Добравшись до вагона, Александр опустился в кресло и забылся тяжёлым сном, спасавшим сознание от перегрузки, а мозг — от переутомления.
Ивановы. Выезд в Криницу
Выезд Ивановых в Криницу состоялся по плану — в июне. Но в этот раз Александр был особенно внимателен и сразу отметил холодность Лены по отношению к нему. После коротких раздумий, Иванов принял решение. Не вдаваясь в рассуждения и обсуждения, не проявляя своего негативного отношения даже жестом или выражением лица, он сразу и надолго избавил её от своего присутствия и занялся непосредственно отдыхом: привычным залповым чтением множества книг и просмотром ранее пропущенных из за загруженности в школе квадрофильмов, а также — ежедневным долгим и глубоким общением с давними приятелями, среди которых были и мальчики и девочки. Всё это время он тщательно избегал любых неожиданных контактов с Леной и не желал с ней встречаться.
Родители, сестры и братья, конечно же, видели страдания и метания Александра, но страховали в минимальной степени: не было необходимости вмешиваться в решение небольшой проблемы, поскольку Александр избрал правильную тактику — ему вполне хватало привычного одиночества и общества приятелей.
После Криницы семья отправилась на свою дачу, именовавшуюся пока что просто — "Волна-14" и расположенную в весьма приличном дачном центре близ Московска. Там Александр, опекаемый неугомонной Зирдой и флегматичным Бритсом, смог отвлечься от преследовавших его тяжёлых размышлений и весьма солидно подготовиться к четвёртому классу. Он чувствовал, что теперь в его жизни должны произойти большие изменения, о сути которых он не догадывался пока в полной мере.
Видя его состояние, родители, братья и сестры старались не беспокоить Александра по пустякам, понимая причину происшедших изменений. Уже давно в династии Ивановых не практиковалось излишнее сюсюкание и чрезмерная опека даже в кризисные моменты: считалось, что страдания в определенных пределах закаляют, воспитывают и совершенствуют.
Четвёртый класс Александр потратил на то, чтобы реализовать свою давнюю задумку: создать систему, благодаря которой его школа стала бы намного лучше. Забота о женской части коллектива школы была только одним из направлений гигантской очищающей Волны, накрывшей Россию в очередной раз. Информационники привычно называли происходившее с Россией просто принятием капитального омовения. И многие россияне с этим совершенно искренне соглашались: глупо жить в доме, в котором десятилетиями нет серьёзного ремонта. Конечно же, сестра Александра Иванова была права — они, Александр Иванов и его коллеги по Группе Системы не делали ничего ранее неизвестного, просто в очередной раз, как и два-три столетия назад реализовывали в отдельной школе программу защиты женщин и всестороннего внутреннего совершенствования жизнедеятельности школьного коллектива.
Александр и раньше не стоял в стороне от потребностей разработки деталей системы, но теперь у него был настоящий реальный стимул: стоявшая в памяти картина — Лена среди возбужденных половым психозом подростков. Эта картина заставляла Иванова действовать быстро, фундаментально и решительно.
В глубокой тайне несколько десятков школьников, часть педагогов и воспитателей продолжали готовить "систему" к реальному воплощению в жизнь. Строительство комплекса высотой в двадцать этажей заняло всего неделю и привыкшие к своим возможностям россияне не нашли в этом ничего особенного, выходящего за привычные рамки постоянного, пусть и не слишком заметного совершенствования. Все "посвящённые" прекрасно знали, что до времени нельзя дёргать налаженный механизм, снабжённый огромным количеством сопровождающих служб и подразделений. Пока что шла напряженная внутренняя работа.
Иванов, глубоко влезший в работу Группы Системы, теперь часто возвращался из школы домой к одиннадцати часам вечера, ужинал, принимал душ и падал в постель почти без чувств, чтобы хоть как-то выспаться до неминуемой шестичасовой Зирдиной побудки. В семь он уже садился в пассбус, а в восемь — был уже в расположении городка школы. Гибкий школьный график позволял ему иметь достаточно времени для подготовки к занятиям непосредственно в расположении школы.
Учебный год завершился точно по графику — пятнадцатого мая. "Группа Системы" — так называли себя "посвящённые" — была готова к разворачиванию своей деятельности уже не в теоретическом, а в практическом разрезе. Пятиклассник Александр Иванов принял на себя нелёгкую обязанность поставить в известность о грядущих огромных переменах средние классы школы второго цикла. Глубоко прочувствованная невыносимость существующего положения дел в школе жгла огнём и заставляла работать активнее. Александр Иванов теперь глубоко понял, что стоит за простым словосочетанием "информационная Ниагара".
Как всегда, семья Ивановых спланировала в это лето отправиться в Криницу, а затем на дачу. После дачи планировалось выехать в Нижний, в родовое имение Ивановых. Александр тоже родился в Нижнем Новгороде и всегда с гордостью носил звание гражданина купеческой столицы России.
Полисная организация крупных городов не только давала их гражданам огромные преимущества, но и накладывала серьёзные обязательства и ограничения. Тяжесть этих вериг ощущалась только тогда, когда ситуация приобретала опасный характер, но искусству управления всевозможными жизненными ситуациями уже давно учили в школе.
Прямого многоканального, а потому удобного сообщения Криницы с "Волной" пока ещё не было — сеть пяти видов транспорта, обычная для землян ещё только постепенно, но неуклонно дотягивалась до каждого населенного людьми уголка России, потому пришлось бы на несколько дней вернуться в Московск. Это время, оставшееся до летних семейных поездок Александр использовал для того, чтобы свыкнуться с мыслью о возможности крупных изменений в своём жизненном пути.
Александр Иванов. Начало работы Малой Звездной Академии
В его школе возникла новая структура, пока что именуемая Малой Звёздной Академией или Малой Астроакадемией и Александр, привыкший использовать все возможности полно и до конца, живо заинтересовался её сутью. И эта суть ему нравилась. Предстояло обсудить это с отцом, но сам Александр уже давно решил, что в структуре Астрофлота Земли ему всегда найдется достойное место. А путь к звёздам, как известно, начинается на Земле и берёт исток в детстве.
Потому вечером второго дня пребывания семьи Ивановых в своей основной квартире, Александр предупредил отца о необходимости поговорить и согласовал время. Точно минута в минуту он вошел в кабинет отца, прикрыл дверь и сел в кресло у отцовского стола, зная, что сверхпонятливая Зирда уже устроилась на коврике у двери отцовского кабинета, заблокировав туда доступ.
— Александр, считаешь, тебе можно совместить обучение в школе второй ступени и в Малой астроакадемии? — мужчина, сидевший в глубоком кресле по другую сторону огромного деревянного стола, покоившегося на монументальных вместительных тумбах, пытливо посмотрел на своего сына, перебиравшего стопку отцовских конспектов по минералогии, лежавшую на низеньком дополнительном столике. — Это же не шутка, двойная нагрузка. Потянешь?
— Пап. Всё будет в полном, самом полном порядке. В конечном итоге, мне уже необходимо определяться со своим жизненным путём и, кажется, я за последние три месяца кое-что для себя решил. Буду пробиваться в Звёздный, в Академию.
— А дальше?
— Дальше? Я уже даже специальность выбрал — командирская подготовка. Хотя в нашей Малой астроакадемии такой специализации нет, я добьюсь того, чтобы она там была, а пока мне хватит и пилотского факультета. Так что в Малой Академии я не ворон ловить буду, а работать по специализированному плану.
— Одобряю. — отец встал и подошел к сыну, положил руку на его плечо. — Молодец. Хоть один астронавт в семье будет...
— Скажешь тоже,— вздохнул Александр, принимая скупую мужскую ласку отца, — а ведь мама и сёстры будут от этого решения вовсе не в восторге. Они привыкли, что все члены семьи под боком, рядышком, на планете, где и скрыться просто негде. — Александр снизу вверх посмотрел в глаза отцу.
— Что ж. Это их право. А наше право — мужское: выбирать себе трудную и опасную дальнюю дорогу... И — проходить её. К тому же Пётр, Борис и Сергей в какой-то мере, как и все земляне, тоже сориентировались на космос, но летать так далеко, как ты мыслишь... Пока не знаю, но дальше тебя никто из них летать не думает. Борис вообще решил посвятить себя обеспечению безопасности на Земле, стал слушателем Малой Академии Службы безопасности России. Сергей хочет стать моряком, выбрал морскую юнговскую стажировку на паруснике "Седов" и учёбу в мореходке в Санкт-Петербурге. А Пётр... Пётр пока думает, но, поскольку он младший, то это ему позволительно. Возможно, он изберёт другой, малоизвестный и опасный океан Внутреннего человеческого Космоса. Он вроде бы желает стать психологом, но не простым, а экстремальным, способным справляться с проблемными ситуациями любого уровня. Это его пока что предварительное решение, он всё же пока думает и я эту вдумчивость одобряю. Вот и ты выбрал дорогу. Так что не думай, что ты чего-то нарушил. Так всегда было: мужчины шли вперед по неизвестным дорогам, а женщины... Женщины ждали, надеялись, жалели и любили...
— Не все...— с горечью заметил Александр.
— Согласен, не все. Но глупо требовать от всех только высокоуровневых эмоций и чувств. — отец понял, что Александр имел в виду Лену. — И потому мы остаёмся обществом личностей, а не стадом. Но вот в чём проблема... Насколько я знаю, полёты в космос у нас длятся от месяца до года и больше. А ты ведь не в системники и не в космонавты наметился, как я понимаю....
— Нет. Я — выше.
— Но там полёт — минимум несколько лет... Готов ли ты к такому?
— Астронавт — не космонавт и не системник, папа. Это верхний, передний, первый эшелон. Я хочу работать в нём. И я буду в нём работать. Мое решение — твёрдое.
— А когда скажешь семейному совету?
— Может, лучше персонально с каждым согласовать? Это всё же удар, психологию я знаю. — вопросительный взгляд Александра не говорил о неуверенности, скорее свидетельствовал о желании смягчить несомненный, но заранее прогнозируемый удар по психике ближайших родственников.
— И ты полагаешь, Александр, что никто не догадывается о том, куда и каким образом ты наметился? — отец хитро сощурился.
— Нет. Я знаю то, что родные догадываются, но тем не менее пока я не хочу выносить это решение на официальный семейный совет. — Александр не принял хитринку отца и остался серьезен.
— Колеблешься?
— Есть немного. — уклончиво ответил Александр, понимая, что если он окончательно решит стать астронавтом, то ему придется беспощадно пересмотреть очень много аспектов своей личности и своей жизни.
— Это нормально. Подумай ещё, время терпит. — успокаивающе произнес отец.
— Насколько терпит? — заинтересованно спросил Александр.
— Думаю, что поскольку ты скоро оканчиваешь школу, нам следует позаботиться о том, чтобы эти последние школьные годы запомнились тебе. Мы планируем выехать на дачу и в Нижний Новгород. Возможно, что поедем и в Киев. Так что до продолжения и во время нашего отпуска у тебя вполне есть все возможности хорошо и плотно обдумать свое решение. Я думаю, что твоё решение будет правильным, а то, что ты не бросаешься из стороны в сторону, мне нравится ещё больше.
— Разреши мне пойти пройтись? — Александр вскочил.
— Ладно, отшельник, валяй. — отец вернулся за стол.
— Спасибо, па. — Александр направился к двери.
Александр вышел из кабинета отца и, потрепав по загривку вскочившую Зирду, направился к себе в комнату. Через несколько минут он уже входил в кабину скоростного лифта, за несколько секунд доставившего его на первый надземный этаж. Выходя из кабины, юноша учтиво раскланялся с седовласым мужчиной спортивного телосложения — академиком архитектуры Стрельцовым. Тот в ответ склонил голову и посторонился, пропуская молодого человека к выходному шлюзу небоскреба. Многоуровневая система защиты людей требовала устройства таких шлюзов в каждом высотном доме и привыкшие к ненавязчивой защите и заботе о своей безопасности, земляне почти не обращали внимания на некоторые неудобства, связанные с наличием и работой таких сложных устройств.
— Сашка, привет, ты куда? — окликнул его мальчишка, вынырнувший на веломобиле из-за поворота. В пределах парка небоскрёба разрешалось постоянно использовать только веломобили — весь остальной транспорт мог использоваться только в режиме "прибытие — отъезд — стоянка".
— Привет, Степан. Я — пройтись по городу. — Александр остановился, видя, что его приятель тоже нажал на тормоз и веломобиль послушно замер на месте.
— Слышал новость? — спросил Степан.
— Какую? — заинтересовался Александр.
— Первый гравилёт испытали в Нижнем. Скоро серийно будут производить... — выпалил приятель.
— Надеюсь, не военный?...— Александр не любил, когда выпуск новинок техники начинали с военных образцов — из их появления уже давно не делали никакой тайны, после войны с Чужими это стало общим нормативом, но всё равно — мирные образцы по мнению землян должны были идти вровень с военными.
— Нет, полная линейка... Все модификации... И гражданские, и военные. Какой ошеломляющий сюрприз наши земляки приготовили Региону! Машинка — заглядение. — Степан знал, что Александр не любит излишней военизированности.
— Где видел? — ещё больше заинтересовался Александр.
— Информпрессрелиз сегодняшнего вечера. — ответил мальчик.
— Ещё не видел, был разговор с отцом. — проговорил Иванов.
— Почитай, там немало интересного! — мальчишка кивнул, нажал на педали и веломобиль скрылся за поворотом парковой аллеи. Александр не спеша продолжил свой путь.
За главной оградой небоскрёба, к которой Александр подошёл через огромный парк, вмещавший многочисленные службы башни, шумел Московск — почти областной центр, не подчинённый напрямую Москве — столице Евразийского региона. Несколько неудобное в прошлом название города было уже привычным и никто из землян не путал москвича — жителя Москвы с московчанином — жителем Московска.
Выйдя за ограду, молодой человек огляделся. Шум стал слышнее. Его уровень не достигал опасного предела — с недавних пор с этим в городах стало снова очень строго. Проносились по восемнадцати полосам Цветного бульвара разноцветные разнотипные машины, изредка замирая на перекрёстках, чтобы пропустить скрещивающиеся порции людских и машинных организованных потоков. По широченным, в меру освещённым чистым тротуарам в обоих направлениях шли люди — группами и по одиночке. Слышались оживлённые разговоры на разных языках. Многочисленные туристы запечатлевали вечерний Цветной Бульвар на свои пластинчатые фотоаппараты. Ветер сновал в кронах деревьев, высаженных тесным строем вдоль проезжей части.
Александр зашёл в торговый центр, прошёлся по залу мимо прилавков самообслуживания и вышел снова на бульвар. Подошел пассбус. Юноша посмотрел на номер маршрута, вошёл и сел на одинарное сиденье в середине салона. Пассбус плавно тронулся с места и набрал скорость. Через полчаса машина замерла на конечной остановке и Александр в числе последних пассажиров покинул уютный салон.
