Однако ещё на стадии... скажем так, доводки, был обнаружен забавный побочный эффект при использовании контура менее традиционным способом. В итоге, меч приобрёл свойство передавать свои вибрации окружающей материи. Результаты были... впечатляющими.
Эхолокация, превращение всего тела носителя или отдельных частей в виброклинок. Например, можно, передав вибрацию через ноги, превратить каменную плиту под ногами в песок. И затем, в том числе, и с помощью этих вибраций, управлять им. Или изменение плотности воздуха вокруг. В общем, довольно широкий простор для войны и для жизни.
И, к тому же, это не только довольно универсальный инструмент, но и правда, реликвия. В своё время, Бесконечные Небеса сносил вибрациями Мурамасы целые города, чисто на спор. Система "Немой Шум".
— На спор?
— Такое было время. Одна сторона целенаправленно, как в этом вашем "Морском Бое", выжигала регион за регионом. Ну а мы сносили города, называя в честь них средства по... сносу. Именно с тех пор "Немой Шум" прозвали Карфагеном, а "Эпоху Огня" — Герникой.
— Прозвища. Ну, у вас и нравы.
Рука Цутому, гладившая волосы Ханы, замерла. Он мог бы многое ей сказать о нравах Ши. О том, что она делает ошибку, оценивая их историю критериями современного общества Альянса. Забывая о том, что ветераны Планетарны Войн — не люди. Не азиаты.
И даже не современные Ши. Но... зачем?
— Тс. Давай спать.
23:15
— Зачем ты ей наговорил всего этого?
— О том, что в случае залёта, ей придётся эмигрировать в Империю? Или о том, что вся её почта в таком случае будет досматриваться ведомством Эфа?
Цутому, пойми, она — другая. Как и все они. И раз уж ты решил спать с ксеносом, то определись, наконец, кто она для тебя — женщина, или задание.
Как бы там ни было, скоро прибудет посол от Альянса. Ты знаешь, что делать.
Глядя в спокойные, точно безжалостное и равнодушное небо, глаза Вечного, Цутому усилием воли усмирил слабый росток гнева. Не ему, в конце концов, пререкаться с одним из предков и Вечным, просто выразившем своё мнение.
Остаётся только работать и сглаживать острые углы, которые то ли по незнанию, то ли для воспитания одного из подопечных, периодически устраивает Наруто.
— Вы не будете его встречать?
— Буду. Но и тебе, водитель "Харуны", стоит проверить маршрут.
— Служу Империи, Вечный.
— Служи — кивнул его собеседник — И — без обид, я надеюсь?
Глаза его были всё также спокойны. Совершенная боевая машина Империи... подкованная во всех видах военных действий, включая дипломатические переговоры.
Цутому и не обижался на действия Наруто. Эмоции стоит испытывать, лишь если они не мешают делу. Обида на существо куда более опытное, занятое одним с ним делом, к таковым не относится.
— Могу я отложить этот вопрос до конца переговоров?
— Разумеется. Я тебя не тороплю, племянник. Просто хочу...
— Я понял.
День третий. Пламя.
00:56
Я стою под техникой Плаща, наблюдая за капитаном. Деловитый, молчаливый брюнет с порой вспыхивающим алым глазами — типичный представитель главной ветви своего клана.
Эф часто говорит, что для кого-то нашего возраста, не иметь психических отклонений — ненормально. Женобоязнь Хидана, его любовь к технологическим артефактам, или моя склонность тонуть в воспоминаниях — это всё варианты нормы для существ, коптящих небо более двух столетий.
В таком случае, возникает два вопроса. Нет, три. Или, быть может, четыре?
Что скрывает Орочимару? Он старше всех остальных, а отделался только мерзким характером, полученным ещё до мутации в истинно Вечного.
Каким бы был он? Какая ирония, создатель комплекса печатей, ставших величайшим моим шагом к телу Вечного, сам умер молодым.
И не было ли его странность, эмоциональная тупость, превосходящее в бесчувственности даже прошлые поколения "отморозков", следствием вовсе не отсутствия кланового воспитания, выращивающего у молодых Юкки ту форму психической нестабильности, что зовут эмоциями? Быть может, и Орочимару первые патологии психики получил от своих нырков из тело в тело, а не из-за Итачи или поствоенного синдрома.
И, главный вопрос. Почему?
Почему я раз за разом делаю то, за что любой из друзей дал бы не щелбан — пинок? Почему я оскверняю их память этим пустозвонством, размышлениями в духе "а если бы, да кабы"? Что это за садомазохизм?
Забавно, всё же. Отвратительно, страшно и забавно быть тем, кто видел историю почти с самого начала.
Я родился в Листе — в эпоху, когда материк ещё был разделён на части воюющими странами и Поселениями. И там же, не сходя с детской площадки, присягнул на верность Туману. Я тогда ещё не знал, просто чувствовал, что мне всегда хорошо удаются именно спонтанные решения. Во всяком случае теперь, когда на месте Лист шелестит листва, я не жалею о своём выборе.
Уже моя юность — не то, что сейчас считают за юность двадцатилетние сопляки, а шестнадцатилетие, когда обычно отмечаешь первую сотню убитых врагов — пришлась на Войну Объединения. Вроде бы, так её зовут нынче в учебниках? А тогда красивых слов было мало. Мы все просто и тупо знали, что иначе — нельзя. Что снова пришло время разделить мир по новой. И уж точно этот раз — последним не будет.
Действительно, та война последней не стала. И следующая. И даже Планетарная — а я привык считать, что это была одна война, где союзники, противники и даже вассалы порой менялись за год боевых действий почти полностью — не стала последней.
"Если мы не придём к звёздам, звёзды придут к нам" — сказала Теруми. И правда, как мы ни торопились, вот они, птичьи звёзды, пришли. Скалятся с экранов декстрааминокислотными мандибулами. Ну, или что там у них за шипы на челюстях.
"Пустота... холодна" — сказал Оружейник. Прогулявшись как-то без скафандра — чисто на спор и науки ради — заверяю, что не так уж там и холодно. Всего три сотни градусов разницы. Если умеешь огораживаться от тепла Эпохи Огня, то развернуть тепловую защиту можно легко. После этого главным, наоборот, становиться отвод тепла.
"Пламя тысячи солнц" — сказала Хината. Затем связь отказала. Термоядерная бомбардировка острова Тодороки. А я только через два года научился превращать взрыв "водородки" в лазер с ядерной накачкой.
Десятки лиц, десятки смертей. От появившегося за спиной телепортера, пространственным искажением превращающего человека в бурдюк с однородной кашей. От собственного учителя и тела, разогнанного до максимума допингом и медитацией. От взрывающих землю снизу каменных пик, от яда и старости. От бомб технов, от газов технов, от космических кораблей.
"Если мы не придём к звёздам... звезды придут к нам"
"Пустота... холодна"
"Пламя тысячи солнц"
Мы боролись, мы шли через это, чтобы наши дети ворвались на звёзды, чтобы холод пришёл не в наши, а в чужие дома. Но всё равно, пусть даже солнечное пламя горит под двумя палубами, за бортом всё та же пустота. И нужно снова идти вперёд и вести за собой своих и чужих детей. И снова отсылать клонов к их родным. И смотреть в эти глаза, говоря, что ещё один лёг в строительный раствор здания Империи. И сжимать зубы, говоря себе, как мантру, что всё это не зря. Что если бы мы испугались, если бы затормозили — то это пламя выжгло бы нас. И только холод и пустота остались бы там, где сейчас резвятся дети.
Да, довольно отчаиваться. Тем более, я и не собирался. Тем более, у меня ещё остался один друг. Друг, который может предать, но не сможет умереть раньше меня.
"Пламя тысячи солнц"?
Это лишь жалкий технячий термин.
Внутри же меня на вечность сокрыто пламя девяти хвостов.
04:37
Стыковка. Ну, вот и прибыл дипломат. Как там его? Ундина?
Разведка технов не меняется. Всё также пользуются прославленными псведонимами прошлого. Имя агента, официального представителя Департамента — это знамя, идентификатор одного из подразделений, борющихся за право реально определять политику Министерства. Terrae style, видимо.
В любом случае, надо встретиться с тем, кого Альянс делегировал на переговоры. Нравиться нам обоим это или нет, но сейчас мы союзники. Имеет смысл выработать общую стратегию сейчас, пока ещё есть время.
Племяшка... надеюсь, он всё поймёт правильно. Всё же, Юкки его ветви отличаются довольно низкой эмофиональностью, так что он, надеюсь, примет здравое решение.
Во всяком случае, если это не будет особо грязное предательство Клана и Империи, я, если придётся, заставлю его семью принять выбор парня.
Ведь для этого и существуют старшие родственники, верно?
Время неопределённо
Когда-то давно, когда я был маленьким, а место содержания Курамы выглядело как полузатопленный лабиринт, мне объяснили, что всё вызвано закладками. Мол, злые конохские дяди зазомбировали бедного маленького мальчика, чтобы он стал тупой собачкой на привязи.
Врали, конечно. Менталистика тогда ещё не достигла таких высот. К тому же, поставить закладку на то, что заменяет носителю демона внутренний мир... Скажем так, воткнуть палку в дно горной реки так, чтобы она там десяток лет простояла, чуточку проще.
Впрочем, я их не виню. Тогда это всё хорошо объясняло. А потом, когда я понял, что это бред, уже и свои дети подросли. Сам им тоже многое объяснял упрощено.
Нет, лабиринт — это вообще явление довольно специфическое. Психическое состояние носителя, влияние печати и её содержимого, плюс клоны моих биологических родителей, — всё слилось в такой кавардак, что даже сейчас, ретроспективное исследование потребовало бы бюджета, как строительство дредноута. И с неясными перспективами, к тому же.
С другой стороны, чтобы знать, как изменять, порой не нужно доскональное понимание, как там всё работает. Метод тыка — вещь хорошая. Тем более, я всегда был довольно крепок, что телом, что разумом. Хотя последнюю черту чаще называют упёртостью.
Так что теперь коридоры меня радовали рельефом чуть неровно сложенной кирпичной стены. Под ногами зеркальная, как в сказке или компьютерной графике, гладь. Потолок, опять же, односторонней прозрачности. Жаль, "русалок" не запустить. Зато освещение удобное.
И, разумеется, никаких текущих труб и капающих капель. Видимо, крыша уже не течёт. Судя по потолку, ушла в бессрочный, хе.
Тем не менее, география прежняя. Поворот туда, поворот сюда, вот и главный зал. Купол, клетка, всё в комплекте.
Лис, как и следовало ожидать, дрыхнет. Хорошо ему. Туша девятихвостая. Ни криков, ни шума. Под брюхом — шестиметровой толщины подушка. Мягкая. Синяя. С вышивкой. Тематической. "Охота лис" называется. Так сказать, лисья месть людям за всё хорошее.
Ладно, не будить же его. Просто присяду рядом. Хорошо у него тут. Тихо.
8:33
Из спокойной дремоты меня вырывает предчувствие. Такая слабая внутренняя щекотка, обозначающая, судя по характеру чувства, некое неудобство, а судя по силе ощущений, о близости грядущего.
Импульс чакры вкупе с усилием воли прогоняют остатки приятной расслабленности, после чего в разуме на место приятного тёплого тумана приходит холодное пламя. Я ощущаю, как ползёт чакра по волосам и коже, суспензорным хенге придавая мне облик, под которым я сражался на полях сражений. Вид меня-настоящего, сокрытый при помощи генной терапии и пластической хирургии, покрывает моё тело, имеющее совсем другой вид.
И тут же, только волна светло-жёлтой, почти белой, псевдоокраски достигает кончиков волос, приходит импульс от фуин-звонка моего коммуникатора. Ответный имульс от меня — крошечная порция огненной чакры, вышедшая через точку на запястье, — и я принимаю вызов. С появившегося экрана, гибрида барьеров и иллюзий на базе фуин, с меня смотрит снулая рыбья рожа, заставляющая подумать о вобле и бюрократии. Представитель Шестого Департамента Министерства Секретных Операций, носящий, как и все официальные оперативники этой конторы, имя легендарного Ундины, решил-таки выйти на связь.
— Приветствую вас, посол.
— Приветствую вас, Вечный.
— Я намерен приветствовать вас в своей каюте, Ундина.
— Я буду готов к личной встрече, Бесконечные Небеса Наруто. 2
— Плиты перед вам укажут путь. До встречи.
— Я последую в ваши владения. До встречи.
Экран — светящаяся плоскость в воздухе — гаснет, оставляя меня наедине со стандартной обстановкой каюты внешнего офицера. Теперь надо отдать команды компьютеру корабля, чтобы он подсветил коридоры и пол, указуя путь технячьему дипломату от его каюты сюда.
И пока он идёт, следует подумать, как строить беседу. Менять тактику переговоров, или же продолжить ту, что мы попытались обозначить в этой предварительном разговоре?
Долго же ты созревал для звонка, Ундина. Целых три часа. Я аж поспать успел.
14:42
— Прыжок завершен. Дрейф в пределах пятисот — отчитался пилот, довольно прикрывая характерные глаза — бледные, с невыраженным зрачком, точно у слепого.
— Неплохая работа — послышалось со спины.
— Неплохая работа — это если бы я помочился правильно — отрезал он, не оборачиваясь, и довольно потёр скулы, украшенные красными треугольниками — Минимальный дрейф называют иначе.
Пилот не видел, как Ундина — а это был именно он — повернулся к стоящему рядом Вечному.
— Ши. Блестящая субординация. Я буду ждать вас в кают-компании, посол.
Сарказм в голосе главы технячьей делегации, смог бы почувствовать даже идиот.
Пилот-Хинугами почувствовал... нет, не страх, некий дискомфорт от того, что подвёл командование. Чёртовы техняшки, невидимые для чувства чакры! Во всяком случае, когда шпион стоит рядом с живым солнцем Вечного, а обоняние надёжно забито химикатами женщины-ассистента этого Ундины.
— Конвой далеко? — спросил Наруто. Чакра его оставалась спокойной, как спокоен ветер, дующий сквозь Каньон Большой Аэродинамической Трубы. Никаких лишних эмоций, лишь ленивое внимание вечного ветра, что терпеливо ждёт, стирая преграды в пыль.
— В двух световых часах, сэр. Идти на сближение?
— Именно. Скорость — на ваше усмотрение. Связь — либо когда они сами выйдут, либо при сближении до секунды.
— Принято — наклонил голову пилот.
Он поднял её, лишь когда клубок плотного, равнодушного к нему ветра, прячущий внутри древнее злое пламя, удалился достаточно далеко. После чего, встряхнув головой, начал загружать в бортовой компьютер программу. Следовало двигаться с умеренной скоростью, чтобы не провоцировать врага и не раскрывать возможности корабля.
Он уже оплошал, и эта задача на самодеятельность, быть может, его шанс остаться на крейсерах, а не оказаться законопаченным возить руду в шрапнельной системе под говорящим названием Мясорубка-3.
15:23
— Как, ассистент посла? — выдохнула Хана.
Ундина, или как там на самом деле звали эту воблу, устало потёр уголки глаз. В противоположность Наруто Бесконечные Небеса, после Империи Ши, вид он имел довольно усталый, хоть и довольный.
— Всё просто. Совет Цитадели наверняка ещё уверен, что в войну с ними вступили четыре расы. Чтобы подтвердить миф, нам нужно предъявить всех представителей. Верно?
