"Рассказ Зои" (Война старика 4)

— Мы собираемся начать, — сказала я.

— Речь идет о состязании, — сказал консу. — У меня есть способ, с помощью которого ты можешь получить то, что хочешь, вообще не участвуя в состязании.

Я закрыла глаза. — Расскажите мне, — попросила я.

— Я помогу тебе обеспечить безопасность вашей колонии, предоставив часть нашей технологии, — сказал консу. — Машину, которая создает энергетическое поле, лишающее снаряды их инерции. Саперное поле. Оно заставляет ваши снаряды падать в воздухе и высасывает энергию из ракет, прежде чем они поразят свои цели. Если ты будете умна, ваша колония сможет использовать это, чтобы победить тех, кто нападет на нее. Это то, что я могу и готов тебе дать.

— И что вы хотите взамен?

— Простую демонстрацию, — ответил консу. Он развернулся и указал на обинян на полу. — Одного твоего требования было достаточно, чтобы сотни обинян добровольно пожертвовали собой ради того, чтобы привлечь мое внимание. Меня интересует твоя сила. Я хочу это увидеть. Скажи этой сотне, чтобы они пожертвовали собой здесь и сейчас, и я дам тебе все, что нужно, чтобы спасти твою колонию.

— Я не могу этого сделать, — сказала я.

— Вопрос не в том, возможно ли это, — заметил консу. Он наклонился всем своим телом, а затем обратился к Доку. — Здешние обиняне покончили бы с собой, если бы этот человек попросил об этом?

— Без сомнения, — заверил Док.

— Они бы не колебались? — вновь спросил консу.

— Да, — сказал Док.

Консу повернулся ко мне. — Тогда все, что тебе нужно сделать, это отдать приказ.

— Нет, — сказала я.

— Не будь глупой, человек, — заявил консу. — Я заверил тебя, что помогу вам. Этот обинянин заверил тебя, что твои подопечные с радостью пожертвуют собой ради тебя, без промедления и жалоб. Ты будешь уверена, что поможешь своей семье и друзьям пережить неминуемое нападение. И ты уже делала это раньше. Ты, не задумываясь, отправила сотни людей на смерть, чтобы поговорить со мной. Сейчас это не должно быть трудным решением.

Он снова махнул рукой в сторону пола. — Скажи мне честно, человек. Посмотри на своих любимцев, а потом на последствия. Как думаешь, твои подопечные останутся на ногах, когда все это закончится? Ты хочешь рисковать безопасностью своих друзей и семьи из-за них?

— Я предлагаю тебе альтернативу. Это не сопряжено с риском. Это не стоит тебе ничего, кроме твоего согласия. Твои подопечные не будут возражать. Они будут рады сделать это для тебя. Просто скажи, что тебе это нужно от них. Что ты требуешь это от них. И если тебе от этого станет легче, можешь сказать им, чтобы они отключили свое сознание, прежде чем убьют себя. Тогда они не будут бояться своей жертвы. Они просто сделают это. Сделают это для тебя. Сделают это ради того, чем ты для них являешься.

Я задумалась над тем, что сказал консу.

Я повернулась к Доку. — Вы не сомневаетесь, что эти обиняне поступили бы так для меня.

— В этом нет сомнений, — заверил Док. — Они здесь, чтобы сражаться по вашей просьбе, Зоя. Они знают, что могут погибнуть. Они уже смирились с такой возможностью, точно так же, как обиняне, которые пожертвовали собой, чтобы доставить вам этого консу, знали, что от них требуется.

— А что насчет тебя? — спросила я Гикори. — Там, внизу, твой друг и партнер, Гикори. Ты прожил с Дикори по меньшей мере десять лет. Что скажешь?

Дрожь Гикори была такой слабой, что я почти усомнилась, что мне это показалось. — Дикори сделает так, как ты просишь, Зоя, — сказал Гикори. — Ты уже должна была это знать. — После этого он отвернулся.

Я посмотрела на генерала Гау. — У меня нет для вас совета, — сказал он. — Но мне очень интересно узнать, что вы выберете.

Я закрыла глаза и подумала о своей семье. О Джоне и Джейн. О Савитри, которая путешествовала с нами по новому миру. Подумала о Гретхен и Магди и о будущем, которое они могли бы построить вместе. Я подумала об Энцо и его семье и обо всем, что у них было отнято. Я подумала о Роаноке, моем доме.

И я поняла, что должна сделать.

Я открыла глаза.

— Выбор очевиден, — сказал консу.

Я посмотрела на консу и кивнула. — Думаю, вы правы. И мне нужно спуститься и сказать им.

Я направилась к двери операционного центра. Когда я это сделала, генерал Гау легонько взял меня за руку.

— Подумайте о том, что вы делаете, Зоя, — сказал Гау. — Ваш выбор имеет значение.

Я посмотрела на генерала. — Я знаю, что это так, — ответила я. — И это мой выбор.

Генерал отпустил мою руку. — Делайте, что должны, — сказал он.

— Спасибо, — поблагодарила я. — Думаю, я так и сделаю.

Я вышла из центра и в течение следующей минуты изо всех сил старалась не упасть с лестницы, когда спускалась по ней. Рада сообщить, что мне это удалось. Но падение было близко.

Я направилась к группе обинян, которые слонялись без дела, одни делали упражнения, другие тихо разговаривали друг с другом или с небольшой группой людей. Подойдя ближе, попыталась найти Дикори, но не смогла. Обинян было слишком много, и Дикори не было там, где я могла бы легко его увидеть.

В конце концов, обиняне заметили, что я направляюсь к ним. Они притихли и так же тихо выстроились в ряды.

Я постояла перед ними несколько секунд, пытаясь разглядеть каждого обинянина в отдельности, а не только одного из сотни. Открыла рот, чтобы заговорить. Но ничего не вышло. Во рту у меня так пересохло, что я не могла вымолвить ни слова. Закрыла рот, сглотнула пару раз и попробовала снова.

— Вы знаете, кто я, — начала я. — Я в этом совершенно уверена. Я знаю лично только одного из вас, и мне очень жаль. Хотела бы я знать каждого из вас до того, как вас попросили... до того, как я попросила...

Я остановилась. Я говорила глупости. Это было не то, что я хотела делать. Не сейчас.

— Послушайте, — продолжила я. — Я собираюсь рассказать вам кое-что, но не могу обещать, что это будет иметь какой-то смысл. Но я должна сказать вам это до того, как... — я указала на грузовой отсек. — До всего этого.

Все обиняне посмотрели на меня, то ли вежливо, то ли терпеливо, сказать было трудно.

— Вы знаете, зачем вы здесь, — сказала я. — Вы здесь, чтобы сражаться с этими консу, потому что я хочу попытаться защитить свою семью и друзей на Роаноке. Вам сказали, что если вы сможете победить консу, я получу необходимую помощь. Но кое-что изменилось.

Я указала на операционный центр. — Там, наверху, есть консу, — сказала я, — который заявил мне, что даст мне все необходимое, чтобы спасти Роанок, не заставляя вас сражаться и не рискуя проиграть. Все, что мне нужно сделать, это посоветовать вам взять те ножи, которыми вы собирались заколоть этих преступников, и использовать их против самих себя. Все, что мне нужно сделать, это посоветовать вам покончить с собой. Все говорят мне, что вы сделаете это, из-за того, чем я являюсь для вас.

— И они правы. В этом я тоже почти уверена. Уверена, что если бы я попросила вас всех покончить с собой, вы бы это сделали. Потому что я — ваша Зоя. Потому что вы видели меня всю свою жизнь на записях, сделанных Гикори и Дикори. Потому что сейчас я стою здесь, перед вами, и могу попросить вас сделать это.

— Я знаю, что вы сделали бы это для меня. Сделали бы.

Я остановилась на минуту, пытаясь сосредоточиться.

И тут я столкнулась с тем, чего так долго избегала.

С моим собственным прошлым.

Я снова подняла голову и посмотрела прямо на обинян.

— Когда мне было пять лет, я жила на космической станции "Ковелл". Я жила там со своим отцом. Однажды, когда он отлучился на несколько дней по делам, станция подверглась нападению. Сначала со стороны рраей. Они напали, ворвались внутрь и собрали всех людей, которые жили на станции, и начали убивать нас. Я помню...

Я снова закрыла глаза.

— Я помню, как мужей забирали у их жен, а затем расстреливали в коридорах, где все могли это слышать, — сказала я. — Помню, как родители умоляли напавших пощадить их детей. Как меня толкнул за спину незнакомый человек, когда увели женщину, которая наблюдала за мной, мать моей подруги. Она тоже попыталась оттолкнуть свою дочь, но та вцепилась в мать, и их обеих увели. Если бы рраей продержались еще немного, в конце концов они нашли бы меня и тоже убили.

Я открыла глаза. — Но затем на станцию напали обиняне, чтобы отобрать ее у рраей, которые не были готовы к новой битве. И когда они очистили станцию от рраей, то забрали тех из нас, людей, которые остались, и поместили нас в общую зону. Я помню, как была там, и никто не присматривал за мной. Моего отца не было рядом. Моя подруга и ее мать были мертвы. Я была одна.

— Космическая станция была научной, поэтому обиняне просмотрели материалы исследований и нашли работу моего отца. Его работы о сознании. И они захотели, чтобы он работал на них. Поэтому они вернулись к нам в общую зону и назвали имя моего отца. Но его не было на станции. Они снова назвали его имя, и я ответила. Сказала, что я его дочь и что он скоро за мной приедет.

— Я помню, как обиняне разговаривали между собой, а потом приказали мне уходить. И помню, что сказала "нет", потому что не хотела оставлять других людей. И помню, что один из обинян сказал мне тогда. Он говорил: — Ты должна пойти с нами. Ты избрана и будешь в безопасности.

— И я вспомнила все, что только что произошло. И думаю, что даже в пятилетнем возрасте какая-то часть меня знала, что произойдет с остальными людьми в "Ковелле". И вот обинянин сказал мне, что я буду в безопасности. Потому что была избранной. И я помню, как взяла обинянина за руку, как меня повели прочь, и как я оглянулась на оставшихся людей. А потом мы ушли. Больше я их никогда не видела.

— Но я выжила, — сказала я. — Не из-за того, кем была; я была просто маленькой девочкой. Но из-за того, чем я была: дочерью человека, который мог дать вам сознание. Это был первый раз, когда то, чем я была, имело большее значение, чем то, кем я была. Но он был не последним.

Я посмотрела на операционный центр, пытаясь понять, слушают ли меня те, кто там находится, и задаваясь вопросом, о чем они думают. Задаваясь вопросом, о чем думает Гикори. И генерал Гау. Я повернулась обратно к обинянам.

— То, чем я являюсь, по-прежнему имеет большее значение, чем то, кто я есть, — сказала я. — Это имеет большее значение прямо сейчас. Прямо в эту минуту. Из-за того, чем я являюсь, сотни вас умерли, чтобы привести ко мне хотя бы одного консу. Из-за того, что я есть, если я попрошу вас взять эти ножи и вонзить их в свои тела, вы это сделаете. Из-за того, что я есть. Из-за того, чем я была для вас.

Я покачала головой и опустила взгляд в пол. — Всю свою жизнь я признавала, что то, чем я являюсь, имеет значение, — сказала я. — Мне приходилось с этим мириться. Приспосабливаться к этому. Иногда мне казалось, что я могу манипулировать этим, хотя я только что узнала цену этой вере. Иногда я даже боролась с этим. Но ни разу не подумала, что смогу оставить позади то, что было. Потому что помнила, что это дало мне. Как это спасло меня. Я никогда даже не думала о том, чтобы отказаться от этого.

Я указала на операционный центр. — В этом операционном центре находится консу, который хочет, чтобы я убила вас всех, просто чтобы показать ему, что я могу. Он хочет, чтобы я это сделала, чтобы показать и мне, что, когда дело доходит до этого, я готова пожертвовать всеми вами, чтобы получить то, что я хочу. Потому что, когда дело доходит до этого, вы не имеете значения. Вы просто то, что я могу использовать, средство для достижения цели, инструмент для другой цели. Он хочет, чтобы я убила вас, чтобы показать, что мне все равно.

— И он прав.

Я вгляделась в лица обинян. — Я никого из вас не знаю, кроме одного, — сказала я. — Через несколько дней я не смогу вспомнить, как вы выглядите, что бы здесь ни случилось. С другой стороны, всех людей, которых я люблю и о которых забочусь, я вижу, как только закрываю глаза. Их лица так отчетливо видны мне. Как будто они здесь, со мной. Потому что так оно и есть. Я ношу их внутри себя. Как носишь в себе тех, кто тебе дорог.

— Консу прав в том, что было бы легко попросить вас пожертвовать собой ради меня. Сказать вам, чтобы вы сделали это, чтобы я могла спасти свою семью и друзей. Он прав, потому что я знаю, что вы сделали бы это, не задумываясь. Вы были бы рады сделать это, потому что это сделало бы счастливой меня, потому что то, что я есть, важно для вас. Он знает, что, узнав об этом, я буду чувствовать себя менее виноватой за то, что попросила вас.

— И он снова прав. Он прав насчет меня. Я признаю это. И мне жаль.

Я снова замолчала, чтобы взять себя в руки. Вытерла лицо.

Это было самое трудное.

— Консу прав, — сказала я. — Но он не знает обо мне того, что имеет значение прямо сейчас. И это то, что я устала быть той, что я есть. Я устала от того, что меня избрали. Я не хочу быть той, ради кого вы жертвуете собой, из-за того, чья я дочь, или из-за того, что вы допускаете, что я могу что-то требовать от вас. Я не хочу этого от вас. И не хочу, чтобы вы умирали за меня.

— Так что забудьте об этом. Забудьте все это. Я освобождаю вас от ваших обязательств передо мной. От любых обязательств передо мной. Спасибо, что вызвались добровольцами, но вы не должны сражаться за меня. Мне не следовало просить.

— Вы уже так много для меня сделали. Вы привезли меня сюда, чтобы я могла передать сообщение генералу Гау. Он рассказал мне о планах против Роанока. Этого должно быть достаточно, чтобы мы могли защитить себя. Я не могу просить вас ни о чем другом. Я, конечно, не могу просить вас бороться с этими проблемами и, возможно, умереть. Вместо этого я хочу, чтобы вы жили.

— Мне надоело быть такой, какая я есть. Отныне я просто та, кто я есть. А я — Зоя. Просто Зоя. Та, кто не имеет на вас никаких прав. Которая ничего от вас не требует. И которая хочет, чтобы вы могли делать свой собственный выбор, а не чтобы за вас его делали. Особенно я.

— И это все, что я могу сказать.

Обиняне молча стояли передо мной, и через минуту я поняла, что на самом деле не знаю, почему ожидала ответа. А потом на какое-то безумное мгновение задумалась, понимают ли они меня на самом деле. Гикори и Дикори говорят на моем языке, и я просто предположила, что все остальные обиняне тоже говорят на нем. Я поняла, что это было довольно самонадеянное предположение.

Так что я вроде как кивнула и повернулась, чтобы вернуться в операционный центр, где одному Богу известно, что я собиралась сказать этому консу.

И тут я услышала пение.

Одинокий голос, доносившийся откуда-то из толпы обинян. Это были первые слова песни "Утро в Дели". И хотя я всегда сама пела эту часть, но без труда узнала голос.

Это был Дикори.

Я повернулась лицом к обинянам как раз в тот момент, когда второй голос подхватил контрапункт, а затем вступил еще один голос, и еще, и еще, и вскоре все сто обинян запели, создавая версию песни, которая была настолько непохожа ни на что, что я слышала раньше, настолько великолепна, что я могла только стоять тут и впитывать пение, позволять ему омывать меня и проходить сквозь меня.