— А тебе какое дело до моего времяпровождения?! — разъярилась Рена, выступая из-за спины Орочимару и забывая о роли напуганной дурочки. Как всегда, она вспыхнула как сухой хворост в жаркой топке.
Чуть ссутулившись и сжав кулаки, она исподлобья уставилась прямо в глаза Главе Великой Древней Семьи, устраивая игру в гляделки — ее глаза против его бьякугана. Силы подобрались не то что равные, скорее, слишком разные, поэтому такое противостояние могло затянуться надолго. Не отводя два жутких багрово-зеленых провала от окруженных вздувшими венами покрывшихся бельмами глаз Хиаши, Рена продолжила:
— И вообще, кто ты такой, чтобы читать мне проповеди о морали?! Можно подумать, что совесть твоя чиста хотя бы перед твоим собственным племянником.
Взбешенный Хиаши замахнулся, намереваясь ударить нахалку, но кисть его руки была поймана и сжата в каких-то сантиметрах от лица опешившей от неожиданности Рены. Поток воздуха всколыхнул выбившиеся прядки из прически и овеял холодом кожу.
"Он намного сильнее Нейджи. Нужно было не выпендриваться, а уклониться. Ладонь его светиться чакрой, так что если бы не заступничество, то моя челюсть вместе с зубами превратилась бы в костяное крошево", — подумала Рена, чуть заметно бледнея и в который раз проклиная свой несдержанный язык.
— Не смей поднимать руку на мою спутницу, — злобно, как рассерженная кобра, прошипел Орочимару, не выпуская из стальной хватки Хиаши и мигом теряя всю свою внешнюю безобидность. — Иначе уже я за себя не ручаюсь. Мало того, что вы посмели нарушить наше уединение и бесповоротно испоганить прекрасный вечер, так вы еще оскорбляете меня и мою спутницу и смеете поднимать на нее руку.
Орочимару еще крепче сжал пальцы на мускулистом предплечье Хиаши и лишь потом с демонстративной аккуратностью разжал пальцы. Хиаши смотрел на него с легкой одобрительной улыбкой, и в нем не было гнева. Чем-то он был ужасно доволен и совершенно не торопился делиться своими соображениями с окружающими.
— Хокаге-сама, может быть, вы как господин этой деревни объясните мне, что тут происходит? Может быть, я чего-то не понимаю, и у вас тут так заведено? — Орочимару с вежливым полупоклоном обратился к Хокаге. — Я чрезвычайно огорчен столь странным и неприятным вниманием к себе.
— Прошу простить моих спутников, — тот склонил голову в символическом поклоне. — Мы покроем ваш ущерб и извинимся. Только не воспринимайте как оскорбление — покажите мне ваш пропуск на пребывание в пределах Конохи.
— Разумеется, — Орочимару даже глазом не моргнул и подал Хокаге требуемый документ, а так же, не дожидаясь дополнительных уточнений, и документ, удостоверяющий личность.
— Кейтаро Нагаи, — просмотрев документы и удостоверившись в их подлинности, Хокаге вновь посмотрел на Орочимару. — Кто вы?
Орочимару выпрямился и со всем тем же неземным спокойствием ответил, не отводя чистого взгляда от Хокаге:
— Я младший сын главы военного клана из страны Воды. Основатель клана за верную службу получил дворянство три поколения назад и стал специализироваться на охране младших ветвей семьи сегуна. Мой клан мало известен в кругах шиноби, но три поколения семьи Нагаи доказали, что дворянство мы заслужили. Я, как и все сыновья своей семьи, наемник.
— Вы ищите работу в поселении шиноби? — удивленно приподнял брови Хокаге.
Орочимару взял ладонь Рены в свою руку и приложился к ней в легком поцелуе.
— Нет. Я по личным делам.
Рена опять покраснела. Она редко бывала удостоена столь галантного обхождения.
Хокаге вздохнул и вернул документы их владельцу.
— Я еще раз прошу прощения за инцидент. Добро пожаловать в Конохагуре, Нагаи-сан.
Орочимару кивнул, принимая извинения, и перевел насмешливый взгляд на Джирайу, с иронией приподнимая бровь.
— Прости. Обознался, — недовольно буркнул Джирайа, но быстро утешился, когда обратил внимание на вырез курточки Рены. Она в ответ на заинтересованный взгляд саннина скорчила нос в брезгливой гримасе.
— Я не собираюсь извиняться перед этой наглой мерзавкой! Это она должна просить у меня прощения за оскорбление! — Нейджи кипел от негодования.
Рена фыркнула и демонстративно отвернулась, пряча лицо под рукой Орочимару.
— Забрали бы вы ее отсюда, Хокаге-сама, и наказали бы соответственно. Нехорошо, если она будет продолжать путаться с пришлыми мужчинами. И где она откопала эту бледную немощь? Могла бы подыскать кого-то более достойного и соответствующего своему возрасту в пределах Конохи. Да и то, ведет себя как развязная шлюха у вас на глазах и даже не краснеет.
Рена резко развернулась, уткнула Хиаши в нос сложенные в неприличном жесте пальцы и почти весело громко возвестила:
— Пошли бы вы нахер, господин Хьюга, с вашими рассуждениями. А еще в жопу, и над-под-через-пополам. Что нашла, то и мое. Вы, несмотря на главенствующее положение в своей Семье, не имеете совершенно никакого отношения ко мне и моей жизни, поэтому я предлагаю вам засунуть ваше мнение в известное всем место. Хвала богам — вы не мой опекун, чтобы пытаться влиять на мой выбор интимных партнеров. Разбирайтесь лучше с делами своих многочисленных отпрысков, а не суйте нос в личную жизнь не касающихся вас людей. Вы как член света Конохи, разумеется, можете вынести на всеобщее обсуждение перед Конохой вопрос о моем недостойном поведении. Думаю, любопытное это будет зрелище, не находите? Или можете набить мне морду в честном кунг-фу поединке за стра-а-ашное оскорбление, нанесенное моей нравственностью вашей неоспоримо чистой душе. И это зрелище тоже будет весьма занятным. Так что лучше или заткнитесь и катитесь к чертовой матери, или, мать вашу дери сам Шинигами, делайте хоть что-нибудь. Пойдем отсюда, Кейтаро-кун.
Хиаши только лишь слега приподнял губы в презрительной улыбке и положил руку на плечо Нейджи, который уже открыл рот, чтобы ответить на такое оскорбление.
— Идем, дорогая, — галантно подав Рене руку, Орочимару повел ее к выходу.
Пока они шли через ресторан, в "Небесной обители" не раздалось и звука, но спиной Рена чувствовала взгляды — злые, напуганные, разъяренные, огорченные. Но один взгляд явно уперся ей чуть-чуть пониже спины.
* * *
— Черт! Черт!!! Я же тебе говорила, что ничем хорошим прогулка по центру Конохи не может закончиться просто по определению!!! — как только они вышли за окраину города и убедились в полном отсутствии слежки, начала ругаться Рена. — А ты еще хвастался своей дивно хорошей маскировкой! Я даже не хочу думать, откуда ты смог достать документы и пропуск!
— Да ладно тебе, — миролюбиво ответил Орочимару, идя рядом с нею и засунув руки в карманы. — Ничего же не случилось.
— Угу. Но могло! — Рена нервно забивала косяк, понимая, что ей необходимо срочно успокоиться, пока она не украсила улицу разодранным на кровавые ошметки трупом саннина.
— Не говори, что тебе не понравилось. Как по мне, так вообще весело было. И жаба эта дебильная поразительно точно вписалась в нашу беседу. И Джирайа традиционно повеселил меня своими выходками. И ты прям как бес мелкий себя вела.
— Тоже мне, цирк бесплатный нашел! — Рена присела на последнюю скамью в конце аллеи и стянула туфли. За скамейкой начиналась дорога по лесу до ее дома. В голове был легкий хмельной туман.
— Ну да, — Орочимару протянул руку, и Рена безропотно отдала ему косяк. Он затянулся, все так же рассматривая ночное небо. — Хорошо дома...
Она смотрела на него. Орочимару улыбался и выглядел расслабленным и довольным.
— Скучаешь по дому?
— Иногда. Тут когда-то случалось со мной и хорошее.
— Возвращайся.
— Некоторые мосты нельзя восстановить, да и смысла в этом больше нет. Я не отказываюсь от приятных воспоминаний о стране, которая меня породила, но мое будущее уже с ней не связано, — Орочимару вернул ей косяк. — Пойдем со мной. Тебе тут не место. Я же вижу, что ты всем как бельмо на глазу — чуждая и чужая.
— Есть мосты, которые лучше не сжигать, — она приняла косяк и затянулась, чувствуя на губах соль. — Я не хочу уходить.
— Это не твой дом.
— Но он и не с тобой, — возразила она.
— Я не буду настаивать. У меня много пороков, но я никогда не вынуждаю никого силой следовать за мной.
— Ты манипулируешь и лжешь.
— Манипулирую, — согласился он. — Но никогда не лгу. Нет моей вины в том, что из моих слов кто-то желает получить неправильный, но зато отвечающий их внутренней потребности вывод.
— Ты невыносимый злобный ублюдок! И это свидание было безнадежно испорчено.
— Зато платить не пришлось, — попытался найти светлую сторону Орочимару, запрокидывая голову и выдыхая дым.
— А мне и так бы не пришлось! — Рена встала и отряхнула юбку.
— Ух ты! Какая ты корыстная особа!
— Вся в тебя! — буркнула она. — Все, я домой.
— Хорошего вечера, — иронично попрощался Орочимару.
— И вас туда же! Костюм потом принесешь.
* * *
Комната была освещена ровно настолько, чтобы все было хорошо видно, но свет не резал чувствительные глаза. С первого взгляда становилось ясно, что хозяин кабинета — человек ужасно консервативный, пунктуальный, аккуратный, но не лишенный хорошего вкуса. Все было скромное, но подобранное с безупречным вкусом, ни одной лишней вещи найти не смог бы и самый придирчивый гость кабинета. За низким столиком, поджав под себя ноги, молчаливой статуей сидел Хиаши Хьюга. На столе не было бумаг, лишь поднос из черного лакового дерева с двумя чашками слабо дышащего паром зеленого чая. Напротив него, так же поджав ноги, сидел Нейджи Хьюга. Они молчали. Из полуоткрытой двери, которая вела в сад, доносилось пение цикад и тянуло напоенной ароматом ночных трав прохладой. Хиаши сохранял спокойствие, Нейджи старался из-за всех сил выдержать такое же горделивое и спокойное выражение лица, которое подобало члену Великой Семьи, не забывая при этом о своем положении. Нейджи был одет в светлые одежды своего дома, а его хитай-атэ лежал на столе перед Главой Клана. Зеленые линии печати были хорошо видны, казалось, что они даже немного флюоресцируют в полумраке. Наконец Хиаши едва вздохнул и протянул руку к чашке с чаем, которая стояла ближе к нему.
— Выпей со мной чаю, племянник.
Нейджи поклонился и взял оставленную ему чашку.
— Я благодарен тебе за те известия, которые ты принес. Мне сложно переоценить их важность и вес для нашей Семьи, — негромко сказал он. — Я бы хотел лично взглянуть на твои воспоминания, если ты позволишь.
Нейджи напрягся, но его нежелание проявилось лишь в том, что по безупречной глади чая в чашке проскользнула легкая рябь. Сейчас он был совершенно не похож на себя. Лицо сохраняло спокойное и холодное выражение, глаза были подобны замерзшим зимним озерам. Трудно было сказать, какой он настоящий — эмоциональный и рассудительный подросток днем или же расчетливый, собранный и холодный взрослый в тишине этого кабинета.
— Вы не доверяете моим словам, Хиаши-сама? — на поверхности его чашки вновь была безупречная гладь, на которой застыла все еще раскрывающаяся чаинка.
Хиаши изящным жестом пригубил теплую ароматную жидкость.
— Сам факт того, что ты не побоялся рассказать мне о таком предложении и проведенном тобою расследовании, уже о многом говорит. Я знаю о той скорби, которая терзает тебя, но я теперь вижу совершенно отчетливо, что ты благо Рода ставишь выше личных амбиций. Ты достойный представитель Клана Хьюга. Но ты еще недостаточно опытен и мог пропустить какую-то незначительную на твой взгляд мелочь. Я не могу требовать от тебя повиновения в этом вопросе, но очень прошу тебя показать мне все как есть.
В кабинете вновь воцарилась тишина. Нейджи невозмутимо пил чай, не торопясь давать ответ сразу. Глава намертво вбил в него привычку сначала взвешивать все за и против, а только потом давай ответы. Клан Хьюга как никакой другой держал свое слово. Хиаши с одобрением смотрел на своего племянника и делал какие-то только ему известные выводы.
Наконец чай был допит. Нейджи с изяществом и совершенно без стука вернул чашку на поднос.
— Я согласен, Хиаши-сама.
Хиаши кивнул и активировал бьякуган. Нейджи в ответ тоже открыл свои глаза и постарался расслабиться. Он безгранично доверял своему дяде и Главе, зная, что он не преступит порогов его личного пространства внутри его мыслей. Прикосновения Хиаши к его мыслям были аккуратные, лаконичные и неторопливые. Он тщательно просеял сквозь сито своего восприятия каждое мгновение беседы своего племянника с этой странной девушкой. И аккуратно разорвал зрительный контакт. Нейджи пошатнулся и вынужден был опереться на стол дрожащей рукой, чтобы не упасть. Одна из чашек опрокинулась, и недопитый чай растекся по подносу. Никто не обратил на это внимания.
Хиаши встал и подошел к дверям, не открывая их, отдал короткий приказ. Молчаливый слуга спустя несколько минут проскользнул в кабинет, убрал поднос и заменил его на новый. Теперь на нем стоял не чай, а бутылочка дайгиндзё и две рюмки.
— Выпей.
Нейджи повиновался. Тепло прокатилось по его горлу и бухнулось в желудок, но вкуса он так и не почувствовал. Стальной обруч боли стал понемногу отпускать его голову, но мысли путались.
— Еще. Пока не почувствуешь вкус, — приказал Хиаши и присел рядом с Нейджи подавая ему вторую порцию напитка и придерживая его за плечи.
Нейджи выпил еще. И только на третьей рюмке ощутил благородный привкус сыра, грибов и орехов.
— Прекрасный букет, — он поклонился.
Хиаши тут же отпустил племянника и сел за свое место. Налил и себе.
"Глава великолепен, — устало подумал Нейджи, чувствуя, как пульсирующая боль и туман в голове постепенно проходят. — Так виртуозно и почти без боли просмотреть мои воспоминания через сеть бьякугана могли лишь сильнейшие раз в несколько поколений".
Семья Хьюга тщательно скрывала свои ментальные возможности от всех, включая Хокаге. Конечно, их способности в ментальном воздействии имели весьма бледный вид, если сравнивать с Великим Кланом Яманако — старым соперником. Да, они были ограничены лишь членами своего рода, но зато при должном уровне сил и взаимном доверии могли отдать родичу целый пласт своих воспоминаний и опыта. Исстари самые сокровенные техники передавались лишь так, из разума в разум, их не доверяли бумаге.
— Как ты к ней относишься?
— Мне сложно ответить на этот вопрос, Хиаши-сама. Мое мнение еще не сложилось окончательно.
— Но она тебе не отвратительна, несмотря на все эти особенности?
— Как ни странно — нет.
— Это хорошо. Нейджи, я вынужден отдать тебе очень неприятный приказ, — Хиаши внимательно посмотрел на него. — И ты не можешь отказаться от его выполнения.
— Я слушаю вас, — Нейджи потянулся к чашке, желая промочить внезапно пересохшие губы.
— Ты должен сблизиться с нею и привести ее в Семью.
Нейджи в этот момент как раз глотнул сакэ и, закашлявшись, забрызгал стол и лицо Главы Клана. Хиаши остался совершенно невозмутимым и вытер лицо платком.
— Простите?!
— Ее сила крови как никогда нужна нам. Она солгала тебе. Солгала под твоим бьякуганом, но ответила правду по сути своего предложения. Чуть позже я лично допрошу ее, но смогу это сделать, лишь когда она примет на себя печать нашей Семьи. Я уже собрал совет старейшин клана, и мое предложение было полностью принято. Ее глаза могут невероятно усилить Клан Хьюга, а это поможет вознестись нам гораздо выше, чем можно было бы надеяться в ближайшие несколько поколений. Кеккей Генкай Бькуган в нашей крови уже начал истощаться за прошедшие века, и мы давно искали свежий приток крови со свойствами глаз. Она может стать тем способом, который спасет нас от вырождения. Ты можешь и сам оценить всю важность этого поручения.
