— Уже нет. — Робинсон сплюнул на грязный пол. — Мы третий год сами по себе.
— Так я и думал... — Аарон переглянулся с Маком, который едва заметно улыбнулся. — Так что случилось?
— Рейган. — Робинсон отвёл взгляд. — Он, конечно, умница... прекрасный человек... Показал нам путь, дал надежду на лучшее будущее... но путь, выбранный им, слишком долог и постоянно требует жертв... — Омега обвёл яростно вспыхнувшими глазами всех присутствующих. — ...а мы так долго ждать не можем.
— Ты проиграл, Гейл.
— Я знаю. Возможно, я ошибся... но я ни о чём не жалею. Разве что об одном — что нескоро увижу результаты наших трудов.
— Аарон, у нас проблема. Нужна твоя оценка. Ты же у нас спец по ненормальным омегам...
Полковник Рост вставил кассету в проектор и запустил воспроизведение. Аарон, широко зевнул, прикрывая рот — его опять подняли ни свет ни заря и вытащили из дома буквально через три дня после ареста Робинсона. Мак, ворча и ругаясь, проводил мужа до двери, мрачно зыркнул на Леста и закрыл дверь. Выходной, которого так ждали Льюис и Вернер, оказался почти испорчен. Оставалось только поскорее закончить с этим делом, чтобы вернуться домой, хотя бы пару часиков доспать, а потом, как и обещал, сходить с мальчишками в кино — билеты уже были куплены. Только бы Мак правильно им всё объяснил, а то обидятся...
— И в чём проблема? — поинтересовался старший лейтенант Бейли, глядя на экран. Запись допроса... Робинсон? Ого, ну и отделали его! Старались... — Не колется?
— Нет, — поморщился комиссар Дамьен. — Мы уже всё перепробовали, что могли. Молчит.
— А остальные?
— Тоже. Фанатики какие-то! Раз они уже давно разбежались с основным штабом, то зачем их покрывать, если попались? Что им может помешать облегчить свою участь?
— Упрямство. Убеждения. Принципы. Просто уважение к бывшим соратникам.
— Убеждения? — презрительно фыркнул полковник. — У этого сброда?
— Этот, как вы изволили выразиться, сброд, господин полковник, почти три года устраивал налёты, теракты и беспорядки, каждый раз уходя от преследования. В рейде, где я потерял всю роту — за исключением своего мужа — стало понятно, что эти люди будут сражаться до последнего. Стоило нам взять кого-нибудь в плен, как при нём находилась капсула с ядом. Были они и при убитых. Как я теперь понимаю, с Робинсоном ушли самые отчаянные, которым кроме собственной жизни терять нечего. Да и сам Робинсон — личность примечательная.
— Чем? — скептически вскинул бровь следователь Роммни. Бета слушал Аарона очень внимательно. Он был одним из самых опытных и въедливых людей Дамьена, отличался поистине бетовой смекалкой, и даже ходили слухи, что Дамьен продвинулся по службе только с его помощью. Аарон по долгу службы общался с ним всё чаще и откровенно ненавидел — не только из-за той нервотрёпки, что эта скотина устроила Маку в самом начале первой беременности.
— Я изучал его досье. — Аарон прислонился к столу, чтобы не упасть. Глаза так и норовили слипнуться — увлеклись с Маком на сон грядущий. Хорошо, что его омега такой крепкий... — Робинсон — омега, да ещё и вдовец. До того, как присоединиться к подполью, он потерял мужа-бету и троих детей-близнецов. Детям было меньше двух лет от роду. Я по собственному опыту знаю, что такое родительские инстинкты омег... — Все присутствующие заухмылялись. — И ничего смешного, господа! Я живу сразу с двумя омегами, один из которых тоже вдовствовал год, пока я его не нанял. Я имею в виду своего денщика Диего. Поверьте, нет ничего страшнее омеги, потерявшего своего ребёнка.
— Они все прирождённые истерики, — фыркнул Лест. — Мой муж постоянно хнычет по всякой ерунде, а когда родил, то даже посмотреть на ребёнка мне не давал, пока я его запирать не начал. Так он мне такие концерты закатывал...
— А ты знаешь причину этих истерик?
— Родительский инстинкт?
— Да. За время беременности омеги так свыкаются с присутствием ребёнка в своём чреве, что воспринимают его как неотъемлемую часть себя и после родов всеми силами стараются защитить от любой угрозы, даже если реальной опасности нет. Это начинается именно после рождения первенца. Известно, что некоторые виды хищных животных нередко поедают только что родившееся потомство, и задача родителя второго типа, которого можно соотнести с омегой, — уберечь своих детей от этой участи, ради чего они готовы пойти на всё. Я подозреваю, и некоторые омеговеды согласны с этой теорией, что примерно такой же механизм защиты потомства есть и у омег. Только он накладывается на человеческие особенности психики, которых нет у животных. В первые часы после родов омеги ещё более-менее спокойные, пока полностью не осознают, что ребёнок уже родился, а уже потом начинаются проблемы. Медики-омеги в роддомах всегда это учитывают и проводят все необходимые процедуры в присутствии родителей, чтобы те своими воплями не мешали другим. В любом случае, если угрозы не наблюдается, омеги перестают яриться на окружающих и подпускают их к детям уже спокойнее. Это приходит только с опытом. Но потеря детей способна привести к надломам психики омеги. Диего, когда потерял мужа и детей, вместо того, чтобы просто выйти снова замуж и родить себе ещё, пил почти год и даже собирался покончить с собой, но очень вовремя подвернулся мне под руку. Работа помогла ему успокоиться. Мак, когда родил мне Льюиса, до того не рожал ни разу, соответственно не имел опыта и потому не давал мне доступа к ребёнку. Эта парочка быстро спелась, и переубеждать их было бесполезно.
— Так дал бы им пару раз! Ты же альфа и ты сильнее...
— У меня другие способы дрессировки, — презрительно дёрнул уголком рта Аарон. "Вот кретин! Посмотрел бы я, как ты пытаешься врезать моему омеге. Интересно, на тебе хоть что-то неотбитое осталось бы?" — Когда родился Вернер, Мак уже приобрёл соответствующий опыт и позволил мне участвовать в воспитании детей. С Диего тоже стало попроще. Сейчас проблем никаких нет. — И Аарон мысленно помянул недобрым словом названого брата, который не так давно признался в своём маленьком заговоре. Подувшись немного, Аарон вынужден был признать, что Диего поступил правильно — личный опыт оказался куда ценнее многословных объяснений. Особенно при его занятости.
— А при чём здесь Робинсон? — поинтересовался Роммни. Бета даже достал блокнот и начал что-то записывать.
— Когда погибли его дети, им было меньше двух лет. В этом возрасте за детьми глаз да глаз нужен, когда они уже вовсю ходить начинают... — Аарон вспомнил, как Диего выуживал Льюиса из самых невероятных мест, пока Мак, уже носящий в себе Вернера, встревоженно метался поблизости. — Очень ответственный период, и омеги стараются далеко их от себя не отпускать. Тем более, что у Робинсона их было трое. И вот дети погибли, когда Робинсона не было рядом. Само собой, что для омеги это было тяжким ударом. Настолько тяжким, что его пришлось помещать в психиатрическую лечебницу. Казалось, что за год он там успокоился, но я в этом сильно сомневаюсь. Последние исследования омеговедов показали, что у омег с нестабильной психикой следы психических травм способны скрываться глубоко в подсознании и давать самые необычные побочные эффекты. Известен случай из истории Революции Омег, когда тихий послушный омега после смерти своего первенца убил собственного мужа, которого и винил в смерти ребёнка. Причём, по свидетельствам очевидцев, убил его с особой жестокостью и обнаружив силу, которую заподозрить в том тщедушном создании было трудно. Было ещё немало подобных случаев. Вся история нашей цивилизации пестрит примерами одиозного поведения омег, начавших рожать детей. Нормальным альфам и бетам понять их практически невозможно — они категорически не воспринимают разумные доводы. Порой вплоть до того, что начинают впадать в невменяемое состояние. Подозреваю, что Робинсон так и не унялся после гибели детей, поскольку вместо того, чтобы найти себе нового мужа и родить других детей — ему было всего двадцать лет — занялся уничтожением тех, кого считал виновными. За это получил первый тюремный срок, бежал и вплоть до вступления в ряды подпольщиков скрывался в трущобах. Довольно быстро возглавил сначала звено, потом отряд, а потом и вовсе принял под командование всё боевое крыло повстанцев. Не мне вам рассказывать, как он отличился на этом посту. — Все присутствующие поморщились. — Так что можно считать, что перед нами не просто идейный подпольщик, но и просто психически неуравновешенный человек, у которого осталась только озлобленность и ненависть к представителям власти, коими мы являемся. Его истинная цель — месть.
— За что?
— За детей. За свою искалеченную жизнь. Судя по описанию его пребывания в клинике, к Робинсону применяли самые радикальные способы лечения, поскольку он буянил, отказывался соблюдать режим и неоднократно пытался сбежать. Потом он притих. Уверен, что он просто затаился, сообразив, что надо делать и говорить, чтобы его выпустили. Некоторые психически больные люди отличаются отменной хитростью и способностью притворяться. Выйдя на волю, Робинсон принялся мстить, после чего загремел за решётку. Там он был неоднократно изнасилован — тюрьма, в которую его отправили, оказалась смешанной и без изолятора — один раз даже забеременел, но случился выкидыш. Это ещё больше повлияло на него — погиб ещё нерождённый ребёнок. Обострённые родительские инстинкты, помноженные на чувство мести, привели его в подполье. Судя по тому, что он до сих пор молчит, он испытывает благодарность к Рейгану и его штабу, которые дали ему возможность делать то, что хочется. Привычными методами вы от него ничего не добьётесь.
— А остальные? Почему они молчат? — нахмурился Дамьен.
— Вы сами сказали, сэр. Они фанатики. Я не видел их биографий, но уверен, что у многих они будут подобны биографии Робинсона. Если не в целом, то в отдельных деталях. Судя по тому, как слаженно они действовали все эти годы, они сплочены единой идеей. И раз молчит Робинсон, значит, будут молчать и все остальные.
— Значит, надо применять нестандартные методы... — задумчиво пробормотал Роммни, закрывая блокнот.
— Какие? — поинтересовался генерал Хауэр. — Советую долго не возиться — Президент и госадминистрация требуют разобраться с подпольем в кратчайшие сроки. На границах снова неспокойно, и биться на два фронта мы просто не можем. Теперь, когда мы, наконец, взяли Робинсона, от нас ждут оперативных и эффективных действий.
— Да, это займёт какое-то время... — Дамьен покосился на своего следователя. — но уверяю вас, господин генерал, способ разговорить этого упрямца есть. И мы его применим. Раз Робинсон настолько упёртый...
— Что собираетесь делать с его подручными?
— Пока оставим в тюрьме, — прищурился Роммни. — Как только мы сломаем Робинсона, остальные, увидев это, заговорят сами.
Аарону не понравилось, как бета произнёс слово "сломаем". Несмотря на свою некогда жгучую ненависть к командиру подполья, альфа понял, что омеге предстоит пережить ещё один ад. И от этого становилось не по себе. Почему-то представлялся трясущийся после изнасилования Мак-подросток...
— Все свободны. Спасибо за консультацию, Аарон, вы нам очень помогли.
Аарон молча козырнул и вышел из генеральского кабинета.
— Тяжело было, милый? — Мак сочувственно сжал ладонь мужа.
— Это, наверно, странно, но я боюсь за Гейла. Подозреваю, что главную партию в этой парочке играет именно Роммни.
— Ты про внутреннюю разведку?
— Да. — Аарон следил за тем, как Диего играл с детьми в мяч. После кино они пошли просто погулять в парк, и мальчишки загорелись желанием погонять мяч по площадке, с которой уже счистили остатки тающего снега. Весна набирала обороты, обещая раннее лето. — Командованию нужна была моя консультация — я ведь считаюсь теперь спецом по омегам... и посторонних теребить не надо, а это гарантия, что информация не уйдёт на сторону. Я же читаю последние исследования и статьи, и это все знают.
— Знали бы они, откуда ещё у тебя эти знания, — улыбнулся Мак.
— Если узнают — мне конец, — вернул ему улыбку альфа.
— И что такого страшного грозит Гейлу? — Улыбка омеги померкла.
— Самая настоящая средневековая пытка. Может, это прозвучит жестоко, но лучше бы он умер во время неё, чтобы долго не мучиться.
— Ты уже не ненавидишь его?
— Ненависти нет, — кивнул Аарон. — Когда я ему в глаза посмотрел... Я шесть лет мечтал об этом. Гейл просто несчастный, изломанный жизнью человек. Когда я читал его досье и представлял, через что ему пришлось пройти... Как он не сошёл с ума до сих пор, я не понимаю.
— А, может, всё-таки сошёл? Он же такие зверства творил!
— Нет, Гейл не сумасшедший. Пусть так думает командование, но я точно знаю, что Гейл не безумец. В его "безумии" есть чёткая логичная система. Он не просто мстил. Он, как и Рейган и Риан, боролся с нашей гниющей системой. Когда понял, что это требует слишком много времени, откололся и повёл свою линию. Это и стало его ошибкой. Рейган начинал с основ, выявляя язвы и вскрывая их, мотивируя людей желать перемен. Жертвы при этом неизбежны, но в атаку шли только добровольцы. Это подтверждают и арестованные сообщники. Гейл не мог ждать так долго. Он сразу взялся за сильных мира сего, что заставило власти действовать жёстче. В результате мы его взяли.
— Он собирался захватить власть?
— Скорее всего, он стремился показать главным кукловодам, что они не неуязвимы. Да, у них в руках главные рычаги, но они всё же не боги... — Аарон тяжело вздохнул и снова посмотрел на своих детей. Льюису удалось забросить мяч в кольцо, и мальчишка радостно вскидывал руки, подпрыгивая на месте. Вернер обиженно отбирал мяч у Диего, чтобы попробовать повторить успех брата. — Но он был слишком нетерпелив. Чтобы изменить систему, нужно перебрать весь механизм. Главная беда — в головах, и эти заблуждения укоренились не вчера. Мой опыт с тобой и Френсисом показывает, что старые предрассудки и стереотипы здорово тормозят развитие нашего общества. Я хочу попробовать изменить это.
— Как?
— Если удастся разгромить подполье, то надо как-то жить, чтобы не допустить повторения этих событий. Власти или закрутят гайки потуже или будут вынуждены пойти на уступки. Стоит попытаться воспользоваться случаем и показать, что омеги могут стать равноправными работниками. Хотя бы самые упорные и способные. Что они достойны уважения и признания. Для начала. Доказать необходимость этих изменений. И начну я с нашей базы. Как только наши мальчики вырастут и поступят учиться на выбранные профессии, мы должны будем снова переехать на территорию базы, чтобы я мог держать это всё под личным контролем.
— Тебе понадобится серьёзный карьерный рост, чтобы к тебе начали прислушиваться на самом верху.
— Да, всё так. Так что придётся меньше времени проводить дома. Жаль огорчать мальчишек...
— Я им всё объясню, как смогу, — пообещал Мак. — Что будешь делать сейчас?
— Стоит ещё раз встретиться с Гейлом и поговорить с ним. Может, он уже давно не общается с Рианом, но я должен кое-что спросить.
