Я на удивление спокойно восприняла эту информацию. То ли объятья Эскеля на меня так действовали, то ли я за это время в самом деле успела смириться с неизбежностью серьезных последствий моей магии. Другие, впрочем, ни моими способностями к чтению мыслей не обладали, ни смиряться не собирались. Я не препятствовала жаркому обсуждению, перерастающему в спор, изредка вставляя фразы, и больше была сосредоточена на себе. Ощущать их присутствие у себя в голове было тяжело. Столько человек, мужчин и женщин, стоящих, сидящих и полулежащих, расстроенных, возбужденных, раздосадованных, с кучей разных мыслей в каждой из голов. В такой мешанине было очень сложно найти себя. В этом мне помогал сидевший рядом Эскель. Сначала я находила его, а через него уже себя. Это было странно, но действенно. Однако даже несмотря на все мои ухищрения и осознанные попытки отрешиться от буквально заваливающей меня информации, чужие мысли то и дело вспыхивали в моей голове: переживания за меня, отношения друг к другу, личные воспоминания и загнанный глубоко внутрь страх. Страх не найти выхода и страх, что я узнаю об этом. Они не хотели, чтобы я знала.
Где-то в этой путанице из всеобщих мыслей я упустила момент, когда один из участников разговора исчез из моего поля восприятия. Зато внезапное возвращение недостающего звена я почувствовала остро, да к тому же Цири вернулась не одна. Я гневно уставилась на дверь, к которой приближался он, виновник моего текущего положения. Мой отец. Стоило ему лишь шагнуть вслед за Цири в комнату, как я мгновенно переместилась к двери и, впечатав его в стену магическим тычком, сгенерировала огромный ледяной шар, приблизив его максимально к лицу эльфа, чтобы не думал рыпаться.
— Брин, он может помочь! — воскликнула Цири, вскидывая руки в попытке меня успокоить.
Я же в этот момент осознала, что, несмотря на свои уже не на шутку разошедшиеся способности, чувствую лишь сам факт присутствия Авалак'ха и больше ничего. Вокруг эльфа была ментальная стена, не пропускающая ни единой его эмоции.
— Или навредить, — предложила я альтернативную теорию.
Часть 12
* * *
То, что происходило с Брин, по-настоящему пугало Эскеля. Он уже не знал, хорошо ли то, что он вернул ее в сознание. И так, и так выходило плохо для Брин. Но по долгу службы держать гнев и страх в узде он умел, так что прогрессирующая способность Брин к чтению мыслей и чувств его не страшила. Правда, оказалось, что сдерживать некоторые другие эмоции было куда сложнее. Особенно, когда она такая прохладная и хрупкая была полностью в его руках и отвечала на его самые сокровенные мысли, будто они говорили вслух. Было и стыдно за них, и приятно, что, несмотря ни на что, им самим дорожили, и больно от безвыходности.
Он хоть и не обладал сверхспособностью Брин, но чувствовал, что его чародейка не верила в благополучный исход, не верила и готовилась к худшему. Вернувшиеся чародейки только подтвердили наихудшие предположения. Эскель крепче прижал к себе девушку, как никогда страстно желая оградить ее от всех невзгод. Но тут дверь отворилась и в комнату вернулась зачем-то отлучавшаяся Цири. Собственно, за чем она отлучалась, тоже стало очевидно. Эскель успел пожалеть, что его мечи находятся в другом конце комнаты, а Брин в его руках уже не было. Чародейка с несвойственной ей свирепостью пригвоздила едва переступившего порог ее комнаты эльфа к стене и угрожающе поднесла потрескивающую ледяную сферу, светящуюся голубоватым огнем переполняющей ее магии холода.
— Брин, он может помочь! — громко крикнула Цири, очевидно, в самом деле испугавшись, что Брин заморозит эльфа.
— Или навредить, — возразила чародейка, глядя на своего кровного отца, как на кровного же врага.
Эскель выхватил меч и встал рядом с Брин, зорко следя за незваным гостем, однако больше никаких действий не предпринимал. И потому, что Брин вполне сама могла справиться с угрозой, и потому, что слова Цири заронили в его сердце крохотный лучик надежды.
— Я пришел, чтобы помочь, — голос Аваллак'ха звучал уверенно и спокойно, на лице было нейтральное выражение, однако неподвижность он тем не менее сохранял полную и нет-нет да посматривал на ледяную сферу в нескольких сантиметрах от своего лица.
Остальные напряженно наблюдали за развитием ситуации, не решаясь вмешаться и спровоцировать действия, последствия которых могут стать непреодолимыми.
— Только дернись, станешь ледяной статуей, — предупредила чародейка. — Ты сказал, что уйдешь и никогда не вернешься, что теперь ты тут делаешь?!
— Это я его нашла и попросила помочь! — воскликнула Цири.
— Я пришел по просьбе Zireael ... — начал Знающий, называя Цири на Старшей речи.
— Думаешь, это оправдывает тебя? — перебила его Брин.
— Zireael объяснила, что случилось. Я действительно хочу помочь, — еще убедительнее повторил он.
— Неугасимым огнем? — уточнила чародейка.
— Это недоразумение, — безликая, ничего не значащая фраза заставила лишь еще сильнее сомневаться в нем.
— Я остановила бой, не убила твоих эльфов, дала вам уйти невредимыми. За это я потребовала лишь оставить меня в покое. Но ты снова здесь! Предлагаешь мне исправить свое излишне мягкосердечное решение? А? — гневно сверкая глазами, взорвалась ледяная чародейка.
— Старшая кро...
— А-а-а, бесценная Старшая кровь! — не дала ему договорить Брин.
— Белый Хл... — снова попытался эльф, хмуря брови.
— И уникальное сочетание с Белым Хладом! — снова продолжила за него чародейка. — Ну конечно! Бинго!
— Ты моя дочь!!! Я не могу дать тебе погибнуть! — неожиданно пламенно выкрикнул обычно холодный и невозмутимый эльф.
Брин желчно усмехнулась.
— До-о-очь! Во-о-он как ты заговорил, — издевательски тяня гласную, произнесла девушка. — А в прошлый раз, помнится, ты спросил "что я такое". Неужто сам вспомнил?
Аваллак'х на мгновенье прикрыл глаза, очевидно беря себя в руки, и едва заметно выдохнул, после чего его взгляд снова стал бесстрастно доброжелательным.
— Я сожалею, — сдержанно изрек эльф.
— Хереешь ты, — сквозь зубы процедил Ламберт.
— С-сукин сын! — поддержал его Геральт.
Послышался звон доставаемых мечей.
— И хочу помочь, — не обращая внимания на возгласы ведьмаков, продолжил эльф. — Тебе угрожает опасность.
— Да. И эта опасность — ты! — согласилась с ним Брин.
— Вот именно, — поддержала ее Трисс.
Медальон давно уже ходил ходуном, а сейчас Эскель различил уже треск пламени.
— Нет же! — повысил голос Знающий. — Это твоя вышедшая из-под контроля магия, — терпеливо пояснил он.
— Ничего, справлюсь. А если и нет, переселюсь в безлюдный мир, — презрительно ответила Брин.
— Это не поможет. Ментальный транс постепенно разрушит твою личность, и ее поглотит Белый Хлад. В сочетании с силой Старшей крови это станет началом межмирового апокалипсиса, — видимо, Аваллак'х смог, наконец, сказать то, что до того пытался.
Было видно, что Брин заколебалась. Эскель как никто другой знал, как сильно она боялась стать причиной всеобщих бед, не сумев совладать со своей силой. Однако верить словам этого прохвоста...
"Он всерьез рассчитывает, что ему просто поверят?" — раздраженно подумал Эскель.
— И ты всерьез рассчитываешь, что я поверю тебе? — Брин повторила его мысли чуть ли не слово в слово.
Спохватившись, ведьмак чуть-чуть отстранился, чтобы не мешать своей чародейке.
— Я говорю правду! — несвойственные могущественному эльфу эмоции снова пробились в голосе.
Эскелю бы очень хотелось, чтобы Знающий мог помочь Брин, но надо было быть последним идиотом, чтобы просто поверить его словам, а пришедшейся бы сейчас весьма кстати способностью читать мысли чародейка отчего-то не пользовалась.
— И поэтому ты пришел сюда с таким мощным щитом? — скептически приподняла бровь девушка. — Неужели ты до сих пор считаешь меня настолько глупой?
Теперь Эскель понял, почему Брин, читая каждого, кто находился в комнате, как открытую книгу, не могла так же легко проверить слова Знающего.
— Щит защищает в первую очередь тебя, — мягко отметил Аваллак'х. — Поверь, моя голова не то, во что ты хочешь окунуться.
— Да я бы тебя целиком век не видала! — бросила ему в лицо Брин. — Но ты приперся. И зная, что я могу просто прочесть твои мысли, чтобы убедиться в честности намерений, закрыл их щитом. На что ты рассчитываешь?! Кстати, заклинанием щита можешь поделиться и проваливать отсюда. Иначе не сдержусь...
С этими словами Брин сделала шаг назад, отодвигая ледяной шар от лица отца, но не убирая его вовсе, и выжидательно уставилась на эльфа.
— Он не поможет, — покачал головой Аваллак'х, не торопясь выполнять указания. — Разрушительная сила транса будет расти, и он станет бесполезным, как и твои щиты. Пожалуйста! Позволь мне помочь, — в голосе Знающего слышались уж совершенно невероятные умоляющие нотки и неподдельная печаль. — Пока еще не поздно...
— Тогда снимай щит, — бескомпромиссно потребовала Брин, тоже слыша эти несвойственные высокомерному эльфу интонации и сильнее сомневаясь в своем решении.
— Breainne, — на эльфийский манер обратился к ней он. — Это плохо, прежде всего, для тебя. Твой транс уже достаточно велик, чтобы копнуть глубоко, так глубоко, как твоя человеческая сущность, обладающая даром Знающих лишь отчасти, не способна вместить. Это может свести тебя с ума, понимаешь?
— Снимай или уходи, — Брин была непреклонна.
И, несмотря на опасность, Эскель был с ней полностью солидарен. Верить этому интригану на слово после всего, что он сделал, было бы большой глупостью, вероятно даже последней, по крайней мере, в свободной и независимой жизни. Эльф недовольно выдохнул, отводя взгляд. С минуту в комнате царила напряженная тишина. Аваллак'х не то ожидал, что Брин поменяет решение, не то обдумывал собственное.
— Хорошо, — резко сказал он, сжав губы в нитку. — Я надеялся этого все-таки избежать...
Он поднял руку, стремительными движениями начертал какой-то знак, а потом резко его отбросил в сторону. Брин пошатнулась, и Эскель поспешил поддержать ее. Однако она покачала головой и с трудом, но все же отстранилась от ведьмака. Эскель вспомнил, что при прикосновениях эффект транса резко усиливается, а сейчас ей нужно было проникнуть не в его мысли. Однако и отходить не стал, напряженно всматриваясь в сосредоточенное лицо чародейки и ожидая малейших изменений на нем. Но время тянулось, а Брин все так же стояла, глядя в глаза эльфу, и не двигалась, сводя с ума ожиданием. Было ли у нее все под контролем или ее оправданная недоверчивость имела слишком высокую цену? Она молчала. Молчал и всезнающий эльф, который, видимо, все же действительно был озабочен ее состоянием и, вероятно, попытался бы прервать контакт в случае ухудшения ситуации. Наконец, ледяной шар пропал из ладони Брин, а руку она опустила, однако после этого снова застыла на некоторое время.
— Окей, — спустя пять минут, показавшихся ведьмаку вечностью, заговорила она. — Убедил. Позвольте ему сделать то, что он хочет, — попросила она, развернувшись к остальным. На ней не было лица, а глаза будто стали еще белее, но разум она, кажется, не теряла.
Послышался отчетливый облегченный выдох Цири. Ведьмаки с тихим звоном убрали мечи в ножны, чародейки погасили заклинания. Однако напряженность обстановки никуда не делась, лишь снизила свой градус. Аваллак'х в это время быстро начертал в воздухе новый знак, очевидно, снова закрываясь щитом. Брин пошатнулась и, опершись на руку Эскеля, с трудом подошла к дивану, на который не то легла, не то упала.
— Оставьте нас наедине, — озвучил свое первое требование эльф, подходя к дивану следом за ней.
— Еще чего! — громко возмутилась Цири.
Брин прикрыла глаза. Без слов было понятно, что ей становилось все хуже и хуже.
— Раз уж ты позвала меня, то позволь мне самому решать, как будет лучше, Zireael! — неожиданно резко ответил ей Аваллак'х, сверкнув аквамариновыми глазами.
Цири сузила глаза.
— Я не уйду, — сложив руки на груди, вместо Цири сообщил Эскель.
Весь его вид сообщал, что ни одна сила в мире не заставит его покинуть комнату сейчас. Аваллак'х перевел раздраженный взгляд на него.
— Он останется, потому что без него она превратится в кусок льда, — вмешалась Йеннифер, не давай начаться совершенно неуместной сейчас перепалке. — А ты пойдешь с нами, — веско добавила она, обращаясь уже к Цири.
На сей раз возражений не последовало, и вскоре в комнате остались только эльф, ведьмак и ледяная чародейка.
— Ты можешь отойти на шаг или должен стоять прямо вплотную? — поинтересовался Аваллак'х.
Эскель молча сделал шаг назад и продолжил зорко наблюдать за не внушающим доверия эльфом. Аваллак'ху это, похоже, совершенно не мешало. Он встал с другой стороны дивана и простер над ним руки. Медальон на шее ведьмака завибрировал. Брин выглядела спокойной, даже чересчур спокойной, что в сочетании с почти белым лицом навевало не самые лучшие мысли. Оставалось только надеяться, что Знающий в самом деле сможет ей помочь.
Эльф долго молча стоял, не двигаясь, а потом неожиданно заговорил. Длинные распевные заклинания на Старшей речи тягучим пологом укутали Брин силой. Медальон задрожал сильнее. Эскель практически не понимал смысла слов заклинаний, но чувствовал, как магия боролась с магией, и это был тяжелый бой. На лбу Знающего выступила испарина. Эскель, в отличие от Брин, не знал, что в голове у этого эльфа, но видел, что, по крайней мере, он действительно сильно заинтересован в том, чтобы ей помочь.
Медальон дернулся особо сильно, и Аваллак'х опустил руки. Эскель пристально всмотрелся в лицо эльфа, пытаясь прочесть результаты работы. Но тот лишь покачнулся и ухватился за спинку дивана, чтобы удержать равновесие.
— Все, — в его голосе слышалась усталость. Он медленно обошел диван и тяжело опустился в кресло, утомленно откидываясь на спинку.
— И? — понудил его продолжить ведьмак.
— Выброс прекратился. О том, какие последствия он оставил, мы узнаем, когда она проснется, — прикрыв глаза, ответил Аваллак'х.
— Какими они могут быть? — сразу же уточнил Эскель.
— Любыми, от легкой головной боли, до полной потери памяти. Но несмотря на то, что я начал воздействие не сразу, я успел довольно рано. Большой шанс, что никаких необратимых последствий не будет, — снова в целом довольно охотно поделился информацией эльф. — Но точно мы узнаем, когда она проснется.
— Когда это будет?
— Скоро...
Эскель не так давно уже слышал заверения в том, что она скоро очнется, и повторение ситуации его сильно нервировало, но говорить по этому поводу он ничего не стал. Все равно альтернативы не было.
— Я могу подойти?
— Можешь, — разрешил Аваллак'х.
Эскель немедленно приблизился к своей чародейке и, присев возле дивана на корточки, коснулся ее руки. Она была теплой. Ведьмак почувствовал, что губы сами собой растянулись в улыбке. И хоть судить было еще рано, его надежда на способности эльфийского Знающего окрепла.
