Два в одном

— Гарри! — девушка поднялась из-за столика, чтобы кинуться мне на шею.

— Привет, Герми! — я сжал ее в теплых объятиях. Не хотелось ее отпускать. Я только сейчас понял, насколько сильно скучал по ней.

Герми кашлянула.

— Ммм?

— Можешь уже отпускать...

— А, да... Прости.

Мы сели за столик, счастливо улыбаясь друг другу. Гермиона потерла руки.

— Ну? — начала она. — Как ты поживаешь?

Я покосился на Дурслей, чтобы сказать, каково мне в роли эльфа, но их там не оказалось. Кажется, они вошли внутрь. Или же пошли дальше. Я снова повернулся к подруге.

— Ну-у, — протянул я. И усмехнулся. — Кажется, я только что отбился от вшивой стаи.

Лицо Гермионы переменилось.

— А тебе не влетит за это? — испуганно спросила она.

— Ай, — я махнул рукой. — Мне влетает постоянно. Еще одна оплеуха не сделает мне хуже.

Девушка покачала головой. Ей совсем не нравилось, что я лез на рожон. Еще больше ей не нравилось то, что я стал делать это гораздо чаще. Видимо, Гермиона думала, что рано или поздно Дурсли меня прикончат за такое поведение.

— Успокойся, — я ободряюще улыбнулся. — Если они убьют меня, Волдеморт никогда не станет сильным, — ее глаза расширились от испуга. Я понял, какую глупость сказал, и поправился:

— Ну, то есть... Все хорошо будет, Герм. Ну ладно тебе.

— На твоем месте я бы сейчас не произносила его имени вслух, — настороженно сказала она.

Я лишь пожал плечами.

— Полагаю, паниковать открыто нам еще рано. Кстати, как там, в волшебном мире?

Девушка задумчиво уставилась куда-то мне за спину. Возможно, там меня сверлил взглядом угрюмый. Гермионе я рассказывал о том, что вероятно (на самом деле — сто процентов) Дамблдор подослал мне охрану.

— Ничего нового, — пробормотала она.

— Министерство... — начал было я клеветать в адрес чертовых магических бюрократов, как девушка перебила меня:

— Нет, ты не понял. Вообще тишина! Полнейшая! Как будто... ну...

— Ни погромов, ни странных исчезновений? — спросил я. Она покачала головой.

Никаких изменений за пару месяцев. Я думал, Волдеморт начнет хоть что-то предпринимать.

Но, видимо, он избрал иную тактику.

— Он ждет, — сказал я. — Ждет, как затаившийся хищник.

— А ты добыча?

— Верно... Я добыча... — я вздохнул и покосился на ее перекус. Недоеденный гамбургер и картошка фри. У меня предательски заурчало в желудке.

Гермиона тепло улыбнулась.

— Я просто обязана тебя угостить, — только и сказала она.

Я знал, в каком я паршивом положении и что мне не стоило отказываться от подачек лишь из-за гордости.

Но у меня появился иной план.

— А где твои родители? — спросил я осторожно.

— Родители? Дома. Я решила прогуляться сюда одна. Здесь на втором этаже есть хороший книжный, — Гермиона зарумянилась. Мне иногда казалось, что книги — это ее любовник, о котором она не любит распространяться, но постоянно показывается на людях. — Да и я хотела присмотреть подарок маме.

Я пожевал губу и чуть нагнулся через стол, смотря ей в глаза.

— Давай поедим среди волшебников, Герм. Сходим в 'Дырявый котел'.

Она долго смотрела на меня. Неверяще улыбнулась. И лишь через несколько секунд выдала:

— Ты рехнулся? Я понимаю, как тебе тяжело, но это...

— Безумие? — усмехнулся я. Потом посерьезнел. — Прошу, мне очень это надо. Или твои родители запрещают тебе большую свободу передвижения?

— Я... — Гермиона помялась. — Да не то, чтобы... Просто... Я о тебе беспокоюсь.

Я взял ее за руку.

— Волшебные деньги у меня есть. Я плачу. И, если тебя это успокоит, мы туда не спиртное заказывать идем. А попить чаю с каким-нибудь фирменным блюдом Тома, а заодно послушать болтовню волшебников, а не магглов.

Я чувствовал, как ее сознание металось меж двумя решениями: поддаться импульсу и сделать что-то безумное и одновременно полезное, или же сказать 'нет', чтобы не подвергать друга лишней опасности.

— Тем более, за мной так или иначе будут следить, — добил я ее весьма весомым аргументом.

* * *

Тихая таверна сейчас была полупустой. Посетители состояли из старых волшебников в рваных балахонах, попивающих огневиски, была парочка ребят в маггловской одежке, были старухи, укутавшиеся в старые шали. Как обычно. Старый добрый 'Дырявый котел', которого мне так не хватало. Том, увидев двух подростков, оперся руками на столик и выжидающе посмотрел на нас.

— Можно два чая со сливками и две порции свиного жаркого? — я положил деньги на стойку. Том молча кивнул, забрал деньги и пошел выполнять заказ.

Мы с Гермионой сели за дальний столик, когда я заметил газету на полу. Она очень привлекла меня одной фотографией. Даже не так. Заставила напрячься.

— Это... этого я еще не видела, — пробормотала Геомиона, — сев рядом со мной и уставившись на газету.

На первой странице была расположена большая фотография Сириуса Блэка.

— 'Сириус Блэк сбежал из Азкабана', — прочитала девушка. Я раскрыл газету дрожащей рукой, и мы вместе принялись читать.

Что удивительно, этот раздел газеты был идентичным тому, что я читал в той жизни. Тот же самый. Несмотря на то, что цепочка событий усложнилась и поменялась. Может... Может, во времени есть точки, которые невозможно изменить? Фиксированные точки? Забавно...

— Вот тебе и движение, — наконец, сказала Гермиона. Я не вымолвил ни слова. — Как это возможно?

— Видно, он чертовски опасен, — сказал я и пошел забирать еду.

Я не знал, что и сказать. То есть... Я-то знал. Но Гермионе знать не следовало. Что ж, уже скоро Сириус присоединится к этому безумию. И все же, я не мог быть уверенным, что будет на этот раз. Да, он невиновен. Да, он ищет Питера. Но он не знает, где предатель.

Хотя нет, тут я отнюдь не прав.

Лишь один раз в газете 'Пророк' упоминались события Хогвартса. Там было и про меня и про змею. И про трех сбежавших Пожирателей: Барти Крауч-младший, Питер Петигрю... и неизвестный... Прилагалась даже небольшая фотография очевидца, некачественная, с тремя расплывчитами фигурами, который трансгрессировали прочь. Возможно, это и было толчком? Да, скорей всего именно это и было.

— Еще один Пожиратель, — тихо сказала Гермиона, когда я поставил тарелки и пошел за чаем. Когда я уже вернулся с ним, девушка продолжила:

— Если он смог сбежать из Азкабана, Гарри, он может придти и за нами. А мы гуляем с тобой... — я вдруг заметил панику на ее лице.

Я еще раз осмотрел таверну и заметил моего хмурого незнакомца за стойкой. Он ничего не заказывал. Правильно, на работе не стоит пить.

— Не волнуйся, — тихо сказал я. — Я бы сказал, сейчас ты куда больше в безопасности, чем раньше. Можешь спокойно приступать к еде, — я одарил ее ободряющей улыбкой.

Что ж, можно было сказать, что мои слова сработали.

Разговоры о вечном

Пока мы ели, я углубился в свои мысли. Я начал играть второй раз, поэтому у меня был небольшой шанс предвиденья будущего. Почему небольшой, уже неоднократно обсуждалось. Конец пятого курса был для Поттера тяжелейшим грузом из-за смерти Сириуса. Им правила ярость. Он был разбит, подавлен, растоптан в грязь тем ужасным для него событием, отчего месть затуманила разум мальчишке. Дамблдор говорил. Да, я помню, как гнев толкнул мальчишку на использования запретного заклятия. И как Волдеморт счел это первым шагом Гарри во тьму. Он пытался завладеть его душой, его разумом, показать ему, как правильно, по его мнению, проводить черту между добром и злом. Верней, как стирать ее.

Сириус был для меня лишь шавкой, которая любила поиздеваться надо мной в школе. Конечно, я предпочитал отвечать той же манерой, но частенько был в проигрыше. Неудивительно, ведь я был в меньшинстве. Поэтому порой ничего, кроме ненависти, я к нему не испытывал.

Почему порой?

Ну, я могу сказать с точностью, что когда он ринулся спасать мальчишку, это был подвиг, достойный храброго воина. Ему говорили сидеть дома, но он все равно был среди других членов Ордена Феникса, надирая задницы Пожирателям Смерти. Так что после его смерти моя ненависть к нему немного приутихла. Немного.

Я с задумчивой физиономией допивал свой чай, когда рядом с нами присел невысокий человечек среднего телосложения. Русые объемные волосы, аккуратно подстриженные и зачесанные назад, к этой прическе прилагались короткие баки. Мужчина обладал какой-то вымученной улыбкой и усталыми карими глазами, словно ему было не тридцать (на глаз), а все сто двадцать лет. Но такие лица мне уже доводилось встречать, так что я не столько был удивлен этому, сколько тому, что мужчина был в маггловском офисном костюме. Обычный серый костюмчик с черным галстуком, на котором по диагонали располагалось парочка серебряных полосок, и очки в грудном карманчике.

Почему мужчина подсел именно к нам, хотя свободных мест тут было полно, я не понял, но сразу же сказал:

— Я вас тут раньше не встречал.

Эта фраза вырвалась раньше, чем я мог себя остановить. Да откуда мне, вечно запертому в доме подростку, было знать, как часто этот человек посещает 'Дырявый котел'? Ладно, надеюсь, это не слишком смутит его.

Гермиона, которая до этого была поглощена мыслями, только сейчас обратила внимание на мужчину.

— О, дело в том, что я бываю тут достаточно редко, — сказал он приятным баритоном. Он обхватил ладонями свою чашку с кофе и вздохнул. — Но я не смог не удержаться от разговора с вами, молодой человек. Вы ведь Гарри Поттер, не так ли?

Мне стоило уже привыкнуть к тому, что прохожие волшебники пялились на меня, кто с восторгом, кто со страхом. Кто-то даже с презрением, да, были и такие. Но вопрос от этого человека все же заставил меня содрогнуться внутри, словно меня пытаются уличить в чем-то поистине тяжелом.

— Как вас зовут? — спросил я, стараясь скрыть нервозность, и все же мой голос посмел вздрогнуть.

Мужчина отпил свой кофе и смущенно улыбнулся.

— Майк. Майк Хиггсбери.

— Хиггсбери, — повторила Гермиона, задумчиво нахмурившись. — Майк Хиггсбери, кажется, я слышала от родителей... Вы работаете в компании по продаже зубной пасты...

— 'Уайт Шайн', да, — кивнул мистер Хиггсбери.

Я тихо уставился в свой недопитый чай. Продавец маггловской зубной пасты... Определенно, мы имеем дело с...

— Но раз вы не волшебник, то как вы видите это заведение? — осторожно спросила девушка у мужчины.

— Вы сквиб, я правильно понял? — спросил я в лоб. Майк утвердительно кивнул.

Сквибов в волшебном обществе не то, чтобы недолюбливали. Их скорей жалели. Было чудом, скажем, оказаться волшебником в семье магглов. Да, бывало, это оказывалось головной болью для новичков в волшебном мире, но чаще родители гордились детьми. Таким примером была Гермиона Грейнджер, чьи мама и папа были безумно рады за дочку. Противоположным примером была сестра Лили — Петунья. Но та попросту завидовала ей. Недаром я нашел ее письмо, адресованное Дамблдору. Наивная дурочка.

В общем, если этот пример был гордостью для родителей, то сквиб в волшебной семье был горем. Семья всячески пыталась выявить хоть какое-то подобие магии у бедного ребенка, а когда она понимала, что это стопроцентный сквиб, то все опускали руки и надеялись, что следующий ребенок будет волшебником. Сквибов порой отправляли в маггловскую среду, чтобы те обучались неволшебным наукам, заканчивали приличные вузы и жили там, где отсутствие чудного волшебства считалось нормой и даже поощрялось. А тот факт, что сквибам все-таки была дана небольшая часть магических способностей (они могли чувствовать магию, поэтому видели дементоров и прочих недружелюбных магических тварей не хуже волшебников, а делали ноги в противоположную от них сторону еще пуще, плюс у них был доступ к волшебным заведениям), делал этих ребят более уверенными в обществе простаков. Тем не менее, немало сквибов все-таки оставалось в мире волшебников, дабы выполнять там рутину. Но такая жизнь для них была, как мне казалось, несколько тяжелее. Добыть волшебные бытовые средства для более простой уборки в доме можно было и живя в мире магглов, а наблюдать каждый день счастливых обладателей палочек... В общем, озлобленность Филча можно было прекрасно понять.

Что ж, этого сквиба вряд ли можно было назвать подавленным или достойным того, чтобы его обняли и как следует пожалели. Он не выглядел довольным своей жизнью, но и расстроенным он не был. Впрочем, судить человека по одному дню — безумие.

— Что ж, я Гарри, как вы уже знаете, это моя подруга — Гермиона Грейнджер, — представил я подругу новому знакомому.

— Приятно познакомиться, — дружелюбно сказал мистер Хиггсбери.

— Так о чем вы хотели с нами поговорить?

Мужчина поджал губы и несколько виновато улыбнулся, что было странно. Потом он поднял взгляд на меня и сказал:

— Вы осознаете, что власть везде и всегда остается властью? Той частью нашего несовершенного мира, которая отвечает за сохранение порядка.

Начала разговора было весьма странным. Я нахмурился. Потом до меня дошло, что пытается сказать сквиб.

— Очевидно, вы хотите узнать, действительно ли я видел Сами-Знаете-Кого? И почему я не кричу об этом на всех углах Лондона?

Гермиона посмотрела на меня и перевела взгляд на Майка.

— Вы думаете, он выдумал? — спросила девушка.

— Отнюдь, — покачал головой собеседник. — Видите ли, я и моя жена считаем, что время пришло.

— Пришло для чего?

— Для груза, который уравновесит баланс, мистер Поттер.

Какие-то туманные разговорчики. На секунду мне даже показалось, что я говорю с Дамблдором. Я попытался уловить суть разговора:

— Полагаю, вы считаете возвращение Темного Лорда — грузом для весов? — он кивнул. А я тихонько вздохнул. — Что ж, мы пришли к неизбежному.

— О, я всего лишь хотел бы знать... — мистер Хиггсбери сложил руки домиком и посмотрел на меня проницательными глазами. — Что вы собираетесь делать, Поттер?

— Вы возлагаете надежды на подростка?

— Хотите того или нет, а на подростка возлагает надежды весь мир. Ну, его светлая часть. Каждая светлая частичка в знающем человеке, а незнающие возлагают надежды, сами того не осознавая. Слепые верят во что-то, не понимая, зачем им вообще верить в это нечто.

Я хотел было что-нибудь сказать. Добавить его странную речь, которая напоминала разговор с человеком, который месяцами проводил вдали от людей, медитируя. Но не нашел ничего нормального или ненормального. По правде говоря, этот тип начинал мне казаться каким-то подозрительным.

— Сами-Знаете-Кто все еще слаб, — заметила Гермиона. — И он...

— Хочет добраться до меня, потому что я — его единственная надежда на возвращение силы, — поспешно перебил я ее. Не сболтнуть бы ей чего-нибудь лишнего. Мало ли.

— О, все крутится вокруг вас, мистер Поттер, — улыбнулся мужчина. Эта улыбка была какой-то... вроде доброжелательной, но настораживало своей загадочностью. — Знаете, меня всегда поражало, какие потрясающие надежды возлагают на пророчества. Особенно, когда появляется хотя бы один знак, совпадающий с предсказанием. Тогда люди начинают искренне верить, что все должно быть по нему. А что самое интересное, — мистер Хиггсбери фыркнул, — люди начинают додумывать к пророчествам события, условия, которые — по их мнению — вполне логичны. А на деле — чушь собачья.