"Впечатляет, — признал он. — Впрочем, "сюрпризом Великого Хана" не брезгуют в любом случае".
Он зашарил по столику в поисках перчаток.
— Не надо, — улыбнулась, уже подходя к нему, девушка Даяны.
— Не надо, — даже сквозь шлем услышал он чей-то шёпоток на Гессе.
Акхтоб резко вскинул руки к шлему — аватар автоматически повторил его движение. Но живые руки не успели сдернуть с головы реальное окошко в мир виртуальности, их накрыли другие — живые! — руки. Руки аватара были перехвачены тоже, но девушка Даяны истолковала движение мужчины по-своему:
— Не закрывай лицо — в этом нет стыда. Смотри...
Он не успел рассмеяться над нелепостью её фразы — она изогнулась, и то ли что-то одним движением расстегнула, то ли что-то одним длинным движением распустила...
И весь этот невесомый ворох тряпок опал к её ногам.
А потом девушка в Даяне шагнула к нему, и её тёплые руки забрались к нему под одежду... Тактильные ощущения виртуальной реальности не передаются, но тепло её рук он почувствовал, потому что на Гессе...
— Не снимай шлем, — опять услышал он на Гессе, — и не стесняйся, делай всё что хочешь... всё. Как там.
А там он был высоким и статным... И сильным... Как она.
И она радовалась ему. И здесь тоже. Она так уморительно смеялась...
Напоследок, женщина сняла с него шлем. Сама сняла.
Она и на Гессе была такой же — высокой, переполненной женскими статями, смешливой. А ворох невесомых тряпок, точно такой же, как в Даяне, тоже валялся у его кровати.
Она зацепила его пальцами ноги, подбросила, перехватила, развернула... посмотрела, повертела его так, эдак... Скорчила забавную мордочку и просто накинула себе на плечи, связав широким узлом на груди два лохмота, выбрав их из тех, что подлиннее. Прикрыли они мало.
— Как мне позвать тебя?
— Сам ты не потянешь цену. Только волей Великого Хана... — она пожала плечиками, — или угоди моей Богине! Тантре! Ещё раз.
— А как зовут тебя?!
Она опять изобразила на лице забавное недоумение:
— А никак... Назови!
"Радость!"
— Ратха?.. — предложил он.
— Ратха? — как камешек во рту, покатала она во рту придуманное им слово, — Ратха! — засверкала зубами она, отвернулась и пошла к двери. Огонёк заблокированного замка предупредительно помаргивал красным — она не впечатлилась: протянула руку, потянула за ручку, дверь скрипнула и раскрылась.
Она опять засмеялась, на прощание дурашливо помахала ладошкой и прикрыла дверь.
Когда Блейк вышел из пещеры капища, принятые уже ждали его. Но ему нечего было сказать им. Он, с двумя жезлами в руках, ни на кого не глядя, прошёл сквозь их строй к жертвенной плите, отставил, отложил на землю новый, серый, пустой жезл, зажал под мышкой свой, сохраняющий ещё последние крохи тепла, сохраняющий ещё последние намёки на выделенный цветом орнамент, потянулся к воротнику, достал иголку...
На принятых он не смотрел и не увидел, как гейша Лана в два шага оказалась около Глосы, что-то ей шепнула...
Он выдавил каплю крови, стряхнул её в жертвенный бассейн, потянулся к жезлу...
— Подожди, — прозвучало сзади.
Оглянулся — это подошла Глоса. Она улыбалась и протягивала ему свой палец. А за ней — в очередь уже выстраивались остальные.
И ничего не поделаешь, он больше не один — он опять потянулся за спрятанной уж, было, иголкой...
— А не лучше оружием? — посоветовал алхимик Симон. — Боевым оружием? Уже обнажавшимся во имя Её?
"Может, и лучше..."
Блейк с сомнением посмотрел на свой меч...
— Мара... — позвал алхимик. И объяснился: — Пусть и Богине достанет чуть больше удачи!
Маринка тут выдернула свой нож, подала его Блейку.
— Тогда уж сама, — отказался он и протянул ей ладонь, — только не усердствуй. Не в количестве руды дело.
— Спасибо, Рыцарь...
Девушка постаралась быть аккуратной, да и ножи... артефактные ножи из стали Хурадо, заиницилизированные владелицей... Казалось, она только приложила лезвие к изгибу ладони, и кожа без всякой царапины пропустила кровь.
"В минуту всё заживёт, — понял Блейк и стряхнул свежие капли крови в бассейн. Отошёл, чтоб не создавать толчею, и опять тяжело задумался: — Что же теперь делать? Возвращаться? Бросать Долину и идти к месту будущего Храма с заряженным жезлом, как то требовал план N1? Бросать Долину?! Оставлять всех здесь и уходить одному? Оставлять всех и уходить с Глосой?.."
— Рыцарь...
Там всё было готово. Девять принятых и Глоса стояли вокруг плиты и смотрели на него. Он подошел, опустил взгляд. В бассейне — в небольшой круглой ямке, не сливаясь друг с другом, не растекаясь по поверхности лежала россыпь красных шариков. Блейк лепестковым лезвием навершия жезла тщательно растёр их. И бросил жезл на камень.
— Ждём.
Глоса вдруг зябко поёжилась, и он приобнял её за плечи. Она послушно отклонилась, прислонилась к нему.
Жезл засветился через шесть с половиной минут... Блейк улыбнулся его свету, как старому другу, а принятые... Эфа — охнула, Лана — пискнула, Маринка забила в ладоши... Мужчины постарались сдержаться, а Глоса только теснее прижалась к Блейку.
Через двадцать четыре секунды жезл, как ему и следовало, погас... Блейк поднял его, огладил лиственный узор, отчетливо проступивший вдоль рукоятки. Принятые столпились вокруг. Эфа просяще протянула руки...
— Осторожнее! И только из рук Рыцаря, — сразу предупредил Симон, и добавил: — Я подумаю над ковчегом для Жезла...
— Нужен не ковчег, — поморщилась волшебница.
— Ты права, — согласился алхимик, — надо бы нечто-то вроде ножен... Я подумаю.
""Ковчег", "ножны", — мысленно проворчал Блейк, дождался, когда волшебница отодвинулась, привычным движением закинул жезл за спину, затянул перевязь, — Ну, и что теперь?"
— У нас что-то не так? — осторожно поинтересовалась Лана.
"Действительно, — встревожилась Глоса, — что это он такой напряженный?.. А гейша-то наша... Заметила. Хоть и всего второй уровень".
Впрочем, удивление водительницы было несколько наигранным: за недолгое время их похода она уже бывала свидетельницей, как Лана на пару с шутом Фреем в зародыше гасили мелкие конфликты, она — переводя бытовые несуразицы в эротическую игру, он — просто принимая на себя чужие недоделки, чужое ворчание, чужую усталость — "стратега" этого, в основном. Вон он и сейчас расселся...
Амадей действительно уже отошёл, уже сидел на выступающей с края террасы плите и смотрел на водопад, смотрел на разгорающийся на горизонте закат и хмурился.
— Я... — начал Блейк и замолчал. И отвернулся. Что говорить — он не знал. Что делать — тем более. Охотнее всего он, не объясняя ничего, ни перед кем не оправдываясь, развернулся бы и ушёл. Даже от Глосы... Он никому ничего не должен. Они хотели дойти до Тихой долины, они — здесь. Им нужна Богиня — вот её капище. А он... Если он вернётся с жезлом — он и так получит всё. Просто Храм встанет в другом месте. Там, где ему было предназначено с изначала.
— Рыцарь... — услышал он слабый шепоток Маринки.
— Рыцарь! — услышал он злой голос Эфы.
Нехотя обернулся. Мара зябко обнимала себя за плечи.
— Рыцарь... — повторилась она. — Тебе тяжела моя верность. Порви её. Я приму остатки. И отпущу тебя.
— Нет! — прошипела волшебница, — А я — нет! Ты — принял её! Обжигает?! А чего ждал?! — Эфа широким подолом своего длинного плаща смахнула перед собой мелкие камешки, поморщилась и резко опустилась на колени. — Вот!
— Рыцарь... — между двух женщин протиснулась третья, — Ты всё неправильно понял. Наша верность — не обуза. Это...
— Это новые степени свободы, трежер, — улыбнулся Симон, — подвинься, Эфа, — и он с кряхтеньем опустился на колени рядом с ней.
— А можно я на колени бухаться не буду? — засмеялся шут, — Но моя верность всё равно с тобой, Блейк!
— Аналогично! — крикнул со своей плиты Амадей, — Но для надёжности... — на колени он неуклюже переместился в несколько приёмов, не вставая на ноги.
— Эт-точно, — пробормотал Вэс. Он переглянулся с Джедом.
— Исключительно для надёжности, — подтвердил лучник. И они, с двух сторон зажав шута, все вместе опустились на землю.
А Якуб, как обычно, ничего говорить не стал. Он, молча, пристроился рядом со своей строптивой волшебницей.
— И что мне теперь делать?! — не выдержал Блейк.
— Сначала прими решение, — ответила Глоса. Она так и сидела на земле, обняв за шею Спота. — Принимаешь ли ты отданное тебе. Реши, наконец!
— И не только реши, рыцарь, — Маринка всё так же стояла, обняв худые свои плечики. — А и прими. Прими! Или...
— "Или"? только попробуй!
— Решай, рыцарь... Свободно решай, — Симон накрыл ладони Эфы своими, — Я удержу её, — Эфа презрительно улыбнулась, и Симон продолжил: — Удержу сейчас и выкуплю на потом. Печень выверны у меня ещё осталась, а прочие компоненты для "стопы Орка" у неё, как она хвастала, уже собраны...
Эфа искоса взглянула на алхимика, вздохнула, и он, улыбнувшись, позволил ей высвободить ладони.
— Не обращай на неё внимания, Блейк, она — как мы, — тихо улыбнулась Лана, подошла, положила руки ему на плечи, — а мы не проблема. Мы — решение. Совместно мы найдём решение! Вот увидишь.
Она потянула его вниз, и он не стал противиться — на землю они опустились одновременно. Мара заулыбалась, подхватила пару близлежащих рюкзаков, подскочила, пристроилась на одном рядом, второй подкинула Лане — та только кивнула.
— Нет, пусть он скажет! — потребовала Эфа.
Но её никто не слушал, все рассаживались поудобнее, да и она сама не выдержала тоже, и когда Якуб подал ей рюкзак, поворчав для приличия, вытащила из него раскладной стульчик.
— Итак, Рыцарь, что случилось в подземелье? — спросил подошедший стратег. — Там же должен быть главный Храм?
— Так и есть, — ответил он, — так оно и есть...
Вечером, покончив с дневной суетой, он вышел на форум. Почти все разговоры вертелись вокруг новых персонажей Даяны — о гойшах. Впрочем, не только Даяны...
Сначала Н'Дого из клана мбада выложил на ветке поэзии своё очередное творение:
Она — как чёрный свет, но я такой же.
О, гойша!
Она — слепящая, как тьма, но я такой же.
О, гойша!
....
Некто СталЪя, видимо, знавшая и лёгкого шута Даяны, и разочарованного негра Гессы, ехидно осведомилась в комментах, о какой реальности идёт речь? Это некая девица сумела пробить себе такую же роскошную аватарку, как у него? Или его "тьма" действительно уже настолько "ослепляющая", что нынче лучше и не присматриваться?
В ответ давно не юный поэт обозвал её старой клячей, у которой даже на лягнуть по-настоящему сил не осталось, а потом обронил непонятную фразу:
— Богиня может срастить реальности, переплетая их как лунный свет с зелёным туманом.
— Зелёный туман? Это, что ли, над какой-нибудь радиоактивной свалкой?
— Дура! — кратко ответил Н'Дого, но выложил ещё и картинку, где прозрачные берёзы, подсвеченные то ли яростной луной, то ли слабым солнцем, терялись в весеннем зелёноватом тумане.
Впрочем, следующий коммент от прикрывшего свою регистрацию анонима был сугубо прозаическим:
— Туман туманом, но одновременный в обеих реальностях секс — впечатляет. Особенно, когда сразу в обеих реальностях впечатляет и партнёрша. А уж эта гойша!..
Акхтоб не выдержал, тоже набросил маску и вошёл в разговор:
— Партнёрша партнёршей, а уж когда и ты... "такой же"!
— Эй, что значит — "такой же"?! Колитесь, парни!
— А какой ты в Даяне? Молодой и сильный? Вот с гойшей и ведешь себя как молодой и сильный — там. А кайф получаешь — здесь. И это... такой ка-а-айф!
— И ещё... — опять вклинился первый, — Моя смеялась, что никто из них не умеет отказывать мужчине. Ни в чём. Понимаете — даже капризничая! Просто не умеет...
— И ты всё испробовал?
— Да там условие было: вернуть в неповреждённом виде.
— А иначе?
— А иначе — больше никогда. Да и штраф... в 200% цены... мой полугодовой рейт, короче.
— Сколько-сколько?!
— Да ты и представить не сможешь — сколько это! Правда, цену платил не я — за меня платили. Да и...
— И??
— И моя гойша сказала: не бойся, я предупрежу... Только, говорит, уж тогда сразу останавливайся... сразу. А такая крепенькая оказалась... не пришлось — останавливаться...
— И объясни мне, как это твоя гойша...
— Которая?
— Не сбивай меня! Ты думаешь, я помню, как там её Акхтоб окрестил?... Ратха! Так вот, как эта Ратха впёрлась в его закрытую келью?!
— Просто. Киппока — наш артефакт. Для автоматики здесь и для магии там — абсолютный доступ.
— Чего?! — зарычал мужчина. — Значит, любой придурок, укравший вашу "киппоку", в любой момент может войти в нашу ружейную, в операторскую, в сокровищницу? Ко мне?!
— Украсть мало. Её надо суметь надеть. Кого не научим — не наденет.
— Уверена?
— Совместная разработка маэстро Кальдини и Сергея Супортова.
— Про Кальдини слышал... — ещё бы он не слышал об известном на всю Галлактику модельере. — А кто этот Сергей?..
— Математик. Топограф. Гений. Балуется математическими фокусами. Вот и здесь — побаловался.
— Баловник, говоришь? Гений? — хмыкнул хан. — Ну, посмотри — как с творениями ваших гениев балуются простые девчонки.
Надо сказать, что видео с фигуристой Ратхой, накидывающей на плечи киппоку, он опять пересмотрел с удовольствием.
— Вот же, коза! Ведь заставляла её дюжину раз подряд — при мне! — дюжину подряд раз: скинуть-надеть, скинуть-надеть. При мне! А она... Пару часов потрахалась — всё забыла. Ладно, — улыбнулась женщина на поглаживающего усы мужчину. — Признаю: наш прокол. Дальше датчики будут правильно реагировать только на правильно надетую киппоку. И ещё. Правило киппоки будет работать до седьмого нашего провала. Этот — первый.
— До третьего!
— Мало. Не успеем отработать. До пятого. Но и ещё: если кто из гойш вызовет чьё-то неудовольствие своим вторжением — отдам её недовольному под плети.
— И на Гессе?!
— И на Гессе. Поддержишь?
— Да тебе-то оно зачем?!
— Мне? — улыбнулась женщина, — Представь, великий хан, ты наградишь своего храброго воина, а храбрец просто запрётся в своей келье от твоей награды!
— Но ты сама говорила, что гойша не может отказать мужчине! А таковой, — засмеялся хан, — увидев её, просто выкрикнет: пошла вон!
— Пусть сначала успеет крикнуть!
