Принцесса в Академии. Том 1

— Пойду перехвачу чего-нибудь. Если ещё осталось.

— Только держись подальше от пунша и мелких клыкастых рыбешек.

— Звучит зловеще.

Когда он отошел, я украдкой оглядела принцев у стойки и вздохнула. Пышут здоровьем, улыбаются и наслаждаются музыкой. Улов нулевой, значит, пора переходить к следующей партии подопытных. Вечер не резиновый. Вот только дождусь Озриэля.

— Эмилия, нам пора. Здесь ничего. Похоже, придётся вернуться к идее со столиками, если Озриэль, конечно, не подкинет мысль получше.

Мне пришлось встать перед ней спиной к сцене и дважды позвать по имени, чтобы пробудить от транса.

— А, что?

— Я сказала, что у бара нам больше нечего делать. Ты идёшь?

Рядом на крутящийся стул плюхнулся жизнерадостный 'романтик', которого я знала в лицо, но не по имени, и подтолкнул меня плечом, указывая на сцену.

— Ирканийский отжигает, да? Не знал, что он тоже с ними.

Я удивленно обернулась, на ходу отмечая, что к голосу Индрика присоединился ещё один. Новичок не мог похвастаться такой же безупречной техникой и диапазоном, но искупал всё это задором и импровизацией: подстраивался под солиста, вворачивал жаргонные словечки, рычал в правильных местах.

Ещё не завершив поворот, я уже знала, кого там увижу. И не ошиблась.

Высокий блондин в черной кожаной куртке, темных штиблетах с вытянутыми носами и защитных очках.

Орест.

Я инстинктивно оправила платье.

В темных стеклах очков отражалось пламя — наверняка, тот же фокус, что и с тостовыми наклейками на глаза. Хотя...

Ифрит явно получал колоссальное удовольствие от происходящего. На лице Индрика отражалась легкая растерянность, но самозваный участник группы не мешал ходу выступления, а даже добавлял остроты, так что музыканты и слушатели не позволили гоблинам увести его со сцены.

Толпа ревела и бесновалась.

— Там оставались только рулетики с изюмом и моллюски, которые голосом профессора Чераты умоляли меня их не есть...

Я резко повернулась и увидела Озриэля. Он держал в руках миску и дожевывал какую-то многоногую закуску, которая, видимо, не до конца смирилась со своей участью и продолжала вяло отбрыкиваться.

Глаза однокурсника прыгнули на лоб.

— Но ты ведь только что был там... — Парень растерянно ткнул в сторону сцены, но Орест успел покинуть её мгновением раньше. Светлая макушка мелькнула пар раз в толпе и исчезла из виду. Надеюсь, до конца вечера.

— Где я...

Я быстро нарисовала в воздухе букву 'О' и изобразила очки. Озриэль понял и с хрустом сомкнул челюсти. Закуска перестала дергаться.

— Он у нас такой, — воскликнула я, подхватывая ифрита под руку, — прямо в двух местах одновременно!

— Ну, даёшь! — восхитился парень.

От неудобных расспросов нас избавил разочарованный возглас толпы: 'Бешеные нотки' уходили со сцены. Им на смену уже заступала следующая группа, и народ пришёл в движение, снова разбредаясь по залу. Эмилия тоже начала приходить в себя, моргая и оглядываясь, как после сеанса гипноза. Танцы, прервавшиеся на время предыдущего выступления, возобновились.

Озриэль поставил пустую тарелку на стойку и потянул меня за рукав.

— Мне надо кое о чем с тобой поговорить.

— Эмилия, мы на одну минутку...

— Я подожду вас здесь.

— Так что ты хотел сказать? — спросила я, когда мы примостились с боку барной стойки, неподалеку от прежнего места.

— Та семейная встреча, из-за которой я отсутствовал почти неделю...

Краем глаза я заметила Робина и мадам Гортензию. Они возобновили танцы, и у них явно всё было хорошо. Может, мне стоило наняться в свахи, а не в цветочницы? Кажется, у меня к этому склонность...

— Ливи, ты меня слушаешь?

— Да, прости, семейная встреча. Очень важная встреча, из-за которой я не видела тебя целую...то есть, из-за которой ты отсутствовал на занятиях почти неделю.

— Да, в общем, я тебе соврал, когда сказал, что она касалась перераспределения наследства. — Он коротко вздохнул. — Речь шла о тебе.

— Обо мне? — удивилась я. — Это из-за той вылазки в Подземное царство? Мне очень жаль, я не знала, что нарушаю правила...

— Нет, дело не в ней. Хотя Орест тоже масла в огонь подлил своими выходками. Да ещё если бы не кричал на каждом углу о своей великой любви...

— Тогда я не понимаю...

— Помнишь, я рассказывал тебе о своём отце?

— Что он подарил тебе справочник по экономному ведению хозяйства и...о нет, неужели он узнал, что ты провалил вступительные на доблестных защитников? Хотя, при чем здесь тогда я...

— Нет, он до сих пор не в курсе, но я сейчас не об этом. В общем, говоря кратко, мой отец мелкий правитель. Очень мелкий. Нужно быть большим оптимистом, чтобы строить в отношении нашей семьи мм...далеко идущие политические планы, и, с этой точки зрения, он большой оптимист. До подземного трона нам, как сатиру до балетной школы. Но отец считает, что у него есть все шансы упрочить положение, при правильно выбранной стратегии и хм...благоприятных условиях...

— ...например, если впереди стоящий претендент на трон поскользнется на куске мыла?

— Если восемьдесят таких претендентов поскользнутся, — кивнул Озриэль. — Что касается стратегии, то одним из главных её элементов он считает...династические браки.

Он перевел дух и сделал выразительную паузу.

— Постой-постой, о чем ты сейчас? Неужели Орест...

— Да. И... — Озриэль набрал в легкие воздуха и выпалил: — И не только он.

На последнее я не обратила внимание.

— Ты же сказал, что он скоро отстанет.

— Я ошибся. Раньше так и было...но не в этот раз. Хотя подождём ещё недельку. Может, всё уладится само собой.

Здорово. Подземный мир целую неделю обсуждал мой предстоящий брак, о котором меня забыли предупредить. В памяти внезапно всплыли фаршированные обручальными кольцами рыбешки, и под ложечкой противно засосало.

— О, кажется, это там Индрик. Послушай, Озриэль, давай немного отложим этот разговор. Если честно, я и вовсе не вижу в нём необходимости. Я просто скажу Оресту 'нет', и всё. Но, думаю, до этого даже не дойдёт. Не знаю, почему твои родственники так переполошились и...Индрик что, знаком с Эмилией?

Озриэль тоже повернулся в ту сторону, где сейчас стояли солист 'Бешеных ноток' и моя напарница, и почесал в затылке.

— Ну, вообще-то, да... А ты разве не знала?

— Не знала о чем? Что они знакомы? Нет, Эмилия не упоминала, наверное, к слову не пришлось.

Ифрит покосился на меня со странным выражением, но промолчал.

Мы находились всего в нескольких шагах от друзей, но, из-за падающей тени, они нас не видели. Зато их самих окружало аж пять светильников. До меня донеслись обрывки фраз:

...отличное выступление...

...думал, что не придёшь...

...подруга...

...рад...

Во время беседы Индрик неловко переминался с ноги на ногу. В движениях сквозила несвойственная ему скованность. Он взял с барной стойки светильник и принялся рассеянно крутить его, потом спохватился, потянулся поставить на место, промахнулся, и очередная летучая мышь полетела на пол. Они с Эмилией одновременно наклонились, пытаясь её перехватить, стукнулись лбами и обменялись неловкими смешками...

Я вдруг с изумлением поняла, что Индрик смущен. Не просто смущен — в панике. Индрик, который походя одаривает букетами и улыбками десятки девушек, снится доброй половине жительниц Потерии, и которого недавно чуть не растерзали поклонницы, в этот момент мучительно краснел и заикался, глядя на Эмилию снизу вверх.

— Озриэль, что с ним? Почему Индрик так странно себя ведёт?

— Мой обширный опыт в данной области подсказывает, что именно так ведут себя парни, когда им очень нравится какая-то девушка.

— То есть хочешь сказать, что он влюблен в Эмилию??

— Да, — просто ответил Озриэль.

Горло пересохло от волнения, когда я задавала следующий вопрос:

— А ей? Как думаешь, ей он тоже нравится?

— Ну, если у девушек набор признаков тот же, то несомненно.

Меня обдало горячей волной от макушки до пяток.

— И ты не имеешь ничего против? — прошептала я.

— А с чего бы мне возражать? — удивился Озриэль. — Вообще-то я даже рад. Надеюсь, они все сегодня выяснят. Индрик мне в последнее время все уши прожужжал Эмилией, но я думал она для него одна из многих. В итоге, сталкиваясь с ней, не знал, куда деваться от неловкости.

Эмилия всё это время продолжала безотчетно полировать свой камешек. Индрик указал на него пальцем, видимо, спрашивая разрешения посмотреть ближе, и девушка без колебаний ему это позволила.

— Кстати, ту первую песню он написал специально для неё и...

Я быстро накрыла его рот ладошкой.

— А вот теперь мне нужно сообщить тебе кое-что важное, — сказала я и, взяв его за руку, потянула прочь.

— Куда мы?

— Увидишь.

— А они?

— Им сейчас не до нас.

Глава 21

в которой много романтики и разного рода признаний

Ифрит послушно следовал за мной всю дорогу, не выпуская руку. Когда мы вышли на террасу, в небе томилась бледнеющая луна, готовая через пару часов встретиться с рассветом, и дул свежий ветерок. На лице оседали крупинки песка. Ночь озарялась зелеными вспышками: Шаказавр по-прежнему служил маяком, хотя за последние полчаса на вечеринке не появилось ни одного нового гостя.

Я подвела Озриэля к каменным перилам и повернулась. Он с интересом оглядывал площадку.

— А я и не знал про это место. Тут даже уютно...

— Озриэль, я тебя люблю, — выпалила я и, воспользовавшись тем, что он оцепенел, торопливо продолжила: — Знаю, что подобные признания не делаются вот так, и что мои слова могут показаться странными в свете поисков жениха, но это правда! Я не говорила тебе об этом, потому что не хотела мешать вам с Эмилией, а потом оказалось, что никаких вас и нет! Конечно, мои откровения сейчас, как гром среди ясного неба, мы ведь с самого начала определились, что будем только друзьями, но я готова бороться за твою любовь, и...

К нему наконец вернулся дар речи.

— Как ты могла?! — возмутился он.

— Конечно, нужно было тебя подготовить, а не так с ходу и...

— Нет, это я тебя люблю! — перебил Озриэль. — И должен был сказать об этом первым!

— Значит, я поторопилась?

— Или я опоздал.

— Поправьте меня, но разве это не то, что называют 'взаимная любовь'?

Мы одновременно повернулись в сторону темного угла на стыке стены и перил, откуда раздался этот голос.

Паук просеменил вперёд.

— Магнус, что ты...вы здесь делаете?

Поправка относилась к Арахне, которая выпорхнула вслед за ним и зависла рядом.

— То же, что и остальные: ищем уединения. Но все парочки Потерии, похоже, ждали именно этой ночи, чтобы признаться в своих чувствах, — проворчал он. — На террасе сегодня не протолкнуться

Бабочка ласково погладила его крылом, и паук смягчился:

— Ладно, ты права, любовь моя, найдём уголок поукромнее. А им ещё о многом предстоит поговорить...

Они прошествовали к выходу. Уже занося лапку за порог, Магнус будто бы невзначай обронил:

— Ты ведь ни о чем не забудешь ему рассказать, Ливи?

— Конечно, нет! — ответила я, возмущенная его намеком.

Когда парочка удалилась, ифрит поднял брови:

— Что он имел в виду?

Я вздохнула. Тут бы управиться с объяснениями до рассвета... Но прежде мне хотелось прояснить самый волнующий вопрос, поэтому я покачала головой.

— Об этом чуть позже. А сейчас ответь: ты правда меня любишь? То есть правда-правда?

— Конечно! — смутился Озриэль. — Жаль, я не могу сказать об этом красиво, ну там стихи прочитать или песню, как Индрик, сочинить. В общем, не рассказывать же, что у меня сердце готово выпрыгнуть из груди, когда тебя вижу, и ноги становятся ватными...и все слова забываю, и что твои волосы пахнут ромашкой и лимонником...ну вот, кажется всё это и сказал. А, если описывать точнее...помнишь своё ощущение, когда выглянула из окна жилой башни?..

Ещё бы! Такое разве забудешь: дыхание перехватывает, перед глазами все вертится, а к животу словно привязали веревочку и дернули, и ты падаешь-падаешь...

Я кивнула.

— Вот примерно так, — заключил Озриэль. — Только как будто живу не на третьем этаже, а на двадцатом.

Моё сердце заколотилось где-то в горле. Упоение срочно требовало выхода.

— Я чувствую то же самое...значит, это и правда любовь! Та, что случается один раз и навек. Любовь, которая преодолевает все препятствия, о которой пишут в романах и слагают легенды! Мы пронесем её через всю жизнь и, конечно, состаримся вместе...

— Об этом ещё пока рано...

— ... и все будут смотреть на нас, стареньких, и умиляться...

— Только не надо про одновременную смерть. Меня всегда пугал этот пункт.

— ...и будем, как те гоблины с ромашками!

— Какие гоблины? — опешил Озриэль.

— Неважно! — Следующий вопрос сам собой сорвался с языка: — А когда это произошло? Когда ты понял, что влюбился?

Если уж выяснять, так всё сразу!

Он облокотился о перила, взял мою руку, перевернул ладошкой кверху и принялся рисовать на ней узоры.

— В самый первый день, во время разговора в таверне... — начал он.

— Так, значит, прямо тогда??

— Нет, погоди. Тогда ты мне просто очень понравилась. Так вот, после 'Наглой куропатки', я отправился на занятия, после них заскочил на репетицию к Индрику, немного послушал новые песни и вернулся в жилую башню. Там подготовился к урокам на следующий день и устроился почитать перед сном 'Фантастические приключения невыдуманных монстров', потянулся за оставленным на столе сэндвичем с опятами... и вдруг понял, что влюбился.

— Получается, это произошло между первым и вторым взглядами?

— Получается, что так, — согласился Озриэль и в свою очередь полюбопытствовал: — А у тебя?

— А у меня зрение оказалось похуже...на целую неделю. Или, может, всё дело в отсутствии сэндвича с опятами?

Мы одновременно хохотнули, а потом он начал выводить на моей ладони знаки бесконечности. И если до этого было щекотно, то теперь вдруг стало горячо, аж кожу защипало.

— Раз уж мы прояснили все вопросы...

— Почти все.

В голове пронеслась тень Якула Кроверуса.

— Я имел в виду все главные... — Он вопросительно посмотрел на меня.

— Да, их прояснили, — согласилась я. — Осталось так, по мелочи...

Ну, дракон, конечно, не совсем мелочь, но что может быть важнее обретения настоящей любви?

— Тогда как насчет того, чтобы мм... приступить к следующей части?

— Поцелуям? — уточнила я.

— Ага.

Вместо ответа я положила руку ему на грудь. Нас окружал каменистый пейзаж, но на меня вдруг повеяло ирисами...

Озриэль снял с моей головы карнавальную диадему, положил на перила и прошептал:

— Так гораздо лучше.

А потом заключил в объятия, наклонился и поцеловал — совсем легко, едва коснувшись губами, и через секунду отстранился. Мне вдруг стало не хватать воздуха, перед глазами поплыло, а в ушах застучали маленькие наковальни. Я прямо сейчас летела с самого верхнего этажа жилой башни...

— Ливи, я чувствую твоё сердце, — хрипло сказал он и поцеловал уже по-настоящему.