Когда смерть разлучит нас...

— Зачем ты... нормальные люди не обсуждают такие вещи!

— Серьезно? Можешь считать меня ненормальным, но я хочу знать, как лучше тебя удовлетворить.

— Ты и есть ненормальный.

— Если ты не можешь решить, мы уделим этому день.

— Это, должно быть, шутка.

Она все еще отказывалась смотреть на него. Даже когда они остановились перед въездом в подземный гараж.

— Мне нужно, чтобы ты говорила, Кэри, как хочешь меня. Ты заслуживаешь достойного мужчину. Так помоги мне.

Он всерьез ждал от нее ответа. Не напрасно. Пусть она еще не способна была произнести это, глядя ему в глаза и с полноправным требованием, Айрис все же заговорила:

— Когда... ты сверху. Мне нравиться чувствовать тебя сверху. Твой вес на себе. Ну и... когда ты нетерпеливый. — Она судорожно вздохнула. — Только не заставляй меня повторять это снова, окей?

Ладно, теперь пришло его время молчать. Требуя откровенностей, Брес знать не знал, что это сделает его настолько слабым. Она сказала, что хочет его таким, какой он есть — эгоистичным ублюдком, с манерами первобытного человека, когда дело касается этой женщины.

Наклонившись, он надолго прижался губами к ее горячему виску.

— Я люблю тебя.

— Да-а... я запомнила. — Ища спасение, Айрис перевела тему: — Ты не против, если я приготовлю на ужин стейки?

— Обожаю стейки.

— И еще... — Она несколько замялась, возвращаясь к ранее поднятой теме. — Насчет завтра. Ты, наверняка, все праздники отмечаешь с размахом, но... для меня это непривычно. Возможно, я говорю об этом поздно, зная тебя, ты уже все решил. Однако... в ресторане я буду чувствовать себя неуютно. Можно, мы просто... не обижайся, но можно мы просто будем вместе в этот день? А потом я приготовлю ужин, и мы пригласим Чейза. Кстати, он уже несколько раз просил меня узнать... ты позволишь ему взять хотя бы на день ламборгини? На твоем месте, я бы не позволяла.

Брес промолчал. Не потому что боялся за автомобиль или безопасность ее брата.

Упоминание о завтрашнем дне вернуло его с небес на землю. Этот день он ждал всю свою жизнь и, надо сказать, осознание, что момент истины наступит через несколько часов, заставляло нервничать.

Что если он ошибся, и Миранда — вовсе не та пятая душа? Думая о такой вероятности, Брес спешно себя уверял: никто не назвал ему имени, а это могло значить лишь одно — боги канули в Лету вместе со своими почитателями. Следовательно с последним испытанием он должен был справиться исключительно самостоятельно. Да и что тут гадать, выбор последней души был очевиден — несчастная женщина постоянно маячила перед глазами. Он держал отработанную по контракту душу Миранды в своих руках, намереваясь поглотить, уничтожить в пользу своего бессмертия. И теперь, когда договор расторгнут, она спасена. Все казалось простым, как дважды два, и все-таки...

И все-таки, была еще парочка поводов дергаться. К примеру постепенно возвращающаяся память его возлюбленной. Еще несколько недель (а может, дней), и Айрис вспомнит о их далеком несладком прошлом. В частности, о том, кем он являлся, и через что она прошла по его вине. Кто знает, как она взглянет на их совместную жизнь после возвращения воспоминаний. Логично предположить, что она будет не в восторге от того, что Брес попросту воспользовался ее незнанием, чтобы добиться своего. После того, чему ее подверг, он не имел прав рассчитывать на снисходительность. И тем не менее, как он и сказал: отпустить ее теперь будет выше его сил.

— Я буду счастлива в любом случае. Сам решай. — Нарушила напряженное молчание Айрис, приняв его задумчивость за недовольство. — Пойду делать стейки.

О, не так скоро... Прежде чем она выбралась из машины, Брес уточнил для себя, какие поцелуи нравятся его женщине. А потом долго провожал ее, опьяненную и усталую, взглядом, не сдерживая улыбки. Происходящее выглядело таким идеальным. Пугающе идеальным.

Оставив машину в подземном гараже в многочисленном ряду таких же элитных, мускулистых собратьев, Брес прошел наверх, невольно отмечая, что торопится. Закрыть гараж, включить сигнализацию, пересечь стриженный и уже пожухлый газон.

Возможно, верным решением завтра будет вообще не выходить из дома и не отпускать Айрис ни на секунду. Так, в качестве профилактики. Черт возьми, как же он хочет просто благополучно пережить это "завтра". Потом? Дожить с Айрис до старости и умереть в один день. Ага, у него нет никакой фантазии.

Когда Брес зашел в дом, то со смутным беспокойством отметил эту поразительную тишину. Против обыкновения Айрис не кинулась сразу на кухню. Нож не стучал о доску, масло не шипело, а дом не заполняли аппетитные запахи еды. Не звучала музыка, под которую она любила готовить.

Он позвал ее. Бесполезно, женщина могла его попросту не слышать, потому Брес стремительно обошел весь первый этаж. Обнаруживая ее в спальне, недвижимо стоящую и смотрящую в одну точку перед собой.

Сердечный ритм сбился.

— О, любимый, мы тебя заждались. — Протянула Миранда, сидя на подоконнике. С пистолетом, направленным на Айрис. — Не думай двигаться. Я умереть готова, а вот что насчет твоей суки?

Гул в голове нарастал. Ситуация давала шанс многое о себе узнать. Например, что он идиот, который даже не подумал о такой возможности: чтобы Миранда проникла в его дом, каким-то чудом минуя сигнализацию, приобрела оружие и теперь угрожала его женщине. Но нет, это невозможно, неужели Айрис солгала насчет даты рождения? Она не может умереть сегодня! Где он ошибся?

— Какой послушный, ты глянь! — Расхохоталась Миранда словно из-за десятка стен.

Брес смотрел на нее, но не видел. Ему нужно было как-то разрулить ситуацию. Он опять подвергает опасности самую лучшую часть своей жалкой жизни, проклятье! Видел ли мир мужчину удачливее?

— А если я прострелю ей колени, как ты себя поведешь? — Его "бывшая" прищурилась, уводя дуло пистолета вниз. — Пока вы тут сношались, я тренировалась. Это довольно весело. Представлять, как выносишь ей мозги.

— Чего ты хочешь?

Окей, он не придумал ничего лучше. Но факт в том, что с некоторых пор он был абсолютно бесполезен. Никаких молниеносных перемещений и прочих божественных фокусов. После того расторжения контракта Брес становился слабее. "Смертнее". Его эпоха давно миновала, теперь же он день ото дня терял оставшиеся крохи своих талантов. Единственное, что у него осталось — неплохая реакция, на которую он сейчас надеялся.

— Мéсти сердце мое жаждет. — Пропела она поэтично, поигрывая пистолетом в руке. — Думал, я так просто соглашусь с тем, что ты меня выкинул? С тем, что вы здесь будете купаться в океанах, мать их, любви, тогда как я... — Внезапная смена эмоций. Словно невидимая рука переключила рубильник. Миранда поморщилась, готовая разрыдаться. — Ты не представляешь, что я чувствую... Если бы ты... если бы ты просто дал мне шанс! Я была бы лучше любой для тебя!

Между ним и Айрис полтора метра. Между ним и Мирандой — все четыре. Хреновая математика.

— Теперь... теперь я заберу у тебя то, чем ты так дорожишь, чтобы ты понял, каково это — остаться с пустыми руками. Необходимо научить тебя справедливости. А мне... мне нечего терять.

Ее последние слова прозвучали совершенно безжизненно. Стремительно подняв пистолет, Миранда, многократно представляя себе этот самый момент прежде, нажала на спусковой крючок. Брес рванул в сторону за миг до того, как звук выстрела пронесется по дому громкоголосым эхом.

Что-то оборвалось внутри. Шум в голове усилился. Горячо. Такая непривычная, рафинированная, чистейшая боль.

Он услышал всхлип за своей спиной, скашивая взгляд ниже, на свою рубашку. Кажется, пуля не прошла на вылет. Хорошо, его неуклюжая спасательная операция не закончилась трагически для двоих — Айрис надрывно дышала за его спиной. Целая, невредимая и почти в порядке.

Прижав руку к животу, из-под которой обильно засочилась кровь, Брес поднял голову, взглянув на Миранду. И едва смог рассмотреть ее очертания — перед глазами плыло. Дьявол! Он еще бесполезнее, чем думал поначалу.

— Нет... нет, я... нет-нет-нет... — Заскулило со стороны окна. Женщина упала на колени. Ее несогласный вопль прозвучал почти так же громко, как недавний выстрел. — Ты же... бессмертен! Я знаю, ты... ты не можешь умереть! Почему так много крови? Почему?! — Он не стал бы ей отвечать, даже если бы мог. Хотя к черту слова: выглядел он, как без пяти минут начинка для гроба. — Нет, как же... я? А как же я? Я... не могу без тебя! Я не брошу тебя, слышишь? Никогда! Мы будем вместе...

С этими словами, женщина приставила дрожащей рукой пистолет к виску и силой прижала раскаленное дуло к коже. Колебалась она лишь мгновение, вцепившись взглядом в его мертвенно бледное лицо. Гром вновь пронесся по округе. Тело женщины завалилось с глухим стуком. Кровь стала стремительно окружать голову алым нимбом.

Куда там попадают самоубийцы?

Понимание вкупе со слабостью подкосило его, и Брес рухнул на пол, не чувствуя боли от падения.

Мысли путались и распадались.

Все произошло так чертовски быстро. Какие-то несколько минут лишили его всего.

Завтра Каролайн исполняется двадцать один год.

Этот день станет последним в ее жизни.

Она умрет, потому что он опять не смог выполнить условия: пятая душа, на которую он сделал ставку, только что покончила с собой, унося в преисподнюю и его надежду.

Значит... вот как все закончится.

— Срочно! У него огнестрельное ранение! Я не знаю, черт вас дери! Вы можете не задавать так много лишних вопросов?! — Брес слышал, как с расстояния измеряемого милями до него доносится голос Айрис. Она не перестает его удивлять: мгновенно среагировать, вызвать скорую и с первой попытки назвать адрес. Какая же она смелая... — Я здесь, я рядом. Ты слышишь меня? Господи, сколько крови... — В поле его зрения появилось ее лицо. Дрожащие, бережные руки отодвинули его ладонь, которой он сжимал рану, прикладывая какую-то тряпку. — Все будет хорошо. Ты... только держись, слышишь?

Нет, хорошо уже не будет. И дело не в его пессимизме.

— Кэри. — Ее лицо мокрое от слез все равно было самым прекрасным. — Я... облажался. Не смей... даже думать о прощении. Я никогда... себя не прощу. А ты...

— Заткнись! Ничего не говори! Я не слушаю! Не слушаю!

— Видишь... прошло столько лет... а мне их не хватило. Время совсем... не изменило меня, да? И теперь... ты... — Он сглотнул, не давая крови заполнить рот. Чтоб его, он отвратителен. — Я не умру. Я знаю это... но ты... — Ему приходилось продираться через отчаянье и боль, чтобы держать глаза открытыми и говорить. — Слушай. Слушай, Кэри. Когда смерть разлучит нас, я все равно буду ждать. Плевать я хотел... на проклятье. Я не умру... я встречу тебя снова. Без разницы... сколько на это понадобится времени и сил. Я все равно...

Она продолжала твердить, чтобы он заткнулся. К тому же его голос звучал так тихо, что он с тем же успехом мог бы молчать. Но эта прожигающая боль не была следствием ранения, ей нужна была не анестезия, а раскаяние. Хотя бы оно — бесполезное, но чистосердечное. Айрис должна знать, что эту ошибку он опять искупит веками отчаянья и надежды. Что дождется во что бы то ни стало. Что когда ее душа вновь придет в этот проклятый мир, он будет здесь. Никуда он на хрен не денется. И на этот раз не облажается.

Подумав так, Брес попытался удержать ее стремительно ускользающий образ. Его рука потянулась к ней, но не достигла своей цели. Он потерял сознание, как долбаный слабак.

23 глава.

Несмотря на вечность, отпущенную ему, Брес всегда понимал, что его жизнь — сценическая бутафория. Из времени, проведенного им на земле, можно было вычленить отрезки сроком по несколько месяцев, и вот если сложить эти отрезки в сумме получится приблизительно года три — эссенция его жизни, самая ее суть. Потому что Айрис ходила под одним с ним небом, ага.

Теперь? Рабство ожидания встретило его с распростертыми объятьями, хохоча: наивный недоумок думал, что скидывает цепи в последний раз. И, черт, нет, он не соскучился.

Брес предполагал очнуться в госпитале, среди стерильности и мучающей зрачок белизны. Надо же, все так и вышло. Потому теперь он лежал на больничной койке, оглушенный обезболивающим и еще сотней лекарств, названия которых даже не стоит пытаться выговорить с первого раза. Хотя изображать из себя живого мертвеца, вышедшего из кошмаров Стивена Кинга, заставляла не анестезия, а осознание: их пути вновь разошлись. Он по-прежнему жив. Она снова мертва. Захватившее его мысли отчаянье было апофеозом всей той безысходности, которой он захлебывался ранее.

Кардиомонитор отмерял тиканье его сердца, ритмичное, спокойное, одинокое. Уже успевшее порядком поднадоесть. Пошевелив рукой, Брес попытался убрать к чертям опутавшие его провода.

— Стойте! Что же вы делаете?! Не шевелитесь! Вам необходим покой, а еще это очень дорогая аппаратура.

Как глупо с его стороны надеяться, что его оставят в покое хотя бы в реанимационной палате. В поле зрения возникла медсестра, нижнюю часть лица которой закрывала стерильная маска. Она принялась усиленно колдовать над приборами, время от времени возвращая взгляд к нему.

— Вы чудом выжили, мистер Эохайд. Шансы были практически нулевыми.

Чудом выжил? Как будто у него был иной выход.

Медсестра заговорила об операции и хирурге, который ее проводил. Он выхватил из ее отчета главное — кома продлилась почти неделю.

Пришлось заставлять себя думать об этом: он хотел знать, как умерла Айрис. Как будто ему станет легче, если он узнает, что женщина отошла в мир иной тихо и безболезненно. А что если это не так? Ее смерть... была ли она мгновенной? Или мучительной и долгой? Господи, он проходил подобное неоднократно, но это вовсе не значило, что он привык. И мысли о том, что в тот беспечный, как будто обычный день Брес видел ее в последний раз... в последний раз прикасался к ней, слышал ее голос, говорил с ней... эта мысль провожала его в преисподнюю.

Во любом случае, все то, что он испытывает теперь, он заслужил.

— Знаете. — Медсестра наклонилась к нему, словно хотела что-то сказать по секрету. — У нас в госпитале еще никогда не приходило столько народу навещать пациента. За этими дверями стоит около полусотни ваших знакомых. Некоторые приходят сюда каждый день, просто чтобы узнать о вашем самочувствии. Так что если вы хотите, я сообщу, что вы очнулись. В качестве исключения, я даже могу устроить вам встречу... с кем вы хотите увидеться? Мы с девочками составили целый список...

Пусть все идут к черту.

— Ни с кем. — Женщине пришлось читать по его пересохшим губам.

Кажется, она растерялась, получив такой ответ. Выпрямившись, медсестра поправила маску на лице, после чего, как будто даже против своего желания, проговорила:

— Одна девушка... она буквально жила здесь с тех пор, как вас привезли. У нее был нервный срыв, и мне пришлось пообещать, что как только вы очнетесь, я позволю ей вас увидеть. Кажется, вы ей очень не безразличны.