Опьяненные свободой

— И что — Чужие? Чужие чтут договор!

— Странно звучит, но... согласна. Только нас Город держит. Как мы без него, как он без нас?

— А вот как дадут по Золотым воротам из тяжелых танков! Эдик сообщил, они уже на подходе!

— Саша... командиры не уйдут.

— А если ваши девчонки как-то воздействуют?..

— Арты — не дубинка в командирской руке! — возмутилась Александра. — Ты не понимаешь, что несешь!

— Не понимаю, верно. Зато понимаешь ты. Так объясни.

— Ну, рядом с нашими девчонками мужчины становятся... мужчинами же, разве не очевидно?

— Понял, — вздохнул Кузьмин. — Беречь, защищать, боготворить. Только это уже не танцы. Как дадут из крупнокалиберных по окнам!

Александра неуступчиво промолчала. Кузьмин сердито развернулся, и они зашагали обратно под жилое кольцо.

— Да, я паникую! — угрюмо сказал он. — Потому что боюсь за вас за всех! Так и причина — вон она, завтра под стены с автоматами встанет! Аревик! Ну я прошу тебя! Пусть девчонки уйдут. Пусть уходят все, кто может! Школа юнг — обязательно! Взвод снайперов последнего набора. Инженеры Дроздова. Все, кто может, кто еще не прикипел к Городу всей душой, как командиры! Танцкласс беречь любой ценой! Если с ними что-то случится, весь Город кинется на автоматы с голыми руками. Они — наше слабое место. И пусть с ними уходит Дмитрий Евгеньевич. Он один способен провести школу юнг по непроверенным маршрутам — туда, где по ним не начнут сразу стрелять хотя бы. А горноспасатели помогут остальным... господи, горноспасатели — из травы не видать, а туда же, герои!

Кузьмин покривился и осторожно потрогал грудь.

— Видение мне было, — признался он. — Как раз место похоже на это, я потому и проверить решил... Так что пусть уходят все! Я бы и тебя отправил, если б мог...

Тут-то оно и произошло. Из темноты хода проявились закованные в броню силуэты, и набалдашник пламегасителя ткнулся Кузьмину в бок:

— Ста-а-ять! И — не двигаться.

Голос за забралом шлема был издевающимся, наглым. Кузьмин похолодел. Как бы случайно пошатнулся, сместился, закрыл Александру. Минуту! Всего минуту! Если дежурные бдят, через минуту появится первая пятерка — и хоть бы она оказалась боевой! Только — как ей сюда попасть? Под дулами автоматов? Нет в канале воздухозаборника тайных ходов, он сам и есть тайный ход. Конец.

Рука Кузьмина мягко легла на пояс. Тяжела пряжка офицерского пояса! А Кузьмин ее еще утяжелил. Последний аргумент. А Александра?!

И тут же стволом в спину — не дергайся.

— Это что за чучела? — холодно поинтересовался Кузьмин.

Бронепехотинец с катафотами сержанта не глядя остановил приклад, которым Кузьмину прицелились по зубам.

— Спецназ МВД, титр бронепехота! — охотно представился он. — Командир звена по захвату лидеров террористических формирований сержант Настащук, честь имею. Ну, а вы?

Сержант, кривляясь, склонил голову и оглядел Александру.

— Аревик Сароян! — уверенно определил он. — Известная среди командиров как Александра Кузьмина, верно? Как быстро попалась!

Тянулись секунды.

— Топайте, куда шли, — посоветовал сержант. — А мы за вами. И не хватайся за пукалку, телохранитель. Нашу броню пульки не берут.

Секунды плелись.

— Открывайте люк! — скомандовал сержант. — А то зашифровались так, что фиг коды отгадаешь. Сэры, зачехлить стволы!

Последнее было непонятно. Но спецназовцы не удивились, молча покидали автоматы в кобуры.

Люк вздохнул и открылся — проходите.

— Приглашаете? — издевательски осведомился сержант.

Кузьмин еле удержался, чтоб не дать ему ногой по сфере. Смысла в том не было, потому что броню специально для таких случаев и создавали.

— Проходите, — вдруг сказала Александра и пронзительно глянула на бойцов. — Я прошу вас.

Даже под сферами было заметно, что бойцы заулыбались. И Кузьмин почувствовал, что Александра вышла из-под контроля. Шаг. Еще шажок. Ну же!

Бронепехота вошла в Город. Под жилое кольцо, в коммуникационные ходы, в его тайную транспортную систему.

— Ух ты, муравейник! — восхитился сержант.

Александра стояла рядом и улыбалась. И ее никто не отслеживал!

И тут прибыла помощь. Первым, проломившись сквозь мембрану, в коммуникацию свалился бешеной кошкой Дед. При виде Александры он совсем озверел и в одиночку кинулся на бронепехоту. Завертелось! Кузьмин мгновенно выхлестнул ремень и с разворота свалил первого среагировавшего на Деда — получай! И еще!

— Свои! — закричала Александра и прикрыла сержанта от Кузьмина.

Эхо от ее крика еще не стихло, а Дед уже положил двоих и моментально захватил третьего в удавку-наручники. Рывок — удавка с брони соскользнула под шлем, и боец захрипел. Кузьмин только тихо изумился — такому Деда никто не учил. Страшен в бою воин духа!

— Скинь удавку, а то помрет, — напомнил Кузьмин.

Сержант восхищенно качал головой — ну вы, мол, и даете! Удушенный боец кое-как прокашлялся и чего-то возбудился:

— Что, крутые рукопашники, да? Сейчас как дам из подствольника!

Но не дал. Из люка черным паучком выпала Рита Гафарова. Блеснуло диковинной прозрачностью шок-ружье. Чпок! Игла ударила в нашейную броню, срикошетила под шлем и, очевидно, попала там куда-то. Псих заткнулся и рухнул ничком.

— Не лапать стволы! — предупредил своих сержант.

Поглядел на выпрыгнувшую пятерку Деда, покрутил восторженно головой.

— Мы вообще-то к вам, — сообщил он наконец.

— В смысле?

— К нам они, Саша, — как бы пояснила Александра.

— А почему к нам? — хмуро полюбопытствовал Кузьмин. — Вы же, получается, нарушили присягу.

Видимо, он задел у сержанта больное место. Очень больное.

— Мы помним свою присягу! — заорал он. — Мы присягали беречь беззащитных! Мы присягали гражданских защищать! Вот так! В безоружных людей я стрелять не буду! И мое звено — как я! Кроме вон того психа. Он чужой, от разведки прислан.

Разведчика выкинули в вентиляцию. Помогли юнгам подтащить установки для заливки ажур-бетона — сразу стало жарко и душно, а юнгам в этом аду еще и работать. Потом привели в мобильное состояние битых и отправились к башне Золотых ворот — разбираться подробно.

Битых оказалось неожиданно много. Со страху Кузьмин приложил парочку даже сквозь броню, да еще Дед. Сержант оглядывался на него с уважением и бурчал, что таких гражданских не надо защищать, от таких гражданских дай бог самому отбиться.

— А мы не гражданские, — сообщил Кузьмин. — Перед тобой космические пограничники. Заместитель начальника погранзаставы особого назначения флаг-лейтенант Кузьмин, честь имею.

Смешливый сержант даже остановился:

— Даже так? Слышали мы про вас. Классно работаете, коллеги. Извините, не признал сразу, хамил. Лейтенант Настащук, честь имею! Своих ребят не представляю. Пусть хотя бы тайна их убережет.

Уже вполне дружеской компанией они прошли поворот — и замерли. Проход закрывала высоченная женщина. От нее ощутимо тянуло угрозой мгновенной смерти. В свободно опущенной руке холодно сияла сталь. Марианна.

— Покажите лица! — потребовала она.

Настащук переступил с ноги на ногу — и замер, поняв, что еще одно движение, и ему конец.

Из-за спины Марианны высунулся Володя Остапчук.

— Поднимите щитки! — поспешно сказал он. — Что вам, трудно? Страж определяет Чужих по лицам.

Настащук пожал плечами и откинул шлем. Он оказался конопатым и вихрастым, как мальчишка.

— Скинем каски, сэры! — приказал он звену. — Только, мадам, я своих ребят с прошлой войны знаю.

Марианна настороженно вгляделась в лица — и посторонилась. Звонко щелкнуло оружие, возвращаясь на талию женщины. Ремень, просто ремень.

— Можете следовать дальше.

Настащук не вытерпел и спросил:

— Слушай, коллега, а кого она фильтрует? Понял, не мое дело. Все равно впечатляет! Валькирия! И... опа! Уберите собак!

Но Кузьмин и сам с недоумением смотрел, как навстречу им несется кудлатая свора. Он видел таких раньше! За овчарками бежал худой мужчина с двумя псами на поводках. Выглядели собаки... страшно. Закованные в броню от морды до хвоста, огромные звери несли на шлемах странные толстые наконечники, в которых Кузьмин с содроганием опознал строительные пробойники. Стукнешь таким по стене — и готово отверстие в кулак шириной. И песики явно умели этим оружием пользоваться! Кузьмин пригляделся — индикаторы горели рубиновым огнем. Значит, заряжены под завязку.

Жуткие псы немедленно прикрыли Александру, а свора плотно осадила бронепехоту. И все это — молча.

— Свои! — торопливо сказала Александра. — Отзовите стаю!

— Подождите! — буркнул шеф цеха животноводства. — Они поняли. Но они должны вас запомнить. Иначе перехватят где-нибудь глотку. Я их выпустил на самостоятельную охрану подземного кольца.

— Что же вы так хрипите? — шепотом заметил ему Кузьмин. — Тренироваться надо, если за собаками бегаете!

— Не хамите, молодой человек, — так же тихо отозвался мужчина. — Вы разговариваете с мастером спорта, марафонцем.

— А что хрипите? Заболели?

— А ты попробуй своих детей на смерть отправить, — неохотно сказал мужчина. — Сердце — оно не железное.

И Кузьмин заткнулся. А потом накатило. И еще. И он закричал беззвучно: пожалуйста, не надо! Его за что? Он же великий ученый! Он...

Кузьмин мягко завалился на стену, и создатель разумных псов придержал его под руку. И заглянул понимающе в глаза.

Остаток пути прошли без трудностей — дежурные вникли в ситуацию и отвели боевые пятерки. Настащук тихо матерился, переживал встречу с собачками. Он, оказывается, знал, что такое строительные пробойники.

— Почему вы к нам пришли, в общем теперь понятно, — сказал Кузьмин, утвердившись в кабинете Гробова. — Непонятно, что вы нам хотите предложить. Вы же хотите?

Лейтенант спецназа почесал вихрастый затылок.

— Думали увести командиров из Города, — признался Настащук. — В оцеплении пока что есть дыры. Там, где Ингулинка. Там еще обрыв такой... впечатляющий. Если по нему подняться как-то, то... вот там. Но вы, оказывается, пограничники. Я так понимаю, у вас и боевая задача есть? Из чего следует, что отсюда вы не уйдете. Я знаю, пограничники не отступают. Ну, это заставляет пересмотреть наши планы. Мы, пожалуй, тоже никуда не уйдем. Будем с вами. Только... не сочтите за недоверие, но мы считали, что космических пограничников больше не существует. С этим у вас как?

Кузьмин поморщился.

— Верны присяге, — неохотно пояснил он. — Войск нет, верно. А задача осталась, и за нас ее никто не выполнит. Чужие здесь, лейтенант, такие вот дела. Им нужен Город. И бронепехоте нужен Город. Но командиры не могут его отдать — и все тут! Понимаешь?

— И почему я не удивлен? — пробормотал Настащук. — Ну, это оправдывает выбор! Наши автоматы против Чужих еще как пригодятся! Кстати, я тебя понимаю насчет Города. У меня невеста здесь, в роте курсантов. Она про Город много всего рассказывала.

— А теперь главный вопрос, — сказал Кузьмин. — Почему мы должны вам верить?

Настащук вздохнул.

— Не должны, — признал он. — Ну... у меня есть поручители. Невеста из роты курсантов. И наш учитель. Иван Алексеевич. Вы его наверняка должны знать, он еще в таком черном костюме по любой жаре...

— Ага. И здесь успел. Только, ребята, нет его. Ушел он. И не факт, что вернется.

Спецназовец пожал плечами:

— Вам решать. Мы выйдем, если не доверяете.

Александра, молчавшая все время разговора, вздохнула и тихо спросила:

— Готовы ли вы отдать жизнь за родину?

Бойцы, не сговариваясь, встали.

— Лейтенант Настащук! Верен присяге!

— Богдан, верен присяге!

— Кыча, верен присяге...

— Остап, верен присяге...

— Серго, верен присяге...

Кузьмин печально смотрел на них. Завтра бронепехота встанет под стенами Города. Им вместе защищать Золотые ворота. А они даже не успеют по-настоящему познакомиться.

— Только учтите, — предупредил он. — Вы у нас — на крайний случай. На самый крайний! В своих солдат мы стрелять не будем!

Настащук серьезно кивнул, но все же спросил:

— А они в вас?

Два лейтенанта посмотрели друг на друга и вздохнули. Им обоим не нравились возможные ответы.

-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=—

Последний день Города выдался на редкость тихим и благостным. Ковыль под стенами Города качался волнами белого золота.

Командиры сплошной цепью встали у Золотых ворот и перекрыли вход в Город. И ни шевеления, ни разговоров. Все пристально всматривались в противостоящую им стену щитов, зеркальные блики шлемов, броню и оружие. Изучали предполагаемого противника. Командиры все прошли специальную подготовку и знали, куда смотреть. Молчание и неподвижность производили на солдат впечатление. В рядах бронепехоты нервничали и суетились.

Офицеры-пограничники стояли отдельно, на небольшом пригорке, с которого было видно всю цепь. И с которого можно было моментально перекрыть мостик к Золотым воротам, единственный удобный проход к Городу. Не было только Александры — она прощалась с Дедом, который уводил через систему резервной канализации всех, кого удалось уговорить покинуть Город. И, конечно, не было Цветкова. Разведчики затаились где-то в тылах у бронепехоты. На крайний случай. На самый крайний, безнадежный случай.

— Ну зачем вышли безоружными? — проворчал Настащук. — Взяли б те же пробойники, все больше толку было б.

— С оружием у нас нет шансов, — угрюмо отозвался Кузьмин. — У нас все же не регулярная часть. Расстреляли б сразу. А так, может, переведем в относительно мирную драку. Они нас газами и дубинками, мы их дубинками в ответ и в Город. Продержимся сколько-то. А там и заинтересованные дружественные силы подтянуться глянуть, что за шум. Если они где-то есть, те силы...

— Сам-то веришь? Пока мы тут стоим, спецназ запросто в окна влезет и как пойдет шерстить! А у вас внутри только собачки. Как дадут по ним из подствольников!

— У нас окна бронированные, — рассеянно сообщил Кузьмин, вглядываясь в движение бронепехоты.

Давило сердце. Близилось что-то страшное. Но — что?

— ... и Информаторий все блоки отсек на автономное. Это вы везде ходите, потому что свои, а спецназу через каждую дверь со взрывчаткой разве что. А еще у нас на крыше наблюдатели, смотрят, чтоб никто в окна не полез. Если что — корпус сразу уйдет за стены. И тогда пусть лезут. Мы выдержим.

— Мы-то свои! — хмыкнул рыжий лейтенант. — А бронепехота, получается, чужая. А как нас различают? Мы же одинаковые в броне! Классные у вас системы, завидую. И вообще Город у вас — в нем бы жить да жить, девчонок любить...

— Щиток опусти, — напомнил Кузьмин. — Если начнется, тебя снайпер первым достанет, ты же вооружен.

— Да пофиг. Меня всяко достанут. Там новые винтари, такие крупнокалиберные, что нашу броню как яичную щелкают.

Кузьмин заботливо дал ему подзатыльника, и щиток опустился.

— Пошло движение! — прошептал Кузьмин. — Настащук, бронезвено на охрану! Какие-то крутые идут! Как бы нас вязать не начали сдуру.

Через ажурный мостик слитно двигалась группа высоких воинов в серебристой броне, незнакомое толстоствольное оружие уже наготове. А впереди всех уверенно шагал маленький пожилой человечек в обычной военной форме. Узкие глазки безмятежно посматривали по сторонам. Шел тот, кого Кузьмину так не хватало в последнее время. Капитан Раскин. И это было очень плохо.