Операция длилась девять часов. Она резала, накладывала шины на лапы, соединяла поломанные кости, мучалась с печенью и легкими, сделала трепанацию черепа и наложила несколько сотен швов.
Шатаясь от усталости и ничего не видя перед собой, она на ощупь вышла из операционной.
-Доктор! Как он? — Анна заставила себя сесть и поднять глаза. Перед ней стояли четверо вейров в плащах спецназа.
-Как он? — повторил вопрос один из них.
-Плохо. Очень плохо. Сделали все, что могли. Но спасти его может только чудо.
-Доктор! — взвыли вейры. — Спаси командира! Знаешь, какой он парень? Спаси его, сестра, а?
-Сделаем все, что можем. Все! — пообещала Анна, не совсем понимая, что еще можно сделать. Она же не Вейтри! Касанием не исцелит!
Анна всю ночь просидела около волка. Утром он был еще жив. Вновь пришли его друзья и спросили: как он? И вновь она ответила: "Очень плохо".
Дни сменялись днями, шли недели, истек месяц. И, наконец, Анна смогла сообщить: "Кажется, будет жить..."
Еще через месяц сняли швы. Волк снова учился ходить, есть, слышать и рычать.
Когда его выписали, у Анны ушла почва из-под ног: сразу появилось много времени. Можно было спать по ночам, так отвыкла же! Она стала брать ночные дежурства к радости остальных врачевателей.
По утрам она шла домой в хижину, отсыпалась и к вечеру возвращалась в госпиталь.
Так бы и остался тот случай лишь одним из эпизодов в ее богатой хирургической практике, только вот через две недели, выйдя из пещеры, Анна увидела своего волка. Тот сидел и ждал. Ждал ее.
И они пошли рядом.
Спать ей в тот день не пришлось — они гуляли по горам, дошли даже до ближнего леса. К вечеру волк проводил ее до хижины и вернулся в часть. А назавтра пришел снова. Когда он не приходил, Анна не находила себе места: что с ним? Жив ли? Но волк возвращался и опять все шло как всегда. Анна старалась не думать о том, что же с ней происходит и как это назвать.
Все решил, как всегда, случай.
По традиции, обедали в Убежище все вместе, в обеденном зале.
Вообще-то, Анна никогда там не ела — времени не хватало. Имперская армия штурмовала Рыжие горы. Раненые шли сплошным потоком. Врачеватели теряли сознание прямо у операционного стола. Не хватало времени поесть. Порой ассистент, наряду с инструментами, спиртом, бинтами, держал на подставке тарелку с едой и иногда совал в рот хирургу ложку каши. А тут выдалось окно между операциями и она пошла перекусить в обеденный зал.
И вот там какой-то хам сострил, что "раз парни за тобой не бегают, так хоть волка не упусти".
От обиды у девушки потемнело в глазах.
Какой-то рыжеволосый парень вскочил, сжимая кулаки. Его сосед — могучий коренастый детина, одетый лишь в шкуру, с широченными плечами и огромными кулаками, силой усадил его на место и что-то зашептал на ухо. Рыжеволосый зло глянул на соседа, но послушался.
Пока Анна пыталась взять себя в руки, все и случилось.
В зале обедала княжна. Услышав реплику, она озверела в переносном и прямом смыслах. Хам даже не успел ничего понять, как оказался на полу и над собой увидел оскаленную пасть княжны. Дело бы закончилось фатально, то есть летально, но разъяренную княжну успели оттащить. Тут, услышав шум и яростное рычание дочери, в зал заглянула княгиня. Она пожелала узнать — в чем дело? Ей объяснили. Она тоже пришла в бешенство и уже ее пришлось оттаскивать от "виновника торжества".
Он отделался откушенным ухом и разодранной рожей, ему дали по шее и выставили вон от греха подальше.
Княгиня немного успокоилась и заговорила. Ее речь была неподражаема! Отъявленная матершинница, она слов не выбирала:
-Что мы ... видим в жизни? Войну, кровь и смерть! И все! Никакой радости! И только любовь делает нас людьми! А этот ... "трах-тибидох" ..., йотун его зае..., по этой любви грязными сапогами! Какая ...мать-перемать... разница: волк, человек, вейр? Нам нечего беречь в жизни, кроме любви...
Анна даже не заметила, как тот рыжий парень очутился рядом и сказал:
-Анна! Нам надо поговорить.
-О чем? — безучастно спросила она.
-Идем, девочка! Тут слишком много народу.
Анна хотела возмутиться за "девочку". Ей уже семнадцать лет! Да и парень на вид не старше! Но рыжеволосый ловко поймал ее взгляд и в упор взглянул в глаза.
О, боги! В только что синих его глазах клубилась тьма, в которой сверкали и гасли искры изначального пламени. И такая древность была в них, что Анна поежилась.
-Не бойся меня, девочка. Я просто хочу поговорить с тобой. Пойдем. Подышим воздухом.
Его спутник подошел тоже и стоял поодаль рядом с высоким воином в синем плаще и с копьем в руке.
Они вышли на террасу. Анна остановилась у парапета и посмотрела вдаль, на ближний лес. Рыжеволосый встал рядом. И, не глядя на нее, спросил:
-Любишь?
Надо было бы возмутиться, отбрить нахала, лезущего не в свое дело, но Анне вдруг расхотелось спорить.
-Да, люблю.
-Ну, что же. Ты, наверно, думаешь, что я тебе советы давать буду? — спросил рыжеволосый. — Нет. Не буду. Слушай сердце, девочка. И не слушай советов, когда речь идет о любви. Поверь мне: я знаю — о чем говорю.
Анна поверила. И ей захотелось рассказать этому странному юноше все, поделиться тревогами, сомнениями.
-Но он же волк! Я никогда не смогу с ним поговорить. Я не знаю его имени. У нас не будет детей.
Юноша напрягся, как будто хотел что-то сказать и в последний миг раздумал. Вместо этого он спросил снова:
-Любишь?
-Да!!! — с силой ответила Анна.
-Тогда, — загремел юноша, — плюнь на сомнения. Не проверяется любовь логикой. Никогда не проверяется. Права ваша княгиня: кроме любви в этом мире нечего беречь.
Помог ли ей этот разговор, нет ли, но завтра, когда волк снова пришел, Анна положила руку ему на шею и повела к себе в хижину. С того дня и навсегда волк поселился у Анны.
Как ни странно, разговоров об этом событии не было. Казалось, что всем наплевать на то — с кем она живет. Только ее рыжий знакомец подошел назавтра ее поздравить:
-Что, замуж вышла? — улыбаясь, спросил он.
-Ага. Заволк! — усмехнулась Анна.
-Остроумно. Ценю. Вижу — наш человек...Ну, что же? К свадьбе надо дарить подарки. И мой подарок тебе, наверно, покажется странным. Скажи мне, Анна! Знаешь ли ты мое имя?
-Нет.
-Ой, ли! И не слыхала? Ладно. Еще узнаешь. Тогда просто поверь: все, кто меня знает, считают, что я очень хитер и даже коварен. Они правы... Я мог бы подарить тебе мудрость. Но она у тебя и так есть. Мог бы подарить хитрость. Но она тебе не потребуется. Вот тебе мой дар! Когда-нибудь ты узнаешь мое имя. И если тебе будет очень плохо, так плохо, что никто не сможет помочь, тогда окликни меня. И я приду, где б ни был. И сделаю для тебя все! Все, что смогу. Мои друзья, — он показал на своих спутников, — подтвердят тебе: да, я коварен и жесток, о моих выходках легенды ходят. Но я всегда держу слово. И могу многое.
Его спутники молча кивнули. А рыжеволосый продолжил:
-Будьте счастливы.
И, слегка сжав ее руку, отошел.
И подошел его могучий спутник. Он забасил, положив руку на молот, торчавший за ремнем:
-Вот наглец, а? Знал, что я хочу подарить и опередил. Но я все же сделаю тебе подарок. Не менее странный, чем его. Если когда-нибудь тебе, или твоей семье, или твоему народу будет угрожать гибель, брось это, — он протянул ей ладонь, на которой лежала серебряная цепочка с маленьким серебряным же молотом, копией его оружия, — наземь. И я приду. И помогу. А могу, — он погладил молот, — я многое. Будьте счастливы.
И подошел третий воин. Стряхнув капюшон плаща, он сверкнул единственным глазом и произнес:
-Славные дары, девочка. Мои будут не хуже. Через десять месяцев ты получишь мой первый дар. А второй... — тут он помрачнел, — только перед смертью. Я могу поболее, чем мои друзья, но даже я не в силах изменить судьбу. Наберись мужества, девочка. Твой муж — воин. А воины долго не живут. Очень недолго ты будешь счастлива. Но мой второй дар вернет тебе счастье. А первый дар очень порадует твоих новых родичей. Прощай, Анна. Мы еще с тобой встретимся.
Анна входила в роль жены. Она научилась ждать. Она привыкла ловить новости из армии. Она знала часть, где сражался ее волк, и тревожно вслушивалась в известия. Волк всегда возвращался. Иногда приводил товарищей. И от одного из вейров Анна, наконец, узнала имя мужа. Его звали Фенрир тонАмра.
Какая все-таки прекрасная штука — вейры! Через них Анна могла говорить с мужем. А потом научилась понимать его без слов.
Только чудо!
Беременна! Эта новость была для нее как гром среди ясного неба. Этого не могло быть. Ни за что на свете не могло быть. И все же...
Только тогда свекровь соизволила заметить Анну. Как-то прибежал к ней мальчик — вейр и сообщил:
-Почтенная Анна! Старшая Амра зовет тебя к себе. Она хочет с тобой поговорить.
-О чем? — спросила Анна.
Мальчик, алый от смущения, с трудом выдавил, что Амра хочет знать — кто отец ее будущего ребенка.
Анна вскипела от возмущения, но сдержалась — мальчик-то не виноват!
-Спасибо, малыш. Сейчас приду. Будь добр, найди взрослую вейру и попроси ее прийти к Амре. Скажи, что я не буду об этом говорить через тебя.
Почти бегом она пришла в логово матери Фенрира. Вейра была уже там и беззлобно, с любопытством, изучала Анну.
Анна с порога "спустила собак" на свекровь:
-Вы что, Амра? Как вы могли заставлять мальчишку говорить мне такое?
Амра проворчала что-то вейре и та перевела:
-Не твое дело! Скажи-ка лучше, кто отец твоего ребенка? Я не буду сердиться, не собираюсь мстить, я ничего не сделаю тебе! Но я должна знать.
Анна почувствовала растущее раздражение, но все еще вежливо ответила:
-Вы мне не поверите, Амра, но ваш сын — единственный мужчина в моей жизни.
Вейра, не переводя ее ответ Амре, заметила:
-Анна! Ты же не дура! Ты должна понимать, что это невозможно. Фенрир — не вейр. Он — обычный волк. У вас не может быть детей!
-Я понимаю. И тем не менее я беременна. И отец — Фенрир.
Амра сорвалась. Вейра еле успевала переводить ее лай:
-Ты лжешь! Все лжешь! Ты обманываешь моего сына! Зачем он тебе? Ты же — человек! Ты его не любишь. Ты не можешь любить волка!...
Анна терпеливо дослушала ругань свекрови до конца. А потом, подойдя к вейре вплотную, в упор спросила:
-Спроси ее! А вейра человека любить может?
Смертельно побледнев, вейра перевела слова Анны Амре. И добавила несколько слов от себя.
Амра опустила голову и проворчала что-то.
-Посмотрим! Ждать осталось недолго, — перевела вейра.
Ждать действительно оставалось недолго.
Когда пришло время рожать, Амра отложила в сторону свои подозрения и перевела Анну к себе. Амра даже собрала Совет Старших, куда входили наиболее уважаемые волчицы, уже рожавшие детей. Старшие ждали.
Роды прошли тяжело. Анна чуть не умерла. Спасибо коллегам по госпиталю, откачали.
И уже к вечеру Старшие смотрели, как измученная Анна кормит грудью волчонка.
Примчалась княгиня. Поахав, она взяла волчонка на руки и принялась чесать ему за ушком. Сын Анны поворочался и уснул. С неохотой возвратив ребенка матери, княгиня осмотрела и ощупала грудь Анны и заключила:
-Вот что, дорогая! Придется тебе на время кормления обращать его в человека. А-то у нас зубки от рождения и мы кусаемся. Больно?
-Больно, — кивнула Анна. — Но я не умею обращать...
-Научу, — пообещала княгиня. — Это не так сложно.
-И все-таки это чудо! — воскликнула незнакомая вейра.
Чудо??? И тут Анна вспомнила. Вспомнила тот давний разговор в первый день после ее свадьбы, непонятные дары трех незнакомцев. Анна рассказывала эту историю и бледнели вейры. И ложились на землю волчицы, прижимая уши.
-Да ты хоть понимаешь — с кем ты говорила? — вскрикнула вейра. — Это же были Один — Отец волков, его сын — Тор Одинсон и Локи — бог огня. С тобой говорили боги!
-Ты! Ты мне веришь? — изумилась Анна. — Вы мне не верили, что мой сын от моего мужа, а теперь верите, что я говорила с богами?
-Да, верим! Ибо ты рассказала нам то, что не могла знать. Тысячи зим назад нам было предсказано, что...
И вейра нараспев продолжила:
"Когда случится то, чего не может быть...
Когда двое выберут то, чего нельзя выбирать...
Когда родится вейр не от вейров...
Когда человек придет в стаю и найдет в ней свой народ...
Тогда изменится мир. Это будет знак грядущей Победы. Это будет символ перемен в судьбе волков.
Ты и твой сын — и есть этот знак. Поздравляю тебя, сестра. От всей стаи, от всех волчьих стай в мире поздравляю".
Амру словно подменили. Куда делись подозрения и недоверие? Амра заботилась об Анне, как мать, которой у Анны не было с рождения. А сына Анна назвала — Гарм. Гарм тонАнна. Гарм Фенрирсон.
Волчицы со значением посмотрели на Анну, когда она объявила имя сына, но отказались объяснять причину.
Песня вдов
Вот и все! Счастье Анны кончилось через месяц: Фенрир погиб в бою, и десять воинов привезли Анне его тело. И немедленно собрался Совет Старших. Одна из вейр взяла окаменевшую, бесчувственную от горя Анну за руку и куда-то повела.
В самом сердце леса высится холм. Его называют — Холм скорби.
Вокруг холма кольцом сидели волчицы. Только волчицы.
-Поднимись на холм! — сказала вейра Анне.
-Зачем? — спросила Анна.
-Петь Песнь вдов.
-Я не умею! — слабо возразила Анна.
-Нечего уметь, сестра. Слушай сердце. Оно все скажет.
Впервые от сотворения мира женщина стояла на коленях на вершине Холма скорби! Впервые она пела Песню Скорби. Пела, не зная слов, мелодии, но все это было не важно: Песню Скорби поет горе, а горе во всех мирах, у всех народов говорит на одном языке.
Рядом с ней сидела Амра.
Старейшая из волчиц взвыла Песнь кольца, которую по обычаю пели волчицы, сидящие в кольце.
К ее голосу присоединялись новые и новые голоса. Наконец все запели древнюю, печальную и протяжную песнь, которую испокон веков пели волчицы, оплакивая павших в бою отцов, мужей, сыновей своих сестер. Поплыл над лесной травой, над замшелыми пнями волчий вой, рвущий душу, пополз по склону к вершине... Будьте сильными, сестры! — говорил вой. Уходит волк, исполнивший Закон! Уходит воин, павший в битве! Да будет горда мать, родившая такого сына! Да славится жена, сделавшая его Сильным! Его сын да будет достоин своего могучего отца... Будьте сильными, сестры! Стая с вами! Мы — Старшие, душа и сердце Стаи, скорбим вместе с вами! Он погиб? Мы родим новых воинов, которые отомстят! Так говорим мы, матери. И так будет!
Пришел черед Анны. Она не знала, что петь. Она не знала волчьего языка и не умела выть. Она просто заплакала. И завыла Амра, оплакивая своего последнего сына.
Когда Песнь стихла, кольцо расступилось и две вейры взошли на холм. Они подняли Анну и, поддерживая под руки, свели вниз.
Амра, поседевшая в единый миг, с серыми от горя глазами, подошла к ней и что-то заговорила. Впервые в жизни Анна восприняла это, как речь. Хоть и не понимала слов.
