Ну, и на что эти хлопцы надеются? Может быть они считают себя мастерами боевого гопака? Что они залились некоторым количеством спиртного — это понятно. И что это не подстава, а обычная человеческая глупость, прущая из проспиртованного подсознания — тоже понятно.
— Оставить их тебе? — Я посмотрел на взбешенную Ирину... Ушки бы ей тигринные. И полосатую раскраску на личико. И хвостик полосатый, чтобы она им сейчас яростно хлестала себя по ногам. — Или пусть охрана разбирается? Это, кстати, не наши клиенты, так что мне светиться пока ни к чему...
Как бы ни были пьяны хлопцы, а есть такая штука, как чутье. И в пьяном состоянии оно действует как бы не лучше, чем в трезвом.
— Ой-йа! Михо! Кажись, обознались мы... — Задумчиво затянул один из них, самый высокий, подав пальцами какой-то условный сигнал остальным. — Пойдем, Михо! Пойдем... Хлопчик, ты не обижайся, да! Обознались, думали, це Нюрка... Ну, така же гарна дывчина!
— Да я все понимаю, хлопцы! — Я с улыбкой развел руками. — Но это уже не имеет значения... Вы девушке такой романтик-момент испоганили... недоумки.
Останавливать Ирину я точно не собирался: если б на нашем месте был какой-нибудь простолюдин со своей девушкой — он бы уже получил по соплям, а девушку... ну, не разложили бы, конечно (охрана заведения вколотила бы пьяных придурков за такое по самые ноздри в землю... да и не совсем же эти трое отморозки? Это ж они так — покуражиться), но вечер для парочки был бы безнадежно испорчен. А если они маги — то и вовсе отделались бы вежливым выпроваживанием из клуба. С занесением в базы, как проблемные клиенты, конечно — но гипотетическому простолюдину и его не менее гипотетической девушке от этого легче не стало бы.
Один из хлопцев мелко затрясся, принимая на корпус серию быстрых ударов в стиле Вин-Чунь ("липкие руки"... да, помнится, Иришка тогда, в парке Университета, пыталась "закидать" меня вот такими же быстрыми ударами со сверхкороткой дистанции)... кажется, хлопец даже несколько пощечин успел получить... эдакая боевая импровизация для большей унизительности. И начал медленно оседать на пол, не меняя ошарашенного выражения на лице. Над поверженным противником возвышалась Ирина...
Красавица! Грудь вздымается, волосы шевелятся, будто живые... Огненные глаза горят. Действительно, горят! Из уголков глаз и из уголков губ в стороны и чуть вниз медленно тянутся крохотные малиновые язычки пламени, особенно хорошо видимые сейчас, в полумраке танцевального зала. Девушка явно колебалась, выбирая следующую цель... "Цели" застыли загипнотизированными кроликами. Но, в конце концов, оставила мне моего собеседника и принялась за второго... он стоял ближе.
— Ух ти... — Оценил Длинный скорость, с которой был нейтрализован второй его товарищ, и вздохнул. — Не щастит нам сигодня з дивчатами...
Он попытался сформировать какую-то "рубашку", но... это же Ирка — без пяти минут Кандидат (а Кандидат у Сварогов — это очень-очень круто) — довольно плотная "рубашка" была пробита за какую-то секунду семью быстрыми ударами в одну точку. При этом Ирина даже не стала насыщать их Силой — просто на секунду ее руки размазались в туманную полосу...
— От же... — Посетовал последний из придурков перед тем, как отлететь к стене и отключиться.
Рядом тут же материализовались люди. Трое парней и девушка: судя по бейджикам — служба безопасности "Чудочки". И парень с девушкой с цветными браслетами гостей — служба безопасности Сварогов. Блондинистость и стройность выдавала в них "воздушников" Ламских. Командир "группы быстрого реагирования" окинул взглядом место происшествия, покосился на совершенно спокойных безопасников Рода:
— Госпожа Сварог. Господин Радович. Администрация клуба приносит извинения за то, что не смогла обеспечить приятный вечер...
— Оставьте, Валентин! — Отмахнулась Ирина, прочтя имя на бейджике. — Вечер, как раз, замечательный! Сами посудите: какой приятный вечер может быть без драки, верно?
— О, разумеется, Ирина Ильинична! В таком случае, не смею вам мешать. У вас есть какие-нибудь вопросы к этим... господам? Может быть желаете что-нибудь выяснить, уточнить? Внизу есть тихие и удобные изолированные помещения для проведения приватных... бесед.
Ирина посмотрела на меня.
— Нет. — Покачал я головой. — Все что нужно, мы уже выяснили. Что пили эти господа?
Девушка из администрации "Чудочки" вытащила из поясного чехла-кобуры планшетник, потыкала в экран:
— "Кровавые слезы" и "Парящий орел", Олег Ильич. — И осуждающе добавила. — А вот закусывали очень мало!
— Это они зря. — Согласился я. — Такие коктейли надо закусывать...
"Парящий орел" — не знаю. А вот "кровавые слезы", как легко догадаться — это аналог "Кровавой Мэри" — томатный сок с водкой и пряностями. Кто-то ошибочно считает это выпивкой и закуской в одном стакане... Ну, и лишняя проверка: если б "шли на дело" — пить не стали бы...
+++
— Кто тебе больше нравится, Змей Горыныч или Ламский? — Задал я провокационный вопрос Ирине.
— "Малыш, а кого ты больше любишь — маму или папу?" — Мгновенно отреагировала Ирина, и тут же осеклась. — Прости, в твоем случае ответ как раз очевиден... А к чему вопрос? А-а-а... кажется, понимаю. Если Ламский не убьет Горыныча, то Горыныч убьет Ламского, как только сложит два и два и вылезет из подполья.
— Ага...
— И каким образом мое отношение к "маме" или "папе" изменит ситуацию? Если дед не может защитить себя, то у меня и подавно таких ресурсов нет, а если он решит уничтожить Ламского, то я тем более помешать не смогу — он меня просто отодвинет в стороночку, а потом, когда смахнет пепел, оставшийся от Ламского, переспросит, что я хотела ему сказать.
— Ну, а все-таки... если допустить, что ресурсы у тебя есть либо для первого, либо для второго...
— Потеря Змея Горыныча для Семьи несет куда большую опасность, чем потеря Ламского. На нем завязаны многие личные договоренности, он прикрывает Семью в Совете... А Ламский — всего лишь начальник службы контрразведки. Его потеря будет неприятна, но... не смертельна для Семьи.
Что ж... ожидаемый анализ от настоящей дочери Рода и временного Главы.
— Ты сама сказала, что не хочешь быть Сварогом. Какое тебе дело до Семьи?
— Брат и сестры. Матери. Когда Род начнут раздергивать на кусочки, от нас будут избавляться в первую очередь, так как на нас записаны почти все активы. Когда я говорила, что не хочу быть Сварогом, то имела в виду, что не хочу стоять на острие — без мужчин за спиной я сломаюсь...
... но есть влюбленный в тебя дурачок старший брат, который с готовностью встанет на твое место. Я в очередной раз пытался понять — не свалял ли я дурака, впрягаясь за Ирину... и в очередной раз не мог однозначно на этот вопрос ответить. И ведь даже не скажешь "Эх, если бы тогда в электричке!" Последние факты говорили о том, что не "избиение младенцев" в тамбуре электрички послужило поворотным моментом, совсем не оно. А что? Такое впечатление, что поворотных моментов, зависящих от Олега Сварога-Радовича, не было — он еще до моего появления в этом мире, уже был в чьих-то раскладах и планах. И памятная драка в электричке мало что меняла... хотя, нет, тогда бы за моей спиной сейчас не стояли Прокоповичи.
— Понимаю... А я не сломаюсь?
Я приложил максимум усилий, чтобы сделать вопрос мягким, без давления и претензии.
Да, я тоже пользовался моментом: обычно, после бурно проведенной ночи любви женщины вытаскивают из нас всю информацию или склоняют к какому-то нужному им решению — классика жанра! Но расслабленность и витание в облаках после "этого дела" (тем более, что это у девушки был первый раз... и, льщу себя надеждой, весьма удачный первый раз) — не мужская монополия. Так что сейчас инициативой в ленивой на первый взгляд беседе владел я.
+++
После инцидента с "тремя кабанами" раздосадованная Ирина снова потащила меня "в круг". Теперь это был четкий рок-н-ролл. С отрывом обеих ног от земли, подбрасыванием партнерши в воздух, прыжками и кульбитами...
И под восхищенный рев публики мы в бешеном ритме "отжигали" минут пятнадцать... А Ирина еще и выпускала Силу, время от времени окутываясь то синими, то зелеными, то белыми всполохами пламени. Публика пищала от восторга, а папарацци уже в открытую полыхали зарницами фотовспышек... кто-то из них даже умудрялся постоянно ускользать от службы безопасности клуба, подставляя коллег-конкурентов... Кто-то, по-моему, даже видеозапись вел.
Кстати, потенциальный убийца — молодой человек смазливой внешности лет двадцати двух — почел за лучшее не подходить. Видимо, сценарий убийства был проработан из рук вон плохо — предполагалось, что убийца пригласит Ирину на танец, а меня на это время отвлечет во-о-он та девица, очень отдаленно похожая на Ирину. Чем, интересно, они собрались ЭТО делать? Игла? Яд?
Подойти сразу после танца киллер не смог — мы, запыхавшиеся и мокрые, снова топтались под что-то медленное... А когда отдышались, Ирина решила повторить то, на чем нас так грубо прервали. Так что в этот момент подходить стало и вовсе опасно: нарваться на оплеуху по примеру трех чубатых неудачников — как нечего делать!
Потоптавшись рядышком и полыхнув в равной степени раздражением и облегчением, несостоявшийся убийца отвалился к барным стойкам, ожидая лучшего момента. Вот так там и сиди, и никуда не уходи!
Все-таки в танце, как ритуале ухаживания, что-то есть! (Я помню, что обещал... в вашем мире все еще верят обещаниям?) Ирина раскраснелась, глубоко дышала, глаза сверкали (без всякой Силы, кстати), зрачки распахнуты во всю радужку, разрумянилась. Прелестница-красавица!
— Оле-е-еж, наши хозяева что-то говорили про хорошо изолированные комнаты для приватных разговоров...
Я "прислушался" к ней. Да, теперь это было совсем не то, что в медкабинете университета, и не то, что было в кабинете медкорпуса в "Перепеловом ручье": никакого напряжения — напротив: легкость, нетерпение, желание, восторг... и — тот самый страх, что называют "пьянящим и сладким".
Чутье в той или иной степени развито у всех... А есть еще профессиональное чутье. Иначе, чем объяснить, что та самая девушка с планшетником (на бейджике было написано "Катя"), материализовалась рядом буквально через три секунды после намека Ирины? Девушка понимающе улыбнулась и, не дожидаясь вопроса, жестом позвала за собой.
Апартаменты не были шикарными, но вот уж что нас интересовало в последнюю очередь, так это антураж...
+++
— Ты?! — Возмутилась Ирина и даже слабо трепыхнулась, попытавшись отстраниться, слабо стукнула меня кулачком в грудь. — Ты один, безо всяких способностей, прошел сиротский приют и остался все таким же спокойным и благодушным медведем! Не сломался, не озлобился. Стал сильнее, надежнее, а в чем-то даже опаснее деда! Не-е-ет, ты не сломаешься! К тому же, я буду прикрывать и помогать — вдвоем мы этот "городок"...
— Не продолжай. От такого количества комплиментов даже я могу растаять. — Я поцеловал огненную макушку. — Сейчас поедешь в имение без меня. Мне надо кое с кем разобраться.
— Оп-па... поматросили и бросили? — Ирина подняла головку с моей груди и всмотрелась в глаза. — Ты выделил киллера?
— Да. Думаю, к утру доберусь если не до верха цепочки, то до первых-вторых креатур — точно. На некоторое время это отобьет желание организовывать подобные глупости.
— Самонадеянный медведь! — Ирина снова уютно на мне устроилась. — Ты уверен, что это не отвлекающий маневр? Вдруг, основная акция намечена, когда мы отправимся домой?
— Это не имеет значения. Ты будешь под защитой.
— Какой защитой? — Удивилась Ирина. — Я, конечно, могу что-то эдакое изобразить, но наивно полагать, что противник не осведомлен о моей подготовке.
Я улыбнулся и уперся манипуляторами в потолок, заставив кровать заскрипеть, а матрац — сильно прогнуться вниз.
— Юрий Никитич! Не надоело за молодыми подсматривать?
Ирина ахнула и попыталась вырваться, вскочить с кровати... Я ее не пустил. Только одеяло сверху накинул.
— Кха-кха... — Раздалось придушенное из-под кровати. — Охальники-развратники, всю хребтину мне отдавили, пока тут прыгали! А тут, между прочим, пыльно! И я, в конце-концов, курить хочу...!
А уж как я курить хочу, кто бы знал!
— ... Между прочим, внученька, правильный ответ на первый вопрос — "Я ОДИНАКОВО люблю папу и маму!" Смекаешь?
— Другими словами... — Иринка, все-таки, уникальная женщина. Она снова была совершенно спокойной змеей, в голове у нее в данный момент опять что-то явственно щелкало и калькулировало.
— Ну, да-да... я, конечно, разузнаю причину такого поведения Вани. Но, если там ничего принципиального... Умный же парень! А разбрасываться такими...
Не врет. Но и говорит, обрывая фразы, заставляя "подставлять" слова по смыслу и в соответствии с надеждами. Предоставляя догадываться и додумывать. Так что перспективы Ламского по-прежнему неопределенны.
— Юрий Никитич, — Забросил я удочки. — Вы же понимаете, что в случае чего одним Ламским обойтись не получится — устранять придется всех Старших Ламских — у них совершенно другой стиль внутрисемейных отношений, чем у Сварогов.
— Да знаю я! — Возмутились из-под кровати. — Может, выпустишь уже старого человека из-под кровати, а!
Я убрал с потолка манипуляторы и матрац выгнулся обратно. Из-под кровати, кряхтя, показался Змей Горыныч. С причитаниями распрямился и напоказ, охая и стеная, стал потирать поясницу:
— От же ж молодежь, а! Час подряд прыгали... вырастил кроликов на свою голову! (Ой, не ври, старый — участие в моем воспитании ты вообще не принимал). — Сварог перестал дурачиться и остро посмотрел на нас. — Что предлагаешь, Олег?
— Отдай Ламского мне. — Предложил я.
Сварог аж поперхнулся:
— В своем ли ты уме, внучок? Начиная с того, под каким соусом я тебе его отдам, и заканчивая тем, что управлять им ты не сможешь...
— Ты мне его так и так отдашь. После действий Князя управлять кланом и делать вид, будто ничего не было, ты не сможешь. Мнение Ирины на этот счет ты теперь тоже знаешь. — Змея, пригретая у меня на груди, сжалась в пружинистое кольцо. — И о моей готовности взвалить на себя эту ношу ты теперь осведомлен.
— Вот же хам! — Восхитился дед. Он подошел к столу, выдвинул стул и оседлал его, положив подбородок на спинку. С любопытством посмотрел на меня. — Допустим. Дальше?
— Запустить процесс фиктивного деления Рода — классические "полцарства впридачу".
— Ну, засранец! — Дед выпрямился от возмущения. — Как есть засранец! А ведь я тебя вот таку-у-усеньким на руках качал!
— И вот такусеньким, — Я показал свободной рукой предполагаемый рост тринадцатилетнего мальчика — Позволил выгнать из семьи. Хотя, как патриарх, обязан был найти применение даже бесталанному калеке! Ха! Тоже мне, управленец!
Дракон сжал зубы и процедил ("зацепил" я его сильно):
— Но ведь не убил же!
— Это потому что кишка оказалась тонка! Испугался общественного порицания.
— Ах ты ж...! — Спинка стула хрустнула и разделилась на две половинки. — И сейчас приказал Ламским тебя не трогать...
