— Сразу по прибытию в регион организовать массовый митинг по раздаче денег от товарища Сталина, — инструктировал Тодеф, — сделайте большую фотографию мандата от Сталина, всюду развесьте его портреты, главный лозунг: "Деды воевали, а за что?". Денег не жалейте. Денег у нас много и будет еще больше, нам нужна не микрозявка, управляемая чертёнышем, а великая держава, управляемая со всех сторон чертями. Мировой ад должен начинаться из центра земли, а центр земли находится здесь — в пятьдесят пятом регионе. Задачи наши ясны. Победа будет за нами! За работу, товарищи!

Все встали и гурьбой двинулись к выходу, спеша в свои удельные княжества, которыми они будут управлять так, как завещал им Великий Велле Зеге Вульф, так некстати преставившийся буквально в последние дни.

Глава 15

— Ну как? — горделиво спросил меня Тодеф, обведя всё вокруг рукой. — Пожалуй, мне уже давно нужно стать комиссаром госбезопасности и генеральным секретарём союза адских республик и областей. Вы, русские, не даёте миру жить спокойно, и мы не дадим ему возможности спокойно спать в своих кроватях. Пусть берегут своё добро и трясутся от страха по ночам, подсвечивая фонариком под кроватями и в темных углах, где будут находиться наши ребята из старинных сказок. Каково? А?

— Зачем вам нужна Россия? — спросил я. — Взяли бы какую-нибудь другую страну и экспериментировали бы с ней до посинения.

— Интересный вопрос, — засмеялся Тодеф. — Я долго думал над этим и пришел к выводу, что во всём мире есть только две страны, абсолютно разные по одним вопросам и абсолютно одинаковые по другим, но в целом — совершенно одинаковые по геополитическому и стратегическому положению во всём мире. Возможно, что вы уже догадываетесь, о чём я веду речь?

— Честно говоря, не совсем, — признался я. — Разве что дело идёт о третьей мировой войне, в двух из которых зачинщиком была Германия?

— Браво, Писатель! — сказал Тодеф. — Речь идет о третьей мировой войне и войну эту всему миру навяжет именно твоя Россия и она же победит их всех одной левой.

— С чего это вдруг Россия будет развязывать третью мировую войну? — возмутился я.

— Историю нужно знать, — засмеялся Тодеф. — Сначала Германия, а вместе с ней и Австро-Венгрия были обижены при дележе заморских колоний. То, что они подгребли под себя всю Европу, в расчет не принималось. Потом семь пулек в Сараево и началась война, которой никогда не было. Проиграл Тройственный Союз, но отыгрались на одной Германии. Её обида мобилизовала всех немцев и германоязычные народы к единению и реваншу за поражение. Реванш они взяли, но снова проиграли в 1945 году стране, которая тоже была обижена результатами мировой войны, а поэтому устроила у себя социалистическую революцию, мобилизовав всё на новую мировую войну. Разгромленная Германия при помощи Запада стала мощнейшей экономикой в Европе. Побежденные стали жить лучше победителей. Россия-СССР в войне выиграла, но в конфронтации с Западом проиграла, СССР развалился, и Россия довела свою экономику до такого развала, какого не было в годы войны. В России победители стали жить намного хуже побеждённых. У России один выход — милитаризация и развязывание войны со всем миром, чтобы получить то, что было ею потеряно в результате перестройки и получить новые территории для собственного выживания. А тут как раз мы вылезем наружу и возьмём всё это дело в свои руки, чтобы дело развязывания новой войны не сорвалось и потекло плавно по рельсам военного коммунизма во всём мире.

— А где Велле Зеге Вульф? — спросил я. — У него, как мне кажется, были совершенно другие планы в отношении нашей страны.

— Какие же интересно планы были у него в отношении вашей страны? — язвительно процедил Тодеф.

— Очень простые, — сказал я, — сделать так, чтобы страна наша стала передовой во всём мире, но не за счет нагнетания военной истерии и продвижения русской революции по всему миру, а за счет невиданного расцвета науки, культуры и самодеятельности народа, которые выведут нас в число самых передовых стран мира.

— Она и будет такой, — сказал Тодеф, — весь мир будет работать на нее. И мы с тобой, Писатель, будем впереди и на белых конях. Держись рядом, а что это за куколка с тобой?

— Мой личный секретарь и помощник, — сказал я, — зовут её Мария.

— Мария, — повторил Тодеф, — а вот только святостью от нее прёт как от хороших французских духов, которые из полного дерьма делают.

— Все мы когда-то превратимся в дерьмо, — сказал я, — только одних из этого дерьма на иконы напишут, а других ковали сажей на побеленных печках малевать будут. А так все едино вокруг.

— Ладно, кончай философствовать, — сказал Тодеф, — наверху сейчас будет действо разворачиваться. На моей машине поедешь или на своей тарахтелке.

— На чём приехал, на том и поеду, — сказал я, — не оставлять же здесь чужой мотоцикл, сопрут, а потом и концов не найдёшь.

— Ну-ну, — буркнул Тодеф, — у нас тут с ворьём строго поступают, сам знаешь. И сыск наш ничем не купишь, и уровень коррупции в нашей епархии самый низкий по сравнению с другими мирами, где всё так же делится на рай, ад и промежуточную зону сортировки туда и сюда. Случаи, когда чертей разжалуют в грешники, очень редкие.

— У нас они тоже очень редкие на фоне вала того, за что можно разжаловать, да тогда придется всех разжаловать, — сказал я.

— Вот мы и едем всех разжаловать, — сказал Тодеф и махнул водителю рукой.

Путь наверх всегда короче пути вниз. Когда всплываешь на поверхность, то можно взорваться, если всплываешь очень быстро. Точно так же и с горы, если будешь спускаться быстро и не соблюдая осторожности, то внизу костей не соберешь. И сразу возникает вопрос, для чего тогда нужно было карабкаться на вершину или опускаться на неведомую глубину? С преисподней все обстоит наоборот.

Мы выскочили на Соборную площадь, и я поразился количеству собравшихся людей. Море народа. На дворе полночь, а народу стало на порядок больше, чем в то время, когда мы с Марией поехали вниз.

То и дело подходили рейсовые автобусы и подвозили всё новые толпы людей. Людской гул был слышен из района Почтамта, Торгового центра, Драмтеатра, мэрии, раздавались крики "ура", у фонтана в районе Музыкального театра веселился народ и на Думской улице, все мосты через реку были забиты народом. Бойкая музыка призывала к сплочению, а деревянные бочки с пивом и огромными медными кранами разливали бесплатное пиво и поднимали бравурное настроение горожан.

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,

Преодолеть пространство и простор,

Нам Сталин дал стальные руки-крылья,

А вместо сердца — пламенный мотор.

Наш острый взгляд пронзает каждый атом,

Наш каждый нерв решимостью одет;

И, верьте нам, на каждый ультиматум

Воздушный флот сумеет дать ответ.

Всюду колыхались портреты Сталина, Берии и Ежова, а прямо напротив собора была сооружена трибуна лицом к Законодательному собранию области, располагавшемуся в здании резиденции генерал-губернатора Степного края.

— Понял, как нужно организовывать настоящие мероприятия? — спросил меня Тодеф и твердым шагом пошел к трибуне.

Глава 16

Шум в громкоговорителях заставил толпу насторожиться. Музыка смолкла.

— Слово предоставляется любимому ученику и последователю товарища Сталина, генеральному комиссару госбезопасности Тодефу! — прокричал ведущий и захлопал в ладоши. Звук аплодисментов в громкоговорителях все усиливался и усиливался и скоро люди сами стали аплодировать, подчиняясь магическим аплодисментам, приветствующим любого сатрапа, начиная с Ивана Грозного и кончая теми последними, которым вроде и история уже вынесла свой приговор.

Тодеф подошёл к микрофону и начал говорить несколько хрипловатым голосом:

— Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы армии и флота!

К вам обращаюсь я, друзья мои!

Мировой империализм вероломно напал на нас пятого марта 1946 года из города Фултона, штат Миссури и эта война с подлым либерализмом продолжается до сегодняшнего дня.

Несмотря на наше героическое сопротивление, несмотря на то, что лучшие представители врага посажены в тюрьмы и высланы за границу, враг продолжает лезть вперед, бросая на нас всё новые силы. Либералам удалось захватить Литву, Латвию, Эстонию, западную часть Белоруссии, часть Западной Украины. Либералы расширяют районы действия своих представителей в Мурманске, Орше, Могилеве, Смоленске, Киеве, Одессе, Севастополе. Над нашей Родиной нависла серьезная опасность.

Как могло случиться, что наша славная коммунистическая партия сдала либералам ряд наших городов и районов? Неужели либеральные идеи в самом деле являются непобедимыми, как об этом трубят неустанно империалистические хвастливые пропагандисты?

Конечно, нет! История показывает, что непобедимых идей нет и не бывало. Идеологию Наполеона считали непобедимой, но она была разбита. Германская имперская идеология была разбита англо-французскими идеями в одна тысяча девятьсот восемнадцатом году. Идеологию Гитлера мы победили в одна тысяча девятьсот сорок пятом году. То же самое нужно сказать о нынешней западной либеральной идеологии. Только на нашей территории встретила она серьезное сопротивление. И если в результате этого сопротивления лучшие представители этой идеологии оказались осужденными, то это значит, что либеральная идеология так же может быть разбита и будет разбита, как были разбиты идеологии Наполеона и Вильгельма.

Что касается того, что часть нашей территории оказалась все же охваченной либеральными идеями, то это объясняется главным образом тем, что война идеологий против нас началась при выгодных условиях для западных либералов и их идей. Дело в том, что западные либералы уже давно продвигают свои идеи и отмобилизовали свои самые лучшие силы, как страны, ведущей идеологическую войну. Силы эти были отмобилизованы, придвинуты к нашим границам и находились в состоянии полной готовности, ожидая лишь сигнала для выступления, тогда как нашим идеям нужно было еще мобилизоваться и придвинуться к границам. Немалое значение имело здесь и то обстоятельство, что западные либералы неожиданно и вероломно нарушили пакт о ненападении, заключенный при распаде нашей великой страны, не считаясь с тем, что они будут признаны всем миром стороной нападающей. Понятно, что наша миролюбивая страна, не желая брать на себя инициативу нарушения пакта, не могла стать на путь вероломства.

Могут спросить: как могло случиться, что наша партия пошла на заключение пакта о ненападении с такими вероломными западными идеями? Не была ли здесь допущена со стороны нашей партии ошибка? Конечно нет! Пакт о ненападении есть пакт о мире между двумя идеологиями. Именно такой пакт предложила нам западная демократия в 1991 году. Могла ли наша партия отказаться от такого предложения? ...

Я стоял на трибуне рядом с Тодефом и смотрел на завороженную массу людей, которая забывала подносить к своим ртам кружки с пенным напитком, объединяясь в одну нерушимую силу против злобного врага. Когда есть враг, который желает завоевать нас, то все должны сплотиться вокруг того, кто имеет право залезть на трибуну и кричать от имени всех собравшихся здесь. Плевать на то, что либералы хотят дать всем право свободно участвовать в управлении государством, избирать тех, кто им по душе, а не того, на указует руководящий перст, право говорить всё, что ему заблагорассудится и не быть запечатанным в тюрьму. Всё это уже относилось к тому враждебному, что несет с собой либерализм в нашу страну. Найди людям врага, и ты будешь командовать этими людьми.

Я слушал Тодефа и поражался тому, насколько его речь созвучна с докладом товарища Сталина, зачитанным им по радио в одна тысяча девятьсот сорок первом году. Новое — это хорошо забытое старое. Сталинские мундиры и регалии с идеями — самое мощное и модное оружие нашего века.

— Все на борьбу со злейшим врагом! — продолжал вещать Тодеф. — Наше дело правое, победа будет за нами, враг будет разбит. Мы устроим ему настоящий ад!

— Уррра! Уррра! — кричал восторженный народ.

— И это еще не всё! — сказал Тодеф. — Каждый человек получит по пятьсот долларов. Начиная с десяти лет. Кому меньше десяти лет — тому двести долларов!

Толпа онемела, не в силах поверить такой удаче. А в толпе уже устанавливали столики, и бравые ребята с замашками клерков усаживались заполнять раздаточные ведомости.

— Тем, кто вступит в отряды СС — солдаты Сталина — продолжил Тодеф, — будет установлена зарплата в полторы тысячи долларов. Но туда будем принимать только самых лучших. Остальные могут записаться в отряды СА — солдаты ада — там зарплата одна тысяча двести долларов. Все дети могут записаться в ДА — дети ада. Им по триста долларов в месяц. Никому не толпиться, будем работать до тех пор, пока не запишем всех и пока не выдадим каждому обещанную сумму. Завтра и послезавтра будут выходные дни, это говорю вам Я! Полиция на особом счету. Штаатсполицай будет получать по две тысячи, а фельдполицай — по две тысячи двести.

Тут, как говорится, и ленивый не мог устоять. Все сразу привычно стали вставать в очередь. Откуда-то появились химические карандаши, которым на ладонях стали писать номер очереди. Все куда-то звонили, что-то сообщали, что-то требовали, отдавали приказы всем домашним срочно прибыть на площадь, кто-то сам побежал домой, чтобы вытащить всех на улицу. Американские доллары под забором не валяются, а тут сразу можно оторвать кругленькую сумму, если прийти всей семьей. В полицейские отряды штатских не берут, е если записаться в СС или СА, то и можно не работать. Уж этот мужик найдет им работу по вкусу и не сильно пыльную.

Глава 17

Коммивояжёр стол в толпе и слушал, о чём говорил этот кавказской внешности мужик в кожаном пальто и в фуражке войск НКВД, надвинутой прямо на глаза.

— Давно пора, — молча говорил себе Коммивояжёр и сжимал руки в карманах. — Вот она возможность зацепиться за что-то стоящее в жизни. Революции рождают героев и маршалов. Героем можно и не быть, а вот маршалом стать нужно.

Оглянувшись, он увидел столик, около которого ещё никого не было, но на столе уже была табличка СС — солдаты Сталина. Растолкав тех, кто стоял в очередь за деньгами, он бросился к столику и сказал, запыхавшись:

— Запишите меня, я давний солдат Сталина. Офицер запаса. Делу Сталина и товарища Тодефа лично предан. Идеологически выдержан. Морально устойчив. Вот мой паспорт. В либеральных партиях не состоял. Могу сформировать отряд.

Внезапно на его плечо легла тяжелая рука. Он оглянулся и увидел товарища Тодефа.

— Первый? — спросил Тодеф.

— Так точно, — ответил составитель списков. — Офицер запаса. Просит разрешения сформировать отряд.

— А ну-ка, покажись, — сказал Тодеф и убрал руку с плеча.

Коммивояжёр встал и понял, что вот она слава, вот она судьба, вот она карьера. Щёлкнув надетыми на него коньками, он вытянул руки по швам и слегка согнул их в локтях.