайны Вселенной. Звезды и планеты — не просто живые существа, но и разумные.

Я почти уверена, что вокруг Земли существует информационное, умело спрятанное кем-то Великим, связанное невидимой пуповиной с Землей и даже с отдельными людьми. С каждым годом пребывания на Земле я сильней ощущаю эту связь даже на себе, даже сейчас, хотя это кольцо не фиксируется ни одним из существующих приборов, но оно незримо присутствует в жизни земли и землян.

Возможно, что кольцо является разумом Земли, а сама Земля — только физическим телом. Мне кажется, что у Земли есть своя программа самовосстановления. Земля сама справляется почти с любыми проблемами и угрозами. Она восстанавливает вырубленные и уничтоженные леса. Она затягивает озоновые дыры. Очищает отравленные реки и озера и еще очень много чего делает. Мне кажется, что у Земли есть Разум. Я почти уверена в этом!

Если же последствия для Земли могут стать непоправимыми, то, что тогда? Как отреагирует на это Земля, если она разумна?

Земля может прибегнуть к исключительным мерам: она уничтожит причину или причины. Инстинкт самосохранения, присущий всем живым существам сработает. Земля, родившая людей, может их уничтожить. Возможностей для этого у нее предостаточно.

Я думаю, что неронцы в какой-то мере это осознали. Они не глупее меня. Закон вселенной один для всех: если один смог что-то сделать, то это могут повторить и другие. Чего нельзя сказать, к сожалению, о людях, которые называют себя гордо людьми разумным, являясь на самом деле пока несмышлеными, но очень любопытными детьми. Человечество — большой космический Ребенок.

Следующий план, придуманный неронцами, значительно коварнее и изощреннее всех прежних. Человечество с их достаточно низким уровнем сознания и огромными необузданными и неосознанными знаниями само столкнет себя в пропасть бездны, надо только самую малость помочь им в этом.

У меня нет сомнений в том, кто хочет помочь землянам упасть в пропасть.

Глава 5

Волны единения и смерти

Планета Земля

1908 г.

Тринадцать тысяч лет назад, преследуя бездушное существо, вылезшее в трехмерный мир из "черной дыры", Пол обнаружил его в одной из звездных систем Нового Космоса — в Солнечной системе.

Велико было изумление Пола, когда он увидел, что два представителя местной цивилизации, по переменке, не будучи охотниками, оказали бездушному достойное сопротивление, и если бы бездушный имел представления о чести и боролся один на один, не прибегая к помощи "энергетических псов", нападающих со спины, то одолеть людей вряд ли бы смог.

Пол, спасая людей, упустил бездушного, дав тому возможность создать сотню клонов себя, которые одновременно совершили гиперпрыжки в разные уголки Вселенной, сбивая охотника со следа (более подробно об этом будет в романе "Выжившие из прошлого").

Помимо основной работы в отделе Х-3 на планете Аоура Пол был космическим следопытом, охотником за бездушными существами, которые нет-нет, да и пытались проникнуть в трехмерный мир Вселенной из "черных дыр", чтобы поработить или уничтожить звездную систему, а то и Галактику целиком.

Откуда взялись "черные дыры" в Космосе, и кто такие бездушные точно не было установлено. Не вызывало сомнения только то, что "черные дыры" находятся на месте некогда существовавших звезд, а то и звездных систем, которые бесследно исчезли. Хотя, какие-то следы и остались. Именно "черные дыры" и были следами "пропавших" звезд.

Проникнуть в "черные дыры" не удавалось представителям самых развитых миров Вселенной, но не потому, что "дыры" не были видны в трехмерной Вселенной или невозможно было найти вход в них, а потому что природа "черных дыр" была иная, состоящая из антител — из антиэнергии. При взаимодействии тела и антитела происходил взрыв, по мощности сравнимый с ядерным. Межгалактическое сообщество развитых миров не обладало технологиями, способными укрыть тело защитной оболочкой для проникновения в "черные дыры", в мир антител и антиэнергий.

Имелось и весьма условное определение бездушного.

Бездушные или антидушные — обитатели "черных дыр", состоящие из антиматерии, имеющие антисозидательный разум и защитную оболочку, позволяющую находиться в материальном мире.

За миллиарды лет бездушные эволюционировали и научились в минуту опасности спасаться от охотников бегством в разные стороны при помощи создания сотен своих копий, которые также представляли определенную опасность для обитателей трехмерных миров. Клоны во всем повторяли бездушных, только не обладали способностью делиться дальше, так как имели ограниченный энергетический запас и нуждались в энергодонарах. Высказывалась и такая версия, что описываемые в эпосах многих миров существа, называемые дьяволами, сатанами, чертями, бесами были никем иным, как клонами бездушных существ, которые из-за отсутствия подпитки от бездушного или "черной дыры" со временем погибали, у них разрушалась защитная оболочка и антитело, вступив в реакцию с окружающим материальным миром, взрывалось.

Преследование бездушных для Пола не было работой или хобби, а скорее — смыслом жизни. В какой-то мере Пол и другие следопыты были гарантией существования жизни во Вселенной, своего рода пограничниками на пути бездушных существ. Появление следопытов во Вселенной оставалось такой же неразгаданной тайной, как и возникновение бездушных.

В той части Вселенной, куда прорывались из небытия "черных дыр" бездушные существа, появлялся тот, кто мог остановить бездушных. Следопыт не рождался, а следопытом вдруг становился кто-то из представителей трехмерного разумного мира. Так было и с Полом.

Миллионы лет тому назад, когда над аоурцами нависла смертельная опасность, Пол обнаружил в себе новые возможности, про существование которых даже не догадывался. Он не только в одночасье обрел дар мгновенного перемещения во Вселенной, минуя время и пространство, но и получил доступ к энергиям Вселенной. Он мог черпать энергию из воздуха, из вакуума, из камня, из звезд — из любой материальной субстанции для того, чтобы противостоять бездушным, которые обладали огромной разрушительной антиэнергией.

Обычно следопыт действовал в одиночку, но во Вселенской истории были случаи, когда охотники с разных миров объединялись, чтобы остановить полчища бездушных и их клонов. Помимо Пола на описываемый момент во Вселенной проживало еще одиннадцать следопытов, которые во внешнем облике имели между собой больше различий, чем сходства. И представляли они как развитые миры Вселенной, так и развивающиеся и слаборазвитые.

За прошедшие тринадцать тысяч лет Пол неоднократно возвращался на Землю и по следу траекторий гиперпрыжков искал бездушного и его клонов в Космосе, а находя -раэнергировал. После разэнергизации последнего клона, оказавшегося такой же "пустышкой", как и предшествующие, Пол понял, что бездушный обхитрил его своим маневром с клонами и гиперпрыжками. Получалось так, что бездушный остался в Солнечной системе.

29 июня 1908 года (по новому исчислению), на пятый день после разэнергизации последнего клона, Пол появился в Солнечной системе. Проводить полную материализацию он не стал, затормозив свою энергию до газообразного состояния в космическом пространстве где-то между Меркурием и Венерой, посчитав, что бездушный мог укрыться на одной из ближних к Солнцу планет, чтобы иметь возможность "питаться" солнечной энергией. Тринадцать тысяч лет — это приличный срок даже для бездушного, если взять в расчет то, что не малую часть энергии он потратил на гиперпрыжки клонов. Без "черной дыры" пополнять запасы энергии бездушный мог в непосредственной близости от звезды или присосавшись к ядру одной из планет.

Небольшой святящийся шар, напоминающий НЛО, вошел вначале в орбиту Меркурия. Поиск бездушного на первой планете ни к чему не привел. Венера также оказалась чиста от бездушного.

Потратив на обследование двух планет не менее двадцати часов, Пол решил сделать перерыв. Хоть он и владел возможностью получать энергии мгновенно, но в материальной оболочке, в теле, предпочитал питаться только натуральной едой и силы восстанавливать естественным образом — обычным сном.

Пол не стал переносить себя на Аоуру, а решил переместиться в один из уголков Земли, где вкусно умеют готовить пищу, и где живут красивые женщины.

При поиске бездушных Пол мог находиться на любой планете. Межгалактический Совет следопытам давал особые полномочия. Но он имел возможность беспрепятственно посещать Землю и на правах первопроходца.

Пол давно стал приверженцем земной кухни, напитков, музыки, театра и не мало свободного времени проводил на Земле. Ему нравились земные женщины и секс с ними. Но не только секс связывал его с земными женщинами. Он продолжал поиск среди землянок единственную совместимую с ним женщину, которая могла вызвать "волну единения".

Пол прилетал на Землю не только для поиска клонов бездушного. Его интересовали люди, обладающие способностью вступать в поединок с бездушными. Он изучал людей, искал в них отличия от других представителей разумного мира Вселенной.

Планета Земля к тому времени была заселена слаборазумными, но быстро прогрессирующими, за счет кровосмешения с уцелевшими представителями погибшей тысячелетия назад цивилизации, существами. Он изучал людей, сравнивал волновые излучения, идущие от них вовремя совершения различных действий, пытаясь найти ключ к разгадке. Не глядя на людей, а анализирую лишь волновые излучения, Пол мог точно определять, что делают, чем занимаются, о чем думают люди. Чувство голода, страх, смертельная опасность, желание совокупляться, радость от успешной охоты, горечь от неудач, от потери сородича и многие другие чувства имели определенную волну излучений. Волна, соответствующая тому или другому состоянию, одинаково подходила для всех людей, независимо от пола и возраста, от того, на каком материке Земли те проживали, какой цвет кожи, разрез глаз имели. Пол составил даже таблицу различных состояний землян и соответствующих им волн излучения.

Но однажды Пол уловил необычную волну, не входящую в перечень состояний людей. Волна была настолько яркая, мощная и не похожая на другие волны, что Пол, оставив интересное занятие, — наблюдение за дикарями-охотниками, заманивающими мамонта в подготовленную заранее яму, мгновенно переместился на остров, на котором доживали свой век последние представители погибшей земной цивилизации.

Пол, используя возможности инфракрасного зрения и приближения обзора объектов, с интересом наблюдал, как женская особь убрала сковороду с огня, как особь мужского пола поднял и понес ее на руках на брачное ложе. Он видел, как они занимались сексом. Ничего собственно необычного не происходило: обычный секс самца и самки, сопровождавшийся вскриками, айканьями, учащенным дыханием, сменой поз, семяизвержением самца. Но вот волна, исходившая от них, была не похожа на волны, идущие от дикарей при совокуплении. Волны, исходившие от мужчины и женщины, сливались в одну волну, в одно мощное излучение. Пол такой волны еще не наблюдал.

После секса самка и самец просто лежали на ложе и разговаривали. Пол слышал дословно их разговор, разговор не являлся продолжением секса, и вопросы, обсуждаемые ими, не касались секса, а волна излучения не прекращалась и не изменялась. Разговор, обыкновенный человеческий разговор с использованием гортанной речи, вызывал такую же мощную волну, что и предшествующий этому секс.

Пол не мог объяснить природу новой волны. Не мог и классифицировать по каким-то известным признакам. С развитием земной цивилизации все чаще ему приходилось видеть такую волну, идущую от счастливых пар, объединенных этой самой волной. Менялись времена, менялись нравы, менялись люди, но характеристики волны оставались неизменными. В конце концов, Пол назвал данную волну "Волной единения мужчины и женщины".

Вот уже тринадцать тысяч лет Пол, находясь в материальном мире, неизменно пребывал в теле, созданном по образцу земных мужчин. Но не только пребывал, но и ощущал себя мужчиной, пусть для усиления чувствительности ему и приходилось принимать биостимулятор, разработанный при личном его участии.

После сканирования первых землян он понял, что мужской склад ума, мыслительные процессы, логика, ему ближе и понятнее, нежели женские. При сканировании первой женщины он просто заблудился в ней, не зная, где начало, где конец ее мыслей. Логические цепочки ломались тут и там, вместо них возникали цветовые волны причудливых цветов и оттенков, из которых иногда вновь возникали цепочки, но логическими их уже назвать было сложно.

Многие годы Пол искал женщину, с которой мог бы слиться в "волну единения", но не находил. Секс с землянками, секс с представительницами слабого пола с других миров, с новыми аоурками доставлял Полу удовольствие, но "волны единения" ни разу не возникло.

Вскоре после смены внешнего облика Пола во всей конфедерации, в которую входила Аоура, земное обличье стало модным среди трехмерных ее обитателей. Стала модна земная еда. Затем модным стал секс. Когда же земляне достигли необходимого уровня технического развития для обеспечения комфортного туризма жителей Поднебесной, то модным стал и туризм в представителей необычной планеты. Бесполые аоурцы из Поднебесной с интересом "гостили" как в мужчинах, так и в женщинах. Но постепенно жители Поднебесной разделились на два основных клуба по интересам: клуб любителей мужчин и женщин. Любители отличались друг от друга предпочтением "вселения": в мужчину или женщину. Кроме клубов по половому различаю, появилось бесчисленное множество клубов по прочим интересам: любителей рыбалки и охоты, марок и книг, картин и сувениров, монет и значков, грибов и ягод, автомобилей и яхт, самолетов и вертолетов. Были даже клубы любителей конкретных марок автомобилей, например, Мерседесов или Побед, конкретных клубов — Челси или Спартака. Всего и не перечесть. Скоро мир поднебесных бестелых бессмертных жителей наполнился не поднебесным, а земным смыслом, земными проблемами, переживаниями, сопереживаниями. Да и сама жизнь в Поднебесной обрела опять какой-то смысл. Зародился в Поднебесной даже тотализатор, организованный клубом любителей азартных игр. В скором времени в тотализатор начали играть многие жители Поднебесной, найдя применение денежным средствам, хранящимся на космических счетах трехмерных миров, которые тратились до этого только на туризм (какие-либо материальные ценности в Поднебесной были не нужны). Принимались разные ставки: сколько сможет прожить лет или дней такой-то человек, убивающий себя никотином или другим наркотиком, поженятся ли Джек и Сара, Саша и Маша, сколько лет продлится трансляция передачи "Дом-2", кто выиграет кубок Чемпионов или станет обладателем Кубка Стэнли, начнет ли США бомбить Югославию, Ирак, Иран, Северную Корею, появятся ли теплые туалеты в ближайшие десять, пятьдесят, сто лет в деревне Мухаканск, доживет ли долгожительница баба Маша до того дня, когда впервые в жизни справит нужду не на улице в деревянном вонючем ящике.

Решив, что давно не бывал в столице Российской империи, Пол задал координаты и тут же оказался посреди Набережной Невы и чуть не был сбит трамваем. Конечно, реакции Пола хватило, чтобы отпрыгнуть в сторону от проходящего по рельсам вагончика, но он был явно удивлен изменениям в российской столице. Семь лет назад по Невскому не ходили трамваи, да и автомобили не были ни только средством передвижения, но и даже роскошью, а скорее — экспериментальными экспонатами далекого будущего. Но научно-техническая революция на Земле происходила иначе, чем в других мирах Вселенной, по своим законам.

"Если такими темпами они будут развиваться, то в скором времени начнем открывать на Земле туристические представительства, — подумал Пол, глядя на кипящий жизнью город. — Словно и не в Россию попал, а в Штаты".

Внезапное появление рослого господина, одетого в английский деловой костюм, но скорее похожего на скандинава, чем жителя Соединенного королевства, не вызвало большого интереса среди местных зевак. Заморских господ на Набережной было не меньше, чем местных жителей. Пол буквально тут же слился с толпой из господ, дам, сэров, леди, мистеров и миссис, банковских клерков, купцов, приказчиков, голодных студентов, интересных барышень, недавних гимназисток, и барышень легкого поведения.

— Сенсационные новости! Профессор Берг предсказывает скорый конец света! Покупайте! — во все горло кричал паренек лет пятнадцати, махая свежим номером газеты. — Апокалипсис начинается!

В ответ раздался не мене громкий призыв паренька из конкурирующей газеты:

— Цветные зори в Европе! Сенсация! Такого еще не было! Покупайте!

— Густая пыль над Атлантическим океаном — предвестник смерти! — прокричал первый паренек очередной заголовок газеты. — Скоро облако пыли накроет всю землю!..

Внимание Пола привлекли оба паренька, но не своим импозантным видом, ораторскими способностями, а красноречивыми заголовками. Он махнул рукой обоим паренькам, и они устремились к Полу, словно среагировав на отмашку, извещавшую о начале забега на спринтерскую дистанцию. Но проигравшего в забеге не оказалось, так как Пол купил газеты у обоих пареньков, рассчитавшись с ними со щедрыми чаевыми, чем удивил тех: европейские господа обычно щедростью не отличались.

Пол свернул газеты трубочкой и не спеша направился в гостиницу Европейскую, где имел удовольствие останавливаться, но услышав, как две дамы, идущие впереди, нахваливали достоинства кухни ресторана Турист (в те времена под рестораном понималось не только место приема пищи, но и гостиничные номера, идущие в комплексе), решил отправиться туда. Не последним доводом в принятии именно такого решения было упоминание о туристах, ведь возглавляемый им отдел Х-3 занимался обеспечением безопасности хоть и космических, но туристов.

Пол мог перенестись в ресторан мгновенно, мог махнуть одному из извозчиков конного экипажа, которые только этого и ждали, или даже доехать на трамвае, но решил пройтись пешком по набережной. Ему доставляло удовольствие наблюдать за людьми, иногда он проводил сканирование наиболее заинтересовавших субъектов. Им были выявлены парочка карманных воришек, мошенник, замышлявший обмануть один из столичных банков, несколько проституток, выискивающих среди прохожих состоятельных клиентов, немолодой студент — представитель экстремисткой организации, замышляющей террористический акт в отношении царской персоны.

Обычно Пол не вмешивался в жизнь землян, но бывали и исключения.

От молодой и симпатичной девушки, вышедшей из банка "Корф и сыновья", исходила отчетливая волна, говорившая о смертельной опасности, а скорее даже о скорой смерти. Такая волна в таблице Пола была обозначена, как "Волна смерти". По исходящим от человека волнам можно было понять многое не только о настоящем, прошлом, но и будущем. У девушки по всей видимости будущего не было.

Девушка заинтересовала Пола. Возможно, увидь он такую волну у пожилой дамы, то не обратил особого внимания и прошел мимо. Девушка была молода, не старше двадцати лет, красива, высока, стройна, ухожена, эффектна. Длинные волнистые каштановые волосы спадали на чуть приоткрытые плечи, легкая шляпка чудом держалась на голове и выдерживала небольшие порывы ветра, шедшие от Невы, а вот низ платья нет-нет и приподнимался, открывая стройные икры. Девушка несколько раз оборачивалась, словно чувствовала приближающуюся опасность, и тогда Пол мог насладиться и ее лицом. Грустные карие бездонные глаза в пол лица, густые длинные ресницы, прямой аристократический носик, чувственные губки не оставили равнодушным Пола. В другой ситуации он с удовольствием бы познакомился с такой барышней для приятного времяпрепровождения, для чего собственно и оставался на Земле.

"Почему такая красивая девушка должна умереть? — задал себе вопрос Пол. — Кому она могла насолить, что сделать такого, что из-за этого можно убить? Как они не могут понять, что во Вселенной нет ничего ценнее, чем жизнь!"

Замедлив шаг, Пол на некоторой удаленности пошел за девушкой, пытаясь установить, от кого исходит опасность, что вскоре удалось сделать: замеченный им ранее карманный вор, худощавый безусый паренек чуть старше двадцати, одетый в свободный не по размеру пиджак, двигался параллельным курсом с девушкой. Целью вора была сумочка девушки, а если быть точней, то несколько сот рублей, снятых ею несколькими минутами ранее со счета в банке.

"Неужели карманник может решиться на ограбление и убийство? — удивился Пол, — Ведь это против его принципов, он никогда этого не делал".

Карманник махнул кому-то рукой и стал нагонять девушку, а Пол — карманника.

Идущие впереди девушки прохожие внезапно остановились. Остановилась и девушка. Остановились идущие за девушкой.

Кто-то громко крикнул:

— Человеку плохо!

— Господа, есть ли здесь врач? — обратился к стихийно образовавшейся аудитории пожилой господин.

— Врач здесь не поможет. Что не видите, что у человека припадок!

— Точно, он же эпилептик!

— Надо что-то в рот положить, а то язык прокусит.

— Точно, а то и зубы сломать может.

— Вот у меня есть...

Тем временем карманник приблизился вплотную к девушке, прикрыв корпусом обзор возможным свидетелям со спины. Между указательным и средним пальцем у него появился заточенный под бритву целковый, и рука ловко скользнула к дамской сумочке. Наверное, движения карманника были отрепетированы да автоматизма долгими и упорными тренировками, так как он, наряду с другими зрителями, вполне эмоционально выкрикивал советы тем, кто был в первом ряду представления:

— Голову ему подержите, а то разобьет об мостову... — Договорить карманник не смог по причине того, что почувствовал, как его запястье зажали в тиски или того хлещи — рука угодила в волчий капкан. Ему даже показалось, что он услышал хруст своих костей. Если бы не гул толпы и не выкрики доброжелателей, то, наверное, можно было и на самом деле услышать хруст костей, а затем и звук ударяющейся о мостовую монеты.

"Дурку не бил и расшить не успел... бабки на переломе не встали... алюру не тронул и не оженил, жулик в Неву к русалам поплыл, под рекламой пусто... б..я буду, но я не рухнул, неча баллону мне вешать, фарт при мне. Щас я закачу, как Алёха", — подумал карманник, не видя еще того, кто чуть не поймал его с поличным.

До Пола же при сканировании карманника пришел несколько иной текст с тем же смыслом:

"Дамскую сумку я не расстегивал, и разрезать не успел. Денег в руках нет. Девушку не тронул и пальцем и не обворовал. Воровской инструмент, заточенная монета, упала и укатилась в реку. Под пиджаком с других краж ничего нет. Так что не попался я, чист, и сыщику в штатском нечего мне будет предъявить. Сейчас я устрою театральное представление не хуже, чем мой товарищ. Пусть народ потешится". — Но устроить концерт и потешить народ ему не удалось. Увлеченный нечеловеческой силой назад от несостоявшейся жертвы и зрителей карманный вор предстал перед Полом.

"Б...я, а ведь это не баллон! — удивился паренек, бесстрашно взглянув снизу вверх на могучего Пола. — Шары горят. Лосяра! Такой заелдарит, мало не покажется. Не наш. Швед какой аль немец. Вроде их брата не шманал сегодня, че надо?"

— Как тебя зовут? — на русском языке, без акцента, спросил Пол паренька, продолжая того крепко держать, так как знал, что тот готов был дать деру.

— По-разному, — усмехнулся парень.

— А все-таки.

— Бабочником зовут, Брусом шпановым зовут. Может арабку отпустишь? — попросил карманник, приседая от боли в руке.

— То, что ты карманник — это понятно и без блатных слов. А руку я пока тебе не отпущу, потерпишь.

— Так ты что, фраер? — не только удивился, но и, забыв про боль, выпрямился перед Полом паренек, словно рядовой перед офицером. — А то, поди, и вор?

Фраером или вором Пола еще никто за последние десять миллионов лет не называл. Для паренька, промышляющего лет десять карманными кражами, авторитет вора был посильней, чем того же самодержца Николая Второго, так что Пол не стал ни разубеждать карманника, ни соглашаться с ним. Он видел, что у паренька фантазия развита, и тот сам сможет допридумывать продолжение истории с вором.

— Хватит базарить, — для пущей важности Пол все же употребил непривычные для себя слова, которые означали для паренька, чтобы меньше разглагольствовал и отвечал по существу. — Как зовут?

— Шнырем кличут.

— А по-людски?

— Ну, Никифор я, кажись, — парень свободной рукой почесал затылок.

— Никифор, я гляжу, что ты вроде благородным вором растешь (совершающий кражи без насилия над жертвой).

— А то! — согласился Никифор.

— Вот и оставайся благородным. Но если я тебя увижу еще раз в радиусе версты от мадмуазель, то не быть тебе никогда вором. Понял?

— Я ж не бабжан какой (не дурак). Я ведь не знал, что алюра непростая, а приблатненная (непростая девушка, а при авторитетном в воровском мире человеке).

— Никифор, я вот тебе что скажу: ты на улице поменьше по фене ботай (разговаривай). Все усвоил?

— Усвоил, — махнул для пущей убедительности Никифор.

— И своему Алёхе скажи.

— Циркач подо мной ходит. Без меня и чиха не сделает. Щаса доиграет отвод, и мы сдунем к цветным мостам.

Пол отпустил Никифора, тот тут же нырнул за толстого господина, и след его простыл среди горожан и гостей столицы.

Пол отыскал глазами девушку. Она стояла в метрах двадцати от него рядом с молодым человеком. Тот что-то доказывал девушке, переходя на крик, махал не по-мужски руками. Когда девушка стала открывать сумочку, то молодой человек буквально вырвал ее из рук, нервно стал рыться, достал свернутые пополам деньги. Ни сумка, ни девушка, кажется, его больше не интересовали, так как, отбросив сумку девушке, он чуть ли не бегом устремился к открытому экипажу.

Пол приблизился к девушке. "Волна смерти" нисколько не уменьшилась, скорее даже усилилась. Пол поискал глазами в округе Никифора, но того нигде не было, как и его подельника Циркача.

"Никифор здесь не причем, — решил Пол. — Если я ее просканирую, то это нарушит мои правила, ведь девушка мне определенно понравилась". — Пол не сканировал ни земных женщин, ни других иномирных созданий, с кем у него возникали пусть и краткосрочные, но отношения, иначе это превратилось бы в просмотр прочитанной книги. Каждый устанавливает себе определенные табу, которые старается выполнять. Ведь табу на то и существуют, что в них нет исключений. А если имеются исключения, то это уже не табу.

Девушка замерла подобно статуе. Вот только у статуи не капают из глаз слезы, и глаза не краснеют, и настроение не меняется, оставаясь всегда каменным. Крупные слезинки стекали по лицу и падали на высокую грудь, прикрытую шелковым нарядом летнего платья.

Пол поднял дамскую сумочку и протянул девушке:

— Сударыня, Вы уронили сумочку.

Девушка посмотрела на Пола, не совсем кажется, понимая, что от нее надо незнакомому господину.

— Сударыня, эта Ваша сумка?

Девушка отрешенно протянула руку. Пол аккуратно повесил ей на предплечье правой руки сумку и случайно или как бы случайно задел ее ладонь. От неожиданности или от мощного энергетического разряда, пробежавшего между ними, девушка вздрогнула и внимательно посмотрела на Пола.

— Благодарю, сударь. Вы очень любезны, — негромко произнесла девушка. Полу показалось, что мимолетная улыбка мелькнула в уголках ее губ, хотя глаза продолжали производить слезы в прежнем количестве. Отметил также Пол и то, что "смертельная волна" исходила слабее, если не уменьшалась, то уж точно не увеличилась.

— Позвольте Вам помочь?

— Вы не можете мне помочь.

— Ну, хотя бы самую малость.

— Самую малость Вы уже помогли, — девушка взглядом указала на сумочку, поднятую Полом. — Спасибо Вам.

Пол из кармана пиджака достал шелковый платок и протянул девушке.

— Не сочтите за бестактность, мне кажется, что удалив слезы, Вы избавитесь и от некоторых мыслей. Ведь жизнь в любом случае продолжается.

После некоторых раздумий девушка взяла предложенный платок. Конечно же, в сумочке у нее имелся свой платок, но в данной ситуации важен был не сам платок, как средство гигиены, а проявленное внимание со стороны мужчины и оценка девушкой не только поступка, скорее даже не поступка, а самого мужчины. Получалось так, что Пол был оценен девушкой как мужчина, на которого стоит обратить внимание и затратить драгоценное девичье время.

— Вы правы. За болью всегда приходит облегчение. Даже если боль большая, даже если кажется нестерпимой. Жизнь продолжается. И нет ничего нового под этими звездами, — весьма философски заметила девушка.

Дождавшись, когда девушка приведет себя в порядок, и повернется к нему, Пол произнес:

— Разрешите представиться: Пол Рид. Всегда к Вашим услугам, сударыня.

— Уж прям всегда? — не удержалась девушка от колкого замечания

— Всегда, когда Вы того пожелаете, сударыня, — Пол говорил искренне. Он готов был явиться в любую минуту, если девушка этого пожелает, а он в это время будет находиться на Земле. На Земле Пол мог настроиться на волну любого землянина, если ему был знаком человек или известна волна индивидуального излучения.

Девушка решила пока воздержаться от высказываний о желаниях и задать интересующие ее на тот момент вопросы:

— Пол, Вы американец? Где Вы так хорошо научились разговаривать по-русски, если это не секрет? Вы журналист? Ой, — спохватилась девушка, — извините. Я столько Вам задала вопросов, а даже не представилась: Арина Морозова.

— Очень приятно с Вами познакомиться, Арина. У Вас красивое имя. Я уверен, что никакое другое имя не выразило бы Вашу сущность так, как Арина.

— Вы серьезно так считаете? — улыбнулась Арина. — А какая у меня сущность? — Она и не заметила, как отвратительное настроение сменилось на хорошее. На самом деле за плохим часто следует хорошее. И за плохим — хороший.

— Арина, я давно не был так серьезен. Сущность у Вас мирная. Вы не воительница, и Вам требуется по жизни защитник, но в то же время Вы смелы и решительны в некоторых своих поступках. Вы добрая, веселая, отзывчивая, способная, ответственная. Вам легко давалась учеба. Любите искусство, модно и стильно одеваться. Вы красивы. Имеете огромный успех у мужчин. Можете на непродолжительное время увлечься кем-то из почитателей, но будете верны только одному мужчине. Никогда не простите измены, но можете пожалеть изменника, а потом пожинать невеселые плоды своего милосердия.

— И все это Вы узнали из имени? — Арина была удивлена, так как Пол в целом назвал именно ее портрет. Не ошибся он и на счет изменника: только Григорий изменил Арине не с другой женщиной, а с азартными играми, предпочтя ее общество картам и игрокам-собутыльникам. Сегодня, спустя месяц после разрыва всех отношений, Григорий подкараулил ее возле дома и умолял занять хоть сто рублей, так как не на что было отыгрываться. Арина пожалела его. Когда же она вышла из банка с деньгами, то сто рублей Григория не удовлетворили: он вырвал из рук сумочку и забрал все деньги, уверенный в своей безнаказанности, в том, что Арина не обратится в полицию.

— Я лишь назвал общую характеристику людей, носящих имя Арина. Об этом как-то прочитал в одном журнале. Мне показалось, что Вы и Ваше имя идеально подходите друг другу. Ваши родители, надо отдать им должное, сделали правильный выбор.

— Папе было бы приятно услышать такие слова, он назвал меня Ариной. Но он большую часть года проводит в Новониколаевске да в горах, так что от его имени спасибо говорю Вам я. Если бы не мама, — Арина сделала ударение на втором слоге, — то я бы с удовольствием уехала к папе в Сибирь. Там тихо, спокойно, размеренно, никаких революций. Да и люди там другие — честнее что ли. И нищих я там не видела. Земли всем хватает. Пол, а Вы, между прочим, еще не ответили на мои вопросы. Вы думаете, что у меня память плохая, или если я не воительница, то не задам их вторично?

— На Ваши вопросы я с удовольствием отвечу. В какой-то мере я американец, по крайней мере по документам. Но больше во мне от скандинавов и русских, — опять же честно сказал Пол. Образцом для создания материального земного тела для Пола был мужчина, рожденный в племени, от которого произошли скандинавы и русские. — Русский язык мне близок по духу. Я люблю читать русских писателей в подлиннике, совершенствуя тем самым навыки в русском языке. Русский язык считаю великим языком, а многих ваших писателей — великими писателями всех времен и народов. Позвольте спросить: с чего Вы взяли, что я журналист? — К сканированию Арины Пол не прибегал, потому что ему все больше нравилась девушка с распространенной русской фамилией Морозова и с миролюбивым именем Арина.

— Вы держите в руках газеты. Вот я и подумала. Но теперь я убеждена, что Вы не журналист.

— И на чем строится Ваше убеждение?

— Я задаю Вам вопросов больше, чем Вы мне. Это не в стиле журналиста. Но я не могу даже предположить Ваш род занятий. Выправка у вас военного, но Вы не военный. Ходите тихо, но не охотник. Определенно, я не могу предположить, чем Вы можете заниматься.

— Я турист, который может позволить себе путешествие в любой конец мира, в том числе и в Россию. И я, Арина, нескончаемо рад, что для путешествия выбрал именно Россию.

— Вы много узнали нового в России? — спросила Арина, желая услышать совсем даже не это.

— Да. Я узнал, что самые красивые девушки во всей Вселенной живут именно в России. А самая красивая из них стоит передо мной.

Появившийся румянец на лице Арины окончательно скрыл следы недавних слез и плохого настроения.

— Спасибо, — не стала спорить с Полом Арина; какой девушке не приятно услышать такие слова, а тем более от молодого, красивого и богатого человека. — И много миров Вы посмотрели, чтобы делать такие смелые заявления?

— Арина, Вы даже представить не сможете, сколько миров я уже осмотрел. Но не только красавицами славится ваша земля, но и отменной кухней. Я был бы рад, если Вы согласились со мной поужинать. Говорят, что здесь по соседству находится весьма неплохой ресторан "Турист", где помимо стандартной европейской кухни готовят настоящие русские деликатесы, про которые вы могли бы мне не мало рассказать. Можно было попробовать что-то и из сибирской кухни — те же пельмени.

— Признаюсь Вам, Пол: мне не приходилось еще знакомиться с мужчиной на улице и это забавно. Когда у нас здесь началась смута, волнения и неразбериха, слава богу, что все закончилось, то меня отправили доучиваться во Францию. Так что с современными европейскими нравами я знакома, как говорят, не понаслышке, а в Америке, говорят, что женщины еще более свободны. Ничего предосудительного в том, что мужчина и женщина могут просто так вместе поужинать, я не вижу, и не скрою, что обедать с кавалерами мне приходилось. Но, к сожалению, вынуждена Вас огорчить: я не могу принять Ваше предложение.

— Но почему, Арина? Я вызываю подозрение, как ненадежный или опасный человек?

— Напротив.

— Я так Вам неприятен?

— Я этого не говорила.

— Вы отдаете предпочтение французам?

— Да, нет же! — улыбнулась Арина; на самом деле Пол ей понравился, он не был похож ни на одного из ее поклонников, как из числа месье, так и российских господ, и она чувствовала себя рядом с ним защищенной, как в детстве возле отца. — Мне не удобно говорить об этом, но меня несколькими минутами ранее почти что обокрали. Причем мой... хороший знакомый. Пожалуй, что бывший знакомый. И не хороший Я не хочу больше его видеть. А банк уже закрылся.

— Арина, я разве похож на человека, который приглашает сударыню в ресторан, чтобы та оплатила его счет?

— Нет, но...

— Арина, никаких но! Ваш отказ будет мною расценен, как нежелание сближения двух географически далеких народов, представителями которых мы с вами являемся.

— Однако, Пол! Вы ставите меня в такие рамки, что отказаться я не имею права. Я сторонница сближения разных народов мирным путем. Без всяких там революций и потрясений. Мы все ходим под одним богом, дышим одним воздухом, но зачастую ведем себя, как полуразумные существа.

Арина согласилась с предложением Пола, но не потому, что своим отказом могла поссорить два далеких народа, а то и два мира. Причина к вселенскому интернационалу отношение имела весьма далекое: Пол понравился Арине с первого взгляда. Она на физическом уровне ощутила, что находясь рядом с Полом, испытывает доселе неизведанные в таком объеме и сочетании приятные чувства. Причем чувства были не только разные, но и в какой-то степени противоречащие друг другу: защищенности, умиротворения, спокойствия, уверенности, нежности, возбуждения, желания, страсти...

Объединение несочетаемых чувств в единое приятное целое не есть ли любовь?

Ужин в ресторане "Турист" затянулся часа на три. У Пола и Арины оказались схожие вкусы не только в еде, но и в напитках. После сытного обеда они пили кофе и разговаривали, и кажется, не могли наговориться, наслушаться друг друга, насмотреться друг на друга. Но в трехмерном мире все имеет начало и конец.

В десять вечера Пол проводил Арину до доходного дома, расположенного в непосредственной близости от синего моста через Мойку, где на втором этаже она проживала с матушкой и младшей сестрой. Перед тем как расстаться Пол произнес совсем не те слова, которые хотела услышать от него Арина, да и не те, которые принято говорить в таких случаях:

— Арина, Вы можете выполнить мою небольшую просьбу?

— Конечно, Пол.

— Арина, Вы не могли бы какое-то время не выходить из дома и ни с кем, кроме родных, не встречаться. Даже со знакомыми.

— Что с Вами, Пол? Вы хотите посадить меня на домашний арест? Что я такого сделала? — попыталась пошутить Арина.

— Мне сложно это объяснить сейчас. Но позже, обещаю, я расскажу. Это очень важно для меня.

— И сколько мне сидеть взаперти?

— Я думаю, что к завтрашнему вечеру Вы будете совершенно свободны.

— Свободна в чем или от кого?

— Свободны от исполнения моей просьбы. Арина, не обижайтесь.

— Я не обижаюсь, — грустно произнесла девушка, и не прощаясь, побежала в дом. Странная просьба Пола испортила настроение Арине. До последней минуты общение с Полом доставляло исключительно одно удовольствие, и ей не хотелось с ним расставаться. И чем дальше она убегала от Пола, тем хуже ей становилась. А поднявшись на свой этаж, она вдруг разрыдалась. Ей показалось, что она больше никогда не увидит Пола. Никогда!

Чем дальше удалялась от Пола Арина, тем сильнее от нее шла "волна смерти". Пол решил, что завтра обязательно устранит причину "волны", если даже придется нарушить нормы межгалактического права, а потом возобновит поиски бездушного.

— Барин! — из раздумий Пола вывел голос бородатого извозчика. — Доставлю с ветерком.

— В гостиницу "Европейская", — произнес Пол, запрыгивая в открытый экипаж.

Пол не захотел возвращаться в "Турист" скорее всего из-за Арины, ибо вряд ли бы смог там уснуть, мысли о ней не позволили бы этого сделать. Но и в "Европейской" полноценного отдыха не получилось. Приняв ванну, Пол прилег на большую кровать, явно рассчитанную не на одного человека. Чтобы отвлечь себя он стал читать земные газеты, читать как обычный человек в режиме скорости разговорной речи. И даже создавать освещение ему не понадобилось: номер освещался электрическими лампами. Вот только по мере чтения земных новостей менялось не только настроение Пола, но и обстановка: комната наполнилась разноцветным сиянием, словно большую радугу сжали и поместили в замкнутое пространство. Сопоставив информацию, о происходивших в разных уголках Земли аномальных явлениях: увеличении электромагнитного поля, появлении цветных зорь и закатов, пылевых облаках над океаном, Пол пришел к выводу, что в недрах Луны происходят глобальные изменения. Лишь он да еще одиннадцать следопытов из дальнего Космоса могли знать, с чем это могло быть связано. Скорее всего — бездуш в экстренном порядке увеличивал свой энергопотенциал, готовясь к гиперпрыжкам или иным активным действиям.

Отложив газеты в сторону, Пол резко встал с кровати, готовый к немедленным действиям, и тут же перенес себя на спутницу Земли Луну, благо, что тратить время на переодевание ему не требовалось.

* * *

* * *

Материализовавшись на поверхности Луны возле большого кратера, Пол увидел бездушного, держащего в боевом положении два длинных меча, излучавших синеватое свечение. Не было рядом с ним ни пары и ни тройки энергопсов, обычно сопровождавших бездушных в походы по трехмерным мирам.

Пол сразу оценил, что у бездуша имелось время создать клоны и вместе с ними или самостоятельно совершить гиперпрыжок в иные миры или отправиться к своей "черной дыре", но ничего подобного он не сделал. Это не укладывалось в модель действия бездушных. Но модель иногда претерпевала изменения: последним нововведением было создание клонов, перед этим — энергопсов.

Складывалось впечатление, что бездуш целенаправленно ждал встречи со следопытом с глазу на антиглаз. Такого в истории космического противостояния разумных существ из трехмерного мира и бездушных из "черных дыр" зафиксировано не было. Более чем странно было и то, что бездушный не предпринимал активных действий и не воспользовался удобным моментом для нападения в момент выхода, материализации Пола на лунной поверхности.

Пол предполагал, что бездушные обладают способностью перехватывать пи-переговоры — информацию, передаваемую мгновенно в режиме гиперпрыжка на любые расстояния в трехмерном мире. Но никто из следопытов, в том числе и он сам, не пробовал ранее вступить в контакт с бездушными посредством пи-связи, по причине того, что времени на общение обычно не было, счет шел на мгновения.

— Ты хочешь со мной сразиться? — спросил Пол, передавая информацию для бездушного посредством пи-связи.

— Да, — в том же режиме ответило существо, имевшее внешнюю человекоподобную оболочку с антителом под ней.

Бездушный во внешнем облике не имел половой принадлежности: две ноги, две руки, плоское туловище без верхних и нижних выпуклостей и подобие головы. Все части антитела были укрыты многослойным защитным обтягивающим комбинезоном. Вместо лица была какая-то маска с двумя прорезями на месте предполагаемых глаз, через которые возможно поступала для бездуша информация.

Чаще всего бездушные принимали форму, присущую следопыту или разумным существам, населявшим мир, на который они посягали. Почему бездушные поступали так при выборе внешней оболочки, не знал ни Пол, ни другие следопыты, ни прочие разумные обитатели трехмерных миров Вселенной.

— Ты не желаешь поговорить? Возможно, мы сумеем понять друг друга и договориться о мирном сосуществовании.

— Мы никогда не договоримся, — ответил бездушный.

— Почему? Что нам мешает это сделать?

— Разве вы договариваетесь с едой, перед тем как ее съесть?

— А мы для вас еда?

— Да.

— С едой трудно договариваться. Согласен. А не боитесь, что такая еда может костью встать в горле?

— Мы кости не едим. И горла у нас нет, — ответил бездушный.

"Все понятно. Бездух тянет время. Вот только зачем? Не понятно. Но явно, что следует заранее созданной схеме. Что ты задумал, бездух?" — Не хочешь ли ты отправиться к себе домой? Ведь если ты это сделаешь добровольно, то мне не придется тебя разнергировать, — Пол передал бездушному очередное пи-послание.

— Я хочу отправиться домой с добычей. Когда я убью тебя, то добычей будет твоя земная девка.

"Кажется, бездух время зря не тратил, а изучал психологию людей, да и за мной целенаправленно наблюдал. Он ждет, что после таких грубых слов я выхвачу меч и пойду в атаку, скрипя от ненависти зубами. Если я не атакую, а бездух действует по плану, то в атаку пойдет он. Посмотрим", — решил Пол и тут же отправил вопрос:

— Зачем тебе девушка? Возьми любой камень, он тоже материален и энергии выделит не меньше при аннигиляции. Я могу помочь тебе с выбором булыжника. — Пол даже посмотрел по сторонам в поисках соответствующего камня, внимательно наблюдая за реакцией бездушного, а вот меч по-прежнему не вынимал из-за спины, пытаясь разобраться в планах бездушного.

Бездушный более не стал вступать в пи-полемику, а направил на Пола энергомечи, и два мощных заряда антиэнергии, способных стереть с лица земли небольшой земной город, выплеснулись на Пола.

"У бездуха все рассчитано по секундам. Действует по намеченному плану, который понять пока не могу", — был вынужден признать Пол, выполняя несколько действий одновременно: создавая защитный купол, чтобы антиэнергия не устремилась на Землю, и перемещая себя к бездушному на расстояние вытянутого меча. — В перестрелки с тобой я играть не собираюсь, а вот как ты поведешь себя в ближнем бою, сейчас узнаем".

Пол материализовался с мечом в руках перед тем местом, где еще долю секунды назад стоял бездушный. Зарево от взрыва антиэнергии заполнило весь купол, в котором бездушного уже не было. Бездушный совершил очередной поступок, не просчитанный Полом, прыгнув не в Космос, а на Землю. Времени рассуждать у Пола не было, и он устремился в погоню по оставшемуся следу.

Пол настиг бездушного уже в земной атмосфере на высоте чуть более двадцати тысяч метров от поверхности планеты. Бездушный приближался к земле под прямым углом. И тут Пол увидел то, во что было сложно поверить, если бы он не был тому свидетелем: бездушный отбросил в сторону несколько слоев защиты своего антитела, оставшись по сути в "нижнем белье", готовясь к аннигиляции с землей.

"Если бездух коснется земли, то он расколет ее на части", — пронеслось в голове Пола перед тем, как настиг бездушного.

Пол обхватил бездушного обеими руками и задал координаты беззвездного Космоса, но перемещения с антителом в руках не состоялось, слегка лишь изменился угол наклона падения бездушного, и замедлилась скорость падения. Пол несколько раз подряд повторил попытку, добившись изменения наклона падения до десяти градусов. Но столкновение с землей было неизбежным.

Полу оставалось только одно средство остановить уже даже не бездушного, а гибель планеты. Он, что было сил, сдавил бездушного, и защитная оболочка затрещала по швам, и в скором времени лопнула, оголив антиматерию.

Аннигиляция произошла на высоте около десяти тысяч метров над центральной Сибирью. Тело и антитело, энергия и антиэнергия, не могущие спокойно сосуществовать, породили мощнейший взрыв, в тысячи раз больший, чем взрывы американских атомных бомб над Хиросимой и Нагасаки.

Яркая вспышка на время закрыла землю от солнца. Когда же солнечные лучи вновь беспрепятственно достигли земли, земля была цела и почти невредима. Следы взрыва, конечно, были на лицо, как на земле, так и на небе, но ни один землянин не погиб от взрыва, ни один населенный пункт не был уничтожен ударной волной.

Более подробно с последствиями взрыва, с описаниями очевидцев происшедшего, можно ознакомиться, прочитав работы, посвященные изучению Тунгусского метеорита, именно так в научных кругах назвали произошедший взрыв над Сибирью.

* * *

* * *

"Не зря я потратил столько лет, закапавшись, подобно земному червю, в лунный грунт. Ни единого следа моего присутствия в земном мире теперь у охотников нет. Прошлые визиты бесов из "дыры" были лишь разведкой боем и пробными внедрениями для выяснения потенциала врагов и разработки плана. Все прошло именно так, как планировал император, — примерно так рассуждал клон бездуша, спрятавшийся в отброшенной защитной оболочке, опускавшейся в свободном падении в озеро Байкал. — Одним движением убиты два зайца: я у цели, чуть ли не на рыбий купол опущусь, и убит охотник. Люди медленно эволюционируют, их мышление ограничено стереотипами и коротким жизненным опытом, это в какой-то мере относится и к охотникам. А вот рыбки вполне созрели для экспериментов. Скоро Млечный Путь будет мой. Император за мои заслуги должен передать и Туманность Андромеды...", — мечтал о награде бездуш, тринадцать тысяч лет наблюдений за землянами обогатили его словарный запас новыми словами и выражениями.

Искрящаяся оболочка бездушного, ударившись о гладь воды озера Байкал, взорвалась на небольшие фрагменты, которые стали оседать на дно озера. В одном из обломков притаился мини клон бездуха.

Подводные обитатели секретной базы Нового Нерона в Байкале не могли не обратить внимания на загадочное небесное светопреставление и падение осколков НЛО в озеро. Не прошло и часа с момента взрыва, как подводный катер разведки Нового Нерона начал обследование дна Байкала в месте зафиксированного падения частей неопознанного летательного объекта. Спустя два часа подводный катер с обломками защитной оболочки бездуха и клоном бездуха на борту через прорытый стокилометровый подводный канал устремился к глубоководной Ангаре (у истоков Ангара бурная и мелководная), затем Енисею и Ледовитому океану, а уже оттуда — в Атлантический океан, в купол управления разведки Нового Нерона.

Более быстрые возможности перемещения по воздуху или через ближний космос неронцы использовали в те времена крайне редко из-за боязни быть обнаруженными силами Межгалактического Союза. К крупным водоемам Земли, таким как Черное море, Каспийское, не имевшим естественного выхода в океан, были прорыты подземные каналы, связывающие все подводные базы Нового Нерона подводным транспортным кольцом.

* * *

* * *

— Учитель, разве после такого кто-то мог уцелеть? — произнес низкорослый, крепкий молодой эвенк, одетый не по-летнему в закрытую охотничью одежду, сшитую из шкур байкальской нерпы. — Впереди нет ни одного уцелевшего кедра. Это ж какая нечистая здесь прошлась!

Немолодой седовласый эвенк, одетый в видавшее виды длинное шаманское платье или халат, со свисающими на груди колокольчиками, хвостиками, палочками, камешками, корешками и серебряным крестом, с большим и тяжелым бубном, деревянной иконой Божьей матери, ритуальной маской и шапкой с оленьими рогами на спине, с загнутой к верху палкой, увешанной колокольчиками, в левой руке поклонился вначале солнцу, затем три раза по православному перекрестился и лишь потом повернулся на восток и пристально посмотрел на небо. Высохшая кожа на лбу еще сильнее сморщилась, узкие глаза прищурились, оставив лишь малюсенькие щелки, обветренные губы что-то зашептали.

— Его там нет, — после нескольких минут общения с небесами или духами, произнес странный православный шаман. — Духи говорят, что он все еще на земле. Простой человек не уцелел бы, а вот охотник, — не договорив, шаман замолчал.

— Я тоже был охотником, учитель. Белку в глаз с двадцати пяти шагов подбить могу и сейчас, если разрешите.

— Кагэн, — улыбнулся учитель, — здесь охотник явно охотился не на белку. И то, что мы с тобой идем по тайге, а не наблюдаем с неба за горящей, словно огненная вода, землей, обязаны ему.

— Учитель, ты учишь меня, что и белку нельзя просто так убивать. Что любая животина имеет право жить, а про этого охотника говоришь так, словно он герой какой-то. Вон сколько кедра полегло, медведь нынче голодный будет. На людей нападать начнет. А медведя нельзя убивать.

— Мы ищем охотника особенного. На медведя и белок он не охотится. Он выслеживает нежить.

— Авая? — бывший охотник с опаской оглянулся по сторонам, как бы не накликать беду разговорами. Одна рука непроизвольно потянулась к ножу, а вторая окрестила грудь защитным христианским крестом. Учитель запрещал Шарану ходить с оружием, но без ножа и топора в тайгу он бы не пошел никогда, даже с учителем. Вот и сейчас он подумывал, не достать ли из мешка топор, какое-никакое, а оружие. Метровый кедр в обхвате и то не мог перед ним устоять.

— Нежить похлеще авая будет, — уточнил шаман.

— Похлеще?! — на миг глаза молодого эвенка приобрели округлую форму, а вот лицо из округлого вытянулось, авай считался самым злым существом у их народа, что-то типа черта у славян.

— Похлеще, Кагэн. Авай может вырвать дерево с корнем, если поднатужится, то, пожалуй, и два сможет. А здесь посмотри, что стало.

— Все деревья повалил один нежить?

— Нежить перед смертью, не зная, куда деть злость, напоследок нагадил матери-тайге. Вона сколько леса загубил, за неделю не обойти.

— За неделю? Это ж сколя в нем силы было! Видать и охотник не слабак. А может охотник где-то там лежит, под деревьями? — Кагэн указал рукой в сторону поваленного леса. — Дымом несет, не сгорел бы.

— Нет его там, он должен быть где-то с краю, до завалов. Охотник вначале сразил нежитя, а затем уже тот в смертельной агонии лес повалял, и сам слег замертво.

— Если должен, значит, найдем, учитель! — приободренный известием, что нежитя бояться не стоит, уверенно произнес Кагэн. — Охотничий нюх я еще не потерял. Вона, загиб поваленный лес делает, туда идти надо. Чую я! — Кагэн попал в ученики к необычному шаману не за охотничью сноровку, а за свое удивительное чутье, и оно не обмануло: к вечеру они достигли изгиба поваленного леса, и там обнаружили на земле Пола.

Пол не подавал признаков жизни, но и мертвым не был, находясь где-то на границе мира сего и потустороннего.

— Кагэн, перенеси охотника вон на ту ровную полянку и готовь большой костер из кедра, — велел шаман ученику, — нынче разговор будет долгий с матерью, смотри внимательно за огнем, чтобы ниже двух твоих ростов не опустился.

— Я все сделаю, учитель, — Кагэн поклонился шаману. Он знал, что учитель один из немногих шаманов, который может общаться с духом Земли — с Майей.

Пока Кагэн готовил ритуальный костер, шаман стоял на коленях лицом к садившемуся за уцелевшие деревья солнцу и к укрепленной возле куста иконе Богоматери. Он молился старым и новым богам, просил помощи при вхождении в транс, чтобы они не оставили его своей милостью.

Когда же огонь костра достиг необходимой высоты, шаман вышел к костру во всеоружии: с круглым бубном, украшенным какими-то знаками и символами, в одной руке, небольшой палкой-колотушкой из лиственницы в другой руке, в шапке с оленьими рогами на голове и маске из кедра на лице.

Под звук бубна шаман не спеша начал движение по часовой стрелке вокруг костра, с каждым пройденным кругом шаман менял ритм ударов по бубну и увеличивал свою скорость перемещения. Через час шаман уже бегал вокруг костра, как ошалелый, и Кагэну уже с трудом удавалась подкидывать новые порции кедровых дров в костер, чтобы не столкнуться с учителем.

Достигнув примерной скорости передвижения непуганого дикого оленя, шаман сбросил с головы шапку с рогами оленя. Под ней оказалась более легкая шапка с короткими перьями орла в ней. К звуку бубна добавилась гортанная речь, напоминавшая крик птицы. Скорость передвижения шамана продолжала увеличиваться.

Кагэну уже приходилось видеть этот ритуальный танец в исполнении учителя, и он с нетерпением ожидал, когда шаман оторвет ноги от земли, но и в этот раз не смог проследить за моментом перехода от бега к полету. Скорость движения шамана продолжала увеличиваться, только его ноги в этом более не принимали участия. Кагэну казалось, что летит не сам шаман, а бубен, увлекая того за собой.

Шаман по заданному диаметру поднялся на высоту пламени костра, а затем радиус круга стал уменьшаться. Движение происходило верх по спирали, скручиваясь. В метрах семи над костром подъем прекратился, шаман продолжал крутиться только вокруг своей оси, причем, движение стало замедляться. Когда же движение прекратилось, то начался медленный разгон в обратную сторону — против часовой стрелки, а затем и спуск по спирали...

Как только ноги шамана коснулись земли, Кагэн поймал его в свои крепкие объятия, так как знал, что шаман не скоро еще будет готов вернуться к обыденной жизни. Уложив шамана рядом с Полом на кедровые лапы, вполне заменявшие мягкую постель, Кагэн пошел к костру готовить целебный отвар из трав, который должен был помочь скорее придти в себя шаману и даст бог — охотнику.

Кагэн сидел у костра с дымящимся котелком и негромко напевал на тунгусском языке охотничью песню о ловком охотнике, убившем на охоте десять оленей, которого дома с добычей ждала красавица жена.

— Красивая песня, Кагэн.

— Кто там? — испуганным голосом крикнул в ночь Кагэн, тут же соскочив с насиженного места и выхватив охотничий нож. — Чур меня, авай!

— Я не авай, Кагэн. — Из темноты к костру вышел Пол.

Я вижу, что не авай, — немного успокоился Кагэн, узнав охотника, — но только авай может говорить на любом языке, а я не одного русского не видел, чтобы тот мог по нашенскому разговаривать.

— Кагэн, я не русский. Я с другого мира. Мне известны многие земные языки. Я так понимаю, что удобной пастелью я обязан тебе. Спасибо, друг.

— Это правда, что ты убил нежитя, который сильнее авая? — Кагэн спрятал нож в ножны.

— Авая мне не приходилось еще встречать, а вот нежитя бивал не раз. Только в этот раз сильно мудреный нежить попался.

— Как лис?

— Скорее антилис, — улыбнулся Пол. — Скажи мне, Кагэн, о чем ты думал, когда пел песню? — Когда Пол очнулся и услышал негромкое пение, то увидел исходящую от Кагэна "волну единения мужчины и женщины", но тот был один.

— Я думал о Рагэне.

— Кто такая Рагэне?

— Это девушка, — Кагэн замялся, не зная, что сказать далее.

— Она твоя жена? — Пол решил помочь.

— Нет, — грустно ответил Кагэн. — Чтобы она стала женой мне надо заплатить калым.

— И большой калым?

— У Рагэне отец богатый скотовод, так что меньше чем за сто рублей ее не отдаст (для Сибири сто рублей были большими деньгами, за пять рублей можно было купить дойную корову, за три — оленя). Ну, или за табун оленей, — махнул рукой Кагэн, вполне осознавая, что такого калыма ему не собрать в ближайшие годы.

"Все же странные земляне, — подумал Пол, — чтобы два человека, соединенные "волной единения", соединились, надо платить за это деньги. Хотя, я бы отдал многое, чтобы соединиться такой волной. Но ведь обладают возможностью не все". — Пол вспомнил об Арине, и его лицо озарилось внутренним светом.

— Приветствую тебя на Земле, охотник. — К Полу и Кагэну приблизился шаман. — Рад, что ты вернулся с границы с духами.

— И я вас приветствую, уважаемый. Откуда я вернулся? — переспросил Пол.

— Тебя не было восемь дней ни там, ни здесь.

— Какое сегодня число? — спросил Пол.

— Восьмое июля, охотник.

Пол поднес руку к лицу. Недельная щетина красноречивей всех прочих доказательств указывала на время его отсутствия.

— Ничего не понимаю и не помню, — признался Пол. Такого с ним еще не было. Он наконец понял, что его могло уже и не быть.

Смерть для жителей развитых миров Межгалактического Союза иногда наступала по неосторожности или при исследовании, разведке неизведанных миров, раз в несколько миллионов лет погибал в схватке с бездушными кто-то из охотников. Смерть для большинства жителей Межгалактического Союза была абстрактным понятием, примерно таким, как для землян, к примеру, что звезды в небе иногда умирают.

— Кагэн, налей нам отвара, — попросил шаман, а затем обратился к Полу: — Пойдем к костру, в ногах правды нет. И нам есть о чем поговорить.

Напиток из отвара Золотого корня, цветов Иван-чая, ягод шиповника, заправленного лесным медом, пили молча.

Шаман и его ученик вполне гармонично вписывались в окружающую обстановку, удобно сидя на кедровых ветках, а вот Пол, одетый лишь в вечерний шелковый халат, не уютно ощущал себя в Сибирской глуши, но ему даже не пришла мысль материализовать себе более подходящую одежду, так как голова была занята совсем другими мыслями. Он так и не мог понять действий бездуша.

— Духи считают, что нежити организовали покушение на тебя, охотник. Их целью был ты, а не Земля, — сказал шаман после импровизированного отваропития на воздухе, не совсем свежем, гарь от пострадавшей тайги ощущалась.

— Зачем им это? — Пол не был уверен в факте покушения.

— В этой части Вселенной ты единственный представитель охотников. Если бы тебя не стало, то нежити могли попытаться организовать вторжение.

— Не уверен, уважаемый. Охотники из других уголков Космоса заменили бы меня.

— Так или иначе, но духи считают, что нежити имеют план по захвату нашего мира. Рано или поздно нежити постараются повторить его, а значит, повторят и покушение на тебя. Тебе, охотник, надо бы быть осторожней.

— Кто такие духи?

— Это те, кого уже нет на земле или еще нет, но скоро будут, — шаман ответил так, как мог.

— Духи помогли мне вернуться с невидимой границы между жизнью и смертью?

— Да, охотник. На тебя возлагаются большие надежды. Твое возвращение спутает планы нежити.

— Если представить, что у бездушей был план, то, пожалуй, да, — согласился с шаманом Пол. — Своим новым рождением я определенно спутаю им карты. Велики ли на земле последствия от взрыва?

— Если бы взрыв произошел не в небе, а на земле, то Сибири, наверное, больше не было, а так, пострадала тайга. На сотню километров повалены деревья, вырваны с корнем, где-то горит лес.

— Я могу помочь. Уборка следов воздействия бездуша будет одобрена.

— Не надо, охотник. Душа земли поможет матери-тайге за короткое время восстановить леса, вопрос уже решенный.

Пол не совсем понимал шамана, но не только его одного: земляне продолжали быть для него загадкой.

— Передайте духам спасибо за мое новое рождение, и вам с Кагэнем большое спасибо, ведь без вашей помощи духи помочь не смогли бы. А мне пора в вашу столицу. У меня там есть не оконченное дело. — Пол встал, демонстрируя тем самым, что разговор закончен.

— Охотник, у меня есть для тебя плохие новости, — остановил Пола шаман.

— Я слушаю, — Пол нахмурился, неприятные ощущения сковали его.

— Девушки по имени Арина на земле больше нет.

Пол попытался настроиться на волну Арины, но не смог отыскать ее среди живых людей.

— Что с ней случилось? — с трудом выговорил Пол.

— Она погибла при ограблении. На нее напал проигравшийся картежник.

Пол ощутил невосполнимую потерю, словно часть его самого умерла в тот миг, но только не способность думать.

— Духи не могут помочь вернуть Арину? — скорее даже не спросил, а попросил Пол у шамана, используя, наверное, самую невероятную возможность, какая только могла родиться в его голове.

— Она сразу же перешла границу невозврата. Но духи сказали, что вернуться она может, а вот когда, будет зависеть от тебя, охотник.

— От меня? Как это следует понимать?

— Не знаю, охотник, — шаман помахал головой. — Ответ, наверное, знаешь ты один. А если еще не знаешь, то можешь узнать. Все в твоих руках.

"Если я не сошел с ума, то я верну Арину", — решил Пол и хотел уже переместиться в рабочий кабинет отдела Х-3, но в самый последний момент передумал. Опустив руку в карман халата, он материализовал двести рублей Российской империи, воспользовавшись правом охотника нарушать правила, установленные для иномирных туристов.

— Кагэн, возьми мой свадебный подарок. — Пол протянул деньги ученику шамана, который весь разговор учителя и охотника от начала и до конца слушал буквально с открытым ртом. — И будьте счастливы с Рагэне!

Как только деньги оказались в крепкой руке Кагэна, Пол исчез, растворился в сибирском ночном воздухе.

— Удачи тебе, охотник! — произнес шаман, глядя на тусклые звезды.

Кагэн же опустился на колени и молился господу богу и всем известным ему добрым духам, услышавшим его мольбы и заклинания. Слезы счастья текли по суровому мужскому лицу. Мощная волна единения с единственной женщиной, волна любви исходила от него, видимая далеко из Космоса.

ГЛАВА 6

Турист из антимира

Антимир

1908г.

— Император, предварительная информация об аннигиляции Полковника с антителом беса-212 не подтвердилась: после восьмидневного отсутствия Полковник появился на Ауре. Полковник ни с кем в контакт не вступает и из своего кабинета не выходит, — доложил последние новости из мира бес-44.

— Ну, что ж, это сообщение лишь подтверждает серьезность соперника, — произнес император антимира или черной дыры. — В мои планы не входило, чтобы он так бесславно сгинул на Земле. В скором времени я предоставлю ему возможность умереть красиво -героем.

Как обстоят дела с "рытьем" колодца?

— Император, к намеченной вами дате все будет готово, — ответил бес-46, ответственный за создание нового колодца для попадания в мир — напрямую в Солнечную систему.

— За сто лет бес-212 подготовит общественное мнение для встречи конца света, — скорее для себя, нежели для бесов, сообщил император. — А увидев воочию приближение конца света, туристы, как крысы, побегут с Земли в свои звездочки под крылышко папаши. Остановить антиметиарит под силу будет только Полковнику. Если бес-212 с небольшой массой антитела нейтрализовал Полковника на неделю, то бомба, в сотню раз большая, не оставит от него ни единой живой молекулы.

С сего дня и до окончания операции по аннигиляции антиметеорита в Солнечной системе никаких активных действий в Млечном Пути и Туманности Андромеды не предпринимать. Смотрите, чтобы ни один клон с перепугу не прыгнул туда. Иначе я сам аннигилирую и клон, и того беса. Активность сосредоточить только в новейших галактиках, и выходы из империи делать исключительно из известных охотникам колодцев. Разрешаю увеличить количество псов до пяти, и число клонов — в полтора раза. Можно также поэкспериментировать с созданием псов у клонов. Пусть охотники считают, что я меняю тактику. Пусть в догонялки потешатся.

Начиная с 1999 года интенсивность вылазок в мир должна быть увеличена в три раза, чтобы не один охотник не сидел без работы. Клоны не жалеть.

Бес-22, увеличишь отпуск антиэнергии на 300% с 2000 года и донесешь мои приказы до бесов, которые будут прибывать из мира.

Бес-44 и бес-46 явитесь во дворец за три дня до начала намеченной операции.

Всё. Все свободны, кроме беса-233, — такими словами закончил совещание с бесами антимира император.

Несколько десятков бесов, бесполых существ, как две антикапли воды, похожие друг на друга, покинули тронный зал императора. В разговор между собой они не вступали, но не потому, что боялись императора или не могли это делать технически: каждый из них считал себя более достойным, важным и значимым бесом, как и свой сектор антимира.

Император создавал бесов по своему образу и подобию, но бесы не были его клонами, а лишь отражали ту или иную его часть и сущность. Вся же его сущность пылала ненавистью и завистью к миру, его обитателям, а более всего — к создателям.

Император иллюзий не испытывал и знал, что любой из бесов готов при удобном случае занять его место властелина всего антимира, что он и сам бы попытался сделать, будь на их месте. Но бесы были от него зависимы: антитела бесов время от времени нуждались в подпитке антиэнергией, которую производил только он. В любое время император мог и аннигилировать проштрафившегося беса, что иногда делал, скорее в профилактических целях. Инстинкт самосохранения наряду с ненавистью к миру был заложен в бесах. Страх перед императором и ненависть к миру были движущей силой бесов.

Когда бесы покинули тронный зал, император антимира встал с трона и направился в сторону беса-233, который с несвойственной бесам покорностью ожидал своей участи. В отличие от бесполых бесов император имел вполне земную внешность мужчины-атлета с пропорциями раз в пять большими, чем у людей и бесов. Если провести аналогию, то более он походил на гранитную статую одного из атлантов, что стоят в Санкт-Петербурге на Миллионной улице. Сравнение также уместно и для туалета императора, и описания эмоционального состояния. Внешняя принадлежность к мужскому полу на самом деле для императора давно ничего не значила: с тех пор, как он стал властелином антимира, и ему был закрыт путь в мир. Возможно, внешний облик императора был продиктован тем, что главный его враг в мире имел облик земной женщины, и тем самым он хотел показать, что умнее и сильнее ее. Вот только показать мог себе, бесы никогда не видели ее, а он сам скрыт черной дырой от нее и ей подобных создателей мира.

При общении с бесами император не прибегал к помощи гортанной речи, общение происходило посредством волновой передачи мыслей.

— Как твои успехи в новом мире? — спросил император беса, прибывшего только сегодня из галактики Большие острова.

— В двух разумных мирах Больших островов оставил по сотни своих клонов. Пока пограничник будет их выявлять, пройдет не мало лет, они успеют вдоволь набесить. Планирую, что к следующему визиту 10% населения планет будут подвержены бессизму, тогда можно будет приступать ко второму этапу плана — к технологической революции и разделу населения по бессизму.

— Ты как всегда лучший среди всех бесов, — похвалил беса-233 император, что говорил почти всем бесам по возвращении с охоты по Мирам, стимулируя эго беса. — Как прошла охота за материей?

— Я прихватил с собой интересный материал с хорошим энергопотенциалом. Он написал в Мире несколько пьес и знал пять языков общения.

— Я от тебя и не ожидал получить пастуха или землепашца, а то овцу или камень. Если уровень энергии превысит среднестатистическую отметку, то получишь половину сверхнормативной энергии.

— Благодарю, император, — ответил бес-233, начав превращение в сгусток бесформенной энергии, серой снаружи и черной внутри. Сверху, как чирей на энном месте, выпирал и просвечивался светлый пульсирующий шарик.

Вслед за бесом черный энергетический облик в виде продолговатого яйца по размерам не более прежнего "атланта" принял император.

— Отпускай, — отдал приказ бесу император.

"Чирей" прорвался и "выстрелил" в императора. Светлый шар с легкостью реактивного снаряда проник в антитело императора, после чего "яйцо" стало стремительно расти, превратившись в огромное серое энергетическое яйцо в половину тронного зала.

"Я научился уничтожать бессмертные души ваших питомцев, но это только начало, скоро я возьмусь и за вас!" — пообещал император, мысленно обратившись к своим врагам из Мира.

Как только энергия императора из серой превратилась в черную, он, подобно акуле, "заглотил", как мелкую рыбешку, беса, но вскоре "выплюнул". В результате данных манипуляций бес увеличился в размерах раза в три. Кстати, рождение бесов проходило таким же способом.

Выходил же бес из дворца императора, имея прежние размеры и привычный бесполый образ. В антимире бесы не имели права иметь внешние отличия от других бесов. Полная свобода действий у них была в мирах, там они могли беситься так, как желают.

Тронный зал, да и сам дворец императора не отличался оригинальностью и имел сходство с императорскими залами и дворцами древнего Рима и Греции в той же пропорции, что и внешность, один к пяти.

У главного бездуша во дворце не было придворных, слуг и даже императрицы. В антимире он мог и делал все, что хотел, антиэнергия была подвластна ему в полном объеме. Но вряд ли это доставляло ему большое наслаждение, а то зачем бы ему нужно было погружаться с состояние туристического сна, наблюдая жизнь на Земле глазами людей.

Вот и сейчас император бесов, слившись с дворцом в огромное черное облако антиэнергии — антизвезду, погрузился в созерцание трехмерного мира через выбранного земного носителя. В это время он не многим отличался от туристов из поднебесных миров Вселенной, лишивших себя трехмерной жизни добровольно.

Глава 7

БОЖЬЯ ИСКРА

Планета Аоура

1908г.

Попрощавшись с шаманом и его учеником, Пол переместился в свой рабочий кабинет отдела Х-3 на Аоуру, решив в привычной для себя обстановке обдумать увиденное, услышанное, зафиксированное сознанием и пережитое душой.

Пол, погруженный в мысли о землянах, волне единения и смерти, трагической гибели Арины, ее возможном воскрешении, планах бездушей и бог знает еще о чем, прогуливался по кабинету уже не один час в поисках ответов на волновавшие вопросы.

Кабинет Полковника по земным меркам был просто огромен: не мене стандартного футбольного поля. Кабинет же занимал незначительную часть здания главного корпуса отдела Х-3, вполне сопоставимого по площади с кабинетом. На первый взгляд абсурдно, но на самом дел ничего парадоксального в том не было: Пол изменял размеры кабинета только изнутри, снаружи кабинет всегда оставался неизменным и не нарушал тщательно продуманных архитектурных пропорций. А вот то, что происходило внутри, зависело от настроения Пола, от проблемы, которой он занимался, от среды, в которой та проблема находилась или исходила.

Многие годы предметом изучения Пола являлась Солнечная система, планета Земля, люди, сумевшие после катастрофы выжить как вид. И не удивительно, что часть кабинета была обставлена воссозданными достижениями технической мысли исчезнувшей на Земле цивилизации и копиями произведений искусства новой цивилизации. Нередко в кабинете звучала земная музыка, совпадавшая по ритму с биоритмом людей. И в этом ничего странного не было: тело Пола во многом соответствовало земным характеристикам. Но не только по этой причине Пол отдавал предпочтении земной музыке: она ему просто нравилась.

В интерьере кабинета присутствовали и объемные пейзажи новой Земли, а также излюбленных мест других миров. Он запросто мог в них заходить, и тогда те мгновенно расширялись до желаемых им границ. Пол мог оказаться на побережье моря и наслаждаться прибоем, стоя по колена в воде, наблюдать за тем, как одна волна догоняет и накрывает другую, а ту — следующая, и так до бесконечности, словно их отправляли жернова вечного двигателя. Мог подойти к шумному водопаду, ронявшему с каменистых плеч поток бурлящей воды в бездну озера. А то встать на вершине заснеженной горы, с которой берет начало малюсенький ручеек, согретый светилом. Или спуститься в долину, чтобы посмотреть, во что превратился ручеек, и куда понесет воды молодая река, сумеет ли вырваться из крепких родительских объятий и получить умиротворение на просторах бескрайних равнин.

В такие моменты кабинет Полковника мог напоминать большой остров, а то и целый материк.

На этот раз Пол остановился возле водопада. Глядя на привычный пейзаж, он решил внести коррективы: тут же из глубин озера на поверхность поднялся большой камень, подставивший свою широкую спину под спадающие потоки воды. Шум водопада преобразился: зазвучала новая мелодия, наполненная магией силы.

— Вода, ударяясь о камень, становится другой, с другими характеристиками, с другой внутренней энергией, — задумчиво произнес Пол. Его вдруг осенило, что волна единения мужчины и женщины есть результат резонанса двух волн разной полярности, в результате которого рождалась новое качество — новая волна. Происходило примерно тоже, что и при встрече тела с антителом, только взрыв носил не разрушительный характер, а созидательный.

— Получается так, что зная волну излучения мужчины или женщины, можно без труда установить другую половину, ведь волна "Единения" едина для всех землян, а может и не только землян, — сделал вывод Пол. — А если это утверждение верно для всех миров, то мы имеем единый источник возникновения жизни во Вселенной, так и единого создателя. Если это так, то придуманные нами коэффициенты совместимости миров, лишь разъединяют нас...

Далее Пол перешел к математическим расчетам, к помощи электронных устройств нужды прибегать не было: сравниться с развитым мозгом электроника не могла. Задача с одним неизвестным сложностей не представляла, сложней было составить задачу в принципе. Полу была известна волна "Единения", а также волновые показатели Арины при жизни. Требовалась найти ее половину, а для этого получить волновые показатели и затем по ним отыскать на Земле обладателя волны.

Пол, получив искомую волну, перемещаться на Землю для поисков второй половины Арины не стал. Надобности в этом не было. Волна излучения ему была знакома. С этой волной он ложился спать, просыпался, трудился, жил.

— Я находился вблизи Арины, две волны должны были вступить в резонанс. Но волна единения не родилась. Получается, что наличие двух волн является обязательным, но не единственным условием, — сделал вывод Пол. — И при каком условии произойдет резонанс? — задал очередной вопрос Пол и надолго погрузился в исследование ранее выявленных на Земле волн "Единения" и показатели их обладателей. Но как он не старался, установить единую для всех закономерность, условие возникновения резонанса не смог. На рождение волны не влиял возраст людей, национальность, профессия, образование, время года, суток, географическое положение, атмосферное давление, влажность, температура и прочие условия.

После тщетных попыток найти недостающее звено в цепи волнообразования, Пол привел совсем даже не математическое сравнение, которое возможно и не далеко от истины:

— На Земле имеется много кислорода и углерода, который люди используют для получения тепла. Углерод и кислород, вступив в реакцию, выделяют тепло. Но чтобы это произошло, необходима искра. В человеческих отношениях, в отношениях мужчины и женщины неожиданно возникает искра, которая воспламеняет две волны, а те рождают волну "Единения". Но эта искра не материальна. Божественная искра! Божественная искра? Первые земляне говорили мне о доме, который ждет после смерти. Шаман говорил о духах, живущих после смерти. Земная мифология, религия построены на вере в бога, которого никто никогда не видел. А быть может есть на самом деле божественная искра, которая рождает во Вселенной все? А быть может есть бог? — Пол не уперся в непробиваемую стену. Нет. Скорее, высказал версию, которая требовала материального подтверждения. И не важно, что за миллионы лет жизни он ни разу не увидел в Космосе бога, ведь неразгаданных тайн во Вселенной хватало.

Возможно, Пол раньше не задавался такой целью, потому что не имелось личного интереса. А теперь такой интерес присутствовал. Ведь если ему удастся вернуть к жизни Арину, то он не только докажет существование бога, но в первую очередь вернет ее. А потом постарается отыскать божью искру, чтобы волна "Единения" засияла для них обоих.

Так у Пола родилась идея создать Ар. А создав Ар, внешне повторявшую Арину, Пол молился земным богам и духам, немногим отличаясь от ученика шамана Кагэна, чтобы однажды Ар стала Ариной, а затем вместе с ней отыскать божию искру.

Глава 8

Девочка с характером

Планета Земля

Алтайский край, село Луга

1982год

Наташа лежала на свеженасыпанном холмике с деревянным, топорно сделанным, крестиком. Плакать она уже не могла, а лишь беззвучно вздрагивала.

— Ба, на кого же ты меня оставила? Я теперь совсем одна, — шептала могильной земле пересохшими, потрескавшимися до крови губами осиротевшая Наташа. — И никому, кроме тебя я не нужна! Ба, что же ты наделала! Ба, да как я без тебя буду жить!..

Две недели назад Наташа сдала первый вступительный экзамен в институт. Тема экзаменационного сочинения оказалась знакомой и легкой: по произведению Максима Горького "На дне".

"По этой теме много можно упомянуть цитат Ленина и Брежнева. Тяжелей пришлось бы с Пушкиным, — решила Наташа, увидев на доске написанные темы сочинений и сразу выбрав "На дне".

Буквально за час на черновике не без помощи Наташи появилось шесть страниц текста сочинения. Наташа еще раз перечитала черновик, кое-что подправила и аккуратно переписала тест составленного сочинения на чистовик. Через два часа с начала экзамена Наташа одной из первых покинула экзаменационную аудиторию сельхозинститута, уверенная в выполненной работе и вполне довольная собой.

До электропоезда оставалось время, и чтобы занять его Наташа сходила на утренний сеанс в самый большой кинотеатр города, расположенный радом с институтом. Наташа с огромным желанием посмотрела любимый фильм "Неуловимые мстители" на большом экране кинотеатра "Мир" со стереозвучанием. Качество фильма разительно отличалось от того, что показывали в сельском доме культуры на узкопленочной "Украине" с дребезжащим звуком от одной старенькой колонки.

Вернувшись домой, Наташа застала бабушку дома. Пелагея Ивановна сидела на невысокой лавочке возле печи, обутая в валенки. В печи потрескивали сухие березовые дрова.

— Ба, ты че делаешь? — удивилась Наташа. — Вроде до снегов еще далеко!

— Что-то морозит меня, внученька. Кости старые ни как не могу согреть, вот и решила печь протопить, да избу просушить. Как дела, Наташенька, в инсуте?

— Все хорошо, ба. Написала. Завтра к обеду оценки должны вывесить, — произнесла Наташа, забежав в свою комнату переодеться с дороги во что-то более легкое, на кухне было нестерпимо жарко. — Ба, так есть хочется. В городе есть не хотелось, в поезде тоже, а зашла домой и кишка кишку съесть хочет.

Пелагея Ивановна с трудом поднялась и из духовки достала большую сковороду.

— А я блинчиков напекла, Наташенька. Сейчас с медом будем есть. Ольга целую банку с пасеки завезла, только свежего нагнали. Надолго теперь хватит.

Съев пяток блинов и утолив первый голод, Наташа обратилась к Пелагее Ивановне:

— Ба, а ты че не ешь? Вкуснотище!

— А я сытая, Наташенька. Ты ешь, солнышко мое. Тебе силы нужны. В инсуте, не в школе учиться. — Пелагея Ивановна, не отрывая глаз, смотрела на внучку, которая совсем уже стала взрослой, думая о том, как же быстро время пролетело, вот только была пигалицей, а теперь уже невеста. Дождавшись, когда внучка наестся, Пелагея Ивановна попросила Наташу:

— Внученька, возьми большой нож и слазь в подполье.

— Зачем, ба?

— Флягу с известкой там отодвинь, а под ней откопай ножом банку. В песке. Да руки не порань. Банка стеклянная.

Наташа, пожав плечами, взяла нож и без лишних разговоров спустилась в подполье.

— Ба, откапала! — прокричала с подполья Наташа. — Тебе нести?

— Нет, закапай на место, Наташенька. И флягу поставь сверьху, как стояла. Да вылазь скорей, а то неровен час простынешь. — Когда Наташа поднялась из подполья, Пелагея Ивановна продолжила: — Внученька, в банке деньги на учебу и на твою свадьбу. Да мне на смерть. Чтоб знала, где лежат, в случае чего. А то ведь всякое может быть.

— Ба, ты это чего? — испугалась Наташа. — Ты прекращай такие разговоры вести! Нам с тобой жить да жить! — Наташа подбежала к бабушке и обняла ее. — Ба, может врача вызвать или таблеток каких купить?

— Наташенька, это я так. Умирать то еще не собираюсь. Но все мы под богом ходим, а у него свои планы на наш счет. Мы предполагаем, а решает он один.

— Вот пусть займется твой бог другими делами. Что у него дел других нет?

— Бог у нас, Наташенька, один. И дел у него не счесть. Но он один про всех все знает. И от него все зависит...

— Может и знает, — согласилась Наташа, — вот только пользы людям от этого никакой. И если он такой всемогущий и всезнающий, то почему в мире существует такая несправедливость? Империалисты эксплуатируют рабочий класс, а те живут в нищете, а буржуи черную икру ложками едят. В Африке умирают миллионы детей от голода. Почему бог допускает это? Разве это справедливо?

— Не знаю, внучка, — честно призналась Пелагея Ивановна. — Нам, наверное, бога не понять.

— Наверное, — согласилась с бабушкой Наташа...

Время вечером тянулось как никогда медленно, Наташа успела за вечер переделать кучу дел по дому. Наташе не терпелось, чтобы быстрее наступила завтра, чтобы обрадовать бабушку отличной оценкой, сообщить, что она уже одной ногой поступила в институт. Но и наступившая ночь не принесла успокоения, так как Наташа заснуть не могла. Эмоции, волнения пересиливали желание спать. Наташа слышала, что и бабушка тоже не может заснуть. Ее мучили боли в ногах. Наташа твердо решила, что завтра в городе купит самое дорогое лекарство, а то травы, настоянные на самогоне по рецепту бабы Оли, более не помогали.

Дождавшись, утренний свет проникнет в окошко, Наташа встала с кровати. Настенные часы показывали только пять часов утра. Наташа управилась по хозяйству, сварила борщ, поела сама и накормила бабушку. На все про все у нее ушло часа два. Подумав, чем себя еще занять, Наташа решила подтопить с утра пораньше баньку, чтобы бабушка прогрела больные кости, да и самой не мешало смыть ночные волнения.

Не прошло и часа, а небольшая банька вовсю пыхтела, готовая принять желанных гостей. Наташа зашла в избу, заглянула к бабушке, и, увидев, что та, наконец, заснула, решила не будить.

...Наташа колотила себя березовым веником, не щадя молодое тело, подливая деревянным ковшом квас на березовом соку на каменку. Небольшая металлическая печь с каменкой шипела, но пар, раз за разом исправно отдавала, окутывая Наташу с ног до головы ароматным жаром.

— Ну и хорошо же, ну и благодать же! — Наташа выскочила в небольшой предбанник, едва умещавший двух человек, раскрасневшаяся и счастливая. — Как мало человеку надо для счастья! Мы просто не замечаем его, не хотим видеть! — сдерживая желание прокричать, сказала Наташа. И если бы дома не спала бабушка, то она именно так бы и поступила. Чтобы услышала все округа, на худой конец — соседка Верка, поливавшая грядки в огороде.

Наташа без особого труда нашла знакомую с детства фамилию в верхних рядах вывешенного на всеобщее обозрение списка с результатами сочинения.

"Волкова Н.В — "отлично", — прочитала она. — Кто бы сомневался! Жалко, что нет никого из знакомых рядом. — Наташе хотелось поделиться с кем-то хорошим настроением, но с Лугов в сельхозинститут она поступала одна, а с абитуриентами из других районов еще не познакомилась.

В приподнятом настроении Наташа сходила в ближайшую аптеку и купила для бабушки два тюбика мази на змеином яде, обезболивающих таблеток, порекомендованных аптекарем.

Еле дождавшись электропоезда, бродя взад-вперед по привокзальной площади, Наташа наконец поехала домой делиться с бабушкой радостной вестью.

В электропоезде время тянулось еще медленнее. Наташе казалось, что поезд сегодня просто ползет, тормозит на каждом углу, простаивает на каждой станции больше положенного времени.

Со станции Наташа неслась со всех ног, а забежав домой, еще с порога закричала:

— Ба, я получила пятерку! Ба! Ты где? Ба!

Наташа заглянула в бабушкину комнату, бабушка неподвижно лежала с закрытыми глазами.

— Ба, что с тобой? — Наташа пулей подлетела к Пелагее Ивановне, лежавшей без сознания, никак не реагировавшей на голос внучки.

Наташа немедля ни секунды убежала за местным фельдшером Ниной Игоревной, и чуть ли не за руку привела ее домой. Нина Игоревна послушала бабушку, замерила пульс и давление, поставила укол для поддержания сердца и обратилась к Наташе как к взрослому человеку:

— Наташа, в таком состоянии бабушку в районный центр мы не довезем. Очень плоха! Вечером еще зайду, поставлю укол. Может еще отлежится, может еще отпустит, — посочувствовала Нина Игоревна Наташе. — А как полегчает, так обязательно повезем в район.

Пелагеи Ивановне не полегчало ни вечером, ни на следующий день. Десять дней Наташа просидела возле бабушки, гладя ее руки, смачивая высохшие губы, плача, прижимаясь к бабушке, прося не умирать, не оставлять ее одну...

На одиннадцатый день, так и не придя в сознание, не узнав о полученной отличной оценке, и не попрощавшись с любимой внучкой, Пелагея Ивановна покинула Наташу, оставив ей в наследство домик с пашней, девять куриц-несушек, боровка Борьку и две с половиной тысячи рублей, приготовленных на свадьбу и учебу.

Наташа поднялась с земли, не обращая внимания на выпачканное платье, и медленно побрела к дому бабы Оли, которая взяла на себя все хлопоты и заботы по организации похорон и прощального обеда...

Шесть последующих дней после похорон, изо дня в день, с утра до вечера, Наташа проводила на кладбище на бабушкиной могиле. Вечером Наташа возвращалась домой с распухшими глазами и осунувшимся лицом, чтобы покормить боровка и загнать кур. Сама же кроме нескольких сухариков ничего не съела...

Наташа в очередной раз возвращалась с кладбища, одетая в ту же одежду, что была на похоронах: черное платье, черный платок. За прошедшие дни Наташа сильно сдала и похудела. Ее покачивало. У нее болела голова от слез, одиночества, безысходности, таски, голода.

Перед Наташей, скрипя тормозами, остановился зеленый "Москвич", преградив дорогу. Наверное, только по этой причине Наташа остановилась. Сил обойти машину у нее не было. Она ждала, когда машина отъедет, чтобы продолжить движение домой, запрограммированное где-то на подсознательном уровне.

Пыхтя как паровоз, чуть не выломив переднюю пассажирскую дверку, из автомобиля вылезла баба Оля. Узкие дверцы машины явно были не рассчитаны для ее телосложения, не по-женски квадратного, что вдоль, что поперек.

— Василий, а ты езжай, коровы скоро со стада вернутся! — Ольга Вениаминовна отдала мужу властное указание, больше похожее на не обсуждаемое приказание. — А мы сами с племянницей дойдем. Да, и баню не забудь затопить покрепче!

— Ты что это, девка, с собой творишь! — как только отъехал "Москвич" начала наступление баба Оля. — В могилу хочешь себя свести? Ты посмотри на себя! На кого стала похожа! Страшней смерти уже! Ты знаешь, какой завтра день?

— Какой? — тихим, безразличным, ничего не выражающим голосом произнесла Наташа.

— Ну, ты, девка, даешь! Завтра к тебе люди: соседи, бабки деревенские придут помянуть Пелагею. Ты готовишься?

— Зачем придут?

— Матерь божья, очнись и слушай меня, что я скажу! Завтра будет девять дней, как умерла Пелагея, это хоть помнишь?

— Помню.

— На Девять дней люди придут к тебе, чтобы помянуть Пелагею! Это тебе понятно?

— Да.

— Помянуть — значит поесть и выпить то, что любила твоя бабушка, чтобы ей, — Ольга Вениаминовна показала на небо, — было Там хорошо. Когда люди вспоминают о человеке хорошо здесь, то им Там тоже хорошо! Понятно?

— Да.

— Заладила "да — да". Ты мне вот скажи: ты хочешь, чтобы Пелагеи было хорошо Там?

— Где там? — Наташа не понимала, что от нее хочет баба Оля.

— Там — это на Небесах. Не в аду же ей быть. Только Там на Небесах ей и место, царство ей Небесное. — Баба Оля перекрестилась три раза подряд и опять пошла в "атаку" на Наташу: — Ты хочешь, чтобы нашей Пелагеюшке Там хорошо было?

— Хочу.

— Ну, вот, совсем другое дело! — Ольга Вениаминовна улыбнулась. Она поняла, что выбранная тактика работает. Еще немного и она сможет вывести Наташу из губительного для нее транса, в который сама себя загнала. — Пелагеюшке завтра будет хорошо, если она увидит в своем доме тех, кого хотела бы увидеть. Только на Девятый день им разрешается посмотреть, как и кто их поминает. Ты, хочешь, чтобы Пелагея увидела тебя такую? — Баба Оля окинула взглядом Наташу.

— Не хочу.

— Ты хочешь, чтобы Пелагеюшка увидела свою избу грязной и не ухоженной?

— Не хочу.

— Чтобы увидела, как бабки уйдут от тебя голодные, не выпив медовушки, не съев пирога и каши. Этого ты хочешь?

— Не хочу я. Я бабушку любила. — Наташа заплакала из последних сил, уткнувшись в плечо Ольге Вениаминовны. — Я все сделаю как надо!..

— Я знаю, что ты ее любила. Давай успокоимся и пойдем ко мне. Я напою тебя парным молочком.

— Я ...я... не люблю пар-р— ное молоко, — всхлипывая, прошептала Наташа.

— Напою тебя холодненьким молочком. Из холодильника. — Ольга Вениаминовна закрепляла достигнутый результат. — Да с горячим пирогом. В духовке испекла. Вкуснющий, Наташка, пальчики оближешь!

Наташа ощутила страшный голод. В животе зашумело и зашуршало, а в голове потемнело. Если бы Ольга Вениаминовна не подхватила Наташу на руки, то она бы упала бы на землю.

"Прости меня, Пелагеюшка, за внучку. Чуть не сгубила. Чуть страшный грех на душу не взяла. Моя вина здесь. Каюсь я. Клиенты валили все эти дни с утра до вечера, то приворожи, то отворожи, то присуши. А я, старая дура, все остановиться не могу. Все мне мало. А куда мне все это девать? Разве там деньги понадобятся? Разве туда с собой их возьмешь? Уж ты прости меня! У Него просить надо будет не один год, грехов то за мной не мало. — Ольга Вениаминовна обращалась к Пелагее Ивановне, она знала, что ее душа летела где-то рядом над ними и готова была взять Наташу на свои руки, если б только такое было возможно. — Пелагеюшка, не расстраивайся. Иди с миром на Небо, там твое место. А Наташу я к завтрашнему дню на ноги поставлю. Ты уж поверь мне. Обещаю..." — Всю дорогу до дома Ольга Вениаминовна несла Наташу на руках и мысленно обращалась к Пелагее Ивановне.

Ольга Вениаминовна разбудила Наташу с первыми петухами выспавшуюся, сытую и помытую.

— Пойдем ка, Наташа, доедим вчерашний пирог, да побежишь домой убираться. А часика через три Василий привезет все необходимые продукты, медовушки, водки, ну и поможет тебе там по мужской линии, да и по бабьей тоже. Он все может, а я ему накажу все что да как. А к 12 часам все должно у тебя быть готово. Давай не подведи, внучка!..

После поминального обеда, когда все уже разошлись и разъехались, Наташа, наконец пришла в себя и смогла здраво думать и рассуждать:

"Надо жить дальше. Ба хотела, чтобы я стала человеком. Выучилась. Нашла хорошую работу. Что же я, в самом деле".

На следующий день Наташа поехала в Барнаул, забрала из института документы. Вступительные экзамены уже закончились, и курс сформировали. Но Наташа не расстроилась, решив, что через год поступит, ничего с ней не случится и школьные знания за год не забудет.

Весь последующий день и еще два Наташа потратила на поиски работы в Барнауле. Рабочих вакансий в городе хватало. Но, как только кадровик узнавал, что ей только семнадцать, на этом разговор заканчивался.

За три дня Наташа научилась ориентироваться в городе, пробивать билеты в автобусах, трамваях и троллейбусах, но главного не достигла — работу найти не смогла. Но отбывать трудовую повинность в родном колхозе "Путь к коммунизму" в Лугах, видеть пьяные лица весь день и день изо дня она не хотела, а поэтому решила поиски не прекращать.

На четвертый день, не доезжая до Барнаула, Наташа решила сойти с поезда и попытать счастье в Алтайске, городе спутнике Барнаула. Мимо Алтайска Наташа несколько раз проезжала в вагоне электропоезда и видела город только через стекло.

Осмотревшись на привокзальной площади незнакомого города, Наташа прямиком пошла в сторону коптивших труб, посчитав, что где трубы и дым, там или фабрика или завод.

Наташе повезло, что кадровик вагоностроительного завода Елизавета Александровна, оказалась разговорчивой женщиной. Нет, она не оформила ее на работу на завод. Правило негласное — не брать несовершеннолетних на работу действовало и у них. Но вот когда Елизавета Александровна услышала, что Наташа из Лугов, поинтересовалась, как там поживает баба Оля, которая лет пять тому назад в чем-то ей помогла. И узнав, что Наташа ее внучка, хоть и не родная, решила помочь, чем сможет. Елизавета Александровна подробно расспросила Наташу и выяснила, что она почти отличница, комсомолка, лыжница, неплохо рисует, хорошо подкована в политических вопросах, на память знает высказывания Маркса, Энгельса, Ленина и руководителей партии и правительства СССР.

— Считай, Наташа, что есть у тебя работа: в заводской профком срочно требуется пропагандист-оформитель. А именно профком занимается охраной труда работников, включая несовершеннолетних, кем ты пока и являешься, и с твоим трудоустройством проблем не возникнет. Они вроде и на заводе, а вроде и нет, общественная организация одним словом. Так, на ручку, бумагу и пиши заявление на имя председателя профсоюзного комитета завода товарища...

Волею случая Наташа оказалась в Алтайске, получив хорошую, не тяжелую и без ночных смен, работу с приличным окладом в девяносто рублей, северной надбавкой 15% и ежемесячной премией в тридцать рублей. Профсоюзный комитет Вагоностроительного завода в первую очередь не забывал о своих интересах и премировал из профсоюзного фонда всех работников своей общественной организации в соответствии с пропорционально занимаемой должностью. Получила Наташа и место в рабочем общежитии.

* * *

* * *

1982год, конец ноября, г. Алтайск

— Девчонки, есть, кто дома? — одновременно со стуком в дверь крикнула комендант рабочего общежития Вагоностроительного завода, в народе прозванного "Сайгон".

Обитательницы 412 комнаты не отвечали. В выходной день после тяжелой трудовой недели сам бог велел поспать до обеда, а не было и девяти часов утра.

— Девки, открывайте, а то дверь сломаю. Опять мужиков прячете? Ох, доберусь я до вас! — Елена Петровна продолжала стучать в дверь, понимая, что девчонки после тяжелой трудовой недели спят, а наплыв кавалеров в общежитие будет только вечером.

Наконец, дверь открыла двадцатипятилетняя Оксана, высокая, ядреная, кровь с молоком деваха с помятым твердой и неудобной подушкой лицом. Заспанным голосом Оксана спросила:

— Че, пожар што ли? Че, теть Лен, спать не даешь?

— Не "че", а что! Оксанка, деревней ты была, деревней и останешься. Вот замуж и не берут! Пошла бы в вечернюю школу, а там вечером одни мужчины, между прочим, работают, глядишь, какой учитель и научил бы уму разуму. А там глядишь, и что получилась бы. Эх, молодеешь, всему вас учить надо. — Елена Петровна весело засмеялась. — Повестки я вам принесла.

— Че? — Оксана продолжала "чокать", несмотря на замечания коменданта. — Какие повестки? Куда?

— Ну, не в армию ж! Семен Иосифович, доктор наш, вызывает вашу комнату в полном составе. Видать какой очередной инфекции боится. А может, кто из ваших проштрафился. Девки-то все дома?

— Не-а. Наташка в пять утра уехала в свою деревню хату навестить, а Ирка и Вика спят еще.

— В 12-10 тебя, Ирку и Вику доктор ждет у себя в смотровом кабинете. Можете всем гопом идти. И чтоб не опаздывали у меня! Чтоб очередь не нарушилась! А Наташке, — задумалась Елена Петровна, — передай, чтоб в следующую субботу в 10 утра, как штык, была у доктора. Я запишу ее в списки. И не забудь передать!

— Не че я не забуду. А мы придем, коль сам доктор просит. Че не прийти! — зевнула Оксана, потянулась, и вспомнив смешной анекдот про воспитательницу детского сада, произнесла вслух: — Музыся б сесяс! — И отправилась досматривать сон про "музыся".

Неделю спустя.

Наташа проснулась как всегда очень рано. Сегодня ей не надо было спешить на утренний электропоезд. В Луга она не планировала ехать, и можно было в субботнее утро понежиться в кровати. Девочки, соседки по комнате, спали. Кто досматривал, а кто только приступал к просмотру десятого сна.

Наташа с некоторым волнением ожидала эту субботу. Она знала, зачем и по какому поводу приглашает ее Семен Иосифович. Девочки процедуру осмотра прошли неделю назад, а спрашивать, что такое "мазки" она не решилась. Ведь, все равно доктор этот мазок возьмет. Вот тогда и сама узнает, решила Наташа. Девчонки, соседки по комнате, могли спать спокойно: доктор выяснил, что они здоровы и опасности для других не представляют.

Наташе впервые предстояла процедура посещения врача-гинеколога и женского осмотра. Конечно, в школе медкомиссию она проходила и при поступлении в институт тоже, но тогда деревенский фельдшер поинтересовалась у нее, на что жалуется и, услышав ответ, что ничего не болит, поставила во всех графах — "здорова". Наташе предстоял не просто осмотр, а связанный с подозрением в распространении в общежитии венерических заболеваний. Какой распространительницей она могла быть, не понимала Наташа, если женщиной стала всего около трех недель назад, и мужчина в ее жизни был один единственный.

Наташа вспомнила тот памятный для нее день.

— Натаха, ты слышала новость? — буквально с порога обратилась к Наташе подруга по комнате Оксана, вернувшаяся только что с работы.

— Какую новость, — на "автомате" спросила Наташа; она в это время вся была там, в очередном романе, где очень скоро произойдет долгожданная встреча красавца-героя со своей возлюбленной.

— Че, правда, не знаешь? Вся общага на ушах стоит, а ты лежишь здесь весь день! Эх, ты! — упрекнула Оксана Наташу. — Я бы на твоем месте раз сто уже прошла мимо его комнаты, и как бы случайно с ним столкнулась. — Оксана небрежно сбросила на свою кровать зимнее, далеко не новое пальто. Новое пальто у нее тоже имелось, но не на завод же в нем ходить.

Наташа проявила интерес к словам подруги и закрыла книгу, положив на нужную страницу закладку из открытки "С днем Октябрьской Революции", пришедшей из ее родной деревни от бабы Оли. В те времена было модно отправлять по почте праздничные открытки.

— Оксана, с кем я должна была столкнуться? — переспросила Наташа.

— Ну, подруга, ты даешь! — жуя, непонятно откуда взявшийся в ее руке соленый огурец и огромный кусок хлеба, в треть буханки, выдавила из себя Оксана. — Подожди, счас прожую. Зашла я, значит, в общагу с работы! Хорошо нас пораньше Иваныч отпустил. Могли б и как у вас — допвыходной объявить. Че, жалко что ли. Захожу, значит, я, и чуть не обалдела! Представляешь, Натаха, по коридору идет. — Оксана замолчала, словно рыба, оставшаяся без воды, открывая рот, но при этом, не произнося никаких звуков, подыскивая нужные слова из не очень богатого словарного запаса, махая при этом огурцом и хлебом, словно тонет или уже утонула. — Идет Герой Советского Союза, орден на груди, весь такой! Красавец, одним словом! А рядом с ним наша Елена Петровна. Несет, значит, белье и ему, ну, Герою: мы вам и лучшую комнату на втором этаже выделили, я вам и чайничек принесу. Мол Герою Советского Союза не солидно чай-то пить на общей кухне. Представляешь, Натаха?!

— А не врешь, Оксанка? Заливаешь поди в три короба?

— Ты че, Натаха! Вот тебе крест. — Оксана перекрестилась большим крестом, насколько хватило руки с огрызком огурца.

— А дальше то что? Познакомилась с Героем?

— Ты че! Я за ними пристроилась. А он как обернется, и как глянет на меня своими чернющими глазищами! У меня поджилки затряслись, представляешь! Я так и осталась стоять на месте! Минут пять простояла, ноги затекли, пока Елена Петровна со второго этажа не спустилась и меня не окликнула. Представляешь?

— А дальше что? — Наташа ненашутку заинтересовалась рассказом Оксаны; она знала, что та может слегка и приврать, но про Героя поверила.

— Че, я и пошла сразу, как ноги ожили.

— Я не про твои ноги. Что потом произошло?

— А! Ясно че, я сразу к нашей Елене, что мол, да как. Что за Герой. Че к нам насовсем, али на постой. Откуда прибыл. Ну, и узнала, что сам главный военком привел его к нам в общагу и приказал поселить в лучшее место, и че он сам проверит. А Герой-то только самолетом прилетел к нам из Афганистана и будет у нас жить. Ну, еще узнала, че Елена поселила его на втором этаже в комнате N 211. Вот и все новости, подруга!

— Оксана, прям настоящий Герой Советского Союза? — Наташа решила еще раз уточнить важный для себя момент.

— Говорю же настоящий! — Любой самый последний пессимист, посмотревший в тот момент на Оксану, поверил бы хоть во что. — Я сама звезду видала, вот как тебя сейчас! Огнем блестит! А представляешь, че начнется через полчаса в общаге?

— Что начнется?

— Че не знаешь? — искренне удивилась Оксана. — Да девки наши его заживо съедят! Разорвут по кусочкам. Как только придут с работы, так сразу и атакуют. Вот бы его к нам в гости созвать! Вот бы счастья полные штаны привалило! Вот бы, Натаха! — размечталась Оксана, представляя в своей голове забавные и приятные моменты, которые бы обязательно последовали.

Наташа задумалась, погрузилась в свои сокровенные думки.

— Наташ, Наташ! Ты че? Наташ! — Оксана толкала ее уже по плечу. — Наташа!

— Что? А, ну да. Давай на спор, что я приглашу его к нам в гости, и он согласится. Ну, что будем спорить? — Наташа отчаянно посмотрела в глаза Оксане.

У Оксаны загорелись глаза:

— Будем! Я поставлю...свои, свою. Че ты хочешь, а, Наташ? Ну, говори че? — Оксана готова была поспорить на что угодно, имеющееся у нее. Молодой Герой явно задел ее давно не девичье сердце, жаждущее необыкновенной любви, страсти и незабываемых ощущений и приключений.

— Оксана, если проиграешь, то. — Наташа посмотрела на книгу, которую продолжала держать в руке. — То обещай, что прочитаешь три книги, которые я тебе принесу из библиотеки!

— Ты че, Натаха, сдурела, мать! Я отродясь кроме букваря и этой, как ее: "Му-Му" что ли, ниче не читала!

— Значит, так хочешь его, — Наташа запнулась, поняв, что Оксана по-другому может истолковать ее слова, и поправилась: — В смысле увидеть. Все с тобой ясно!

— Натаха, че ты? Ты же его не видела. Какой у него взгляд! Поджилки трястись начинают сами. Ты бы только видала его! Наташ, согласная я на твои книги. Клянусь, че если его приведешь, то прочитаю твои три книжки! Ну, а если не приведешь, тогда че?

— Что ты хочешь?

— Я хочу, я, Натаха, его хочу. Хочу его затащить в свою кровать, хочу, — и Оксана вылила в доступных словах свои желания, от чего Наташа залилась вся краской. Закончив описание своих далеко не плотнических желаний, Оксана добавила: — Эх! Если не получится, то мне от тебя, Натаха, ниче не надо.

Между тем Наташа убрала книгу на полку, достала из тумбочки коробочку с термобигудями, и собралась пойти в обеденный отсек.

— Натаха, ты че! Че с тобой? Ты, куда бигуди понесла?

Наташа посмотрела на Оксану по-особенному, оценивающе так, если уж не как на явную соперницу, то очень близко к тому: как на потенциальную.

— А ты, что гостя с такими грязными лохмами встречать будешь? — упрекнула Наташа Оксану.

— Че, Наташ, ты серьезно? Че, не шутишь? — Не могла поверить Оксана, что Наташа может отважиться на такой шаг. Она и в деревню свою каждую субботу уезжала больше оттого, что кто-то из девчонок приводил к ним в комнату мужика, а ей дожидаться до глубокой ночи на общей кухне не хотелось, а здесь сама пойдет зазывать гостя. — Я бы и сама сходила, да поджилки трясутся, и сказать складно, как ты не смогу.

— Серьезно! — Наташа сказала так, что у Оксаны отпали последние сомнения, и тут же важно пошла на кухню, держа перед собой коробку.

— Натаха, постой! Натаха! — Выбежала за ней в коридор Оксана, держа в руках банное полотенце. — Мне тоже оставь несколько. Хоть челку спереди закручу. Че, я махом в душ, я...

Спустя десять минут Наташа с бигуди на голове, в подвязанном бабушкином платке, разрумянившаяся, с горящими глазами, от чего к серому цвету добавились и зеленые оттенки, спускалась по лестнице с четвертого на второй этаж.

"Неужели баба Оля правду нагадала, ведь в институт я не поступила, хоть и первый экзамен на "пять" сдала, и из Лугов в город переехала, и Герой в общежитие приехал. Дальше, — она от волнения даже запнулась в своих мыслях, — я должна родить, а замуж при этом не выйти... А если он согласится к нам в гости, что тогда? Да его наша Оксана на руках в кровать унесет. Запеленает как дитя малого и не отпустит. Ну, мы еще посмотрим, кто кого и с кем! Если он Герой и еще согласится к нам в гости, то посмотрим еще, Оксана!.."

В Наташиных движениях появилось больше уверенности и даже какой-то обреченной отчаянности. Она остановилась перед дверью с надписью красной половой краской N 211. Мысленно перекрестившись, Наташа постучала в дверь.

— Открыто, заходите! — донеслось из комнаты

Наташа самую малость продолжала трусить. Приоткрыв на четверть дверь, она просунула в образовавшее пространство голову и произнесла лишь одно слово:

— Можно?

— Можно, если только осторожно! — ответили Наташе приятным мужским баритоном, от которого ей стало не страшно. Будто знала этот голос давно. Можно сказать, что всегда. Наташа еще не видела Героя, но все уже для себя решила.

Решительно открыв дверь, Наташа зашла в комнату N 211...

... закрывая за собой дверь, она услышала обращенные к ней слова, произнесенные приятным мужским баритоном:

— Кто набежит?..

Но ответить Наташа не успела, так как бежала по коридору к лестничной площадке, светящаяся от счастья, что Герой принял ее предложение. И только на лестничной площадке остановилась и перевела дух.

Если во Вселенной существует любовь с первого взгляда, и та отправляет через времена и пространства свои разящие стрелы, то одна из таких стрел, поразив Наташино сердце в самую "десяточку", навсегда осталась в ее груди. Наташа не сомневалась, что это он, ради которого можно бежать хоть на край света. Она ощутила это всеми фибрами, каждой клеточкой своего существа. При всем при этом Наташа реально оценивала свои шансы на взаимность, которых почти не было. Но была надежда.

"Там, милая моя, забеременеешь. Как Катька, мать твоя, от служивого. Но он какой-то непростой. То ли герой, то ли орденоносец какой. Много про него не ясно и закрыто. Но замуж за него не выйдешь", — еще раз вспомнились Наташе слава бабы Оли, предсказавшей ей будущее. — Да, хоть и так! Я как ба! Другой мужчина мне не нужен! Мы если любим, то один раз и на всю жизнь! Бабушка сорок лет ждала и любила только моего деда и не на одну секунду не сомневалась, что он вернется к ней. Если получится родить от него ребенка, то значит богу так угодно. И я его, своего сыночка, воспитаю и подниму, и никогда, никогда..."

Во второй обеденной зоне на четвертом этаже общежития помимо главного виновника торжества, демобилизованного воина-интернационалиста, орденоносца Зацепина Анатолия Михайловича, и девочек из 412 комнаты поместились еще шесть девчонок из 410 и 411 комнаты. Все, что имелось из съестных запасов, лежало, стояло, резалось, крошилось, грелось, жарилось, пыхтело на плите в ожидании своей очереди...

Праздник продолжался третий час. Каждые пять минут к ним стучались соседи за солью, перцем, чаем, хлебом, кипятильником, грелкой, сковородкой. У кого, на что хватало фантазии. На все "стуки" выходила Оксана, повторяя одну туже фразу:

— Че надо? Нету! Не приходите! Покедо! — После чего возвращалась к столу, произнося тоже одно заученное предложение: — Достали, Анатолий Михайлович, культурно отдохнуть не дадут! — Затем поправляла свою завитую челку и переключала все свое внимание на Анатолия Михайловича. Она единственная из всех присутствующих называла его по имени и отчеству, при этом сердцебиение зашкаливало за все мыслимые пределы и отметки, а давление запросто могло вывести из строя прибор для его измерения.

Все, кроме Наташи, пили и водку, и красное вино, принесенные Анатолием с собой. Но вскоре появилась на столе и самогонка, деревенского выгона. Вся женская компания, праздновавшая дембель Анатолия и день Великой Октябрьской Революции в придачу, имела деревенские корни, деревенское воспитание, деревенские манеры и привычки. Каждая из них в тайне надеялась, что молодой воин-интернационалист по особенному посмотрит именно на нее, оценит по настоящему, увидит в ней то, что другие не сумели пока еще разглядеть. Но с каждой выпитой стопкой их взгляды в сторону Анатолия становились все менее и менее платоническими. С каждой минутой их желудки становились сытей, а глаза — напротив.

Наташа, слушая веселые рассказы и откровенные байки Анатолия "из" и "об" армейской жизни, видела "голодные" глаза девчат. Голос Анатолия от выпитого не менялся, будто и не пил совсем, а вот глаза, как у кота, становились такими добрыми, любящими всех сидящих за столом, готовыми ко всему и с любой из присутствующих дам.

Понимая, что ничего не сможет сделать, что это рано или поздно произойдет, и что Анатолий смотрит на нее такими же глазами как на Оксану или Иру, не различает ее истинных чувств от простых плотских желаний девчонок, Наташа затаилась и ждала своего шанса, своей минуты. И дождалась!

Когда Анатолий поднялся со стула, чтобы сходить по нужде и спросил, где у них на этаже находится туалет, Наташа пулей соскочила со своего места и произнесла больше не для Анатолия, а для девочек:

— Я провожу, чтобы соседки не пристали!

— А че ты, я тоже хочу, — возмутилась Оксана и начала подниматься, но ее остановил более чем грозный голос Наташи:

— Я Анатолия позвала, я его и провожу! — сказано это было так, что даже Оксана не смогла ничего возразить. Все были вынуждены признать правоту Наташи. Оксана присела на прежнее место, принявшись нещадно поглощать ни в чем не повинный салат оливье.

Наташа, открыв входную дверь, запертую от не прошеных гостей на ключ изнутри, пригласила Анатолия:

— Анатолий Михайлович, пойдемте, я провожу вас! — Наташа впервые назвала Анатолия Анатолием Михайловичем, по сути это был некий женский ответ Оксане.

Возвращаясь обратно от мест общего пользования, проходя мимо комнаты 412, Наташа пригласила Анатолия зайти на минутку в комнату, чтобы посмотреть фотографии. Анатолий естественно согласился. Он согласился бы посмотреть хоть слона.

Закрывая за Анатолием на щеколду дверь, Наташа погасила в комнате свет. Она боялась, что со светом ей не хватит духа сделать шаг к нему навстречу. Наташа сделала тот шаг.

На ее робкий, по-детски не зрелый поцелуй, Анатолий ответил страстным, изголодавшимся мужским поцелуем, поцелуями.

— Я хочу тебя, — прошептал Анатолий, целуя Наташу в мочку уха, в шею, в ...

— И я этого хочу, — ответила Наташа, еще сильней прижавшись к нему, дрожа всем телом в любовной лихорадке.

Анатолий поднял ее на руки (Наташа подумала, что как в книгах, там именно так описывают) и понес в комнату.

— Вот моя кровать, — произнесла Наташа. Она без света видела все. Ей свет был не нужен. Ей нужен был только он, единственный на всю жизнь мужчина.

Наташе не было больно, когда он вошел в нее, ворвался стремительно и напористо, соединив ее с ним. Наташа чувствовала, что с каждым толчком, с каждой новой волной вибраций, идущих от него, ее сущность заполняется им, и пусть он об этом пока еще не догадывается, а может и не узнает никогда. И когда она ощутила, что все его находится навсегда внутри нее, он отдал последнее, что мог ей дать — впустил в нее Новую Жизнь, прокричав на непонятном для него, но ясном для нее, как божий день, языке гимн Жизни, Счастья и Любви!..

Анатолий лежал расслабленный и уставший. Наташа нежно поцеловала его шею, плечи, руки, грудь, живот... Постепенно к чувствам нежности добавлялась проснувшаяся женская страсть, переросшая в огромное желание немедленного счастья и любви. Она стала страстной и ненасытной любовницей, словно зная, что долго, а может больше и никогда...

Они лежали на кровати утомившиеся, и оба по-своему счастливые. Он — счастливый от мужского удовлетворения, а она — от обретенного Счастья.

— Натаха! Имей совесть! Отпусти его! Ты же не одна, че ты, в самом деле? — под дверью уже не просила, а буквально выла Оксана...

Праздник на четвертом этаже в обеденной зоне шел своим чередом. Они ели, пели, пили, плясали...

Наташа смотрела на Анатолия опьяненными любовью, полными нежности и счастья глазами. Анатолий смотрел на всех девчонок одинаково влюблено. Но Наташа этого уже не видела. Не хотела видеть. Не могла видеть, ведь Анатолий стал для нее только ее и больше ничьим.

Очнулась Наташа от счастья только тогда, когда Оксана, прилипнув к Анатолиной руке, а затем к нему всему, как банный лист в парилке, вместе с ним, крутя своим довольным за...м, удалилась из общей кухни.

Наташа выскочила в коридор, успев лишь взглядом проводить закрывающуюся за ними дверь в комнате 412. Наташе хватило сил добраться до душевой комнаты, и только там, закрывшись изнутри, дать волю чувствам, своим слезам, своему счастью — несчастью.

За праздничный стол Наташа больше не вернулась. Дождавшись, когда их комната освободится, Наташа, спешно собралась, стараясь не смотреть на смятую кровать Оксаны, и выбежала из общежития в сторону вокзала, чтобы успеть на последнюю электричку...

От доктора Наташа вышла взволнованной. Лицо горело огнем.

Семен Иосифович, врач-гинеколог Алтайской городской больницы, после осмотра Наташи пришел к выводу, что она не болеет никакими венерическими заболеваниями, а вот беременность самую настоящую от двух до трех недель имеет, и посоветовал поскорей определиться, будет ли прерывать нежелательную беременность.

И только в коридоре, плотно закрыв за собою дверь, Наташа смогла ответить доктору, пусть и мысленно:

"Кто вам сказал, что не желательную! Беременность у меня и желательная, и желанная! Я хочу сына только от него! — Наташа даже не подумала, почему сына, а не дочь, наверное, где-то в глубине души зная, кого родит. — И я рожу его, сыночка своего. А другие мужчины, пусть хоть трижды Герои Советского Союза, хоть космонавты мне и даром не нужны!"

"А девочка с характером! Интересная, сильная, упертая, с внутренним стержнем. Такая в жизни может многого добиться, а по внешнему виду и не скажешь, — подвел окончательный итог осмотра Семен Иосифович, прочтя Наташины мысли с небольшого расстояния, разделенного входной нетолстой дверью из спрессованных стружек. — Надо бы обратить на нее внимание".

Глава 9

ЗА ВСЕ НАДО ПЛАТИТЬ

Планета Земля

Алтайский Край, г. Алтайск

1983год

Анатолий Михайлович Зацепин, не отличавшийся выдающейся внешностью, положением или благосостоянием, при прощании с санитаркой Станции скорой помощи Ольгой, красивой молодой женщиной, почувствовал разительные изменения с ее стороны к себе.

"Женщина начинает проявлять интерес к мужчине лишь тогда, когда ей от него нужно что-то конкретное, и у этого конкретного может быть тысяча вариантов. Мужчина же проявляет интерес к женщине, когда у него возникает только одно желание, и для этого он придумал тысячу названий этого одного желания. Мужчина для достижения одного своего желания исполняют тысячи женских. Мужская слабость и уязвимость находятся в его мужской силе.

Для исполнения тысяч своих желаний женщина исполняет всего одно мужское. Женская сила находится в ее слабостях. Ее сладкие слова подобны приказам. Ее ласки сильней всех мужских приказаний вместе взятых. Ее слезы сильней угроз неприятеля.

На протяжении веков разведки многих государств используют это знание. Великие и могучие сего Мира оказывались беспомощными перед чарами слабого создания и проигрывали сражения и войны или еще проще — были убиты этими созданиями в собственной пастели.

Но если мужская "слабость" очень сильна и мужчина умело ею пользуется, то это тоже сильное оружие, может даже посильней женского. Искусные любовники, которые могут довести до безумства женщину, считались и считаются лучшими агентами. У каждого императора, президента, министра и ниже по лестнице есть жена, любовница, дочь, сестра, знающие зачастую тайн гораздо больше, чем им следовало бы знать, — Анатолий, обладающий хорошей природной памятью, чуть ли не дословно процитировал высказывание своего боевого командира, анализируя сложившуюся ситуацию с Ольгой и с ночным происшествием.

"Много знаний и информации вложил в меня Скворцов, если бы его сейчас сюда, он в миг все разложил по полочкам. Но ничего, понемножечку, полегонечку, и я смогу разобраться и с загадками, и с Ольгой. До сегодняшнего дня я не представлял для нее никакого интереса. А сегодня она использовала самую маленькую артиллерию своих женских чар, значит я на правильном пути. Плохо только то, что я не знаю, что это за путь и куда он ведет. Да и куда приведет. Но ничего, с божьей помощью разберемся", — думал Анатолий, идя от Ольгиного дома в рабочее общежитие, куда его поселили после демобилизации из Армии. Детдомовцам гарантировалось государством жилье и забота.

Рабочее общежитие Вагоностроительного завода в Алтайске жители городка знали и звали, не иначе, как пентагон. Кто и когда придумал такое название, никто точно не знал, но название прижилось сразу раз и навсегда. Многие, наверное, даже и не предполагали, что на самом деле обозначает слово пентагон и что его связывает с другим, настоящим пентагоном.

Алтайский пентагон был пятиэтажным зданием с плоской крышей, узкими оконными проемами, без балконов и лоджий, и вопреки всем пожарным правилам — всего с одним входом посередине длинной неказистой бетонной коробки. Окна первого этажа снаружи были закрыты металлической проржавевшей решеткой, призванной защищать не от воров, а от вечерних и ночных гостей, которые небезуспешно штурмовали верхние этажи общежития.

На первых двух этажах жили семейные пары и матери-одиночки с детьми, а с третьего по пятый жили исключительно одинокие женщины, которых в городе называли по-разному. Первую группу звали зечками, не в глаза, конечно. Большинство этой группы составляли бывшие осужденные условно с обязательным привлечением к труду, по-другому таких осужденных называли химиками.

Режим отбывания наказания на "химии" (для молодых читателей) значительно отличался от общего, строгого, усиленного или особого режимов содержания, но свободу также ограничивал. Химики проживали в полутюремных общежитиях под присмотром работников спецкомендатур и работали на определенной закрепленной работе, часто очень вредной для здоровья, изначально на химических производствах (отсюда и пошло слово химики). За систематическое нарушение режимов проживания и работы, то есть после третьего замечания химика или отправляли, или возвращали в лагерь, в зависимости от того, уходил человек на химию со свободы или из мест лишения свободы за примерное поведение и проявленную лояльность к администрации.

Постепенно труд химиков стал использоваться во многих отраслях Народного Хозяйства, и сеть специальных комендатур окутала всю страну. В отличие от зон спецкомендатуры находились непосредственно в населенных пунктах, и химиков разрешалось использовать на действующих фабриках и заводах не изолирую от мирных свободных граждан. Правительство СССР, точнее — партийные правители, убивали двух "зайцев" одновременно. Во-первых, решался важный политический вопрос. Количество отбывающих наказание в местах лишения свободы уменьшилось почти на 40%. Советский Союз стремительно шел в развитой социализм, искореняя корни преступности (на бумаге). И тяжело было объяснять и союзникам, и противникам, почему количество лишенных свободы в Советском Союзе выше, чем в загнивающих капиталистических странах. Так что существовало тайное решение ЦК партии для судебных органов о том, чтобы больше осуждать к "химии", нежели к лагерям. Во-вторых, решались экономические вопросы: сотни тысяч химиков — дешевой рабочей силы принудительно вливались в самые тяжелые отрасли производства, где особенно испытывался дефицит рабочей силы.

В Алтайске находилась женская спецкомендатура. Трудовую повинность химики отрабатывали на вагоностроительном заводе в термоцехе и покрасочном, самых вредных производствах завода. После освобождения большинство женщин уезжали домой, но часть оставалась работать на заводе и после освобождения по одной причине — некуда и не к кому было ехать, нигде и никто их не ждал. Такие женщины и составляли первую группу женского незамужнего коллектива пентагона.

Вторую группу называли очень просто — деревенские. Молодые и наивные девчонки приезжали в город в поисках лучшей жизни, в надежде найти достойную работу или удачно выйти замуж. Именно из этой группы чаще всего переселялись на нижние два этажа, в основном становясь матерями-одиночками. Но иногда случалось, что девчонки удачно выходили замуж и переезжали в город, но чаще, если и выходили замуж, то за таких же деревенских пацанов, переселяясь на второй этаж в ожидании заветного переезда в однокомнатную малосемейку.

В третью группу входили старые девы и алкоголички, часто совмещая два названия в одном. Многие из них до конца не упали только из-за боязни потерять место в общежитии и оказаться в спецприемнике для бродяг и попрошаек (такие заведения тоже существовали при советской власти, и уголовная статья за тунеядство в Уголовном кодексе присутствовала).

Пентагон жил своей жизнью, своими законами. Существовали здесь и неписаные правила:

— если кто-то из обитателей пентагона выходил замуж или переезжал на новое местожительство, что иногда случалось, то наступал праздник для всего общежития. Пили и гуляли маленькими компаниями, не объединяясь, но праздник был один на всех. Все без исключения жительницы пентагона мечтали о лучшей жизни, о принце, даже и в сорок лет. Кто-то мечтал вслух, а кто-то боялся признаться в этом себе, не говоря о других. Часто такие праздники заканчивались жестокими женскими драками. А вот финал следовал всегда один и тот же: все общежитие рыдало горькими бабьими слезами. Милиция старалась в драки не вмешиваться, но на всякий случай милицейский наряд дежурил до утра у входа;

— нельзя разбивать семейные пары, жившие в общежитии. За это могли убить и убивали. Тогда на одного "глухаря" в местном ГОВД становилось больше. Пентагон убийцу не выдавал. Спать с женатиками из города можно было сколько угодно, разбивать семьи горожан — да, но своих трогать нельзя, табу;

— если в общежитии живет одинокий мужчина, то нельзя никому "женить" его на себе. Спать с ним можно. Беременеть от него. Рожать. Но принуждать к женитьбе нельзя. Те редкие мужчины, которые иногда проживали в пентагоне, находились под негласной защитой женского сообщества. Иногда такие жильцы добровольно делали выбор и женились на обитательнице общежития, но тогда было без обид, без взаимных претензий, все по-честному. Тогда в пентагоне наступал общий праздник.

Вот в таком специфическом общежитии с осени проживал Анатолий. Помимо него в общежитии жило еще двое неженатых мужчин.

На первом этаже три года обитал, как кот в масле, старший лейтенант милиции Омиров Мурат, молодой, не старше тридцати лет азербайджанец. В Алтайске находилась большая диаспора армян из Нагорного Карабаха. Мурат же был единственным представителем солнечного Баку, что само по себе было достаточно необычно, учитывая не совсем "теплые" отношения географических соседей. Работал Мурат дежурным в медицинском вытрезвители Алтайска по графику сутки через трое. Свободное дневное время Мурат посвящал футболу, являлся постоянным полузащитником сборной Алтайска по футболу и пользовался заслуженным авторитетом среди болельщиков, так как всегда выкладывался в матчах и много забивал, особенно со стандартов. Вечером его интересовали футбольные трансляции по телевизору или женщины, обитательницы пентагона.

Когда Анатолий познакомился с Маратом и поинтересовался, почему тот не уезжает жить в Баку, тот честно признался:

— У меня четыре брата, дорогой, живут в Баку. Зовут работать в Министерство. Должность полковника обещают. Смеются, что я работаю за копейки. Ну, сам посуди, как я могу отсюда уехать? Дорогой, здесь такой женщин! У нас женщин смуглый, ноги не такой прямой и запах не такой. А здесь красавицы! Кожа совсем белый! Ноги прямой! Пахнут "цветок"! И ко всему еще и жениться не надо. Спи, сколько сил хватит, а сил пока есть, надо здесь жить. Ой, прости меня Аллах!..

Второй год жил в общежитии на втором этаже врач-гинеколог Абрамов Семен Иосифович. Приехал он в Алтайск по распределению после окончания алтайского медицинского института. Красный диплом формально давал ему право на свободное распределение. Но ему доходчиво объяснили, что в Барнауле нет свободной ставки, и предложили ехать в соседний близлежащий город Алтайск. Если там проявит себя, то легче будет перевестись в Барнаул, чем из той же сельской местности. В сельских районах остро ощущалась нехватка специалистов. Из сел было не просто поступить, факультет считался престижным, а значит, места для городских заранее распределялись при поступлении и после учебы. А, попав после института в сельский район, перевестись в Барнаул по специальности становилось почти невозможно.

Женщины Алтайска очень быстро оценили профессионализм нового гинеколога. Попасть к нему становилось все трудней, а предварительная запись на прием велась за десять дней.

Огромным авторитетом Семен Иосифович пользовался и у обитательниц пентагона, но не как мужчина, к примеру, тот же Мурат, а как доктор. Абрамов почти каждый вечер после работы принимал на добровольных началах в медпункте общежития. Для этого он перевез и отремонтировал списанное, но вполне пригодное акушерское кресло, пылившееся долгое время на складе больницы у завхоза по одной причине — тот не мог найти ему применение: тащить домой — засмеют, а покупать никто не хотел.

Платной медицины в СССР не было. За оказание медицинских услуг за вознаграждение наступала уголовная ответственность вплоть до лишения свободы. Частная предпринимательская деятельность в СССР считалась чуждой свободному от накопительства обществу. Но если человек готов работать без денег или других эквивалентов, которые при желании органы БХСС могли признать извлечением материальной выгоды, то администрация общежития в лице коменданта Елены Петровны закрывала на это глаза. У нее имелась дочь детородного возраста и сноха, да и сама, в конце концов, считала себя женщиной, которой требовалась помощь специалиста в интимных женских вопросах.

Неожиданно для самой Елены Петровны ее авторитет в Алтайске стремительно вырос. Она сама, того не подозревая, но, как и большинство нормальных людей, мечтавшая об этом, попала в элиту городского населения, в некий круг избранных.

Советское провинциальное "масонство" в корне отличалось от московского и тем более Западного масонства. Провинциальные "масоны" только перераспределяли то, что можно перераспределить, а мировое господство и власть их не волновали.

Семен Иосифович, в некоторой степени обязанный и зависимый от Елены Петровны, не мог отказывать коменданту в ее многочисленных просьбах и принимал ее знакомых без очереди. А Елена Петровна получила доступ к дефицитным товарам, продуктам, лекарствам, а также качественным и квалифицированным услугам стоматологов, портных, парикмахеров, товарам и услугам, которые перераспределялись в Алтайске исключительно из-под прилавка или с черного парадного входа.

Через месяц после того, как Абрамов стал принимать женщин в общежитии, Елена Петровна переселила его в двухкомнатную секцию, предназначенную исключительно для семейных пар с ребенком, оборудованную отдельной электроплитой и стареньким, но исправно работающим холодильником.

Семен Иосифович был хоть и молодым человеком, но буквально с первых секунд располагал к себе пациенток. Женщины своим невидимым барометром чувствовали, что именно ему можно доверить любую свою женскую тайну, любую проблему. Высокий, худой, слегка сутулый, с длинными руками, не выразительным лицом и живыми глазами Абрамов воспринимался больными и здоровыми женщинами только как врач, его не стеснялись, не боялись, и как мужчину не воспринимали. Семен Иосифович странным образом умел понимать всех пациенток без исключения, каждой находил нужные слова поддержки, в которых те больше всего нуждалась. Но не только за это его ценили пациентки: Абрамов был великолепным доктором и оказывал качественное высокопрофессиональное лечение с использованием самых современных, в основном импортных, лекарств и препаратов.

Через год работы в Алтайске многие женщины его просто боготворили. Слух о прекрасном женском докторе быстро разлетелся за пределы небольшого городка. Высокопоставленные клиентки стали приезжать к нему на прием из столицы края, что незамедлительно сказалось на Абрамове. Поговаривали, что со дня на день его переведут в Барнаул, в одну из престижных городских больниц главным врачом, и как молодому и перспективному специалисту выделяют двухкомнатную квартиру из резервов крайисполкома.

Анатолий прибыл в Алтайск 5 ноября 1982 года рано утром на Ташкентском поезде, направившись прямиком в городской военный комиссариат. А после обеда его разместили в рабочее общежитие Вагоностроительного завода с правом прописки. На этом государственная забота к бывшему детдомовцу и воину-интернационалисту закончилась. Анатолий вступил в самостоятельную взрослую жизнь и был отдан самому себе.

Весть о том, что в общежитие поселили молоденького сержанта-орденоносца, разлетелась по пентагону мгновенно. Анатолий, не успев еще застелить пастельное белье, которое ему выдала Елена Петровна, комендант общежития, как в дверь постучали.

— Открыто, заходите! — крикнул Анатолий, продолжая заправлять пастель, которая своей нумерацией и затхлым запахом напомнила ему об армейской казарме.

Дверь приоткрылась и в комнату заглянула молоденькая, если бы не худоба, то вполне красивая девушка с огромными серыми глазами, с платком на голове, скрывающем бигуди. Анатолий своим глазом бывалого разведчика определил, что ей еще и двадцати лет нет.

— Можно? — застенчиво спросила девушка.

— Можно, если только осторожно. — Анатолий распрямил спину и внимательно посмотрел на гостью.

— Я соседка, — взволнованно произнесла девушка. — Я живу в общежитии на четвертом этаже. Зовут меня Наташа. А Вас как?

— Меня зовут Анатолий. — Непроизвольно на лице у него появилась приветливая улыбка.

— А, правда, что Вы только прилетели из Афганистана? И что Вы герой Советского Союза? — выстрелила на одном дыхании девушка.

— Наташа, я не герой, — Анатолий не удержался и весело, открыто засмеялся от такого необычного к себе обращения. — И ко мне лучше на "ты", хорошо?

— Хорошо! А что за звезда висит на кители? — серьезным голосом взрослого человека, уличившего в обмане, произнесла Наташа, взглядом показывая Анатолию на висящий на спинке стула парадный сержантский китель, на котором помимо погон красовалась красная звезда, медаль и какие-то значки.

— Это орден Красной Звезды.

— А говоришь не герой? Врун! — весело и одновременно как-то торжественно сказала девушка. — А почему никто тебя не встречает? — озорно спросила Наташа.

— Меня некому встречать, — Анатолий запнулся, но продолжил: — Я детдомовский.

— А девушка или жена? — допрос, устроенный Наташей, продолжался.

— Наташа, если хочешь спросить, женат я или нет, отвечаю: нет. Девушки тоже пока не имею. Мое сердце свободно. Еще вопросы есть?

— Есть и много! Первый вопрос, — очень серьезно начала спрашивать Наташа, приободренная тем, что Анатолий свободный. — Ты есть хочешь?

— Я думал, таким голосом ты будешь спрашивать про военные тайны, которых в моей голове пруд пруди. Я сыт, и у меня есть еще сухой паек на два дня.

— Понятно! — Наташа, окончательно осмелев, перешла в решительное наступление: — Сегодня короткий день, впереди три дня праздников. Через полчаса все уже будут в общаге и начнут справлять праздники. Я предлагаю отметить твое возвращение с нами. Через час мы ждем тебя во втором столовом отсеке на четвертом этаже. Девчонки уже готовят обед, — прострочила, как скорострельный пулемет, длиной очередью Наташа, а затем немного жалобно, совсем еще по-детски, попросила: — Обещай, что придешь. Пожалуйста.

— Да, Наталья, задачку ты мне задала! — Анатолий продолжал приветливо улыбаться; Наташа сжалась, как ежик в комочек, боясь получить отрицательный ответ. — Почему бы и нет, а, Наталья! Сколько народу будет? Надо же прописаться на новом месте!

Глаза Наташи засияли неподдельным счастьем, эмоции не просто выплескивались из нее, а вылетали, как конфетти при взрыве хлопушки.

"Интересная девчонка, почти ребенок. Наивная и честная. Радуется, словно я Дед Мороз, согласившийся прийти к ним на праздник", — подумал о Наташе Анатолий.

— Только форму одень с орденом, ладно? — попросила счастливая Наташа.

— Ладно, ладно, — легко согласился Анатолий, гражданской одежды у него еще не было. — Нескромный вопрос можно?

Наташа немного растерялась, отвела свой взгляд от Анатолия и даже покраснела:

— Да, конечно.

— Что народ пьет?

— А, ты, про это! — немного разочарованно ответила Наташа. — Наш народ пьет все, что горит и не очень. Ну, я пошла, ты только не подведи, ты ведь обещал. Через час, четвертый этаж, второй отсек, — напомнила Наташа о месте и времени праздника. — А то сейчас набегут!..

— Кто набежит? — Анатолий не понял, но Наташин след уже простыл, оставив запах недорогих, но приятных духов.

Понимание к Анатолию пришло через несколько минут, когда с десяток делегаций жительниц пентагона посетили его с одним и тем же предложением. Анатолий познакомился с Олями и Ленами, Машами и Дашами, Галями и Валями. Он деликатно, стараясь не обидеть, отказывался от предложений поужинать и отметить дембель и наступающий День Великой Октябрьской Социалистической Революции.

"Девчонки все неплохие, но какие-то загнанные. У всех на лице улыбка, а в глазах печаль. Пожалуй, кроме первой девчонки. У той глаз горели счастьем. Смешная такая, наивная и искренняя, — сделал вывод Анатолий о жительницах пентагона и о Наташе. — Что, Анатолий Михайлович, гульнем по полной программе!"

Анатолий живо собрался и направился в Центральный гастроном. Спиртное пока продавалось свободно, антиалкогольная компания с очередями и лимитами для страны и ее граждан предстояла в недалеком обозримом будущем.

На четвертый день после заселения в общежитие Анатолий почувствовал, что три дня и три ночи почти непрерывающегося гулянья с обитательницами пентагона для него даром не прошли, оставив след, который уже проявился, не заставив долго себя ждать.

"За все надо платить. Халявы, Анатолий Михайлович, в этом мире не бывает! — с такими мыслями Анатолий побежал в общий туалет по-маленькому в седьмой раз за последний час. — Великая Римская Империя погибла от вина и разврата, а ты, что исключительный?" — продолжал ругать, корить и воспитывать себя Анатолий.

За три дня Анатолий выпил много, но пьяным себя не чувствовал. Скворцов в Афганистане хвалил Анатолия за то, что тот умеет пить. Пить и не пьянеть — важное качество для разведчика.

Но не за лишний алкоголь ругал себя Анатолий, а за излишнюю сентиментальность, переросшую в аморальность. В определенный момент ему так стало жалко этих несчастных девчонок и женщин, что без сопротивления позволил вначале Наташе увести его в свою комнату. Та не была искушенной любовницей, но очень страстной и нежной. Затем была горячая Оксана, потом ненасытная Вика. За три дня он побывал в кровати у восьми обитательниц пентагона.

В понедельник, проспавшись и полностью придя в себя, Анатолий испытал стыд за свое поведение. Выходя в коридор общежития, он старался не смотреть в глаза обитательницам пентагона. Но с ним напротив охотно здоровались, как со своим, чуть ли не родным, улыбались, шутили. Ни одного упрека не прозвучало в его адрес.

Вернувшись в свою комнату после посещения общественного туалета, Анатолий уже не сомневался, что у него нарушена мочеполовая функция, и что не простудой вызвано расстройство, а скорее всего он "поймал" заразу, о которой не принято говорить вслух. Анатолий не питал иллюзий, что его организм сам справится с возникшей проблемой, а поэтому принялся думать, что можно сделать.

Вспомнив, что девчонки в разговоре не раз хорошими словами вспоминали чудо-доктора, даже поднимали за него тост, Анатолий решил обратиться за помощью к нему, благо, что он жил в этом же общежитии.

"Пора познакомиться с чудо-доктором. Мужик мужика поймет легче. Без лишних слов. С кем не бывает. Вечером пойду на разведку, деваться ведь некуда, как говорят, картина Репина — приплыли".

Анатолий жил на одном этаже с доктором Абрамовым, но в разных крыльях, поэтому, наверное, и не пересекся, да и времени у него для этого практически не было, предыдущие дни и ночи он провел на четвертом этаже.

В девять часов вечера Анатолий постучал в дверь Абрамова. В жилой комнате Семена Иосифовича пациентки не беспокоили, это быстро вошло в норму и стало обязательным правилом для жительниц пентагона. Анатолий об этом узнал от новых знакомых. Но Анатолий к пациенткам не относился, а на пациентов никаких запретов не имелось.

Дверь Анатолию открыл высокий мужчина, почти на полголовы выше его, худой, с длинными редкими прямыми темно-русыми волосами, в очках с металлической желтой оправой. Анатолий представлял доктора несколько иначе: старше, ближе к сорока, толстеньким, лысеньким.

"Кого же он мне напоминает, вспомнил — копия одного из героев "Пятнадцатилетнего капитана", вылитый профессор или как там его, — подумал Анатолий для себя Анатолий, глядя на Семена Иосифовича.

— Вы ко мне, молодой человек? — спросил Абрамов, поправляя очки, пытаясь лучше рассмотреть Анатолия.

"Он старше меня максимум на пять лет, а ведет себя как... Нет, нет, ведет он себя, пожалуй, как губернский доктор из дореволюционной России", — не мог Анатолий оставить обращение к себе без внимания.

— Если, вы доктор, то к вам. — Анатолий в принципе не сомневался, что перед ним стоит чудо-доктор.

— Проходите в комнату, — пригласил Абрамов.

"Зуб даю, сейчас скажет: чем могу помочь вам, батюшка, или что-то в этом роде", — решил Анатолий, проходя в комнату.

Семен Иосифович закрыл дверь, повернулся к Анатолию, изучив внимательным взглядом с головы до пят, и только тогда произнес:

— Чем могу помочь вам, молодой человек?

"Почти угадал. Интеллигент! Таких сейчас днем с огнем не сыщешь. Откуда он взялся в нашем Алтайске?" — молниеносно отметил Анатолий и тут же спросил у доктора, глядя тому в глаза:

— Можно узнать, как к Вам обращаться?

— Абрамов Семен Иосифович, — представился доктор.

"Жалко, что голову при этом не наклонил", — Анатолий даже в этой ситуации оставался самим собой, подмечая и анализируя все происходящее вокруг.

— Семен Иосифович, у меня есть небольшая проблема, — Анатолий вкратце рассказал доктору, что с ним случилось и что его мучит.

— Так вы и есть тот самый герой-афганец? Наслышан! У меня есть для вас, молодой человек, две новости: приятная и неприятная. Начнем по порядку, с приятной. Могу вас обрадовать: болезнью Шаудина вы вероятнее всего не болеете.

— Чем-чем не болею? — не удержался Анатолий от восклицания.

— Ну, да, — вспомнив, что Анатолий пациент, а не коллега, доктор продолжил: — Французской болезнью или сифилисом не болеете; инкубационный период у болезни Шаудина составляет в среднем двадцать один день, плюс-минус день.

"Успокоил! А он шутник! Чувство юмора у него есть, только какое-то странноватое. Нет, все же у него его нет. Он выдал все это за чистую монету. Какая же плохая новость?" — Анатолий приготовился принять удар.

— А вот с вероятностью процентов на девяносто девять, даже без сдачи анализов и без осмотра, можно предположить, что у вас, молодой человеке, гонорея. — Доктор в очередной раз поправил очки, словно они ему мешали, или он не имел постоянной привычки их носить. — Конечно, это не смертельно. И не так опасно, как при сифилисе. Но если не лечить, запустить болезнь и дать ей развиться, то это может привести к бесплодию, и даже к крайним последствиям — к импотенции. Но вы не расстраивайтесь, молодой человек. Это вам пока не грозит. Судя по всему, несколько часов назад у вас закончился инкубационный, скрытый период, и только пошли первичные признаки заболевания, — подвел итог Семен Иосифович. — Аллергии на препараты, содержащие в своем составе пенициллин, у вас не имеется?

— Нет. — Анатолий ожидал от доктора услышать нечто подобное, но где-то в глубине души надеялся, что пронесет. — "Догулялся, гусар. Хорошо, что командир не знает, засмеял бы".

Анатолий несколько раз сопровождал своего боевого командира Сергея Сергеевича в кабульские завуалированные бордели. Хоть вера обитательниц подпольных заведений формально и не позволяла вступать в интимные отношения с иноверцами, но они с охотой это делали. Скворцов про местных путан говорил, что они в целом ничем не отличаются от других представительниц древнейшей профессии, кроме излишней покорности, видя даже в клиенте своего господина.

Скворцов неоднократно предупреждал Анатолия, идя в бордель, что "это" надо делать только в "резинке". Кощунство спать с "резинкой" только с любимой женщиной, от любимой надо рожать детей. Здесь же главное — не подцепить заразу, а удовлетворение низменных потребностей — на втором месте.

Анатолий, забывший предупреждение командира, ощутил на себе последствия удовлетворения низменных потребностей, стоявших в тот момент на первом месте.

— Раньше венерическими заболеваниями болели? — Абрамов вел стандартный опрос больного.

— Нет, доктор.

— Ну и славненько, ну и хорошо. — Семен Иосифович подошел к тумбочке, на которой стоял медицинский чемоданчик, из которого ловко извлек упаковку с лекарством, и подошел Анатолию. — Возьмите, молодой человек. Через три денька будете здоровыми, но от секса ... э ... недельку придется воздержаться. Обойдемся без инъекций, принимать... — Семен Иосифович далее подробно изложил Анатолию инструкцию по применению препарата, и даже возможные противопоказания и побочные действия, так как прилагавшаяся инструкция не содержала перевода на русском языке.

"Какой секс! Охотку теперь надолго отбили. Ну, девчонки! Ну, спасибо вам! Ну, удружили!.." — думал Анатолий, одним ухом продолжая слушать наставления доктора.

— Вы знаете, молодой человек, что ... э ...по инструкции я обязан доложить в диспансер, а те, нарушая... пра... — Семен Иосифович не смог подобрать нужного слова и продолжил: — Подают списки в местный ГОВД. А если вы вдруг надумаете поступать в военное училище или в ту же милицию, прокуратуру, то вас туда никогда не возьмут. Так сказать, получите пожизненный волчий билет во все подобные заведения.

Для Анатолия эта новость прозвучала как смертельный приговор. Он не хотел верить своим ушам. На некоторое время он даже потерял дар речи и контроль над собой, ведь рушились его планы, надежды на будущее. Анатолий смотрел на доктора, как на бога, во власти которого было сотворить чудо.

— Но мы сделаем так, молодой человек: вы ко мне не приходили, я вас не видел и ничего вам не давал. Понятно? — Семен Иосифович решил нарушить ведомственные инструкции, так как по его мнению они нарушали гражданские права человека.

— Понятно, — смог только выдавить Анатолий. — "Да, за такого доктора стоило выпить. Не зря девчонки так сильно его хвалили. Коньяк с меня".

— Но я обязан знать ...э ... с кем вы, молодой человек, вступали в интимную так сказать связь и осмотреть женщину, с которой имелся половой контакт. У нее возможно скрытая форма заболевания, и она является переносчицей и представляет в некоторой степени опасность для других мужчин.

Анатолию пришлось рассказать все без утайки.

— А, вы, однако, гигант! — Семен Иосифович улыбнулся, но глаза оставались прежними. На секунду улыбка приоткрыла ровные, нетронутые кариесом и табаком белоснежные, не свойственные советским людям зубы. — Позвольте, молодой человек, дать вам совет: после полового акта мойте свой ....э... пенис и руки тщательно с мылом, и вы в десять раз снизите вероятность заболеть венерическими заболеваниями. Даже если использовали презерватив, но затем не помыли руки с мылом, вероятность заболеть тоже достаточна большая, конечно, если ваша партнерша при этом является переносчицей заболевания. А еще лучше, молодой человек, иметь постоянную партнершу, даже если ... так сказать, вы еще не женаты. Через три денька, также вечерком, зайдите ко мне, чтобы я точно убедился и на сто процентов был уверен, что с вами все хорошо. Не смею больше вас задерживать.

— Спасибо, Семен Иосифович, — благодарно произнес Анатолий. — "Через три дня приду с коньяком, с пятью звездами, не меньше", — решил Анатолий.

Постепенно Анатолий сблизился с Семеном Иосифовичем. При всех внешних и внутренних отличиях, нашлось у них общее увлечение — шахматы. Зимними долгими длинными вечерами они часто скрещивали шахматные фигуры в интеллектуальном бою.

Семен Иосифович в теории шахматной игры был более подкован и даже имел первый спортивный разряд. Анатолий же, не имея большого теоретического запаса шахматных знаний, владея только общими приемами, тем не менее, всегда оказывал достойное сопротивление Семену Иосифовичу.

Анатолий старался не повторяться в партиях, импровизировал по ходу игры, делал нестандартные ходы, чем сбивал более опытного и искусного противника. Соотношение побед и поражений у них было примерно равное, что само за себя говорило о силе и возможностях.

Спустя месяц после первой игры Семен Иосифович даже начертил и повесил на стене спортивную таблицу, проставляя после каждой игры в квадраты баллы. Один балл за победу и полбалла за ничью, ноль баллов за поражение.

Анатолий легче переносил поражения от противника. Учился у него. Брал на вооружение некоторые понравившиеся приемы. Семен Иосифович в проигранной партии искал только свои просчеты и винил исключительно себя, а удачи соперника воспринимал, как случайность. Анатолий не обижался на Семена Иосифовича, считая его на самом деле более опытным и профессиональным игроком в шахматы.

Семен Иосифович помог устроиться Анатолию в больницу водителем на скорую помощь через неделю после их знакомства. Когда нечастые ночные дежурства Семена Иосифовича совпадали с дежурством Анатолия, вот тогда между ними ночью до самого утра шел захватывающий шахматный бой не на жизнь, а на смерть до пяти победных очков.

Глава 10

ВЛАСТЬ И СЧАСТЬЕ

Планета Земля

Алтайский край, г. Алтайск

1983 год

— Чуть всех твоих соседей не разбудил. Что некому из твоих ухажеров входную дверь в подъезде починить? — закрывая за собой входную дверь, с нескрываемым упреком Семен Иосифович обратился к Ольге.

— Семен, мои ухажеры не помнят, как молоток и гвозди выглядят, а ты дверь починить! Пришел, да помог бы одинокой девушке. Слабо? — Ольга с вызовом посмотрела на Семена Иосифовича. — Ладно, пойдем на кухню, мне вчера директор ГОРПО презентовал три банки индийского чая в железных банках со слоном. Умопомрачительный чай! Тебе дать банку?

— Не надо, у меня есть.

— Я и забыла, совсем запамятовала, что клиентки с тобой деликатесами рассчитываются. На полном обеспечении у дам находишься. Мне же, Семен, бедной несчастной девушке, чтобы выжить в этой стране, приходится платить своей девичьей гордостью и честью. А я мечтала о Париже, о Елисейских Полях, об Эйфелевой башне, о романтических вечерах с месье, а меня в Сибирь к медведям!

— Хватит причитать, — одернул Ольгу Семен Иосифович. — Играть научилась не хуже артисточки какой из барнаульского драмтеатра. Почти настоящей распутной сибирской девкой стала. Давай перейдем к делу.

— Как тебя пациентки терпят? Ты же самый настоящий хам! А они доверяют тебе свою честь.

"Неужели на нее так сильно действует биостимулятор? — подумал Семен Иосифович. — Она ничем уже не отличается от моих клиенток. Или на нее так действует среда обитания? Ведь в Сибири на самом деле комфорта мало. Но если ее не остановить, то она и до утра может проговорить".

— Ольга Васильевна! — Семен Иосифович, привыкший обращаться к пациенткам на "вы" и по имени и отчеству, по привычке обратился так и к Ольге. — "Да, среда обитания влияет на поведение. Биостимулятор я не принимаю, а изменения в себе тоже наблюдаю". — Ольга, не много ли ты пьешь стимулятора?

— Я дозировку не нарушаю. А если у меня БСС раньше срока заканчивается, так только по одной причине: приходится иногда добавлять в еду некоторым ...гостям. У них с годами, с ростом живота и выпадением волос, ослабевает мужская функция. Вот и приходится стимулировать. А они считают себя героями-любовниками, а без БСС ничего уже и не могут. Только по этой причине мне и не хватает биостимулятора. А ты, Семен, все еще не пьешь БСС, ведь так? — Ольга спросила без прежнего игривого тона, не спросила даже, а попросила поделиться своей дозой БСС, как это делают начинающее наркоманы, не пережившие еще ломку и сохранившие пока еще свою гордость.

— Не пью. — Абрамов достал круглый пузырек с аскорбиновой кислотой. В каждом шарике аскорбинки имелась доза биостимулятора, но даже земная химическая экспертиза не смогла бы выявить стимулятор. При нарушении сладкой оболочки биостимулятор разлагался и превращался в обычную аскорбиновую кислоту. — Возьми, мне это без надобности.

— Спасибо тебе от имени обеспеченного, но ослабленного мужского населения Алтайска, — радостно произнесла Ольга, выхватив упаковку из рук Семена Иосифовича, лишая того шанса передумать.

— Ольга, недолго тебе осталось в Алтайске жить. На алтайских мужиков БСС больше не трать, — загадочно произнес Семен Иосифович.

— Почему?— удивилась Ольга.

— Стажировка закончилась.

— Как?! Мне ведь еще год надо...

— Считай, что экзамен ты сдала успешно. С сегодняшнего дня ты официально зачислена в штат новой туристической фирмы. Будешь служить под моим прямым и непосредственным руководством. Ясно?

— Ясно?! Мне ничего не ясно! Здесь в Сибири нет туристических фирм. Почему под твоим руководством? Ты шутишь, Семен?

— Ольга, чтобы шутить, надо принимать биостимулятор. Согласна?

— Да, это точно! — согласилась с Семеном Иосифовичем Ольга. — Шутки у тебя бывают только литературные, вызубренные из книг и очень плоские.

Семен Иосифович пропустил мимо ушей последние слова Ольги, и как ни в чем не бывало, продолжил:

— Я всегда считал, что Россия в скором времени станет одним из наиболее востребованных туристических мест. Здесь скоро начнут происходить исторические события, которые изменят ход истории на Земле. В недалеком будущем самые востребованные туристические маршруты будут в России. Родина Великого Пушкина и Лермонтова, Тютчева и Гоголя, Тургенева и Чехова, Достоевского и Толстого, Блока и Есенина, величайших писателей Вселенной будет востребована. Еще Пушкин говорил: "Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно". Они это скоро поймут...

Ольга не совсем поняла, кто поймет, русские или туристы. Но переспрашивать у Семена Иосифовича не стала. Он говорил правду. Действительно стажировка закончилась, она об этом уже знала, но не от Семена Иосифовича. Ольга вышла из образа, который играла на стажировке, и, тут же войдя в другой, превратилась вслух.

— Мне присвоено звание младшего лейтенанта отдела Х-3, и я назначен директором туристической фирмы. Базироваться будем в родильном доме Барнаула. 10 марта из крайздравуправления поступит распоряжение о моем переводе главным врачом в Центральный роддом Барнаула. Ты, Ольга, тоже не только зачислена в штат турфирмы, но тебе присвоено звание сержанта отдела Х-3. Прими мои поздравления.

— Служу Аоуру! — Ольга вытянулась по струнке. Для нее началась работа в загадочном и таинственном отделе Х-3, о которой мечтал, пожалуй, каждый из новых аоурцев.

— В понедельник напишешь в отделе кадров заявление об увольнении по собственному желанию, — Семен Иосифович на правах командира отдавал указания Ольге, — в течение недели в Барнауле найдешь квартиру, поменяешь на свою с доплатой. Деньги получишь завтра. Через десять дней в центральном роддоме на мое имя напишешь заявление о приеме на работу санитаркой. Будешь принимать передачи от новоиспеченных пап. Твоя работа в турфирме будет заключаться в установке пригодности родителей, в первую очередь папы. С мамами я буду разбираться. Так же будешь проводить проверку материального благосостояния, пригодного для туриста. Так что, Ольга, тебе предстоят близкие, но краткосрочные знакомства с детородным мужским населением Барнаула. На алтайских мужиках ты получила хороший опыт и без сомнения справишься с барнаульскими.

В этом году мы должны принять пробную партию туристов, всего сто. На следующий год план может быть увеличен в разы. К концу года к тебе на помощь прибудут еще две санитарки-стажорки. Будешь передавать им свой опыт. Но они будут чистыми работниками турфирмы, к Х-3 они отношения иметь не будут. В штат турфирмы прибудут и два чистых доктора, с ними буду работать я. Тебе все понятно?

— С этим мне все предельно понятно. Мне не совсем понятна деятельность турфирмы в роддоме, ведь они располагаются в женских консультациях, в женских клиниках, в стоматологии. Что мы будем делать в роддоме?

— С этого года начинается новая эпоха в туризме. Имплантат будет вводиться в новорожденного ребенка, а не через кровь родителей. Этим решается много проблем: аборты, выкидыши, смертность при родах, родовые травмы, детские патологии. Этих проблем мы избежим. Без предварительной проверки, без диагностики ребенка помещение имплантата-туриста отныне запрещается. Эффективность турагентств от нововведений повысится в два раза. Я думаю, что через несколько лет все турфирмы перебазируются в роддома.

— Но ведь существует запрет применения имплантата непосредственно в человека?

— Это все в прошлом. Принято решение об использовании новорожденных до одного месяца. На нас с тобою, как представителей Х-3, возлагается помимо всего прочего и контроль за неукоснительным исполнением этого правила. Параллельно контролем будет заниматься и комиссия по контролю Межгалактического Совета...

Главная же задача для нас с тобой, как офицеров отдела Х3, — обеспечение безопасности турфирмы в целом и ее сотрудников, в частности. Устав, надеюсь, от морозов не позабыла? Задача ясна, сержант?

— Так точно, господин лейтенант! — Ольга вытянулась по стойке смирно перед новоиспеченным лейтенантом.

— Ольга, больше в разговорах воинские звания не использовать. Конспирация должна быть абсолютно во всем. На нас лежит огромная ответственность, и мы не можем допустить, чтобы по нашей причине произошел какой-то сбой в системе налаженных туристических отношений...

"Слава всевышнему, что есть конспирация! А то он заставил бы строевым шагом ходить по роддому в кирзовых сапогах. Солдафон, зубрила несчастный!.. В целом, конечно, Семен неплохой, но живет в непонятном для меня мирке, лишенном чувств. Нельзя жить одним прагматизмом, иначе можно превратиться в механическое существо, в робота. Я лично не представляю свою жизнь без чувств, пусть эти чувства и вызывает биостимулятор, но с ним можно ощущать счастье, которое есть здесь на Земле. Здесь даже самый несчастный — счастливчик, потому что он осознает свое несчастье без всяких стимуляторов".

— Хорошо, Семен Иосифович, я все поняла, — произнесла Ольга, как только Семен Иосифович закончил воспитательную беседу с подчиненной.

— Ольга, сейчас ты перескажешь с точностью до слова разговор с Анатолием. Я подчеркиваю, с точностью до последнего слова, до каждого знака препинания.

— Я ведь выполнила все, что ты мне велел, Семен?

— Ольга, я не спрашиваю у тебя: выполнила ли ты задание или нет. Ты меня слышишь? — "Как плохо, что на поверхности Земли нельзя принимать информацию в режиме пи-связи, но не на Луну ведь ее вести".

"Ну, теперь достанет, командир хренов, — вздохнула Ольга. — Что ж мне так не везет! Вначале Сибирь вместо предполагаемой Европы, а теперь еще и служить под началом такого зануды".

— Как ты, Семен, и говорили, я вышла на крыльцо в тот момент, когда Анатолий собрался идти из гаража домой. — Ольга в мельчайших подробностях пересказала встречу и разговор с Анатолием, упомянув все подробности, вплоть до того, что температура воздуха в начале встречи была такая, а в конце — такая, описав всех прохожих, встретившихся им по дороге, во всех деталях. — Вот, пожалуй, и все, — закончила рассказ Ольга, занявший в три раза больше времени, чем сама встреча с Анатолием.

После некоторого молчания, связанного с обдумыванием, Семен Иосифович произвел оценку действий Ольги:

— Больших проколов не совершила, но несколько оплошностей есть. Необходимо просчитывать все до мельчайших подробностей, например, с гаражом, ты сказала, что там очищен снег, а он попросил бы показать гараж сразу. Все, провал. Запомни, Ольга, все провалы, имевшие место в истории вселенской разведки совершались по небрежности, из-за самых мелких, второстепенных мелочей...

"Бесчувственный чурбан, а импровизация! Да у меня сломалась бы каблук на моих новых сапогах, и я подвернула бы ногу, а он понес бы меня на руках домой, забыв и про гараж, и про все на свете. Или закружилась голова. Или внезапно начался токсикоз. Да я придумала бы тысячу причин. Ну, как же мне не везет!.."

В последующие несколько минут Ольга получила от Семена Иосифовича подробный инструктаж на завтрашний день, в завершении Абрамов добавил:

— И не забудь, Ольга, с 10.30 до 10.40 я жду тебя возле твоей автобусной остановки, получишь деньги на покупку квартиры и средство для дистанционного прослушивания разговоров. Ключей от гаража у тебя сколько?

-Три.

— Замечательно. Дай мне один, — попросил Семен Иосифович.

Вооруженный земными шпионскими средствами: лопатой, метелкой и тряпкой, Семен Иосифович пошел готовить плацдарм для предстоящей операции.

"А Семен совершенствуется на глазах. Он смог сегодня провести сеанс сканирования, почти не напрягаясь. Молодец, ничего не скажешь. Все мои "девичьи секреты" узнал, бесстыдник. Такими темпами продолжит совершенствоваться, то скоро будет тяжело с ним уживаться. Ну, как говорит мой шеф: а кому здесь легко! Пусть Семен немного поработает физически. Хоть работа с лопатой это далеко не секс, а скорее извращение, но калории тоже тратятся, а мне пора спать, каждому свое".

Семен Иосифович в это же время тоже размышлял, расчищая снег перед гаражом:

"Ольга от БСС стала немного ветрена, но без него она уже не может, а значит, она ручная. От моей нормы отказаться ей будет сложно, а скорее всего — не возможно. Пусть называет меня бесчувственным, чурбаном, солдафоном, пусть придумает еще сотню эпитетов, это даже хорошо. Как работник турфирмы она идеальна: любого папашу за пять минут уложит в его же собственную кровать, узнает все семейные секреты. Ни один не устоит перед ее чарами. Но самое важное, что она не разрушит при этом семью, у нее это как-то получается, ни одного факта здесь в Алтайске не зафиксировано. И материальную диагностику проведет мгновенно, в ценах разбирается лучше матерого спекулянта... В некоторой степени моя карьера зависит и от нее. Ольга не самый плохой биоматериал, надо это признать, — затем Семен Иосифович мысленно обратился к Ольге: — Думаешь, я не хочу испытывать земные удовольствия? Еще как хочу! Но без воздержания нельзя добиться настоящих результатов, сделать достойную карьеру. Пребывание на Земле без биостимулятора обострило мои телепатические возможности. Почему землянки стоят в очередь ко мне, потому что я читаю их как книгу, точней, как небольшую страницу. Я вижу их насквозь. Я знаю их проблемы лучше их самих. Я говорю им те слова, которых они ждут от меня. Слова, которые их утешают, поддерживают, помогают, которые им никто другой не может сказать и не говорит. Ты думаешь, что мне доставляет удовольствие ковыряться в них? Нет. Это просто издержки производства. А знаешь, что более сладостно, чем земные удовольствия? Нет, не знаешь. Тебе этого не понять никогда!

Это власть! Власть и еще раз власть!..

Власть над обстоятельствами!..

Власть над собой и своими желаниям!..

Власть над тобой!..

Власть над землянином!..

Власть над ауорцем!..

Власть над...

Чем больше власти, тем больше счастья! Излишней власти, как и лишнего счастья, не бывает. Я открыл для себя формулу счастья. Счастье — есть власть, помноженная на власть. Лишая себя некоторых земных удовольствий, я приобретаю значительно больше! Я обретаю подлинное счастье!

Глава 11

ВРАГИ НЕРОНА

Планета Земля

купол отдела РИН где-то на дне Атлантического океана

2005 год

Капитан разведки Нового Нерона София находилась в своем рабочем кабинете в куполе отдела РИН. После ознакомления с кучей секретных доносов, справок, шифровок, заданий, планов предстоящих событий, отчетов о проделанной работе и прочими, прочими материалами разведуправления Нового Нерона, она занималась анализом.

София задала себе несколько вопросов, на которые хотела найти ответы, спрятанные в шелухе изученной информации, за фантиками из цифр и слов. Главный вопрос, который ее интересовал сейчас: есть ли на Земле реальные силы, могущее помешать планам неронцев? А возможно и мешающие им. Не только потенциальные враги, но и реальные.

"Давай по порядку. Не торопясь, — дала себе установку София, сдерживая свой темперамент и желание быстрей закончить с рутиной; использовав одну из земных поговорок, дала себе мысленный совет: — Тише едешь, дальше будешь. Включаем первую передачу, а там у нас люди, человечество.

Может ли Человечество помешать планам неронцев?

Да, пожалуй.

Они в любую секунду могут начать ядерную войну, означающую конец всем планам Нового Нерона. Но конец и для человечества, и для третьей силы.

Вывод: с этой проблемой вероятнее всего вынужденные союзники справятся, их интересы пересекаются.

Человечество может пойти по другому пути. Например, начнет осваивать альтернативную энергетику. На новый уровень поднимет ядерную энергетику или не дай бог, чего неронцы больше всего опасаются, начнут полномасштабно осваивать солнечную энергию. Окажутся ли планы Нерона под угрозой? Да, опасность такая есть!

Неронцам надо, чтобы человечество продолжило уничтожать живой мир планеты именно в том темпе, который им задан. Задан совсем даже не людьми. Ежегодно исчезают сотни и даже тысячи видов животного и растительного мира. Этот "снежный ком" уничтожения с каждой минутой, с каждой секундой увеличивается. Живой мир планеты гибнет, вначале погибают самые слабые или самые ценные, затем...

Какой напрашивается вывод?

Неронцам надо, чтобы человечество продолжило истреблять природу, уничтожая природные кладовые углеводорода, предназначенные совсем для других целей. А люди пока закрывают на это глаза или не могут открыть, подобно недавно родившимся котятам. А зря!

На Земле есть достаточные запасы углерода, водорода и кислорода. Вся органика во Вселенной состоит из этих трех элементов, стоит на этих трех китах. Запасы водорода и кислорода на Земле огромны. А вот запас углерода весьма даже ограничен. Землянам хватит углерода, чтобы обеспечить в полном объеме десять миллиардов людей в течение двенадцати тысяч лет синтетическим продовольствием и всем необходимым. За это время они в состоянии найти новые возможности, связанные с освоением космоса, новых планет, да и далеко им лететь не надо, в Солнечной системе имеются богатейшие кладовые.

Неронцам надо, чтобы люди продолжали сжигать углерод — самое дешевое природное топливо и самый дорогой компонент для синтеза, топить печь своим будущим, сжигая его. За XX век количество углекислого газа в атмосфере выросло более чем на 15%.

А какой придельный уровень концентрации углекислого газа в атмосфере для существующей экосистемы Земли? — задала очередной вопрос София, затем на долю секунды ушла в глубины сознания, а вернее — сверхсознания, произведя необходимые вычисления. — Ужасно! — София не смогла сдержать эмоции внутри себя, лицо исказилось в гримасе ни то боли, ни то отчаянья, ни то страдания, а возможно и сострадания к земной расе. — После того, как содержание углекислого газа в атмосфере увеличится еще на 14%, наступит глобальная катастрофа. Парниковый эффект достигнет критической для Земли точки, критической отметки, дальше которой находится сущий ад! Энергия, копившаяся миллионами лет в недрах земли, в недрах ледников, взорвется, вырвется в раз на свободу. Стихийная энергия принесет такие разрушения, такие изменения и катаклизмы, которые собственно и убьют людей! Земля просто смоет, сожжет, погребет, сбросит с себя вредителя, уничтожит паразита.

Получается, что главная задача для неронцев — чтобы человеческая цивилизация в ближайшие два десятилетия шла той же дорогой, которой она идет, превращаясь в истинного Земного паразита. Для этого им надо, чтобы неукоснительно росло население планеты. Если до появления неронцев на Земле проживало не более 850 миллионов человек, то в 1927 году было уже два миллиарда, в 1959 году стало три, в 1974 году — четыре, в 1987 году — пять, а сейчас уже перевалило за шесть миллиардов, седьмой совсем не за горами. Человечество прирастает в год на сто пятьдесят, сто шестьдесят миллионов человек. Каждый год на Земле добавляется население большого государства типа России, Бразилии, Японии.

Чтобы постоянно увеличивался валовой рост мировой экономики, с использованием стандартных видов тепловой энергии, загрязняющих окружающую среду и увеличивающих содержание углекислого газа в атмосфере, доводя до критической отметки.

Неронцы считать умеют не хуже меня, они подсчитали эту "точку", сомневаться в этом не надо.

Как все просто! Ни каких ядерных войн и не надо! Люди своими руками создают и своими ногами идут к концу света, про который часто рассуждают, боясь некого мифического дьявола, не подозревая, что сами являются и строителями, и жерновами той дьявольской машины!

Теперь мне до конца понятна операция "Атом", проведенная неронской разведкой в апреле 1986 года на Чернобыльской атомной электростанции. Не ту цель они преследовали, указанную в официальном плане операции: выявление последствий аварий на атомных электростанциях для окружающей экосистемы планеты. Где-то в недрах разведуправления была поставлена другая задача — напугать человечество, затормозить использование атомной энергии, альтернативной тепловой. Приостановить на несколько лет строительство новых электростанций, использующих альтернативное углю, нефти и газу топливо. Всего один исполнитель — оператор, якобы по неосторожности отключивший аварийную систему защиты АЭС, отбросил человечество на десятки лет в деле применения ядерной энергии в мирных целях.

Всего 10% создаваемой энергии на Земле в настоящее время вырабатывается АЭС, остальная энергия — тепло и гидроэлектростанциями, а этот показатель сейчас мог быть пятьдесят на пятьдесят.

Десяток самых крупных мировых автогигантов, контролируемых полностью или частично неронской разведкой, тормозят новые идеи в использовании солнечной энергии. Эти гиганты, обладая огромными финансовыми и политическими возможностями, несколько раз успешно "похоронили" открытия талантливых ученых в использовании солнечной энергии, не той, что используют в элементарных, неэффективных солнечных батареях, а энергию движущегося фотона, сравнимую разве с ядерной. И не раз еще это сделают.

Они ни перед чем не остановятся. Если понадобится, то в качестве устрашения, запугивания взорвут еще не одну АЭС.

Как еще человечество может им помешать?

Это больше из области фантастики. Если человечество осознает, что болеет "раковым заболеванием" и пересмотрит все существующие ценности на планете. Но, боюсь, что у них не хватит времени "повзрослеть", хотя и желания огромного тоже не видно. Движение антиглобалистов в мире контролируется неронской разведкой и больше похоже на шоу, чем на противостояние. Стихийные студенческие движения, периодически возникающие, гаснут, не успев стать организованным движением. Лидеры таких движений просто покупаются агентами неронской разведки, становясь их рьяными защитниками. Многочисленные религиозные концессии разобщены, ведя междоусобные войны и, не в состоянии объединиться, чтобы повести за собой Человечество. А те, кто что-то понимают, догадываются куда "катится" человечество, не обладают пока реальной силой. Взять те же Штаты, демократическая и республиканская партии контролируются неронцами, а независимые силы, выступающие за объединение человечества в деле решения глобальных проблем, собирают электорат не более 3%. Это в стране, считающей себя самой демократической, свободной. Что говорить про другие страны. Там этот процент и того меньше. Пожалуй, что в России самый большой процент — три с половиной. Но там такие люди совсем не объединены. Думающих много, а действующих единицы. Если даже очень грубо округлить количество людей, понимающих существующую проблему гибели цивилизации, то их едва ли наберется на Земле 2%. Но и два процента могли бы стать реальной силой, но только в том случае, если объединятся, отбросив национальные, расовые, политические предрассудки. Но пока такого не происходит.

Да и неронцы не дают человечеству "подумать", не дают времени остановиться и спокойно все взвесить, вовлекая человечество в новые конфликты, в новые проблемы. Отвлекающие операции следуют одна за одной: то "Восток" во Вьетнаме, то "Зима" в Афганистане, то "Болото в пустыне" опять же в Афганистане, то "Атом" в Белоруссии, то "Хадж" в Ираке, то "Перевертыш" в США, то "Акбар" на Кавказе, то "Угроза" в Северной Корее, то "Угроза-два" в Иране, то...

Десятки новых операций, разработанных и спланированных в РИН и других отделах неронской разведки, ждут своего часа.

А игрушки, которые стали доступны, благодаря новым технологиям, подаренным с легкой руки неронцев землянам, игрушки, позволяющие уходить в несуществующие реалии, жить нереальной компьютерной жизнью. Жизнью виртуальной. Жизнью, удаляющей от настоящей жизни. От Настоящего! Компьютеры попали в жизнь людей сродни холодного оружия, попавшего в младшую группу детского сада. Иногда и кинжал может принести пользу играющему ребенку. Ребенок может заточить карандаш или разрезать яблоко, но чаще отрезает пальцы и калечит себя и других, наивно пологая, что это лишь игра, — почти не слышно, но вслух произнесла София последние слова. — Технологии, попавшие на Землю на сотни лет раньше положенного времени, помогли сделать качественно новый шаг вперед... к пропасти... Хотелось бы верить, что не в нее!

Включаем вторую передачу.

Могут ли помешать планам неронцев туристы и туристические агентства членов Межгалактического Союза?

Да. Туристические агентства, выполняющие интересы части Межгалактического Союза — цивилизаций, имеющих сравнимые показатели с землянами, представляют серьезную опасность и могут разрушить планы неронцев. Но только в том случае, если туристам станет известно о подлинной миссии неронцев.

У неронцев получился сбой. Они не планировали завершать свою операцию, когда человечество войдет на четвертую стадию развития, когда планета будет посещаема космическими туристами. В 60-х годах двадцатого века им пришлось не только с этим смириться, но и срочно перестраивать работу на "воздухе", менять и стратегию, и тактику.

В 60-е годы в Европе, Северной Америке открылось несколько сот инопланетных туристических агентств, разместившихся в крупных промышленных городах и культурных центрах.

Неронцы знали о том, что существует галактический космический туризм, но воочию с ним столкнулись впервые. В отделе РИН, как, наверное, и во всем разведуправлении, наступила паника. Они обнаружили, в отличие от земных хваленых разведок, того же ЦРУ и КГБ, довольно масштабное переселение инопланетных существ на Землю. Первоначально отрабатывалась версия, что некая космическая сверхдержава, не входящая в Межгалактический Союз, решила поработить Землю, построив вначале базы на невидимой с Земли части Луны, а затем начала полномасштабную операцию по переселению на Землю под видом обывателей. Но вскоре они разобрались, что инопланетяне не представляют прямой угрозы. Инопланетяне открывали частные медицинские клиники, гинекологические кабинеты, стоматологические клиники или скупали имеющиеся. Все клиники были рассчитаны на людей обеспеченных. Агентам Нерона удалось установить, что в клиниках обеспеченным женщинам вводили в кровь некую инопланетную субстанцию, которая при зачатии с мужчиной-землянином попадала в зародыш человеческого плода и вместе с ним развивалась. Дети, рожденные от таких родителей, ничем не отличались и не отличаются от сверстников землян.

Многочисленные наблюдения за такими детьми, а затем и взрослыми, позволили неронцам сделать вывод, что таким образом осуществляется туризм развитых цивилизаций. Инопланетяне как бы сопроживают обыкновенную земную жизнь в теле человека и никак не проявляются. Земляне являются как бы носителями чувств, переживаний для инопланетян, которые каким-то образом, с использованием новейших технологий, недоступных даже неронцам, передаются реальным инопланетянам по месту их базирования, за сотни тысяч световых лет от Земли.

Главный вывод неронцы сделали правильный: туристы, пользующиеся чувствами людей, не опасны, пока человек, чью жизнь турист переживает, не узнает информацию об угрозе землянам со стороны неронцев. Угроза человечеству от самого человечества туристами не воспринимается. Вмешиваться в историческое развитие Земли инопланетяне не имеют право".

Больше всего при прочтении Софию поразил вывод об инопланетянах, прибегающих к земному туризму, сделанный ее заместителем лейтенантом Фарис, землянином, находящимся в Куполе более ста лет:

— Несомненно, цивилизация туристов обладает огромными техническими возможностями в сотню раз большими, чем земная цивилизация, и даже, смею заметить, большими, чем Новый Нерон. Цивилизация Туристов подобно Человеческой цивилизации — исчезающая, погибающая цивилизация. Я даже рискну сказать, что давно угасшая цивилизация. Цивилизация Туристов не имеет будущего, находясь в агонии, цепляясь из последних сил за будущее, которого у них нет. Из анализа имеющихся в распоряжении сведений, смею предположить, что находящиеся на Земле инопланетяне, не есть те истинные инопланетяне, непосредственно пользующие услугами туризма, а биологические киборги, созданные туристами по образу и подобию их самих из далекого прошлого.

По моему мнению, которое, подчеркиваю, не основано на стопроцентных фактах и доказательствах, туристы — бесполые существа, лишенные инстинкта размножения, инстинкта материнства и отцовства. Существа, которые лишились в ходе миллионной или миллиардной эволюции многих чувств, в первую очередь — чувства любви. Проведенные исследования полученных образцов тканей биороботов, позволили нам установить, что те имеют идентичное молекулярное строение с человеком, но как у биороботов мужского пола количество мужских гормонов, так и у женского пола — женских гормонов ничтожно мало...

Для маскировки своего пребывания на Земле среди землян биороботы используют специальный препарат, стимулирующий выработку их организмами гормонов, что вызывает сексуальные влечения у обеих особей роботов, усиливает их чувственность и эмоциональность. Но сперматозоиды и яйцеклетки у биороботов бесплодны. Они не могут воспроизводить себе подобных существ физиологическим способом — деторождением...

Считаю целесообразным синтезировать препарат, вызывающий интенсивный рост гормонов у биороботов, для дальнейшего оперативного использования в разработках на "воздухе".

Также хочу высказать еще одно предположение: несколько миллионов лет назад туристы могли иметь внешний вид, который имеют сейчас биороботы, но они тогда уже утратили способность к деторождению. Исторический период во всей истории цивилизации Туристов, когда они занимались деторождением, был, наверное, ничтожно мал. Затем следовал небольшой период, когда женщины перестали рожать, но детей продолжали выращивать искусственно, в пробирках.

После изобретения бессмертия, я думаю, что это не вызывает сомнения ни у кого, последовал очень продолжительный период времени угасания мужского и женского желания. Со временем инстинкт продолжения рода угас полностью. Постепенно организм туристов перестал вырабатывать мужские и женские гормоны, а женские и мужские органы атрофировались за ненадобностью. У них исчез полы. Они стали бесполыми существами. Цивилизация туристов, как развивающаяся цивилизация, была уже мертва тогда, ибо кто не развивается, тот деградирует, отмирает. Мне кажется, что у них атрофировались и другие органы, присущие живым существам органического происхождения. Или они сами добровольно от них отказались, перейдя на некий другой энергетический уровень существования.

Туристы, как цивилизация, слабы и обречены на исчезновение, так как лишены инстинкта продолжения рода. В этом ее можно сравнить с земной цивилизацией. Земная цивилизация слаба и обречена на исчезновение, так как лишена инстинкта самосохранения, присущего здоровому разуму, а если разум не здоров, то деградирует, то есть умирает.

Цивилизации туристов и цивилизация людей обречены на погибель, и не так важно произойдет это через двадцать лет у людей или через двадцать тысяч лет у туристов.

"Мне, кажется, что имеется продолжение анализа, кем-то удаленное из архива. И что-то подсказывает, что речь там шла о неронцах, об их возможностях и потенциале. Надо внимательней присмотреться к лейтенанту. Таких смелых утверждений мне не попадалось ни у одного аналитика, — прокомментировала документ София. — Но надо в очередной раз отдать должное неронцам. Они хорошие аналитики, организаторы разработок и отличные конспираторы: ни туристы там, в далеких галактиках, ни настоящие инопланетяне или биороботы здесь, работающие на Земле в туристических агентствах, ни люди, о неронцах даже не догадываются.

Разведке Нового Нерона пришлось перестраивать методы своей работы. Европейские и американские агентурные сети взяли под контроль туристические агентства, но набирать рекрутов из европейцев и американцев стало запрещено. Новая же агентура, завербованная на "воздухе", в истинные планы как не посвящалась, так и не посвящается. Они "работают" или на террористические организации или на организации, ведущие с ними борьбу, чаще всего, являясь двойными, тройными агентами земных разведок и Нового Нерона, конечно, не подозревая об этом.

Деньги и золото решают если не все, то достаточно много на "воздухе". А у Нерона с этим нет проблем: синтезировать они умеют не только органику.

Из коренных жителей Америки и Европы, настоящими агентами Нового Нерона, прошедшими подготовку на подводных базах, остались люди не позднее 1961 года рождения (до того момента, когда началась межгалактическая туристическая деятельность на Земле), остальными посвященными агентами являются эмигранты из стран Третьего Мира, до которых волна туризма еще не докатилась. И скоро можно будет не удивляться, если, например, президентом США станет афроамериканец. Вполне даже может быть. Они сумеют подготовить общественное мнение так, как им надо, ведь средства массовой информации находятся под их контролем.

Политика и бизнес Западной Европы и Северной Америки находятся под громадным влиянием неронской разведки. Важнейшие посты в этих странах занимают подлинные агенты Нерона, беспрекословно выполняющие приказы своих хозяев, или агенты влияния через мужей, жен, близких, золото и иные материальные или денежные эквиваленты.

На Земле на сегодняшний день по сведениям неронцев насчитывается около шестидесяти миллионов туристов, из них пятьдесят восемь проживает в Европе и Америке, около миллиона в Японии и в Австралии, и в остальном мире около миллиона. Практически на всех туристов имеются сведения, но не исключена возможность, что незначительная часть туристов осталась без внимания неронской разведки...

В последние годы свое внимание, главный акцент Неронская разведка направила на Юго-Восточную Азию. Именно там сейчас развиваются главные события для Нового Нерона. Именно Китай и Индия — две страны с половиной населения Земли должны в ближайшие годы добить раненую европейцами и американцами Землю. Обширная агентурная сеть неронских агентов окутала в последнее десятилетие Юго-восточную Азию, провозглашая западный образ жизни, победным маршам продвигая "дикий", "варварский" капитализм. Капитализм, который для достижения сверхприбылей не останавливается ни перед кем и ни перед чем...

Приговор, смертельный приговор землянам был вынесен господами из управления неронской разведки, а возможно теми, кто стоит над ними. А вот исполнение приговора возложили на жертву.

Парадоксально, но палач и жертва стали одним единым целым, который можно уже писать через дефис или слитно.

А судьи кто, господа неронцы?..

Включаем третью передачу.

Может ли помешать планам неронцев неизвестная сила, которая остается инкогнито?

Здесь все гораздо сложней и запутанней.

Неронцы уверены, что такая сила существует и оказывает им противодействие, срывая их планы. Я в этом тоже уверена. Но не один представитель этой загадочной организации пока не обнаружен и не пойман за руку. Я думаю, что мою точку зрения именно по этому вопросу ждет майор Смит в анализе и прогнозе, который мне необходимо представить.

Во время экспериментов с изменением времени неронцы смогли установить, что вокруг Земного шара на высоте от семи километров находится невидимое кольцо толщиной в двадцать один километр, состоящее из семи колец примерно по три километра каждое. При торможении времени фиксировался след от неких "матриц", которые накладывались друг на друга, как чешуйки. По наложениям следов было установлено количество колец. Кольцо вокруг планеты Земля назвали эн-полем, хотя природа происхождения кольца не установлена и сейчас, и нет точного доказательства его существования. Неронцы пробовали воздействовать на кольца различными силовыми полями, но все известные поля проходили через кольца, как через пустоту, будто их не существовало. Выдвигалась и другая версия, что это никакие не кольца, а так выглядит пульсирующий след электромагнитного поля Земли при измененном времени.

В ходе проводимых экспериментов неожиданностью для неронцев стало то, что часть людей, каким-то непостижимым образом, связана с кольцами, отправляет импульсы к кольцам от третьего до шестого, причем, чем выше кольцо, тем этих импульсов становилось меньше.

Если за весь двадцатый век неронцами зарегистрировано несколько десятков миллионов человек, отправлявших импульсы к третьему кольцу, то к пятому несколько тысяч, а к шестому всего несколько десятков.

Что происходит с этими импульсами не установлено. Импульсы теряются, доходя до кольца, исчезают, не оставляя никаких следов. Куда они исчезают не понятно.

Импульсы шли и на седьмое кольцо, но установить от кого, откуда шли не смогли. Импульс дублировался одновременно с нескольких сот точек полушария, и складывалось впечатление, что местонахождение точек выбиралось в хаотическом порядке, никакой системности установить не удалось.

При появлении на Земле инопланетян эксперименты с эн-полями приостановили из-за опасности быть обнаруженными. Но группа ВИН (выявления и нейтрализации) отдела РИН продолжает работу по выявлению новых людей, выходящих в эн-поле пятого и шестого кольца. По мнению некоторых неронцев, того же майора Смита, эти люди представляют опасность для Нового Нерона, и что именно из таких людей образована некая организация, незримо борющаяся с неронцами.

После заселения туристами Земли в группе ВИН разработали новый способ выявления энпольщиков (людей выходящих на пятый и шестой уровни эн-поля), импульс стали определять в режиме настоящего времени, а идентификацию проводить путем минимального временно-пространственного изменения, засечь который практически невозможно даже туристам.

На сегодняшний момент все энпольщики, потенциально представляющие опасность Нерону, выявлены и нейтрализованы. Известный враг — уже не враг, так считают в управлении неронской разведки, а разрабатываемый объект. А разрабатываемый объект — нейтрализованный объект.

Нейтрализация происходит несколько иначе, чем в тех же в земных разведках. Человека с потенциалом подталкивают на путь, который ведет к славе, знаменитости, деньгам, исполнению несбыточной мечты. Например, к покупке английского футбольного клуба гражданином Российской Федерации, чего в существующей политической реалии не могло быть никогда, но только не для неронской разведки. В отделе РИН посчитали возможным такую реальность, она и свершилась. "Чем бы дите ни тешилось, лишь бы не мешало" так назвали вторую часть операции по нейтрализации эн-полиста шестого уровня. Я думаю, что если для нейтрализации понадобится купить всю английскую премьерлигу, то они решат и эту проблему.

Оперативная разработка сводится к тому, чтобы в человеке усыпить те задатки, которые могут привести к опасности для Нового Нерона. Обычно разрабатываемые объекты становятся успешными бизнесменами, артистами, музыкантами, политиками. Они почти все на устах обывателей, они купаются в лучах славы, их имена легко найти, для этого достаточно открыть газету, интернет, включить телевизор или радио.

Именно слава и гордыня являются тем оружием, которое неронцы выбрали для нейтрализации опасных людей. Нейтрализованные объекты с утра до ночи мелькают на экранах телевизоров, их слушают, смотрят, про них пишут, им подражают, им завидуют, их цитируют, их критикуют и восхваляют, но их направляют. Их дергают за ниточки. Они куклы в руках неронских кукловодов.

Хорошая тактика? Безусловно, хорошая! Но это только на первый взгляд. Такая тактика решает только часть проблемы. Но если капнуть глубже, взглянуть под другим углом, то можно понять, что такая тактика не решает, а мешает решить им главную проблему.

Многочисленная неронская агентура на "воздухе" не смогла обнаружить возле эн-полистов представителей неизвестной организации, потому что эн-полисты находятся в состоянии нейтрализации. Не выходят эн-полисты в эн-поля в состоянии нейтрализации, а поэтому и не выходят на них заинтересованная в них организация. Не нужны им в организации люди, пребывающие под одеянием гордыни и исключительности, к тому же управляемые противником.

Кажется, я добралась до главной ошибки, главного просчета. Господа неронские разведчики забыли главное правило рыбной ловли: самая крупная рыба клюет исключительно на живца, а не на мертвую рыбку.

Наверное, многим из управления становится плохо от одного упоминания о рыбной ловле. Наверное, они видят в самом названии дискриминацию своей рыбной расы, если не додумались до этого.

Я нашла дорогу на "воздух". Ура!" — обрадовалась и мысленно поздравила себя София. — Из всех кандидатов на роль живца подходит только один, остальные сильно нейтрализованы, а выход на шестой уровень в последнее время делал только он, причем неоднократно. А кто лучше всего знает его из агентуры на "воздухе"? Его э... жену в расчет уже брать нельзя. Она — личный провал майора Смита. А более меня, его не знает никто. Да и там, где находится потенциальный живец, не Европа и не Америка, и даже не Китай, там Сибирь-матушка. Новому агенту необходимо время для адаптации на новом месте. А времени нет. Им нужно любой ценой установить неизвестную организацию. Ведь следующий провал может оказаться последним провалом на этой планете. Господин майор, — София мысленно обратилась к начальнику отдела, репетируя сценарий предстоящих событий, — вы будете вынуждены, обязаны меня отправить на "воздух", начиненную информацией, которой я пропиталась в Куполе. И вряд ли вы посмеете лезть мне в голову, чтобы уничтожить часть информации. Другого выхода у вас нет. Вы сами придете к этому, а разведчик вы отличный, от рыбьего бога.

Интересно: есть ли на самом деле рыбий или рыбный бог? — лицо Софии просияло искрометной улыбкой. — Шучу — это хорошо. Шутка — есть плод оптимизма, сваренного в кипятке проблем. От шутки остается еще и бульон, но я согласна и на уху. — У Софии явно улучшилось настроение, но своими положительными эмоциями она пока могла делиться только с собой. — Господа неронские наблюдатели, увидевшие во мне перемены, поломайте себе головы, с чем это связано А можете у меня спросить, что, мол, следили, а вы вдруг стали улыбаться, почему? Может я, и отвечу, почему бы и нет! — София даже спрыснула от смеха. — Но есть еще кое-что, о чем вы даже не догадываетесь, и я собственно тоже не до конца в этом разобралась, еще об одной противостоящей силе, так сказать "задней скорости". У той силы имеются свои интересы на Землю, и она видит все в ином свете. И она может сливаться с любой из скоростей, если это выгодно ей. Но то, что у нее есть свои далеко идущие планы, в этом не стоит сомневаться.

Завтра, господин Смит, я представлю вам доклад с моими некоторыми предположениями и прогнозами, после которых у многих в разведуправлении испортится самочувствие и аппетит. Я искренне надеюсь на это".

Глава 12

ИНОГДА МЫШКОЙ И ПРИТВОРЯЮТСЯ

Планета Земля

Алтайский край, г. Алтайск

1983год

Анатолий заканчивал техническое обслуживание автомобиля Москвич-2140.

"Почти новый, хорошая "Москва"! — похвалил Анатолий скорее не автомобиль, а Ольгиного деда. — Дед у Ольги видно с техникой жил на "ты", ничего не скажешь!"

Гараж оказался просторным, при желании имелась возможность второй автомобиль поставить, добротным, капитальным, сделанным из кирпича если не на века, то ни на один десяток лет.

"Интересный дедушка был у Ольги. Умудрился выстроить гараж толщиной в полтора кирпича. — Анатолий произвел в уме подсчеты. — Точно, кирпича хватило бы на дом средних размеров. Если, конечно, колодцевой кладкой ложить. А перекрыл потолок "пустоткой" (плитами перекрытия, применяемыми при строительстве жилых домов, отличающимися повышенной прочностью и долговечностью). Четыре плиты по метр двадцать — да на шесть двадцать, это получается тридцать квадратов в чистоте. Ну, молоток дед! Целый дом себе возле квартиры построил. Еще бы отопление провести, и живи себе здесь, а там и второй этаж можно достроить, ведь плиты перекрытия позволяют это сделать..." — Анатолий имел неплохие навыки строителя, отработав два летних сезона в частной строительной бригаде, и мечтал однажды своими руками построить дом. Так что ничего удивительного в том, что он примерялся над гаражом построить дом, не было. Человек, который мечтает что-то построить, рано или поздно это сделает. Лишь бы мечта была настоящая и стоящая.

Анатолий поставил на место подзарядившийся аккумулятор.

"Ничего, немного плотность ниже нормы, но больших морозов уже не будет. За день еще подзарядится. Еще послужит. Буду пробовать заводить", — решил Анатолий, заканчивая осмотр автомобиля.

Анатолий сел за руль автомобиля, обратив внимание, что в салоне недавно проводили уборку, пылью не пахнет, и отдал мысленную просьбу машине, чтобы та без капризов завелась. Отжав подсос до предела, он медленно повернул ключ в замке зажигания. Стартер, издав легкий визг, завел двигатель. Несколько раз прогазовав, Анатолий вылез из машины.

Гараж наполнялся едким запахом выхлопных газов с большим содержанием несгоревшего бензина. С улыбкой на лице от успешно проделанной работы и от предстоящей возможности вдохнуть свежий воздух Анатолий с удовольствием открыл настежь обе створки ворот.

— Хороший будет сегодня денек! — вслух поставил погоде диагноз Анатолий. Погоду Анатолий предсказывал с самого раннего детства и почти никогда не ошибался. Как это ему удавалось делать, не знал ни он, никто из его знакомых. Технически это выглядело так: Анатолий глубоко вдыхал в себя воздух, а затем после непродолжительной задержки выдоха следовал прогноз погоды. Может быть, что-то у него было не так с носом, и тот отправлял сигналы в мозг, реагируя на запахи наступавшей или уходящей погоды, может сигналы приходили от других органов, а нос лишь снабжал их необходимым количеством кислорода. Попади Анатолий с такими уникальными возможностями в Гидрометцентр, то в прогнозах мог бы наступить качественный прогресс.

Утренний морозец уже спал, и солнце по-весеннему начинало согревать все вокруг.

"Дорога еще не размокнет сегодня, — продолжил размышлять Анатолий о погоде и об ее влиянии на предстоящую поездку. — Но дней через пять, точно побегут ручьи по дорогам и обочинам, грязь полетит в лобовые стекла машин, а воду в омыватель не зальешь, перемерзнет в шлангах".

Шпионские страсти за ночь немного утихли в Анатолии. Сегодня он хотел просто покататься на легковом автомобиле по краевой столице с красивой женщиной рядом, получая удовольствие и от езды на комфортном легковом автомобиле, и от женщины. А к вечеру могло наступить и долгожданное продолжение отношений.

Анатолий закрыл глаза, подставив лицо под нежные солнечные весенние лучи, и улыбался солнцу, которое просто обожал. К концу первого месяца весны лицо у него обычно принимало такой цвет, будто только вернулся с черноморского или каспийского побережья, а на дворе был не март, а август — бархатный сезон.

Побывать на море или возле океана, окунуться в соленую воду, понырять с маской в поисках затонувших сокровищ или жемчуга он хотел давно, но пока такой возможности в его жизни не появлялось. Но он не сомневался, что все еще впереди.

"Пора опробовать аппарат в деле", — решил Анатолий, направившись к Москвичу, исправно выбрасывающему на улицу белые облака выхлопных газов с привкусом бензина. Анатолий придерживался не самому распространенному способу прогрева автомобиля. Большинство автолюбителей долго прогревали машину на холостых оборотах, пока стрелка термометра не поднимется градусов до шестидесяти. Он же несколько лет назад прочитал в журнале "Юный техник", что лучше всего автомобиль прогревать на ходу, на маленьких оборотах, а на холостых оборотах не более двух минут. Этого правила, он старался придерживаться с любой самоходной техникой, если она только не простояла до этого год без движения.

Анатолий медленно выехал из гаража на задней скорости, переключил передачу и поехал, понемногу увеличивая скорость автомобиля и обороты у двигателя.

"Движок, коробка, мост, сцепление, тормоза все работает как часики. — Анатолий продолжал удивляться технической исправности автомобиля. — В армии получил новый Уазик и то три дня пролежал под ним, пока не довел до ума, а здесь все работает просто идеально, надо обязательно расспросить у Ольги про деда, кем он работал, не слесарем ли где-нибудь в Горкоме партии".

Анатолий несколько раз объехал вокруг Ольгиного дома, затем выехал на главную дорогу, чтобы проверить автомобиль на повышенных скоростях, и вскоре увидел Ольгу. Она стояла возле автобусной остановки и разговаривала с каким-то мужчиной. Мужчина стоял к Анатолию спиной, и ему захотелось узнать, с кем Ольга разговаривает. Было ли это желание продиктовано ревностью? Может быть.

Анатолий увеличил скорость у машины, чтобы не быть узнанным. Проезжая мимо Ольги, Анатолий боковым зрением посмотрел на мужчину и от неожиданности чуть не отпустил руль или не ударил по тормозам. Абрамов Семен Иосифович, а именно его увидел Анатолий, был бы последним в списке всего мужского населения Алтайска, да и всего Алтайского Края, кого он мог представить рядом с Ольгой.

Анатолий не видел Абрамова за все время их знакомства ни с одной женщиной, к которой тот проявлял бы интерес ни как к пациентке, а как к женщине.

Проехав метров сто, Анатолий притормозил на обочине, продолжая наблюдать за Ольгой и Абрамовым в зеркало заднего вида. Теперь он видел Ольгу со спины, а Абрамова спереди. Семен Иосифович что-то рассказывал Ольге. Анатолию даже показалось, что не просто рассказывал, а объяснял, инструктировал. Первую скрипку в разговоре играла явно не Ольга. Одно это вызвало у Анатолия определенную волну подозрений. Вскоре к автобусной остановке подошел маршрутный Пазик (небольшой автобус), но прежде чем проследовать к автобусу, Абрамов достал из кармана пальто небольшой сверток и отдал Ольге. Когда же автобус с Абрамовым на борту отъехал, Ольга перешла дорогу и направилась в сторону гастронома.

Увидев Абрамова, у Анатолия не возникло чувство ревности, а только с еще большей силой закипел поутихший шпионский азарт:

"Чует мое сердце, не просто так Семен Иосифович встречался с Ольгой. Это цепочка одних и тех же событий. Хотя какой шпион из Семена Иосифовича? Он до мозга костей врач. Отличный врач. Лучший врач из тех, кого знаю. А с другой стороны... Если человек талантлив, то он талантлив во всем... Он про себя почти ничего не рассказывает, ладно, у меня нет родителей, мне нечего рассказывать про детство, кроме детдомовских ужастиков и страстей. Но Семен Иосифович на детдомовского не похож. А про родителей ничего не рассказывает. Ни единым словом не обмолвился. А от моих вопросов уходил, словно угорь какой. В его комнате нет семейных фотографий, ни одной захудаленькой. Если на минутку, теоретически, представить, что Абрамов шпион, то что. Какие секреты он может добывать для американцев или китайцев, а с такой фамилией, возможно, и для израильтян?.. Что задумался, Анатолий Михайлович, нелегкий вопрос? Вряд ли американцев интересует, сколько русских женщин из города Алтайск болеет сифилисом, или сколько они делают абортов за год, или чем отличаются русские женские органы от американских. Глупо? Да! Если бы он являлся гинекологом у первых дам государства, то да! Тогда автоматически получал доступ к государственным секретам через длинные женские языки. Стоп-стоп. В этом что-то... есть! Интересная мысль. Только лучшие доктора могут оказывать услуги первым дамам. Правильно? Абсолютно правильно! А Семен Иосифович у нас кто? Святило! Он лучший врач в Алтайске, возможно даже во всем крае, его скоро уже переведут в Барнаул. А года через два-три, гляди, и в Москве окажется, а там и... Логично? Вполне. Да, хорошая, красивая версия, но уж сильно сложное и длинное внедрение я напридумывал", — вынужден был согласиться Анатолий с тем, что в очередной раз уперся в невидимую стену непонимания, и не найдя логичного объяснения на свои вопросы, развернул машину посреди проезжей части и поехал к Ольгиному дому.

Притормозив возле Ольгиного подъезда, Анатолий проверил режимы работы печки, исправность приемника и зажигалки. Все работало. И только до конца убедившись в исправности автомобиля и готовности на нем ехать в Барнаул, Анатолий заглушил двигатель и вылез из Москвича. Не спеша, так как знал, что Ольги дома нет, Анатолий подошел к подъезду. Потоптавшись на месте, он решил зайти в подъезд. Резко открыв подъездную дверь, Анатолий увидел, как дверь со скрипом, словно раненая, завалилась на бок, держась на одном честном слове и одном навесе. Верхний навес сиротски повис на дверном полотне с двумя торчащими ржавыми, гнилыми и кривыми клыками — гвоздями. Анатолий отвлекся от мыслей об Ольге и шпионах, возмутившись в сердцах, что кто-то прибил новую дверь на ржавые навесы ржавыми гвоздями. Анатолий осмотрел нижний навес и убедился, что тот крепился тем же горем-мастером, и готов в любую секунду последовать за верхним братом по несчастью.

Не удержавшись от увиденного безобразия, Анатолий отправил несколько крепких, но не матерных слов, плотнику пропившему навесы и шурупы. Анатолий не матерился уже два года, а то сказал бы и покрепче.

Уходя в Армию, Анатолий не только знал в совершенстве нецензурный лексикон, но умело и достаточно часто к месту и без места, по поводу и без повода его применял. Ему даже казалось, что он раньше научился материться, чем нормально разговаривать.

Помог же избавиться от матерной зависимости Анатолию Скворцов. Сергей Сергеевич, как-то услышав в исполнении Анатолия монолог, состоящий сплошь из матов, обращенный к механикам, сказал ему такие слова:

— Знать матерные слова, простую разговорную речь, важно разведчику, да и не только ему. Иногда необходимо и применять такие слова. Но когда ты часто и беспричинно их произносишь, то привыкаешь, начинаешь эти слова использовать и в мыслях. Тем самым ты добровольно запускаешь в свой разум и в свое сознание паразитов, которые начинают плодиться и размножаться. Когда же их количество достигнет критической точки, то количество перерастет в качество, срабатывает закон диалектики. Они завладевают всем пространством, становятся полноправными хозяевами, диктуют свои условия и устанавливают необходимые им правила. И не важно, где находятся паразиты: в желудке или кишечнике, в печени или почках, в голове или душе, в городе или стране... Результат всегда один и тот же — смерть или еще хуже — пожизненная зависимость от паразита или паразитов, что в принципе одно и то же. Хрен редьки не слаще!

В ту ночь Анатолий не мог уснуть до утра. Слова тогда еще капитана глубоко задели Анатолия, перевернули у него что-то внутри. Недели две Анатолий сдерживал атаку паразитов, пытавшихся выскочить из него наружу, а через месяц паразиты исчезли и из мыслей.

Так как плотник, к которому были адресованы крепкие мужские слова, не откликнулся, а также Ольгины соседи по подъезду, то Анатолий направился в гараж за инструментом, шурупами, литолом.

Ольга подошла в тот момент, когда Анатолий уже вешал отремонтированную дверь на место.

— Какой же ты хозяйственный, Анатолий! Я на десять минут отлучилась в магазин за хлебом, а ты уже и дверь сделал. Ох, перевились мужики, только водка их и интересует! — спохватившись, поправилась: — Хорошо, что не все еще перевелись! Побольше бы таких как ты, Толенька, и жили бы не так!

"Допустим, не на десять минут! Не меньше получаса ходила. И меня Толенькой зовет уже, а про доктора интересно расскажет? А давай ка спросим", — решил Анатолий и обратился к Ольге:

— Оля, что так долго, я чуть не замерз? — Анатолий, конечно, не замерз, он редко мерз и спал зимой без одеяла с открытым окном, но так, как был одет в хлопчатобумажную спецовку (в гараже переоделся), то повод сказать, что замерз, у него имелся.

— Ой, мой бедненький, пойдем быстрее в дом, а то не ровен час и заболеешь! — запричитала совсем уж по-бабьи Ольга. — В магазине очередь за хлебом аж на улице стояла. Сухари все сушат, боятся, что без Брежнева война скоро начнется.

"Про Абрамова ничего не сказала! Значит, встреча была не случайная, запланированная заранее. А что же он ей передал? Лекарство? Нет, вряд ли. Это можно сделать и в больнице, и даже если Ольге вдруг срочно понадобилось лекарство, то она поехала бы к доктору, а не доктор. На Семена Иосифовича женские чары не действуют... И не видел я, чтобы Семен Иосифович вообще ездил куда-то. После больницы сразу идет в общежитие, а там опять принимает пациенток. И выходных у него практически не бывает. Готовит он сам. Хорошо готовит. В холодильнике у него всегда есть, что поесть, не то, что у меня. А у меня и холодильника нет. В магазины он не ходит, пациентки приносят ему дефицитные продукты в благодарность. Все знают, что деньги не берет, но питаться надо всем и даже докторам. Хлеб он покупает в буфете на работе. Опоньки, вопрос у меня возник: где доктор берет дефицитные лекарства, и все больше импортные? Не из больницы, это точно! В больницу лекарства почти не поступают. Надо будет на досуге поразмышлять". — Анатолий опять увлекся ролью следопыта.

Ольга завела Анатолия в свою квартиру. Квартира Анатолию понравилась, чистая и ухоженная, со вкусом обставленная, но самое главное — с хорошим запахом, не то, что в общежитии, где всегда пахнет какой-то кислятиной, хоть проветривай, хоть не проветривай.

Анатолий внимательным взглядом разведчика осмотрел квартиру, но не разные женские безделушки, не красивая посуда его интересовали. Он не увидел нигде семейных фотографий. Не имелось и Ольгиных личных фотографий.

А что больше всего любят девушки, мечтающие стать артистками? Конечно же, фотографироваться, подражать знаменитостям. Ольга со своей фотогеничной внешностью просто обязана иметь много и разных фотографий. Но не имела ни одной.

Фотографии семейные находились в каждой советской семье, в каждой квартире, даже в общежитиях. У Анатолия, никогда не имевшего семью, в общежитии на видном месте, на книжной полке рядом с любимой книгой "Солона ты Земля" стояла фотография с боевыми друзьями-однополчанами. Анатолий сделал умозаключение по этому поводу:

"У кого нет семейных фото, тот пытается скрыть свое прошлое, у кого нет своих фоток, тот пытается скрыть настоящее, а кто пытается что-то скрыть, тому есть что скрывать. Ольга и Семен Иосифович имеют свои тайны, возможно, одну на двоих".

— Анатолий, проходи, не стой на пороге, сейчас согреешься, ой, я не спросила самого главного: мы едем или нет в Барнаул? — Ольга вмиг преобразилась в домашнюю и гостеприимную хозяюшку.

— Да, Оля, машина готова, можно отправляться хоть сейчас. — "Странно, Ольга не заметила Москвич, поставленный возле подъезда. Если она недавно протирала в нем пыль, то машину должна была узнать, да и пельмени зимой не раз носила в гараж. Если носила? Говорить то говорила, а следов муки в гараже нет. Отсутствуют материальные подтверждения слов. Получается, что она мне если не врет, то говорит неправду, что в данной ситуации означает одно и то же".

— Здорово! Ты молодец, Анатолий! — Ольга обрадовалась предстоящей поездке и готова была чуть не расцеловать Анатолия. — А сейчас. — Ольга внимательно посмотрела на него. — А сейчас в душ! Мыться! А я пока накрою на стол.

— Оля, у меня вещи в гараже остались, схожу, принесу.

— Ты и так промерз, иди в душ, отогрейся под горячей водой, а я сама схожу за твоими вещами, если, конечно, мне доверяешь?! — Ее слова имели и скрытый подтекст, который Анатолий должен был уловить.

— Хорошо, — согласился Анатолий, — полотенце в душе есть?

— Да, и полотенце, и халат мужской, чистый и свежий, там найдешь. Ну, иди, а то вся квартира бензином провоняет. — Ольга легонько подтолкнула его за бока...

Анатолий стоял под струями горячей воды (душ он любил максимально горячий, обжигающий) и продолжал думать:

"Нет, Ольга, я тебе не доверяю и не верю. Да, ты чертовски красива и соблазнительна. Какое слово всплыло в моей голове — чертовски. В бога и черта я не верю, но свою девушку, свою женщину я так не назову. Божественно красива назвать могу, а чертовски — нет. Язык у меня не повернется. Это что ж у нас получается? Ольга не может быть моей женщиной, потому что не может быть никогда! Но это не мешает мне, в принципе, с ней переспать, если возникнет такой повод. Кто ж откажется от такой красоты? Разве Семен Иосифович. Но это его проблемы. Ох, грешен я. Но ведь классики говорят, что и им все человеческое не чуждо. А чем я хуже их? И в игру, которую Оля и Абрамов играют, я тоже поиграю. И даже с превеликим удовольствием. Как же себя дальше поведет Ольга? Если ее целью являюсь я, то она сейчас должна затащить меня в постелью. Что надо признать маловероятно. Если я — средство для достижения неведомых мне целей, что вероятнее всего, то Ольга не будет доводить до развязки, а продолжит соблазнять меня только на расстоянии, полунамеками, полуобещаниями, периодически подливая масло в мое мужское либидо... Да, я очень многого не знаю, — вынужден был в очередной раз признать Анатолий, — и не понимаю той игры, которая происходит вокруг меня, но что эта игра есть, ощущаю всем своим нутром, как собака ощущает присутствие кошки, как кошка чувствует мышку. Но мышкой я, Оленька, не буду, и не надейся. Мышкой я могу только притвориться".

* * *

* * *

Анатолий с Ольгой, расположившейся рядом с ним на переднем сидении автомобиля марки Москвич — 2140, подъезжали к Барнаулу. Печка в машине исправно работала, выдавая в салон тепло и создавая весенний уют. Ольга уже сняла шапку из меха черно-бурой лисы, расстегнула теплое зимнее пальто и подумывала, не снять ли и его.

Из приемника на волне радиостанции "Маяк" звучала песня "Все могут Короли" в исполнении популярной советской исполнительницы Аллы Пугачевой. Ольга не без успеха пыталась подпевать красивым приятным голосом. Настроение у нее было просто замечательное. Анатолий слушал песню молча и как-то сосредоточенно, то ли его заинтересовала песня, то ли опять выстраивал шпионские планы по изобличению Ольги и доктора Абрамова в причастности к чему-то, чего не знал и сам.

— Здорово! Вот это голос! — восторженно произнесла Ольга после окончания музыкальной композиции. — А как она классно смеется! Толя, тебе понравилась песня Пугачевой?

— Хорошая песня. Со смыслом. Не хотел бы я только оказаться на месте того короля.

— Почему, Анатолий? Потому что Король — эксплуататор, а это плохо. Ты что коммунист? — озорно засмеялась Ольга.

— Я не коммунист, а комсомолец. Надеюсь, ты знаешь разницу? Идеология здесь совсем даже не причем. Я о другом: короли — несчастливые люди, если не могут жениться по любви, — серьезно так, по-мужски высказался Анатолий.

— Анатолий! Ты меня поражаешь едва не каждую минуту. Ты еще и романтик где-то в глубине души. Ты как алмаз при обработке медленно раскрываешь свои сверкающие грани.

"А не считаешь ли ты себя ювелиром, те грани открывающая? Уж кто кого поражает день ото дня, вслух произносить не стану, оставлю свои мысли пока при себе. А ты говори, может чего лишнего, и скажешь, таинственная и неразгаданная Ольга. А я и не такой белиберды наговорить готов". — Анатолий не мог ничего с собой поделать; попав утром под волну шпиономании, которая с новой силой возгорелась в нем, ему предстояло весь день анализировать поведение Ольги, окружающих людей, сопоставлять, сравнивать, подкидывать новые приманки. Каждый живет своей жизнью, каждый создает свою реальность. Анатолий создавал ту, в которой чувствовал себя комфортнее всего.

— А ты новый анекдот про Брежнева и Пугачеву не слышала?— Анатолий попытался увести Ольгу на волну мутной политики, поискав в ее ответах нечто подозрительное, чуждое советскому человеку.

— Какой, Анатолий? Расскажи, но только если в нем нет ничего плохого про Леонида Ильича, ведь о покойниках надо говорить или хорошо или ничего. А он хоть и генсек, но тоже человеком был.

И провалиться Анатолию на месте под движущийся на скорости автомобиль о бетонное покрытие дороги, если он понял, говорит ли она серьезно или шутит, или тоже играет с ним. Ольга вела свою игру, непонятную Анатолию.

Анатолий начал издалека, задав Ольге вопрос:

— Оля, ты знаешь, что такое энциклопедия?

— Я знаю, а, ты, знаешь, чем, например, энциклопедия Даля отличается от Большой Советской?

— Ответ принимается, понял, что знаешь, — Анатолий покачал головой в знак одобрения. — Тогда можно и анекдот рассказывать.

— Да пора бы уже, Анатолий. Пять минут уже морочишь бедной девушке голову. Я вся во внимании!

— Значит так. В далеком двадцать первом веке в Новой энциклопедии про Брежнева напишут, что это тот самый Генеральный секретарь коммунистической партии Советского Союза, который жил во времена легендарной Аллы Пугачевой.

Ольге анекдот понравился, пусть не смешной, но честный. На самом деле рассказанный анекдот не так и далек был от истины. Не только про Брежнева напишут в далеком будущем похожие слова, но еще о трех последующих за ним генсеках и про пятерых лидеров страны, сменивших устаревшее, скомпрометировавшее себя название "генсек" на более демократическое, "избираемое" народом, для народа и во имя его — "президент".

Они подъезжали к КП ГАИ. Анатолий еще издалека приметил, что дежуривший гаишник приготовился их "проверять".

— Попрошайка, блин! Щас тормознут! — вслух высказался Анатолий; волноваться ему сильно не стоило: он трезв, с Ольгиными документами на автомобиль все в полном порядке, его права не прострочены. Но Анатолий знал, что если тормозят, то с определенной целью: что-то им надо, хоть шерсти клок, но оторви и отдай, иначе не отцепятся.

— Какой попрошайка? — Ольга вначале посмотрела на пустую обочину, а затем на Анатолия.

— Вон стоит, с палкой, по сапогу в нетерпении долбит. — Анатолий взглядом указал Ольге вперед на гаишника. — Сейчас что-нибудь будет просить, попрошайничать, а значит, он и есть самый настоящий попрошайка. Сама сейчас все увидишь.

— Что, все кто с палками, те попрошайки дорожные? — Ольга естественно удивлялась.

Может и вправду не знает про нравы наших гаишников, решил Анатолий, и произнес:

— Нет, есть и ничего мужики, правильные. А на этого посмотри, с каким животом стоит. Отъевшийся. Этот типичный попрошайка, которому надо всего да побольше. У такого ничего не пропадет.

Гаишник незамысловатым, понятным всем автолюбителям движением руки с полосатой палкой, приказал Анатолию остановить машину. Анатолий включил правый поворот и остановился на обочине. К нему важно, нехотя, переваливаясь с ноги на ногу, тяжело таща впереди себя пивной живот-арбуз, буквально подкатился гаишный сержант.

— Сержант Гладкий! — представился государственный автомобильный инспектор, сделав ударение на последнем слоге. Задав Анатолию несколько наводящих вопросов, блюститель дорожного порядка выяснил, что Анатолий работает водителем скорой помощи, а после предложил оказать посильную помощь в борьбе с преступностью: мол, не хватает топлива всех нарушителей догнать, а вот бензиновый талон на 20 литров поможет решить эту проблему.

...спрятав талон в карман безразмерных галифе, сержант Гладкий автоматически закончил проверку очередного клиента, не посмотрев даже для приличия документы. Не прощаясь, взмахнув подъезжавшей к КП ГАИ новой Волге с лицом кавказской национальности за рулем, сержант Гладкий переключил все свое драгоценное внимание и служебное рвение на более перспективного клиента, который бензиновым талончиком уж точно не отделается. Здесь помощь правоохранительным органам должна быть оказана достойная, ведь и притензия будет другая: резина, мол, старая, протектора постирались, как на таких "лысых" колесах преступников догонять, ни как не догнать.

Анатолий, отъезжая от поста ГАИ, произнес, чуть ли не стихами:

— Сержант Гладкий берет и бензином взятки... деньги от лиц кавказской национальности брать не гнушается... на букву "Г" называется...

Путь в больницу лежал через ЦУМ, Красный и прочие магазины на Ленинском, затем Старый базар. Хорошо, что все это по пути, рассуждал Анатолий, останавливаясь у очередного магазина.

В магазины Анатолий с Ольгой не ходил, а она не настаивала на этом. Одной ей легче было договориться о покупке чего-то из-под прилавка. Договариваться она умела. Анатолий, не выходя из машины, легко мог в этом убедиться, посмотрев на заднее сидение автомобиля, заваленное коробочками, пакетиками, сверточками.

А вот на базар Анатолий тоже пошел, ведь придуманную легенду надо отрабатывать до конца, где приобрел несколько яблок, гранату и грецких орехов. В больницу принято было ходить с гостинцем. Ольга же накупила на базаре столько деликатесов, что ей не хватило бы для расчета и двух зарплат санитарки. Анатолий не мог этого не отметить. Он и отмечал, но не так, как это сделал бы среднестатистический обыватель, с завистью, с недобрым взглядом, с осуждением, обвинением во всем и вся. Анатолия интересовал источник поступления денег. Он хорошо знал, что империалистические разведки не жалели денег на содержание своих агентов. Он даже подумал, а не Абрамов ли передал ей сегодня деньги в пакете. Не Семен Иосифович является тем самым источником.

"А если так? — задумался Анатолий. — То Семен Иосифович есть резидент, который руководит и направляет деятельность подопечных агентов, а если учесть специфику его официальной работы в Алтайске, то агентес. Вполне удобно. Ни один контрразведчик не будет обращать внимание на женский смотровой кабинет. Спокойно общайся, принимай информацию, инструктируй. А в общежитии в смотровом кабинете нет даже санитарки, никаких лишних ушей. Чем тебе не явочное место? Идеальное место для встреч, приемки и передачи сообщений, как не крути.

Как агент, Семен Иосифович не обладает достаточным временем для ведения агентурной работы, не владеет и информацией, которая может представлять оперативный интерес. А вот как резидент — совсем другое дело. Рядом с Алтайском, в пятнадцати минутах езды, располагается военный поселок Сибирский, режимный такой городок, с межконтинентальными баллистическими ракетами вокруг и под ним. — Анатолий не раз сам видел, как военные закрывали федеральную трассу М-52, а по ней прогоняли под охраной бронетранспортеров огромные топливозаправщики баллистических ракет. — Жена любого офицера из Сибирска могла спокойно попасть на прием к Абрамову под весьма благовидным предлогом и передать из рук в руки агентурное сообщение, фотопленки.

Ольга тоже имеет реальную возможность встречаться с офицером ракетчиком на своей квартире и черпать с него нужные сведения. С ее-то данными любой ракетчик "поплывет", как свеча на огне или под огнем. Все зависит от пристрастий ракетчика..."

Теоретически в рассуждениях Анатолия все было гладко, но, не имея на руках, ни одного конкретного факта, маломальского доказательства, его догадки походили на бред сизой кобылы. Да и Анатолий сам это прекрасно понимал. Не мог он привязать и ночное происшествие, интерес к нему, раненого парня к ядерным объектам.

После трехчасовой езды по городу, связанной с поисками предпраздничных подарков для Ольги, они, наконец, подъехали к Краевой больнице. Анатолий для приличия предложил Ольге пойти с ним в больницу, но она, сославшись, что ей надо просмотреть покупки, отказалась.

"Странно, что Ольга не проявляет пока никакого интереса к парню. Но действовать буду согласно своей наскоро сочиненной легенде, что поехал в Барнаул навестить своего старинного приятеля, — решил Анатолий соблюдать все правила конспирации, будто он настоящий контрразведчик, а не водитель санитарки. — Не дам я Ольге шанса уличить меня. Мелочи в шпионском деле ой как важны!"

Дождавшись, когда Анатолий зайдет в здание больницы, Ольга достала из внутреннего кармана пальто упаковку от сигарет "Космос", со встроенным внутрь подслушивающим прибором. Включив кнопку на приборе, Ольга потрогала совсем еще новенькую серебреную серьгу на ухе и приготовилась "слушать" Анатолия.

Помимо основного задания, связанного с раненым парнем, Анатолий также вызывал для Ольги определенный оперативный интерес, относясь к редкой группе людей, которых она не могла сканировать, слышать их мысли с близкого расстояния, находясь один на один. Она "читала" даже нового аоурца Семена Иосифовича, в то время как тот якобы "читал" ее. А вот Анатолия не могла. Ольгин наставник по Земле предупреждал, что среди землян попадается достаточно редкий тип, у которых при рождении заблокирован канал, через который можно к ним подключаться, но сама она впервые столкнулась с таким человеком.

В последние дни у Ольги даже стали появляться такие мысли, что Анатолий совсем не тот человек, за кого себя выдает. Но своему непосредственному начальнику по турфирме о своих подозрениях Ольга не докладывала, а проявив инициативу, сходила в местный детский дом под предлогом, что ищет младшего родного брата, которому сейчас должно уже исполниться двадцать один год, придумав душераздирающую историю, как их в детстве судьба раскидала по разным детдомам. С просмотренных многочисленных групповых фотографий, хранящихся в музее, на нее смотрел семилетний мальчик, десятилетний подросток, пятнадцатилетний парень по имени Анатолий Зацепин. Никакой подмены не имелось. Она идентифицировала его с абсолютной точностью.

Но тем не мене, ощущения в отношении Анатолия, что он не только водитель санитарки не пропали. Ольге казалось, что Анатолий в чем-то подозревает ее, самую способную на курсе, с отличием закончившую специальную подготовку по Земле. Не укладывался Анатолий и в стереотип мужчин, с которыми ей приходилось сталкиваться при прохождении стажировки. С одной стороны он, как и все остальные мужчины интересовался ею, как женщиной. А с другой стороны, мог контролировать себя, голова кругом у него от нее не шла. От таких мыслей Ольге становилось не по себе. Провалиться на первом серьезном задании для нее было смерти подобно, этим она могла закрыть для себя дорогу в иные миры навсегда.

Ольга с нетерпением ждала, что сможет лучше узнать и понять Анатолия, используя подслушивающее стандартное шпионское устройство, издавна применяемое во всех разведках и контрразведках Вселенной. Забирая вещи Анатолия из гаража, она умело поместила "жучек" в его одежду. Прямое ее задание было связано с другим человеком: с парнем, лежащим в Краевой больнице.

"И в правду у него в больнице лежит знакомый! — удивилась Ольга, услышав разговор Анатолия с Мелехиным Владимиром в палате общей хирургии. — Все очень даже естественно происходит: и Мелехин обрадовался, и Анатолий тоже ведет себя эмоционально, вспоминая про своих однокашников"

Анатолий тем временем попрощался с приятелем-"рыбаком" и прямиком направился в санитарскую комнату, рассудив, что именно с санитарками будет легче всего установить необходимые доверительные отношения, чтобы расспросить подробнее об интересовавшем его парне.

Приоткрыв дверь в санитарскую, Анатолий увидел стоявшую к нему спиной невысокую девушку в белом медицинском халате, из-под которого были видны достаточно симпатичные стройные ноги в нейлоновых чулках. Девушка разговаривала по телефону. Анатолий решил, что звонила не девушка, а ей, в противном случае санитарка сидела бы за столом, а не стояла спиной к входной двери.

— Нет, Лариса сегодня не работает, — отвечала девушка. — Когда будет? Завтра с утра... да уж, не повезло, праздник встречать здесь придется. А ты девятого выходишь? ... но тоже ничего хорошего. С тяжелой головой отдежурь потом сутки!.. хорошо, спасибо!.. и тебя тоже с наступающим... не знаю, может к родичам пойду... на дискотеку? Ну, я подумаю. А почему бы и нет...

Анатолий прикрыл дверь. Все, что нужно он услышал. Выждав, когда за дверью затихнет голос санитарки, Анатолий постучал, и не дожидаясь, когда окликнут, уверенно открыл дверь, держа в одной руке авоську, а в другой большое красное яблоко. С порога Анатолий обратился к незнакомой санитарке:

— Приветик! А где Ларик?

— А нету ее сегодня. Выходная. А ты кто? — спросила санитарка, с интересом рассматривая Анатолия.

— Я, Анатолий. А вы, очаровательная богиня медицины, подруга Ларика?

Девушка, немного сконфуженная таким непривычным для ее слуха обращением, произнесла словно извиняясь:

— Нет, я знакомая. Сменщица ее. Я здесь еще не так давно работаю, всех еще не знаю, — словно извиняясь, произнесла девушка.

Анатолий, не давая опомниться девушке, продолжил натиск:

— Ну, коль так, тогда это яблоко для тебя, — Анатолий перешел на "ты", более близкое для девушки. Подойдя к опешившей санитарке, он протянул ей яблоко. — С праздником Весны тебя! И как зовут тебя, загадочная незнакомка? — спросил Анатолий, глядя в голубые девичьи глаза цыганскими пронизывающими насквозь глазами.

Девушка неуверенно взяла яблоко. Не отрывая глаз от Анатолия, как завороженная, произнесла:

— Валя.

— Валя! Валентина! Что с тобой теперь, белая палата, крашеная дверь! — Анатолий естественно, словно только что сочинил, произнес строчку из стихотворения школьной программы. — Красивое у тебя имя, как у Терешковой.

— Ну, да, папка назвал меня в ее честь.

— Валя, тебе идет это имя! Валентина! — Анатолий, сменив лирический настрой, перешел к прозе, к тому, зачем сюда пришел. — Я зашел к Ларисе узнать про пациента, которого мы на скорой доставили сюда.

— А ты тоже в больнице работаешь?! — удивилась и одновременно обрадовалась Валентина.

— А что, Валентина, только таким красивым и очаровательным созданиям, как ты, здесь работать, кому-то и больных надо доставлять. Как ты считаешь?

Валентина, обладавшая вполне заурядной внешностью, раскрасневшаяся от комплиментов, готова была не только ответить на любой вопрос Анатолия, но и ответила.

Анатолий быстро узнал, что в хирургическое отделение после обхода из реанимации перевели интересующего его парня. Что состояние у него удовлетворительное, жизни ничего не угрожает, а вот здоровью причинен существенный вред: сломано ребро, в двух ребрах имеются трещины, но самое неприятное — пострадал детородный орган, будто специально в него целились и целенаправленно калечили, и не известно, будет ли мужской орган исправно функционировать в будущем. Но шанс есть, так как внутренних разрывов и кровотечения нет.

Рассказывая все это, Валентина одновременно хотела выглядеть в глазах Анатолия и целомудренной, и сведущей в тех щепетильных вопросах, касающихся детородных органов и с ними связанных событий. Что мол теоретически все знаю, а на практике есть сама невинность в ожидании достойного "практика".

Незамужней Валентине, девушке двадцати лет от роду с поселка Южный, окончившей курсы санитарок, звезд с неба не хватавшей, Анатолий показался не только достойным человеком, но и хорошим "практиком", а такое сочетание являлось достаточной редкостью во все времена.

— Валя, а проведать больного можно? — не спросил, а скорее попросил Анатолий.

— Ой, Анатолий, я же главного не сказала, он спит вторые сутки. В реанимации очнулся на минутку, спросил, где находится, и уснул опять. Доктор даже посмеялся над ним, что, мол, с таким богатырским сном проснется уже здоровым человеком при выписке.

— А я хотел парню фрукты передать. — Анатолий приподнял и продемонстрировал Валентине авоську. — Ему витамины для восстановления понадобились бы.

Валентина с нескрываемой нежностью посмотрела на Анатолия.

"Какой он заботливый. Какой внимательный даже к посторонним, совсем чужим людям. А каким же он может быть к родным, к родной девушке, к жене!" — В глазах девушки сверкнула искорка надежды, а вдруг это он, а вдруг судьба..."

— Что с тобою, Валя? — окликнул улетевшую в облака девушку Анатолий.

— А? Все в порядке. Не обращай внимания, — слегка покраснев, словно Анатолий увидел ее мысли, произнесла девушка. — Пойдем, Анатолий, посмотрим. Может проснулся уже больной. Вот только халат надень, чтобы врач не заругал. — Валентина подошла к шкафу, выбрала из имевшихся в наличии наиболее чистый халат. — На. Набрось на себя.

Анатолий в сопровождении Валентины проследовал по длинному коридору к палатам, где лежат больные в тяжелом, но стабильном состоянии, переведенные из реанимации или после несложной операции.

— Вот здесь и лежит твой больной. — Валентина показала на больничную палату под номером "13". — К нему с полчаса назад положили еще одного больного после операции, наркоз еще не отошел, тоже спать должен.

Валентина осторожно, стараясь меньше скрипеть входной дверью, заглянула в палату и закричала во всю силу и мощь своих связок и горла:

— Больной, ты что делаешь! Прекрати немедленно! — и уже забегая в палату, продолжила кричать: — Ты что делаешь? Сдурел совсем? Отпусти его немедленно!

Анатолий вбежал следом за Валентиной. Валентина тщетно пыталась оттащить прооперированного коренастого, невысокого мужчину лет сорока, который, уткнув подушку в лицо спящего парня, словно одержимый со стеклянными глазами ничего не слышавший и не понимающий продолжал душить.

— Эй, ты чего делаешь? — Анатолий хотел выхватить подушку из рук "крепыша", но получил от него сильнейший, сокрушительный удар головой по носу.

Падая на пятую опорную точку, Анатолий увидел, что комнату заполнили многочисленные разнокалиберные звезды, летящие из его глаз подобно праздничного фейерверка. Сидя на полу, Анатолий тряс головой, стараясь сбросить наваждение и пелену из глаз, забрызгав все вокруг кровью, хлынувшей ненашутку из носа. Но Анатолий не был из тех людей, которые при виде крови, оглушенные первой неудачей, сдаются. Он поднялся, продолжая потряхивать головой, еще раз оценивающе посмотрел на того, кого следовало немедленно остановить.

"Килограммов сто двадцать. Никак не меньше. Против моих семидесяти. Кулаком такого не сшибешь! Видит бог, я не хотел", — пролетело в голове у Анатолия, взлетевшего в воздух с нацеленной на голову мужчины ногой, словно на зависший футбольный мяч, который следовало, как следует ударить.

После нанесенного точечного удара, Анатолий сгруппировался и безболезненно приземлился на кафельную половую плитку. Сев на пол, он внимательно посмотрел вокруг. Несостоявшийся душегубец лежал неподвижно на спине. Его челюсть неестественно завалилась на один бок, от чего лицо, потеряв симметрию, утратило человеческий облик, словно принадлежало монстру. Из приоткрытого рта текла кровь вперемешку со слюной и раздробленными зубами.

Валентина, несильно стуча ладонями по лицу, приводила в чувство парня, которого от перехода в другое состояние отделяли секунды. Вынужденная задержка дыхания, направленная на умерщвление, имела и обратный эффект: парень очнулся.

— Что случилось? — молодой человек одновременно задал вопрос себе, санитарке Валентине, сидящему на полу Анатолию, лежащему на полу мужчине, окружающему пространству.

— Все ништяк! Жить, брат, будешь! — Анатолий, перемазанный кровью, улыбался, а, не зная, как назвать парня, назвал его братом.

Оказавшись случайно в палате хирургического отделения Краевой больницы именно в эту минуту Анатолий спас молодому человеку жизнь. А случайно ли? Не самой ли судьбой была спланирована эта встреча? Кто знает.

Прав был учитель Анатолия Скворцов Сергей Сергеевич, говоривший, что далеко не каждый брат становится другом, но каждый друг становится братом. Не имел Анатолий при рождении брата, но друга, ставшего впоследствии ближе брата, обрел на всю жизнь.

Пока прибежавшие на крик Валентины врачи суетились над распластавшимся на полу крепышом со свернутой челюстью, Анатолий присел к парню на кровать и тот вкратце поведал о случившейся с ним истории.

К Анатолию подошла Валентина и, наклонившись, прошептала на ухо:

— Пойдем, я провожу тебя в служебный туалет, умоешься, а то весь в крови. С тобой завотделением хочет поговорить, чтобы ты заявление не писал, а то полетят здесь головы...

Анатолий попрощался с парнем, пообещав сообщить родственникам о месте его нахождения, и денька через три-четыре проведать.

Стоя в служебном туалете возле раковины, с висевшим над ней зеркалом, Анатолий критически осмотрел себя. Опухший нос, грязное лицо, перепачканная кровью куртка не вдохновили Анатолия, да и рассказ парня вряд ли мог заинтересовать настоящего контрразведчика, кем он и не являлся.

"Поиграли в шпионов, и хватит, пора привести себя в порядок и двигать к Ольге, — решил Анатолий, — поди, заждалась меня. А на этого как наркоз подействовал, чуть пацана не задушил. И мне, кажись, нос перешиб, твердолобый. Ну, ничего, не красна девка. С таким проживу. А в милицию, конечно, не буду обращаться. Слава богу, что все живы и здоровы".

Анатолий снял с себя куртку и рубашку, тщательно смыл с себя следы крови, застирал бурые пятна на рубашке, а затем принялся отмывать куртку. Воротник, буквально пропитавшийся кровью, Анатолию пришлось отстирывать хозяйственным мылом. Отжимая с воротника излишнюю воду, его заинтересовало уплотнение в отвороте воротника. Анатолий нащупал пальцами в вороте небольшой предмет, похожий по ощущениям на маленькую пуговку. Подвинув его к краю прострочки, где были вспороты несколько стяжек, и выдавил его на ладонь.

Рассматривая малюсенький предмет, Анатолий победно улыбался. Он не мог ни с чем перепутать пусть и уменьшенный в размерах шпионский "жучек". Японцы и не такое способны, решил Анатолий.

"Значит, меня слушают! Значит, все мои подозрения обоснованы! — Сердце, от огромного количества выработанного адреналина, бешено билось в груди Анатолия. — И не тронулся я головой! И шпиономанией не заболел. А парень кого-то сильно интересует, коли вокруг него вся это чехарда заварилась и завертелась...Все же Ольга!.. Все же шпионка!.. И не знаешь, радоваться или... На кого? Кому продалась?.. А может и заброшенная!.. "Жучек" поставила, должна и снять. Недешевое удовольствие разбрасываться таким штучками. — Анатолий в спешном порядке затолкал "жучек" на прежнее место. — Как будет доставать? Наверное, поступит просто: заставит меня снять одежду в одной комнате, положив меня в другой, там, где ее кровать... Ну, должен же и я получить хоть какую-то компенсацию за сломанный нос! Я бы сказал, что просто обязан! — Иногда неблагодарный, напряженный труд разведчика, а Анатолий себя в полной мере сейчас им ощущал, поощрялся сложившейся благоприятной ситуацией, и если всеми любимый Штирлиц-Исаев пользовался такими плодами, то и Анатолий имел полное моральное право на это.

Анатолий расправил плечи и ощутил себя не пешкой в разыгрывающейся игре, а возможно и пешкой, но сумевшей пройти через все поле и стать как минимум офицером. Он почувствовал физическое желание овладеть полагавшимся ему трофеем. Что только не сделаешь ради Родины, даже переспишь с ее врагом, твердо решил Анатолий. Теперь можно и Сергею Сергеевичу в Москву звонить. Не стыдно. Начинается настающая мужская игра. Вот тебе и провинциальный тихий городишка Алтайск! Вот тебе бабушка и Юрьев день!

Ольга с замиранием сердца "слушала" за происходившими с Анатолием и вокруг него событиями, одновременно анализируя складывающуюся обстановку:

"Какой он толковый! Словно учился оперативному мастерству. Самородок! Алмаз! Анатолий готовый агент, только скорректировать, направить в нужное для меня русло, ввести в определенную зависимость. Это я запросто. Очаровать! Приворожить! Одурманить! Биостимулятор расслабит голову, а где надо напряжет до предела, до максимального предела возможностей. А я постараюсь, опыт, какой-никакой, наработала. Никуда он от меня не денется. Помощник мне нужен толковый, неординарный, думающий. Из тех, с кем переспала, не один не подходит на эту роль..."

От мыслей, но не от подслушивания, Ольгу отвлекла женщина, прошедшая мимо Москвича в сторону припаркованной Волги. Не заострить внимания на ней Ольга не могла, так как полностью вжилась в роль земной женщины. Красивая женщина не могла не увидеть другую красивую женщину, одетую более эффектно, стильно и богато. Высокая стройная молодая женщина с длинными черными волосами в темных солнцезащитных очках, непривычно смотревшихся в марте месяце, была одета в дорогую норковую шубу, ни из каких там кусочков и хвостиков, а из цельных спинок голубых норок, в сапоги и сумку, о которых Ольга, находясь в Сибири, и мечтать, не смела.

"Не может быть?! — идентифицировав надетые на женщину вещи, чуть не вскрикнула Ольга. — Все из Италии. Не подделка. Откуда?".

Ольга включила внутренний невидимый включатель "чтения", и не смогла ничего "прочесть". Незнакомка "не читалась". Не много ли вокруг собралось необычных людей, подумала Ольга.

Брюнетка перед машиной остановилась, посмотрела по сторонам, словно хотела кого-то найти, затем резко, совсем не по-женски, выбросила руку вперед, словно нанося удар, и открыла дверку автомобиля ГАЗ-24 неприятно-желтого цвета...

Потеряв возможность продолжить наблюдение за незнакомкой, Ольга сосредоточилась на прослушке, услышав через "жучок":

— Пойдем, Анатолий, посмотрим. Может проснулся уже больной. Вот только халат надень, чтобы врач не заругал...

Глава 13

Докладная записка

Планета Земля

Купол отдела РИН Нового Нерона где-то на дне Атлантического океана

2005 год

Лично майору Смит

Докладная записка

Господин майор, тщательно изучив все имевшиеся в моем распоряжении документы, я хочу сделать личный прогноз, основанный не только на фактах, но и на моей интуиции. Я предполагаю, что именно этого вы от меня ожидаете, иначе я не вижу смысла в моем назначении на должность начальника группы анализа и прогноза. В вашем распоряжении имеется достаточно опытных программистов, способных обработать информацию и сделать необходимые выводы и прогнозы.

Мне кажется, что у вас имеется не менее трех вариантов таких прогнозов, но они вас не устраивают, хоть они и опираются на абсолютно достоверные и проверенные факты, логически безукоризненно обоснованы. Но вы не раз могли убедиться, что на "воздухе" происходящие события не всегда поддаются логическому объяснению и не вписываются в прогнозы. Объясняя логически, прогноз становится не прогнозом, а лишь математической моделью. На "воздухе" одновременно какое-то время могут сосуществовать несколько моделей, а сбывается зачастую наименее вероятная модель. Прогнозы на 20 век сбылись не более чем на 50%, а это уже не прогнозы. Теорию относительности вы знаете не хуже меня.

Почему так происходит?

Я думаю, что никто в разведуправлении не знает точного ответа на этот вопрос, иначе я бы не находилась здесь. Я не хочу завышать свою значимость, но и занижать не желаю.

Господин майор, вы, наверное, заметили, что я сейчас не та девочка, которая, двадцать шесть лет назад, находясь между жизнью и смертью, дала добровольное согласие на сотрудничество с вами. За все эти годы вы не могли усомниться в моей порядочности и преданности. Ни разу я не нарушила взятые на себя обязательства. У меня нет претензий и к вам о нарушении условий договора: с вашей помощью я остаюсь такой же юной и молодой. Но в договоре нет конкретики, что со мной станет, когда вы достигнете своих конечных планов, став полноправными "хозяевами" на планете. Неопределенность меня сегодня не устраивает. Неопределенность для меня обозначает недалекую смерть, а я хочу жить долго и получать от жизни удовольствия и это не скрываю.

Господин майор, хочу предположить вероятность развития событий после предстоящей в недалеком будущем трагедии на земле, в результате которой погибнет человечество, а у Нового Нерона может появиться возможность получить Землю.

Первая вероятность — вы подадите официальную заявку на бесхозную Землю. Цивилизация Туристов, входящая в межгалактическое сообщество, проведет тщательное расследование и выявит на Земле несанкционированное присутствие иной цивилизации, вмешательство которой привело к гибели не только человечества, но и их граждан — работников туристических фирм. Последствия для Нового Нерона могут оказаться самыми плачевными. Но в любом случае Земля вам не достанется

Вторая вероятность — межгалактическое сообщество изначально признает обоснованным ваши притязания на Землю, но при более тщательной перепроверке, которая безусловно будет организована, выяснится обман. Самым благоприятным исходом которого станет депортация на историческую планету в условия, как мне кажется, не самые благоприятны для вашего проживания.

Третья вероятность — на незатопленную землю вы высадите людей, рожденных в океане на ваших подводных базах. Они создадут новое земное государство, а затем заключат договор с Новым Нероном и отдадут вам в бессрочное пользование океаны. Межгалактическое сообщество изначально может и признать правомерность таких действий. Но и в этом случае заинтересованные силы без труда установят заговор. Результат — депортация неронцев, подводным же землянам разрешат дальнейшее проживание на Земле.

Ни один из предсказанных сценариев меня лично не устраивает. Я не вижу в них себя, не вижу возможности быть нужной вам, а значит и жить. Надеюсь, что и вас, господин майор, а в вашем лице и все разведуправление, не устраивают обрисованные мною перспективы.

Подводя итог вышесказанному, хочу сказать, что все усилия на "воздухе" сведутся к нулю, если вы не измените подход к происходящему и не пересмотрите свои планы и методы работы.

А теперь я хочу перейти к анализу ошибок, совершаемых управлением на "воздухе".

Самая главная ошибка заключается в неправильном установлении приоритетов, в первую очередь в установлении противников и союзников.

Бесспорно, работа с человечеством организована грамотно, и заданный импульс может привести к экологической катастрофе на Земле и гибели человеческой расы по моим предположительным оценкам в 2029-2030 годах. Но ведь может и не привести. Ведь есть "но", которое до сего дня остается загадкой для управления, которое в любой момент может преподнести сюрпризы. Установить условное "но" мешает близорукость, очень узкий подход. По моему мнению, не существует "но", а как минимум три "но".

Первое "но" — это организованная группа людей, некая тайная организация. Для удобства — ТО, владеющая определенными тайными знаниями, передающимися, скорее всего, из поколения в поколение. Цель организации — сохранение разумной жизни на Земле в целом и сохранение жизни самой Земли, как планеты, в частности. Из кого состоит ТО? Думаю, что из обыкновенных землян, обладающих способностью выходить в эн-поле — некий разум планеты.

Почему мы не смогли выявить ни ТО, ни ее членов?

В первую очередь потому, что мы нейтрализовали всех возможных кандидатов на вступление в ТО, стихийно пробующих выходить на пятый или шестой уровни эн-поля. Мы не дали кандидатам "проявиться" перед этим ТО. Нейтрализация на "воздухе" осуществляется сразу же после обнаружения потенциала, минимальных задатков у кандидата, которых не успевают даже заметить "свои". Господин майор, у вас возникнет вопрос: как эта организация может существовать при средней продолжительности жизни землян чуть более семидесяти лет, ведь в ХХ и начале ХХI века выявлены и нейтрализованы все энпольщики пятого и шестого уровней. Да, это так. Но мы боремся с проблемой только с одной стороны. Мы выявляем и нейтрализуем только энпольщиков пятого и шестого уровня. А про энпольщиков четвертого уровня забыли из-за их достаточной массовости и невозможности проследить за всеми. Мне кажется, что в ХХ веке ТО пополняются за счет энпольщиков четвертого уровня. У ТО, наверняка, имеется школа, готовящая и обучающая своих членов, а по окончании школы, возможно и не одной, члены ТО получают возможность выходить на седьмой уровень, нами совсем не контролируемый.

Считаю, что именно ТО мешает осуществлению некоторых операций, проводимых управлением. Но и ТО уже не в состоянии остановить предстоящую катастрофу, маховик самоуничтожения людей раскручен сильно. Но после гибели большей части людей члены ТО выживут. Они безусловно видят неизбежную погибель существующей цивилизации, должны готовить укрытия, способные выдержать натиск любых стихийных бедствий, и именно ТО заявит свои права на Землю, возродив в последующем разумную жизнь на Земле, направив развитие в ином направлении, не связанном с технореволюциями.

Существует ли вероятность договориться Новому Нерону с ТО? Считаю, что нет. Поэтому ТО является самым опасным противником, которого следует незамедлительно установить и начать операцию по нейтрализации всей организации. Я убеждена, что выйти на ТО возможно через объект наблюдения N17, единственный объект, выходивший за последнее время в эн-поле шестого уровня и не утративший такой способности по сей день. Необходимо наладить работу в отношении "семнадцатого" таким образом, чтобы не сдерживать, а провоцировать выход в эн-поле.

Второе "но" — некая неизвестная сила, возможно неземного происхождения, имеющая определенные планы на Землю, но не Туристы.

Считаю, что такая сила существует. И именно неизвестная сила сорвала операцию под кодовым названием "Возмездие", перевербовав часть наших агентов, задействованных в Карибском кризисе. Мне кажется, что НС появилась на Земле в начале ХХ века, и последующий век на земле развивался по ее сценарию. Если наши планы вписывались в планы НС, то наши планы реализовывались, если нет, то нет. Конечная цель НС мне не известна, но интересы НС не связаны с защитой человечества. По моему мнению НС и ТО — разно-полярные силы. Считаю возможным установление временных союзнических отношений с НС. Выйти на НС, как и на ТО, предлагаю через объект N17.

Третье "но" — отсутствие у Нового Нерона на "воздухе" реального союзника в лице организации людей, не подводных людей, и не резидентур, а жителей Земли, состоящих из представителей разных социальных слоев и разных народов. Без союзнической помощи легальной организации невозможно после катастрофы заселение океана Новым Нероном. На этом я хотела бы сделать главный акцент.

Господин майор, я предлагаю именно на поверхности земли, а не в глубинах океана, создать такую организацию, которая после катастрофы выживет и станет законной преемницей Земли, создаст новое государство. Новое земное государство в будущем заключит договор с Новым Нероном о взаимовыгодном сотрудничестве и передаст океаны Нерону в бессрочное пользование. Только тогда никто из Туристов и членов Галактического Союза не сможет оспорить случившийся факт, за де-факто последует де-юре. Наша организация на "воздухе" должна имитировать деятельность ТО, выступать за сохранение Земли, только не тайно, как делают члены ТО, а открыто, провозглашать, выступать по телевидению, в прессе, проводить митинги, шествия, чтобы об организации многие из туристов узнали до гибели Земли. Это важно.

Господин майор, считаю целесообразным использовать меня на "воздухе" для создания легальной организации защитников Земли, а в дальнейшем друзей Нового Нерона. Мне кажется, что моя кандидатура идеально подходит на роль лидера новой организации, а в дальнейшем нового правительства выживших землян. В связи с этим, я прошу пересмотреть наш договор о сотрудничестве, который на сегодняшний день меня не устраивает.

Начальник группы АиП РИН капитан София.

"Ставлю жирную точку и отправляю майору Смит. Пусть теперь поломают свои рыбьи головы. Надеюсь, что инстинкт самосохранения в них выше осторожности, и им ничего не останется, как отправить меня на "воздух". — София встала со своего рабочего места, посмотрела на стену, являвшуюся по ее мнению прозрачной с одной стороны, и улыбнулась возможным наблюдателям, сдержав желание показать тем язык.

Глава 14

ПРЫГАЮЩИЙ ЧЕРЕЗ ФИГУРЫ

Планета Земля

Алтайский край, г. Алтайск

2005год

Он лежал на деревянном полу веранды своего коттеджа. Перед глазами плыли круги, разноцветные радужные круги, такие, какие бывают на мыльных пузырях. Ни боли, ни каких либо других физических ощущений он не испытывал. Тем не менее свое тело ему казалось если не чужим, то местами незнакомым. Как в том анекдоте: здесь помню, а здесь нет. Наверное, поэтому ему в своем теле стало не комфортно, и мысли как бы рождались не в нем, а над ним. Будто сознание выскочило из него и повисло над телом в метре — двух. Но даже в таком непривычном состоянии приходящие мысли раздваивались на два потока. Два ручья, выходящие из одного озера, несут одни и те же воды, но русла и направления имеют разные. Примерно так же обстояло и с его мыслями. В первом потоке была всего одна мысль: надо обязательно все запомнить, нельзя ничего забыть и упустить. Это очень и очень важно! Во втором было самое настоящее ассорти: что со мной случилось? где Маша? где дети? что, черт подери, происходит?! Остальные вопросы, так или иначе, дополняли или уточняли эти вопросы. В целом же можно сказать, что "вода" его мыслей была одна и та же — мутная, в которой сложно было отыскать истину.

Неожиданно в голове раздался хлопок, весьма похожий на выстрел дуплетом из дробовика. От внезапного и ощутимого выстрела чуть не лопнули ушные перепонки. Но имелся и положительный момент: сознание вернулось на место, если его голову в тот момент можно было назвать местом для сознания. Голова, измазанная запекшейся кровью, больше походила на место для бессознания. С возвращением сознания вернулись и физические ощущения. Он почувствовал лавинообразно нарастающую, нестерпимую тошноту. Мощный рвотный спазм, подступивший к горлу, вырвался наружу желчной массой.

"Блин, лежу в крови, в рыготине, хорошо хоть не ел сегодня. Так, начинаю шутить — уже хорошо, значит, жить буду, — сумел поставить себе обнадеживающий диагноз хозяин дома — Орлов Иван Сергеевич. У него болела голова, но терпеть было можно, иначе бы подсознание "отключило" сознание без его согласия. Иван это знал, судебную медицину в далекие студенческие годы изучал исправно, и даже зачет в свое время сдал с первого раза, что удавалась сделать далеко не каждому.

Иван еще раз попытался ответить на интересующие его вопросы: — Дети! Где дети?.. Дети в лагере — есть позитив. Не увидят меня в таком состоянии. Где Маша? Что с ней? Что случилось? Сколько я здесь уже лежу, точней пролежал? Сколько сейчас времени?.." — Иван медленно поднял руку, приблизил к глазам часы. Кварцевые часы с треснувшим ровно по середине стеклом, с неподвижно замершими стрелками показывали только время его падения, равнявшееся времени остановки часового механизма. В 13-06 с ним произошло нечто неприятное. Нечто такое, что даже не выдержали противоударные часы. Большой материальной ценности часы не имели: не были золотыми или серебряными, но представляли некую память о прошлом. Вручал именные часы Ивану три года назад генерал за победу в офицерском многоборье на первенстве края среди сотрудников уголовного розыска.

"Да, всего три года назад. А, кажется, что это было в прошлой жизни. В другой жизни. Погони, засады, допросы, обыски, задержания. Вспоминаешь об этом как о просмотренном в кинотеатре кино. Кино, в котором странным образом одну из главных ролей играешь ты сам. Только там ты моложе, глупей, наивней и с огромной верой в свою нужность обществу, государству, с верой в справедливость, с верой в некий город Солнца". — Иван не любил вспоминать свое увольнение по собственному желанию, да и место, и время сейчас явно были не для ностальгических воспоминаний.

Подумав, он достал из кармана джинсов мобильный телефон, на дисплее высветилось: 16:06.

"Получается, что я ровно три часа, минута в минуту, пролежал здесь в отключке. Заметь, славненько так полежал, — вступил в мысленный разговор с самим собой Иван, — отдохнул называется. А то времени выспаться все не хватало. Считай, что получил с неприятным хоть какую-то пользу. Еще один позитив. Что ж, неплохо. Давай включай мозги! Что здесь произошло, что случилось?.. Пока не получается ничего включить, — через непродолжительное время вынужден был признать Иван. — Жалко, что голова отказывается вспоминать. Но да ладно, пойдем иначе, пойдем куриными шажками. Тише едешь — ширше морда, как говорит Петрович...

... я получил по голове тупым, вернее всего металлическим предметом. Но не деревянным же? Без сомнения металлическим. Удар нанесли по жизненно важному органу. Думаю, что да. Голову мою с некоторой поправкой, наверное, стоит отнести к жизненно важному органу. По крайней мере, для меня. Что у нас получается? А получается, что на меня совершено покушение. Вернее всего меня хотели убить. Это факт. Но, почему тогда не убили? Вопрос! Я пролежал столько времени без защиты, добить могли сто раз. Не вяжется, нет никакой логики. А если спугнули? Тоже вряд ли. Тот, кто спугнул убийцу, нашел бы меня, и три часа я не лежал бы здесь...

...предположим, меня хотели напугать. Но ударом по голове не пугают. Пугают иначе. Есть сотни способов, но не так. Пугать так — себе дороже, легче убить сразу, чтоб затем не мучиться самим. Ведь "напуганный" я могу еще тех дров наломать. Логики нет? Почему нет. Есть. Крути не крути, но надо признать, что все же меня хотели убить, нанеся удар по важному органу. Что последовало дальше? Я упал. По моей голове приложились еще пару-тройку раз, типа сделали контрольный выстрел, чтоб наверняка. После чего я мог не подавать признаков жизни и меня сочли трупом. Могли меня перепутать с трупом? Могли! Дыхание и сердцебиение я замедлять на тренировках научился. Но, то волевым усилием. Хотя. В принципе, теоретически, организм мог самостоятельно включить защитную функцию, так называемый бережный режим энергозатрат. А вот если сердце работает с частотой два-три удара в минуту, в спешке можно с трупом и перепутать. Любой, даже самый хладнокровный убийца задерживаться на месте совершенного им преступления не станет. Да, наверное, так и было. Но встает другой вопрос: почему преступник не раскрошил мне голову, как куриную скорлупу на яйце? Конечно, я могу сказать, что у меня голова особенная. Крепкая, как сталь. Да, нет. Любая голова слабее куска железа, моя не исключение. Что получается? А получается, что преступник не обладает достаточной физической силой, коль не смог придать куску железа соответствующее ускорение, так как сила удара зависит всего от двух составляющих: от массы предмета и ускорения. Физика шестой класс, закон Ньютона. Сомнений в массе железяки у меня нет. Остается только второе — ускорение. Получается, что меня хотел убить убийца, не обладающий большой физической силой. Убийца в юбке, женщина, одним словом. Предположим, что да, меня хотела убить женщина. И что дальше? А дальше надо пока оставить женщин в покое и думать, ведь я не знаю ни одну женщину, имеющую мотив это сделать. А мотив должен быть серьезным. Ой, каким серьезным. Удар, скорее всего, нанесли со спины. Значит тот, кто ударил, ждал меня в моем доме. Ничего не понимаю?" — Иван схватился за голову. Внезапно обострившаяся пронизывающая голову боль мешала думать.

Просидев неподвижно минуту-другую, Иван ощутил некоторое улучшение состояния. Убрав руки с головы, он приступил к дальнейшему мозговому штурму — единственному, на что он был способен в той ситуации, в которой оказался. Вот только штурмом сложно было назвать его не вполне связные размышления.

"Где Маша? Маша, Ма-ша, ты где? — вдруг закричал Иван, точнее хотел закричать, вместо крика получился едва различимый хрип. — Во дворе у меня бегает черный терьер, любимая и преданная собака Зинка. Она чужого в дом не запустит. Это не кабель тебе. Намажь ноги сукой, тот пропустит как миленький. Зинка постороннего не пустила бы. Значит, в дом мог зайти только тот, кого Зинка знала, как своего. В противном случае Зинки в живых уже нет. Зинка! Зинка! — прохрипел Иван, услышав в ответ за входной металлической дверью ласковое повизгивание преданной собаки, довольной тем, что о ней, наконец-то, вспомнили. — Так, Зинка жива. Еще один позитив. Ничего не понимаю! Убийца, ну не совсем убийца, — Иван поправил себя, ощущая себя вполне живым, — мой знакомый. Как минимум хоть раз побывавший у нас дома. — Внимание Ивана упало на сотовый телефон, который продолжал держать в руке. — Ну, дурак, совсем мозги отшибли. Надо срочно звонить Маше", — мысленно отругав себя за невнимательность, он нажал на цифру "6" — быстрый дозвон. Цифра "6" была любимой цифрой Маши. Вместо Маши Ивану ответил робот сотовой связи, сообщив, что абонент временно не доступен и порекомендовал перезвонить позже, продублировав сообщение на непонятном для него английском языке.

После повторного звонка Маше Иван позвонил своей однокласснице Лене. Двадцать с лишним лет назад она была "тайно" в него влюблена. Об этой тайне в классе знали, наверное, все. Но Ивану удалось сохранить дружеские отношения с Леной и тогда в школе, и сейчас будучи уже зрелыми и состоявшимися людьми. Лена работала заведующей терапевтическим отделением в местной городской больнице. Школу они закончили уже двадцать лет назад, но по роду своей работы им достаточно часто приходилось встречаться. Иногда они созванивались, чтобы решить какие-то незначительные проблемы. Несколько раз участвовали в похоронах одноклассников. За прошедшие двадцать лет выпускников 10 "Б" класса стало уже на пять меньше, а сегодня могло и на шесть.

"Да, живешь, живешь, и не знаешь когда на голову что-нибудь или кто-нибудь упадет, или того хуже — ударит, — рассуждал Иван, слушая длинные гудки в телефоне.

— Але. Лен, ты? Привет. Узнала? Лен, можешь ко мне домой подъехать?

— А что случилось, что у тебя с голосом?— спокойным, немного низковатым голосом ответила Елена Владимировна.

— Лен, приедешь, все, что знаю, расскажу. Поверь, а знаю я не много. А из того, что должен знать, половину вспомнить не могу. Лен, захвати аптечку, нитки и хирургическую иголку. Надо меня немного подштопать. Слегка прохудился. Только, пожалуйста, никому и ничего не говори. Окей?

— Окей! А с каких пор, Иван, ты перешел на английский? В школе вроде вместе немецкий мучили и не домучили. Ладно, Иван, вопросами тебя терзать не буду. Пока не буду. Минут через 15-20 подъеду.

— Лена, ты сама в дом проходи. Я немного не в форме. Собаку не бойся, она тебя помнит.

Собравшись с силами, Иван стал медленно подниматься. С огромным усилием ему это удалось. Иван подошел ко второй двери, ведущей в дом. Дверь была не заперта. Зайдя в дом, Иван оказался в большом и просторном холле. В холле горел свет: все три настенных бра и большая хрустальная люстра с семью лампами в центре. На полу беспорядочно валялись Машины вещи, косметика.

Иван первым делом подошел к встроенному шкафу и обнаружил, точнее сказать, не обнаружил в нем дорожной кожаной сумки. Складывалось впечатление, что Маша в спешном порядке куда-то собиралась и покинула дом. На столике для телефона лежал тетрадный лист бумаги, исписанный размашистым подчерком Маши.

— Любимые мои, Олечка и Дима, простите меня, простите за все. Мы больше не увидимся. Прощайте. Я вас люблю. Ваша мама, — взволнованно прочитал Иван Машину послание, обращенное к детям. — Что, блин, здесь в конце концов происходит? — прокричал он, после чего пошатнулся. Силы в конец оставили его, и он медленно стал сползать по стене. В глазах потемнело, и Иван провалился в забытье.

— Иван! Орлов! Очнись!

— Что? Вы меня? — Иван поднял глаза на учителя.

— Иван, может, ты расскажешь нам, где ты сейчас был? С кем? Куда, зачем и почему улетал? — спросила Ивана Ольга Петровна, продемонстрировав попутно одноклассникам Ивана какие слова в русском языке могут обозначать вопросы. По классу пробежал легкий, едва уловимый смешок. Ольгу Петровну, учителя русского и литературы, а по совместительству и классного руководителя, боялись почти все, и не только в восьмом классе "Б". Это утверждение, пожалуй, не относилось только к Орлову Ивану, ученику восьмого класса "Б" средней школы N 5 города Алтайск Алтайского края.

Ивану было всего пятнадцать лет, но выглядел на все восемнадцать: под метр восемьдесят, широкоплечий, физически сильный, не по годам. В давке на руках (слова амреслинг в те годы еще не знали в Сибири) Ивану равных не было. Его даже приглашали давиться с мужиками. Многие из них не верили на слово, что малолетний пацан может их победить. До сего дня Иван дважды проигрывал на правой руке, а на левой руке не проигрывал даже взрослым мужикам.

— Ольга Петровна, — с некоторым запозданием ответил Иван, тем самым создав в классе некоторую интригу, все с интересом, затаив дыхание, ждали продолжения, — взлететь хотел, но не смог. Сегодня необычайно сильная гравитация.

Кажется, в классе никто не понял, о чем говорит Иван. Шутит ли или говорит в серьез. Лишь Ольга Петровна улыбнулась, словно поняла, о чем именно говорит Иван.

Ольга Петровна была женщиной властной и волевой. На вид ей едва ли можно было дать более сорока пяти. Но в школе поговаривали, что ей уже перевалило за шестьдесят. Но, как известно, женщине столько лет, на сколько она выглядит. Это утверждение как нельзя лучше относилось к Ольге Петровне. Следы былой ослепительной красоты еще не померкли. Она и сейчас продолжала следить за собой в отличие от большинства значительно более молодых коллег. Она следила не только за своей фигурой, лицом, руками, но и гардеробом. Хотя бы раз в месяц в ее туалете появлялось новое платье или костюм, что очень даже раздражало большинство коллег, которые даже при всем своем желании не могли себе позволить такого на свои максимум сто двадцать рублей.

Жила Ольга Петровна одна в престижном районе Алтайска на улице Ленина в трехкомнатной квартире и замужем никогда не была. Ходили слухи, что в свое время у нее имелся очень влиятельный покровитель или покровители в краевой столице, и вроде даже есть и сейчас. Но толком никто ничего не знал. Все оставалось на уровне сплетен. А сплетни давно в той стране являлись основным достоверным средством и источником массовой информации.

В школе Ольгу Петровну боялись, а значит, и уважали. Эти слова долгих семьдесят лет были синонимами и символами нового времени, в котором оказалась Россия после Октябрьской революции 1917 года. Ольгу Петровну боялись не только дети, но, кажется, и все учителя. Ее взгляд не выдерживал даже директор школы Пал Палыч. Именно так его звали и дети, и преподаватели. Кто хоть раз случайно попадал под прицел ее глаз, ощущал, что она видит буквально насквозь. По этой, или какой другой причине за ней на долгие годы привязалась кличка Змея. Иногда кличка менялась на Удава, Кобру, Гадюку, но змеиное начало в них неизменно присутствовало. О своих кличках она знала, и ей, кажется, даже это нравилось.

Ольгу Петровну не только боялись — уважали, но и не любили. Не любить, являлось еще одним синонимом слову бояться. Три слова: бояться, уважать и не любить отражали истинный смысл лозунгов и плакатов, пестревших во всех местах массового сбора граждан: кинотеатрах, домах культуры, театрах, детсадах, школах, институтах и так далее. Плакаты белым по красному кричали: "Партия — Ум, Честь и Совесть нашей эпохи", "Ленин жил, жив и будет жить всегда". Плакаты на подсознательном уровне заставляли людей бояться, уважать и не любить. Не любить себя, близких. Никого.

Ольга Петровна отвечала всем взаимностью. Только нелюбовь проявлялась по-другому: в первую очередь — в безразличии к ученикам, родителям, коллегам. Но только не к предметам, которые она преподавала. Придраться к ее профессионализму было невозможно, как бы не хотели этого недруги.

Первое сентября 1982 года для учеников 8 "Б" класса, а также для многих их родителей стал нерадостным днем. На общешкольной линейке Пал Палыч объявил, что вместо уехавшего Анатолия Васильевича классным руководителем в 8 "Б" класс назначена Ольга Петровна, и всем без опоздания в одиннадцать часов необходимо явиться в класс русского языка и литературы. Так как сейчас Ольга Петровна в ГОРАНО получает заслуженную медаль "Ветеран труда".

Свое знакомство с классом Ольга Петровна начала со слов:

— Здравствуйте, дети. Меня зовут Ольга Петровна. С сегодняшнего дня и до вашего выпуска я ваш классный руководитель. Я люблю порядок, чистоту и дисциплину! Я не терпимо отношусь к всему тому, что этому мешает. Прошу усвоить и запомнить с первого раза для вашей же пользы! Форма одежды для мальчиков — брюки, пиджак, рубашка, галстук! Для девочек — форменное платье и фартук. И никаких трико с висячими коленями! — Сама Ольга Петровна была одета в шикарный темный костюм с едва заметной светлой полоской. Юбка и пиджак просто идеально сидели по ее фигуре. Наряд даже не могла испортить медаль, висевшая на груди.

Ольга Петровна прошла по рядам, посмотрев на каждого пронизывающим змеиным взглядом.

— А сейчас познакомимся, прошу вставать по порядку и представляться! — произнесла Ольга Петровна, чеканя каждое слово, почти офицерским голосом, нетерпящим ни малейшего возражения.

Ольга Петровна встала возле классной доски, держа в руках длинную деревянную указку, как некое орудие или оружие, готовая в любой момент применить его, если что-то пойдет не по ее воле, не по ее желанию, не по ее плану. Большинство из сидящих за партами учеников хотели в этот момент стать невидимыми, от чего сильней прижимались к партам, втягивая шеи в плечи.

— Алимова Света, — вставая, произнесла девочка с первой парты первого ряда, глядя себе под ноги.

— Где Алимова Света? — Ольга Петровна повернулась к доске, словно ища Свету там. — Что Алимова Света? Ты у меня хочешь что-то спросить, девочка? Если так, то изволь. — Ольга Петровна посмотрела не только на Алимову, а на всех учеников одновременно; она всех их видела насквозь. — Почему Алимова Света? Почему не Анна Каренина или не Зоя Космодемьянская? Зачем скромничать! — и уже обращаясь непосредственно к Алимовой Светлане, которая стояла, ни жива, ни мертва, с побелевшим лицом, готовая провалиться на первый этаж, если бы только смогла это сделать. — Когда, Светлана, представляешься, то необходимо смотреть не в пол, не в потолок, не на доску, а на меня! Это касается всех! — Она вновь обвела всех своим все отмечающим и запоминающим взглядом. — Светлана, тебе понятно? — От таких слов и от такой интонации стало понятно не только Светлане и всем ее одноклассникам, но, наверное, даже висевшим на двух стенах портретам с изображениями классиков русской и мировой литературы Пушкина, Толстого, Лермонтова, Некрасова. Короче, досталось всем.

Света подняла голову и посмотрела на Ольгу Петровну. Остальные напротив взгляды направили кто на парту, кто на свои ногти, кто куда, но только не на классного руководителя, мысленно готовясь к тому, что когда-то очередь дойдет и до него.

— Да, Оль-га Пет-ровна, — немного заикаясь от сковавшего волнения произнесла девочка.

— Присаживайся, Светлана. Прошу следующего.

— На-та-ша Ко-ро-ле-ва.

— Семе-нов Сер-гей.

— Желти-ко-ва Ле-на. — Временным заиканьем в этот день заболели многие дети, но не все. Когда очередь дошла до Ивана, то он решительно встал, готовый, кажется, даже броситься под вражескую амбразуру, если потребуется.

— Орлов Иван Сергеевич, русский, 14 лет, комсомолец, член комитета комсомола, не женат. — После паузы добавил. — Пока! Спортсмен. Предпочтения — игровые виды спорта, увлекаюсь... — Иван и сам не понимал, зачем начал так говорить, подражая стилю Юлиана Семенова, используемому в политических романах. Быть серой, да хоть и белой подопытной мышкой под всепроникающим взглядом Ольги Петровны он не хотел.

Иван ощутил, что внутри его что-то изменилось, по телу пошла волна непонятных ощущений. Все тело покрылось мурашками. Буквально наэлектризовалось. Иван с какой-то неистовостью смотрел на учителя, прямо в зеленые глаза Ольги Петровны.

Ольга Петровна с интересом, медленно, изучающе оглядела Ивана с ног до головы, и молча приняла вызов, брошенный Иваном. Она буквально впилась взглядом в глаза Ивана. В классе и до этого было тихо, а сейчас наступила просто гробовая тишина. Перестрелка взглядов продолжалась больше минуты. Воздух в классе стал тяжелым. Одноклассники Ивана один за другим стали погружаться в какое-то полусонное аморфное состояние. Для них не только время, но, похоже, и происходящая жизнь остановились.

Неожиданно в дверь учебного кабинета постучали. Входная дверь тихо приоткрылась, в класс заглянул директор.

Ольга Петровна вынужденно отвела взгляд от Ивана в сторону директора. В тот же миг графин с водой, стоявший на столе учителя, с шумом треснул, и вода побежала по столу, падая и разбиваясь на мелкие брызги о пол. В замедленном действии. Графин, постояв разделенным на две почти симметричные половины, рассыпался на мелкие куски и кусочки. Класс очнулся, несколько девочек вскрикнули. Ольга Петровна металлическим голосом успокоила, произнеся:

— Алимова, сегодня дежурная по классу! Светлана, все уберешь! Остальные заполняют дневники! Желтикова Лена! Прочтешь классу расписание на предстоящую учебную неделю.

Подав Лене лист бумаги с расписанием уроков, Ольга Петровна, провожаемая десятком растерянных глаз, вышла из класса к ожидавшему ее за дверью директору школы.

После того памятного 1 сентября у Ольги Петровны разительно изменилось отношение к одному ученику — Орлову Ивану. К нему она стала относиться по-другому: не как к другим ученикам и даже учителям. На уроках разговаривала с ним уважительно, могла пошутить, посоветоваться. Общалась с ним, как бы странно это не выглядело со стороны, как равным и по возрасту, и по статусу. Иногда она даже просила Ивана зайти к ней после уроков. Зачем Иван приходил к Ольге Петровне и почему к нему такое странное отношение со стороны учителя не знал никто. В школе по этому поводу рождались и ходили разные слухи. Иногда даже с пошлой начинкой. Но спросить у Ольги Петровны, зачем она вызывает ученика после уроков и проводит с ним не мало времени наедине, было нереально, за гранью возможного. А Иван про себя ничего лишнего не рассказывал. Близких друзей у него в школе не было, а с приятелями он своими тайнами не делился.

Перемены коснулись и класса. Ольга Петровна терпимее стала относиться к одноклассникам Ивана. Класс в целом был Ивану благодарен за это. Иногда его просили "сорвать" опрос по сложной теме, вступив с Ольгой Петровной в спровоцированный Иваном спор, продолжавшийся обычно до желанного всеми одноклассниками звонка.

— Орлов, у тебя есть хороший шанс показать всем нам какая лично у тебя гравитация. Впрочем, это относится не только к Ивану, — Ольга Петровна обратилась ко всему классу: — Через три дня в школе N1 состоится городская олимпиада по физике и математике. Олимпиада внеплановая. Проводит ее сибирское отделение Академии наук. Трем победителям предложат продолжить обучение в физико-математическом интернате, а затем в Новосибирском государственном университете. От нашего класса за честь школы и класса поборются Козлова Ольга, Лискина Наталья и Орлов Иван!..

— Слово предоставляется председателю жюри кандидату математических наук доценту кафедры прикладной математики института Математики сибирского отделения академии наук Фролову Сергею Семеновичу, — торжественно произнес директор АСШ N1 Крылов Олег Викторович.

— Дорогие коллеги, иначе я вас назвать не могу. Мы с огромным интересом наблюдали за двухдневным поединком, интеллектуальным поединком юных физиков и математиков. С большим удовольствием хочу объявить победителей олимпиады: третье почетное место выиграла Козлова Ольга, ученица 8 класса школы N 5, сумевшая на два балла оторваться от ближайших преследователей. Похлопаем, друзья, она достойна аплодисментов. Ей вручается ценный приз от нашего постоянного партнера — магнитофон "Вега". Прошу обратить внимание — последняя модель, которая только поставлена на линию...

Подведение итогов проходило в актовом зале школы на первом этаже. Сорок восьмиклассников с разных школ Алтайска с нетерпением и волнением ожидали решения жюри. Некоторых ребят Иван знал, не раз встречался с ними на городских соревнованиях, других же видел на олимпиаде впервые. Некоторые из них были далеко неспортивны, что не очень понравилось Ивану, но с очень умными, не по-детски сосредоточенными и серьезными лицами отличников-зубрил.

Но внимание Ивана чуть ли не с первой минуты на олимпиаде было приковано исключительно к одной девушке. Он сразу выделил ее из всех. Девушка была красива, стройна и уже женственна, и на восьмиклассницу она явно не походила.

Несколько раз за два дня олимпиады взгляды Ивана и девушки встречались. Ее большие серо-зеленые глаза озорно улыбались. Иван никак не мог понять: улыбается она ему или ее глаза всегда излучают такую улыбку.

От взгляда девушки, от ее присутствия в одном помещении с ним в Иване просыпались новые чувства, доселе ему не ведомые. Сердце в груди начинало учащенно биться, будто он только что пробежал дистанцию с приличным ускорением. Волны то тепла, то прохлады проходили по всему телу в хаотичном порядке. Такого с ним еще не случалось. Ивану хотелось смотреть и смотреть на девушку.

После первого дня олимпиады он весь вечер думал только о девушке и долго не мог заснуть. Уже лежа в кровати, Иван стал мысленно произносить слова, которые рождались в голове, похожие на стихи. Слова были адресованы ей.

Когда же Иван заснул, то ему приснился удивительный сон: он летал вместе с ней. Они летали как птицы. Затем он носил ее на руках. Они купались в горном озере. Он целовал ее. Она отвечала ему взаимностью. Во сне ему казалось, что они давно знают друг друга, и что они уже не подростки, а взрослые люди.

Иван еще не был мужчиной, но этой ночью во сне он им стал. Его избранницей была она. Проснулся Иван от испытанного оргазма и больше уже заснуть не мог. Иван ощущал новые, приятные чувства и внутренние томительные переживания, распирающие и изменяющие все его существо, словно молот судьбы, ковал из него нечто более совершенное.

На следующий день Иван пришел на олимпиаду на полчаса раньше положенного времени. Ему не терпелось увидеть ее. Олимпиада для него ушла на второй план, и он даже не задумывался о том, как на ней выступит. И это было странным. Обычно он старался побеждать в соревнованиях и олимпиадах, в которых принимал участие. Когда же он увидел девушку, то не смог удержаться и обратился к знакомому парню из школы N1:

— Сергей, а что это за красавица такая? Не знаешь?

— О! И ты туда же! — чуть ли не укоризненно покачал головой Сергей.

— Куда, туда же? — переспросил Иван.

— Это несравненная Марина. Обратил внимание, как она ходит?

— Как она ходит?

— Ну, ты даешь! Она не ходит, а буквально летает.

— Летает? — Иван вспомнил сон и задумался: " Да, она на самом деле умеет летать. Но откуда об этом может знать Сергей?.. Марина! Значит, ее зовут Марина. Как же ее звали во сне?.."

— Иван, что с тобой? — Сергей похлопал Ивана увесистой рукой по плечу. — Ну, точно туда же! Хотя чему удивляться: в нее только самый ленивый в школе не влюблен. За ней, между прочим, все старшеклассники бегают. Она старше нас на год, на второй год оставалась. Но всех отшивает, только отлетать успевают. Не советовал бы к ней приближаться, да и думать тоже. Голый номер.

— На второй год? — удивился Иван, пропустив совет Сергея мимо ушей.

— По болезни, — уточнил Сергей, проявив хорошую осведомленность. — А так она отличница. Круглая, между прочим. Ее родители переехали с Севера, потому что там Марине не климат.

— И откуда ты только, Сергей, столько знаешь про Марину?

— Да я с ней в одном классе учусь. И вот что я тебе скажу, Иван: если тебе понравилась Марина, то выкинь ее из головы. Шансов у тебя никаких.

— Спасибо, конечно, Сергей, за совет. Но я как-нибудь сам определюсь, кого мне из головы выбрасывать, а кого нет...

Иван, слушая одним ухом председателя жюри, подводившего итоги олимпиады, и сейчас думал о Марине.

Тем временем Сергей Семенович, еще довольно нестарый человек, высокий, худой и слегка сутулый, одетый в серый костюм, мешком висевший на нем, продолжал подведение итогов конкурса:

— Очень интересная ситуация сложилась при выявлении победителя. В моей практике впервые сразу два участника набрали абсолютно равное количество баллов. Но необычность не в том, что оба участника решили все двадцать заданий и набрали максимальное количество баллов. А заметьте, коллеги, — Сергей Семенович разговаривал с аудиторией, будто присутствовал не в зале с детьми, а на ученом совете или симпозиуме, — ни в одной задаче или уравнении способ решения у них не совпадает. Абсолютно разный подход в решении всех заданий. Если бы мне эти работы показали в Новосибирске, то я, не задумываясь, сказал бы, что первая работа — добротная работа студента физмата третьего или даже четвертого курса. А вот про вторую работу я не смог бы однозначно сказать: на первый взгляд — нелогичный подход к решению, но это только на первый взгляд, коллеги! Решение идет, как бы скачкообразно. Именно скачкообразно, коллеги. С основами шахматной игры, надеюсь, знакомы все! Как ходит ладья и слон? Только по прямой или только по диагонали. Даже королева в своем арсенале имеет только эти две возможности. И только конь прыгает через фигуры. Во второй работе все задания выполнены не совсем логичными прыжками образного коня через формулы, через теоремы, через аксиомы, через иксы и игреки, через правила. Феноменально, друзья мои, феноменально! При этом время решения сокращается почти вдвое. Очень интересный подход, абсолютно не стандартный подход я бы сказал! В Новосибирске мне с коллегами придется еще не один день поломать над этими решениями голову. Про вторую работу я сказал бы так: работа математика с ученой степенью. Да, да, именно так я бы и сказал. Если логично обосновать и описать этот новый нелогичный метод, новый подход в математике и к математике, то это потянет минимум на кандидатскую диссертацию. Вот такие ребусы вы выдаете, мои юные коллеги!

На сцену приглашаю победителей, разделивших первое и второе места, — Калиниченко Марину, ученицу пока еще средней школы N1, и неординарного, феноменального участника из АСШ N5 Орлова Ивана. Аплодисменты победителям. — Сергей Семенович сам первым начал хлопать, его дружно поддержали участники-конкурсанты. Нехотя похлопали и остальные члены жюри: представители ГОРОНО и учителя местной школы.

Первой на сцену поднялась Марина. С некоторым запозданием, сокращая дистанцию, на сцену запрыгнул Иван, продемонстрировав хорошую прыгучесть. Он встал рядом с Мариной.

Марина удивилась, увидев второго победителя. Слушая мнение председателя жюри о втором победителе, умеющем перепрыгивать через теоремы, она не думала, что он и в жизни окажется прыгучим, сильным и ловким. Несколько иным она представляла его: худеньким, бледненьким отличником в круглых черных очочках. А этого прыгучего парня Марина приметила еще в первый день олимпиады и не раз пыталась встретиться с ним взглядом и как бы ненароком пройти мимо него. Обычно не она искала, а ее искали. Не она старалась понравиться, а ей. Но между "обычно" и "всегда" имеется большая разница, в чем Марина убедилась на собственном примере.

От Марины исходил нежный и приятный запах. Аромат духов или тела Марины пьянил разум Ивана, заставлял сердце биться сильнее. Ивану вдруг захотелось немедленно улететь с Мариной из актового зала, взлететь ввысь над городом и затеряться в бездонных облаках, как это было с ними в недавнем его сне.

Улететь Марине и Ивану предложил Сергей Семенович да ни куда-нибудь, а в Москву, объявив, что все победители региональных олимпиад, а в Алтайске это Калиниченко Марина и Орлов Иван, награждаются туристической поездкой в столицу Родины на десять дней.

* * *

* * *

После награждения победителей олимпиады, Иван, погруженный в свои мысли, никак не касающиеся его победы, не задерживаясь, вышел из здания Алтайской средней школы N1, и не спеша направился к автобусной остановке.

Шел третий день весны, но весной на Алтае совсем еще не пахло. Алтай хоть и считался югом, но югом Западной Сибири.

Десятиградусный мороз, серые облака, полностью закрывавшие синеву неба и солнце, снег серый и грязный от сажи, лежавший на обочинах дорог не менее метра высотой, не вызывал у прохожих ощущения наступившей весны.

Городок Алтайск, один из спутников Барнаула, жил своей обыденной жизнью провинциального городка. Более половины населения Алтайска проживало в частном секторе, с утра, до поздней ночи топя печи углем и дровами, спасаясь от зимней стужи, попутно загрязняя снег и окружающий воздух сажей и гарью. Лет десять уже шли разговоры о том, что вот-вот в Алтайск заведут газ, но дальше разговоров дело не шло. Разговоры усиливались с определенной периодичностью перед выборами ничего не решающих народных депутатов. Но после выборов глобальных сдвигов не происходило. Но все же какие-т изменения происходили и в Алтайске. Несколько тысяч счастливчиков за последние годы переехали в благоустроенные квартиры. В основном строили трехэтажные дома, но особой гордостью жителей Алтайска считался новый микрорайон, состоящий из десяти пятиэтажек, точнее из девяти, десятый дом никак не могли достроить. Пятиэтажки ничем не отличались от барнаульских, да и новосибирских, омских, томских, кемеровских, красноярских. Строили ведь все дома по одному проекту.

Иван подошел к киоску "Союзпечать", посмотрел на очередь из двух десятков покупателей, подумал и встал последним. Сегодня в продажу должен был поступить новый номер "Советского спорта", самой читаемой газеты не только в Алтайске, а, наверное, и во в сем Союзе. Иван любил читать "Советский Спорт" и старался не пропускать свежий номер.

— Иван, Орлов Иван! — услышал Иван приятный девичий голос.

Иван обвернулся. В метрах пяти от него стояла одна из победительниц олимпиады Марина Калиниченко. В белой мутоновой шубке, в черной норковой шапке-ушанке, в кожаных невысоких сапожках, с умным интеллигентным лицом Марина походила на студентку из Барнаула, приехавшую в Алтайск навестить родных. В Алтайске высших учебных заведений не было, а на петеушницу или школьницу она совсем не походила.

Кокетливо улыбнувшись, Марина спросила:

— Иван, а ты не хочешь меня проводить и обсудить предстоящую поездку в Москву?

Иван слегка смутился, он так запросто не решился бы подойти к Марине и заговорить, и даже слегка покраснел, но сумел выдавить из себя:

— Хочу.

Марина сделала специфический жест рукой, обозначающий, что она желает взять Ивана под руку. Иван, забыв про очередь, про "Советский спорт", в некоторой растерянности приблизился к Марине. Она же легко и непринужденно взяла его под руку, словно такой способ передвижения для нее являлся самым привычным.

— Иван, нам в сторону пятиэтажек. А как тебя лучше называть: Иван, Ваня, Иван — крестьянский сын? А меня называй Мари, нет Мери, — излишне наигранно произнесла Марина; при внешнем спокойствии и легкости она испытывала не меньшее напряжение и волнение, чем Иван.

Иван сумел быстро успокоиться. Надо отдать ему должное: в нужный момент он умел собираться. А момент, надо отметить, был нужный. Марина Ивану понравилась буквально с первого взгляда, и он хотел произвести на нее хорошее впечатление.

— Меня можно называть Иван, но можно. — Иван на долю секунды задумался, стоит ли говорить или нет; во сне она называла его Орлом; ему и раньше снились сны, где он слышал такое имя, обращенное к нему, но не знал, что оно обозначает и решил рискнуть, а заодно посмотреть за реакцией Марины на это слово. — Можно и Орл. А тебя позволь называть Марина? Марина — красивое имя. Мне больше нравится Марина, чем иностранные вариации на эту тему.

— Да, я пошутила. "Марина" мне нравится и полностью устраивает. Спасибо маме с папой, что не назвали Революцией или Космонавтой. Представляешь, в Якутске у нас в классе училась Электроника. Бедная, несчастная девочка, как ее в классе только не дразнили: и лампочкой, и розеткой. О чем только родители думали?! Я никогда не назову своего ребенка чем-то обидным, — очень эмоционально, не по-детски, или наоборот совсем еще по-детски произнесла Марина. — А Орл — это что? Сокращенно от фамилии? Или это от желания подражать горному орлу? Или что-то мистическое, таинственное и загадочное?

По реакции Марины Иван понял, что имя Орл ей ни о чем не говорит, как в прочем и ему. Но ведь во сне она называла его так, какая-то скрытая причина имелась, но видно они оба об этом не знали.

— Меня так никто еще не называл наяву, а только во сне. Что оно означает, я и сам точно не знаю. Мне кажется, что Орл может означать летящий или парящий. Но то лишь мои домыслы, не более. — Ивану на самом деле часто снились странные сны, где видел себя — не себя с огромным мечем, летящим по небу. Но как он не старался запомнить содержание снов, но кроме обрывков фраз ничего не помнил. А вот меч, украшенный драгоценными камнями, запомнил прекрасно и случись увидеть такой меч в реальном мире, то смог бы его узнать даже с закрытыми глазами, на ощупь.

— Буду считать за комплимент, что я первая назову тебя Орл в реальном мире, а не в царстве снов, — улыбнулась Марина.

— Я бы сказал немного по-другому: интуитивно я тебе доверяю, сам не могу понять почему, — признался Иван, почти не лукавя. На самом деле он первый раз в жизни доверял свои секреты посторонним. Но вот почему, здесь немного лукавства присутствовало, он знал почему: потому что Марина ему нравилась, потому что ему хотелось с ней разговаривать, делиться своими мыслями, слушать ее "тайны" и секреты, общаться с ней, дружить ...

— Орл-Иван, прыгающий конем через теоремы, доверяющий мне свою тайну, это точно уже комплимент! А может, ты влюбился в меня, может даже с первого взгляда, и стрела Амура пронзила твое сердце? Если это так, то я готова выслушать объяснение или признание. Будешь признаваться? — Марина посмотрела на Ивана с легкой иронией, или ирония была всего защитной реакцией.

— Так ты, Марина, собирательница объяснений? Питаешься людскими чувствами? — Иван не смутился и сумел легко парировать ее выпад, заставивший Марину перейти из наступления в оборону и объясниться:

— Да ладно, Вань, ой Орл, все это несерьезно. Меня просто замучили с объяснениями в последнее время, попытками ухаживать, провожать, вот я и выработала такую защиту. Как говорит мой папа: лучшая защита — это нападение. Вот я и нападаю, а иногда делаю это по привычке. Как с тобой. Извини. К тебе я подошла первая, но ты не подумай ничего такого, — Марина, не подобрав нужного слова после "такого", а, возможно просто не захотела его произносить вслух, иногда многоточия звучат намного романтичней красивых слов, и, выдержав паузу, перевела разговор в другое русло: — Я просто хотела узнать у тебя, как ты решал задачи на олимпиаде. Что это за таинственные прыжки через цепочку логических умозаключений. Сергей Семенович пытался объяснить, но я, ничего не поняла. Иван, мне сдается, что он и сам не многое понял, из того, что ты напридумывал. Расскажешь про свой секрет?

— Марина, секрета никакого нет. Все дело в памяти. Вот у тебя как с иностранным языком?

— В каком смысле как? — удивилась Марина.

— В самом прямом.

— Ну, если в самом прямом, — Марина чуть не рассмеялась. — То немецкий язык знаю прилично, когда жили в ГДР, то училась в немецкой школе, папа настоял. Английский знаю хуже, произношение немного подводит.

— А я четвертый год в школе учу немецкий, но больше двадцати слов навскидку не вспомню, а начинаю читать по-немецки, то понимаю в целом. Так и по другим предметам: знаю, как решать, но формул не помню, на уроках проблем нет — открыл книгу или тетрадь и посмотрел нужную формулу или по аналогии сдул с другой задачи. А на олимпиаде тетрадок и учебников нет, вот и, приходится выкручиваться и придумывать иной способ решения, прыгать вперед-назад, влево-вправо.

— Иван, а как же на уроках, когда вызывают к доске?

— Никак.

— Как, никак? — Марина остановилась, посмотрев Ивану в глаза, не шутит ли, не разыгрывает ли ее.

— Меня к доске не вызывают с третьего класса.

— Почему? Что случилось в третьем классе? Расскажи! — Яркие и без того глаза Марины засверкали еще сильнее от любопытства и от возрастающего интереса к Ивану.

— Однажды, — как пересказ сказки начал излагать Иван, — еще в далеких младших классах, кажется, во втором, вызвали меня к доске прочитать стихотворение, а я возьми, и забудь все слова, хотя вроде и учил, и знал на память. Результат: мне вкатили двойку. После того судьбоносного для меня случая, когда в классе начинают делать опрос и вызывать к доске, мысленно говорю, что меня не надо вызывать и меня не вызывают. И вошло это в привычку, хотя обычно ответы и знаю. Вот и сказке конец, а кто слушал — молодец.

— Серьезно, или ты меня все таки разыгрываешь? — нахмурила глазки Марина.

— Серьезней не бывает.

— Ничего себе! Иван, ты и, правда, какой-то Орл. А может ты обладаешь гипнозом и гипнотизируешь учителей? Точно, ты обладаешь гипнозом, я это чувствую. От тебя исходит что-то. Я это тоже почувствовала на себе, как волной накрывает. С тобой надо быть осторожной, — то ли в шутку, то ли всерьез произнесла Марина. — Ладно, проехали, пойдем дальше. Вон в той третьей пятиэтажке я и живу.

— Ну, со мной все ясно, я выиграл на олимпиаде из-за плохой памяти, можно сказать случайно отгадал, а ты? — Иван впервые посмотрел в глаза Марине с такого близкого расстояния.

— А у меня все банально. Без гипнозов и волшебства. В прошлом году я проболела почти год и просидела дома. Родители до вечера заняты, делать нечего, скукотище, читала книги до позднего вечера. У папы большая библиотека. Там и наткнулась на интересную книгу — сборник задач по математике. За несколько месяцев перерешала все задания, хорошо там имелись и ответы, и способы решений. Потом, позже, поняла, что папа специально ее подложил, если бы дал так, то могла положить на дальнюю полку и не притронуться долго или никогда. Он тот еще стратег. На олимпиаде почти все задачи были аналогичными. Так что, Иван, — подвела итог Марина, — большими математическими способностями я не обладаю, тем более магическими прыжками, мне просто повезло. Вот мы и пришли.

Они остановились. Марина продолжала держаться за руку Ивана, она явно не спешила с ним расставаться. Ей было приятно и легко рядом с этим парнем, как ни с кем с другим, пытавшимся добиться ее расположения.

— Спасибо, Орл, что проводил. А в Москву ты поедешь?

— Еще не знаю, надо с мамой поговорить. А ты?

— Я поеду, родители меня точно отпустят. Иван, у нас в школе послезавтра дискотека в честь праздника — Восьмого марта. Я тебя приглашаю, придешь?

— А у меня есть варианты?

— Если серьезно, Иван, то нет. Я первый раз в жизни сама приглашаю парня практически на свидание. Так что явка строго обязательна. Попробуй, не приди! Иначе! Я даже не знаю, что с тобой сделаю!

Иван улыбнулся, представив, что бы она смогла с ним сделать. Ему даже стало интересно, что она с ним сделает, но ему было не до экспериментов.

— В семь вечера. Послезавтра. Не забудь! — Марина быстро поцеловала Ивана в щеку, и, не оглядываясь, побежала в подъезд.

Иван, ошеломленный Марининым поцелуем, остался стоять, как вкопанный. Через минуту в окне третьего этажа загорелся свет. Еще не было и восьми вечера, но темнело еще рано, как зимой. Иван минут пять неподвижно простоял возле подъезда под окнами, пытаясь разглядеть в окнах Марину, и побрел к автобусной остановке. Щека от поцелуя горела, а может, ему так казалось. Маринин поцелуй был первым в его жизни желанным и настоящим поцелуем, остальные, детские, в пионерских лагерях в счет не шли. Эмоции переполняли его. Ему было жарко в легкой спортивной куртке. Он расстегнул молнию на куртке, но даже холодный сибирский, почти зимний мартовский ветерок, не мог охладить пылающий огонь, идущий из груди.

Пятого марта сразу после уроков Иван отправился домой. От школы до дома ему предстояло пройти не более километра по прямой улице. Солнце грело приятней и веселей. Температура не солнце повысилась до нуля, на что тут же среагировали местные воробьи, зачирикав со всех сторон, словно от первого тепла у них зарядились подсевшие за зиму батарейки.

Иван снял спортивную шапочку и нес в руке, солнце согревало макушку темно-русых волос, от чего становилась не только теплее, но радостнее на душе. На лице сияла улыбка, но причиной было не только весеннее солнце, но и мысли о Марине. Вечером ему предстояло первое настоящее свидание с девушкой, к которой испытывал определенные чувства, в которых толком еще не разобрался, но хотел разобраться. Он с нетерпением ждал предстоящий вечер и встречу с Мариной.

Иван зашел в ограду дома, тоскливо посмотрел на пустую собачью будку.

После смерти бабушки через три дня умерла и их дворняжка Ветка. Бабушка подобрала Ветку щенком, когда Иван только собирался появиться на свет. Ветка, маленькая пушистая, трехшерстная, с кривыми короткими ножками, с умными глазками-угольками, собачка с тех пор верой и правдой служила им. Она весело и озорно провожала и встречала со школы Ивана, маму с работы, громким колокольчиков оповещала о приходе чужих, а летом неустанно сопровождала Ивана с бабушкой в далеких пеших походах за травяными сборами. В сильные холода Ветку запускали домой, и она тихо отсыпалась возле печи, поигрывая от удовольствия хвостиком, не вступая даже в противоречия с большим сибирским котом, с которым вполне мирно уживалась. Вечерами бабушка чесала с собаки подшерстный пух, а спустя несколько дней у Ивана появлялись новые теплые пуховые носки. А бабушка и зимой и летом ходила в собачьих носках, чтобы не болели ноги.

После гибели собаки, Иван хотел завести другую собаку, но память о Ветке или боязнь разочарования мешали найти другого четвероногого друга.

Открыв навесной замок на входной двери, Иван прошел в дом. Мамы дома уже не было. После смерти бабушки Надежда Петровна, мама Ивана, уволилась с тяжелой работы на заводе и устроилась работать киномехаником в дом культуры. Отца Иван почти не помнил, тот ушел из дома, когда ему не было еще пяти лет, и с тех пор они не виделись.

Надежда Петровна уходила на работу часа за полтора, а то и два до начала первого сеанса, начинавшегося в 16-00. Надо было подготовиться: перемотать пленку фильмов на металлические бобины, склеить многочисленные порывы пленки, поменять и отрегулировать графитовые карандаши в киноаппаратах, почистить увеличительные отражатели, подписать гуашью афиши на следующий день. Так что Иван в последний год виделся с мамой только рано утром и поздно вечером.

По дому шел приятный запах свежесваренных щей с мясом. Иван сглотнул подступившую слюну, и осознал, что голоден. В школьной столовой кроме обязательного бесплатного завтрака он не ел, терпел до дома. Он быстро переоделся, подбросил несколько сухих березовых поленьев в печь на красные, не успевшие еще остыть угли. Дрова, как порох, почти мгновенно вспыхнули ярким огнем, а дымовая труба ожила и загудела.

Поставив подогреваться щи на плиту печи, Иван нарезал маленькими кусочками домашнее соленое сало с прослойками мяса и большую сочную головку лука, а затем с некоторым сожалением сало и лук убрал в холодильник, ведь сало смачно пахло чесноком, а лук и сам по себе обладал специфическим запахом.

— Да разве я могу позволить дурно сегодня пахнуть? — вслух произнес Иван. — Нет! — тут же ответил сам себе и своему аппетиту. — Буду, есть щи с сухарями.

Быстренько управившись с двумя глубокими тарелками со щами, выпив пару чашек горячего чая (у них в семье было принято чаем называть напиток из смеси заваренных кипятком сушеных трав зверобоя, душмянки, ягод дикой клубники, шиповника, листьев смородины и малины), Иван продолжил работу над подарком для Марины. Маме на Восьмое марта он купил подарок заранее — платок из пуха козы, очень теплый и легкий. Марине же вчера приобрел в универмаге серебреную цепочку, а затем весь вечер шлифовал мелкой наждачной бумагой овальный плоский камушек зеленого цвета. Бабушка называла такие камни "змеиными". Лет пять назад он гостил с бабушкой в Горном Алтае у ее старшей сестры бабы Лены, и на берегу Катуни собрал около двух десятков понравившихся разноцветных камушков. Бабушка ему говорила, что самый ценный подарок тот, в который вложен труд и душа. Он это помнил, и в камень хотел вложить и труд, и свою душу.

Иван перочинным ножом аккуратно расширил кольцо на цепочке и продел в отверстие камня, просверленное на перемене в школьной мастерской, и также аккуратно согнул кольцо в исходное положение. Затем для большей надежности достал паяльник, запаял кольцо оловом и затер мелкой наждачной бумагой.

Повесив цепочку на левую ладонь, Иван вытянул руку перед собой. Нетолстая с продолговатыми звеньями серебряная цепочка и небольшой гладкий зеленый камень гармонично сочетались и по размеру и по цвету. Иван остался доволен результатом и надеялся, что Марине понравится подарок.

Сидя на стуле, Иван прикрыл глаза, расслабил напряженные мышцы и погрузился в состояние покоя. Через несколько секунд он ощутил в голове легкий, но вполне уловимый хлопок, а затем почувствовал, как теплая волна начала стекать сверху вниз, заполняя его, словно сосуд, живительной силой. Тело наполнилось какой-то неизвестной Ивану энергией, а слова сами стали рождаться в голове, отражаясь в сознании в виде причудливых образов, а губы шептали, пришедшие на ум слова:

Силы земные

Духи небесные,

Ангелы, мой и ее

Силу вдохните

И от бед оградите

Жизнь сохраняйте

Зло на себя принимайте

Камень — ограда и

Камень — забор

Камень — запор

И камень-костер.

Быть по сему

По-моему.

Матери слава и

Слава отцу

Сегодня и завтра

И годы спустя,

Пока есть я

Будет она

Аминь.

Правой рукой Иван дотронулся до кулона: камень стал горячим, словно его разогрели на печи. Он удивился, но совсем даже не изменению температуры камня, а тому, что не удивился этому.

Бабушка Ивана Таисия Ивановна знала много заговоров и молитв, хоть и была неграмотна. Но Иван, будучи комсомольцем, считал, как и большинство жителей страны, себя атеистом, по крайней мере, до недавнего времени. В силу трав верил, знал, что большинство лекарственных препаратов делается из трав, а в молитвы и заговоры не то, что не верил, а не хотел над этим задумываться. После смерти бабушки ни одного слова молитвы или заговора Иван не знал.

Сейчас же Иван вполне определенно понимал, что сделал заговор на камень. Он ощущал невидимую силу, исходящую от камня. Спросить или посоветоваться с кем-то он не мог. Мама в заговорах ничего не понимала, бабушка еще в детстве говорила, что это не для нее. Баба Лена тоже умерла. А бабу Олю, двоюродную бабушкину сестру, он еще ни разу не видел, только слышал от бабушки, что та живет в деревне Луга, что она богатая и обеспеченная, так как за лечение берет деньги немалые. Таисия Ивановна денег за лечение никогда не брала, но и не осуждала бабу Олю.

— Каждый несет свой крест. Я свой. Ольга — свой, — как-то сказала бабушка Ивану слова, которые запали в душу и которые вспомнил сейчас. — Внучек, все, что будешь в жизни делать или не делать, мерь одним мерилом: несешь ли ты добро людям. Если нет, значит, несешь зло. А мерило, внучек, находится в сердце. Сердце не обманет, но и сердце не обманешь.

Иван достал из массивного деревянного шифоньера джинсы, настоящие американские. Сто пятьдесят килограмм сухих ягод боярышника сдал Иван летом в магазин "Под заготовку", чтобы получить заветный талон на джинсы. За прошедшее лето Иван заработал в лесу на сборах трав и ягод тысячу рублей (доллар в те времена по официальному курсу стоил около семидесяти копеек), он даже не поехал в спортивный лагерь на третий сезон, понимая, что весь денежный запас, хранившийся в семье, ушел на похороны бабушки, и что маме будет тяжело собрать его в восьмой класс.

На честно заработанные своими руками и ногами деньги Иван купил в магазине "Под заготовку" джинсы, туфли фирмы "Саламандра", спортивную куртку и шапочку японского производства, истратив на все про все триста рублей. На вещевом рынке все это "добро" стоило один к пяти. Спекулянты же предлагали ему в магазине сразу девятьсот рублей, но не для этого Иван кормил комаров, чтобы накормить затем барыг. Пятьсот рублей Иван отдал маме, а двести оставил себе на расходы.

"Надо зайти в продмаг и купить плитку шоколада, Марина, как и все девчонки, должна его любить", — подумал Иван и достал из выдвижного ящика стола десятирублевую купюру. Вдруг он ощутил, что вокруг что-то изменилось, прохладный сквозняк стал наполнять комнату. Ему показалось, что кто-то пристально смотрит ему в спину, по телу прошли мурашки озноба, волосы на голове слегка приподнялись, как у кота в секунду опасности. Иван резко шагнул вперед с одновременным разворотом на сто восемьдесят градусов, правый кулак закрыл подбородок от возможного нападения, а левый сжался в пружину, готовый насести или наоборот отбить встречный удар. Но перед ним никого не было.

Постояв немного в бойцовской стойке, Иван медленно пустил руки. Сквозняк в комнате успокоился, но легкое ощущение опасности оставалось. Иван обошел весь дом, заглянул во все места, где можно было спрятаться, но никого не нашел. Входная дверь оставалась запертой изнутри, а окна закупорены в клейстер и бумагу с осени. Лишь одна форточка в спальне Ивана открывалась, но ее размеры с трудом позволяли залазить только коту Василию. Даже мелкогабаритный человек не мог проникнуть в дом через форточку, не сломав окно.

— Что за чертовщина происходит? — подбадривая себя, вслух произнес Иван, не найдя логического объяснения происходящему.

Глава 15

ВЫХОД В ЭН-ПОЛЕ

Планета Земля

Париж

1983г.

За большим письменным столом в огромном кожаном кресле восседал седовласый господин лет 50-55 с крупными чертами лица, которые скорее украшали его, нежели портили. Телосложение у мужчины было под стать лицу: крупное, массивное, но не толстое, видно, что в молодые годы этот человек немало времени посвятил занятиям спорту, а в настоящее время явно придерживается невегетарианской кухни. Кабинет соответствовал хозяину — огромный, обставленный красивой старинной мебелью девятнадцатого века, каждая деталька которой, каждый гвоздик являлись ручной работой знаменитых мастеров.

Мужчина, нажав кнопку селекторной связи, низким хрипловатым голосом произнес:

— Софи, на сегодня отмени все назначенные встречи, принеси от моего имени извинения клиентам, перенеси встречи на завтра и послезавтра. Через пять минут ко мне придет посетитель, высокий, моих годов немец; проводишь его ко мне. Софи, меня не будет ни для кого, даже если позвонит премьер министр или английская королева...

— Что за срочность, Макс, через неделю мы должны встретиться в Лондоне?

— Жак, ты же знаешь, что по пустякам я не прихожу. Сегодня мы засекли в русском секторе выход в эн-поле шестого порядка. Очень мощный импульс. Сеанс продолжался 25 секунд. Волна новая. Источник не идентифицирован, но след остался хороший. Помнишь, в 1979 в Москве мы засекали двухсекундный выход подобной мощности в эн-поле, но следов тогда почти не осталось, и после месячной попытки идентифицировать источник, прекратили поиск. А здесь совсем другое дело. Одного этого было бы уже достаточно для экстренной встречи. Но это еще не все новости: почти в это же время зафиксирован в том же районе очень слабый, почти невидимый, след пространственно-временного изменения. Кто-то очень сильно хотел остаться не замеченным, и ему это почти удалось. Резедентуры в этом районе у нас нет, основное наблюдение ведем за европейской частью Союза, а там Сибирь — на тысячи километров по одному жителю...

— Да, пожалуй, Россия самая загадочная страна во всех отношениях. Макс, твои соображения по этому поводу.

— Жак, по экспертной оценке воздействие на эн-поле однозначно шестого порядка, а без предварительной подготовки совершить такой продолжительный контакт почти невозможно. Но факт остается фактом. С фактами не поспоришь. Необходимо срочно отправлять на место эксперта. Также надо разобраться с несанкционированным вмешательством во "время". Жак, мне необходимо разрешение на использование эксперта первого класса.

— Хорошо, Макс, я согласен с тобой, запускай эксперта. Завтра он должен уже приступить к работе на месте. Пока не разберемся с хулиганами, играющим со временем, информацию будем отправлять по старинке, с экипажем, пи-связь неизвестные могут "читать". Держи меня в курсе. И еще, Макс, к Лондону подготовь всю информацию о русском потенциале в целом и сибирском в частности...

Глава 16

Мечтаешь — значит живешь

Планета Земля

Подводный купол где-то на дне Атлантического океана

2005 год

Командир группы анализа и прогноза отдела РиН управления разведки Нового Нерона капитан София уже несколько часов находилась в состоянии ожидания после отправки электронным письмом своих умозаключений, сформулированных в аналитической записке. Она много поставила на карту. От ответа начальника отдела майора Смит зависела не только дальнейшая карьера, а жизнь: либо оставаться в подводном куполе, ожидая своей участи и участи землян в целом, либо отправиться на "воздух" с заданием, где сможет вести ту игру, ради которой прибыла на Землю.

Нельзя было сказать, что София безвольно ожидала своей участи, терзаясь в сомнениях и переживаниях, мысленно кусая локти. Она продолжала работать, всем своим видом показывая, что уже получила согласие на создание группы для работы на "воздухе".

В течение четырех часов София встретилась с тремя предполагаемыми кандидатами в отряд для работы на "воздухе", который планировала возглавить лично. Кандидатов она отобрала из других групп отдела РиН при изучении личных дел и материалов о проводимых операциях, выбирая всего по одному критерию — профессионализму.

Получив согласие непосредственных руководителей на беседу, София поговорила с каждым кандидатом в своем кабинете с глазу на глаз, если не считать скрытых наблюдателей за прозрачной стеной кабинета и записывающих камер слежения, вмонтированных в мониторы компьютеров. Она задала кандидатам кучу разнообразных вопросов, чтобы наблюдатели убедились в правильности ее выбора.

Почему София решила действовать, не дожидаясь указания майора Смит? Ответ прост: ей нечего было терять. Если с ее мнением согласятся, то она получит полномочия для подбора кандидатов в свою группу. А если нет, то в лучшем случае изолируют от работы. Свободолюбивых сотрудников терпят только по одной единственной причине — без них нельзя обойтись, нельзя решить архиважную задачу. Перед управлением разведки Нового Нерона стояла именно такая задача, от решения которой зависела их дальнейшая судьба. Неронцам оставалось только решить, смогут ли они самостоятельно справиться с непростой задачей или им предстоит для ее решения привлекать Софию, пойдя в какой-то мере у нее на поводу.

Составляя докладную записку, София прекрасно понимала, что рискует, но надеялась, что инстинкт самосохранения возьмет верх над рыбьим самолюбием, неповторимостью и исключительностью.

Ей понравились все три кандидата. При личном знакомстве они произвели на нее хорошее впечатление.

"Как в том анекдоте, — думала София об отобранных кандидатах, — англичанин, немец и француз. Хорошая компания! Про кого еще много анекдотов сочиняют? Про евреев, поляков, русских и чукчу. За русского и чукчу я с натяжкой сойду. А вот за поляка и еврея вполне подойдет Фарис. За триста лет они так перемешались, что, пожалуй, нет ни одного поляка без еврейских кровей. Мне нужен в команду Фарис — полуеврей, полуараб, четверть поляк. Если по еврейским законам, то еврей, так как мать еврейка, а по арабским — араб, по мужскому началу. Адская смесь по существующим на Земле реалиям. Хорошо хоть здесь нет этих предрассудков. Здесь один замкнутый закон: живешь, пока служишь, а служишь, пока живешь. Фарис. Фарис, — несколько раз мысленно произнесла София имя своего нового заместителя. — Его в списке кандидатов можно поставить особняком. Он не только лучший аналитик среди моих кандидатов, но и, по всей видимости, еще и доверенное лицо майора Смит. А это может стать весомым козырем при утверждении группы. Но Фарис мне нужен не только как человек майора, с ним можно работать...".

— Разрешите? — прервал размышления Софии лейтенант Фарис.

Стройный красавец восточного типа стоял на пороге кабинета. Ему шла военная форма, введенная для мужчин в отделе, скорее всего, для самодисциплины. Ведь не секрет, что военная форма дисциплинирует мужчин. Военная форма также подчеркивает мужское начало в человеке, и это начало в достатке присутствовало в нем. Движения его были легки и беззвучны, как у опасного хищника, готового в любой момент к стремительному прыжку. На вид лейтенанту было не более тридцати лет, как и многим другим сотрудникам отдела РиН, чей возраст перевалил вековой рубеж.

— Разрешаю, лейтенант, — произнесла София, внимательно разглядывая заместителя.

— Я получил сообщение явиться к вам, но без пояснения причины. Может оказаться так, что я буду не вполне полезен...

"Фарис явно нервничает, — сделала вывод София, слушая рассуждения лейтенанта, — хотя по всем характеристикам выдержан, хладнокровен, уверен в себе. Какая причина? Ревность. Ведь если бы я не понадобилась майору Смит здесь, то именно Фарис должен был возглавить отдел после несчастного случая, случившегося с предыдущим командиром. А несчастного ли? Возможно, это часть спланированной операции, но в такие дебри не стоит лезть. Хотя, если Фарис "человек" майора, то предпочтительнее в осведомителях иметь зама, нежели начальника. И это Фарис должен понимать. И он это понимает, а нервничает. Исполняет особое поручение майора и боится мне проиграть? Вполне может быть", — решила София.

Рассуждения Софии в целом были верны: да, майор Смит поручил Фарису наблюдать и изучать ее, да, он видел в Софии достойного соперника, но было еще кое-что. Софии не пришла в голову простая мысль, что она просто может нравиться, не как суперагент, а как женщина. Как нравится женщина мужчине за неповторимую улыбку или за колдовской взгляд, за несравненные стройные ноги или аппетитные женские формы. Все это с лихвой присутствовало в Софии. Было и еще одно — от Софии пахло свободой, землей, а не океаном, которым пропитались в куполе все его обитатели.

Лейтенант ни с кем из обитательниц купала длительных и серьезных отношений не имел. На этот счет существовали определенные правила и нормы поведения в куполе, которых он придерживался. Но у многих обитателей хоть раз, да и случался роман, который заканчивался на определенном этапе после вмешательства управления. Управление ревностно следило за этим и пресекало создание фактических семейных пар, ведь за созданием семей могло последовать образование определенного общества с нормами поведения и моралью. Управлению нужны были послушные специалисты-одиночки для обслуживания исключительно их интересов, а норма и мораль имелась одна: существуешь пока служишь, а служишь пока нужен.

Фарис за административными границами отдела РиН вел одинокий образ жизни. Его естественный природный интерес к противоположному полу проявлялся в регулярном посещении одного из двух публичных домов. Но и среди проституток не было у него постоянной партнерши, сексуальные услуги оказывала дежурная проститутка. Не было у Фариса в куполе друзей и даже товарищей по интересам, а ведь он иногда играл в покер, нередко посещал тениссный корд. Казалось, что ему нет никакой разницы, с кем играть или у кого выигрывать, что было, если не одним и тем же, то второе являлось результатом первого.

Такое поведение было не свойственно агентам, шпионящим за другими обитателями купола. Но не за эти качества майор Смит ценил Фариса. София была первым человеком, на которого лейтенанту было велено составить психологический портрет не по предоставленным материалам, а после живого общения и наблюдения.

"Без доверенного лица майора меня из купола не выпустят. Майору будет легче принимать решение, если я сама предложу кандидатуру Фариса. Не надо придумывать легенду, что, мол, у Фариса на "воздухе" кто-то из потомков приболел или годовщину чего-то отмечает. В любом случае будет не убедительно". — София, закончив демонстративный осмотр внешнего вида подчиненного, спросила:

— Лейтенант Фарис, а вы уже обедали?

— Нет, го-спожа ка-питан! — ответил Фарис, недостаточно уверено произнеся слова "госпожа" и "капитан". Эти два слова в таком сочетании не укладывались в его личные представления о госпоже и капитане.

— А не составите ли вы мне компанию, лейтенант Фарис? Ведь нам по штатному расписанию положено питаться в ресторане. Если честно, то я этому нескончаемо рада: есть возможность не глядеть на эти чертовы машины, — София взглядом указала на синтезатор пищи, — поглощающие грязные тарелки и стаканы, а затем выдающие переделанную из них же пищу, бр-р! — София вполне естественно затрясла плечами и головой от возникших неприятных ассоциаций. — Потом думать о том, переварятся ли в желудке или аппендикс примет удар на себя.

— Да, госпожа капитан, — более уверенно согласился Фарис. — С удовольствием. — В уголках его глаз мелькнула едва уловимая улыбка.

Из отдела в ресторан вели две дороги. Правда, первая более походила на туннель метро или горизонтальный лифт с открывавшейся большой кабиной. Все места общественного пользования в куполе соединялись туннелем, причем время в пути между соседними станциями было одинаковым, что позволяло организовывать доставку пассажиров без поездов и машинистов, словно на большой карусели, которая делала остановку через каждые тридцать секунд, а ровно через минуту отправлялась дальше. У каждого объекта в куполе имелась своя лифтовая с персональной кабиной, которая совершив круг, возвращалась в исходную точку и опять отправлялась в следующий, и так раз за разом, из часа в час, из года в год без перерывов и ремонтов. Обитателю купола, зашедшему в такой лифт, оставалось только решить, когда сходить, никаких кнопок вызова там не было. А вот монитор присутствовал. Как без него. Но не для круглосуточной трансляции популярных земных клипов он был установлен в кабине, а для видеоконтроля за перемещавшимися пассажирами купола.

София предпочла более длинную по времени дорогу через парк, которую предстояло преодолеть на своих двоих. Лейтенанту Фарис ничего не оставалась, как согласиться с новым начальником да к тому же таким симпатичным.

Идя по дороге, выложенной из натурального камня, вдоль живых деревьев и кустарников, завезенных с различных материков и широт земли, чувствующих себя вполне комфортно на дне океана, София на некоторое время ощутила себя вне клетки, словно в загородном дендрарии. Иллюзия была хорошего качества. В куполе были созданы вполне комфортные условия для проживания. Давление, влажность, состав воздуха, температура, освещение днем и ночью — все находилось под автоматическим контролем компьютера купола, который учитывал пожелания большинства жителей странного подводного города-аквариума.

— А здесь чудно! — то ли восхитилась, то ли специально провоцировала лейтенанта София. — Почти как там! — Она подняла голову вверх, глядя на искусственное небо и искусственное светило, продолжая боковым зрением следить за реакцией Фариса.

Лицо лейтенанта оставалось непроницаемым. Кажется, его не задели ни настоящие вековые дубы и кедры, ни экзотические кустарники, ни жирная зеленая трава, ни красивые яркие цветы, не знавшие кому отдать свой сладкий нектар (пчел или других насекомых София в парке не обнаружила), ни искусственное голубое небо, ни яркий прожектор, имитирующий полуденное солнце в субтропиках, создающие вместе почти натуральный земной пейзаж.

"Наверное, за многие годы пребывания под водой, наблюдая одни и те же пейзажи, он уже не обращает на них внимания. Не меняют же они их каждый месяц или год, — решила София, глядя на реакцию Фариса, а точнее — ее отсутствие. — С лейтенантом надо вести диалог по-другому. Нужны более веские аргументы".

Сидя за столиком ресторана в ожидании заказа, скрытые с трех сторон от любопытных глаз лианами дикого винограда, а с четвертой стороны — экраном двухметрового монитора, София пристально посмотрела в темные и внимательные глаза Фариса, ища в них нечто.

Лейтенант выдержал нелегкий взгляд Софии и сам, не моргая, изучающе, смотрел в триединые глаза начальника, объекта наблюдения и очаровательной женщины. Именно глаза женщины заставляли его сердце биться в непривычном для купола ритме. О "воздухе" ему напоминали не деревья и цветы, а именно она. И те чувства, которые воскресали и крепли в нем день ото дня, также были вызваны ею.

С появлением в куполе Софии Фарис заново стал ощущать себя живым человеком, а не думающей машиной для майора Смит и Нового Нерона, которая делает все по распорядку: ест, пьет, составляет отчеты и анализы, занимается сексом, спит для поддержания исправности оболочки думающего агрегата. Когда прожитый день ничем не отличается от предыдущего, а завтрашний станет точной копией сегодняшнего.

В марте 1993году, посмотрев фильм "День сурка", Фарис увидел чуть ли не свою жизнь со стороны. И вовсе не смешной она ему показалась. И не было у него, в отличие от Фила Коннорса, ни малейшего шанса порвать порочный круг на протяжении уже ста лет. Не было до момента, пока в купол не вошла она. Он почувствовал, что именно София — ключ, который способен отпереть дверь из подводного "дня сурка". Поэтому он так легко согласился выполнять непривычную и унизительную для себя роль осведомителя для майора Смит, ведь ранее он занимался только аналитической работой.

София, увидев что-то новое в глазах лейтенанта, улыбнулась сочными несиликоновыми губками, о которых лишь могут мечтать голливудские дивы, и спросила:

— Насколько я понимаю, то именно вам, господин лейтенант, я должна быть обязана своим карьерным ростом — назначением командиром группы анализа и прогноза, а так же присвоением звания капитан, не так ли?

— Отчасти, — коротко, не оправдываясь, ответил Фарис.

— Спасибо! И чем же я вам так навредила, лейтенант Фарис, что вы решили меня лишить возможности работать и жить на "воздухе", поместив в этот чудный аквариум? — София задала вполне провокационный вопрос, которого Фарис не ожидал услышать, чем явно смутила его. Так откровенно в куполе не говорили, даже в нетрезвом состоянии. Сухой закон в куполе вводили, но вскоре от него отказались, так как резко выросло количество самоубийств.

— Я сказал бы несколько иначе, госпожа капитан, — Фарис начал дипломатично отвечать, стараясь, чтобы и овцы остались целы и волки сыты, где в роли овец выступали они с Софией, а волков — управление неронской разведки. — По моему мнению, вы являетесь одним из лучших агентов, когда-либо работавших на "воздухе". Именно поэтому вы будете более полезны здесь, принимая участие в разработке большего числа операций, чем смогли бы лично принять участие на "воздухе". Только по этой причине я высказал свое скромное мнение на ваш счет, госпожа капитан. Но я всего лишь рядовой аналитик и занимаю достаточно низкую должность в отделе, чтобы повлиять на принятие решения. Но если решение управления совпало с моим мнением, то я чрезвычайно рад этому и с огромным желанием хочу служить под вашим непосредственным руководством и вносить свой скромный вклад в наше общее дело.

"Хотелось бы мне спросить, что за общее дело у нас с тобой, Фарис? Лизать хвосты неронцам или чистить им чешую? А в целом, молодец! — мысленно похвалила лейтенанта София. — Тот еще дипломат. Как опытный сапер или мудрый еврей обошел проблемные места. Обтекаемо, но придраться сложно".

— Лейтенант Фарис, здесь всегда принято называть друг друга по званию и исключительно на "вы", исключений не бывает даже во время обеденного перерыва или того же вечернего отдыха? — неожиданно для Фариса София сменила направление беседы.

— От чего же, в неслужебное время мы чаще всего обращаемся друг к другу по именам, госпожа капитан. — "Да, не знаешь, чего от нее ожидать в следующем вопросе. А ведь она знает, что ее слушают. Пытается проверить нервы майора? Или — мои?"— анализировал поведение Софии Фарис.

— А не могу ли я вас попросить об одном одолжении, лейтенант Фарис: во внеслужебное время не называть меня госпожа капитан! Хорошо?

— Хорошо, госпожа капитан.

— А обеденный перерыв в ресторане за территорией отдела считать неслужебным временем?— уточнила София свою просьбу.

— Да, София, можно, — легко согласился Фарис, перейдя на неслужебный стиль общения.

"Ну вот, хоть какая-то победа. Теперь закрепить! Вперед, София!" — улыбнулась где-то внутри себя София.

— Фарис, могу я тебя кое о чем спросить?

— Да, София.

— У тебя есть мечта?

— Я думаю, что у всех людей, у каждого человека есть мечта, — очень обобщенно и осторожно ответил Фарис, напомнив опять Софии старого еврея, хотя сто тридцать лет — не совсем юный возраст, именно столько лет назад родился Фарис.

— Фарис, я спрашиваю лично у тебя. Все человечество, Фарис, в данный момент времени меня не интересует. — София отчетливо сделала ударение на "все человечество" и "в данный момент", такие слова вслух здесь произносили нечасто.

"Куда клонит София? Чего добивается от меня? А добивается, это точно. Зачем-то я ей нужен. Вот только зачем, понять не могу", — думал Фарис. Он знал о ней много. Знал, что она всегда добивается поставленных целей. Имея разрешение от майора Смит действовать самостоятельно, исходя из складывающейся оперативной обстановки, Фарис мог отвечать так, как сочтет нужным, не боясь прослушки, доносов и последствий. Но в личные планы Фариса не входило провоцировать Софию. Именно с ней он связывал свою мечту попасть на "воздух", а поэтому отвечал крайне осторожно:

— У меня есть мечта, София. Но позволь мне ее не озвучивать, а то может не сбыться. Не хотелось бы.

— Расслабься, Фарис, — успокоила лейтенанта София. — Для меня важно то, что ты еще мечтаешь. Мечтаешь — значит живешь. Это важно. — Софии было приятно произнести вслух то, о чем она действительно думала в тот момент, что в последнее время редко приходилось делать. — Если у человека есть мечта, то логично предположить, что у него она не одна. Так, Фарис?

— Так, София. Все логично, — согласился Фарис.

— Я не буду ходить вокруг да около. Я отдаю отчет в том, что наш разговор могут прослушивать и просматривать, скорее всего — через вон тот монитор. — София взглядом показала на большой монитор, на котором Мадонна в купальном костюме в дуэте со стулом танцевала и пела свой новый хит. — Как у Мадонны от зрителей, так и у меня от Нового Нерона нет секретов. Я такая, какая есть. Знаешь, Фарис, мне иногда хочется показать язык в сторону подглядывающего монитора. — София не заставила себя долго ждать и впрямь показала язык монитору. — А у тебя такого желания не возникает? Можешь не отвечать, это я так, к слову. Я вовсе не хочу, чтобы ты рисковал своей карьерой из-за меня. Знаешь, что мне в данный момент времени больше всего хочется?

— Нет, — честно признался Фарис.

— Я хочу наверх, на "воздух"! — глядя на Мадонну, произнесла София. — Считаю, что именно там я способна принести значительно больше пользы не только Новому Нерону, но и себе лично. Себе, именно себе, Фарис, а иначе, зачем жить!? Когда люди говорят, что у них нет мечты, что их все устраивает, и им больше ничего от жизни не надо, то мне становится страшно находиться рядом с ходячими мертвецами. Фарис, я ощущаю себя вполне живой. Мне хочется жить, строить личные планы на будущее, воплощать их в свою реальную земную жизнь, а не в аквариумную, ограниченную четырьмя стенами и крышкой гро...

А что в этом плохого, Фарис? А разве у тебя нет мечты, попасть на "воздух"?

— В каком смысле попасть? — Фарис чуть не поперхнулся от вопроса Софии.

— В прямом! Именно в прямом, Фарис! Я спрашиваю не иносказательно, а конкретно. Мечтаешь ли ты принять непосредственное участие в операции на "воздухе"? Не как разработчик операции, дающий советы и ставящий задачи невидимым тобою агентам-исполнителям. А самому, Фарис, стать оперативным сотрудником на "воздухе". На "воздухе" послужить верой и правдой Новому Нерону! При этом, Фарис, не забывать про себя, про свои желания, которые не должны идти в разрез с выполнением задания и противоречить службе Новому Нерону. Неужели тебе не хочется полной грудью вдохнуть не синтетический лабораторный воздух, а наполненный жизнью, ароматом леса, запахом цветов, сладостью меда, свежестью грозы? Послушать пение соловья или щебет того же воробья? Босиком пробежаться по шелковой траве, омывая их прохладною росою? Взбежать на утес и насладиться восходом солнца и зарождением нового дня? Полюбоваться падающими с небес звездами? Неужели ты ничего этого не хочешь, Фарис? — София вместе с вопросом выплеснула порцию эмоций, отчего на щеках появился заметный румянец.

— Зачем забивать себе голову тем, чего не может быть в принципе! — немного резковато ответил Фарис. Еще никто и никогда из купола не принимал участия в операциях на "воздухе".

— Ну, все же, гипотетически, представь, что майор Смит предложил тебе принять участие в такой операции. Ты согласился бы? — София повторила вопрос более корректно и чуть менее эмоционально.

— Гипотетически?! Если гипотетически, то другое дело. Гипотетически можно о многом разговаривать, — успокоился Фарис и решился произнести вслух то, о чем в Куполе не говорят, но о чем каждый в тайне когда-то мечтал, о чем нет-нет, да и снятся сны. — Конечно, да, София. Гипотетически я хочу принять участие в операции на "воздухе".

— Что ж, замечательно! — искренне обрадовалась София. — Тогда с твоего согласия я вношу тебя в список команды для работы на "воздухе", который я планирую возглавить в ближайшие дни.

— Что? Госпожа капитан, здесь так не шутят! — очень тихо, сквозь зубы, произнес Фарис, вновь перейдя на официальное обращение, расслабленное тело вмиг сжалось в пружину, готовое к молниеносным действиям.

— А что, у нас обед уже закончился? — парировала София. — И мы опять на "вы", господин лейтенант? Фарис, я говорю на полном серьезе. Я собираю группу для работы на "воздухе" и предлагаю тебе войти в ее состав, как одному из лучших специалистов отдела. Работа предстоит серьезная. Мне нужны будут только профи, осечки быть не должно. А ты профи, таких не много. Думаю, что со мной должен согласиться и майор Смит. Если же тебе, конечно, это не интересно, то давай сменит тему и поговорим о чем-то более приятном для тебя

— Но ведь этого не может быть! Кто вам дал такие полномочия? — более эмоционально и громко высказался Фарис по поводу предложения Софии, но тут же задумался и после паузы более взвешенно продолжал: — Хотя, наверное, не стоит удивляться. София, ты первая, кто попал в купол с "воздуха", возможно, ты первая из него и выйдешь. Даже если у тебя ничего не получится с этой затеей, и это останется лишь твоею несбыточною мечтою, а заодно и моею, я говорю: да! Я пойду с тобой на "воздух"! Я этого хочу!..

Обед прошел в молчании. Каждый сосредоточился на своем. София тщательно пережевывала шашлычки из осетрины, запивая любимым лимонным соком. Фарис придирчиво и тщетно выискивал вилкой что-то в овощном салате, но к еде не прикасался, не переварив еще в полном объеме информацию, полученную в избытке от Софии.

Когда шустрый официант, тщетно пытавшийся скрыть удивление и растерянность на своем лице от подслушанного разговора, унес пустые тарелки, стоявшие возле Софии, и тарелки с едой, превращенной в сплошной винегрет, со стороны Фариса, София сказала лейтенанту:

— А теперь поговорим. Ведь самый задушевный разговор может происходить только при чаепитии или кофепитии, не так ли, Фарис?

Фарис улыбнулся, вспомнив, что когда-то чайная церемония доставляла ему несомненное удовольствие и ответил:

— Да, София, наверное, земные традиции не стоит и на дне морском забывать. Давненько я не болтал во время чаепития.

— Фарис, я бы уточнила: наши традиции ни в коем случае не стоит забывать, ведь даже на дне морском мы люди и должны ими оставаться до дней последних. Как бы мы не старались, но от усердия хвосты с жабрами у нас не вырастут. — София продолжала провоцировать скорее даже не Фариса, а тех, кто внимательно следил за их беседой.

Еще около двух часов София и Фарис провели в ресторане, выпив немереное количество чая и кофе, ведя при этом "задушевную" беседу, больше похожую на интервью дотошного репортера или на допрос скрупулезного доброго следователя, где в роли задающего вопросы выступала София. Ее интересовало мнение Фариса по многим вопросам: кого бы он порекомендовал выбрать из отдела в формируемую ею группу для работы на "воздухе", кто такие неронцы, откуда прилетели, зачем, почему, когда и т.д. и т.п. Не на все вопросы Фарис знал ответы, но то, что знал, то без утайки рассказал, не касаясь только доверительных отношений с шефом отдела майором Смит.

София окончательно убедилась в том, что лейтенант Фарис является доверенным человеком майора Смит, ведь только самоубийца мог так откровенно отвечать на заданные вопросы или человек, которому разрешили это делать. Самоубийцей Фарис не был, оставалось второе. Слушая Фариса, София лишний раз убедилась и в аналитических способностях своего заместителя и в схожести суждений: из предложенных им пяти кандидатур, троих она сама уже отобрала.

Из ресторана в отдел София шла в приподнятом настроении. Она шла ва-банк, сжигая за собой мосты, заставляя господ из управления неронской разведки форсировать события. Ей оставалось только ждать ответных шагов.

Фарис, напротив, скрывал истинные чувства, бурлящие в нем, надев привычную маску отчуждения и апатии. Его мечты, заветные и почти не выполнимые, могли сбыться. Сопоставив все факты и выслушав свою интуицию, он пришел к нелогичному выводу, что, скорее всего, Софии позволят работать вновь на "воздухе, а его утвердят в состав ее группы, и он сможет вновь оказаться на поверхности, увидеть настоящее солнце, прижаться к земле, услышать, возрадоваться, ощутить, жить!!!

* * *

* * *

До позднего вечера София пробыла на рабочем месте, читала последние сообщения агентов с "воздуха", перехваченные переговоры и сообщения земных разведок, посольств и МИДов, прессу с земных материков, смотрела телевизионные новости различных агентств.

Сообщения за это время из управления разведки так и не поступило. Не появился за стеной и привычный наблюдатель из числа неронцев, к которому София, в какой-то мере, привыкла. Лишь бездушные жучки, вмонтированные в мониторы, в автоматическом режиме записывали и передавали ее передвижения по кабинету.

"Задала я им задачку с тремя неизвестными, полдня не могут прийти в себя и ответить хоть что-то вразумительного. Если бы вы со мной не согласились, то меня, пожалуй, здесь уже не было. Боятся ошибиться, думают, как себя максимально обезопасить. Ну, что ж — это их право. Господа неронские разведчики, не затягивайте с ответом, пожалуйста", — София подвела итог прошедшего рабочего дня, мысленным обращением.

Быстро добравшись до своего нового жилья на лифте-каруселе, София задумалась, чем сможет занять себя перед сном, чтобы отвлечься от мыслей о том, что ждет ее завтра. В конце концов, она остановилась на томике стихов Пушкина, издания конца девятнадцатого века. Ведь читая Пушкина, можно делать только одно — наслаждаться словом, великолепием неповторимой музыки из букв. Классическая музыка — удел немногих, а вот музыка поэзии доступна практически всем желающим.

Обитателем купола не запрещалось читать книги, смотреть земное кино и телевидение. Вот только книги в переплете в куполе стали уже редкостью, так как большинство книг можно было прочесть в электронной версии.

София при осмотре нового своего жилья случайно обнаружила томик стихов Александра Сергеевича Пушкина на русском языке в весьма хорошем состоянии, хоть книге и было более ста лет. Она посчитала, что у горничной не поднялась рука выбросить книгу в мусороприемник вместе с другими вещами прежнего обитателя. Для Софии томик стихов представлял не историческую ценность, а художественную. Она любила русскую поэзию, а Пушкина считала немного немало, а лучшим поэтом всех времен и народов Вселенной.

Не много информации о своем предшественнике за дни пребывания в куполе узнала София, как в прочем и о других сотрудниках отдела, покончивших жизнь самоубийством. Информационная блокада действовала четко, следов пребывания практически не оставалось. В чем София могла быть уверена, так в том, что бывший начальник группы анализа любил поэзию и был аккуратен в обращении с книгами.

Наступившее утро мудрее вечера не оказалось: управление продолжало держать паузу. Если бы за стеной купола не появились наблюдатели, то София могла бы подумать, что о ней забыли.

София ознакомилась со всей входящей информацией в отдел РиН и не без удивления обнаружила, что всех членов ее предполагаемой группы вызывают в управление лично. То, что это делали до разговора с ней, косвенно свидетельствовало о том, что в управлении не могут прийти к единому мнению, и чаша весов замерла в ожидании недостающих доводов, которые неронцы попытаются найти в ответах членов предполагаемой группы.

"Господа неронцы идут на беспрецедентные шаги, записи разговора им мало, попытаются что-то выцедить из их мыслей и возможных предположений, — подумала София, оценивая складывающуюся ситуацию, — взбудоражила похоже я их рыбий муравейник. Нет, муравейник не очень подходит для рыб. Стаю. Взбудоражила стаю. В стае зашевелились. Лейтенант Фарис должен согласовать такой важный вопрос, как вызов в управление, со мной, даже если вызывают, минуя меня".

Долго ждать Софии не пришлось: в дверь постучали и буквально тут же дверь раскрылась.

— Разрешите, госпожа капитан? — отрапортовал с порога Фарис.

— Входите, господин лейтенант, — также официально ответила София.

— Госпожа капитан, я пришел поставить вас в известность, что меня вызывают в управление к майору Смит, — грустным голосом доложил лейтенант, понимая, что если его вызывают через голову непосредственного начальника, то в этом нет ничего хорошего для Софии.

— А что так траурно, господин лейтенант? Я знаю, что вас вызывают. Для меня это не новость. Вызов связан с моим вчерашним предложением. У вас, господин лейтенант, есть еще время подумать и отказаться от моего предложения, связанного с определенными рисками, ведь и в куполе вы можете сделать хорошую карьеру. Место начальника группы скоро освободится, а более подходящую кандидатуру, чем вы, на эту должность трудно будет подобрать. Так что вам решать, стоит ли рисковать жизнью на "воздухе", где иногда стреляют, где иногда взрываются машины.

— Вы серьезно, госпожа капитан? — Глаза Фариса засияли непривычным для купола сиянием, чему вполне могли удивиться застенные наблюдатели.

— Серьезней не бывает, господин лейтенант! — очень серьезно и сосредоточенно ответила София, так, чтобы у Фариса отпали всякие сомнения. — Без зазрения совести передавайте все о нашем вчерашнем разговоре, если возникнет, конечно, такая надобность. Когда же вернетесь, то сразу — ко мне. У меня для вас есть срочная работа, связанная с подготовкой группы.

— Слушаюсь, госпожа капитан! — бодрым голосом ответил заместитель Софии. — Разрешите идти?

— Идите, лейтенант, — уверенно произнесла София, совсем по-земному при этом подумав: "Господи, помоги нам вырваться их этого аквариума".

Шло время, закончился еще один день, а Софию так и не вызвали в управление, не получала она и привычных сообщений от майора Смит с заданиями для ее группы. Не вернулся в купол лейтенант Фарис, как и трое других членов ее предполагаемого отряда.

В течение рабочего дня София не раз демонстрировала наблюдателям озабоченное, задумчивое лицо, выпила с десяток порций кофе, не притронулась к еде. Вечером ей предстояло продолжить играть спектакль под названием "Волнение". София посчитала, что не стоит второй раз демонстрировать танец ушу, успокаивающий и приводящий в гармонию мысли, чувства и тело, да и второй раз подряд перечитывать Пушкина тоже могло выглядеть перебором. Имея по легенде белогвардейские, но вполне русские корни, София решила продемонстрировать, что она нормальный человек и все человеческое ей не чуждо, в том числе и людские пороки. Будь, конечно, в меню синтезатора, стоявшего в ее номере, алкоголесодержащие напитки, то София могла показать свою не чуждость порокам, не покидая номер. Но умные неронцы лишили обитателей купола возможности "тихо" спиваться. В общественных местах, таких как кафе или ресторан, человек лучше способен себя контролировать, боясь доносов окружающих.

Часа три София просидела в ресторане в гордом одиночестве, демонстрируя окружающим и наблюдателям отменный аппетит, знание кухни народов мира, умение пить русскую водку и при этом не пьянеть. Переигрывать, доводить себя до неуправляемой кондиции, София не собиралась, а вот преодоление излишнего волнения и снятие напряжения она сыграла в лучших традициях русской театральной школы, по Станиславскому, полностью вжившись в свою роль. Что в принципе она с успехом делала на протяжении последних лет.

Третий день прошел в не меньшем напряжение и безрезультатном ожидании. София прилежно отыграла роль командира группы анализа, вызывая в течение дня подчиненных сотрудников с докладами о проводимых исследованиях, выслушивая, давая указания.

Закончив вовремя рабочий день, София направилась в бассейн для офицерского состава, где проплавала почти до самой ночи в гордом одиночестве. Потратив не одну тысячу килокалорий энергии в борьбе натренированных мышц с сопротивлением воды, и почувствовав, наконец, приятную усталость в теле, она завершила сверхмарафонский заплыв.

Если бы кому-то пришло в голову замерить проплывшее Софией расстояние и время, то она без сомнения стала бы рекордсменкой в плаванье на марафонские дистанции не только среди людей, проживающих в куполе. Но в куполе учет спортивных достижений не велся. А для неронцев результаты Софии в плаванье не были интересны, ведь она и близко не могла сравниться в скорости с самым медлительным из них.

К обеду следующего дня в кабинет Софии без предварительного согласования зашел второй ее заместитель лейтенант Эрих.

— Госпожа София! — не по-уставному обратился Эрих; не услышав в приветствии заместителя привычного и положенного в таких случаях "госпожа капитан", София приготовилась к худшему развитию событий. — У меня есть распоряжение майора Смит э... принять дела по руководству группой. В приемной вас дожидаются. — Эрих не захотел произносить вслух слова, в которые не хотелось верить.

— Лейтенант Эрих, вы, наверное, хотели сказать, что я арестована, и за мной прибыл конвой из управления, не так ли?

— Извините меня, София! — смутился Эрих. — К аресту я никакого отношения не имею. Знайте: я считаю вас лучшим оперативным работником управления. А мое назначение скорее носит временный характер. Какой из меня аналитик? Это не совсем по моей части, госпожа София. Вы и сами это прекрасно понимаете. — Эрих опустил глаза в пол, ему неприятна была отведенная роль, но приказы управления в куполе не обсуждались.

— Спасибо, Эрих, — искренне произнесла София, сняла с шеи шнурок с флешкой и протянула новому начальнику группы анализа. — Вот возьмите. Здесь хранятся мои мысли по многим рабочим моментам, над которыми работает группа, надеюсь, что пригодится. Про Фариса ничего неизвестно?

— Нет, госпожа София. О Фарисе нет никаких сведений. Наверное, он тоже арестован, так как в пришедшей мне директиве сказано, чтобы я подобрал себе двух заместителей. Больше я ничего не знаю. Удачи вам, госпожа София! Надеюсь, что она не отвернется от вас и в этот раз. Да хранит вас бог.

Наверное, человек может служить кому угодно, хоть черту, хоть рыбам, может быть зависим во многом от хозяев, но от этого он не перестает верить в человеческого бога, просить у него защиты, вымаливать прощение за свои грехи и прегрешения. И нет ни одного человека, который в душе не верил бы в бога. А если есть неверующие субъекты, то у них нет души, и вряд ли их можно назвать людьми.

Эрих верил в бога, хоть и знал, что дорога в рай ему будет закрыта, но от этого молиться богу не переставал, как и не переставал служить своим хозяевам, которые пытались растоптать человечество, созданное вроде по образу и подобию божьему, демонстрируя противоречия человеческого существа.

В приемной Софию ожидали два капрала, рожденные явно не на поверхности земли, отличавшиеся от обычных людей могучим телосложением и бледной кожей, не знавшей солнечного света. Контраст усиливал и темный цвет комбинезонов — спецформы группы обеспечения деятельности управления. Но главное отличие, пожалуй, было в отсутствии эмоций. Капралы сковали у Софии руки наручниками, завязали глаза темной повязкой и повели, как слепого котенка, куда было велено хозяевами.

София не попыталась вступить в диалог с конвоирами, резонно посчитав, что легче получить информацию от акул, чем от капралов. Ей приходилось сталкиваться с этим типажом подводных обитателей при обучении в учебном центре, и она имела представление об их безрассудной преданности Новому Нерону. Вот только чем та преданность была обусловлена, не знала. Может быть как раз отсутствием рассудка.

"Странные ребята: ни рыба ни мясо. Хотя мяса в них с избытком. Ни каких эмоций. Ни какой жизни. Преданные подводные псы. Но так ли они хороши? Ведь если бы на их мощных шеях росли могучие головы титанов, то им следовало сидеть в куполе и выполнять интеллектуальную работу, которую делают обычные земляне, родившиеся на "воздухе", отрабатывающие синтетический хлеб и жизнь не по доброй воле, а от безысходности. Получается, что не так эти атлеты и хороши в плане мозговой деятельности. Что-то видать у неронцев не получилось. Но всему свое время. Надеюсь, что расследование противоправных деяний неронцев на Земле прольет ответы на многие интересующие вопросы. Скорей бы... В наручниках ведут, боятся "псы" или их хозяева. Не рискуют и правильно делают, не надо меня провоцировать. Не надо меня... Не о том я думаю. Ой, ни о том, — упрекнула себя София. — Определенно, под водой не так думается... Повязку на глаза одели — значит не все так безнадежно, если только не знать, что я именно так могу подумать, а если знать, то что? Получается, что все равно — не так все безнадежно. Игру со мной затеяли рыбы. А это обнадеживает. Значит, условия мои в целом приняли, но что-то их не устраивает. Они пытаются одеяло перетянуть полностью на свою сторону. Не могут они чувствовать себя комфортно, не держа все нити в своих руках. Может я немного перегнула палку в свою сторону, но я готова исправиться, господа неронцы, в разумных, конечно, пределах. Ведь если вы не увидите во мне стержень, способность добиваться своей цели, то не видать мне дороги наверх.

Как бы я поступила, будь я на месте того же майора Смит?

Я попыталась бы сама попасть в группу, чтобы контролировать ситуацию, находясь в непосредственной близости от исполнителей. И не важно в каком качестве: хоть поваром, хоть костюмером, хоть девочкой на побегушках. Но у майора и такой возможности нет. Что тогда? Тогда остается только одно — внедрить надежного человека в группу. У них есть лейтенант Фарис. Бесспорно — неординарный и талантливый аналитик. Вроде все правильно. Не надо, кажется, голову ломать: внедряй его, обещай золотые горы. Но нужны ли Фарису золотые горы? Нет. Окажись он на "воздухе", то он сделает все, чтобы в купол больше не вернуться. Мне именно так показалось. А значит и кому-то из управления вполне это могло прийти в голову. Вывод: Фариса в группу включат, но совсем даже не для того, чтобы ставить на него. Скорее его будут использовать для того, чтобы я думала, что он человек управления. Да, скорее всего так и будет, — решила София, монотонно ступая меж двух капралов по мягкому покрытию пола, подстроившись под их ритм ходьбы. — И что тогда они будут делать, госпожа разведчица? — мысленно спросила себя София. — Мне предложат взять в группу еще кого-то в добровольно-принудительном порядке. И должна я буду по их логике подозревать и Фариса, и нового члена группы, как преданных людей Нерона, и их опасаться в какой-то мере, и им не доверять. Человек не может быть без союзников, без сторонников, ведь он существо социальное. И должна я буду искать себе союзника из англичанина, немца или француза по логике неронцев. Они меня подводят к этому. Получается, что главная карта будет спрятана в одном из них. Кого-то из них они должны были за эти дни обработать так, чтобы он устроил их во всех отношениях. Есть, конечно, и другая возможность, менее вероятная, но более безукоризненная: они просчитали возможность того, что я добровольно выберу нужного им человека по профпригодности и включу в группу. Тогда я склоняю свою шляпку, оставленную в Париже, в низком поклоне перед вами, господа неронские разведчики, вы гении шпионажа.

Что они могли пообещать джокеру?

Это непринципиально. Длинную и безболезненную жизнь они уже обещали, тогда, скорее — полцарства. Возможно. Они пообещали ему стать лидером людей на Земле, лидером нового правительства на Земле после катастрофы.

Каковы действия джокера?

Он должен до поры до времени быть лучшим моим помощником, горой стоять за меня, чтобы в час икс вонзить нож в спину.

Джек, Барон или Луи? На кого из них поставят господа неронцы?

На любого из них могут или на каждого, обещая всем одно и то же. Пусть каждый тайно надеется, что именно он избранный. Ведь это лучше всего действует на людей. Вполне может быть и так". — София разобрала возможные варианты действий неронской разведки в том случае, если те примут ее предложение по работе на "воздухе".

Но на самом деле для Софии было непринципиально, на кого будет ставить управление. Ее рассуждения носили скорее тренировочный характер, чтобы не потерять навыки оперативной работы, лишний раз поупражняться в логике и антилогике. Она готова была взять с собой и десять засекреченных агентов Нерона и двадцать, если ее об этом попросят. У нее имелась всего одна цель — выбраться из подводного рыбьего царства на поверхность земли и связаться с командиром базы Х-1 Рисли, курирующим ее пребывание на Земле. Если повезет и Рисли находится на Земле, то она сможет быстро покинуть Землю. Но даже если его и нет, то передаст информацию на Луну, и информация через пи-связь найдет его в любом уголке Вселенной. Ей надо продержаться на Земле день, от силы два и ее миссия длиною в двадцать шесть земных лет закончится.

София собрала достаточно информации для того, чтобы изобличить Новый Нерон в умышленных действиях, направленных на уничтожение человеческой цивилизации на планете Земля с целью заполучить океанские просторы для постоянного своего проживания. Она готова была пройти полное сканирование, чтобы Межгалактический Совет признал действия Нового Нерона космической агрессией и принял меры по экстрадиции неронцев на историческую родину.

София заставляла себя долгие годы не думать об окончании своей миссии, пока в ее голове не скопится достаточно информации о планах Нового Нерона и изобличающих доказательств о проводимом захвате планеты.

Когда же Софию ввели в комнату, то усадили в наручниках и повязке в кресло. Кто-то подсоединил к ее голове датчики и присоски. Вскоре она ощутила внутри головы электрический разряд и неприятные ощущения, словно муравьи разбежались в голове в разные стороны в поисках добычи.

София испытывала нечто подобное двадцать шесть лет назад. Но вначале неронские пловцы "спасли" ее, погружавшуюся "камнем" с камнем на шее на дно Желтого моря, и доставили на одну из своих подводных баз. После реанимации и двухдневного отдыха в одиночной камере она подвергалась исследованию по считыванию информации из ее памяти о жизни: детстве, родителях, школе, тренировках боевым искусствам, занятиях по изучению языкам, первой любви, трагической смерти семьи в автокатастрофе, ее переживаниях и мучениях, приведшим к решению покончить жизнь самоубийством, самоубийстве.

И сейчас ее изучали, но не всю жизнь, а дни пребывания в куполе. София приготовила им "картинку" с информацией, которую должна была получить за эти дни, ее мыслями по поводу изложенной информации в аналитической записке.

"Неужели они решатся стереть информацию, ведь это может на мне сказаться в будущем. Не знать этого они не могут. Ну, что ж, господа неронцы, стирайте, для хороших рыб мне ничего не жалко, если боитесь отправлять на "воздух" с таким багажом знаний. — София приготовилась к чему-то неприятному.

Последовавший за изучением памяти электромагнитный разряд был такой силы, что Софию буквально подбросило вверх, она потеряла сознание и свалилась с кресла на пол.

Глава 17

СЧАСТЛИВЫЙ ВЕЧЕР

Планета Земля

Алтайский край, г. Алтайск

1983 год

Ровно в семь вечера Орлов Иван поднялся по парадному крыльцу в школу N1. Торжественная часть праздника закончилась и из танцевального зала раздалась громкая музыка. Популярный итальянский артист и певец Андриана Челентано через школьный катушечный магнитофон, усиленный десятком колонок, исполнял один из своих новых хитов.

В школе N5, где учился Иван, не было специально оборудованного зала для проведения вечеров отдыха и танцев, и все мероприятия проходили в школьном спортзале или в крыле первого этажа. Зато вечера проходили под живую музыку, семь лет в школе существовал вакально-инструментальный ансамбль "Машина", названный в честь легендарной группы "Машина времени", и репертуар они исполняли соответствующий. Ивана не раздражала "итальянская" музыка, также как и музыка "Машины времени". Он не был музыкальным гурманом и оценивал музыку только по одному критерию: раздражает или нет. Танцам Иван тоже не обучался, но танцевал вполне прилично, как быстрые, так и медленные танцы. Он любил спорт, как игровые виды, так и единоборства — самбо, дзюдо, бокс. Все эти виды спорта предусматривали в своей основе танец: танец с мячом или без мяча, танец поединка, единоборства, дуэли. Танцевать под музыку было значительно легче, чем состязаться, музыка задавала необходимый ритм. Иван без труда научился настраивать свое сильное и ловкое тело в такт музыке.

— Иван! Здорово! Ты к нам на дискотеку? Выиграл олимпиаду, теперь хочешь еще на своем прыгучем коне увести от нас самую красивую девушку? — К Ивану подошел Сергей Бобров, у которого Иван на олимпиаде спрашивал про Марину.

Сергея Иван знал третий год, друзьями или приятелями они не были, а знали друг друга по спорту и олимпиадам. Сергей внешне отличался от Ивана, был сантиметров на десять ниже, но коренастей, шире в кости. Он занимался борьбой, вначале классической, а позже перешел в самбо. Восьмое место в недавней олимпиаде не расстроило его, результаты в спорте, кажется, его интересовали куда больше. Сергей был симпатичен Ивану как спортсмен часами "пахавший" в спортзале или на татами. В индивидуальных спортивных поединках им не приходилось встречаться, так как выступали в разных весовых категориях.

— А ты, что не танцуешь, не хватило барышни? — крепко пожимая руку Сергею, ответил Иван.

— Ну, Иван, ты и жмешь руку! Словно медведь! — Сергей обладал не меньшей физической силой, но к крепкому мужскому рукопожатию видно не был готов. — Да я, собственно, тебя встречаю, что бы не заблудился ненароком.

— А ты, гляжу телепат, Сергей. Знаешь зачем я к вам иду, во сколько приду.

— А ты разве не знал? — Сергею понравилось сравнение себя с телепатом, и он решил развить предложенную тему. — Хочешь, я отгадаю, о чем и о ком ты думаешь сейчас? Или боишься? — Сергей для убедительности поднял руки вверх, изображая не то факира, не то колдуна, но больше походил на местного клоуна.

— Я согласен, — неожиданно согласился Иван. — Только вначале я расскажу про тебя, а затем если захочешь, ты. Идет?

Сергей опустил руки, задумался, а затем решительно произнес, словно принимая вызов:

— Идет! Пойдем в класс, чтобы не мешали. Там и куртку оставишь, если решишь остаться на танцы.

— А ты думаешь, Сергей, что я после разговора с тобой могу передумать и постыдно сбежать?

— А почему бы и нет? — Сергей тоже бросил вызов Ивану.

Сергей и Иван проворно взбежали по ступеням на второй этаж и прошли к классу математики. Сергей открыл не запертую дверь, и они зашли в класс. Ивану класс был знаком, именно в нем проходила недавняя олимпиада.

Иван подошел к парте, за которой сидела Марина на олимпиаде, и сел на ее место, ощутив едва уловимый аромат ее духов. Немного подумав, сопоставив имеющие в его распоряжении факты и скудную информацию, решил, что кого, как не соседа по парте, Марина могла попросить встретить его, и какие отношения могли сложиться у нее с соседом, если она использует в качестве защиты нападение.

— Пожалуй, начну. Вот за этой партой ты, Сергей, сидишь. — Иван для убедительности ударил кулаком по столу; лицо у Сергея ничего не выражало, как у каменной статуи. — Рядом с тобой сидит Марина, вот на этом самом стуле, на котором я имею удовольствие восседать. Ты втюрился в нее с первого взгляда, но она села с тобой только с одним заранее обговоренным условием, что вы будете только друзьями и никаких более близких отношений между вами не возникнет.

Лицо у Сергея начало понемногу краснеть, статуя оживала.

— Ты, не желая, чтобы кто-то другой сел с ней, согласился и стал ждать более удобного случая, как в борьбе с более сильным противником, усыпляя его бдительность, расслабляя его внимание.

Сергей занервничал, он почувствовал, что с него снимают защитную маску, оголяя его подлинную сущность.

-Твои родители и Маринины дружны и знают друг друга давно. Да, еще вы живете в одном доме, в пятиэтажке, Марина на третьем этаже, а ты, точно сказать не могу, но что-то мне подсказывает, что либо этажом выше, либо этажом ниже.

Лицо у Сергея стало красным от напряжения и от волнения. Он жил на втором этаже, комната Марины располагалось над его. Он не раз слышал ее шаги, иногда даже отдельные обрывки фраз. У Сергея в голове пока был один единственный вопрос: откуда Иван все это знает?

— Марина, — Иван без злого умысла продолжал "раздевать" Сергея, — попросила встретить меня, потому что не могла сама, так как сейчас должны выбирать королеву предстоящего балла, а Марина участвует. — Иван предположил, что сценарии школьных праздников примерно одинаковые во всех школах, и не только в пятой, но и в первой школе избирают королеву на Восьмое марта.

На лбу у Сергея появились капельки пота, готовые уже потечь по лицу, Сергей обреченно молчал, сжав губы.

— Я скажу даже больше, она обязательно выиграет! Если, Сергей, я что-то сказал не то, поправь меня, — закончил свои предположения Иван.

На секунду лицо Сергея напомнило Ивану одного из героев любимой им в детстве сказки. "Прям сеньор Помидор, собственной персоной", — Иван с трудом сдерживал улыбку, обидеть Сергея он не стремился и ни в коей мере не желал.

— Не изображай из себя Холмса, все просто и банально, — Сергей, подавив в себе эмоции, надев на себя маску равнодушия, довольно спокойно произнес, — ведь тебе об этом Марина рассказала са...

— А вот и нет! Я ничего не рассказывала Ивану. Так что, Сергей, я удивлена не меньше твоего. Иван, а ты продолжаешь меня удивлять все больше и больше. Прямо живое воплощение Холмса в Сибири! — На пороге стояла Марина в длинном светло-розовом бальном платье, в белых туфлях на высоком каблуке. Каштановые волосы в крупных кудряшках спадали на открытые плечи. На макушке головы красовалась корона золотистого цвета, сделанная, скорее всего из картона и чайной золотинки. Но ни Иван, ни Сергей этого не видели. Перед ними стояла сказочно прекрасная королева, или принцесса в самой что ни наесть золотой короне. Сергей замер с открытым ртом, не успев закончить начатое слово, и не в силах произнести новое. Иван тоже молчал, сраженный красотой Марины, ее грацией, ее чудным голосом, ее...

— Сергей, большое спасибо, что встретил Ивана, — одарив юношей королевской улыбкой, произнесла Марина, довольная произведенным эффектом.

В Сергее "кипела" внутренняя борьба: с одной стороны восхищение Мариной, с другой стороны растущее чувство соперничества к Ивану. Он не любил проигрывать, но как правильно заметил Иван, умел ждать и добиваться поставленной цели. Сегодня был явно не его день, и он это понимал, а поэтому сумел справиться с эмоциями.

— Не за что. Обращайтесь, если что. — С поднятой головой, медленно, вразвалочку, по-борцовски, держа обе руки в карманах, Сергей вышел из класса, бурча себе что-то под нос из мультфильма про Винипуха и его друга Пятачка.

Марина, проводив взглядом Сергея, обратилась к Ивану:

— Позже, Орл, расскажешь мне про свой дедуктивный метод. Орл, неужели ты целиком состоишь из тайн и загадок? Загадочный ты мой. — От этих трех слов у Ивана чуть не выскочило сердце от счастья. — А сейчас, Орл, пойдем танцевать, хорошо?

Следующие два с половиной часа для Ивана и Марины пролетели как один счастливый миг. Они стали центром внимания школьной дискотеки, даже десятиклассников, но они не замечали никого вокруг, будто весь зал, а то и мир, в этот вечер принадлежал им одним. Они танцевали медленные и быстрые танцы только вдвоем. Между ними и всеми остальными возник вакуум. Пространство в несколько метров вокруг них оставалось свободным. Никто не решался войти в их пространство и время, а возможно, физически не могли этого сделать. В небольших промежутках между танцами они шутили, рассказывая друг другу старые, давно известные им обоим анекдоты и весело смеялись.

После дискотеки Иван проводил Марину до дома, крепко держа за руку. По дороге они продолжили вести начатую беседу: шутили и смеялись. И лишь возле подъезда дома, когда настал момент прощания, Иван спохватился:

— Чуть не забыл, у меня для тебя есть небольшой подарок. — Иван достал из кармана куртки серебряную цепочку с камушком и плитку шоколада, протянул Марине. — Это тебе. С праздником Весны, Марина! — Он хотел, желал ее поцеловать, но в самый последний момент не решился это сделать.

Марина взяла подарки. Волнение от Ивана передалось ей, она смогла только сказать:

— Спасибо.

Марина поднесла кулон к глазам, но в темноте разглядеть не смогла, улица освещалась исключительно отблесками из окон.

— Иван, здесь так темно, я не могу рассмотреть твой подарок. Пойдем ко мне, а то подарки получила, а чаем даже не напоила. Ты не бойся, с родителями сегодня не придется знакомиться, они в командировке, приедут только завтра. Попьем чай с шоколадом. А лучше сварим кофе с шоколадом по папиному рецепту. Ты расскажешь мне про свой дедуктивный метод, про прыжки конем. Еще только десять, а последний автобус идет через час, успеешь.

Приглашать Ивана два раза не понадобилась. Они зашли в темный подъезд и стали подниматься по неосвещенной лестнице на третий этаж.

— Иван, осторожно. Не упади, там впереди нет одной плитки, можно запнуться, — предупредила Марина. — Когда папа дома, то он всегда вкручивает в общий коридор новую лампочку, но надолго не хватает. Их постоянно кто-то выкручивает. Что они только с лампочками делают? Не солят же в бочке?

— Не солят, а на лампочках экономят, привыкли воровать, — пояснил Иван.

Открыв входную дверь в квартиру, Марина позвала Ивана:

— Проходи. В этой скромной пещере я и живу со своими предками: папой и мамой. Ни сестренки, ни братишки у меня нет, как поется в той песне.

Иван не успел опомниться, как Марина с кошачьей прытью сняла с себя шубку, шапку и сапоги, обула теплые домашние вязаные тапочки.

"Без каблуков, в тапочках она не похоже на королеву или светскую львицу, а больше — на пушистого котенка. Как они умеют преображаться?" — удивился Иван, под "они" подразумевая всех женщин; об этом он читал, а теперь и сам убедился, что это действительно так, правы писатели.

— Иван, что стал, как вкопанный, быстро снимай куртку! — велела Марина. — Не укушу, не бойся. По крайней мере, пока не укушу, — кокетливо добавила девушка.

Иван, сняв куртку и кроссовки, сделал несколько неуверенных шагов по дубовому паркетному полу, потрогал обтянутые каким-то неизвестным материалом стены. Из коридора вглубь квартиры вело несколько дверей. Двери, покрытые дубовым шпоном чуть темнее, чем пол, гармонично вписывались в общий интерьер. В центре подвесного потолка висела большая хрустальная люстра с девятью тонкими и длинными, как свечи, лампами. Иван отродясь таких ламп не видел, да и патроны электрические отличались от стандартных.

Надо сказать, что многое в этой квартире отличалось от стандартов, принятых в Алтайске, Барнауле или любом другом городе СССР. Одинаковые обои, одинаковый линолеум, одинаковые люстры с одинаковыми лампами, одинаковая мебель — вот что являлось стандартом для СССР.

— Марина, а ты не дочь подпольного миллионера или внучка? — удивленно произнес Иван.

— Тебя смутило убранство квартиры? Это все мама. Я дочь обыкновенного советского профессора, профессор — это папа, и обыкновенного советского кандидата наук, кандидат — это мама. Мы за десять лет уже переехали... — Марина задумалась, вспоминая, где ей уже пришлось пожить, и не очень уверенно, словно сомневаясь в подсчетах, продолжила: — В седьмой раз. Когда переезжали из ГДР в Союз, то мама поставила папе условие, что ремонт в следующей и в последующих квартирах должен соответствовать европейским стандартам, иначе она не поедет на новое место. Отец согласился. Пришлось ему, правда, освоить с десяток разных профессий. Иван, не обращай внимания на обстановку, у каждого свои недостатки. Мы с папой привыкли к маминым капризам и даже получаем от этого практическое удовольствие. Например, французский санфаянс намного удобнее нашего. Папа по этому поводу говорит так: нужна мировая экономическая интеграция, чтобы одни производили лучшие космические ракеты, а другие хорошие унитазы. Папа у меня очень интересный собеседник. Я надеюсь, что ты с ним познакомишься.

Марина подошла к Ивану и взяла его за руку.

— Хватит комплексовать. Пошли на кухню пить кофе. А ты, Иван, умеешь варить кофе?

— Умею варить борщ, щи, рассольник, летний, гороховый, свекольный суп. Да, еще окрошку умею делать, а кофе, к сожалению, варить не умею. И кроме кофейного напитка "Балтика" других кофе не пивал, в Германиях и Европах не проживал, европейских стандартов качества не видал и даже про них не слыхал. А про настоящий кофе лишь в книжках читал. Штирлиц кофе любил пить и умел готовить, но Юлиан Семенов не описывал точных рецептов приготовления, — на одном дыхании произнес Иван.

— Да, ты поэт, Иван! Не стой, садись на диванчик. — Кухня в своем убранстве имела мягкую обеденную зону с небольшим диванчиком. — "Балтику" я тоже как-то в школьной столовой попробовала. Б-р-р! Теперь только чай и компот пью. Иван, мне понадобится грубая мужская сила. — Марина подала Ивану механическую кофемолку, засыпав туда ароматно пахнущий кофе. — Папа ругается, что надо всегда засыпать только свежеподжаренные зерна кофе. Но извини, Иван, вчера жарила. Вот такая я! Не всегда папу слушаюсь. Крутить по часовой стрелке до моего прихода, я одну сек, переоденусь, а то в бальном платье на кухне как-то не очень. Ты все понял?

— Так точно! Слушаюсь и повинуюсь, Королева Весны! Она же повелительница кофе и кофемолки, точнее кофемольца! — Иван принял шутливый стиль беседы, предложенный Мариной, так было значительно легче скрывать свое волнение.

Марина зашла в свою комнату. Сбросив с себя танцевальное платье и колготки, в одних трусиках и бюстгальтере подошла к большому зеркалу, висевшему по всей дверце платинного шкафа, и внимательно посмотрела на себя в зеркало. В отражении она увидела молодую, красивую, стройную, с округлыми формами девушку.

Марина не знала, что с ней происходит: уже несколько дней внутри кипел нешуточный огонь страстей, ищущий выхода. Внизу живота накатывала волна за волной приятная истома. Впервые огонь внутри себя Марина испытала, когда встретилась взглядом с Иваном, тогда она еще не знала, что это Иван. За прошедшие дни огонь не утихал, а разгорался час от часа все с большей силой.

Марина, рано ставшая девушкой, месячные у нее пошли в десять лет, догадывалась, что внутри нее кипят гормоны, подогреваемые присутствием небезразличного ей молодого человека. Она знала, что это естественно, что она становится женщиной. Еще два года назад, когда жили в Германии, мама ей в доходчивой форме рассказала про интимные отношения мужчин и женщин, что секса бояться не надо, что секс это естественно, как есть и пить. Немало времени мама уделила вопросам, почему, как и чем надо предохраняться. В конце же беседы, чуть ли не в торжественной обстановке она вручила Марине нарядную упаковку с презервативами, сказав, что на всякий случай, а случай бывает всякий.

В Германии старшеклассники в порядке вещей вступали в сексуальные отношения. О сексе свободно говорили, не делая из него запретного плода. По ночным каналам транслировали эротические и порнографические фильмы, оголявшие не только артистов, но и многие секреты интимных отношений мужчин и женщин. Посмотрев с явным любопытством несколько таких фильмов, Марина считала себя достаточно опытной в теории интимных отношений.

Вернувшись с родителями на родину, Марина неожиданно узнала, что секса в СССР нет и быть не может. Что это запретная тема не только для подростков, но и для взрослых людей. А детей в СССР продолжают приносить исключительно аисты, или, в крайнем случае, выращивают на капустной грядке в огородах или на дачных участках. Удивило Марину и то, что в русском языке нет даже слов, обозначающих различные аспекты интимных отношений, органов, принимающих непосредственное участие в деторождении. Зато нецензурная речь, звучавшая везде: на улице, в автобусе, в магазине, на перемене, состояла исключительно из слов, в какой-то мере все это обозначающих.

На деле получалось, что секс в Союзе есть! Но секс какой-то грязный и недостойный, и им занимаются исключительно малообразованные и некультурные люди. А любовь, описываемая Пушкиным, Тургеневым, Чеховым, Толстым, и даже показанная в некоторых художественных фильмах, к сексу никакого отношения не имеет. Это два антипода, как черное и белое.

Марина еще раз посмотрела на себя в зеркало и сняла бюстгальтер. Розовые соски, как дула миниатюрных дамских пистолетов, через отражение в зеркале нацелились на нее, вынуждая ее сдаться. Нежная и упругая грудь, вздрагивающая от учащенного дыхания, готова была взорваться от волнения и возбуждения.

"Иван удивительный парень, мне с ним так хорошо, — подумала Марина. — Я пьянею от запаха его тела. Я млела от его прикосновений в танце. Я теряю голову рядом с ним, я ... Мне так интересно с ним разговаривать, не меньше, чем с папой... Мама говорила, что любовь — это, когда с человеком не хочется расставаться ни на секунду, хочется быть с ним всегда... Теперь я понимаю маму. Понимаю, что она хотела сказать. Когда я встречу такого человека, то буду готова отдать всю себя без остатка... Я готова отдать себя ему, всю... Я не знаю, что со мной происходит, ведь мне всего шестнадцать лет, а ему пятнадцать. Но ведь Ромео и Джульетте ..."

Марина надела на себя махровый короткий халатик и подвязала его пояском. Раскрасневшаяся, возбужденная, сомневающаяся, жаждущая новых ощущений Марина зашла на кухню.

Иван усиленно продолжал крутить кофемолку. Внутри Ивана полыхал не меньший огонь страстей, чем у Марины. Он не знал, что делать и как совладать с той мощной энергией, кипевшей в его груди, в крови, во всем теле. Чувства нежности к Марине переполняли все его существо, а огромное мужское желание с каждой секундой все нарастало и нарастало. Физиологически Иван был вполне созревшим мужчиной, но фактически ему только предстояло им стать.

— Иван, мне кажется, что ты кофе превратил в муку, хоть пирожки стряпай. — В халатике Марина была явна другая: исчезла показная наигранность, присущая всем женщинам. Женщина в платье ведет только разведку боем, а в нижнем белье (халатик в те времена можно было отнести к нижнему белью) вызывает на себя огонь тяжелой артиллерии, устоять под натиском которого обычно бывает невозможно. Но Марина попыталась отвести огонь в сторону: — Ваня, хочешь, я научу тебя варить тот кофе, который я люблю, но с одним условием: ты когда-нибудь научишь меня варить все эти летние и зимние борщи. Хорошо? — спросила Марина, подходя к встроенной электроплите. Иван не удивился внешнему виду плиты, одного из последних достижений современной техники, хотя ни сколько не сомневался, что такой плиты нет ни у кого в Алтайске, даже у Первого секретаря горкома партии, как в прочем и большого двустворчатого холодильника, едва помещавшегося на кухне, явно не соответствующей по размерам европейским стандартам. Марина включила самую маленькую горелку на электроплите со стеклокерамическим покрытием.

— Я хочу научиться варить кофе, хочу научить варить тебя борщ, но можно сначала помыть руки? — застенчиво спросил Иван, также уходящий из-под "артобстрела".

— Ой, извини! — Марина посмотрела на него такими глазами, что Ивану самому захотелось извиниться за то, что он вынудил извиняться ее. — Иван, я плохая хозяйка. Совсем забыла правила гостеприимства. Хорошо, что мама не видела, а то сейчас прочла бы мне лекцию. Я знаю, что гостя надо сначала помыть, затем накормить, напоить, а только потом спать уложить, — немного смутившись, поправилась: — В сказках так говорят. Пойдем, я покажу, где и что у нас находится... это самая большая комната... здесь библиотека и по совместительству папин рабочий кабинет. — Вдоль трех стен до самого потолка стояли старинные деревянные застекленные книжные шкафы из красного дерева с книгами. Возле окна расположился двухтумбовый письменный стол из того же дерева, что и шкафы, кожаное кресло и обычный стул, стоявший здесь явным изгоем.

— Это дверь ведет в спальню родителей. Туда нельзя, табу, — продолжала миниэкскурсию по квартире Марина, — Даже я стараюсь лишний раз не заходить, чтобы чего-нибудь не задеть, не сдвинуть, и ненароком не изменить заданную энергетику. Мама увлечена в последнее время китайскими методиками управления энергиями своего жизненного пространства... эта дверь в ванную и туалет одновременно. Мама никак не могла найти место под биде, так что пришлось сломать перегородку... ну, и последняя дверь ведет в мою комнату, потом покажу. — Марина приоткрыла дверь в ванную комнату. — Сам разберешься, мыло, полотенце и прочие туалетные принадлежности найдешь без труда. Я пойду сделаю пока бутерброды, а потом научу тебя варить кофе.

Иван не так удивился импортной керамической плитке, ванной с гидромассажем, как тому, что два унитаза разной формы стояли рядом. Не сразу до него дошло, что второй унитаз и есть то самое биде, из-за которого пришлось ломать стену. В доме у Ивана не было не только биде, но и унитаза, раковины и ванны, удобства находились на улице, но зато во дворе стояла настоящая русская баня, срубленная из кругляка осины, с которой не могли сравниться никакие импортные штучки.

— Как тебе достижения загнивающей буржуазии? — спросила Марина, когда Иван зашел на кухню.

— Удобно. Грамотно. Со вкусом, — коротко, но объемно оценил Иван технические достижения капиталистов для людей и принялся рассматривать стол, который весьма походил на праздничный.

В центре стола стоял старинный потемневший от многих лет медный подсвечник с двумя незажженными красными свечами. Нарядные желтые тарелки с нарезанной краковской колбасой, черным хлебом, маслом, швейцарским сыром, не плавленым колбасным, а настоящим — с "дырочками", стояли вокруг. Марина, доделав шестой бутерброд, положила на тарелку, замкнув последний лепесток цветка из белого хлеба, масла и красной икры, а так же весь ансамбль на столе. Подобные деликатесы Ивану приходилось видеть разве что на Новый год. Иван, сглотнув слюну, предательски появившуюся скорее не от созерцания, а от запаха копченой колбасы, спросил у Марины:

— Может я что-то пропустил? У тебя сегодня День рождения?

— Иван, какой же ты невнимательный! — с укоризной ответила Марина. — День рождения бывает каждый год, а вот королевой становишься не так и часто! А еще королеве приходится работать кухаркой. Нет никакой справедливости на этом белом свете. Совсем как золушка, — не сдержавшись, весело рассмеялась. — Вань, так хочется есть! С утра ничего не ела. А ты?

— Есть немного, — сглотнув очередную порцию слюны, признался Иван; пищеварительные соки в желудке готовы были принять еду на переработку.

— Вань, умоляю тебя, пошли варить кофе! — нетерпеливо, как ребенок, попросила Марина.

— А королеве можно готовить кофе? — улыбнулся и Иван.

— Вань, когда сильно хочется, то можно все, — произнесла как-то очень загадочно Марина; явно в ее словах имелся и другой подтекст, скрытый словами, в словах или между слов. — Показываю и объясняю один раз, запоминай. На двоих, в смысле на нас с тобой, я кладу три чайные ложечки с горкой свежемолотого кофе, две ложечки сахара и заливаю двумя чашечками холодной, но обязательно кипяченой воды. — Слова сопровождались конкретными действиями, явно ей знакомыми. — Турку ставлю на средний огонь. Пока вода закипает, я мелко строгаю шоколад, примерно 20 граммов. Это сто на двадцать, получается одна пятая часть плитки. В самом начале закипания воды высыпаю шоколад и размешиваю, довожу до кипения. Турку поднимаю примерно на пять секунд и вновь опускаю на плиту, жду, когда пенка поднимется до верха, и поднимаю еще раз, затем опускаю. А когда пенка поднимется вверх еще раз, снимаю. Кофе готов!..

Иван с наслаждением наблюдал за ловкими и красивыми движениями Марины, не очень вникая в суть произносимых слов. Он сделал попытку сосредоточиться, чтобы осмыслить, что с ним происходит, но не смог. Ему казалось, что все происходит, как во сне. А сон, сладкий сон, он не может более контролировать, это выше его сил. Уловив в воздухе ароматный запах кофе и шоколада, Иван услышал восторженные слова Марины:

— Кофе готов! Очнись!..

..Иван и Марина, почти не мигая, смотрели друг на друга, словно готовясь к чему-то очень важному и ответственному в их жизни, в то время как руки в автономном режиме доставляли деликатесы по месту назначения. И только когда на столе кончилась вся еда, и был выпит весь кофе, Марина спохватилась:

— Я хотела, чтобы ужин получился романтическим, а свечи забыла зажечь. — Марина неожиданно встала из-за стола. — Ваня, я на одну сек.

Иван проводил Марину взглядом, зажег свечи. Огонь завораживал: два огонька стремились навстречу, стремились объединиться в одно пламя, расплавляя ради этого парафин своих свечей. Иван представил, что это они с Мариной. Он горит для нее, а она — для него. Они хотят стать одним единым целым. Если за Марину он додумывал, то сам этого желал.

Марина вскоре вернулась, держа в руке подаренную цепочку с кулоном. Она выключила свет, и только мигающий красный свет свечей освещал комнату, где были только он и она. Марина подошла к Ивану.

— Ваня, поможешь мне надеть цепочку? — шепотом попросила Марина и присела к Ивану на колени.

От близости Марины, от запаха ее волос, от прикосновений Иван ощутил еще более сильную волну мужского желания, почти неконтролируемую, почти неуправляемую, почти взрывоопасную...

Марина почувствовала под собой нарастающую, крепнувшую, пульсирующую мужскую силу плоти. Эта сила притягивала, как магнит притягивает иглу, как огонь притягивает бабочку. Низ ее живота просто сгорал от огня желания. Она знала, что вот-вот и их желания сольются в одно желание, в одну страсть. И не было у нее сил, да и желания противостоять этому. Вот только камень жег руку, будто бы говорил, что его место не в руке. Из последних сил Марина прошептала:

— Ваня, помоги.

Волнение и возбуждение мешало Ивану, с трудом ему удалось защелкнуть замок на цепочке. Кулон коснулся груди Марины, и волна тепла, идущая от кулона, обожгла ей грудь, и мгновенно растеклась по всему телу.

— Иван! Что это? Потрогай, какой жар идет от кулона! — встревожено произнесла Марина. Она взяла руку Ивана и положила себе на грудь.

И в этот миг они очнулись, словно кто-то вылил им на головы ведро ледяной воды. Они проснулись от сна, приятного и желанного им обоим. Они оба это понимали.

Марина продолжала сидеть на коленях у Ивана и не только — мужская плоть еще не потеряла прежней силы. Она понимала, что еще бы немного, еще чуть-чуть, и лишилась бы девичьей невинности. Минуту назад она этого хотела больше всего на свете, но не сейчас.

Несмотря на сексуальную революцию в Европе и отсутствие секса в Советском Союзе, Марина мечтала о большой и светлой любви, затем о браке, наполненном любовью духовной и физической. В своих мечтах и грезах она видела себя танцующей в белом платье с единственным, неповторимым, любимым принцем в огромном дворце или маленькой квартире. А затем, как суженный уносит ее на руках в белоснежную спальню, усыпанную красными розами, как они занимаются безудержно, страстно и ненасытно любовью до утра, отдавая себя друг другу без остатка. Марина даже представила, что ее избранником вполне может стать Иван. Но то, что могло случиться несколько минут назад, должно произойти не сейчас, она это понимала.

Марина не понимала, что с ней происходило. Почему ее так безудержно манило к Ивану. Она не знала ответов на "почему". Но ей не было стыдно за то, что уже произошло и то, что могло произойти. Изображать ложную стыдливость перед Иваном она не собиралась, а перед собой — тем более. Ведь это глупо, а глупой она себя не считала, и ею не была.

Марина как-то грустно спросила:

— Орл, что это за камень? Почему от него шел такой жар, а сейчас только легкое тепло? И что за ...приятная волна наваждения окутывала нас?

К Ивану тоже вернулась рассудительность, и он мог уже в большей степени контролировать себя, управлять своими чувствами. Что с ними происходило, какой сладкий дурман окутывал, он тоже не знал. Его правая ладонь по-прежнему лежала на груди Марины, поверх кулона. Безымянный палец упирался в твердый возбужденный сосок девушки, что не давало Ивану окончательно прийти в нормальное состояние. Через его ладонь проходила тепловая волна, которая в виде небольших пульсирующих вибраций откликалась в разных частях тела. В голове у Ивана с огромной скоростью неслись мысли:

"Кулон-оберег заработал. Кулон защитил Марину от какого-то воздействия. Воздействие было не только на Марину, но и на меня. Заработала голова, значит, кулон помог и мне. Хорошо, это уже радует. Хотя... будь честен: радует только то, что заработала голова, а не то, что не произошло... Я хочу Марину как женщину и это естественно. Ее запах, ее тело, близость возбуждают меня, я хочу ее... Но я не животное, я человек, который... мне нравится Марина, и я хочу, чтобы это произошло иначе... я не хочу, чтобы кто-то подталкивал, управлял моими желаниями, дергал за невидимые ниточки. — Иван вдруг осознал, что про интимные отношения мужчин и женщин знает значительно больше, чем несколько минут назад: знает как необходимо вести в постели мужчине, то есть ему, и что хочет женщина, и еще многое из того, чему не учат в школе, а что обычно узнают путем проб и ошибок. — Наверное, в глубинах подсознания у каждого человека есть такие запрятанные знания, приходящие тогда, когда становишься готовым к ним. Знания, как учитель, приходят тогда, когда к ним готов, — решил Иван и переключил свое внимание на обереги, вспомнив вдруг то, о чем ему говорила бабушка. — В старые времена в Сибири было немало колдунов и ведьм, людей, владеющих определенным набором негативных знаний, которые при правильном использовании могли причинить различный вред. Они наводили сглаз, порчу, различные болезни и даже могли приблизить смерть. Могли и приворожить так, что человек теряя голову, бросал семью и уходил к тому, к кому его приворожили. Навести тоску так, что человек начинал вянуть и сохнуть, подобно дереву, лишенному живительной и спасительной влаги. Колдуны, ведьмы, маги и другая нечисть обладали определенным набором приемов, основанных на использовании кодированных символов, спрятанных в словах и даже в отдельных буквах, звуках. А слова чаще всего прятали в форму "безобидной" молитвы. Такие "молитвы" наговаривали на воду, алкоголь, сладкие напитки, сахар, иногда и на еду, на то, что могло длительное время сохранять негативную информацию. Современные средства записи информации америки не открыли, к бабушке ходить не надо. Но колдовство никак не проявлялось, никак не действовало на человека, если тот жил с богом в душе, но таких людей всегда было немного. Что получается? Если провести некоторую параллель с аудиозаписью, то пленка не будет звучать на магнитофоне, если на нее воздействовать магнитом, и чем мощней магнит, тем "чище" окажется пленка. Магнит сотрет аудиозапись. Получается так, что человек, живущий с богом в душе, выступает неким магнитом, способным нейтрализовать негативную информацию. Бабушка говорила, что такой человек мог взглядом, прикосновением руки, или даже словом исцелить того, на кого было произведено воздействие темных сил. Такие люди также делали обереги, защищавшие от разного рода негативных воздействий. И чем сильнее вера в человеке жила, тем сильней был и оберег. Вроде все просто и понятно. А почему раньше об этом не задумывался? Да потому, что лично меня не касалось, а думать мы начинаем, когда петух клюнет в одно место. Чаще всего, оберегом выступала святая вода. Но воду не всегда удобно носить с собой. Делали обереги и на более твердые предметы: на серебряный нательный крест, на камни, монеты, металлическую подкову. Оберегом выступали намоленные иконы — "намагниченные". Самые сильные и мощные обереги могли нейтрализовать действие не только "нечистой силы", колдовства, но даже сильных ядов... Оберег, который я сделал для Марины, реально действует. Я сам ощутил и видел его действие. Значит все, что мне рассказывала бабушка — правда! Но в бога я вроде не верил. А верю ли сейчас? Не знаю. Возможно, какие-то способности мне достались по наследству от предков, от прадеда, от бабушки. Хотя, кто его знает, передаются такие способности по наследству или нет.

Но дальше вообще не понятно. Привораживать меня к Марине не надо. Она мне и без того сильно нравится. А кому понадобилось бы привораживать ко мне Марину? Разве только мне. Но я этого не делал.

Предположим, что кому-то понадобилось это сделать. Для этого надо произвести некое зелье. Если я, не обученный делать обереги, смог сделать, то кто-то, владеющий знаниями колдовства, запросто мог изготовить. Но и этого еще мало. Чтобы добиться результата зелье необходимо выпить. Марину я увидел впервые на олимпиаде по математике и сразу ощутил, что мужское желание во мне закипело с огромной силой, на протяжении следующих дней физическое желание не ослабевало, а только росло. Несколько минут назад, я практически перестал контролировать свое сознание. Если зелье существовало, то я выпил его еще до начала олимпиады, до того как увидел Марину. Где? Вопрос, конечно, интересный.

Дома? Дома исключено, в гости ко мне домой в последние дни никто не приходил.

На тренировках? Я пью воду из крана центрального водопровода, а стакан всегда перед этим ополаскиваю, значит тоже исключено.

В школе? В столовой мы завтракаем. Накрывают дежурные. Подлить или подсыпать в это время в еду или чай можно, так как сижу давно за одним и тем же столом на одном месте. Теоретически — возможно. За последние дни дежурило восемь или даже десять одноклассников, в это же время дежурные еще четырех классов подают завтраки. Любой мог это сделать, но это только теоретически. А практически? Практически тоже самое надо повторить с Мариной, которая учится в другой школе. Нет, не верю и в такой вариант. Сильно уж сложно.

Что получается? Уперся в тупик. Я не вижу ни мотива, ни цели, и не подозреваю никого. Марина ждет от меня объяснений, а у меня их пока нет. Но пугать ее нельзя, а вот успокоить надо", — все эти мысли пролетели в голове Ивана всего за несколько секунд.

— Марина, этот камень разновидность кварца, — Иван почти спокойным, почти невзволнованным, почти невозбужденным голосом, стараясь успокоить ее, начал рассказывать то, что знал про камни. — Зеленый хризопраз. Иначе его называют змеиным камнем, наверное, из-за зеленого цвета. Немногие знают, что кварц, в отличие от стекла, пропускает не только видимые, но и ультрафиолетовые и инфракрасные лучи. Кварц бывает черного, коричневого, фиолетового, красного, зеленого, желтого цветов. Прозрачный горный хрусталь — это тоже кварц. Кварц обладает еще одним интересным качеством: при нагревании он практически не расширяется, а, нагреваясь, легко отдает тепло. Вот, например, в твоей импортной плите используется кварц, стекло бы лопнуло, а кварцевая поверхность прослужит очень даже долго. Еще кварц достаточно крепкий материал, коэффициент прочности у него семь, а у самого крепкого минерала алмаза — десять. Еще с давних незапамятных времен из некоторых разновидностей кварца: из горного хрусталя, тигрового глаза, кошачьего глаза, соколиного глаза, змеиного камня знающие люди изготавливали обереги в виде различных предметов и украшений.

Считается, что космическая энергия, проходя через камень, преобразуется в какой-то новый вид энергии, которая в свою очередь вступает во взаимосвязь с биополем человека, усиливая и изменяя его. И еще оберег действует в очень узком диапазоне и обычно оберегает только одного человека, либо семью. — Про кварц Иван прочитал в энциклопедии минералов, а вот откуда узнал про механизм действия оберегов, он и сам не знал, но не удивился в очередной раз и совершенно успокоившимся голосом продолжал: — Марина, этот кулон — оберег для тебя, ты можешь верить или не верить, но он будет работать, и защищать тебя. Обещай мне, что кулон всегда будет с тобой, точнее, на тебе. Цепочка может быть другая, это не принципиально. Пусть кулон станет тебе еще напоминанием обо мне, — словно прощаясь, произнес Иван.

Женским природным чутьем Марина ощутила, что в Иване за последние минуты произошли разительные перемены. Марина продолжала сидеть на коленях у Ивана, но его не воспринимала теперь как пятнадцатилетнего подростка. Настоящая мужская сила и уверенность исходила от Ивана. Марина чувствовала себя абсолютно защищенной рядом с ним. Ей казалось, что он значительно старше, опытнее, мудрее во всех вопросах.

— Да, Иван, обещаю, я всегда буду носить твой подарок, — нежно произнесла Марина и закрыла глаза, слегка наклонив голову набок, приоткрыв свои чувственные губы, жаждущие понимания.

И их губы, притягиваемые друг к другу не черной магией, а магией любви, встретились и слились в страстном и долгом поцелуе.

Поцелуй прервал звонок телефона, раздавшийся неожиданно для обоих, от чего Марина вздрогнула и немного смущенно произнесла:

— Это, наверное, мама звонит. Я сейчас.

Марина проворно соскочила с колен Ивана и быстрым шагом направилась в коридор. Иван включил свет, загасил свечи, убрал со стола в мойку грязную посуду, посмотрел на настенные часы.

"Уже десять минут первого. Мама работает до двенадцати. Минут через пятнадцать будет дома, начнет волноваться. Рейсовые автобусы уже не ходят, а на заводской автобус уже не успею. Придется своим ходом на "одиннадцатом номере" через железнодорожную станцию. По трассе шесть километров, а через железнодорожные пути в два раза короче", — решил Иван.

— А ты, Иван, хозяйственный, все прибрал. Повезет же той девушке, кому ты достанешься! — в глазах Марины появилась прежняя игривая улыбка. — Звонила мама, завтра после обеда они приезжают, я уже сильно по ним соскучилась.

— Марин, мне надо домой, скоро мама должна прийти с работы, а я не предупреждал, что задержусь. — Иван по-взрослому посмотрел ей в глаза. — Мы с тобой в ближайшее время увидимся?

— А у меня есть варианты, Орл?

— Я думаю, что у тебя есть варианты, — улыбнулся Иван. — Один многоуважаемый капиталист по имени Форд как-то говорил, что автомобиль может быть любого цвета, если он черный. У тебя есть сотня вариантов, если это да.

— Орл, ты эгоист и собственник! — Марина чуть ли не светилась от счастья. — Но деваться бедной девушке некуда. Завтра я не могу, надо с родителями пообщаться. А вот послезавтра в 17 часов возле моего дома, если, конечно, ты не будешь занят, я могла бы с вами встретиться, Орл. — подняв руки к лицу, словно упустила важное, добавила: — Ой, мы еще про поездку в Москву толком не поговорили. Ой, не о том я хотела сказать. Как ты будешь добираться до дома, автобусы уже не ходят, а тебе на другой конец города?

— Марин, я через вокзал, а затем по железнодорожным путям. Через полчаса буду дома. Послезавтра в пять вечера, не забудешь? — Иван решил еще раз напомнить Марине об обещании.

— Не забуду, не дождешься! — Марина посмотрела на завешенное окно, ей померещилось, что кто-то пытается заглянуть, подсмотреть, подслушать их. — Иван, знаешь, у меня какое-то плохое предчувствие, и кулон опять стал теплым, может, ты останешься, а на первом автобусе уедешь. Я постелю тебе в библиотеке, кресло там раскладывается. Позвони маме, скажи, что переночуешь у ... друга.

— У нас нет телефона — первая причина. Вторая причина — у меня ключи от спортзала, и завтра утром в шесть тридцать мне надо быть первым в школе, чтобы открыть спортзал, иначе зарядка не состоится, список можно продолжить.

— Обещай, что будешь себя беречь! — Марине не хотелось отпускать Ивана, но причины остановить его она не знала.

— Обещаю.

— Обещай, что придешь!

— Обещаю. — Иван, закрывая за собой дверь, посмотрел на Марину. Она, обхватив плечи руками, глядела на него, готовая расплакаться

— Иван! — не выдержала Марина. — Подожди!..

Они, стоя на пороге входной двери, целовались. Целовались жадно, целовались по-взрослому, целовались, будто прощаясь навсегда.

Через пять минут Иван бежал в сторону железнодорожного вокзала. На улице похолодало, но не ниже десяти градусов. Днем Весна робко напоминала о своем приходе, но ночью полной хозяйкой выступала Зима, и сдавать свои позиции в марте месяце явно не торопилась.

Под ногами хрустел снег, замерзший сверху тонкой ледяной коркой, и лопался под весом Ивана. Чистый воздух, не обжигающий морозом, доставлял в легкие концентрированный кислород, а тот уносился с потоками крови к здоровым, натренированным мышцам. Иван ощущал себя сильным и могучим, готовым свернуть горы или взлететь ввысь. Он любил! И этим все сказано. Первая любовь всегда дает человеку крылья, но зачастую они ломаются, не выдержав испытаний, но иногда их ломают и другие.

На шум, производимый Иваном, реагировали собаки, устроив настоящий перегавк. До вокзала дорога шла через частный сектор, где в каждом дворе жила собака, а то и две. Собак Иван не боялся. Лаяли только собаки, сидевшие на привязи, голосом отрабатывая хлеб или кость, и мелкие дворняжки из собачьей солидарности и страха. Иван вбежал на железнодорожный перрон, когда услышал женский крик, несильный, но достаточно отчетливый. Крик раздавался из-за железнодорожной столовой. Столовая работала до девяти вечера, над входной дверью горела дежурная лампочка, сигнализирующая о том, что в столовой никого нет. Иван остановился. Внимательно прислушался. Крик повторился:

— Помогите, помогите! Пожалуйста, кто-нибудь, ради бога!

До железнодорожного вокзала оставалось еще метров сто пятьдесят. Иван посмотрел в сторону вокзала, но, ни милиционера, ни пассажиров не увидел. Да и откуда им было взяться в это время, ближайший поезд должен прибыть через час, а милиционер в это время уже спал.

Иван чувствовал опасность, ощутимо исходящую с той стороны, откуда раздавался крик. Из раздумий Ивана вывел оборвавшийся на полуслове женский крик:

— Помоги...

Иван побежал в сторону столовой, ища глазами предметы, которые можно использовать в качестве оружия. Он хорошо помнил слова тренера по САМБО Василия Михайловича, что САМБО — самооборона без оружия только в том случае, если нет подручного оружия, а подручным оружием может стать любой предмет. На глухой стене столовой Иван увидел противопожарный щит. Из средств тушения там гордо висел один багор. Лопата, лом, топор, ведро были давно украдены хозяйственными людьми. Багор в домашнем хозяйстве видно никому не понадобился.

"Спасибо и за это, — поблагодарил Иван расхитителей народного добра, снимая багор с петель. — Килограммов десять весит, в длину метра два с половиной — идеальное оружие для уличного боя, в маленьком помещении тяжело было бы использовать".

Иван, вооруженный багром, уверенней побежал за столовую — серое одноэтажное железобетонное здание примерно пятнадцать на десять метров в размерах. Железнодорожный перрон освещало несколько фонарей, так что возле столовой было относительно светло.

Забежав за столовую, скрытую от глаз со стороны вокзала, Иван увидел прижатую к стене молодую женщину, одетую в дубленку и песцовую шапку. Вплотную к ней стояли четверо молодых людей, не старше тридцати лет. Одетые в свободную импортного пошива спортивную одежду, они не походили на алкоголиков или бомжей, да и на местных алтайских жителей тоже.

— Ты, что сучка, вые...ся. Мы тебя весь вечер кормили, поили, что за просто так? За все в этой жизни надо платить! Тебе понятно или как? — высказывал претензии женщине один из хулиганов.

— Эй! Отпустите девушку! — крикнул Иван, стараясь максимально придать своему голосу мужественности, силы и уверенности.

Хулиганы развернулись на голос, говоривший переключился на Ивана:

— А че это за приведение ночное? Че за заступник у шлюхи сыскался? Может ты ее ухажер? Может ты за нее рассчитаешься? Или ты просто хочешь от...ть, а сказать стесняешься! Без проблем, сейчас организуем или как!? — Подельники поддержали хулигана дружным ржанием, сам же хулиган медленно двинулся в сторону Ивана, на ходу надевая кастет на правую руку. — Да ты не ссы. Я быстро. Ты ничего и не почувствуешь.

Иван стоял в метрах пяти от квартета ночных искателей приключений, сжимая двумя руками за середину багор. Дождавшись, когда противник приблизился и начал выполнять резкий выпад левой ногой вперед, занося правую руку для удара, Иван молниеносно ответил. Он ударил одним концом багра по левой голени и сразу же другим концом по предплечью правой руки. Хулиган рухнул, как подкошенный, и завопил:

— Сука, ногу мне сломал и руку кажись тоже! — После чего завился, как уж на сковородке, с той только разницей, что на грязном снегу, подвывая как пес шалавый, получивший палкой по мордасам.

В стане хулиганов наступило замешательство, которым воспользовалась девушка, выскочившая из окружения за спину Ивана. Первым опомнился широкоплечий крепыш с квадратным лицом. Из кармана куртки он достал кусок металлической цепи со звеньями, из которых запросто можно было делать браслеты, и как бык двинул на Ивана, размахивая цепью.

Иван изменил захват багра, сместив руки ближе к одному концу, и не дожидаясь сближения с противником, нанес размашистый упреждающий удар по левому плечу, от которого крепыш завалился на бок, не проронив ни слова.

Не прошло и секунды, как сам Иван получил сзади удар по голове. Удар был нанесен профессионально, чтобы отправить в нокаут и не оставить при этом видимой травмы на голове.

— Все приходится делать самой, от вас никакой пользы. Что встали, как вкопанные? Идите сюда! — приказала девушка, недавняя жертва ночных хулиганов, уцелевшим подельникам, не успевшим пострадать от Ивана. — И смотрите не убейте его. Пинать только в пах и по почкам. Голову не трогать! А то вам самим оторву. Четыре здоровенных придурка не смогли справиться с пятнадцатилетним подростком.

Около минуты девушка наблюдала как два крепких мужика, обутых в тяжелые ботинки, целенаправленно, точечно избивали неподвижное тело Ивана.

— Все, хватит, а то убьете! — приказала девушка. — Только с лежачим противником чувствуете себя героями. Этих горе-бойцов поднимите и оттащите в машину, и железо их подберите.

Незнакомка достала из кармана какой-то прибор, по размерам со спичечный коробок, нажала кнопку, и прибор стал излучать сине-фиолетовое свечение; она наклонилась к Ивану, провела прибором от головы до пят, затем, переключила прибор на красное свечение и повторила манипуляцию над лежащим в беспамятстве Иваном.

Через пять минут тишину ночного городка нарушил шум, отъезжающего автомобиля ГАЗ-24.

* * *

* * *

Совершенно секретно

Начальнику отдела РИН

Операция по нейтрализации объекта N17 завершена успешно. Считаю дальнейшую разработку объекта N 39 нецелесообразной, так как та представляла опасность только при близком контакте с объектом N17.

Объект N17 из активной разработки вывожу, но считаю целесообразным оставить за ним постоянное наблюдение, для этого прошу подготовить необходимое сопровождение.

Отчет об операции и необходимые параметры переправлю через резидентуру.

ГУД

Глава 18

Встреча с легендой шпионажа

Планета Земля

Где-то на дне Атлантического океана

2005год

"Наручники сняли, глаза развязали — это не может не радовать. Интересно, в какой я палате: больничной или тюремной? — приходя в себя после болевого шока и отключения сознания, думала София. — Не перестарались ли, рыбьи господа? Чуть мозги не поджарили. — София даже понюхала воздух на предмет обнаружения запахов поджаренных мозгов или иной части своей живой плоти. — Садисты. Рыбьи изверги. Никаких вселенских конвенций не соблюдают. Комиссию бы на вас напустить..." — вылив в качестве мозговой разминки порцию не самых грубых ругательств, известных на земле, и вполне конструктивной критики в отношении неронцев, София открыла глаза и осмотрелась, чуть ли не играя в детскую игру: найди отличия больничной палаты от тюремной камеры по стольки-то признакам.

"Окон в каме... в комнате нет. Скорее всего, комната не в нашем куполе, а на территории управления. Ни компьютера, ни телевизора, ни иного подсматривающего монитора нет. Но если они мне стерли память о куполе, то я не должна знать о камерах слежения. Пока не знать. Если я пришла к такому выводу раз, то могу и еще раз. Возможно, что все стены в комнате прозрачны с той стороны, и за мной наблюдают и записывают с соседней комнаты, чтобы не провоцировать меня на мысли о наблюдении. Надо проверить стул и стол, тогда будет ясно, в каком качестве я здесь нахожусь. — Ар медленно встала с кровати, голова кружилась, но задействовать энергорезервы для восстановления сил она не могла, выплеск энергии обязательно оставил бы заметные следы. — Одежду с меня сняли. Любуетесь? Любуйтесь на здоровье, не жалко! Ни хвоста, ни чешуи у меня нет, можете не искать. — София потрогала ногой стул, стул легко отодвинулся в сторону. — Значит не тюрьма". — Стулья и столы в тюремных камерах крепятся к полу не только на Земле, чтобы их нельзя было использовать как орудия для причинения вреда себе, сокамерникам, следователям, охране.

Помимо кровати, стола, стула комната была оборудована синтезатором пищи, небольшим платинным шкафом и встроенной туалетной комнатой.

София по-прежнему медленно, но уже почти не качаясь, приблизилась к платинному шкафу, где к своему удивлению обнаружила личные вещи, в которых пребыла в купол на подводной лодке Нового Нерона, и новый махровый белоснежный халатик.

"Кто же обо мне так позаботился? Спасибо, конечно. Но было бы лучше, чтоб о голове моей так заботились. Изверги! Болит, будто неделю здесь под водой пропьянствовала. А теперь в душ, под струю. Вся надежда на силу воды!" — Сняв с вешалки халатик, Ар зашла в душевую комнату, откуда вскоре раздался шум падающей воды.

Ни тело, ни лицо Софии не напоминали ничем прежнюю Ар или Арину — ее прообраз, разве только красотой, которая в любом обличье остается неизменной.

Женская красота не определяется количеством мышц или ума, сопоставимыми пропорциями с подиумными 60/90/60 и ростом 180 см, а также длиной ног или местом, откуда те начинают расти, наличием или отсутствием целлюлита или еще чего там. Надо признать, что женская красота — вещь настолько тонкая, что вполне сравнима с истинным произведением искусства, когда и тростинка, и дыня на холсте мастера приобретают неповторимое великолепие.

София была сантиметров на десять ниже прежней Ар, и женские формы имела поскромнее, и разрез глаз был несколько иной и кожа — смуглей, но от этого она не выглядела менее прекрасной. Восток и запад соединились во внешности Софии, тонкость востока лишь подчеркнула и усилила красоту запада.

Если к созданию Ар руку приложил Пол, то к созданию Софии — сама Ар.

Двадцать шесть лет назад Рисли, командир базы Х-1, совершив на космолете гиперпрыжок от Аоуры к Земле, в режиме невидимости опустился к поверхности в тридцати километрах от Бангкока, столицы Таиланда. Ар, выпрыгнув из звездолета, материализовалась как бы из ночного воздуха. Помахав на прощание Рисли в направлении невидимого звездолета, Ар направилась к автостраде.

Потратив около месяца на поиски, Ар удалось выловить утопленницу, которая полностью устроила ее. Просканировав мозг молодой утопленницы, утонувшей не более трех часов назад, Ар узнала в мельчайших деталях всю недолгую жизнь Софии. На то, чтобы изменить свое тело, Ар потребовалось около суток. А дальше было дело техники: с третьей попытки "покончить жизнь самоубийством" в указанном Полом районе, Ар оказалась в руках подводных пловцов Нового Нерона, а затем на подводной лодке. Операция по внедрению осуществилась успешно. Дальше был контракт с Новым Нероном. Учеба в подводном учебном заведении управления разведки. Работа на "воздухе" в качестве тайного агента Нового Нерона.

Когда София вышла из душа, то застала в комнате незнакомца, по-хозяйски сидевшего на единственном стуле. При виде девушки гость почтительно встал.

В госте София усмотрела породистого еврея. Хитрый гипнотизирующий взгляд серых глаз из-под тяжелых бровей пристально ее изучал. Слегка растопыренные уши, приготовились внимательно слушать. Нос с горбинкой пытался унюхать запах ее тела и совсем даже не портил вполне симпатичное гладко выбритое лицо. Мужественности лицу добавляли аккуратно уложенные короткие волосы с проседью. Вот только немного пухлые губы не вписывались в волевой портрет гостя и скорее говорили о том, что он — натура страстная и авантюрная. Гость не имел комплекции капралов, доставивших Софию в управление, был среднего роста и сложения. На вид ему можно было дать лет сорок-сорок пять, но реальный возраст внешний вид под водой не отражал. Более всего Софию поразил костюм незнакомца: под водой никто так изысканно не одевался, словно у того имелся личный подводный портной, ранее обшивавший первых королевских персон. Все, что портной сшил для незнакомца, идеально сидело на нем.

"Такой мужчина не может себя не любить, как и не могут его не любить женщины", — мысленно отметила София, закончив зрительное знакомство.

— Вы удивлены, София, застав у себя незнакомого мужчину? — спросил незнакомец на русском языке с нескрываемым и ни с чем не сравнимым колоритным одесским выговором.

— Да, вполне, — согласилась София. — Я не планировала с кем-то встречаться до тех пор, пока не приведу себя в надлежащий вид. Мой халатик не сочетается с вашим светским нарядом, и вы поставили меня, сударь, в неловкое положение. Может, объяснитесь: я хотела бы знать, что случилось с лодкой? почему я здесь? и кто вы такой? — София задала те вопросы, которые более всего могли волновать ее после удаления части воспоминаний.

— Вполне резонные вопросы, София. — Гость никак не среагировал на замечание о неловкости и продолжал нагло рассматривать девушку. — Но вы разве сами не помните, что случилось? — "искренне" удивился незнакомец, приподняв на мгновение тяжелые веки, от чего глаза чуть ли не вдвое увеличились в размере.

— Если бы помнила, то не задавала глупых вопросов, чтобы не выслушивать в ответ глупости, — с легкой ноткой недовольства в голосе ответила Ар.

— Ну, да, — согласился с Софией гость. — Не удивительно, что вы не запомнили, ведь все случилось так стремительно, а вас доставили без сознания. Вас протаранила лодка ВМС США, случайно оказавшаяся в том квадрате. Они все ищут следы неземных цивилизаций в океане, и даже не заметили столкновения с этими следами воочию, посчитав за случайное касание с подводной скалой. Протаранила, конечно же, не вас, София, — поправился гость, — иначе я бы ни имел удовольствие видеть такое очаровательное создание перед собой, а нашу лодку, принявшую в целях конспирации очертания большого океанского булыжника. Американская атомная субмарина на какое-то время потеряла управление, проходя в непосредственной близости от нашей лодки, их электроника пока никуда еще не годится, и ударила нашу лодку. По стечению ряда обстоятельств удар пришелся в центр управления. При столкновении экипаж погиб. Вам, София, повезло больше других. Везет в этой жизни только счастливчикам. Вас, София, безусловно, можно отнести к этой категории. Неделю вы находились без сознания, но угрозы жизни не было. Вы получили приличное сотрясение головы при ударе об обшивку лодки, но других повреждений нет. И вот, София, вы опять в полном здравии. Поверьте мне, что я этому чрезвычайно рад и не только из сугубо служебных соображений. — Незнакомец открыто намекал на то, что София ему интересна как женщина.

— Кто вы? По говору вы некий господин, представляющий в океане интересы Одессы. По одежде — сэр из объединенного Королевства. По внешнему виду — хитрющий еврей. А по манерам вполне сойдете и за нахала, бесцеремонно пялюшегося на полуголую девушку. Может, конечно, вы есть мистер икс, но тогда вам не хватает маски для полного маскарада. — София решила, что пока незнакомец не представится, то и ей не стоит выставлять напоказ свою добродетель, а можно и острые зубки показать.

— Прошу прощения, София, — легко принес извинения незнакомец, не моргнув при этом и глазом, и как ни в чем не бывало, продолжал: — Зовут меня Рейли, Джордж Рейли. Я, в некоторой степени, ваш куратор. Какая ирония, София: я и наверху не дослужился выше капитана, и здесь всего капитан. Ни англичане, ни неронцы не очень чтут чужеземцев. Быть может, надо было служить французской республике, а не старой монархии, глядишь и до генерала дослужился бы там. Или Советам. То быть бы мне комиссаром, не иначе. Англичане консерваторы, плохо и...

"Какая же я дура! — ругала себя София, выслушивая Рейли о его службе английской королеве. — Могла бы и сама догадаться, кто такой Сидней, чей томик Пушкина читала. Господин Зема Розенблюм собственной персоной. Никак не ожидала увидеть вас здесь. Сюрприз преподнесли. Теперь понятно, куда вы пропали из Одессы, и что означало письмо, обнаруженное вашей матушкой мадам Розенблюм, что надобно вас искать подо льдом в гавани. Не вынесли любовного поражения и решили покончить жизнь самоубийством, и тут та вас и выловили. Кто бы поверил, что прототип агента 007 был отвержен русской барышней, не пожелавшей встречаться со студентом иноверцем. И он, гонимый муками, отважился на суицид. Но это все в прошлом. Под водой вас обучили многому. И на "воздухе" вы вначале отреклись от прежней веры, приняв католичество, теперь дамы не могли в вас заподозрить иудея, но при этом вы не лишились ловкости, хитрости и наглости. Именно эти качества помогли стать вам легендой шпионажа. Вот только не благородство вами двигало, как в фильмах показывают. Что ж, мне противостоит опасный, умный, хитрый, удачливый противник Зема Рейли, — вынуждена была признать София. — Хороший у майора Смит советчик, должна я признать. И в очередную смерть Рейли в куполе все поверили, и никто там даже не догадывается, кто у них в начальниках группы анализа ходил. Да, поворот. Выходит, что они все с самого начала спланировали: и мое назначение в купол, и мою аналитическую справку по ситуации, и отбор мною кандидатов себе в группу, и стирание из памяти пребывания в куполе. Молодцы! Значит, процедуре стирания будут подвергнуты и Фарис, и Барон, и Луи, и Джек. Хотя... один из них вполне может быть посвящен в перипетии закулисной игры".

— Польщена иметь в кураторах легенду шпионажа с мировым именем господина Рейли, — улыбнулась Ар. — Честно сказать не думала, что вы с нами... да и то, что живы еще. Потрогать вас можно? — совершенно серьезно спросила София, сдерживая желание ущипнуть живого прототипа агента 007.

— Можно не только потрогать, — весьма неоднозначно ответил Рейли, не сводивший жадных и, кажется, голодных глаз с девушки. — София, скажу, что я являюсь не только вашим куратором, но и поклонником вашего мастерства и таланта в нашей весьма интересной профессии. Пусть англичане и считают шпионаж грязным и недостойным ремеслом для истинных джентльменов, но это абсолютно пагубное заблуждение, поэтому они и скатились к третьим ролям на мировой арене. Именно шпионаж — главное оружие современного мира. Ведь кто владеет информацией, тот владеет и миром, и деньгами, и реальной властью. Я внимательно слежу за вашей карьерой, София. Очень внимательно. И прадедушку вашего полковника Якушева, царство ему небесное, знавал еще по Порт-Артуру. В ту бытность, еще прапорщиком, ваш прадед не безразличен был к восточным красавицам, не удивительно, что именно туда его и потянуло после победы Советов. Да, неспокойные, лихие времена тогда были, — с явной ностальгией в голосе произнес Зигмунд Маркович Розенблюм, он же Сидней Джордж Рейли, Рудольф Массин, Николай Штейнберг (всех его фамилий и псевдонимом не перечесть), театрально помахав из стороны в сторону головой, сожалея о днях былых и безвозвратных. — И я бы долго переживал, София, если бы вы не пришли в себя после трагедии с подводной лодкой, — Рейли умело перевел разговор к дням теперешним.

— Надо же, а я ничего не помню. Как в том анекдоте: здесь помню, а здесь совершенно ничего не помню, — грустно улыбнулась София, "переживая" за свою память.

— Это и не удивительно. Выжить после такой трагедии, дорогого стоит... Небольшой провал в памяти — не страшно для молодой девушки. День-два и все будет в норме. Операция, для которой вас вызвали сюда, чуть не оказалась на грани срыва. Другого кандидата на роль руководителя операции, честно сказать, я не вижу. Если только не самому принять в ней участие. Но, к сожалению, я курирую еще несколько сложных проектов, которые некому перепоручить... Как ваше самочувствие, София? — участливо, как добрый доктор, спросил Рейли.

— Вполне удовлетворительное для того, чтобы можно было выпить кофе, господин Рейли, — произнесла София, желая скорее укрепить свои силы магическими возможностями горячего напитка.

— Да, София, простите меня еще раз. Не джентльмен я, а шпион. Работа для меня превыше всего, иногда даже — своих интересов и ухаживаний за хорошенькой мадмуазель. Здесь, на дне морском, кофе не варят, а синтезируют. Вот этот ящик. — Рейли показал на синтезатор. — Есть последняя модификация синтезатора еды и напитков. Может сотворить почти любое блюдо известное на земле. Но я старомоден и никак не могу привыкнуть к такой еде. Все порываюсь найти свою медную старую кофеварку, хоть здесь уже, дай бог памяти, почти восемь десятков лет. Вам Капучино, Экспрессо или Американо? Такой кофе, кажется, нынче модно пить наверху. А я люблю — по старым классическим рецептам и склоняюсь больше к кофе по-турецки. Не удивляйтесь, София, что еврей и кофе по-турецки. Я христианин и к другим верам отношусь вполне лояльно. Ведь бог один, не так ли, София?

— Наверное, — неопределенно ответила София, до конца не поняв игры Рейли, готовя себя к любым неожиданностям. — Мне двойной Капучино с сахаром, господин Рейли.

— Вот только посуда одноразовая в этом синтезаторе. Не все неронцы предусмотрели. Не могу же я везде свой длинный нос совать, меня просто не хватит! — пожаловался Рейли, выставляя свою значимость в подводном мире на показ.

— Ой! Я вспомнила! — радостно вскрикнула София. — Я кое-что вспомнила. В кармане курточки я везла с собой любимую кружку! — София тут же подбежала к шкафу и стала искать в своих вещах кружку. — Странно, но кружки нет. Косметика на месте, документы, деньги, а кружки нет. — Ар повернулась в сторону Рейли и растерянно смотрела на него, ожидая получить ответ на немой вопрос: куда дели кружку, господин Зема Розенблюм? Не приватизировали ли?

— Наверное, разбилась при ударе, столкновение было серьезным. Не переживайте, София, — выкрутился было Рейли, но София еще не все сказала.

— У меня французская кружка повышенной прочности, я пробовала бросать ее об асфальт с десятого этажа и ей хоть бы что. Разбиться моя кружка не могла. Вперед все мои кости бы сломались, а потом уже кружка. Странно, куда делась кружка? — расстроилась Ар. — "Что, господин Рейли, осечечка случилась с кружкой. Как же вы не досмотрели, ведь список ввозимых вещей должен был составляться. Забыли здесь правила, что шпион обычно прокалывается на мелочах. А кружка — самая что ни на есть настоящая мелочь. Кружечку верните законной хозяйке! Она в куполе, в кабинете моем... вашем, а теперь Эриха. Не люблю я пить в одноразовой посуде! Что скажите, господин супершпион?"

— Не переживайте, София, так из-за кружки. Если она цела, то осталась в лодке. Я пошлю капрала, чтобы внимательней все осмотрел, думаю, что через час другой будете пить кофе из своей любимой и привычной кружки. Я понимаю вас. Очень жалко терять на первый взгляд обыкновенные вещи, к которым привыкаешь, с которыми себя начинаешь отожествлять. Хотя нам, София, нельзя привыкать к вещам. Противопоказано. Но мы люди — существа сентиментальные. И даже профессионалы имеют слабости. Я вот сожалею, что кофеварку с собой не захватил. Но чекисты могли не понять моей предсмертной просьбы, — Рейли как умелый разведчик перенес разговор на интересную, но безопасную для себя тему, ведь если София знает его биографию, а он убедился в этом, то должна спросить, как он смог сбежать из Советской Москвы от чекистов.

— Господин Рейли, а как вам удалось сбежать от чекистов? Тогда газеты написали, что вас застрелили на финско-русской границе. Но уже позже в архивах ЧК нашлись документы, подтверждающие, что вас застрелили в Москве, и даже свидетели имелись.

— Феликс помог. Но вам скорее известна боле его фамилия — Дзержинский. Если бы не Сталин, то не пришлось бы на дно погружаться. Сталин не унимался, всех до последнего велел расстрелять, а у меня еще с восемнадцатого смертный приговор висел. Конечно, вместо меня застрелили другого человека, а меня тайно доставили в Петроград доверенные люди Феликса. А там на шлюпке до моря, где наша лодка меня и забрала. Так бесславно закончилась моя карьера на земле. Кто бы мог подумать, что "сухоношка" после Ленина власть сможет не только прибрать к своим рукам, но и столько лет удерживать и чуть ли не всю нашу старую агентурную сеть истребить. Без меня грузинский орешек оказался не по зубам никому. Не оценили его потенциал, как и ленинский, к великому сожалению, а у того же Троцкого — переоценили. Ну, да ладно, София, у нас сейчас дела поважней намечаются, чем в далеком семнадцатом.

— Господин Рейли, можно полюбопытствовать?

— Полюбопытствуйте, — оживился Рейли.

— Из Питера вы могли попасть только в Балтийское море. А сейчас мы в Атлантическом океане. Хотя, конечно, Балтийское не Черное и выход прямой в океан имеет, но ведь и на Черном море мы есть. На подводной лодке до океана не доберешься. Как осуществляется доставка из закрытых морей или озер в океан?

— А вы, София, молодец. С вами ухо востро надо держать. Ну, да ладно, расскажу: помимо стандартных подводных лодок в арсенале у нас имеются катера универсальные, способные как плавать, так и летать. Вы правильно подметили, что до некоторых важных водоемов из океана можно добраться только по воздуху.

— И что наши катера до сегодняшнего дня ВВС землян не были обнаружены?

— Пока землянам до нас далеко. — Софии показалось, что Рейли уже отожествляет себя с неронцами, а не с людьми.

— А туристы, господин Рейли, как те относятся к полетам наших летательных аппаратов? Ведь они должны были давно засечь наши НЛО, ведь только для землян НЛО могут выглядеть НЛО, а у туристов техника есть, наверное, и посерьезней.

— Те могли бы, конечно. Но они наивно полагают, что это земляне испытывают новые летательные аппараты. В 1943 году, когда стало очевидным, что Советы опять победят, от нас немцам попали чертежи нескольких вполне примитивных летательных аппаратов, и если бы те успели поставить их на поток, то Советам пришел бы конец. А затем и англичанам. А потом бы немцам и американцам вместе... Американцы свою "невидимку" ("стелс") наглым образом сдули с немецкого "крыла". Но и американским самолетам, и русским самолетам до наших ой как далеко, можно сказать, как до Марса пешком... Есть кстати и у русских, и у американцев космические тарелки, но они пока не могут разобраться с технологиях... В космос мы не вылетаем, чтобы ненароком не столкнуться с кораблями туристов. Но они, слава богу, на Землю не часто залетают. Основные базы у них на Луне, а Луна с Землей связана несколькими лифтами, которые мы стараемся облетать стороной. Туристы, к нашему счастью, ведут политику невмешательства во внутренние дела Земли. Но скоро и они отлетаются, недолго ждать осталось, — немного воинственно произнес Рейли, в то время как глаза нагло стреляли ниже подола коротенького халатика Софии, едва прикрывавшего бедра...

"Господин, Рейли, а вы озабоченный человек! Не можете спокойно пройти мимо новой юбки в подводном мире. Супермен, блин... Только этого мне еще и не хватало за пять минут до окончания операции, — негодовала София, ощущая на себе чуть ли не физические прикосновения холодных мокрых пальцев рук Рейли. Ей почему-то казалось, что у Рейли именно такие руки: холодные и влажные. И ей было неприятно уже от одних только мыслей.

— А как обстояли дела до 1943 года, когда не было никаких НЛО у людей? — Софию не удовлетворил ответ Рейли.

— София, вы хотите все неронские секреты через меня узнать?

— Да, господин Рейли. Я думаю, что я заслужила это. Вы так не считаете?

— От чего же. Если бы не считал, но не вел бы с вами такую откровенную беседу. Моря, крупные озера соединены подземными каналами с океаном. Я думаю, что у вас есть еще много вопросов, но об этом, София, мы поговорим позже. Вы не считаете, что нам стоит познакомиться ближе? — Рейли перешел к более решительным действиям, переведя взгляд с ног Софии на глаза.

— Я думаю, что после того, как я получу от вас обещанный двойной кофе, то мы могли бы поговорить о том, зачем я понадобилась вам здесь, господин капитан, — София попыталась перевести разговор в другое русло, но вряд ли у нее это могло получиться, она видела в глазах Рейли одержимость.

— А я считаю, что не кофе лучше всего вернет вас к жизни, София. Мне кажется, что совсем не ко-фе, — Рейли буквально впился глазами в глаза Софии.

София, владевшая приемами гипноза и контргипноза, ощутила мощный гипнотический удар, который обычный человек вряд ли смог бы выдержать и не попасть в полную зависимость.

"Да, господин Зема Розенблюм, под таким гипнозом ни одна земная девушка не могла перед вами устоять, — решила София. — Понятен ваш секрет обольщения. Все, с кем вы имели связь, были от вас без ума, еще и в книгах после прославляли. Хотя не все. Ведь кто-то же сумел переиграть вас в двадцать пятом, и гипноз не помог. Забавная должна быть история. Как мне поступить?" — София оказалась в непростой ситуации: оказав сопротивление сильному гипнотическому воздействию, она могла вызвать ненужные подозрения со стороны куратора-гипнотезера и господ неронцев, а это осложнило бы выход на "воздух". И не оказать сопротивления не могла. Все двадцать шесть лет, проведенных на Земле, ей удавалось хранить верность одному мужчине. Совсем немного времени требовалось Софии для выполнения завершающей стадии операции под кодовым названием "Невод". Оставалась только передать собранную о неронцах информацию Рисли.

"Надеюсь, что Рейли не опустится до того, чтобы воспользоваться моим беспомощным состоянием, и не изнасилует меня. Одно дело насилие над волей, и совсем другое — над телом", — подумала Ар, приняв решение как ей поступить в этой ситуации.

Вскрикнув от "внезапной боли", София схватилась обеими руками за голову, покачнулась и стала медленно падать на бок. Но упасть не успела, Рейли поймал и перенес на кровать.

Зигмунд Маркович Розенблюм, известный под таким именем многим одесситам, готовым с удовольствием рассказать о его шпионских приключениях и даже показать дом N 15 на Александровском проспекте, в котором жил их легендарный Зема, или Джордж Рейли, известный некоторым европейцам как английский супершпион, или Рейли — известный специалистам как авантюрист и махинатор с мировым именем, сравнимый разве с графом Калиостро, или Сидней, капитан разведки Нового Нерона, постоял с минуту-другую над красивым, но недвижимым телом Софии и не без сожаления подумал:

"Наверное, переборщили с зарядом при работе с памятью. Жаль, что не секс, а сон должен будет восстановить ее силы. Она должна быть в хорошей форме. Что ж, подождем..."

Рейли, оставив на столе папку с документами, вышел из комнаты с легкой досадой на лице. Давно не испытывал он неудач на "любовном" фронте, разве только в юные годы, когда был отвергнут молодой графиней Ворониной Ольгой Андреевной. Но где сейчас она и где он, именно такой вопрос задавал себе Рейли, вспоминая Ольгу Андреевну, красивую барышню-студентку, смеющуюся над ним громким издевательским смехом в присутствии старшекурсников, которым отдала предпочтение. Рейли знал, что Ольги Андреевны давно уже нет в живых, но не образ дряхлой старухи преследовал его все эти годы, а молодой белокурой девушки с большими, в пол-лица, голубыми глазами.

София, проспав не менее часа, открыла глаза и взглядом поискала Рейли, с удовольствием отметив, что в комнате одна. Медленно, для наблюдателей, стараясь не причинить боль, села на кровать и осмотрелась.

"Не мешало бы еще разок под водой постоять, но с душем придется пока повременить, а то у Земы опять соблазн появится воспользоваться бедной беззащитной девушкой, — подумала София. — Что там у нас на столе? Кружечку принесли. Быстро нашли, молодцы. Папка. Неужели Зема Розенблюм принес мне план на бумажном носителе? А я думала, что здесь давно отказались от бумаг. Но Зема оригинал. Ему обязательно надо выделиться. Как же он выдержал здесь восемьдесят лет без почитателей? А кто кроме него это подтвердил? Быть может он частый гость наверху? Все может быть. А может и фильмы про супергероя по его наводке снимают, а то и на его деньги. С него сбудется. А если появлялся на "воздухе", то яркий след должен был оставить. Если и в куполе он использовал одну из своих старых фамилий, то и на "воздухе" мог повториться. Агентом 007, конечно, не назвался бы, а другими вполне. Вспоминай, София, — дала мысленную установку Ар. — На ум пока только один гражданин приходит — соотечественник Земы, некто Гилевич, он же Шнайдер, Дон Семенон, Суворов, Сайман и прочие. А вот господин Сайман вполне в стиле Рейли. Американцы считают Гилевича, чуть ли не круче Бен Ладана, и он для них также не доступен. Хотя, кажется, Гилевич выглядит не так. Но ведь Рейли не обязательно им быть, достаточно от его имени действовать. Буду на Земле в отпуске, ради удовлетворения своего любопытства, найду поздние следы Земы. А сейчас же, господин Рейли, пока кофе не попью, ни притронусь к вашим бумагам!" — София мысленно заявила ультиматум своему подводному куратору, про существование которого узнала совсем недавно.

София вторично встала с кровати, только в отличие от первого раза голова у нее не кружилась и халатик присутствовал. Но играть не вполне здоровую сотрудницу неронской разведки ей приходилось. Она медленно подошла к столу, взяла свою чашку и также медленно направилась к синтезатору. Прокопавшись пару минут с изучением возможностей синтезатора, будто пользовалась им впервые, приняла из автомата небольшой пластиковый стаканчик с горячим кофе, не мешкая, перелила в свою чашку и заказала еще одну порцию. Выпив кофе возле синтезатора, она еще раз повторила заказ и только тогда направилась к столу. Сев на стул, открыла папку и на первой странице прочитала название предстоящей операции вслух:

— "Пятая колонна". — "Ничего более оригинального придумать не могли, господин Рейли? — подумала София. — А нужна ли собаке пятая нога? Ну, да ладно, пусть будет "Пятая колонна" — последняя надежда Нового Нерона.

Перевернув страницу, София начала читать аналитическую справку о целесообразности и крайней необходимости проведения на "воздухе" операции "Пятая колонна". Закончив читать, ей захотелось громко высказаться по поводу прочитанного, но она сдержала себя.

"А вы, господин Рейли обыкновенный вор! Без зазрения совести скопировали мою аналитическую справку, отправленную для майора Смит, выдав за результат своего труда. Хотя, о какой совести я говорю! Интересно, внесли ли вы в мой план какие-то изменения? — София продолжила знакомиться с планом намеченных мероприятий на "воздухе", где ей была отведена роль руководителя операции. — Да, мои пожелания учли, вот только инициатива не от меня, а из управления пришла. В целом грамотный план. В помощники мне выделяют Фариса, Барона, Джека, Луи и нового фигуранта по имени Стелс. Оригинальное название операции и не менее оригинальное имя для своего агента выбрали. Агент-невидимка. Пусть будет и невидимка. Не буду я вам перечить, господин Рейли. Не буду ничего говорить и вам, господин Смит. Ведь не может Рейли без вашего ведома вести со мной беседы и представляться куратором... Радует меня и срочность, с которой должны приступить к исполнению задания. Всего два дня, отведенных группе на подготовку, дают мне возможность избежать общения с глазу на глаз с Земой Рейли. У меня не будет ни единой свободной минуты, господин капитан. Ни днем. Ни ночью.

Через три дня я могу увидеть Пола. Не забыл ли он меня за это время?.. Не нашел ли себе нового секретаря?.. С кем он пьет утренний кофе?.. С кем ведет беседы?.. Как я соскучилась по его рукам! По его... По его... Как я смогла вынести эти двадцать шесть лет без него?"

Двоякие чувства испытывала София: с одной стороны было радостно, что операция подходит к логическому завершению, а с другой — страшно возвращаться к прежней жизни. София не знала, сможет ли стать прежней Ар.

За двадцать шесть лет жизни на Земле много нового узнала она о самой земле и людях, любви и ненависти, дружбе и предательстве, чести и бесчестии, добре и зле, счастье и несчастье, материнстве и детях, семье, одиночестве, вере. За эти года она стала другой не только внешне. София боялась, что ее могут не устроить прежние отношения с Полом, заключавшиеся в получении друг от друга сексуального удовлетворения.

София до конца еще не осознавала, что заболела неизлечимыми человеческими болезнями, имя которым счастье, семья, материнство, дружба, вера, надежда, любовь.

Глава 19

"Воздух"

Планета Земля

Июль 2005г.

"Странно. Второй день нахожусь в управлении, а ни одного неронца не видела. Словно все вымерли или улетели домой, — размышляла София, лежа в кровати своего нового пристанища. — Никак затеяли очередную игру. Знать бы какую. А может взять и просканировать на прощание господина Рейли? Нет. Опасно. Раскрыться напоследок — глупо и непрофессионально. Его бы вытащить наверх и прихватить с собой хотя бы до Луны. Ведь нет господина Рейли, Сиднея или Розенблюма среди живущих на земле. Никакого нарушения межгалактических законов и не будет. Над памятью Фариса, Барона, Джека и Луи поработали на совесть. О моем назначении в купол, "самоубийстве" Рейли ничего не помнят. И вряд ли они посвящены в истинные планы неронцев. А вот Стелса нужно будет просканировать на земле. Я ничего не знаю о нем. Скорее всего, он коренной житель подводных куполов, воспитанный не по земным традициям, а по-неронским. Последнюю неделю наверняка с солярии провел, к подъему на землю готовился. Спокоен, немногословен, уверен в своих силах, как физических, так и умственных. Не больно он похож на стандартных пловцов или капралов, с которыми приходилось сталкиваться, у которых лишь гора мышц и полмешка запрограммированных опилок в голове.

Рейли ведет себя тоже непонятно. Подготовка группы идет только в одном направлении, касаемо отдаленных планов создания организации на земле, а вот про легенду, место внедрения за вчерашний день ни слова не сказано. Словно чего-то ждет, тянет время. Что-то Рейли нам готовит.

Посмотрим, что принесет нам день грядущий". — София протянула руку к стулу, на котором лежал халат, резко встала с кровати и тут же набросила халат на себя. Ей не хотелось демонстрировать свое тело господину Рейли, который в течение вчерашнего дня неоднократно бросал в ее сторону весьма голодные взгляды самца.

В 8-00 по подводному времени, соответствующему лондонскому времени, члены предполагаемого отряда для подъема на землю собрались в кабинете у Рейли. Кабинет не многим был более комнаты Софии, и окон в нем тоже не было. И особой роскошью не отличался: два стола, кресло, шесть стульев, синтезатор пищи, интерактивная доска на стене — все убранство кабинета.

София удивилась, но решила, что это временное пристанище Рейли. Не может человек, с такой щепетильностью относящийся к своей внешности, работать в таком убогом кабинете.

— Господа! — обратился Рейли на английском языке. — Вчера я в общих чертах ознакомил вас с разработанной мною операцией "Пятая колонна"

"Вот наглец-воришка! И глазом не моргнул", — мысленно прокомментировала сообщение Рейли София.

— Нам на земле нужна легальная организация, которая в скором времени сможет проложить мост между сушей и океаном, между людьми нового формата и неронцами. Все ли, господа, готовы послужить Новому Нерону? — Рейли исподлобья посмотрел на отобранную команду.

— К чему вы клоните, господин капитан? — на правах предполагаемого командира отряда спросила София. — Ведь у каждого из нас заключен контракт с Новым Нероном, и нам есть что терять.

— Это так, мадам София. Я хочу заметить, что вы лишь неделю находитесь под водой и еще не соскучились по земным просторам. А остальные господа провели на дне морском не менее ста лет каждый. Несмотря на имеющиеся контракты, присутствующие здесь господа мечтают выбраться на сушу только для того, чтобы удариться в бега, избегая морей, океанов и неронцев. Не так ли, господа? — Рейли приподнял тяжелые веки, увеличив тем самым площадь глаз раза в два.

Господа молчали, София нет:

— Господин капитан, к чему тогда весь этот цирк, если вы не уверены в команде?

— Я отобрал вас, господа, по одной причине — вы наиболее подходите для операции. Но незаменимых людей, даже на дне морском, не бывает. Еще в двух отделах подобраны кандидаты.

— Воспользуйтесь тогда услугами других кандидатов и не морочьте нам головы! — София шла ва-банк. — Стоило меня ради этого сдергивать в океан?

— Поверьте мне, мадам София, что стоило. Будете потом говорить мне спасибо. Господа, прежде чем кто-то окажется на земле с каждым будет заключен новый контракт. А чтобы условия контракта беспрекословно выполнялись, часть вас останется под водой, — Рейли улыбнулся, кажется, ему доставляло удовольствие вести беседу в таком русле.

— Не можете ли вы, господин капитан, более четко изъясняться: кто из нас должен остаться под водой и почему?

— Ваши тела, мадам София, останутся в океане. — Рейли внимательно посмотрел на офицеров Нового Нерона, для которых слова прозвучали, как взрыв бомбы; все, кроме Стелса, заворотили головами в поисках объяснений. — Почему? Первая причина — для выполнения задания они вам не понадобятся. Вторая причина — чтобы ни у кого из вас не возникло желания сбежать на земле.

Наши друзья неронцы на месте не стоят, надо отдать им должное. Они разработали уникальный способ извлечения человеческого мозга и пересадки его в любую подходящую по размерам голову. Процедура безболезненна, занимает всего несколько минут, не оставляет никаких шрамов. Получается безукоризненное внедрение, ведь память тела остается в распоряжении нового мозга. Это более эффективное средство, чем изменение глаз, рисунка на ладонях рук. Это прошлый век, господа.

— А вы не боитесь, что на земле мы сбежим в новых телах? — София сумела сохранить внешнее спокойствие и даже задать вопрос, такого поворота от неронцев она не ожидала.

— Не боимся, — тут же парировал Рейли, словно ожидал такого вопроса. — Господа, ваши новые тела не будут обладать возможностью не болеть и не стариться. Вы станете вновь обычными людьми, которые болеют гриппом и ОРЗ. Вам придется позаботиться о сохранности ваших тел. Время окончания операции ориентировочно через 20-25 лет, а многие из ваших новых тел уже порядком поизносились. Так что, господа, мы не боимся, что вы попытаетесь скрыться. Согласитесь, что нет лучшей гарантии, чем жизнь. Ваши молодые и здоровые тела будут заморожены. Как только вы выполните свою миссию, получите свои тела, а также власть, богатство и все что пожелаете.

— Каким образом мы сможем добиться поставленной цели? — спросила София.

— Почти все из вас будут помещены в тела видных политических деятелей России, которым мы будем всячески помогать и поддерживать. Наша легальная организация разместится не в подполье, а в единственной правящей партии России. Вы, господа, в ближайшие годы встанете не только у руля партии, но и страны.

— Господин капитан, я не знаю в совершенстве русский язык, — сообщил Луи. — Думаю, что вряд ли смогу быть вам полезен.

— Я тоже в русском не силен, — поддержал его Джек.

— Господа, вы не внимательны. Память тел будет сохранена. Языком вы будете владеть не хуже бывших хозяев тел.

— И каким образом мы собираемся выкрасть первых лиц государства? Охраняют их весьма недурно, господин капитан. Необходимо придумать что-то экстронеординарное. — София готова была принять участие в любой операции по выкрадыванию первых лиц России, США, а то и Китая, лишь бы оказаться на поверхности земли, чтобы закончить на ней свою миссию.

— София, если бы операция проходила на суше, то вас я бы обязательно задействовал, можете не сомневаться. Но операция по захвату лидеров России развивается по плану и вступила в финальную часть. Как только прогулочный катер с лидерами России и Сибири войдет в заданный квадрат, мы их захватим — Рейли всего не договаривал, явно смакуя осведомленностью и важностью.

— Господин капитан, нельзя ли более подробно изложить план? Думаю, что мы имеем на это право, — София почувствовала внутри себя неприятный холодок, который ничего хорошего не предвещал. — "Получается так, что вчера еще не было точно известно, что президент России примет участие в злосчастной прогулке. А теперь планы поменялись. Таких дерзких операций управлением не проводилось..."

— Господа, мы находимся с вами на территории России, — издалека, короткими предложениями начал отвечать Рейли. — В Сибирском регионе. В республике Алтай. На дне Телецкого озера. — Фарис, Джек, Луи и Барон, кажется, были обескуражены словами Рейли; София и Стелс внешне остались спокойными; София к чему-то подобному уже была готова. — Лидер россиян Владимир Владимирович Путев любит путешествовать, любит горы, сплавы. В настоящее время на прогулочном катере ему и членам его команды показывают Телецкое озеро. Господа, ваши будущие тела, находятся именно на этом катере.

— Почему именно Россия, а не Штаты, Европа или Китай? — в прежнем ключе продолжила задавать вопросы София.

— Мадам София, после событий, которые должны произойти на Земле в двадцатых годах, территория суши сильно изменится. Чтобы не быть голословным, предлагаю посмотреть карту будущей земли. — За спиной Рейли на интерактивной доске появилось изображение мировой карты земли, которое ничего общего с графикой современной карты не имело. — Взгляните, что станет с Европой, США, Китаем и другими странами. Менее всех пострадает Россия, ее сибирский регион. Именно Россия станет главенствовать на земле среди оставшихся островов. Россия сможет решить вопрос о взаимовыгодном сотрудничестве с Новым Нероном. Можно даже сказать, что вы, господа, будете это решать.

— Господин капитан, мне бы хотелось узнать: в кого вы планируете поместить меня? Если, конечно, это не секрет. — Софии на самом деле было интересно услышать ответ.

— Какие, София, у меня от вас могут быть секреты. Секретов нет, но и ответить на ваш вопрос однозначно не могу. Ваш мозг будет помещен в оптимальную для вас черепную коробку.

— Вы хотите сказать, что можете меня затолкать и в тело мужчины?

— А почему бы и нет, София. Ведь это временно. Да и новый опыт будет интересно пережить. Когда такой момент представиться — узнать мужчину из нутри, — усмехнулся Рейли.

— В женском теле мне будет более комфортно, господин капитан. И пользы я больше принесу как женщина. Вы не находите?

— София, я не ученый врач, мерить линейкой или циркулем в головах — не мое призвание. Все что будет зависеть от меня, сделаю. Но обещать ничего не могу.

— Что ж, и на этом спасибо, господин капитан, — как бы обреченно произнесла София. — "Так я вам и поверила, господин Рейли, что вы не знаете, в кого хотите меня затолкать. Как в прочем и других. Что в вашем распоряжении нет видеоматериалов с российскими чиновниками, которые на катере? Есть. Объемы черепных коробок вам известны. Темните вы все..."

— И так, господа, вы, наверное, уже поняли, что мне неизвестно, в кого вы будете помещены. Времени на дополнительный инструктаж у нас не будет, важна будет каждая секунда. После того, как очнетесь в новых телах, вам предстоит играть роль прежних владельцев. Напоминаю, что планы останутся в памяти, которая вам будет доступна. Выяснять не земле кто есть кто запрещено. Связь с вами на первоначальном этапе будет осуществляться через Стелса. Узнать его проблем не составит: он вступит на катер в неизменном виде...

"Опоньки, а Стелс в теле клона телохранителя. На политика он точно не похож. Господа неронцы освоили клонирование. Почему же клон один? Не добыли для клонирования биоматериалов остальных? Пожалуй. Но сейчас такая возможность появится. А это значит, что мы промежуточные звенья, которые при удобном случае могут быть заменены на более удобных и отрепетированных исполнителей в клонированных телах российских руководителей. Час от часу нелегче, — размышляла София, слушая между тем и инструкции Рейли. — А если я потеряю свои возможности, что тогда? Не знаю. А если попытаться захватить субмарину? Глупо. Плохо я сработала на дне морском. Столько еще не знаю про неронцев. Но и того, что установила, хватит для их депортации..."

— Господа, прошу пройти за мной в операционную. — Рейли посмотрел на наручные часы из белого золота и бриллиантов, выпущенные одной швейцарской фирмой в количестве 2000 штук к 2000-летию от Рождества Христова и разошедшиеся без рекламы за баснословные деньги среди тех, кто считает себя представителем земной элиты, как клубная карта. — Через пять минут произойдет стыковка и захват катера. А вас стоит еще подготовить для...

* * *

* * *

Прежде чем открыть глаза София ощутила, как утренние солнечные лучи нежно коснулись ее лица.

"Я на земле, — определила тут же София, глубоко вдохнув порцию свежего воздуха со сладковатым привкусом кедра, который не мог повторить самый совершенный синтезатор. — Вот только кто я теперь? — Ей было страшно открыть глаза и увидеть в зеркале отражение нового тела, лица, глаз. — Назвалась груздем, залезла в кузов, теперь пора из него выбираться, — с такими мыслями София приоткрыла глаза и поднесла правую руку для визуального осмотра.

Она не увидела волосатой руки и кулака-кувалды, и это было обнадеживающе. Тонкая рука не просто с ухоженной, а с молодой шелковистой кожей предстала перед ее взором. София осмотрела вторую руку, не многим отличавшуюся от первой. Затем опустила ладони на грудь и окончательно убедилась в том, что она в женском, а то и девичьем теле. Лишь после этого руки принялись ощупывать лицо, нос, лоб, волосы, уши.

"Мне бы зеркало. — София привстала с постели и осмотрелась. Первое, что бросилось в глаза — большое окно с видом на озеро, причал с прогулочным катером и моторной лодкой. Через открытое окно проникали лучи от восходящего над гладью воды солнца. — Кажется, я в гостиничном номере где-то на берегу Телецкого озера. Как вкусно пахнут кедровые бревна. Кедрам было лет по триста, не меньше, — решила София, осматривая стены из оцилиндрованных кедровых бревен диаметров в полметра. — Как здесь оказалась, не помню. Был странный инструктаж Рейли, затем наркоз и пустота... Рейли говорил, что я должна помнить о прошлом тела... тело зовут... звали Лена Толокнова... девятнадцати лет от роду... учится... училась в новосибирском медицинском университете. Отец у нее губернатор Новосибирской области Толокнов Виктор Александрович — большой человек в Сибири. Мать Толокнова Наталья, врач. Получается, что господин Толокнов сопровождает Бутина в поездке по Сибири и прихватил с собою за компанию дочь, засветить перед московскими женихами. Бедная девочка, совсем еще молодая была. И к политическим играм отношения никакого не имела, а попала под рыбью раздачу. Ладно, политики земные, они то знают, на что идут. Те чаще всего сами готовы заключить договор хоть с чертом, хоть с дьяволом, лишь бы оставаться у власти и кормушки. Мозги им менять было совсем не обязательно и так бы все сделали". — София встала с кровати, подошла к большому зеркалу, обрамленному резной кедровой рамкой, прикрученной на саморезы к стене.

С зеркало на Софию-Ар смотрела стройная симпатичная девушка с распущенными до плеч пышными русыми волосами, голубыми грустными глазами, чуть курносым носиком, одетая в белую короткую маечку и трусики.

"Прости меня, девочка. Тебе бы жить да жить... прости! — София отвернулась от зеркала, ощущая долю вины в гибели девушки. — Мне бы быстрей попасть домой... хотя, я и в своем теле была стопроцентной землянкой. Пол, где ты? Забери меня! Господи, я не знаю кто я теперь! Я не чувствую своих прежних сил. Смогу ли я восстановить свое тело? Смогу ли я передать пи-сообщение? Мне срочно надо попасть в горы, укрыться в какой-нибудь ложбине или пещере и попытаться наладить связь с Луной, а еще лучше — с Рисли".

— Лена, как ты себя чувствуешь? — спросил с порога крепкий седовласый мужчина лет пятидесяти.

"Это отец Лены господин Толокнов — София идентифицировала губернатора Новосибирской области, — как она его называла? Вспоминай. Это настоящий Толокнов или кто-то из купола? Разберусь позже, а пока надо отвечать так, как отвечала бы настоящая Лена", — решила София:

— Хорошо, папа. Только я не помню, что со мной случилось. Мы были на катере, а проснулась я уже в номере.

— Аленушка, тебе стало плохо. На озере были несильные волны, может укачало, — Толокнов приблизился к Софии, достал из кармана пиджака очки и внимательно ее осмотрел. — Давай ка мы еще на денек задержимся на Телецком, а если завтра будешь чувствовать себя сносно, но стартуем домой.

— Домой?

— Домой, девочка моя. Мама волнуется. Когда я ей сообщил, что ты лежишь без сознания, она хотела немедленно приехать, но врач Путева успокоил ее, что с тобой все в порядке, просто организм решил взять таймаут после напряженного семестра и экзаменов.

— И долго я, пап, пролежала без сознания?

— Часов сорок.

— Ни че себе! — присвистнула София. — Что-то раньше я за собой такого не замечала.

— Так ты в таком бешеном темпе раньше не училась, — Толокнов бережно прижал Софию к себе и погладил по голове. — Приедем домой, поговоришь с мамой и если что, то проверишься у мамы в институте, а затем слетаешь куда-нибудь, в ту же Чехию. Курорты там хорошие.

— Мама и без разговоров и моего согласия на обследование отправит. Ты же ее, пап, знаешь: не успокоится, пока диагностику не проведет. А насчет курорта посмотрим. На Алтае ничем не хуже Чехии. В Европе такого воздуха и воды нет, разве только сервис лучше. — "Настоящий или ненастоящий отец Лены? — размышляла София. — Если не настоящий, то хорошо за два дня вжился в роль. Голова у Толокнова немаленькая, скорее по размерам подошла бы Джеку". — А Путев еще здесь?

— Нет, Аленушка. Москвичи еще вчера вечером уехали в баню к Михаилу, к Евдокимову, а сегодня должны улететь в Москву.

— Владимиру Владимировичу понравилось у нас?

— Да. Согласился, что Алтай — самая настоящая жемчужина не только Сибири, а России, а Телецкое озеро — жемчужина Алтая. Обещал зимой в Белокуриху приехать, опробовать новую горнолыжную трассу, а на следующее лето — на сплав по Катуни. Сильный мужик. Энергичный. Всего на год младше меня, а мне за ним уже не угнаться.

— Пап, ты у меня еще тоже ничего. Медведя поборешь, — произнесла София запечатленную в памяти мысль Лены Толокновой.

— Не знаю, не знаю, Аленушка. На последок вот указание из команды Первого получил, чтобы осенью в партию вступил.

— Ты же, пап, говорил, что губернатор должен быть беспартийным, как судья, чтобы быть беспристрастным, чтобы отстаивать интересы области и большинства граждан, а не отдельной группы лиц, тем более далеких от интересов области.

— Получается, что медведь меня подмял. Не могу я с ними не согласиться. Вот такие дела, девочка моя.

— А демократия? А свободные выборы? А независимость регионов от центра? Что это только слова? — София произнесла не только мысли Лены, но и свои тоже.

— После того как Евдокимов победил на выборах на Алтае и спутал Кремлю карты, рисковать не будут: начнут выстраивать вертикаль власти, губернаторов в скором времени будет назначать Кремль, а не избиратели. Выбрал народ артиста, может и оппозицию избрать.

— Получается, пап, что мы опять возвращаемся к временам политбюро и однопартийной системы. Вновь одна партия — ум, честь и совесть очередной эпохи? Поэтому прежнего вождя на площади держат, захоронить не решаются.

— Аленушка, ты только публично такие заявления не делай. Пожалуйста, — попросил Толокнов и посмотрел сверху вниз на дочь. — Пока Путев у руля, думаю, что не все так безнадежно как прежде. А к свободе мы видно еще не готовы. Как только появляется лидер, тут же вырастает и придворная свита, а вовсе не команда единомышленников и соратников. За некоторым, конечно, исключением...

— Пап, ты же понимаешь, что партия — это ширма, за которую прячутся чиновники, свита и прочие. — "В том числе и неронцы". — Если партия будет одна, то и Путев не поможет.

— Давай, Аленушка, пока закончим с политикой и вернемся к твоему здоровью. Прими душ, и пойдем завтракать. Я попросил, чтобы из деревни привезли козьего молока. Овсяная каша, молоко и горный мед добавят тебе силенок. Сергея я отправил с Петровичем за местным шаманом. К вечеру обещали доставить. Тот готовит чудодейственные настои на женьшени. На ночь выпьешь, и к утру будешь совершенна здорова.

— Хорошо, пап, — согласилась София; она стала понемногу привыкать к новому телу и почувствовала голод. — Мне бы еще кофе двойной выпить.

Толокнов как-то странно посмотрел на Софию в теле дочери, но заботливо произнес:

— Я распоряжусь, чтобы сворили. Вот только я не знаю, какой ты хочешь. Вроде это не твой напиток.

— Иногда хочется чего-то другого, — произнесла София, вспомнив, что Лена была любительницей зеленого чая, натурального сока и молока. — Мне кажется, что именно кофе, а не женьшень вернет меня в норму.

"Лихо они начали. Всего несколько слов и новосибирский губернатор — бывший коммунист, пытавшийся в новое время оставаться беспартийным, стал единороссом. Цепная реакция последует мгновенно. Не многие в Новосибирске захотят быть в оппозиции к губернатору единороссу. На Алтае на президентских выборах за Зюканова голосовало больше, чем за Бутина, и на губернаторских единоросс не прошел, проголосовали за земляка, за любимого артиста. Интересно, как поступят с Евдокимовым: переманят или отстранят? Что они вчера в бане решили? Договорились или нет? Подмяли ли народного артиста как Толокнова? Если в скором времени Алтай должен стать центром нового материка, то им нужны здесь твердые позиции, свои люди. Кажется, Евдокимов никак не вписывается в новую рыбью игру. Аншлаг скорее всего здесь будет без Дубовицкой... Если господин Рисли с рыбьей компанией станут во главе господствующей партии, то они своей цели могут добиться, — размышляла София, стоя под горячими струями воды. — Что случилось со мной? Голова у Лены оказалась чуть меньше моей? — София двумя ладонями произвела замеры новой головы. — Возможно. Утрамбовали, поди, как попало, что двое суток не могла очнуться. Но память, кажется, сохранилась. А вот энергорезервы, наверное, остались с моим телом. Не знаю, смогу ли запустить резервы в теле Лены? А если не смогу? Что тогда? Не знаю... Надо пробовать, а не паниковать. Сергей, телохранитель Толокнова, с управляющим турбазы уехал, остальная охрана должна была сопровождать Путева. Я без труда смогу уйти в горы, а еще лучше — сесть в моторную лодку и до необитаемого берега. Если удастся связаться с Рисли, то в горах можно дождаться звездолет. Там меня не найти..."

На завтрак в летнее кафе с видом на озеро София вышла одетая в легкий тренировочный костюм фирмы Адидас и кроссовки того же бренда.

— Лена, ты куда так вырядилась? — спросил Толокнов.

— Все бока отлежала, хочу после завтрака подняться на Тялан-Туу, да цветов каких-нибудь по дороге нарвать, маме отвезу.

— А не заблудишься?

— Пап, я с мамой на эту гору несколько раз поднималась. От движения быстрей в тонус войду.

— Ну, хорошо, — согласился Толокнов, — только вначале как следует подкрепись.

София внесла существенные коррективы в аппетит и рацион Лены Толокновой, за кого ей приходилось выдавать себя, чем слегка удивила губернатора.

Завтракали они вдвоем. Других постояльцев на усадьбе "Старый замок" не было в связи с визитом главы государства. И в самом поселке Артыбаш для теплого июльского дня было немноголюдно. Служба президентской безопасности совместно с сибирскими органами ФСБ постарались, чтобы на время посещения Путевым Телецкого озера посторонних людей на соседних туристических базах не было, кроме разве сотрудников под прикрытием туристов, а местные жители воздержались от лишних движений по поселку.

И на гору Тялан-Туу София поднималась, если и не в гордом, но одиночестве. Излюбленная пешая экскурсия туристов временно была не востребована, что Софию устраивало. Не дойдя несколько сот метров до смотровой площадки горы, с которой открывался изумительный вид на Телецкое озеро, она сменила направление, укрывшись за лохматыми кедрами. В скором времени София нашла скальную расщелину, в которой укрылась от людей, диких зверей и разумных рыб.

— Господи, помоги, — прошептала София, как обычный земной человек, не уверенный в своих силах.

После двух часов напряженной работы, связанной с познанием нового тела изнутри и его энергетических возможностей, София сделала вывод:

"Человеческий геном содержит все для того, чтобы запустить "реактор" по созданию энергии в огромных объемах, который, кажется, кто-то умышленно отключил, поставив на пути рубильники, предохранители и прочую защиту, чтобы человек не уничтожил себя и все вокруг. Люди от силы задействуют один процент своего потенциала. Если запустить "реактор" на полный объем, то возможности человеческие будут сопоставимы разве с возможностями Пола. В моем родном теле вряд ли потенциал достигал 10%. Удивительно. Удивительные создания эти люди. Удивительный создатель людей... Жаль, что я не могу запустить "реактор". Вот если бы рядом был Пол..."

София не связалась ни с Луной, ни с Рисли. В новом теле она лишилась возможности принимать и передавать пи-информацию, сканировать и читать мысли людей, изменять материю тела. Она стала обычным смертным человеком с большим объемом информации в своем мозгу.

София не заметила как оказалась возле туристической усадьбы "Старый замок".

Возле каменного забора усадьбы, выложенного из природного сланца, ее встретил взволнованный отец Лены Толокновой.

— Аленушка, что случилось? — Виктор Александрович Толокнов буквально подбежал к Софии. — Почему так долго? Почему не взяла с собой сотовый телефон? На тебе лица нет! Тебе плохо?

"Точно подмечено: лица у меня своего давно уже нет".

— Пап, со мной все в порядке. Не расстраивайся. Просто не хотелось с Тялан-Туу уходить. Там я была чуть ли не на небесах. Никакой суеты. Лепота, — София постаралась улыбнуться. — Как в раю.

— Девочка моя, а почему тогда ты такая грустная?

— Я не грустная, а задумчивая.

— Я здесь тоже чего только не передумал, пока тебя ждал. И из охраны еще никого нет, хотел уже местных стражей за тобой послать. Сергей приедет, велю, чтобы от тебя ни на шаг не отходил. Да и машина сопровождения скоро подъедет. Путева проводили. Все, слава богу, нормально прошло. Но предчувствие у меня не хорошее осталось, и сердце второй день ноет. Не знаю к чему.

— Пап, пойдем, я тебе капель накапаю, а то, не дай бог, прихватит как тогда после выборов.

— Пойдем. — Виктор Александрович обнял дочь, — только не карвалола, а коньячка накапаешь, граммов пятьдесят. Давление внутричерепное надо снять...

Глава 20

Покушения

Планета Земля

Алтайский край, город Алтайск

2005год, 7 августа

— Орлов!.. Иван Орлов, очнись! — кто-то настойчиво пытался до него докричаться.

Иван открыл глаза, сознание медленно возвращалась. Вначале он увидел над собой большой темный силуэт, который постепенно стал светлеть, уменьшаться, превращаясь в заведующую терапевтическим отделением алтайской Городской больницы Елену Владимировну Корневу, одноклассницу Ивана.

— Лен, привет, — не очень громко, но достаточно отчетливо произнес Иван, — а знаешь, я не знаю твою нынешнюю фамилию, по мужу.

— Иван, ну ты даешь! Нашел время спрашивать! В таком состоянии и свою не мудрено забыть. Гордиенко я, уже пятнадцать лет как Гордиенко.

— Так ты теперь хохлушка! Окрас поменяла, — Иван попытался улыбнуться, что не очень-то у него получилось. — А где ж тогда твоя коса? Лен, я слышал, что всех хохлушек обязали с косами ходить, рекламировать хохляцкие народные традиции.

Елена Владимировна, слушая Ивана, поправила короткие волосы, ни как не вязавшиеся со свободной и не зависимой Украиной. Прическа у нее была немодной, что-то в стиле сессон восьмидесятых годов, но Елене Владимировне шла, балансируя ее узкое худоватое лицо пышными, слегка завитыми вовнутрь ярко-коричневыми окрашенными волосами. Походила Елена Владимировна скорее на француженку: не красива, но симпатична и приятна во всех отношениях. Чем-то она смахивала на Мирей Матье, скорее — прической. Как поет Елена, Иван не знал. Не приходилось познакомиться с ее вокальными данными. В школе она категорически отказывалась петь даже в хоре, то ли от того, что слишком хорошо поет, то ли напротив.

А вот голосом Мирей Матье Иван восхищался. Было в ее голосе такое, что заставляло на время забывать о многом и просто слушать. Иван из французского языка знал всего несколько слов, имевших прямое отношение к фильму "Три мушкетера", Михаилу Боярскому и песни в его исполнении, что не мешало понимать, о чем поет певица.

Есть певцы местного значения, есть национального, а есть мирового масштаба. Мирей Матье без сомнения является достоянием Мира, недаром ее так любят во всем мире, и поклонники ее далеко не однополярные люди. Ею восхищался Леонид Ильич Брежнев — Генеральный секретарь компартии СССР и Рональд Рейган — президент США, и Иоанн Павел Второй — Папа Римский, глава католической церкви, и ковбой Джек из Техаса, и оленевод Василий из Чукотки.

Елена Владимировна была одета в серый классический брючный деловой костюм, а не в юбку и расшитую крестиком блузу. Как не искал Иван сходство в Гордиенко с украинским живым идолом красоты и политики, но сходства с Юлией не находил.

— Иван, вроде на посттравматический бред твои шутки не тянут, хотя, с такой травмой возможно всякое. Дай посмотрю. — Елена Владимировна аккуратно, стараясь не причинить лишних страданий, осмотрела поврежденную голову. — Кто же тебя так? Снести голову пытались. Да... повернись к свету... так.. хорошо.. замечательно.. очень хорошо... везунчик. А здесь... тоже хорошо...

Иван пытался уследить за ходом мысли доктора. Да куда уж. Логика практикующих врачей отличается от общечеловеческой. То ли хорошо, что пробили голову, то ли хорошо пробили голову, то ли хорошо, что так, а не иначе пробили голову. Так же можно было судить про "замечательно", "очень хорошо", "отлично". Иван решил не мучить себя выстраиванием предположений, опираясь на произносимые Еленой Владимировной слова, а дождаться окончательного диагноза. Неразгаданных ребусов ему хватало и без этого.

— Орлов! — чуть ли не официально обратилась к подозрительно притихшему Ивану Елена Владимировна. — Ты и в школе слыл счастливчиком и везунчиком. Можно сказать, что в рубашке родился. Я, конечно, не рентген, но могу твердо сказать, что голова у тебя в целом целая. Мозги тебе, вероятно, стрясли изрядно. Кое-какие провалы в памяти могут наступать, пока все в голове не уляжется на место, как лежало ранее. А черепная коробка целехонька, хоть орехи об нее долби. Вроде твердолобым раньше не был, а, Иван? — улыбнулась Елена Владимировна. — Да не смотри ты на меня так! Шучу я, Иван. Не надо обращать внимания на наши медицинские шуточки. Они нас, Иван, если честно, частенько спасают от депрессника. Спирт и шутки — вот и весь арсенал для успокоения наших нервов в том дурдоме, в котором приходится денно и ночно вариться. Но так, как я не пью, терпи мои шуточки. Понятно, больной Орлов? — Елена Владимировна по привычке напустила строгости в свой голос, что обычно делала в разговоре с провинившимися больными. — Шевчиков десять наложить, недельку отлежаться и можно на танцы в какой-нибудь загородный санаторий отправляться. Мужики там в дефиците, потанцевать даже не с кем. В прошлом году сама с этим столкнулась, — подытожила осмотр Ивана врач.

— Лен, ты шевчики здесь наложить сможешь? — прищурив глаза, скорее не спросил, а попросил Иван.

— Иван, если бы не знала твою упертость, никогда бы... ты меня знаешь! Но, к сожалению, и я знаю тебя... к сожалению, — повторила Елена Владимировна, грустно вздохнув, вспомнив что-то со школьной поры; безответная любовь всегда оставляет приличный след в душе на всю жизнь. — Ну, да ладно. У тебя хоть кол на голове чеши, но в больницу тебя ехать не заставишь. Так ведь, пострадавший Орлов?

— Абсолютно так, доктор, — согласился с Еленой Владимировной Иван, и как бы извиняясь, добавил: — Лен, я бы не стал тебя беспокоить, если бы решился посетить больницу. Мне надо во многом разобраться, а "светиться" в больнице, а соответственно и в ГОВД не хотелось бы. Лишние разговоры и все такое прочее мне не нужны. Ты же умный доктор, самый умный доктор, самый надежный доктор, можно сказать, что самый любимый доктор на Земле. Хотя нет. Во всей Вселенной. Леночка, пожалуйста!

— Красиво разговаривать научился, Иван. Ничего не скажешь. Как можно после таких слов тебе в чем-то отказать? Пользуешься ты, Иван, моей добротой и особым к тебе отношением. Ну, да ладно. Ведь никто меня не заставляет и не принуждает. Сама ведь. Ведь — интересное слово, — ненадолго задумалась Елена Владимировна. — Точно, ведь все не случайно. И твой звонок тоже, так что все нормально. А расспрашивать тебя о том, что случилось, бесполезно, ведь не расскажешь. Я не спрашиваю, Иван, а ставлю тебе диагноз. Ну, да ладно, перейдем от словесного поноса к делу: промоем голову перекисью, сострижем лишние волосы и начнем шить. — Елена Владимировна произнесла это привычно, примерно как руки помоем и пойдем есть.

Каждая профессия через три-четыре года начинает оставлять в человеке заметный след, а после десяти лет след уже неизгладим. По-другому это называют профессиональной деградацией. Но вряд ли слово "деградация" отражает истинные изменения в человеке.

Елена Владимировна вместе с учебой в медицинском институте посвятила освоению профессии врача двадцать лет. За двадцать лет ко многому привыкаешь, перестаешь понимать многие вещи, которые пугают обывателей, далеких от тайн медицины и клятв Гиппократу, но и на многое начинаешь смотреть другими глазами, более открытыми что ли.

Профессиональная "деградация" является обратной стороной медали под названием профессионализм. Путать профессиональную деградацию с уродством и деградацией личности не стоит, это скорее антонимы, чем синонимы.

Иван, запрокинув голову, сидел в кожаном удобном кресле в центре зала под большой люстрой с включенными лампами. Елене Владимировне был необходим яркий свет, чтобы лучше рассмотреть порывы и порезы на голове. Двенадцать ламп по шестьдесят ват каждая создавали некую схожесть с освещением в операционной комнате.

Елена Владимировна приступила к ремонту пострадавшей части головы Ивана.

Иван, дабы не смотреть на руки Елены Владимировны, сжимавшие хирургическую иглу, не многим отличавшуюся от большой "цыганской", которой можно и ботинки подшить, и валенки, а также ножницы и стеклянный пузырь с перекисью водорода, прикрыл глаза. Дав себе установку, что находится примерно на такой же неприятной, но важной и необходимой процедуре, что и у стоматолога, Иван перенес мысли в другую сторону от кресла и от вынужденной медицинской процедуры.

К Ивану возвращалась утерянная память. Он вспоминал.

Все началось примерно год назад на майские праздники. Иван с детьми находился на приусадебном участке своего коттеджа.

Первомайский праздничный день на редкость выдался теплым, как в прочем и вся весна. Снег сошел слишком рано, и уже с двадцатых чисел апреля в Сибири стояла непривычная для этого времени года жара.

Иван, раздевшись до спортивных трусов, оголил мускулистый торс, привычный к физическим нагрузкам, и приступил к перекапыванию утрамбовавшейся за зиму земли, подготавливая ее к посадкам незамысловатой зелени, необходимой для поддержания иммунитета в условиях короткого сибирского лета и длиной зимы.

Дочь Таисия, тринадцатилетняя стройная и рослая девочка, и сын Дмитрий, крепкий семилетний паренек головы на две ниже сестренки, с общей любимицей собакой Зинкой, черным породистым терьером, играли во дворе.

Иван, слушая озорной зажигательный детский смех и веселое ласковое повизгивание Зинки, довольной, что находится в центре детского внимания, тоже улыбался. Настроение у детей и отца было по-весеннему приподнятое. До полной идиллии не хватало только супруги Маши, которая должна была прилететь из Москвы только завтра.

Раньше в праздничные майские дни жизнь в стране останавливалась (трудовая жизнь). Наступал праздник трудящихся для трудящихся. Праздничные демонстрации с плакатами, лозунгами, приветствиями, подарками и поздравлениями с центральных площадей больших и малых населенных пунктов огромной страны к обеду перемещались ближе к местам застолий и перерастали в настоящие массовые гулянья рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции, которые плавно переходили в массовые похмельные дни, тянувшиеся до следующего не менее важного и массового праздника — Дня победы.

Но ныне наступили другие времена. Майские праздники традиционно становились дополнительным поводом для отдыха тем людям, которые могли себе позволить уехать во Францию, Италию, да хоть в Лас-Вегас, оставив свои дела на клерков, управляющих, подчиненных. Или — продолжением отдыха для тех, кто живет припеваючи за счет наворованных ни на одну сотню лет вперед богатств бывшего Союза нерушимых республик свободных.

Мелкие клерки, представители малого бизнеса — торговцы всех мастей, вахтовики по извлечению природных ископаемых из земных недр, сезонные строители, легально и нелегально приехавших из соседних республик СНГ в поисках хоть каких-то заработков, на майских праздниках трудились в поте лица, зарабатывая на хлеб насущный себе и олигархам на швейцарские и оффшорные счета.

Немногочисленный рабочий класс, оставшийся от перестройки, превратившей большинство цехов заводов и фабрик в гипер и супермаркеты, рынки китайского одноразового ширпотреба или исторические памятники в виде развалин, ставших местами паломничества искателей цветных и черных металлов, интеллигенция — учителя и врачи, мелкие государственные служащие и самый многочисленный, организованный и привыкший к труду класс пенсионеров трудились на стареньких шестисоточных дачках с домиками из картона два на три или на разовых наделах земли, создавая задел на длинную зиму.

Выжившие после роспуска колхозов и ликвидации совхозов крестьяне, брошенные на самофинансирование и самовыживание без государственных заказов, дотаций и льготного кредитования, и еще не спившиеся от безысходности, тоски, заоблачных цен на топливо и миниатюрных на свою продукцию, от бытовых неудобств, дорог до райцентров, налогов и налоговиков, от видов своей исторической докомпьютерной сельхозтехники отчаянно пытались распахать свои паевые наделы и засеять тем, что бог послал.

Иван не относился ни к одной из перечисленных категорий граждан, являясь по сути хозяином и клерком в одном лице. Он устроил себе выходные дни, чтобы побыть дома с детьми, получившим за счет праздников дополнительные весенние каникулы.

После ухода из органов внутренних дел в добровольную отставку, попробовав себя в бизнесе и убедившись, что честно бизнесом в стране заниматься сложно, Иван открыл в Алтайске частный кабинет по оказанию юридической помощи. Клиентов у Ивана появилось предостаточно, так как ни простой народ, ни зарождавшийся средний класс правовой грамоте не был обучен и не знал своих законных прав, свобод и конституционных возможностей защищаться от существовавшего произвола во всех областях жизни.

Иван зарабатывал достаточно, чтобы не думать о ежедневном хлебе. Да и Маша, его супруга, владевшая двумя парикмахерскими, имела стабильный доход. Стрижки и прически никто не отменит, пока у людей на голове присутствует волосяной покров и имеется желание быть красивыми и нравиться.

К обеду солнце светило совсем по-летнему.

Распрямив спину, Иван воткнул в землю лопату.

"До вечера успею, — смерив взглядом результаты работы, решил Иван. — А потом с Димкой в баню. Чумазика надо отпарить, а то Маша завтра не узнает в кого мы здесь без нее превратились". — Иван посмотрел на сына, который важно, с длинной палкой в руках, ходил по огороду вокруг догоравшего костра, в углях которого доходила до готовности картошка. Не только у Ивана, но и у детей работа в огороде весной и осенью ассоциировалась с запахом дыма костра, а костер — с печеной в золе картошкой. Дима то и дело ковырял палкой в углях, проверяя картофель на готовность.

— Дима, что у нас с картошкой? — спросил Иван у сына, перемазанного чуть ли не с ног до головы в золу и сажу.

— Доходит, пап, — ответил словами отца Дима. Запекая картофель в костре, Иван частенько повторял, что картошке надо полежать подольше, чтобы дошла.

— Поди дошла, Дима. Кат ты считаешь? — улыбнулся Иван, рассматривая перепачканного сына, напомнившего ему самого себя тридцать лет назад.

— Дошла! — согласился Дима, горя от нетерпения запустить палку в угли, чтобы выкатить испекшуюся картошку подальше от костра.

— Тогда доставай, а я за тарелкой схожу.

— Пап, я счас! Быстренько ее! — обрадовался Дима, тут же заработав палкой, как клюшкой на вбрасывании шайбы, разбрасывая в стороны не только картошку, но и тлеющие головешки.

Обедали Орловы на летней кухне. Печеная картошка как нельзя лучше подошла к холодной окрошке, приготовленной Таисией из кваса, первых огурцов, редиски и укропа, заботливо выращенных на навозной грядке под полиэтиленовой пленкой.

После обеда Иван отпустил детей на озеро, чтобы те искупали изнывающую от жары Зинку, еще не обстриженную с зимы, в прохладной, не успевшей прогреться, воде, а сам вновь пошел в огород.

Иван умело работал штыковой лопатой, отшлифованной землей чуть ли не до идеального блеска. Когда лопата оказывалась на поверхности, то от нее в разные стороны разбегались солнечные зайчики, разбуженные от зимней спячки. Накопав большой пятак, он брал в руки грабли с удобной длинной деревянной ручкой, выстроганной из ровного тонкого ствола молодой березки, и ровнял жирную, удобренную перегноем, землю, на которой совсем скоро должны зазеленеть всходы моркови и редиса, укропа и петрушки, салата и фасоли. Работа в огороде доставляла Ивану удовольствие.

Спиной Иван почувствовал, что на него смотрят. Отложив в сторону грабли, он обернулся, но увиденное заставило усомниться в стопроцентном зрении: возле дома стояла супруга. Маша тяжело, не по-доброму, смотрела на Ивана. Он даже подумал, что это не Маша, а другая женщина, внешне на нее похожая, ведь она должна прилететь только завтра утром в аэропорт Барнаула.

Маша, обутая в модные лаковые туфли на высоких каблуках, не обращая внимания на свежевскопанную землю, пошла напрямик через огород, проваливаясь в сырую землю, марая и туфли, и колготки. Чем ближе она подходила к Ивану, тем меньше сомнений у него оставалось, что это не Маша, и тем больше он не узнавал ее. К нему шла Маша, но не та Маша, которую он знал. Не его Маша. Чужая. С недобрыми глазами. С искривленным от злобы и ненависти лицом.

Иван стоял в недоумении: что случилось, почему не позвонила, не предупредила, что с ее лицом, глазами, с ней. От увиденного он просто опешил, не мог сделать и шага навстречу. Он видел, что Маша не шутит. Так не шутят. Все серьезно. Но чем вызвано такое поведение супруги не мог даже предположить.

Маша остановилась в полутора метрах от Ивана. Она сверлила его глазами, кусала от злости губы и, наконец, ее прорвало:

— Ну, как без меня хорошо развлекся? Всех шлюх в округе перетрахал? Или еще остались? Значит, садом занимался, пока меня не было? Яблоньки, смородинку сажал? Я все знаю! Знаю всех твоих розочек и ромашечек! Гад, ты! Сволочь! Убить тебя мало! Ненавижу! Не...

— Маша, что с тобою? Очнись, Маша! Это я, посмотри на меня! Маша, опомнись! — обычно спокойный и уравновешенный Иван готов был закричать, лишь бы только достучаться до жены, которая явно была не в себе.

— Что на тебя смотреть? Ненавижу! — Глаза у Маши налились кровью, кожа на лице побледнела, глаза стали пусты, безжизненны, на кончиках губ выступили пузырьки белой пены.

Ивану стало страшно за Машу, и тут он увидел в ее руке охотничий нож. Наверное, вид ножа вернул Ивана в состояние, дающее возможность здраво рассуждать. Нож был не знаком Ивану. Получалось так, что Маша заранее приобрела нож. Для чего? Ему не хотелось верить в то, что Маша принесла нож для того, чтобы использовать против него. Получалась какая-то чушь.

Еще пять минут назад Иван был на все сто процентов уверен, что застрахован от подобных сюрпризов жизни. Но на деле получалось, что никто не может быть застрахован от кошмара, который неожиданно может ворваться в любую семью и вмиг, как смерч, возникший ниоткуда, разрушить все на своем пути.

Маша демонстративно, словно играла по заранее написанному сценарию, отбросила за ненадобностью в сторону от себя дамскую кожаную сумочку, откуда, по всей видимости, и достала нож. Взгляд обрел какую-то осмысленность. Она оценивающе и весьма хладнокровно посмотрела на нож, затем перевела взгляд на Ивана. На лице появилась зловещая улыбка. Чужим хрипловатым голосом она произнесла:

— А сейчас я тебя убью!

Ивану показалось, что он присутствует на съемках третьесортного малобюджетного фильма времен перестройки и все происходившее вокруг и есть кино, а он случайный зритель. Он не собирался вступать в борьбу за свою жизнь со своей женой. Может на это и был расчет.

Вдруг Иван ощутил, что внутри что-то взорвалось, и он стал как бы расти. Не его мускулистое и крепкое тело, а что-то большее, что пряталось в его теле. Странные и ни с чем несравнимые чувства испытал Иван. В глубине души он понимал, что меняется, но разум с трудом это принимал, так как это не вписывалось ни в какие установленные правила жизни, нормы поведения, жизненный опыт, приобретенный к тому времени.

Иван смотрел на Машу. Он видел, как та занесла нож для удара ему в грудь. Он в замедленном действии видел как сверкающий на солнце клинок работы неизвестного китайского "мастера", рассекая воздух, приближался к сердцу, как медленно сокращается расстояние.

Затем произошло нечто, что можно сравнить со съемками трюка из боевика, когда "герой" или "антигерой" стреляет из крупнокалиберного пистолета, винтовки или ружья холостыми патронами в загримированного каскадера, и тот, привязанный со спины к пружинистой резине, отлетает после выстрела-хлопка на пять-шесть метров назад. Вот только Маша не была каскадером, а Иван стрелявшим героем. И никакой привязанной резины к спине не было. Отброшенная невидимой для человеческих глаз силой, пролетев несколько метров по воздуху, Маша приземлилась на мягкую землю.

Иван склонился над Машей, потерявшей сознание, не понимая, что произошло, кто отбросил ее. Он попытался забрать у нее нож, но не смог: рукоять буквально впилась в ладонь, став с ней чуть ли не одним целым. Иван бережно поднял жену на руки, отнес в дом и уложил на диван. Присев рядом, он долго и внимательно смотрел на нее. Постепенно с лица Маши исчезла зловещая маска, мышцы расслабились. Иван смотрел на нее до тех пор, пока не понял, что та спит крепким беспробудным спасительным сном.

Проспав почти двадцать часов, Маша открыла глаза. Иван в это время сидел рядом в кресле, не сводя глаз с нее глаз. Маша посмотрела на него удивленными глазами, не осознавая, что находится дома, и тихим ослабшим голосом, лишенным привычной энергии, произнесла:

— Иван, мне снился такой страшный сон, будто я хотела тебя убить, — она замолчала, в уголках глаз появились слезинки. — Мне страшно, Иван! Все было так ярко, словно происходило наяву, а не во сне. — Она приподнялась с дивана, осмотрелась. — Как я оказалась дома? Я ведь должна быть в Москве. Ничего не понимаю. Как у меня болит голова, как она разрывается на части! — Маша обхватила обеими руками голову, пытаясь остановить или успокоить боль, и опять легла. — Мне плохо, Иван, — простонала Маша...

Внезапные приступы ярости и безумства, сопровождавшиеся желанием убить Ивана, возникали у Маши примерно раз в два месяца. Она стреляла в него из охотничьего ружья картечью, но не попала, от чего Ивану пришлось срочно продать весь свой арсенал. Сталкивала его с лестницы, но Иван, сумев сгруппироваться, при падении ничего не повредил. Перерезала тормозной шланг на машине, но Иван, выезжая из гаража, обнаружил неисправность.

После немотивированной вспышки агрессии и следовавшего покушения на жизнь Ивана, Маша погружалась в сон, после которого воспринимала происшедшее как страшный сон, и не могла никак объяснить и понять, что с ней происходит.

Консультации, осмотры специалистов психиатров, анализы, тесты никаких явных нарушений в психике и здоровье Маши не выявили. Ее состояние корифеи сибирской психиатрии объясняли расплывчатыми, совсем ничего не объясняющими словами: краткотечное остро-депрессионное состояние, вызванное неизвестными факторами вследствие чего-то также не очень известного, усиливающееся на фоне... Это объяснение напоминало известные многим слова из художественного фильма, снятого еще в СССР, что голова — место серое и малоизученное. Кажется, что и в наши дни для современной медицины голова так и осталась серым неизученным местом; если давление в норме, пульс в порядке и температуры нет, то, либо здоров либо дурак.

Иван, изучавший на протяжении двадцати лет в свободное время различные народные методики исцелений, испробовал все известные народные средства, но ничего не помогало. То, что исцеляло других, на Машу совершенно не действовало. Удивляло Ивана и то, что при выливании воском над головой Маши, раз за разом появлялся один и тот же устрашающий рисунок, такого он в своей практике не встречал. Не могли это разъяснить и другие специалисты по "выливанию", к которым Иван обращался. Ездил он и в Луга к бабе Оле, которая в свое время помогла ему. Но она лишь сочувственно посмотрела на Ивана и сказала, что терпи, коль судьба такая.

Через несколько дней после случавшихся покушений, вызванных обострением неизвестной болезни, отлежавшись, Маша возвращалась к нормальной жизни. Иван вновь привозил детей от мамы, потихоньку успокаивался сам, молясь и надеясь, что все пройдет и подобное больше не повторится, а жизнь вернется в прежнее русло. Почти ничего в поведении Маши не напоминало о том страшном, что периодически происходило в их жизни, лишь во сне она иногда кричала и плакала, произносила незнакомые Ивану имена. А вот глаза раз за разом становились все более чужими.

Именно Машины глаза привлекли пятнадцать лет назад внимание Ивана. Вначале он увидел глаза до боли знакомые. Глаза первой любви не забываются. Машины глаза напомнили ему Марину. Он даже подумал, неужели судьба через семь лет опять свела их. Но внимательно присмотревшись к девушке, сидевшей за соседним столиком кафе в компании двух подруг, он нашел лишь некоторую схожесть с Мариной, девушкой из его юности, к которой испытал первую любовь. А вот девушкины глаза были копией Марининых глаз. Он узнал бы их из миллиона.

Иван, успешно окончивший юридический институт, из трасологии, раздела криминалистики, изучающей различные следы, знал, что человеческие глаза, как и отпечатки пальцев, индивидуальны. Совпадения почти исключаются. Вероятность встретить двух людей с одинаковыми глазами ничтожна мала. Примерно из пятидесяти миллиардов человек имеется теоретическая возможность совпадения глаз у двух совершенно разных людей. На практике же совпадений с момента возникновения дактилоскопии зафиксировано не было. Официально дактилоскопия признана в конце XIX века вначале в Англии, затем в Дании, в России — с 1906 года.

Иван не сомневался, что перед ним сидит девушка с такими же глазами как у Марины. Невероятно, фантастично, но факт или судьба, решил Иван. Он целиком погрузился в свои мысли: почему судьба разбросала их с Мариной, почему больше не встретились, почему... На сто "почему" у него был всего один ответ: не знаю!

Пролежав больше месяца в больнице города Барнаула после ночного происшествия, случившегося с ним в Алтайске в марте 1983 году, Иван узнал, что Марина с родителями срочно выехала из Алтайска в неизвестном направлении. Даже Сергей, сосед Марины по школьной парте, проживавший в одном подъезде, не мог ничего вразумительного пояснить, кроме того, что ее родители ученые и работают в тесном контакте с военными по какому-то важному проекту. Не было никаких сведений и в городской справке ни о Марине, ни об ее родителях.

События злосчастной ночи, когда, по мнению Ивана и правоохранительных органов на транспорте, он столкнулся с "залетными" хулиганами, кардинально изменили всю его последующую жизнь. Первая любовь не переросла в единственную, оставив лишь в душе глубокий след. Профессию выбрал другую, не связал себя с наукой, с той же математикой, где ему предсказывали большое будущее ученого, а пошел работать в уголовный розыск. Юношеский максимализм не давал ему спокойно смотреть на то, как сильный обижает слабых, избив, отобрав, обокрав, унизив. Ему казалось, что он может многое изменить, что с его приходом в правоохранительные органы людям станет легче жить, они почувствуют себя защищеннее. Своим выбором профессии Иван удивил не только маму, но и преподавателей в школе. Изменилось у Ивана и отношение к народной нетрадиционной медицине. Выписывая его из больницы, врачи вынесли страшный приговор как мужчине, что его ожидает, скорее всего, полная импотенция, если только не чудо. А это чудо, оказывается, произрастает сплошь и рядом. На летних каникулах мама отвезла Ивана в деревню к бабе Оле и та за два месяца отварами из кореньев репея и петрушки полностью восстановила мужские силы Ивана. И будь он каким шейхом иль восточным султаном, то ему уже тогда срочно надо было заводить немалый гарем из красавиц...

Тем временем в кафе отключили освещение, на стенах зажгли красные фонари, предназначенные создать уют и комфорт, которого явно не хватало при свете дневных ламп. В центре зала закрутился шар, подвешенный к потолку. Пучок света от небольшой световой пушки падал на кусочки битого зеркала, приклеенного к шару, и отражения имитировали падающие снежинки или движущие звезды в красном полумраке кафе. Из нескольких динамиков одновременно зазвучала незамысловатая музыка, сопровождавшаяся жалостливыми срывающе-надрывающимися голосками "детей-сирот" из группы "Ласковый вой".

Новая экономическая политика в стране шла семимильными шагами. Перестройка подобно стихийного бедствия разрушала все на своем пути, в том числе и представления о музыке и даже эстрадной. Народ нещадно варварски обворовываемый "перестройщиками", обреченный на десятилетия нищенства, "кормили" жалостливым сиротским "подвыванием", призванным отвлечь от горьких дум об отсутствии в жизни элементарных первой необходимости вещей, предметов, условий, порядка, свобод, гарантий.

Сиротам и каторжникам (зекам) всегда жилось в Росси труднее всех. А если кто-то живет хуже тебя, страдает более тебя, не имеет даже собственных семи с половиной квадратных метров жилплощади в коммуналке, "хрущевке" или общежитии, значит, не все так плохо в твоей жизни. Ведь все в этом грешном мире познается в сравнении.

Коль есть спрос, родится и предложение — закон нового капиталистического общества, в который "окунули" с головой недавних строителей развитого планового социализма. Закон есть закон. От него никуда не спрячешься. Предложение родилось, коль был спрос.

Перестройщики, они же реформаторы дали зеленый свет новой "народной музыке", а возможно и выступили тайными спонсорами, ведь между спросом и предложением есть менее заметная, но самая важная деталь — начальный капитал, некий маховик, без которого невозможно движение, противоестественное естественному движению. Спустя немало лет после описываемых событий руководитель "Ласкового воя" перебрался в государственную Думу. Демократы своих не бросают, ведь всякое может случиться: дефолт какой новый грянет, а у них есть готовый специалист по вопросам "народной" музыки в сложных экономических условиях. И тогда "Новый ласковый вой" тут же займет почетное место в очередном сценарии.

НЭП или по-другому ГСБД (новая экономическая политика — грабеж средь бело дня) породил ТСМ (тюремно — сиротскую музыку). Народ слушал ТСМ, народ пел и подпевал ТСМ. Народ танцевал под ТСМ. Народ гулял под ТСМ. Народ отдыхал под ТСМ. Народ забывался под ТСМ от ГСБД.

Эстрада в самые трудные перестроечные годы сменила лирико-романтический и патриотический окрас на сиротский и тюремный.

В обществе стало модно и престижно называть и считать себя сиротами казанскими, питерскими, тамбовскими или солнцевскими, аналогично и каторжанинами, ворами, зеками, братками. На худой конец, если не считать себя таковым, то, хотя бы, подрожать им сленгом, повадками, поступками, одеянием, наколками.

Посетители модного барнаульского кафе "Визит", наспех переделанного из "Закусочной", возбужденные быстрым танцем под ТСМ, присаживались к столикам, заставленным дешевыми салатами из желто-зеленого горошка, соленой сельди, картофеля, яиц и майонеза в различных вариантах и сочетаниях, местным барнаульским пивом и водкой, разлитой где-то на загородных дачах или заброшенных складах в соотношении шестьдесят процентов воды из-под крана к сорока процентам к завезенному импортному дешевому спирту, немногим отличавшемуся от отечественного технического.

Ведущий вечерней программы (ди-джеи в стране появятся чуть позже) объявил "белый" танец под ТСМ в исполнении популярнейшего исполнителя — сироты номер один Димы Шатуна из группы "Ласковый вой".

Ивана из раздумий вывел приятный женский голос, сумевший прорваться сквозь мелодичный плач подростка, звучавший из десятка колонок, развешенных по стенам кафе.

— Вас можно пригласить на белый танец?

— На белый? — удивился Иван, не услышавший объявления ведущего. Он посмотрел девушке в глаза. Глаза также озорно блестели и улыбались, как у Марины. — С Вами я готов станцевать не только белый танец.

Девушка пожелала. И понеслось! И закружилось!

Их отношения развивались стремительно. Со стороны казалось, что два человека нашли друг друга, нашли одно общее счастье на двоих. Через два месяца после знакомства и бурного романа Иван и Маша расписались, не устраивая пышной свадьбы, посчитав, что и без этого счастливы. Маша взяла фамилию Ивана, став частью его жизни. Их общей жизни, считал Иван.

Летели годы. Иван и Маша строили семейную жизнь, иногда идя на взаимные компромиссы и уступки. Без этого семью строить не просто тяжело, а не возможно. Рожали и воспитывали детей. Воздвигали большой дом. Высаживали деревья в саду. Делали вроде бы все, чтобы прожить жизнь в любви и согласии.

Но налаженная семейная жизнь год назад раз за разом стала трещать по швам, оголяя белые нити, на которых все эти годы держались отношения Ивана и Маши.

Иван отчетливо вспомнил вчерашний вечер.

Он вернулся с работы часа на два раньше обычного. Открыв двери своими ключами, Иван хотел сделать сюрприз Маше, представ перед ней с букетом из пятнадцати алых роз. Но сюрприз не удался. Маша была не одна: с незнакомой гостьей она сидела на кухне и что-то негромко обсуждали. На столе стояла полупустая бутылка красного французского вина, на четверть наполненный вином фужер, ваза с фруктами и конфетами, нарезка сыров.

Увидев Ивана на пороге кухни, Маша растерялась и навстречу для приветственного поцелуя не вышла, что делала всегда за годы совместной жизни, даже если Иван возвращался домой ночью. Она отвела взгляд от Ивана и засуетилась возле обеденного стола, неожиданно решив, что чего-то не хватает в его убранстве.

Гостья, напротив, без капли стеснения и с явным интересом немигающими глазами рассматривала Ивана, сидя на угловом мягком диване, закинув ногу на ногу, демонстрируя стройные загорелые ноги, прикрытые лишь на треть юбкой. В руке она держала бокал с кроваво-красным вином, не по-сибирски отпивая содержимое мелкими глоточками, словно дегустируя вкусовые качества.

Гостью Иван видел впервые. Но что-то в пристальном взгляде незнакомки напомнило ему, заставило внутренне встрепенуться, собраться, словно услышал звук гонга, извещавший о начале поединка с опасным противником. Шестым чувством Иван ощутил, что за холодными, лишь внешне красивыми черными глазами незнакомки, прячется смертельная опасность.

От незнакомки исходила реальная угроза, и в скором времени Иван испытал угрозу в действии, став объектом той самой угрозы. Но прежде, за мгновение, за миг до этого, он стал другим. Внезапно, как воздух при взрыве передутого воздушного шара, Иван вырвался на "свободу" из себя, из своей телесной оболочки, став кем-то другим, оставаясь между тем и собою, то есть оболочкой, привычным человеческим живым телом. Он посмотрел на нового себя, пошевелил пальцами рук, приподнял руку.

"Все вроде работает, вот только одежда на мне не такая и кожа с каким-то странным блеском. Чудеса, одним словом. — Иван перевел взгляд на свое "старое" тело, показавшееся ему маленьким. — Большой и маленький. Как же я в нем, в смысле в себе, умещаюсь?" — подумал Иван и тут же увидел движение в комнате.

Маленькое тело Ивана с букетом алых роз неподвижно стояло в метре от него. Маша замерла с ножом в одной руке и апельсином в другой возле обеденного стола. А вот незнакомка не потеряла способность двигаться. Постав бокал на стол, она протянула левую руку к Машиному бокалу, накрыв его сверху ладонью. Небольшие пузырьки газа, устремившиеся вверх со дна бокала, свидетельствовали совсем даже не о том, что вино превращалось в игристое. Незнакомка не спеша встала, осмотрелась и направилась к кухонному гарнитуру, уверенная в своей силе и неуязвимости.

С магнитной полки с набором немецких кухонных ножей незнакомка сняла наиболее увесистый. Перебросив нож с одной руки на другую, она, кажется, осталась довольна выбором. Держа нож в правой руке, она приблизилась к обеденному столу и встала напротив тела Ивана. Визуально прицелившись, незнакомка профессионально, словно обученная приемам убийства с использованием подручных средств, резко метнула кухонный нож в маленькое тело Ивана, целясь в грудь и то, что находится под грудной клеткой, — в сердце.

Иван сфокусировал свой взгляд на летящий нож, и как бы "невидимая рука" обхватила нож, направляя, руля, уводя от заданной незнакомкой траектории. Нож, пролетев со свистом в сантиметре от плеча, ухнул в открытую дверь и, не потеряв ускорение, продолжил полет по коридору, ища достойное препятствие, способное его остановить.

Незнакомка не верила своим глазам, что не попала в статичную цель с пяти шагов. Она внимательно осмотрелась и, не обнаружив никого кроме застывших тел, перевела разгневанный взгляд на Машу.

Иван увидел, что из глубины раскрывшихся глаз незнакомки вырвались два едва заметных красных луча, направленных на Машину голову. Лучи дальше Машиной головы и не прошли, растворившись где-то в ее недрах.

Мгновение спустя Маша зашевелилась, но не так, как двигается проснувшийся человек, а словно неживая, как бездушный неодушевленный механизм, подключенный к автономному источнику питания и к пульту дистанционного управления.

Маша с немигающими застывшими глазами, не целясь, не с меньшей сноровкой, чем незнакомка, метнула в маленькое тело Ивана нож, которым до этого резала апельсин. Иван без особых усилий повторил ранее проделанный прием по смене курса и траектории ножа. Нож вслед за первым вылетел в коридор, а Маша вновь застыла возле стола в прежней позе, но уже без ножа в руке.

Незнакомка на этот раз не удивилась, будто именно такого результата и ожидала. Она приблизилась к телу Ивана и внимательно посмотрела в его застывшие глаза. Зрачки ее глаз стали уменьшаться, пока полностью не исчезли. Белки налились кровью. Кожа на лице побелела до неестественного цвета. Губы скривились то ли в усмешке, то ли в судороге. Вдруг зрачки резко и зловеще, как бойницы смертенесущих орудий, раскрылись, открыв бездну, откуда вырвались две огненно-красных стрелы, направленных в сердце и голову Ивана.

Реакция Ивана на действия незнакомки была столь стремительная, что никакая замедленная съемка не смогла бы проследить и зафиксировать его движения. Выхватив из-за спины меч, Иван разрубил перед своим маленьким телом красные стрелы. Искры от разрубленных стрел, как молнии, рассыпались по всей кухне и тут же исчезли, не оставив следов кроме раската грома. От звуковой волны стекло в окне рассыпалось на мелкие кусочки, которые вместе со звуковой волной вылетели в оконный проем.

Иван посмотрел на свои руки. Никакого намека на меч или другое холодное оружие букет с розами не вызывал. Он посмотрел на незнакомку, подходившую к обеденному столу, на Машу, которая что-то искала на столе, а затем под столом, и не смог понять, что здесь на самом деле происходит.

Незнакомка тем временем достала из сумочки солнцезащитные очки и спрятала под темными стеклами свои глаза. Потянувшись за бокалом с вином, она "случайно" задела Машин бокал. Бокал покачнулся, накренился, на мгновение замер словно акробат, ставший на одну руку в поисках устойчивости, но в отличие от хорошего акробата устойчивость не нашел и, завалившись набок, полетел вниз с высоты обеденного стола на керамогранитную плитку, где естественным образом разбился на отдельные фрагменты, смешавшись с лужицей вина.

Маша, занятая поисками кухонного ножа, вскрикнула от неожиданности.

Незнакомка спокойным, не выражающим эмоций голосом произнесла:

— Посуда бьется на счастье. Наверное, будете счастливы. — После чего дотянулась до своего бокала и продолжила, как ни в чем не бывало, попивать мелкими глотками вино.

После последовавшей заминки, связанной с уборкой стекла и вина с пола, состоялось знакомство Ивана с незнакомкой. Ею оказалась некая Анжели, преподаватель одной из московских академий красоты, в которой Маша в прошлом году проходила недельные обучающие курсы.

Сразу же после знакомства Анжели заторопилась, сообщив, что с минуту на минуту за ней приедет заказанное ранее такси. В сопровождении Маши она вышла из дома, а Иван остался сидеть на кухне, погруженный в осознание странного видения, отчетливо увиденного в своем сознании.

Когда Маша вернулась с улицы, то Иван не узнал ее, а точнее наоборот: узнал в ней прежнюю Машу: озорную и веселую, с теми же улыбающимися родными глазами, как две капли воды похожими на глаза Марины, с той же сияющей лучезарной улыбкой, что и прежде. В тот же миг Иван позабыл обо всех странностях, об Анжели, о кошмарах, преследовавших их в последний год, о мечах, ножах, вине и яде, громе и молниях. Глядя на изменившуюся Машу, он думал, что все неприятности остались позади, что больше ничего подобного не повторится в их жизни.

Последовавший вечер и ночь стали для них временем ненасытной прощальной любви, временем взаимной незнающей границ ласки, временем, которого больше не будет в их совместной жизни, как и самой жизни. Отсчет часам, минутам, секундам был запущен.

На следующий день Маша позвонила Ивану на работу и интригующе сообщила, что приготовила ему необыкновенный сюрприз и с нетерпением ждет домой на обед и никаких отказов от него не примет. Иван и не собирался отказываться, отложив все срочные и не очень дела на потом. В его груди сердце билось также быстро, как в первые дни их знакомства. Ему хотелось петь, летать, мечтать о будущем, одним словом — жить.

Маша с нарядной прической, как у невесты, над которой наверняка трудилась не один час, в ярком воздушном платье из нежнейшего китайского шелка встречала мужа у открытой двери веранды дома. Вот только Зинка странно повизгивала и металась по ограде. Не было у нее привычной радости при виде приехавшего хозяина. Но Иван не придал этому особого значения. Возможно, началась течка, решил он, вот и мечется в ожидании кабеля.

Иван с двумя пакетами продуктов в руках быстрым шагом направился к Маше от оставленной за оградой машины. Маша как-то загадочно ему улыбалась, словно обладала секретом, которым собиралась с поделиться в ближайшее время. Иван радовался прежней улыбке жены, прежним глазам, радовался жизни, которая их ожидает.

Иван поцеловал Машу. Маша шире раскрыла входную дверь, пропуская его вперед. Иван, сделав пару шагов по веранде, почувствовал, как голову обожгла тупая боль. Падая, он сумел развернуться, посмотреть на Машу и даже подумать:

"У Маши опять чужие глаза. А труба пятьдесят седьмая, толстостенная, такой и убить мож..."

— Орлов, ты не уснул?

— Что?

— Я спрашиваю, не уснул ли ты, а то я закончила.

— Что закончила? — Иван смотрел на Елену Владимировну глазами, которые еще не вернулись из реальности, перечеркнувшей в очередной раз его жизнь.

— Шить тебя закончила! Иван, тебе бы в больницу, полежать под присмотром, витаминки покапать. Может, со мной поедешь? Я тебе отдельную палату выделю, с телевизором, конечно не с таким, как у тебя в полстены, но цветным. А, Иван? — не очень веря в то, что Иван согласится, предложила Елена Владимировна.

Ивану было не до больницы, не до травмированной головы и даже не до привычной жизни. Он в полной мере осознал, что для него наступили другие времена, лишенные многого из прежней жизни.

Провожая Елену Владимировну, Иван заметил на деревянной двери в коридоре два свежих следа, очень похожих на проникающие следы от лезвий ножей. Зайдя затем на кухню, он не увидел на магнитной полке двух ножей из набора: большого для разделки мяса и универсального, каким обычно пользовалась Маша. Следующий шаг к кухонному окну окончательно развеял последние сомнения на счет вчерашнего видения.

Видение не было видением. Но вразумительных объяснений случившемуся Иван не находил. Не зная, что предпринять, он вспомнил слова друга, которым до поры до времени не предавал особого значения.

"Странная пора, про которую говорил Анатолий, настала", — решил Иван. Постояв еще некоторое время в раздумьях, он достал сотовый телефон, в адресной книге выбрал "Анатолий Михайлович" и нажал кнопку вызова, услышав вскоре:

— Привет, брат!

— Привет, Михалыч! — Иван без лишних объяснений перешел сразу к сути. — Есть дело, помнишь, ты мне говорил, если со мной нач...

Но Анатолий не дал Ивану договорить:

— Извини, брат, я сейчас на совещании. Позже перезвоню. — В трубке раздались гудки, извещавшие о том, что на том конце отключили телефон.

В вечерних теленовостях диктор независимого канала ТВ-Алтайск, сообщила:

— Сегодня в 12-20 трагически погиб губернатор Алтайского края Михаил Сергеевич Евдокимов. Мерседес, в котором губернатор ехал в село Полковниково на открытие музея космонавту Герману Титову, попал в автомобильную аварию на трассе М-52 с 70 км от Алтайска. Михаил Сергеевич погиб на месте. Его жена Галина в тяжелом состоянии доставлена в больницу. По факту гибели губернатора возбуждено уголовное дело. Из источников близких к правоохранительным органам стало известно, что следствием отрабатывается единственная версия происшествия: ДТП по неосторожности. Версий о заказном убийстве Евдокимова следствие не выдвигает. Надо отметить, что за несколько дней до ДТП по неизвестным нам причинам машину губернатора перестали сопровождать машины краевой ДПС. Напрашивается вопрос: возможно ли такое в соседних областях или наш край развивается по своим законам и создает очередной прецедент. На месте аварии работает съемочная группа нашего телеканала. Завтра в это же время смотрите сюжет с места происшествия.

Около 15 часов дня при невыясненных обстоятельствах при выезде из Алтайска погибла местный предприниматель Орлова Мария. Управляемый ею автомобиль врезался на большой скорости в телеграфный столб. От полученных травм Орлова скончалась на месте. Других пострадавших в аварии нет. Свидетели происшествия устанавливаются...

Дорожно-транспортное происшествие с гибелью губернатора Алтайского края Михаила Сергеевича Евдокимова имело большой резонанс не только в крае, но и в стране, и в ближнем зарубежье.

События, происшедшие в маленьком сибирском городке, имели также резонанс, но скорее, не в Алтайске. В Алтайске — это было вполне рядовым событием. Ведь каждый день там ссорились мужчины и женщины недовольные своей семейной жизнью. Раз в неделю кто-то из супругов покушался на жизнь другого с использованием подручных бытовых предметов, в криминалистических кругах прозванных "бытовухой" на почве личных неприязненных отношений, пьянства, ревности и т.д. Раз в десять дней кто-то погибал или получал тяжкие телесные повреждения, опасные для жизни и здоровья, в автомобильных авариях. Количество женщин-водителей, попадавших в аварии, стремительно догоняло аналогичный показатель среди мужчин, с той только разницей, что причиной у мужчин чаще всего было пьянство, а у женщин — отсутствие профессионализма по причине покупки водительских прав без соответствующего обучения и получения необходимых минимальных навыков вождения.

В разные концы земли и океана ушла зашифрованная информация о происшедших событиях в городе Алтайск. Ушла информация в близлежащий околоземный и дальний космос.

(продолжение следует)