"А я ещё раз поговорю с Видящей, — решил он про себя. — Откуда берутся её предсказания? И что нам делать, если последнее сбудется?"
19.
Первая ночь в заточении прошла тяжело. Харед не мог избавиться от чувства, что поступает неправильно, оставаясь в роли пленника. Всё в нём восстало против сковавших запястья цепей и покорного ожидания. Убеждая Дэю следовать плану, он отговаривал и себя от самоубийственных попыток вырваться на свободу, но тревога не проходила. А вдруг маги крови явятся по их душу прямо сейчас? Как тогда избежать жертвоприношения?
Провалившись под утро в неспокойный сон, он, словно наяву, увидел, как открывается злополучная дверь подвала и безликие фигуры тащат пленников по длинному коридору, в конце которого их ожидает залитый кровью алтарь. Очнулся Харед в холодном поту. В спине поднималась волна тягучей застарелой боли.
Дэя оказалась то ли крепче духом, то ли сильнее устала. Когда утром в подвал спустился алхимик, она лежала у стены с удивительно мирным, счастливо-спокойным выражением на лице. Даже свет лампы не разбудил коргенку. Санджиту пришлось расталкивать её, а потом, выслушивая отборную брань, которая никак не вязалась с идиллической картиной сна, вливать в горло магички очередную порцию зелья.
На завтрак пленникам достались хлеб и невкусная крупяная каша.
— Проклятие! Чтоб их демоны Ас'гатеса поимели! — шипела Дэя.
— Ну у тебя и фантазии, — хмыкнул Харед. — Ешь лучше.
— Не хочу!
Причина отсутствия аппетита у Дэи выяснилась достаточно скоро. Буквально через четверть часа девушка застонала, закашлялась, после чего раздались узнаваемые звуки, сообщавшие о том, что она опустошает желудок.
— Это всё зелье, мерзкое зелье, — обессилено прошептала магичка.
Харед нащупал её руку, чтобы поддержать хотя бы прикосновением, но Дэе его жалость была не нужна. Она дёрнулась и отползла подальше, раздражённо буркнув:
— Переживу.
— Погоди-ка... — В голове у Хареда мелькнула полезная мысль. — Выпей воды и вытошни всё, что осталось. Вдруг, зелье ещё не подействовало и твои способности вернуться?
Уговаривать магичку не понадобилось. Дэя завозилась и принялась с жадностью глотать жидкость.
Закономерный результат не заставил себя ждать.
— Вот так, хорошо, — ободряюще говорил Харед. — Пол земляной, попробуй закопать следы, чтобы никто не заметил.
Учитывая, что воздух в подвале был далеко не свежим и нёс следы других испражнений, у Дэи имелись шансы не привлекать внимания тюремщиков.
— Думаешь, поможет? — спросила она.
— Какая-никакая попытка. Ты отдохни пока, а потом всё-таки поешь. Силы будут нужны. Ты уже второй день без еды.
Дэя спорить не стала. Чуть позже она съела немного каши, снова пожаловалась на тошноту, подремала и после сказала, что чувствует себя лучше.
— Как с магией? — поинтересовался Харед.
— Без изменений. Подождём ещё, всё равно делать нечего.
Некоторое время они молчали. Тьма давила со всех сторон, сжимала пленников в своих неосязаемых объятьях. Странное дело: темнота уже давно стала для Хареда родной стихией, но стоило ему оказаться закованным в цепи, как она превратилась из верного товарища в недружелюбного надсмотрщика. Дэя, несмотря на демонстрируемую независимость, тоже чувствовала себя не лучшим образом. Впервые с начала пленения она сама придвинулась к Хареду поближе и ткнулась в его плечо.
— У тебя есть семья? Родители? — спросил он, чтобы отвлечь девушку от невесёлых раздумий.
— Орден — отец, Орден — мать, — проговорила Дэя таким тоном, словно озвучивала незыблемую высшую истину. — Я жила среди магов и не знаю другой семьи. Быть частью Единого Ордена значит расстаться с нею навсегда.
— Ты серьёзно? — подивился Харед. — Никогда не слышал про такие порядки в Орденах.
— В Агранде их и нет. А вот для нас не существует иного дома, чем Орден. Этим мы и сильны.
— Но как же любовь, дети? У вас там дают обед безбрачия что ли? По тебе не скажешь.
В ответ на колкий намёк Дэя теснее прильнула к мужчине и — вот уж чего он не ожидал — игриво пробежала пальчиками по его груди, потом спустилась ниже, словно собиралась отвлечься от случившихся бед старым как мир способом, но очень быстро убрала руку и как ни в чём не бывало вернулась к разговору:
— Мало кто в Едином Ордене скрепляет свои отношения перед лицом Творца. Детей отдают на воспитание в обычные семьи или на попечение государства. Если же ребёнок унаследовал магический дар, он остаётся в Ордене. Правда, родителей он всё равно не знает.
Харед глубоко вздохнул — никогда бы не подумал, что может отреагировать на женские заигрывания в столь отчаянном положении, — беззлобно ругнулся про себя и уточнил:
— То есть им запрещено общаться?
— Не совсем. Мать и отец могут видеть своё дитя, но не должны выдавать родство с ним.
— А как насчёт тебя? Ты родилась в Ордене или тебя туда взяли?
— Я — особый случай. — Теперь Дэя говорила с гордостью. — Иногда совет высших магов решает, что от союза определённого мужчины и определённой женщины родится ребёнок с выдающимися способностями. Именно так я появилась на свет.
— Ну у вас и жизнь! — в сердцах воскликнул Харед. — Друг на друга смотрите волком. Как ты там говорила? Только дураки заводят друзей? Семьи нет, даже детей на заказ делаете! И в чём смысл? Что это вам дало? Вот ты... ты ведь всё равно не стала великим магом, ещё и злишься на весь мир. Не хотел бы я среди вас оказаться!
— Тебе это и не грозит. — Коргенка оттолкнула его. — На самом деле ты ничего обо мне не знаешь, ровно как и об Ордене. Наши маги достигли высот, до которых в Агранде не доберутся и за сто лет. Все наши помыслы направлены на благо родины, и очень скоро мы докажем своё превосходство.
— Однажды уже доказали. — Харед сам не заметил, как завёлся и начал злиться. — Помню я ваше превосходство. С людей кожа слезала, глаза лопались, плоть чернела. Ты слышала, как сотни человек разом начинают вопить от нестерпимой агонии? Видела что-нибудь, хоть отдалённо похожее на тот кошмар?
— Орден не принимал решения о вмешательстве мага крови. У нас ещё могло получиться одержать победу самим!
— Да неужели? Насколько помню, коргенцы благополучно отступали.
— Много ты знаешь! Погоди... так вот откуда твои шрамы. Ты был там. Выжил во время атаки мага крови. Везунчик. Поздравляю! Каково это, снова попасть в ту же ловушку?
— Не так ужасно, как может показаться, — буркнул Харед и сразу понял, что лукавит.
Пережитое в далёком прошлом оставило слишком глубокий след, чтобы не передёргиваться от отвращения и затаённого страха, когда речь шла о магах крови. Знание о силе, пробудившейся в дочери правителя Агранда, потрясло Хареда до глубины души. Точно так же, как поразила способность Айвет исцелять. Но если второе потрясение относилось к области чудес, то теперешний плен больше походил на странную и жестокую шутку судьбы. Она словно бы говорила: "Не уйдёшь! Обманул меня однажды — попробуй-ка выбраться теперь".
Дэя с её талантом наступать на чужие мозоли безошибочно угадала, какая болит сейчас у Хареда, и не замедлила ударить по ней. Да он и сам хорош. Магичка верит в силу и безупречность своего Ордена, ради странного задания готова идти на край света. Кто он, чтобы рушить её убеждения? Он ведь и правда знает о коргенских порядках только из коротких рассказов Дэи.
— Прости, — произнёс Харед в темноту.
Та ответила обиженным сопением.
— Расскажи мне об оборотнях. — Айвет испытующе смотрела на Мирония.
Лысый снисходительно рассмеялся.
— Гаврила озадачили ваши вопросы. Искать ответ в трудах великого учителя, надо же такое придумать! Ас'гатес не мог знать об оборотнях, ведь в его время стихийные маги только начали рождаться. Почему вы сразу не поговорили со мной?
Айвет хмуро молчала. Мироний наверняка и сам знал причину: она избегала общения с ним и не собиралась демонстрировать неосведомлённость в некоторых областях магии.
— Со времён основания Единого Ордена коргенские маги ищут способ соединить разные потоки силы в одном заклинании, — поведал лысый. — Пока успехи в этом деле не сильно впечатляют. Но есть другой путь. Четыре стихийных потока можно соединить в одном человеке. Секреты воспитания оборотней хранятся в строжайшей тайне. Вынести её за пределы Единого Ордена до сих пор не удалось ни одному шпиону, поэтому аграндские и гиолисские маги делают вид, что оборотни их совершенно не волнуют. Отчасти такое равнодушие к успехам Коргена оправдано. Оборотни появляются редко и никак не могут повлиять на исход войны, коли она опять случится. К тому же, им нужно время, чтобы порвать связь с одним потоком и прикоснуться к другому. Они не умеют кидаться огненными шарами и одновременно вызывать ураган. Оборотень — это великий маг, но полный контроль он имеет лишь над одной стихией. Остальные подчиняются ему с неохотой. Зато оборотней удобно использовать в более тонких делах. Например, чтобы доставить в Единый Орден интересного ему человека.
— Они использовали стихийного мага для поимки мага крови? Глупо!
— Отчего же? Разве вы заподозрили Дэю в злом умысле, Ваше высочество? Разве сочли её опасной? Нет. Вы путешествовали вместе! Она была рядом, изучала вас, втиралась в доверие. Здесь, в Гиолисе, Дэя должна была встретиться с Санджитом, а он — усыпить вас точно так, как сделал это. С одной лишь разницей — после пробуждения вы бы оказались в руках нашей общей знакомой. Не знаю, как она собиралась действовать дальше. О зелье, лишающем магических способностей, не знал никто в Едином Ордене, но план, я уверен, у неё был.
Айвет хотелось забиться в угол и обхватить голову руками. Она продолжала смотреть на Мирония в упор, но мысли её блуждали далеко.
Вот она впервые видит Дэю, чувствует рябь на потоке жизни. Рябь — так она называет свои ощущения при встрече с магами, управляющими чуждыми ей потоками. Это странно, это ещё один вопрос, который Айвет задала бы своему учителю, появись он у неё. Как маг крови может чувствовать мага стихийного? Выходит, все потоки связаны между собой?
На этот раз рябь совсем слабая. Рыжеволосая магичка не опасна.
А вот Дэя говорит, что Дэрил потерял свою душу. Зачем? Из желания открыть случайной попутчице глаза на состояние её подопечного или для того, чтобы забросить приманку, на которую должна клюнуть не слишком умная добыча? Теперь принцесса точно знала ответ: тогда игра Дэи только начиналась. Упоминание о Белой башне стало вторым крючком, который Айвет радостно проглотила. Не удивительно, ведь всю свою подозрительность она направляла на Хареда, слишком настойчиво набивавшегося ей в помощники. Дэя же не упускала случая показать, что спутники ей в тягость. Это она, Айвет, удерживала коргенку рядом с собой, собираясь подчинить разум Дэи.
Как глупо было не понять, что за защита стоит на амулете! Сейчас бесполезно гадать, каким образом была добыта главная составляющая для изготовления этой вещицы — кровь аграндской принцессы. Важно другое — Айвет снова стала пешкой в чужой игре. Хотя нет, пожалуй, не пешкой. Теперь она фигура покрупнее, за ней ведётся хитрая охота. Неужели Дэя рассчитала всё, даже ту змею, от укуса которой едва не погибла?
— Мы спасли вас с братом от прискорбной участи оказаться пленниками Единого Ордена. Более того, вы получите шанс отомстить за коварное предательство, — добавив в голос нотку торжественности, произнёс Мироний.
— О чём ты? — насторожилась Айвет.
— Когда придёт время, охотница станет жертвой. Вы насытитесь силой, к которой прикоснётесь через кровь Дэи Веэлер. Ради этого мы даже не будем убивать её, пока между вами и Гаврилом не установится связь.
— Какая щедрость! — бросила Айвет. Мироний был сумасшедшим, совершенно сумасшедшим.
— Всё для вашего удовольствия, Ваше высочество.
Когда лысый скрылся за дверью, Айвет вздохнула с откровенным облегчением. Жаль, что долго оставаться в одиночестве ей не дали. Гаврил просочился в комнату и молчаливой тенью застыл чуть в отдалении, ожидая распоряжений. Айвет уткнулась в первый попавшийся свиток, содержание которого всё равно не могла понять, и принялась перебирать в памяти совершённые ошибки.
Мысли о коварной магичке сплетались с воспоминаниями о Борке и его мерзком предательстве. Перед глазами встал образ Таниши, потом замелькали лица других несчастных. Айвет винила себя в смерти каждого из обитателей дворца. Не важно, погибли они от кинжала Дэрила или по воле Борка. Скорбную процессию возглавляли отец и Ксантир.
Боль стала совершенно нестерпимой, впору было завыть.
— Ты когда-нибудь приносил жертвы? — тихо спросила Айвет у Гаврила.
— Да, Ваше высочество, .
Принцесса поёжилась. Её нерешительный подобострастный помощник совсем не представлялся ей в роли убийцы. Хотя не так давно она открыла много нового в собственном брате...
— Ты крепко связан с потоком жизни? — задала она следующий вопрос.
Если парень, как и она, был с рождения обречён познать запретную магию, это объясняло присутствие Гаврила среди почитателей Ас'гатеса. Сама Айвет не могла сейчас оценить его потенциал.
— Мироний говорит, что я мог оказаться в одном из Орденов или даже в Храме. Каждый день я благодарю судьбу за то, что этого не случилось.
— Но почему? — опешила Айвет.
— Когда великий учитель вернётся, он покарает слуг Творца и поставит на колени тех, кто повелевает стихиями. Все они станут его рабами, и только самые верные последователи, посвятившие жизнь делу Ас'гатеса, получат силу и власть.
— Ты стремишься к власти?
— Я хочу служить великому учителю.
— Ваш учитель мёртв! Это просто мумия!
— Мы вернём его к жизни.
— А если нет? Ради чего ты будешь убивать тогда?
— Великий учитель вернётся.
Вера Гаврила была непоколебима и могла послужить примером самым ревностным почитателям Творца. Теперь Айвет отчётливо представляла этого мальчика с кинжалом в руках и фанатичным пламенем в глазах.
Неужели ей придётся стоять рядом с ним?
Нет, никогда! Она отыщет выход.
В тот день дверь открылась ещё дважды: по ощущениям Хареда, днём и вечером. Им приносили воду и еду. Один раз это сделал алхимик, второй — хмурый плечистый детина. Дэя бурчала себе под нос, но через несколько часов сменила гнев на милость. Личных тем и прошлого друг друга они больше не касались. Харед деловито осведомился о состоянии магички, та не смогла его ничем порадовать. Только ближе к следующему утру Дэя обеспокоенно сообщила:
— Чувствую что-то... Очень слабая связь с потоком. Этого мало! Сейчас меня опять напоят зельем!
— И ты вытошнишь его. Главное, не выдай себя. Вчера мы долго ждали, сегодня сделаешь это сразу.
Своих коварных замыслов Дэя не выдала. Вырывалась и ругалась ещё сильнее, чем в предыдущие разы, за что схлопотала пощёчину. Зато стоило двери закрыться, как девушка принялась изрыгать содержимое желудка с остервенелым упорством. Несколько раз она пила воду и снова бралась за дело, оказавшись в конце концов совершенно обессиленной.
