Нечитаемые. Навязанное противостояние

— Дверь заперта, Госпожа.

— Так постучись! — грубо ответила ему Ева. — Или ты, ничтожество, не в курсе, что прежде чем войти к Повелителю, ты должен постучаться и дождаться разрешения?

Слуга вздрогнул, осознав, что совершил оплошность, и громко постучался в дверь. Приложив ухо к двери, он прислушивался к происходящему в конференц-зале. Реакции не последовало. Он посмотрел на Еву и, пожав плечами, развел руки в сторону.

— Стучи еще раз, не испытывай моё терпение! — зло прошипела девушка. Общаясь с рабами отца, нельзя давать слабину. Они понимают только язык грубости и насилия.

Слуга, недовольно дернув головой, в очередной раз громко постучал в дверь. Но реакции, как и в первый раз, не последовало. Раб оторвал ухо от двери и хотел что-то сказать, но в этот момент сопровождающий Госпожу мужчина стремительно приблизился к нему и несколько раз сильно ударил его головой об дверь. Слуга потерял сознание, даже не успев сообразить, что именно произошло.

— Он как-то неуверенно стучал в дверь, — пожимая плечами, извиняющимся тоном сказал Андрей. Он посмотрел в широко открытые от возмущения глаза Евы и продолжил. — К тому же этот человек мог помешать нашему общению с твоим отцом. Согласен, я поступил жестоко, но все нравоучения потом. По-моему, кто-то подходит к двери.

Ева перевела свой взгляд на дверь, а Андрей застыл в ожидании. Девушка даже не успела предположить, что же творится в голове её мужчины, а ручка двери уже стремительно опустилась. Вслед за этим Андрей также стремительно ударил в открывающуюся дверь ногой и молниеносно влетел в комнату. Еве ничего не оставалось, как последовать за ним и вбежать в конференц-зал.

Первое, что увидела Ева, это лежащее на полу без движений тело Людвига. Его лицо было залито кровью. Чудовищный по своей силе удар застал ублюдка врасплох. Разбитое лицо шантажиста не могло не порадовать девушку.

Следующее, на что упал взгляд Евы, это обманчиво расслабленная поза стоящего в нескольких шагах от входа Андрея. Он внимательно смотрел на поднявшихся со своих мест за столом мужчин. В правой руке он держал револьвер направленный дулом в пол. Чёрт возьми! Это же был её револьвер, который она хранила в комоде. Револьвер, который ей чудом удалось пронести в свою комнату в незапамятные времена. Револьвер, который однажды чуть не прервал её жизнь. Оружие в руках Андрея вызывало тревогу.

И последнее, на чем задержался взгляд Евы, это сочащиеся гневом и недоумением глаза Адиса. Глаза, не предвещающие ничего хорошего. Адис, в отличие от его псов, даже не посчитал нужным подниматься со своего кресла. Он был уверен в себе и внимательно наблюдал за происходящими событиями. Его уверенность пробудила страх в душе девушки.

— Что ты себе позволяешь, тварь! — взревел темнокожий толстяк с выбеленными коротко подстриженными волосами по имени Норман. Он выскочил из-за стола и бросился к Андрею. Но тот резко вскинул револьвер и выстрелил в приближающегося мужчину. Пуля попала в ногу и раздробила колено. Норман, крича от боли, покатился кувырком к ногам Андрея и получил сокрушающий удар в голову.

— Следующая пуля будет выпущена в голову, — не обращаясь ни к кому конкретно, сказал Андрей. Бросив веревку своей спутнице — где он только умудрился всё это прятать? — он продолжил. — Ева, закрой, пожалуйста, дверь на замок и свяжи этого толстяка. Он, в отличие от рыжего, может прийти в себя и доставить нам неудобства.

Девушка быстро закрыла дверь, связала руки Норману и встала рядом с Андреем. Что они будут делать дальше, Ева не представляла. События развивались стремительно и были неподвластны ей. Время, как казалось девушке, застыло. Сердце монотонно стучало в груди, отдавая в уши. Ева ничего не видела, кроме нацеленных на них взглядов, которые требовали крови. Однако действовать никто не решался.

— Каника, как всё это понимать? — грозно спросил Адис, прожигая её взглядом.

— Адис, простите нас за столь необычное появление, — взял слово Андрей. — Но другого выхода не оставалось. Вы категорически отказывались выслушать наше предложение. Позвольте мне для начала представится...

— Мы знаем, кто ты такой, Ругевит, — прервал мужчину один из учеников Адиса, чьё лицо украшали несуразные усы.

— Нет, нет, нет, — недовольно нахмурившись и помахав из стороны в сторону рукой с револьвером, сказал спутник Евы. — Я бы попросил не называть меня так. Моё имя — Андрей.

— И какого чёрта тебе здесь понадобилось, Андрей? — презрительно спросил тот же ученик. — Ты кем себя возомнил...

— Разве я разрешал тебе говорить, Зейтун! — взревел Адис. — Закрой свой рот и сядь на место. Алекс, тебя этот тоже касается. Хватит стоять, как истуканы.

Даже в такой неординарной ситуации Адис продолжал чувствовать себя хозяином положения. Привычка, выработанная за столетия, не могла быть вытравлена эффектным появлением какого-то "закрытого". Дождавшись, пока его ученики займут место за столом, он наигранно спокойно продолжил:

— Честно признаюсь, ты удивил меня. За неполные четыре дня ты успел выиграть Большую Битву, устроить грандиозное представление на песках Великой Арены, пройти по границе между жизнью и смертью, избить и унизить троих из моих учеников. Ко всему прочему ты вскружил голову моей обычно холодной и неприступной дочери. А теперь ты стоишь в этой комнате и угрожаешь мне револьвером. Кто ты такой, гладиатор?

Адис посмотрел в глаза Андрея. Тот с честью выдержал его колючий пронизывающий взгляд и через несколько секунд томительного молчания произнёс:

— Вы сами ответили на свой вопрос: я всего лишь лучший из воспитываемых в ваших лагерях гладиаторов. Я — гладиатор, который стремится добиться за свою жизнь чего-то большего, нежели бесполезного титула Победителя Большой Битвы за звание абсолютного чемпиона Международной Милитаристической Ассоциации "Ненависть".

— Для любого гладиатора умереть на песках Великой Арены это уже большая честь. — Адис удивленно вскинул брови. — Это вбивается в их головы на протяжении всего обучения. В учебных классах, в лабораториях, в тренировочных залах. Их чувства вытравливаются и подмениваются желанием умереть в бою. Ты же нелицеприятно и пренебрежительно отзываешься о недостижимом для многих результате: о победе на Великой Арене. Как ты можешь объяснить свои слова, гладиатор?

— Я уже ответил на ваш вопрос. Я просто лучший. А лучшие, помимо силы и скорости, отличаются еще и умом.

Адис громко рассмеялся, заставив своих учеников вздрогнуть от неожиданности. Ева тоже прибывала в недоумении. Отец смеётся? В тот момент, когда какой-то смертный самым наглым образом размахивает пистолетом в его доме, он смеётся? Мир сошёл с ума.

— Ты не перестаешь меня удивлять, Андрей — отсмеявшись, произнёс Адис. Он назвал его по имени, а это еще больше удивило Еву. — Мне нравится твоя самоуверенность и решительность. Но, как ты думаешь, что мешает мне щелкнуть пальцами, чтобы эта комната наполнилась десятком моих слуг, которые разорвут тебя на мелкие кусочки? Стая гиен, знаешь ли, легко справится с благородным львом.

— Я предполагаю, что револьвер в моих руках не позволяет вам сделать этого, — незамедлительно ответил Андрей. — Зная ваши безграничные возможности, я все же не уверен, что вы в силах остановить пяток летящих в вашу голову пуль.

— Угрозы, угрозы, угрозы, — задумчиво протянул Адис. — Алекс, когда мне кто-нибудь угрожал в последний раз? Молчишь? Не знаешь? Вот и я не припомню, чтобы смертные осмеливались на такую дерзость. Чего ты добиваешься, Андрей?

— Если вам нравится язык метафор, то я, как достойнейший из воинов, хочу служить достойнейшему из полководцев, — сказал Андрей. — Я осмелюсь предложить вам создать отряд воинов-"закрытых" под моим предводительством, который будет выполнять ваши поручения. Учитывая ваши специфические отношения с прочими могущественными представителями человечества, такой козырь в рукаве будет не лишним. Можно будет закрыть глаза на Устав и не задумываться о последствиях.

— Хочу тебя огорчить, — ехидная улыбка появилась на лице Адиса. — Но прошедшей ночью Устав перестал иметь какое-либо значение для меня. Совет был упразднен.

Ева удивленно посмотрел на Адиса. Вот так новость! Но Андрей никак не среагировал на это известие. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Создавалось впечатление, что он знал об этом задолго до разговора.

— Тем более отряд нечитаемых будет не лишним для установления единоличного мирового господства, — тут же ответил Андрей.

Адис прищурил глаза, его лицо окаменело. Он думал о чём-то своём. Время шло. Мужчина молчал, и никто не решался прервать его размышления. Алекс и Зейтун напряженно смотрели в стол, ожидая решения Мастера. Норман протяжно застонал: вместе с сознанием к нему приходила боль. Ева же почувствовала, как от волнения вспотели её ладони. И лишь Андрей был абсолютно спокоен. Мгновение. И Адис резко переменился в лице. Широко улыбнувшись, он обратился к Андрею:

— А ты быстро соображаешь, в отличие от моих учеников.

— Я нисколько не лукавил, когда говорил, что я лучший, — Андрей вернул ему улыбку. Точки соприкосновения были найдены.

7 ГЛАВА. УБИЙСТВА.

Наше время, день седьмой,

Северная африканская республика,

Взгляд со стороны.

Попытки абстрагироваться от тяжелых мыслей и забыть унижение раз за разом заканчивались неудачей. Память рисовала в голове красочные картины, предательски восстанавливая произошедшие накануне события.

Первое, что увидел Людвиг, когда пришёл в себя и с трудом открыл глаза, это лежащее на полу в луже крови грузное тело Нормана. Его руки и ноги были крепко связаны за спиной, а сам он силился сменить горизонтальное положение на более подобающую позу, чуть слышно рыча от злобы. Если говорить честно, подняться у него не получалось. Вид Нормана был комичен. Он напоминал жирную муху, попавшую в липкую паутину. Получив удовольствие от увиденного, Людвиг только спустя мгновение осознал, что он тоже лежит на полу. А в таком положении вещей было что-то неправильное. Неестественное. Не вкладывающееся в привычную картину мира. И адская боль, внезапно нахлынувшая и пронзившая лицо мужчины, только подтвердила его догадки. Попытки блокировать боль были бессмысленными. И это вызывало беспокойство.

Не без труда поднявшись с пола, Людвиг сквозь слезящиеся глаза увидел, что Мастер абсолютно не обращает никакого внимания на учеников, распластавшихся на полу, и сосредоточено обсуждает какие-то вопросы с учениками, которые остались за столом. Но кроме них троих за столом присутствовали и новые действующие лица. Людвиг никак не ожидал увидеть Канику и её ручного гладиатора подле Адиса на тех местах, которые минутами ранее занимал он сам и Норман. Способность мыслить и сопоставлять факты медленно возвращалась, и мужчина вспомнил, что подходя к двери после приказа Адиса, он по привычке сканировал окружающее пространство и не чувствовал присутствия людей за дверью. Но ярость и обида в тот момент затмили его сознание, и мужчина не обратил на этот факт никакого внимания. Это было роковой ошибкой.

Позже Людвиг узнал, что гладиатор, любимец дочки Адиса, бесцеремонно ворвался в конференц-зал, разбил дверью лицо Людвигу и прострелил ногу Норману. Гладиатор опозорил его перед парой шакалов, которые именовались соратниками. Но плевать на Нормана, который тоже был унижен, и прочих учеников. Самое обидное было то, что проклятый ублюдок, опозорил Людвига перед Мастером. И не понесёт за это никакого наказания! Абсолютно никакого. Именно это послужило причинно того, что все часы после происшествия ярость в душе Людвига кипела, требуя крови и возмездия.

Пытаясь прогнать воспоминания, Людвиг только слегка притронулся рукой к носу, а лицо тут же пронзила невыносимая боль. Казалось, что тысячи раскаленных острых иголок безжалостно вонзились в место прикосновения. Мужчина недовольно поморщился, с трудом сдерживая стон. Такое положение дел не могло его радовать, но пока Людвиг здесь, в цитадели своего учителя, ничего изменить нельзя. Как это ни печально, но боль придётся терпеть. Адис категорически запретил восстанавливать внешний вид. Опухшее синее лицо должно служить напоминанием о неосторожности и самоуверенности. Дня через три кровоподтёк сойдет, а вместе с ним, возможно, уйдёт и боль. И ключевое слово здесь — "возможно".

Собственные интриги загнали Людвига в ловушку. В одно мгновение он превратился из хищника в жертву. Средство манипуляции, которым он планировал шантажировать Канику, в одно мгновение превратилось в её главный козырь. Строптивая девчонка переиграла его. Одно оставалось не ясным. Почему она не пересказала Адису содержание состоявшегося днем ранее диалога с Людвигом? Почему не уничтожила своего врага? Она же заручилась гарантиями жизни для своего благоверного? Заручилась. Мастер строго-настрого запретил даже помышлять о причинении вреда любимцу дочери. Мастер официально заявил, что если с Ругевитом-Андреем что-либо случиться, то под подозрение первыми попадут Норман и Людвиг. Почему-то про то, что Мартин тоже имеет зуб на гладиатора, Адис запамятовал.

Возможно, Каника всего лишь предприимчиво оставила ниточки для управления своим несостоявшимся обидчиком. А возможно она решила быть милосердной и простить оступившегося мужчину. Но какие бы мотивы не двигали ей, она совершила огромную ошибку. Никогда нельзя оставлять за спиной недобитых врагов. Они не побрезгуют ударить в спину. И свой удар Людвиг уже подготовил. Жестокий удар. Каника всегда была лишней в их семье. Они справятся и без её дара. А когда со строптивой девчонкой будет покончено, придёт и очередь Андрея. Ждать? Что ж, можно и подождать.

Но помимо подготовки безжалостной мести для парочки "закрытых", Людвиг должен как можно быстрее вернуть благостное расположение Мастера. Вчерашнее совещание откинуло мужчину на самый низ социальной лестницы, поставив его в глазах Адиса на один уровень с презренными рабами. А значит стоит рисковать. Стоит идти ва-банк.

Людей, которые не умеют держать язык за зубами, хватает даже в обществе, контролируемом таким жестоким и принципиальным человеком, как Адис. И это подарило шанс Людвигу. Просочившаяся информация про не столь радужное, как рисовал в своих рассказах Мастер, положение дел в расследовании смерти Рональда была спасительным сюрпризом. Призрачным намеком на успех, в который Людвиг вцепился зубами. Приложив максимум усилий и задействовав все свои связи, мужчина выяснил, что ключевой фигурой в расследовании является журналистка по имени Элизабет. Именно её и какого-то таинственного "закрытого" Мартин умудрился упустить в одном из городов Восточного побережья Американского континента. Еще и потерял всех своих агентов, которые помогали ему в проведение операции. Вчера все мощности аналитического центра Мастера были задействованы для поиска. Даже свою строптивую дочурку он попросил — как это ни странно, именно попросил — попробовать почувствовать Элизабет. Но девушка призналась, что это ей пока что не под силу. Она еще не умеет до такой степени контролировать свой дар.