'Это не могу быть я' — с этой мыслью я отвела от стекла взгляд. Легкая невесомая музыка разносилась далеко от танцевальных залов, достигая моего слуха даже в этом величавом безмолвии. У меня не было приглашения, но, едва подумав об этом, я тут же нашла его на столике слоновой кости. Белая бумага с перламутровым тиснением, неуловимый аромат каких-то экзотических цветов, изощренная каллиграфия, завораживающий почерк, свидетельствующий о жизнелюбии, силе воли и некотором лицемерии писца. Стандартные фразы и — мое имя. Только вместо подписи печать — синий оттиск волка на черном воске.
В тот же миг, как я прочла последние строчки, вспыхнули канделябры в одном из широких коридоров, уводивших от мраморной лестницы вверх и вглубь дома. Чуть помедлив, я пошла по световой дорожке. Пустые залы, в которых затухало эхо неведомых голосов, и не раздавалось ни звука моих шагов, причудливые полотна на стенах, смутно знакомые, словно бы оживающие под взглядом, странное ощущение узнавания, словно я уже видела частицы этого интерьера, всего замка, сопровождали меня на всей протяженности пути. Наконец лазоревая дорожка привела к высоким вратам, изукрашенным черненым серебром. Язык не поворачивался назвать их дверьми. Величественно-строгие створки будто охраняли два ангела с пылающими мечами.
При моем приближении створки привычно беззвучно распахнулись сами собой.
В зале было немноголюдно. Несколько мужчин разного возраста за длинным столом и девушка в черном кринолине составляли весь круг гостей. Не было даже слуг. Приборы сами собой подлетали или сменялись, когда в них возникала нужда. В высоких вазах благоухали идеально подобранные букеты цветов, сияли хрустальные плафоны люстр. Семь дверных проемов по сторонам зала, в том числе тот, через который я вошла. Я уже была здесь?
Мой приход вдруг ознаменовался пением фанфар. Светская беседа прервалась. Мужчины поднялись одним слитным движением, легко и изящно. Взгляд скользнул по невероятным в своей гармоничности лицам, молодым и старым, красивым и ужасающим, но чем-то неуловимо похожим, пока не был пойман чужим, смутно знакомым.
— Вы? — черноволосый мужчина, лет тридцати на вид, одетый небрежно и строго, казался искренне изумленным моим скоропалительным визитом.
— Меня пригласили, — сама не зная зачем, объявила я.
И шагнула ближе к столу.
— Миледи? — шепнул мягкий приятный голос сзади.
Я обернулась.
Ослепительный блондин в ярко-белом одеянии галантно припал к моей затянутой в перчатку руке. Аквамариновый взгляд обжег прохладным огнем, и скрылся под густым золотом ресниц. Откуда он возник?! Впрочем, это ведь сон, просто сон. Это я прекрасно сознавала. И, может быть, потому чувствовала себя свободней.
— Позвольте представиться и проводить Вас к столу? Принц Блейр, и к Вашим услугам, миледи Вириэль...
— Мы знакомы? — вскинула я голову изумленно.
Но блондин лишь усмехнулся, легко, светло, лишь чуточку укоризненно, и невесомо мягко потянул меня к столу. От его пальцев по телу расползалось тепло. Покой. Казалось, ничего не может быть плохого, пока он рядом. Обманчивое чувство.
Мы сели за стол. Помню момент, как вкладываю свои пальцы в его ладонь, а потом, как в стоп-кадре, уже опускаюсь в кресло. Как это случилось?..
Брюнет и, по всей видимости, хозяин этого импровизированного шабаша хмуро смотрел поверх моей головы, явно не желая встречаться со мной взглядом. Синхронно моим мыслям о шабаше он явственно поморщился, сдерживая ярость, и утверждая меня в некоторых догадках. Принц Блейр любезно подкладывал деликатесы на тарелку передо мной, и говорил, говорил, пока слова не потеряли всякий смысл, сменившись потоком живого тепла, успокоительного, утешающего, растворяющего в себе все... Вот только где бывает бесплатный сыр?
— Достаточно, — уронила я негромко, усилием воли вынырнув из тенет света.
Невероятная затягивающая ляпис-лазурь аквамариново вспыхнула от жара невидимых ныне звезд, манящая, безбрежная, неизведанная.
— Почему? — почти растеряно переспросил принц.
— Это не правда, — отозвалась я, не особо задумываясь над полнотой ответа.
Было в этих эмоциях что-то неправильное, что-то чуждое, противоестественное... Что-то ненастоящее. Впрочем, может быть, только может быть, мне просто так казалось. В глазах строгого и отрешенно-раздраженного до сей поры брюнета мелькнула тень интереса? Почудилось, наверное. Он вызывал во мне устойчиво-амбивалентные чувства.
— Что есть правда в этом мире? — серебристыми колокольчиками прозвенел смех принца.
— Достаточно, — брюнет был снова мрачен.
Блейр обжег его из-под ресниц бешено-ласковым взглядом, каким-то демонстративно личным, почти интимным, как бывает у старых друзей, врагов и иногда любовников, но с послушным видом изобразил крайнюю заинтересованность вином в своем бокале.
— Как будет угодно моему лорду, — промурлыкал он так, будто имел в виду что-то совсем иное.
— Потанцуем? — возникая за моей спиной, поинтересовался брюнет, пренебрегая правилами приличия, и не оставив времени разобраться.
Я только кивнула, уловив в темных глазах какой-то смутный намек. Поднялась, принимая руку. Та была в перчатке — но под пальцами ощущалось лишь тепло кожи. Кажется, удивление сдержать не удалость, потому что брюнет вдруг тихо и хрипловато расхохотался низким вибрирующим смехом, отдававшимся глубоко в груди. Не знаю, почему, но этот гортанный, чуть зловещий смех казался более искренним, чем недавнее воплощенное чудо принца.
— Заинтригована?.. — я так замечталась, что едва не пропустила вопрос.
Искрящиеся глаза прищурились как-то очень знакомо...
— Что?.. — смущаясь невольно затрепетавшим ресницам, выдохнула я растеряно. Потом улыбнулась. — Немного. Ведь это ты — тот волк?..
Легкие звуки вальса ненавязчиво задавали ритм нашего кружения по светлому мрамору, среди зеркал, цветов, перекрестий взглядов.
— Соображаешь, Сильвери... — наконец принял какое-то решение брюнет.
У него был вид человека, рожденного властвовать.
— Ну, хоть не Блэки... — не сдержала я тихого ворчания, до того изумленная непривычным именем, что даже возразить забыла.
Волк зловеще на меня покосился.
— А ты не боишься? — я не успела даже задуматься над его вопросом, как он встряхнул роскошными темно-каштановыми волосами, одним этим естественным или отрепетированным до автоматизма жестом ставя точку: — Ладно, не важно. Мне хочется так тебя называть — Силь, Сильвери.
— Сказал бы, как называть тебя... — возмущенно бросила я, тоже встряхнув головой.
Видимо, за компанию. Как с зевотой.
Удивительно, но мне понравилось, как он произнес это 'Силь'.
— Джулиэн, — легкая улыбка скользнула по губам собеседника. — Джулиэн Кристан Альдериан, можно просто Волк... — представился он и очень формально поцеловал мне руку. — Не думал, что ты придешь так быстро.
— Приду? — я окончательно переставала понимать, о чем речь.
— Сюда, к нам... — пояснил он мягко. — Мы встретимся позже снова. — Странно, но его раздражение прошло, теперь Волк казался почти счастливым. — Пойдем, моя леди, я представлю тебя нашим гостям.
— Твоя леди? — я ничего не понимала и начинала злиться.
— Ты откажешь мне в этой чести сегодня? — трагически распахнул глаза этот ненормальный лицедей, явно не собираясь утруждать себя объяснениями.
Заставить его? Не стоило и стараться. Пока не стоило. Это была игра. Просто игра. Но игра достойная. Да и... Ну, право, что я теряю, согласившись в собственном сне исполнить роль хозяйки?..
— Только сегодня, — сказала я, снова приняв руку Волка. И его игру.
Джулиэн улыбнулся так, что внутри вдруг стало светло и тепло, словно после самого легкого шампанского в мире, искрящаяся легкость переполнила все тело... А он лишь опустил ресницы, скрывая взгляд, и повел меня назад, к столу.
...Кроме уже знакомых мне Блейра и Джулиэна, за столом присутствовали: Вивиан Морган, леди незнакомого мне Замка Теней, Эдриан Мак-Киннон, библиотекарь из Шеола, Юсуф иль Халин, юноша из каких-то неопределенных южных стран, отрекомендовавшийся как 'торговец в некотором роде'; рыжеволосый и зеленоглазый северянин Александр, Властитель неведомых мне Пределов и пожилой, но величавый князь Арманд, загадочный Хранитель.
Они были странные. Захватывающе, невероятно, небывало иные.... Все — от обменивающихся затаенно-гневными взглядами Блейра и Джулиэна и до шутливо перекидывающихся шпильками Александра и князя Арманда. Какая-то мысль крутилась в сознании, но я никак не могла додумать ее до конца. Что-то было не так... Что-то очень знакомое.... Впрочем, мои метания никак не отражались на моем лице. Учителя не зря тренировали нашу выдержку и развивали умение владеть собой. Завязавшуюся было светскую беседу прервал тревожный звук колокола. Все светское общество неожиданно слитно замерло. Взгляды обратились ко мне с почти противоестественным интересом. По крайней мере, его истоки так и остались мне непонятны. Звук вдруг пронзил легкий флер окутавшего меня тумана, и я вспомнила, что давно уже должна была уйти.
— Зовут, — почему-то виновато пожала плечами я, прислушиваясь к отдаленному настойчивому зову Арньеса.
Теперь источник этого тревожного звука не вызывал сомнений.
Джулиэн вдруг оказался рядом, легко кивнул, улыбаясь одними глазами.
— Тебе пора, — лениво подтвердил он.
И вдруг гравитация перестала давить на меня. Налетевший легкий ветерок закружился вокруг маленьким смерчем, готовый нести меня прочь.
Я огляделась. Наверное, мне показалось, но лица Вивиан и Блейра исказились. Его — от еле скрываемой злости, ее — от легкого раздражения, сдобренного изрядной долей скуки.
— Не покидайте нас навсегда, Вириэль, — своим глубоким мелодичным голосом потребовала леди Замка Теней, скрасив некоторую бескомпромиссность своих слов искренним огорчением.
— Приходите к нам снова, — любезно пригласили Их Высочество Блейр.
— Я провожу, — сказал Волк, не слушая никого больше, и поймал мою руку.
Я поднялась. Быстро раскланялась — весь вид хозяина дома являл воплощенное нетерпение. Едва дождавшись окончания прощального ритуала, он вывел меня из зала, придерживая под локоть. Пальцы с каждой секундой впивались все сильнее. Интересно, синяки останутся? В итоге к озеру мы почти бежали, причем часть этого расстояния Волк тащил меня за собой.
— Не забывай класть ловца снов под подушку, — сказал Джулиэн на берегу, впихнув мне в руку белый платок и, почему-то, атласные перчатки. — Поняла, Силь?
— Почему? — начиная заводиться, взвилась я, устав от постоянных тайн.
Платок я, не глядя, убрала в карман, а перчатки, кажется, упали в траву. Волк досадливо поморщился, но никак не прокомментировал мою небрежность.
Горячие губы коснулись моего лба, в темных глазах на миг сверкнуло неприкрытое отчаяние.
— Пожалуйста, послушай меня... — шепнул он одними губами.
И... толкнул прямо в воду, в мерцающее марево взвившихся брызг, влажных стеблей лилий, мокрого льна простыней и... реальности.
Мэйн скользил по улочке невесомой тенью. Весь в черном, от рубашки со шнуровкой до высоких сапог, в черной полумаске, с заплетенными в косу светлыми волосами с парой рыжих прядок, он все равно не казался опасным. Его шатало. От стены к стене. Внешнего вида было достаточно, чтобы местные жители, пусть с руганью, но освобождали путь. Доран очень надеялся, что дойдет.
Странное чувство не покидало его, не смотря на все глубже пробирающуюся усталость, заглушавшую даже боль. Будто он наконец-то оказался свободен. И теперь, хотя тело мучительно ныло на каждом шагу, что-то внутри него ликовало обретенной свободе. Еще совсем недавно такой редкостью была сама возможность думать самому. У него уже не хватало силы на страх, боль или ярость, даже месть казалась чем-то чужим и лишним. Оставалась только смертельная усталость и ожидание неминуемой смерти. А потом появился этот неправильный рыцарь. Доран и сам не мог понять, что в том паладине Храма такого неправильного, но один взгляд аквамариновых глаз что-то сдвинул внутри. И чужое присутствие стало явным.
Смешно... По губам путника скользнула горькая улыбка. Едва почувствовав привкус свободы, он сразу же вспомнил, сколько всего еще хотел бы получить. Желания навалились неконтролируемой лавиной, и ненадолго он отдался их жару. И проиграл. Мора явилась к нему тем же вечером.
Его снова повело. Пытаясь найти опору, он взмахнул рукой. Совсем близко оказались серые и какие-то обжигающие серебристые глаза черноволосой девчонки. Глаза не соответствовали образу бедной нищенки, подсказал привычно разум. Да и... под черным явно скрывался другой цвет. Потом под ребрами стало как-то горячо. Что-то кольнуло сердце. Он понял, что это, даже раньше, чем пришла боль. Губы шевельнулись, беззвучно, но этого и не требовалось. Родовое проклятие — такая странная вещь...Мерцающие зрачки почему-то таких родных глаз его убийцы отодвигались все дальше и дальше, словно его уносило в неведомый темный колодец. И, наконец, погасли. Пришла тьма.
— Кто такой волк? — встревожено спросил Арньес, стоя на кровати на коленях рядом со мной с полотенцем в руках.
Ведерко, след недавнего преступления, валялось рядом на полу. Недавнего преступления?
Я медленно опустила взгляд, разжала кулак. В ладони застыл серебристый медальон с символом синего волка, и длинный черный волос, насквозь мокрые, как и я сама. С носа неприятно и многозначительно капало. Я чихнула, потерла неожиданно заслезившиеся глаза, и неохотно пробормотала:
— Зверь такой... — вспомнив про вопрос Арньеса. — А что случилось? — злиться на него было глупо.
От медальона и пряди волос не осталось и следа. Они рассеялись у меня на глазах. Впрочем, не могу сказать, что я не ждала чего-то подобного. На обычно бравого мэйна было страшно смотреть, такой он был не выспавшийся и бледный.
— Ты больше суток не приходила в себя, — уведомил меня он, подозрительно шмыгнув носом.
Пока я решала, у кого из нас все же насморк, у меня или у него, Багряный натянул мне на голову полотенце, несколько раз потер волосы, вдруг судорожно уткнулся лбом в плечо... и разрыдался.
В тот же миг из-за полуоткрытых ставень окна прилетел отчаянный женский крик:
— Убииииииили!
Сноски:
1. Блейр (пер. с англ.) — в одном из значений ослепительная вспышка, яркий свет, цветистость, чрезмерная пышность.
"— Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
— А куда ты хочешь попасть? — ответил Кот.
— Мне все равно... — сказала Алиса.
— Тогда все равно, куда и идти, — заметил Кот.
— ...только бы попасть куда-нибудь, — пояснила Алиса.
— Куда-нибудь ты обязательно попадешь, — сказал Кот. — Нужно только достаточно долго идти".
Л.Кэррол, 'Алиса в стране чудес'
Глава 14.
Плачущие из-за меня мэйны до того мне не встречались. А уж плачущие из-за моей скромной персоны боевики не встречались вовсе. Крики на улице в тот момент не имели никакого значения. Хотя, должна признаться, инстинкт все же заставил временно выпутаться из цепких объятий и выглянуть в окошко. За трактирной оградой толпился народ, влево вприпрыжку бежала черноволосая девушка, странно похожая на Вивиан из моего сна. Впрочем, судя по всему, трупу помощь уже не требовалась. От смутно просматривавшегося сквозь редкую зелень тела тянулся тонкий дымок темной магии. Я отодвинулась от окна, прикрыла створку, заглушая нараставший гомон и звонкую перекличку стражи, и вновь уселась на постель, вернее, упала на ее край, так у меня заплетались ноги. Моя проблема, в данный момент отчаянно рыдавшая сначала на простынях, потом снова у меня на плече, казалась мне куда серьезнее. Что делать в сложившейся ситуации, я упорно не знала, так что с тихим вздохом просто обняла его и уткнулась носом в роскошные немного вьющиеся от влаги завитки на затылке, временно отложив на потом любопытство. Иногда быть инкогнито имеет свои плюсы. Рука сама собой заскользила по волосам, спине Багряного. Странно, но сие несложное действо помогло. Мэйн еще немного повздыхал, и успокоился, обнял чуть мягче. Ну, по крайней мере, его хватка больше не грозила раскрошить мне ребра в труху.
