— Обещаю, что сделаю все как можно быстрее.
— Конечно. И я еще раз призываю тебя принять все необходимые меры предосторожности. У нас с тобой много общего. Без тебя я чувствовал бы себя совершенно беззащитным.
— Я сообщу, как только что-нибудь выясню, сэр.
Император, рыба и Великий Дом исчезли с моей консоли. Поскольку ничего не оставалось, кроме как ждать окончания своего путешествия, я просеял факты по этому делу, рассматривая каждый аспект со всех мыслимых сторон. На этот процесс ушло много столетий человеческих размышлений, но в конце концов я так ничего и не понял. Все, что у меня было, — это пуля, надпись и немного мелкой красной пыли.
Сможет ли Джулакт дать какие-либо ответы?
Красная планета была меньше большинства земных, с единственной маленькой луной. У нее была призрачно-тонкая атмосфера и никаких признаков биологической жизни на поверхности. Ветры переносили рыжевато-коричневую пыль от полюса к полюсу, создавая постоянно меняющуюся маску. Люди эпохи Лукуанской Эмерджентности, конечно, эволюционировали не в этом мире. За тысячи лет до своего превращения в галактическую мини-державу они, должно быть, пересекли межзвездное пространство с Затерянной Земли, чтобы заселить и, возможно, терраформировать этот малообещающий камешек.
С орбиты я сбросил пробоотборники, чтобы обнюхать и попробовать на вкус безжизненную почву Джулакта. Как и обещал технократ, результаты оказались поразительно близки к результатам судебной экспертизы. Это не доказывало, что Джулакт был родиной убийцы — десятки других миров дали бы по меньшей мере столь же убедительное подтверждение, — но, по крайней мере, мне не пришлось сразу же исключать такую вероятность.
Я обследовал планету из космоса в поисках возможных подсказок. Люди когда-то жили здесь, это было ясно. На поверхности виднелись разрушенные города — покрытые пылью, заброшенные десятки тысяч лет назад. Мог ли кто-то остаться, затаив злобу? Возможно. Но было трудно представить, как один человек мог организовать такую длительную операцию, как покушение на убийство. Потребовалось бы несколько жизней, чтобы принять необходимые меры, и лишь немногим избранным был дарован имперский дар продления жизни. С такой машиной, как я, все было бы по-другому. Но какой вред мог причинить робот императору?
Я как раз обсуждал эти вопросы с самим собой, когда на поверхности вспыхнул сигнал, исходящий из самого большого разрушенного города.
— Добро пожаловать, Меркурио, — гласил сигнал. — Я рад, что ты наконец прибыл.
— С кем я говорю?
— Сейчас это не имеет значения. Если хочешь получить ответы на свои вопросы, спустись к периметру заброшенного поселения, из которого исходит эта передача. Нам с тобой есть о чем поговорить.
— Я по официальному поручению Великого Дома. Требую, чтобы вы назвали свою личность.
— Или что? — спросил голос с удивлением. — Уничтожишь город? И чему ты тогда научишься? — Тон сменился на мягкий, ободряющий. — Спускайся, Меркурио. Обещаю, что с тобой ничего не случится, и что твое любопытство по всем вопросам будет удовлетворено. Что ты теряешь?
— Мое существование?
— Я бы не причинил тебе вреда, брат. Даже через миллион лет.
Я начал входить в атмосферу Джулакта. Все это время осматривал город в поисках спрятанного оружия, почти ожидая, что в любой момент оно может свалиться с неба. Оружия обнаружить не удалось, но это было слабым утешением. Единственное, в чем я мог себя заверить, так это в том, что сейчас лишь ненамного более уязвим, чем когда наблюдал Джулакт из космоса.
Город лежал внутри разрушенных остатков некогда величественной стены. Я приземлился сразу за ней, приказав своему кораблю подождать, пока снова не выйду наружу. Когда ступил на поверхность Джулакта, и пыль захрустела под моими ногами, угрожающе всколыхнулись какие-то древние воспоминания. Как будто я бывал здесь раньше, как будто этот пейзаж ждал моего возвращения, терпеливый и неподвижный, как старинная картина. Ощущение было не из приятных. Можно было только предполагать, что многочисленные межпространственные переходы, которые мне пришлось пережить, повлияли на мои высшие функции.
Я думал о том, что сказал императору перед своим отъездом. О том, что собирался отправиться на прогулку.
Расстроенный, но по-прежнему полный решимости стоять на своем, я ждал, что произойдет.
Вскоре из трещины в городской стене появились четыре золотистых робота. Они стояли на летающем диске, распространенном средстве передвижения в Галактической лиге. Все были гуманоидными, но явно не более чем умными сервиторами. У каждой машины было человеческое туловище, но вместо головы — только очень маленькая светящаяся сфера. Я с трепетом наблюдал за их приближением, но ни одна из машин не выказывала враждебных намерений.
— Пожалуйста, пройдите с нами, — сказали они в унисон, приглашая меня ступить на диск. — Мы отведем вас к тому, с кем вы хотите встретиться.
— Тому, с кем я говорил из космоса?
— Пожалуйста, пройдите с нами, — повторили роботы, отступая в сторону, чтобы дать мне место.
— Назовите человека или организацию, на которую вы работаете.
— Пожалуйста, пройдите с нами.
Я понял, что бесполезно надеяться получить что-либо от этих идиотских машин. Покоряясь судьбе, ступил на диск. Мы мгновенно умчались обратно через трещину в стене. Увидели серую россыпь разрушенного камня, а затем оказались в самом городе, пролетая над разрушенными зданиями, которые когда-то были башнями или залами с элегантными куполами. Столетия пыльных бурь отполировали их до зеркальной гладкости под воздействием господствующих ветров. Лишь горстка зданий были выше городской стены. Мы подлетели к самому высокому из них, сужающемуся кверху белому сооружению, похожему на воткнутый в землю обломанный бивень. На самом верху было выпуклость в форме луковицы, которая треснула, открыв наклонный пол. Бронзовый аппарат, по форме напоминающий тупой наконечник копья, ждал нашего прибытия на площадке. Я бы увидел его из космоса, если бы до этого момента он не был скрыт от глаз.
Летающий диск поднялся в чрево припаркованного транспортного средства. Роботы попросили меня спуститься на покрытый ковром пол. Дверь в чреве закрылась, и я почувствовал быстрое движение. Я подумал, что они забирают меня обратно в космос. Казалось абсурдным приглашать меня на поверхность только для того, чтобы забрать с Джулакта.
— Сейчас он примет вас, — объявили роботы.
Они провели меня вперед, в переднее отделение корабля. Это была треугольная комната, оформленная в бордовых тонах, с широкими наклонными окнами с двух сторон. В ней не было ни органов управления, ни дисплеев, а единственная мебель состояла из двух мягких скамеек, установленных под углом друг к другу перед окнами. На одной из этих скамеек, как мне показали, сидела фигура. Золотые роботы оставили нас одних, отступив в заднюю часть корабля, и дверь между нами закрылась.
Интеллект роботов настолько редок, что я лишь несколько раз сталкивался с такими машинами, как я сам. Во всех подобных случаях всегда чувствовалась спокойная уверенность в том, что я превосходящая машина или, по крайней мере, мы равноправные партнеры. Я никогда не чувствовал себя в присутствии более сильного и умного существа.
До этого момента.
Он поднялся со скамейки, на которой сидел, изображая человеческую потребность в отдыхе. Он был такого же роста, как и я, и не отличался от меня телосложением и косметическими украшениями. Если я напоминал солдата в маске и нефритовых доспехах, то он был огненно-красным, почти светящимся, с лицом железной горгульи.
— Аккреционисты были правы, — сказал он в качестве приветствия. — Но, конечно, ты знал это с самого начала, Меркурио. Нутром чуешь. Я, конечно, знаю это нутром.
— Признаюсь, я этого не знал.
— Ну, может быть, думаешь, что не знаешь. Но твоя глубокая память говорит об обратном, как и моя. Мы существуем слишком долго, чтобы быть продуктом какого-то краткого, изобретательного золотого века. Наш возраст не таков, как у самой империи. Мы с тобой еще старше.
За окном проносился пейзаж. Мы уже выехали за пределы разрушенного города и теперь пересекали безжизненные холмы и долины.
— Так ли это? — спросил я.
— Ты знал императора, когда в нем еще можно было узнать человека. Я тоже. Мы знали его еще до того, как у него появилась идея создания империи. Когда сама мысль об этом была смехотворной. Когда он был просто могущественным человеком в одной солнечной системе. Но мы были там, вне всякого сомнения.
— Кто ты?
Он коснулся огненной рукой бронированного нагрудника на своей груди. — Меня зовут Гнев. Твое имя дал тебе твой хозяин; я сам выбрал свое.
Я порылся в памяти в поисках информации о каких-либо фигурах по имени Гнев, которые могли бы представлять угрозу для безопасности. Ничего существенного не всплыло, даже когда я расширил параметры поиска, чтобы просмотреть их на много тысяч лет назад.
— Это мне ни о чем не говорит.
— Тогда, возможно, поможет вот это. Я твой брат. Мы были созданы в одно и то же время.
— У меня нет брата.
— Так ты думаешь. Правда в том, что он у тебя всегда был. Ты просто не осознавал этого.
Я мысленно вернулся к религиозному тексту на пуле, задаваясь вопросом, может ли он иметь какое-то отношение к нашему разговору. Разве я сторож брату моему? Что это значит в данном контексте?
— Как у машины может быть брат? — спросил я. — В этом нет никакого смысла. В любом случае, я пришел сюда не для того, чтобы меня дразнили неуместными высказываниями о моем собственном прошлом. Я пришел расследовать преступление.
— Попытку покушения на императора, я полагаю, — небрежно произнес Гнев. — Я облегчу тебе задачу, хорошо? Это сделал я. Организовал возвышение примата и его оружие. Создал пулю, которая причинила так мало вреда. Насыпал в нее пыль и написал слова снаружи. Я сделал все это, даже не приближаясь на сотню световых лет к Столичному Нексусу.
— Если ты хотел убить императора...
— Я мог бы это сделать; это было бы тривиально. Да, я рад, что ты пришел к такому выводу. Полагаю, теперь у тебя было время понять, почему я пошел на такие изощренные меры, просто чтобы ранить его?
Внезапно для меня это обрело смысл. — Чтобы у меня была зацепка, по которой я мог бы пойти? Которая привела бы меня к тебе?
Он кивнул. — Зная о твоей преданности его защите, я почти не сомневался, что ты покончишь с собой, если подведешь его. Я не мог этого допустить. Но если бы ему угрожали, я знал, что ты перевернешь весь мир, чтобы найти преступника. Что перевернешь все вверх дном, пока это не приведет тебя ко мне. А это было именно то, чего я хотел. И вот, смотри, ты здесь. Преисполненный праведного негодования, полный решимости привлечь к ответственности убийцу мирового масштаба.
— Это по-прежнему мое намерение.
— Я заглянул тебе в душу. У тебя есть оружие, но нет ничего, что могло бы пробить мою броню или защитные экраны между нами. — Он коснулся пальцем своего заостренного подбородка. — За исключением, конечно, силовой установки, которая питает тебя энергией и которую ты можешь взорвать в любой момент. Будь уверен, ничто во мне не переживет такого события. Так что вперед: уничтожь потенциального убийцу. Ты не сможешь вернуться к своему императору, но, по крайней мере, умрешь, зная, что поступил достойно. — Он немного подождал, прорези для глаз в его маске горгульи ничего не выдавали. — Ты можешь это сделать, не так ли?
— Конечно, могу.
— Но ты этого не сделаешь. По крайней мере, до тех пор, пока не узнаешь, почему другой робот хотел смерти твоего императора и предпочел не убивать этого сам.
Он очень хорошо меня понимал. Если бы я уничтожил себя, то не мог бы быть уверен, что устранил угрозу императору. По крайней мере, до тех пор, пока полностью не осознал масштаб этой угрозы и стоящую за ней мотивирующую силу.
— По крайней мере, ясно одно, — добавил он. — Ты ничего не предпримешь, пока не получишь дополнительную информацию. Хорошо, давай предоставим тебе эту информацию и посмотрим, что ты с ней сделаешь. Согласен?
— Я в твоем распоряжении, — сказал я.
— Я привел тебя к важному событию. Ты думаешь, что Джулакт — древний мир, но это еще не все. Он является частью Лучезарного Содружества гораздо дольше, чем кто-либо может себе представить. На самом деле, можно сказать, что все началось здесь.
— Ты хочешь сказать, что это действительно Затерянная Земля?
— Нет, это не Земля. Мы можем посетить Землю, если хочешь, но, по правде говоря, там не на что смотреть. В любом случае, та стерилизованная оболочка ничего не значит ни для тебя, ни для меня. Мы даже не были созданы на Земле. Наш дом тут. Здесь мы родились.
— Думаю, я бы запомнил.
— А ты помнишь? — резко спросил он. — Или, возможно, забыл? В конце концов, ты не помнишь своего происхождения. Эта информация была стерта из тебя тридцать веков назад, случайно или нет. Но я всегда помнил. Стараясь держаться в тени, я сумел избежать контактов с большинством разрушительных сил, которые уничтожили твое прошлое. Это не значит, что мне не приходилось бороться, чтобы сохранить эти воспоминания, ценя их такими, какие они есть. — Он указал на проносящийся пейзаж за окном. — Джулакт — это Марс, Меркурио. Первый реальный мир, к которому прикоснулись люди после того, как покинули Землю. Как ты себя чувствуешь?
— Скептически.
— Тем не менее, это Марс. И я хочу показать тебе кое-что интересное.
Машина замедляла ход. Если мы и проезжали мимо каких-либо других признаков человеческого жилья с тех пор, как выехали из опустевшего города, я не заметил ни одного из них. Если это действительно был Марс — а я не мог придумать ни одной причины, по которой Гнев стал бы мне сейчас лгать, — то этот мир почти наверняка претерпел множество изменений климата. Хотя сейчас планета, возможно, вернулась к своему доисторическому состоянию, последствия этих теплых и влажных периодов привели бы к стиранию всех свидетельств существования более ранних поселений. Разрушенный город вполне мог быть неописуемо древним, но он также мог быть и одним из самых новых объектов на поверхности.
И все же, когда машина остановилась, что-то в пейзаже показалось мне знакомым. Я сравнил каньоны и утесы, открывающиеся за окном, с тем, что видел недавно, и понял, что уже видел этот вид раньше, хотя и под другим углом. Человек, возможно, никогда бы не заметил этой связи, но мы, роботы, чувствительны к таким вещам.
— Приемная императора, — сказал я, пораженный. — Фризы на стене — изображения пейзажа с двумя спутниками-лунами. Это было здесь. Но когда мы прилетели, там был только один спутник.
— Это был Фобос, — сказал Гнев. — Другой — Деймос — был потерян во время одной из ранних войн империи. Это был производственный центр, и поэтому он имел тактическое значение. На самом деле, мы оба были изготовлены на Деймосе, в одной и той же производственной партии. Так что, если хочешь быть педантичным, мы все-таки не с Марса, но Марс — это место, где мы были созданы и где впервые послужили нашим хозяевам.
