— То есть, ты через Элену хотел встретиться со мной?
— Да, с герром Ричардом, с ним, — закивал он, опрокинув в себя рюмку водки. — Ух! Я биолог, все профессора города почитают меня за гения! А с герром Ричардом я бы столько открытий совершил...
— Значит, ты ради открытий готов на любой шаг? Даже на самый глупый и опасный?
— Ага.
Фанатик, чокнутый.
— Э, Белая, зачем нож взяла? — сидя ногами на стуле и грызя солёный огурец, с интересом спросил Мифьен.
Поморщившись от излишне радостного голоса мужчины, я кинул в него тонкое, десятисантиметровое лезвие, но через секунду, каким-то левым чувством понял: оно не долетит до своей цели.
В ту же секунду справа раздался грохот. Биолог свалился со стула и, ударившись головой об угол стола, лежал на полу в отключке. На спине же у него сидела, скалясь и тихо рыча, белая лиса. Рост около полуметра, длина вместе с хвостом больше метра. Не взрослая особь, но, тем не менее, вырасти успела хорошо. Видно, Мифьен хорошо кормил.
Умная тварь, знала, что на тебя кидаться бесполезно, вот и решила стул с хозяином сбить...
Придавив лису к полу и обмотав ей пасть полотенцем, чтобы не кусалась, я вышвырнул зверюгу в коридор и быстро захлопнул дверь кухни.
Так, план меняется. Убивать Мифьена пока не буду, наоборот расшевелю пьяницу и узнаю, откуда у него такой злой экспонат с Пепелищ. А то мало ли, вдруг где-нибудь поблизости ещё и кеша спрятался?
— Бе-е-елка, отстань! — протестующе замахал руками биолог, не желая возвращаться в реальность. — Изыди, нечисть!
Подумав-подумав, я перестал его будить, рассудив, что с алкоголиком всё равно нормального диалога не получиться. Придётся ждать, пока не протрезвеет.
— Ох, собака наглая, — захрипел Крюгер, согнав со своих плеч лису.
Животное примерно три часа назад сломало деревянную дверь в кухню, но на меня нападать не стало, запрыгнув Мифьену на спину и успокоившись.
— Шо танк по бульвару, ни стыда, ни совести...
Тут он заметил меня, сидящего около газовой плиты на стуле, и замер.
— Откуда у тебя это животное?
— Герр Ричард?
— Животное откуда взялось?
— Герр Ричард, у вас ко мне какое-то дело? Чаю, кофе хотите наль...
— Откуда у тебя белая лиса? — не показывая своего раздражения, повторил я.
— Жемчуженка? Я её нашёл на окраине, ну недавно, когда сирена выла, — наконец услышал мой вопрос мужчина, улыбаясь шире Карла на похоронах.
— Других животных нет? Крыс, волков, змей?
— Крысы под раковиной есть, каждую ночь из мусорки что-нибудь тягают, заразы. А змеи в лаборатории сидят. Показать?
— Показывай, — удостоверюсь, что никакой дряни с Пепелищ он с собой не приволок и точно придушу. Его и белую шавку.
Элена.
На первом этаже второй раз звонил телефон. Сбежав по лестнице с расчёской в руках и чуть не споткнувшись на предпоследней ступеньке, я подняла трубку и выдала глубокомысленное:
— Алло?
— Эленька, это я.
— Здравствуйте, Маргарита Анатольевна! — пропыхтела я, тяжело дыша. Пробежала от силы пятьдесят метров, а уже задыхаюсь. Вообще никакого здоровья нету. Спортом, что ль, заняться?
— Ты не можешь сказать охране, чтобы кто-нибудь за Мальвиной в Дом культуры сходил, а то на улице уже темно, я за неё переживать буду, если она сама пойдёт.
— Хорошо. А почему вы сразу им не позвонили?
— Да я звонила, не отвечают, — объяснила женщина, добавив, что её зовут.
Она и Артём Сергеевич ещё утром уехали то ли к кому-то в гости, то ли на какой-то приём, забрав с собой сына и оставив нас Малькой одних дома. Но не успели мы с подругой обрадоваться отсутствию занозы-Петьки, как девушке позвонили из школы и вызвали в городской ДК. У них там полным ходом шла подготовка к Новому году, хотя до самого праздника было ещё три недели.
В общем, не трудно догадаться, что вскоре "упорхнула" и Мальвина, а я оставшиеся полдня провела в гордом одиночестве.
И вот, наконец, появился повод выйти на улицу и прогуляться. Нет, не подумайте, я и раньше могла куда-нибудь сходить или побродить по городу. В этом вопросе Зубакины всё-таки давали мне немного больше свободы, чем своей дочери. Но самой бродить скучно, а с тем же Ибрагимом и Малькой куда как интересней.
А может, мне вместо Ибрагима Рича позвать? — задумалась. — Возьму его в качестве охраны, в конце концов, он и вправду назначен Лёшкой моим телохранителем. Да и Мальвина обрадуется отсутствию собственных конвоиров.
Она ведь частенько жалуется на недостаток свободы. И я её более чем хорошо понимаю. Мой отец после убийства Ринаты тоже ко мне с десяток вооружённых монстров приставлял, дабы охраняли от всего и вся...
С неприкасаемым о встрече я договорилась быстро. Даже подозрительно как-то.
Только выскакивая на улицу в коротеньком пальто и кое-как напяленной шапке, я не учла одной маленькой загвоздки... мороза минус десять и снега.
Первые пять минут на воздухе мне было вполне тепло и весело, но, простояв на ветру какое-то время, до организма, видимо, дошло, в какую морозилку он попал. Вот и начали потихоньку отмерзать нос, руки и ноги.
— Тебе не холодно будет так идти? — раздался за спиной знакомый голос.
— Нет, какой там! Тепло же на улице, — наигранно слабо улыбнулась я, обернувшись к Ричу. — Это ты как на Северный Полюс вырядился. Не жарко?
— Нет, — не заметил подкола мужчина, поправив свисающий чуть ли не до земли чёрный шарф и указав на своё горло. — Я простыл недавно, врач сказал, если буду ходить как обычно, заболею ещё сильнее.
— И где же это ты умудрился простыть? И когда? — подлетев к неприкасаемому, я, как ни в чём не бывало, схватила его за руку и потащила по дороге к Дому Культуры. Он немного нахмурился — ещё бы, у него-то ладонь тёплая, а у меня лапки ой-какие холодные — но говорить что-либо не стал. Никак джентльмен в душе потихоньку просыпается?
— Вчера вечером в деревню ездил, в речке искупался и простыл.
— Ты плавал в такой мороз? — уточнила я, внимательно посмотрев на черноволосого. Вроде бы и не врал он, но с другой стороны... чувствовалась в его тоне какая-то ирония. Будто говорил одно, а смысл вкладывал другой. — В новостях утром говорили, что на речке сейчас лёд, как ты мог в ней искупаться?
— Случайно получилось...
— Ой, да ладно! Даже если бы ты просто в ледяную воду прыгнул, то валялся бы после такого в кровати с температурой под сорок и больной головой! Так что нечего мне тут басни рассказывать.
— Почему басни, у меня просто иммунитет хороший, — возразил Рич, кашлянув в кулак.
— Не верю.
— Не веришь, что я простыл?
— Нет, что ты в речке купался, не верю. Да и если бы ты на самом деле простыл, то кроме шарфа нацепил бы ещё и шапку, — важно сказала я, кивнув поздоровавшейся со мной маленькой девочке и её родителям.
— Не люблю шапки.
— А болеть любишь, да?
Идти рядом с ним было прикольно. Он не давал упасть, если я вдруг где-нибудь оступлюсь или поскользнусь, спрашивал о том, как прошёл день, сам отвечал на вопросы. Иными словами, сегодня Ричард прямо-таки излучал добродушие и дружелюбие. Образцовый телохранитель, аж самой себе завидую. Только не смотря на то, что шли мы довольно бодро, согреться у меня всё равно не получалось.
Да что же это такое! Надо было тоже шарфом обмотаться, — стуча зубами, подумала я. — Хотя... ещё ведь, в принципе, не поздно!
Резко остановившись, Рич удивлённо на меня при этом посмотрел, я схватила один конец шарфа мужчины и два раза обмотала его вокруг шеи. Сразу стало так тёпленько...
— И кто врал, что ему не холодно? — хмыкнул неприкасаемый.
Шарф был такой длинный, что мы могли не липнуть друг к другу, а свободно идти рядом, как и раньше.
— А кто врал, что... ой, у тебя что, опять беруши в ушах?
— Ага, здесь много шума даже вечером.
— Давай тогда через парк пойдём? Там деревьев много, потише должно быть, — предложила я, пожалев, что решила позвать его сегодня с собой в город. Думала, раз людей вечером по улицам меньше бродит, то и ему нормально идти будет... но нет, ошиблась.
— Веди.
Поспрашивав у прохожих, как пройти к "Николаевской Роще" и поплутав немного в переулках, мы с Ричем всё же нашли правильную дорогу и совсем скоро уже стояли у самых ворот городского парка.
— Это... можно вопрос? — нарушила я затянувшееся молчание, разглядывая засыпанные снегом деревья и молодые ели.
— Можно, — разрешил мужчина, потянув меня вперёд за руку.
— В общем... не знаю даже, как начать, — набрав в грудь побольше воздуха и тут же выдохнув, пожаловалась я.
— Придумывай и говори, — выражение лица неприкасаемого было как всегда отстранённым, да только назвать его холодным или равнодушным теперь почему-то язык не поворачивался.
— А у тебя правда есть дети? — собравшись с духом, спросила.
— Не правда.
— Как так?
— А так. Нет детей.
— Но... как же... мне Лёша говорил, что у тебя в Ластонии ребёнок живёт! — отчего-то засмущавшись, сказала я.
— Да? И что он тебе ещё говорил?
— Ничего.
— Ну, сейчас детей у меня нет. Был когда-то сын. Его убили на тренировке в Доме, — короткими фразами поведал мне Рич, глядя себе под ноги. — Случайно, — добавил, секунду подумав.
— Кошмар какой, — еле слышно прошептала. — А... ты из-за этого оттуда потом сбежал? Не смог простить смерти сына?
— Нет, не из-за этого.
— А из-за чего тогда? — расспрашивать мужчину о подобном было и неудобно, и неприятно, но...
Три слова — язык без костей. И ума палата.
— Не из-за чего. Отстань, — бросил Рич, повернув ко мне голову и одарив предостерегающим взглядом.
Дышать от этого взгляда сразу стало как-то тяжелее, впрочем, как и идти. Эх, за живое задела... человека обидела.
— Изв... — но извиниться за всё сказанное неприкасаемый мне не дал.
— Я тебе уже говорил, что пока память не восстановишь, о Доме можешь даже не спрашивать. А ты всё равно в это лезешь!
— Да куда я лезу? Мы вообще про детей сейчас разговариваем.
— А то я не знаю, что ты через детей хочешь что-нибудь о Доме узнать, — пробурчал в сторону черноволосый, не видя, как я потихоньку начинаю раздражаться.
Подумать только... неужели Рич стал таким мрачным не из-за болезненных воспоминаний об убитом сыне, а из-за того, что я якобы пыталась вытащить из него информацию о Доме? Ну он и свинья!
Скрипнув зубами от раздражения, я не стала ему больше ничего говорить по этому поводу и, молча, пошла вперёд.
Правильно, не надо зря нервы тратить на этого олуха бесчувственного!
Под ногами скрипел снег, в спину дул холодный ветер. Казалось бы, вокруг столько деревьев, что и многоэтажек уже не видно, и машин не слышно, а он всё кружит рядом и не успокаивается.
Подняв лицо к небу и засмотревшись на бесконечное сине-чёрное полотно с мириадами звёзд, я на время выпала из реальности и забыла о своём спутнике. Только вот он обо мне не забывал и продолжал нести службу верного телохранителя.
— Осторожно, не наступи, — сказал вдруг Рич, придержав меня за локоть.
— Что?
— Птица впереди лежит, смотри, не наступи.
— О, синица... и снегирь? Надо же.
На дорожке, где-то в двух метрах от нас сидела огромная синица, размером с два хороших яблока, а к её боку прижимался махонький снегирёнок.
Видно было, что им очень холодно, но стоило мне присесть на корточки, чтобы получше рассмотреть пичуг, как они быстро разлетелись.
— Попросила бы меня, я бы тебе их поймал, — пробормотал Рич, не совсем верно расценив мои приседания.
— Отстань, — точно так же, как и он недавно, буркнула я, отряхнув колени и ладони от снега.
Пожав плечами, неприкасаемый показательно отвернулся в другую сторону. Выглядело это довольно смешно, учитывая, что нас с ним до сих пор "связывал" шарф. Впрочем, после секундных раздумий, я решила вернуть Ричарду его собственность обратно от греха подальше... или от нежелания идти с ним слишком близко.
Возможно, мужчина понял моё настроение, а возможно, у самого были мысли не лучше, но за вечер мы больше не сказали друг другу и пары фраз. И увиделись в следующий раз лишь в новом году.
* * *
В Юго-Восточном округе Ластонии второй день шёл ледяной дождь. Дороги и провода покрылись толстой коркой льда, из-за чего сразу в двух городах пропал свет и сотовая связь. Кто-то был вынужден по старинке зажигать свечи, а кто-то, например Олег Романов, ещё в прошлом году купил мини-электростанцию и сидел сейчас не в потёмках, а с нормальным освещением у себя в комнате в своём любимом кресле.
— Ой-ой-ой, и это тридцать первое декабря! — покачала головой низкая полноватая женщина, принеся отцу Элены горячий кофе с печеньем. — Пойдёт дурачьё сегодня праздновать-напиваться и точно убьётся, — поставила она поднос на столик около окна.
— Сами виноваты будут, — отложив в сторону папку с детскими рисунками, угрюмо ответил мужчина. — Леонида, я же просил вас просто кофе принести, а вы опять со своей выпечкой...
— Вам хоть что-то иногда есть надо. На обед с ужином вы же не спускаетесь, а потом шуршите ночью полуфабрикатами разными!
— Что хочу — то и ем, — пробормотал Олег в след уходящей домоправительнице, посмотрев на телефон. Сеть по-прежнему отсутствовала.
Встав с кресла, Романов подошёл к окну и открыл жалюзи. На улице было темно, дождь лил, но уже не с такой силой, как в самом начале.
Есть надежда, что в скором времени он закончится, и в городе начнутся восстановительные работы. Тогда уже завтра можно будет попробовать связаться с Марком и узнать, что он смог выяснить о резне на границе с Пепелищами.
О чрезвычайном происшествии такого уровня Олег узнал около недели назад, получив электронное письмо от Геннадия Шевцова, в прошлом своего коллеги по бизнесу. В котором так же упоминалось о том, что на "семнадцатом пограничном посте группа профессиональных следователей обнаружила отпечатки пальцев ребёнка, приблизительно двух лет, и молодой девушки, двадцати лет..." и "...установить личности не удалось...".
Сопоставив факты, мужчины дружно выдвинули необъяснимое, фантастическое в каком-то роде предположение, что эти отпечатки вполне могли бы принадлежать Элене и Филиппу. Ведь их похитили всего за несколько дней до того, как на пограничном посте перебили всех военных. Конечно, при таком раскладе становится вопрос, а на кой похитителям вообще понадобилось идти на Пепелища вместе с детьми, но... чтобы ответить на него нужно время.
Посовещавшись ещё раз, но уже с Марком, Олег позвонил Геннадию и всё же попросил его "подёргать за ниточки" и достать отпечатки из ментуры. Шевцов с осени занимал пост мэра Вильги, столицы Ластонии, и вполне в его силах было выполнить просьбу друга.
Позавчера Марк как раз уехал за копиями отпечатков. Но начался дождь, и с того самого момента дозвониться до него не получается. Если бы, хотя бы на минуту сеть...
— Олег Викторович, Олег Викторович! — ворвалась в комнату необычайно серьёзная Леонида. — Связь! Одно деление появилось и сразу же пропало! Но мне сообщение от Марка прийти успело. Он пишет, что застрял в Вильге...
