К моменту, когда Центр переименовали в Училище, состав преподавателей расширился почти втрое, а число 'студентов' в восемь раз. Появились кафедры десантников, морпехов, морских диверсантов — последние, правда, пока еще только занимались общевойсковой подготовкой, но в скором времени должны были начаться занятия по моим наработкам. В первую очередь внимание уделялось подготовке командного состава, выработке понимания тактики этих специальных частей, умение мыслить собственными, нестандартными категориями. Эти мальчики должны были не только уметь сражаться, но еще и побеждать в самых безвыходных ситуациях. И они это делали. Недавно был взорван завод по изготовлению авиабомб в Гданське — я была точно уверена, что выстрел с километра по заложенной на чердаке взрывчатке был выполнен одним из учеников Освальда — предел возможного. Вышедшие из Училища не знали слова 'невозможно'.

В этом же партизанском отряде время будто остановилось. Не было ни заложенных 'схованок'-баз, ни графика подрывов, ни агентов, которые снабжали сведениями по передвижению немецких частей. Не было ничего. Были только слова... да подрывы наобум. Я оказалась в замедленной сьемке — люди бесцельно ходили, разговаривали, умирали и всем было все безразлично. Болото. Жизнь среди болот. Спокойная, несуетливая. Она затягивала. Хотелось расслабиться и забыть, что рядом, в нескольких километрах война. Кто-то приходил иногда, как брошенный в воду камень создавал круги, но камень тонул и болото успокаивалось. Несколько раз у меня возникало впечатления, что сейчас я обогну пригорок, зайду за дерево и окажусь в нашем времени. Обратно — в будущем. И там, так же неторопливо и ирреально пройдет мимо толстая повариха Галя и незлобно окликнет: 'Ну чо стала? Ходи давай домой!' И голубое небо так же безразлично будет смотреть на чужую женщину растерянно стоящую у векового дуба.

DarkAlamez

Военно-транспортный самолёт в сопровождении четвёрки истребителей летел из Ленинграда в Москву. Среди находившихся в самолёте офицеров выделялся человек в адмиральском мундире. Выделялся он не только своим воинским званием. Николай Герасимович Кузнецов крепко спал, не слыша ни шума моторов, не чувствуя болтанки воздушных ям, в которые временами попадал самолёт. За последние несколько дней Нарком вымотался душевно и физически настолько, что уснул в кресле самолёта сразу после взлёта. После перелёта в Москву предстоял подробный доклад Верховному о проведённой

Буквально на второй день после высадки десанта немцы — словно с цепи сорвались. Атаки Люфтваффе следовали одна за другой. Южная группа, так успешно задержавшаяся у эстонского берега на ночь, попала под раздачу с воздуха у Гогланда. Спасибо истребителям флота, связавшим боем торпедоносцы, и не давшие им прицельно сбросить свои 'рыбки'. По кораблям сумели нанести удар только пикировщики. Два попадания в 'Октябрьскую Революцию' и повреждения от близких разрывов бомб остальных кораблей вынудили Дрозда отдать приказ об отходе группы от острова в финские шхёры. Десант на эстонском берегу остался под прикрытием 'Фрунзе' и канонерок.

Этот переход флотилии канлодок от Лавенсари к эстонскому берегу тоже не обошёлся без приключений. Утром в нарвском заливе флотилия была атакована небольшой группой сторожевиков и тральщиков противника. Атакована с кормовых курсовых углов. Это открыли огонь корабли противника, сумевшие выйти из боя с эсминцами южной группы. Своим внезапным нападением немцы сумели внести суматоху и дезорганизованность в походный строй флотилии. Корабли были вынуждены менять курс на не протраленной акватории, чтобы ответить немцам огнём своих орудий. В результате, канонерка 'Красное знамя' подорвалась на мине. Это и оказалось единственным успехом немцев в этом бою. После сообщения об атаке флотилии, вылетевший для атаки немецкого крейсера штурмовой авиаполк был перенацелен на новую цель. Немцам стало не до обстрела своих визави. Повреждённая канонерка была вынуждена позднее выброситься на берег. Остальные корабли флотилии благополучно дошли до устья Наровы и приступили к своей работе по поддержке десанта.

Одним из решений Наркома в Ленинграде стал приказ об отправке на позиции в Финский залив нескольких подводных лодок. Одни из них имели задачу действовать у финского побережья на меридиане Гогланда. Другие получили задачу патрулировать у эстонского побережья, прикрывая десант от возможных атак кораблей противника. Уже находясь в Москве, сделав полный доклад Главнокомандующему, Николай Герасимович получил копию донесения от командира одной из лодок. Капитан-лейтенант Маринеско единственной торпедной атакой отправил на дно 'Лютцов'. Всё-таки хорошо получилось с этими попаданцами! Николай Герасимович, изучая информацию с ноутбуков, инициировал не только разработку новых вооружений. Нарком отметил для себя некоторые фамилии, и тихонько навёл о них справки. Поощерение инициативы отдельных личностей в нужное время в нужном месте приближало победу не меньше, чем технические новинки из будущего. Вот и сейчас, не самый образцовый офицер, на не самом удачном корабле исполнил свой воинский долг. Маринеско обнаружил 'Лютцов' , находясь под берегом, на малой глубине у мыса Кунда. Тяжёлый крейсер обстреливал западный приморский фланг десанта. Затем, отбивая атаку авиации флота, вошёл в дальность действия торпедных аппаратов 'М-96'. Судя по поведению эскорта, немцы не видели следа торпед, и не обнаружили советскую подлодку. Это позволило Маринеско воочию наблюдать погружение корабля противника. Убедившись в результате своей атаки, командир подлодки принял решение оставаться на позиции до темноты. Уже в сумерках подлодка стала потихоньку уползать с места своей победы. А ещё через сутки её командир дал радиограмму, информируя командование о своей удаче.

Ника

Откуда взялась эта 'белокурая бестия' я даже сначала не поняла. Вроде бы и не спала же! Смотрела во все глаза на резвящееся подрастающее поколение, которое с утра пристало ко мне на тему: 'Тетенька, а вы правда фашиста голыми руками завалили?!'. Попыталась отшутиться. Вот только шучу я еще хуже, чем готовлю. Пришлось успокаивать перепуганную партизанскую пацанву и в акт доброй воли и хорошего расположения духа показать несколько простых подсечек и уходов от захвата. Когда-то, давным-давно, в добрые мирные времена эти уходы были первым, чему я научила свою четырехлетнюю дочурку. Красавицу, совсем не похожую на мать, со светлыми пшеничными локонами и огромными карими глазищами. Я её обожала. И страшно за нее боялась. Боялась именно не успеть защитить, опоздать на один краткий миг — поэтому моя доченька очень хорошо освоила технику 'большого пальца'. Все очень просто — надо вывертываться в сторону большого пальца руки. Неважно, держат ли тебя за руку или за шею, всегда хват слабее именно там. Теперь эти простые приёмы я и показала мальчишкам. А они рады стараться! Вон уже валяют друг друга, выдумывая такое, что я и не показывала, интузазисты, блин!

А этот появился на поляне в одно мгновение ока. С той стороны бугор с редкими соснами — весь на просвет. Еще секунду назад между деревьями кроме солнечных лучей ничего не было и вот те на — стоит! Лет шестнадцать на вид, худой, впрочем, как и все здесь и сейчас. Волосы в таком художественном беспорядке, что хочется протянуть расческу. А цвет — именно такой, чтобы прикусить губу от сжавшего сердце воспоминания о своей 'солнышке'. Где она? Как она, там, без мамки?

— Чего приперся?

Что-то не замечала я за мальчишками такого хамства. А тут — вызверились, как взъерошенные волчата. С чего бы это?

Парень только не по-детски серьезно хмыкнул и, не обращая внимания на пацанов, прошествовал через поляну ко мне.

— Здравствуйте!

— Здравствуй, — поздоровалась в ответ я, все еще недоумевая, откуда взялся этот белокурый и почему я его раньше в отряде не разглядела.

— Пожалуйста, — с места в карьер взял парень, — возьмите меня в свой отряд!

Вот те раз! И как это, разрешите, понимать? Я что, начальник рекрутского набора малолеток в ряды Красной Армии?

Я ему так и сказала, только чуть в других выражениях. Жадно слушавшие нас мальчишки тут же расхохотались. Из их комментариев я уяснила, что белокурый — позор всего партизанского движения, а также тупой, дурной и вообще неизвестно откуда выползший... А вот это мне явно не понравилось. Смеяться можно, а вот унижать человека — не сметь. Не люблю я этого... с детства.

— Имя, фамилия? Откуда?

— Руслан Щипачев. Я из Хабаровска.

— А что ты тогда в Белоруссии делаешь, Руслан?

— Отдыхал я. На лето. У бабушки. Всей семьей. Теперь никого нет. Я один.

— А в Хабаровске родственники есть?

— Нет, — из того, как он это произнес я поняла, что если и есть родственники у Руслана в Хабаровске или еще где-то, видеть он их не хочет. Да и вряд ли сможет в ближайшее время.

— Пусть не врет! Он не на лето к бабке ездил, он от япошек сматывался! А бабка их видеть не хотела! Япошка он!

Опаньки! Это что ж, межрасовый конфликт?!

— А ну, герой, иди сюда! Ты японцев хоть раз в жизни видел?

Мальчишка независимо пожал плечами:

— Нет, ну и что? У нас всё село знало, что его отец с япошками дружил!

— Это правда?

Парень поджал губы размышляя, что лучше, соврать или быть честным до конца.

— Да.

Нелегко далось ему это простенькое слово. Закаменел весь. Ждет. Если я сейчас откажу ему, не возьму с собой, его здесь запинают однозначно. Он и так любовью местных, как я поняла, не пользовался, а уж теперь и подавно. Не простят как минимум. Раньше знали в основном из слов старухи, но это только слухи были, а теперь сам сказал. Сам.

— Самурай.

Сосна за моей спиной легко вибрирует. Как будто я не знаю, что Самурай уже давно висит на ветке над моей головой. А нечего было иголки ронять!

Руслан вздрогнул. Значит, знаешь, кто такие самураи! Однако... Становится всё интереснее. Эра Мэйдзи в этом мире наступила так же, как и в моем, в 1868 году. И самураи, как сословие, было ликвидированы.

'... в эту ночь решили самураи перейти границу у реки...'

От чего же ты милый, белокурый мальчик, бежал вместе со своими родителями в далекий Белорусский край? Почему терпишь издевательства местных пацанов и как при таком отношении умудрился не погибнуть за целый год войны?

Любопытство погубит кошку. Однозначно погубит. Это факт! Но перед этим кошка обязательно должна удовлетворить своё любопытство и попытаться, насколько возможно, показать коготки.

— Зови СБ. У нас тут Самурай номер два объявился.

Darkalamez

В рабочем кабинете Верховного присутствовали два человека. Один из них являлся хозяином этого кабинета, Главнокомандующим вооружённых сил, руководителем страны. Второй, находившийся в кабинете, был Наркомом военно-морского флота.

— Товарищ Кузнецов, я попросил Вас прийти сегодня, чтобы услышать Ваше мнение о перспективах строительства военного флота у нас в стране после войны. Партии и правительству необходимо знать, каким будет наш военно-морской флот в ближайшее время. Ваш вчерашний доклад о Вашем визите в Ленинград мы оцениваем как очень грамотную работу вашего ведомства, — усмехнулся в усы Сталин. В тоже время, у Вас есть заместители и подчинённые, которым можно было доверить командование операцией на месте. Не нужно Вам самому мотаться по флотам. Ви необходимы здесь.

— Товарищ Главнокомандующий, планированием этой операции занимался я сам, поэтому и отвечаю за её проведение. Моё присутствие во время высадки десанта в Ленинграде считаю правильным решением. Это позволило держать руку на пульсе операции с самого начала.

— Хорошо, если считаете, что без Вас Ваши подчиненные что-то не так сделают, можете лететь куда хотите, — разрешил Верховный. — А сейчас расскажите мне, как обстоят дела на флоте со строительством новых кораблей. И что Ви намерены делать после ознакомления с информацией из ноутбуков. Говорите прямо, товарищ Сталин хочет знать правду, какой бы она не была.

— Товарищ Сталин, исходя из информации попаданцев, главным противником у нас будут США и Англия. Разработку и постройку новых кораблей и судов придётся вести, отталкиваясь от этого. К сожалению, вынужден констатировать, что противопоставить флотам этих государств нам нечего. Возможности нашей промышленности не позволяют соревноваться с экономической мощью Америки и Англии. Даже, если бы не началась война, мы бы не смогли построить флот, способный противостоять этим двум морским державам. Сейчас же, и подавно не сможем. По крайней мере, в течении ближайших 10 лет.

— Ви можете аргументировать свои слова? И сколько времени понадобиться для восстановления довоенного состава сил флота? Сколько и каких кораблей мы должны построить?

— Товарищ Сталин, проблема состоит в необходимости разработки и создания новых систем оружия, изменения в проектах заложенных до войны кораблей. А главное — приходится учитывать информацию попаданцев. Всё это, вместе взятое, говорит о необходимости разработки принципиально иного плана строительства флота. Возможности нашей промышленности не позволяют строить четыре флота одновременно. Необходимо предпринять все возможные усилия для сокращения потенциальных театров боевых действий. Лучше всего будет, если мы сумеем закрыть саму возможность проникновения флотов потенциальных противников на Балтийское и Чёрное моря. В этом случае Северный и Тихоокеанский флоты смогут относительно быстро встать на ноги. Что касается конкретных проектов кораблей, то на данный момент у нас нет возможности достраивать уже заложенные корабли крупнее крейсера. Даже, если бы такая возможность появилась бы, уже заложенные корабли нуждаются в переработке проектов. Наши предвоенные идеи, заложенныё в строящиеся корабли, оказались ошибочными. Прежде всего, из-за всё возрастающей роли авиации в ближайшее время. Развитие авиации заставляет нас, моряков, искать средства противодействия угрозе с воздуха. Наиболее эффективным решением этой проблемы считаю создание собственных авианесущих кораблей. Во-вторых, уже начата разработка универсальных артиллерийских систем среднего калибра. В-третьих, уже поступили на вооружение малокалиберные зенитные автоматы, которые будут совершенствоваться в дальнейшем. На новых проектах кораблей планируется установка только универсальных артсистем. К сожалению, на разработку и создание данных пушек уйдёт от года до пяти лет. Это объективные возможности нашей промышленности на данный момент. Я могу перейти к подробностям по каждому классу кораблей.

Нарком выжидательно посмотрел на Сталина. Тот не спешил с новыми вопросами. В принципе, всё было всем известно. Разговор в кабинете Верховного явно был нужен ему для оглашения какого-то своего решения. От этого решения зависела судьба тысяч людей и ход возможной будущей войны. И сейчас Сталин неторопливо прохаживался по кабинету, прекрасно это понимая...

...Разговор с Верховным для Николая Герасимовича оказался не простой. Сталин старался вытащить из Наркома буквально каждую мелочь, относящуюся к разработке новых систем оружия. В нормальной ситуации Кузнецов быстро и легко оперировал цифрами, фактами, фамилиями. В данной ситуации — зачастую с трудом отстаивал свою точку зрения. Проблема заключалась в нехватке исходной информации по темам, в первую очередь, интересовавших Сталина. Было очевидно, что Верховный предварительно сам тщательно изучил данные из ноутбуков, и устроил Наркому своеобразный экзамен. А может и выволочку, чтобы Нарком не зазнавался после удачно проведённой операции.