Там, где живёт огонь. Часть 1

Последним кидал кости самый сильный из них. Я почувствовал во рту легкий вкус недоспевшей антоновки. Одиннадцать. Он выиграл.

— Поздравляю! — сказал я.

— О, нет! — воскликнул тот, у кого выпало восемь.

— Благодарю, — улыбнулся он, — А теперь про работу, как я и обещал. Я — свожу с ума морально не устойчивых людей. Мой конёк — одержимость, — он говорил не торопясь, и в голосе его проскальзывали ноты нежной мечтательности.

— Это потрясающе! — воскликнул я с интересом и увидел поощрение в его глазах, хотя остальные два демона подозрительно прищурились, — Расскажи, как это происходит!

— Расскажу один случай, — начал он повествование, сложив козлиные ноги по-турецки, — Однажды, веке в шестнадцатом, я вселился в настоятеля иезуитского монастыря. Очень злой человек был и очень глупый. А такому — прямая дорога в священники, — гадко усмехнулся демон. — В общем, не человек, а подарок для меня, хочу я вам сказать! Изгнание нашего брата из юных красивых девушек сделалось навязчивой идеей, с тех пор, как я имел удовольствие поселиться у него в голове. Как вспомню, даже жить веселее становится. Ему что не шепнёшь на ухо, он всё делает. Каждая моя задумка ему по душе приходилась. И вот, моими стараниями, дошли до него рассказы о девице молодой, страдающей от судорог и припадков эпилепсии. Не иначе бес вселился! А девушка простая была, никто из наших и близко к ней не подходил. Уж больно чиста была. Не к чему прицепится! Все её дёргания от матери передались по наследству. Но то было золотое время! Костры, ведьмы, инквизиция. Эх, годы... Вот я и говорю своему священнику:

"Точно демоны в ней! Срочно нужно экзорцизму предавать страдающее тело!"

А он подбородок чешет, да кивает. Собрал всех монахов из своего монастыря и давай над ней крестом махать. А мне смешно, сил нет. Пол года он этой ерундой страдал, наизгонял наших братьев то ли двенадцать тысяч, то ли тринадцать. А я, значит, в мозжечке у него сижу и думаю, что ж ещё такого выдумать и ему передать? Чтоб поглупее было. И вот надумал:

"Бабка, — говорю ему, — бабка её старая на неё навела проклятье! А демонов в виде мух в банке держала"

Он опять кивает и это всё своим монахам рассказывает, а я ещё сильнее хохочу. Бабку в итоге на суд инквизиции отправили, запытали там так, что она призналась в сношениях с нашим Великим князем, который пребывал с ней виде, — тут демон заржал, запрокинув голову назад так, что чуть не повалился на спину, — в виде клубка ниток. Клубка ниток! — демон ни как не мог остановиться и всё хохотал, пока у него воздух беззвучно не стал выходить из сотрясающейся грудной клетки. — Ну в общем протащили её за хвостом лошади к месту казни и сожгли заживо. А душа настоятеля мне досталась.

— Шикарная история! — восхитился я.

"Он должно быть сильный демон, раз люди так быстро поддаются его влиянию. Надо мне тоже так попробовать, обязательно надо!"

— Ну, а то, — улыбнулся он моей похвале, вновь обнажив лезвия зубов.

— Это было конечно великолепно, граф, — обратился к нему самый слабый демон из этой тройки, — но расскажи ему лучше историю посвежее, где и нам досталась небольшая роль, ну ту, что про Западную Африку.

— Вы даже работали все вместе? — удивился я, — А как это происходит?

— Да это и работой-то не назовёшь, одно развлечение — отмахнулся тот, что оказался графом, — славное дельце вышло! Рассказываю. Дело было в Нигерии. Люблю я этот народ, надо признаться. Не стесняются помощи просить у нас, а не у тех, у кого ответа ни в жизни не дождёшься. Надо им, чтоб сосед язвами изошёл и умер в мучениях, так не гнушаются и позвать, мол "приди, чёрт-брат, помоги". Ну мы и рады помочь! Такая работёнка у нас на вес золота. Успел раньше всех добраться до вызывающего — повезло, работа твоя. Кто первый встал — того и тапки, как говорится, то есть тому и душа колдуна. Так вот, испокон веку у них существуют ритуалы, которые, конечно, мы им и нашептали, с использованием человеческих органов. Съел, например, сердце — получи силу врага. Съел мозги — получи мудрость. А есть и с детородными органами ритуалы, — оскалил он довольно свои желтоватые клыки. — Давно считается, что они символизируют плодовитость и материальный достаток. И тут главное понять, что в культуру их этот бред врос намертво. Ну, так вот, вселились мы как-то втроём, — демон развёл руки в стороны, указывая на товарищей, — в двух мужчин и одну женщину. И каждый своему нашёптывал: "Не подходи к незнакомцам, они могут украсть твои гениталии!" И что ты думаешь? Поверили! Не проходило и нескольких дней, как какой-нибудь незнакомец случайно толкал наших подопечных. И далее они непременно начинали ощущать некоторый трепет в указанных местах. И я, значит, своему говорю: "Твой пенис пропал..."

— А я своей: "Твои груди исчезли!"... — радостно вставил тот, у которого бахрома на подбородке.

— Дальше оставалось только громко смеяться. Они хватались за "пропавшие" органы и от ужаса не находили их! Надо понимать, что происходило это не сразу, а лишь когда в головах у них прочно укоренялось паническое чувство страха. Затем эти "пострадавшие" могли остановить несчастного незнакомца, собрать толпу и обвинить его в том, что он является "вором гениталий". Так, совершенно неожиданно, наша небольшая шутка вылилась в целую истерию, потому что раз за разом всё больше людей верило в эту чушь! Скоро уже целые толпы ходили по улицам и держались за свои органы, боясь, как бы их не украли. Принц Самаэль, узнав об этом, даже наградил нас совместной с ним трапезой, — гордо сказал граф, и остальные двое довольно надулись.

— Но это еще не всё! — вставил третий, высунув довольно язык, — Чтобы доказать пропажу, мужчины снимали штаны, желая продемонстрировать отсутствие пениса. И, естественно, когда обнаруживалось, что всё на месте, они уверяли, что пенис вернулся как раз тогда, когда поднялась тревога.

— Или, что несмотря на то, что пенис и вернулся, — радостно захихикал курчавобородый, — он "стал меньше и, вероятно, это не их пенис! А, возможно, это вообще только дух пениса". Того, кого обвиняли в краже, часто били до того момента, пока "пенис не был до конца возвращён", а иногда и до самой смерти! А это уже ого-го!

— Действительно, — заворожено проговорил я. Это было потрясающе просто и гениально. Стоило мне задуматься об этом случае, как мать Тьма подсказывала мне все подробности. Это был 1990 год, и всё, что я услышал, была правда.

— Что ж, маркиз, мы рассказали о своих подвигах. Не кажется ли вам, что неплохо было бы теперь обменяться именами, когда наша беседа приобрела такой мирный характер. А потом вы расскажете нам о своих приключениях, — сказал сильнейший из них.

Это было не очень хорошо. Мне нечего было рассказать. Я был новорождённым демоном. Вне закона. И у меня не было имени.

— Может быть лучше вы расскажете мне еще одну историю, а потом мы сыграем? — старался как можно более миролюбиво предложить я. Но тут же на меня вновь смотрели шесть злых подозрительных глаз. Я медленно вдохнул затхлый воздух своей небольшой безволосой грудью. Привычно пахло серой. Но был и еще один запах. Тонкий и еле заметный, но ни с чем не сравнимый. Запах ужаса уже двоих демонов.

— Я думаю, маркиз простит нам нашу навязчивость, но нет, — услышал я ответ графа. И в нём не было и капли страха. Он не боялся, в отличие от товарищей-слабаков. Он не верил мне. Вот в чём дело. Он не верил, что я маркиз, и что я могу убить его. Но я и сам в это не верил. Мне был всего день отроду. А страшнее всего было то, что он догадывался — я не аггел.

И тут, в самый неподходящий момент, я вновь ощутил жуткую боль в голове. Я старался подавить её, понимая, что сейчас не слишком подходящее время. Но это было невыносимо. Боль сдавила виски, словно убивая меня. Белая вспышка ослепила глаза. Я упал на камни, громко вскрикнув и начав кататься по земле, слыша, как рядом со мной граф произносит выносящую приговор фразу: "Перед нами никакой не маркиз, друзья мои. И, конечно же, никакой не аггел. У него нет печати, потому что это новорождённый бес, не прошедший Распределитель"

"С чего ты взял?" — услышал я следующий голос сквозь боль и яркий белый свет. В нём была надежда и жажда крови. Меня собирались убить.

А я тем временем видел металл, лезвия, кровь перед своими зажмуренными глазами. Внезапно мне начали слышаться крики, плачь и всхлипы. Тихие, словно их и не было вовсе. Но они резали уши.

"А с того, что он видит сцены своей прошлой жизни. Точнее жизни того нехорошего человека, чей грех расколол его душу, и создал лживое отродие, лежащее перед нами"

"Убьём его!" — услышал я и понял: если я позволю себе и дальше тут лежать, то я рискую остаться здесь навечно.

"Чур, мне язык! Я видел, у него великолепный язык!"

"Ага, размечтался!"

Тут я стиснул челюсти так, что зубы болезненно затрещали, и открыл глаза, всё еще подернутые белой плёнкой. Одновременно я взлетел в воздух как раз в тот момент, когда рука графа вошла по локоть в застывшую лаву, на которой я только что лежал. Сознание послушно вернулось ко мне, и я готов был сражаться за свою жизнь. Никто из них не умел летать, и, казалось, я имел очевидное преимущество. Но так казалось не долго. Граф протянул руку в моём направлении, и неизъяснимая тяжесть появилась во всём моём теле. Меня тянуло вниз. Я не мог вынести собственный вес. Через секунду я был на земле в окружении трёх облизывающихся демонов. Запах страха пропал.

— Попался, маркиз, — сказал граф, присоединяя к первой вытянутой руке вторую и делая вид, что притягивает меня к себе, будто за верёвку. Тут я первый раз испугался, когда почувствовал, что не могу управлять собой. Во рту появился горький вкус одуванчиков от магии графа.

"Это было простое заклинание" — вдруг пришло мне в голову. И не задумываясь, я наполнил рот слюной и проглотил его. Граф, казалось, удивился, ощутив, что больше не держит меня.

Вновь у меня во рту появился вкус магии. На этот раз жидкой и глупой, как несолёная овсянка.

— А как на счёт меня? — выкрикнул через секунду после того, как я раскусил заклятье, демон с бахромой из-за моей спины. Он прыгнул вперёд, стараясь одновременно бросить в меня два огненных шара, и заставить моё тело на миг окоченеть. Но он не знал, что я уже разгадал этот ход. Поэтому, когда он летел на меня с пустыми руками, я в воздухе легко схватил его большое тело, и оторвал голову. Отбросив туловище, я впился в голову, из которой хлестала коричневатая невкусная кровь, и немного подкрепился. Силы мгновенно прибыли, показалось даже, что я стал чётче различать запахи.

— Нет! Ты убил Нафула! — крикнул демон с бородкой.

— Ужасное имя, — сказал я, кинув голову Нафула в говорившего. Голубоватые самоцветы на маленьких косичках тоскливо звякнули, окрасившись в багряный цвет.

— Нет! — выкрикнул стоящий неподалёку граф. Но было поздно. Пока я пил отвратительную кровь этого демона, мать Тьма и чудный, украденный язык подсказали мне довольно ловкий фокус. И к тому же весьма вкусный. Он состоял из не слишком сложной цепочки двух превращений. Будто я сделал глоток водки, мой рот сильно наполнился слюной. Кровь в голове Нафула перестала быть кровью и превратилась в глицерин. Острый запах взбудоражил ноздри, жгучий перец обжёг кончик языка. Глицерин преобразовался в тринитрин, обратив голову в бомбу. Когда второй демон поймал её, брошенную мной, оставалось лишь нагреть воздух, и она взорвалась. Не стало половины лица и обеих рук у несчастного.

— Ну что ж, ты последний, — довольно выговорил я, облизывая щеки от чужой тёмной крови. Тем не менее, я прекрасно понимал, что до победы было далеко. Но тут в воздухе снова разлился чудный тончайший аромат страха. Он был еле уловим, но мне этого было достаточно.

Мы ходили по окружности, не приближаясь друг к другу, но и не увеличивая расстояние. Как два тигра перед прыжком. Граф еще раз попробовал связать меня своей одуванчиковой магией, но я лишь рассмеялся, сплюнув на камни.

Внезапно мне пришло в голову попробовать воздействовать на его кровь. Это заклятие должно было быть очень сложным. Я хотел, чтобы всё его нутро закипело. И привкус ржавого металла появился у меня на языке.

"Горячее!"

Я почувствовал, как брови моего соперника любопытно поднялись вверх. Он схватился за грудь и начал тяжело дышать.

"Горячее!" — злился я, чувствуя, как во рту стало нестерпимо кисло. Будто меня ударили в челюсть, и мои зубы посыпались изо рта.

Но нет. Граф тряхнул головой, будто стряхивая чары, и они упали. Моя челюсть слегка ныла. В голове зазвенело. Заклятье прервалось. Ещё пока слишком сложно. В другой раз.

— Слабоват для магии крови, детёныш? — злобно бросил он, усмехнувшись моему разочарованию. И я знал, что теперь ударит он. Граф не заставил себя ждать. Я почувствовал сильное пощипывание на языке. Труп одного из его товарищей поднялся в воздух и внезапно превратился в огромное месиво фарша над моей головой.

"Плохо дело" — понял я.

"Магия превращения" — подсказала Тьма.

И тут же на меня полился тёплый дождь из крови и мяса погибшего Нафула. Я постарался убежать из-под нависающей опасности, но куда бы я не рванул, она шла за мной.

Как только первые капли его измельчённой плоти коснулись меня, я понял, что если так будет продолжаться — мне конец. Это было не больно. Его тело не превратилось в яд, разъедающий мою кожу. Или в кислоту, пожирающую мою плоть. Видимо такое заклятье было недоступно простым демонам. Я даже представить себе не мог, как его можно составить и какое оно на вкус. А ведь у меня был краденый язык, который обладал огромной силой! К счастью мой соперник тоже не знал этого. Поэтому, его заклятье лишь облепляло меня со всех сторон и мгновенно застывало, превращаясь в черную кожуру обсидиана. Но и этого было вполне достаточно. Скоро я совсем не смогу двигаться, погребённый в сердце каменного валуна. Лишившись возможности открыть рот, пошевелить языком, я лишусь возможности колдовать.

Во рту щипало нестерпимо. У меня не получалось сбросить это колдовство и я никак не мог сосредоточиться на новом заклинании. Тут я испугался второй раз. Но что-то глубоко внутри не давало мне сдаться. Тогда я решил ограничиться чем-нибудь простым. Раз сложная магия мне пока не очень даётся. Возможно, это станет неожиданностью и тем самым спасёт положение.

Я закрыл глаза и представил, как камни вокруг моего врага превращаются в высокую решётку. Открыл — и, еле-еле почувствовав вкус солёных фисташек через щиплющую меня магию, увидел, как демон напротив меня оказался в небольшой, но очень крепкой клетке, и пытается с ужасом вырваться из неё. Мой план удался. Снова стопка дерущей горло водки — магия Превращения, и я превратил камень в титан. И у моего врага не хватало сил сломать прутья! Заклятье было простым, но крепким. А дальше, я протянул вперёд руку, уже наполовину покрытую обсидианом, потяжелевшую и неповоротливую, и направил свои огромные когти в сторону жертвы. До клети, а тем более до врага, было около трех метров, но магия пространства могла это легко поправить. Так мне казалось. И я был прав. Я смял у себя в голове ткань Преисподней и сократил расстояние. Колдовство было довольно сложным и напоминало сладкую булочку, покрытую опиумным маком. Мой соперник начал лихорадочно пережёвывать его, но не успевал. Я махнул пальцами, и огромная рана от когтей открылась на взвизгнувшем демоне. Тут же заклятье, капающее на меня, ослабело. Еще одно движение рукой — и новая рана, из которой струями полилась ароматная кровь. Вновь на этот сногсшибательный запах явилась моя жажда. Я в третий раз поднял руку, и на этот раз граф, схватившись за решетку, с мольбой и страхом взглянул на меня. Он не знал, как остановить такое простое заклинание.