— Нет-нет, ни в коем случае!— всполошилась Нэрис.— Не надо ей сюда приходить!
— Но я...— опешил было он, удивляясь такой вспышке протеста, однако леди МакЛайон уже взяла себя в руки и, откинувшись на подушку, снова отчаянно раскашлялась.
— Не стоит... так рисковать...— прерывисто сказала она.— Леди Кэвендиш — наша гостья!.. А если и она заболеет?.. Нет-нет, этого... я не могу позволить!..
— Хорошо, хорошо, не волнуйся! Как я сам не подумал... Воды?..— участливо спросил Ивар, когда приступ кашля утих. Нэрис покачала головой и проговорила еле слышно:
— Спасибо... Я... Я отдохну, пожалуй... Как поешь, пришли ко мне Бесс, хорошо?..
— Да черт с ним, потом поем,— он поднялся,— я сейчас ее пришлю! Ты лежи, лежи... И зови, если станет хуже — я сам за лекарем сьезжу!
— Хорошо...— вяло кивнула она. Ивар пасмурно покачал головой и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Нэрис полежала с закрытыми глазами еще с минуту — для верности, и, с облегчением выдохнув, потянулась к подносу у кровати, на котором стоял остывший чайничек. В горле пересохло, и пить на самом деле хотелось очень. Но Ивара ближе чем на пару локтей подпускать было опасно — проклятые белила вблизи слишком бросались в глаза...
— Леди Кэвендиш,— пробормотала она, булькая холодной водой прямо из носика чайника.— Проведать... Нет уж! Спасибо большое, дорогой... Ты как хочешь, а я уж как-нибудь и без нее обойдусь!
Томас отложил перо в сторону и, прикрыв очередное любовное послание локтем, посмотрел на хмурого командира:
— Ну что, как она? Совсем плохо?
— Да не то, чтобы... Но кашляет, конечно, жутко.— Ивар развалился на стуле:— Кому ты там всё оды сочиняешь?
— А тебе какое дело?..— мурлыкнул волынщик, снова становясь до смешного похожим на довольного кота.— Есть кому, слава богу... А то с такой жизнью хоть в монахи иди!
— У МакДональдов кого-то подцепил?— фыркнул Ивар.— Ну да, чему тут удивляться... Смотри, аккуратнее с письмами-то! А то ее муж найдет, сюда явится... Я из-за тебя в очередной раз оскорбления выслушивать не собираюсь.
— Так и не придется,— хитро прищурился Томас.— Она вдова! Ты уж, дружище, юнца зеленого из меня не делай, стал бы я при живом-то муже такой компромат сам на себя строчить?..
— Ой, доиграешься, Том...
— Не каркай,— отмахнулся тот, проверил — высохли ли чернила, и убрал письмо подальше.— Ладно, потом закончу... Чего хмуришься?
— Волнуюсь...— неопределенно ответил тот.— Опять же, сейчас бы с женой посидеть — все-таки, плохо себя чувствует, да и внимания я ей практически совсем не уделяю, получается...
— Ну так пойди и 'удели',— подмигнул рыжий.— И мне не мешай...
— Она же болеет!
— Ну я не знаю,— развел руками Томас.— Ну, тогда возьми пример с умного человека... с меня то есть. Письмо ей любовное напиши и под дверь сунь!..— он захихикал, глядя на кислое лицо друга.— А что, и зараза не страшна, и жене приятно будет! Женщины, они красивые слова знаешь, как любят?..
— Судя по твоей довольной физиономии — любят еще как...— буркнул Ивар и вздохнул:— Сам же знаешь — не силен я в этом вопросе. Ну не умею я стихи сочинять!..
— Ох, господи...— страдальчески закатил глаза Том. Потом посмотрел на грустного лорда, крякнул и принялся рыться в кипе наваленных на стол бумаг:— Ладно уж, что для друга не сделаешь?.. Где-то тут у меня в черновиках подходящее было... так, это неприличное... это именное... это не подойдет, тут про страдания... Ага! Вот, самое оно!
Он с торжествующим возгласом выхватил из неровной стопки мятый лист, сверху донизу покрытый каракулями:
— На! Так и быть, дарю.
— Это что?— пробежав глазами текст, спросил Ивар.— Ну у тебя и почерк...
— Нет, вы на него посмотрите!— праведно вознегодовал волынщик.— Ему всё на блюдечке с золотой каемочкой преподнесли, а он еще и нос морщит!.. Так, отдавай назад.
— Да погоди ты...
— Отдавай, сказал!— бухтел Том.— Заелся!..
— Ну чего ты вопишь?— Ивар, зажав лист в поднятой руке, второй рукой, свободной, отбивался от возмущенного поэта.— Я правда благодарен... Том, не скачи, всё равно не допрыгнешь!.. Ну честное слово — спасибо, да только я тут ни черта разобрать не могу! Может, попонятнее перепишешь? Или задиктуй, сам перепишу...
— Боже ж мой, ну с кем приходится иметь дело?..— горестно вопросил рыжий, тяжело вздохнув.— Мало того, что никакой в тебе романтики, так ты и готового даже прочесть не в состоянии... Ладно. Давай лист.
— Перепишешь?— обрадовался Ивар.
— Ага, сейчас!— язвительно хмыкнул волынщик, набрасывая плащ и беря в руки лютню.— Пошли уж, горе ты мое...
— Куда?
— На улицу, куда...— Томас подошел к двери и, обернувшись, с добродушной снисходительностью пояснил:— Бедняжка весь день в темной комнате, кашлем давится — мне даже тут слышно, а ты, дубина бесчувственная, даже букетика немудрящего жене не прислал! Хоть чем-то ее надо порадовать?..
— Так...— начиная понимать, что задумал Том, лорд МакЛайон замахал руками:— Я серенады под окном на виду у всех петь не буду! Я и слов-то не знаю!..
— Да какой из тебя певец?— махнул рукой волынщик.— Только кошек пугать... Петь буду я! А ты — рядом стоять, чтоб потом никто не подумал, что я у тебя жену отбиваю. Чего встали-то, ваше сиятельство? На выход, на выход, шевелите ножками! И рожи мне корчить не надо — сами потом спасибо скажете.
— Да иду я, иду,— недовольно отозвался Ивар, догоняя товарища уже в коридоре.— Вот нельзя было просто стишок на другой лист переписать, да?..
— Нельзя!— безапелляционно заявил волынщик, воинственно запахивая плащ.— Ты супруге хочешь настроение поднять?
— Хочу.
— Вот тогда иди молча, и не бухти себе под нос!— Томас возмущенно фыркнул:— Ну и мужик пошел!.. Слова нежного жене не скажут, мелочь приятную хоть какую сделать не в состоянии... А потом удивляются, откуда у них рога вырастают?..
— Ты это...— опешил Ивар,— говори, да не заговаривайся! Какие еще, к чертям, рога?!
— Обобщил я,— пояснил волынщик. И добавил многоопытно:— Но на самом деле так оно и есть! Думаешь, все мои женщины только из-за моего личного обаяния в постель ко мне прыгали?.. Нет, дружище. Недостаток внимания со стороны супруга — и вуа-ля!.. Поэтому учись, пока я жив... А будешь хорошо себя вести — я тебе еще парочку баллад напишу. На будущее,— он обернулся и, окинув взглядом насупленного командира, философски добавил:— Тебе — точно пригодятся!..
Со стороны плотно занавешенного окна донеслись слабые звуки музыки. Нэрис приподнялась на подушке и прислушалась. Лютня. 'У нас что, сегодня какой-то праздник?— подумала девушка.— Или Томас решил перед ужином порепетировать?.. Только зачем это делать именно под моими окнами?'
Не удержавшись от соблазна расслышать нежную печальную мелодию получше, девушка встала с кровати и подошла к окну. Чуть сдвинула в сторону край занавеси — так и есть, внизу, задрав голову, в знакомой стойке признанного певца, стоял Том и перебирал умелыми пальцами струны. А рядом с ним, с довольно-таки глупым видом, переминался с ноги на ногу лорд МакЛайон. Лорд исподтишка озирался по сторонам и периодически бросал на окно спальни извиняющиеся взгляды.
— Это еще что такое?— удивленно пробормотала Нэрис, на дюйм приоткрывая оконную створку.— Это они, что ли, для меня тут петь собираются?..
— Леди МакЛайон!— будто расслышав ее вопрос, весело проорал снизу волынщик.— Тут вот ваш супруг, человек с большим сердцем но, увы, с небогатой фантазией, решил сделать вам приятное и...
— Том!!— прошипел Ивар, едва не покраснев. Из окна напротив показалось удивленное лицо лорда Кэвендиша, со стороны караульных помещений появился Робин, сидящие в отдалении норманны повернули головы... Лорд Маклайон внутренне застонал. 'Дернуло же меня у Тома на поводу пойти!— с досадой подумал он, вымученно улыбаясь мелькнувшему за портьерами на окне изумленному личику жены.— Господи, что за балабол?.. Ну пришел петь — ну пой, что ты тут представление устроил?! Черт возьми, чувствую себя, как юнец на первом свидании...'
— ...но так как петь мой дорогой друг и командир не умеет,— балагурил довольный по уши всеобщим вниманием бард,— то сию ответственную миссию он возложил на вашего покорного слугу!.. Ободрите же певца благосклонным взглядом, моя леди, и я начну!
Нэрис прыснула в кулачок но, сжалившись над готовым от стыда провалиться сквозь землю супругом, кивнула Томасу через стекло. Тот разулыбался, отвесил низкий поклон и, вновь ударив по струнам, запел:
— Дождливой ночью прячет тень
Под вереском следы...
Никто — ни сторож, ни олень
Не ждет сейчас беды.
Лишь я один крадусь, как враг
В своем родном краю.
Но я к тебе стремлюсь сквозь мрак —
Лишь для тебя спою!..
Ивар смирился с судьбой и, по примеру заливающегося Томаса, устремил пронзительный взгляд на супругу в окне. Нэрис смотрела на него сверху и улыбалась.
— Всю ночь глядел в твое окно,
Сквозь дождь глядел без слов.
Но не затеплилось оно,
И ставни — на засов...
Заснула ты, не дождалась —
Так сладко спится в дождь!
А днем мне весточка пришла:
'Когда же ты придешь?'...
Рыжий балбес сделал последний аккорд и, сияя, как медный таз, раскланялся под аплодисменты многочисленной публики. Обернулся к командиру:
— Ну, дружище, я сделал все, что мог! Остальное в твоих руках... Кстати, лучшее средство от простуды — чай с малиной и постель с мужчиной! Рецепт для женщин, разумеется... Понял, на что намекаю?..
— Брысь отсюда, балабол!— не меняя выражения лица, сквозь зубы просвистел лорд МакЛайон. Томас хихикнул, но дальше нарываться не рискнул — закинул лютню за плечо и, нахально послав воздушный поцелуй стоящей у окошка Нэрис, независимо отошел, что-то напевая себе под нос. По пути шикнул на раззявивших рты караульщиков, подхватил под руку ухмыляющегося начальника замкового гарнизона и удалился вместе с ним в сторону кухни, что-то шепотом обьясняя на ходу. Лорд Дэвид Кэвендиш с добродушной понимающей усмешкой отошел от окна.
Впрочем, этого всего Ивар не заметил. Он стоял посреди двора, все так же задрав голову вверх, и смотрел на жену. Она улыбалась ему, а лорд МакЛайон уже привычно чувствовал себя полным дураком. Но сейчас почему-то — счастливым.
Леди Грейс поставила на низкий столик у камина чашечку с чаем и обернулась к мужу:
— Что там такое, Дэвид? Ты улыбаешься?..
— Никогда бы не подумал, что лорд МакЛайон — такой романтик,— весело покачал головой сэр Дэвид, отходя от окна и усаживаясь на диван рядом с женой.— Только что наблюдал чудную картину... Может, мне тоже тебе перед сном что-нибодь спеть?
— Ивар пел серенады?!— ахнула леди Кэвендиш, не веря своим ушам.
— Ну, пел не он, а его волынщик,— со смешком ответил лорд.— Но, я так понял, по заказу твоего старинного приятеля.
— Никогда бы не подумала,— краем губ улыбнулась она, снова беря в руки чашку.— На Ивара это не похоже.
— Ну, знаешь ли,— ухмыльнулся он, наливая себе немного хереса из графина,— когда я, помнится, втихую обрывал цветы с твоих клумб в поместье Бойдов, рискуя получить по загривку от вашего садовника, это тоже на меня было не похоже!..
— Так это ты портил мои клумбы?!— ахнула Грейс, с шутливой яростью замахиваясь на хохочущего супруга серебряной ложечкой.— Вандал! А я-то голову ломала, что за хулиган доводит старого Мэтьюса до ежедневных сердечных припадков?.. А если бы он тебя все-таки огрел чем-нибудь?
— Нет,— хитро прищурился сэр Дэвид,— для этого надо было сначала поймать, а меня так просто не возьмешь!.. Ну, к тому же я иногда рвал полевые цветы, чтобы не повторяться.
— Дэвид...— леди Кэвендиш покачала головой и, взобравшись с ногами на диван, прижалась щекой к плечу мужа.— Ей-богу, это такое ребячество... Но мне приятно!
— Я знаю,— он поцеловал ее в висок и добавил задумчиво:— Интересно, а у лорда МакЛайона тут поблизости нет, случаем, какой-нибудь оранжереи?..
— Дэвид!— расхохоталась она. Лорд Кэвендиш воззрился на нее своими синими глазами — сама честность и невинность:
— А что?.. От него не убудет!
— Прекрати,— все еще улыбаясь, она небольно пихнула его кулачком в бок.— Тем более, оранжереи во Фрейхе нет.
— Эх, не везет...— притворно вздохнул он.— Ну да ладно! Я что-нибудь придумаю... В крайнем случае, прогуляюсь с утра на пустошь — там еще кое-где вереск не весь отцвел. Глядишь, на букет моей красавице как раз хватит.
— Ты прелесть,— благодарно шепнула она, устраиваясь поудобнее и положив голову ему на локоть.— Дэвид, насчет завтра...
— Да?
— Поехали домой.
— Домой?— удивился он, не донеся до рта свой бокал.— В Англию?.. Но, Грейси... Ты же так рвалась на родину! Мы тут и недели еще не пробыли. Что-то не так?..
— Да нет, всё хорошо,— она смотрела на огонь.— Только знаешь... Кажется, Шотландия больше для меня не родина. Я скучаю по Англии, по нашей уютной гостиной, по своему саду...
— Понятно,— проницательно улыбнулся лорд Кэвендиш.— Всё-таки что-то не так. Не морщи брови, Грейси, я же тебя знаю. Ну, расскажи мне, что случилось? Тебе скучно?
— Нет.
— Лорд МакЛайон чем-то тебя обидел?..
— Ну что ты!— рассмеялась она.— Мы старые друзья, какие обиды? Просто... Понимаешь, им, наверное, хочется побыть вместе, а тут мы...
— Ну, теперь всё ясно!— уверенно перебил жену сэр Дэвид.— Дело в двух женщинах, которые не могут ужиться под одной крышей.
— Глупости какие!..
— И вовсе не 'глупости',— умудренный опытом лорд с усмешкой покачал головой.— Солнышко мое, ты очень красивая женщина. И нечего удивляться, что все остальные ревнуют к тебе своих мужей без всякого на то повода... Даже моя матушка, прости меня, Господи, и та в твоем присутствии старается сесть поближе к отцу! Что уж говорить о леди МакЛайон? Вы с ее мужем старые друзья, давно не виделись, естественно, что вам есть о чем поговорить, и еще более естественно — что ей это не нравится!
— Да, но... Дэвид, я из-за этого постоянно чувствую себя не в своей тарелке!— жалобно сказала леди Кэвендиш.— И я боюсь, если мы здесь задержимся...
— Грейси,— он легонько взял ее за подбородок и заглянул в опечаленные черные глаза,— перестань терзаться. Леди МакЛайон, конечно, молода, и ей недостает опыта, но глупенькой я бы ее не назвал. Пойди к ней, поговори начистоту. И я уверен, что вы сообща разрешите эту 'трудность'... Ну? Ты все еще хочешь уехать?
— Не знаю,— вздохнула Грейс.— Но ты, наверное, прав. Я, пожалуй, зайду к ней после ужина...
— Вот и умница,— он плеснул себе еще вина.— А я, чтобы не скучать в одиночестве, посижу, пожалуй, у костра с норманнами... Ты уж прости, милая, мне и правда нравится лорд МакЛайон, но по существу нам с ним и поговорить-то не о чем!
— Скучаешь по морю и своей команде?— с пониманием улыбнулась она.— Ну да, норманны тебе определенно ближе, чем Ивар и его придворные тайны... Конечно, иди. Только херес оставь мне! Я насилу пару бутылок у Ивара выпросила.
— Твое любимое,— не догадываясь, что слово в слово повторяет слова хозяина замка, сказал сэр Дэвид.— Да, что-то я им увлекся. Да и к норманнам я вино не потащу. Они такое не пьют.
