Книга 8. Воздушный Стрелок. Турист

— Стоп-стоп-стоп! — Оля ткнула пальцем в Стародубова. — Брат рассказывал про вашу "дуэль"... Портосик! Точно! Три идиота получивших на орехи. Кстати, почему он именно "портосик"?

— Во-первых, подходил по габаритам, — пожал я плечами. — А во-вторых... во время нашего "знакомства", он умудрился так рьяно меня атаковать, что порвал штаны. Понятное дело, что после такого конфуза, "свой тыл он не покажет никому", вот и... сложилось.

— Та-ак, ты узнал его на записи, — уверенно проговорила Оля. Я кивнул. — И не сказал мне.

— А зачем? — развёл я руками. — По всему выходило, что Лёшка сбежал, я и подумать не мог, что он до сих пор ошивается в Усть-Бельске. И не надо на меня так смотреть! Я пришёл сюда только чтобы попытаться отыскать следы пребывания Стародубова! Слишком плохо его помнил, чтобы пытаться открыть к нему окно сходу. Вот и думал, что отыщу здесь кончик ниточки. А нашёл...

— М-да уж, — Оля хихикнула. — А как ты вообще догадался, что Лиса, это Алексей?

— Эфир... Ну, ученица, не тупи! Если в моей памяти эфирный след Стародубова слишком слаб для открытия к нему прямого окна, это не значит, что он вообще отсутствует! Хотя, признаюсь честно, в образе Елизаветы я опознал его не сразу. Но кое-какие подозрения эта "дамочка" у меня вызвала сразу.

— По причинам? — встрял Алан.

— Первое — чувствительность к Эфиру, — с готовностью ответил я. — Чего трудно ожидать от обычной гостиничной хозяйки из государевых людей. Такие таланты обычно выуживаются ещё в школах, и после направляются на учёбу в соответствующие заведения. Государь наш не любит разбрасываться талантами, даже если те не обещают в будущем стать ярыми. Здесь же... ну, понятно. Одарённая без присмотра, работающая во второсортной гостинице — нонсенс! Я даже было подумал взять её к себе на службу, ха... Второе — живущая в Усть-Бельске Лизавета Макаровна не могла не знать Алана Жжёнова, воеводу рода Исенбаевых в лицо, и уж точно не стала бы с ним флиртовать, да ещё и воздействуя Эфиром!

— Да, — Оля кивнула. — Я тоже почувствовала её удивление при нашем визите. Удивление и непонимание. Подожди, Кирилл! Но наблюдатель-то ДОЛЖЕН был знать воеводу!

— Зачем? — удивился я. — Наоборот, как случайный гость города он должен был демонстрировать полное незнание здешних раскладов. А чего не знаешь, то и не выдашь. В общем, в тот момент, когда мы поднялись на этаж, я всё-таки сложил два плюс два и получил четыре. Хотя, признаюсь, пару минут не хотел верить в полученный ответ именно из-за несоответствия внешних ТТХ этого персонажа, так сказать. Но тут помог взбаламученный Эфир в соседнем номере. Пушка-пушкой, но там явственно тянуло следами целительских техник, к которым, собственно, и относится этот странный привитый метаморфизм. Ну а в этом номере, след от техники и вовсе ничем не прикрыт. Как-то так оно и вышло.

— И что теперь вы собираетесь делать с этим... — Гридень, которому явно надоело слушать все эти "открытия века", гадливо передёрнулся, глянув на бессознательное тело Стародубова. — Полагаю, требовать отдать урода Кара-Бек, бессмысленно?

— Вы правильно понимаете, Алан Георгиевич, — кивнул я. — Я заберу его с собой. Полагаю, теперь у Вердтов будет чем и о чём поторговаться с Юсуповыми.

К некоторому моему удивлению, воевода не стал спорить и, поднявшись с дивана, шагнул на выход. Молча. Что ж, оно и к лучшему. Набрать номер коммуникатора Нулина, убедиться, что тот не возражает против визитов к его пациенту и...

— Кирилл, — Осип Михайлович окинул нашу компанию скептическим взглядом и покачал головой. — Когда я говорил, что не возражаю против визитов, я не имел в виду, что жажду заполучить очередную халтуру на дом...

— Это не халтура, — обиделся я, поправляя сползающее с плеча тело Стародубова. — Это подарок выздоравливающему.

— Фрукты были бы практичнее, — индифферентно заметил Нулин и, покачал головой, уступил нам с Олей дорогу. — Идите уже. Только недолго. Еремея Ивановича ещё ждут процедуры.

Мировой дядька, наш Осип Михайлович.

Вердта мы нашли в отдельной "генеральской" палате, вовсю флиртующим с молоденькой медсестричкой, краснеющей от каждого второго его комплимента. Впрочем, увидев нас, Еремей Иванович рассыпался перед ней в извинениях, и девушка тут же слиняла, так и фоня смущением, облегчением и... недовольством? Вот ведь старый ловелас!

— Юсуповы, значит, — почесал зарастающий седой щетиной подбородок Еремей Иванович, выслушав наш тракикомический рассказ о поимке наблюдателя. — Неудивительно, мы с ними уже лет сорок конкурируем. Но вот такой жести раньше как-то не было... Может, дело в ореандской клинике? Всё же раньше мы в их ливадийские угодья не забирались... хм! Ладно, будем разбираться. Оставляй "подарок" здесь, Кирилл. Через полчаса приедут мои родственнички, они его и заберут. Как, не очнётся он за это время?

— Не, я его надёжно приш... угомонил, — ответил я, похлопав сваленное на кресло медсестры тело по тяжёлому боку. Но договорить мне не удалось. В палату ворвалась давешняя девица в сопровождении дородной дамы, которая тут же попыталась устроить скандал по поводу несанкционированных посетителей. Но её практически тут же отвлёк появившийся на звуки разгорающегося скандала Нулин. Ну а пока эти двое спорили, мы попрощались с Вердтом и тихонечко слиняли окном к родной спасплатформе. Уже покрашенной и даже высушенной, слава Эфиру и его техникам. То есть, практически готовой к продолжению пути.

— Едем, пока ещё что-нибудь не случилось, — вздохнула Оля, забираясь на пассажирское сиденье. Я кивнул, машина послушно рыкнула движком и покатилась к очередному окну. В Пермь.

Эпилог

— Кирилл, может всё-таки расскажешь, что это у тебя за исследования такие были, в ходе которых ты наткнулся на такую странную процедуру? — Оля доставала меня этим вопросом уже третий день. Я же крепился и терпел. Хотя... вру. Мне совершенно не хотелось рассказывать жене о своих исследованиях, по крайней мере до тех пор, пока они не выйдут на финишную прямую. А до этого ещё далеко. Но реагировать-то как-то надо, верно? Вот я и изображал... всякое. А иногда даже что-то говорил... приближенное к правде, как сейчас, например.

— Исследования как исследования, — пожал я плечами. — Сомневаюсь, что тебе будет это интересно.

— А ты попробуй, расскажи, — не сдавалась моя супруга, почёсывая толстое брюшко Нахала, с удобством устроившегося у неё на коленях, пока остальная тройка лис оккупировала нашу койку в спасплатформе.

— Блюфросты, — я предельно искренне сделал вид, что сдаюсь. — Исследую их умения и возможности.

— А они у них есть? — удивилась Оля. Пришёл мой черёд пялиться на неё изумлённым взглядом.

— То есть, тот факт, что мы не брали их с собой в дорогу, тем не менее, на каждом пикнике они крутятся у нас под ногами, пока не сожрут половину всего приготовленного шашлыка, ты за особенное умение не считаешь, да? — осведомился я.

— Э-э... я думала, ты их окном к нам приводишь, — совершенно по-простецки, я бы даже сказал, пацанячьим жестом, Оля взъерошила свою короткую стрижку. Да, перед отправлением из Перми по дальнейшему маршруту, ей пришло в голову укоротить причёску... после чего она ещё три дня выносила мне мозг на предмет: "нравится-не нравится". А мне, вообще, по фиг! Жену я люблю, как бы она не выглядела и какой бы длинны ни была её причёска.

— Представляешь, нет, — ехидно ухмыльнулся я и развёл руками, на миг отпустив руль медленно вращающей колёсами спасплатформы. — Они сами приходят, как и положено настоящему северному пушистому зверьку. Внезапно.

— Блюфросты-гранды, — фыркнула Оля, но, почуяв мои эмоции, тут же растеряла всё веселье. — Подожди, ты что, серьёзно?

— Говорю же, уникальные питомцы, — кивнул я и, сняв с носа поднадоевшие очки, потёр переносицу. Это как так-то?! Я что, один замечаю все их выкрутасы?!

— Ой, а у тебя глаза больше не светятся, — неожиданно радостно воскликнула Оля. — Наконец-то!

— Что, тебе так не по нраву муж-очкарик? — удивился я.

— Нет, меня просто достал твой пафосный вид, — фыркнула она и, достав из бардачка зеркальце, сунула мне его под нос, чтобы рассмотрел своё отражение.

— Милая, я, вообще-то, за рулём, — возмутился я.

— Милый, мы, вообще-то, посреди реки, — тем же тоном откликнулась Оля, продолжая подпихивать зеркало. — Так что ничего страшного не случится, если ты на секунду отвлечёшься.

И ведь не поспоришь! Спасплатформа, действительно, гудя водомётами, чешет по Чусовой, и лишь время от времени мерно шлёпает колёсами по отмелям, когда нам надоедает мерно речное плавание и ленивое любование совершенно обалденными горными видами, и хочется ощутить под ногами твёрдую землю. Опять-таки, пикники с шашлыками удобнее, всё же, проводить на берегу, а не на крыше машины посреди реки.

— В Горнозаводск зайдём? — спросил я, убедившись, что мои глаза и впрямь вернули классический для людей вид и прежний серый цвет радужки.

— До Койвы ещё далеко, доберёмся, решим, — легкомысленно отмахнулась Оля. — Кстати, там поблизости ничьих вотчин-угодий нет? А то ведь опять вляпаемся, как с Исенбаевыми.

— Это мы запросто, это нам только дай, — согласно покивал я. — Но вопрос не по адресу, я понятия не имею, чьи там земли. Знаю только, что не Громовские. А вообще, открой коммуникатор и посмотри на инфоре Поместного приказа. Там должны быть соответствующие карты.

— Точно! — Оля взъерошила мех на пузе Нахала и развернув, экран браслета, погрузилась в изучение материала. Впрочем, уже через несколько минут от её энтузиазма не осталось и следа. — Ки-ир, а Кир?

— Что?

— А может ну его этот Горнозаводск? Давай до Усть-Тырыма сходим? И дальше по Койве, хоть до Старого Бисера, а там уж можно будет и на Антуфьев пояс выйти? А? — протянула Оля странным тоном. — Там казённые земли как раз начинаются. Дойдём до Тёплой горы, и на север, хоть до Медведки, хоть до самого Конжаковского камня? Хороший же маршрут...

— Оля, не крути, — нахмурился я. — Что ты там такого увидела?

— На, читай, — вздохнула жена, делая свой экран видимым.

"Уральский Курьер. Его Высочество Михаил Романович, цесаревич и великий князь Тверской, направлен чрезвычайным и полномочным инспектором Изыскательского Приказа с назначением в Горнозаводское управление кабинетских земель..."

Ну, приехали, чтоб его!

Казёнка — здесь, упрощение от "казённая десятина", т.е. 1,09 гектара.

Дэссэ, Жан (Жан Димитр Виржини) — французский модельер греческого происхождения. Основатель модного дома Дэссэ.

Графские подвалы — Величайший в Европе и мире винный подвал, расположенный в ялтинском местечке Массандра. Назван так по его принадлежности боярскому роду Воронцовых, представители которых в середине XVIII столетия умудрились трижды получить графский титул из рук двух императоров Священной Римской Империи. Первый графский титул был пожалован Михаилу Илларионовичу Воронцову в 1744 году императором Карлом VII, а спустя шестнадцать лет, его родные братья Роман и Иван были возведены в графское достоинство преемником Карла, Францем I. Это событие нашло своё отражение и в Бархатной книге Русского государства, в которую, личным указом государя Василия Пятого, были внесены изменения, позволившие боярам Воронцовым и впредь титуловаться графами, несмотря на отсутствие такого титула в росписи Гербового приказа.

Боярское Слово — здесь имеется в виду свод законов и установлений регламентирующих права и обязанности боярского сословия. Существует так же Государево Слово, определяющее права и обязанности государевых людей (градских и сельских обывателей и, заводчиков и помещиков) и Соборный Судебник, являющийся сводом законов регламентирующих взаимоотношения упомянутых сословий.

Склады МТО и ВД - склады материально-технического обеспечения и вещевого довольствия.

ОКР - обсессивно-компульсивное расстройство (невроз навязчивых состояний) - психическое расстройство. Характеризуется следующими симптомами: непроизвольно возникающие навязчивые и пугающие мысли, навязчивые действия, повторяющиеся много раз, тревожность, зацикленность на порядке, чрезмерный перфекционизм, необходимость контроля себя и ситуации, частые мысли о насилии, причинении вреда себе или другим, постоянный счёт, многократное произнесение формул и/или молитв в уме.

Сверчок (армейский сленг) - солдат сверхсрочной службы. Ныне, контрактники.

"Княжья пусть", или "княжья пустошь". Стены зала заседаний Думных палат Кремля украшены гербовыми щитами всех владетельных родов страны. Но после княжеского мятежа гербы инсургентов были сняты и расколоты, все до единого. Так в зале появилась пустая стена, прозванная "княжьей пустью".

Москит "Лена" с селекцией целей - здесь, мобильная система эфирного контроля, позволяющая не только определять наличие целей, их положение, скорость и курс, но и умеющая отличать и запоминать ведомые объекты по характерным для них эфирным следам.