Авика Паллада.

— Плохо дело. — Констатировал один из близнецов. — Самки гораздо агрессивней самцов. Нелегко будет с ней справиться.

Я молча слушала столь неутешительные для нашей компании выводы. Еще ни разу в жизни мне, слава вседержителю, не приходилось сталкиваться с данными тварями, и сейчас я отнюдь не горела желанием восполнять этот пробел в своей биографии. Оставалось надеяться, что Дэл с ребятами справятся с упырихой без нашего с Сирин непосредственного участия. Судя по беспокойному лицу подруги, она была полностью со мной солидарна.

— Что дальше? — устало поинтересовалась оборотень. — Разыщем старосту?

— Обязательно. — Согласно кивнул Дэл. — Нужно успеть до захода солнца, пока упыриха спит. Но для начала... Тревор, Линсгли, Эрборт!

От отряда отделилось трое бородатых, хмурых хладгородцев и застыли, всем своим видом выражая готовность повиноваться любому приказу своего командира. Дэл не заставил себя долго ждать:

— Вы возьмете траглогота и двинетесь в Хладгород. — Скомандовал он. — Перевертыш будет для нас лишней обузой, а в связи со сложившейся ситуацией, у меня нет ни времени, ни желания возиться с этим мелким пакостником.

— Дэл, — тихо обратилась я к молодому хладгородцу, глядя, как траглогота, мягко говоря, не очень бережно взваливает на свою лошадь один из воинов. — А они с ним ничего не сделают?

— Мои ребята не посмеют ослушаться приказа. — Пожал плечами Дэллориэл, а затем с легкой усмешкой поинтересовался. — Так переживаешь за это озлобленное существо?

Я пожала плечами и отвернулась, ясно давая понять, что не собираюсь отвечать на этот вопрос. Ну, как я могла объяснить ему — закаленному в битвах воину, что меня с детства учили одной простой истине: любая жизнь бесценна, и для каждого из нас судьба отвела свою роль. И не важно, роль злодея тебе досталась или же добродетели — главное, никто не вправе просто так отнимать чужую жизнь. Возможно, мое убеждение в данных обстоятельствах являлось наивным, и даже неуместным, но я никогда не могла допустить даже мысли о том, что смогу причинить кому-то боль.

Когда три хладгородца со злобно пыхтящим перевертышем скрылись по направлению к тракту, наш сократившийся отряд двинулся к дому старосты. Узнать, где живет сельский голова, не составляло большого труда — это было единственное жилое строение в два этажа, правда, выглядело оно не менее запущенно, чем остальные жилища. Покосившаяся и просевшая калитка встретила нас противным скрипом, а вслед за этим душераздирающим звуком раздался натужный лай тощего, облезлого пса, веревкой привязанного к вбитому в землю колышку. Окна в доме старосты были наглухо закрыты массивными ставнями, а перед входной дверью висело с десяток связок чеснока.

— Неужели они думают, что чеснок поможет им от голодного упыря? — нахмурился Дэл, поднимаясь на крыльцо. — Да упырь только спасибо скажет, что потенциальная еда сама позаботилась о приправе.

Жестом показав нам и своим воинам оставаться на месте, Дэллориэл громко постучал в дверь.

— Кого там Великая тьма несет? — раздался нетрезвый мужской голос.

— Мы пришли помочь вам избавиться от вашей беды. — Крикнул в ответ Дэл. — Я и мои воины готовы убить упыря.

За дверью возникло продолжительное молчание. Мы удивленно переглянулись. В моем представлении, староста должен был тут же распахнуть двери и с радостными криками: "Благодетели вы мои!" кинуться благодарственно пожимать наши длани. Но то, что выдал нам сельский голова, заставило меня, да и остальных членов небольшого отряда, застыть с открытыми от удивления ртами:

— Уходите! Нет у нас тут никакого упыря!

— Но мы своими глазами видели, какая разруха царит в вашем селе! — возразил Дэл. — Если вы думаете, что мы потребуем за свою работу деньги, то можете не беспокоиться, мы не возьмем с вас платы!

— Я сказал, уходите! — не сдавался староста. — Без вас тут управимся!

— Но... — Дэл растерянно переводил взгляд с плотно запертой двери на не менее ратерянный отряд.

— Пошли вон! — надсадно завопил сельский голова, давая понять, что разговор окончен.

— Может быть, он сошел с ума от пережитого стресса? — предположила Сирин, когда мы разместились на небольшой поляне, со всех сторон окруженной колючими кустарниками.

— Дэл, может, ну их всех! — раздраженно воскликнул Ленор. — Мы тут, понимаешь, готовы жизнью своей рискнуть, спасая их от упыря, а этот пьянствующий староста нос воротит! Поехали дальше, раз от нашей помощи отказываются!

— Но их же всех перебьют! — я кинула осуждающий взгляд на молодого хладгородца. — Нужно хотя бы попытаться узнать, почему староста даже перед лицом верной гибели отказывается от помощи.

— Я согласна с Авикой. — Поддержала меня Сирин. — Неспроста этот пьянчужка хочет, чтобы мы поскорее убрались отсюда.

— Что вы предлагаете? — поинтересовался Дэл, доедая лепешку с зеленью и сыром.

— Нужно порасспрашивать местных жителей. — Предложила я. — Надеюсь, они окажутся разговорчивее чем староста.

— Тогда нам нужно поторопиться. — Заметил Мэверик, глядя на медленно сползающее к горизонту солнце. — На все про все у нас остается не более трех часов.

Через четверть часа мы уже стучались в один из жилых (по крайней мере, не заколоченных досками) домов. Дверь нам открыла сухонькая старушка в грязном, рваном переднике и с давно не мытыми седыми волосами. Ее блеклые глаза смотрели на незваных гостей с удивлением и испугом, а длинные, костлявые пальцы нервно сотворили в воздухе знак вседержителя.

— Не бойтесь, — первой подала голос я. — Мы пришли помочь вам.

— Ох, детоньки... — грустно прошамкала беззубым ртом старуха. — Прокляли наше село, да и вам лучше уйти по-добру, по-здорову, иначе, не ровен час, и вас эта упырюка поганая загрызет!

— Как же так, бабушка? — воскликнул Дэл. — Неужели вам не хочется от этой напасти избавиться?

— А мне уже терять нечего. — Старушка горько вздохнула, и по морщинистой щеке потекла слеза. — Одна я осталась. Всех эта погань загрызла: и дочек моих, и зятьков, и внучат... никого не пожалела окаянная... А я ить говорила им, чтобы бежали они из села, куда глаза глядят, а они ни в какую — мол, некуда нам идти, здесь наш дом, вместе против напасти этой, как-нибудь, да выдюжим... а теперь нет их больше, да и мне недолго осталось. Чует мое сердце, скоро встречусь с родными...

— Та-а-ак. — Задумчиво протянул Дэл, пока мы с Сирин всхлипывали, жалея бедную старушку, потерявшую всю свою семью. — А где у вас здесь кладбище?

— На тот конец села вам идти надо. Как дойдете, увидите тропинку, по ней и ступйте.

— Спасибо вам, бабушка! — хором поблагодарили мы и, дождавшись, когда за старушкой закроется дверь, начали разрабатывать план действий.

— Итак, девочки. — Дэл окинул нас строгим взглядом настоящего командира. — Остаетесь здесь, а мы с ребятами отправимся на кладбище, упыриное логово искать. Если до восхода солнца мы не вернемся, то идите дальше без нас.

— Мы не бросим вас тут! — воскликнула я. — Дойдем до Хладгорода все вместе!

Дэллориэл подошел ко мне и заглянул прямо в глаза, отчего по спине тут же побежали мурашки. "Великая тьма, и о чем я только думаю? У меня есть Бриан, а Дэл мне просто дорог как товарищ!" — возмутился мой внутренний голос, на смену которому пришел другой, более ехидный: "Кого ты обманываешь? Тебе нравится этот хладгородец. Ты чувствуешь какую-то связь с ним, и от этого не отвертеться!" Я тряхнула головой, прогоняя непрошенные мысли, и попыталась отойти от Дэла, но тот перехватил мою руку и тихо произнес:

— Пообещай мне, Авика. Что бы ни случилось, ты не пойдешь за нами на это кладбище!

— Дэл... — я почувствовала, как глаза предательски защипало от слез.

— Пообещай! — потребовал хладгородец. Я не смогла выдавить из себя ни слова и лишь судорожно кивнула. Дэллориэла этот ответ удовлетворил, и он, неловко погладив меня по плечу, вскочил на свою лошадь. Вскоре мы с Сирин остались вдвоем в почти опустевшей деревне, терзаемые страхом за своих друзей и щемящей тоской в сердце.

— Ты боишься за него? — мы с Сирин сидели на хлипкой деревянной лавочке, прямо напротив дома той самой старушки.

— Я... да, я переживаю... — мне с трудом давались слова, а все мысли крутились только вокруг Дэла. Как он там? Жив ли он? Что если они не смогут одолеть этого упыря?

— Авика, ты влюбилась в него? — подруга заглянула мне в глаза, видимо, надеясь прочитать в них ответ. По моим щекам тут же потекли слезы.

— Я не знаю, Сирин! — всхлипывала я. — Что же это такое? Что я за человек? Меня ждет Бриан!

— Ави, поверь мне, нет ничего ужасного в том, что ты любишь двоих. — Мягко произнесла Сирин. — Мы не можем приказать своему сердцу любить или разлюбить кого-то. Ты испытываешь чувства и к Дэлу, и к Бриану, и когда-нибудь ты поймешь, кто тебе ближе, и сделаешь выбор. Так что, не вини себя. Если один из них твоя родственная душа — ты поймешь это, дай только время.

— Спасибо. — Прошептала я, с благодарностью глядя на подругу. — Что бы я без тебя делала.

Внезапно мы услышали скрип открывающейся двери и, дружно повернув головы, увидели, как к нам выходит наша недавняя знакомая, потерявшая всех своих близких. В руках у старушки был деревянный поднос, на котором стоял щербатый глиняный кувшин и лежала краюха хлеба.

— Проголодались, небось, девочки? — шепеляво поинтересовалась она и, не дождавшись ответа, протянула нам поднос. — Вот, перекусите немного. Знаю, что скудно, да в доме больше ничего и нету.

— Спасибо, бабушка! — улыбнулись мы с Сирин. — Присаживайтесь с нами, вместе поужинаем. Мы подвинулись, уступая место на покосившейся лавочке, и старушка не стала отказываться. Я достала из котомки остатки сыра и копченой курицы и разделила эти нехитрые припасы на троих. Мы активно заработали челюстями, с тревогой глядя на окрасившееся багрянцем заката небо.

— Неужто ваши ребята и впрямь на кладбище пошли? — с печалью в голосе поинтересовалась старушка.

— Вы не беспокойтесь, — произнесла я, хотя у самой сердце так и ныло от страха за хладгородцев. — Дэл и его команда отличные воины.

— Что ж это за напасть такая на наше село приключилась? — запричитала бабушка, закрыв морщинистой рукой глаза. — Сначала неупокоенные, теперь вот упыряка этот.

— Неупокоенные? — тут же переспросила Сирин. — А что это за история с неупокоенными?

— Да как раз, незадолго до появления упыря, проснулись у нас несколько мертвяков на кладбище. Как водится, вызвали некроманта, да только перед этим успели они пятерых человек загрызть. Прокла, вон, до самых косточек обглодали, потом еще троих проезжих схарчили, да дочку старосты нашего покусали. Мучилась она, бедняжка, страшно, на третьи сутки от лихорадки померла. Староста наш от горя аж поседел весь — оно и понятно, как-никак единственную дочку потерял. С тех пор и пьет горькую.

Мы с Сирин переглянулись, и оборотень осторожно поинтересовалась:

— И после этого появился упырь...

— Да. И недели не прошло, как новая напасть. — Тяжело вздохнула старушка. — Только упырюка этот страшнее любого неупокоенного лютует. За месяц вон из села практически никого не осталось.

— Скажите, — Сирин задумчиво покусывала губу. — А тех людей, которых мертвяки загрызли, их по всем правилам похоронили?

— А то, как же! — кивнула старушка. — Как нам некромант и велел: головы поотрубали да сожгли, а в гробах только тела закопали.

— И что, эту процедуру со всеми покойными провели? — спросила оборотень. Я заметила, как тело подруги напряглось, а на лбу залегла глубокая морщина.

— Со всеми, деточка, со всеми. — Согласно кивнула старушка. — Староста наш, как тризну по своей дочери справил, лично все что нужно сделал — никого к гробу ее не подпускал.

— Понятно. — Мрачно произнесла Сирин. Я же, еще не до конца осознав причину, по которой так изменилась в лице подруга, почувствовала, что дела у нас обстоят хуже некуда.

— Сирин, может быть, ты объяснишь, что все это значит? — взволнованно поинтересовалась я.

— Ничего хорошего. — Одними губами прошептала оборотень. — Если я не ошибаюсь, то вместо упыря наших ребят на кладбище поджидает умертвие.

— Кто? — я в ужасе зажала рот ладонью. Я смутно помнила об этих страшных существах, застрявших на пороге между жизнью и смертью. Они были лишены души, а как следствие — жалости и сострадания. Их одолевало только одно чувство — вечный голод.

— Умертвием становится человек, которого укусил или поцарапал неупокоенный. — Пояснила Сирин. — Когда зараженный умирает, то через какое-то время возвращается к жизни и начинает истреблять всех, кто попадается у него на пути. И что самое страшное — они, в отличие от упырей, не боятся солнечного света.

— Значит, — я почувствовала, как от страха подкашиваются ноги. — Дэл и остальные отправились на кладбище в полной уверенности, что до захода солнца им ничего не грозит, в то время как там их поджидает голодное умертвие? Сирин, нам нужно им помочь!

— Как? — на лице оборотня читалось отчаяние.

— Еще не знаю! — я поспешно вскочила в седло, ожидая, пока подруга дрожащими руками отвяжет свою лошадь. Старушка смотрела на нас испуганно-растерянным взглядом, то и дело выводя в воздухе спасительный символ вседержителя. Еще немного, и мы уже мчались к дальнему концу села, от которого начиналась тропка, ведущая на кладбище.

— Как убить умертвие? — я попыталась докричаться до Сирин, отплевываясь от летящей в рот пыли.

— Нужно отрубить ему голову! — с трудом услышала я сквозь свистящий шум ветра. — Подругому его убить не получится!

Вскоре мы на полной скорости промчались мимо дома старосты, и краем глаза я заметила, как на крыльцо выбежал полный мужчина и что-то кричал, размахивая руками. Но возвращаться и переспрашивать старосту у меня не было ни времени, ни желания — на счету была каждая минута. "А что, если Дэл уже мертв? — пронеслась в голове предательская мысль, заставившая сердце на секунду замереть, а затем забиться с удвоенной скоростью. — Нет! Он не мертв, я чувствую это!"

Перед нами показалась довольно широкая тропинка, скрывающаяся в зарослях лесной чащи. Солнце уже практически зашло, и на землю стремительно опускался сумрак. У входа под лесной полог лошади занервничали и наотрез отказывались идти дальше, так что пришлось оставить их на поляне, предварительно привязав к дереву.

— Смотри, Ави! — шепнула Сирин, указывая куда-то вправо. Я проследила за ее рукой и увидела лошадей хладгородцев, щиплющих травку у самой кромки леса. — Наверное, их лошади тоже отказались ехать дальше.

— Животные хорошо чувствуют опасность. — Произнесла я, привязывая к талии пояс с ножнами. Сирин, проследив за моими манипуляциями, быстро разделась и, сложив одежду в чересседельную сумку, сменила ипостась, превратившись в волка. Ее желтые глаза мягко светились в сгущающейся тьме.

Минут через пятнадцать тропинка вывела нас к подозрительно тихому кладбищу. Как и положено в Весгороде, кладбища возводились по одной и той же схеме: в центре, по кругу, располагались самые старые могилы, и дальше, следующими кругами, шли более новые надгробия. Мы опасливо пошли вдоль заросших сорняком каменных плит с высеченными на них именами и датами. Неожиданно перед нами предстала свежая, развороченная могила, рядом с которой лежал растерзанный хладгородец. Стараясь подавить рвущийся наружу крик, я дрожащими руками перевернула тело лицом вверх, боясь самого страшного — увидеть в мертвеце Дэла. Но это был не он. Я не помнила имя этого воина, но в горле застрял предательский тугой комок.