— Лазан! Ну, конечно же, это огнепоклонник подвел в самый опасный момент. Я Джамалу давно говорил, что стоит от него избавиться! С ним всё ясно. А от меня-то что ты хочешь?

— Держимся из последних сил. Нас вот-вот сомнут, и тогда враг хлынет внутрь. Пока комендант занят восстановлением сил перед решающей битвой, именно вы являетесь верховной властью в Крак ан Нираане. Поэтому я прошу направить на стены подкрепление...

Хайзуран нахмурился и проворчал:

— Синан что, совсем сдал? Мы выделили достаточно сил, чтобы продержаться!

Я возразил:

— Мы бьемся, не жалея себя! Но у нас есть предел! Барзан пал! Йодфа пал! Все маги внешней стражи пали! От бойцов осталась половина, где почти каждый ранен! Шигхарахи истратили все заклинания и отбиваются заговорами...

Разжигатель войны рыкнул:

— Не причитай, как бабка!

Я благоразумно примолк.

Коротышка вскочил с трона и прошелся по комнате, оставляя за собой алый шлейф, затем резко развернулся и пророкотал:

— Ладно! Будет тебе подкрепление! Я пришлю вам десяток наснасов. О большем не проси! А теперь прочь! Бегом доложи Синану!

Меня этим приказом вымело наружу, и я изо всех сил припустил назад.

На стенах творилась мясорубка, и лишь благодаря громогласному рёву я отыскал Синана, который сражался в первых рядах на прясле. Мощными взмахами двуручного меча он десятками опрокидывал мертвецов вниз.

Выгадав мгновенье просвета в вале нежити, он дал команду подменить себя, а сам подошел ко мне.

Тяжело отдуваясь, он хрипло спросил:

— Ну что, Мар, нашел Лазана?

Я сокрушённо покачал головой:

— Нет. Похоже, он совсем сбежал! Но я дошел до Хайзурана! И он обещал прислать помощь!

Синан недоверчиво уточнил:

— И кем же он нас хочет усилить?

Я озадаченно почесал затылок:

— Я не совсем понял. Он говорил о десятке наснасов...

Лицо стражника сморщилось, как от зубной боли:

— Наснас! До чего же мерзкие твари! Да еще и трудно управляемые! Но мощные! Ладно, тогда я пошел их встречать, пока они чего-нибудь не натворили. А ты отправляйся на северную башню. Твоя помощь пригодится Хасану!

Обозначив кивком принятие приказа, я помчался его исполнять.

Всё же детское тело — это чудо. Целый день мечусь как угорелый, а силы всё не кончаются!

Поднявшись по узкой лестнице, я оказался на площадке. Вдоль парапета рассредоточились писцы, постреливая огненными всполохами и лучами холода по нежити внизу. Среди них был и Хасан, который с механическим остервенением посылал заговор за заговором во врагов.

Когда я подошел и окликнул его, он обратился ко мне неживым голосом:

— А, Мар. Ну как? Пришлют нам подмогу?

Я присел возле него, устало привалившись спиной к теряющему последние капли дневного тепла камню, выдохнул и ответил:

— А как же. Синан пошел встречать десяток наснасов...

Хасан мрачно проговорил:

— Ну, конечно! Нас спасут эти твари... Знаешь, я ведь оставался в этом проклятом замке только ради Йодфы. Он подобрал меня чумазым голоногим мальчишкой. Научил всему. Открыл целый мир букв и текстов. Это было хорошее время. А потом его обвинили в неуплате налогов, и нам пришлось бежать сюда из Мулука. Приняли нас хорошо. Ну, конечно, такого мастера заполучить! Ты знал, что с нашим приходом поток золота утроился? Почет и уважение. Я был рад. Вот только слишком много пергаментов пришлось разгрести, чтобы навести порядок. Из них я невольно узнал о многих темных секретах Крак ан Нираана. Слишком много зла под тонкой пленкой напускного благочестия! Но старику было некуда идти, а я не хотел его оставлять...

Тут он отвлекся, запустив десяток лучей холода в пролетевшую стайку нежити. Парочку и я успел приземлить, меткими арбалетными выстрелами.

А затем Хасан продолжил:

— Итак, наснас. Ты знаешь, что они из себя представляют? Порождения отвратительной порочной магии. Вначале готовится специальное зелье, которым пропитывают спелый плод. Затем его разрезают пополам. Если половинку съедает женщина, то она беременеет. И через девять месяцев рождается детеныш наснаса. Мать при этом нередко погибает. Так вот у коменданта десятки наснасов. И целый закрытый гарем для их разведения! И это только одна темная тайна! Демонология, проклятья, изготовление наркотиков — это и многое другое...

Хасан внезапно всхлипнул:

— А теперь старика нет! Ради чего я сражаюсь?! Ради чего теряю друзей?!

Я успокаивающе положил руку ему на плечо:

— Соберись, Хасан! Мы же нежить истребляем! Как минимум эти твари уже никому зла не принесут! А как победим — в бездну этот замок! В бездну учебу! Отправимся на побережье! Там легко устроимся! Вот только Джабаля тут оставлять не хочется!

Хасан тяжело вздохнул:

— Да, Джабаля так просто не отпустят. Долги у него огромные. Хорошо, что он не знает о местных темных тайнах, иначе мог бы сгоряча натворить дел.

Я подхватил мысль:

— За золотишко не переживай. Мне тут повезло им разжиться! Думаю, если скинемся, то выкупим свободу Джабаля! А уж втроем мы развернемся!

Еле заметная улыбка тронула уголки губ Хасана. А главное — из его глаз ушла мертвенная обреченность.

— Ты прав, Мар! Отобьемся и уйдем из этих проклятых мест! Хоть в тот же Мулук! А еще можно...

Внезапно Хасан замолк на полуслове.

Замер!

Застыли и все остальные вокруг! Пока мы отвлеклись на разговор, какая-то тварь сумела подобраться незаметно и вдарить по нам парализацией!

К счастью, похоже, щит разума смог уберечь меня. На площадку стали заползать, переваливаясь через зубцы, мелкие твари, состоящие из тонких костяных лапок и огромной клыкастой пасти. На раздумья не осталось времени, и я начал лихорадочно кромсать их томагавком, изредка отстреливая забиравшихся с противоположной стороны.

В одиночку всех удержать я не смог. Тот тут, тот там нежить жадно вгрызалась в беспомощные тела моих товарищей. В отчаянной надежде я достал флакон с зельем ускользания и широким взмахом разбрызгал его на всех окружающих.

Стоило каплям волшебной жидкости попасть на парализованных людей, как они начали поначалу вяло, а затем всё энергичней шевелиться. Шипящее и испаряющееся зелье всё же справилось с парализацией.

Общими усилиями мы упокоили всех тварей, оказавшихся не такими уж и сильными. Стоило облегченно выдохнуть, как меня сковал ледяной ужас. На площадку неспешно вплыла фигура, укутанная в темный балахон. Полетевшие в нее сгустки огня и лучи холода она презрительно проигнорировала. Зато не проигнорировала запустивших их. Небрежный жест руки, скрытой широким рукавом, и один из писцов упал, корчась в смертной агонии. Спустя пару секунд за ним последовал второй. Когда длань смерти указала на меня, я уже крепко держал потной ладонью свиток защиты.

Успел!

Гибельная магия не смогла достигнуть моего тела! От второго заклинания ушел кувырком. Во врага тем временем потоком летели заклинания от всех моих товарищей. Они без остановки кастовали сильнейшие чары, но тварь была к ним безразлична, нацелившись на меня. Очередной свиток защиты можно было и не мечтать успеть использовать. В отчаянной попытке спастись я откатился к лестнице, провалился вниз и отсчитал спиной десяток ступеней, пока не уперся в чью-то ногу.

Стоило миру перестать вращаться, как я рассмотрел своего 'спасителя'. Если человека распилить пополам сверху донизу, и одну из половин реанимировать методом старика Франкенштейна, так что каждая черта искажена уродливой гримасой, поставить на единственную ногу и вручить светящийся зловещей краснотой ятаган, то получится существо, которое я увидел над собой. Глаз на огрызке серого лица со злобой уставился на меня.

Я уже простился с жизнью, когда этот гомункул перепрыгнул через меня и выскочил на площадку. Стоило мне кое-как подняться и боязливо выглянуть наружу, как пришлось нырять обратно, чтобы спастись от взмаха ятагана. Получеловек яростно рубился с тварью в балахоне.

И побеждал!

Каждый пропущенный удар заставлял нежить корчиться, а ответные заклинания разбивались о матовый барьер, каждый раз на мгновение возникавший на их пути.

Полминуты и тварь опала пустым балахоном на камни башни. Глаз гомункула алчно осмотрел площадку, но враги кончились. Скорчив мерзкую гримасу, наш спаситель отправился обратно.

Я прихромал к Хасану, плюхнулся возле него и проворчал:

— Как-то многовато приключений для одной ночи.

Хасан хмыкнул:

— Да уж. Хоть подкрепление успело до нашей смерти. Кстати, поздравляю, ты познакомился с наснасом...

— Да уж. Не красавец. Но хоть мощно воюет...

— Еще бы! У каждого магическое оружие и лучший защитный амулет, что возможно изготовить в замке! Да и сила в руках чудовищная! Но всё равно, до чего же мерзкие твари!

Я лег грудью на бойницу, рассматривая, как внизу фигурки наснасов крошили нежить в мелкий винегрет.

Так мы точно продержимся!

Кстати, видимо, ночью лич решил не тратить силы на поддержание полога тьмы, и наконец-то можно было увидеть звездное небо, украшенное лунами. Может, мне только казалось, но на востоке виднелась долгожданная светлая полоска.

Летающая нежить истреблена, наземные силы добивают, а удар диверсантов, судя по фигуркам людей на соседних башнях, провалился.

Победа?

Но лич так не думал!

Он бросил в бой последний и самый мощный резерв — самого себя. К стенам внутренней крепости неспешно подплыл парящий трон, окруженный десятком тяжело бронированных рыцарей смерти.

Я не пожалел заклинания, и Безмолвный образ уже привычно сформировал линзу, позволяя в деталях разглядеть происходящее.

На парящем троне вальяжно разместился скелет в небрежно наброшенной серой от ветхости мантии. В правой руке он сжимал посох, словно выточенный из огромной кости, увенчанный матово-белой сферой, а левой небрежно перебирал четки из лаково поблескивающих чернотой крупных жемчужин.

За пару десятков шагов до стены процессия остановилась, и лич поднялся и направил посох на груды нашинкованной нежити. Из навершия вырвался гнилостно-зеленый луч, заставивший мертвые кости срастаться в гротескных кадавров.

Минута и вал неживых полез на стены. Изможденные защитники крепости из последних сил рубили уродцев. Лишь наснасы с упоением носились по всем пряслам, выкашивая просеки среди врагов.

Даже до нас отчетливо донесся рык Синана:

— Держаться! Осталось немного! Восставшие твари только выглядят страшно, а сами слабы!

Он был прав, но количество било качество. Тем более лич, вызвав вал нежити, на этом не остановился. То тут, то там на стене появлялись десятиметровые сферы гнилостно-зеленого тумана, которые оставляли после себя лишь безжизненные тела.

Повинуясь небрежному жесту костяной ладони, кадавры стали сбегаться, формируя собой насыпь, по которой стал неспешно подниматься лич со свитой. Вот он уже на стенах. Подскочившие наснасы полегли, лишь на минуту сумев удержать на себе внимание.

Рыцари смерти сплотились, укрывая щитами свое начальство, а лич воздел руки к ночному небу, безжизненным голосом читая заклинание. Я находился слишком далеко, чтобы расслышать хоть один звук. Но странные вибрации пространства словно разносили каждое слово. Интуиция однозначно подсказала, что всё плохо. Если он сотворит чары, то умрёт вся округа.

Понял это не только я. Лучшие воины ринулись в отчаянную атаку и гибли под равнодушными ударами рыцарей смерти. Синан лично возглавил атаку и почти прорвался... Но пал, еле дотянувшись до края серого балахона лича.

Я зажмурился, чтобы не видеть дальнейшее...

Внезапно лица коснулось ласковое тепло, будто вышел из тени в жаркий полдень. Распахнув глаза, я увидел, как окруженная ярким солнечным ореолом фигура человека буквально пинками сбросила лича со стены, изящно уклоняясь от клинков рыцарей смерти.

Этот свет я уже видел.

Леосин!

Отдохнувший, он больше не экономил силы!

Не успел распластавшийся мертвый маг подняться, как солнечный воин спрыгнул к нему и заставил вновь полетать, но уже в горизонтальной плоскости. Метнувшаяся следом свита не успевала догнать, стремительно удалявшуюся парочку, но это не мешало ей посылать в спину Леосина гибельные заклинания. Впрочем, пользы от этого было немного. От большей части снарядов полуэльф ловко уклонялся, а оставшиеся бессильно расплескивались о его солнечный ореол.

Кадавры попытались качнуться следом, но на пути у них встал маг в красной мантии. Лео Мрачный Ветер презрительно скривил губы и небрежным жестом заставил опасть большую часть мертвецов. Остальные рванули в попытке вцепиться в некроманта, но выскочившие наружу воины ужаса встали непроходимой стеной на их пути.

По беспомощно барахтающейся нежити злорадно проскакали единороги, несущие всадниц в анатомических доспехах. На пару секунд я залип, наблюдая за их резвым аллюром.

Глава 9

Фарул Джасан в очередной раз проклял свою неудачливость! Это же надо было так нарваться! Мало того, что почти вся подчиненная нежить полегла, так еще откуда ни возьмись выскочил этот монах высочайшей степени посвящения! И к тому же самого ненавидимого нежитью пути — Солнечной Души! А уж когда лич осознал, что обжигающие его даже сквозь защиту вспышки боли — это отзвуки божественных сил Келемвора, то ощутил давно позабытое чувство страха!

Если он провалит задание, то даже филактерия не спасет...

Что ж, в таком случае экономить нет смысла. Костяная ладонь требовательно стиснула нитку черного жемчуга. Ему посчастливилось добыть этот артефакт больше сотни лет назад в одном окончательно мертвом мире. Некогда это украшение мягко светилось нежным светом, вселяя покой и даря исцеление нуждающимся.

Но когда тот мир пал, пали до конца защищавшие его боги. Каждое живое существо истреблялось со скрупулёзной жадностью. Весь ужас, вся боль и океан энергии смерти прошли сквозь некогда светлый артефакт, изменив его природу. Теперь он был навеки связан несокрушимыми узами с планом негативной энергии. Несколько несложных для высокоранговой нежити ритуалов, и искалеченный дар светлых богов приобрел ужасающие свойства.

Уверенным движением костяная рука разорвала нить, связывавшую черные шарики, и те стремительно разлетелись по округе. Какие-то легли на песок, другие зависли в воздухе. И каждая жемчужина за мгновение увеличилась в сотни раз, превращаясь в огромные сферы. Лаково блестящая тьма их поверхности сменилась матовой, а затем будто углубилась, затягивая в себя не только свет, но и время с пространством. И из этой бездны хлынули потоки созданий, настолько наполненных смертью и энтропией, что даже загробный мир не мог длительное время выдерживать их присутствие.

Даже личу могло не поздоровиться от контакта с вырвавшимися тварями, но он не беспокоился об этом. Ведь их в первую очередь манила горячая кровь и живые души!

Врагам тут же стало не до Фарула Джасана. Солнечный щит монаха облепили десятки нематериальных хищников, жадно поглощая желанную энергию. Всадницы на единорогах окутались магическими щитами и отчаянно отбивались от наскакивающих теней.