Книга 1. Креация тропы

− Снимай все! — произнесла она, разглядывая меня в свете огонька. — На тебе сухого места нет.

* * *

Ритмичный стук капель, так действующий иногда на нервы, сейчас практически не отвлекал от нахлынувших дум. Правда, и не помогал своим мерным отсчетом времени. Все казалось, что я не успеваю.

Размышления в теплой постели, когда на улице хмурое промозглое осеннее утро, были немного рваные и постоянно сбивались. То одна мысль вертелась в голове, никак не давая ухватить ее за хвост, то другая вдруг исчезала куда-то, когда я начинал ее более внимательно рассматривать. Прямо как Чеширский кот из "Алисы".

В конце концов, решив отложить это безрезультатное занятие, я, зевая до хруста в челюсти, сел и спустил ноги с кровати. Она как-то обиженно скрипнула и продолжала так скрипеть, пока я одевался и потягивался.

Мелиса уже час как ушла на рынок купить всяких необходимостей. В том числе и по моему заказу. Она сама предложила сходить, но когда я отказался, привела ряд убеждающих доводов в пользу того, что меня вроде как ищут и появляться на улице, в толпе, было бы верхом идиотизма. Невозможно было не согласиться, поэтому я и лежал в постели, гоняя мысли по углам.

Одевшись в не совсем просохшую одежду, хоть и провисевшую всю ночь возле печки, я взял в руки дангит. Вечером его испытывать не решился, да и время не подходящее было. Зато ночью, когда в очередной раз во сне вновь появился Чегод, я спросил у него про камень. Правда, он ничего определенного о нем сказать не смог, но кое-что все-таки интересное сообщил. Можно даже сказать, что весьма озадачил.

− Чегод, а ты знаешь что такое дангит? — вопросил я программку, после того как он уже в миллионный раз показал мне несколько Высоких Вадрамов или Образов, как он их называл.

− Насколько я способен знать − это средство связи. — Чегод произвел передо мной несколько взмахов своими эфемерными крыльями. — Магическое средство связи.

− Это-то и я знаю, − проговорил я. − Мне просто интересно было, как он работает. По какому принципу?

Обучающая программа отлетела от меня, и на ее месте появился Образ огня, который я только что научился выводить без ошибок. Каждую ночь он заставлял меня запоминать мельчайшие детали Вадрамов, а потом повторять и повторять.

− Большего я не знаю. Извини.

− Да ладно, − отмахнулся я, − не так уж это и важно. Может, даже сам как-нибудь разберусь, − пробормотал я, стирая и поочередно вызывая Образы. Воздух, Земля, Вода, Огонь.

Эти Высокие Вадрамы являли собой знаки стихий и еще некоторых сущностей. Например, были Образы Животного, Человека, Растения и просто Силы. Такая сырая энергия. Как говорил Чегод, эта Сила является как бы кровью или аккумулятором конструкции из Вадрамов. Без нее конструкция нежизнеспособна.

− Конечно разберешься, − ободряюще произнес Чегод, − вот поймаешь... Подтяни векторы Воздуха, − недовольно пробурчал он, — а-то они у тебя висят как руки дистрофика.

Я и сам увидел, что они как-то немного провисли. Вроде всего-то ничего, но вот сразу же терялась какая-то законченность, правильность. Подтянул.

− Вот, так гораздо лучше! − лекторским тоном выговорил он. — Можешь взять конфетку.

Чегод так и не оставил своих попыток общаться со мной за счет моей памяти. То и дело, показывая мне, насколько замусорен мой лексикон.

− Угу.

− Ну, а с этим дангитом ты разберешься. Поймаешь какого-нибудь мерзкого Ладлога и выпытаешь у него все что надо.

Я встрепенулся.

− Причем здесь Ладлоги?

− Так, кто лучше них знает про их же штучки?

Вот тебе и раз!

− Так это не Фамдейская... штука?

− Нет! Мы пытались что-то подобное сделать, но не получилось. Магия Ладлогов слишком другая. У них вообще все другое.

− Кстати. Все хотел спросить, чем же магия Ладлогов отличается от магии Фамдеев?

Чегод затрепетал, как обычно возбуждаясь от разговоров о противниках.

− Да ты что, совсем ничего не знаешь? — воинственно мерцая, выговорил он мне. — Это же ясно как день. Фамдеи работают со стихиями и внешними проявлениями сил. С Высокими Вадрамами. А Ладлоги, да пожрут их черви, творят мерзкую волшбу. Изменяют тело, сливаются с деревьями, обращаются в животных или даже в энергетические сущности. Могут себе лягушачью лапу на голове вырастить, а могут ветки из спины взрастить. Мерзость, одним словом, никакой чистоты и отстраненности в работе.

Вот тебе два!

− Какого-нибудь Ладлога берешь и как в него огнем запулишь, а он, сволочь такая, вместо того чтобы щит какой-нибудь поставить, сам становится Огнем и все! Никакой огонь ему не смертелен, — все больше распалялась программка. — А то возьмет Водой станет и в землю уйдет. Ладно хоть они идиоты, и пока не додумались до того чтобы просачиваться в наши цитадели, а то бы нам худо было. Повезло что вояки из них хреновые.

− А когти с зубами они умеют выращивать? — спросил я, прекрасно понимая, какой будет ответ.

Если бы Чегод был человеком и здесь был пол, он бы презрительно на него плюнул.

− Да хоть глаз на жопе. Я же говорю мерзкие, тупые овцы.

На этом мой урок закончился, пора было просыпаться. И пытаться составить картину воедино. По всему получалось, что я отношусь не только к Фамдеям, но и почему-то к Ладлогам. Почему так и все ли сыны Ардалиона такие или только я? Вот это, что называется всем вопросам вопрос!

Теперь с этим Чегодом надо быть осторожней, если он так бессовестно пользуется моей памятью. Роется в ней как в старом ящике стола, разгребая хлам и выдергивая оттуда всякие нецензурности. И вообще надо бы понять, как он так внутрь меня затесался, и нельзя ли его выдавить прочь, а то меня немного беспокоит его ярая нелюбовь к Ладлогам. Как бы не натворил чего этот фанатик.

Шиза!

Отстранившись от мыслей, очистив голову от них, я вгляделся в дангит, как когда-то говорил Гальтен. И именно его я сейчас и представлял.

Теплый тяжеленький камень в виде прямоугольной пластинки. По форме он похож на плитку шоколада, только не такой вытянутый и полностью плоский. Дангит, как будто ожил в моих руках.

Прожилки более светлого цвета заструились, молниями расщепляясь на более тонкие линии. Камень ощутимо нагрелся, а на его поверхности начала вырисовываться фигура человека в шутовском колпаке. Но дальше ничего не происходило — картинка не принимала четкости или трехмерной объемности. Так и оставаясь, по сути, наброском. Более того, линии через некоторое время начали распадаться.

Напрягшись, постарался скрепить рисунок, не дать ему рассыпаться. Но набросок скомороха углем, никак не хотел оживать. Линии рисунка секлись на более мелкие сегменты, картинка расползалась. В конце концов, не выдержав нагрузки держать весь узор, так отчаянно трещавший по швам, я отвел взгляд от дангита и потряс головой.

То ли Гальтен забыл мне сказать (опять!?) что это так трудно, то ли он мертв. Или может по какой-то причине не хочет "снимать трубку". Вопросы, вопросы. Когда же будут ответы?

Следующий опыт общения через дангит, я решил испытать на Ульгаэле. Надеялся, он знает, что это такое и сможет мне ответить.

Попытался, но получил тот же результат. Даже хуже. В этот раз дангит вообще не смог ничего конкретного проявить на поверхности. Линии секлись, секлись, потом бах — и вообще рассыпались нафиг.

− Да что ж такое-то! — пробормотал я, вертя дангит в руках. Может, сломался?

Внимательно рассмотрел его со всех сторон, поковырял ногтем. Нет, нормально все, ничего не отломилось. Так в чем же дело?

Гадать на кофейной гуще, выдумывая причины, совсем не хотелось. Жаль, конечно, что не удалось поговорить с Гальтеном. Я-то думал смогу договориться с ним о том, чтобы он меня перекинул в мой мир. И все, кончилась бы эта дикая чехарда, игры в поиски Граалей всяких. Осталась бы с носом преследующая меня злобная вдова Шанда. Остался бы позади этот неуютный мир. И минуты бы ждать не стал, ушел бы, оставив в этом мире свиток. Сдался он мне...

Стукнув рукой по колену, я поднялся и нервно заходил по дому. Один шаг туда, один шаг обратно.

Да кому я заливаю? Даже самому себе признаться не могу, вру. Не стал бы я просить Гальтена отвести меня домой, как маленького мальчика потерявшегося в большом магазине, не стал бы. Никуда бы не пошел.

Пока не достану свиток, не уйду! Носом буду землю рыть, но не отступлю!

Я так распалился, что в порыве, непонятно каких чувств, стукнул по столу, от чего тот разломился на доски и рухнул на пол.

− Ну, еще этого не хватало, − раздраженно процедил я.

Немного успокоившись, решил его починить.

Через полчаса бросил это дело в виду полной невозможности это сделать. То что никаких, даже самых завалящих инструментов в этом сарае не было не стоило и говорить. А уж сам стол, по правде говоря, годился только на растопку. Причем, еще до того как я его сломал.

Новый куплю, или сам сделаю, тем более опыт есть, еще из той жизни. В любом случае все что ни получится, будет все равно лучше прежнего уродства.

На том и порешил, поэтому не заморачиваясь, сгреб останки стола в угол и сел на кровать.

Этот неудачный процесс починки стола принес некоторое успокоение и, вроде как, неудачным его уже не назовешь. Не зря говорят, что лучшее лекарство от нервозности, это увлеченное дело, пусть и безрезультатное, но здесь главное было отвлечься.

У меня это получилось. Теперь можно по серьезному подумать, как мне найти Го Фарата, чей приспешник обманул книжника из Каруша и утащил мой свиток в столицу. Необходимо было узнать, как пройти в Академию. Если не получится сделать это мирным путем, то придумать, как туда проникнуть, никого, так сказать, не ставя в известность. А там уж действовать по обстоятельствам. Если понадобится, то максимально жестко.

И все-таки, самое первое, что нужно сделать, это узнать, где найти Го Фарата. А там уже следить за ним и в удобный момент поспрошать. С пристрастием, если понадобится.

− Ну, − решительно выдохнул я, − цели ясны, фигуры расставлены. Пора и мне выходить на сцену.

Как высокопарно это прозвучало, да еще в этом доме, аж самому противно стало. Это, блин, все влияние Голливуда! Закрепилось в неокрепшем детском мозгу и теперь я вот такие перлы выдаю. А Чегод, бывает вообще матерится, когда объясняет что-нибудь. В моем же сне, меня же материт какая-то наглая программка. Еще и моими словами!

Повздыхал, почесал бороду, затылок, да и лег. Все равно надо было дожидаться Мелису, а так хоть можно было расслабиться. Человек, вообще существо ленивое. А я, так в двойне.

Не больше часа провел в каком-то полусне полуяви.

В полудреме я услышал как тихо скрипнула дверь. Не подавая вида, что уже не сплю, по-прежнему равномерно дыша, я осторожно обхватил рукоятку небольшого ножа. В последнее время, я куда только не засунул по ножу, благо одежда это позволяла. Петельки, порой были в самых неожиданных местах.

Затаился, как кобра, готовая к броску. Дверь проскрипела, открываясь полностью, и в дом кто-то вошел.

− Ну и зачем ты стол сломал? — неожиданно, совсем при этом не скрываясь, произнес незнакомец голосом Мелисы.

Тьфу ты!

Я выпустил нож из руки и сев на кровати, виновато посмотрел на нее. Она стояла с двумя большими свертками в руках, а около ее ног лежало еще два таких же. Денег я ей дал прилично, но не думал, что она купит столько всякого. Мне надо-то было только рубашку, да бритвенные принадлежности. Для похода в Академию Знаний придется постараться над своей внешностью.

− Случайно, − сказал я, вставая и поправляя одежду.

Мелиса кивнула и, обойдя меня, положила покупки на сундук, а меня попросила остальные поднять с пола и положить рядом.

− Здесь, − она показала на один свертков, − одежда для тебя. Взяла на себя смелость купить тебе еще кое-чего.

− Зачем?

Мелиса склонила голову к плечу и ее тугая коса плавно качнулась.

− Ищут мужчину, ночью ограбившего лавку Цымеда, — с хитринкой глядя мне в глаза сказала она. − Да так упорно ищут, что даже портрет его мне показывали. Аж два раза. Стражи на улице полно. Хватают всех, кто хоть отдаленно похож на... лицо с портрета.

− И что ты им сказала?

Мелиса улыбнулась и несколько раз пожала плечами.

− Сказала чистую правду, − деланно посерьезнела она, − Сказала, что не узнаю человека с портрета. Отвратительно нарисовано.

Я благодарно кивнул. Потом развязал пакет из плотной бумаги и вытащил на свет штаны, рубаху, плотную светло-зеленую жилетку с блестящими пуговицами и стоячим воротником. Однако, карнавал!

− Бритву и все такое купила? — спросил я хозяйку, которая стала заправлять кровать.

− Купила, купила! — ухмыльнулась она. А у самой смешинка так и просится наружу. Того и гляди не выдержит — захохочет. — Тебе что не нравится одежда? Так в другом свертке еще шляпа с пером есть.

Даже сказать нечего было. Только шляпу достал. Такая, розовая с широкими полями и длиннющим красным пером, которое свисало мне примерно до поясницы.

− Ты хочешь, чтобы меня на первом же повороте арестовали за скоморошество в неположенном месте? — Я брезгливо отбросил от себя шляпу, как дохлую крысу.

− Так многие ходят, − попыталась она меня урезонить. — И если ты не хочешь бросаться в глаза, то должен выглядеть как все более-менее респектабельные горожане, а не разгуливать по городу в походной одежде и таскать на себе кучу железа, будто на войну собрался.

Зерно истины в ее словах определенно было, но мне совсем не хотелось выглядеть этаким разодетым петухом. Ну ладно, салатовая жилетка − это еще куда не шло, но розовая шляпа, это уже перебор!

− Эту штуку я не надену! — твердо произнес я, показал пальцем на шляпу.

Мелиса пожала плечами, как бы говоря, делай, как знаешь, но вообще, ты дурак.

Ну-ну. Такие взгляды я научился читать еще в своем мире. А женщины, видимо, везде одинаковые.

После этого она попросила меня сходить к бондарю, привезти бочку и пару железных ведер. Он жил здесь неподалеку, и на рынке Мелиса с ним договорилась о покупке кадки для принятия ванны. Это она умно придумала. Помыться-то мне негде было. Он же ее с покупками, кстати, и подкинул до дома.

Она дала мне серый плащ с глубоким капюшоном и сказала, как найти дом бондаря Думга.

− Пока ты будешь ходить, я приготовлю все, что нужно. — Она повернулась и стала распаковывать покупки, выкладывая их на постель. Про меня будто забыла. Ну, я и ушел к бондарю, тихо бормоча проклятия.

Мужиком он оказался в принципе, нормальным, только как-то сально подмигивал мне, намекая на то, что я пришел от проститутки, и буду принимать ванны в ее домике.

Выкатили мы с ним кадку из его рабочего сарая, где так приятно пахло деревом, и загрузили на телегу. Туда же закинули ведра, литров на двадцать каждое. После чего забрались на козлы и медленно поехали в сторону дома Мелисы.