Омегаверс Взгляд сквозь туман ч.2

— Что?

— А... почему ты вдруг перестал дёргаться? Ты же до течки с Джейми сам не свой был...

— Я понял, почему мне было так хреново — от того, что я уклонялся от Зова Природы. Организм требовал, я шарахался, вот и шибало. Это как во время течки, когда ты один переламываешься — гормоны не получают нужной реализации. А я же активно дозреваю.

— И что теперь думаешь?

— Думаю завести хоть какие-то отношения, пока всё не придёт в норму, чтобы опять не началось. Но я не могу спать с первым попавшимся человеком, так что тут надо крепко подумать.

— А потом что будешь делать?

— Мой дед-Двуликий когда-то мечтал о большой семье с кучей детей — часть он хотел выносить и родить сам, а остальных ему должны были родить. Он хотел нетрадиционную по тем временам семью, в которой было бы как минимум три родителя — альфа, бета и он плюс один или двое обычных омег. Но его мечты были разбиты вдребезги, и он... с трудом решился на одного ребёнка. Он так и прожил один, посвятив себя моему оми и нашему делу. Я хочу осуществить его мечту, чтобы наша кровь как можно шире разлилась в мире.

— Да, я слышал о том, что с Рейганом в юности случилось, — печально кивнул Рикки. — Страшно думать, что даже великие не застрахованы от подобного... Наверно, это ещё больше укрепило его в желании всё изменить.

— Да, я тоже так думаю. И поэтому я хочу осуществить его мечту.

— И кого ты пригласишь в свою семью? Своих парней?

— Да, хотелось бы. Я им уже предлагал, кстати — ещё по пути сюда — но они сказали, чтобы я выбирал. Сейчас мне начинает казаться, что Денз бы всё же согласился на подобный союз, но Дон мне на днях сказал, что он не согласен. Правда, пообещал подумать.

— А омеги?

— Пока не знаю. У нас много славных омег, они все очень хорошие. Даже Элиот с Алистером. Я ведь нос от них сейчас ворочу не от переборчивости, а оттого, что мне мало простого влечения. С Джейми всё получилось, поскольку я его и без того люблю. С тобой я согласился, потому что ты меня всё же попросил по-хорошему. И ты мне очень нравишься.

— Спасибо... — снова покраснел Рикки, останавливаясь. — Салли... я, может, и не лучший любовник на базе...

— Тут и уметь особо ничего не надо, — ободряюще приобнял его Салли. — Когда я скреплял свой первый договор с Дензелом, то я просто начал, как считал нужным, а потом меня повёл за собой его запах. Ты же знаешь, как мой альфа пахнет...

— Да, знаю, — улыбнулся Рикки. "Мой альфа..." Интересно, Салли сам себя слышит, когда говорит это? — Пахнет как дитя импринтинга.

— И это притом, что у него два сводных брата по старшему отцу. Наверно, его предки смогли очиститься за много поколений... Полковник Бейли тоже хорошо пахнет, пусть и не так, как Денз или мой отец. Скиперич изменился, как и его запах, но всё же я бы не согласился с ним спать, хотя он мне стал очень симпатичен. Даже из любопытства. В рейсе по пути нам попадались самые разные люди, и родители мне немало рассказывали. Восприятие запахов — дело сугубо индивидуальное, как и избирательность в сексе. Нам такая восприимчивость дана не просто так, и если нас притягивает тот или иной партнёр, то это показывает, насколько он подходит в плане будущего потомства. Но дело не только в генетике. Мы так же чувствуем, насколько подобный человек надёжен в плане обеспечения и защиты ребёнка. И просто любовь своё дело делает. С Джейми всё получилось, поскольку мы братья, пусть и не по крови, и нас влечёт друг к другу. Джейми мне доверяет, я хочу заботиться и оберегать его, как Рюк всегда берёг и защищал Ленни. Мы с тобой, может, и цапались периодически, но всё же друзья, пусть нашей дружбе отнюдь не сто лет в обед и свой пуд соли мы съесть ещё не успели. И сейчас я понимаю, что у нас всё получится. Только надо попытаться создать атмосферу, как это Дон называет, и тогда нам будет вместе достаточно хорошо. Просто постарайся расслабиться, сосредоточься на моём запахе и делай, что в голову взбредёт. Пусть мой запах сам тебе подскажет, что надо делать.

— Так вот почему так важны мелочи! Я слышал такое выражение, но не совсем понимал...

— Да. Может, они ничего и не значат, если рассматривать каждую в отдельности, но именно собрания самых разных мелочей делают нас такими, какие мы есть, определяют нашу жизнь и влияют на принятие решений. Мелочи важны не только в дедуктивном методе для расследований преступлений, но и в повседневной жизни. Долгие века на мелочи в нашем поведении не обращали внимания, ломая нас и наши судьбы, создавая порой невыносимые условия, и омеги не выдержали и восстали. Поэтому они так отчаянно сражались, переступая через себя и свои инстинкты. Потому и оми смог найти в себе силы и расстаться со мной тогда — он разглядел и учуял в оми Лексусе более чем надёжного человека. И в очередной раз не ошибся. Я теперь знаю всё это и буду искать возможных мужей для своей большой семьи именно по этому принципу. И, конечно, должна быть достаточно глубокая симпатия, чтобы разбудить весь потенциал наших генов и родить здоровых детей.

— А... меня бы ты пригласил в свою семью? — Рикки отвёл взгляд.

— Не знаю. Пока не знаю. — Салли принюхался. — Ты замечательно пахнешь, и это доказывает, что твой оми выбрал самого подходящего альфу, чтобы заиметь от него ребёнка. Твой отец, наверно, был очень хорошим человеком, и в ту течку, когда ты был зачат, Природа порезвилась на славу.

— Оми всегда вспоминал его с теплом, — снова заулыбался Рикки.

— Вот видишь. Думаю, что сейчас они смотрят на тебя из больших окон Мирового Дома и радуются, что твоя жизнь складывается достаточно хорошо.

— Надеюсь, что я встречусь с ними там. Я бы спросил у отца... много чего спросил бы. Я же знаю его только по папиным рассказам.

— И каким он был тогда? — полюбопытствовал Салли.

— Оми говорил, что отец был очень осторожным в первую ночь... для альфы, а на вторую стал посмелее. Он даже пометил оми не сразу, и было почти не больно. А под конец даже ухаживал — помогал мыться, приносил перекус в постель...

— Думаю, что он понял, что за омега ему предложил провести течку вместе, сумел оценить его по достоинству, и если бы не та авария, то, возможно, они бы растили тебя вместе.

— Ты так думаешь? — В груди Рикки трепыхнулось.

— Да. Когда я был товаром на Ярмарке, то одного из парней, что был со мной, успели продать. Я сам предложил купить Роджера одному альфе — мне показалось, что он не так плох. И когда они уходили, то понял, что почти угадал — этот альфа, Марк, оберегал его от остальных. Потом ребята Артура их нашли, проследили, и Роджер выглядел вполне довольным. Марк ему тоже показался неплохим. Наверняка со временем из них получится хорошая семья — их запахи неплохо друг другу подходили ещё тогда. Теперь я в этом абсолютно уверен.

— Вот что значит быть чистокровным! — восхитился Рикки.

— Вы тоже так можете. И чем чище омега, тем острее его восприимчивость. Это часть нашей врождённой интуиции, и к ней стоит прислушиваться, а со временем опыт её отточит. Как у моего оми. Куда теперь?

— Идём.

Рикки завёл Салли в самую глубину садового хозяйства. Окончательно стемнело, и омеги включили прихваченные с собой фонарики. Вот впереди показался большущий пышный куст. Рикки огляделся, прислушался и нырнул под защиту ветвей. Салли последовал за ним и очутился в самой настоящей пещерке с листвой вместо свода. Места там было достаточно, чтобы хватило с удобством устроиться какой-нибудь парочке.

— Здорово! — похвалил Салли. — И как часто ты тут бывал?

— Один раз с Дрейком, один раз со Сваном и один раз с Десмондом. Про этот куст многие знают, и некоторые специально устраивают тут свидания в солнечную погоду.

— Ладно, выйди ненадолго, — попросил Салли. — Я всё подготовлю и позову тебя.

Рикки кивнул и вышел на простор садовой дорожки. Вскоре среди листьев начали вспыхивать крохотные огоньки, и Рикки понял, в чём заключалась задумка Салли. Да, это очень интересно... и, наверно, будет, очень красиво.

— Рикки!

— Иду.

Когда омега нырнул обратно под полог листвы, то замер от восторга. Салли одолжил одну из праздничных гирлянд в школе и развесил её на ветвях, создав уютный полумрак, расцвеченный алыми, зелёными, голубыми и жёлтыми огоньками. На раскатанном на густой мягкой травке одеяле был приготовлен лёгкий стол — термос с чаем, пара булочек и крупное сочное яблоко. Салли протянул руку куда-то под ближайшую ветку, и откуда-то полилась красивая мелодия, от звучания которой защемило в груди.

— Что... это?

— "Летняя рапсодия", которую приписывают бете Симону Грею, но на самом деле её написал его муж-омега Аясэ. Я обожаю его пьесы. Нравится?

— Но как ты... это сделал?

Салли с улыбкой приподнял ветку, и Рикки увидел небольшую коробочку, из которой и доносилась мелодия.

— Это проигрыватель, а в нём кассета с пьесой. Я откопал его на складе ещё перед отъездом, он еле работал, но мы с Крисом его починили, а кассету я купил, когда мы по Каргополю гуляли. Работает на батарейках, но я переделал под аккумулятор, и его должно надолго хватить. Ну, как, потянет на романтическую обстановку?

Рикки смахнул непрошеную слезинку и кивнул.

— Это... здорово.

— Тогда подсаживайся. Посидим пока, перекусим, а там по ходу...

В медленно меняющемся свете гирлянды Салли выглядел ещё привлекательнее. Он смотрел прямо на Рикки, и тот буквально таял, наслаждаясь его запахом. Запахом чистой крови.

Под волшебную мелодию Аясе Салли разломил одну из булочек пополам и протянул половину Рикки. Тот взял и чуть вздрогнул, почувствовав касание пальцев Салли к своей ладони. По телу омеги тут же побежали мурашки, и впервые Рикки по-настоящему оробел перед партнёром. Как в свой самый первый раз.

— Салли...

— Не волнуйся, всё хорошо.

— Снова аванс?

— Почти. Я чувствую, как ты нервничаешь, и хочу помочь тебе расслабиться. Просто отдыхай и получай удовольствие.

Салли взялся за яблоко и разрезал его пополам. Рикки, увидев протянутую половинку, густо покраснел. Яблоко стало на их базе сакральным символом... Яблоня — дерево Иво, символ плодородия и семьи.

Они какое-то время просто сидели рядом, перекусывая и разговаривая ни о чём. В лиственной пещерке всё больше повисало возбуждение, и Рикки уже начал подумывать, что можно и приступить к основному действу. Салли находился к нему так близко, что Рикки буквально ощущал тепло его тела. От аромата Двуликого потихоньку начала кружиться голова. Вот Салли осторожно приобнял друга за плечи и тихо спросил:

— Хочешь? Я чувствую...

— Да...

— Я тоже. А ты чувствуешь?

Рикки глубоко вдохнул.

— Да...

— Тогда...

Салли приблизился к другу вплотную и мягко поцеловал в губы. Рикки инстинктивно потянулся навстречу, обнимая его за талию. С каждым новым поцелуем объятия становились всё крепче, ласки смелее и энергичнее. Салли был прав — запах стал их проводником... На секунду Салли остановился, и Рикки застонал от охватившего его разочарования.

— Я на секунду, — успокоил его Салли. — Только уберу кое-что, чтобы не мешало...

Рикки успокоился. Салли быстро убрал под ветки остатки позднего ужина, и омеги снова сплелись в объятиях. Вот они начали опускаться на одеяло, попутно раздевая друг друга. Вот уже остались в чём папа родил, и Салли навис над Рикки, глядя ему в глаза. Зрачки расширены, ноздри подёргиваются, дыхание участилось, а запах становился всё гуще.

— Рикки... я...

— Да. Давай.

Рикки с нетерпением коснулся возбуждённого члена Двуликого и поразился тому, какая у Салли гладкая и нежная там кожа. Трогать и поглаживать одно удовольствие! Салли осторожно опустился сверху, зацеловывая плечи, шею и грудь любовника, и Рикки поплыл. Он тихо застонал, когда Салли вобрал в рот его сосок и мягко облизал его языком. Он поддавался, когда руки Салли осторожно начали поглаживать его бока и бёдра, подбираясь к заветному местечку. Рикки уже тёк, и первый палец проскочил внутрь легко и свободно. Рикки расслабленно приподнял колено, давая более удобный доступ.

Это было ни на что не похоже! Рикки забыл обо всём. Мелодия Аясэ звучала где-то там, сплетаясь с дивным ароматом Салли, мерцающий изменчивый свет гирлянды расплывался перед глазами, и было одно сплошное наслаждение. Рикки едва понимал, что делает. Он тонул в запахе Салли, позволяя ему облечь себя полностью. Когда Салли подхватил его под колени, Рикки сам заёрзал, подставляясь, чтобы ему было удобно. Когда сравнительно некрупный член начал мягко проникать внутрь, Рикки обхватил Салли ногами и начал подаваться навстречу. Потом было головокружительное движение, жар во всём теле, сбитое дыхание. Вот Рикки почувствовал, что уже приближается к самой грани, и прижался плотнее, насаживаясь до самого корня. Разбухший узел протолкнулся внутрь, и спустя пару мгновений Рикки бурно кончил, обхватывая Салли руками и неосознанно впиваясь в его плечи ногтями. Чувствуя, как внутрь изливается тёплое семя, как узел движется и шевелится, Рикки снова разразился оргазмом...

Когда они расцепились, Рикки не сразу отпустил Салли. Омега лежал рядом со своим любовником и едва сдерживал слёзы. Ничего подобного он никогда не испытывал! Значит, вот как оно бывает?!!

— Рикки... ты плачешь? — Салли встревоженно привстал, поглаживая друга по щеке. — Что не так?

— Всё... так... просто... я... Салли...

Рикки не знал, как описать своё состояние — просто беспомощно открывал и закрывал рот. Салли, всё поняв, мягко обнял его, и Рикки облегчённо разревелся. Он только теперь полностью понял и осознал, что ему совсем недавно объяснял Салли. Секс может приносить удовлетворение не только от близости доброго друга, которому просто некуда девать распирающее его яйца семя, но и дарить по-настоящему приятное взаимное удовольствие. Доверие и симпатия, усиленные природными силами, незамутнённая кровь и просто желание. Настоящее счастье, которое в страшные времена Великого Холода выпадало отнюдь не каждому омеге. И теперь оно стало чуть ближе.

— Салли...

— Я знаю. Нечто подобное случилось со мной после первого спаривания с Джейми, когда я начал понимать, что мне это действительно нравится. Просто нравится. Что я хочу этого. И это изменило меня. Стало последним кусочком в моей новой картине мира.

— Это... чудесно...

— Мне тоже было очень хорошо. И если ты хочешь ещё...

— Очень хочу!

— Эта ночь твоя, Рикки. И помни про наш уговор.

— Я не буду болтать, обещаю. Это не то, что можно рассказывать всем подряд. И если это и есть магия чистой крови, то она заслуживает того, чтобы приумножиться.

Риан медленно шагал по садовой дорожке, погрузившись в свои нелёгкие думы. Проблема с Зейном была, вроде бы, благополучно разрешена, и скоро бедняга отправится в ближайший офис "Милосердия". Однако и помимо старого друга проблем хватало, работы впереди ещё много, а его самого уже не хватает, и пора было что-то делать. Одно решение напрашивалось давно, и отец во время последнего разговора говорил о такой возможности, но воплощение этой идеи натыкалось на одно препятствие...